Не могу это выбросить из головы, - ты говоришь,
не отрывая взгляда от неба, синего, что больно глазам,
с белыми по горизонту облаками. - Не могу забыть,
и уже сейчас скучаю, хотя вижу и понимаю это всё в реальности.
Вот я, вот небо надо мной, и океан внизу под ногами
касается бирюзовыми волнами чёрных скал
и белого песка на пляже.

А вон там город на побережье,
что золотом стеклянных небоскрёбов режет,
и воздух, горячий, пропитанный запахами трав
и вулканических пород,
и свет, словно бритвами, мягко разделяющими мясо и кости,
тень и солнце,
живое и мёртвое, падающее себе под ноги в лужи крови.

Это дроны расстреливают город, охотясь за людьми в окнах,
вбивая внутрь помещений
стеклянные гейзеры и паруса занавесей, разнося посуду,
шкафы, телевизоры и кресла,
с сидящими в них степенными стариками,
что думали южной мудростью северный мрак перехитрить,
но умерли даже не от рук варваров,
а таким-то номером во взломанном списке из пенсионного фонда,
и то, лишь потому, что проголосовали онлайн за детскую площадку у дома.

Дроны сбивают кокосы с пальм высоких, - шепчешь ты,
не отрывая взгляда от странной войны,
что смешивает эхо автоматных очередей и мелодию мороженщика,
монотонным голосом
зовущего детей на бананово-клубничное в вафельном рожке.
Дроны в такую жару странно звучат, - то ли рычат, то ли визжат,
и мурашки по коже ползают такие, что кажется смерть пришла,
а она лишь мимо пробегала,
помахала рукой и удачи от чистого сердца пожелала:
"Пожалуйста, не умирай там без меня,
я сама
прострелю тебе голову и поцелую в глаза"

Небо здесь расплескалось повсюду, - говоришь с улыбкой робкой,
даже в окнах его больше и чище оно,
чем на всей нашей северной родине.
Небо вверху, над горами и чёрными скалами, что поросли лесами,
в лужах на трассах и на площадях в городе,
неба много даже в синем, до дрожи в сердце, океане,
таком спокойном и красивом, что кажется нереальным.
И в глазах его много, особенно в молодых, что смотрят поверх смартфонов
на направленные на них стволы, и не боятся ни боли,
ни крови, но только бесчувствия, с которым жили по привычке,
а тут вдруг дронов тысячи, что можно взламывать в полёте,
и направлять в разные стороны, наблюдая на экране,
как от очереди, что прошивает чёрный асфальт дробно,
бегает вредная соседка, которая ещё вчера обзывала фриком,
а теперь в кровавую пыль превратилась...

Неба хватит на всех, - говоришь шёпотом, словно молишься,
и над головой, и в глазах, и в окнах,
и все мёртвые, я надеюсь, воскреснут для мирной жизни на земле,
чтобы забыть, кто мы были и зачем,
и учиться чему-то неведомому и иному.