Стрелки часов показывали восемь часов сорок минут. Несмотря на солнечное летнее утро, моё настроение пребывало в пасмурном состоянии. Вчера было лучше. Вчера мы с приятелями решили отметить то ли "День взятия Бастилии", то ли "День трезвенника". Сейчас это уже не важно. Сейчас я на автовокзале стоял в ожидании рейсового автобуса. Моё тело сопротивлялось любым перемещениям, требовало горизонтального положения, умоляло одуматься и не пускаться в полуторачасовое путешествие, но я убеждал его в необходимости этого действия, мол - решили же вчера навестить родственников, значит - поехали.
Голова слегка "потрескивала". Во рту, кажется, побывали собаки и кошки, и они требовали продолжения банкета. Я с ними согласился. Разворачиваясь к ближайшему ларьку с пивом, чуть не наступил на чью-то полупустую сумку. Скромно извиня-ясь, попутно оценил её владелицу. Блондинка в короткой юбочке. "Студентка, - определил навскидку, - собралась к родителям за пополнением материальных запасов". Она в ответ на мои излияния невозмутимо отвернулась. Ну и ладно. Сейчас нужно подумать о собственном здоровье.
Возле ларька плотной группкой скучковались такие же страждущие, как и я. Отстояв очередь и выслушав запоздалые признания в чрезмерном употреблении алкоголя, моя сумка пополнилась четырьмя банками холодного пива. Во время моего отсутствия автобус уже наполовину заполнился суетливыми пассажирами, и желающих отправиться в далекий путь больше не находилось. Я нашёлся последним, и дверь плавно закрылась. Покопавшись в кармане, достал билет. Тут даже место указано, значит - согласно купленным... "О-о-о!" - отметил про себя. Моей знакомой блондинке подсунули номерок рядом. Она снова отвернулась. Я невозмутимо занял законное место, и здания в окнах пришли в движение.
Не поворачивая головы, скосил насколько возможно глаза и смотрю на обретённую спутницу. "Красавица, спортсменка, комсомолка!". Вот бы мне такую. Сладкий аромат её духов моей пленял воображение и рисовал радужные картины. На какое-то время я даже успел выздороветь и осторожно огляделся вокруг - не подслушивает ли кто мои затейливые мысли? Никому до них не было дела. За спиной места пустовали. Параллельно скучала старушка в очках, безразлично поглядывая в своё окош-ко. Впереди худощавый мужичок заговаривал дородную даму. Дама приветливо хихикнула. Не то, что моя. Моя соседка притворилась отвесной скалой, которые не рушатся тысячелетиями, прикрывают долины от ветров и рождают облака. Такую без сноровки альпиниста не возьмёшь. И без снаряжения. Безнадёжно отбросив ложные измышления, вдруг вспомнил, что снарядил себя в дорогу. Холодная банка ве-село пшикнула, извергнув из объёма крошечное облачко тумана. Данная реальность ближе, чем журавль где-то... Поднося живительную влагу к губам, как-то нечаянно вспомнил, что сначала предлагают дамам. Откуда-то налетели сомнения и принялись скопом нашёптывать в ухо, что пиво, это не тот напиток, который предлагают благородным девицам, что девы употребляют шампанское, заедают шоколадом, которого у тебя сейчас нет, что... Одним движением воли я разогнал их по всему салону, и смело полез в боковой карман сумки за следующей банкой. Когда я протягивал её своей спутнице, рука всё же дрогнула. Не дрогнула девица. Так рушатся бастионы идеалов.
- Виктория значит.
Узнав её имя, я изобразил двумя пальцами знак победы, как это делал брюзгли-вый Черчилль. Но я не жеманный, и говорил без лишних церемоний. Тысячелетья промелькнули за одно мгновенье. Она оказалась смешливой и словоохотливой. Вскоре мне стало известно, что визави учится на третьем курсе медицинского института, а путь её продлится всего на пол часа дольше моего. Значит - приятное общество до конца поездки. Это порадовало... Мы пили пиво, непринуждённо беседовали, и создавали впечатление давних знакомых. Старушка в очках поначалу ещё прислу-шивалась, но потом потеряла к нам всякий интерес, и даже задремала. Когда мы опустошили по второй банке, я решил, что можно знакомиться и поближе. - Смотри, там заяц! - в меру громкости воскликнул я. - Где? - так же слегка наигранно спросила она. - За тем кустом был. Слегка склонившись над своей собеседницей, я как бы невзначай, угодил своей рукой под короткую юбочку. Спутница бросила короткий взгляд на меня, а затем перевела долгий в сторону лесопосадки за стеклом. - Не заметила, - сказала она. - Эх, убежал, - сказал я, сочувствуя, что ей не удалось наблюдать такое увлекательное зрелище в виде воображаемого зверушки. Пауза затянулась, и я решил, что пора восстановить статус кво, иначе получается не совсем приличная ситуация. Нехотя занимая исходное положение добропорядочного пасса-жира, я заглянул в её глаза. Мне показалось, что там блеснула искорка.
Автобус больше часа шуршал шинами, мы разговаривали, старушка уже не спала. Через какие - то минуты съехали с дороги на площадку. На таких обычно останавливаются дальнобойщики. - Девочки направо, мальчики налево, - объявил водитель. Народ стал расходиться. Я и Виктория, нарочито-непринужлённо продолжая увлекательную беседу "ни о чём", направились в обратную сторону движения, и как бы ненароком, вместе свернули в лесопосадку. Пробравшись через кустарник, останови-лись под раскидистыми ветками деревьев. В этом укромном местечке царила загадочность и великие таинства. Мы посмотрели друг на друга, и моя рука без сопротивления противоположной стороны, заняла место под её маечкой. Наступал момент истины. Я желал продолжения, но мой организм, ещё помня о вчерашнем празднике, подсказывал, что всё это пустая затея, что надо бы сначала набраться сил для такого мероприятия, и оставался в раздумьях. Видимо, посредством своей руки, Виктория определила нетвёрдую перспективу.
"Jast now, - сказала она".
Язык бывает английский, бывает французский. У неё был искусный. В этом я убедился воочию и обрёл твердость духа. Повернув к себе спиной, я аккуратно уложил мою спутницу в очень удобную развилку дерева. Юбочка поползла вверх и... Природа не поскупилась. Ну просто прелесть! Шедевр бодибилдинга! Не зря сегодня отправился в поездку, не зря. Моему взору открылись две изящные округлости тела. Они ещё пытались укрыться от любопытного взгляда узенькими полосками ткани, но тщетно. То, что называют стрингами, для этого не предназначены. Стринги... Придумал их, наверное, самый большой ценитель времени, стоит лишь чуть сдвинуть в сторону одну из верёвочек...
Я старался не жалея остатки своих сил. Если труд облагораживает человека, то я был самым благородным во всём мире. Я работал так, что моему трудолюбию смог бы позавидовать любой лесоруб, кузнец и даже сам паровой молот. Моя майка промокла насквозь, сердце было готово выскочить из груди, дыхание напоминало хрип сильно утомившегося марафонца.
Краем глаза я заметил в стороне промелькнувшую тень и, не подавая вида, стал за ней наблюдать. Бабуля с гибкостью молодой пантеры мелькнула ещё раз, и со сноровкой опытного снайпера укрылась за деревом. Оптика на её носу блеснула солнечным зайчиком.
Но сейчас не до Ворошиловского стрелка. Я всё отчетливее понимал, что закончить успешно начатое дело не удастся. Это всё последствия вчерашнего "Дня язвен-ника". А кого винить, короля Зимбабве что ли? Нет, можно, конечно. А толку? Я всё больше и больше приходил в недовольство. Но довольной оставалась моя спутница, если судить по тем междометиям и возгласам, которые она издавала. Наверное, они долетали до самого автобуса.
Автобус дико завопил, призывая путников продолжить путешествие. Оставалось только надеяться на чудо. Но чудес не бывает, нет. Да! Чудеса свершаются! Моя напарница вдруг снова обрела девственность! Двигаться стало труднее. Это настоящее чудо! Да! Нет. Это стринги заняли своё обычное расположение. Ну и ладно. Ещё немного усилий и я победил!
Водитель при виде разрумянившейся пассажирки даже не поругал нас за долгое ожидание. И даже улыбнулся.
" Эх, на винт не намотать бы". Эта мысль, как всегда, пришла к финишу последней, когда все награды уже розданы. Но она быстро растворилась без остатка. Мы с Викторией ехали и купались в облаках тихого счастья. Наши нежные прикосновения ладонями создавали блаженное спокойствие. Старушка снова смотрела в своё окно, время от времени на её губах появлялась мечтательная улыбка. Мне стало грустно оттого, что когда-нибудь самому придётся приобретать очки.
А потом мы с Викой решили найти укромный уголок и перебрались на пустующее заднее сиденье. А потом автобус резко затормозил и начал юлить по обочине. Раздался глухой стук в боковину, и мы остановились. Трактор с прицепом, гружённый всяким железным хламом, плотно упёрся в автобус. Народ стал выглядывать в окна и выходить наружу. Мы тоже пошли на выход и остановились возле наших "билетных" мест. Толстая, ржавая арматура, пробив стекло, торчала в спинке сиденья Виктории. Она сразу побелела и отрешённо взглянула на меня.