Чикризов Виталий : другие произведения.

Лилия в янтаре xxi - xxii

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:

  xxi
  
  [Год 1263. Август, 19; Четвёртая стража]
  
  
  Слушай, обидно, клянусь, обидно, ну, ничего не сделал, да, только вошел.
   - - Кавказская пленница, тов. Саахов.
  
  
  
  До секретного ракетного КБ я добежал в считанные секунды. Накрутка Иродии действовала лучше скипидара. И Боско с Маджио, и ди Тавольи, и водитель кобылы спокойно спали. Я хотел было оставить непричастных досыпать без тревог, но так было нельзя. Проснувшийся в непонятках рыцарь, не имеющий внятных объяснений моего отсутствия, не пойдёт мне на пользу. Поэтому Боско пришлось проснуться и выслушать мои торопливые, наспех придуманные резоны.
  - Не валяй дурака, - заявил он, похлопав на меня сонными глазами. - Спать иди... куда нибудь, - и завалился на бок, досматривать сны. Ну да. Я ж тут права голоса пока не имею.
  Я сдержал желание пнуть его в почку. Хватать за ухо тоже, наверное, не стоит.
  - Боско, - я не боялся разбудить рыцаря и почти орал. - Просто утром передай мессеру ди Тавольи, что я в Фиренце. Хорошо?
  - Спать иди, - повторил толстяк и добавил, подумав: - Придурок угорелый. Спать...
  - Ну и спи, - ответил я его спине. - Хряк безмозглый. Только не забудь, что я тебе говорил. Кстати, чтоб ты знал: волки тут есть, балда. Да ещё какие.
  
  Мой персональный водитель был тоже не в восторге от ночной побудки, но был менее свободолюбив и более послушен. Через какие-то полчаса мы были в пути. С горки, да под мои постоянные понукания, путь не занял и полутора часов. В три часа я был у ворот города.
  
  Замечательная это всё-таки штука, я вам скажу - знать точное время. И не тогда, когда квёлый звонарь ударит в колокол на башне Сан-Себастьяно, а когда захочешь. Функция эта у меня появилась, когда Феда придала мне ускорение правой коленкой и мир дернулся, вправляясь на место. Исчез сказочный туман, лунный свет перестал быть загадочным, тени потянулись просто от деревьев, а у меня требовательно засверкало левом нижнем углу. На ходу прочитав новости, я возликовал. Было отчего. За убийство "матёрого волка" мне открылась новая способность, "лесная жизнь", умение "охотник", и титул "истребитель хищников", за что привалило и опыта и славы, хоть и не очень много. Не это главное. Не это, а... Так, внимание! Барабаны... Фанфары... Гаснет свет... ПА-БАМ-ДА-ДААААМ!!! Наконец-то! "Мастер Стихий"! Мне открылась магия! "мастер огня" первого уровня мог не очень много, прямо скажем - смехотворно мало: создание фрагмента пламени независимого от источника с возможностью перемещения до 5 метров. Причём максимальная "энергопроводность" была лишь 100 дж/сек при массе требований, как то: "энергоёмкость" 300 дж; Мудрость 1, Самоконтроль 1, Абстрактное мышление 1, Концентрация 2. Я про джоуль помню лишь то, что дульная энергия калаша около двух тысяч дж, и что один джоуль - это примерно столько нужно, чтобы переместить один килограмм на один метр. Получается, что мне не только до калаша далеко, я даже литра воды не вскипячу своей огненной магией. Тем более, что энергоёмкость у меня была лишь 136 дж. Ну, и хрен с ним. Вы же понимаете, что в магии - всё это так, шелуха. Главное-то что не обманули! Есть она, есть! А всё остальное приложится со временем.
  
  А, ну да. Набрался-таки опыт и тут я, честно говоря, свалял дурака.. Я прикинул, что мне интеллекта не хватает для магии, и почти тут же, не думая, взлетел на уровень. И только сделав это понял, как лажанулся. Если умения не могут быть выше способностей, а способности можно менять только на опыт, то чем выше уровень, тем сложнее повышать их. И толку будет от моего интеллекта, если я уровень умения поднять не смогу? Но что сделано, то сделано. Теперь если даже помру, в этой виртуальности это уже ничего не поменяет. А то бы я "саблиста" своего давно на что-нибудь более практичное сменял.
  
  И ещё из интересного: по совершенно какой-то бабской логике, за общение с лицом, приравненным к божественному статусу, дали почётное звание "избранник богов первой степени" без знака отличия, но зато с повышением удачи и славы, и в то же время сняли опыт. Вот так. За то, что Феде не сопротивлялся, позволив ей мутузить себя, как тряпку. Немного сняли, одну единичку всего, но всё-таки! Они не охренели вообще? Где я, и где эта тварь?
  
  У неё ко мне отношение, кстати, минус девяносто. Упреть. Тварь, одним словом. Если бы не Иродия - живьём бы меня сожрала.
  
  Вобщем, было у меня теперь опыта сорок пять из ста пятидесяти до следующего, пятого уровня, семь единиц для распределения, которыми мне некогда было заниматься, и замечательный зелёный аналоговый циферблат по желанию. Красота. Вoт только циферблат был, а времени - нет. До утра оставалось меньше трёх часов.
  
  Как проникнуть в город я уже придумал... в общих чертах, и даже заранее, по дороге объяснил лошадиному драйверу. Тот послушно проехал от ворот вправо и продолжил движение сначала вдоль стены, а потом и вдоль реки. Тут я и соскочил с телеги. Наши дальнейшие пути разошлись. Mне - навстречу приключениям и опасностям, а ему - обратно, на тайную базу. Досыпать. Я бы с ним поменялся, конечно, но он не предложил.
  
  Отдыхая на первой плотине водяной мельницы, которыми тут перегорожена большая часть реки, я с отстранённым ужасом понимал, что мозги у меня бродят, как квашеная капуста, и выпускают зловонные пузырьки отвратительных идей и мыслей. И что я - полный придурок, возомнивший себя умнее всех остальных. И что я переоценил свои умственные, и физические способности. А также заносчивый, высокомерный, и так далее, прыщ на теле истории. Почему бы мне не подумать, что если местные считают, что по реке в город не пробраться, то в этом есть какая-то сермяжная правда? Воды в реке было гораздо больше, чем несколько дней назад, течение было намного сильнее, и, главное, вода была в буквальном смысле ледяная! Я ж думал - летом вся вода тёплая! А тут, видать, исток реки недалеко, и исток тот - тающие в горах снега. Река - не озеро. Солнцем не прогревается. Не успевает.
  
  На вторую плотину я вылез совсем задубевший. В буквальном смысле. Руки и ноги двигались исключительно в выпрямленном положении. Надеяться на воздушный обогрев не приходилось - хоть и не холодно особо, но не солнцепёк, и ветерком тянет. Как бы совсем не околеть. Пришлось уподобляться Ипполиту и Жене. Ещё семь минут утекло. Однако, уже три одиннадцать. Пора спешить. Времени всё меньше. Я с сомнением поглядел на тёмную, бурлящую воду. В неё категорически не хотелось. В моём случае - в буквальном смысле проще умереть. Как же холодно, блин! А ещё под цепью плыть, и кто его знает, где там следующая плотина. Как бы не оказалось, что следующей землёй, которую я коснусь, будет дно. Да что ж меня так колотит-то, а? Я ж виртуальный... Или нет? Ладно, поплыли.
  
  Когда меня, полумёртвого от изнеможения и холода вынесло на следующую плотину, я понял: произошло чудо. Я не помнил никакой цепи, как я её преодолевал, было ли это вообще, но я находился уже внутри городских стен, это точно. Осталось протопать по плотине до почти берега, там по воде ещё немного, и я на месте. Только сил не было. И не удивительно: "энергия - 10 Ккал/2000 Ккал". Разве что на поддержание сфинктеров в тонусе и хватает. У меня тут же возник вопрос: куда делись все эти килокалории? Две тысячи - это дохрена, на самом деле. Не каждый в день столько съедает. Не мог же один заплыв, пусть даже экстремальный, всё исчерпать? Потом подумал, что, возможно, это потому, что я не из той, привычной мне плоти и крови; что две тыщщи - это теперь ВСЕ мои ресурсы, ВЕСЬ запас. Нет ни глюкозы в печени, ни липоцитов. И митохондрий в коричневой жировой ткани, для обогрева, тоже нет. Так что, возможно, все мои тридцать килограмм общего веса за счёт этих калорий и обогревались всё время, и в движение приводились. А ел я последний раз вчера утром. Потом и по горам бегал, и оперировал, и били меня насмерть, и с почти богиней общался до потери пульса. Как теперь энергию восстанавливать? Если следовать логике этой реальности, спонтанного восстановления, типа "2 единицы в секунду", не будет. Не знаю, возможно ли мне умереть от голода, но проверять некогда - я, может, и не помру, но на девчонок это точно не распространяется. "Не успеешь до следующего утра - потеряешь одну". Вот блин. Кого, интересно? Тфу, нахрен! Какая разница?
  
  Сожрать бы кого. Я огляделся. Сухие ветки вокруг да галька с песком. Змеи, может и есть, да где их искать. Я бы в моём состоянии и сверчков несолёных смолотил, и мышь сырую. Но на этой убогой полоске суши даже комаров не пищало. Рыбу?.. Да глупость это - опять в воду лезть. Оттуда я уже точно не вылезу. Ветки... Я тронул одну пальцем. Интересно, у меня есть ограничения по пищеварению? Может, переварю?
  
  Три двадцать пять. Близится рассвет, а я ещё тут валяюсь, как вяленая вобла. Что я могу сделать? Было бы это в моём мире... но я не в нём. Я - набор циферок. Всё, что у меня есть, это долбаные единички в характеристиках... Стоп. Единички. Циферки. Вот оно, идиот. Выносливость. Мне нужна выносливость. Она была на двоечке. Поднять её на единичку стоило двадцатку опыта, которого у меня накопилось сорок пять... Ну что ж, вот и пригодился. Да, Подтверждаю... Есть! Энергия 3000 Ккал/3000 Ккал. Теперь бегом, бегом!
  
  Самоконтроль вырос до пятнадцати процентов. Бегу и смотрю, что даёт. В частности - конвертировать одни показатели в другие. Например ТП (тупых приколистов?) здоровья в ватты, или калории в джоули. Раз в сутки. Правда, на первом уровне только десять процентов. Но всё равно, можно, наверное, научиться сжечь с десяток калорий и напрямую согреться, например.
  
  Три двадцать восемь.
  
  Охраны на берегу нет - она на мосту и у ворот. Ворота - хрен знает где; мост, едва видимый в темноте, перекинулся через реку метрах в двухстах. По ночным улицам бродит ночная же стража, но прямо сейчас никаких огней передо мной нет. Бегом, бегом! Сунулся в тёмную улицу. Вонючая, кривая загогулина, описав ломаный полукруг, вывела меня обратно к реке. Сука.
  
  Три тридцать четыре.
  
  Ловили и убивали меня всё время на другом конце города, и география этой его части мне совсем незнакома. Какая улица ведёт к Барджелло? Барджелло - место значимое, центровое; по идее, и улица туда должна быть поширше... Точно, она наверняка от моста идёт. Но на ней - тут к бабке не ходи - и стражи поболе. За прогулку по ночной Фиренце, если поймают, можно и ноги лишиться - это тут запросто. Так что по центральной улице ломиться нельзя, надо найти как на неё выскочить у самой площади.
  
  Три сорок.
  
  Я ношусь по этим переулкам кругами: одна и та же колокольня возникает силуэтом в ночном небе то справа, то слева, то позади. Я уворачиваюсь и прячусь от патрулей в тёмных закутках и "мастер пряток" дорос уже до двадцати трёх процентов. Но время идёт, а я всё не могу выйти на нужную мне площадь. Временами я развиваю максимальную для меня скорость - двенадцать км в час, но постоянно бегать не рискую, больше приходится красться.
  
  Три пятьдесят пять.
  
  Наконец-то. Вот она площадь, вон она Барджелло. Или оно.
  
  Площадь безлюдна и тиха. Огни только у входа в уродливое и по форме, и по содержанию сооружение. Между зубцами башни тоже кто-то прогуливается со светильником. Наблюдать и строить планы некогда. Помощников у меня нет.
  
  Под полукруглую арку, ведущую во внутренний двор, я проскользнул никем не замеченным. Устав караульной службы тут кровью ещё не написали, никакими решётками проход забран не был, часовые переговаривались внутри. А ведь недаром сказано: болтун - находка для шпиона. В данном случае - для меня. Хотя я не шпион. Я - диверсант. И с этой приятной мыслью я вытащил из ножен Лунный клинок, специально для этого дела одолженный мне Иродией. Длиной в локоть, ухватистый, хищный, жаждущий крови. Дающий мне плюсы к ловкости, ярости и удаче. А также пять килоджоулей маны и охрененный шанс крита. Жаль, не насовсем дала первоведьма, а только на время попользоваться. Клинок уникальный, легендарный, минимальной цены в 150 флоринов. Цена ошеломительная, но это, конечно, всё равно совсем лохом надо быть, такую вещь всего лишь за десять средних годовых доходов отдать.
  
  Три пятьдесят семь.
  
  А, тут таки есть наружный пост. Из одного человека. Как так-то, а? Ну как так? Стоит внутри, тихенько, посредине прохода, в темноте, без света, малозаметный снаружи - это да, но один.
  
  Делаем так...
  
  Позади хитрого, но одинокого стражника с лёгким треском зажёгся огонёк, с непропорциональной скоростью пожирая мои невеликие джоули. Солдат резко развернулся на свет и на звук. А у меня ограничение в пять метров, не мог я его дальше от его глаз создать. И так на пределе дальности. Он отшатнулся от пляшущего перед глазами пламени, вскинул руку. Рука никого не нашла. Пустота. Только небольшой, как у свечи, огонёк. Прямо в пустоте. Просто ярче раз в десять... Который уже, кстати - опаньки - и погас. Всё! Не было никакого огонька. Только пятна в глазах.
  
  Башмаков с деревянными подошвами на мне давно, с самой реки уже не было, и я почти неслышно скользнул к часовому на босых ногах. Не совсем неслышно, конечно: и одежда шуршит, да и самые разбосые ноги, если ты не ниндзя, тоже какой-никакой шум производят. Солдат резко развернулся в мою сторону, выхватывая оружие и ища взглядом опасность. Вот только глаза уже не видят в темноте, да и с ростом предполагаемого противника он ошибся, сканируя пространство поверх моей головы. А я низехонько так... Не давая себе времени на раздумья и сомнения, я с ходу вогнал острие под нижнюю челюсть. Чисто анатомически, в реальном мире если, так там продолговатый мозг в нескольких сантиметрах, смерть практически мгновенной должна быть. Ну, а тут... ну, тоже, наверное, значение иметь должно. Да и ярость с шансом крита... Урон, опять же, у Лунного клинка с моей стовосьмидесятиваттной силой - до 105 ТП, даже и без критов. У взрослого мужчины здоровья, конечно, больше моих 40 ТП, но не до бесконечности же.
  Было бы это моё первое убийство, не вышло б ничего, скорее всего. Не решился бы я. А так уже и привычно становится.
  Таскать тело с целью скрыть преступление не стал: помог трупу мягко опуститься на холодные камни - и ладно.
  
  Три пятьдесят восемь.
  
  Маны, с учётом Клинка - 5 070 джоулей. Три секунды огонёк держал - больше шестидесяти джоулей как не бывало.
  
  Идём дальше. Тихонько, не спеша. Аккуратно. Вот и вход во двор. Стражников двое. Стоят, привалившись к стене, лицом друг к другу. Трепятся о бабах, за территорией не наблюдают.
  
  Двое - это хуже чем один. Но что нам завещал великий Цезарь? Разделяй - и властвуй.
  
  Я, без ложной скромности, человек почти гениальный - и это не хвастовство. Это скромность. Сухим фактом было бы это "почти" опустить. Поэтому обнаружив обидно малую мощность новообретённых магических талантов, я, по дороге сюда, пытаясь не вылететь из подпрыгивающей на кочках и ухабах телеги, пытался придумать, что можно извлечь хотя бы из таких возможностей. Цель ясна: магия эта в первую очередь должна стать оружием. Бытовое применение возможно и даже желательно, но вторично. Суп можно и на костре сварить. Вопрос: как этот махонький огонёчек использовать так, чтобы он стал грозой врагу и надёжной защитой другу? Примечание: для врага это уже в таком виде должно стать смертельным. Первой идеей было создать его прямо внутри вражеского организма. Жечь, так сказать, калёным железом изнутри. Пять секунд даже небольшого, в пару свечей, пламени в желудке - а в качестве особо гуманного способа: на бифуркации трахеи или аортальной арке - и супостат надёжно выведен из строя навсегда. Это потребовало эксперимента. Под рукой - кроме личного водителя и мешков с овсом в телеге - ничего не было. Но мешки с овсом меня устраивали. Увы. Облом. Создать огонёк там, где я не мог его видеть не получилось. Надеюсь, это просто практики у меня нет. Хуже, если такое невозможно в принципе.
  
  Второй идеей... Второй идеи вот до самой этой минуты не было. Времени не хватило на проработку вопроса.
  
  Ждать и целиться пришлось довольно долго. Автоматической привязки огонька к объекту то ли вообще не было предусмотрено проектом, то ли функция у меня пока не активирована, так что все его перемещения приходится осуществлять вручную, а потому надо тщательно выбрать и момент, и место. С баб стражники уже перешли на на семейные дела и недалёкие планы, а нужный момент всё не наступал. Наконец стоявший ко мне лицом приподнял руку чтобы поудобнее перехватить свою алебарду. В этот момент у него под подмышкой и вспыхнул маленький, но очень горячий огонек. Я постарался сделать его настолько жарким, насколько мог со своей энергопроводностью полных 100 джоулей в секунду. Стражник дико взвыл, бросил алебарду, подскочил на месте, хлопнул себя здоровой рукой в больное, и завертелся юлой. Вой перешёл в пронзительный, отчаянный визг. Несчастный рухнул с ног, катаясь по камням двора. Его напарник уставился на него ничего не понимая. Из караулки выскочили ещё четверо и кинулись на вопли. Надеюсь, вся дежурная смена и внутри больше никого. Оперативно так выскочили, словно готовились. Ну и хрен с вами. Я всё равно тут больше никого убивать не собирался. По стеночке, в тенёчке, бочком, я двинулся к открытой двери. Трое из оперативной четвёрки да напарник пострадавшего ещё пытались выяснить, почему шум - огонёк-то мой уже давно погас и очевидной причины не находилось - а один был поумней и начал озираться по сторонам. Но это я заметил краем глаза, уже проскальзывая в дверной проём. Осторожно так, не наглея. Внутренней географии Барджелло я не знал. До этого я тут бывал только с персональными вооружёнными гидами, и дальше подвала они мне экскурсий не проводили. Шёл я наобум и потому следовало быть максимально осмотрительным. Следовало продумывать каждый шаг. Следовало держать ушки на макушке и глядеть в оба. Следовало двигаться медленно и бесшумно. Следовало... Да там много чего ещё следовало. Да только я не успел ничего. Ей-бо, ну как тут не вспомнить: "ничего не сделал, слушай, только вошёл"...
  
  
  
  xxii
  
  [Год 1263. Август, 19; Четвёртая стража]
  
  
  - А вот не занимали вы за мной! За мной вот он занимал! - И Ососков ткнул пальцем в следующего за Ордыниным старичка с палочкой. - А откуда вы здесь взялись, я не знаю!
   - - Евгений Лукин. Чёрный сон.
  
  
  
  Темнота была густая и плотная, как жидкий асфальт. Одна единственная свеча не могла разогнать её. Но света хватило, чтобы проявить из тьмы бледное лицо. Только лицо, больше не было ничего. Вокруг только темнота.
  - Сгинь, - посоветовал я ему, и закрыл глаза.
  Не помогло. Тонкогубое, хрященосое лицо, подсвечивая себе свечой, всё так же всматривалось в меня выпуклыми зенками. Лицо было странно знакомым, но я не мог пока заняться воспоминаниями, поскольку решал вопрос: открывал ли я глаза до того, как увидеть эту рожу, и закрывал ли после. Потом мне пришло в голову, что мне могли банально вырезать веки. Я тут же поверил именно в эту версию, и стало страшно.
  - Мессер Ружеро, - голос острыми колючками тыкается в барабанные перепонки. - Мессер Ружеро!
  Тонкие губы растягиваются в довольную улыбку. Мне же не до веселья. Мне как-то неудобно во всём теле, неуютно как-то, но я не понимаю, что именно не так.
  - Ну-же, мессер Ружеро, - звонкий голос прокалывает-таки мои бедные перепонки и колет в самый мозг. - Просыпайся, дружочек, просыпайся. Хватит уже спать.
  Почему - "просыпайся"? Я, вроде, не сплю.
  Лицо уплывает вверх. Я поднимаю голову вослед - и тьма начинает таять, выявляя детали окружающего.
  - Вот и хорошо, дружочек, - лицо, к которому потихоньку присоединяются шея с руками и туловищем, одобрило мою активность. - Вот и славно. Славно. Хорошо ты побегал, хорошо... Но ведь как получается? Сколько не бегай, а от нас не убежишь.
  Что-то коснулось левой щеки, картинка рывком сместилась и меня словно кипятком облило. Я попытался оттереть щеку, но рук не было. Вернее, они были, но делать то, что мне было нужно не желали.
  А ведь меня, похоже, ударили. По лицу. По моему лицу. Голова свесилась и я обнаружил каменные плиты где-то далеко внизу. Поднять голову почему-то уже не получалось. Снова начало темнеть.
  - Давай-ка, мессер Ружеро, продолжим наше общение, - предложили мне.
  Я хотел вежливо предложить перенести нашу беседу, так как в настоящее время мне что-то явно нездоровится, но тут моя голова безо всякого моего участия вздёрнулась и затылок больно стукнулся обо что-то очень твёрдое.
  - Сука, - сообщил я Вселенной.
  Чем-то мне знакомая физиономия, проявившись уже полностью, стояла в трёх шагах от меня, значит, за волосы меня держит ещё кто-то. Я попытался повернуть голову. Не вышло. Зато я понял, почему так трудно дышать и почему не слушаются руки: они были привязаны к кольцу в стене высоко над головой. Я на них висел.
  - Как-то не задалась у нас беседа прошлый раз, - короткий смешок. - Но да ничего. Теперь нам не никто не помешает, не так ли? Тут ведь нет ваших рыцарей. Где они? Нету. Нету! А что ты без них? Так, кусок мяса.
  А, точно. Это же тот, который тогда в том зале был, когда нас с Гвидо освободил ди Тавольи. Помню, помню. Отец Козимо. Плохо-то как. Но как он тут оказался? И, словно отвечая на мой невысказаный вопрос, он продолжил:
  - Так я и знал, что ты сюда явишься.За девками за своими... Вот ведь как. Мне даже не поверил никто, когда я сказал, где тебя ждать. Да что там, Ружеро, я бы и сам не поверил, скажи мне кто. А тут, знаешь, как кольнуло мне что-то: девок попридержать, а там ты и сам за ними пожалуешь... Девок твоих, кстати, тут нет уже. Что им тут делать? С ними всё ясно. В Стинке они. [Тюрьма Стинке стояла на месте нынешнего театра Верди, на восточной стороне улицы Изола-делле-Стинке, тут перед казнью держали приговорённых] С завтрашнего дня по одной будут за грехи свои кары принимать. Сначала главную ведьму четвертуем, потом и мелких тварюшек вслед за ней. А вот с тобой разговор особый.
  - Сука, - повторил я и Козимо небезосновательно принял это на свой счёт. И мне опять прилетело кулаком в лицо. Бил, естественно, не он, а тот невидимый, что стоял сбоку. Пересохшим языком я облизал распухшие и подозрительно солёные губы. Угу. Ну, зубы вроде на месте все... Я с надеждой глянул наверх ещё раз. Как давно, интересно, я в таком подвешенном состоянии? Вообще-то, у нормального человека часа за три-четыре такого висения уже и отёк лёгких должен начаться. Вот было бы здорово. Правда, смерть не из самых приятных, но перетерпеть можно - всяко лучше, чем опять с Альфонсо повстречаться. Вот только я - не нормальный. Я, может, вообще не человек. Ладно. Повисим, подождём.
  
  - Ружеро Понтини... - продолжал меж тем Козимо. - Несомненно, не так тебя назвали родители и крестили в храме. Может всё же скажешь своё настоящее имя?
  Я попытался найти у себя в памяти хоть какое-то обоснование своему нахождению здесь. В смысле - для него. Так-то понятно, что меня схомутали при попытке проникновения на охраняемый объект. Мысли были как перья в старой подушке - серые, ломкие, и сбившиеся в бесполезный комок. Вроде всё же делал правильно, и всё равно ничего не получилось. И девочкам не помог, и сам спалился. Не помогла мне моя вундервафля огненная.
  - Настоящее... Ружеро... - слова давались с трудом, шепеляво, но поговорить надо, ибо другого источника информации у меня не будет. Они тут ещё не дошли до понимания, что на все вопросы задержанных надо отвечать только одно: "вопросы тут задаю я".
  - Разве? Ну, положим. А кто же твои родители, мессер Ружеро?
  - Я... не помню.
  - Интересно. А откуда ты родом? Ты фирентиец?
  - Не знаю.
  - И как давно живёшь в Фиренце ты, конечно, тоже не помнишь?
  - Не точно... год... или два... не знаю.
  - Интересные у тебя особенности памяти, Ружеро, - заметил клирик. Ну да, подумал я, тут помню, тут не помню. И вообще, незабвенные братья-францисканцы всё это у меня уже спрашивали практически теми же словами. И этот туда же. И комментарии даёт такие же. Неужели настолько плоха легенда? Козимо тем временем помянул, что я и в Фиренцу заявился без объяснений откуда, ссылаясь на ту же амнезию, и продолжал выяснять, как я, такой хронически беспамятный, добрался до Фиренцы один, да ещё умудрился попасть к Фаринате? Да не просто попасть, а сразу же начать работать с виднейшим механикусом Италии. А действительно, как? Это уже я спрашиваю: как настоящему Ружеро это удалось? Если, конечно, он не косил под такого же дурачка, как и я. Значит, косил. И тут вопрос: а действительно ли имя настоящее? И откуда пацанёнок взялся? Кто такой на самом деле?
  
  - А вы, - похрипел я. - Отец Козимо, верно?
  - Вспомнил, Ружеро? Да, я - именно он.
  - А... братьев Альфонсо и Бартоломео вы не знаете?
  - Францисканцев? - в голосе послышалось удивление. - Да, появились тут недавно. Почему спрашиваешь?
  - Так ведь... Они со мной разговаривали уже, - чего, к счастью, в этой реальности пока не было.
  - Вот как... - клирик задумался. - Не врёшь? Где это ты с ними поговорил?
  - Этого не знаю. Они как-то не поделились секретом.
  - Что ты имеешь ввиду?
  - Ну, глаза мне завязали. Только где-то в подвале и сняли повязку.
  - Хм... Как-то не верится. И о чём говорили?
  - О том же самом... Кто я, откуда, почему...
  - И что ты им рассказал?
  - Правду рассказал, отец Козимо.
  - И они тебе поверили?
  - Как видите, я у них там не остался. Отпустили меня.
  - Сомнительно мне что-то... Ну, и какую правду ты им рассказал?
  - Да вот именно такую, что меня отпустили. И велели больше никому не говорить. Сказали, если ещё у кого, например как у вас, отец Козимо, вопросы ко мне появятся, то к ним отсылать. Они уже всё, что надо узнали.
  - Ах, Ружеро, Ружеро... маленький обманщик. А я чуть было тебе не поверил. - клирик покачал головой и мне под рёбра, выбивая дух, впечатался кулак. Я только порадовался, что селезёнка у меня, хоть по ощущениям и как настоящая, но всё-же цифровая. Её не так жалко. Потом, ненадолго появившись у меня в поле зрения кряжистым силуэтом, подручный клирика двинул мне в челюсть. Одного такого удара бы хватило, чтобы я поплыл, а тут я ещё затылком от удара звезданулся о камень, так что хоть окончательно сознания не потерял, но реальность существенно утратила значение и отошла на второй план. А на первом у меня осталось лёгкое сожаление, что наспех сляпаная придумка не прошла. С другой стороны, я многого и не ожидал. Времени на обдумывания у меня не было. Может профессиональный разведчик бы и сообразил чего менее наивное, но я не он. Ничего. В другой раз у меня будет больше информации. Втирать ему про братьев, видимо, не стоит. Он с ними, видать, накоротке. Или вообще одна шайка-лейка, что, вобщем, мне должно было быть очевидно с самого начала. Ещё думал, почему-то, что я опять в Барджелло, опять меня по морде бьют, а Гвидо, подлец, отсутствует, на своё счастье. Про ракеты думал, что легко их теперь найду. Ну, после воскрешения, естественно. Вот только девочек было жалко до слёз. Но поделать я ничего не мог, надо было помирать как-то. Может, в следующий раз лучше получится. Или попробовать без них. Не выходит же явно, чего я упёрся и тыркаюсь в одно и то же? Понравились они мне, что-ли? С нынешним пониманием ситуации я, пожалуй, сам смогу выкрутиться... Надеюсь. А потом уже и им помочь. Без такого экстрима. Несколько-то дней у них есть, пока к ним не нагрянут францисканцы. Правда, это будут уже другие девочки, и я для них буду никто. Но лучше ж так, чем никак.
  
  Клирик продолжал бубнить что-то, видимо спрашивая и всё ещё надеясь получить ответы, но я его слышал как сквозь вату, продолжая думать о своём. Но из того, что я всё это время о чём-то думал, не значит, что ничего не происходило, кроме его вопросов и моего думания. Ещё как происходило. Меня продолжали бить, и бить сильно. Чаще в живот, но и лицу доставалось. Губы были размочалены в тряпку, на грудь и на пол лилось из разбитого носа, затылок пульсировал от ударов о каменную стену, и, помимо селезёнки, дёргало отбитую печень. Только по сравнению с парочкой францисканцев, Козимо - сущий пацан и ничего кроме забивания меня насмерть не придумал, а, стало быть, мне можно было не отвечать на его вопросы, отрешиться от реальности и, тупо глядя перед собой бессмысленным взглядом, ждать, когда зелёная полоска покажет "0 ТП" и мигнёт мне на прощание, сменяясь воплем Бьянки "Ружеро очнулся!".
  
  В какой момент всё прекратилось - я не заметил. Моё сознание, мелкодисперсно рассеявшись невесомой дымкой по необъятной реальности, впитывало биотоки Вселенной и ему было не до мелочей. Однако ж был какой-то шум в пыточной, вроде недолгого спора, потом короткое звяканье и бряканье, которые я отметил клочком того облачка, которым мыслил, но конденсироваться и овеществлять свой разум по таким пустякам не стал. У меня в планах была Смерть и попытка заметить переход из реальности в реальность. Отвлекаться по пустякам в такой момент было бы просто глупым. У меня было 1 ТП на индикаторе, и вроде даже казалось, что циферка уже начала мерцать. Вот-вот ЭТО должно было случиться. Но оно всё не случалось и не случалось, а потом я обнаружил себя уже лежащим на полу, причём не на голом. Кто-то подстелил мне какую-то подстилку. В голове постепенно прояснялось, возможно оттого, что мне дали напиться и омыли лицо холодной водой. Самочувствие улучшалось, но было всё-же обидно: вместо причащения тайн мироздания мне всего лишь предложили какую-то тряпку под зад.
  - Полегчало? - голос был не Козимо. Ба, знакомые всё лица! Привет из прошлого, правда, не моего: мою голову у кружки с водой придерживал ни кто иной, как викарий Бонуомо Инфаньяти лично. Выжил он, значит.
  - Спасибо, да, - поблагодарил я. - Что происходит?
  - Встать можешь, отрок? - викарий поставил кружку на стол.
  - Попробую, - я повернулся и упёрся руками в пол, не давая ему выскользнуть из-под меня.
  - Пробуй. Если я не ошибаюсь, тебе надо торопиться. Скоро рассвет.
  - Торопиться? - не понял я. - Куда?
  - Через два часа после рассвета донна Мария Камби будет казнена.
  - Мммм... - чёртов пол! Шатается. Но хоть блевать не тянет. - Я-то что могу сделать?
  - А сюда зачем тогда пришёл?
  - Сюда... - я всё-таки умудрился встать и смог сохранить вертикальное положение без поддержки. Совсем недалеко от меня на полу лежало то самое кряжистое тело, что так любило меня бить. Было ясно, что теперь оно ничего больше не любит и уже больше никого не ударит. Вошло, так сказать, в гармонию с мирозданием. А где же сам Козимо? А вот и он, лежит с другой стороны стола, ближе к двери. Такой же посмертно безобидный. Опа, а тут и ещё один, прям у порога. Униформа как у Козимо. Этого я не видел. Снаружи стоял, когда жив был? Ну, теперь лежит внутри. Больше никого, ни живых, ни мёртвых. Викарий, получается, их в-одиночку троих уложил? Вот тебе и монашек. - Да я даже и не знаю, как тут очутился. Дали по голове - и вот я уже оказался тут.
  - Какие только совпадения не случаются, - согласился викарий и отошёл к столу. - А теперь тебе надо оказаться там. В Стинке. О, неплохо! - он нюхнул из кувшина, тут же набуздыкал себе в кружку и присосался, не откладывая на потом. Понятно, алкаши все тут запойные. К моему удивлению, опорожнив поллитровый сосуд, он и мне предложил, на что я только головой мотнул, ощупывая левую щеку. - Туда ещё как минимум полчаса добираться, - продолжил он, наливая себе ещё. - И столько же, не больше, тебе останется на всё про всё. Даже не знаю, как ты успеешь.
  - А вы кто? - я посчитал нужным задать наконец логичный в моём положении вопрос. На пальцах осталась кровь. Что ж они, гады, никак моё лицо в покое не оставят? Прям как специально по левой стороне лупят.
  - Я - викарий, - ожидаемо ответил викарий.
  - О, ваше... это... преос... - у меня вылетело из головы, как к нему обращался Бокка. - В общем, рад видеть...
  Бонуомо чему-то рассмеялся.
  - А почему вы мне помогаете? - продолжил я.
  - Слушай, отрок, я бы тебе и рассказал... может быть, да только у тебя действительно нет времени. Ну совсем нет.
  - А...
  - Давай так, коротко. Я всё знаю про твою эпопею с донной Марией и прочими. И совсем не прочь поучаствовать в их вызволении, но только так, опосредованно. Саму работу ты должен сделать сам. А ты, вместо того, чтобы мчаться туда на всех парусах, ни мычишь, ни телишься тут.
  - Да что я могу? - стиль речи священника показался мне не совсем таким, каким он был когда я видел кусочек жизни Боско. - Я вообще сейчас не в том состоянии...
  - Ну, с состоянием я тебе помогу, это не проблема. Давай-ка, пей, - он протянул мне маленькую серебряную по виду фляжечку. - Пей, не бойся. Не вино.
  Это действительно было не вино. Даже не знаю, что. Показалось, что жидкость пряно пахнỳв в нос, испарилась ещё до того, как я успел её проглотить.
  - Помогло?
  Это было ох... сказал бы хорошо, так нет, ближе - офигительно, но надо, чтобы начиналось почти то же самое, но с "ох..." а заканчивалось бы тем же "ительно". И с толпой восклицательных знаков. Зелёная полоска метнулась вправо, восстанавливая всё мои ТП здоровья, и даже, по-моему, пробила там какой-то барьер. Вокруг меня, наверное, аж воздух захрустел снежной свежестью, настолько мне вдруг стало кайфово от ощущения полного здоровья и переполненности сил. Как у перекачанного волейбольного мяча.
  - О, - заметил викарий. - Вижу, что помогло.
  - Ага, - я ещё раз потрогал щеку. Нет, увы. Халява не настолько могучая. - Спасибо.
  - Бога благодари. А теперь слушай. Одному тебе точно не управиться, хоть там тебя и не ждут. Но и лазутчик из тебя никакой. Так что одному в Стинке делать нечего. К счастью для тебя, знаю я, кто тебе поможет. Заскочишь по дороге к одному человеку, с ним точно справишься.
  - А что за человек?
  - Ты не знаешь. Бокка дельи Абати зовут. Он точно поможет.
  - Да? - я постарался не показать вида, услышав такое знакомое имя. - Ночь на дворе, и я не принц какой. С чего бы это ему кидаться за мной куда-то?
  - Скажешь, тебя отец Инфаньяти послал. Есть за ним один грешок, за Монтаперти расплатиться надо. Да добавь, что старуха та ещё жива, он поймёт. А я ему подскажу, через тебя, конечно, где ему её найти.
  
  Викарий дал мне несколько инструкций и указаний, как найти дом Бокки и как себя с ним вести.
  - И вот ещё что, - остановил он меня, когда я уже был у выхода. - Думаю, он тебе пригодится, сын мой. Хорошая вещь. Не теряй больше.
  Рукоятью вперёд, он протягивал мне Лунный Клинок, а сам этак снисходительно ухмылялся.
  
  Стражников снаружи не было. О них тоже позаботился отец Бонуомо, викарий особого назначения, так что я спокойно пересёк двор и вступил под арку, где первый раз жизни применил свою новообретённую магию и упокоил человека магическим оружием. Вот что человеку ни дай, он непременно приспособит это в первую очередь для причинения максимального вреда другому человеку. И я, оказывается, не исключение. С другой стороны, мне оно для того и было дадено.
  - Лёш, - окликнули меня из темноты женским голосом.
  - Чего? - совершенно автоматически отозвался я и только потом встал как лопатой шарахнутый. Из темноты на относительный свет вышла невысокая женщина, откидывая с головы накидку. Её грубоватые черты, более подходящие цыганке, или там иранке, были мне весьма знакомы, но этого не могло быть от слова совсем.
  - Узнал? - с улыбкой спросила она.
  - Этого не может быть, - вслух озвучил я эту глупейшую мысль. - Лила?
  - Значит, богатой не буду, - развела она руками.
  - Ты как здесь?
  - Да вот, сорока на хвосте принесла, что проблемы у тебя тут.
  Я растерялся, честно говоря, не зная, что говорить, как реагировать, что спрашивать, увидев человека, оставленного в том, настоящем мире, где я был из плоти и крови. Откуда был отправлен сюда с такими трудностями и с её же, надо отметить, помощью. Кто должен был остаться там и кого я никак не мог встретить здесь, во-первых, непонятно где, а во-вторых где оказался совершенно случайно... ведь случайно же? А?
  - Не стой столбом, иди сюда, - она утянула меня в тень. Я открыл было рот, чтобы вывалить на неё кучу вопросов, но она приложила мне к губам ладонь. - Тихо. Во-первых, он может услышать. Во-вторых, не надо, чтобы нас видели вместе...
  - Кто тут может...
  - Может, может, не сомневайся. В-третьих, у тебя нет времени на вопросы сейчас. Потом. Сейчас быстро скажи мне, о чём он с тобой говорил?
  - Кто?
  - Инфаньяти.
  - Слушай...
  - Лёш, я обещаю, я отвечу на все твои вопросы, но не сейчас! Ну, не до того сейчас просто, пойми. Так что он спрашивал?
  - Я фигею... Да ничего, вроде, не спрашивал. Наоборот, советы давал.
  - Советы? Что за советы?
  - Ну, как девчонок спасти...
  - Каких ещё девчонок?
  - А ты не знаешь, что ли?
  - Лёш, откуда я могу знать про каких-то твоих девчонок, сам подумай!
  - Откуда я могу знать - откуда?!
  - Не ори.
  - Откуда я могу знать - откуда? Я вообще, бляха-муха, ничего не знаю и не понимаю, кажется! Ты возникаешь ниоткуда, вопросы какие-то... Какая разница? Вот Бонуомо знает откуда-то...
  - Бонуомо? - она на секунду задумалась. - Плохо дело.
  - Почему?
  - Если он тебе в чём-то помогает, то, скорее всего, он эту проблему и создал. Ладно, подробности потом. Ты куда сейчас?
  Я коротко обрисовал ситуацию.
  - Понятно. Бонуомо тебе что-то давал?
  Я рассказал про клинок, что он мне вернул, и про то зелье.
  - Покажи-ка ножик, - потребовала она. - Ого! Неслабо тебя вооружили. Божественная вещь! А там такая бешеная сучка поблизости не отиралась?
  Сучка, конечно, отиралась. Даже, я бы сказал, не сучка, а... вот именно. На употребление мной того энергетика от Инфаньяти Лила не обратила внимания.
  - Да уж, ситуация, - констатировала моя знакомка. - Многим я тебе сейчас помочь не смогу, но кое-что тоже тебе дам. Вот, как в сказке. Будет тебе тяжело - сожми веточку в ладони и дунь вот сюда. Помощь и придёт.
  - Лила, слушай, что происходит? Что за хрень?
  - Это не хрень. Слушай сюда. Феда - она та ещё тварюка. Одно хорошо, что от дубравы своей далеко отойти не может. А веточка эта - как раз от её священного дерева. Вобщем, я, как самая настоящая баба-яга, тебе волшебную вещичку дала. Не потеряй. Ну, беги теперь, - и подтолкнула меня в спину.
  И, хоть у меня была тьма тьмущая вопросов, я побежал. Кто бы Лила ни была, что бы тут не творилось, но в одном она права: не время. Задам, ох, задам я, кажется кое-кому вопросов по мозгам! Ох, и придётся тебе ответить, Лила, по всей строгости! Ох, мне кажется, ты мне всё время по ушам ездила, да и сейчас... Вот интересно, про девочек она не знала, а что времени нет - сразу сказала. Выходит, это не у меня времени не было, а у неё. На что не было, и почему не было? Кто ж она такая, как тут очутилась, зачем, что тут делает, как меня нашла? Я ведь даже выгляжу сейчас совсем не как шестидесятилетняя развалина, которую она когда-то видела. Интересненькие дела творятся.
  
  Прямо за углом одну из улочек перегораживало несколько телег. На некоторых громоздились бочки литров по сто, на других - горами уложенная солома. Или сено. Вобщем, то, чем тут полы укрывают и матрацы с подушками набивают. Видимо не поместились на складах, или, что вероятнее, пригнал в город кто-то независимый, не из цеховых, вот и пришлось кантоваться на улице. И это было хорошо. Когда я, на пару секунд задержавшись, побежал дальше, за спиной с рёвом разгоралось пламя.
  
  - Ты кто такой? - Бокка держал в одной рука свечу, а в другой обнажённый меч. - Что надо?
  Я понимаю: выгляжу не очень. Одёжка в крови, морда разбита, на левую половину лучше вообще не смотреть, от греха. Запыханный весь. Ещё и горелым наверняка от меня несёт. В руке - кинжал такой, по виду острый. Доверие этакому персонажу добровольно оказывать не хочется. Кьяра аж охнула, когда увидела. А Бокка... Бокка мало изменился за эти три года, разве что взгляд стал более твёрдым и каким-то... надменным, что-ли. Понятно: уже не бесправный "бывший", а владетельный и благородный магнат. Дом был не тот, в котором я видел его с Кьярой, гораздо больше, полон слуг, один из которых и разбудил его. Я с поклоном, а как же, передал ему маленький крестик на ремешке.
  - От отца Инфаньяти, мессер.
  Лицо Бокки, при взгляде на крестик, закаменело.
  - Это... Винче?
  Я кивнул. Простоволосая Кьяра, выглядывающая из-за спины мужа, опять охнула и схватилась за круглый живот. Судя по размеру, ей скоро было рожать.
  
  Внутрь меня не пригласили. Бокка сказал жене, чтобы шла в дом и быстро уточнил, где, как, и при каких обстоятельствах я пересекся с викарием, и чего я вообще к нему, Бокке, припёрся, ни свет ни заря.
  Объяснил, конечно. Коротко, как мог. Время-то не терпит. Без подробностей, а исключительно в части, его касающейся. Насчёт освобождения дам. Мой старый (хоть он этого и не подозревает) знакомый выслушал, подумал, и коротко кивнул:
  - Жди здесь.
  Пока мой ударно-штурмовой романтик меча собирался, на улицах подымался шум. Зазвонил колокол ближайшего Сан-Джиминьяно, беспокойным дребезжанием подымая людей из постелей, сообщая встревоженным, полусонным горожанам, что в их городе беда. Пожарных команд тут нет. В таких случаях в первую очередь подымается приход, потом сестьера, ну а потом выходит на, так сказать, федеральный уровень, если до того времени проблема не рассасывается местными силами. Пожар в таком тесном городе - дело серьёзное. Его так не оставят. Я, рассчитывая пожечь повозки сена чтобы отвлечь и стянуть силы неприятеля в другое место, к сожалению не учёл пожароопасности моей идеи в узкой улице. Но тушат горожане своими силами, что, в условиях отсутствия водопровода и ограниченных запасов воды в домах, становится делом весьма затруднительным. А если ещё в бочках было масло, о чём я не задумался, тогда дело швах. Не потушат. Но, как по мне, так и пофиг. Хоть полгорода пусть выгорит.
  
  Когда, через буквально несколько минут, Бокка явился из дому в боевой готовности, уже можно было видеть зарево неподалеку и слышны перепуганные женские голоса.
  
  Не знаю, почему благородный дельи Абати так легко согласился помочь. Я, хоть и рассчитывал на это, всё равно был удивлён. Магия имени викария? Возможно, было что-то ещё в последующие за битвой три года, о которых я ничего не знаю.
  
  До Стинке мы с благородным мессером добежали за считанные минуты, за которые никакого совместного плана придумать или обсудить было невозможно. Оставалось надеяться на итальянский авось. Снаружи самая мрачная тюрьма Фиренцы никак не охранялась. То ли моя задумка с пожаром сработала и вся наружка сейчас там, то ли её тут вообще не предусматривалось. Тем не менее мой напарник тормознул перед входом. Массивные двери были заперты изнутри.
  - Что теперь?
  Интересный он человек, да? Бежит куда-то среди ночи неизвестно с кем, неизвестно зачем, не поинтересовавшись соответствием неизвестно чьих планов жизненным реалиям, а столкнувшись с этой реальностью в виде непреодолимой преграды, пацана малого спрашивает, что делать. Растерянный весь такой. Ты, чудо гороховое, чем думал, когда на эту авантюру-то соглашался, а? Дошло, наконец? Да нет, конечно. До таких, что вот так вот могут в ночь куда-то сорваться помогать кому-то, никогда не доходит. Так их потом и хоронят, с удивлённым выражением на мёртвом лице.
  
  - Разрешите, мессер? - мне, собственно, близко подходить не обязательно, но огонёк будет ярким, его бы закрыть хоть как-то. А то в городе пожар, народ и так навзводе, на ещё одно возгорание может неадекватно отреагировать.
  До встроенных замков пока не додумались, так что скорее всего - засов. Открыть засов снаружи, если он грамотный, практически невозможно без соответствующего инструментария, конечно. У меня такой был. Той же своей "зажигалкой", отмечая катастрофическое убывание энергии, я прожёг дерево до металла. Металл, натюрлих, прожечь не прожёг, нема у меня такой мощности, но этого и не требовалось: раскалённые скобы вывалились от рывка и с громким лязгом рухнули на камень за дверью. Вход был открыт. В клинке осталось две тысячи пятьсот пятьдесят джоулей.
  - Ну, вот, - я повернулся. Ожидал я, не скрою, этакое восторженное удивление, челюсть, там, отвисшую... Ну, магия же. Он что, каждый день такое видит? Однако ничего, кроме явного недовольства, я не увидел. Ладно, хоть не плюнул, не развернулся, и не ушёл. Только головой покачал.
  В принципе, без Бокки я бы дальше и не прошёл, поскольку по коридору уже резво мчалась нам навстречу тройка стражников. Без бубенцов, зато с короткими мечами наголо. Живчики такие. Бокка, оттолкнув меня в сторону, шагнул им навстречу. Он был профессионал в этом деле и обошёлся без киношных красивостей. Разом они на него напасть в коридоре не могли, поэтому он их просто быстро зарезал по очереди и пошёл дальше. А я за ним. В караулке оставались сидеть ещё двое. Чтобы потренироваться, пока напарник разделывался с одним, я у другого постарался зажечь огонёк как можно ярче и ближе к глазу, раз уж внутри не могу. Джоулей не пожалел, вливая по максимуму. Выжечь глазик не получилось: очень уж он головой, мерзавец, быстро мотал, но за тот первый миг слизистую, а может и роговицу, я ему опалил, точно. В любом случае, программу минимум я выполнил и, с глазом или без, ему было не до драки. А потом он умер. Причина смерти - злокачественный острый боккадельиабаттоз грудной клетки. С этих двух тел мы сняли здоровенные, как их и рисуют в книжках, ключи от внутренних решёток и дверей. Этажом выше Бокке пришлось убить ещё троих, и на этом охрана Стинке закончилась. Подозреваю, что последние трое, больше похожие на карикатурных надзирателей, чем на реальную охрану, и рады бы, не вмешиваясь, слинять куда по-тихому, но выхода, кроме как тот, через который вошли мы, предусмотрено не было, деваться им было некуда, поэтому они и умерли так по геройски.
  
  Планировка Стинке была проста: длинный коридор метров трёх шириной, полукруглые своды по сторонам, в них - решётки, за решётками, соответственно, сами камеры. Освещение скудное, несколькими светильниками на простенках, только чтобы хоть что-то видно было.
  - Они здесь? - Бокка заглянул в первую камеру. Различить, кто там находился в таком освещении было трудно. Заключённые никак не проявляли радости при виде потенциальных освободителей. Наоборот, испуганно прижались к стенам, словно стараясь укрыться в тени. Ничего хорошего ни от нас, разглядывающих их через толстые прутья, ни от кого бы то ни было ещё они не ожидали, надеясь только, что сегодня минует их чаша сия. Мужчины, четверо, один, по-моему, совсем старик. Лиц не видно - на нас не смотрят, отворачиваются, прячут глаза, словно выстраивая наивный защитный барьер, беспомощно отгораживаясь от неотвратимого.
  Отсюда выходят только на казнь.
  - Нет, - я покачал головой, ожидая, что Бокка откроет решетку. Но он проследовал к следующей камере.
  - Мессер, - окликнул я его, - Мы разве не откроем эту клетку?
  - Зачем? - он подошёл ко второй двери. - Ты ведь сказал что женщины и девиц там нет?
  - Но мессер, - местная манера общения несколько патетична и неестественна для меня, словно я участвую в театральной постановке, но именно так они и разговаривают. - Разве мы не будем освобождать всех узников?
  - Всех? - удивление его достаточно, чтобы посмотреть на меня. - Конечно, не будем. Зачем?
  - Разумеется, чтобы подарить этим несчастным свободу, мессер.
  - Ружеро, эти, как ты говоришь, несчастные - преступники. Довольно уже того, что мы, пусть и с самыми благими побуждениями, под властью благородного порыва, сами совершаем поступок, который, если не знать причин, заставивших нас его совершить, может показаться неблаговидным. Но нас ведёт стремление освободить похищенных злодеями дам и это нас оправдывает. Освобождать же преступников уже само является преступлением и оправдания в нем для нас никакого нет.
  "Преступники", замерев у стен, никак не реагировали на наш разговор, хотя не могли не слышать. Один точно был старик, глаза попривыкли к полумраку и я смог его разглядеть. Худой, явно испуганный. В сторону смотрит, как провинившаяся собака. Какое преступление он мог совершить? Украсть кусок булки с прилавка? Не успел спрятаться от ночной стражи?
  - Ну... - Бокку не переубедить, он слишком "правильный" гражданин, в самом полном смысле этого слова, с промытыми мозгами, и я старался найти другие аргументы. - Они могут нам быть полезны, когда мы будем выходить, чтобы отвлечь от нас внимание... В толпе ведь легче затеряться, мессер.
  - Этого не понадобится. Какой-то негодяй устроил в городе пожар. Сейчас всем не до того. Разве не слышишь?
  Неумолчная колокольная истерика действительно была слышна даже здесь, за каменными стенами. А если прислушаться, то можно различить и людской гомон и крики. В городе, похоже, серьёзный переполох. Хорошо хоть я не успел рассказать этому примерному гражданину о своей военной хитрости.
  - Да, наверное, сильно горит. Но ведь гореть-то когда-нибудь перестанет, мессер.
  - Что ты хочешь сказать?
  - То, что сейчас до нас дела нет, но потом будет.
  - Потом нас уже здесь не будет.
  - Зато, если мы выведем только тех, за кем пришли, нас легко вычислят.
  - Что сделают?
  - Я хотел сказать, что ведь непременно будут дознаваться, кто это сделал, так?
  - Разумеется.
  - Ну вот. Дознаватели сразу догадаются, что приходили именно за женщиной и девицами, а там уж несложно выяснить, у кого мог быть такой интерес.
  - Каким образом?
  Ну, придётся выдать расширенную версию. Я коротенечко так, конспективно, посвятил его в свои непростые взаимоотношения с отцом Козимо и некими францисканцами. О том, что означенный Козимо, спасибо его знакомцу Бонуомо, уже ныне покойный, я поминать не стал. Зато намекнул на своего патрона, Фаринату, у которого могут в связи с этим возникнуть определённые неприятности, и его возможное недовольство по этому печальному поводу. Фарината к спасаемым дамам был мною пристёгнут через меня же, которого означенные дамы, рискуя репутацией и жизнями, спасли от его, Фаринаты, врагов. Всё почти правда, но получилось прям как в обожаемых местными балладах жогларов: рыцарь (ну, в данном случае, конечно, в масштабе 1:1000), благородная дама (весьма условно благородная, зато в трёх экземплярах), сюзерен, долг, честь, козни злодеев, приключения, опасности, и счастливое спасение. Благородный спаситель лично присутствует, вот он передо мной. Бокка, как легко можно догадаться, не только не читал Карнеги, он вообще вряд ли что читал, кроме писем. Баллады и комедии пока не издаются, а исполняются.
  - Но... - на лице изумление от осознания себя героем по типу Роланда. - А что же делать?
  В моём словесном потоке благополучно потонул огромный "Титаник" того факта, что Бокку проблемы прятания концов совершенно не касаются, ибо об его участии известно только мне и викарию. Фаринате же - вычислят его интерес францисканцы, не вычислят - некий дельи Абати совершенно до лампочки. Слюшай, Бокка-Шмокка, кто такой, да? А я, правде в глаза, его и так и так заложу, если что. Ну, а викарий... С тем непонятно.
  - Давайте выпустим всех, тогда им никак будет не догадаться, кто это сделал.
  - Но ведь это же преступники, Ружеро!
  - Кто знает, мессер? Наших дам тоже завтра казнили бы, а они никаких преступлений не совершали. Я вижу тут несчастных, с которыми судьба обошлась сурово... возможно, тут и есть совершившие проступки, но если они никого не убили, то уже само пребывание в этих стенах послужит им достаточным наказанием.
  - А если убийцы и разбойники?
  - Бог накажет, - оборвал его я. Куй железо, пока горячо. - В любом случае, здесь есть невинные, а ведь сказано, что лучше пусть уйдут от наказания десять виновных, чем пострадает один невинный. Так что мы совершим благое дело.
  Не уверен, что это где-то сказано, но подобную фразу я слышал. Или видел.
  - Ты удивительный юноша, Ружеро, - заметил Бокка поморщив лоб. - Такие разумные речи в таком юном возрасте. Да, ты прав, с какой стороны ни посмотри, хотя на первый взгляд всё кажется не таким. Так и поступим.
  И мы, разумеется, так и поступили. Бокка тут же сунулся открывать первую попавшую камеру.
  - Не стоит этого делать, мессер.
  - Почему? Ты только что меня убедил, что надо отпустить всех.
  - Мы непременно должны это сделать. Но сначала следует найти тех, кого мы ищем. В толпе и сутолоке это будет сделать труднее. К тому же эти несчастные наверняка не будут нас слушать, а сразу кинутся на выход, и тем привлекут внимание на улице. Нам придётся спешить, чтобы избежать столкнуться со стражниками, которые могут сюда пожаловать, чтобы выяснить, что тут происходит. Можем и не успеть. Так что давайте спокойно найдём наших дам, а потом и остальных освободим.
  - Я снова поражаюсь твоей разумности, - покачал головой мой напарник. Скажите пожалуйста, какая сложная логистическая задача.
  Девочки нашлись на первом этаже, куда пришлось спускаться, осмотрев почти тридцать камер наверху. Их заперли вместе, не разделили. Маша сидела в углу, Паола и Лоренца устроились головками у неё на коленях. Спали. Тётушка нежно перебирала племянницам волосы. Услышав наши шаги, она подняла голову, вздёрнув подбородок. Когда Бокка загремел замком, она поднялась на ноги, тут же словно заслоняя собой девочек, вставших чуть за ней.
  - Донна Мария, - сообразил я, что они не могут понять, кто к ним заявился среди ночи. Я ведь, найдя их, только окликнул Бокку шёпотом. - Это я, Ружеро.
  Маша склонила голову набок, словно приглядываясь. Девочки ухватились за её руки. Я, говоря о девочках с Боккой, постоянно повторял "наши дамы", чтобы он привык, что они "дамы" (а тут это важно, ради неблагородной девки или бабы никто и пальцем не пошевелит) и что они "наши". Про "дам" можно было не стараться. Как она смотрела, как держалась, не зная, кто там идёт по их души, никакого сомнения в её благородстве у Бокки оставить не могло от слова совсем. Зайдя в камеру, он первым делом отвесил ей поклон.
  Тут, вообще-то, царит махровый такой патриархат и место женщины в дальнем углу под лавкой. В целом. Но есть нюансы. Вот, например, в случаях встречи с незнакомой женщиной на её территории, если только он не собирается предложить ей потрахаться (языком трубадуров, конечно), что его немедленно оправдывает, особенно ночью в её спальне, пока она мужа не позвала, мужчина должен ждать, пока первой с ним не заговорит она. Если захочет.
  - Кто вы и что это значит? - Маша девушка неглупая, заговорила только оглядев мужчину, сделала выводы, и речь выбрала сообразно моменту.
  - Моё имя Бокка дельи Абати, и я пришёл, чтобы освободить вас... - тут он покосился на меня и поправился, - мы пришли. С Ружеро. Рад сообщить вам, что отныне свободны.
  В тусклом свете я, как мог разглядывал девчонок. Одежда на месте, крови нет, на лицах синяков не видно. Вот только Паола не просто держится за руку тётки. По-моему, ей трудно стоять.
  Да и кидания на шею спасителям что-то не случилось. Ну, Маше, понятно, не по чину мне на шею вешаться. Паола тоже ко мне кидаться не стала бы, типаж не тот. Она такая вся мягкая, как бы чуть сонная всегда, хотя она из тех самых омутов, в которых даже черти тонут с концами. Но вот от Лоренцы я как-то этого ожидал. Но она тоже только глазками блестит и жмётся к тётке. А Паола точно заплаканная, теперь-то уж вижу.
  - Я благодарна вам за наше освобождение, - в голосе Маши звучит грусть. Только я знаю, что она прекрасно может говорить без вот этого всего, без манерности. И грусть - это совсем не её эмоция. Не её богини стиль. Диана любит не грустных, Диана любит сильных, злопамятных, и мстительных. - Но что же нам с нею делать, со свободой? Нам некуда пойти и любой может вернуть нас сюда, как только увидит. Свобода не подарит нам спасения, мессер. Хотя ваш поступок и выдаёт вас как благородного человека, но, боюсь, всё напрасно, и нам не избежать нашей участи.
  Это, кстати, действительно скользкий момент. К Фаринате я их отведу, это да. Даже, думаю, сумею убедить их там оставить до утра. Или даже до завтра. Но что потом? Однако Маша не зря разыгрывала свой спектакль.
  - Не стоит беспокоиться, донна, - Бокке, как мужчине... нет, как благородному мужчине, не оставили выбора и он, естественно, резво встал на проложенные ему рельсы и поехал, куда проложили путь. - Под моим кровом вы найдёте и защиту, и безопасность. Никто не сможет причинить вам и малейшего вреда, и в том порукой моё слово, слово дельи Абати.
  Ну, вот и славно. На первое время проблема решена, а там посмотрим.
  - Даже и не знаю, мессер, - Маша в сомнении качает головой, а я понимаю, что торопить их сейчас бесполезно. Сцена должна быть доиграна по всем правилам. Иначе нельзя. - Будет ли это прилично? Беззащитная женщина, с молодыми девушками, в доме незнакомого мужчины... О, я верю вам, ваши помыслы чисты, как утренняя роса, но что скажут люди? Да хотя бы ваши слуги? Уже завтра о вас и о нас будут судачить. И если мужчине в том нет большого горя, то нам будет не выйти на улицу, чтобы не быть осмеянными.
  - Не стоит беспокоиться, донна Мария. Никаких пересудов не будет. Я женат и моя жена будет счастлива оказать вам такое же гостеприимство, какое желаю оказать вам я. А слугам мы скажем, что вы наша дальняя родня.
  - Ну, если так... Что ж, мы будем рады такому обороту.
  Пока взрослые играли в свои игры, Лоренца медленно подошла ко мне. Вот у неё действительно в глазах застыла отрешённая печаль и стеклянный страх. Она шла ко мне, губы подрагивали, словно она сдерживала плач, и я думал, она скажет мне что-то типа "где же ты был так долго", ну, типа, по закону жанра. И, как бы, мы обнимемся. Я даже шагнул ей навстречу. И она подошла ко мне почти вплотную, только шага не хватило, и, не останавливаясь ни на миг, залепила мне с правой пощёчину. Да так, что я чуть с копыт не слетел.
  
  
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"