Там гефсиманские, без возраста, оливы
Тысячелетьями сплетаются в узор
И улочки, проложенные криво,
Скользят причудливо по склонам гор.

Из слёз омыты камни там дождем,
Эпох былых забрызганы елеем.
И всюду этот красный глинозем
Кровавыми углями тихо тлеет.

Дом святости и родина пророков,
Чьи Золотые запечатаны врата,
С геенной огненною под дорогой
Необитаемой до страшного суда.

И память,кем-то брошенная ниц,
Туда, где мирно спят иерусалимцы, 
Под камни желто-белые гробниц,
Обречена нетленной сохраниться.

И звук живой молитвы тут же рядом,
И обращенье к высшему судье,
И устремленные евреев взгляды
Всегда с надеждой к Храмовой горе.

Между камней свою слезинку прячет
С такой наивной верою рука,
что кажется порой - стеною плача
Воcходит к небу скорбная река.

И все наполнено божественною силой. 
С небес, на истово молящийся народ,
Взирает не палящее светило,
А смотрит в изумлении Господь.