Аннотация: "Автоматические" стихи - те, что пишутся немедленно, без отрыва ручки от бумаги (или взгляда от клавы), или стенографируются, или наговариваются на магнитофон. На текст уходят секунды или несколько минут. Лет 10 этим забавляюсь, обычно не храню. Это своего рода разминка перед сознательным писанием. Бумажным публикациям подобные тексты не подлежат.
* * *
У меня досуга нет - на любовь.
Я кормилец, не подлец - молодец.
Скучно мне, но терплю. Я купец.
Научиться бы любить на ходу.
Эти все деревья - из огня,
замозоленного глазом на бегу.
Спичечка во мне - про тебя:
без тебя, жена, я жить не могу.
Поподробней про огонь, поподробней:
это то, что съест изнутри,
он дитя-сирота суеты.
Воздуха полет слишком скорый:
трется об ресницы - и огонь.
У меня нет времени стоять
и увидеть сто предметов без огня.
Сто предметов я вижу в огне:
скачут-скачут и режут на части.
Я сложил их в себя на запчасти,
сто предметов без любви, без любви:
красную листву (1) и тепло
огнедышащего пса,
еле дышащего пса,
полудышащего пса (2) -
сгнило мясо в кишках бледно-розовое (3);
и рябину на ветру (4),
и калину в кульке (5),
и бруснику (6) в глазах -
это лопнула жилка (7) от чтения;
девочку с флажком (8) на качелях,
первомайским (9) флажком,
хоть сегодня, невидимо, осень (10)
и, пожалуй, другое
не очень румяное (11) время;
варенье (12) без вишни (13), с костями;
лосось (14), пролетевшую мимо,
разрыв аневризмы (15) и кал бегемота (16) -
он свеклу (17) любил, но меня (18) не любил,
меня никто не любил, и это -
пурпурного цвета (19),
того же, что и любовь (20);
разумеется, кровь (21),
гематоген (22), колбасу кровяную (23);
твое пальто (24) и тряпки (21) в твоей квартире:
на батареях, веревках, в ванной,
под матрасом и между ног, в корзинах,
вместо пробок в бутылках;
пятна (16) на скатерти;
толчею пожарников (25) на белой эмали
среди оскалившихся газом горелок,
шумящих в трухлявых стенах
рыжеватого домика (26), -
пустым газом, готовым его подпалить (27)
(это было бы чудно,
однако это было и было не так),
вместо тараканов (28) - пожарники,
как расплющенные божьи коровки (29, 21),
в стенах движется время,
так как - худая дранка;
худую купальщицу в полуожившей реке (30);
багровый ластик (31) в бумажных руках
секретарши торговца лекарствами
для гипертоников, комиков, гномиков (32),
кончик ее языка (2), скребущий herpes губы (33)
цвета лошадиного ануса (34) -
я никогда не глядел лошадям под хвост,
виновато в сравненьи вынужденное безделье зрения
во время ездьбы на телегах в детстве (35),
когда... (36-40)
Остроскулая галка созвездий
в скулящей ночи,
одиноких пар калачи,
хризантемовый пар из труб ТЭЦ,
смерть фонаря -
это то, что бывает после работы,
когда тороплюсь домой,
голодный, злой,
с ерундой в карманах плаща, штанах:
чешуйками орехов, осколками счастливых билетов,
промокашкой рубля и двумя к нему рифмами,
с чем-то еще (41, 23), что как лютик...
То да сё.
Когда-нибудь стукнет сорок один,
сорок два, сорок три.
Деревья открылись:
розеточки, стук листвы,
кто-то ест их серебряной ложкой...
Давлюсь картошкой,
пройдя на цыпочках в кухню
и разинув рот над холодной кастрюлей.
Чтобы вас не будить.
Пятьдесят девять до ста:
клубничная паста зубная (42),
зонтик забыл в трамвае (43),
спать пора, спать пора
до утра, до утра... (30)
Проснуться, встать, изранить щеку (44),
сожрать яйцо и щечку сына (11),
пойти ругаться на работу -
всему конец, всему конец (41):
я молодец (45), купец (46), подлец (47).
Отличны образы стыда!
Пустельга в сердце "до" (48) пропела.
Я подтянул в себе штаны.
Вдруг поглядел в окно на землю (1) -
и пива, пива (49) захотел!
Я не хочу работать дальше!
Я не хочу писать стихи!
Я быть хочу дурацкий мячик (50)
и биться рожей обо всё:
о стекла, о сосуд с мочой (51, 21)
и об чужую бабью грудь (29),
нечаянно на ней уснуть,
но быть свободным как-никак.
Оставим эту шалость духа (16)...
Огонь съедает нас с тобой.
Тебя не захватывало чувство,
что ты прокрался в чужое будущее,
но забрался так далеко,
или так заврался,
что это будущее спрессовалось в археологический слой:
земля валялась в страшном беспорядке... -
словом, будущее без надежды?
скрежет песка?
титаническое усердие жука?
распавшийся на атомы бурьян? -
не захватывало ли тебя такое чувство,
что ты несешься там, где нет тебя,
плоды воспоминаний пред тобой,
и ты задернут от себя огнем,
как шторкою с отверстием особым,
в которое увидишь, чем не стал?
Ну, понимаешь: Гераклит, Филон, Спиноза,
Пожар Последний (52)?
Я даже не живу, а вспоминаю.
Я вспоминаю, что купец, подлец, отец...
Но я не тороплю воспоминаний -
я знаю всё,
мне знание наскучило давно (53-100).
(Казань, лет пять-шесть назад.)