Чувакин Олег Анатольевич : другие произведения.

Поспешишь - людей насмешишь!

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


  • Аннотация:
    Несколько слов о мизантропии


Поспешишь -- людей насмешишь!

  
   "Изумительный по силе пример мизантропа - это автор романа "Мертвый хватает живого", господин Чувакин. Да-да - именно автор, а не кто-то из героев романа. Если вы хотите узнать, что творится в голове у всех тех, кто пытается осчастливить человечество, настоятельно рекомендую эту книженцию. Герой романа, если он - мизантроп, имеет право даже не подозревать об этике, праве выбора, обязанности уважать чужие решения и прочей чепухе. Но в данном случае, к сожалению, об этих вещах не слыхал и сам автор. Его герой, ученый, осчасливливает человечество путем некоего газа, который превращает людей в зомби - и притом этот ученый положительный герой, а жалкие людишки, живущую скучную, никчемную, пустую жизнь и совершенно не умеющие любить - просто декорации, от которых отрывают один кусок мяса за другим. И смакуют. Впрочем, герой уверен - когда мясо кончится, его создания смогут перейти на вегетарианскую пищу..." (Конец цитаты).
   Источник: http://morraine-z.livejournal.com/192462.html. (Орфография сохранена).
   Автор: Мария Гинзбург (http://samlib.ru/k/kuznecowa_m_a/).
  
   Речь в заметке, из которой я привёл цитату, в числе прочего идёт о моём романе "Мёртвый хватает живого", номинированном в 2011 году на сетевой конкурс "Триммера". Ну, а заодно в заметке речь идёт обо мне.
   Обыкновенно я не отвечаю на выпады тех, кто критикует не произведение, но его автора.
   В этот раз промолчать не могу.
   Доверчивые люди могут счесть заметку, появившуюся в сети, правдивой.
  

* * *

  
   1. "Изумительный по силе пример мизантропа - это автор романа "Мертвый хватает живого", господин Чувакин. Да-да - именно автор, а не кто-то из героев романа". (Конец цитаты). Критик настаивает: "Герой романа, если он - мизантроп, имеет право даже не подозревать об этике, праве выбора, обязанности уважать чужие решения и прочей чепухе. Но в данном случае, к сожалению, об этих вещах не слыхал и сам автор". (Конец цитаты).
   Я слыхал "об этих вещах". Честное слово. Да-да, именно я.
   2. "...и притом этот ученый положительный герой..." (Конец цитаты).
   Во-первых, герои романа "Мёртвый хватает живого" (уточню: первой книги пятитомной эпопеи), -- не плохие и хорошие, не "чёрно-белые". Они люди с их страстями, стремлениями, ошибками. С их жизнью, пусть и придуманной. В персонажах есть и положительное, и отрицательное. Сводить их к плохим и хорошим, делить их на "тех" и "этих" -- значит примитивно упрощать.
   Во-вторых, учёный, доктор Таволга, один из главных героев (показавшийся, видимо, критику настолько убедительным, что тот свёл его воедино с автором), -- отнюдь не положительный герой, что ясно любому, кто прочёл весь текст романа. Я подчеркну: весь, а не половину или меньше. Впрочем, кое-что читателю должно стать ясно уже из записки, предваряющей роман: "Раскрытие темы конкурса. Сибирский учёный, директор секретного института, сделавший открытие, умалчивает о нём, хотя обязан доложить московскому начальству, и задумывает использовать открытие во благо человечества. Означенное "благо" учёный понимает весьма своеобразно..." Как видим, "благо" поставлено в кавычки. Кем же поставлено? Да автором, автором! Пресловутым мизантропом.
   В-третьих, доктор Таволга -- персонаж, без которого невозможно развитие основного сюжетного конфликта. Этот "положительный" герой -- антагонист Алексея, героя, в котором положительное перевешивает отрицательное настолько, что даже типичный потребитель дешёвого фэнтези быстро отличит тут дурное от хорошего. И не рядовой антагонист, такой, как, например, Шурка Городнин, а -- главный антагонист. Это, опять же, ясно любому, кто не поленился прочесть весь роман.
   Вот он, Алексей, не пожелавший стать "зомби":
  
   "Все трое -- Регина (в кресле), Софья, Шура (на диване), -- слушали меня с мрачным видом. А мрачный вид слушающих -- показатель безошибочный. Мрачный вид означает одно: слушатели верят рассказчику. Никто и не интересовался, почему у меня бинокль и каждое ли утро я в него наблюдаю. И не наблюдаю ли за ними на улице. И не влюблён ли я, скажем, в Регину. До того, как подняться к Регине (и после того, как увидел Таньку -- и как Таньку мою убили), я чувствовал себя таким одиноким, что рассказывать, да что рассказывать -- просто находиться здесь, среди людей, с которым я был знаком очень мало, шапочно, -- было хорошо. Никто так не одинок, как человек, который считает, что достаточно изучил людей".
   "Мы обменялись номерами проводных и сотовых телефонов. Будем держать связь.
   Одиночества моего будто и не бывало.
   Вот так люди и сходятся. Когда является общий враг. А то ведь живём в одном доме, видимся чуть не каждый день -- и не чувствуем никакой нужды друг в друге. Это плохо. Новостей мы ждём не от того, кто рядом, а из телеящика или из радиоящика. Это ещё хуже. Помощи ждём не от соседей, не от друзей, а от государства. От мэра с губернатором. А это так плохо, что хуже некуда. Прав был Кропоткин: мы живём рядом с соседями, не зная их; наш сосед может умереть с голоду или заколотить своих детей, но нас это не касается: это дело полиции. Не уверен, что вспомнил точно, но суть та самая".
   "Вдруг я передумал насчёт анонимности. Мне захотелось борьбы. Яростной, беспощадной. Не на живот, а на смерть..."
   "Она так хорошо смотрелась на моём диване. Неприбранном. В домашней кофте. Пышные её волосы были стянуты на затылке. Я могу дать ей воды, и она вымоет голову. Пропасть сколько воды уйдёт на Регинины волосы. Вся моя вода уйдёт, наверное. И мне безумно захотелось отдать ей всю воду".
   "В комнате я опять уставился на экран ноутбука.
   "На ваших глазах происходит переход старой цивилизации к новой. Переход неизбежный и давно назревший. Переход, который нельзя ни отменить, ни отложить".
   -- Иди-ка ты в задницу, отец людоедов!"
   "Но я всегда любил трудности. Не они ли придают сил, энергии? Что бы был человек без препятствий и трудностей?"
  
   Думаю, отрывков достаточно.
   Попробуйте теперь сказать, что положительный герой романа -- мизантроп! (И я с ним заодно).
   Есть ещё и в-четвёртых. Главы об Алексее недаром написаны от первого лица. Подчеркну: от первого -- в то время как все остальные персонажи должны удовлетворяться лицом третьим! Трудно это не заметить: Алексей появляется в начале книги!
   Исходя из "во-первых", "во-вторых", "в-третьих" и "в-четвёртых", заключаю: автор заметки не прочёл весь роман, а лишь поигрался с его фрагментами. Быть может, осилил первую часть и немного из второй. Или только те главы, что посвящены доктору Таволге. Прочёл -- вероятно, не по желанию, а по конкурсной необходимости, числясь в четвёртой конкурсной группе, которой приходится читать мою, пятую, -- килобайт пятьсот или семьсот из тысячи восьмисот, и решил, что вполне созрел для язвительной заметки.
   Поспешишь -- людей насмешишь!
   Настоятельно рекомендую уважаемому критику не торопиться -- и судить о героях книги, прочитав книгу целиком.
   А уж суждение критика о личности романиста, что ни говори, целиком на совести критика. Когда некто, козыряющий в своих заметках словом "этика", судит не героя, но автора, он, по меньшей мере, ставит себя в неловкое положение.
   3. "Если вы хотите узнать, что творится в голове у всех тех, кто пытается осчастливить человечество, настоятельно рекомендую эту книженцию". (Конец цитаты).
   И снова -- попадание в "молоко". Если пуля, конечно, предназначалась мне. Если моему герою-доктору -- то цельтесь и стреляйте на здоровье. Но ежели готовите пулю для меня -- то... то, по-моему, стрелок, не дочитавший "книженцию", не понял, что я скорее его союзник, нежели враг.
   Я давний противник утопистов и прочих "улучшателей" человечества. Изучением утопий занимаюсь давно, и в 2007-2009 гг. написал на эту тему книгу (осталось отшлифовать и выложить в Интернет, да времени не хватает!..) Одна глава-статья, впрочем, выложена: http://samlib.ru/c/chuwakin_o_a/theory_04.shtml.
   Автор заметки, заняв по отношению ко мне "противную" позицию, поступил примерно так же, как поступил объект статьи Г. П. Климов -- по отношению к философу Ивану Ильину, которого едва ли читал.
  

* * *

  
   Итак, почему же критик сделал вывод о... мизантропии романиста?
   Мне хочется думать, что мой доктор Таволга получился настолько убедительным, что читателем был принят за автора. Однако я лишь пытаюсь себя утешить.
   На самом деле всё проще: я и мой герой были включены критиком в список мизантропов потому, что доктора Таволги оказалось куда больше в короткой первой части романа, нежели в длинной второй, -- а на ней-то торопливый критик и споткнулся.
   Во второй части отважный Алексей в ОЗК и противогазе прорывается через город, отстреливаясь из "Макарова" от пристающих к нему мертвяков и желая остаться человеком, а "положительный" учёный превращается в ходячего трупа -- очень мало, смею всех заверить, похожего на автора романа.
  
   8 декабря 2011
  
  
  
   free counters


Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"