Щелчок кнута и тихий всхлип,
Кровавый след на всю спину.
От боли черный раб охрип,
Привязан крепко он к бревну.

Кнут вьется точно черный змей,
Рука не дрогнет палача.
Кольцо сомкнулась из людей,
Удары, слушая бича.

В глазах покорность их видна,
С судьбой смиренье, не испуг.
Сложна их доля и трудна,
Средь пыли, грязи и лачуг.

Свободны ноги от оков,
И звенья не гремят цепей.
Но в кандалах сердца рабов,
И крепче нет их, и прочней!