День тогда не помню был.
Ли пятница ль, суббота.
Честно вам скажу, забыл.
Но вдруг народ заботал.
Мол один главный директор.
Полномочных дел прожектор.
Старший всех под ним опек.
Главный стержень среди всех.
Подчинённых чтоб проверить.
Дверь решил к ним расшеперить.
Сделать, мол, пойду визиты.
Что бы знали паразиты.
Коль забыли о работе.
А к детям не живут в заботе.
И кто прячется в кустах.
Журить он вздумал на местах. 

С ходу двинул к тому месту.
По дороге, до Асбесту.
В долгий ящик дел не клал.
И подручных с собой взял.
Начав сей свой антураж.
Сделав к цели той вираж.
Чтоб непорядки удалить,
себя с финиша стал злить.
Что бы всех там не радивых,
к их делам расшевелить.
А кто коли не готов.
Пусть уходят со постов.
Не дай бог увижу срам.
Всем устрою тарарам.
Думал главный опекун.
Хотя знал сам за себя, что порою был болтун.

Вот приехал он на место.
Прямо к камню до Асбесту.
К социальным тем проектам.
Прямиком прибыв к объектам.
Где его уже встречали.
Подчинённые с лещами.
Навострились обниматься.
В хороводе кучковаться.
Взмахи, охи и поклоны.
И все полнёхоньки вагоны.
Во шеренгу подсобрались.
По порядку рассчитались.
И пошли вдруг представленья.
в разных формах восхваленьях.
Не сходя со своих мест.
Рассказали про Асбест.

Про карьер, большую яму.
В красках ярких панораму.
И какие в яме взрывы.
Где отвалы и обрывы, 
Мол мы с ямой сей счастливы.
А за детей не беспокойтесь
Кто в обиде у всех койки
Мол при них няньки и пелёнки 
И полно в колбах зеленки.
И опять для вдохновенье.
Перешли на представленья
И руками и ногами всё в индийские движенья. 
Полномочный слова слушал,
Растопырив свои уши.
И подумал между прочим:
-'Ну и дел я наворочал'.

А перед лицом махали руки.
Тоже труд, большие муки.
Уважаемый сказали.
Мы всегда вам подражали.
Вы мол тут не для утехи,
мол знамо главный всей опеки.
А он плечиками жал.
Слушать всех их продолжал.
И свои засунув руки во штанах своих держал.
И ни в чём кто что глаголил, слушая, не возражал.
Патамушта своим телом, понял, что подорожал.
Но достав руки с карманов. 
Огляделся - всё в туманах.
И вдруг под сладких слов халву преподнесла Глава сову.
Взяв Сову из рук Главы.
Речь держать стал для совы.

В руки взяв Сову за кудри.
Обозвал её он мудрой.
Мол я создам Сове  заботу.
К себе пристрою на работу.
И будто стоя на шалмане.
Руки вновь втолкал в карманы.
И сказал как в междурядье.
Я не ищу тут неурядиц.
И не надо мне проблем. 
Их всегда большой объём.
И под хлопанье ладошек
Мужиков разных бабёшек.
Всех сидевших за столом.
Мести стал вновь помелом.

Мёл о всём разном на свете,
Но забыл о малых детях.



Мол живите без проказ.
Помните сей мой указ.
Ведь я пока што не просрочен.
Я по детям полномочен.
И закончив всё с прорехой.
Попрощался и уехал.
Ничего не досказал,
когда вёл базар-вокзал.
Наболтал пустого много.
Всё включая педагога.
Но про имевшийся аврал.
Много очень понаврал.
А ведь мог с простого чиха
Рассказать за Салтычиху.
Как детей, с какого спеху?
Отдал ей как человеку.

Но потом не проверяя.
А по собраниям шныряя.
Он не слыхал большого шума
Про семью убийц Наумов.
Где с двух лет ребёнка били.
До шести почти топили.
В общем, был тот скоморох.
Всех опек сам царь Горох.
Ездил он лишь обниматься,
Но с детьми не заниматься,
Особля, где наркоманы
И кто рожавшие по пьяне.
А всем врал, что только дети, 
мол, у меня в приоритете.

А раздавал их, как котят,
Тем, кто даже не хотят.
И у нас в Асбесте дали. 
Двум бездетным, они взяли.








В семьях пьяни, как там дети.
И как живётся им на свете.
Он о том ничо не знал.
Лишь в кармаНах руки держал.
 




















/////////