Повесть о Сухане.

Когда-то княжил великий Мономах,
На орды вражьи нагонявший страх.

Тогда же жил и богатырь Сухан.
Его боялся тоже половецкий хан.

Но было витязю аж девяносто лет,
Казалось, что и смерти ему нет.

С младенчества до старости глубокой
Он соколиною охотой увлекался одинокой.

На усекновение главы Крестителя Ивана
С кречетом охота увлекла Сухана.

К Днепру-Славутичу витязь наш подался,
Но день, как видно, не задался.

Не попадались ему большие птицы,
Пропали с виду волки и лисицы.

Когда ж подъехал к заводи он тихой,
То увидал и стаю лебедей, и качура с утихой.


И удивился богатырь утиным стаям,
Ведь заводь та была пустынным краем.

Вдоль Днепра поехал наш могучий воин:
Он видом Славутича был сильно не доволен.

Смешавшись с песком, река пожелтела, - 
 Кто-то тревожил её, раз она помутнела.

Тут на встречу всадник явился
И перед Суханом могучим склонился.

После поведал о причине мути в воде,
Да о надвигавшейся на Русскую землю беде:

"Царь Азбук явился к границам с Ордой
И девять дней воюет с водой.

Днепр перешла лишь Орды половина.
Жаль, что в Киеве нет теперь Ильи - исполина".

Всадник поехал к Киев-граду уныло,
А у Сухана под сердцем заныло:

"Не взял я с собою ни меча, ни щита
И кольчуга тоже с собой не взята.

В Киев ли ехать мне за подмогой?
Но так день потеряешь дорогой.

Да и скажут: "Ослаб наш Сухан".
Нет. Я был и есть удалой атаман!"

Дуб молодой в дубраве он вырвал густой
И выпустил кречета обратно домой.

Сам же коня к переправе направил.
В нём удаль взыграла, он плечи расправил.

И как выехал Сухан из зелёной дубравы,
Оглядел берег Славутича правый

Войска татары нагнали не счесть:
Тем больше будет богатырская честь.

Но перед тем, как в бою потрудиться
К Царице Небесной Сухан решил помолиться:

"О, Богородица! Я без меча и доспеха,
Но дай мне в бою удаль, успеха,

Чтоб защитить народ христианский,
Чтоб не похвалялся царь бусурманский.

Сын же Твой грехи мне простил!"
Помолился и коня на татар напустил.

Засвистал дуб в руках богатырских,
Положив не мало голов батырских.

Попытались татары поставить острог,
Чтоб богатырь развернуться не смог,

Чтоб из укрытия меткие стрелы послать
Или копьём Сухана достать.

Сухан улыбнулся и крикнул татарам:
"Я русским зовуся  не даром.

Давно  не встречались, раз забыли меня.
Так погибайте, товарищей старших виня.

Зря вы из телег собрали острог:
Старания ваши не будут вам в прок".

Промолвил и шёлковой плетью махнул.
Конь богатырский высоко взмахнул

И перескочив через телег ордынских ряд,
Крушить начал Сухан всех подряд.

Куда Сухан махнёт дубком
Там лежат татары мёртвые рядком.

Так всех татар и перебил,
Хоть приложил к тому не мало сил.

Но на береге другом Славутича Днепра
Орда стояла коварна и хитра.

Громким голосом Азбуку Сухан прокричал:
"Зря ты, Азбук, эту бойню начал!

Если ты дани хотел, то сейчас поднесу
И мурзам твоим, и князьям занесу.

Ты только немного меня подожди
И рать пусть готовят уланы-вожди!"

Прокричав, стал Сухан вплавь пробираться,
Чтобы быстрее до татарского войска добраться.

Напал на Азбука ужас великий,
Но был он хитрый, лживый, двуликий.

Пороками он Сухана решил погубить,
Раз мечами его невозможно убить.

Рагатинами зарядили татары пороки,
И затрубили в огромные роги.

А Сухан уж Днепр-реку переплыл
И ногою на берег песчаный ступил.

Стали татары с пороков копья метать,
Словно не воины были, а презренная тать.

Первые копья пошли в перелёт,
Другим же достался большой недолёт.


Снова татары порок копьём зарядили,
Но теперь более прицельно его наводили.

И попало копьё под сердце Сухану,
На радость Азбуку - ордынскому хану.

Но рано ликовал Азбук и татары его:
О Родине думал Сухан прежде всего.

И рану презрев, он на татар напустился,
Тут Азбук с душою своею простился.

Смерть хана увидев, татары пустилися в бег,
Жизнь проклиная и неудачный набег.

Войско разбив, в Киев Сухан поспешил:
Там умереть богатырь наш решил.

      *****

Огорчился князь, о ране Сухана узнав;
Приказал изготовить лекарства из трав,

В Софии Великой за здравье Сухана молились,
Молебны и в храмах других проводились.

Но видно время пришло: Сухана не стало.
Его душа светлая перед Богом предстала.

А тело в пещере схоронили глубокой
В стороне залесской, далёкой.

Тут и мёртвым он Русь охраняет
И русскому воинству сил прибавляет