Полонез Огинского.
Платформа, вагон электрички.    
Спешу я на дачу пораньше, с утра.
Давно так сложилась привычка-   
Собрать урожай до росы уж пора. 
 
Доволен, что место нашлось в том вагоне, 
Я сел возле столика, ну, у окна,        
Минут почти сорок на этом прогоне.
Доспать бы теперь, что осталось с утра.
 
Вложил я в ладонь все уютные мысли, 
Колёса стучали со сном в резонанс.
И вдруг неожиданно мысли зависли, 
Звук скрипки ворвался, как чудный романс.    
 
В вагоне всё замерло, смолкли все храпы: 
А парень слепой так надрывно играл. 
Своим полонезом он нервы царапал - 
Искусством таким убивал наповал. 
 
Прошёл по вагону под скрежет той скрипки, 
Огинский бы сам 'браво!' крикнул ему. 
А те, кто почувствовал нервные пытки,  
Слезу утирая, клал деньги в суму. 
 
Но тут вдруг послышался голос военный:  
- Боец! Михаил!? Шурави! Кандагар!  
Здесь я, тогда помнишь, был с нами дух пленный?  
И маком набит был его портсигар? 
 
- Серёга, друг!? Жив? И не ранен? 
- Конечно, а раны совсем заросли. 
Вертушкой в Ташкент был отправлен, 
Тогда же и связь потерял я, прости! 
 
- Ну... я... В том ущелье, где мы расставались,  
Попали в засаду, вдруг взрыв мины - и... слепота.
Ну что ж, голова же с руками остались,      
Теперь в электричках работаю здесь иногда.
 
Зажав скрипку бритой бородкой,
Смычком он по струнам легко стал водить. 
Хотелось мне выпить тут водки,
Но скрип тормозов и перрон-выходить. 16-22.02.25г.