ПРО ОСЛОВ

С горы шел вниз один осел
Голодный и усталый.
Ему навстречу по косой
Такой же точно малый.
Тот, что навстречу шел, спросил:
"Чего же ты не весел?
И хвост веревкой опустил
И нос на грудь повесил?"
"Там за горою сена стог,
Я съесть его один не смог,
Объелся так, нет сил идти,
А мне еще пол дня пути".
Как только он сказал про сено,
Второй осел заржал как конь,
На шее сразу вздулись вены,
В глазах не искры, а огонь.
Разбив копытом серый камень,
в себя ноздрями воздух взяв,
Он уши приподнял как знамя,
Пустой живот в себя вобрав,
Откуда только взялись силы,
Он с места в гору так рванул,
Что первый только дался диву,
Как он второго обманул.
Второй все дальше вверх бежал,
Копытом искры высекая,
А первый шел с горы, молчал,
Неладное подозревая.
"А если там и, правда, стог,
Смотри, как он по камням скачет,
А я готов свалиться с ног...
Там точно стог, никак иначе".
Он обернулся, в стойку встал,
На шее так же вздулась вена,
Как заклинанье прошептал:
"Оставьте мне немного сена".
Он стартовал как никогда
Осел не бегал в эту гору.
И он бежал, жаль что стога
Его не открывались взору.
мораль:
Иной обманет так искусно,
Что сам поверит в это чувство.
И я, потратив столько слов
Имел в виду, только ослов.

ПРО ЗАЙЦА ПИССИМИСТА

Выращивал Заяц пшеницу
На круглой поляне в лесу.
Как ночь, так опять что-то Зайцу не спится,
Все думает: "Что-то плохое случится
С пшеницей, а я не спасу.
Сегодня гром с молнией грянет,
И дождь будет, как из ведра.
Бессилен я, что же с посевами станет?"
И будет не спать до утра.
"А завтра быть может пожар будет с ветром,
Посевы сгорят на ветру, станут пеплом,
А коль не сгорят, так их солнце иссушит,
Сорняк прорастет и пшеницу задушит.
И сколько не брызгай, сожрет саранча,
И грач поклюет, что-то громко крича".
Но утро наступит, пройдет день, неделя.
Пшеница растет. Наливается семя.
И дождь был обычный, и солнце лишь грело.
Сорняк не пророс, и ничто не сгорело.
Но Заяц в печали и новые страсти
И сердце, и душу его рвут на части.
Нет в мире микстуры от этой болезни,
Она не пройдет, никуда не исчезнет,
От этого вряд ли когда умирали,
Но в жизни счастливых ролей не играли.
мораль
Ах, сколько Зайцев там и тут
Беду грядущую пророчат,
Себе лишь голову морочат
И с этим, мучаясь, живут.

ПРО ЕНОТА ПИССИМИСТА

Плачет два часа Енот,
У него болит живот,
А жена дает таблетки
И никак не разберет.
А Енот кряхтит и плачет:
"Коль болит, то это значит
В скором времени помру,
Вон давление как скачет,
Расскажи все Бобру".
Врач Бобер пришел к Еноту.
"Я умру, мне страшно что-то,
Прошептал Енот и в рев..."
"Да видал я знатоков,
Значит, говоришь, помрешь,
Оттого так и ревешь?
Вот микстура, по три раза
В день и сгинет вся зараза.
Если не пройдет, то клизма
Вас спасет от пессимизма".
Через день Енот здоров,
Он давно забыл про рев,
Он с улыбкой день встречает
И дурных не видит снов.
Так до первой неудачи,
Вновь тогда Енот заплачет,
Обнаружит сразу боль,
И свою сыграет роль.
мораль
Коль верх одержит пессимизм,
В стране на всех не хватит клизм.

ПРО ДВУХ ОРЛОВ

Летели два Орла из разных стран,
И на привал к одной скале пристали.
Орлам красавцам незнаком изъян,
Но все ж слегка в полете приустали.
Один - двуглавый с белой челкой,
Другой, со звездочкой на холке,
С главой одной, в полоску оперенье,
Грудь колесом, в глазах огня горенье.
Двуглавый был другой окраски,
Грудь синяя, а снизу красный.
Орлы, друг друга, смерив взглядом,
Клюв, приподняв, прошлись парадом.
Двуглавый начал разговор:
"Я родом из Уральских гор.
Куда не кинь орлиным взором
Повсюду горы, горы, горы.
Там солнце в небе светит ясно,
И птицы в небе мне подвластны.
Стараюсь править справедливо,
Помочь больным, унять строптивых,
Не жажду я дешевой славы,
И ради птиц, не для забавы
Вершу свой справедливый суд..."
А оппонент уж тут как тут.
"Я родом из Кастильских гор,
Вы сударь говорите вздор.
Я птиц своих держу всех в страхе,
И крылья при моем размахе
Закроют солнце, коль мне надо,
И птицы все и даже стадо,
Коль по равнине держит путь
Боятся на меня взглянуть.
Я самый сильный, самый смелый,
Я полосатый красно-белый.
Я знаю, как иметь успех,
Я жизни научу вас всех.
В экстазе хвастовства он до того заврался,
Что, поскользнувшись, гордо в луже оказался.
мораль
Так стоит ли хвалить себя,
Из перьев лезть наружу?
У хвастунов финал один -
С небес и прямо в лужу.


ПЕСКАРЬ И АКУЛА

Пескарь всегда боялся Щуки,
Но хитрецом прослыл Пескарь.
Порой он, разгоняя скуку
Интриги плел, как раньше встарь.
Пескарь поплыл искать Акулу,
Ее, считая жирной дурой.
Акулу тоже он боялся,
Но рассудил пескарь тот так:
'Зачем Пескарь Акуле сдался?
На зуб один, и то никак'.
Сказал Акуле он с опаской:
'Я по секрету, без огласки,
Позавчера все это было,
Слыхал, как Щука говорила:
Мол, страха нет, прошло то время,
Когда Акула Щуку ела.
Неразворотлива Акула,
От старости ей сводит скулы.
И рыба ей не по зубам,
Планктон жует лишь по утрам'.
Акула молвила устало:
'Мне только Щуки не хватало.
Зачем же обо мне так грубо,
Я покажу той Щуке зубы'.
Акула мудро поступила,
Сначала Пескаря схватила,
Пусть будет на один лишь зуб,
Но сам приплыл, а значит глуп.
Поймать еще ту Щуку надо,
А этот здесь, а этот рядом.
мораль
Насочиняв интриги всласть,
Пескарь попал Акуле в пасть.
Коль хочешь избежать ты пасти,
У низменных страстей не будь во власти.

ЛЕД И ТЕПЛО

Влюбился лед в тепло.
Ах, как неосторожно.
Лед - он, тепло - оно,
И это невозможно.
Но как ты скажешь льду,
Что это очень плохо.
Он на свою беду
Не чувствует подвоха.
Лед охладит тепло,
И сам теплее станет.
Тепло возьмет свое,
А лед отдав, растает,
Умрет, водой стечет.
Исчезнет без остатка...
мораль
Запретное влечет,
Поскольку очень сладко.

ЗВЕРИНЕЦ

В зверинце ночью как-то звери
Открыть свои пытались двери.
Замки никак не поддавались
И звери на местах остались.
Медведь по старшинству взревел:
"Доколе нас держать здесь будут,
И ненавистные нам люди
Еду давать, знать бы хотел.
Доколе жить нам без свободы,
Из миски, а не из ручья пить воду?"
Раздался рык из страшной пасти:
"Я лев, я рву людей на части.
Их всех я просто ненавижу".
Встряхнул своею гривой рыжей.
Сказала черная пантера:
"Людишкам этим я не верю.
Пусть клетку мне откроют, то-то
Устрою на людей охоту".
"И нам мартышкам
Тесно слишком".
Тут попугаи загалдели:
"Нам эти клетки надоели".
Негромко зашипел удав,
Ни слова мудро не сказав.
На утро как обычно звери
На завтрак мясо молча ели.
И тот, кто рвал людей на части,
Кто пил водицу из ручья,
Та, кто не верила, отчасти
Лизнуть пыталась сгоряча.
Поев, все звери задремали
Собой довольные вполне.
Что надо ночью все сказали,
Днем надо думать о еде.
мораль:
Иные звери ночью так отважны,
Словами рвут на части - просто жуть.
А то, что днем трусливы, так неважно.
И от отваги нужно отдохнуть.

ЗАВИСТЬ ДИКОГО ГУСЯ

Дикий гусь приземлился во двор,
И сказал он домашнему гусю:
"Есть к тебе, мол, один разговор,
Если хочешь, лети, остаюсь я.
За оградой свободы простор,
Хочешь вправо лети, хочешь влево.
Что ты видел, дощатый забор,
Как прекрасно свободное небо.
Звезды в небе творят чудеса.
Трудно счастью поверить такому.
Горы там, там поля и леса,
Даже дождь там идет по другому".
И домашний гусь улетел.
Дикий гусь во дворе остался.
Он домашней еды захотел,
Ради этого он и старался.
Что там небо и звезды, когда
На голодный желудок не спится.
Тут же пища приходит сама,
Да такое во сне не приснится.
Дикий гусь ел и пил, и под крышею спал
Иногда снилось звездное небо.
А во сне он летал, над полями летал,
Там где раньше он был и где не был.
Дикий гусь был доволен своею судьбой,
Думал: многие б жить так хотели.
Но кормили не зря ведь гуся, на убой...
И настал день, поджарили, съели.
мораль
Не завидуй бесплатной еде,
Ведь бесплатной еды не бывает.
За бесплатной едой быть беде, так везде.
Разве что только птица не знает.

ЕЖ, ЯБЛОКИ И ГРУШИ

Жили, были тихо - тихо
На опушке Еж с Ежихой.
Еж весь день по саду ходит,
Груши, яблоки находит,
На иголки их наколет
И спешит домой. Ежиха
По хозяйству тихо - тихо.
Сытный день и ночь в тепле -
Хорошо жить на земле.
Но как-то встретил Зайца Еж,
К беде, к добру, не разберешь.
Тот Заяц говорит Ежу:
"Тебя по-царски награжу.
Ты, Еж, внимательно послушай,
Неси мне яблоки и груши.
Один раз фрукты принесешь,
Себе пол денежки возьмешь".
Включив ежовый интеллект,
Замешанный на жадности,
Еж посчитал за сколько лет
Накопит он для старости.
С тех пор из сада к Зайцу Еж
Дорожку протоптал.
Еж на себя стал не похож,
Все денежки считал.
Ежиха впроголодь живет.
И дом пришел в упадок,
А он твердит: "Все подождет".
Звон денег слишком сладок.
Настал тот день, Еж стал худым,
Согнулись все иголки.
А был когда-то не таким,
Красивым, щедрым, стойким.
мораль
Не знал тот Еж про чувство меры,
И жадность одержала верх.
Какая глупая потеря
Для нас для всех.

ВОЛК И ШАКАЛ

Волк и Шакал ходили вместе,
Волк вместе только ради лести,
Шакал за Волком доедал,
Порой, на слабых нападал,
Коль страшно. Так за волчью спину,
Такая мерзкая картина.
Хвалил Шакал Волка истошно,
Другому зверю стало б тошно,
Но Волку лесть была по вкусу,
Порой он даже верил сам
В такие искренние чувства,
Те, что испытывал шакал.
Но вот однажды Волк пропал,
Шакал один остался.
Шакал от страха духом пал,
То плакал, то смеялся.
Стал в оправдание кричать,
Что Волк был кровожадным,
Что Волк был не таким как все.
Каким то очень странным.
И вот сейчас как честный зверь
Клеймит его позором,
И нам не жаль таких потерь,
И суд наш будет скорым.
А тут и Волк пришел с охоты,
Услышал крик, случилось что-то?
Шакал усердно продолжал:
"Не дам Волка в обиду".
Волк слушал, головой кивал,
Не подавая виду.
Как только кончил речь шакал,
Волк и загрыз Шакала.
Он жалости к врагам не знал,
Когда в нем кровь играла.
мораль
С тех пор шакалы не в почете,
И тех, кто продал свою честь,
Шакалами вы назовете,
А значит, в басне смысл есть.


ЛЕБЕДЬ, РАК И ЩУКА

Природа спит, покой и скука,
И только Лебедь, Рак да Щука.
Три старых друга баламута
Решили изменить все круто.
"Ну, что за лес у нас в округе,
А поле, то, что к лесу с юга,
А речка, что течет на запад"?-
Стучал об ветку Лебедь лапой.
"Да",- чешет Рак клешней затылок,-
"Нам раньше веселее было",
"Нет даже хищного зверья,
В реке одна лишь только я".
"Нет, хищники нам не нужны,
Мы как-нибудь уж без войны,
Давайте мирные забавы,
Мне что-то захотелось славы".
"Ну, Лебедь, у тебя запросы,
Давайте у зверей мы спросим".
"А что, если начать с оркестра?
Моя идея, я маэстро.
И вы, конечно, музыканты.
Неужто нет у нас талантов"?
Идея сразу захватила.
И на полянке место было.
Как раз для этих самых целей,
Прорепетировать хотели.
Все в линию одну стояли,
Когда оркестром заиграли.
Такой раздался шум и скрип,
Как будто Слон, ревев, охрип.
И тут, нахмурившись, маэстро
Сказал: "Не так стоят в оркестре,
Я буду спереди стоять.
А вы мне сбоку подпевать".
Шум этот снова повторился.
Тогда маэстро удивился:
"А ну-ка поменяйтесь местом,
Такие случаи известны.
Я начинаю, вы за мной,
Мы держим музыкальный строй".
Но так же музыка скрипела,
Рак пятился назад несмело,
Хотела Щука снова в воду,
Совсем испортилась погода.
Но Лебедь рвался в небеса.
Где тучи, ветер и гроза.
Когда в друзьях согласья нет,
Не стоит создавать оркестры,
Смешить тем самым белый свет.
Меняясь то и дело местом.

ВОРОНА И ЛИСИЦА

Везение, счастливый день,
Кусочек сыра на дороге,
Ворона скоренько переставляя ноги
Схватила клювом сыр, покуда ее тень
Опередить Ворону не успела,
Она на ветку высоко взлетела.
А тень осталась на земле.
Но клюв был не пустой у тени.
Опешила Ворона на мгновенье,
Но вспомнила про сыр, и собралась обедать,
А тут Лиса бежала по дороге следом.
Лиса учуяла приятный запах сыра,
Она, как вкопанная, пред Вороною застыла,
Лисице запах сыра помутил сознанье,
И ну давай Лиса Вороне петь в любви признанья:
Как хороша она собой в одежде черной,
И грациозный вид, и взгляд веселый, вздорный,
Лететь ей надо из лесу, из плена,
Она же рождена, чтоб петь на сцене,
И карканье ее ласкает уши,
Ее должны в театре только слушать.
Ворону всю от счастья распирало,
Ворона каркнула, а что же с сыром стало?
Сыр выпал, а Лиса тот сыр схватила,
И про Ворону глупую забыла.
Века идут, а лесть все так же льстит,
Такая нежная на ощупь и на вид.
Очередной Вороне так приятно,
Что слушать лесть готова многократно.

ЗАЯЧЬЯ ШУТКА

Жили дружно в лесу все звери,
Жили дружно и Заяц и Волк.
Кто-то может сказать, не верю,
Я никак не возьму это в толк.
Только Звери об этом не знали,
Жили, ладили как-то, могли,
Не вели меж собой баталий,
Дом от недругов не стерегли.
Даже больше скажу, шутили,
Заяц мог рассмешить всех до слез,
Вот за это его любили,
В этом деле он был виртуоз.
Но однажды, в дремучем лесу,
Он случайно нашел избушку,
Покосилась она, вся во мху,
Заяц в миг навострил свои ушки.
Страх уняв, он вовнутрь залез,
Шапку, ватник нашел, чуть истлели,
Рядом нет никого, только лес,
Да топор и ружье заржавели.
Заяц Волка решил напугать,
Ватник, шапку, ружье, для смеха,
И направил стопы свои вспять,
Предвкушая радость успеха.
В маскарадном костюме своем,
Заяц к Волку подкрался вдруг сзади,
Волк, сдавайся, иначе убьем.
Крикнул словно охотник в засаде,
Зарычал Волк, проснулся в нем зверь,
Взгляд стал жестким, глаза заискрились,
Кто же Зайцу поможет теперь,
Коль в него волчьи зубы вцепились.
В этой схватке, неравной такой,
Где значенья имеют мгновенья,
Угасал Заяц в шкуре чужой
Ко всеобщему, эх, сожаленью.
И последний его возглас был,
Что ты сделал, ведь я пошутил...Мораль
Как жаль, что Заяц с чувством меры не знаком,
Предстал пред Волком он в обличии таком.
Он думал, шутку будет исполнять на бис,
Но Волк не понял юмор, шутника загрыз.