Черных Анна : другие произведения.

Как подоить недозубигра. Серия "Каптернамус"

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


Оценка: 8.00*3  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Межгалактический корабль "Каптернамус" терпит бедствие, и в срочном порядке садится на ближайшую планету. Команда, так невовремя выхлебавшая топливо на спиртовой основе, отправляется на поиски выпивона, то есть, топлива, и попадает в плен к туземцам... На спасение экипажа бросается кок. Внимание!!! Вооруженный жратвой кок очень опасен, особенно в брачный период!









1 ГЛАВА
  
  Мысами
  
  - Опять все топливо выжрали, сволочи! - рыдал капитан, стуча кулаком по переборке, и его жалобный, заунывный вой разносился по всему межгалактическому кораблю "Каптернамус", отталкиваясь от стен и потолка, и летел дальше, ввинчиваясь в чувствительные уши старпома лежащего мордой в салате. Этот вой мешал ему как следует сосредоточиться на решении интегралов, чем он обычно занимался, после того как доза принятого на грудь топлива превышала два литра. Он раздраженно дернул ухом, пытаясь избавиться от назойливого, мерзкого, нескончаемого звука, но это не помогало. Более того, вскоре одно из его чувствительных ушей оказалось в плену крепких капитанских пальцев, и было немилосердно вытянуто и закручено замысловатым узлом.
  - Дрыхнешь, зараза? - прошипели в несчастное ухо, брызгая в него слюной.
  - Мммнрд... Калрпаан... Бдышь! - с трудом выдираясь из собственных расчетов, отозвался старпом.
  - Чего-о? Ты что несешь, идиот?!
  - Поле! Рррруское поле-е-е-е! - ловко вывернулся старпом. - И дорогая-я-а не узнае-е-ет!
  - Ну, все, убью! - зарычал капитан, обнажая свои кривые желтые зубы, но тут с криком вбежал кок Дежин с поварешкой наперевес.
  - Капитан! Капитан! - заорал он с порога. - Беда, капитан!
  - Ну что там еще? - выпустило начальство из своей карающей десницы злосчастное ухо.
  - Нам всем конец! Они сожрали все запасы капусты! Подчистую!
  - Тьфу ты, всего-то... Я уж испугался. Ты ж ее стерег днем и ночью, как им удалось?
  - Да, всего-то... Вам хорошо говорить, а я без капусты остался! - жалобно проскулил кок.
  - К-капуста! Ззнатный закусон! - пробубнил невнятно забытый старпом.
  - Это все он, сволочь! - воинственно взмахнул своим орудием Дежин. - Пришел вчера ко мне, зубы заговаривал, а в это время остальные уроды всю капусту уперли!
  - Какая капуста! - раздался новый вопль. - Идиоты, мы падаем! - в дверях, с трудом удерживаясь за косяк, стояла пьяная вдребодан жена капитана - Никифоровна. На щеке у нее изобличающе зеленел капустный лист, казалось, в глазах плавают те же капустные листья.
  - Ага! - радостно взвыл кок, но капитан захлопнул его рот своей широкой капитанской дланью.
  - Цыц! Как - падаем? Куда? Почему мне не доложили?
  - Так это... Докладаю! Того самого... То - пли - во, - старательно по слогам выговорила Никифоровна. - Этого которого... тю - тю! Баки пусты-е, ик! Мыд... этот... как его... дол, на этом... На горизонте!
  Расшвыривая всех на своем пути, капитан пулей вылетел вон.
  
  Вся команда, изрядно помятая и побитая коком, собралась у иллюминаторов, угрюмо глядя на стремительно приближающуюся зелено-оранжевую планету.
  - Спутник газового гиганта Канделябр планета Мыдвол, сила тяжести в полтора раза меньше земной, содержание кислорода девятнадцать процентов, азот - семьдесят восемь процентов, углекислый газ - одна десятая процента... В общем, все в норме. Не сдохнете, короче. Для жизни пригодна. Имеются разумные формы жизни. Рекомендую переводчик номер 28596/45. - закончил отчет бортовой компьютер ДИМКа.
  - Ты лучше порекомендуй, где топлива взять... - тоскливо сказал капитан.
  Из динамика донеслись звуки, подозрительно похожие на пьяное хихиканье.
  
  ***
  Глава местного поселения Карридзун, стоял, задрав голову и неловко перетаптываясь на своих семи конечностях, пялил двуши в небо. Оттуда на них надвигалось нечто.
  - Посмотрите-ка! - воскликнул он. - Боги нам шлют новое испытание! Как будто мало было мора среди наших драгоценных недозубигров, так еще и это.
  - А вдруг боги нам посылают не испытание, а нового мужа? - с надеждой спросил второй муж Карридзуна - Фырп. - Когда-то же должно было это случиться...
  - На кой нессорг нам еще один муж? - пьяно поинтересовалась жена главы поселения Кларрана. - Все дет-ток хошь? А дет-тки потом, рраз, и всех недо... этих... зубигров к Капустиной фене на костер пустят! Нам и так хорошо!
  - Что за Капустохульственные речи, Кларрана? - сурово осведомился Карридзун, почесывая щупалом хвост, и покрываясь от возмущения красивыми сиреневыми полосками. - Опять к недозубиграм ходила, да? Я ж тебе запрещал сосать их до темноты! Да накажет тебя Великая Капуста!
  - Накажу, накажу, вот пусть только подойдет поближе! - заскрипел зловещий голос из соседней пещеры. Оттуда показалось нечто напоминающее коричнево - зеленую ветку, слепо пошарило у входа, и разочарованно извиваясь, уползло обратно.
  
  
  ***
  Люк со скрипом упал, (звездолет был старый и местами откровенно ржавый) и космонавты гуськом вышли в неизведанный мир. Неизведанный мир встретил чужаков теплым, шелестящим дождем из мелких, почти невидимых насекомых. Они окутали космонавтов серым, пульсирующим облаком, что-то непрерывно напевая и проникая во все легко и труднодоступные места, вызывая легкий зуд и дикое желание почесаться. В итоге, торжественно сделать первый шаг в новый мир капитану не удалось, впечатление было смазано его фырканьем и движениями напоминающими пляску святого Витта. Кто-то из команды привалился к наружному шлюзу, пытаясь почесать об него спину. Катерина схватила старинное страшное орудие, стоящее в углу шлюза - мухобойку, которое возили с собой на счастье и, просунув рукоятку за шиворот, принялась яростно скрести спину. Наконец, капитан, сурово рявкнув, прекратил повальную чесотку, все настроились на нужный лад, чему поспособствовало исчезновение насекомых, последовавших дальше, и освоение планеты Мыдвол продолжилось.
  Впереди шел капитан Эйяфьядлайёкюдль, для своих просто - Кудлатый. Его предки около двух тысяч лет назад переселились на планету Копперфильд, что находится в галактике Забермудского треугольника. За это время внешние данные бывших землян подверглись некоторым изменениям, чему способствовали пониженная сила тяжести на планете, и Институт адаптационной мутации. В результате, копперфильдяне стали похожи на легендарных йети, то бишь, снежных людей, только с красивыми черными пятнами, эффектно разбросанными по пушистому телу и ростом около двух с половиной метров. На родине предков он побывал лишь однажды, (не считая эпизодических заходов на земные космодромы исключительно по работе) когда будучи в отпуске, решил посетить обезьяний питомник. Земля ему категорически не нравилась, но он увез оттуда "сувенир" - свою супругу Катерину Никифоровну, работавшую до замужества в том самом питомнике. Зеленый капитанский скафандр более темного оттенка, чем у остальных, выгодно обтягивал мускулистую верхнюю часть фигуры Кудлатого. Впечатление лишь несколько портили короткие и кривые ноги.
  Рядом с капитаном держалась его супруга, Никифоровна, которая полетела с ним исключительно, чтобы держать мужа в поле зрения. Дело в том, что у нее были подозрения насчет верности мужа. Ей казалось, что капитан путается с бортовым доктором медицинским роботом Петрушей, имеющего функции резиновой женщины, для удовлетворения неотложных, а подчас, и первостепенных нужд космонавтов. Катерина обладала внушительными формами, особенно поражал воображение необъятный бюст, благодаря которому его хозяйка на спор заработала немало галактических баллонов (общегалактическая валюта). Сейчас уже все знали, что с женой капитана лучше не спорить - давно было известно, что если поставить ей на бюст стакан с водой, то не прольется ни капли, но новички иногда еще велись. Волосы голубого цвета сейчас прятались под шлемом, но одна прядь все же кокетливо украшала лоб Никифоровны, постоянно попадая в глаза и заслоняя обзор.
  Спотыкаясь и путаясь в скафандре, плелся не до конца протрезвевший штурман Санорин Одиннадцатый, еще один представитель Homo erectus - обладатель могучих бицепсов, существующих, увы, лишь в его воображении. Его частенько можно было застать стоящим в стрингах перед зеркалом в позе культуриста, всматривающегося в свои руки, выполненные в стиле "Кощей Бессмертных" и поигрывающим тощими ягодицами. В данный момент Санорину сильно давил шлем неловко сидящий на шишке, которая появилась в результате соприкосновения его лысины и поварешки кока.
  Не пройдя и половины пути вниз по трапу, оступившись, на почву упал старпом Пандюган - гигантская разумная панда ростом около двух метров с планеты Чина, из галактики Конфуция. Он опрокинулся на спину, и застыл кверху лапами, изображая дохлого жука. Его черно-белая шерсть сильно контрастировала с красивой ярко-оранжевой местной травой - скафандров старпом без острой нужды не носил принципиально.
  Позади всех плелся второй гражданский, если считать Никифоровну - научный работник, ксенобиолог, шибкозабр Колян похожий на вставшего на дыбы небольшого - по плечо капитану, зеленого динозавра с тремя щупальцами вместо ног с планеты Каланхлэ. Он полетел исключительно с целью поисков новых видов разумных существ, с которыми можно было бы спариться. В ухе у него имелся диктофон, куда он, не отрываясь от процесса, и записывал свои впечатления. На основании этих записей Колян основал огромный научный труд, который и надеялся закончить на этой планете.
  Вслед уходящей команде печально глядели осиротевший без капусты кок Сенсей Дежин и робот Петруша.
  - Вы там капусты поищите, что ли! - крикнул Сенсей вслед уходящей группе, грустно стягивая веселенькую, расписанную черепами бандану с рыжей головы.
  - Не сидите на холодном! - напутствовал их Петруша своим мелодичным, несколько манерным голосом.
  Капитан, не тратя времени на прощальные речи, молча, подошел к лежащему старпому, ткнул его ногой под ребра и пошел дальше. Старпом, почесывая бока с кряхтением встал, и прихрамывая, кинулся догонять группу, углубляющуюся в лес.
  
  
  2 ГЛАВА
  
  - Карридзун! Там... Там! - бежал к старосте какой-то селянин, пытаясь на бегу исполнять ритуальные похлопывания хвостом - три слева, два справа и три, пауза, два сзади, но быстро сбился и весь ритуал был нарушен.
  - Стой, да не прогневается святая Капуста! - повелительно сказал Карридзун, по совместительству главный жрец. - Ты не исполнил главный ритуал подхода к жрецу! Ты будешь наказан!
  - Накажи меня, Карридзун, только выслушай! Там из леса выходят чудовища, вели всем спасаться! - упал ниц селянин.
  - Ты не будешь пить молока недозубигров столько дней, сколько раз не хлопнул передо мной хвостом! Что? Какие чудовища?
  - Вот какие! - с ужасом сказала Кларрана и вытянула дрожащее ротовое щупало.
  
  Космонавты выстроились на опушке, откинув назад шлемы, чтобы лучше видеть. Их глазам предстала внушающая трепет картина.
  Посреди огромной площадки высился невероятных размеров муравейник или термитник. Туда-сюда непрерывно сновали существа ничуть не напоминающие муравьев, а скорее, вставших на щупальца кальмаров. В стороне, неподалеку от термитника, на дереве, уходящем куда-то в небо, на гигантских листьях ярко-бордового цвета, каждый размером с футбольное поле, плавно покачивались какие-то длинношеие животные, судя по всему, скот жителей муравейника.
  - Эх, никак не могу разглядеть их! - пожаловался Колян. - Подойдем поближе, а вдруг они годятся для моих исследований в области...
  - Нас сейчас интересует одна только область - топливо! - оборвал его капитан. - Добудешь топлива, можешь иметь их всех разом или по очереди, как понравится. Ну что? Обращение по стандартной формуле для жителей планет класса М? Куда опять бусы задевали? А зеркальца? Катерина! - угрожающе повернулся он к жене. - Опять все зеркальца утащила? Куда ты их только деваешь, ешь, что ли? А ну вас всех! Вот, нашел несколько штук. Если бы не я... Так, ладно, пойду один, а то перепугаются туземцы. Хотя нет, пожалуй ты, Колян, пойдешь со мной! Ты на них похож немного.
  - Я? Похож? - неожиданно обиделся ученый. - Да вы посмотрите на меня, кэп! У меня только три ноги, а у них штук шесть или семь, не разберу... Я приятного нежно - зеленого цвета, а их цвет вообще не понять. У меня руки, а у них щупальца, причем, со всех сторон, даже из пасти растут! У меня...
  - Ладно, ладно, я понял, погорячился, - примирительно сказал Кудлатый. - Пошли уже.
  
  Жители деревни встретили пришельцев гробовым молчанием, только какой-то несмышленыш вертелся под ногами своей многочисленной родни.
  Капитан и ксенобиолог остановились, не дойдя до толпы селян метров пять.
  - Хао! - медленно произнес Кудлатый и поднял свою огромную длань. - Мы пришли к вам с миром, о добрые жители планеты Мыдвол!
  - Они ж не знают, что мы их планету так называем, - прошипел сквозь зубы Колян, чувствительно толкнув капитана в бок локтем.
  - Отвали, - буркнул тот, возвращая тычок. - Не мешай пудрить мозги аборигенам. Мы пришли с миром, - продолжил он уже громче, - и принесли вам дары!
  Он сделал шаг вперед и широко улыбнулся. Несколько наиболее впечатлительных селян, увидев сверкнувшие в его огромной пасти устрашающие зубы, упали в обморок. Теряли сознание местные так - цепенели в той позе, в какой стояли и валились ничком, словно каменные изваяния. У одного аборигена при падении сломалось ротовое щупало. Устоявшие туземцы с более крепкой психикой что-то недовольно заворчали и толпа всколыхнулась.
  - Давай, скорей выкладывай подарки! - нервно прошептал ученый.
  Капитан засуетился и принялся быстро раскладывать по траве бусы, зеркальца, и что-то еще.
  Толпа безмолвствовала.
  - Черт, они не произнесли еще ни слова... Может, переводчик не работает и они вообще не поняли, что я сейчас говорил? - прошептал Кудлатый.
  - Сейчас... Как слышно, прием, как слышно? - оглушительно прокричал Колян в ухо капитана, куда, как и каждому космонавту, был вживлен универсальный переводчик.
  Реакция последовала незамедлительно - местные стали падать как подрубленные деревья. Некоторое время на поляне стоял лишь перестук тела о тело. Капитан принялся в отчаянии грызть ногти.
  - Миссия провалилась, провалилась миссия, - бубнил он как заведенный.
  - Может, слиняем, пока не поздно, а? - с надеждой поинтересовался ученый. - А то решат еще, чего доброго, что мы им чуму или еще какую заразу принесли... Вон, у них какие-то палки есть, поди, не хуже копья метнуть можно, а я только вчера пилинг всей шкуры сделал, еще поцарапают...
  - Ты еще про маникюр вспомни! - прорычал Кудлатый.
  - Точно! Про маникюр-то я и забыл, не успел сделать. Так, все, я пошел! - Колян решительно двинулся в обратном направлении, но твердая капитанская рука вернула его на прежнее место.
  - Стоять, кому говорят! А то я сейчас тебе устрою пилинг с маникюром...
  Колян обиженно вздохнул, и тоскливо принялся наблюдать за повальным обмороком местного населения.
  Наконец, когда на поляне перед ними осталось стоять лишь половина присутствующих, вперед, переступая через лежащие тела, вышел один из туземцев. Судя по росту, яркому цвету, по длине ротовых щупалец, да и просто, по короне из листьев на голове было ясно, что это местный предводитель. Или шаман. С хрустом давя конечности валяющихся односельчан, он подошел поближе и, воздев все щупальца вверх, кроме тех на которых стоял, произнес с подвыванием:
  - Внемлите мне, пришельцы с небес! Если вы пришли разорять наши поля, насиловать наших женщин и мужчин, и доить наших недозубигров, то лучше идите дальше! Тут вам ничего не обломится! Это говорю вам я, глава общины мысамов и главный жрец культа Капусты - Карридзун!
  - Так, есть контакт, - обрадовано прошептал Колян, потирая давно не маникюренные пальцы - давай, бусы ему покажи, бусы!
  - А вот подходите, посмотрите, что у нас тут для вас есть! - вдруг повел себя как рыночный торговец, капитан. - Глядите, какие бусики! Что вы, уважаемый, у нас самые мирные намерения, нам просто нужно топливо для нашего летающего корабля! Мы никому не хотим зла!
  - Знаем, знаем, как вы не хотите... - проворчал, поглядывая заинтересованно в сторону подношений, Карридзун. - Ладно, давайте, что там у вас...
  Вся команда облегченно выдохнула - контакт установлен!
  - А кто такое "топливо?" - лениво спросил жрец, перебирая бусы.
  - Это такое горючая жидкость, она легко воспламеняется и...
  - А, нет у нас такого, - перебил капитана Карридзун. - Мы пьем только молоко наших драгоценных недозубигров и воду из вон того чудесного болотца, другой жидкости мы не признаем.
  - Хоть кровь не пьют и то хорошо! - прошептал старпом на ухо Никифоровне.
  - Да тихо ты! - цыкнула на него капитанская жена. - Вишь как своими буркалами пялятся! Кто их знает...
  
  - Ну что же, - благосклонно провозгласил, вешая несколько бус на манер браслетов на плечевые щупала, жрец. - Будьте же нашими гостями, пришельцы! Наш мир Свинтус приветствует вас! У нас нет таинственного "топлива", но зато есть несколько пустующих нор, и вы можете поселиться в них. К тому же, Великая Капуста снова голодна, цикл на исходе, и возможно, придется вскоре ее кормить, - тише добавил он, собирая одним ловким движением подношения.
  Экипаж радостно загомонил, расслабившись, и гурьбой двинулся в сторону деревни. Пришедшие в себя селяне поднялись и затеяли драку друг с другом, разбирая обломанные жрецом щупальца. Во всеобщей суматохе к Коляну, который приостановился, пытаясь рассмотреть на туземцах признаки полового различия, незаметно подобрался второй муж Карридзуна, Фырп, и робко прикоснулся к нему щупалом.
  - Скажите, а у вас есть семейная ячейка, прекрасный незнакомец? Вы какого полу будете? Женского? Среднего? Или, может быть, мужского? - с надеждой трепетно поинтересовался он.
  - Я в поисках! И я мужского пола! - пылко отозвался неутомимый ученый. - А позвольте задать вам встречный вопрос: как у вас с процессом размножения? Делаете ли вы это только ради получения потомства? Или, как мне показалось, вы не чужды восторгов плотских утех? Бисексуально ли ваше общество? Или исключительно гетеросексуально? Или...
  - А не пройти ли нам в вон те очаровательные кустики? - томным голосом прервал сию тираду Фырп. - Мне непонятны такие речи, но ваш голос меня сразил наповал!
  
  Никто не обратил внимания на скрывающуюся в кустах пару. Настороженно разглядывая космонавтов, двое добровольцев препроводили их к подножию термитника.
  - Там, - неопределенно взмахнул щупальцем один из аборигенов. - Внизу есть несколько нор, выбирайте, какие больше понравится. Советую норы с обдиральней, для принятия очистительных ванн, иначе с вами никто не захочет спариться, пока вы не растворите с себя весь этот ужасный слой грязи.
  
  
  3 ГЛАВА
  
  - А неплохо эти дикари устроились! Ты слышал, дорогой - они свою планету называют Свинством, или что-то вроде... Экие затейники... - говорила Никифоровна, располагая свои мощные телеса в уютной выемке в стене очень похожей на кресло, заваленное мягкой травой. - Кудлик, мы с тобой сто лет не были в отпуске, может, подзадержимся тут чуток? Смотри, как тут славно! Сейчас ванну примем, погуляем по селу... Выйду на улицу, гляну на село-о... Эх, хорошо! Ты меня слышишь, Кудлик? Сейчас такой пасторали и на Земле не сыщешь! Где ты там, мартышечка моя ненаглядная?
  - Ванну готовлю нам с тобой, моя конфеточка! - отозвался супруг из соседнего ответвления норы, которое можно было назвать ванной комнатой. Там, в небольшой норке, располагалось что-то наподобие природного бассейна, в который поступала вода из подземных источников постоянно. Вода, бурлившая как в настоящей джакузи, была нежно - розового цвета и просто благоухала розами. Кудлатый опустил руку в воду - жидкость оказалась очень теплой и приятно пощипывала кожу.
  - Ммм, красота! - прошептал размякший капитан. - Лапуль, раздевайся и бегом сюда! Я тебя жду! - крикнул он, и принялся стаскивать с себя скафандр. - Поторопись, а не то начну без тебя!
  Катерина его не слышала - она тихо похрапывала, уткнувшись подбородком в свою обширную грудь в кружевном бюстгальтере. Она только - только успела расстегнуть скафандр, как ее сморил сон. Но когда из ванной комнаты послышался визг, который мог бы сделать честь даже ей по мощности децибел и высоте звука, Никифоровна мгновенно проснулась и пулей слетела со своего ложа на пол.
  - Что? Кто? Кого? Куда? - лепетала она, дико вращая глазами и судорожно стараясь стянуть скафандр на груди.
  Из ванной комнаты появился капитан, таща за штанину свое облачение. Его, обычно угольно - черное лицо, было серым, а отвисшая нижняя губа тряслась и шлепала с размаху по верхней, отчего получался звук как у лопающихся надувных шариков.
  - Что случилось, Кудля? - выкрикнула истерически Катерина, боясь сдвинуться с места, и оглядываясь по сторонам, словно ожидая нападения.
  Капитан, медленно переставляя ноги, с трудом дошел до середины комнаты и вытянул вперед руку, словно указывая куда-то.
  - Что? Что? Что? - как заведенная повторяла супруга, усиленно вглядываясь в указанном направлении. Но там было абсолютно не на что смотреть - только темный угол, с неким сооружением, отдаленно напоминающим обычный ночной горшок, поставленный зачем-то на пьедестал. Собственно, это он и был - отправление естественных потребностей у местных жителей считалось торжественным мероприятием, заслуживающим всяческих почестей и возвышения, в буквальном смысле.
  - Да ты на руку смотри, дура! - рявкнул капитан и сунул свою конечность под нос жене.
  Та сфокусировала взгляд и увидела, что всегда волосатая и черная кисть руки, превратилась в розовую, словно поросенок, и к тому же, совершенно безволосую, то есть, лысую.
  - Ой, мама... - подпрыгнула Катерина. - Что ты с собой сделал, дорогой? И как ты это сделал? - она почесала свою ногу, которую брила неделю назад - чувствовалось, что время очередной эпиляции уже подошло.
  Взбешенный Эйяфьядлайёкюдль схватил жену за шиворот и подтащил к бассейну, по-прежнему весело булькающему и испускающему одуряющий аромат.
  - Боже мой, какая прелесть! - вскричала Никифоровна, с наслаждением втягивая носом воздух.
  - Вот! - ткнул пальцем в воду капитан, не касаясь, однако, поверхности.
  - Что - вот? - не поняла супруга.
  - Это не вода! Это - кислота! Хорошо хоть, я сунул только руку и то, ненадолго, а ведь чуть было не влез весь! Посмотри повнимательнее вглубь.
  Никифоровна вгляделась - у дна бассейна клубилась и перламутрово переливалась какая-то более густая, чем на поверхности субстанция, больше похожая на слизь.
  - Это концентрат! Я разделся и хотел уже влезть, но с берега случайно соскользнул мой скафандр, и попал в воду. Посмотри, что с ним стало! - он приподнял правую штанину скафандра. Вернее то, что от него осталось. Штанина существовала только до колена. Ниже она отсутствовала. Не было так же и башмака на магнитной подошве.
  - Эта дрянь на дне растворила и материал, и металл к чертовой матери за секунду! Представляешь, что было бы со мной, если б я полез! - Кудлатый горестно посмотрел на свою руку и шумно высморкался в грудь жены.
  - Послушай... - вдруг отступила на шаг Катерина, и автоматически вытирая грудь рукавом, прислушалась к царящей за стенами норы тишине. - А как там наши старпом со штурманом? Не надумают ли они случаем, тоже, искупнуться?
  
  
  ***
  
  - Опять жулишь, гад! - орал невысокий, лысый, но обаятельный штурман Санорин Одиннадцатый, на высокого, мохнатого, пухлого как мягкая игрушка, старпома Пандюгана. - Да на, подавись! - в физиономию старпома полетели карты. - Чтобы я еще когда с тобой на один участок гадить сел! В смысле - в карты играть! Тьфу!
  - Да ладно тебе, чего раскипятился так, Санни? - примирительно сказал, собирая карты, Пандюган. - И, кстати, насчет, нагадить... Ты не в курсе, куда здесь можно сходить, чтобы совершить акт дефекации?
  - Да пошел ты... Вон, специально для тебя трон с горшком возвели, залезай, почкуйся! - через плечо бросил взбешенный штурман. - Все равно - свинья ты, старпом!
  - Волчица мерзкая, тебя я презираю! - продекламировал Пандюган, блеснув знанием старинной земной классики. Впрочем, эта фраза была единственной в его арсенале.
  - Не ссорьтесь, мальчики! - послышался томный голос. - Или вы девочки? - в проеме стояла немного протрезвевшая Кларрана, приветственно окрасившаяся в золотистые полоски.
  - Мы мальчики! - гордо отозвался старпом. - А вы?
  - Я девочка! - ответствовала Кларрана. - И у меня к вам интересное предложение, от которого вы не сможете отказаться - я, знаете ли, единственная жена вождя Карридзуна, мне нельзя отказывать, не то на ваши головы падет гнев моего великого мужа.
  - И какое же это предложение? - осторожно поинтересовался штурман.
  - Я никогда еще не видела таких уродов как вы! И мне очень хотелось бы попробовать переплести с вами свое тело! К тому же, с чужаками я хотя бы, могу не бояться, что в результате появится куколка, о которой так мечтает этот придурок, Фырп. Особенно мне хотелось бы попробовать переплестись с тобой, мохнатый уродец! Никогда не пробовала этого делать не с голокожими существами. Мой второй муж, знаю, когда-то путался с ктотами, у них почти все тело такое же, как и тебя - в этих отвратительных мягких наростах, но я до такого унижения никогда не опускалась, и не опущусь! А вот ты, другое дело - ведь ты спустился с неба! Я должна попробовать каково это! И другой, что похож на личинку пускелии, ты тоже покажи мне, что умеешь! Доставь мне удовольствие! Ну!
   Кларрана прошествовала в середину комнаты и легла прямо на земляной пол, раскинув все свои щупальца в разные стороны, разом став похожей на морскую звезду.
  Наступила зловещая тишина. Старпом с ужасом смотрел на штурмана, штурман на старпома. Пандюган сделал страшные глаза и слегка качнул головой в сторону Кларраны - мол, сделай же что-нибудь! Санорин схватился одной рукой за сердце, а другой прикрыл рот, показывая, что его сейчас вырвет, и незаметными шажками начал медленное продвижение в сторону выхода.
  Пандюган решительно перекрыл ему дорогу и слегка отдышавшись, сказал:
  - Простите, многоуважаемая, мы никак не можем придти в себя от счастья, ваше предложение столь неожиданно, какая честь для нас... Мы вас не достойны, увы, покуситься на вашу добродетель, значит, совершить святотатство!
  - Мне, как единственной жене жреца лучше знать, что является святотатством! - нетерпеливо свивая щупальца в кольца, отозвалась заждавшаяся Кларрана. - Давайте уже, возьмите меня! Иначе отправитесь к Капусте! Я сама об этом позабочусь!
  - Напугала тоже - к капусте она нас отправит... Еще фрикаделькой пусть пуганет, чучело озабоченное, - пробурчал под нос Санорин. - Что ж делать-то, а? А, вот! Мы же грязные, нам закон не позволяет сплетать тела, пока не примем ванну с лепестками роз, иначе мы...
  - О! - уважительно отозвалась Кларрана и приподнялась. - Какой хороший закон! Я совсем забыла! В самом деле, у нас тоже положено мыться, правда, не знаю что за штуки, с которыми вы принимаете ванны, но скорее, скорее идемте в обдиральню! Мы же находимся сейчас на нижнем этаже, здесь есть изумительные ванны. Догоняйте, мальчики, я первая! - радостно взвизгнула она, и умчалась в дальнюю дыру в стене, которую приятели даже и не заметили вначале. Послышался громкий плеск, и крик Кларраны - Скорее сюда! Я жду-у-у!
  - Ну, че, линяем? - с надеждой спросил Санорин.
  - Слушай, а может, рискнем? - робко отозвался Пандюган, поглядывая в сторону ванной комнаты. - Подумаешь, кальмара погладим тут, там, скажем, что это и есть наши переплетения тел, мы же не обязаны...
  - Ты совсем охренел, что ли? Коляна звать надо, это он спец по таким делам, мы-то тут причем? Уйди с дороги! Если хочешь - оставайся, извращенец, а я пошел! - Санорин попытался отодвинуть от двери штурмана, но тут, из его спины вынырнул еще один абориген.
  - О, странные посланники небес, поведайте, что вы сделали с Кларраной, единственной женой нашего драгоценнейшего вождя и жреца, да не потеряет он ни одного своего щупала, и да не забудет он никогда ни одного ритуального танца во имя Великой и Ужасной Капусты! - произнес он, приплясывая на месте, не забывая отбивать ритм хвостом.
  - Я здесь! - вальяжным тоном отозвалась поименованная жена жреца, выплеснув на пол очередную порцию воды. - Сопроводи ко мне чужаков, они должны принять ритуальное омовение, дабы очистить тела свои перед встречей с неизбежным, то есть, со мной.
  - Вас понял! - поклонился гость в сторону ванной комнаты. - Пойдемте! - обратился он к космонавтам. - Наши обдиральные ванны самые лучшие в округе! Разъедают любую грязь и налет моментально, вы потом ощутите себя заново вылупившимися! И вот эту гадость они растворит сразу же! - он брезгливо дотронулся до скафандра штурмана.
  - Мы никуда не пойдем! - заявил категорично Пандюган, которому совсем не понравился такой напор местных любителей гигиены. - Вернее, мы как раз пойдем. Куда подальше.
   - Э-э-э! - лениво произнесла из обдиральной норы Кларрана.
  Услужливый абориген, видимо, уловив в этом возгласе приказ, что-то неразборчиво квакнул, и моментально в гостиничной норе стало очень тесно из-за набежавших туда селян. На парочку космонавтов навалились всей толпой, скрутили, и весело, с гиканьем и щебетанием, похожим на чириканье воробьев, повлекли в обдиральню. На пороге возникла небольшая заминка - в малюсенькой комнатушке народ не помещался, а попасть туда хотели все. В итоге, началась всеобщая свалка, и в какой-то момент про старпома со штурманом попросту забыли.
   Аборигены размахивали щупальцами направо и налево, и в воздухе виднелось только непрерывное мельтешение конечностей, да слышались шлепки и пыхтение. Трое аборигенов так увлеклись, что прямо тут же занялись сплетением тел. Под шумок пленники попытались улизнуть, и это им почти удалось - они проползли под "ногами" банщиков до выхода из обдиральни, не обращая внимания на самбу, выплясываемую на их спинах, благо местные не носили обуви, и эту пляску можно было принять за тайский массаж. Но тут, вся в сверкающих брызгах, сияющая и обновленная, словно пенная Афродита, с шумом восстала из воды Кларрана. Кислота, в которой она только что купалась, оказала на ее кожу действительно, очищающее действие - она попросту растворила верхний, старый слой кожи, под которой оказалась новая, мягкая, нежная и очень прочная.
  Жена жреца сказала лишь: - Хватит! - и свалка мгновенно прекратилась, словно ее и не было. Сплетающая тела троица незаметно переместилась в комнату. Оставшиеся аборигены вновь подхватили беглецов, подняли вверх и поднесли к бассейну.
  - Бросайте их в жижу! - вибрирующим от возбуждения голосом молвила Кларрана. - И оставьте нас наедине, я не люблю зрителей при переплетении тел!
  - А я не люблю, когда моя жена переплетает свое тело с разной швалью, которая родом не из нашего племени! И даже не с нашей планеты! - послышался гневный голос жреца. Он стоял в проходе, покрытый синими пятнами и полосами от ярости, позади него маячила могучая грудь капитана - голова в кадр не поместилась, потому что, находилась где-то под потолком.
  
  
  ***
  
  - Господи, какое счастье, что мы успели позвать этого, как его... Карридзуна, а не пошли туда сами! - никак не могла успокоиться Никифоровна, глядя на дрожащих приятелей, которым только что наглядно продемонстрировали как вода в ванной, в которой они только что чуть не искупались, растворяет без остатка второй ботинок капитана.
  - Что-нибудь поесть есть? - слабым голосом спросил Пандюган. - Меня всегда на хавчик пробивает на нервной почве...
  - По-моему, в таком случае, ты постоянно пребываешь в состоянии нервного потрясения - ты же вечно что-то жрешь! - осуждающе сказал капитан, но Никифоровна, с трудом дотянувшись, дала любимому подзатыльник.
   - Уж ты-то должен их понимать - сам был на грани полного растворения! На, мой хороший, кушай! - она достала из ридикюля присобаченному к скафандру несколько тюбиков с питательной пастой и вручила голодающему старпому. - И ты, Санничка тоже кушай, детка!
  Детка, утерев дрожащей рукой вспотевшие усы, с благодарностью приняла пищу.
  - А мне? - обиженно спросил капитан, растирая замерзшие на земляном полу босые ноги. Он опять надел свой урезанный скафандр и теперь выглядел несколько странновато, что его немало смущало. - Я тоже есть хочу! И вообще, давайте поедим и пойдем отсюда, не похоже, чтобы у местных можно чего-то вразумительного добиться, тем более, сведений о топливе... Целыми отсюда уйти бы...
  - Ладно, уж, держи и ты, богатырь ты мой гламурный! - Никифоровна выдала мужу паек. - Не твоя любимая колбаса из бронтогидрятины, но все же... И ты Коленька... Коля? Ребята, а куда наш ученый подевался?
  - Попрошу уважаемых гостей нашего села на выход! - в нору зашел один из аборигенов, космонавты еще не научились различать местных, поэтому не знали, знакома им эта личность, или же они ее видят впервые. - Великий вождь нашего племени приглашает вас посетить нашу главную достопримечательность - недозубигров, и присутствовать на их доении. После чего вы будете представлены нашей Великой и Ужасной Капусте!
  - Какая к черту, дойка! Какая еще капуста!- возмутился Санорин, отбрасывая в сторону опустевший тюбик. - У нас друг пропал, а вы про какую-то дойку талдычите! Лучше скажите, что вы с ним сделали!
  - Вождь сказал, что бы вы пришли на дойку! Вождь сказал, что вы должны увидеть нашу Великую и Ужасную капусту! Вождь будет недоволен, если вы заставите его ждать! - монотонно повторял абориген, медленно сиреневея, что у местных жителей означало крайнюю степень раздражения или напряжения. - Если вас так волнует судьба вашего спутника, спросите у вождя. Или у Капусты.
  - Я думаю, надо идти, - пробурчал, поднимаясь, Кудлатый. - Они ведь не отстанут, опять навалятся, ну их к чертям. Пойдем, тем более что там будет куча народа, в том числе и вождь, расспросим насчет Коляна.
  
  - Вот отсюда прекрасный вид на нашу главную достопримечательность - недозубигров, - рассказывал добровольный гид. - Здесь можно в подробностях наблюдать процесс дойки. Если будете должным образом ежедневно славить нашу Великую и Ужасную Капусту, вполне возможно, что и вы будете допущены до ритуала доения.
  - Что вы, что вы, - нервно хихикнув, отозвалась Никифоровна. - Мы очень любим капусту! Кстати, у нас с собой был капустный паек в тубах. Да вот, - запустила она руку себе глубоко за пазуху, в недра скафандра. - Попробуйте - тушеная капуста! Мы ее каждый день едим.
  
  
  4 ГЛАВА
  
  Когда Пандюган очнулся, то обнаружил себя и остальных космонавтов висящими вниз головами. Они медленно покачивались словно маятники, подвешенные неизвестно к чему, и удерживаемые непонятно чем, плотно прижатые друг к другу как бананы в грозди.
  - И что это было? - с трудом произнес старпом, ошалело глядя на проплывающую мимо покрытую слизью каменную стену.
  - Это была сама Великая Капуста! - с придыханием, нараспев произнес чей-то голос. Старший помощник скосил глаза - мимо как раз проехал Карридзун, вскинувший молитвенно щупальца. Пандюган никак не мог понять, что же их удерживает в столь неудобной, противоестественной позе и почему молчат остальные члены экипажа.
  - Хорошая еда! Славное удобрение! - проскрипел жуткий, пронизывающий насквозь, до самых печенок, голос. Звучание этого гласа с небес оказало волшебное действие на космонавтов, пребывающих в блаженной отключке. Все очнулись одновременно, словно в уши рявкнул будильник. Пленники задергались и заговорили, но неведомая сила встряхнула их будто пакет с кефиром. Пандюгану показалось, что его внутренности снялись с насиженных мест и пустились скакать по всему организму, ударяясь периодически в мозг, который остался на месте исключительно благодаря тому, что хозяин висел вниз головой.
  - Молча-а-ать! - проскрипел неведомый голос. - Не выношу шума! В моей пещере должно быть тихо, иначе сожру раньше окончания цикла!
  Все притихли, скашивая глаза так, что казалось, они вот-вот выпадут из орбит, пытаясь разглядеть врага.
  
  
  ***
  
  - Ну, и где же у вас физиологические отверстия на теле для отправления естественных нужд и для размножения? - с интересом спросил Колян, поправив очки.
  - Да, да, говори, говори! - с придыханием прошептал Фырп, шаря всеми щупальцами по телу ученого.
  - Погодите, зачем же так сразу-то? Мы же еще не определились с вашими особенностями, как именно вы все-таки размножаетесь, являетесь ли вы млекопитающими или же, может быть, рептилиями, или...
  - Да-а-а! - почти прорыдал в порыве страсти абориген. - Продолжа-а-ай!
  - Чего продолжать-то? Мы ж еще и не... Ой! Только не туда! Хотя... Интересные ощущения...
  
  Колян лежал на спине и глупо улыбался жучку, севшему ему на нос. Насекомое ежесекундно меняло цвета и походило на микроскопического верблюда, у которого из горба вдруг выросли крылья. Оно самозабвенно потирало лапки, не замечая ничего вокруг.
   - Что чешешься, тварюшечка? - умильно спросил у него шибкозабр. - Не трать время зря, лети спариваться! Да здравствует свободная любовь!
  Жучок, испуганный струей воздуха фукнувшей в него, расправил горб и улетел, нагадив напоследок на нос Коляну. Ученый фыркнул, дернул носом, который довольно сильно защипало, и с кряхтением попытался подняться. Это оказалось непосильной задачей - спина болела, щупальца разъезжались, словно он несколько часов сидел на "шпагате", всевозможные щели, складки и отверстия в теле зудели, чесались и горели, словно натертые наждаком или перцем. Он со стоном откинулся назад.
  - Лежи, мой ненаглядный! - нежно прошептал ему в слуховую щель Фырп. - Вот, выпей, это тебе поможет! Из моих личных запасов.
  Он протянул поверженному герою треугольную глиняную чашу, наполненную на первый взгляд, чем-то вроде разбавленного молока.
  - Что это? - поинтересовался Колян, недоверчивая всматриваясь в неведомую жидкость.
  - Молоко недозубигра! - с трепетом отозвался мыдволянин.
  Ученый осторожно понюхал содержимое чаши. Ноздри защекотал подозрительно знакомый запах.
  - Да это же... Самогон! - пролепетал он.
  - Как же, поди-ка его, выгони... Никуда он сам не гонится, его выдаивать надо! - неожиданно обиделся Фырп. - У меня тут убежище ото всех, видишь, как славно все устроил? Я в этих кустиках больше времени провожу, чем снаружи. И здесь же молоко прячу. Его ведь, знаешь, нельзя пить из посуды, только из недозубигров. А я вот, надоил, и оставил здесь для себя. Днем же не полагается недозубигров доить, только в темноте.
  Но Колян его не слушал, он завороженно смотрел на покачивающуюся в чаше жидкость. Она имела бледно - белый полупрозрачный вид, мягко опалесцировала, а по поверхности иногда пробегали маленькие, разноцветные искорки. Но запах, запах! От молока весьма ощутимо тянуло ароматом высокосортного, украинского первача. Нет, горилки. На ум ученому тут же пришли сало, черный хлеб, и почему-то, вареники. Он никогда не пил алкоголя, организм шибкозабра его не выносил, но зато отлично переваривал и усваивал вышеперечисленные продукты. Украинску мову Колян тоже немного знал, и пользовался ею в минуты наивысшего волнения, а потому, тихо воскликнул: - Яка гарна горiлка! Сюди б сала, та з цыбулею, та з часником, ото була б справа! Та й вареникiв навернути...
  Он тряхнул головой, словно приходя в себя, и жадно спросил своего любовника: - А еще, еще есть?
  Фырп удивленно моргнул двушами и пошарил за спиной щупалом: - Вот, еще столько же, но это весь мой запас!
  Шибкозабр поник: - Что ты, надо много, очень много... Хотя бы... Как же это сказать-то... Столько, сколько нужно чтоб заполнить шкуры десятерых, таких как ты полностью!
  Абориген пошел в ужасе зелеными полосами: - Молоко недозубигров можно употреблять только прямо из недозубигров! Запрещено наливать его в... Куда угодно наливать! И в шкуры тоже!
  - Ну, вы ж доите его куда-то?
  - Я тебе покажу, - помолчав, буркнул Фырп. - Скоро вечерняя дойка, отсюда ее будет видно... А что там такое, интересно? Куда это они все... - он всунулся в гущу кустарника закрывающего обзор, и несколько секунд Колян созерцал его причудливо извивающиеся ходовые щупальца. Затем половой партнер ученого скользящим движением вернулся на исходную позицию. Выражение его физиономии трудно было понять - ведь Колян никогда раньше не встречался с кледжшогами, и не был знаком с их физиогномикой. Но вращающиеся двуши Фырпа дали ясно понять, что снаружи произошло нечто экстраординарное.
  - Что случилось? - с интересом спросил шибкозабр, боясь выпустить из рук чашу с драгоценной жидкостью.
  - Все... - упавшим голосом произнес Фырп. - Конец твоим друзьям... Их понесли на растерзание Святой Капусте!
  
  
  ***
  
  Оставшийся в одиночестве Сенсей Дежин неприкаянно бродил по кораблю. Никто не лез в камбуз с целью расхищения продуктов, никто не путался под ногами с нытьем, умоляя поторопиться с обедом, никто не уговаривал приготовить узбекский плов или гарпий под чебирганным соусом. Имя Сенсею дал отец, в память о Стране Восходящего Солнца на Земле. Сколько Сеня помнил отца, тот всю жизнь переживал, что древняя страна Япония была разрушена тысячу лет назад Годзиллой - в те времена контакты с иными формами жизни еще только налаживались, и встречались моменты непонимания между инопланетными расами. С самого детства Дежин не совершенно не выносил чая, ибо отец просто задолбал его чайными церемониями как китайскими, так и японскими.
  Ему было невозможно, безбрежно, космически скучно. Настолько, что он решился на поступок, который для кока приравнивался к подвигу - пошел в библиотечный отсек. Со вздохом Сенсей потянулся к приключенческим файлам, но рука его безвольно повисла в воздухе, и он замер, засмотревшись в иллюминатор. За окном порхала бабочка. Она была маленькой, просто крохотной, но Дежин, вспомнив вдруг Землю, как он босоногим мальчишкой в деревне у дедушки бегал с автоматическим сачком за точно такой же бабочкой. Она тогда улетела, оставив лишь след пыльцы на руках мальчонки, которая смешавшись с его соплями, никак не хотела отмываться. Сеня подошел поближе к иллюминатору, и шальная мысль мелькнула в его голове: - "Ну уж эта-то от меня не уйдет!"
  Он дернулся было к выходу, прокручивая варианты поимки местного представителя чешуекрылых, но тут бабочка стала приближаться к окну. Дежин задержался на секунду, и вдруг понял, что до сих пор насекомое крутилось вовсе не около корабля, а на весьма далеком расстоянии, не менее чем в ста метрах. Она вырастала по мере приближения все больше и больше, и наконец, когда она была уже вплотную к иллюминатору, достигла размеров курдючной овцы. У кока свело челюсть, и он понял, что все это время стоял, раззявив рот почти до груди. Он резко захлопнул рот, больно прикусив себе язык, и подошел ближе к окну. Бабочка села на край иллюминатора, лениво пошевеливая великолепными, переливающимися крыльями. Но вот, крылья замерли - бабочка заметила какое-то движение за прозрачной преградой, перед которой она сидела. Что-то мелькнуло, и в стекло ударились зубы, размазывая по нему желтую слизь. Дежин громко икнул, и очнулся. Голова бабочки выглядела как огромный кулак утыканный зубами, за которыми жадно пульсировала синяя глотка. Не было видно даже глаз, отовсюду торчали зубы, яростно скребущие по иллюминатору.
  - Мама дорогая... - пролепетал кок, отступая назад, и натыкаясь с размаху на стол. - Ничего себе бабочка! Надеюсь, у нее слюни не из кислоты?
  Он прищурился, ища на стекле следы разъедания - фильм "Чужой" был одним из его любимых, и ему вовсе не хотелось разделить участь героини Сигурни Уивер. Но к счастью - слюни были просто слюнями, а бабочке вскоре надоело биться в твердую поверхность и она, заметив какое-то мелкое существо, кинулась на более доступную добычу.
  Дежин не стал смотреть, чем закончилась ее охота. Вспомнив, где он находится, кок решил проверить, не посещали ли раньше эту планетку космические корабли.
  - Надо знать врага в лицо... - бурчал он, нервно и непривычно тыкая постоянно промахиваясь, в виртуальные кнопки компьютера, вспыхивающие перед его глазами: - Посмотрим, посмотрим. Так вот вы каких бабочек у себя завели...
  - Чего ты там роешься? - поинтересовался ДИМКа - Дезоксирибонуклеиновый Иррациональный Мегакомпьютер. - Мне щекотно! Вот на хрена ты в эту кнопку сейчас тыкнул? Хочешь вентиляцию вырубить? А зачем? Решил покончить жизнь самоубийством? Теоретически, это возможно, несмотря на то, что за бортом содержание кислорода достаточно, чтобы ты и остальные шевелились, но корабль герметизирован, и воздух сейчас сюда не поступает. Но это будет слишком долго, наши успеют вернуться, пока ты надышишь столько кубометров углекислого газа, чтобы...
  - Заткнись, а? - смущенно попросил Дежин.
  - Могу порекомендовать двадцать три безболезненных способа суицида, и быстрых при этом! - как ни в чем не бывало, продолжил бортовой компьютер.
  - Дим, погоди. Проверь архивы - посещали ли Мыдвол другие корабли когда - либо? Имеются сведения об этой планете?
  - Проверил уже, пока ты там копался. Тоже мне, хакер выискался! - продолжал издеваться ДИМКа.
  - Отвечай по существу, зараза! - не выдержал Дежин и стукнул легонько кулаком по столу.
  - Ладно, ладно, уж и пошутить нельзя, - с обидой в голосе отозвался компьютер, и уже официальным тоном продолжил: - Обнаружен бортовой журнал за номером 5906645, часть файлов отсутствует. В 3596 году на планету Мыдвол сел корабль "Всегда готов!" порт приписки Земля, Россия, город Средний Новгород, колхоз "Вечная дорога к коммунизму", под руководством капитана Чизбургершвили, путешествующего в одиночку. Увлекался опытами над насекомыми, особенно любил экспериментировать над мухами цеце. - ДИМКа спроецировал перед Дежиным поочередно изображения "Всегда готов!", Чизбургершвили и мухи цеце.
  - "Всегда готов!" провел здесь пять суток, после чего произвел спешный взлет, дальше идет обрывочная информация... Известно только, что ускорители были сильно повреждены, и он с трудом дотянул до Млечного пути, где Чизбургершвили почему-то пересел на одноместный челнок, который вскоре и подобрали космические пираты, в большом количестве промышлявшие в ту пору в космосе. Далее информация практически отсутствует, известно только, что он в итоге сам стал пиратом, вроде бы, организовал секту, под названием "Долой насекомых", борющуюся за отмену у мух прав голосовать. Вот и все, что удалось найти. О пребывании на Мыдвол никакой информации нет, такое впечатление, что она была удалена намеренно.
  - Черт, ничего не понятно... - почесал затылок Дежин. - Что с ним тут случилось? Почему он спешно стартовал? Что случилось с двигателями? Что он тут делал почти неделю?
  - Информация отсутствует, - вредным голосом повторил ДИМКа. - Глухой, что ли?
  Кок со вздохом поднялся, и не торопясь прошествовал на свое рабочее место. Погремел зачем-то, посудой. Заглянул в холодильную камеру. Включил и выключил вакуумную духовку. Делать было абсолютно нечего. На столе лежал одинокий капустный лист, чудом избежавший вездесущих потребителей топлива и любителей закусывать зеленью, свежей и квашеной. За спиной Дежина послышалось тихое жужжание, он не оглядываясь, понял, что въехал доктор.
  - Капусту будешь? - упавшим голосом произнес Дежин, поднимая уцелевший лист над головой, чтобы стоящий в дверях робот увидел, что у него в руке.
  - Я кибернетический организм, органическую, то есть, белковую, растительную и минеральную пищу не использую, - нравоучительно отозвался доктор. - А топлива у тебя нет, Сенсей? - неожиданно произнес он, изменив тональность на просительную, и поклонился, сложив свои механические руки перед собой.
  - Откуда... - махнув рукой, ответил Дежин. - И где их носит столько времени...
  - А хочешь, я тебя развлеку? - предложил Петруша. - Ты давно не заходил ко мне для удовлетворения своих потребностей самца. Я вижу по состоянию твоего гипофиза и простаты, что тебе давно пора спариться! - Из недр робота послышались страстные женские стоны. - У меня есть отличный набор для...
  - Отвянь, железка. Вот если бы ты...
  - Внимание! - внезапно заговорил женским голосом Петруша. - Параметры организмов капитана, старшего помощника, штурмана и гражданского лица женского пола изменились. У всех повышено давление в верхней части тела. Возможно, они находятся в положении "вниз головой" довольно длительное время. Была зафиксирована временная потеря сознания. Дежин, с ними что-то случилось, - уже с обычной манерной интонацией своим голосом произнес он.
  - Черт! Черт! Черт! - забегал по кают-компании кок, таская сам себя за волосы. - Так я и думал, что они вляпаются во что-то! Петруха, их надо спасать! Стоп! А почему ты ничего про параметры Коляна не сказал? Он что, того... помер?
  - Как раз со специалистом по ксеноморфным организмам все в порядке. Я бы сказал, даже слишком, - с оттенком неудовольствия отозвался Петруша. - Судя по выработке его гормона укролистина, иначе говоря - эндорфина, он испытал оргазм, пять раз. А, нет, уже шесть.
  - Ужас, ужас! - метался кок. - Его насилуют! Убийцы! Единственный приличный член экипажа, он никогда у меня не крал капусту и не пил топлива, а его мучают!
  - Дежин, успокойся, у тебя резкий выброс адреналина, тахикардия и повышенное давление 160 на 90! - подъехал, тихо шурша резиновыми шинами, доктор. - Отдышись и остановись, пожалуйста, я сделаю тебе инъекцию успокоительного.
  - Да пошел ты со своими инфекциями! - прорычал кок, отбрасывая в сторону клочья выдранных у себя волос. - ДИМКа! - обратился он к бортовому компьютеру. - Быстро выведи на монитор карту местности! Определить местонахождение команды!
  - Ты че, Дежин, с каких пор мне приказы отдаешь? А у тебя допуск есть? - плавающим голосом отозвался ДИМКа. - Ты на кухне у себя командуй, ишь ты, командир, тоже мне...
  - Какой тебе еще допуск нужен, придурок механический! - в отчаянии закричал Дежин, упираясь вспотевшим носом в зеленый глаз компьютера. - Вот погибнет сейчас капитан вместе с допуском, а потом и мы, тогда попоешь!
  - Я биомеханический, - поправил его Димка. - Какой допуск, какой допуск... Топливо гони! - из стены выдвинулась воронка и хищно сверкнула на ошалевшего кока зайчиком света. - Пол-литра с тебя за шабашку!
  - Развелось киборгов на мою голову, мать вашу, - процедил сквозь зубы Дежин. - Нет у меня топлива, вы же сами с остальными придурками его и выхлебали! Что мы тут, по-вашему, делаем, а? Топлива ждем, улететь не можем, благодаря вам, дебилы!
  - Да ладно тебе, успокойся, дорогой мой, - подъехал к нему Петруша, и вытащил из своего затылка чекушку.
   - Вот, спирт для дезинфекций, берег до последнего...
  
   5 ГЛАВА
  
   Звучно шлепнулась на каменный пол капля воды, сорвавшаяся с мокрой стены. Старший помощник Пандюган уставший уже считать эти капли, мрачно потряс головой. Он, как и остальные члены экипажа висел на этой самой стене, приклеенный к ней спиной каким-то клеем.
   Сначала они кричали и звали на помощь. Потом замолчали и попытались осознать, где они и что с ними происходит, но кроме мокрого камня вокруг ничего не увидели. Потом на их призывы из какой-то норы выполз облезлый абориген и свистящим шепотом произнес:
   - Если вы не уйметесь, Великая Капуста прервет свой цикл размножения и сожрет вас, и меня заодно! Я тут прячусь, стало быть, уже третий цикл, и она пока меня не заметила, а вы сейчас все испортите!
   - Да что же это такое! - шепотом воскликнула Никифоровна. - Что за капуста такая? За что нас сюда сунули? Когда отпустят?
   - Уймитесь, чужаки! Никто вас не отпустит! Вас сожрут, рано или поздно, и меня тоже. Я слышал, вы, стало быть, питаетесь капустой. Это самое страшное преступление, какое только может быть на нашей планете! Я вот тоже, чего уж скрывать, таскал личинок нашей святыни...
  
   - Какие личинки? Какая капуста? Что за бред? - простонал штурман. - Где мы?
   - Вы, стало быть, в логове самой Святой Капусты, да зеленеет и плодится она вечно! - отвешивая поклоны в сторону проблеска света в конце пещеры, и хлопая замысловато хвостом соблюдая четкий ритм, сказал абориген. - Личинки - это ее дети, они не двигаются как их святая мать, а тихо растут в яслях сразу за пещерой. Они такие небольшие, круглые, зеленые, стоят себе на маленьких столбиках. По ночам, когда все спят, напившись молока недозубигров, в том числе и Великая Капуста, я ходил на божественный огород, и скручивал головы милым деткам, вот этими самыми щупалами! - сказитель горестно всхлипнул, и утер хвостом текущие ручейком слюни.
  
   - А потом, стало быть, я их ел, листик за листиком, листик за листиком... Но вначале я ходил туда лишь иногда, время от времени. А однажды... Однажды я случайно уронил один лист в молоко недозубигра и пропал. То есть, я пропал. Напитавшись нашим чудесным молоком, этот лист превратился в чудо кулинарии. И все. Я не мог устоять, не мог прожить ни единого дня без вымоченных в молоке листьев капусты. И конечно, в одну ужасную ночь меня поймали, когда я отрывал очередную головку личинки. Меня почему-то Великая Капуста не приклеила к стене, и я спрятался здесь. Но она помнит обо мне, я уверен. Просто она готовит для меня особо жуткую казнь и выдерживает, стало быть, как я выдерживал личинок в молоке. Мне плохо без капусты, я хочу капусты, скоро не сдержусь и выйду под ее ужасные двуши, и тогда она пустит меня на запарру, только вот каким способом, я не знаю... - рассказчик говорил все тише, и тише, и наконец, совсем умолк.
   Кто-то судорожно вздохнул, и вновь наступила тишина...
  
  
   ***
  
   - И что же теперь с ними будет? - в ужасе спросил Колян, выслушав скорбный рассказ только что вернувшегося из вылазки в деревню, Фырпа.
   - Как обычно, - пожал плечами тот. - Как только Великая Капуста отложит в священную рыхлую землю своего огорода последнюю личинку, у нее начнется жор. Ей срочно потребуются запарра - то, что получается у нее внутри, после поедания жертв. И сожрет она твоих друзей, всего и делов.
   - Фыр! Дорогой ты мой! - схватил своего любовника за одно из щупалец, шибкозабр. - Помоги мне их спасти!
   - А зачем? - мило посинев от прикосновения возлюбленного, отозвался абориген. - Если в этот раз она их съест, значит, не придется искать среди нас грешников на прокорм Святой Капусты. Или идти на охоту за длинноухими... Если мы вовремя ей не подгоним жертв, она выползет наружу и тогда... Брр, даже думать не хочу об этом, - поежился он, сменив синий цвет на оранжевый. - Впрочем, - добавил он, видя отчаяние Коляна, - если ты меня заберешь с собой, на этот свой "корабел", то я попробую что-нибудь придумать.
   - Конечно, заберу, но толку-то... Он ведь не улетит без топлива, а твои сородичи нас и там достанут. Вот если бы и молока этих ваших недозубигров добыть, то...
   - Ладно, - решился Фырп. - Если ты обещаешь забрать меня отсюда, то давай попробуем, пойдем сегодня ночью доить недозубигров.
   - Обещаю! Обещаю! А их не съедят, а? Сколько у нас времени?
   - Пока не съедят. Цикл окончится через три восхода Сепры и его мужей, - Фырп махнул в сторону местного огромного солнца, торчавшего на небосклоне в окружении двух маленьких солнц.
   - Значит... Значит, у нас есть еще четыре земных дня, - лихорадочно подсчитывал космобиолог. - Тогда ладно. А как мы их спасем?
   - Подумать надо... Вот, знаю! - заполосатился от радости второй муж главного жреца. - Молоко недозубигров!
   - Как, опять молоко??? - вскричал Колян, - У вас, куда не ткнись, везде молоко! А тут оно чем поможет?
   - Не надо так пренебрежительно о нашем главном достоянии! - осадил его Фырп. - Если б не оно, не знаю, как бы мы жили. Если напоить им Великую Капусту, она выпадет в осадок, наклюкается в зюзю, и ляжет почивать капустынским сном, и ничто ее не сможет разбудить в течение половины времени до восхода Сепры.
   - Ах, вот оно че, Михалыч, шоб тоби повылазило... - пораженно произнес Колян. - Вас понял, шеф! Так, когда пойдем на дойку?
   - Да сегодня же ночью, - отозвался приятель. - Не могу я тут больше, издеваются тут все надо мной, и детей никак получить не удается, а с тобой у нас может, что и получится, а? - с надеждой он посмотрел на шибкозабра.
  
   Тот отвел взгляд в сторону и кивнул.
   - Всяко может быть, - пробурчал тот, радуясь, что его-то цвет постоянен и не выдает тайных мыслей. - До ночи уже немного осталось, ваши вон, у того дерева толкутся, а на листьях надо полагать, твои знаменитые недозубигры, те, которые на безногих жирафов похожи?
   - Не знаю что за жирафы такие, но да, то недозубигры, и у них есть ноги, а сейчас как раз время дойки, а потом все разойдутся по норам и после короткой оргии вырубятся до утра.
   - А как их доят? - спросил Колян, почему-то представив как местные, повязав платочки и подставив ведра, лихо наяривают вымя безногих жирафов, совсем забыв рассказ Фырпа о том, что в посуду молоко наливать нельзя.
   - Да как всегда, - беспечно отозвался абориген. - Отсасываем.
  
  
   ***
  
   Страшно было сходить Дежину с трапа. Непривычной и необычной показалась ему ночь на Мыдвол. Не было главной составляющей земных ночевок на природе - комаров. И без настырного звона этих вездесущих кровососов Дежин чувствовал себя как-то неуютно, а дневных насекомых встретивших экипаж, сейчас не было и в помине.
   В полнеба светила громаднейшая луна, хотя, собственно, луной, то бишь, спутником, как раз являлась планета под ногами кока, но ему привычнее было думать иначе... Света газовый гигант давал не намного меньше, чем земное солнце в очень пасмурный день. В кустах клокотало и ворочалось какое-то существо. Дежин тут же про себя дал ему название - туалетный утенок Джо. Оно настолько точно копировало звук смываемого унитазного бачка, что Сенсей постоянно озирался в поисках кабинки с сердечком на двери - у его родителей проживающих на Марсе, был такой, в память о покинутой Земле. Отец очень любил, открыв нараспашку дверь упомянутого домика, и сидя на унитазе с подогревом и автоматическим подмывом, любоваться ночным небом Марса, на котором призывно мерцала голубая звездочка - Земля...
  
   Дежин судорожно вздохнул, утер набежавшую в правый глаз слезу, шмыгнул носом, и решительно ступил на поверхность планеты. Следом за ним бесшумно съехал с трапа кибердоктор. Первые несколько шагов оказались не такими уж и страшными, как думал Сенсей. Сильно мешал пересекающий грудь и талию пояс, который можно было бы назвать патронташем, если бы вместо патронов в гнездах не торчали заботливо запиханные туда тубы с питательной пастой разнообразных вкусов и консистенций. Кок шел вперед, умиляясь стоящей перед его внутренним взором картиной - вот он находит умирающую от голода, скорченную в предсмертных судорогах команду и, обойдя всех по очереди, осторожно вставляет во рты страждущих тюбики с едой, и понемножку, совсем по чуть - чуть, выжимает в них содержимое тюбиков, чтобы изголодавшиеся не окочурились на месте от переедания.
   - Ты визор включил? - прервал прекрасные мечты заботливый голос Петруши.
  
   Кок споткнулся и остановился.
   - Черт, совсем забыл! - отозвался он, закатал рукав, и нажал кнопку на браслете - терминале с экранчиком, по которому тут же побежали красные круги, и отобразился рельеф окружающей местности, с маршрутом проложенным ДИМКой. Для тех, кто не умеет разбираться в показаниях сего нехитрого прибора, по нижнему краю бежала поясняющая строка. - "Дерево. Возвышенность высотой двадцать семь сантиметров. Скопление неопознанных фракций, диаметром двенадцать сантиметров, рекомендуется обход".
   Дежин уже сильно пожалел, что ринулся сломя голову в ночь, вместо того чтобы дождаться утра, как и предлагал Петруша, поскрипывающий сейчас колесами позади него. Кок проглядел предупреждение визора о выемке в почве неопределенной глубины и, попав ногой в очередную нору, снова проклял космос, чужую планету, и экипаж в придачу, выхлебавшей так не вовремя все топливо.
   - Прямо по курсу болото! - проворчал он, не отводя взгляда от визора, вместо того, чтобы смотреть вперед.
   - Нормальные герои всегда идут в обход! - бодрым звонким голосом из радиопередачи "Пионерская зорька" нарытой вчера в архиве, отозвался Петруша. - Взвейтесь кострами синие ночи! Мы пионеры, дети рабочих!
   - Ничего не знаю, нам туда! - огрызнулся проводник. - Раз ДИМКа проложил маршрут через болото, значит, так и пойдем!
   Где начиналось болото, и заканчивалась суша, кок понять не мог, несмотря на то, что не отводил взгляда от визора. Сама надпись "болото" куда-то исчезла, и Дежин не мог понять, с чем это связано - то ли очередной глюк аппарата, который еще в прошлую высадку упорно показывал водоем в центре пустыни Голойхари, где, как известно всем, отродясь не водилось и намека на влагу, то ли болото рассосалось само. Сенсей на всякий случай остановился, нервно оглядываясь вокруг и тыча перед собой то одной, то другой ногой. Петруша стоял позади и бубнил очередную песенку, предоставляя взявшему на себя руководство несчастному, временно исполняющему обязанности капитана определяться с маршрутом самому.
   - Что-то не нравится мне это... - растерянно произнес кок. - Может и правда, лучше пойти в обх...
  
   Внезапно под ноги Дежину испуганно метнулось какое-то животное. Он почувствовал толчок в колени и, обреченно воздев руки, медленно, словно исполняя партию умирающего лебедя, погрузился в искомое болото.
   - Пам - па - бам - па - бам - па - бам! - зачем-то пропел похоронный марш Петруша, видимо, успевший - таки влить в себя дезжидкости. Выпростав длинный щуп, он ухватил не состоявшегося утопленника за ногу и поволок его на берег, заставив пропахать носом жидкую грязь. Дежин пучил глаза и тихо попискивал. Петруша безошибочно просунул тот же щуп пострадавшему в штаны и вытащил оттуда что-то склизкое и противное, развалившееся пополам, едва оно оказалось снаружи. Доктор набрал немного слизи в пробирку.
   - Для анализа. Проверю сейчас, не ядовит ли этот организм, - пояснил он онемевшему от отвращения слушателю, судорожно сдирающему с себя одежду. - А если бы ты надел скафандр, как я тебе советовал, то таких проблем бы не возникло.
  
   Дежин по-прежнему молча, стащил с себя брюки, но не удержался на дрожащих, истекающих синей грязью, ногах и упал обратно в болотце. Невозмутимый Петруша вновь вытащил его оттуда, и разложил на травке для просушки. Сенсей покорно лежал на спине и смотрел в небо. Там, в сумеречной глубине синевы летали крылья. Огромные, метра два в размахе. Белоснежные, как крылья ангела. Вот только ангела к ним не прилагалось. У них вообще не было тела. Одна пара крыльев опустилась пониже, зависла на месте, и, издав звук сигнала паровозного гудка, снова взмыла ввысь. Дежин протер от грязи глаза и, чувствуя некоторое неудобство пониже пупка, перекатился на бок.
   - Ну, вот и анализ готов! - среагировал робот, на мелодичный звон, раздавшийся у него в груди. - Не волнуйся, мой дорогой, эта тварь была не ядовита. Почти. Возможен побочный эффект в месте соприкосновения с ней в виде зуда и жжения. Не исключены отеки.
   Петруша направил свои визоры в сторону Дежина. Тот пыхтел и яростно чесал свой пах.
   - Ну вот, как я и говорил. Советую, когда мы вернемся на "Каптернамус", в момент отправления малой нужды держаться на расстоянии от унитаза - размер органа некоторое время будет несколько великоват. Ммм... если пожелаешь чтобы я тебя "орально" удовлетворил в этот период, пожалуй, подберу насадку номер семь, вместо твоей обычной четверки. Нет, возможно, даже возьмем восьмую... Что ты сказал?
   Дежин не отвечал. Сунув руку в трусы, он тихо плакал.
  
  
   6 ГЛАВА
  
   - Так вот они какие, эти ваши недозубигры! - ошарашено прошептал Колян, стоя на дрожащей упругой поверхности листа размером с футбольное поле, и разглядывая животных, величиной подстать дереву на котором они жили. Вблизи они еще больше походили на безногих жирафов. Правда, ноги у них все-таки были, точь-в-точь ласты у тюленей. Несмотря на их короткие конечности, Колян с трудом мог достать головой до живота недозубигра. Животных было много, очень много. Они усеивали каждый лист этого гигантского дерева. Недозубигры постоянно что-то негромко бухтели, казалось - булькает громаднейшая кастрюля на плите. Чем-то сильно пахло. Колян принюхался.
  
   - Это же... Сало! С чесноком! - осенило его. И, правда, запах был очень похожий, только намного сильнее. Шибкозабр сглотнул набежавшую слюну. - Шо ж цэ таке...
   - Ну что смотришь, поражен красотой нашего стада? - горделиво подбоченясь щупальцем, произнес Фырп.
   - Э-э-э... ну да... - пролепетал Колян, пытаясь понять, где же у недозубигра находиться вымя.
   - Дерево, на котором живут наши недозубигры священное, таких больше нигде нет, только в этой роще. Оно называется Имверпе, - с благоговением в голосе тихо рассказывал абориген. - Когда-то давно горы отрыгнули много-много горячей запарры и залили ею все вокруг. Погибли все священные деревья, кроме этого. В те времена недозубигры выглядели совсем не так, и они могли разговаривать, а мысами нет... Лайфорн! Лайфорн! Девочка моя, иди скорей сюда! - запел он неожиданно, протягивая ротовое щупало в сторону кучки недозубигров справа. Один из лежащих гигантов засопел, оперся о свои ласты, и медленно заковылял к ним.
  
   - Ну вот, смотри, мой хороший, как это делается, - сказал, игриво потрепав Коляна пониже спины, Фырп, и протянул Лайфорну какое-то лакомство.
   Колян не разглядев, что это было, пожал плечами и направился к задним ластам животного. Ученый подошел поближе и всмотрелся. Там, между ног, можно сказать, в паху недозубигра, виднелось нечто длинное, похожее на сервелат.
   Туземец вытянул губы трубочкой несколько раз, явно разминая их, и припал ртом к этому странному вымени. С высоты, со стороны головы псевдожирафа донеслись натуральные девичьи стоны. Колян вздрогнул и отодвинулся подальше, дояр оторвался от вымени, сплюнул в приготовленную заранее чашку, снова хлебнул молока, вызвав новый стон самки недозубигра, и снова сплюнул в чашку.
   - Это что, вы всегда так их доите? - ошарашено спросил космобиолог.
   - Ну да, - несколько осоловело отозвался Фырп. - Я ж грю, в псуду низзя, положжно сразу пить, не от-трываяс-сясь...
   - Да как же так... Это что же... - заикался Колян. - Нам же с тонну топлива нужно! Мы же столько не наплюем!
   - Ну и наплюй! Иди лушше, посо - это... си! Ты меня уважаешь? - покачивающийся абориген так стремительно менял цвета при свете громадной луны, что у ученого закружилась голова.
   - Сам соси! - рявкнул Колян так, что недозубигры недовольно застрекотали. - Что нам эти плевки... Ща я их подою!
   Он решительно подошел к Лайфорну и схватил его за продолговатый орган щупальцем. "Корова" дернулась от такой наглости, что-то просвистело, раздался звучный шлепок, и мир для Коляна померк.
  
   ***
  
   Когда космобиолог пришел в себя, то увидел над головой все тот же, уже привычный полог из оранжевых листьев убежища Фырпа. Он покоился на импровизированной постели из веток вниз головой, задом на подушке. Хозяин валялся неподалеку, покрякивая во сне как утка, и распространяя запах самого натурального, земного перегара.
   Колян с трудом встал на нижние щупальца.
   - "Хорошо хоть, не на верхние", - мрачно подумал он. - "Хотя, что это я - у меня же нет верхних щупалец!"
   Космобиолог с некоторым недоумением посмотрел на свои руки, с трудом фокусируя взгляд. В голове сильно шумело, а место, где нога недозубигра соприкоснулась с его затылком, даром, что ласт был мягкий, дергало так, что страшно было шевелить головой.
   - "Еще и сотрясение, по ходу, заработал" - осторожно потрогал огромную, причудливой формы шишку, ученый.
   Он обошел своего любовника и раздвинул листву скрывающую поселок. Там царила тишина и покой. Повсюду лежали в непринужденных позах селяне.
   - Да, видать, надоились хорошо вчера ребятки, - пробурчал он, - Ишь, крепкая какая зараза, Фыр вроде и не пил, а свалило его капитально... Как же доить этих тварей-то, а? - затосковал шибкозабр. Вдруг его осенила свежая мысль: - А куда доить-то, ё - моё? Тут же посуды никакой нет! Вчера как идиот, с одной чашкой поперся... На что надеялся, только...
   В животе заурчало. Колян пошарил по поясу с НЗ. Там, в барсетке лежало две тубы с надписью "Завтрак космонавта". Он горестно посмотрел на них.
   - Ось и усе шо я можу зйисти... - прошептал ученый. - Борщ з хрином та пампушки з частником, устроим последний праздничный завтрак, и в бой, за первачом...
  
  
   ***
  
   - Ну, ну, давай уже, не томи! - нетерпеливо шептал Дежин, лежа на пузе в кустах, разглядывая с макушки бугра странный поселок с огромным муравейником посередине, и лужайкой усеянной телами жителей. Казалось, на селение напал мор. Живыми выглядели только жирафоподобные существа на дереве невероятных размеров.
   - Долго ты еще там возиться будешь? Да что ж такое... - он яростно чесал у себя в паху. Потом он принялся начесывать правую ягодицу, в которую впилась какая-то колючка - пижамные штаны выданные Петрушей были очень тонкими и от местной флоры не защищали совершенно.
   - Минутку терпения, мой юный друг, - отозвался Петруша, утыканный листьями так, что походил на перекати-поле с автономным управлением. - Я сканирую, сканирую... Нет, дорогой мой, не надейся, они все живы. По-моему, они попросту пьяны. Небось, нажрались каких-нибудь местных опьяняющих фруктов вот и все. Да вон, некоторые уже шевелятся! Гляди, гляди, один придурок в кокошнике прет кучу капусты!
   - Да вижу я, вижу, - отмахнулся кок, подкручивая регулировку визора. - Чего это он делает? Закапывает, не пойму? Ну да, точно, закапывает. Гнилая, что ли? А я-то уж было обрадовался, думал пополнить капустный запас... Ладно, хрен с ним, наши где, Петруха?
   - Странно, - отозвался попискивающий время от времени робот. - Сигнал датчиков сдвоился, основная часть сигналов идет со стороны вон той пещеры. А один сигнал - Коляна, идет... Погоди-ка... Никак не могу определиться с местоположением - слишком близок источник. Такое ощущение, если мне позволительно будет использовать это человеческое выражение, что это где-то совсем рядом с нами. Может быть в этих кустах, находящихся в пяти с половиной метров от нас?
   - Да ты что? - Дежин порывисто вскочил и побежал в сторону указанных кустов, время от времени кувыркаясь, резко уходя в сторону и падая на землю, словно по нему велся непрерывный огонь.
   По груди Петруши, на узкой полоске дисплея побежала строка - "Запись ?28947565387. Изъять у Дежина капсулы с боевиками".
  
   Колян уныло досасывал остатки борща с хреном, когда раздвинулась стена кустов, и перед ним возникло разрисованное черными полосами безумное лицо кока.
   - Колька! Друг! - взвыл Дежин и упал ошарашенному шибкозабру на грудь. - Я нашел тебя!
   - Дежин! Сеня! Дорогой ты мой человек! Ты пришел! - поперхнувшись от неожиданности, запричитал и Колян, прослезившись от счастья.
   - Слава Будде! Я уже думал, что остался совсем один на этой паршивой планете! - рыдал Дежин.
   - А я-то! Кхе! Я! - лихорадочно выкашливал Колян борщ. - Кхе... Там наши, а я тут с этим, а их того, туда, и я ваще не знаю как быть...
   Неожиданно кок захрипел и выпучил глаза.
   - Это мой партнер! - раздался злой голос Фырпа. Его щупало сдавливало горло несчастного Дежина все сильнее. - Он мой! Жизни лишу!
   - Нет, Фыр! Отпусти его! - схватился за щупальце любовника Колян.
   - Нет! Он тебя хотел унизить! Он тебя хотел поиметь! Он хотел забрать тебя у меня! Я не позволю рушить мою ячейку! - шипел Фырп, сжимая горло Дежина все сильнее.
   Неожиданно раздался щелчок и абориген, выпустив горло кока, обмяк.
   - Как дети малые, ни на минуту одних оставить нельзя, - проворчал Петруша, втягивая в себя дуло парализатора, который он обычно использовал при операциях.
  
  
   ***
  
   - И что же нам теперь делать? - растерянно спросил Дежин, потирая горло, на котором до сих пор виднелись следы щупальца похожие на рубцы от веревки. Они сидели все в том же укрытии из кустов, возвышаясь над деревней.
   - Не знаю! - сердито отозвался шибкозабр, поглядывая на сидящего в стороне смущенного Фырпа. - С дойкой по ходу не проканало, так что надо наших ребят с кичи вызволять!
   - Как я понимаю, если мы их сейчас вытащим, то получить топлива потом уже не сможем, - возразил Дежин, мигом разобравшийся в ситуации. - Тут такой кипиш будет, что ты! Пока о нас никто не пронюхал, мы в выигрышном положении, а потом все, так и застрянем на этой планетке... Нет уж, сначала недо... как их там... в общем, коровы, а потом уж спасательные операции. Куда нам торопиться?
   - Торопиться есть куда, - вмешался Фырп. - У Великой Капусты через два восхода Сепры закончится цикл размножения, она ощутит ужасный голод, и сожрет ваших друзей.
   - Ну ёпрст! - простонал Дежин, - И так плохо, и эдак нехорошо... Да чтоб тебя! - он снова полез в штаны. - Когда же это гадство прекратится уже? Бали-и-ин... Скоро до колена достанет! И сколько эта дрянь еще действовать будет, хотел бы я знать?
   - Фыр, а чего это никому до твоего этого убежища дела нет? - неожиданно поинтересовался Колян, с удивлением наблюдая за манипуляциями всегда сдержанного кока. - Ты сюда ходишь постоянно, все это видят, и никто не прется проверить, чем ты тут занимаешься? Насколько мы тут в безопасности, вообще? А то придут, скрутят как остальных, и туда же, к этой вашей, капусте...
   - Никто сюда не придет! - гордо ответил хозяин. - Все знают что я первый муж главного жреца, и могу убедить его отправить к Капусте того кто мне не по нраву! Это мои кусты, и даже сам жрец не посягает на мою собственность! Он тоже, как и я, хотел детей, а без меня полноценной ячейки не будет. Впрочем, ее и так нет, без дополнительного мужа, - загрустил он. - Вот, если бы ты, мой милый...
   - Дорогой, а почему это щупальце, вон то, сзади которое болтается, и по цвету от остальных отличается, и вроде как, для ходьбы не используется? - не дал договорить Фырпу Колян, стараясь перевести разговор в другое русло, сжимая вышеуказанное щупальце.
   - О-о-о, какой ты горячий! - восхитился, сиренево заполосатившись, возлюбленный ученого. - Только умоляю, не так сильно, мое рвыдло знаешь, какое чувствительное?
   - Какое - такое рыдло? - не понял космобиолог и осторожно пощупал, удивляясь метаморфозам, происходящим с щупальцем - только что оно висело как бесполезный хвост, а тут вдруг стало толстым, упругим, к тому же засветилось, точно жезл у сигнальщика, что машет своими светящимися хреновинами перед космолетами. Фырп вдруг сладострастно вспискнул, и завибрировал всем телом. Но через секунду нежно положив плечевое щупало на руку Коляну, вытянул свое плененное рвыдло на свободу.
   - Не сейчас, любовь моя! Мы не одни... О, я с трудом сдерживаюсь... - он недовольно взглянул на копошащегося в кустах кока. - Разве ты не помнишь, как я тебя этим самым рвыдлом вчера...
   - Смотрите-ка, а народ-то забегал, оживился! - сказал, поглядывающий сквозь листву, Дежин. - Чего это они все, а?
  
   И впрямь, еле передвигающегося до этого селяне вдруг собрались в кучу, возглавляемые Карридзуном, около какого-то возвышения похожего на сцену, залезли на него и теперь делали там что-то непонятное. Больше всего сборище походило на деревенскую дискотеку. Кто-то крутился вокруг своей оси, кто-то лежал ничком так же продолжаясь вращаться так, что мастера брейк-данса обзавидовались бы, кто-то стучал хвостом не хуже стэпистов, и все это сопровождалось невероятным по силе мощности размеренным стуком, похожим на биение гигантского отбойного молотка или пульса.
   - Какое счастье, что мы сейчас не там находимся... Я бы точно сдох от такого кошмара... - Дежин помотал головой и, сунув палец в ухо, принялся трясти рукой так, что у Коляна зарябило в глазах. - Чем это они так грохочут? У вас в лесу птички еще не передохли от такой веселухи?
   - Ой, да это же главные моления! - вскричал Фырп, вскочив с места. - А меня там нет... Что же будет... Как я мог об этом забыть... Теперь муж отправит меня к Великой Капусте в хранилище!
   - Да ладно, не переживай, ты же все равно со мной лететь собрался! - попытался утешить его Колян.
   - О, а я этого придурка в короне уже видел сегодня утром, когда он капусту ныкал. Кстати, вот было бы неплохо у вас еще и капустой разжиться... - мечтательно закатив глаза, добавил кок.
   - Что такое - "ныкал"? - с подозрением поинтересовался Фырп. - Молился, что ли? И что значит - "разжиться"? Не понимаю вас, но чувствую в этих словах какое-то пренебрежение к Великой Капусте!
   - Ну, для вас она может и великая, а для нас закусон, и основа для борща. Жрем мы ее, понятно? - пояснил Дежин, видя, что абориген его не понимает. - А чего ты глазки закатываешь? - возмутился он, видя, как изменился в цвете от ужаса Фырп. - Тот тип в кокошнике тоже ее жрет, мы с Петрухой видели. Он вон там за той конурой закопал несколько штук, а один кочан слопал. И че?
   - Какой еще тип в кокошнике? - спросил Колян.
   - Да вон тот, что на сцену, или куда там, влез, и гундосит сейчас что-то перед толпой! - показал рукой Дежин на Карридзуна, дирижирующим всеобщим молением.
   - Не-е-ет! - раздался хриплый горестный вскрик, и первый муж жреца Великой Капусты потерял сознание.
  
  
   7 ГЛАВА
  
   - Ты уверен, что этот козел капусту трескал? - тихонько, чтобы не потревожить сон любовника, спросил спустя некоторое время Колян.
   - Еще бы я не уверен! Я все в визор видел! Я регулировку как раз подкрутил, чтобы морду его рассмотреть, интересно ж было, какие они, аборигены... А тут гляжу, жрет что-то, и одновременно яму роет. Я капусту за километр узнаю! Во-он там он ее закопал, видишь ту халупу?
   - Вижу, вижу... Это персональный кабинет вождя, между прочим, мне Фыр рассказывал. Они ж все кучей, в своем муравейнике живут, а у этого своя хатка. Да, хлопче, ты ж не знаешь - у них жрать капусту преступление национального масштаба! За этим вождь строго следит, и если что, при малейшем подозрении на поедание капусты, отправляет виновных в сад, тьфу, к капусте, на съедение. И он сам же ее и ест... Офигеть! Кстати, не могу понять, что это значит - отправить к капусте... То ли это такое иносказание, обозначающее показательную казнь, то ли... Даже представить себе не могу...
  
   Через несколько часов неожиданно, без предупреждения свалилась ночь. Она упала мгновенно, словно накрыла всех огромным, удушливым одеялом и привалила сверху пуховой подушкой. Стало трудно дышать.
   - Что за фигня? - кое-как продышавшись, спросил Колян у Фырпа, весь день уныло просидевшего в зарослях кустов и пытавшегося усмирить разум, отторгавший мысль о том, что сам жрец оказался преступником и святотатцем. - Почему вдруг стало так темно? До ночи же еще несколько часов!
   Со стороны поселка донеслось слаженное хоровое пение.
  
   - А? Ах, это... Обычное дело. Цикл Великой Капусты как раз связан с этим. Когда начинается ночь среди дня, у Капусты заканчивается цикл. Она прекращает откладывать яйца и начинает есть. Если не начнется быстрая ночь, Капуста не станет есть и мы все погибнем.
   - Почему это?
   - Потому что она дает нам пищу. То, что съест она, выходит из нее вскоре, и эта запарра наша еда, - говорил, безразлично глядя на своего возлюбленного, абориген.
   - Э-э-э... - А чем же вы питаетесь, когда она не жрет? - с трудом сдерживая рвотные позывы, спросил Дежин.
   - Мы едим запарру недозубигров, но она плохая и невкусная, но нам некуда деваться, приходиться терпеть.
   - А вы не пробовали есть что-нибудь другое, кроме дерьма, а?
   - Нельзя, нам позволено есть только то, что было раньше едой для Великой капусты или недозубигров. Если мы вкусим другой пищи, мы умрем. Так говорит Великая Капуста.
   - Так вы и не пробовали никогда ничего другого? - не унимался Дежин, в котором взыграла профессиональная гордость повара.
  
   Фырп грустно покачал щупалами.
   - Не, ну как же это, Это что же... - не находил от возмущения слов кок. - А ну-ка, попробуй-ка это! - он протянул туземцу пищевой тюбик с копченой курицей. - Ты только попробуй, не можешь же ты умереть от того, что просто лизнешь, если у тебя есть язык, конечно... Это наша еда, не бойся, может конечно, это и дерьмо, но все-таки, получше того что вы до сих пор ели. Нажми на него слегка и оттуда жрачка полезет.
   - А, теперь мне все равно нечего терять, - обреченно вздохнул Фырп, и не глядя, поднес ко рту тюбик. Из узкого рта высунулся дрожащий кончик светящегося в темноте языка и прикоснулся к горлышку тюбика.
  
  
   ***
  
   - Вставай, проклятьем заклейменный, весь мир рабочих и рабо-о-ов! - дрожащим тонким голосом выводила Никифоровна.
   - Ка-ать, ну заткнись уже, ну пожалуйста! - простонал Кудлатый, безуспешно пытаясь почесать ногу, но приклеенная к стене спина не позволяла изогнуться в нужном направлении.
   - А ты мне рот не затыкай, тиран! - тут же парировала супруга. - Дома вечно указываешь, что мне делать, и даже тут рулить мной пытаешься! Мы, женщины, свободный народ, поглядите-ка, развел домострой.
   - Да заткнись ты уже, Катерина! - не выдержал Санорин Одиннадцатый, пытаясь увидеть ее из-за заслонявшего обзор старпома. - Заманала ты уже всех своим вытьем! Нутром чую, сожрет нас это крестоцветное не потому, что проголодается, а чтоб твоего голоса больше не слышать! А если этого не сделает она, то я точно сожру, при первой же возможности. Жрать охота... - неожиданно добавил с тоской в голосе штурман.
   - Не до вас сейчас Великой Капусте, можете шуметь, пока есть такая возможность! - послышался голос старожила этой пещеры, выползшего из своего укрытия. - Она мучается в родовых корчах, несчастная...
   - Несчастная! - фыркнула Никифоровна. - А вот сюда бы ее, к стеночке, дрянь растительная! В борщ ее, заразу! Это же надо - капуста рожает! А я жрать хочу... Скоко уже можно-то над нами измываться? Неужто и впрямь, съест она нас?
   - Съест, съест, не сомневайтесь, дорогие пришельцы! Тем более теперь.
   - А почему - тем более? - поинтересовался Пандюган, втихаря посасывающий свое НЗ, о наличии котором он никому не сказал, и потому был не так голоден как остальные. - И как тебя звать, красавчик?
   - Меня, что ли? Да Копанулт я, стало быть! Это все знают! И легко запомнить! Не то, что некоторых... А тем более, так это потому, что Капуста наша, да длятся ее дни вечно, всегда откладывает яйца без особых мучений, а сегодня я вижу, она мучается, бьется от боли. Слышите, как стонет? Ох, неспроста это, неспроста! Чую я, посетило нас горе великое - производит она на свет еще одну матку!
   - Чавой? - переспросил Санорин.
   - Такую же, как она, еще одну Великую Капусту! Ведь до сих пор все личинки, которые выводились из ее яиц, были тихи, молчаливы и росли на ее огороде до своей смерти, почти не увеличиваясь в размерах, оставаясь вот такими! - показал ротовым щупалом абориген на голову капитана. - Но эта личинка, похоже, будет не такая... и это сулит нам беду неминучую! Как прокормить еще одну Великую Капусту? Что теперь делать с этой личинкой? У нас никогда не было две матки одновременно... Никто не знает, наверняка и сам жрец не в курсах...
   - Да чтоб она вас всех сожрала, паразитов, некому тогда будет мирных космонавтов на корм силосу пускать! - разозлилась Никифоровна. - И ты, лопух, - пнула она мужа, мирно висящего рядом с ней. - Хоть бы что-нибудь попытался предпринять для моего спасения! Жену подвесили как воблу для просушки, а ему и дела нет!
   - Но, дорогая! - возмутился капитан. - Я целые сутки бился головой о стену! Больше не могу, голова болит!
   - И что, ты надеялся своей тыквой стену пробить, что ли? Бился он... Спасаться надо, а он висит и в ус не дует, а я тут с голоду подыхай!
   - Я тоже есть хочу не меньше тебя! - сглотнул слюну Кудлатый. - Но кричать и дергаться толку никакого, только свои энергетические запасы растратим, раз уж других не осталось...
   - Тьфу на тебя - метко плюнула ему прямо в глаз любящая жена. - Тряпка ты, а не мужик, одно слово - обезьяна.
   - Что ж ты при подчиненных-то так, Конфета, а? - прошипел, вытирая оплеванный глаз супруг, и косясь в сторону команды. Та усиленно делала вид, что ничего не заметила.
   - Что? А вот что я тебе скажу - насчет еды мы, может, и потерпим, перебьемся пока, а вот утилизаторы наши не бесконечны! И от Пандюгана прет невозможно, вот что! Этот кретин без скафандра, и у него все в штаны валится, а я это нюхать должна!
   Старпом от неожиданности слишком громко втянул в себя питательную эвкалиптовую пасту из тюбика и поперхнулся.
   - Я... Нне... Кхе!
   - Чего? - презрительно переспросила, морща нос Никифоровна.
   Пандюган оглушительно закашлялся и выронил тюбик. Наступила тишина.
   - Я его убью, - процедила Никифоровна, мучительно пытаясь доплюнуть до старпома и попадая в штурмана.
   - А расскажите-ка нам, любезный, о матке этой вашей капусты! - вытирая лицо, деланно бодрым голосом, очень громко сказал Санорин аборигену, молча наблюдавшему за странными ритуалами пришельцев.
   В этот момент стены затряслись, по пещере прошла гулкая вибрация, и на сцене появилась САМА. Великая и Ужасная с оглушительным воем влетела в узилище, отчаянно колотя яйцекладом, который все сперва приняли за второй хвост, по окружающему ее камню, градом сыпавшемуся под мощными ударами. Она взмахнула яйцекладом, мимо Никифоровны что-то со свистом пролетело и, чавкнув, впечаталось в стену. Женщина, дернувшись, попыталась вглядеться, что же это было, но тут, издав совершенно уж немыслимый для человеческих ушей вопль, пошедший эхом гулять по пещере, Капуста опрокинулась на спину и, ухватив всеми бесчисленными щупальцами яйцеклад, принялась выжимать его словно тюбик с кремом.
   - Рожает... - уважительно протянул Копанулт. - Никогда такого не видел. Это точно - матка! Ишь, как она к ней присосалась!
   - Кто к кому присосался? - переспросил Пандюган, старательно вытягивающий шею, чтобы как следует рассмотреть процесс родов.
   - Матка, стало быть, изнутри присосалась! - не отводя двуши от занимательного зрелища, отозвался старожил пещеры, пользуясь моментом затишья. - Матка, еще не родившись, уже сосать начинает. Она пока растет, все время сосет, личинка ведь уже готова, проголодалась, и еще не вылупившись, начала процесс кормления. А кормиться пока нечем, вот она к Капусте изнутри и присосалась. Хорошая матка будет, цепкая! Оно ведь как бывает? Сначала ее Мамочка в землю посадит, наутро жрец приходит, и к недозубигру, стало быть, прикладывает. Она к нему-то и присасывается, и висит на ём, долго-о-о... Растет, и висит, много - много восходов Сепры. А как отвалится, недозубигра приходится выбрасывать, а Матке уже, стало быть, жертвы подавай. Сначала мелкие, а потом все больше и больше, и при этом ее нужно еще поить молоком недозубигров, от которого наша Великая Капуста всегда поет песни. Хорошо так поет, душевно...
   Тут лежащая ничком извивающаяся тварь, снова взвыла, ударила по каменному полу хвостом, перевернулась на блеклое пузо, и стремительно уползла в дыру, из которой появилась. Вскоре грохот и визг стали более приглушенными и постепенно стихли вдали.
   Только сейчас висевшие по стенам космонавты поняли, в каком напряжении они находились до сих пор. Казалось, смерть пронеслась мимо них со свистом. Причем, смерть крайне неприятная, все на секунду представили, что ощущает муха, вокруг которой лупят, не глядя, мухобойкой.
   - Я думала, прибьет она меня... - пролепетала Никифоровна, повернула голову, и наткнулась на взгляд Бэмби. Он смотрел на нее со стены своими обалденными влюбленными глазами, причмокивая огромными мягкими губами. Впрочем, приглядевшись, она увидела, что от Бэмби наличествовали только глаза, в остальном это была мохнатая рыбка на восьми ножках с губами звезды каменного века - Анжелины Джоли.
   - Ма... Мальчики! - осторожно позвала Катерина. - Это что за штука, а?
   - Ах, это... - пренебрежительно отозвался, едва взглянув на рыбку, Копанулт. - Это прилипала. Наверно, на Капусте сидела. Она страсть как любит, чтобы ее чесали, дрянь, одним словом. Лезет ко всем постоянно. Прибить? - он с готовностью потер щупальца.
   Никифоровна не успела ничего ответить, как прилипала подошла к ней поближе, вытянула губы трубочкой и, зажмурившись, видимо, ожидая, что ее сейчас стукнут, смачно чмокнула женщину в щеку.
   - Госсподи, прелесть, какая! - ошарашено прошептала Никифоровна, растаяв, словно кусок сала на солнце. - Я тебе прибью! - грозно бросила она в сторону аборигена, с трудом подняла руку, и принялась чесать шелковистый мех рыбки. Та плотно вжалась в стену, на которой сидела, и нежно закурлыкала от удовольствия.
   - Лапусенька! Фединька! Федюня! - заворковала женщина. - Я тебя никому не дам в обиду!
  
   8 ГЛАВА
  
   - Ну что мне делать-то, а? - жалобно стонал Дежин, пытаясь отодрать от своей ноги Фырпа, волочившегося следом, крепко вцепившись в голень кока.
   - Фыр, дорогой мой, отпусти же его, сколько можно-то! - умолял Колян возлюбленного, не обращавшего никакого внимания на внешние раздражители. - Иди сюда, я тебя поцелую! Рвыдло потрогаю! Да что ж такое...
   Фырп так лежал уже часа три, после того как опустошил тюбик с копченой курицей, и периодически мычал: - Еще, о, мой повелитель, еще, дай мне еще этого чудеснейшего дерьма!
   - Ну, нету у меня больше копченой курятины!!! - почти прорыдал уже в сотый раз замордованный кок. - Вся на корабле осталось! А другого ты жрать не желаешь, сволочь переборчивая!
   - Пошли на корабел! На корабел! Возьми все! Сними с меня шкуру! Оторви рвыдло! Только дай мне этого дерьма! - утробно хрипел уже на уровне инфразвука абориген.
   - Черт, уже идти на дойку пора, а этот идиот в отключке... - озабоченно поглядывая в сторону расползающихся по своим норам селян, пьяных вусмерть после ежевечернего посещения недозубигров, пробурчал шибкозабр.
   В этот момент, когда Дежин в очередной раз попытался вытащить свою ногу из крепкой хватки одуревшего мыдволянина, сапог соскочил с плененной конечности, и нос Фырпа с размаху уткнулся в его носок. Прошла всего лишь секунда с момента соприкосновения носка и носа, и неожиданно абориген покрылся полосами, потом пошел разноцветными пятнами, затем его тело словно поделилось на две части - одна сторона стала белой, другая черной. Он вскочил и ошарашено потряс головой.
   - Что это... что это было?
   - Это? - переспросил Дежин, довольно пошевелив пальцами разутой ноги. - Это друг мой универсальное средство для приведения в чувство, никакого нашатыря не надо!
   -Тихо! - прошипел Колян, приглушив свет фонаря, стоявшего посреди убежища. - Сюда кто-то...
   - Попались, капустохульники проклятые! - раздался громовой голос с небес, как со страху показалось преступной троице. Кусты зашевелились, и перед ними возник жрец собственной персоной, торжествующе воздевший щупальца и раскрывший рот, чтобы созвать честной народ.
   - Запахни варежку, образина в перьях! - зашипел на него Колян. - Только вякни что-нибудь, и твоя паства сразу же узнает, чем питается по ночам их вождь, по совместительству жрец!
   - Что такое? - поплывшим, вдруг, голосом, переспросил жрец, забыв опустить щупальца.
   - Да ты грабли-то опусти! - мирно сказал Дежин, натягивая на свою пахучую ногу сапог. - У всех есть свои грешки - я вот, к примеру, страсть как люблю готовить капусту, а ты любишь ее есть, что я, как кок, могу только приветствовать...
   - Я... Никогда! Да это... Вы чего, а? - заикался жрец, так стремительно меняя цвета, что Дежин отвернулся - его начало слегка укачивать от этого зрелища. - Да за такой навет я вас к Капусте немедля отправлю!
   - Слышь, ты, светофор хренов, сюда глянь! - сунул кок под нос трясущемуся вождю свой визор. Карридзун с трудом сфокусировал взгляд на маленьком экранчике, где он сам, собственной персоной, оглядываясь по сторонам, жадно пожирает капустную голову, одновременно задними щупалами закапывая яму, из которой выглядывает еще несколько кочанов.
   Жрец тупо посмотрел на Дежина, рухнул перед ним на землю и, схватив только что обутую ногу, жалобно завыл. Кок взвыл вместе с ним:
   - Опять!!! Нога моя, нога! Колян, на помо-о-ощь!
   - Верни отражение, господин! Верни меня мне! - орал, стучась головой о какую-то кочку, Карридзун. - Я сделаю все, что ты прикажешь, только верни мое отражение!
  
  
   ***
  
   - Скоро все уснут, и я вас проведу к недозубиграм, - сказал Карридзун час спустя, несколько успокоившись, лишь мелко дрожащие ротовые щупала и пробегающие по телу разноцветные пятна выдавали только что пережитый шок. - Но вам надо торопиться - совсем скоро начнется жор у Великой и Ужасной, и тогда вашим друзьям придется плохо. А много молока за одну ночь вам не надоить все равно - недозубигры его дают только в рот и никак иначе. А со следующей ночи у стада будут всенощные бдения - когда Великая в большом жоре, она к тому же очень много пьет, и только молоко! Так что, идти надо прямо сейчас.
   - Что же нам с посудой-то делать, а? - жалобно спросил у Коляна кок. - Куда молоко сливать, даже если нам удастся его наплевать достаточное количество?
   - А сиськи вас не устроят? - послышался голос Петруши, последние два часа находящегося в режиме "сна", и только что активировавшегося.
   - Ты это о чем? - не понял Дежин.
   - У меня есть несколько силиконовых сисек, для любителей традиционного секса, - охотно отозвался доктор. - Они полые и очень хорошо растягиваются, думаю, литров десять вместится в каждую. Возможно, что и больше, не проверял.
   - Сиськи! - радостно вскричал кок. - То, что нужно! Пошли скорей!
   Вскоре около дерева Имверпе, едва виднеясь в густых сумерках, возникла странная группка - впереди шествовал, поминутно озирающийся жрец, держась за щупальце своего первого мужа, видимо, для храбрости. Следом шел шибкозабр, разрабатывающий на ходу губы, с тоской думая, что ничего из этой затеи не выйдет. За ним плелся Дежин, неся округлый предмет, поглаживая его при этом нежно рукой, и тяжело вздыхающий:
   - Эх, к этой сиське да бабу б прилепить...
   Замыкал шествие робот, весело помигивающий огоньками на груди в такт негромкой песне звучащей негромко из его шеи: - Письма! Письма лично на почту ношу!
  
  
   В селе было тихо, только слышался из-под кустов негромкий храп и взвизг, да повсюду стоял родной крепкий запах перегара. Селяне, напившись как всегда на ночь молока недозубигров, крепко спали. Впереди дернулся, было, пьяный часовой, охраняющий священное дерево, и замычал что-то нечленораздельное, но с трудом рассмотрев вождя, кинулся в ритуальном поклоне на землю, и больше не поднялся, мгновенно уснув. Колян выдвинулся вперед, завидев у корней недозубигрового дерева занятное светящееся ласковым манящим зеленоватым светом углубление в земле.
   - Интересно, интересно... А это что у нас тут такое? - словно вспомнив, что он еще и ученый, с профессиональным любопытством произнес шибкозабр, склоняясь над безобидной на вид ямкой. В ямке что-то негромко заклокотало, словно забурлила подступающая к краям раковины вода.
   - Монхера! - рявкнул куда-то в пасть Коляну Фырп, и резко отдернул его назад так, что тот упал на спину, глухо ударившись позвоночником о выступающий из земли корень. Клокотание мгновенно стихло.
   - Ничего себе - мон шер! - возмутился со стоном Колян, проверяя, на месте ли его позвонки, и не потерял ли чувствительность хвост - первый признак повреждения спины у шибкозабров. - Совсем охренел, ласковый ты мой!
   Вместо готового расплакаться от обиды Фырпа ученому ответил Дежин, стукнув его по голове своим силиконовым сфероидом.
   - Это ты охренел, космобиолог фигов! - нравоучительно сказал кок. - Твой осьминог тебе жизнь спас, а ты орешь. Я так понимаю, сожрали б сейчас тебя и не подавились. Я правильно понял, Фырик?
   Фырп протяжно всхлипнув, кивнул, не глядя в сторону возлюбленного, и прошептал еле слышно: - Там живет монхера, она это... Ест всех, кто к ее норе подойдет...
   - Ага, ага, там явно находится какой-то организм! - авторитетно заявил Петруша, просканировав привлекшую всеобщее внимание ямку. - Небольшой, что, впрочем, не исключает его опасности, к примеру, он может быть ядовит... Любопытно... Попробовать добыть для анализа?
   - Я долго ждать буду вас, чужаки? - надменно сказал через плечо, стоящий у самого ствола Карридзун. - Я вам, между прочим, Верховный вождь и жрец, а не какой-нибудь там ктоть!
   - Прости, Фыр, дорогой, я не понял сперва... - повинился устыдившийся Колян, незаметно растирая хвостом ушибленный зад.
   Фырп, старательно избегая смотреть на спасенного им шибкозабра, полез на нижнюю ветку. Колян попытался слегка подтолкнуть его в круглый зад, чтобы облегчить восхождение, но строптивый абориген, зашипев, лягнул его, попав щупалом прямо в глаз.
   - Ладно, добудем в следующий раз, сейчас у нас другая первостепенная задача, - решил Петруша, и двинулся вслед за остальными, подтягивая себя вверх по дереву используя для этого захваты.
  
   В темноте недозубигры походили на храпящие небольшие горные хребты. Тяжко вздохнув, жрец издал тихий журчащий звук, на другом конце листа завозились, один из недожирафов что-то бормоча, очевидно, проклятия, поднялся, и, спотыкаясь о своих собратьев и сосестер, медленно пошел на зов. После бесконечных десяти минут ожидания к Карридзуну подошел, звучно шлепая ластами вчерашний недозубигр - Лайфорн, Колян узнал его по белому пятну на лбу, остальные недозубигры были усыпаны только черными пятнами.
   - Ну вот, доите, - обреченно произнес жрец, грустно потрепав животное по вымени. Лайфорн, окончательно проснувшись, сразу радостно подставил сосок.
   - А у них молоко-то есть? - недоверчиво поинтересовался Колян. - Вы ж их только что доили!
   - Молоко у недозубигров неиссякаемо - чем больше их доишь, тем оно больше прибывает! - с достоинством отозвался Карридзун. - Сосите, чего уж там...
   Колян осторожно приблизился к вымени. Тихонько потрогал сосок. Недозубигр нетерпеливо переступил с одной ноги на другую, мол, ну давай, не тяни! Дежин раскрыв рот, наблюдал, нервно стиснув в руке кусок силикона.
   Колян закрыл глаза, подумав при этом: - "Ничего, я и не с такими чудовищами дело имел...", - и храбро запихав в рот торчащую часть вымени, сосанул. Откуда-то сверху донесся протяжный стон. В рот ученому хлынула обжигающая жидкость, он от неожиданности сглотнул, и ретиво отскочил, отплевываясь и стараясь продышаться.
   - Это... Это... Я... Никак! - запинался, задыхаясь шибкозабр.
   Лайфорн, удивленный неожиданным перерывом опустил вниз голову, и укоризненно взглянув на Коляна, принялся ласковыми толчками безрогого лба, подгонять ученого обратно к вымени.
   - Не-ет! - шепотом прокричал тот, чувствуя как у него начала кружиться голова, и пошатнулся.
   - А что ты хотел, там градусов восемьдесят, не меньше! - произнес бесстрастно Петруша.
   Колян слабо махнул рукой Дежину: - Твой черед! А я того... Туда... Ы-ых...
   Но кок попятился назад и выронил в испуге резиновую грудь.
   - Я? Нет! И вообще, я тоже не пью, у меня язва и печень шалит!
   - Ладно, отойдите в сторону, дилетанты, дайте дорогу профессионалу! - сказал вдруг доктор и лихо подкатил к недозубигру, который принялся его с недоумением обнюхивать. - Вот и пригодиться насадочка-то номер восемь для орального удовлетворения!
   Он извлек продолговатый предмет цилиндрической формы, мгновенно надел его на сосок напрягшемуся было, Лайфорну и тихонько загудел. Недозубигр расслабился и вновь принялся сладострастно стонать. Все стояли вокруг, раскрыв рты и боясь пошевелиться, даже Колян перестал отплевываться, и только яростно чесался - реакция организма на спиртное пошла моментально. Шибкозабр сквозь сгущающийся туман с тоской думал, что в ближайшие два дня ему придется терпеть. Очень сильно терпеть, ибо поговорка: - А анальное отверстие не слипнется? была как раз про шибкозабров, у которых, после приема алкоголя происходило именно это - от сильного спазма сфинктер сжимался на неопределенный срок - от шести до сорока восьми часов.
   - Ну как, идет? - шепотом спросил Дежин, боясь спугнуть удачу и недозубигра.
   - Идет! - отозвался доктор. - Литра два есть! У меня объем спермоприемника рассчитан только на три литра, так что, сейчас в сиськи буду перегонять.
  
   9 ГЛАВА
  
   - Эй! - громко прошептал Санорин. - Слышите, чучело больше не орет! Родила, наконец, что ль?
   - Да что ж такое, только ж заснула, впервые за столько времени, и этот нехороший человек меня ради этой твари будит... - заворчала Никифоровна, суча ногами, и безуспешно пытаясь почесать приклеенную к стене спину. - И хрен с ней, родила она, видите ли... Нам прыгать теперь от счастья, шампанское прикажешь открывать?
   - Дура ты, Катерина, вот что я тебе скажу, - неожиданно разозлился супруг. - Раз эта тварь отрожалась, значит, теперь наш черед, не слышала разве что этот драный тапок говорил? Как только у нее закончится цикл размножения, она сразу же жрать ломанется! А что она, по-твоему, жрать будет? Думаешь, бульончик куриный? Или кашку манную, чтобы у ей молоко было? Ха! А мы тут, тогда, за каким лешим висим?
   - Ну ты вообще... - не находила слов Никифоровна от возмущения и страха. - Утешил, называется, родную жену! Спасай меня немедленно, паразит! Меня сейчас жрать будут, а он висит себе! Сделай же что-нибудь!
   На ее крик вылез из щели в стене прилипала Федя и, прижавшись к хозяйке, заворчал на ее обидчика, встопорщив на загривке шерсть.
   - У, ты моя лапупуленька, хоть ты за меня заступаешься! - засюсюкала Никифоровна, истово наглаживая шерстяную рыбку. - Жалко только, что укусить этого негодяя не можешь... Посмотри на него, ничего-то он делать не желает, даже для жены единственной...
   - А что я сделать могу? А утешать тебя уже сил никаких нет, задолбала ты меня, любимая! - в сердцах выпалил Эйяфьядлайёкюдль.
   - Да уж конечно, жди от тебя слово ласковое, придурок!
   - Ну конечно, ты со мной больно ласкова! Вон, с этой тварью ты и то, нежнее чем со мной обходишься! - вдруг разобиделся Кудлатый. - Небось, уже и забыла, когда в последний раз меня за ушком чесала, а?
   - За каким еще ушком, а? Нужно мне больно, твои лопухи начесывать! А вот ты, ты, когда меня в последний раз... - заорала Катерина, вспомнив все не сложившиеся интимные встречи в каюте при свечах, когда она засыпала одна, наплакавшись от обиды в своем эротичном, но крайне неудобном кружевном белье без всякого подогрева, не дождавшись мужа, как всегда застрявшего в капитанской рубке занятого покорениями миров или уничтожением очередных компьютерных монстров.
   - Капитан, а фекаломет твой у тебя? - очень вовремя подал голос старпом.
   - Какой еще фекаломет? - переспросила Никифоровна, обрадовавшись смене темы, осознав, что этот аспект личной жизни ей лучше обсудить с мужем наедине. - Это он о чем, а, Кудля?
   - Ну, точно же! Фекаломет! - воскликнул капитан. - Как я мог о нем забыть! Сейчас, попробую достать, - он начал извиваться, пытаясь дотянуться до застежки на заднем кармане скафандра.
   - Что еще за фекаломет, мне скажет кто-нибудь? - звенящим от негодования голосом произнесла Никифоровна.
   - Видишь ли, Катерина, - взялся объяснять старпом, пока капитан, пыхтя, продолжал бесплодные попытки достать задний карман своих укороченных штанов приклеенных к стене, - когда мы делали вынужденную посадку на Цирелее, мы с кэпом незаконно, честно говоря, купили у одного торгаша пистолетик один...
   - Ну, купили и купили, что здесь такого, почему мне не сказали, чего тайны-то такие? - не поняла жена капитана.
   - Дело в том, что данный тип оружия запрещен Всегалактической организацией по защите прав потребителя, - захихикал Пандюган. - Стреляет он исключительно отходами жизнедеятельности птиц, что водятся на Цирелее и последствия выстрела как бы это сказать... Ну, нехорошие, что ли...
   - Какими еще отходами? Дерьмом, что ли? И что за последствия? - забеспокоилась Никифоровна.
   - Ну... Во-первых, тот, кто стреляет, потом долго и сильно воняет. А во-вторых, жертва умирает слишком мучительно. На нее нападает приступ дикого смеха, и она так и умирает, хохоча как безумная.
   - Да пусть дохнет как угодно, лишь сдохла, сволочь растительная! - выпалила Никифоровна. - Кудля, милый, убей ее, прошу тебя!
   - Не могу! - прорыдал супруг, отдирая приклеившуюся к стене руку. - Карман прилип, я не могу до него добраться!
   - Кудля, любовь моя, ну сделай же что-нибудь, я не хочу, чтоб меня сожрали! - заверещала изо всех сил внезапно запаниковавшая жена. - Кто-нибудь, помогите!
  
  
   ***
  
   - С ума сойти, эти ваши недозубигры просто бездонные! - пораженно глядя на десяток огромных запаянных шаров лежащих на траве, сказал Дежин. - Тут в каждой сиське не меньше восьми литров, наверно, будет, - добавил он, тихонько тыкая в один из шаров носком сапога. - И все это с одной скотины!
   - Девять с половиной! - отозвался робот, соединяющий шары в одну огромную связку бинтами. - Тут одиннадцать штук, думаю, должно хватить с запасом. Дежин, что ты делаешь? - возмутился он, глядя, как увлекшийся кок весело катает по полянке одну из емкостей, иногда останавливаясь, чтобы как следует ее помять руками, наслаждаясь упругостью и формой молочной псевдожелезы.
   - Да я так, ничего... - невнятно отозвался тот, зардевшись.
   - Понятно. Зайдешь ко мне в отсек после взлета, на процедуру - распорядился доктор. - Гони ее ко мне, это последняя.
  
   Пока Дежин аккуратно катил шар к Петруше, Колян, у которого наступило временное прояснение мозгов, грозящее в ближайшее время смениться полным отключением оных, шептался с Фырпом.
   - Ах, ось оно як! - сказал ученый, и повернулся к Дежину. - Сень, погоди, нам по ходу эта сиська еще тут пригодится! Фыр сказал, что на Капусту эту ихнюю очень хорошо молоко недозубигров действует, если она его нахлебается, то долго в отрубе будет. Припоминаю, вроде что-то такое он уже мне говорил, да я внимания не обратил. А то ведь, мы особо-то и не подумали, как ребят будем из ее лап вытаскивать.
   - А нам хватит топлива, если мы эту сиську на Капусту изведем, а? Взлететь-то взлетим, а до дому как?
   - Я думаю, если не будет хватать до дома, то до ближайшей базы по любому дотянем. Я жду не дождусь когда мы, наконец, в космосе окажемся... Надоела мне эта планетка, сил нет... - горько сказал шибкозабр.
   - И я тоже? - с дрожью в голосе поинтересовался Фырп.
   - Ну, дорогой мой, ты тут не причем, и потом, ты же с нами летишь, разве нет?
   - Как с вами? - встрял вождь, до сих пор хранивший горестное молчание.- Ты куда это собрался, паршивец? А как же наша ячейка? У нас и так одного мужа не хватает, и теперь ты на небеса еще надумал улетать? Не пущу! Или оставляй своего нового мужа, на которого ты нас всех променял! Он мне нравится! - Жрец встал поперек дороги и привычным жестом воздел щупальца: - О, Великая Капуста, обрати свой взор на грешников, что пресмыкаются у ходовых щупал твоих!
   - Слушай, парниша, ты давай, не выкобенивайся, а то узнает твой электорат, чем ты по ночам питаешься! - примирительно сказал ему Дежин и, сделав знак молчать возмущенному Фырпу, уже отработанным движением сунул жрецу под нос визор. - Лучше скажи как нам эту вашу мать, тьфу ты, капусту молочком напоить, и самим живым остаться.
   - Да фигня вопрос, там ход есть, со стороны огорода, - нормальным голосом отозвался вождь, опустив щупальца. - Она когда заканчивает кладку, то всегда туда выходит, чтобы личинок своих в землю посадить. Сегодня у нее как раз конец цикла, а значит, должна в огород выйти, там можно ее и подстеречь. Если поставить перед Великой чашу с молоком, она никогда не сможет устоять, а если уж начнет пить, то не сможет оторваться, пока не выпьет все. И сразу же погрузится в сон.
   - Ну вот, пожалуйста, чашу. А говорили - нельзя в посуду молоко наливать! - пробурчал неожиданно поплывшим голосом Колян.
   - Так потому и нельзя, что Капуста запрещает - только она может из посуды пить, остальные из недозубигров, и никак иначе! - поучительно сказал жрец.
   - Ладно, все ясно, в таком случае хорош трындеть, пора дело делать! - сев на зад, и потирая одновременно лоб, спину и хвост всеми тремя щупальцами и обеими руками, сказал шибкозабр. - Такой вопрос - кто и как попрет топливо до корабля?
   - Я думаю, это по силам только Петрухе! - пожал плечами Дежин. - Ты как, Петюнь, сможешь все за раз уволочь?
   Робот, молча, выпростал несколько добавочных рук, поднял одним махом всю связку и закинул ее себе на 'плечо'.
   - Ноу проблем, мон ами! - бодро отозвался он. - Я пошел!
   - Отлично! - вздохнул с облегчением кок. - Как припрешь это дело на борт, скажи ДИМКе, пусть готовится к взлету, и сразу обратно, чует мое сердце, без помощи медика нам не обойтись.
   - Слушаюсь, мой кок! - отсалютовал доктор, и исчез среди кустов.
  
  
   ***
  
   - Что ты делаешь, Кудлик? - всхлипнула Никифоровна, заметив, что провисевший последние несколько часов неподвижно муж после безуспешной попытки достать оружие, активизировался, начав вновь изгибаться под самыми невероятными углами, явно стараясь достать что-то у себя за спиной.
   - Ща, погодь, дорог-гая! - пропыхтел он. Внезапно раздалось шипение, и продольный шов скафандра на его животе раскрылся. - Уфф, получилось! - радостно проблеял он, и принялся выкарабкиваться из скафандра.
   - Это как так? Это что ж такое? - раскрыла рот жена. Остальная команда безмолвствовала, ошарашено следя за своим капитаном.
   - А вот как! - радостно отозвался он, звучно вывалившись из скафандра на пол, не обратив внимания на подвернутую ногу. - Я совсем забыл, что у последней модели капитанских скафандров на всякий пожарный, теперь есть сзади на воротнике кнопка для экстренного освобождения из костюма! Я впервые в таком вышел, поэтому и вспомнил только что. Хорошо хоть вообще вспомнил...
   - Ах, ты дрянь тупорылая! - взвизгнула любящая супруга. - Я тут висю, понимаешь ли, голодная, холодная, умирающая от жажды как не знаю что, а он, оказывается, давно мог это дело прекратить! Ну, я с тобой еще разберусь, ты у меня еще узнаешь...
   - Милая... - попытался было сказать что-то в свое оправдание Кудлатый, но Никифоровна его перебила:
   - Сними меня отсюда немедленно! Хватит уже рассусоливать! Капитан шумно вздохнул, вытащил из внутреннего кармана оставшегося висеть на стене скафандра, нож, подошел к жене и принялся пилить ножом у нее за спиной.
   - Что ты там делаешь? - встревожилась
   прислушивавшаяся к его движениям, Катерина.
   - Скафандр на спине срезаю, не оставлять же тебе его на стене как мой...
   - Не надо, ты меня еще прирежешь! Открой его лучше и все дела! Не доверяю я тебе, ты мне полспины срежешь на фиг.
   - Как скажешь, дорогая, - снова вздохнув, отозвался супруг. Он нажал кнопку снятия скафандра расположенную стандартно на сапоге, вновь раздалось шипение, и Никифоровна, изрядно похудевшая за последние трое суток, выпала из своего обмундирования. Вернее, не совсем выпала, а горестно пискнув, повисла головой вниз, застряв ногами в штанинах с сапогами.
   - Горе ты мое! - пробормотал капитан, освобождая супружницу. Но тут на выручку горячо полюбившейся хозяйке кинулась прилипала. Она, издав странный булькающий звук, одним прыжком оказалась на голове у капитана, и всеми своими восемью лапами принялась выдирать волосы, да так хорошо, что они полетели пучками.
   - Ах ты, собака! - взвыл Кудлатый, и выронил Катерину, пытаясь стащить с головы озверевшую, утробно рыкающую словно лев, рыбку. Послышались какие-то щелчки, похожие на звуки захлопнувшихся нескольких, одного за другим капканов. С воплем отдернувший руки капитан, с изумлением увидел на левой, уцелевшей после встречи с кислотной ванной руке, три голых, тщательно выбритых полоски кожи, словно по руке провели тремя разного размера бритвами - широкой, более узкой, и совсем крохотной.
   - Это что еще такое? - дрожащим голосом выговорил капитан, суя сидящей на камне и против обыкновения, молчащей жене под нос вторую пострадавшую конечность.
   Та уставилась на ободранную руку, пытаясь рассмотреть следы деятельности своего любимца. От напряжения глаза Никифоровны съехались у переносицы. Испуганный тем, что натворил, Федя забился к хозяйке подмышку.
   - А... а... Это! Вот! - нашлась, наконец, с ответом Катерина. - Я из-за тебя все седалище отбила! А ты со своей лапой опять...
   - Может, вы все-таки нами займетесь, а то ведь, глядишь, капуста припрется за пожрать! - обратил на себя внимание Санорин. - Давайте уже убираться отсюда, наконец...
  
  
   Спустя несколько минут после неожиданного освобождения, полуобнаженная команда - под скафандрами на космонавтах было надето только нижнее белье, сделав несколько приседаний и слегка отдышавшись - от слабости они с трудом держались на ногах, плюнув на скафандры оставшиеся висеть на стене, зашлепала босиком в сторону выхода.
   - Ну и куда собрались, жертвы? - поинтересовался внезапно возникший, казалось, прямо из стены старый знакомый - абориген.
   - Домой, на 'Каптернамус', - зло ответил ему Пандюган, почесывающий облысевшую спину - капитану пришлось минут десять пилить ножом его шерсть, которой он и был приклеен к стене.
   - Домой? Через этот ход? - переспросил старожил пещеры. - Этим ходом вы, стало быть, придете только в щупала самой Капусты и больше никуда!
   - Ой! А это что еще за штуки? - вгляделась Катерина в пятно света на дальней стене, раньше, со своего прежнего местоположения она его не могла увидеть. Ей показалось, что там, аккуратными рядами развешены какие-то бурдюки. А ей так хотелось пить... Вдруг там вода?
   - Где? - встрепенулся Копанулт и посмотрел в указанном направлении. - Ах, это... - презрительно надул он щеки и сделал неприличный по местным меркам жест щупалом. - Это всего лишь ктоты...
   - Кто я? - не поняла Никифоровна.
   - Да не ты! Они! Это племя ктотов! Они все время проникают в наше село, ну мы их ловим и сюда, Великой на съедение приносим. А она, стало быть, когда цикл начался, не голодная была, впендюрила им своего сонного яда, скрутила, и на стеночку, чтобы подождали, когда она свой цикл закончит и соизволит их откушать.
   Ошеломленные космонавты осторожно прокрались в указанном направлении и присмотрелись. Действительно, после того как пояснили, что это живые существа, стало очевидно, там вовсе не бурдюки. Несчастные ктоты были немилосердно скручены в узлы, их щупальца так переплелись между собой, что казалось, распутать их невозможно. Сколько космонавты не вглядывались, так и не сумели определить, что за организмы перед ними, оставшись по-прежнему в убеждении, что это всего лишь мохнатые мешки с длинными ушами.
   - То ли зайцы, то ли пауки, не пойму... - прошептала, содрогнувшись, Никифоровна, представив, что хозяин пещеры и с ними мог так поступить, и тогда...
   - Да что же нам делать? - спросил, передернув плечами капитан.
   - Ну, если вы хотите продлить свои мучительные ожидания смерти, то идите вон туда, - туземец махнул конечностью налево. - Там есть ход на ее огород, где она и высаживает своих личинок, как только производит их на свет. Только знайте - Великая уже закончила откладывать их, и в любой момент может направиться туда.
   - Спасибо дорогой, мы будем предельно осторожны, - отозвался капитан, и принялся сбивать в кучку свою группу и раздавать инструкции.
   - Послушай... А у вас на вашей планете что, правда можно есть капусту? - робко поинтересовался абориген.
   - Конечно, - коротко ответил Санорин.
   - О-о-о... А возьмите меня с собой, а? Ну пожалуйста! Я вам не помешаю, клянусь святой Капустой!
   - На кой черт он нам нужен? - зашептала на ухо мужу, привстав на цыпочки, Никифоровна. - Хлопот с ним не оберешься! И потом, это ж наркоман - где мы ему сейчас капусты возьмем? У него ж ломка будет!
   - Не боись, - зашептал в ответ, вытирая обслюнявленное ухо супруг. - Его уже переломало, пока он тут сидел, так что до базы как-нибудь потерпит. И потом, не забывай - мы так и не нашли топлива, и может статься, что и не найдем, тогда он нам здорово пригодится, может и в поисках и как местный, знающий все обычаи. Да и вообще...
   - Ладно, веди нас, Сусанин герой! - кряхтя, пробурчала Никифоровна, делая наклоны в стороны, разминая затекшую, замерзшую спину.
  
  
   10 ГЛАВА>
  
   Ктоты>
  
   Как только доктор покинул пределы селения, таща десять огромных пузырей, своим видом несколько напоминая молекулу этилового спирта, в кустах, которые обозначали границы территории кледжшогов, что-то зашуршало, и оттуда высунулось странное существо. Оно являло собой некую пародию на здешних жителей. Существо было такого же роста, и так же передвигалось на щупальцах, но их у него было всего четыре штуки, не считая пятого, который торчал сзади, наподобие собачьего хвоста. Цвет оно имел постоянный, но совершенно непонятный - сиреневая холка (коей у мысамов вовсе не имелось), по всему зеленому телу шли коричневые пятна, а вдоль хвоста промелькивал бегущий оранжевый огонек. Морда слегка напоминала оленью, а пушистые оранжевые заячьи уши настороженно прислушивались к тихому, слегка надсадному жужжанию Петруши. В целом, если не приглядываться, то существо имело отдаленное сходство с земным спаниелем размером с осла. Оно стало в охотничью стойку, подняв переднее правое щупальце, и шевеля красным, как у клоуна носом, проводило взглядом спускающегося с холма робота.
   Петруша не знал усталости, а потому добрался до 'Каптернамуса' почти без задержек. 'Почти' - потому что, нагруженный силиконовыми шарами, он стал тяжелее практически на сто килограмм, и теперь перемещался гораздо медленнее обычного, благодаря тому, что колеса его вязли в рыхлой почве Мыдвол.
  
   Когда на горизонте появился космолет, невозмутимый Петруша даже замедлил ход, перерабатывая новую информацию. Правильным кругом вокруг 'Каптернамуса' сидели, не шевелясь, и не издавая ни звука, те самые существа, один из представителей которых наблюдал за роботом на выходе с селения кледжшогов. Если бы их сейчас увидела команда, то легко опознала бы них тех несчастных, что остались висеть в кладовых Капусты. Они сидели на брюхе, распростерши четыре щупальца в разные стороны, напоминая морских звезд, только хвосты торчали вверх на манер рычага у домкрата.
   Но не это было главным. В первую очередь в визоры Петруши бросились перемены, происшедшие с кораблем. Вместо привычного красного космолета с пятнами ржавчины, надписью - 'Каптернамус' когда-то золотой краской, и нацарапанным гвоздиком на переднем шлюзе фаллосом в человеческий рост, перед доктором предстало что-то вроде мотка ниток. На многострадальный космический корабль миллионами слоёв была намотана паутина, словно нить на веретено.
   Петруша оценил ситуацию и пришел к выводу, что существа настроены вполне миролюбиво, но его слегка беспокоила в случае внезапной атаки, сохранность его ноши. Он понимал, что прорваться без боя, если гости все же проявят агрессию, ему не удастся, и принялся рассчитывать траекторию полета шаров так, чтобы ДИМКа мог подхватить их, предполагая, что эту паутину мозг 'Каптернамуса' прорвет при помощи резаков без проблем. Он попытался вновь вызвать бортовой компьютер, но тот по-прежнему молчал. Очевидно, паутина задерживала сигнал. Вполне возможно, что она могла оказаться гораздо более прочной, чем ее земной аналог... Пока робот стремительно просчитывал варианты, один из аборигенов встал, и медленно направился в его сторону. Не дойдя до робота несколько шагов, он остановился, и заговорил неожиданно приятным голосом на том же языке что и кледжшоги, избавляя Петрушу от подбора переводчика.
   - Я Меандрра, жена племени ктоты. Пришелец, скажи, что привело вас к нам? Вас послало небо, чтобы помочь справиться с Великим Ужасом уничтожающего наше племя?
  
   ... - Раньше в нашем племени было поровну и мужских особей и женских, - грустно повествовала Меандрра, после того как лично прорвала паутину на корабле - оказывается, ее кроме самих ктотов не мог разорвать, даже резаки ее не брали, в чем уже убедился ДИМКа, пока находился в осаде. Теперь же ему было передано топливо и корабельный Мегакомпьютер, весело похрюкивая, с помощью манипуляторов и автономных помощников, похожих на табуретки на колесиках, принялся заливать его в бак, предварительно прогнав через анализатор.
   - Но с тех пор, как пришли мысами, жизнь наша стала невыносимой. Мы едим только листья с дерева Имверпе, другая пища нам не подходит, раньше это было наше дерево, пока они не прогнали нас из нашего дома. Но мало этого - они испортили Капусту! Раньше она была мирным существом, мы зависели друг от друга - мы ей давали молоко недозубигров, а она взамен ела мелких вредителей, пытающихся подгрызть корни священного дерева, и давала запарру, без которой имверпе не может расти. А мысами... Они испортили ее! Они стали ловить ктотей и скармливать твари... Они отлавливали нас по всему лесу, мы не можем долго жить на одном месте - они везде находят нас, мы пытались защищаться, но мы не воины... Мы защищаем жилища нашей паутиной, мысами иногда приходят за нею, чтобы нас же ею и связывать, но нашим женщинам приходилось ходить туда, чтобы достать еды, ведь у них наше дерево.
   - Почему женщинам? - поинтересовался Петруша. - Насколько я вникаю, таков менталитет вашего общества? У вас матриархат?
   - Я вас не понимаю... У нас такой обычай - еду приносят женщины, а мужчины сидят дома и смотрят за детьми. Вот теперь осталась я - одна женщина на все племя. И мужчины меня берегут, и ходят за листьями сами. Сейчас у этой твари был цикл размножения, и она не жрала, поэтому, мысами нас не трогали, и мы много дней были сыты. Но сегодня цикл закончился, и если вы нам не поможете, то нашему племени придет конец. И... И... Я так давно не переплетали тела ни с кем из своих мужей! - голос Меандрры задрожал, хвост поник, и из глаз потекли голубые слезы. - Мои мужчины меня слишком берегут, и предпочитают сплетаться друг с другом, а не со мной!
   - Не плачь, моя дорогая! - голосом профессионала произнес доктор, и внутри него что-то зажужжало. - Сейчас я тебя быстренько обследую, чтобы уяснить строение твоих половых органов, и займусь твоим удовлетворением. Доверься доброму доктору, он знает свое дело. А потом продолжим нашу миссию...
  
  
   Через два часа Меандрра поднялась на дрожащие щупальца, и торжественно произнесла, несколько хриплым от истомы голосом: - О, великий утешитель! Не могу не предложить тебе остаться навсегда в нашем племени! Ты... Твое... В общем, это что-то! Ты будешь вторым после меня, это говорю тебе я, Меандрра, главная жрица и единственная жена племени Ктоты!
   Робот, внимательно просканировав параметры нового объекта изучения, понял, что отказывать нет смысла - Меандрра настроена категорично, и возможно, его попросту уничтожат, если не смогут получить. Теоретически он мог справиться с жрицей, и даже с ее племенем, но во-первых - у них имеется неразрываемая паутина, которой они могли легко его спеленать, и тогда он будет абсолютно беспомощен, и во-вторых, он сам собирался использовать их, для спасения своих подопечных.
   - Я буду рад остаться в твоем племени, великая жрица! - отозвался Петруша.
   Меандрра шумно засопела от удовольствия - ее еще никто не называл великой. Она хотела что-то ответить, но доктор ее перебил:
   - Драгоценная моя, я бы хотел перед отправлением в лучшую жизнь, заглянуть вон туда, - он указал на опутанный корабль. Он уже несколько минут безуспешно пытался связаться с ДИМКой, и теперь мог констатировать тот факт, что проход, который любезно для него проковыряли в этом коконе, вновь был заделан.
   - Нет, мой милый, - огорченно произнесла единственная жена всех мужчин одного племени. - Я не могу тебе этого позволить! А вдруг ты улетишь обратно в небо? Я слышала рассказы древних о таких штуковинах. Однажды они бросили здесь Настеньку, за что мы им бесконечно благодарны, ведь с тех пор у нашего племени появилось свое божество... Петруша вновь зажужжал, заслышав знакомое слово.
   - Настенька? Сюда прилетали корабли? Что они здесь оставили?
   - Не торопись, ты все сейчас узнаешь! - застенчиво проводя щупальцем по блестящему корпусу, ответила Меандрра. - Ко мне! - приказала она, и их мгновенно окружили. Жрица сделала какой-то знак щупальцем, двое мужчин повернулись друг к другу задами и сосредоточились. Из отверстий из-под задранных хвостов полетели серебристые струйки. Ктоты выделывали задами замысловатые движения в стиле ламбады, и благодаря этому, струйки переплетались между собой, образуя сеть. В считанные секунды они закончили свою работу, и на оранжевой траве возник большой гамак, который остальные мужчины тут же подхватили и с почестями затолкали в него даже не пытавшегося сопротивляться робота.
  
  
   ***
  
   - Вот огород нашей Великой! - прошептал Карридзун, осторожно выглядывая из кустов, окаймлявших гектар земли около пещеры. - Сегодня у нее что-то шумно, боюсь, как бы ни сбылись наши самые ужасные предчувствия...
   - Какие еще предчувствия? - спросил из вежливости Дежин, отталкивая наваливающегося на него зачем- то, Коляна. - Да отвали ты, я ж сиську уроню, тяжелая, зараза!
   - Ну, дай полежать-то, ты че, совсем не человек, что ли? Ты меня не уважаешь! - пролепетал ученый, чья речь вдруг, ни с того ни с сего стала невнятной.
   - Да ты пьяный, зараза! - ахнул кок, с трудом удержавшись на ногах - шибкозабр был весьма увесист.
   - Дивлюсь я на нэбо, тай думу гадаю, чому я не сокiл, чому нэ лiтаю! - проникновенно заглядывая в глаза Дежину, сказал Колян.
   - Прячьтесь, прячьтесь скорее, в пещере кто-то движется! - запричитал из кустов Фырп, покрываясь от ужаса за своего возлюбленного сиреневыми полосками. - Скорее сюда, любовь моя!
   - Чего?! - забыл на секунду об осторожности жрец, свирепо воззрившись на своего первого мужа. - Так вот оно что! Значит это твоя любовь? Я-то думал он так, просто твоя временная слабость, а ты... А он... Чем он лучше меня, говори! А не то я сам проверю, вот прям щас пойду и сплету с ним тело!
   Фырп в ярости сжимая щупальца, подступил к вождю: - Я не позволю никому кроме меня сплетать с ним тела! Он мой!
   - Я должен знать, чем он лучше! Он что - сплетает тела много раз подряд? Или не засыпает после сплетения? - возбужденный Карридзун толкнул своего первого мужа, стремясь убрать его с дороги. Фырп посинел от злости и хотел дать сдачи, но начинающуюся драку прервали Дежин и Колян, с шумом внедрившиеся в гущу кустов, оказавшихся на редкость колючими.
   - Черт, кошмар какой-то, не могли помягче кустов найти? - выдергивая из себя колючки, возмутился Дежин.
   - Оце ж тiї нiжки до мене ходили,
   Оце ж тiї ручки гостинцi носили,
   Оце ж тiї брiвки на мене моргали,
   Оце ж тiї губки мене цiлували, - завел Колян, ласково улыбаясь Карридзуну и держа его нежно двумя пальцами за щупальце.
   - Милый, ты куда смотришь, а? - чуть не плача вскричал Фырп. - Отойди от него!
   - Ой, а он ничего... - задумчиво произнес Карридзун. - Симпатичный, и звуки издает приятные... И щупала у него такие... Нежные...
   - Дiвись, який гарний хлопче! А як тобi звати, парубок?
   - Любимый, а я? А как же я? Убери от моего нового мужа свои мерзкие щупала, яйцо кшотра! - окончательно рассвирепел Фырп, и, схватившись за конечность Карридзуна, чуть не оторвал ее начисто. - Он мой! Не смей его трогать, жрец паршивый! Ты меня никогда не любил, так как он! Он такой! Такой...
   - Я уже понял. В общем, я его тогда себе забираю! - решил вождь. - Пусть покажет, как он обращается с рвыдлом, и если мне понравится, то возьму его на твое место - моим первым мужем! А ты можешь убираться, как и собирался!
   Бывший первый муж, пронзительно заверещав, как обыкновенная земная базарная торговка, попытался вцепиться в несуществующие волосы на голове Карридзуна, на что тот вцепился в очень даже существующие ротовые щупальца противника. Послышался звук, какой бывает, если провести вилкой по стеклу - мерзкий и пронзительный. Бывшие супруги повалились на землю, старательно мутузя друг друга и путаясь в щупальцах.
   - Тi ж мене пидманула, тi ж мене пiдвела... - заливался Колян.
   - А чего вы орете, а? - поинтересовался Дежин, устав смеяться. - Нам уже не надо остерегаться нападение Капусты или еще какой-нибудь чуды-юды?
  
  
   11 ГЛАВА
  
   - Вот и огород нашей Великой! - с придыханием сообщил Копанулт. - Никогда я еще не уходил так далеко от своего убежища... Только вот есть еще одна проблема...
   - Да пошли уже, потом расскажешь, - нетерпеливо отодвинул его в сторону Санорин. - Вот идиот, столько времени торчал в этой пещере, когда мог совершенно свободно слинять отсюда, - бурчал он, быстро двигаясь к вожделенному выходу на волю, оставив остальных позади на несколько шагов.
   - Подожди, чужеземец! - крикнул ему вслед абориген. - Остановись! Я не успел сказать что...
   - Что вы там возитесь, шевелите поршнями! - не оглядываясь, бросил штурман, и ступил на светло - серое пятно, расплывшееся посреди дороги. Внезапно, не издав ни звука, он взвился вверх и исчез из виду. Так же внезапно и беззвучно, сверху, на то самое серое пятно, на котором только что стоял Санорин, обрушилось какая-то огромная масса, казалось, с потолка пещеры упал дом. Едва мерцающий в пещере свет стал ярче, словно подкрутили реостат. И при этом улучшенном освещении, застывшие в ужасе беглецы увидели нечто.
   Вначале это был сплошной клубок каких-то длинных хлыстов темно-коричневого цвета, которые находились в постоянном движении. Они быстро, один за другим, с неприятным шелестом и причавкиванием опустились вниз и свесились вдоль длинного тела, напоминавшего туловище гигантской сороконожки, заостренное к концу. Тело было зеленым, блестящим, и покрытым огромными чешуйками, оказавшимися при ближайшем рассмотрении ничем иным, как капустными листьями. Один хлыст, находящийся с широкой стороны тулова, более толстый и мощный остался торчать вверх. Венчала этот хлыст круглая голова, вернее, кочан капусты, посередине которого как в голове снеговика, наскоро слепленного детьми, виднелись неравномерно расположенные глаза, вначале показавшиеся наблюдателям черными как угольки. Но вот эта непомерно длинная шея изогнулась на манер лебединой, кочан словно бы раскололся пополам, и послышался тот самый страшный, скрежещущий голос, что так напугал их однажды.
   - Сбежать решили, огрызки? Теперь я с вами разделаюсь прямо сейчас, и первым будет вот это удобрение! - из клубка корней вытянулось одно щупальце, в котором извивался штурман Санорин Одиннадцатый.
   - Я их тебе привел Великая Капуста! - оправившись от первого шока, рванулся вперед и принялся выплясывать ритуальный танец Копанулт. - Я знал, что ты тут обессиленная и голодная и привел их тебе, теперь ты меня пощадишь? - Чечеточный ритм хвоста и конечностей ускорился так, что в глазах наблюдателей рябило.
   - Ты врешь мне, скорлупа яйца кшотра! - капая на Санорина зеленой слюной, прошипела Капуста. - Ты хотел сбежать, но так и быть, я тебя пощажу, и съем последним. Стоять, жертвы! - рявкнула она, заметив в рядах беглецов какое-то оживление.
   - Может, мы все же обсудим ваше меню? - громко спросил, выйдя вперед, капитан, пряча что-то за спиной. - У меня есть для вас совершенно новое блюдо, клянусь, вы еще такое не пробовали!
   - Я не понимаю тебя, жертва! - с ноткой заинтересованности отозвалась Великая и Ужасная, опуская, тем не менее, пленника вниз и непроизвольно слегка ослабив хватку. - Ты мне что-то хочешь предложить? Давай сюда, но потом я тебя все равно съем, я голодна, я очень голодна!
   - Да, у меня есть для вас кое-что, - сказал Кудлатый, усиленно подмигивая штурману и гримасничая. - Посмотрите-ка сюда! - он что-то протянул чудовищу.
   Команда судорожно вздохнула, и быстро ступила назад, зажав носы. Абориген, глядя на них, на всякий случай отбежал вглубь пещеры.
   - Что это за мелочь? Я не вижу, но понимаю, что ты меня хочешь обмануть! - прорычала Капуста. - Такой ерундой я не смогу насытиться, ты просто тянешь время!
   - Ну что ж, может оно и так... - бодро отозвался капитан. Набрав полную грудь затхлого воздуха, и крепко зажмурившись, он направил фекаломет в морду чудовищу и нажал на спуск. В первую секунду казалось, что ничего не произошло - после нажатия на кнопку послышался лишь тихий посвист, словно выходил воздух из воздушного шарика. Затем раздался звук падения и короткий болезненный вскрик. Капитан поспешно открыл глаза. Перед ним лежал, силясь подняться на ноги штурман. Великое и Ужасное крестоцветное застыло гигантской скульптурой, ее оранжевые светящиеся глаза, выпучивались все больше и больше, казалось, они вот-вот выпадут и весело покатятся шестью светлячками по неровному каменному полу.
  
   Снайпер выдохнул и рискнул слегка вдохнуть. Воздух оказался на вкус и запах столь мерзок, что он чуть не потерял сознание. Капитан поспешно стащил с себя майку, и попытался воспользоваться ею как респиратором, но толку было немного - казалось, он, и его одежда пропитались насквозь этой вонью. Позади него послышался топот - команда решила действовать, видя, что капитан почти выведен из строя, а застывшее тело чудовища пока не подает признаков жизни. Никифоровна принялась, стараясь не дышать, толкать в сторону выхода своего супруга, а старпом схватил за шкирку штурмана, и поволок его за собой. Несмотря на грозящую им смертельную опасность, всех пятерых, включая полузадушенного Санорина и аборигена, распирал неудержимый, рвущийся наружу смех. Когда от особенного сильного толчка супруги капитан растянулся на полу, все попадали рядом, корчась от хохота.
   - Ой... Я не могу! - ржал Пандюган, стуча ногами по штурману, свернувшегося клубочком, и хрипло хохочущему где-то под задницей старпома. - Шикарно оттягиваемся, словно первоклассной травки покурили! - визжал он, не в силах остановиться.
   Наконец, все с трудом поднялись, и поковыляли дальше. Под ногами у них болтался абориген и сквозь смех жалобно поскуливал, напоминая, что только благодаря ему они вот-вот окажутся на свободе, и чтобы они не забывали о его заслугах. Никифоровна, было, задержалась, чтобы наподдать предателю как следует, но тут они услышали позади себя какие-то странные звуки. Все остановились и прислушались. Казалось, позади них волоком тащат огромный мешок, весом не меньше тонны, и при этом, торопливо открывают и закрывают дверь, у которой никогда не были смазаны петли. Этот визг ржавых петель пронизывал до печенок, и всем как-то сразу стало не до смеха.
   - Ч... Чт... Что это? - с трудом выговорила Никифоровна, корчась от невероятно высокого, скребущего по нервам, звука.
   - Это... Это смеется Великая капуста! - прошептал абориген, став моментально серым, как стены окружающей их пещеры. - И она идет за нами!
  
  
   ***
  
   - Осторожно, не наступите на личинок! - нервно шептал Карридзун, трепеща от ужаса при мысли, что будет с ним, если Капуста надумает выглянуть наружу из своего логова.
   - Кто идет к Великой? - загремел неожиданно голос из темноты, и все в страхе присели.
   - Эт-то я, ваш вождь, веду новые жертвы Великой! - дрожа, отозвался храбрый Карридзун.
   - А-а-а-а, наш дорогой и любимый жрец... - послышался неровный топот и стук - часовой явно пытался исполнить ритуальный танец перед жрецом, но ему это плохо удавалось. - Хвост влево и три раза, вторым щупалом четыре раза, хвост вправо и два раза, седьмым щупалом два раза, поворот... Не знает наш дорогой предвод - ик! - итель ни отдыха, ни покоя, все о племени родимом думает, не бережете вы себя, Карридзун, дорогой вы наш жрец! - часовой пьяно всхлипнул, и, судя по треску веток, упал. Наступила тишина, нарушаемая лишь булькающими звуками издаваемыми монхерой.
   Процессия, облегченно вздохнув, двинулась дальше, осторожно ступая по мягкой, щедро унавоженной запаррой почве детского садика Капусты. При ярком свете лун хорошо были видны круглые головки кочанов, не очень ровными рядами рассаженными по всему огромному полю.
   - Капуста, как капуста, - шепнул Дежин Коляну, - ничего особенного. Какие там личинки? Почему они их личинками зовут? Из них разве что-нибудь может вывестись?
   - Из этих ничего никогда не выведется! - прошептал в ответ Фырп, незаметно приблизившийся к ним и ревниво наблюдавшим за своим слегка протрезвевшим возлюбленным, боясь, как бы вождь снова не попытался наложить на него свое щупало. - А вот если когда-нибудь Великая произведет на свет матку, то... - он поднял вверх свои двуши, и чуть не упал, споткнувшись на кочке.
   - Да будет ли конец этому огороду? - тихо возопил Дежин, наткнувшись на Фырпа, и в очередной раз подвернув многострадальную ногу.
   - Тише вы, нечестивцы! - шикнул на него жрец. - Мы уже дошли, видите - вон, вход в пещеру!
   - Все, мне это надоело, вот тропинка, и я пойду по ней, как все нормальные люди ходят.
   Дежин вышел на середину поля и быстро направился в стороны пещеры, стремясь поскорее разделаться с предстоящей операцией, и попасть, в конце концов, на родной корабль. Он шел впереди остальных, совершенно не думая о необходимости хоть как-то маскироваться.
   - Надоело! - бурчал он себе под нос, косясь в сторону тускло поблескивающих в полумраке кочанов. - Чтобы я еще когда в этот проклятущий космос нос сунул... Черта с два! Уеду с Коляном на Украину, заведу коз... Опять зудит, зараза... - он не останавливаясь принялся яростно чесать в паху.
   Сенсей не обращая внимания на тихий окрик ученого, и на то, что рядом с ним никого нет, упрямо шел вперед, спотыкаясь о многочисленные буераки и кочаны. Наконец, кок подошел ко входу в пещеру и остановился.
   - Ну и что теперь? - спросил он пустоту. Ответом ему был приближающийся непонятно откуда вой. Дежин завертел головой, пытаясь определить источник звука, но из-за гулкого эха, мечущегося вокруг него, ему казалось, что воют повсюду.
   - Уходи! Беги, идиот! - донесся издалека еле слышный голос Коляна. Но на кока напало какое-то оцепенение, он не мог сдвинуться с места и только завороженно вслушивался в заинтриговавший его звук.
   Неожиданно его сильно толкнули в грудь, и он опрокинулся на спину. Силиконовый бурдюк с молоком недозубигров висевший у него за спиной, откатился куда-то в темноту. Дежина вдавила в рыхлую, мягкую почву капустного огорода какая-то неведомая тяжесть. Он пыхтел и кряхтел, пытаясь избавиться от нее, но это ни к чему не приводило - нечто, вернее, некто увесистый лежал на нем сверху словно на диване, и при этом еще елозил, явно пытаясь устроиться поудобнее и постоянно хихикал, словно его щекотали. Кок обхватил это 'нечто' руками, и вдруг понял, что не хочет скидывать его с себя. Неизвестный был приятно мягким на ощупь, гладким, и практически обнаженным. Под руку Дежину попалась лямка бюстгальтера, и он принялся нетерпеливо его расстегивать, совершенно забыв обо всем на свете, кроме этого замечательнейшего предмета женского белья. Наконец, ему удалось расстегнуть одну кнопку.
   - А руки-то помнят, помнят руки! - пробубнил он себе под нос. Внезапно ему стало так легко, что он сумел вдохнуть полной грудью, о чем тут же пожалел. Воздух был просто омерзителен, но не это самое страшное. Перед ним стоял капитан. Одной лапой он держал за волосы практически голую хихикающую супругу, прикрывавшую грудь руками. Дежин мгновенно вскочил, импульсивно стиснув пальцы, и почувствовал, что держит какую-то тряпку. Он на секунду отвел взгляд от страшной пасти капитана, усаженной огромными зубами, и посмотрел на свою руку. Его словно ударило током - в трясущейся руке был лифчик!
   - Убью, сволочь! - прорычал Кудлатый, давясь смехом, и от этого зловещего смеха Дежину стало еще страшнее. Он, стараясь не дышать - от супругов несло просто сногсшибательной вонью, приготовился к смерти, но тут из пещеры, хохоча и взвизгивая, вывалились остатки команды, тоже практически обнаженные, во главе с каким-то ободранным и тощим аборигеном.
   - Ребята, а вот и вы! - закричал Санорин Одиннадцатый, уже уверенно стоящий на ногах, захлебываясь безудержным хохотом. - Приперлися! А мы без вас скучали, думали, сдохнем в этой дыре. Вот веселуха-то, а! - не в силах справиться с приступом смеха, он повалился на землю.
   Задыхаясь и что-то напевая, подоспел Колян.
   - Нашлись, родненькие! - крикнул он, протягивая издалека руки, и тоже упал, споткнувшись о резиновое изделие, производства страны Тайвань с планеты Земля, полное местного самогона. - Живые!
   - Сейчас у нас на одного живого меньше станет! - весело крикнул ему капитан, утирая выступившие слезы. - Никакая Капуста не понадобится!
   - А вот, кстати, и она! - радостно возопила супруга, забывая, что надо прикрывать грудь.
   - Что так долго шла, красна - девица? Не, зелена! Ой, не могу - зелена-девица! - Катерина зашлась в истеричном смехе, тоненько взвизгивая.
   И, правда, из пещеры показалась, издающая все те же жуткие звуки, довольно медленно идущая Капуста.
   - О, ужас, что вы с ней сделали, изверги? - схватился за голову Карридзун. - Вы ее мучили?
   - Ее замучаешь, - сквозь смех проворчал Пандюган, почесывая плешивую спину. - Вы сюда нас спасать пришли, или скорую помощь этой твари оказывать, я не пойму?
   - О, Великая и Ужасная, прости нас за наши прегрешения! - упал ниц перед чудовищем жрец.
   - Но попрошу обратить твое драгоценное внимание, сколько жертв я тебе привел!
   - Какой ты смешной, червь! - соизволила обратить на него внимание, весело пофыркивающая Капуста. - За это я не буду сейчас тебя есть. А может, мне вообще никого не есть сегодня, все такие забавные, я никогда еще столько не смеялась! Я вообще, никогда не смеялась...
  
   Неожиданно чудовище помрачнело. Одновременно с этим, вся часть команды подвергшаяся газовой атаке, и с диким хохотом тычущая друг в друга пальцами почувствовала, как приступ веселья пропал. Мгновенно, словно его выключили. И вместо него на них накатило чувство злости и крайнего раздражения. Капуста обвела окружающих угрюмым взглядом, по-лебединому изогнув тощую шею. Никифоровна резким движением выдернула бюстгальтер из рук Дежина, отпихнула ногой мужа, и, повернувшись к остальным спиной, принялась напяливать вновь обретенную деталь одежды. Санорин с безумным видом озирался вокруг, точно только что проснулся.
   - А чего это, а? - хрипло произнес штурман, растирая шею, изрядно опухшую после контакта с щупальцами Капусты, и изображение которой можно было смело размещать в пособии для начинающих криминалистов под надписью: 'Так выглядит трансгуляционная борозда'.
   Капуста подняла тонкий хвост, так похожий на собственную шею, только оканчивавшийся не головой, а небольшим наростом. Хвост мелко задрожал и послышался треск, напоминавший звук трещотки гремучей змеи. Все замерли - звук гипнотизировал и нагонял жуткую тоску. В головах у присутствующих была только одна мысль - скорей умереть!
   - Ссюда! Ко мне! - прошипело чудовище, пуская тягучую зеленую слюну.
   Все одновременно вздрогнули и послушно качнулись в сторону Капусты. Все, кроме шибкозабра.
   -Эй, ребят, вы чего, а? Вы это куда? - растерянно спросил он.
   Но его никто не слышал - все завороженно уставившись на трещотку чудовища, превратившуюся, из-за быстрых мелких движений в размытое пятно, медленно, но верно приближаясь к своей гибели.
   - Опаньки... - сказал сам себе Колян. - Остался ты один, Маугли... Стоять, придурки! - заверещал вдруг ученый в ужасе, что сейчас его команду постигнет участь бандерлогов, погибших в пасти Каа. Он рванулся следом за уходящей вдаль командой, но зацепился третьей нижней конечностью за резиновую емкость наполненную молоком недозубигров, и с шумом упал. Под живот ему подвернулось нечто твердое и круглое. Колян подсунул под себя руку, и принялся выкатывать непонятный предмет из-под себя. Раздался щелчок, и космобиологу показалось, что его палец зажала крысоловка.
   - У-у-уй! - взвыл он, позабыв обо всем на свете, выдирая в отчаянии палец из неведомой ловушки, и пытаясь разглядеть, что же это такое его пленило. Из-под живота послышалось пронзительное шипение, и Колян стремительно изогнулся, чтобы рассмотреть, что же там такое. В сумраке, где-то в районе желудка ученого, вдруг сверкнули несколько оранжевых огоньков.
   Тем временем, процессия медленно продолжала свое движение в сторону чудовища, не сводя застывшего взгляда с хвоста Капусты. Колян резво вскочил, чувствуя, как на пальце повисла какая-то тяжесть. Раздались чмокающие звуки - палец что-то активно засасывало. Ученый испуганно всмотрелся - это была одна из личинок Капусты, видимо, обломанная им при падении с кочерыжки на которой она сидела. Колян безотчетно тряхнул рукой, по пальцу скользнули тупые зубы, словно его зажали дверью, и капустная личинка с пронзительным визгом упала на мягкую почву огорода. Не теряя времени на рассматривание пострадавшего пальца, космобиолог подхватив емкость с молоком недозубигров, кинулся в сторону пещеры.
  
  
   12 ГЛАВА
  
   Робот пытался как-то выпрямиться в том гамаке, в котором его подвесили, с торжественными песнями и плясками таща через болота и холмы, но каждый раз, едва ему удавалось добраться до края и выглянуть наружу, он кубарем скатывался на дно сети. Но вот движение остановилось, сеть осторожно опустили на что-то мягкое, и перед Петрушей возникло заботливая физиономия Меандрры.
   - Прости, драгоценный пришелец, надеюсь, тебе пришлось вытерпеть не слишком много лишений во время пути? Добро пожаловать домой!
   Кибердоктор с трудом встав на свои опоры, принялся оценивать новую обстановку. Перед ним расстилалась бесконечная равнина, лишь идеально округлый лысый холм похожий на врытого в землю гигантского колобка у подножия которого они сейчас находились, выбивался из общей картины. Растительности вокруг не было почти никакой, только короткая, как на подстриженном газоне, нежная травка сапфирового цвета, да окаймлявшие полянку фиолетовые мохнатые кусты, позади же, где-то в полукилометре от пестрой компании виднелся небольшой курчавый лесок. Робот тут же обратил внимание на полное отсутствие детенышей в окружающей его небольшой толпе.
   - А где же ваши дети? - поинтересовался он. - Вы же как-то размножаетесь?
   - Детей у нас сейчас нет, - отозвалась Меандрра, укладываясь ничком и жестом отпуская свой народ. - Прошлое поколение повзрослело, а новых яиц мы отложить не успели - наши самки были посередине цикла, когда эти проклятые мысами их скормили Капусте, да засохнет она на корню! - Жрица презрительно издала громкий звук задом, видимо, аналогичный земному плевку. - Могла бы я отложить, да теперь как, если мои мужья меня беречь решили, поганцы... Ну, ничего, теперь у меня есть ты, может быть, ты сможешь...
   - Вполне возможно, - отозвался доктор, с профессиональным интересом приглядываясь к половым органам мужчин - разглядеть их было не сложно, поскольку они находились прямо на концах хвостов мужских особей. - Я думаю, вполне возможно искусственное осеменение...
   - Я не поняла??? - вскричала, вскакивая, Меандрра. - Ты можешь сделать так, чтобы мои яйца не были пусты? Скажи это еще раз!
   - Наверно, смогу. Если, конечно, ты дашь мне парочку мужских экземпляров для получения семени, я произведу несложную процедуру, судя по твоему анатомическому строению, проблем быть не должно.
   - О, конечно! Делай с ними что хочешь! Они твои! Выбирай любого! - страстно шипела жрица. - А останки мы потом отдадим Настеньке, она давно уже голодна.
   - Нет, нет, что ты, они будут живы - здоровы! - доктор придал своему голосу удивленную интонацию. - Может, все же поведаешь мне, кто такая Настенька? Странное, несколько, имя, для этой планеты... И я слышу его уже не в первый раз...
   - Конечно, ты не знаешь! Пойдем, пойдем, я тебе ее покажу! - Меандрра запрыгала на месте от возбуждения. - Как раз, я вижу, мой первый муж несет прилипалу, пусть Настенька хоть что-то получит, а то, она малость становится опасна, если ее долго не кормить... Жаль, конечно, прилипала маловата, хватит ненадолго, ну что же, тогда придется отдать ей опять кого-нибудь из наших, если не сумеем поймать мысама...
  
  
   Собравшись вокруг холма венчающего поляну, ктоты, выставив на передовую почетного гостя - Петрушу, принялись монотонно выпевать одну и ту же ноту. Внимательно вслушивавшийся в пение робот попытался тут же разобрать на составляющие вибрирующий звук, то взлетающий к небесам, то опускающийся вниз и уходящий в нору пронзавшую холм, но у него ничего не вышло - осциллограф и спектрограф кибердоктора не реагировали, словно вокруг царила мертвая тишина. Петруша ничего не понимал - он же слышал пение! Что за ерунда? Как он мог воспринимать звук, слышать его, но не видеть? Робот так погрузился в свои ощущения, что практически полностью отключился от происходящего вне себя, даже его сигнальный огонек на лбу, свидетельствующий о том, что он функционирует, приугас. Поэтому, когда в норе что-то завозилось, а пение ктотей стихло, он не обратил на это ни малейшего внимания. Первый муж жрицы, держа наготове небольшое живое существо, которое трудно было опознать из-за плотно обвивавшей его тельце паутины, вышел вперед.
   - О, Настенька! - выдохнули как по команде все ктоты и первый муж отработанным движением профессионального боулингиста зашвырнул жертву в нору, где начинала шевелиться тьма.
   - На колени! - прошипела Меандрра, и племя распласталось на траве. Не шелохнувшийся Петруша получил от жрицы чувствительный тычок в спину, который свалил бы его, будь он живым существом с ногами. Робот, недовольно загудев, слегка отодвинулся в сторону и пробубнил:
   - И чего толкаемся, милейшая? Во-первых, у меня колен в наличии не имеется как таковых, во-вторых, у вас их тоже нет, а в-третьих, кто-то недавно сам был готов валяться у меня в коленях, которых, напомню, у меня не...
   - Это плохая ж-жертва, я не ж-желаю сегодня снисходить к вашим мольбам и являть вам, несчастные, з-з-зрелище моего царственного тулова! - прогудел чей-то голос, несомненно, исходящий из недр холма. - Пошли все вон!
   - О, Царственная, - простонала Меандрра, уткнувшись носом в траву, - я всего лишь хотела познакомить тебя с новым членом нашего племени, он сможет поднять численность поголовья ктотей...
   - Пшла вон, я сказ-з-зала! Я не ощущаю запаха хачапури, з-з-значит, ты не выполнила своего предназ-з-значения! Еще раз-з-з придешь без-з-з нуж-ж-жного ингредиента, пож-ж-жалеешь!
   Наступила щемящая тишина, слышно было лишь, как у Меандрры от страха бурчит в животе. Петруша, с интересом оглядывая лежащее вокруг ковром племя, отложил записанный голос неведомой Настеньки в отдельную папку, чтобы на досуге проанализировать его. Прерывисто вздохнув, жрица поднялась на трясущиеся конечности, и ее примеру последовали остальные ктоты. В считанные секунды на поляне, кроме робота и вождицы никого не осталось - все разбрелись по своим делам, как ни в чем не бывало.
   - А нельзя ли взглянуть на эту вашу Настеньку, и, может, объясните, при чем здесь хачапури? - поинтересовался Петруша, отмечая, что все жизненные показатели Меандрры упали в два раза, словно та впала в оцепенение.
   - А? - вяло подняла потускневший взгляд жрица. - А... Я не знаю что это - хачапури, и как оно выглядит, но мне осталось жить недолго. Настенька меня убьет.
   - А я знаю, где можно взять хачапури, - спокойно сообщил кибердоктор.
  
  
   13 ГЛАВА
   Ближе всех к Капусте оказался шаман. Он упал ниц перед своим божеством, простер в его сторону все щупальца, даже ходовые, и тихо завел ритуальную песнь. Рядом с ним повалились остальные, словно получив безмолвный приказ, и тихо заскулили что-то невнятное в такт. Великая и Ужасная хлестнула воздух одним из своих корней - щупалец и мгновенно обвила им лежащего в середине Дежина. Несчастный взмыл в воздух, не издав ни звука. Не прекращая трясти хвостом, Капуста поднесла свою жертву к пасти.
   Шибкозабр, увидев, что его друга сейчас постигнет участь голубца, переливчато взвыл, и резво перебирая всеми тремя нижними конечностями и, нагнулся, едва не потеряв равновесие, подхватил плотный ком глины и, почти не глядя, запустил его в сторону божества. Ком звонко шлепнул чудовище по плоскому широкому носу, и рассыпался на мелкие кусочки, запорошив ярко светившиеся глаза.
   - Уррроды!!! - завизжала взбешенная тварь, яростно отплевываясь. Мелкие кусочки глины, смешанные с зеленой слюной шрапнелью брызнули в физиономию глупо улыбающегося кока. Тот вздрогнул и пришел в себя.
   - А-а-а-а... Колян! - заорал истерично Дежин, глядя прямо в жуткую пасть, усаженную акульими зубами и изрыгающую непонятные ругательства. - Караул! Помоги!
   - Я здесь, Сеня! Что делать братан, что делать? - метался где-то далеко внизу ученый, спотыкаясь о распростертые тела совершенно не реагирующие на внешний раздражитель в его лице, и монотонно гундосящие что-то умиротворяющее себе под нос.
   - Меня спаса-а-ать! - заорал, извиваясь, кок, стараясь дотянуться ботинком до носа чудища, которое все еще продолжало отплевываться, и молотя кулаками по щупальцу, опутывавшему его талию.
   - Ка-ак? - прорыдал Колян, с размаху опуская ногу на лежащее поперек его пути то самое, чувствительное щупальце - рвыдло Фырпа, о котором тот ему рассказывал, казалось, тысячи световых лет тому назад.
   - О, Святая Капуста! - взвыл, неожиданно пришедший в себя абориген. - Как больно! Рвыдло мое, рвыдло!
   - Фыр! Фыр! - упал перед ним на коленные сгибы своих щупалец Колян. - Помоги! Скажи, как с этой тварью справиться?
   - Самого-о-он! - донесся сверху тоскливый вопль Дежина.
   - Да! Точно! Молоко! Куда его заливать надо? Ты меня слышишь, Фыр? - встряхнул шибкозабр своего ошалевшего от головокружительной скорости событий и боли любовника.
   - Мэ... Кого? - тупо и преданно глядя на ученого, отозвался тот.
   - А-а-а! Колька! Она меня жрет! - вдруг заверещал кок.
   Космобиолог вскочил на ноги, и увидел, что рассвирепевшая вконец Капуста очистила пасть от глины и, раззявив ее пошире, приготовилась затолкать туда голову Дежина. Колян, сознавая, что помощи от возлюбленного ждать нечего, в отчаянии снова принялся обстреливать капустную башку сухой грязью. Один камень удачно угодил прямо в пасть.
   - 'Не зря я в тире торчал столько времени, пока остальные бухали в кладовке' - с некоторой гордостью подумал шибкозабр.
   За это время успел прийти в себя Фырп и, схватив Коляна за руку, жарко зашептал ему в физиономию: - В уста! В уста ей надо заливать, куда же еще?
   - В уста? Сахарные, что ли? - мрачно пошутил шибкозабр. - Как мы ей туда вообще что-то залить могем, уста вона где... До них же метра три, не меньше!
   Тем временем Капуста вновь активно принялась очищать пасть от мусора, и совершенно забыла про свою трещотку. Хвост расслабился, перестав дрожать, и загипнотизированные, как по мановению волшебной палочки, пришли в себя.
   - Что происходит? - стыдливо прикрывая свое нижнее белье руками, выкрикнула Никифоровна.
   - Какой оригинальный вопрос! - пробурчал Дежин, крепко сжатый щупальцем Капусты, которая, занятая своим ртом, про него на время забыла и незаметно для себя самой, опустила почти до земли. - Меня сейчас жрать будут, вот что! Зубки только почистят, чтобы мне какую инфекцию не занести. Сейчас лопну от гордости - такая честь... - он судорожно всхлипнул, и уставился в другую сторону, благо, щупальце, держащее его, развернулось вокруг своей оси.
   Все забегали, выкрикивая советы друг другу, которые никто не слушал, и лишь один жрец продолжал лежать, распростершись перед своим плюющимся божеством, иногда меняя цвета, когда кто-нибудь в суматохе наступал на него.
   Колян пошептавшись с Фырпом, взял в руки силиконовую посудину с молоком недозубигров и прикинул ее вес.
   - Тяжелая, зараза... А как ее открывать? - он покрутил емкость перед собой, словно ища горлышко или краник. - Эй, народ, как ее откупорить, а?
   - Дык, Петруха ее ж запаял! - извернулся, стараясь посмотреть себе за спину, Дежин.
   - Может, сосок на хрен, оторвать?
   - Выльется же все... - лихорадочно грыз свои когти шибкозабр.
   - Колька! - схватил ученого за плечи капитан. - Что ты мнешься, эта дура сейчас его жрать начнет, смотри!
   И, правда, Великая Капуста, закончив отплевываться, угрожающе что-то заскрипела и слегка опустила голову, вглядываясь в броуновское движение бурлящее вокруг нее.
   - Как ее нейтрализовать, ты же знаешь, ботаник паршивый? - встряхнул Кудлатый шибкозабра. - Говори быстрее!
   - Ей вот эту хрень надо в глотку залить! - протараторил Колян. - Слушай, а может, ты добросить сможешь, а? Ты ж сильный, и ядро когда-то толкал, что тебе десять литров? Она пасть откроет, ты и метнешь!
   - Нда? - протянул капитан. - А если промахнусь? Тогда эта дрянь выльется, а второго шанса не будет, и она сожрет его! Вот бы ей прямо в пасть вбить...
   - А-а-а-а! - заорал опять Дежин. - Ребята, она меня поднимает, держите меня! Пожалуйста!
   Щупальце с коком начало медленно подниматься вверх. С воплями почти вся команда налетела на Дежина со всех сторон, и повисла на нем, словно силясь оторвать щупальце вместе с жертвой. Подъем слегка замедлился, но не прекратился. В стороне остался стоять лишь один капитан, задумчиво глядевший на емкость с молоком недозубигров. Неожиданно он схватил ее и метнулся в сторону Дежина.
   - Ррразойдись, братва! - взревел он, совершенно не видя кока под слоем тел, повисших на нем. - Дежин, руки свободны, нет?
   - Да... - еле слышно пискнул Дежин, уже значительно быстрее возносясь ввысь.
   - Лови!
   Хрипло хэкнув, Кудлатый, вспомнив молодость, метнул круглое, мягкое, резиновое вместилище волшебной жидкости точно в руки Дежина, который непроизвольно прижал его к животу, опутанному щупальцем: - Затолкай ей это в пасть!
   Кок ничего не успел ответить - перед ним возникла жуткая харя, которую он смог рассмотреть в деталях только сейчас, благодаря тому, что, наконец, занялся рассвет, и все три солнца уже показали свои красные бока из-за гряды гор едва виднеющихся на горизонте. Глаза твари, поначалу выглядевшие как потухшие черные угольки, расположенные ассиметрично на почти плоской морде - одна пара в районе крутого лба, другая ниже, а третья почти сбоку, теперь пылали яростным оранжевым пламенем, казалось, от них исходил нестерпимый жар. Широкий, словно приплюснутый нос, проходящий наискосок через рожу чудовища, слегка подергивался, и из него текла зеленоватая жидкость, смешанная с грязью, от которой Капусте так и не удалось до конца избавиться. Ушей, бровей или хотя бы какого волосяного покрова у божества не имелось. Морда казалась рыхлой из-за капустных листьев, покрывавших ее, кое-где вставших торчком.
   Но самое главное, конечно, пасть. Она была угрожающе раскрыта, выглядело это так, словно голову монстра раскроили гигантским топором. За коричневыми, словно гнилыми губами виднелись ряды острейших громадных зубов, по которым нервно, словно хвост у раздраженного кота, елозил туда - сюда длинный тонкий язык. В лицо Дежину пахнуло смрадом заброшенного овощного склада, и он непроизвольно зажмурился, забыв на секунду про сосуд с жидкостью в его судорожно стиснутых руках.
   - А-а-а, новое блюдо! - проскрежетала Великая Капуста, смачно облизав лицо жертвы. - Такое я пробую впервые...
   Отвратительный овощ раскрыл пасть пошире и приготовился поглотить несчастного кока, не обращая внимания на суету под ногами, на град камней летящих в него, и на попытки команды оторвать корни, свисающие с боков. Дежин увидел глотку чудовища, и на какую-то долю секунды он завороженно смотрел, как маняще пульсирует уходящий вглубь Капусты тоннель. Он опустил было руки с грузом - в этой пульсации ему виделись покой и умиротворение, захотелось туда, в уютное обволакивающее, словно одеяло, или чрево матери, убежище. Он прикрыл глаза, и сам подался в сторону зияющего отверстия, но тут ему в ухо попал камушек, метко пущенный капитаном. Дежин дернулся и пришел в себя. Его лицо уже было практически в пасти чудовища. Кок отчаянным рывком выгнулся назад, почувствовав, как в шее что-то хрустнуло и, выкрикнув невесть из каких недр памяти вылезший лозунг: - За Сталина! - воткнул, словно затычку, силиконовый шар в пасть зажмурившейся в предвкушении Великой и Ужасной Капусты. Сенсей затаив дыхание смотрел во все глаза на гигантскую морду - она показалась ему похожей на жабу подавившуюся презервативом.
   Чудовище застыло как изваяние. Внезапно внизу наступила тишина, слышалось только тихое нескончаемое ритуальное гудение полностью ушедшего в себя вождя.
   Вдруг, в этой тишине послышалось негромкое 'чпок!', что-то булькнуло, стенка торчавшего наружу пузыря дернулась, заколебалась, что-то толчками зажурчало, Капуста судорожно глотнула, выкатившееся от изумления глаза затуманились, и щупальце, держащее кока вновь начало медленно опускаться.
   - Ур-ра! - послышался хоровой шепот, и одновременно с этим путы вокруг Дежина разжались, и он, не издав ни единого звука, мешком полетел вниз, где его встретили трепетные и крепкие объятия капитана поймавшего своего кока в лучших традициях старинных вестернов. Для полного сходства на рухнувшем в его мускулистые руки Дежине недоставало только белого платья и фаты. Зрители прослезились и кинулись качать капитана вместе с его ношей.
  
  
   Позади них с грохотом опрокинулась на спину Великая и Ужасная, разом став похожа на гигантского таракана, прибитого хозяйским тапком соответствующего размера. По почве прошла сильная вибрация, всех подбросило, и команда, счастливо хохоча, свалилась в кучу - малу, внизу которой оказались капитан со своим вновь обретенным коком.
   Вскоре веселье переместилось в сторону лежащей кверху корнями Капусты. Всех желающих могучий капитан забрасывал на пузо чудовища пребывающего в состоянии, которое можно было обозначить как 'Delirium tremens', и без перерыва фотографировал - аппарат был любезно предоставлен запасливым Коляном: команда на Капусте - все стоят, победно поставив одну ногу на морду твари; команда у Капусты - делают вид, что пронзают ее палками, на манер Георгия Победоносца; команда под Капустой - Санорин подползший под Капустный бок и вываливший наружу язык, очень правдоподобно изобразил труп, раздавленный монстром. И наконец - Дежин, с головой в пасти у Капусты, после того как оттуда извлекли опустевшую силиконовую оболочку.
   Лежащий в стороне от всеобщего веселья жрец внезапно пришел в себя. Он медленно встал, на негнущихся щупальцах, словно заводная игрушка, подошел к своему поверженному божеству, и застыл на долю секунды. Но почти мгновенно пришел в себя от шока, и издал длинный, тонкий, переливчатый вопль, почти на уровне ультразвука. Все кто в этот момент находился неподалеку от жреца, обхватили голову, стремясь загородиться от этого пронзительного, ужасного звука. Одновременно с этим послышались топот и треск ветвей, и со всех сторон на пришельцев посыпались аборигены, странным образом трезвые.
   Пока оглушенные космонавты растерянно глазели по сторонам, их моментально повязали, пользуясь какими-то странными веревками, больше похожими по виду на паутину, но имевшими прочность канатов. Повинуясь вождю, аборигены спеленали и своего соотечественника - Фырпа, а вместе с ним и Копанулта, который с тех пор как вышел из пещеры, отсиживался тихонечко в кустах, старательно притворяясь, что его там нет.
   Через несколько минут наступила полная тишина. Пленники, упакованные с головы до ног, лежали покорными свертками посреди истоптанного поля вперемешку с вывороченными кочанами капусты, десятками валяющимися повсюду.
   - Внемлите мне, дети мои! - с подвыванием произнес Карридзун, поправляя сбившуюся набок свою изрядно полысевшую корону. - Перед вами чудовища! Они покусились на основу нашего мироздания! На нашего прародителя! Они унизили, отравили, опоили и надругались над нашей Великой и Ужасной Капустой! Они не дали ей совершить священный обряд пожирания жертвы! Они засунули ей в ее божественный рот... не знаю, как это называется... какую-то гадость, такую огромную, что она могла задохнуться, если бы только эта штука не была бы наполнена молоком наших драгоценных недозубигров, которое ее и спасло, но из-за которого она теперь находится в священном, беспробудном сне, и не может покарать отступников сама. Но! Зато мы сейчас не спим, братья и сестры мои!
   - Возлюбленный муж мой, поведай нам, что делает среди этих ужасных существ наш муж, хоть и глупый, но, тем не менее, любимый? - робко прервала сию филиппику Кларрана, выступив на шаг вперед из толпы. - Наверно, он попал туда случайно? Быть может, ты прикажешь его отпустить, и мы спокойно удалимся в нашу уютную норку, примем обдиральную ванну, сплетем наши щупальца, и...
   - Кларрана, ты дура! Ты дура, жена моя! - прогрохотал в праведном гневе жрец. - О, Святая Капуста, я взял в жены и в мужья ктотово отродье, а не мысамов! У тебя еще затылок не чешется, Кларрана? А то может, у тебя уже и уши растут? Может, тебя зовут Меандррой? Тебе надо в другое племя, с такими разговорами, а тут у нас поклоняются Капусте, а не ячейке! И не мерзкой твари, название которой Настенька! И... И... А чего это собственно я, а? - вождь повращал двушами - видимо, гипнотическое воздействие Капусты еще не прошло до конца, и некоторое время он тупо смотрел на собравшуюся вокруг группу зрителей. Затем, словно получив некий приказ, вздрогнул, и скомандовал: - В танцевальный круг их всех! И немедленно начинаем ритуальные танцы! Немедленно!
  
  
   Толпа с шумом и гиканьем подхватила слабо трепыхающиеся свертки и потащила через поле. Никто не обратил внимания на странное вздутие на животе у кока - кто их знает, этих пришельцев, что у них растет посредине тела... А рос у Дежина кочан капусты, который он успел уцапать в тот момент, когда на них навалилась куча аборигенов. Сначала он держался, сам не зная зачем, за него как за спасательный круг, а теперь, при всем своем желании не мог избавиться от него. Впрочем, на секунду у него мелькнула мысль о заложнике. Он прямо-таки увидел, как держит кочан капусты перед собой, прижав к ней свое оружие - в спешке он не рассмотрел в своей грезе, какое именно, и угрожает разнести ей башку, если их немедленно не отпустят, и не доставят на руках к кораблю, распевая при этом гимны в их честь. Он тряхнул головой, чтобы отогнать это несвоевременное видение, и попытался высвободить руки. Тщетно, серебристая веревка была крепка, как самая толстая проволока.
  
  
   14 ГЛАВА
   Но вот и конец поля. Впереди показалось небольшое возвышение, которое венчало странное сооружение. Больше всего оно походило на громадный барабан с бегущими огоньками по краям, словно цветомузыка. На самом деле, никаких технических приспособлений на этом самом барабане не имелось, это были всего лишь насекомые питающиеся вибрацией, производимой аборигенами во время ритуальных плясок. Заметив приближение танцоров, насекомые тучей взвились в воздух и в качестве приветствия изобразили небольшую фигуру Святой капусты, милостиво кивающей головой и переливающейся всеми двадцатью пятью цветами радуги. К сожалению, приглашенные гости не смогли насладиться сиим потрясающим зрелищем, поскольку их тут же закинули внутрь барабана точно мешки с картошкой в подпол.
  
   На какое-то время стало тихо. Никакого приказа жреца не было слышно, но, по-видимому, он был, поскольку вся толпа ушла.
   Сквозь потолок помещения, в котором оказались пленники, с трудом просачивался свет, поэтому, кое-как можно было понять кто, где и куда. Дежину, как обычно, не повезло, и он оказался на дне получившейся кучи. В нос ему упиралась босая пятка старпома, и кок, морща нос и пытаясь отвернуться в сторону, тихо жалел, что Пандюган опять не обулся. На его животе, а точнее, на кочане капусты плотно примотанной к животу, сидела Никифоровна - ее удачно забросили прямо на пятую точку, и она находилась в более выгодном положении, чем остальные. Между ног Санорина высовывалось извивающееся щупальце Фырпа - несчастного, неудачливого первого мужа вождя спеленали кое-как, в итоге, некоторые щупальца оказались снаружи, а голова внутри кокона.
   Судя по всему селяне, возглавляемые своим жрецом, ушли, оставив пленников сменивших пещеру на тесную, но хотя бы, сухую и теплую каморку.
   - Есть охота... - скучающим голосом уже привычного ко всем жизненным перипетиям существа, произнес Пандюган.
   - И мне! - отозвалась Никифоровна.
   - И мне! - сказал капитан, выглядывая одним глазом из-под второй ноги старпома.
   - Бу - бу! - подтвердил Санорин, старательно пуча глаза - его почему-то, замотали почти до бровей, и он громко сопел расплющенным веревками носом, радуясь, что у него нет насморка, иначе бы просто задохнулся.
   - А у меня есть! - тоскливо поведал Дежин. - И много! И че?
   - Гыыы... - проскулил Колян горестно.
   - Эх, - прошептал Кудлатый, - все зря... И зачем мы сюда только полезли... И топлива не добыли, и кирдык нам всем вот-вот придет...
   - Не, ну топлива-то мы добыли, по этому поводу можешь не переживать! - утешил начальство кок.
   Все замолкли и выжидательно уставились на него.
   - И где оно? Что за топливо? Сколько его? Рассказывай, не тяни резину! - поторопил капитан, ерзая в своем коконе.
   - Ай! - взвизгнула Никифоровна, падая на бок, и крепко припечатав своим затылком нос коку. - Какая-то тварь ползет по моей спине!
   - Но я ничего не вижу! - удивленно сообщил старпом - спина Катерины маячила прямо перед его глазами.
   - Ой, мамочки, оно ползет! Оно ползет! Ой, не могу, щекотно! - верещала женщина, дергаясь, словно червяк на крючке. - Оно... Оно под веревками! Уже на живот переползло!
   Куча - мала потихоньку развалилась, все в испуге, кряхтя и постанывая от напряжения, принялись извиваться, стараясь держаться подальше от спятившей окончательно жены капитана, судя по всему, она могла и укусить... Катерина осталась лежать в гордом одиночестве на небольшом пятачке свободного пространства очередного узилища. Она валялась на спине, с трудом приподняв голову, и в ужасе глядя на свой выступающий живот, замотанный серебристыми путами. С таким трудом расползшимся подальше зрителям, начало казаться, что там, под веревками и впрямь, происходило какое-то шевеление. Никифоровна от страха могла только тихо попискивать, уже не пытаясь что-либо предпринять. Но тут она вдруг замолчала, и в наступившей тишине все услышали явное потрескивание, идущее с ее стороны. Внезапно сплошной веревочный покров на животе женщины вспучился.
   - Ик! - громко сказал Пандюган, и все вздрогнули.
   - Катя! - прошептал капитан. - Что с тобой? Да что же это такое?
   Ответом послужил небольшой взрыв на животе Никифоровны. Веревки разлетелись в стороны, и в образовавшуюся дыру выскочили две челюсти - одна из другой, клацая зубами.
   - Да это же... Чужой! А-а-а! На помощь! У нее из живота лезет чужой! - заорал не своим голосом Дежин.
   - Конфета моя, Конфета... - всхлипнул без пяти секунд вдовец и замолчал. Маленькая подвижная челюсть продолжала клацать, вслед за челюстью из дыры в животе Катерины полезло нечто. Нечто темное, небольшое и мохнатое. Миг, и обомлевшие зрители увидели огромные усаженные пушистыми ресницами глаза Бэмби. Федюня мгновенно выскочил из укрытия, втянул свою жуткую выдвижную челюсть в пасть, и ласково замурлыкал, распластавшись на своей любимой хозяйке.
   - Фе... Феденька? - слабым голосом спросила Катерина, приподнимая голову и скашивая глаза в сторону всеобщего внимания - собственного живота.
   Мохнатая рыбка мурлыкнула что-то ободряющее и вновь приникла к Никифоровне. Но теперь она не просто так лежала, нет, прилипала, повернувшись весьма невежливо ко всем присутствующим хвостом, делала что-то непонятное. До хранящих гробовое молчание зрителей донеслись чавкающие звуки и тот же треск, который они уже слышали.
   - Конфета, с тобой все в порядке? Что эта тварь с тобой делает? - нервно поинтересовался капитан.
   - Да все нормально, дорогой, не ссы! - неожиданно бодро отозвалась любящая жена. - Мой голубок грызет веревки, только и всего.
   Не успела она закончить фразу, как стягивающие ее телеса путы расползлись, словно медуза на солнце. Никифоровна закряхтела, завозилась, и высвободила, наконец, порядком затекшие руки. Усевшись, она тут же принялась их массировать, не обращая внимания на робкие намеки остальных пленников на то, что неплохо было бы заняться и их освобождением.
   - О-о-о - простонала Катерина, засунув руку вглубь бюстгальтера и с наслаждением почесывая грудь. - Вот оно, счастье!
   Дежин с нескрываемой завистью смотрел на нее - чесотка в распухшем, крайне нежном органе, хоть слегка и поутихла, но не прошла до конца, и он замучился выгибаться, пытаясь хоть как-то почесаться.
   - Федюня! - в руки Никифоровне впрыгнула прилипала и радостно что-то булькнув, завиляла хвостом. - Какой же ты умничка! Спрятался под веревками, все время просидел тихонечко, чтобы плохие гадкие кальмары его не заметили и, улучив момент, спас свою хозяйку! Умненькая рыбонька моя!
   - Рыбонька моя, может эта твоя рыбонька и нам веревки перекусит, а? - напомнил о себе Кудлатый. - А то знаешь, время идет, эти придурки ведь вернутся наверно скоро, и что они с нами сделают, науке неизвестно...
   - Не знаю, кто такая ваша наука, но мне известно! - впервые со времени пленения подал голос, звучавший очень глухо и невнятно, Фырп. - Скоро время ритуальных танцев во славу Капусте...
   - И что? - не понял Колян.
   - А то! Мы сидим под площадкой для танцев. А сюда сажают тех, кто провинился перед племенем, и тех, кого Капуста отказалась есть, такое тоже бывает... Например, мужчин ктотей... Живыми отсюда еще никого не выносили.
   - Боже мой, да почему же? - вскричала Никифоровна, крепко прижимая к себе прилипалу, словно ребенка, стараясь его уберечь от опасностей страшного мира.
   - А все умирают от сильного звука! - охотно пояснил сквозь паутину Фырп. - Никто не выдерживает сотрясения нашей площадки для танцев!
   - От вибрации, наверное... - задумчиво сказал Колян. - Скорей всего тут усиленная акустика в этом барабане, и ни одни барабанные перепонки, да и нервы тоже, не выдерживают звуковой волны...
   - Ой... - Никифоровна принялась судорожно стягивать с себя остатки веревок.
   - Давай скорее, договаривайся со своей рыбой, пусть с нас тоже все обгрызет! - выкрикнул Пандюган. - Валить отсюда надо!
   - Да сейчас... - Никифоровна встала во весь рост, раздался глухой удар, и она пригнулась, схватившись за голову - потолок на который она до сих пор не имела возможности взглянуть, оказался слишком низким.
   - Ну, поторопись ты! - не выдержал и Дежин. - Сколько возиться можно!
   - Да, да, танцы вот-вот начнутся! - поддержал его Фырп.
   Катерина постанывая, подошла к мужу и растерянно остановилась.
   - А как я ему объясню, что надо делать? Он же человеческую речь не понимает... Вроде...
   - Ну, поднеси его к веревке, вдруг сообразит? - посоветовал Кудлатый. Никифоровна вытянула вперед руки, в которых блаженствовала рыбка, и легонько ткнула ею в капитана, опутанного ктотовой паутиной.
   - Давай, солнышко, поработай еще! Ну, пожалуйста, пойми меня! - прошептала она.
   Все как по команде перестали дышать. Федюня несколько удивленно взглянул на женщину своими шикарными глазами кинозвезды и взмахнул длинными ресницами. Молнией мелькнули челюсти и ткнулись в грудь капитана. Никифоровна вздрогнула: перед ее мысленным взором пронеслась картинка - в челюстях ненаглядного любимца трепыхается горячее, огромное, истекающее кровью, все еще бьющееся сердце ее мужа. Она тряхнула головой и увидела, как веревки медленно сползают с капитана к его ногам.
   - Ура! - прошептал Колян, первый обретший голос.
   15 ГЛАВА
  
   Вскоре в барабане стало жарко от приседаний, размахиваний конечностями и учащенного дыхания. Дежин, исстрадавшийся в коконе не имея возможности почесать распухшие нижние регионы, вовсю наверстывал упущенное, постанывая от наслаждения. Федюня нежился в руках Никифоровны, вывалив свою выдвижную челюсть - он уже не в силах был втянуть ее обратно в рот.
   - Переработал, бедняжечка моя! - ласково проворковала хозяйка, почесывая ему плавники, оканчивающиеся небольшими, но острыми коготками. - Наверно, зубки свои затупил, столько веревок поди-ка, поперекусывай!
   - Дорогая, нам сейчас не о твоем зверьке думать надо. Спасибо ему, конечно, большое, как только спасемся, обязательно его как следует поблагодарим... что он там жрет? Все? Ну вот, всего и понадаем... А сейчас нам как-то отсюда ноги делать нужно... Дорогая?
   Ему никто не ответил, все, кроме Фырпа, доподлинно знающего, что копченой курятины у ходячей столовой нет, навалились на Дежина, и молча рвали его в разные стороны. Слышались лишь пыхтение и взвизгивание кока, когда его особенно сильно прихватывали за чувствительные, все еще зудящие места. Сенсей не сопротивлялся, только поскуливая, выпучивал глаза, в которых угадывалась покорность судьбе. Наконец космонавты оставили его лежащим в изорванной на клочки одежде и пустым пищевым патронташем, разбежавшись по сторонам. Каждый страстно сжимал в руках по нескольку тюбиков с питательной пастой.
   - Что у тебя? - спросил Санорин у своего закадычного приятеля.
   - У меня хачапури! - сквозь зубы сжимающие край тюбика, отозвался старпом. - А у тебя?
   - А у меня вареники со сметаной! - гордо отозвался штурман и сладострастно простонав, впился в тубу.
   - Вот, держи! - Катерина торжественно подала мужу прохлопавшему ушами всю процедуру изъятия пищи, один тюбик, содержащий куриный бульон. - Если бы не я, ты бы точно помер с голоду!
   Она жадно присосалась к своему тюбику с макаронами по-флотски. Капитан одним махом проглотил содержимое своей тубы, и повернулся к жене, лихорадочно досасывающий третью посудину с пастой, на этот раз, котлетной.
   - Катя! - обиженно глотая слюну, сказал он. - Хватит жрать! Народ! Завязывай со жратвой, линять надо!
   - Поздно... - упавшим голосом произнес Фырп, выглядывая наружу в крохотную щелочку. - Сюда уже идут...
  
  
   ***
  
   ДИМКа каждые три минуты пытался связаться с капитаном и Петрушей, но все его попытки были безуспешны. Сигнал, словно вяз, натыкаясь на некий экран, расположенный прямо на обшивке корабля, выяснить его структуру не представлялось возможным - после передачи емкостей с отличным, высокооктановым топливом биокибердоктором, появившаяся, было, брешь в экране вновь была заделана. Более того, защиту, словно дополнительно нарастили, поскольку ранее из внешнего мира внутрь корабля проникали самые громкие звуки, хоть и едва-едва, теперь же внутри 'Каптернамуса' царила полнейшая тишина.
   В ожидании командования и конкретных приказов, бортовой компьютер произвел собственные расчеты и установил предполагаемое местонахождение команды, исходя из ранее полученных данных. Было очевидно, что взлететь опутавший корабль экран не помешает, а при выходе из атмосферы попросту сгорит, но принимать самостоятельные решения ДИМКа не был запрограммирован, несмотря на относительную свободу действий. К тому же, судя по всему, дислокация экипажа могла смениться, и тогда он мог зря спалить ценное топливо. Поэтому заправившись после тщательного анализа новым топливом, и подготовившись к экстренному взлету, ДИМКа просто ждал. И скучал, ведь в нем довольно сильна была биологическая составляющая...
   На стоящий в одиночестве спеленутый корабль села стая гигантских насекомых, судя по крыльям, бабочек. Они его облепили так, что самого Каптернамуса было совершенно не видно. Какое-то время они сидели совершенно неподвижно, словно греясь в лучах восходящих солнц. Но вот, как по команде, они зашевелились и принялись ползать по обшивке корабля, так тщательно замотанной паутиной. Вскоре некоторые 'бабочки' уже не просто переползали с места на место, образуя некий причудливый узор из своих тел, но подпрыгивали, с топотом прикорабливаясь обратно. Внезапно существа подпрыгнули все одновременно, и уже не опустились на насиженное место, а остались висеть в воздухе, медленно взмахивая огромными, метра два в размахе, крыльями. Секунда, и они, построившись подковой, полетели прочь.
   ДИМКа напряженно ожидая очередного грохота и тряски некоторое время стоял, выключив на всякий случай все системы, кроме аварийных. Не дождавшись, он издал протяжный 'вздох' эхом прокатившийся по кораблю, и снова принялся ждать.
  
  
   ***
  
   Шла вторая минута танцев. Эти полторы минуты были самыми долгими в жизни пленников. Космонавтам казалось, что их засунули в огромную консервную банку с динамиками внутри, и теперь колотят по ней здоровенными палками, гоняя при этом по крышке усаженной микрофонами, стадо слонов. Секунда тянулась за секундой как спагетти, которые пытаются есть ложкой, длинные и бесконечные. Фырп, несколько более привычный к подобным звукам - ведь он сам до сих пор не пропускал ни одного ритуального танца, за исключением предыдущего, находился в некотором подобии сознания, то есть, имел силы тихонечко подвывать в ритме топота, раздававшегося над головой, раскачиваясь из стороны в сторону, как маятник на часах. Космонавты же с безумными лицами метались по всему небольшому пространству, отпущенному им, врезаясь друг в друга и в стены как бильярдные шары, не замечая стремительно растущего количества синяков и шишек. Закопавшийся поглубже в лифчик Никифоровны рыбка - прилипала Федюня находился в глубоком обмороке - подобные звуки были не для его тонкой нервной и душевной организации, и теперь по неохватной груди хозяйки бессильно мотались восемь обмякших лапок.
   А наверху веселье только набирало обороты. Застывший как статуя в центре танцевального барабана на специальной помеченной для него площадке Карридзун, в праздничном кокошнике, стоял, воздев щупала, и только по их дрожащим кончикам задающим ритм, можно было догадаться, что он живой. Штук пятьдесят аборигенов толкались на танцевальной площадке, спихивая вниз мешающих, поскольку все желающие на ней не помещались. Вот несколько скинутых с площадки танцоров, обиженных, что им мешают возносить хвалу Великому божеству по полной программе и со всеми удобствами, с трудом штурмуя переполненный танцпол, постоянно срываясь с его краев обратно в бездну глубиной около метра, сумели забраться обратно. Один из возвращенцев красивым жестом приложил свое щупальце к физиономии первого попавшегося танцора. Тот дал сдачи, попутно зацепив соседа отстукивавшего ритм хвостом, и возносящего хвалы Капусте. И началась свалка...
   Получив несколько минут передышки, пленники попадали на трамбованный пол и тихо лежали, приходя в чувство. Один Фырп, очухавшийся быстрее всех, горестно вздохнул:
   - Эх, там такая махаловка, и опять без меня... Я как всегда, пропускаю самое интересное...
   Колян раскрыл рот, чтобы сказать своему любовнику, что самое интересное у них, судя по всему, впереди, но не успел - звуки потасовки наверху сменились непонятным воем и лязгом, явно несвойственным местным селянам.
   Только - только затихшая драка на помосте возобновилась вновь, но теперь все шло всерьез. Выкрики мысамов переплетались с какими-то новыми голосами, звучащими в совершенно иной тональности. Сверху доносилось что-то вроде: - Эй, ухнем!
   Раздался оглушительный визг, стена перед носом ошарашенных пленников заискрила, и вскоре в образовавшуюся щель провалился бешено вращающийся диск пилы, в которой специалист мог бы узнать инструмент для трепанации черепа. Потолок дрожал и трясся, угрожая вот-вот рухнуть на головы несчастным арестантам, визжала пила, что-то выкрикивал, еле слышно, Карридзун, судя по всему, он призывал Великую Капусту на помощь ее верным рабам. Пандюган, привалившись к широкому плечу Катерины, нагло похрапывал, не обращая ни на что внимания. Остальные растерянно переглядывались и пожимали плечами, не зная, что и думать.
   Вдруг драка наверху прекратилась, словно ее и не было. В длинную щель, которую диск пилы только что довел до самого низа, кто-то сказал: - Ой, оказывается, можно было и через дверь...
   Тут же завозились с дверью с противоположной стороны, видимо, развязывали веревки, которыми она была снаружи запечатана, и в темницу, наконец, хлынул свежий, прохладный воздух. В образовавшееся отверстие просунулись оранжевые пушистые уши, и кто-то приятным контральто спросил: - Ну, и кто у нас тут есть? Кого спасать?
  



Оценка: 8.00*3  Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"