Яков Есепкин

•	Из книги
"Сонник Корделии"

Портреты юдиц в истечном кармине

Четырнадцатый фрагмент

Именины, Урания, пой
Звездочетов, к балам оглашенных,
Им дарит ли великий слепой
Одиссею и жен совершенных.

Ах, фиады, лелейте шелка
Сребровласых небесных гризеток,
Хмель пусть бродит, какая тоска
Истемнит млечный холод розеток.

Пусть юдицы, хотя захмелясь,
Огнь жасминовый видят и свечи
Именитств, и беленой мелясь,
Чернь лиют в белорозные течи.

Девятнадцатый фрагмент

Сад надежд и мечтаний благих,
Мы в альтанках твоех каменеем,
Из фарфорниц пием дорогих
И молчим, и темно пламенеем.

Цвет гранатовый Тийя со неб
Расточит, огнь жасминов зерцая,
Чтоб цветочный виющийся хлеб
Пели девы, юдоль восклицая.

Им ли зреть над туманной смугой,
Как, виясь, у цариц на помине
Эллин мертвый иль мраморный гой
Задохнется в истечном кармине.

Двадцать четвертый фрагмент

Август негою цвети манит
Фей ночных и огонь расточает,
Кто и был на миру именит,
Пусть холодных цариц обольщает.

Будут алые розы полоть
Сонмы юн, увитые шелками,
Руки нежные будут колоть,
Оды горние петь с ангелками.

И велебные девы рекут,
Сколь безвинны убойные чада,
И по нашим перстам истекут
Алый воск и златая охлада.

Тридцать восьмой фрагмент

Полн лавастр золоченый вином,
Бледны гостии всенощных пиров,
Князи ночи о цвете ином,
Сами ль мы во тенетах ампиров.

Несть богиням лекифы, оне
Аще мирру и яды алкают,
Перси их на ущербной Луне
Смирной тусклых вязниц истекают.

Будет Господе хладную цветь
Млечной краской сводить, вопияше
К ангелам, и начнет огневеть
Мгла белен в алавастровой чаше.

Пятидесятый фрагмент

Вновь скульптурницы ночи белы,
Эвмениды в альбомы юнеток
Заточают литании мглы,
Рифмы яд и серебро монеток.

Гости пирствуют шумно, звучат
Фей тостовники, хор их не срамен,
Ягомости во хмеле кричат,
Девы бавятся течностью рамен.

Иль очнемся - атрамент плывет,
Жжет фарфор блеск мелово-карминный,
И лиется вишневый исцвет
На диаментный хлеб именинный.


Портреты юдиц в кровавом исцвете

Второй фрагмент

Август пламенный веерам тьмы
Нисходящей дарует сиянье,
Геспериды внимают холмы
И оливы, и яблок ваянье.

Перси бледных юнеток в шелках,
Золоченых пожаром высоким,
Где и цвесть, на каких облаках
Феям ангельских неб милооким.

Ах, Господе, мы сами темны,
Хлеб с вином и эклеры не чаем,
И белых фавориток Луны
Во кровавый исцвет облачаем.

Двенадцатый фрагмент

Лейте в келихи воск цветников,
Золотые менады, сливайте
Пунш на хлебы, небесный альков
Благодатен, еще пировайте.

Увиют елеонской армой
Нас чудесные феи, обедать
Зазовут ли и с Гебой самой -
Емин щедрых всецарских отведать.

Выпьем цветность и мирру, со роз
Ягомостям сплетут Моргианы
Плети алые, царствия Оз
К гоям тьмы насылая морганы.

Двадцать восьмой фрагмент

Именинников август поит
Звездной терпкостью, нежным араком,
Всяк чудесен высокий пиит
И обвенчан с холодным сумраком.

Небовейная Эрса, балуй
Агнцев млечных убойной росою,
Их серебром пои аллилуй
И храни пред лядащей косою.

Нет печальней веселости Ид,
Виждь - смеются оне и зерцают
Нас о красных шелках аонид,
И карминовый яд восклицают.

Тридцать первый фрагмент

От нагорных столов к юровым
Феи смерти всещедро хлебницы
Неб соносят в усладу живым,
О венечье пеют балевницы.

С черной мятою кремы взвиты
Над пирожными белыми, торты
Именинные мглой прелиты,
Аще пить - до разрыва аорты.

Се юдоль, се ея терема,
Цвети роскошь, юнеток влекущей,
Где точится гнилая хурма
Из виньеточной антики сущей.

Пятидесятый фрагмент

Пировают в асийских садах
Феи неб, весело пировают,
О злаченых темнятся плодах,
Благолепые вишни срывают.

Се, Господь, основные цвета
Для успения - желтый и красный,
Суе ль тусклая кровь излита,
Нам атрамент лишь мнится прекрасный.

На пиру нас звали умереть,
Днесь червицу алкают святые,
И лиется вишневая мреть
На истечья емин всезлатые.