Тёк нудный график, но в одно из утр,
должно быть, взбунтовавшись от тоски,
из строя вышел бортовой компьютер,
инструкциям и планам вопреки.

Затем опять поломка за поломкой,
потеря управления на Ка эС,
и сутки, как за гордой незнакомкой,
шёл следом положительный "Прогресс".

Высчитывая, главный брови супил
и кулаки оттискивал на лбу.
Состыковались. Но решили в ЦУПе,
что вылетят со станцией в трубу.

В подсобках шли вползвука разговоры
об участи космических гробов:
"Вот-вот сожрут титан обшивки споры
неведомых космических грибов.

Зачем гадать о сбоях в сетке линий,
метаться среди вирусных угроз,
ведь в кабелях не медь, а аллюминий,
а медь пропили техник и завхоз...".

Когда ещё мы так в тебя поверим,
грядущее, как раньше, век назад?
Прощай, слепящей точкой в стратосфере
пронзавший ночь, советский аппарат!

Ему и нам обратно не вернуться,
бесславно завершая житиё.
С надеждою на бархат революций
мы предали Отечество своё.

Пошёл отсчёт погибельным мгновеньям, -
а цифры - точно лезвия секир.
Но станция всё медлила с паденьем,
так гордо называвшаяся: "Мир".

Сгорали, рассыпаясь, блоки, платы,
куски обшивки, искрами струясь.
Казалось, ухнул в волны век двадцатый,
и часть души с собой забрал у нас.

Не скрыв полурыданья, полувздоха,
уходим в неизвестность налегке.
Махнув крылом, Великая Эпоха,
как чайка, исчезает вдалеке...