Гулкое эхо, мрачные своды,
С ликом бесстрастным монах.
Из этих застенок сбежала свобода,
И поселился страх.

Сколько на дыбе здесь было
Вздернуто мыслей, идей.
А как тут тянули жилы
И рвали на части людей.

Пытали огнем, обещали
Душе заблудшей спасение.
И ведь, как правило, знали,
Что убивают гения.

С живого сдирали кожу,
Тяжкий свершая грех.
 За то, что совсем непохожий
Этот один, на всех.

"Сын мой отринь заблуждение
Истине в душу позволь
Светочи пролиться", и гений
Дрогнул, не выдержав боль.

А мне по-прежнему верится,
Себя невозможно предать,
"И все-таки она вертится!"
На эшафоте сказать. 

Вердикт лаконичен и краток,
"А ведь он еретик!"
И нежно касается пяток
Пламени рыжий язык.