Ужели труд историка сизифов И истина всегда сокрыта мглой? Мы, как всегда, живём в границах мифа, А за границей тоже миф - другой.         Прочёл о прошлом - словно выпил яда,         И глюки мне привиделись в бреду.         Нет, в поле я с историком не сяду         И на разведку в винный не пойду! Во все века кипят шальные страсти, А кто кого - сам чёрт не разберёт. Историк сочинять страшилки мастер И Кингу даст очков пятьсот вперёд.         История, конечно, паранойя,         Но не совсем дыряво решето:         Не шибко достоверен миф про Ноя,         А вот о Хаме - очень даже то! Шалишь ты - мифы все друг друга стоят, И в каждой сказке доля сказки есть. Я не люблю историю про Ноя - Он брал зверей, чтоб их позднее съесть.         Готовил в море на закуску суши,         Уха полезней мяса с бодуна.         Не думаю, что Ной зверюшек кушал.         Возможно, он любил их... Как юннат! Но миф о том смолчал - Ной стал героем, Примером для юннатов всех мастей. Имеют олигархи нас - мы ноем, Но до библейских далеко страстей!         И кто сказал, что утро мудренее,         Когда был вечер крайне заводной?         Нам тяжко крест нести, но честь имеем,         Хотя у фразы есть второе дно. Запои чередуя часто с пьянкой, Мы дерзко ищем истину в вине. Второе дно - дурных натур изнанка У Горького, где квасят все "На дне".         Стемнело. Отлилась рекою водка,         Стаканы отзвенели серебром,         И мы легли на дно подводной лодкой         С торпедою, зашитой под ребро. Сей парадокс достоин красной строчки! От скверны Бытия спасенья нет, И мир давным-давно б дошёл до точки, Но, слава Богу, до черта́ торпед. <ноябрь 2013>