Это снова судьба, а судьба не приходит рано,
День уходит по небу кровью из вскрытых вен,
И таращится лес охраной,
И крадутся тени как рысь по сырой траве,
С ароматом мяты смешивается покой,
И на платье Изольды пятна сливаются с темнотой.

"Это из-за меня, - у нее обреченный голос,
И слова в нем убийственно чужды, как в ране нож, -
Это только моей виной нам сегодня горько,
Мне всегда было нужно то, что нам суждено,
Я, взглянув на тебя, увидала в тебе судьбу
И не отвернулась. Счастье, уйди. Но будь".

"От себя не уйдешь, - он еще улыбаться может,
Но шиповник в его руках его кровью ал, -
Если есть вина, я виновен тоже:
Я о тебе молился, я как север тебя искал,
Я протягивал руки найдя, словно чаша сия
Нас могла миновать. Не могла, но я взял ее, счастье - я".

У Тристана на пальцах пепел и боль - во взоре,
А костер догорает, и холод течет со звезд,
И Изольда встает за дровами, но останавливается, и морем
Веет - прошлое или призрак грядущих слез,
И словами шуршат деревья, и хворост кричит в огне,
И они друг для друга все, чего в мире нет.

"Я хочу быть с тобой - вопреки и себе, и Богу,
Всем, кого люблю и любовью к тебе предам.
Это глупо, и подло, и, что неважно, больно,
Но я буду с тобой. Нет, ни нет, ни да
И не думай даже. Другого мне тщетно желать пути,
Но ты счастье. Ты можешь всегда уйти".

Между ними ни зги. И вокруг только летний вечер,
Шелест ветра в ветвях, на губах и на коже соль,
К слову слово, ладонь к ладони и к веку вечность,
И сплетенные вместе нити, смотанные на колесо
Прялки. Никто не выйдет из темноты,
Потому что нет никого на свете. Лишь, счастье, ты.