Такая видится беда, вода прорвала наши мысли,
Бедою видится вода, иль мысли, что прорвались мысли.
Такой как будто дивный сон, без остановки день без ночи.
Вот только мысль мою не тронь, и жизнь становится короче.
Ну что сказать, о чем подумать, помыслить ночью на диване,
Кто перебрал, иль через, чур, не на словах застрял в бурьяне.
Глоток свободы иль вина, как будто не пили , но знали,
А тут открыли и познали, дыши зачем, но мы не стали.
Ах, опьяненье, миг свободы, когда твой шаг, открытый в небо,
На слух как росчерком пера, тебя послали за победой.
Куда - туда, туда, туда.
Туда я шёл не воротился,
Такая видится беда, но не беда я не просился.
Нет я не мыслил о полете, не знал потоков тех воздушных,
Не на крыле, на вертолете, а разговоров серых скучных.
Дни как года испепелятся, иссохнут к старости извянут,
И раны старые, эх раны не заживут, а соки тянут.
Не по навету, не по мысли опале я подвергнут небом,
И слов моих не слышно будто и пахнет, будто свежим хлебом.
Три слова, слова не услышу, и холодеет за окошком,
Я заберусь один на крышу, свеча на небе, свет в окошко.
За убежденья не святой, какие строгости, регламент,
Я постамент иль я фундамент, бумага старая пергамент.
Мой старый дом, где крепость духа и сила старого вина,
В нем бродит память как старуха, кому еще не налила.
Вершит не разум, это вечность, все те же древние изъяны,
Слова мои вы тоже пьяны, кривляют рожи обезьяны.
Стою в пол шага приговор, затворы клацают, как скверно,
Нас не убьют, за что, но верно, там тоже знают это верно.