ПРОЩАЛЬНЫЕ ОГНИ
В гремящем гулком тамбуре
и в таборе вагонном
меня дорога дальняя
качала день за днем,
и столько раз в заснеженном
пространстве полусонном
мне вслед махала станция
прощальным фонарем.
И что-то было тайное,
необъяснимо нежное
в сиянье полупризрачном
исчезнувших огней...
Давно во мгле растаяло
пространство то безбрежное,
но этот свет все теплится
еще в душе моей...
* * *
Я шагаю устало
от Москвы на восток...
Что-то птица сказала -
я расслышать не смог.
Сколько хватит мне силы,
столько буду шагать.
Голос неба России
я хочу разгадать.
Всюду прежние лица,
всюду голос родной.
Но о чем эта птица
говорила со мной?..
* * *
...Не погубить себя во зле,
и не убить, и не украсть,
пройти свободно по земле -
и чтоб ни разу не упасть.
Чтоб, не споткнувшись, пронести
такое чудо, как любовь,
когда на всем твоем пути
цветы и кровь, цветы и кровь...
АНГЕЛ
Железная птица - огонь и металл,
по небу ночному я в ней пролетал.
Мотор надрывался, и воздух свистел,
я видел, как ангел навстречу летел.
Тот ангел-хранитель был бронзовокрыл.
Откуда он взялся, куда он спешил?
Кого он услышал в полуночной мгле
на этой опальной и грешной земле?..
* * *
Тая обиды про запас,
бывает, связи рвем с друзьями,
но жизнь всегда сближает нас
с людьми, которых стоим сами.
Мы лжи боимся, как чумы.
Но для других честны всегда ли?
Когда-то, может быть, и мы
чужих надежд не оправдали.
Во зле никто не обвинит,
но ожидания напрасны,
что случай вдруг соединит
с людьми, которые прекрасны.
Мы перед совестью своей
за все ль останемся спокойны?
А жизнь приблизит к нам друзей,
которых будем мы достойны.
* * *
Девушка. Птица. Россия...
Песня грустна и светла.
Чту мне иная стихия? -
Ночь без любви и тепла.
Версты дорог отмеряя,
шел я, дрожал на ветру.
Нету без Родины рая,
здесь я рожден и умру.
Небом ли душу омою,
в глине бесследно ль сгнию -
только бы небо - родное,
только бы землю - мою.
* * *
О чем нам плакать и тужить,
поэтам пестрых залов?
Рубцову негде было жить,
коль не считать вокзалов.
Порой без видимых обид
был сыт он черным хлебом,
сказал: коль буду знаменит...
Но знаменитым не был.
У нас печалей этих нет,
мы отдыхаем в Ялте,
квартира, дача, кабинет,
Дом творчества - пожалте.
Уходим тихо в мир теней
от жизни угорелой...
А кто нашел звезду полей
во мгле заледенелой?
КОРНИ
Деревья собираются в дорогу.
Они бы в тайном сговоре могли
в ночном тумане скрыться понемногу,
но корни их стремятся в глубь земли.
Какую непонятную тревогу
они забыть хотели бы в пути?
О, как деревья тянутся в дорогу!
Скрипя стволами, силятся пойти.
Их день и ночь безудержные ветры
зовут в свою раздольную страну,
они туда, склоняясь, тянут ветви,
но корни их уходят в глубину.
Им снится край светлее и просторней,
и шум листвы не умолкает в нем...
Но с каждым днем уходят глубже корни,
держась за землю крепче с каждым днем.
* * *
Листья этого года лежат на земле...
А давно ли - о вечном шептали?..
Как звенели и пели о синем тепле,
как они на ветру трепетали!
Я по красным и желтым - ступаю по ним,
прохожу, как по углям горячим.
Вот и мы, точно листья, уйдем, облетим,
станем дымом и пеплом бродячим.
Что запомнят про нас через тысячу лет?
Чем мы будем? - золой из-под снега.
Отлетает наш век, мы уходим под снег,
люди этого века.
Но играют еще лепестками огня
в серой хмари небесного свода
и тоску бередят, и волнуют меня
листья этого года...
* * *
Ну вот, я пережил и это лето.
Теперь и осень как бы пережить...
Пусть за окном померкшим до рассвета
унылый дождик будет моросить.
Пусть ничего кругом не происходит,
дожди и ветры пусть одни шумят.
Для сердца есть покой в плохой погоде,
когда ничем не растревожен взгляд.
Пусть за окном дрожит и гнется ива
под хмурым небом, от дождя темна.
Над ней ворона пусть летит лениво,
и лишь не шелохнется - тишина.
Когда осточертеет все на свете
и станет все таким ненужным тут,
лишь ива за окном, лишь дождь и ветер
покинуть эту землю не дадут.
* * *
Синее пронзительное небо,
белые сугробы облаков...
Сколько б раз, о Боже, здесь я не был,
этот свет - загадочен и нов.
И своей неистребимой новью
он всю жизнь к себе меня влечет.
Кровь моя наполнена любовью
к нежному до дрожи Подмосковью,
и лишь вместе с неподкупной кровью
из меня любовь моя уйдет.
УШЕДШАЯ РОДИНА
Дочь моя,
родилась ты в Советском Союзе,
лишь три года ты в нем пожила.
Об огромной стране как о тяжкой обузе
нам безродная нечисть лгала.
Да, мы Родины нашей тогда не ценили,
к морю южному мчась без труда.
Мы, как блудные дети, семье изменили,
и пришли к нам нужда и вражда.
Ты услышишь не раз как о сказочном чуде
об ушедшей Отчизне своей.
Той великой страны больше нет и не будет.
Много раз мы поплачем о ней.
Мы свободными были, спокойно общались,
всех нас праздник за стол собирал...
Мы с червонцем в кармане
на поезде мчались
хоть на Запад и хоть за Урал.
Не смогли удержать мы бесценного груза
ясных лиц и открытых дорог...
...Я стоял на земле пограничной Союза,
и Балтийское море плескалось у ног...
* * *
Уже на всё махнул рукою вроде я,
одной идее до конца служа.
Но каждый раз на грустную мелодию
зачем-то откликается душа.
Ну что ее еще влечет к поэзии,
когда кругом предательство и ложь,
когда ищу я слово, точно лезвие,
когда цена словам - дырявый грош?
Но тихая послышится мне музыка -
и теплым светом обогреет грудь,
как будто доченька ладошкой узкою
слезу с моей щеки смогла смахнуть...
* * *
Тихий вечер, и падает снег,
неподвижны, бесшумны деревья...
Есть на свете один человек,
что мне дорог в подлунном кочевье.
Вот иду я лесною тропой
по морозному, жесткому снегу,
и единственный образ родной
греет сердце в дороге к ночлегу.
Может быть, мы уже никогда
на земле не увидим друг друга.
Ничего... подождем... не беда:
жизнь кратка и не вечна разлука.
Там, наверное, так же, как здесь,
будет вечер и снег, и дорога...
Если там одиночество есть,
то, быть может, полегче немного.
Мы, конечно же, встретимся там,
безутешного мира скитальцы,
и прижму я к холодным щекам
эти детские теплые пальцы...
* * *
Своей привычки старой не нарушу,
уйду от грусти в тихий листопад.
Мне лишь природа успокоит душу,
и незаметно посветлеет взгляд.
Один в прохладном опустевшем парке
присяду над озерною водой.
Закат осенний в облаках неярких
заронит в сердце временный покой.
И словно скажут мне для утешенья
трава, деревья, темная вода:
"Смотри на эту жизнь без сожаленья,
ее не будет больше никогда".
Вослед за тихим голосом природы
я повторю себе и не себе:
за все под солнцем прожитые годы
будь благодарен Богу и судьбе.
И сколько б слез ни пролил ты на свете,
какой бы горький ни проделал путь, -
ты жил на этой сказочной планете,
ты видел мир, который не вернуть.
Твоя печаль восполнится с лихвою
иною платой и теплом другим...
И если мир жестоким был с тобою,
то этим миром будешь ты любим.
* * *
Мы живем грешно и бестолково,
лжем,
в себе все лучшее губя.
Только если обмануть другого -
это значит обмануть себя.
Может быть, я чей-то сон нарушу,
но скажу я, не вводя в изъян:
убивает собственную душу
даже самый маленький обман.
Принимай, как благо, наказанье
за свои корыстные дела,
ведь душе даровано страданье,
чтоб она очиститься могла.
Пусть надежды терпят сокрушенье
иль удачи яркий свет блеснул...
Ты у Бога вымоли прощенье
всем, кого однажды обманул.
* * *
Лето мое долгожданное,
птицы лесные поют,
время безмерно желанное,
сердца любимый приют.
Смотришь на небо - и хочется
жить, никуда не спеша,
в травах июльских ворочаться,
воздухом сладким дыша.
Господи, что ж мы наделали
с жизнью, с природой, с собой?
Красными были и белыми
под золотой высотой...
Мало казалось нам радости
озера, леса, реки...
Хватит на всех этой малости,
черным делам вопреки.
Солнце в пруду отражается,
сокол над полем кружит,
тихо деревья качаются,
тихо листва шелестит...
Утро отрадно-прохладное
свежестью дышит в окно.
Лето мое ненаглядное
взгляд веселит, как вино...
ПУШКИН
Летящий сквозь громады лет,
огнем небес отмечен,
поэт в России, он - п о э т,
не больше и не меньше.
Он и творец, он и боец,
певец, гонец победный,
а выше - только лишь Отец
и Сын, и Дух Заветный.
Есть слово-символ, как пароль
для всех в России, - Пушкин.
За вечную любовь и боль
нальем по полной кружке.
Когда земные времена
погрязнут в общем блуде,
его строка, хотя б одна,
но в русском сердце - будет.
И пусть во власти высших сил
течет веков громада, -
останется: "Я вас любил...",
и большего - не надо.
* * *
Вырвусь я в своем пророчестве
из тоски лихих годин.
Даже в полном одиночестве
я на свете не один.
Пусть душа, ни с чьей не схожая,
словно комната пуста,
предо мною - матерь Божия
и спокойный лик Христа.
Лампа ночью долго светится
над застывшею строкой.
Есть мне, с кем глазами встретиться
и к кому прильнуть душой...
* * *
Запахи лета, запахи лета!
Солнцем высоким земля разогрета.
К стеблям цветов прикасаюсь едва.
Дышит трава.
Воздух душистый всей грудью вдыхаю.
Взглядом полет мотылька провожаю.
После дождя на лужайке лесной -
пар голубой.
Что мы без хрупких и чистых растений?
Что мы без их ароматных цветений?
Словно последней отрады лишусь -
не надышусь.
БЕЗ ОСТАНОВОК
Плывут поля, в туманах роясь,
леса мелькают день за днем...
Стучит на стыках скорый поезд,
без остановок мчусь я в нем.
В окно сквозит порывный ветер.
Глаз от окна не отвожу.
Спрошу: зачем я жил на свете? -
и сам себе не подскажу.
Молчу, не жду назад возврата,
ни с кем свиданий не хотя.
Вот так всё ехал бы куда-то,
нигде уже не выходя...
* * *
Ты позвонила, чтоб сказать "люблю",
увы, не мне сказала - февралю,
просторам снежным, звездам, небесам...
В иной удел не верил я и сам.
Прости, давно обвенчан я с зимой,
она живет и день, и ночь со мной.
И снег, и ледяные небеса
давно в мои просыпались глаза.
И все же я тебя ревную к ней,
к нерасторжимой суженой моей,
к просторам снежным, звездам, небесам...
И что нам делать - я не знаю сам.
* * *
Поблекших глаз уже не спрячешь,
не утаишь седин волос...
Мой друг душа, ты снова плачешь
над всем, что в жизни не сбылось.
Дадим остыть желаньям бренным,
мы не для них сюда пришли.
В земном пути своем мгновенном
мы кое-что с тобой нашли -
наш тайный, наш волшебный ключик
в тот мир, откуда вышли мы,
и чей живой дрожащий лучик
спасал среди кромешной тьмы.
Мы обязательно вернемся
под сень бессмертной красоты,
уснем однажды и проснемся
там, где рождаются мечты...
* * *
Июньский лес и трели соловья...
По вечерам гуляю вдоль опушки,
чтоб хоть на миг сдалась печаль моя
под ливнем песен золотой пичужки.
Вот так из года в год, из века в век
журчит, свистит соловушка над миром.
А позабывший Бога человек
оброс железом, подлостью и жиром.
Но с дрожью откликается душа
на голос неземной певца лесного...
Стою и молча внемлю, чуть дыша,
и ничего не надо мне другого.
Цветов и трав дурманный аромат
манит от горьких мыслей отрешиться.
Среди сплошных трагедий и утрат
есть летний лес и сладостная птица...
* * *
Когда никуда не спешишь
и смотришь вокруг безмятежно,
приходит к тебе неизбежно
души просветленная тишь.
Когда никуда не спешишь...
Недвижны листва и вода,
спокойны и небо, и воздух,
и трав освежающий роздых
твои исцеляет года.
Недвижны листва и вода...
Как время течет сквозь тебя -
ты нервами чуешь и кожей,
с травой и с деревьями схожий,
любую былинку любя.
А время течет сквозь тебя...
Природа глазами цветов
глядит на тебя с удивленьем,
и ты неразгаданным зреньем
взираешь на чистый покров
природы с глазами цветов.
Ты, словно в гипнозе, стоишь
в своем созерцанье глубоком,
боясь оборвать ненароком
души просветленную тишь.
Ведь ты никуда не спешишь.
* * *
Больное сердце мается в груди.
Любовь и жизнь остались позади.
Страна, где я родился и где рос,
лежит на дне людского моря слез.
Родник иссяк и отцвели цветы,
глаза померкли, съежились мечты...
И лишь, как прежде, небо надо мной
своей бездонной манит высотой...