Чернов Алексей Олегович : другие произведения.

Прóклятое место

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Иногда старые мифы оживают...

  
  
  Проклятое место
  
  1. Русалка и компания
  
  Странный май нынче. Раньше, бывало, я в это время уже из воды не вылезал, а сейчас куртку не снимаю, да ещё и зонт в рюкзаке ношу постоянно. Лишний раз на улицу не выйдешь, либо дождь, либо дубак, либо всë вместе - какие уж тут прогулки. Всë моë гуляние - утром до метро, вечером от метро до дома. Ну, и к маме по выходным сына вожу.
  
  Обычно мы от Крылатского до Филëвского бульвара идëм пешком по набережной Фили-Кунцевского лесопарка, я приучаю ребëнка к местным духам. Славку он уже знает, частенько меня спрашивает, когда мы с ней гулять пойдëм. Тëтей Славой еë называет. И русалка его не чурается, не прячется, иногда даже звать не надо, сама приходит.
  
  Только вот сейчас особенно не погуляешь, с зимы на транспорте ездим. В Филëвском парке уже месяца четыре не был. Интересно, как там Славка? Да и Лешего проведать бы не мешало, а то, чего доброго, обидится, он такой - внимание любит, да вкусняхи разные. Хороший, в общем. Не хочется обижать. Значит, решено. В пятницу мелкого к маме закину, а сам - к Славке в гости, с гостинцами Лешему, само собой. Славке то и не нужно ничего: пришëл, проведал, поговорил - она и рада.
  
  ***
  
  - Алë! Мам, не надо ему ничего на ужин готовить, мы с собой из дома взяли, в рюкзаке у него контейнер с оладьями, достаньте, разогрейте, ими поужинаете, там на двоих с головой хватит. Нет, я буду поздно. Нет, не поеду никуда, тут, в Филпарке со знакомой встречаюсь.
  
  Я стоял на кассе в "Пятëрочке", пробивая нехитрые гостинцы - кулëк с барбарисовыми леденцами для Лëши (это я так Лешего называю), и бутылку "Фанты" для Славки, очень ей запах нравится. Пить она еë, ясное дело, не будет, Лëше отдаст, скорее всего.
  
  Весь сегодняшний вечер меня не покидало ощущение неправильности происходящего. Вроде всë, как всегда, только вот, почему-то, мне казалось, что меня не ждут.
  
  Берег реки встретил холодной, неприветливой темнотой. Мелкая водяная пыль висела в воздухе; не по-весеннему стылый ветер забирался под куртку. Ни один фонарь не работал, в рассеянном низкими облаками лунном свете узловатые ветви деревьев казались руками древних великанов, разбитыми артритом.
  
  От реки тянуло Стужей. Хотелось быстрее убраться подальше. Возможно, я бы и поддался этому желанию, если бы не было так страшно поворачиваться спиной к воде. Несмотря на пятницу и ранний вечер, на берегу никого не было - ни спортсменов, ни собачников, ни вездесущих рыбаков. Даже утки куда-то делись.
  
  Может, ну его? В другой раз приду, не последний же день живëм. С другой стороны, не бывало такого, даже похожего, никогда. Я, как-будто, не у себя дома. Нет, так не годится. Разобраться надо, что стряслось.
  
  Да что это, в самом деле? Стою, понимаешь, уговариваю себя, как девку красную! Что может со мной произойти? Там Славка, там Лëша, речные и лесные духи, чего я боюсь?
  
  Идти вдоль реки оказалось тяжеловато. По мере приближения к лесу тревога нарастала. Мгла вокруг становилась всë гуще, и скоро я оказался в плотном, похожим на дым, тумане. Казалось, что вокруг совершенно незнакомое и чужое мне место, которое не в восторге от моего прихода, и ждëт момента, чтоб наказать названного гостя. Глазами всë вокруг узнаю, но, почему-то, не ощущаю, как своë. Не вспоминает меня лес.
  
  Чем ближе я подходил к парку, тем явственнее ощущал чей-то тяжëлый взгляд, мечущийся по окружающему пространству. Отчего-то я знал, что привлекать его внимание нельзя, ни под каким видом, беда будет.
  
  Вот и спасательная станция "Фили". Здесь начинаются Славкины владения, отсюда я обычно зову еë, предупреждая, что пришëл. Далее я иду до Кунцевского городища, где в древности было поселение и языческое капище, из-за чего это место прозвали "прóклятым". Здесь мы и встречаемся.
  
  Но в этот раз мне не хотелось никого звать. Я с огромным трудом подавлял желание развернуться и уйти, пока меня не обнаружили. Преодолевая накативший страх, я медленно спустился к станции, и трижды тихонько постучал по огромному дубовому пню, торчащему из земли на этом месте, сколько я себя помню.
  
  " Славка, это я! Я здесь, встречай, Хозяйка речная!"
  
  "Опасность! Спасайся! Прочь от воды!"-завопило внутри меня. Не успев толком ничего сообразить, я рванул вверх по склону, наплевав, что оставляю за спиной реку.
  
  Животный ужас заполнил всë моë сознание. Никаких мыслей не осталось, только желание бежать, бежать как можно быстрее и дальше отсюда. Спиной я чуял погоню. Что то тëмное гналось за мной, поднимаясь из реки, заполнив пространство за моей спиной, и оно настигало. Чей-то чужой взгляд жëг мне спину, вкрадчивый голос мягко говорил: "Обернись! Посмотри на меня!".
  
  Еле преодолевая желание оглянуться, я взбежал по лестнице наверх. Здесь зов ощущался слабее, но всё равно, я, не задерживаясь, побежал в сторону выхода из парка, к Новозаводской улице. С каждым шагом становилось легче.
  
  Через какое-то время я понял, что зов исчез. Погони тоже не было, ужас, сковывавший меня двадцать минут назад отступил, только воспоминание о нём заставляло вздрагивать .
  
  Самое время подумать.
  
  Так, и что это было? Знамо, что, точнее, не "что", а "кто". В том, что это Славкина работа, я не сомневался, ей вполне по силам такое устроить, только зачем? Может, я еë чем-то обидел? Да нет, она бы сразу сказала... Гневаться ей на меня тоже, вроде, не за что, по крайней мере, я не припомню таких моментов.
  
  Наверху было заметно теплее. Отогревшись, я решил дойти до Лëши, если я и могу что-то узнать, то только у него.
  
  В этот раз блуждал я недолго. Тропинка сразу привела меня к старому дубу рядом с заброшенным пионерским лагерем "Берëзка", за которым стоял небольшой, три на три, домик.
  
  - Не гневись, Лесной хозяин, не со злобой я, прими подношение, да и целым-невредимым отпусти! - произнëс я древний наговор.
  
  Выждав минуту, постучал в дверь.
  
  - Дядя Лëша, это я! Выйди, сделай милость, мудрость твоя нужна!
  
  Не успел я договорить, как дверца избушки распахнулась, и оттуда выкатился человек, ростом, примерно, метр шестьдесят, с тëмной бородой до самой земли, в зелëной , по колено, рубахе, холщëвых серых штанах и босиком.
  
  - Ой, тëзка! Судьба тебя ко мне привела, не иначе!
  
  - Дядь Лëша, что случилось? Я чуть не помер, пока до тебя добрался!
  
  - А то и случилось, Лексей, что беда у нас. Славка с ума сошла.
  
  ***
  
  - Вот так. Аккурат с ледостава началось, ага. Я, значить, ужо травы прибрал, в дуплах усё переделал, да и на боковую до травеня собрался. И тут, вдруг, Славка заявилась. Глазишша-то шальны таки, что твои тарелки. "Что - говорит, - старый, спать собралси? Смотри, - говорит, - голову свою не проспи, скоро Хозяин придёт, всех вас разбудит, всем вам задаст!". И засмеялась так, что ажно деревья потрескались. Я гляжу- а волосья то ейные собраны так ладно, волосок к волоску, и гребнем чёрным прихвачены.
  
  - А гребень то тут причём, дядь Лёш? И причёска Славкина?
  
  - То есть, как это, "причём"? - леший аж подпрыгнул от возмущения - Ты её видел с гребнем, и чтоб волосы уложены были, хоть раз? Вот-вот. Тогда-то я и подумал, что это в нём, окаянном, всё дело. Да и вытащить захотел. Не успел подумать, как такой ужас на меня накатил, что рванул я отседа, ног не чуя, а Славка рятом летела и приговаривала "Поделом тебе, дуб старый, не ты вешал, не тебе и снимать. Куда тебе до Хозяина, старик?"
  
  Так и началось, ага. А дальше что было - ужасть одна! Заморозила Славка реку за ночь, не единой полыньи для утиц, которы не улетают, не оставила - так все бы и помёрли, если б я их у себя не приютил. Рыбакам-то, слышь, вообще на лёд выход заказан был: он, вроде бы, и толстый, добротный такой лёд, в две ладони твои, а сядет рыбак, как вокруг всё трещщыт, лёд-то, слышь, как расходится, рыбак, сталбыть, под него ухает, а льдины над ним смыкаются, и через миг усё пропадает, будто и не было ничего, даже снег нетронутый сверху.
  
  А по весне перестала вообще до воды допускать. Утки, слышь, повозвернулись, а река то мёрзлая! А как всклырась- всё едино, к воде не подходили, на берегу жили. Да какой там, на берегу! Вообще вниз не совались, тута все бедовали, тута и утят вывели. Нынешний выводок совсем воды не знает, так-то! Берегинь то местных и не осталось совсем, почитай, всех разогнала. Я попробовал ,было, сунуться, поговорить - да куда там! Как чёрный кто-то из реки поднялся, да и так на меня зыркнул, что я к месту едва не прирос. А Славка, слыш чо, на берегу сидит, гребнем ентим волосья чешет свои, да и в реку бросает. И песню ещщо поёть, слов не разобрал, но жуткая така! Вот Ляксей, я ужо хотел было за тобой послать кого, за подсоблением, а ты, вона, сам явился! Помоги ,не откажи, свои же все! Чую, в гребне дело. Забрать его у Славки надобно.
  
  - Да чем же я тебе помочь могу, дядь Лёш? Я сам то до тебя едва живым добрался, еле от воды ноги унёс! И чёрного этого я почуял, гнал он меня... Я ближе ста метров к воде подойти не смогу, не говоря уж о том, чтобы у Славки гребень отбирать.
  
  - Дык на берег то тебя никто и не гонит! Слухай сюды. У Славки сестра есть родна, тоже русалка, старше её намного, и мудрая, что твой Соломон. Недалече отсель живёт, по реке вверх, до речки Борисихи, тама есть курганы древние. К великому Кургану подойди, покличь Власту, да в этот рожок подуй, - леший протянул мне незамысловатую глиняную свистульку в виде кабанчика, - да и обскажи ей, что как у нас. Чую я, неспроста это. Зло появилось здеся, Лексей, какого я и не помню, а дед то мой мне рассказывал, да, что был некий Хозяин, туго тогда было...Сам бы сходил, да оставлять место нельзя, Славка-то из-за меня дальше не лезет, хоть в лесу пока порядок. А ты поспешай. Силу,что за Славкой стоит, я тоже чую, пока сопротивляюсь, а как дальше пойдёт...
  
  - Хорошо, Дядь Лёш, сделаю, что смогу. На вот, кстати, леденцы, твои любимые, и "Фанту", Славке передай, коли отойдёт.
  
  - Эх, тёзка, не отойдёт она, пока гребень этот проклятущий на ней, нутром чую. Ну, друг собинный, в путь. По реке здеся не иди, ещё не хватало, чтоб тебя Славка перехватила, с Хозяином ентим. До Холмов своих доберися, там ужо, за мостом, у Славки власти то намного поменее будет, можешь и рекой пойти.
  
  - Разберусь, дядь Лёш.
  
  - Стой! На вот, лучше ты бересту Власте передай, так оно попонятнее будет Да на словах тоже всё скажи! Особенно, как сам до меня бёг!
  
  Интересно, куда меня леший засылает? Название то какое знакомое - Барисиха... Где-то я встречал похожее, причём недавно. И курганы...Так. Стоп.А где у нас в Москве есть курганы? Причём, не просто в Москве, а на западе? Сказал же леший, что вверх по реке надо. В Филях - Кунцеве - Крылатском я таких мест не знаю, кроме Городища, но это явно не там. Что у нас дальше по реке? Строгино, Щукино, Красногорск. Там может быть? А вполне! Слава Богу, в двадцать первом веке живём, "Алиса" мне в помощь.
  
  "По Вашему запросу найдено..."
  
  Во как. Век живи - век учись, а дураком помрёшь. Я всю жизнь на западе Москвы живу, и только сейчас узнал, что в Митино, оказывается, древние курганы есть. И речка Барышиха. Оно. Точно, оно. Значит, завтра пойду искать Славкину сестру. Сегодня уже на транспорт не успею, поздно. Пешком, конечно, я туда не потащусь. До ландшафтного парка "Митино" то!
  
  ***
  
  - Власта, Хозяйка речная, пришёл к тебе не со злобой, а за советом твоим мудрым! Не побрезгуй, покажись!
  
  Я стоял перед самым высоким курганом, который нашёл в парке. Уж не знаю, его ли имел в виду Лёша, спросить то не у кого. Пусть будет этот. Если Власта усалышит зов, то, вероятнее всего, явится. Русалки-очень любопытный народ, она не устоит перед желанием узнать что это за человек её зовёт, причём по имени, да и рожком колдовским дудит.
  
  - И что тебе от меня надо, человече? - голос, раздавшийся из-за спины, заставил вздрогнуть и обернуться. - Зачем пожаловал? Аль побаловаться решил? Знаешь, что я с такими баловниками делаю? А свистульку эту откель взял?
  
  Позади меня стояла девушка. Зелёные, с синим отливом, волосы, струились до самой земли, скрывая отсутствие одежды. Сходство со Славкой явно проглядывалось в чертах её прекрасного лица, только глаза смотрели по-другому. В них не было искры весёлого озорства, которую я хорошо помнил у Славки. Через глаза Власты на меня смотрело само Время.
  
  - Не гневайся,Власта! Не враг я тебе, не озоровать пришёл, не зорить могил. Весточку принёс о твоей сестре Славии, и просьбу о помощи. Не откажи,Хозяйка, беда у нас. - сказал я ,протягивая Лёшину бересту русалке.
  
  - Да, видать, действительно, беда, раз Древние человеку открылись... - сказала Власта, принимая бересту, и тщательно глядя мне в глаза. - Или нет...Поглядим.
  
  Лицо русалки изменилось, как только её пальцы коснулись бересты.
  
  - Рассказывай.
  
  Я рассказал всё сначала - и как со Славкой познакомился, и как с Лёшей дружу, и как вчера с реки убежал.
  
  - Вот что, мил человек. То,что ты до меня дошёл - только начало дела. Далее много труднее будет. А заканчивать его тебе, коли начал. Прав лешак твой, Тьма древняя пробудилась, силу набирает, останавливать её надо, иначе всем нам конец. Люди, скорее всего, ничего и не заметят, разве что такие, вроде тебя, а нам всем очень плохо будет. Пропадём мы. Поэтому тебя прошу. Ты единственный из новых, кому я доверить это могу.
  
  - Славке это поможет?
  
  - Не так, как ты это пока понимаешь, но да.
  
  - Тогда я согласен. Что надо делать?
  
  - Погоди, быстрый какой. Послушай сначала.
  
  Было это давно. Ещё бабка моя не родилась. Жил на свете, далеко отсюда, в народе, что называют себя эрзя, колдун один. Был он другом русалок, берегинь, леших-совсем,как ты.
  
  - Я не колдун, Хозяйка!
  
  - Не перебивай. Так вот,жил он долго, много тайн познал, много добра сделал, и пришла пора ему умирать. Пришла к нему тогда Мара - Смерть, и сказала: "Велики дела твои, человече, велика сила и мудрость. Посему хочу тебя к себе в слуги. Будешь на страже стоять, мёртвое от живого отделять, чтоб навьи по белу свету не шарились, чтоб живые по нави не гуляли. Власть тебе дам над навьями, русалками, лешаками и всеми духами моими. За службу верную щедро тебя награжу: доля смертных людей тебя не коснётся. Согласен?"
  
  Согласился колдун. Встал на стражу между Белым светом и Навьим царством. Избавила его Мара от участи смертных людей. А мы уж ему во всём помогали - и русалки, и мавки, и лешие. Так, много веков, мы хранили наказ Мары, блюли границу, служили и живым, и навьям.
  
  Не углядели мы, как колдун этот меняться начал. Захотел стать на место Мары, да не просто, а над обоими мирами воцариться. Начал потихоньку силы набирать, некоторых сестёр к себе переманил посулами лживыми. Да только Мару не проведёшь. Заметила она поделки слуги своего. Не могла она его умертвить, поскольку сама же смертной доли лишила, и задумала в цепи заковать, силу колдовскую отобрать,и оставить навеки в царстве своём, под нашим приглядом. Сошлась она в битве с колдуном, и почти победила, как налетели на неё тринадцать сестёр наших, самых старых, самых мудрых, тех, которых хотела Мара в охрану поставить.
  
  И у каждой в волосах по такому гребню было.
  
  Знал колдун, что отнимет у него Мара власть над слугами своими, как только узнает о предательстве. Знал, и подготовился. Смастерил тринадцать гребней, что волю нашу подававляют, заставляют слушать Чёрный голос, подчиняться его приказам., и раздал самым сильным из моего народа. В их число вошла нача со Славкой пра-пра-прабабка.
  
  Долго Мара билась с русалками. Понимая, что безумны они, старалась как можно меньше навредить, да только не выходило так. В конце концов, Мара испепелила нападавших. А колдуна уже след простыл.
  
  Искали того колдуна двести лет,по вашему времени. Успел он ещё больше сил набрать, и мудрости лихой. Опять сошёлся он в битве с Марой, и тут уж чуть не победил, если бы не сёстры. Молодые русалки налетели на него, как коршуны, почти всех он убил, но Мара успела сплести заклятие, и сковать врага.
  
  Взяла она эти тринадцать гребней, да все ему в волосья то и повесила, приговаривая: "Как ты хотел разум и силу у дочерей моих забрать, так пусть и у тебя убудет того же. Сидеть тебе здесь вечно!"
  
  Было это тысячу лет назад. С тех пор так и сидит колдун в нави, выбраться не может, гребни всю его силу на себя забирают. И вот,один из них у Славки оказался. Значит, смог колдун его с себя снять. Если остальные двенадцать на месте, то у нас есть ещё время. Нужно тебе, мил человек, с Славкиной головы гребень этот сорвать. Пока она его носит - будет слушаться колдуна.
  
  - А почему ты думаешь, что остальные на месте?
  
  - А потому что колдун сам не заявился. Не может, видать, гребни держат, только на то, чтоб Славкой вертеть, сил хватает.
  
  - Понятно. Хозяйка, как же я гребень добуду, я же подойти не смогу даже на пятьсот шагов!
  
  - Это здесь не сможешь. Скажа сначала, согласен,аль нет?
  
  - Согласен, Власта. Славка - мой друг, а мы друзей не бросаем.
  
  - Так тому и быть. Слушай сюда. На Белом свете ты не сможешь к Славке подойти. Надо тебе в Навье царство спуститься. Там голос славкин намного слабее,да и сама она тоже. Но и в нави просто так ты её не одолеешь. Умеешь петь,человече?
  
  - Да как сказать...Вроде неплохо пою,да.
  
  - Есть у Славки одно слабое место. Песни она очень любит. Особенно колыбельные. Если у тебя получится ей спеть, то она уснёт, и гребень твой. Принеси его мне.
  
  Вот так вот. Сходил за хлебушком. Одно дело весть русалке принести, другое- Навье царство лезть. Да что уж теперь. Назвался груздем-полезай в кузов. Нельзя теперь заднюю включать. Не на кого больше Славке надеяться.
  
  - Как же мне к Маре в царство то попасть, Хозяйка? Нет,я, конечно знаю один способ, но прибегать к нему не хотелось бы.
  
  - Есть ещё способ. Был ты в том месте, где в навь спуститься можно. Тебе можно. Был даже рядом с Вратами, они на тебя свй отпечаток наложили. На юг тебе надо. Течёт там река, Пахрой нынче называется. На ней плотина. Подходишь к ней, и идёшь направо по берегу. Там будет...
  
  - Я понял, Хозяйка речная. Ты права, был я там.Каменоломни там старые,верно?
  
  - Да, там ты сможешь войти в Навь. Как - сам поймёшь, если Навь тебя пустит. И поторопись.Времени мало. Нынче же езжай.
  
  Значит, Кисели. Давно там не был, лет двадцать. Вот где моё юношеское увлечение спелестологией всплыло. Надо бы, конечно, экипироваться посерьёзнее, да времени нет. Будем импровизировать. Теперь домой, сбрать транс, и в путь.
  
  До Киселей я добрался уже почти по темноте. В процессе сборов выяснилось, что за время моего многолетнего туристического простоя большая часть снаряжения пропала: кому-то что-то раздал, у кого-то что-то забыл, что-то выбросил, что-то от времени пришло в негодность. Более-менее сносно экипироваться мне удалось только к вечеру.
  
  Вот и спуск.Те же самые бетонные кольца, идущие под наклоном, тот же дом, стоящий прямо над ними, та же плита,под которую надо проползать на брюхе, ныряя после неё вниз, к централу. Ну, с Богом. Включив налобник, я начал заброс.
  
  Однако,здесь стало намного уже...Или это я стал значительно шире?
  
  Привет, Кисели! Давно не виделись! Двадцать лет назад я отсюда выбросился в последний раз, а сейчас , гляди-ка, как-будто не уходил никуда.
  
  Луч фонаря выхватывал из темноты то неровные известняковые колонны, остатки от выработки, то валуны на полу. Сейчас сделаю отметку в журнале о забросе, и в путь.
  
  "04.05.20..., Кренг (это был мой подземный позывной ), 18 часов 30 минут, стою в Сервике."
  
  Это старое правило тех, кто приходит в Системы. Забрасываясь, ты оставляешь запись в журнале, который,как правило, лежит недалеко от входа, где пишешь, кто ты, когда забросился, в каком гроте будешь стоять. Когда вылезаешь, соответственно, оставляешь отметку о выходе.
  
  Я немного подумал, и добавил к своей записи: "ищу Врата..."
  
  За четыре часа петляния по штрекам, ракоходам и шкуродёрам, мне не встретились ни люди, ни крысы, ни Врата. Самое плохое- у меня нет представления, даже приблизительно, что я, собственно, ищу.
  
  Я обошёл все места, мало-мальски похожие на порталы, врата, проходы. Я несколько раз выключал фонарь, и пытался поймать в себе какое-нибудь странное ощущение (ну, знаете, как это в кино, или романах про попаданцев бывает). Ни-че-го.
  
  А время-то к одиннадцати, между тем. Уже и пожрать бы не мешало, да и выспаться надо, а завтра,со свежей головой, буду продолжать поиски, может, и придумаю что.
  
  С этими мыслями я свернул в очередной штрек, направляясь к гроту, где собирался заночевать.
  
  В Сервике кто-то был. Сквозь щели между камнями известняковой кладки пробивался свет. Кто это ко мне в гости зашёл, интересно? Вся Система пустая, гротов свободных - куча, в журнале я написал, что Сервик занят, последняя запись перед моей - три недели назад. Кому понадобилось идти в занятый грот,где один то человек с трудом помещается?
  
  Ладно,разберёмся. Может,прочитали в журнале, где я встал, и поздороваться зашли.
  
  На камне, возле входа в грот, сидела девчонка, лет семнадцать, не больше.
  
  - Привет, ты Кренг?
  
  - Привет, да, ты что-то хотела?
  
  - Что за Врата ищешь?
  
  - Много будешь знать-скоро состаришься. Зовут тебя как?
  
  - Валей. Можешь Ягой называть.
  
  - Не очень ты на Ягу похожа.
  
  - Да? А ты её хоть раз видел?
  
  - Ладно, Яга - так Яга. Что хотела то?
  
  - Не мог бы ты меня наверх проводить? Я, пока здесь ползала, ногу ушибла, а у меня транс тяжёлый, с такой ногой не дотащить.
  
  - А наверху как потащишь?
  
  - У меня тут дача, сегодня отлежусь,а завтра на такси уеду.
  
  Ну, и чего с ней делать? Сидит, глазами лупает, ногу потирает. Не бросать же.
  
  - Ладно, Валентина, доставим тебя до дачи в лучшем виде. Транс то твой где?
  
  - Да прямо перед журналом лежит. Я уже на выход собиралась, поднять не смогла, а потом твою запись о забросе прочитала.
  
  Странно, что я её записи не видел.
  
  До дома Яги я добрался уже порядком вымотанным. Два транса на плечах, ещё и пигалица эта на руку облокотилась, хромает идёт.
  
  - Ну, вот и пришли. Зайдёшь? Время позднее уже, автобусов нет, на такси тебя в таком виде не посадят.
  
  - Да я не на автобус,я обратно в дыру.
  
  - Зайди хоть чаю выпей, куда тебе на заброс, ты себя видел? Выдохни,потом обратно полезешь.
  
  - Нет ,Валь, я женатый человек, мне неприлично чаи распивать в обществе незнакомых девиц.
  
  - Я тоже замужем, между прочим, так что ты там себе ничего не думай! - девушка возмущённо засопела - Ничего такого я в виду не имела!
  
  И то правда. Под землёй сегодня, мне сегодня , объективно, делать уже нечего. А вот чай горячий не помешал бы. Да и поесть я так и не успел.
  
  - Всё,всё! Умолк, был неправ,извини. Веди, Яга, в свою избушку на курьих ножках.
  
  Дом Вали был странным. Он стоял на небоьлших сваях, направив окна в сторону Пахры. На стене,выходящей к калитке, не было окон. Тропинка, ведущая в дом, проходила между двух клумб, на которых росло по одной ослепительно белой лилии.
  
  - Проходи, располагайся. Извини, зеркал в доме нет, последнее три месяца назад кот разбил, с тех пор так и не завезли. Если надо, могу баню включить, у нас есть электрическая.
  
  - А давай! Мужа твоего не стесню?
  
  - Нет,ты что! Во-первых,он гостей любит, а во-вторых, его сейчас нет, он позже придёт.
  
  Не то,что я прям так хотел в баню, но после четырёхчасовому забегу по пещерам и переноске двух тяжеленных трансов, привести себя в порядок, и правда, не помешает.
  
  Через час я вымытый, напаренный и разомлевший, сидел за столом, рассматривая фотографии на стене.На одной из них, старой, ещё начала 20-го века, были изображены мужчина в военной форме, и девушка, поразительно похожая на хозяйку дачи. Фотография висела в деревянной раме, по краям которой искусной рукой были вырезаны и раскрашены красным лаком две гвоздики. Повсюду были вязаные кружевные поделки - и на старом неработающем телевизоре, и на подушках, на софе...Даже скатерть на столе, за которым я сидел, была связяна из шерстяной нити.
  
  - Нравится, да? - Валя внесла в комнату поднос с иранским пловом (как это она сама назвала, по факту - рис с изюмом), небольшой стопкой блинов, и пиалой мёда. -Это хобби у меня такое, вязание. Ты угощайся, не стесняйся.
  
  - Хобби? А основное занятие какое, хозяйка?
  
  - Неужели не понял ещё?
  
  - Да понял,хозяйка,понял.
  
  - А раз понял, то ешь, и выматывайся, полночь близко.
  
  Обратный путь до пещеры мы проделали в молчании. Перед входом Яга протянула мне шерстяной клубок.
  
  - На, обвяжись. Не отвяжется, не порвётся, коли сам не захочешь, дорогу назад отыскать сможешь. А теперь в путь, время дорого. И фонарь свой здесь оставь, не понадобится.
  
  Свет погас. На этот раз не надо было никуда лезть, я просто шёл, продираясь сквозь густую,как кисель,тьму. Сколько это продолжалось-час, сто лет, две секунды, я не знал, время не имело никакого значения. В какой-то момент мне показаось, что я был здесь всегда, сколько себя помню. Что со мной ничего другого не было, кроме этой нитки, этой тьмы и моего движения вперёд. "Я" практически растворился, слившись с тем, что меня окружает. Постепенно сопротивление стало усиливаться,заставив меня встать на четвереньки, и продолжить путь так. Я пополз, с трудом продираясь вперёд.
  
  Из темноты выступили очертания некого прохода. Протиснувшись туда, я повернулся набок, высвобождая поочерёдно плечи, и, вдруг, сопротивление исчезло.
  
  Я лежал на спине, и смотрел в небо.
  
  В чёрное небо Нави.
  
  Навь
  - Ну, чего разлëгся? Устал, аль помер?-раздался вблизи знакомый голос.
  
  - Валя? - я резко вскочил, посмотрев в сторону говорящей.
  
  Передо мной стояла старуха. Длинные сивые космы, закрывающие левую половину лица, спускались до земли; практически закрытые бельмами глаза смотрели мимо меня; спина согнута настолько, что узловатые руки свисали ниже колен.
  
  В еë изрезанном морщинами лице не было даже напоминания о той красавице, что я встретил на той стороне.
  
  - Прошëл, сталбыть. Хорошо. Теперь, милай, слухай сюда, коли жить хочешь.
  
  Ты, мил человек, не должен здесь быть. Никто из живых не должен, здесь других дом. Госпожа тебя впустила, чтоб ты волю еë исполнил.
  
  Впустить-то впустила, а обратно выходить самому придëтся. Нет у Мары власти на Белый свет из Нави выпускать людей. Единственный твой шанс - клубок, который я тебе на той стороне дала. Не вздумай нить обрезать, заплутаешь в Нави, дорогу обратно не найдëшь.
  
  Здесь навьи обитают, милай. Отверженные души, для которых места не нашлось. Каво младенцем мать прокляла, кто по своей воле жизнь у себя забрал, кто душегубил, кто к вину прикладывался, да и помер... Много разных. Но тебя они за версту почуют, забрать себе жизнь твою захотят. Но, пока ты живой, власти над тобой у них нет. И не будет, коли ты сам им еë не дашь.
  
  Не принимай подарков, ничего не ешь, воды не пей, в глаза навьям не смотри. Ослушаешься - заберëт тебя Навь, своим ты здесь станешь.
  
  Дорога предстоит длинная, здесь прямых путей нет, поэтому нужны тебе спутники верные. До самого Перунова Капища тебя доставят, туда, где русалка твоя сидит. Слушай, как первого отыскать, дальше всë от него и узнаешь.
  
  Зовут его Кот-Баюн. Песней своей всех может в сон погрузить, пригодится тебе, когда русалку усыплять будешь. Договоришься с ним - твоë счастье, а коль не по нраву придëшься - закуëт в сон, и здесь навеки оставит.
  
  - Да как же я договариваться с ним буду?
  
  - Любит наш котей молоко. Да не простое, а у Ночных Кобылиц, тех, что на людей кошмары по ночам насылают, собранное. Пойдëшь на луг, где они пасутся, и добудешь его. Но учти, просто так ты ничего не получишь. Будь готов встретиться с самыми жуткими кошмарами, которые люди видели во снах. Трижды будут кобылицы тебя испытывать. Трижды в сон погрузят. Сумеешь перебороть страх, трижды из сна выйти - признают тебя кобылицы за хозяина.
  
  Собери молоко, сядь верхом на одну из них, и скажи: "Вези меня на гору лысую, на перекрëсток чëрный, на торг Марин".Довезëт тебя кобылица до перекрëстка, где девять дорог со всей Нави сходятся. Выльешь молоко в миску, поставишь на перекрëсток, и скажешь:"Ой ты, певец Марин, Баюн-кот, отведай молока!". Будут к тебе навьи выходить, жалобить, молока просить - не слушай их. Только Баюну отдашь. Дальше его слушай.
  
  Ну, мил человек, прощавай, стало быть. Вот, возьми ещë клубок, он тебя до кобылиц довезëт, склянку, плошку под молоко, и в путь. Запомни, пять дней на всë-про всë. Госпожа надеется на тебя, не подведи!
  
  Кобылица
  Знаете, как возненавидеть любимую песню? Правильно! Надо поставить еë на будильник мобильного телефона.
  
  "Я раскрыл себе грудь алмазным серпом..."
  
  Странно. Что-то не припоминаю, чтобы ставил "Чëрную Луну". Ну-ка,что там на часах? Уже пять? Блин, такое ощущение, как-будто не спал. Ну, ладно. Сколько не валяйся, а вставать надо.
  
  Я лежал на кровати, вспоминая этот странный сон, некоторые детали которого уже начали вымываться из памяти, как это обычно бывает со снами. Русалка, леший, навь, Яга...Куда-то я должен был пойти, что-то принести... не помню, что... Кобылье молоко для кота, вроде. Бред какой-то. Хотя, интересно, что будет, если напоить кота кумысом?
  
  Сегодня мне на работу поближе ехать. Я же опять на "Скорой" своей любимой. Зашëл недавно на подстанцию, сказал "привет всём!"- и, как-будто, не было этих тринадцати лет разлуки!
  
  Странное что-то с памятью у меня творится. Что на работу надо идти помню, а как я успел туда перевестись - нет. Сон этот, опять же, не отпускает...
  
  Пора выходить, однако. Я представил, как удивятся коллеги, когда увидят меня. Они же ещё не знают о моëм возвращении.
  
  Надо бы сразу песню на будильнике сменить. А то народ от калугинской "Чëрной Луны" в осадок выпадет. О, а она у меня ещё и на звонки стоит. Отсюда мы еë тоже удалим, ага.
  
  А на что заменить? Да ладно! Телефон! И так утро страннее некуда, хоть ты не исполняй!
  
  Несмотря на все усилия, открыть я смог только калугинский же "Рассказ Короля Ондатра". Заменил, понимаешь, шило на мыло. И обратно, почему-то, не меняется.
  
  Всë, время! На выход! Надо успеть до восхода Чëрной Луны, иначе... Стоп. Что "иначе"? Какой Чёрной Луны? Что, вообще, вокруг происходит?
  
  Чувство тревоги закралось мне в сознание. Захлопнув дверь квартиры, я бегом преодолел пять этажей пятиэтажки, уже не удивляясь тому, что живу, вообще-то, на семнадцатом, и пятиэтажек в моëм районе отродясь не было.
  
  Выскочив на улицу, я встал, как вкопанный. Прямо передо мной пылал костëр, в котором догорали ветки бересклета и цветы белого дрока. Над миром, безмолвным, как кладбище, восходила Великая Мать.
  
  Еë чëрные лучи пронизывали вселенную насквозь. Я замер, будучи не в силах оторвать взор от этого, одновременно великолепного и ужасного, зрелища. Под ногами что-то блеснуло. Наклонившись, поднял с земли огромный алмазный нож, больше похожий на серп.
  
  С этого момента тело перестало мне подчиняться. Рука с серпом медленно поднялась к груди, прижала остриё к коже, надавила.
  
  Боль слегка отрезвила. "Сон! Это же сон! Просыпайся немедленно!"
  
  Тем временем, серп погрузился внутрь уже на четверть, и начал путь наверх, отделяя нижние рëбра от грудины. Я орал от боли и восторга: сейчас Великая Мать, взойдя, увидит и заберëт моë сердце!
  
  Боль придала той части сознания, что осталась от меня, десятикратную силу. "Отпусти серп, придурок! Просыпайся!". Последним, что я увидел, выныривая из пучины, был силуэт лошади, закрывший собой пол неба.
  
  ***
  
  "И буря поднялась от хлопанья крылий -
  
  То брат мой явился на зов..."
  
  Знаете, как возненавидеть любимую песню? Правильно! Надо поставить еë на будильник мобильного телефона.
  
  Хорошо, хоть суббота, нет нужды подскакивать в пять утра. И так голова тяжëлая, всю ночь муть какая-то снилась. То русалки в Филëвском парке, то заброс в Кисели и встреча с Двуликой, то, какой-то странный мир, то работа на скоряке, то восхождение Чëрной Луны... Надо завязывать на ночь ужастики смотреть и Калугина слушать. Вот как я сегодня на турнир поеду? Первый же бой солью́!
  
  Быстро позавтракав, я схватил собранный со вчерашнего дня баул со снарягой для дуэльного фехтования и вышел из дома.
  
  Всю дорогу до места проведения турнира у меня не выходил из головы сегодняшний сон. Уж очень он странный был, а временами - конкретно жуткий. В отличие от обычных снов, которые с каждой минутой блекнут и вымываются из сознания, этот становился ярче и обрастал деталями.
  
  - Полуфинальные бои: правое ристалище:Дагин - Свирин, сабля - баклер у обоих бойцов, левое ристалище: Темников - Лазарев, сабля - баклер у обоих бойцов!
  
  Голос главного судьи смолк, и рефери пригласил нас на середину ристалища. Ну вот, похоже, что финал будет между мной и моим другом, практически братом, Сашкой Дагиным. Сюрпризов от Лазарева я не ждал, а Сашка Свирина под орех разделает, слишком разного класса бойцы, непонятно, как Роман до полуфинала то добрался.
  
  В моей схватке всë ожидаемо решилось за три схода, Дагин справился со своим соперником ещё быстрее, и до нашей с ним финальной схватки оставалось около пяти минут, на отдохнуть - продышаться.
  
  - Итак! - голос главного судьи прозвучал неожиданно и громко, заставляя вздрогнуть - В финальном бою нашего сегодняшнего вечера сойдутся два брата, Повелитель Птиц, и Царь Грызунов! Главный приз - глаза одного из братьев! Оба бойца выбрали ножи!
  
  Что? Какой повелитель птиц? Какой царь грызунов? Причëм тут глаза? Что вообще происходит?
  
  - Саня, что за фиг... - начал я, но Дигин, уже надев странную маску с орлиным клювом, которой у него раньше не было, кинулся на меня. В руках у него был нож, который своим видом мне что-то напомнил... Точно! Это же алмазный серп из моего предыдущего сна! Значит, никакого пробуждения не было? Я опять во сне!
  
  - Саня, стой, это всë не по настоящему! - крикнул я наседающему другу, с трудом отражая удар, - Это всë сон!
  
  Да нет, это не сон, это кошмар... Стоп! Кошмар! Кобылы! Вот в чëм дело!
  
  Тут я вспомнил всë. И Славку, и Навь, и наказы Яги. Значит, мне надо выбраться из этого сна. Только как? Дагин, вон, серьëзно вознамерился у меня глаза добыть, нападает, как бешеный. Думай, думай, голова, шапку куплю...
  
  Между первым и вторым кошмаром есть очевидная связь: оба они повторяют сюжеты песен, которые стояли у меня на будильнике. Первый раз это было "Восхождение Чëрной Луны" Калугина, второй раз "Рассказ короля Ондатры", его же. Значит, будет третий сон, в который мне надо войти с какой-то песней, сюжет которой будет реализован, и ,аналогично , вообще выйти из сна, с помощью песни же подчинить себе Кобылиц.
  
  Ха! Знаю я, что это будет за песня! Только как еë на будильник поставить, вряд ли Саня даст мне это сделать.
  
  Да какого хрена, в конце концов? Это же мой сон, значит, я могу делать здесь, что хочу. Итак, дорогой мой будильник, в следующий раз ты сыграешь...
  
  ***
  
  "Пружинил силы сквозь мрак ревнивый
  
  Связал кобылу еë же гривой"
  
  Подъëм! Быстрее! Где же она?
  
  Вот лежит, родная. Чëрая, что кусок ночи, собственной гривой связанная, прямо как в песне. Дело за малым, молоко забрать... Вот только как? Доить?
  
  Я чувствовал, что гордое животное Мары никогда не простит такого унижения. А мне на ней ещё до Баюна ехать, а то и дальше. Да и песня, честно говоря, хреново заканчивается: "...весна забыла, река простила, кого сгубила ночная кобыла".
  
  Нет, так не годится. Надо по другому. Другая песня, другой договор...
  
  Вдруг, на краю сознания, пронеслись слова:
  
  " Где разорвана связь между Солнцем и птицей рукой обезьяны..."
  
  Да! Оно! Что ж, можно просыпаться...
  
  ***
  
  "... Где Восток напоил молоком кобылиц кочевника-ветра..."
  
  Я открыл глаза. Надо мной было всë то же чëрное небо Нави; вокруг, насколько хватало взора, раскинулось огромное поле с мëртвой травой. В одночасье я вспомнил всë. И как уходил от Яги, и как пробирался сквозь Навий лес, где мëртвые деревья оказались навьями, как чуть было не утащили меня в болото утопцы... Как сморил сон, едва я вышел на это поле.
  
  - Уже проснулся? Да, ты сильнее, чем показался сначала. Кровь никуда не спрячешь, проявит себя...
  
  Я повернул голову. Рядом со мной сидела женщина. Жëсткие блестящие волосы, цвета куска ночи, свободно струились по плечам, в зелёных, похожих на уральский малахит, глазах, светились усмешка.
  
  - Не ошиблась в тебе Яга. Ты сделал правильный выбор. Чтож, бери свою награду! - она протянула мне бутылку, даденую Ягой, полную молока. - Не забыл слова?
  
  - Не забыл, госпожа!
  
  - Тогда в путь, Баюн ждать не любит!
  
  Она повернулась вокруг себя, обратившись в кобылицу с огненными копытами, я вскочил ей на спину, и мы понеслись сквозь тьму.
  
  4. Молоко
  
  Мимо проносились мëртвые деревья, на которых, навеки застыв, сидели мëртвые птицы, и пели мëртвые песни. Я то их не слышу, живой ещё покуда.
  
  Вдали я увидел странные столбы, которые торчали из земли ровными рядами. Когда мы подъехали ближе, стало ясно, что это высохшие и деформировавшиеся фигуры людей, которые стояли по колени в земле,запрокинув головы. Их рты были раскрыты в беззвучном вопле, адресованном, видимо, чëрному небу над нами. Тоску, которое навевало это место, можно было есть ложкой.
  
  - Кто это? - спросил я у своей спутницы.
  
  - Это забытые покойники. Там, на верху, их никто не вспоминает, никто не приходит на их могилы, тризну не справляет... Оттого они стоят здесь, и ждут. Ждут и зовут своих живых, которые их бросили. Есть даже такие, которых собственные дети хоронить не стали. Уж не знаю, что меж ними произошло, но так и оставили их без погребения али костра. Тише! Не издавай звуков!
  
  Кобыла перешла на медленный шаг, стараясь не шуметь, и не спровоцировать интерес к нам со стороны навьев.
  
  Вдруг голова одной фигуры, словно учуяв что-то, повернулась в нашу сторону. Пустые провалы глазниц шарили вокруг, нос дëргался, ловя запах.
  
  - Замри! - шепнула моя спутница, останавливаясь. - Не смотри на него!
  
  - На неë. - поправил я Кобылицу. - Это, похоже, женщина...
  
  - Живоооой! - вдруг раздался тихий женский голос, совсем не сочетающийся с видом навьи. - Пожалей, живоооой! Дай молочка отведать! Нет мочи больше...Некому тризну по мне справить, блинами да кутьëй накормить, стоять мне тут до скончания века! Помилуй, живоооой! Отпусти меня, дай молочка!
  
  Кобылица молчала, как будто ожидая моего решения.
  
  - Почему она просит отпустить?
  
  - Даже капля нашего молока великой силой обладает. Всех, что ты здесь видишь, забыли люди, оставили без подношений. Не могут они к предкам своим отправиться, пока не вспомнят о них, не похоронят честь по чести, не помянут. А некоторые здесь, почитай, уж не одну сотню лет стоят, и нет у них никакой надежды, что потомки их объявятся. А молоко наше это всë заменяет, отпускает их к предкам. Колдун то, кстати, должен был навьев обхаживать, да молоком нашим поить, чтобы не задерживались души тут. А оно вишь, как вышло... Некому теперь...
  
  - Слушай, ну от капельки молока Баюн же не обеднеет?
  
  - От капельки не обеднеет. Да только как ты решать то будешь, кому капельку эту дать? Знаешь, сколько их тут? Здесь то ещё ничего, терпимо... А вот дальше... Впрочем, тебе решать!
  
  - Поехали скорее отсюда, не могу смотреть, сердце рвëт!
  
  - Ну, коль сердце рвëт, тогда поехали. - несколько, как мне показалось, разочарованно произнесла Кобылица, и двинулась вперëд.
  
  Вослед я ещё долго слышал хор тихих умоляющих голосов:"Живоооой! Пощади! Молочкааа..."
  
  Дальше путь наш пролегал через странную деревню. Дома там были низкими, длинными, и стояли на четырëх высоких столбах. Рядом с каждым домом стояли лавочки, на которых сидели каменные истуканы.
  
  - Это Родительская деревня. - не дожидаясь моего вопроса, сказала Кобылица. - Здесь родители, чьи дети вперëд них ушли. Сидят, ждут детей. А дети то уже среди Предков, зов родителям посылают, да только те ничего не слышат, окаменели совсем...
  
  - И молоко...
  
  - Да, молоко их исцелит, зов детей они услышат, да и к ним уйдут.
  
  - Да что ж такое! Далеко нам ещё?
  
  - Зачем далеко? Кукольную избу осталось проехать, и, почитай, на месте.
  
  - Поехали!
  
  К Кукольной избе мы приблизились только через час. Она ничем не отличалась от домов Родительской деревни, только на земле валялось множество разных кукол- и соломенных, и глиняных, и тряпичных, и деревянных. Даже несколько штук пластиковых пупсов было.
  
  - Дяденька! - услышал я робкий голосок, и обернулся. За нами стояла соломенная куколка с пуговицами вместо глаз.
  
  - Дяденька! Угости молочком! Мать меня прокляла и притопила, не могу я к деду с бабкой отсюда уйти! Здесь холодно и страшно, дяденька!
  
  - Папка! - перебил еë другой голос, принадлежащий пластиковой кукле без глаз. - Папка! Это ты? Ты молочка мне принëс, да? Папка, я мультики смотрел, а потом мне мама суп дала, живот болит очень!
  
  В молчании мы проехали мимо.
  
  - Перекрëсток, мил человек. Приехали. - голос Кобылицы был холоден, и странно отчуждëн. - Пора дело делать.
  
  - Скажи, а на многих молока хватит?
  
  - А на всех, кого ты видел. Токмо Баюну тогда ни капли не останется.
  
  - А Баюну много надо?
  
  - Всë, что у тебя есть.
  
  - А ещё ты можешь молока дать?
  
  - Шустрый какой. Через сто лет приходи, через кошмары проходи, склянку забирай. Не будет раньше молока...
  
  Решение пришло само. Прости, Яга, прости, Славка. Видно, не судьба мне помощь от Баюна получить. Самому придëтся разгребать. Но людей так оставлять нельзя.
  
  - Что я должен делать, Кобылица?
  
  - Марией меня зови, человече. - голос моей спутницы потеплел. - Навий угостить решился?
  
  - Людей, Маша. Люди они. Все мы люди.
  
  - Вылей молоко в плашку, поставь на перекрëсток, да и скажи:"Угощайтесь, сироты!"
  
  ... Со всех девяти направлений тëк бесконечный поток навий. Нет. Не навий. Людей. По очереди они подходили к плашке, и делали глоток. Внутри них появлялся тëплый свет, фигуры их приобретали нормальные человеческие формы и краски, и, счастливые, люди исчезали.
  
  Вон пятилетний пацан, поразительно похожий на того пупса, держа за руку долговязого нескладного мужчину, увлечëнно рассказывая ему что-то, идëт в пятно света; вот седая старушка из Родительской деревни, плача, обнимает крепкого молодца в форме царской армии...
  
  Долго не иссякал людской поток. Когда, наконец, изчез, помахав мне рукой, последний, тот самый забытый покойник, что из земли торчал, в плошке было пусто.
  
  "А всë-таки мужик!"- отметил я про себя.
  
  - Что же, Машенька, не получить теперь нам от Баюна помощи, сами будем справляться.
  
  - Если бы ты так не поступил, - раздался вдруг третий голос, и, из темноты, распушив хвост, вышел кот. Простой домашний кот. Только больше раза в три. - Точно бы ничего не получил. Да, не ошиблись Власта с Ягой. И Госпожа как в воду глядела.
  
  Что ж, садись, отдыхай. Непростое испытание ты прошëл, человече. А дальше ещё труднее будет. Отдыхай покамест, а назавтра в путь.
  
  Джон Сноу.
  Вот и первая ночь в Нави. Честно говоря, я не сильно понял, чем она отличалась от дня. Та же клубящаяся тьма, то же чëрное небо, та же мëртвая тишина.
  
  Баюн лежал, зажмурив глаза, и был так похож на домашнего мурлыку, что моя рука непроизвольно потянулась почесать его за ухом. Слава Богу, вовремя осëкся, а то, мало ли, руки бы лишился.
  
  - Утро, пора в путь, мил человек.
  
  - Мария, а чем у вас утро от ночи отличается?
  
  - Как это чем? Да всем! Это тебе не видно, пришлый потому что, да и живой, вдобавок, а мы-то разницу видим. Ну да ничего, привыкнешь.
  
  - Да зачем мне привыкать? Мне только гребень забрать, и Власте отнести, а потом я, уж извини, со всем моим уважением, но сюда не ходок. Власта, конечно, сказала, что дальше мне это всë тащить, но, будем реалистами, если вы, такие могучие, такие мудрые, ничего не можете с этим колдуном сделать, от меня-то чего ждать? Ни колдовать не умею, ни сражаться нормально...
  
  - Ничего ты не знаешь о себе, человече. Сейчас ты немощен, верно. Но тебе подвластно постичь многое, и постигнешь, если назад не повернëшь, и колдуна одолеешь. Да и чего ты, вдруг, забеспокоился? Дело тобой начато, и сделано больше, чем под силу простому человеку. Не сомневайся. Снявши голову по волосам не плачут.
  
  - Типа, раз уж ввязался в драку-тащи до конца?
  
  - Понимай это так, если тебе проще.
  
  - Скажи, - я посмотрел на кота, бегущего впереди, - А зачем Баюну нужно было молоко?
  
  - Так всë для того же.
  
  - Значит, людей в любом случае отпустили бы?
  
  - Конечно. Баюн для этого там и сидит, раз в сто лет приходит за молоком, и поит навий.
  
  - Так зачем надо было меня дрючить? Сказали бы сразу: для людей молоко, я бы его ещё в первой точке отдал!
  
  - Испытывали тебя, друг ситный. С самого начала. И проходом в Навь, и кошмарами, и сердце твоë узнавали.
  
  Колдун силëн и коварен. Может так тебе голову задурить, что ты сам собой утопишься пойдëшь. Может он в голову к тебе залезть, и, как куклой, играться. С разницей только, что ты всë видеть будешь, всë осознавать, и ничего сделать не сможешь.
  
  По разному он будет к тебе подходить, за разные ниточки дëргать. Вот и испытывали мы тебя, и, заодно, готовили.
  
  Запомни ещё одно, раз уж заговорили. Враг умеет убеждать. Те русалки, которые сначала за ним пошли, своей волей это сделали. И своей волей гребни от него приняли.
  
  - Так он же их обманул!
  
  - Возможно. Только тут есть заковыка. Русалки чуют ложь очень тонко. Их обмануть невозможно. Вот только Колдун не врал никогда.
  
  Правда, друг мой, самая жестокая вещь на свете. Еë можно так подать, что невиновный становится злодеем, а злодей-невинной овечкой. Это - страшное оружие.Путëм недомолвок,недосказанности,намëков можно добиться потрясающих результатов, не соврав, при этом, ни разу.
  
  Так вот. Знали русалки, что против Мары идут. Знали они, что гребни силу им дадут великую. Не знали только, что они волю их Колдуну подчинятся. А Колдун их о том и не предупреждал. Ну, так не соврал ведь...
  
  - "Властелин колец", блин...
  
  - Что?
  
  - Да книга у нас есть, профессор один написал. Там главный злодей наделал колец, с помощью которых манипулировал людьми, если быть кратким.
  
  - Да, похоже. Так ведь и писатель ваш не с потолка всë брал. Это колдовство очень древнее, очень тëмное. Оно существовало задолго до вашего профессора, и будет существовать тогда, когда о нас с тобой, и о наших потомках, уже и вспоминать не будут.
  
  Вот ещё что, мил человек. Мы к Перунову Капищу совсем близко подберëмся, прямо на него зайдëм, но ещё до этого ты русалью песню услышишь. Помни, то не Славия поëт, то Хозяин Чëрный еë голосом колдовство своë проклятое вокруг сеет. Будь осторожен.
  
  Мы ехали уже часов шесть. Вокруг проплывали заросшие мхом развалины какого то города. Наконец, Баюн, взявший на себя функцию головного дозора, дал команду к провалу.
  
  Поскольку ни есть, ни пить здесь мне было нельзя (да и не хотелось почему то), я просто присел, оперевшись спиной на замшелый булыжник, вытянул ноги, и задремал.
  
  ***
  
  - Вот Вы какой. - Незнакомый голос заставил меня с перепугу подскочить. -Значит, убить меня пришли?
  
  Возле меня стоял невысокий, средних лет, мужчина, с приятными чертами лица. Таких обычно называют "располагающие к себе".
  
  - Колдун?
  
  - Он самый.
  
  - Ты же прикован Марой!
  
  - Молодой человек, здесь я могу перемещаться не только, так сказать, телесно, но ещё и ментально.
  
  - То есть, ты всë-таки, забрался ко мне в голову...
  
  - Во-первых, Алексей, давайте на "Вы". Мы с Вами не друзья покамест, и брудершафт не пили. А во-вторых - нет, я в голову Вам ещё не залезал, и галлюцинацией не являюсь. Вы действительно видите то, что видите.
  
  - Но как это возможно?
  
  - Возможно. Вы очень немного знаете об окружающей реальности, именно поэтому, перед тем, как атаковать, что, несомненно, приведëт к фатальным для Вас последствиям, я решил поговорить.
  
  Можете никак не реагировать, и ничего мне не отвечать. Но, прошу Вас, выслушайте.
  
  Что Вы, вообще, знаете о ситуации, в которую ввязались? Только то, о чëм Вам рассказали существа, которых Вы, пардон, вчера первый раз увидели? Эгегей! Злой колдун хочет всë завоевать, Мару сместить! Вон, и Славию бедную, гад, захомутал! И Алексей, с шашкой наголо, летит в мир мëртвых, чтобы покарать злодея. При этом ему помогают пройти, но создают такие сложности... Поверьте, Алексей, попасть сюда живому можно гораздо проще и безопаснее для психического здоровья, чем тот способ, к которому заставили прибегнуть Вас. И Ваши, с позволения сказать, друзья прекрасно об этом знают.
  
  Кстати, о психическом здоровье. Оно, похоже, Ваших друзей не интересует, от слова "совсем". Вместо того, чтобы всë нормально объяснить, Вас подвергают нелепым и опасным "испытаниям", прекрасно зная, при этом, что мне ничто не помешало бы уничтожить Вас, к примеру, во время Ваших кошмаров.
  
  А с молоком - вообще верх цинизма. Вместо того, чтобы сделать свою работу, и отпустить несчастных людей, Баюн со своей компашкой, ждал Вас, чтобы проверить, насколько Вы, простите, эмоционально устойчив.
  
  - Навий молоком должны были поить Вы!
  
  - Да я бы рад, но не имею этой завидной возможности, поскольку, знаете ли, несколько стеснëн в перемещении. - саркастически ответил Колдун.
  
  - Я знаю, что послужило мотивом Вашего решения. - уже нормальным тоном продолжил он. - И, поверьте мне, считаю это очень достойным поступком. Несмотря ни на что, наши с Вами ценности, во многом, похожи. Вы хотите спасти свою подругу, которую знаете давно. Но никто, Алексей, не сказал Вам, что Славку спасать не от чего! Ей ничего не угрожает! Вернее, не угрожало, ровно до того момента, пока в дело так красиво, можно сказать, на белом коне и с шашкой наголо, не въехали Вы. И об этом тоже все знают. Кроме Рыцаря Алексея, которому, по старой доброй традиции,никто ничего не рассказал, и, наверное, лешака Вашего. Странно, не правда ли?
  
  - Славка стала такой из-за Вашего гребня!
  
  - Не спорю, часть правды в этом есть. Но только часть. Во-первых, гребень это не мой, а Марин. Это она их создала, а не я. Во-вторых, Славка своей волей мне помогает, сама взяла гребень, и, в отличии от тех русалок, о которых Вам рассказывала еë сестра, была прекрасно осведомлена о всех его свойствах.
  
  - Но тех русалок Вы же обманули!
  
  - Отнюдь.Я сам тогда не знал о всех свойствах гребней. Ещё раз повторю, это не моя работа, а Марина.
  
  - Но Славка пыталась меня убить!
  
  - Уважаемый! Вы меня, конечно, простите, но это звучит смешно. Если бы Славия хотела Вас убить, она бы, без сомнения, это сделала, и ничего не смогло бы ей помешать. Она не дала пройти туда, где Вам угрожала бы совершенно неиллюзорная опасность. Через некоторое время всë пришло бы в норму, и для уток, и для людей, и для духов. Теперь придëтся повозиться подольше, потому что, повторюсь, белый конь, Рыцарь, и шашка наголо.
  
  - Вы хотите свергнуть Мару, и изменить порядок!
  
  - А вот этот аргумент, Алексей, совершенно справедлив. Да, именно это и есть моя цель. Только Вы, почему-то решили, что я собираюсь творить Большое Вселенское Зло. Вам же прямо было сказано, что люди ничего не заметили бы.
  
  - Зачем Вам это?
  
  - В смысле "зачем"? Алексей, скажите, то, что Вы видели по дороге сюда, Вам понравилось?
  
  - Если честно, то нет.
  
  - Вы же понимаете, что эти законы и порядки создал тут не я? Все эти забытые покойники, родители, потерявшие детей, дети... Как считаете, что между ними общего?
  
  - То, что они люди.
  
  - Бинго, Алексей! В яблочко! Вы понимаете, что Мара веками, да что веками, тысячелетиями, издевается над людьми, ни в чëм, зачастую, не виноватыми? Вы же были в Кукольной избе? Как Вам зрелище? А это дети, Алексей. Дети! Но Мару это не интересует.
  
  Она должна была отделять зëрна от плевел, а не грести всë в одну кучу.Но, видимо, жажда власти и безнаказанность сделали своë дело.
  
  Вам даже не сказали, что она совершила то, в чëм сейчас обвиняют меня, отличие только в одном - у неë всë получилось. Мара - не первая повелительница Нави. До неë был тот, которому я служу сейчас, и при котором всë было по-другому.
  
  Поэтому я прошу Вас, Алексей. Пока ещё прошу. Откажитесь от предприятия, а ещё лучше - помогите мне. Поверьте, всем будет от этого лучше, кроме, разве что, прихвостней Мары: для них я, действительно, зло.
  
  Славка очень просила Вас не трогать. Для неë будет большим горем, если я что-нибудь Вам сделаю. Именно поэтому и состоялся этот разговор. Но, если Вы не оставите мне выбора... Думайте. Если что, призвать меня можно в любой момент.
  
  И фигура исчезла.
  
  Я сидел, раздавленный. Всë. Всë, что он сказал - правда. Я чувствовал, что не могу и не буду продолжать этот поход.
  
  Какой же я болван! Как я мог повестись на всë это? Как же, сказали, какой я великий, как многого добился, как одержу победу над Великим Колдуном Всея Нави... А оно вон как оказалось...
  
  Прыжок веры
  - Послушает?
  
  - Не знаю, Слава, возможно. Мне он дураком не показался.
  
  - Дай мне с ним поговорить. Тебя может не послушать. Мне поверит.
  
  - Да я бы рад! Но нельзя тебе отсюда, Мара почует, тогда конец всему.
  
  - А что, если он дальше пойдëт, и гребень у меня отымет?
  
  - А он сможет?
  
  - Я не буду его убивать.
  
  - Убивать, знаешь ли, умеешь не только ты.
  
  - Значит так, мил человек. Если по твоей вине хоть один волос с его головы упадëт, то считай, что нет у тебя больше Славии. Друг он мне, понял? Ты же за людей воюешь, а он-то человек! Аль не в счёт? Пусти меня, я его смогу убедить
  
  - А коли Мара учует?
  
  - Не учует, если не в Нави встретимся. Наверху я с ним разговаривать стану. Власта не узнает ничего. Я серой улицей прошмыгну.
  
  - Ладно, Славка. Уговорила. Подниму я его наверх, только учти, времени у тебя-пять минут. Друга твоего Яга своей удавкой завязала, которая его обратно в Навь затянет, коли он еë не перережет.
  
  - Благодарю тебя, мне хватит.
  
  ***
  
  Пробуждение было тяжëлым. После разговора с Колдуном меня, как будто, выключили, и сейчас, продрав глаза, я медленно приходил в себя.
  
  - Ну, очнулся, что ли? - услышал я знакомый голос.
  
  - Славка? Ты как здесь? Он тебя отпустил?
  
  - Он меня не держал. Послушал бы ты его, Лексей. Он правду тебе баил.
  
  - Как же ты на меня напала там, в парке?
  
  - Дело мы делали. Такое дело, что посторонних не терпит. Опасно там для всех было. Мара не стала бы разбирать, кто перед ней, человек ли, утка ли, дух ли лесной-всех бы убила. Вот я и разогнала кого куда, и Лëшу заодно шуганула, чтоб до поры даже носа не казал. А тут ты объявился. Прости, что напугала. Ты, кстати, молодцом держался, я думала, раньше лыжи навостришь.
  
  - Что же за дело у вас?
  
  - Да частью тебе про него уж Иневат рассказал, а более, прости, поведать не могу, коли с нами не пойдëшь.
  
  Кстати, удавку Яговскую можешь обрезать. Не пригодится уж.
  
  - Славка! Вот уж от тебя не ожидал... Ведь знаешь, что мне без этой нитки из Нави не выбраться...
  
  - Али ты ослеп, милой? Вокруг то глянь! Режь давай, а то обратно в Навь утянет.
  
  Я огляделся. И обомлел. Как можно было такое не заметить? Действительно, слепой! Мы со Славкой сидели на нашем обычном месте в Филëвском парке.
  
  - Решайся, друже! Очень тебя прошу!
  
  Мда. В любимом мной фильме про Индиану Джонса подобная штука называлась прыжком веры.
  
  Что же делать? Верю ли я Славке? Да, конечно. Доверяю ли? Безусловно. Она на стороне Колдуна. Могла ли она ошибиться? Естесственно, да. Ошибиться могут все.
  
  А я? Да запросто! Причём, с несоизмеримо большей вероятностью
  
  Верю ли я Власте, Яге и Ко? А вот тут большой вопрос. Ведь Колдун прав во всëм, если логически подумать.
  
  Итак, что мы имеем с гуся? А с гуся мы имеем две стороны, верить или нет которым основания у меня абсолютно равнозначные, только с одной из сторон стоит мой друг, которому я верю безусловно.
  
  Что же, значит, прыжок веры, господа!
  
  - Хорошо, Славка. Будь по твоему. Друзьям надо верить. Кстати, классная причëска!
  
  И я перерезал нить.
  
  Проклятое место.
  - Отлично, молодой человек. - Колдун появился из ниоткуда. - Вы приняли верное решение. Сейчас у Вас есть выбор: продолжать дело на моей стороне, либо забыть всë, как страшный сон, и нормально жить дальше, жизнью почти обычного человека.
  
  Обрисую последствия выбора. В первом случае Вы становитесь моим учеником, я обучаю Вас всему, что умею сам, параллельно мы стараемся навешать Маре. Должен сразу предупредить, что этот путь весьма опасен для жизни.
  
  Во втором случае Вы возвращаетесь домой, не паритесь больше проблемами Нави и людей, живущих там, и на этом всë. Безусловно, мы обеспечим Вашу безопасность в случае, если наши противники решат Вам отомстить.
  
  Не скрою, мне, да и Славии, хотелось бы, чтобы Вы присоединились к нам. У Вас очень большой потенциал, я бы сказал, неприлично большой. Начинать учëбу в Вашем везрасте, конечно, несколько поздновато, но эту проблему я бы взял на себя.
  
  В отличии от Ваших недавних друзей я не буду говорить загадками. Из Вас, молодой человек, может получиться сильнейший колдун.
  
  - Как Вы?
  
  - Что Вы, уважаемый! Что Вы! Гораздо сильнее! Я уже помолчу про Ягу-со-товарищи
  
  - А Вы не боитесь, что я стану сильнее Вас, и поверну против?
  
  - Определëнный риск, конечно, есть, и я, безусловно, подстрахуюсь на случай такого варианта, но, в целом, считаю вероятность такого стремящейся к нулю. И потом. "Сильнейший" не значит "искуснейший".
  
  Я неплохо изучил Вас, Алексей. Вы не будете сражаться на стороне, которую считаете неправой. А моя таковой не является.
  
  К тому же, считаю своим долгом Вам сообщить, что мы, в некотором роде, родственники. Вы-мой прямой потомок по материнской линии. Она же из эрзя?
  
  - Да.
  
  - Ну вот, эта моя дополнительная гарантия. Не станете же Вы, в самом деле, нападать на своего пра-пра-пра-пра-прадедушку?
  
  - Уговорили.Я с вами.
  
  - Тогда самое время для первой пары, студент. А заодно будет зачет и экзамен за первый семестр. Итак, вводная. Тогда, когда Славка погнала тобя из парка, мы пытались выдернуть из Нави Мару, чтобы нацепить на неë Славкин гребень. Это, конечно, еë не опрокинет, но очень серьëзно ослабит.
  
  - Так гребни же силу дают!
  
  - Не этот. Я, скажем так, поработал над ним, чтобы он приобрëл некоторые дополнительные свойства.Но не это сейчас важно. Важно то, что дело надо заканчивать, и ты, раз уж присоединился, нам поможешь. Клубок Яги у тебя?
  
  - Да, вот он.
  
  - Отлично. У нас, признаться, был несколько другой план, но ,так как ты вписался, я его подкорректировал.
  
  Итак. Славия начинает Русалий зов, который привлечëт Мару. Она знает, что гребень у русалки, и не проигнорирует возможность его забрать.
  
  Но. В Нави Мара практически всесильна, поэтому еë надо выдернуть наверх до того, как она доберëтся до Славки. Тут в дело вступишь ты. Давай сюда клубок. Уже понял, как он работает?
  
  - Да, надо обвязаться ниткой... И...
  
  - И она тебя вытянет к клубку. Ты должен набросить петлю на Мару в Нави, и клубок выдернет еë сюда.
  
  - А она нитку не порвëт?
  
  - Нет.Разорвать нить может только завязавший. Фактически, освободить Мару сможешь только ты.
  
  - Как я попаду в Навь?
  
  - Это и будет первым уроком. Позже покажу. Пока слушай дальше. Когда Мара попадëт наверх, тут начнëтся жопа. Главное тебе-не попасть под раздачу. Выныривай наверх, и ходу. Запомни, ты единственный, кто может отпустить Мару обратно. Каждое мгновение здесь она будет терять силы. Дальше мы разберëмся.
  
  - Понял.
  
  - Тогда начнëм урок. Как ты считаешь, что такое Навь?
  
  - Ну... Иной мир?
  
  - Нет. Не существует никакого иного мира, того света, и прочая. На самом деле всё, что происходит в Нави и около, не противоречит законам физики, правда, некоторые из них вы ещё не знаете.
  
  Итак, Навь, дорогой мой, это наш с Вами мир. Та его часть, которая не видима человеку, поскольку в нëм природой не заложены органы, это позволяющие. Термины "Вниз" и "Вверх", мы используем чисто на автомате.
  
  Так вот, чтобы туда попасть, просто представь себя там. Попробуй увидеть Навь в окружающем мире. Знаешь, как с голографическими открытками: с разных ракурсов разная картинка. Готов?
  
  - Да!
  
  - Погнал!
  
  - А как обратно?
  
  - Так же. Представляешь нормальный мир - и вуаля! Пробуй!
  
  Я сосредоточился. Надо к чему-нибудь привязаться. Вон, к тому булыжнику, например.
  
  Я вспомнил камень, на который облокачивался, когда первый раз встретил Колдуна.
  
  А знаете, что? Возьму-ка я с собой нитку из клубка, мало ли...
  
  Так, булыжник. Я представил его замшелым, как тот камень, представил клубы тьмы, которые, как чëрный туман, заполняли всë вокруг, представил чëрное небо...
  
  ***
  
  ... которое нависло надо мной.
  
  - Ну, что, касатик, вернулся?
  
  Передо мной стояла антропоморфная фигура, состоящая, казалось, из той же тьмы, которая разлилась вокруг.
  
  тоже решил со мной поиграть? Так повтори судьбу всех червей, которые вылезают на дорогу: будь раздавлен!
  
  Я почувствовал себя подвешенным в воздухе. Моë тело мне не подчинялось, как в том сне про Чëрную Луну. Я даже закричать не смог.
  
  - Трепыхайся, червь. Что, думали, небось, что сможете меня обмануть? Кащея вызволить захотели? Запомни, моль, в Нави хозяйка я! И я буду решать, что делать с грязью, вроде тебя. За людишек заступник! Заступился, болезный? Теперь смотри, что я делаю с теми, кто встаëт на моëм пути!
  
  Мара приблизилась ко мне. В руках у неë был гребень, похожий на тот, что носила Славка.
  
  - Любуйся, червь!
  
  Мои руки поднялись над головой, и Мара пробила их гребнем, пришпилив меня, как мотылька. Прямо к воздуху.
  
  - И ты, отступница - крикнула Мара в темноту-Любуйся, на что его обрекла!
  
  Повернувшись спиной ко мне, она стала петь.
  
  Я чувствовал, как с каждым словом из меня уходит жизнь. Чтож, значит, моя ставка не сыграла. Прости, Славка.
  
  И наступила темнота
  
  - Дяденька, дяденька, очнись! Не спи!
  
  Я открыл глаза, фокусируя зрение.
  
  Около меня стоял тот самый мальчишка из Кукольной избы.
  
  - Дяденька, быстрее! Вяжите петлю! Мы еë надолго не задержим!
  
  Вокруг Мары кружили люди. Те самые, которые на перекрёстке молоком угощались. Они, казалось, совершенно сбивали еë с толку, не давая сконцентрироваться на песне-кто толкает, кто дëрнет-и она ничего не могла с ними сделать.
  
  "Как мошки вокруг медведя"
  
  - Руки! Руки освободите!
  
  - Сейчас! Услышал я Славкин голос, и, вдруг, мои руки резко упали, заставив меня крикнуть от боли.
  
  - Быстрее, Лексей, вяжи петлю!
  
  Славка стояла рядом, держа в руках оба гребня.
  
  - Набрасывай! Ближе! Ближе подойди!
  
  Каждый мой шаг встречал сопротивление, я, как будто, толкал перед собой воздушную стену.
  
  Рядом, приготовив гребни, и оскалив зубы, двигалась Славка.
  
  Два метра... Полтора... Тридцать сантиметров...
  
  Хорошая штука-пожарный узел. Вяжется за секунды. Даже пробитыми руками. В общем, когда Мара снова обратила на меня внимание, еë талия была обвязана красной нитью, а в волосах еë торчали два гребня.
  
  - Доброй дороги, тварь!
  
  ***
  
  - Эй, отрок! Отошëл бы от воды! Не хорошая она сейчас!
  
  - Никакой я тебе не окорок! Я мальчик! Не могу, мяч надо достать, а то родители убьют!
  
  - На, держи свой мяч, и более не теряй!
  
  В руках у девушки с белыми, отдающими в зелень волосами, был футбольный мяч, который, только что-а пацан это знал точно! - плавал в Москве-реке!
  
  - Здорово! А что это было?
  
  - Колдовство!
  
  - Круто! А как тебя зовут?
  
  - Славия. Можно Славка.
  
  - Меня Алексей. Славка, а ты будешь со мной дружить?
  
  - Конечно!
  
  
  
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"