Аннотация: Попаданец орудует в Соловецком лагере особого назначения.
Золотая командировка СЛОНа.
В бараке политических зеки с самого начала командировки распределились по идеологиям и скучковались по углам. Благо размеры барака это позволяли - был он огромный и брезентовый, свободного места хватало. Вот и разбежались - анархисты отдельно, кадеты отдельно, эсеры отдельно, причём правые и левые тоже отдельно. Монархисты, разумеется, тоже отдельно. А хуже всего было тем, кого к себе не взяла ни одна группировка - таких почему-то даже конвойные красноармейцы не жаловали. Впрочем, уголовников они не жаловали ещё больше, содержали их в бараках поплоше, стерегли построже, били почаще и кормили похуже.
Вечером в углу брезентового барака скучковалась, как всегда по вечерам, компания монархистов - трое бывших гвардейцев, пятеро армейцев, двое флотских, шестеро гражданских, четверо казаков и один полицейский.
Разговор начал пехотный штабс-капитан:
- Ещё день прожит, господа... А гегемоны здесь что-то нестандартные...
Штабсу ответил артиллерийский капитан:
- Да, Владислав Палыч, нестандартные... К политическим относятся лучше, чем к уголовникам!... Как они сегодня их прикладами, прикладами... Своих классово близких, ага...
В разговор вступил поручик гвардейских гусар:
- И это тоже, Викентий Модестович, но не это главное... Вы обратите внимание, что здесь воздух... какой-то не такой! Тяжелее им дышать, устаёшь быстрее!...
Флотский лейтенант добавил:
- И тепло здесь ещё!... А должна давно уже быть зима!... Вы обратите внимание на здешнее жильё - даже охранюги живут в палатках и мёрзнуть не собираются...
Монархисты кивнули - им было такое непривычно, чтобы все лагерные здания были всего лишь брезентовыми палатками, хотя бы и очень большими...
Один из гражданских, коллежский советник, вопросил:
- И где это красные нашли такое место, где так много золота?!... Что-то я не припомню вблизи от Соловков таких мест... А далеко от них они нас никак не могли увезти...
Все опять согласно кивнули. Уж на такие работы их гонял конвой - собирать в ящики золотые самородки, в изобилии валявшиеся вдоль реки и её притоков, и в ещё большем изобилии торчавшие из их высоких обрывистых берегов. А потом тащить эти ящики к лагерю и грузить их на бегущую ленту транспортёра, уходящую в одну из длинных палаток, в которую конвой не пускал. У уголовников от такой работы часто бывали истерики, с громкими воплями "Рыжьё! Рыжьё!...", и тогда конвой их воспитывал прикладами...
А армейский полковник сказал на это коллежскому советнику:
- Ардальон Евлампиевич... Да и все вы, господа... Вспомните, как мы здесь оказались... Как же так оно получилось?!...
Все начали вспоминать - и не могли вспомнить ничего, кроме одного. Что всех их прямо из бараков пригласили "с вещами в командировку". И все они тогда уже знали, что командировками в Соловецком лагере особого назначения называются его филиалы, в которых зеки вкалывают; и что зеков туда возят кораблями. Но конвойные их вовсе не погрузили на корабль - а всего лишь подогнали к длинной, очень длинной, не освещённой внутри палатке, стоявшей недалеко от Секирной горы; потом с громкими криками "Шире шаг! Быстро, быстро, контра недобитая!..." и с подпихиваниями прикладами завели внутрь, заставили бегом пробежать через палатку вдоль, и... они вышли уже здесь!...
- Что-то непонятное!... - был сделан вывод.
Ещё один из гражданских, провинциальный секретарь, продолжил:
- А ещё господа, обратите внимание, как нас кормят... И - чем...
Все снова кивнули и задумались. Кормили здесь политических, как ни странно, досыта, не скупясь даже на добавки желающим. Но - почти всегда одной только рыбой непонятных пород!... Хлеб, лук, чеснок, мясные консервы, чай и сахар доставались почти всегда только конвойным, а зекам их перепадало мало и редко. Спиртного и табака вовсе не было, и ходили среди зеков такие слухи, что сюда и конвоиров подбирали только таких - непьющих и некурящих, причём самых усердных, исполнительных и глупых...
Третий гражданский, профессор в ранге статского советника, сказал на это:
- Вот, господа, на рыбу эту и обратите внимание... Это же ископаемая панцирная рыба! Она же вымерла триста миллионов лет назад! Так во всём научном мире считается... И где это большевики... нашли на Соловках такое место, где её изобилие, да ещё и множество неизвестных науке видов... уму непостижимо!...
Штабс ответил профессору:
- А вот нашли, Аполлинарий Исидорович, нашли... На наши головы!... Слабое утешение - всё-таки она вкусная, напоминает осетровых...
Профессор продолжил:
- Ещё на местное небо посмотреть интересно было бы... Обратите внимание, господа, оно же всегда в облаках! Не видно за ними ни Солнца, ни Луны, ни звёзд... Хотя дождей от этих облаков почти не бывает...
Все снова задумались. Дожди здесь действительно были редки, но облака всегда были очень плотны, и в дневное время было хорошо видно, что они нависают в несколько слоёв на разных высотах. Оттого ночи здесь были очень тёмными...
Подал голос один из казацких унтеров:
- А ещё время здесь не наше... У меня всегда с чутьём времени было хорошо! Начальство говорило, что по мне часы проверять можно... Так вот я вам скажу - здесь в сутках 22 часа!....
Монархисты призадумались... И вспомнили, что часы здесь зекам не полагаются! Впрочем, когда их сюда пригнали, часов давно уже ни у кого из них не было...
Флотский мичман вспомнил:
- Видел я на днях, мельком... Как красный из лагерного начальства, гражданский... показывал другому начальнику, военному... наручные часы... И донеслась до меня его фраза: "с местными циферблатами"...
Артиллерийский поручик добавил:
- Да, да, это самый их гражданский... Подслушал и я как-то его, случайно... Он кому-то из своих говорил так: "Здесь звёзды видны только с высоких гор, да и то редко..."
- Чертовщина какая-то!... - был сделан вывод.
Тут к разговору присоединился казачий хорунжий:
- Вот и я про того самого краснопузого, что здесь ходит в городской одёже. Узнал я его! Всё не мог вспомнить, где ж я его видел, а вот сегодня вспомнил... Ещё в Гражданскую как-то видел его! Тогда краснопузые крепко на наших пёрли, не успел я отступить, как они уже в городе. Переоделся в мужицкое, своё на подводу поклал, сеном прикрыл, еду по городу - мужик мужиком, краснопузые на меня и не оглядываются. Смотрю - идёт их несколько, и среди них этот самый. Тогда он тоже в городской одёже был. И вот еду мимо них, побаиваюсь, а ну как тугамент спросят. Глядь - цыганка поблизости проходила, увидела этого, и аж затрясло её как в падучей. Тычет в этого пальцем и кричит: "Нежить! Нежить!..." Краснопузые как засмеются, а она орёт!... Один из них ей говорит: "Не забижай человека!", а она и заорала: "Человек от рождения до смерти живёт, а этот - не родился!...". Все вокруг ещё пуще заржали, только мне не до смеха, утечь бы! Этот своим и говорит: "Заткните дурёху!...". Так и сказал, "заткните дурёху"! Цыганка как заорёт ещё: "Из мира нерождённых - пришёл в мир мёртвых!..", красные её прикладами начали дубасить, а я кобылу нахлестнул - и ходу! И утёк из города, назавтрева до своих добрался...
Полицейский на это ответил:
- Ох уж эти цыганки... Чего только не придумают! Надо полагать, пока эта красных отвлекала, остальные где-то лавку обчищали...
Но ротмистр гвардейских драгун оказался другого мнения;
- Этот их шпацкий и мне подозрительным показался... Потому что как меня увидел, ещё там, когда нас на остров с парохода сгружали, так он стоял среди конвойных возле причала... Увидел меня, узнал, засмеялся и, глядя на меня, процитировал непонятно чьи стихи:
Изгнанник, прославивший ненависть к трону,
Вернётся, чтоб власть захватить над страной.
Пускай колесницы в крови не затонут:
Топтал Ипполитов рассвет роковой...
- Вот как, Ипполит Константинович?!... Он что, ваш старый знакомый?!...
- В том-то и дело, что я его там впервые увидел! И откуда он мог меня знать - ума не приложу!... А если и знал, да я не помню - почему тогда только стих непонятный процитировал, да и дальше пошёл?!... Ну, а потом всё как обычно - построили, вывесили флаг со слоном, да и объявили, что "здесь нет власти советской, а есть власть соловецкая"...
Ещё один казак, унтер, вспомнил:
- А ведь я тоже... Видел этого их городского!... Дважды! Первый раз тоже во время гражданской, и был я тоже в красном тылу и тоже в мужицкой одёже... Только что не на подводе ехал, а пешака чапал. Тоже никто на меня не оглядывался... И видел я, как краснопузые батюшек на расстрел вели. Так получилось, что у меня перед самым носом по улице их провели, которых со всего города собрали - монахов, монахинь, попов, дьяконов и даже попадьёв с дьяконицами... Некоторые орали: "Отрекаемся от сана, отрекаемся от веры, пощадите!...", а их всё гнали... А один из монахов на этого указывал и орал громко: "Аггел, аггел! Красный аггел!...". Ещё, помню, от сектантов там были какие-то, и раввинов двое. Пошёл я потихоньку за ними, и увидел, как вывели их всех из города, а потом провели по одному мимо этого самого городского, а он стоял, держал в одной руке какую-то штукенцию и на неё смотрел. А второй рукой краснопузым показывал, то налево, то направо... Вот и горемык этих разделяли, на две толпы, как он показывал, на штукенцию глядя... А потом одну их толпу просто расстреляли... И в этой толпе были все те, которые орали, что отрекаются... Заставили их краснопузые самим яму вырыть, расстреляли и закопали... Причём расстреливали так, чтобы только подранить, и закапывали почитай что живьём... И этот - утаптывал землю над засыпанной ямой, аж плясал! А вторую толпу - тоже сначала заставили яму вырыть, а потом брёвен с досками подвезли, кресты сколотили и всех их распяли... И того, что "аггел" орал, тоже... Я ещё заметил издалека, что к крестам их не приколачивали и не привязывали, а какими-то штучками пристёгивали... А потом смылся я, пока тугамент не спросили...
Статский советник на это сказал:
- Вот как... Чтобы такое творить, нужно особую злобу на священников иметь... А особая злоба - просто так не возникает... Кто ж он такой, этот гражданский?!... Неужели и вправду аггел?!... А может быть, он еврей?!... Внешне не похож, но кто ж его знает...
Казачий унтер подумал и продолжил:
- Вспомнил! Там ещё комиссар был, в кожанке и с мордой жидовской. Ни с кем такую не спутаешь! Как есть жид пархатый! Так вот этот самый комиссар тоже что-то там хотел, то ли сам по батюшкам пострелять, то ли своих раввинов увести. А этот на него цыкнул: "А ты что здесь делаешь, инородец?!... Это касается нас, русских!...", и тот сразу же смылся!...
Пехотный штабс высказал мнение:
- Силён шпак... На комиссаров вякает, да ещё и на пархатых... А те - ни гугу... И - чтобы красный инородца называл инородцем?!... Да и здесь он держит себя независимо... Но с чего это он тогда на батюшек такой злой?!... И - где ж это гегемоны такого шпака нашли?!...
А казачий унтер всё продолжал:
- А второй раз я его видел уже когда меня самого в плен гнали... После того, как разбили краснопузые нашего Мая, Владимира Зеноновича... Когда ихние таньки через реку переплыли - и по нашим тылам прошлись...
Армейский полковник аж встрепенулся:
- Танки?... Через реку переплыли?!... Иван Петрович, ты их видел?!....
Казачий унтер пояснил:
- Видел невдалеке. Плыли вдоль реки, аки корабли, а потом развернулись, шеренгой выползли на берег, дула длиннющие развернули - и начали из них жарить! А взрывы он них - как от трёхдюймовок... И из пулемётов добавляли... Вот наши и порскнули!...
- Вот так сами и плыли, не на плотах?!...
- Да, вот так сами и плыли... И я ещё такое заметил, что когда таньки потом по буграм ковыляли, то так дула держали, что те смотрели в одно место, сколько бы таньку не трясло на колдоёбинах...
- А взрывы точно как от трёхдюймовок?!...
- Да, Кирилл Полуэктович... Ужо я не спутаю!
Полковник вспомнил:
- А вот когда моих громили... То красные свои танки на плотах перевозили, и разрывы от их орудий были как от пятидюймовок... Чертовщина какая-то с этими красными непонятная! Где это они такие танки взяли - уж неужели сами изготовили?!...
Все снова недоумевающе пожали плечами.
Подал голос надворный советник:
- И где это они взяли такие аэропланы?!... Которые у них...
Монархисты опять оказались в недоумении.
А казачий унтер всё продолжал:
- Так вот, как разбили нас эти самые таньки... Загнали нас большаки, в плен взяли и погнали колонной. И гнали мимо этих самых танек... И увидел из колонны я этого самого городского. Возле таньки стоял с другими такими. Да, точно он это был... Тот самый, который батюшек распинал! И здесь - он же вертится...
Монархисты печально вздохнули:
- Как всё плохо!...
Однако же не потерял надежды флотский лейтенант:
- А ещё обратите внимание, господа, как здесь нас стерегут... Ни забора, ни вышек... Только наблюдательные пункты на высоких скалах... Правда, с пулемётами... Зато периметр лагеря окружён всего лишь верёвками, натянутыми между невысоких камней... Перешагнуть их легче лёгкого... Ночью можно прошмыгнуть, и - ходу!.... А ночи здесь тёмные - со скал не заметят...
Монархисты оживились и зашушукались:
- Неужели никто не сбежал?!...
- Так уголовников несколько недавно сбежало...
- Сбежать-то сбежали, да потом неизвестно куда делись...
- Но - их же не ловят! И погони за ними не отправили...
- А вот заметил я, что после побега уголовных... наблюдатели на скалах половину пулемётов развернули наоборот! Как будто собирались нас не стеречь, а защищать... И так несколько дней продержали...
- Похоже, что у гегемонов здесь войска маловато, чтобы и лагерь стеречь, и золото собирать, да ещё и в погоню ходить...
- И уголовники решили, что за ночь уйдут далеко...
- Получается, что так и ушли... Куда-то далеко...
- Вот и у нас выбор невелик... Или так тут и гнить, или всё-таки сбежать... Если в начале ночи сорвёмся, до утра нас не хватятся... За ночь и нам возможно далеко уйти...
- Грунты здесь какие-то... не такие! Сплошная скала и каменюги, никакой почвы. Только что вдоль рек немного гальки, глины и песка... Далеко мы за ночь по таким грунтам уковыляем?!... Прыгая по камням...
- А всё одно, больше некуда...
Пошушукались ещё и приняли Решение:
- Давайте спать, господа... Утро - оно вечера мудренее! А к разговору о побеге мы ещё вернёмся...