Пробилась травка, в солнечных лучах
На скрипке отрывается кузнечик. 
Родня его по виду саранча,
Голодная, озлобленная вечно,
В поля нагрянет тучей в летний зной,
Былинки изведёт все до одной.

Когда бы не природные враги
До ужаса прожорливых букашек,
Остались бы одни лишь лопухи
Там, где росли шалфей, чабрец, ромашка.
Но насекомым мыши, стаи птиц
Плодиться не позволят без границ.

Полёвкам тоже жизнь не сладкий мёд,
Им светлых дней отпущено немножко -
Когда их ночью филин не сожрёт,
Подстережёт мышкующая кошка.
А кошек, птиц, рассеянных тетерь,
Сожрёт сапсан, барсук иль прочий зверь.

На верхотуре самой, кого б съесть,
Стоит не кто-то там с желудком мула, 
Прожорливей его созданье есть,
Всеядней и свирепей чем акула.
На голове своей несёт венок 
И пищу заготавливает впрок. 

Усвоил он Творения урок,
Что слабого съедает кто сильнее.
Не терпит мир лентяев, лежебок,
Зато лоялен к тем, кто всех подлее...
Трофические уровни не блажь,
А цепь порвавший - в мире не типаж,

Скорее исключение из правил...
Друг дружку скопом жрут, по одному,
И это положение исправить
Похоже, не удастся никому.
Да и зачем, когда всем дал Господь
На откуп поедать чужую плоть.