Аннотация: Говорил торопливо, негромко и слова свои комкал, на морозце сворачивал вздох.
* * *
Говорил торопливо, негромко
и слова свои комкал,
на морозце сворачивал вздох...
И весенняя смена эпох
убавляла белил
и желтила зрачок
у дворовой породы котёнка...
Повторял через слово "браток",
говорил о жене,
о мальце и девчонке;
разливал по стаканам "Исток"
и к чему-то честил
кореша из Коломны...
и глядел на окошек рядок.
И ходил, и, прощально кивая,
говорил: "Как-нибудь, как-нибудь...
Как-нибудь,
если вдруг распрямится кривая,
через пять тысяч лет".
И под охи трамвая...
Вот он был, и простыл его след.
Или был, или не был. Я музу
его грусти ночной,
отогрев, на ладонях домой,
как котёнка, принёс.
Разве будет мне кроха обузой?
Поделиться углом
и словцом - не вопрос.
Одноразовый день
Суп был подан в пластмассовой миске. Ложка тоже была пластмассовой. Хотя другого сервиса и не ожидалось.
В супе не хватало соли. Правда, значения это не имело, поскольку Самарин был голоден и быстро поглощал то, что ему дали.
Он сидел за столиком, повернувшись спиной к морю, чтобы ветер не задувал в лицо. Перед глазами торчал фастфудовский киоск, и продавщица, вытянувшись из окошка, глядела на него сверху вниз.
- Вы, я смотрю, левша, - сказала она.
- Нет, просто у меня правая кисть не работает, - ответил Самарин. - Оторвало в детстве, когда на тарзанке качался. В речку так прыгнул. Врачи пришили, да и только.
- Понятно, - сказала продавщица, - а у меня брат левша, а я вот правша. Его машиной переехало.
- Брата? - спросил Самарин.
- Ага. Дружок по пьяни переехал.
Продавщица вздохнула.
- Уже пять лет как.
Она хотела ещё что-то добавить, но времени, чтобы послушать её, не было. Жалко, что, прилетев утром и проведя весь день в делах, Самарин оставил для перекуса только десяток минут - хот-дог, который следовал вторым номером обеденной программы, пришлось доедать на ходу: Самарин опаздывал. Солнце, войдя в его положение, протянуло через море за горизонт дорожку, но он вышел в город, вызвал такси и поехал в аэропорт.