Элегия на смерть пилота Пиркса.
"Никакое слово, рождённое на Земле,
не могло передать то, что происходило здесь -
в белом, лишённом тени, светлом молчании."
Станислав Лем. "Фиаско".
Бирнамский лес не Рейхенбахский водопад,
уснувший рыцарь не проснётся для манёвра -
он всё же врежется в луну (так много лет назад
другой рассудок страхом был разорван).
Он врежется в Титан, в Тартар, в Судьбу,
в благую смерть на старческой постели,
и рушиться начнут в заснеженном бору
фарфоровые кроны - грабы, тсуги, ели.
Обвалятся все пенные мосты,
все купола, все арки, башни, колесницы;
рептилий стрельчатые зубы и хвосты,
расцепятся, чтоб в прах соединиться.
Душа создателя отбрасывает тень
на мир фантомный, буквами воздетый,
не потому ли выбрана строптивая мишень,
как символ неприятия планеты.
Убить, разбить, разрушить кальций бытия,
что к склону лет в ловушку превратился.
Из западни уйти - желание творца,
и замысел меж строк морозом воплотился.
Скелеты, остовы, основы без начал,
их не спаять теперь, теперь одна дорога -
в азотный амнезийный сон, в зияющий портал,
ведущий вверх, в высокий замок Бога.
Наверное, тут нужно утешенье мне
поболе, чем тебе, чтоб нам расстаться
при свете, не в ночи, не в тьме,
чтоб было к чему вместе прикасаться.
Распалось многое, колода на полу
раскинула свой веер вперемешку,
пасьянс таков, что геокарты врут,
но, потерявшись, вдруг заметим вешки -
Сатурнова луна осталась, да и сам
по-прежнему украшен обручами;
Марс так же верен пурпурным пескам,
Венера веет влажными духами.
Созвездия мерцают, юный Млечный путь
лежит на разветвленьях новогодней ватой.
Остался Космос, в нём покоен будь.
Прощай, пилот, прощай, мой навигатор.
Связаться с программистом сайта.
|