Вайт Александр. Глава 7 О временах и нравах

30.12.2016г.

Символическое Евангелие от Александра

Глава 6. О временах и нравах

Последнему герою

Ты жажде для битвы кран медный закрой!

Здесь время подделок.

Выходит на пристань последний герой.

Как жалок, как мелок.

Ну, правда, какое чудесное свойство -

делить короедов по свойски,

где выжить, играя себя не по росту,

конечно, не просто

в бунгало из листьев.

Подумаешь, где то короста

на теле.

Подумаешь - в горло вцепиться успели...

Но Вы бледнолицые -

это хотели.

А приз, он, конечно, с лихвой перекроет

любого сбежавшего с поля героя..

А бегство...Что бегство?

Уход от позора.

Здесь остров сокровищ, где клад - лицедейство,

где врыто тщеславье

индейским тотемом.

Вам имя - бесславье

последним пределом.

Не Вам прибивать щиты на ворота.

Не вам рвать живое до крови, до рвоты.

Не Вам встать под стрелы с началами битвы

в когорте, в фаланге с копьём и молитвой.

А кто был не в теме,

к подделкам игрушкой,

не встал на колени

не стал есть зверушек,

жучков на лианах, червей и ракушек,

мальков целым роем

от пуза по уши...

...Последним героем

мир больше не нужен.

...Ты жажде для битвы ручей перекрой!

Здесь время подделок.

Выходит на пристань последний герой,

как жалок, как мелок.

16.11.2008

Энола Гей

Закончен путь до цели у стрелы,

пробита сталь кольчужных старых лат,

и воин стал безумством храбрых свят,

и плакали с иконами углы.

...А криком меч в подкову не согнуть,

ведь приоткрыта ране вход и щель,

где сердцу кровь к глазам не протолкнуть,

где злая весть стучится тихо в дверь.

...А пуля-дура в новых временах

поёт всем колыбельную во свист.

И падает солдат - сожжённый лист

в кровавый след подков на каблуках.

...А где копьё,

как тайна для судьбы?

Витрина где с пластинами из дат?

Уже был мёртв Приам и Митридат,

и попраны ногами голытьбы...

Заплакал у Голгоф центурион,

помянут был поверженный Помпей,

где слышен был в дождях далёкий звон -

Энола Гей, Энола Гей...

07.08.2009

От нефти

За что боролись мы в боях

совсем недавно?

Ведь всё вернулось в страшных снах

о главном.

Земля? Ах, бросьте... Не нужна.

Кому работать?

Что, демократия важна?

Так есть - суббота...

А в остальные дни работает одна

извилина.

А, впрочем, нет, взрастив грибы

в мозгах, где тромбы,

извилин - две, ведь две трубы

из катакомбы.

С задвижкой газовой ты крут...

Эх, скептик...

Ведь манны все небесной ждут

от нефти.

Гадают здесь на карты пик

и крести.

А выбор, где? Он невелик.

Всех вместе,

как липку снова обдерут

в три ряда...

Красиво два с экрана лгут

вожатых.

Зачем нам два таких столпа

у красной стенки?

А опустеет вдруг труба,

где будут пенки?

Перечерпают всё до дна!

Ей, ей, не лгу.

Останется извилина

одна в мозгу.

И с жадных (в зависть) белых глаз -

вместилищ

вольют в трубу последний газ

хранилищ.

Но манны с неба подождём

к вину...

Вот, где вожатых мы возьмём

в страну?

31.07.2009

Сиам

Что мне Сиам? И что Сиам Бангкоку?

Толпа, пустые встречи, суета.

О Господи! Ну, как мне одиноко...

...Туземцев птичьи речи,

экзотика во все места.

И побродить бы по дворцам,

буддийским храмам...

Да, видно рано мне в нирвану -

в тот самый лаз

монахам и калекам.

Мне колют глаз

в нарывах раны века

наростами и швами метастаз...

Здесь тянутся несчитано паучьи,

гарпунами и крючьями,

как спиленные сучья:

к карманам старики - подстреленные утки,

С глазами липкими у баров проститутки.

Вас обжигают всполохи реклам,

зовущие в фальшивый свой уют:

"Эй, мистер, заходите к нам,

вам здесь нальют".

- А эту девушку зовут Люси...

Проводит пальцем тонким по колену,

чуть опирается о стену

и тихо шепчет Вам: - "You see...",

приоткрывая бронзовую грудь

и поводя шафранными плечами...

Ну, что ж, здорова будь

под жаркими туристскими телами.

Да вон уже пошла с обрюзгшим и седым,

летучим и потрёпанным голландцем.

Давай малютка, покажи засранцу,

как просто умирать здесь молодым,

в себя по двадцать принимая в день.

...Что мне Сиам - жемчужина Востока?

Мне от пророчества Кассандры одиноко.

Вот так смотрел Приам с ещё высоких стен,

к богам взывая стоя,

как гибла от пресыщенности Троя.

2008

Бумага стерпит

Бумага стерпит, потом ведь можно в печь,

хотя мелована, горит всегда не просто...

...Рисую трон, вокруг стоят лжецы,

мечтают сами сжечь

отметины-рубцы

на щёках у себя, как оспу:

следы неправд в изгибах тонких губ,

на лбу безумие в мимических морщинах,

здесь - нос, он груб,

но лестью грима вниз подклинен

в гримасе злости.

Бумага стерпит от угля и краски...

Вот тени у палат,

На ком-то, словно флаг, надета маска

с глазами острыми -

две бритвы.

Таких солдат

кинжала и плаща,

готовых убивать к добыче и вину,

как карасей в пруду в присутственных местах.

От веку не просеешь без молитвы.

Все, как с куста

туда же, к трону, к власти...

...Скорей к окну

дышать! Закройте пасти!

В рисунках - трупный запах,

повеяло с листа.

Там гной течёт из чашек-чёрных глаз

и... удовольствие от счастья

считать всех нас,

цыплятами на тонких лапах,

держать за муравьёв, как бабочек в горсти...

Бумага! Им прости.

Не мне.

Скорее в печь. Горят пусть эти лица...

...Такие, как они, сжигали нас в огне

во время инквизиций.

11.08.2009

Не участвовал

Не был, не являлся, не участвовал.

Нет, не привлекался, не сидел.

Пил? Так это в слабости за счастье,

норму зная и предел...

...От окна и до порога,

будто, в тесном карцере...

Где ты дальняя дорога,

где вагон мой панцирный?

...Шутка, но шестым каким-то чувством,

памятью на генном кураже

во дворе, где холодно и пусто

завизжали шины в вираже.

Дверца хлопнула ударами картечи,

захлестнули лестницу шаги.

В двери стук. - Откройте. Добрый вечер.

Здесь живут народные враги?

И пошло, поехало. Всё - с горячих рук.

Перья из подушек, с полу в окна - войлок.

Вот на кухне грохнуло. Слишком громкий звук.

Вроде бы посуда чистая из полок.

Резвые без шпал, знаков, эполет

в сером незаметном, штатском, полусветском

разбивали фомками старенький паркет -

Нет ли там газет антисоветских?

Что мне делать с памятью, не знаю?

Каждый день прорехи в ней латаю.

Скрипов жду, шагов на узких сходах

от заката к новому восходу.

Только, будто - фары, блики на стене,

вспышками из глаз чёрного дракона.

Господи! Ко мне, иль не ко мне?

Знают, что ночами люди дома.

...Снится, что в обоях - выцветший эстамп -

Родина зовёт, палец в глаз мне вперив,

светит на лицо тыщей ярких ламп

с криками , - Тебе, гаду я не верю...

Вот звонок шрапнелью ахнул прямо в дверь,

словно два снаряда в небе сшиблись...

Боже! Телефон - старый красный зверь...

...Голос, - Извините, мы ошиблись.

19.08.2010

Все думали, что я животное

Все думали, что я животное,

и меня привести нужно в чувство...

Вливали мне в горло по трубке рвотное

с невероятным для них искусством.

Двигая моими конечностями, плотно

давили тугую плоть.

Пережимали ладонью глотку,

чтоб дурь из шприца колоть.

Затем, уже на эмоциях, толкали в меня злость

гнилым своим дыханием,

но попадали по новой в кость.

Моё вот это рыдание

не в счёт, раз - чёт, и не'чет.

Когда волосатый, хмельной и грязный,

отвечать, как правило, нечем.

Можно только быть грубым

или опасным.

Ругаться, плюясь слюной,

скалить в улыбке зубы

или мир презирать спиной.

Ещё можно вырвать десятком таблеток,

запить физраствором.

Это всё семечки для малолеток,

когда ты уже был вором

в свои двенадцать без месяца.

Надоели

(в пору повеситься)

со своими правилами и законами.

Таких, как я, вы травите зонами,

где по периметру вышки и ели.

Дышу еле-еле!

...Ели! Ничего нет лучше на свете.

Запах от них такой свежий,

словно на велосипеде

в цирковом манеже.

Кружится голова,

или небо надо мной.

Ещё под небом есть трава

для бреда и параной,

когда лежишь к земле спиной

и смотришь на звёзды в побеге от вышек...

А ещё там насилуют малышек

сотней.

Слышь ты, в белом с пятнами крови халате?

Да, да! Я животное!

Хватит!

07.11 2010

Телефоны властей

- Алло! Это телефоны властей?

- Да, сын мой! Вы попали туда, куда надо.

Единица - добавочный - блок новостей.

Можно, прямо из ада.

- Это шутка? Большой вам поклон -

рассмешили.

Только, что там за звон,

словно гвозди пилили?

- Ах, ну что вы, здесь рельсы, между ними есть стыки,

а у нас постоянно открыто окно.

- Нет же, нет. Это стоны и крики,

будто кто-то страдает виной.

- Ну, какой же виной? Если звоны бокалов

и шуршат наградные листы.

- Не скрывайте всей правды...

- Эх! Настырный ты малый.

Здесь у нас прибивают людей на кресты.

Я растерянно трубку кладу на рычаг.

Проверяю свой справочник для идиотов.

На стене он висит, словно, маленький флаг,

распечатанный из телефонного фото.

В нём мерещатся мне жернова,

перебитые жёлтые кости.

Боже мой, как болит у меня голова,

будто с хлебом сажали в расплавленный тостер.

Мысль ползёт. Вроде вышла из дома улитка

из своих перламутровых нор.

Трубка снова в руках. Есть вторая попытка

завести с властью вновь разговор.

- Да! Алло! Это номер родных мне властей?

Но в ответ, тот же голос с оттенком улыбок:

- Телефон здесь Христовых страстей,

инквизиторских пыток...

27.07.2012

Такая здесь страна

Здесь сад камней, опасные дороги.

Все рудники исчерпаны до дна.

Здесь черти отрываются и плачут боги.

Такая здесь страна,

где маков цвет погас,

и некому венки плести

на головы сатирам.

Здесь белый конь Пегас,

когда не поднести,

зубами крошит лиры.

Песок арен - не золотой, а медный -

в горн к переплавке для церковных крыш.

Поэты, если есть, но каждый злой и бедный,

как монастырский мышь.

Здесь разговоров только - о ценах и зарплатах,

и даже не катается довольно круглый мяч.

Здесь чахнет сам Кащей над жидким чёрным златом

в массивах русских Аппалач.

Заплачь,

в часах кукушка -

земля, где та?

Там стонут под подушкой

и мажут ворота',

пером и чёрной ложью,

а дёгтем вслед за ней.

Мол, ешьте полной ложкой

пустую медь гиней.

...Ведь рудники давно опустошё'нны.

И правды белой больше не сыскать.

Здесь даже два царя, смеясь, плюют в иконы

а между делом в Собственную мать.

Земля моя, восстань! Пусть будет это сон.

Эй, кто там с фонарями? Светите на дорогу!

Смотрите! Это в рамы заплёванных окон

давно стучатся боги.

18.06.2012

Иглами диффузий

Жаль, что нет борделей для начальных школ.

Жаль, там не готовят менестрелей.

Жаль, что не меняют мыслям женский пол.

Жаль, что не меняют узникам постелей.

Хватит наводить в сердце микроскоп.

Я вам не оса для раствора в банке.

Сумасшедший? Да. Пьяный?... Спозаранку.

Обнищавший глупый филантроп.

Сбитый жизнью с толку,

раб больших иллюзий.

Сделаю наколку

иглами диффузий.

Бью мозги в осколки,

чтоб собрать их в камни.

Я распят на полке

мылом к смывке в ванну.

Мне не нужно угрожать, как всегда, милицией.

Что мне сделают они пухлые, пузатые?

Я ведь русский, тихо пью не в разрез традициям.

Ведь душа моя болит, кровью долу капая.

Сам себе веретено, скручиваюсь в нитку.

Сам себя вяжу крючком к неизвестной цели.

Сам собой переплетён и собою выткан.

Сам себя я усадил днищами на мели.

Воду режу топором, пью, как мёд кусками.

Только сердце у меня мягкое, как воск.

Прибиваю сам себя я к кресту гвоздями

раз давно заточен гранями полос...

Не безумен, что вы. Ни к чему истерии.

Мне слова - горошины из густых дождей

Жаль, что выбивают в окна менестрелей

там, где все бордели - школы для вождей.

27.01.2010

Исповедь желеобразного

Так и живём мы на песке, да в тесной норке.

Так и хватаем со столов, но друг на друге.

Вот так и дремлем, кто за ширмой, кто за шторкой,

не вынося сор из избы в меловом круге.

Готовили обед из снов на белой плитке.

Кроили иглами судьбу, а ночь крючками.

И слушаем оракула - улитку,

не пользуясь при чтении зрачками.

Точили зубки на воде, грозили миру,

судачили о храбрости на кухнях.

И думали, - Ах, нам бы кто квартиру...

А то вон щуки от халявы что-то пухнут.

И клали головы на листики подушек,

смотрели молча на других в дыру газеты.

Вы думали рассказ здесь о лягушках?

Да где там...

Здесь всё о нас, о гуппи и ершистых.

О мидиях, креветках толстозадых,

о водах кислородисто-нечистых.

О ракушках, медузах и о крабах.

О супе "Буабез". Их варит знатно

из нас - из головастых повар в креме.

И подаёт вождям с лапшой канатной,

с орехами, клешнями и кореньями.

А мы всё также боком - и на кухню.

Да вот ещё в сетях, где безопасней...

Но чаще слышим сверху, - Ну-ка ухнем!

И сеть пошла с уловом из несчастных...

...Ура, остался раком, серым увальнем.

Ведь это я. Ушёл из под руки...

Вот так - не в супе, а в течении реки...

А вы то, что подумали?

21.01.2010

Ангелам

Их, ангелов, срывающихся вниз -

как сельдей в бочке.

Иные в перьевой винтажной оболочке.

Другие под плащами и в карнавальных масках

на тропы наставляют заблудших Ань и Лиз.

А третьи на колясках

пилотных катапульт посыпались на землю, словно листья.

Обычный их каприз

по осени, как письма

без права передач, ответных обязательств -

сжигать мосты отпущенных грехов.

Ведь дождь монет - теория предательств

и практика веков.

Не нужно быть охотником и даже рыбаком.

На ангелов есть спрос в любой большой столице.

Ловите падших в сети, на леску с поплавком,

а лучше сообщать о них в полицию.

Найдут им место, душ и пару жёстких досок -

постель, свернуться калачом,

запеленают в ткань присосок

стальных врачом.

Зачем безумец им безумцам в паранойе?

Богам наскучили молитвами - "Прости

всех двойников Адама, Евы, Ноя

раздачей милости."

Вот и берёт Всевышний их в горсти -

горохом вниз, иных без оболочки,

дошедших в крайности до граней и до точки

однажды осенью, когда сочтут цыплят.

Их, падших ангелов, как яблок в бочке...

...Да вон, на паперти стоят.

19.04.2011

Из списков Шиндлера

Эта грязь под подошвами в дырках, гвоздях,

этот взгляд часовых...там огонь Геростратов...

Этот мерзкий и липкий животный мой страх,

и готовые плюнуть в него автоматы...

...Из вагонов скоту - вдоль полей до оград,

до ворот и до вышек без слов и условий...

Боже мой, зацепился за что-то мой взгляд...

Там кусок от бушлата, пропитанный кровью.

Кто-то таял, был слаб, но полез через ток,

кто-то быстро сгорел, остальным есть собаки...

Нам нельзя даже молча смотреть на Восток,

нас толкают на хлеб в предвкушении драки.

Чёрный стек коменданта - по синей щеке,

перекличка шеренг - шаг до газовой печи.

Все мы стадо в ослабленной божьей руке.

Нам и плакать почти без воды уже нечем.

Здесь и жизнь измеряется местом в ряду,

здесь и глаз поднимать выше сердца не надо.

Дулом ткнули в меня. Что же делать? Иду

в первый круг то ли рая, а может быть ада.

"Парабеллум" в затылок направил мне зверь.

На мундирах погоны прикрыты плащами.

Это значит открыта провалами дверь

для нарезки тебя на столах овощами.

Всё за гранью возможного. Тесный барак.

Вши и голод... Детей не они пожалеют.

Часто снятся усы, бриолиновый лак

и сапог, наступавший на палочки шей...

...Я там был, я там был. Не из этих страниц.

За границей возможных из рая падений.

Мне хотелось взлететь за шеренгою птиц,

из реальности снов, миражей сновидений.

Я там был, выгибаясь подобно гребцу,

в этом логове страха. Гвоздём под кувалдой...

Пятым в третьем ряду под дождём на плацу,

полосатым куском у ворот Бухенвальда.

21.09.2010

Парабеллум

Слуша-ай! Между строк тишину.

Слушай! Этот крик среди снов.

Может кто-то из вас не запомнил войну

там, в миру дураков?

Где-то поступь и выдохи тени...

Скоро ночь будет длинных ножей.

На колени тельцы, на колени

на краю миражей!

Глухо "Маузер" стукнул, а может быть "Глок".

Хочешь мира? Тогда ..." param bellum".

Кровь любую голодный впитает песок

из дырявого мёртвого тела.

Над Европой безоблачно-синее небо.

Что там дальше за морем в стране медяков?

..." param bellum", друзья, ..." param bellum".

Время боя быков.

На деревьях (тревожно) молчание птиц.

Слышат радость железа, кипящего в горне.

Не смешите. К чертям нерушимость границ.

Решето - это норма.

Нефти, нефти мне дайте ливийские скважины!

Мир от роду безумен и падок на злато.

Вы готовы под пули, лихие солдаты?

Впрочем, это неважно.

Сено, сено, солома, но с левой ноги...

Так учила когда-то вас Спарта.

С кораблей сеть бросают в размах рыбаки

на козырную карту.

Не шеренгам решать, когда выхватить луки,

рвите лучше рубахи к повязкам на полосы.

...Слышу между словами железные звуки.

"Томагавк" или "Глок" на два голоса.

09.06.2012

Жестокий век

Жестокий век - обманщик всех слепых.

Он, словно, жрец у капища предательств.

Он всю страну разъял на мёртвых и живых,

а остальным - по гире обязательств

из вышек по углам

из номеров на тельниках,

без права переписок, когда все письма - хлам,

где каждый новый год - ужасней понедельника,

а хлеба на двоих - по сто несчастных грамм.

Вот ночь и снова день. Каков не разберёшь?

В календарях с серпами их было в красном тыщи.

Чем дальше - только хуже. С трибун - звучала ложь,

а истины, казалось, никто уже не ищет.

Но жить ведь так нельзя.

- Даёшь нам райский вход!

И вздрогнула земля

от поступи свобод,

от призрачного света бессмысленных контузий,

от взрыва обещаний (щедра была ладонь).

Но всё вдруг обернулось по прежнему иллюзией...

Эй, там снаружи круга, давайте в центр огонь.

Тельца вновь сотворённого не нам доить за вымя.

Опять нам лгут, что золото не пахнет, только вонь

ветрами разнесло свобод до самой Ливии,

а вкус партийных денег - почти за Оболонь.

Жестокий век - век прошлый, а новый - только злей.

Для многих оказался студёней январей.

Всё суше зоны пустошей в людских остатках кож.

Полны лишь водоёмы, в которых снова ложь.

Глаза детей кровавят. Куда иным иконам?

А кто-то удивляется: Они ещё живые?

И слёзы - вновь алмазами на новые короны.

Неважно, что в глазницах есть раны ножевые.

Забыться бы индейцем в пустых спиралях сна,

представить: ты - последний в стране из человеков...

...Но слишком высока у капища цена,

и времени, и нравам такого века.

14.09.2011

Мираж больших утопий

Я обойдусь! Вот - лужа молока,

кусочек хлеба чёрного для соски.

Пропало у меня, и грудь такая плоская,

но до сих пор тепла рука.

Что мир скупой? И пусть.

Пусть призраки пособий -

мираж больших утопий,

а я же обойдусь.

Прижмись ко мне сынок,

нам вместе выжить проще.

Пусть где-то там на площади -

стена - людской поток.

...Вольюсь,

тебя взметну над головой.

Зачем ещё слова?

Мой сын! Ведь ты живой,

а я же обойдусь...

...Мертва.

02.02.2012

Монолог сталевара

Часов, наверно, в пять.

До петухов, охрипших зимним утром.

Приходится вставать

умытым, перламутровым.

Взглянуть в окно, на клетки с нутриями.

И вспомнить свой дурдом...

Где ставят музыку Равеля чуть слышно.

По мне, что холст от Рафаэля, что дышло.

А жерло бликами сечёт, вскипают руды.

Вот-вот ручьями потечёт, как ложь Иуды.

Не узнаю себя в глазах других -

прокуренные зубы белеют снегом.

Хватаю стержень кочерги. За ней телегу

с вольфрамом к прочности добавкой.

Давай лопату!

Сейчас пойдёт из солнца плавка.

Какая дата?

Да, что там дни. Одно и тоже.

Гну спину

Чернею высушенной кожей.

Ботинок!

Горит, как факел. Дело чёрта.

Воды мне!

Штаны все в дырах, будут шорты

отныне.

А дома дети. Иван, да Вовка

И денег - ни гроша.

Я взял бы в долг, да мне неловко.

Болит душа.

Кредит - он груз, "подарок" банка.

Как взрезал вену...

...Сорвал мозоль, теперь вот, ранка.

А завтра снова спозаранку

идти на смену.

Так и живём, меняя даты

ещё не старым, но горбатым

Из долга в долг и до зарплаты

...Жену покойницу вот жаль.

...Ну, где он кокс? Беру лопату

Ведь варим сталь.

26.02.2010

Нет ничего случайного

Нет ничего случайного, нет даже пули

попавшей точно в грудь.

Богов войны не обманули

предначертавших путь.

Где бруствер украшают флаги.

Вот их не сбить.

Где делишься полкаплей влаги,

чтоб напоить.

Нет не себя, ведь жив бродяга.

Соседа. Корчится от ран.

Вот только что пробита фляга.

За что воюем цветом флага,

м в чём изъян?

Не в генералах, нет.

В мой белый свет

кидают шапками.

Бравада ваша не по мне.

Нам не впервой лежать заплатками

на белой целине.

Там, где снега, как поле изо льна,

Где гимны все звучат войне.

Зачем нам ваши ордена?

На самом дне.

где болью бредит, раной дышит

штыком изрезанный солдат.

Где сам себя давно не слышит

в полубезумии комбат.

Никто не упрекнёт. Ну, разве что, осудят

все штатские плюющие в погон.

А вы бы шли на пули грудью

под мат и стон?

За вас ленивых и капризных

стоит блокпост.

За вас кладём на землю жизни

мы в полный рост.

Нет, не себе, а вам патрон

последний с клацаньем затвора -

всем, развязавшим ужас войн

от перебора.

Дойти бы, только не упасть,

и не при чём поля здесь Родин.

Эх, взять бы в горсть любую власть,

да пристрелить на подиуме.

23.02.2010

Снег и кровь

Снег и кровь, снег и кровь.

Ругань - мат пятиэтажный.

Лучше б не было совсем полицейских экипажей...

...А в записочках любовь,

перед тем, как прыгнуть с башен...

Остаёмся разгребать следствия, причины.

На снегу остались крылья, не сумевшие поднять

тягой детства наши вины.

Капли крови на снегу, словно, ягоды калины.

Покаяньем не унять

боль в груди и жженье.

Ну зачем им сожаленья,

откровения молитв?

...Если дети - наши пленные,

уходящие от битв,

венам взяв по ножницам,

к зеркалу реалий, к краю белой крыши.

Взрослый мир шептал им в ухо, - Эй, заложники,

не мешайте мне черстветь, вы здесь лишние...

Ну, чего теперь об пол покаянно биться?

Вон уже скребёт лопатой снег и кровь таджик...

...Улетают так наверно от мороза птицы,

оставляя в воздухе эхом тонкий крик.

Что, кому там рюмка с хлебом, слёзы вывалив столу?

Может кто-то с болью рядом - к парапету близко?

Может утром ваш ребёнок ставит точку на записке -

"МАМОЧКА, ПРОЩАЙ. Я ТЕБЯ ЛЮБЛЮ..."

Памяти жертв детского суицида. (Согласно статистике ежегодно счёты с жизнь сводят 1200 детей и подростков) 09.02.2012

В один из дней

В один из дней, раздёрганном на нитки

и в запахе медовых мелких дынь,

ты - тело маленькой улитки...

...Так вынь

вот здесь петлю из пряжи,

тяни по краю на Восток.

Готово будет, торговец скажет,

подняв цветы за уголок,

- Пять драхм, юаней или лир?

Не дорого, дружище?

Таких ковров на рынке тыщи...

...Старо, как мир.

А ты сидишь, тощавый, невесом,

игла дрожит в руках,

заброшен отчий дом.

Грош медный спрятан в швах

дырявого халата.

Купить бы горстку риса,

да денег маловато.

В тоске поёт оса.

А, руки - ветки, плети.

Ты слышишь голоса -

твои так плачут дети.

Все вены от трудов топорщатся наружу.

Лицо, как склон горы - с прожилками скала.

Но ты в жару и стужу плетёшь цветное кружево

на глиняных полах -

узорами к полуночи, и кажется, что кожа

твоя срослась давно в шелка - цветную нить,

а если, что не так, на ощупь ищешь ножик,

узлы рубить.

Но глаз уже не тот - наполовину зряч,

мозоли на коленках - ракушечник в граните.

Скакун на полотне похож на старых кляч,

но солнце райским яблоком по прежнему в зените.

Давай, веди ковёр. Затягивай потуже

свой пояс дней, раздёрганный полосками на нитки,

под запах дальний хлеба в тягучем мёде сот...

...Но вносит в створ некрашеной калитки

торговец свой живот.

23.09.2011

Когда всё начинается?

Всё начинается, как правило, утром -

железный порядок, суровый устав.

Они ложились в траву перламутровую.

Или привстав,

стреляли с колена,

или, примкнув жало штыка,

шли в полный рост, пружиня вены,

там, где река

дышала тревожным спокойствием...

...Им говорили: - "Один стоишь двух,

а если придут незваные гости,

выбьешь, хоть сотне из них дух."

Их учили: - "Вы - злые и храбрые,

не вам лабиринт из нор.

Вы сами - стальные вилы и грабли,

но каждый, кто струсит, вор.

Ни шагу назад!

Только вперёд, где солнце прячет лицо!"

А там за рекой немецкий солдат

(вчера ещё был жнецом)...

садится в лодку, берёт весло...

- Греби в тумане сильней.

- Фридрих, Ганс, нам повезло

резать русских свиней.

А парню из Пензы приснился сон -

пугливые в травах бродили ламы.

Он из ладони давал им патрон,

но рядом плакала мама...

...Танки строились в клинья и ромбы,

в жутком предчувствии стыли поля.

...Первый удар авиабомбы

ровно в четыре и два ноля.

Всё начинается ранним утром,

когда ещё спят пугливые сойки.

Кто был постарше, бывалым зубром,

прыгали в окна прямо из койки.

На спинах носили щитами дверцы,

наружу плечами роняли рамы...

...А мальчик из Пензы с осколком в сердце

успел только выдохнуть: - Мама...

22.06.2011

От Вани

Ничьих там быть не могло,

хоть глаза до дыр протирай.

За рекою туман повело -

ключ в сатиновый рай.

Отозвалось набатом внутри...

...Это громкий голос побед.

Не твоих с первой вспышкой зари,

а чужих с разрывами бед.

Отползай!

Под горящий вагон.

Санитары! Кричи, не кричи...

Кто там мёртв? Из ладони мне дай

да, тот самый, последний патрон.

Омичи!

Парень слева! Куда ты в песок

словно червь? Бога - в душу, и эдак, и так.

Слишком поздно служивый. Твой потный висок

раздавил под кустом тяжкий танковый трак.

Ты прости, я и сам, словно мышь или вошь.

С трёхлинейкой куда на чужой мне парад?

Под колени и в пах бьёт противная дрожь

на тропе в автоматный, бензиновый ад.

Только есть ещё штык, есть лопатка и нож.

Деревянный тяжёлый, как камень, приклад.

Ну, вставай мужики, мы пшеницу и рожь

будем заново брать потихоньку назад.

Ну пошли в полный рост с криком хриплым - Даёшь!

Бог не выдаст, а свиньи подавятся.

Только что это в грудь? Не свинцовый ли дождь?

Жаль к наградам уже не представятся:

старшина балагур и пацан ездовой,

тот с двумя кубарями седой политрук.

А меня не возьмёшь, я пока что живой.

Только ранен. Нет глаза и, вроде бы, рук.

Потерял сгоряча. Были мне маловаты...

Так шутил мой сосед на гражданке Толян.

Зажимаю зубами чеку от гранаты...

...Это вам за поля.

Ну, давайте, чуть ближе, теснее свой круг.

Я б вам в горло вцепился, когда бы не раны,

за вот этот нескошенный ласковый луг...

...Ну, держите... От Вани...

08.05.201

Которых нет, зови!

Им наливай по полной чаше.

Мы выпьем из любви

к осколкам в душах наших.

Пусть встанут те, которых нет, хотя бы в зеркалах,

с глазами полными отваги и движенья.

Пусть в сервировке на столах

увижу отраженье

и блеск стальной от штык-ножей.

Почую запах камуфляжа

на тех плечах, которые са'жень...

Там плоти обгоревшей сажа

и тени чёрных миражей.

Отрежем хлеб, он всех сочней

куском на круглый рот стакана.

За тех, которые в Чечне

или в предгорьях Дагестана.

...Простым поклоном головы

без пылких слов и эпитафий

мы вспомним тех, кто от Москвы...

...Да вот пластины фотографий

любых, которых с нами нет,

кто падал в клевер от осколков,

на снег, на тропы, в конный след

дружин Олега. Даже Волга

не исчерпает горьких слёз

по всем убитым в душах наших,

которых нет, кто не донёс

до рта вот этой горькой чаши.

Давайте, просто, помолчим, собрав на лбу тугие складки,

Любое слово всуе, недалеко от лжи...

...Мы сыты были крошками, собрав их с плащ - палатки

и реками из крови над пропастью во ржи...

03.05.2011

Рассказать о войне?

- Расскажи-ка мне дед о войне.

Ведь срывала вас огненным ветром

от весны, до весны, по весне...

Сядем возле с щенком моим сеттером,

расскажи мне...

- Эх, внучок, а чего тут рассказывать?

Уходили мы в бой по приказу,

С вещмешками, иные с корзинами

Провожали нас Маши и Зины.

Ладно б драка была там один на один,

как в кулачном, где стенка на стенку.

Та война была страшных машин.

Ну а мы в той войне - на коленках

под тяжёлые выступы траков и шин...

...Даже горько поведать, сынок.

Ведь цена на войне нам - копейка.

Нас снаряды равняли под рейку.

Что им наши штыки, трёхлинейки?

Если целили прямо в висок.

Нас утюжили, резали, выжали

на полях без дорог.

В ней немногие выжили,

а меня, вдруг, помиловал бог.

Где воронки во ржи были словно заплатки

на худом зипуне.

А у нас при себе - кулаки, да лопатки...

Что ещё рассказывать здесь о сучьей войне?

Это битва была не людей,

это битва была боевых кораблей,

клином вставших во льду, на заливах...

Там и трупы лежали в кругу площадей,

люди павших съедали гнилых лошадей,

словно, сладкие сливы.

Быть бы живу...Чего тут рассказывать

о проклятой войне?

Мы учились предсказывать

времена тишине...

...Ещё многое можно открыть без затей,

были б к памяти белые вина...

Начинали войну там не толпы людей,

а вожди и машины.

28.07.2010

Feuer!

Да вот они серые длинные тени

ступают по травам.

И громко кричат, - А ну, на колени!

И каждого справа отводят ко рву

и в линию ставят,

всё в ту же траву.

А я был контужен: - Как сук вас порву!

Но, кто-то длиннее и рангом повыше

в высокой фуражке холёный, как фраер,

в мундире, похожем на шкуру от мыши,

скомандовал, - Feuer!

И шумно вздохнули синицы и совы,

и крысы-сородичи юркнули в норы.

Наш ров был не узким, горбатому впору...

...Мне в душу влетел комочек свинцовый...

Но выжил. Везучий. Отвёл, видно, Бог.

Полз к эху орудий, на вспышки зарницы

и с мёртвых снимал подошвы сапог...

...В еде пригодится.

Дополз, дохромал и к линии вышел,

и вешался бабой на шею солдатам,

но, кто-то курносый и рангом повыше,

мне бросил на рану горсть соли, - Предатель!

И были, как шомпол стальные вопросы,

ходили вокруг и ставили около...

А тот лейтенант, звать Гена, курносый

летал у траншеи отвязанным соколом.

Но я возражал, - Не быть на плаву!

И трижды крестился, упав на колени...

...Под залп я сказал Ломакину Гене,

- Прости! Не был уже битым во рву...

Но видел, что зря, что сука он, фраер,

что вверх поднималась к шеренге ладонь...

Я думал услышу по русски "Огонь!"

Но в яму упал под хриплое "Feuer!"

01.05.2010

Сигареты двоим

Лес начинался за околицей -

апрельский ранний, редкий, сивый.

В церквях на пасху Богу молится,

пожалуй, вся Россия.

За то, что б деньги не забыли (для пенсий скудных) власти,

за то, чтобы детей любили родители и счастье.

И, где звенела тишина после молитвы -

минула, чтобы нас война и битвы.

...Я ждал, а очередь текла

вокруг куда-то в бок.

Ну, не сказать, чтобы река.

Так, мелкий ручеёк.

А впереди стоял старик со взглядом от сапог...

...Держал огрызок от свечи -

зажечь среди икон,

святить на праздник куличи

под колокольный звон.

И пах подмышками, как пень.

Издёргался кадык.

Бубнил. Мне слушать было лень

и не привык.

Мол, вышло два тех кулича

из горсточки муки.

Бросал мне с вывихом плеча -

что звать его Лукич.

Слеза дрожала в уголке

морщинистого рта...

Что вышел к церкви налегке.

Балда!

И я спросил довольно сухо,

- Какие, брат, дела?

...А он ответил, что старуха

два дня, как умерла...

И вроде не было седин,

и взгляд, как ясный день...

- Да вот - живу теперь один, как пень.

И я прикурил сигареты двоим,

и вместе по небу пустили мы дым.

А он вдруг заплакал навзрыд некрасиво

и вымолвил тихо, - Ах, сука, Россия.

2010

Девятого мая

Что-то чёрное в руке. Может щит?

Может, рана на боку и болит?

Может, горстка пепла с пашен,

может, небо в криках павших?

Может, звук, как чёрный водопад?

Только вдруг притихли птицы,

и стеклянный взгляд

видит утро, там граница

бьёт в железные листы.

Сколько стали в этом месте?

И дрожа, кипят мосты

разом вместе в реках крови.

Я ловлю себя на слове

или в лодке зыбкой страха...

Ну и что, что мы из плоти,

ну и что, что мы из праха?

И вжимаемся в траншеи.

В стольких странах мощью краха

скольким отвернули шеи?

Под крестами танки... Танки!

...Ночь - на грани полустанка...

Слушать! Воздух!!! Быстро в лес!

Но прицельным смотрит планка

в узкий панцирный разрез.

На мундир, в глазную щель,

в дизель - толстой бочкой сзади.

Эй! Патроны зря не тратить,

Выбирайте лучше цель.

Только, тише... Голоса,

Реже крики, чаще взрывы.

Рядом мёртвые глаза,

как наплывы

в маске страха...

Ничего, что мы из плоти. Ничего что мы из праха

и лежим в пыли...

...Что-то чёрное в руке...

...Горсть родной земли...

09.05.2010

Так болеют войной

Соскочить бы с иглы пластилиновым к лепке.

Соскочить бы... Видения выжгли глаза...

Слово "Зря" до того здесь не нужно, нелепо...

Мне бы к Риму успеть через Тирр и Алеппо.

Но мала стрекоза.

Не седлал, но сидел под винтами.

Знаю - жутко трясёт вплоть до хруста зубов...

А потом пеленают бинтами

там, где капает кровь.

Или это любовь истекает по линии среза

к мастерам с неубитого шкуру снимать...

Там на сцене ружьё чуть длиннее обреза -

тем, какие привыкли по тёплому рвать...

Если горло, то наискось, если жила - изволь.

Это - жизнь, господа, из заоблачной сферы.

Это выстрел в висок поперёк или вдоль.

Так болеют войной офицеры...

Только, где мой парадный мундир и шеврон?

Помню отдал всё нищим.

Потому что был пуст без любимых перрон.

Их с собакой не сыщешь...

Но в больной голове - марш "Прощанье славянки"...

Подхватили в квартире пустые углы.

Что там к водке? Селёдка из банки?...

А потом, как китайский кули...

Косячок или длинная трубка,

резкий вдох до искры.

Залетает в окно вспышкой взрыва голубка.

Или нет им числа на осколках витрин?

А ещё есть иглы

радикальное средство, словно плеть для битья,

а ещё есть свинец заводского литья.

А потом из лекарств - в мелких трещинах ванна

и последнее слово к стакану вина.

Мне плевать, что потом кто-то скажет, - "Эх, рано",

воровато содрав с голых кож ордена.

Это - жизнь, господа, высшей пробы и меры.

Это сны, словно шрамы, по ходам и вдоль.

Это в разум вгрызается вечная боль...

...Так болеют войной офицеры.

13.10.2010

Зарастут?

Я обрекал других на страшный путь.

На камень и песок, отрытой в рост, траншеи,

на штык в живот и ордена на грудь...

А после - в собственную бил,

в молитвах Господа просил: -

Края им ран зашей.

Я предрекал товарищам любовь хороших женщин.

Своих ночами оставлял без сна.

Все клички в спину знал - "сапог и деревенщина".

И что, моё проклятие - дорога и война.

Но, может, колею я выбирал не ту.

Наверно, чёрной краской случайно был помечен.

Недаром обгорал на пламени в аду.

Был трижды ранен, дважды изувечен.

Но пронесло, крутое было тесто,

вот только в непогоду болят следы от ран...

...И, кто-нибудь случайно, увидев близко шрам,

вдруг скажет с грубой лестью,

- Что, зону повидал?...

А я копал и прятал в землю дух,

слезами бы смочить, но был глазами сух.

А я стрелял, ведя прицел по слуху.

Я часто видел смерть костлявую старуху.

Ценил, как водку, хлеб и тишину,

на ощупь осязаемую, волнами

и думал, что когда-нибудь войну

переиграю, яростью наполнив

вот эти шрамы...

...Впрочем зарастут

следами ямами.

Из них почти не больно

смотреть незряче в пустоту.

31.08.2010

День рыбы

Играй гармонист - сегодня день рыбы.

Большая рыбалка.

Вот жерех и щука.

И я нависаю над берегом глыбой,

изгибами лука...

Когда-то меня не загнать и под палкой.

Вставал словно конь под шпорами. Дыбом.

А жёнушка Галка

ворчала: - Ленивый. - И ласково, - Хворый...

А я соглашался... Мой выгорел порох...

И вместо зарплаты, привык вот к рыбалке...

Права ветеранам чеченской? Ребята,

меня не смешите.

Конечно, обратно пошёл бы в солдаты,

в свой план запишите!

Но старый осколок под сердцем, как палка,

как нож в рукопашной, перо под ребро.

Ушла от меня красавица Галка,

пусть вспомнит добром.

Играй гармонист, мне выходом двери.

Устанешь? Достану глухой патефон.

Сегодня помянем мы швы и потери

и выпьем за яркие звёзды погон.

Играй на губах, зараза безрукий!

Порадуй детей, прилипли гурьбой.

Давай для забавы им сделаем луки,

наловим ершей и двинем домой.

Я пыль подмету обрубком в перчатке.

Зато мне не надо хороших сапог.

Куда нам играть с ребятишками в прятки?

...Приятель мой слеп,

...а я вот - без ног.

17.05.2010

Правда о короле Лире

Седьмое небо, райский пляж.

Над - яблоком на блюдечке на пару с лунным камнем.

Там был дракон- зубастый горный кряж...

...Но земляничные поляны

топтала конница охот.

Гнала в неведомое Лира

в чём был от за'мковых ворот

на бездорожье мира.

Пошёл. Ну, как ему помочь?

- Пускай идёт, - кричали слуги.

Заплакал шут, - Куда ты в ночь

на адовы спирали, круги?

И слёзы выели глаза,

и вторила рыданиям гроза,

и падала одежда чужая с узких плеч...

...А не перечь король, а не перечь

тем дочерям, державшим пилы крепко

пилить по камушку, впадая сердцем в раж,

в теплицах царских лук и репку,

клейноды римской старой лепки

и даже тот зубастый кряж...

...Пропировали ночь. К ней - тысяча одну.

Всё наше здесь, лишь выбросили жалость.

Отдали должное вину.

Остались...

Наедине со змеем. В грудях свернулся в сталь.

Стряхнул в долины гнев одышкой лавы...

И нету больше Лировой державы...

А жаль.

А, что же наш король, наш бедный старый Лир?

Наверно схлопотал в лесах от местных пулю...

Никто не знает, но Шекспир

нам ловко подсластил пилюлю:

Что вроде бы и путь царю не в ночь

на тропах лихолетья.

Что приютила старца дочь

по счёту третья.

06.03.2011

Игры такие

Какое время!

Квадратное в дырах и клавишах.

Люди, как тени

падают. Ставишь ли?

Снова плечом в эту гребёнку

всех одинаковых в заднем ряду.

...Это под силу только ребёнку

в детском саду.

Кегли и классики, может быть, шашки

и оловянные в поле солдаты.

Им не до шахмат - мелкие пташки,

но в бронированных масках и латах.

Чёрная кожа. В каждое ухо

тянется тонкой змейкою провод.

Взгляд за очками движется сухо.

Есть ли для выстрела тема и повод?

Было бы вкусно - с ложкой найдутся,

было бы призрачно, там и растают.

Был бы газон, косы сорвутся,

словно собакам свистнули в стаю.

Внутрь к ним? Напрасно, рядом не стой.

Разум под током, молнией зачёркнут.

Был ли кувшин? Или пустой,

дна не увидишь - вычерпан, чёрный.

Что там под масками в самой душе,

место ли есть в центре ребёнку?...

Время такое: Матриц, клише,

прокси и куки, яндексы тонкие.

Время такое, мир стал жесток,

игры другие, полные фальши,

С матрицей этой будем ли дальше,

если внезапно выключат ток?

20.09.2010

Бедный Ёрик

Мне, зачем сюда, отчего мне плат

или простыня в акушерском кресле?

Не просил я вас и не виноват

если...

... Качнулся маятник. К чему завод пружин?

Какая цель мне здесь? За что, как пробка выслан?

Эй! Наверху, кто виноват, оборотясь, скажи:

зачем мне соль земли и грома близкий выстрел?

Глотать ли кислород? А, может, задохнуться

вот тут же, во младенчестве верёвкой пуповин?

И так в посудной лавке со звоном тихо бьются,

то Блок, то Северянин, то Александр Грин.

Мне глин

собою пополнять теперь уже не к спеху...

На всяких мудрецов найдут свою прореху.

Зачем меня уже клещами кто-то тащит

на круг для гончара - ваятеля посуд?

Зачем открыта щель - широкое влагалище,

которое пасут?

На суд?

Зачем? Ведь я ещё безгрешен.

Ну, разве, написал вот эту пару строк.

Ах, пусть бы в пуповине я лучше был повешен

за щиколотки ног.

Ору. Хватайте белый плат.

Вяжите в глотке мне стальные связки.

Уже недалеко желанный мой закат

в индейской ритуальной пляске.

Всё суета... А книги - просто хлам.

Вон бюст Шекспира на стеклянной полке.

Бросок о стену, падают осколки...

О, бедный Ёрик!

...Или же Хайям?

07.08.2012

Левый марш

- Оглянись, - кто-то шепчет мне в ухо.

Не буду. Зачем? Это - странно и пошло -

пялиться в женщину, даже в старуху.

- Оглянись! Не жалей. Это близкое прошлое

хватает всех нас за одежду,

заставляя топтаться на месте.

Оно мечтает, чтоб было, как прежде,

там, где козыри - пики и крести.

Где на каждом плече, словно резаны сталью,

купола синевы

и портреты Иосифа Сталина

с узким взглядом совы.

Кто из юных? Открой невзначай

бицепс хилый неловкий.

Молодых здесь сейчас помечают

для новой стальной проковки.

Под планки, шлагбаумы, в рельсы и шпалы,

под вышки и в списки. А все ли надёжны?

Вот повод придуман. Пожары и палы.

...Чуть тронуты ножны.

улыбок стальных.

А кто не согласен - их ставьте налево.

В стране есть лекарство для остальных -

в шеренгу и Левой!

Навстречу гвоздям.

Эй! Кто там с глазами, как вишни неспелые?

Скоро вас будут в угоду вождям

ставить у стен и расстреливать.

Вот он и повод - отсутствие каш.

Что там за сволочь выжгла посевы?...

Вот уже слышен издали марш

Левый.

14.09.2010

Свинец

Я не знаю другого закона

на полях мимикрий.

Написал мне монашек когда-то икону

на бревне. Мол, к столу.

Там - в глазах - "Не убий!"

Пусть в миру хоть юродивым кличут;

...сплю на голом полу,

не дерусь за добычу

на невзятом валу.

И в прищуре глаза не сдвигаю к прицелу,

и не падаю волком в овечьи стада.

Есть другие далёкие цели

там, где к шагу - вода.

Но Пилаты, Иуды и разные прочие

в заповедных гробницах, гремящих костями,

мир полощут во зле, словно с кровью сорочку

наравне с новостями.

Но с какой (здесь вы спросите) стати

вспоминать о былом?...

А затем, что забыли мы зверства распятий,

где железным гвоздём

нас пытали на прочность

на дубах Тивери'й...

Ведь легенды так любят неточности...

...Только есть - "Не убий!"

Только есть испытанье крестом

всем придумавшим меч...

Но не лягут пластом,

чтоб истечь

подаянием в чашу Грааля.

Исподлобья глядят с облегчением,

навострив тонкий слух:

"Вот же, слышите где-то стреляли?

Значит там очищение

одного или двух!"

Есть сухие законы - гвоздатая повесть

к снам и слёзам старух.

Дележам не нужна больше совесть

там, где волком пастух...

Дуло - дальше с висков

покаяний!

Не в прищур же стрелять наконец,

если вместо мозгов -

не резец для ваяний,

а свинец.

09.09.2010

Шоколадная плоть

Как там поживаете добрый Старый Свет?

Африка стучится у порога.

Если - ничего себе, пусть хранит от бед

на семи ветрах вас десница Бога.

Что там из еды лишнего у вас?

Раз в три дня поесть, что ещё нам надо...

Сына моего врач вчера не спас...

Впрочем, и не надо.

...Тащим на себе свой извечный груз,

словно, он сундук сказочного клада.

Вот сейчас из пары зёрен кукуруз

выпеку лепёшку в первом круге ада.

Рис? А что нам рис? Он же - в Бангладеш.

Местным чернокожим, вроде бы, награда.

На, мой муж, бери, откуси и съешь

плоть мою, как плитку шоколада.

Нечего здесь морщиться. Вкусом не похожа?

Ну и что, что пахнет потом моя кожа.

и довольно горевать, плакать в руку тонко,

Хорошо, что есть постель - старая клеёнка...

Старый свет спасибо, выслал нам телёнка

Вместе воспитаем лучше, чем ребёнка...

...Только вот кормить, ...разве, что отдашь

кровь свою бесслёзную по капле...

Но соседка просит, - Может быть продашь?

Или поменяй на метлу и грабли.

Делать нечего - продам, мы же все - пигмеи.

Только денег не возьму, здесь такой закон.

Жаль, что вот рука моя правая немеет...

...А на горизонте - чей-то галеон.

Боги мои в капищах! Глаз в ознобе сузили.

Слышу звон на палубе цепей.

Ставьте мне диагноз - бред или контузия,

или вижу белых в небе голубей...

Как там поживает в облаках Париж?

Пьёт ли из сукровиц собственных он солод...

Слышу шевельнулся, закричал малыш -

в чреве у меня мой ребёнок голод.

31.08.2010

О лестницах

Косноязычной лавой

считались истины Иисуса.

Но Рим от Юлиев до Флавиев

не отличался вкусом.

В триумфах ждали лепестков

себе любимому на темя

- Да разве мало дураков

тогда рожало время...

И пусть, мол, околесицу

несёт юродивый...

...А он построил лестницу

на крест, свой личный подиум.

И стал велик в Нагорном росте

на крыше мира,

Он принимал в ладони гвозди

и медоточил мирро...

А мир - горсть тридцати монет

казнил юродивых и странных.

Напрасно проливала свет

в грядущее Кассандра.

И рос Парис, как сын Приама,

простак среди героев.

И плавились дворцы и храмы

в горящей Трое.

Над глупостью царей, смеялся сам Харон,

и кровь лилась по водостокам,

где толпы, словно Аполлон,

плевали в чаши яснооким*...

- Чтоб не сносить им головы

безумцам и провидцам!

...Я не плюю пророкам в лица...

А, вы?

*смотреть мифы о Аполлоне . 22.06.2010

Ну и что?

Ну и что, что перейдён Рубикон?

Лишь бы не был выпит весь Иордан.

Не хочу вам называть я имён

за оградою столиц разных стран.

Но, куда не бросишь ласковый взгляд -

Всё равно, что камень в озеро, пруд.

Вон с усмешкою смотрит Пилат

за спиною толпы из Иуд.

Не в чести здесь правда прямо в лицо.

В четверть голоса - не в бровь ко дворам.

Красный угол догорает с крыльцом,

где встречал лжецов старый Приам.

Повернуло время вспять из начал.

Конь троянский вновь стучит у ворот.

Кто там в крапе нам карты сдавал,

лил нам сладкую речь прямо в рот?

Тянет к'аучук из лжи говорун,

полуправда - словно путы, где сбит

в пыль пророк из бриллиантовых струн.

Он давно закатан в камень-гранит.

Нет юродивых давно и прорех.

Из заплаток не крикнут, - Ты врёшь!

Ведь предательство во слове - есть грех,

а душонкам цена - медный грош.

Но ответят мне не раз и не два:

"Здесь для правды открыт сток и люк.

В унитаз сольём хрустальны слова,

чтобы нам не мыть испачканных рук.

- Не солжёшь, не проживёшь дальше дня.

Ну, давай же, спой фальшиво и ты.

Кто там смелый приподнялся со дна?

Кто там просит родниковой воды?"

И ещё: "Ну, перейдён Рубикон,

пусть толпа Иуд стоит у столиц"...

...Не хочу здесь называть я имён.

У Пилата много ласковых лиц.

06.12.2009

О чёрных трубах

Сквозь чёрную трубу калейдоскопа

здесь и сейчас

смотрел янтарный глаз -

дитя богов - красавица Европа

с крутой спины быка -

на дальние миры...

Но плыли облака,

и пал Константинополь,

где церкви были так стары...

Куда иным мечетям?

Где правила игры

писались для других,

где спинами довольны были плети.

Солдаты там играли, словно дети

окладами икон из дорогих.

Где мрамор стен окрашен чёрной кровью

у белых стен и треснувших колонн.

Вот также был разграблен с нелюбовью

седьмое чудо света Парфенон.

Всё возвращается. Быки - в пустое стойло,

под ширмы век - усталый карий глаз.

Калейдоскоп - он просто узкий лаз

к мирам с похожестью историй.

Что жертвы всем богам?

Самим остаться б живу.

Вот также сам Приам

смотрел с земли на гриву

дарёного троянского коня.

А там в пустом голодном чреве

шептал Ахилл - Огня...

И кто-то вновь на торных пыльных тропах

кричал солдатам: "Левой,

и за мной!

А сам смотрел в трубу калейдоскопа

на тело зрелое Европы,

в пол капая слюной.

22.09.2009

Прости, прощай Багдад

Цепочка из подошв в пыли?

Но, нет. Не то. Подковы!

Куда они вели?

В закат - расплавленное олово.

Он, словно чаша, где искрятся вина -

восточных редкостных сортов.

Я шёл по следу армий Саладдина

и красных на щитах крестов.

Ведь было эхо труб за дюнами

и крики миражей.

Тогда мы были слишком юными

на лезвиях ножей.

Я был одним из них, у бронзы врат стоявших,

и плотью обессиленной прибит в копейный ряд...

...А, ныне истощённым, худым, похоже, спящим

пал в ноги Западу Багдад.

Я возвращался запоздалым

под стены миражей.

Закат предместий - слишком алый,

хоть кровью шей.

...Вернулся, словно, в ад -

взрываются мечети.

Прощай, прости Багдад.

Лицо твоё в отметинах.

Тебе омыл бы ноги,

ты не сочти за лесть.

Тебя чужие судят Боги,

а, может, это месть

за то, что отпускал на родину с крестами,

за то, что на дорогу давал лепёшки впрок,

за то, что не рабами шли за конскими хвостами,

всю тяжесть поражений стряхнув с усталых ног?

Я снова ухожу от стен и врат Багдада.

Прощай печальный город, прости, не обессудь...

Мне кажется, что падаю копейщиком из ряда

под тяжестью стрелы, попавшей прямо в грудь.

Дай напоследок мне хотя бы ковш воды.

Я знаю - ты не примешь сочувствие и ласку.

Вот горка гильз в пыли. Куда ведут следы?

Наверное к Дамаску.

26.09.2012

Время меди

Ведь наступило время меди,

когда кивая в унисон

словам медведей,

в тебя вошла болезнь - кессон.

И, вроде, кровь вскипает,

а кислорода нет.

Вон люди в Кении летают

уже десяток лет.

Иные, правда, в грязь.

А мы, боясь,

ландшафтное панно -

и солнце есть, но под дождями,

всё также падаем на дно,

вниз провожаемы вождями,

прищуром глаз - "всё хорошо".

Каков наркоз?

Для них, вот только, не нашлось

моих умильных слёз

в ответ на их слезу,

на обещания и речи...

Вот этот груз я и везу,

а оправдаться нечем.

Нет даже мата, междометий -

церквям на зло.

У нас сейчас - плотины меди,

а, лучше б прорвало...

06.09.2012

Ступай и помни обо мне

То - вместо Гамлета - стихами из Хайяма

смеялся я над свитой короля.

То - напивался пьяным

под флагом золотого корабля

с крестами в парусах из бухты Веракруса.

Лети, мой галеон, в разрез небесных врат.

Быть может, только там есть царствие Иисуса

или тот самый страшный ад..

Но, что это? Реальность становится всё уже.

За Гамлета под стенами кричу:

- К оружию, шуты, к оружию!

Или на плаху к палачу.

Но вяжут руки нити пут.

Глаза отводят в стороны.

- Таких, как ты, давно не ждут

в стране, где правят вороны.

Но я хотел бы поровну

делить судьбу с шутами...

- Таких - тут много с гонором

между своими дураками.

Но я упрямый, шепчу им глухо,

- Зачем вы яд - отчизне в ухо?

Зачем вам пялить на себя

из горностаев мантии?

Но кто-то, вдруг, сказал, любя:

- Опять, чудак - романтик...

- Так жить нельзя, я не хочу

быть колокольчиком для стада...

- Тут только выход к палачу

или к воротам ада.

Здесь тень отца всех прошлых дней,

сурово крутит усом...

- Ступай и помни обо мне...

...А не шута Иисуса.

05.09.2012

Лишь бы не было войн

Всё идёт чередом, как всегда и везде.

Лёд сошёл и бегут блики звёзд на воде

вверх и вниз по теченью с тихим шелестом волн.

Ну, и ладно бы так, лишь бы не было войн.

Ну и что, если мыши? Чтобы кот не дремал.

Ну, подумаешь - взрыв, шестерых наповал,

стёкла выбиты, и в штукатурке - прореха...

Это нам из пустынь - лязг железного эха.

В остальном всё идёт - в рамках райских идиллий.

Вон детей расстреляли на улицах Сирий.

Дальше угли, туман, будто дым из кальяна.

Рядом тихо листают страницы Корана,

повторяют молитвы вразнобой и подряд,

но держа под рукой свой стальной автомат.

Журавли? Нет, Ну что вы? Это вылетел клин.

Он свинцовый из тени смертельных долин,

воспарил над землёй, помня только о главном,

что закончит свой путь у могил безымянных.

Дальше, дальше, ведь сытые вновь не поймут,

почему всем голодным так нужен салют,

почему под щетиной видна худоба...

Тихо! Слышите... где-то ведётся стрельба.

Впрочем, всё хорошо. Даже с запахом роз

Но откуда берутся стены плача и слёз?

Списки жертв и опасные взгляды ворон?

Впрочем, всё хорошо, лишь бы не было войн...

08.05.2013

Привкус горький соли

На кого же ты похожа

Родина моя?

Неприкаянна ты тоже,

будто кто-то правит ножик

о бока твоя.

Очи сини, словно блюдца,

полны скорби и тоски.

Мне с тобой не разминуться...

Вот дорога и пески

времени в картине, где багет - вагонный.

Выйти или нет? Дальше колея.

Тянешь издали ко мне белые ладони -

чаши, где трепещет вся любовь твоя.

А ещё от слёз - привкус горькой соли.

Сел бы рядом и заплакал... Знаю - отстранишь.

Ладно, помолчим об утрате воли

под стропилами гнилых деревенских крыш.

Их таких - наперекос даже не считали.

Но под каждой ветхой ты живёшь.

Плетью лошадей твоих власти укатали.

Что же ты ещё от нечистых ждёшь?

Что в твоей дырявой торбе?

Преданность моя!

На лице - морщины скорби...

Милая!

На кого же ты похожа?

Видел в полночь светлый сон.

Там глаза... Ты - матерь Божья,

к нам сошедшая с икон.

08.04.2013

Пока ещё...

Ещё не выросли ножу...

Чуть толще спичек липы

для ложек, брошек, кружек.

Лишь, только, вылезли грибы

ежу.

Ещё лозой не перевиты

столетние дубы.

И спят все резчики игрушек...

...А время в духоте остановилось.

Но только, боже мой... Наверное приснилось,

что где-то есть один

весь в паутине холст.

На нём рисованный камин,

под пылью выцвел в полный рост.

А за холстом - закрыта дверь в болтах

на медных пряжках.

Отлакирована, как после глажки,

во всех прокованных углах.

Вся паутина мира сви'та на досках в плющ.

И пауков не сосчитать,

в консервной банке, так - сардины.

Но есть отверстие, куда вставляют ключ.

И некто в полосатом колпаке

берёт полено, режет Буратино,

давая волю мастерской руке.

...И вот они зрачки, прорезались ... По мне!

Вот длинный нос сучком

между щеками.

Я улыбнулся длинным ртом,

потом, лукавыми глазами

внезапной, изумлённой тишине.

Забилось сердце деревянное густым,

согрел его случайный луч...

Я чувствовал - найду заветный ключ

потерянный в болоте золотым.

Как хочется побыть кому-то нужным,

найти замок и с силой провернуть

в отверстии, где - скважина и дыры...

...Рождённому из стружек.

за дверью там - виденье мира,

и бабочка летает в животе,

где людям можно воздухом вздохнуть...

...пока ещё спят резчики игрушек

в тяжёлоё духоте.

21.02.2009

Комментарии: 1, последний от 30/12/2016. © Copyright Вайт Александр Размещен: 30/12/2016, изменен: 10/10/2017. 83k. Статистика. Сборник стихов: Поэзия Евангелье от Александра		Ваша оценка:

Вайт Александр : другие произведения.

Глава 7 О временах и нравах