На против решётка, в окне шум,
Вчера машин суета,
Сегодня я слушал загадочный гул,
Звук превратив в слова.

Шепчет мне солнце за грязным стеклом,
Словно глазунья на сковородке,
Пучит свой желтый зрачок
                         сквозь решётку ран.
лезет лучами внутрь.
А за решеткою много людей,
  пойманных как в зверинец.
Бешенных воплей жаркая похоть,
    плещется  взаперти.

Кто - то в ладоши может похлопать,
  ажиотаж сравнения,
           цирк поменял репертуар,
но не сменил представление.

Хлопайте клоуну,
                           оваций шум.
мрачный загадочный зал.
злой пантомим в клетке уснул,
   злым его кто обозвал?

Клоун сидел и мурзилку листал,
            детскую акварель.
  только ему дано осмеять,
тяжесть сравнения цикла,
  и по повидлу Ириской шагать,
нервов глуша канаты.

Клоун смешит в клетках людей,
Грустной, плачевной цитатой,
Лампы погасли, мрак разместив,
В щелях гниющих смыслов.

Мрак будь - то замер, словно притих,
что - бы лежать незаметным,
  Только внутри клетки груди,
Бьется в терновнике место,
 сердце зажато в сомненьях любви,
Рвется наружу с ветром,
  
Рвется туда, где не придраться,
Прыгает ритмы сбивая,
Сердце закрытое в тела тюрьму,
Будь - то огонь полыхает.

Вам не понять, вы тяжелы, 
                вы однобокая межа,
да и зачем понимать эту быль,
    если в ней кто - то не был.
Жизни зверинец, где боремся мы,
И изнываем в страданьях,
   Кто -то из многих остался один,
Зоркий вожак своей стаи.

Вдруг покидает загадочный цирк,
  Веря делам, и знаньям
тех что вершатся в обрядах любви,
   время как зал ожиданий.
логика выводов, заключены,
  в подразделениях камер.

В нем обиталище воли к борьбе,
 рвется наружу тигренок к луне,
что - бы остается тигром.
  

это по ходу в тюрьме написано.
   Нью Йоркский архив стихов.
по глупости