Сяду в поезд с винишком и салом, 
В шапке, в ватнике и в сапогах, 
Чтоб сойти на Московском вокзале, 
Ткнувшись Питеру мокрому в пах. 

Как обычно, за шиворот Питер 
Что-то льёт, мол, остудится пыл. 
Только зря - я достаточно выпил 
И гармошку с собой захватил. 

Знать, давно не слыхал ты тальянки, 
Вот тебя и воротит с души, 
Что так жадно глядишь на портянки? - 
Ну, промокли, хочу подсушить. 

Кроме города, чувствую, не с кем 
Перекинуться словом-другим, 
Все снуют, озабочены Невским, 
То в один, то в другой магазин. 

Но, похоже, чужие ты миски 
Лижешь, Питер, заметили чтоб, 
Вон, и вывески всё по-английски, 
Хоть язык изучай через шоп. 

Что, не так? Ишь, разинул хлебало. 
За пристрастие, что ли, к вину? 
Погляди, сам ширинки каналов 
На мосты кое-как застегнул. 

Лучше выпей со мною на пару, 
А не то - как с похмелья опух. 
Да, ты прав - от меня перегаром, 
Так ведь русский, не правда ли, дух? 

Привыкай, я бываю и гаже - 
Как никак, а конкретный пацан, 
Так что зря тычешь в нос Эрмитажем, 
Не Ван Гог я и не Тициан. 

И кончай про культуру, не надо - 
Это дело внутри, а не вне, 
За решёткою Летнего сада 
Как в психушке я или в тюрьме. 

Суицидность какая-то. Даже 
Дождик хочет покончить собой, 
Хоть и мелкий, а тоже туда же, 
И не просто, а вниз головой. 

Что, не нравлюсь? Как ты не икона, 
Так и я не червонец. Но нам 
Это всё до ростральной колонны, 
Если лампочку вывесить там. 

Вот на этом и кончим беседу, 
Всё понятно - приехал, слезай. 
Ладно-ладно, сегодня ж уеду. 
Да отстань ты, не видишь - слеза.