|
Поскольку, судя по всему, в ТТ пролетел я листом фанеры над столицей одного европейского государства, то поспешу подсластить пилюлю горечи тем, чьи рассказы прорвались сквозь тиски самосудного тура, но останутся неоцененны судьями, то есть нами. И чтобы первым желанием после оглашения результатов не было превращение судьи в продукцию мыловаренного завода, которой так славиться вышеоговоренная столица, пусть эти вирши помогут мне выпросить толику прощения и сострадания от огорченных подсудных. Хотелось бы, чтобы эти ассоциации убедили уважаемых участников, что я действительно читал их рассказы, прежде чем выносить оценки. Как обычно, не ищите в стихах сходства с историями-вдохновителями и уж тем более их пересказа. Это всего лишь происки моего больного воображения под допингом ваших нетленок. В этот раз стихов будет мало (сказывается курортное настроение), но, надеюсь, на качестве это никак не отразиться и они будут не слабее предыдущих обзоров. Приятного стихотворного отдыха после прозаических битв.
1. Пусин-Мушкин. Тайна Сальери. Почти по тексту:
Под небом вечернейшей Вены
Судачили Моцарт с Сальери:
О бабах и новых пластинках,
О моде на шпоры в ботинках.
Как два закадычнейших друга
Гутарили музовы слуги:
О гениях в драных халатах
И бездарях с вилкой из злата.
Судьба не потерпит отсрочек,
В газетах появиться очерк:
О страшных туземнейших ядах
Из рыб, что живут в водопадах...
Потише, потише, простите,
Сенсацию завтра лишь ждите.
Две лиры под небом без края,
В бокале билеты до рая.
2. Мара. Дочь бабочки. Мир всего лишь сон бабочки-однодневки:
Я сплю, будить меня не надо,
Не то слезами я зальюсь,
И в два прекрасных водопада,
В ночной тиши я превращусь.
На струнах их играют феи,
Из ноты добывая грусть,
Срамятся звуками Орфеи,
И режут вены, ну и пусть.
Я не боюсь потоков крови,
Царя небесного я дочь!
Ему склонились махаоны
И звездами блистает ночь.
Когда иссохнут океаны,
И на руке застынет пульс,
Закроюсь куколкой в барханы
И ливнем северным проснусь.
3. Бехтетерева. Перистальтика мозга. Мы победим в войне миров, не открывая третий глаз (с):
Военкомовское.
Мир пронизан нитями-спектрами,
Из груди распускается лотос,
Голова переполнена сфинксами
И загадки их режут как лопасть.
До Шамбалы билеты куплены
И на мрачный фест на Голгофе,
Кожа сыпется вялыми струпьями,
Третий глаз портит гордый профиль.
Под грибами жизнь интересная,
Как полет целлюлозного змея,
Дивный космос плюется звездами...
(Жаль, врачи в эти басни не верят).
4. Горькая Миндалина. Лепестки мандорлы. Почему-то захотелось опять в Анталию :(
Створки храма призывно раскрыты:
- Заходи, не стесняемся, путник.
Предрассудки на время забыты,
Коль натерты дорогою ступни.
В этих залах из белого злата
Тишина свой ночлег намечает.
По углам умостилась прохлада
И комета в вершинах витает.
Не достанут снаряды от пушек,
Не дотянется соль от разливов.
- Ты хотел бы с дороги покушать?
Там кебаб, вот поспевшие сливы.
Жаль, на карте не сыщется храма
Затерялся как будто песчинка.
После смерти желанней хаммама,
Пред рождением просто заминка.
5. Клещ. Бедная Поли. Нетопыри посрамлены, энцефалит рулит!
Лес, уснувший в пуховом тумане,
Лишь болотные феи шумят.
Вурдалаки на древней поляне
Свои песни луне голосят.
В том печальном, как горы, напеве
О тепле своей крови скорбят.
О холодных могилах-постелях
Стариковски вампиры ворчат.
Где остались больные фонемы?
Где от рифмы найти строгий строй?
И поет уже мертвое тело.
И стоит над долиною вой.
6. Абв Где. Губы в помаде, все - в... Да и в Лондон неплохо бы съездить...
Где ты бродишь, моя дорогая?
Не отыщет и Холмс с Пуаро.
Может в Темзе ты дно покоряешь?
Иль в аббатстве усохла давно?
Почему от меня убегаешь?
Ускользаешь как свет сквозь стекло?
Ты меня абсолютно не знаешь,
Я приятней чем в зной эскимо.
Я сторонник овсяной диеты
И люблю Гая Ричи кино,
Так от русских балдею в балете,
Что играю как бог в домино.
Только в дамах из высшего света
Я тебя не найду все рано.
И по улочкам грязного гетто
Потрошителя льется вино.
7. Cербский В. Заключенный номер 33. Ангелы бывают разными:
Мой ангел не любит стихов
И запах дешевого мыла,
Не верит в верховных богов,
"Вне зоны" обычно мобила.
Не знает приличных слогов
И ботает только на фене,
В наушниках грохот басов
Любого б довел до мигрени.
Но мне обижаться нельзя,
Хранителя не выбирают!
Ведь был бы не с вами, друзья,
А чушкой в сгоревшем сарае.
8. Шарль-с-пером. Дневник Злушки. Сказка - ложь, да в ней намек...
От сказок никакого проку:
Одна брехня, рассадник лжи!
Но верит детвора пророку,
Любую глупость напиши.
Из тыквы сделали карету,
Из хрусталя обувку сшив.
Вы бы проехались на этом?
Обуться, чтоб остался жив?
Или про гномов-рудокопов,
Шахтерский восхвалявших труд.
Там на кротов идет охота?
Или там уголь карлы жрут?
Русалка с длинными ногами.
На кой ей нужен принц-урод?
На нерест баню разжигали,
Короновав икры приплод?
И так везде, одни лишь ляпы,
Хотя писателей гора.
К чему логичные расклады?
Пусть рада будет детвора!
9. Попов-Кулибин. Тайна черной воды. Попали на необитаемый остров Дизель, Чапаев и Муму...
На холодном Северном море
Отдалялся "Дрезден" в миноре:
Где-то серди волны и пены
Заблудился уставший гений.
Утомленный высоким светом,
Новостным заголовком газеты,
Гонорарами ориент шахов,
И прогнозом Всемирной магов.
От дешевых ухмылок знакомых,
От любви за десяток дублонов,
От машин на бензиновых газах,
От по радио глупых приказов.
Уплывает как славный Чапаев,
Старый Дизель под крики чаек,
Доля гениев необратима -
На волнах можно жить без грима.
10. Во Те Вам. Место клизмы изменить нельзя. А Чапаев все снится и снится (с)
Обнимались Петька с Чапаем,
После долгой разлуки за чаем.
Вытирали слезы рукавами,
Из глазниц, что поросли дровами,
Бревнами последней пятилетки,
Да орлов с копеечной монетки,
К Прометею на Кавказ летящих,
Словно рой пилотов некурящих.
Словно осы на медовой браге,
Тройками подписаны бумаги,
От купанья красных жеребцов,
К ночи всплыли тысячи пловцов.
И плывут хрустальными гробами,
Молоты со ржавыми серпами,
Ветер дует в голову шальную,
Мне пора, давай "на стремянную".
Война окончена. Всем спасибо. Все свободны.
|