В ожидании гансов успеваю, не торопясь пройтись по улочке, примыкающей к блок-посту, внимательно глядя по сторонам. При тщательном осмотре, конечно, многое стало бы заметно, но во время боя, думаю, немцы не будут уж столь наблюдательны. Ничто так не радует солдата, как вид убегающего от него противника.
Примыкающие проулки чуть поодаль перетянуты колючей проволокой с маленькими, но довольно опасными сюрпризами. Так что двигаться им придется только вперед...
- Вашбродь, белый флаг! - От раздумий меня отвлекает посыльный. - Три человека у леса. Офицер, трубач и этот, с простынкой.
В подтверждение его слов издалека доносится звук трубы. Да, не Армстронг, конечно. Ну, пойдем пообщаемся с герром официром... Заметив ответное размахивание белым полотнищем, немцы начинают движение. Шагаем им навстречу, выбирая темп так, чтобы встретиться у остатков завала...
Воронка, всё еще дымящиеся и воняющие гарью головешки, торчащие в разные стороны обрывки колючей проволоки... Подходящий фон для светской беседы. Но вежливым, всё же, быть придется. Французское Noblesse oblige, будь оно неладно, или, чтобы немцам было понятней, "Adel verpflichtet". Хотя, по нынешним временам вовсю уже действует британский принцип "Джентльмен - хозяин своего слова, захотел - дал, захотел - взял обратно". Неуютненько как-то стоять вот так у всех на виду. Даже зная, что сзади тебя прикрывает группа "кентавров" с мадсенами и подозревая, что у моих сопровождающих из этого же племени есть четкие указания Дольского насчет доставки моей тушки обратно обязательно в живом виде. Ладно, мандраж в сторону, гансы уже в пяти шагах...
- Капитан Гуров, командир сводного отряда. - Представляюсь первым, как младший по званию. Или как более воспитанный и вежливый.
- Оберст-лёйтнант фон Беккенбах, командир полка. - Торжественно выдает в эфир главный немец со всеми присущими ему качествами германского офицера - торчащими верх усами а-ля кайзер, поблескивающими под козырьком очками и огромным высокомерием. Сопровождающий его лёйтнант сохраняет молчание и невозмутимость египетской мумии. Что, в принципе, понятно - мелким слово не давали.
- Готов Вас выслушать, герр оберст-лёйтнант. - Пора переходить к делу, а не тянуть резину.
- Герр гауптман, не скрою, Вы удачно провели операцию по захвату города. - Оберст холодно смотрит на меня. - И даже смогли до сего времени его удержать в своих руках. Но основной причиной тому, как я думаю, - объективные задержки, связанные с нарушением связи между штабами. Теперь же всё командование вплоть до корпусного знает, что Барановичи захвачены небольшим подразделением русской армии, и выбить его оттуда особого труда не составит.
- Простите, герр оберст-лёйтнант, но до сих пор все попытки германской армии сделать это закончились неудачей... И с чего Вы вдруг решили, что численность отряда невелика?
- Если бы у Вас под рукой было больше солдат, они бы сейчас копали окопы, стараясь создать хотя бы одну линию обороны. Вы же удовлетворились тем, что перегородили дорогу вот этой кучкой дров, которая сейчас догорает, и спрятались за мешками с землей. - На лице ганса расцветает надменно-презрительная улыбка. - До сих пор Вы, герр гауптман, воевали с неполным батальоном пехоты и двумя-тремя эскадронами кавалерии. Действовавших, замечу, без поддержки артиллерии. На первых порах Ваши хитрости с лесными засадами удавались, но всему на свете приходит конец. Теперь у нас достаточно и живой силы, и пушек, чтобы уничтожить вас.
- Вы готовы пустить в ход артиллерию? - Делаю нарочито-задумчивый вид. - Даже не предоставив мирным жителям времени покинуть город согласно Конвенции? Нет, я понимаю, что их судьба Вас не волнует. Придется, как и обещал, рассредоточить пленных по улицам. Пусть они, привязанные как бараны, к столбам и заборам, наблюдают, как их расстреливает германская артиллерия. У тех, кто выживет и вернется домой, будет о чем рассказать близким.
- Этот вопрос находится вне моей компетенции! Уверен, что Его Высочество принц Леопольд Баварский примет правильное решение! А я, как солдат, исполню приказ!.. - Немец отвечает чуть громче и резче, чем следует, но затем меняет тон. - Я не предлагаю Вам сдаться в плен, по-моему, это - бессмысленно. Но есть и другой выход из сложившейся ситуации. В древнем китайском трактате "Искусство войны" есть понятие "золотой мост". Вы понимаете, о чем я говорю?
Утвердительно киваю в ответ, Сунь-цзы в первоисточнике не читал, но откуда ветер дует - догадываюсь. Интересно, какими плюшками нас заманивать будут?..
- Так вот, мы предоставляем Вам возможность беспрепятственного выхода из города с личным оружием и не будем организовывать преследование в течение двух часов. Я даю Вам слово германского офицера!.. Вы же должны оставить в неприкосновенности все склады, естественно, на момент нашей договоренности. И, самое главное, - вернуть захваченные знамена!.. В этом случае мы даже закроем глаза на то, что из сейфов интендантов и генерала Войрша исчезнет,.. скажем, некоторая сумма...
Пока обдумываю, какими вежливыми словами послать этого придурка по натоптанному пешеходному маршруту в Страну Секса, Её Величество Судьба дает мне подсказку. Слева от нас, в болоте слышатся пулеметные очереди, сопровождаемые хаотичной трескотней винтовок. Немцы дергаются, но, глядя на появившийся в моей руке люгер, застывают в почти одинаковых позах, разнятся только лица. Испуг у трубача, растерянность и непонимание у лёйтнанта и неприкрытая досада на мордочке у оберста. Оба моих сопровождающих уже в положении "с колена", ствол влево, ствол вправо, осматривают сектора обстрела, справедливо полагая, что с двумя-тремя тушками в шаге от себя я и сам справлюсь. Не заметив ничего подозрительного, поднимаются, но оружие остается "на изготовку".
Значит, сработал сюрприз номер два! Не могли немцы не попробовать пройти через болотце! Тем более, что там рядом друг с другом два симпатичных островка. Вот между ними спираль Бруно и раскидали в несколько рядов, а на ближнем к городу островке пулеметную точку соорудили и очень-очень хорошо ее между чахлых березок замаскировали. И сидели там, дожидаясь своего звездного часа, пара штурмовиков и пара добровольцев. И дождались-таки! Пулемет лупит почти непрерывно, а вот винтовок уже почти не слышно...
- И как я должен это понимать, герр оберст-лёйтнант? - Стараясь сохранить невозмутимый вид, задаю актуальный вопрос. - Слово германского офицера, говорите? Под прикрытием белого флага просочиться в город?.. Переговоры закончены! У вас есть пять минут убраться отсюда!
- Гауптман, вы пожалеете об этом, но будет поздно! - Ганс кидает на меня злющий взгляд, наливаясь аж свекольной краснотой.
- Беккенбах, молите Господа, чтобы больше не попадаться мне на прицел! Честь имею! - Разворачиваюсь и иду обратно, почти физически чувствуя спиной furor teutonicus в состоянии импотенции. По-русски это называется - нечем крыть. Очень хочется крыть, но - нечем...
Гансы продолжили войну через пятнадцать минут. Согласно всем принятым у них правилам. То есть вытащили на прямую наводку три полевых пушки, пользуясь отсутствием у нас подобных игрушек. Интересно, в батарее же должно быть шесть стволов. Остальные где? Ждут в другом месте, или "потерялись" по дороге?..
Выстрелы почти сразу заглушаются разрывами, дистанция игрушечная, полторы версты до нашей "линии Мажино". Одно орудие сразу плотно занялось болотом, пытаясь утопить изрядно попортивший нервы пулемет вместе с расчетом. Который к тому времени был уже совсем в другом месте. Сейчас бойцы, засев в одном из крайних домов, изображают яростное сопротивление горстки солдат из укреплений на дороге. Тех самых, которые сейчас остальные две пушки тщательно пытаются сравнять с землей. Наших там нет, все оттянулись назад и ждут, когда гансы пойдут в атаку. Чтобы отступать ввиду неприятеля, заманивая немцев вглубь. "Группу паники" составили два десятка штурмовиков, причем выбирать добровольцев пришлось по жребию, чтобы остальным не было обидно. "Ополченцы" тоже захотели поучаствовать, но сникли, когда узнали, что придется соревноваться с немцами в забеге на короткие дистанции, да еще и под пулями. Ничего, у них есть другое задание, которое пришлось очень даже по вкусу...
Пушки методично засыпают снарядами опустевший "передок", с КП, которым служит самый удобный для этого чердак одного из домов, из-за разрывов не видно, что творится на дороге... Ага, вот это уже лучше! Артиллерия переносит огонь вперед! Блин, только бы по ложбинке не попали!.. Значит, пехота уже готова шагать за огневым валом... Ага, вот и они, твари! Несутся вперед, горланя, наверное, своё любимое "Хох! Фюр Готт унд Кайзер!". Пулемет молчит, "паникеры" начинают отступать, что еще больше подзадоривает зольдатенов, открывающих по беглецам яростную пальбу. Штурмовики отходят, грамотно прикрывая друг друга, невзирая на плотность огня... Твою ж мать!!!.. Сразу трое бойцов летят на землю, двое остаются неподвижно лежать, один пытается приподняться. Бегущие сзади, не останавливаясь, нагибаются и подхватывают его под руки, вздергивая с земли, остальные на секунду обернувшись, дают нестройный залп, притормаживая слишком близко подобравшихся гансов и бегут дальше... А те снова пытаются их догнать, считая, скорее всего, что уже выиграли свою величайшую битву. И не подозревая, что есть такое понятие, как "асимметричный ответ" и толстый Полярный Лис вот-вот постучится к ним в двери.
Так, еще чуть-чуть... "Кентавры" сходу перемахивают через стоящие поперек улицы телеги, нагруженные всё теми же мешками с землей. Последние трое поднимают раненого навстречу протянувшимся рукам, затем, сами оказавшись по другую сторону, занимают места возле свободных бойниц и открывают огонь. В помощь двум МГ-шникам, которые удобно расположились между колес. Пулеметные очереди хлестко перечеркивают набегающую толпу немцев, первые ряды валятся, как подкошенные, бегущие сзади пытаются залечь за трупами своих камрадов, развернуться обратно, но жизнь им это продляет ненадолго. Из окон домов, с чердаков и крыш на дорогу летят гранаты, взрывы разбрасывают гансов в стороны, в упор бьют винтовки "ополченцев", сидящих в засаде, вся улица с обеих сторон огрызается огнем...
Оставшиеся в живых, пытаясь как можно быстрее уйти из-под обстрела, всё же разворачиваются и несутся назад. На въезде в город сталкиваясь с второй волной пехоты... Теперь еще один сюрпризик! Из развалин по немцам начинает работать пулемет. Тот самый, "уничтоженный" артиллерией в самом начале боя. Молодцы, парни! Тихонько отсиделись в каком-то бабкином погребе, теперь развлекаются. Немцев, как ветром, сдувает в ложбинку рядом с дорогой, поросшую мелким кустарником...
Ну, давай!.. Давай же!.. Давай, твою мать!!!.. НУ!!!.. В одном из крайних домов сапер-доброволец наконец-то справляется с трофейной подрывной машинкой, и десять фугасов, снаряженных чем попало, от битого стекла и кирпича до щебня со станции, срабатывают одновременно. Не оставляя никаких шансов тем, кто залег, спрятавшись от пулеметного огня. Обратно к лесу, прячась за кустами, убегает хорошо, если человек семь, напутствуемых последней длинной очередью максима...
- Взводные, осмотреться, подсчитать потери и доложить! - Внизу уже слышен голос ротного. - Отдельно доклад по патронам и гранатам!
- Арсений Петрович, не забудьте дать команду собрать трофеи и оказать медицинскую помощь раненым германцам. - Уже почти спустившись на землю, обращаюсь к прапорщику, сопровождая фразу многозначительным взглядом. Условности должны быть соблюдены, хотя и догадываюсь какого рода помощь будут оказывать находившиеся более года в лагере "ополченцы". - И желательно поторопиться, сейчас германцы очухаются и засыплют нас снарядами.
Через минуту в подтверждение моих слов немецкие пушки начинают новый обстрел. Не имея целеуказаний, лупят по окраине, надеясь вслепую нас достать. Давайте, давайте, развлекайтесь, идиоты, недолго вам осталось. Сзади становится слышен шум автомобильных моторов и через минуту фон Абихт, сменивший свой костюм на неизвестно у кого одолженную почти чистую брезентовую спецовку, докладывает:
- Денис Анатольевич, два орудия по Вашему вызову прибыли!
- Рад Вас видеть, Витольд Арнольдович!.. - Недалекий разрыв заставляет сделать паузу. - Сколько выстрелов на ствол имеете?
- Командир батареи на Центральной нашел подходящие снаряды. Так что - по полной, сорок штук на каждый!
- Добро, тогда, Ваша задача - батарея у леса, три пушки! Действуете как и говорили, - в проулки, через огороды, моторы не глушить, выехали, выстрел, и назад!.. Знаю, что ходовая может не выдержать! Но другого выхода не вижу!
- Слушаюсь, господин капитан! - Наконец-то слышу в ответ нормальную человеческую речь. Фон Абихт прыгает за баранку, по-хулигански жмет несколько раз грушу клаксона и лихо трогается с места, раскачивая облепивших пушку номеров расчета. Возникает стойкое ощущение, что им для полного счастья не хватает рваных тельняшек и песни "Гибель Варяга". Следом проезжает второе авто и сворачивает в переулок. Минуты через три начинается их дуэль с гансами, судя по тому, что снаряды рвутся уже немного в стороне. Перестрелка быстро разгорается, потом также быстро стихает, а еще через несколько томительных минут победители возвращаются двумя экипажами на одном автомобиле.
- Денис Анатольевич, батарея противника подавлена! Поставили дистанционные трубки - "на удар", да как дали! Выезжаем из-за сарая, целимся, затем - назад, заряжаем, потом - снова вперед, поправляем прицел, ба-бах, ба-бах, - и снова прятаться! - Едва выбравшись из машины, громко ликует довольный фон Абихт. - Они даже не сразу сообразили, откуда ведется огонь!
Вот, блин, свалился мне на голову вояка-фанатик без погон. Хлебом не корми, дай из пушки пострелять...
- Витольд Арнольдович, что со вторым авто?
- Повреждено из-за сильной отдачи, как и предполагалось. Пришлось по большому азимуту наводить, рессоры на одной стороне не выдержали, лопнули. Буксировать вряд ли получится.
- Раненые, убитые?
- Нет, все целы... Жду дальнейших указаний.
- Ну, хорошо, один расчет оставляйте здесь, будет у нас неподвижная огневая точка, сами - на Центральную, пополняйте боезапас и ждите дальнейших указаний... - Точку в разговоре ставит нарастающий свист и в квартале от нас на воздух взлетают обломки чьего-то сарая. - Поторопитесь, они теперь из гаубиц долбить будут!.. Арсений Петрович, людей - в укрытие! На позиции оставить только дежурный пулеметный расчет!..
Снова сверлящий уши и очень знакомый звук! Почему-то перед глазами встает та картинка, с которой всё началось, - край какой-то ямы, комья грязно-серого снега вокруг, мелкая пожухлая травка по краям, покрытая наледью... Тьфу-тьфу-тьфу, нафиг-нафиг дурные мысли!!!.. Взрыв вспухает на полсотни метров ближе... И снова - свист...
Налет, казавшийся бесконечным, внезапно стихает. Бойцы быстро разбегаются по местам, а я, отправив телефониста проверять где-то поврежденную связь, безуспешно пытаюсь дозвониться хоть кому-нибудь. Наконец-то минут через десять это удается и после слегка испуганного голоса коммутаторной барышни "Соединяю!" я слышу в трубке Анатоля.
- Денис, как вы там?
- Нормально, заняли позиции, ждем гостей. Неспроста обстрел закончился...
- Неспроста, но причина тут другая. Только что вернулся разъезд с хутора, да не один, а с пепеляевцами. В-общем, мои ухари дождались всё-таки корректировщиков, заземлили их вместе с аппаратом и остались ждать. А вместо гансов появились разведчики с дальнего моста. Они по дороге наткнулись на батарею... Короче говоря, она больше стрелять не будет. Приезжай, они сами тебе подробно доложат...
Пять минут скачки по пустынным улицам, и я - на Центральной. Почти сразу нахожу на крыльце "штаба" перекуривающих вместе с Дольским "источников информации". Машу рукой, чтобы не занимались ненужным сейчас официозом, достаю портсигар и присоединяюсь к компании.
- Ну, рассказывайте, орлы.
- Вашбродь, как нас послали в дозор на хуторок, дык мы аккурат с двух сторон туда и прискакали. - Первым выступает один из "кентавров", молодцеватый унтер с хитрющими глазами. - Всё обсмотрели и в засаду-то и сели. Опосля немного появляются двое германцев с этим... телехвонам. Залезли, значить, в сенник, на самый верх и чё-та там бубнят. Потым откуда-то сзаду пушки палить начали. А этии всё бубнят и бубнят. Я двоих послал тихоханька посмотреть чё там деется. А гансы их увидали, да как спужаются. Прям сверха и сиганули, да неудачно. Один сразу на два ножа приземлился, второй тож недалеко ушел... А аппаратик-то телехвонный больно хрупким оказамшись, с двух ударов сапогом на малюсенькие детальки да и порассыпался...
- Ну, чего уж тут скромничать, - молодцы, богатыри, краса и гордость российской армии! - В тон шутливому докладу хвалю довольно улыбающегося унтера, затем переключаюсь на пепеляевского фельдфебеля. - А ты, уважаемый, какую историю нам расскажешь?
- Мы, Вашбродь, у моста сели, дождались того ешелона клятого. Рванули рельсу, как и было говорено, с двух сторон, как тольки паровоз на землю съехал. Потом германов постреляли, каковые из вагонов вылазили. Вопчем, хто мог, - обратно утекавши были. Потом, правда, возвернулись. Хотели через речку выше по течению перебраться, да хотелки той не хватило, кто потоп, кто пулю свою поймал. А мы вагончики-то зажгли и потушить не давали, даж когда колбасники две орудии притащили. А когда разгорелось, обратно отправились. Оне, наверно-сь, и поселе горят... А потом чуем, где-тось рядышком пушки бухают. Ну, мы на огонек и завернули в гости. Прислугу, почитай всю, вырезали, теи и пикнуть не успели. Отломали от пушек прицелы, да и привезли. Вона, Их благородию сдали под роспись.
- Да не переживай, никто на них не позарится, получите свои Георгии. - Анатоль успокаивает недоверчивого служаку.
- Ну дык, ясно дело, шесть орудиев, - шесть крестов. Тока, Вашбродь, шоб по закону-то было! Половину Егориев обчеству на решение!
- Вот об этом с штабс-капитаном Пепеляевым договаривайся, мы-то тут причем? - Пытаюсь урезонить въедливого, как клещ, разведчика.
- Дык эта... Вашбродь, Вы бы присоветовали ему... Мол, надоть народ уважить...
От веселья отвлекают звуки отдаленной перестрелки и почти тут же дежурный "пейджер", сообщает, что вышеозначенный штабс-капитан очень срочно желает поговорить со мной...
- Гуров, слушаю Вас, Анатолий Николаевич.
- Денис Анатольевич, германцы зашли со стороны бригадных казарм. Сейчас их там сдерживают "дезертиры", я посылаю в помощь два пулемета. Но не уверен, что этого хватит...
- Вас понял, сейчас подъеду, пошлите кого-нибудь переключить стрелки!.. Бегом к броневагону, команда "Заводи!".. - Отправляю вестового и снова слушаю Пепеляева, больно уж интересные вещи он рассказывает.
- ... Тарахтит и тарахтит, потом догадались включить, аппарат выдаёт странную телеграмму из Русино, сплошной набор латинских букв. И постоянно одну и ту же комбинацию... Вот, зачитываю: "вэ", "эс", "тэ", "эр", "е", "цэ", "аш", "а", "игрек", "тэ", "е", "жэ", "о", "эс", "тэ", "е", еще "игрек". - По интонации слышу, что штабс просек фишку и теперь развлекается.
- Анатолий Николаевич, спасибо за отличную новость! Конец связи!
Полторы версты до казарм проскакиваем быстро, броневик, чуть наклоняясь, вписывается в поворот, в командирском перископе мелькают редкие деревца, переходящие в достаточно густой березняк. Впрочем, такая идиллия продолжается недолго, еще при подъезде к первым же складам впереди слышна ожесточенная перестрелка, причем, обе стороны явно стараются не уступать друг другу. Огибаем постройки и выкатываемся на всеобщее обозрение как раз в тот момент, когда гансы изо всех сил пытаются взять штурмом казармы, где засели обороняющиеся "ополченцы". Первыми под раздачу попадают два расчета германских машиненгеверов, уютненько устроившихся у рельсов и пытающихся заткнуть огнем огрызающихся в окнах первого и второго этажей "ферфлюхте руссен". Заметив подъезжающую железную коробку, немцы справедливо решают, что это жу-жу неспроста, разворачивают пулеметы и пытаются нас притормозить длинными очередями, безобидно барабанящими по броне. Ню-ню, наивные немецкие мальчики! Кто же с голой пяткой на шашку прыгает? Хотя, при такой плотности огня могут и в смотровую щель засадить...
- Носовое, картечью - огонь! - Во, блин, как на флоте, не хватает только андреевского флага.
Спиридоныч, не оборачиваясь, кивает головой и наклоняется к прицелу. Заряжающий со снарядами в руках балансирует рядом. Пара картечных выстрелов быстро приводит в адекватное состояние оставшихся в живых пулеметчиков, которые, развернувшись к нам спинами, изображают "Полный вперед!" к лесу с оставшимся в целости "ноль-восьмым". До тех пор, пока их не догоняет длинная очередь.
- Левый борт, отсекай гансов от железки! Правый борт, - огонь по штурмующим! Орудия, - шрапнелью по скоплению пехоты!.. Огонь на поражение, мочите всех, не дайте им приблизиться! Закинут внутрь гранату - всем кисло будет!
Повинуясь взмаху руки, наш "стармех" Карл Шекк переводит движки на малый ход, чтобы не так болтало и пулеметчики могли нормально целиться. Отсек снова наполняется грохотом выстрелов и кислым запахом сгоревшего пороха. Продвигаемся вперед, "разрезая" гансов на две неравные части. Поменьше - тех, кто пытался добраться до казарм и не успевших смотаться, и побольше - кто сначала бежал помочь своим камрадам, а потом при появлении страшной шайтан-арбы развернулся на сто восемьдесят градусов и дал по тапкам стараясь спрятаться в березняке. Который особой преграды для картечи не представлял...
Так, слева всё в порядке, а справа?.. Да твою ж мать!!!.. Идиоты!!!.. Бл...!!!.. Заметив подошедшую подмогу, "ополченцы" не нашли ничего лучшего, чем повыпрыгивать из окон и схватиться с оставшимися гансами врукопашную!..
- Правый борт, дробь стрельбе!!!
Пулеметчики, заметившие этот цирк одновременно со мной, сами прекратили стрелять, добавив к моим не очень хорошим мыслям несколько громких и впечатляющих матерных конструкций. В принципе, я их понимаю. Зеленый молодняк, ничему не наученный в запасных батальонах и использующий не самую плохую в мире винтовку в качестве оглобли имени Васьки Буслая в стиле банальной деревенской драки. Если бы у немцев здесь были окопные ветераны, а не резервисты ландвера не первой свежести, неизвестно чем бы всё закончилось.
Через несколько минут народ закончил упражняться в мизерикордэ и даже изобразил неровное подобие развернутого строя.
- Наблюдать за лесом, моторы не глушить! - Спрыгиваю на землю и принимаю доклад пепеляевского унтера, назначенного, как понимаю, главным:
- Вашбродь, четвертая рота опосля отбития атаки неприятеля построена! Докладал старший унтер-офицер Федоскин!
- Вольно,.. герои!.. А скажи-ка мне, Федоскин, какой такой умник скомандовал в штыковую, а? У кого шило в ж...пе колоться начало? Вы же мне сразу четыре пулемета из боя выключили! А если бы не совладали с германцем, что тогда?.. Покрошили бы они вас и пошли дальше к станции, и где мне потом их надо было бы ловить?..
- Вашбродь, дозвольте обратиться! - Зажимая ладонью кровящую рану на плече, из строя подает голос высоченный, как говорится, - "полтора Ивана", солдат. - Дык мы все и скомандовали! Сами до себя... Вашбродь, тута за год такого натерпелись, што не тока из винтовки германца бить, руками хотитца до егонного горла добраться, али черепушку вмах расшибить, как горшок щербатый! И вины унтера здеся нетути...
- А представиться не надо, служивый? - Задаю ехидный вопрос, одновременно вытаскивая из кармана перевязочный пакет и передавая его собеседнику. - На, держи. Перетянешь рану.
- Рядовой Хотьков! - Боец, вытягивается, становясь почти на голову выше остальных.
- Так вы же все добровольно в плен сдались. Значит, знали, на что шли.
- Так, Вашбродь, дурни были. Наслушалися... всяких агитаторов. Што, мол, у германца и в плену-то лучшее, чем в полку будет, што начальства с етими,.. как их,.. кипиталистами, во... на нашей кровушке деньгу зашибают... Вот и пошли сдаваться...
М-дя, знакомая картина... Наверное, всё-таки стоит революционную агитацию приравнять к диверсиям. Со всеми вытекающими...
- А нынче умными стали?
- Так точно, Вашбродь, цельный год ума набирались. - Солдат продолжает под нестройный гул голосов.
- Ладно, хре... Кх-м... Бог с вами. Буду составлять рапорт начальству, укажу, что при обороне города вы лихой штыковой атакой опрокинули неприятеля, заставив того отступить... Остаетесь здесь и далее, держите оборону, если что, - вестового на станцию, мы поблизости... - Далекий паровозный гудок заставляет замолчать на середине фразы, затем отдать поспешное указание. - Всё, Федоскин, командуй дальше!..
Делается это всё на бегу, потому, что гудки со стороны станции повторяются, складываясь в очень интересную "мелодию"!.. Не успеваю до конца закрыть бронедверку, как броневик уже набирает ход. А я слушаю через распахнутую амбразуру "Та-а. Та-а. Та. Та. Та-а. Та. Та. Та. Та-а. Та. Та-а"...
Броневагон наконец-то проходит входную стрелку Полесской и, плавно тормозя, останавливается возле перрона, на котором уже изнывает в ожидании Пепеляев.
- Денис Анатольевич, дозор доложил, что эшелон прошел семафор, двигается медленно, с зажженными фонарями и постоянно выдает гудком какой-то сигнал. Кто в вагонах - не разобрать. Петр Григорьевич, как и договаривались, отправляет его в тупик, на склады. Пулеметы и резерв уже на месте.
- Хорошо, Анатолий Николаевич, пойдемте туда. Предосторожность излишней не бывает, но сейчас, кажется, это - не тот случай.
- С чего Вы взяли? Может быть, германцы таким образом хотят ввести нас в заблуждение.
- По гудкам понятно, уж больно интересную комбинацию выводит...
Паровоз втягивает состав между кажущимися безлюдными рампами и, окутавшись паром, останавливается. Возникает ощущение нездорового дежа вю - точно также встречали фон Кэрна. Хоть умом и понимаю, что это - свои, всё равно как-то не по себе. Дверь первого вагона открывается и из него, держа винтовки наготове, выскакивает несколько бородачей в таких знакомых и родных русских гимнастерках. Выхожу из-за укрытия и иду к ним. Внутри немного ёкает, когда они, заметив движение, целятся в меня, но, разглядев форму и погоны, опускают стволы и обращаются к кому-то внутри вагона. Через секунду рядом с ними возникает фигура знакомого уже командира 42-го Сибирского стрелкового полка полковника Степаненко, приветственно машущего рукой.
- Отбой тревоге! Свои! - Оборачиваюсь назад и кричу Пепеляеву. - Анатолий Николаевич, встречайте своё любимое начальство!
Двери теплушек и ворота складов распахиваются почти одновременно, с обеих сторон вываливают бойцы и начинается радостный гомон братьев по оружию. Тем временем вместе с Пепеляевым подходим к полковнику, стоящему в окружении своих штабных.
- Здравия желаю, господин полковник! - Поздороваться у нас с штабс-капитаном получается одновременно.
- Здравствуйте, господа офицеры! Молодцы, нет слов! Учудить такое!.. - Командир полка широко улыбается, затем переходит на более серьезный тон. - Денис Анатольевич, во исполнение приказа генерала Келлера полк прибыл занять город и организовать оборону. Со мной два батальона, через четверть часа подойдет второй эшелон. Разгружаемся и тут же отправляем составы обратно. Следом за нами должна быть вся дивизия!
- Петр Максимович, пройдемте в "штаб", там все захваченные у германцев карты, где вся их оборона вплоть до последнего отхожего ровика обозначена. - На правах хозяина приглашаю сменщиков в более комфортные условия. - Там и обсудим наши дальнейшие действия...
Еще недавно пустынная станция наполняется деловым многолюдием, организованной суетой и командами унтеров и ротных командиров. Пережидая прохождение через пути одной из рот, цепляюсь взглядом за свой броневагон, возле которого толпится любознательный народ, и останавливаюсь, как вкопанный. Ну, засранцы!.. Нет, блин интересно, это кто такой смекалистый нашелся?.. На борту поверх камуфлированной окраски свежими, еще не подсохшими белилами чуть наискось сделана надпись "Неуловимый мститель". И ниже, шрифтом помельче, - "1-й отдЪльный Нарочанскiй батальонъ"...
От разглядывания этого художественного шедевра и проведения срочных розыскных мероприятий отвлекает посторонний шум откуда-то сверху. С востока накатывается ровный вибрирующий гул, затем две еле заметные точечки над горизонтом постепенно превращаются даже не в самолеты, а в воздушные корабли. Которые не летят, а величественно плывут в воздухе. Бинокль помогает оценить огромный размах узких крыльев, вытянутый фюзеляж, опознавательные бело-сине-красные триколоры. В прошло-будущем особого пиетета перед "еропланами" не испытывал, за исключением, пожалуй, 27-й Сушки, считая всё остальное сосисками с крыльями. Но тут - совсем другое. Самое выдающееся творение Игоря Сикорского, четырехмоторный "Илья Муромец"!.. Два богатыря покачивают крыльями, приветствуя нас, что вызывает очень громкие и положительные эмоции у всех присутствующих, и шествуют мимо города...
В штабе, выслушав краткий доклад и отдав распоряжения своим штабным, полковник Степаненко начинает рассказывать о глобальных событиях последних двух суток.
- ... Прорыв расширен до двадцати верст, следом за нами вошел 3-й Сибирский корпус, на подходе войска второго эшелона. Командующий армией будто очнулся от летаргического сна и развил бурную активность. Не знаю, правда, отчего...
Ну как отчего? Наверное, от того, что Его Императорское Высочество нашел убойные во всех смыслах аргументы. Вплоть до печально-торжественного некролога во всех газетах.
... Следуя на север, мы как бы сворачиваем в рулон весь германский фронт, сейчас ближайшая задача - удар с тыла и во фланг группировке под Барановичам... - Петр Максимович одновременно говорит и рассматривает карту. - У них здесь хорошо оборудованные позиции... Вы только посмотрите, опять этот "Фердинандов нос"! Не дают покоя болгарскому монарху... Хм, укрепления "Долина смерти", "Могила русских"!.. Ну-ну, теперь будет германской могилой!..
Ага, если зажать на немцев с двух сторон... Я бы даже атаковать не стал, подтянул бы артиллерию, свою и трофейную, и перепахивал бы эту местность по надцатому кругу! Шесть километров по глубине - это не дистанция...
... Так что, Анатолий Николаевич, прошу вернуться в полк со своими разведчиками. А Вам, Денис Анатольевич, - убыть к командиру Особого корпуса со всей поспешностью. Это - его личное распоряжение...
Чтобы не ехать "в гости" с пустыми руками, трое "кентавров" нагружаются ящиками с железным пайком и вещмешком с рафинадом, после чего снова навещаю отца Павла. После пяти минут обоюдных упражнений в красноречии, получаем в обмен спрятанные мешки с трофеями и пастырское благословление, после чего возвращаемся на Полесскую. Где меня уже поджидает Дольский, сдавший позицию на Центральной сибирякам.
- Ну, что, господин капитан, с викторией?!.. Так громче музыка играй победу! Мы победили, и враг бежит, бежит, бежит! - Анатоль, похоже, в отличном настроении. - Наши дальнейшие действия?..
- Меня вызывает к себе генерал, так что беру конвой и - в путь. А ты собираешь оставшихся бойцов и - по моим следам, на зимние квартиры. Похоже, что мавр своё дело сделал и может уйти.
- Я твою двадцатку пришлю, с кем ты штаб брал. Кстати, не слишком торопишься, четверть часа есть?..
Успеваю только кивнуть в ответ из-за новых криков возле "Мстителя". Да, блин, вам там что, медом намазано? Не можете оставить броневик в покое? Так я сейчас помогу!..
Несусь, перепрыгивая через рельсы, к толпе о чем-то громко галдящих "ополченцев"...
- Дорогу, вашу мать в...!!! - Добрые и вежливые слова вкупе с выстрелом в воздух возымели свое действие и мне предоставляется коридорчик, в конце которого я вижу... М-да, всё гораздо кучерявей, чем праздное любопытство мающихся от безделья солдат. Возле вагона несколько бойцов держат, заломав руки, Спиридоныча, Шекка и фон Абихта. И откуда последний взялся, хотел бы я знать?..
- Отпустить! Что тут случилось? - Приходится повысить голос, видя, что народ не торопится выполнять требуемое. - Отпустить, я сказал!!! Грабки свои поубирали!!!
Сзади подбежавший Анатоль командует "К бою!", клацают затворы и на всю станцию кто-то из кентавров высвистывает "Тревогу". Недоумевая от такого поворота событий, "ополченцы" нехотя отпускают своих жертв и издают недовольно-угрожающий гул.
- Кто-нибудь может объяснить, что случилось? - Надо разруливать ситуацию миром, за спиной уже слышен топот сапог, сейчас штурмовики сначала наведут порядок, ткнув всех мордочками в щебенку, а потом начнут долго и больно разбираться.
- Еще раз спрашиваю, чего на людей выбесились? Других дел нет?
- Вашбродь, ну дык ета... Мы ж германских шпиёнов поймали... - Растерянно объясняет один из бунтарей, знакомый уже нескладный длинный солдат в драной гимнастерке и трофейных штанах с сапогами. - Вот и порешили... эта, начальству передать...
- Что?!.. Какие, нахрен, шпионы?! И кто тут такой умный нашелся, а? Вы что, совсем с головками не дружите? - Это уже Анатоль громко изумляется извивам солдатской логики.
- Дык, Вашбродь... Мы... ета... идем, значицца, а оне по бусурмански тута болтают и руками под вагон тыкают. Не иначе, хотели бонбу подложить. Один, дык вааще в сваёй форме... А етый, с культяпкой который, ешо хотел шмальнуть по нам... - Стихийный вожак пытается оправдаться.
- Я сейчас вам каждому так подложу, что не обрадуетесь! Объясняю один раз, запоминайте! Тот, который в форме, - Киваю на изрядно побледневшего Шекка. - Добровольно перешел на нашу сторону. Кто не понял, повторяю по слогам: до-бро-воль-но! Сейчас он на броневагоне механиком. Что касается второго - господин инженер еще с час назад прикрывал из пушек блок-пост! То, что говорили не по-нашему, так я тоже немецкий знаю... А насчет одежки - вы-то сами в чем? Сапоги у всех германские, штаны - тоже, бельишко нательное, наверное опять германское, со складов будет... Так, а ну-ка, любезный, иди-ка поближе... Дыхни-ка, голубь!.. Ф-ф-у-х! Фляжки с германцев тоже затрофеили, да? Вместе с содержимым. Нет, я понимаю, водку удобнее всего в брюхе носить... Так что, теперь и вас за шпионов считать?..
Окончательную точку в разговоре ставит вновь доносящийся сверху шум. Оба Муромца возвращаются, но теперь с очень неприятным эскортом. За ними следом летят четыре биплана. В трофейную оптику хорошо видны черные кресты на плоскостях. А так же то, что один из воздушных богатырей теряет высоту и отстает от товарища, дымя моторами на правом крыле. Там, неизвестно за что уцепившись и невзирая на болтанку и пулеметный огонь, механик пытается устранить неполадки. Ну, каскадер, блин!.. А второй Муромец старается забраться повыше, чтобы прикрыть подранка. И тянут прямиком на Барановичи, скорее всего, ожидая помощи с земли! Потому, что своих пулеметов явно недостаточно для обороны...
- Витольд Арнольдович, очень Вас прошу, - спешно к телефону, командуйте Медведеву от моего имени "Огонь по аэропланам противника!"... Карел, на дальномере можешь работать? - Перехожу на немецкий, но называю Шекка чешским именем. Тот кивает в ответ и исчезает за бронедверкой... Со стороны Центральной станции бахают пушки, но шрапнельные разрывы появляются далеко от летающих гансов. Видно, прапорщик сам догадался проявить инициативу. Только бы еще попал в тех, в кого надо!.. Второй залп оказывается удачней и люфты решают зайти справа, прикрываясь от зенитного огня бомберами. Что делать?!.. Из амбразур "Альбатросы" не достать, возвышение не то!.. Ага, есть идея!!!..
- Ты тут за старшего?! - Вожак "ополченцев" автоматически кивает в ответ. - Быстро во-он те две телеги сюда! Хоть на руках несите, но - быстро!!! Так, "кентавры", в вагон, вытаскиваем четыре пулемета! Вы трое - веревки, ремни, проволоку, всё, что найдете - мигом сюда!..
Через минуту повозки уже рядом с вагоном, бойцы опрокидывают их набок, снятые МГ-шники ставятся поверх колес и лапы станков прикручиваются и привязываются к ободам первым, что попалось под руку.
- Расчеты, внимание! Прицел на максимальную дальность, первый, второй - упреждение в один корпус, третий, четвертый - два корпуса! Патронов не жалеть! Огонь!!!..
Очереди уходят в небо, жаль, что не трассеры, корректировать стрельбу невозможно!.. Пулеметчики делают это сами, качая стволами вверх-вниз... Так, а вы чего стоите?..
- Взвод, в две шеренги стройся! К бою! Первая шеренга - с колена, упреждение - корпус, вторая - два корпуса! Залпом, - огонь!.. Старшой, командуй!..
С небольшой задержкой примеру "ополченцев" следуют взводные унтера 42-го Сибирского и около полутора тысяч стволов начинают высаживать в небо пулю за пулей. Закон больших чисел еще никто не отменял, поэтому один из гансов вспыхивает и красивым штопором несется к земле. Еще один спустя секунды начинает дымить и, нервно дергаясь из стороны в сторону, со снижением уходит на запад. Оставшаяся парочка даже не пытается продолжить бой и разворачивается в ту же сторону, попадая в сектор обстрела батареи и получая "под хвост" пару залпов. Отчаянный механик-акробат наконец-то может работать спокойно и через минуту сначала один, затем второй мотор перестают дымить, самолет выравнивается и начинает набирать высоту. Под восторг и всеобщее ликование, оглушительные вопли и взлетающие верх папахи и фуражки...
*
За окном до сих пор слышатся споры о том, кто всё-таки приземлил немецкого люфта, причем, в лучших традициях русского менталитета, с предмета спора народ моментально перескакивает на личности спорящих, а самым главным доказательством считается громкость.
Лично мне эти лавры не нужны, поэтому сижу в одной из "штабных" комнат, наслаждаюсь папиросой и жду обещанного Анатолем кофе. "Кентавры" успели прошерстить трофейный эшелон и нашли там всё необходимое, чтобы приготовить его в походно-полевых условиях. Хотя по вкусу он, естественно, будет хуже, чем варит моё ненаглядное рыжеволосое солнышко... Ух, а она уже здесь!.. В своем привычном платье сестры милосердия, с подносиком в руках! А на нем - высокий, чуть парящий кофейник, две маленькие чашечки, сахарница. А какой обалденный запах!!!.. От него можно сойти с ума, так вкусно пахнет только кофе, приготовленный ею самой! И ведь знает же это, хитрюля, так уж многозначительно улыбается!..
Только вдруг улыбка исчезает с лица, она бледнеет, в широко распахнутых глазах плещется панический ужас... Что случилось, маленькая?! Кто тебя испугал?!.. Любимая, что с тобой?!.. Даша пытается сделать шаг назад, чтобы быть подальше от неведомой опасности, но ноги ее не слушаются. Она даже сказать ничего не может и только испуганно смотрит куда-то за меня... Да что там такое?!.. Твою мать!!!.. За моей спиной стоит этот долбанный недооберстБеккенбах и, не отрываясь, буравит тяжелым ненавидящим взглядоммою ненаглядную!.. Убью, с...ка!!! Порву, бл...!!! Зубами грызть буду, тварь!!! Кишки на кулак намотаю!!!..
Беккенбах медленно протягивает руку вперед.Даша, пытаясь сопротивляться этому взгляду из последних сил, всё же отшатывается назад, роняет поднос и оседает на подкосившихся ногах... Разворачиваюсь навстречу этой сволочи. Не глядя в мою сторону, немец хватает меня за плечо другой рукой, удерживая на месте и всё еще пытаясь дотянуться до моей Дашеньки... Левая рука привычно захватывает ладонь противника со стороны мизинца, разворот в обратную сторону, движение рукой вниз-влево заставляет эту сволочь нагнуться, правая рука уходит вверх, чтобы через мгновение пробить по распрямленному локтю, кроша сустав... Из спины Беккенбаха, как змеи Горгоны, вырастают еще две руки, которыми он, как тисками захватывает мой кулак, не давая провести удар!.. И орет мне прямо в ухо!..
Сознание возвращается внезапно и моментально, как будто срабатывает реле... Я стою, держа на болевом кого-то, распластавшегося по столу, в правую руку изо всех сил вцепился Анатоль и кричит, мне, пытаясь привести в чувство:
- Денис, отпусти его!!!..
Отпускаю "Беккенбаха", которым оказывается тут же отскакивающий подальше ординарецДольского, мотаю головой, пытаясь прийти в себя и понять, что происходит.
- Степан, что случилось?
- Так ета... Командир, я кружки принес, чтоб кофию попили, а Вы тута на столе спамши... Видать, разом сморило, вона папироска ешодымит на полу... Я за плечо тронул, штоб разбудить, значить, а Вы меня - гоп, и заломали...
- Степан, старина, прости ради Бога!..
- Да ладно, ничо... Мы ж понимаем... - Драгун растирает помятую кисть и быстро находит предлог, чтобы ретироваться. - Я эта... Щасешо кружек притащу...
Вместе с ним исчезает и его помощник, оставив кофейник на подоконнике. Вот сейчас пойдут слухи, что у командира крыша съехала, на своих кидаться начал...
- Денис, что с тобой такое? - Анатоль не на шутку встревожен. - Чего ты на Пушкарева вызверился?
- Да не на него... Приснилось тут... Впрочем, неважно...
- Сейчас новые чашки принесут, - и взбодришься... Кофе, конечно, не тот, что Дарья Александровна готовит, но... Что ты так смотришь, что я такого сказал?
- Как я смотрю?
- Да так, что хочется бежать вслед за Степаном искать новую посуду... Тебе бы сейчас сто грамм принять для душевного успокоения, вот это бы помогло.
- Ага, а потом на генералов перегаром дышать. В очередной раз доказывая, что сила русского воина в его пьянстве.
Появившийся с новыми чашками Степан быстренько ставит их на стол, переносит с подоконника кофейник и пытается исчезнуть, но сталкивается в дверях с фон Абихтом и Шекком.
- Степа, неси еще чашку! - Успевает скомандовать Анатоль.
- Две! - Успеваю скорректировать команду. - А можешь и три, сам тоже кофию попьешь!!!.. Анатоль, позволь представить тебе...
- С Витольдом Арнольдовичем я уже знаком. - Отвечает Дольский, пристально оглядываяШекка, от греха подальше срезавшего скителя погоны и ефрейторские пуговицы. - А вот с его спутником - нет, хоть и видел на перроне при довольно трагических для него обстоятельствах.Кто это?
- А это, Анатолий Иванович, как я уже говорил, Карел Шекк, бывший гефрайтер германской армии, добровольно перешедший на нашу сторону и в данный момент являющийся механиком "Неуловимого".
- И который хотел бы сообщить Вам, господа, важные сведения, касающиеся нового вида оружия, созданного в Германии. - Добавляет фон Абихт с очень серьезным видом.
Приходится придержать своё любопытство из-за появления Степана со следующей парой чашек. "Кентавр" ставит их на стол и исчезает, справедливо рассудив, что от добра добра не ищут и самое лучшее местоположение солдата - подальше от начальства и поближе к кухне.
- Карел, что ты хотел рассказать?- Ладно, снова переходим на немецкий, благо, все здесь его знают.
- Герргауптман, дело в том, что один инженер, под руководством которого мы устанавливали оборудование на броневагон, говорил, что опыт его эксплуатации будет изучен и, возможно, скоро будет создана машина наподобие трактора с такими же двигателями, но каждый будет крутить свою гусеницу. Колес вообще не будет. И на это шасси поставят бронированный кузов с вращающейся по кругу башней, где будут установлены пушка и пулеметы...
И назовут эту консервную банку"Бронированная боевая машина" (Panzerkampfwagen). Кажется, я догадываюсь, что это за новая вундервафля вырисовывается. Сумрачный германский гений решил отказаться от казематного расположения оружия и опередить французов, сделав что-то наподобиеих знаменитого Рено-17. Только британцы всё равно опередят их со своими "лоханями", хотя сюрприз для них будет неприятный. Ну, это уже их проблемы.
- ... прошу довести эту информацию до... Я не знаю, кто занимается техническими новинками в вашей армии... - Шекк теряется на половине фразы.
- Мы подадим рапорт по команде, только ничего сверхъестественного ты нам не сообщил. - Успокаиваю бывшего ефрейтора, стремящегося еще раз доказать свою лояльность. - Бронированные автомобили и раньше принимали участие в боях. Разница небольшая, будут они на колесном ходу, или на гусеницах. Тут, скорее, вопрос тактики применения.А что касается борьбы с ними... Господин инженер, пушки, из которых вы сегодня стреляли, могут попасть в большую железную коробку, медленно ползущую по полю?
- Без сомнения. - Фон Абихт с удовольствием отхлебывает кофе и размышляет вслух. - Только нужно подумать, каким снарядом стрелять - не шрапнелью же. Нужны будут бронебойные, как на флоте, или прожигающие снаряды.
- Так, Шекк, спасибо за откровенность. Еще кофе?.. Нет?.. Если у тебя всё, можешь идти... Ах да! Степан! - Зову ординарца, сидящего под окном. - Иди сюда, не бойся, я уже не сплю!.. Проводи механика в броневагон и проследи, чтобы его и Спиридонычапокормили как следует. Если кто остановит не по делу, дай в ухо, скажешь, что я разрешил. Пусть приходит сюда жаловаться, я еще добавлю. Да, и направь туда пару ребят покрепче, пусть за порядком проследят. Всё, шагайте!..
Дождавшись, когда лишние уши исчезнут, возвращаюсь к очень интересной теме:
- Витольд Арнольдович, о каких прожигающих снарядах Вы говорили?
- Денис Анатольевич, Вы же знаете, что я по образованию - горный инженер. И интересуюсь всеми новинками, так, или иначе связанными с профессией. Так вот, еще в 1864-м году генералом Михаилом Матвеевичем Боресковым был открыт эффект... э-э... кумуляции. От латинского cumulatio, что означает "скапливаться". Он сделал подрывной заряд с выемкой, этакой "воронкой" во взрывчатке, и успешно использовал при разрушении твердых горных пород... Вот я и подумал, а нельзя ли точно так же разрушать броню?..
Ух ты, какой сюрприз! Такой интересный человек и с такими интересными мыслями! Это просто так оставлять нельзя!..
- А скажите, Витольд Арнольдович, каковы Ваши дальнейшие планы? Простите за несколько бесцеремонное любопытство.
- Ну, я об этом еще особо не задумывался... Возможно, Петр Григорьевич сможет предоставить мне место на станции, надо же восстанавливать разрушенное. А к чему Вы интересуетесь, Денис Анатольевич?
- К тому, что, возможно... Повторюсь, - возможно, смогу в некоем роде посодействовать Вашему переезду... Ну, например, поближе к Первопрестольной, или Питеру.
- Денис Анатольевич... Прошу простить и не обижаться... Я никоим образом не ставлю под сомнение Ваши слова, но... - Явно сомневающийся фон Абихт пытается подобрать подходящие выражения. - Еще раз прошу простить, если покажусь... Излишне резкими, но Ваш чин...
- Всё понятно, господин инженер! - Изображаю самую обаятельную из всех возможныхулыбок. -Просто я довольно близко знаком с генерал-майором Филатовым, начальником Офицерской стрелковой школы. Он всемерно старается помогать изобретателям и энтузиастам оружейного дела. Очень может быть, Ваши мысли покажутся ему интересными...
Про академика Павлова пока промолчу, равно и о том, что инженера со всех сторон "рентгеновскими" взглядами просветят ребята из команды ротмистра Воронцова.
- Ну, я не знаю даже... - Инженер до сих пор изображает витязя на распутье, хотя глазки, вроде, загорелись. - Посоветуюсь с супругой, а там... Как Бог даст...
*
Имея в виду указание начальства прибыть "со всей поспешностью", наконец-то дожидаюсь, когда штаб 42-го Сибирского закончит копировать для себя трофейные карты, быстренько собираюсь и, отдав последние указания типа "переодеть Шекка хотя бы в рабочего-путейца, чтобы никому не мозолил глаза", и напомнив Дольскому проследить, чтобы все наши трофеи, в том числе и вышеупомянутый гефрайтер, нам же и достались, в сопровождении штурмовиков направляюсь в Остров, где по последним данным расположился штаб Особого корпуса.На этот раз, чтобы не нарезать лишних петель и добраться засветло, доезжаем по дороге до Мышанки и, переправившись через мост на другую сторону, спускаемся вниз по течению до пункта назначения, по пути несколько раз встретив казачьи разъезды, недоуменно смотрящие вслед и наверняка ломающие головы, зачем господин капитан с кучей орденов и Георгиевской шашкой взял себе в сопровождение аж целых двадцать человек.
Штаб расположился в большом кирпичном здании, бывшей винокурне, обеспечивавшей не одно поколение графов Потоцких очень необходимыми для существования спиртосодержащими жидкостями. Оставляю "свиту" поодаль, чтобы не раздражали всяких штабных борцов за образцовый внешний вид и подтянутость нижних чинов, и вместе с вахмистром Половцевым, нагрузившимся трофеями, идем на доклад. На входе дежурящий по штабу подпоручик, только услышав мою фамилию, тут же исчезает внутри, а часовые начинают разглядывать нас, как каких-то диковинных зверюшек в зоопарке. Но недолго. Подпоручик тут же выскакивает и приглашает на аудиенцию. Проходим расположившиеся анфиладой комнаты, где обосновались дежурная часть, узел связи, вездесущие интенданты и попадаем, насколько я понимаю, в оперативный зал, где за наспех сколоченными столамисреди разложенных карт, таблиц и прочих бумажных атрибутов пашут штабные аналитики. И где обязанности царя, Бога и воинского начальника исполняет улыбающийся и спешащий навстречу подполковник Бойко.
- Рад Вас видеть,Денис Анатольевич! - Крепкое рукопожатие от избытка эмоций перерастает в обнимашки и похлопывание по плечу, затем Валерий Антонович спохватывается и обращает внимание на Половцева, явно чувствующего себя не в своей тарелке. - Здравствуй, вахмистр!
- Здравия желаю, Ваше высокоблагородие!
- Иваныч, давай сюда это барахло и определяй народ куда-нибудь на постой. - Забираю у Половцева мешки и намеком даю возможность улизнуть.
- Егор Иванович, подойди от моего имени к дежурному по штабу, он уже предупрежден, обеспечит вам и горячий ужин, и место для отдыха. - Господин подполковник тоже проявляет командирскую заботу и, заметив моё удивление, поясняет. - Приказ командира корпуса - обеспечить наилучшие условия для всех Ваших солдат, как для выполнявших самые трудныезадания.
- Разбалуете Вы мне бойцов, господа командиры и начальники. - Пытаюсь немного поворчать для вида. - Вот начнут они от Вашей доброты водку пьянствовать, безобразия нарушать и дисциплину хулиганить, что мне потом с ними прикажете делать?
- А вот это Вы у Его превосходительства при личной встрече спросите, господин капитан. Которая, кстати, состоится прямо сейчас. Прошу!..
Кабинет Келлера, как оказалось, находился тут же, через стенку. Валерий Антонович толкает незаметную дверь и жестом предлагает проследовать внутрь.
- Ваше превосходительство, капитан Гуров прибыл по Вашему приказанию! - Вытягиваюсь и изображаю из себя образцово-показательного вояку.
- Ага, а вот и наш герой! Наконец-то! -Федор Артурович, улыбаясь, встает из-за стола, моя рука утопает в генеральской лапище. - Ну и задачки Вы нам подкидываете, Денис Анатольевич!
- Какие задачки? Задание выполнено: штаб уничтожен, его обитатели, включая четырех генералов, отчаянно сопротивляясь, отстреливались до последнего патрона и геройски погибли. - Делаю скорбно-торжественное выражение лица, чтобы не заподозрили в издевательстве. - Склады захвачены, работа железных дорог парализована. А то, что удалось занять и удержать город... За это время корпуса группы "Войрш" не получили ни одного снаряда, ни одного патрона, ни одного сухаря. Более того, сейчас с фронта там кто?.. 10-й армейский корпус, который безуспешно пытается прорвать оборону немцев? Отлично! С тыла - 11-я Сибирская дивизия. Между ними - шесть километров отлично простреливаемой местности. Можно пожалеть пехоту и дать потренироваться артиллеристам в обустройстве лунного ландшафта. Трофейные батареи - в наличии, трофейные артсклады - тоже...
- Нет, Вы только посмотрите, Валерий Антонович, на этого стратега! -Келлер ищет поддержки у Бойко, потом возвращается к моей персоне. - А известно ли господину капитану, что с Вашей подачи пришлось нарушить директиву Ставки о наступлении на Брест-Литовск, имея дирекцию на Ивацевичи? В том направлении сейчас двигаются только Сводная кавалерийская бригада и 2-я Туркестанская казачья дивизия, правда, с пятью конными батареями. А 3-й Сибирский корпус вместо того, чтобы закреплять их успех, направлен в Барановичи.
- Но ведь оно того стоит!..
- Денис Анатольевич, я-то полностью с Вами согласен. - Федор Артурович сбавляет обороты. - А говорю это, чтобы Вы не особенно удивлялись, если в Ставке будут вестись разговоры в таком же ключе. Тот же генерал Алексеев, или кто-то из его окружения может выказать свое неудовольствие.
- А что я забыл в Могилеве? Мой батальон здесь, ведет боевые действия...
- А кто, по-Вашему, будет представлять трофейные знамена Верховному? - Келлер кивает на мешки. - Насколько я понимаю, они - тут? Сколько?
- Шестнадцать штук...
- Вы не поверите, Денис Анатольевич, что тут творилось, когда примчались Ваши посланцы с донесением. - Валерий Антонович, хитро улыбаясь, меняет тему. - Эффект был ошеломляющий. Наши штабные господа офицеры чуть до дуэлей не доспорились. Пришлось вон даже Его превосходительству предупредить во всеуслышание, что победителю, буде такая дуэль случится, придется фехтовать с ним лично за попытку подорвать боеготовность корпуса.
Да уж, "офисные хомячки" в погонах против Первой Шашки России? Ха-ха три раза!..
- Мой начштаба полдня мучился неразрешимым вопросом. - Весело добавляет Федор Артурович. - Ни о чем другом и думать не мог. Наконец собрался с силами и предложил не сообщать в Ставку до тех пор, пока воочию не увидим трофеи. Перестраховщик...
- Так в чем проблема? Моё дело маленькое: привез, сдал под роспись, сейчас расписочкув получении напишите, и - в батальон... А Вы уверены, что мы только втроем разговариваем?
- Денис Анатольевич, да не коситесь Вы так подозрительно на окна! Штаб охраняют Вашидиверсы. Так что без их разрешения сюда и комар не пролетит. - Федор Артурович замечает мои оглядывания по сторонам. - Расскажите лучше, что нас ждет в Барановичах.
- Подробный рапорт подам завтра утром, а сейчас, если кратко... Отбито несколько атак противника, 51-йландверный полк, правда, в составе только одного батальона, принужден к сдаче в плен. Штурмовиками штабс-капитана Дольского обезврежено несколько батарей, точное количество и пригодность к дальнейшему использованию он доложит по прибытии. Сбит один германский аэроплан, но кем конкретно, сказать затрудняюсь. К этому моментуна станции было как минимум два батальона сибиряков под командованием полковника Степаненко. Из лагеря военнопленных освобождено около семисот наших солдат, из них сформирован сводный батальон, которым командует поручик Мехонин. Я бы его использовал в дальнейшем наступлении, только личный состав приодеть надо.
Местный священник отец ПавелМацкевич собрал добровольцев, ими восстановлена городская телефонная связь, работа железнодорожных станций, пожарного депо, обеспечена охрана арестного дома и порядок на улицах. Что еще?.. Ах да, насчет трофеев!..
- И что на этот раз к ним относится? Надеюсь, не армейские склады? - Келлервыжидательно смотрит на меня и ждет, когда начну хвастаться.
- Никак нет, Ваше превосходительство. Пару десятков пулеметов, зенитная батарея и мотоброневагон"Неуловимый мститель"... Честное слово, - не моя идея. Неизвестный художник из нижних чинов... Ну и так, еще кое-что по мелочи...
По поводу батареи: четыре полноприводных автомобиля "Даймлер", в кузовах на тумбовых установках зенитные орудия калибра семь и семь сантиметров, могут вести огонь по наземным целям. На данный момент ею командует прапорщик Медведев из пленных. Далее, мотоброневагон: две пятидесятисемимиллиметровые пушки и восемь пулеметов. Перископы, дальномер, два бензиновых двигателя...
Да, вот еще какой вопрос! Считаю необходимым ходатайствовать о награждении гражданских лиц, принимавших участие в боевых действиях. Это инженер фон Абихт и местный житель ЯкушевичНиколай Спиридонович. Первый принимал участие в бою в качестве командира орудия на батарее, второй, несмотря на инвалидность, был наводчиком на "Неуловимом".
И еще... Механиком на броневике - пленный ефрейтор Карел Шекк, добровольно перешедший на нашу сторону. Сообщивший, между прочим, интересные сведения. Оказывается, на "Неуловимом" обкатывались технологии, которые собираются использовать при производстве танков. И, похоже, Госпожа История пошла другой тропинкой потому, что немцы собираются сразу делать башенную конструкцию. Мне кажется, что не стоит выпускать из виду ни его, ни инженера, высказавшего очень интересные мысли по поводу снарядов на кумулятивном принципе действия, которые он обозвал прожигающими. Кстати, последнему я пообещал походатайствовать о переводе поближе к цивилизации, в Институт, например. Иван Петрович собирает же под свое крылышко технических гениев, вдруг у нас кумулятивный выстрел в заначке появится...
- Хорошо, Денис Анатольевич. Сейчас приводите себя в порядок, отдыхайте... Кстати, не откажите в любезности поужинать с начальством...А завтра утром вместе со своими любимымиголоворезами убываете к месту постоянной дислокации... Да-с, именно так!..Там дожидаетесь прибытия остальных и с ротой поручика Стефановаотправляетесь в Ораниенбаумскую стрелковую школу. Осваивать автомат Федорова. Это - официальная версия. - Федор Артурович становится очень и очень серьезным. - Я сам еще толком ничего не знаю... Утром телеграфировал Великий Князь. Сообщил, что его срочно вызывают в Царское Село. Причина - несчастный случай в Семье. Подробности неизвестны, но Павлов тоже вызвантуда, так что, скорее всего... что-то с Императором... Я думаю, и академику, и Михаилу Александровичу в случае непредвиденных обстоятельств не помешает иметь под рукой роту отлично подготовленных солдат во главе с инициативным командиром.
- Надеюсь, не геморрагические колики и не синдром табакерки? - Как-то это всё мне очень и очень не нравится.
- Раз туда вызван академик, значит, скорее всего, - нет. - Рассуждает Валерий Антонович. - А, может быть, что-то с Цесаревичем? Иван Петрович лечил же его...
- Давайте не будем гадать на кофейной гуще. Будут факты, будем думать. А так - только фантазии и предположения. Которые могут завести куда угодно. - Подводит итоги Федор Артурович. - Мы остаемся здесь, продолжаем наступление. Насколько оно будет успешным - не берусь сказать, но постараемся. Кстати, не подскажите, кто руководит работой станций в Барановичах?
- Начальник станции Полесская Петр Григорьевич Смолевицкий и начальник депо Владимир Владимирович Нейманд. А в чем дело?
- В том, что необходимо найти некоторое число угольных вагонов, чтобы сформировать пару-тройку, так сказать, эрзац-бронепоездов. Внутри вагона делается деревянный настил, в бортах прорезаются бойницы для винтовочно-пулеметного огня, если получится, сверху накрываем листовым железом для защиты от шрапнели. С торца ставится орудие. Несколько таких вагонов, паровоз, и бепо готов... Смогут путейцы помочь нам в этом вопросе?
- Думаю - да.
- Вот и хорошо. Валерий Антонович, завтра переносим штаб в Барановичи, продумайте вариант удара по Ивацевичам с двух сторон, используя бронепоезда, и просчитайте, насколько реален рейд по железной дороге на Слоним, хватит ли на это сил.
- Федор Артурович, может быть, в качестве десанта использовать моих орлов?
- Нет,господин капитан. Повторяю: Вы, как и полагается герою, отвозите трофеи в Ставку и собираете батальон на базе. Затем с штурмовой ротой убываете в Ораниенбаум. Докладываетесь Великому князю и Ивану Петровичу. Далее - по обстоятельствам. Связь со мной - по телеграфу и радио, шифром. С ними - думайте сами.
- А что тут думать? Братья Мамины со всем их хозяйством поедут со мной. Единственная проблема - переправить одну рацию нашему академику. - Хорошо. На этом пока и закончим...
Как только прибыли на базу, в своей, ставшей уже почти родным домом, канцеляриименяждетполусюрприз.Вообще-тоязнал,чтоМихалычкэтомувремениужедолженбылбывернуться,новсуматохепоследнихднейэтособытиесовсемвылетелоизголовы.Врезультатемойкровный побратим, отнынеужеегоблагородиеГригорийМихайловичМитяев,имелудовольствиенесколькосекунднаслаждатьсялицезрениеммоейрастерянноймордочки.Послечего,улыбаясьвовсетридцатьдвазуба,доложилсяповсейформе:
- Да что рассказывать! Пришлось изрядно попотеть. Особенно, когдаУставами,дашагистикой мучили, будь она неладна! По ним, так главное, чтобы умели носок тянуть. Умеешь парадным строем шагать -и любой творог нипочем.А все остальное легче пошло. - Михалыч, хитро усмехаясь, объясняет. - Особливо, когда узнали, что ктебеприкомандирован.Наш батальон на Дону ныне в чести, как-никак Великую княжну спасти сподобились. А про остальные подвиги пришлось маленько рассказать. И даже показать кой-чего... Помнишь, как сам показывал нам "крест" и "звезду" с револьвером? Вот и я в училище такой же театр устроил. Казакам ой как понравилось, сами начали пробовать, один раз чуть друг дружку не перестреляли. Пришлось начальству вмешаться. Тогда и для Его превосходительства генералаПопова с присными повторил. В общем, сказано было, что справному казаку это без надобности, но как упражнение в стрельбе годится. А вот дома, в станице, народ, когда увидел меня с новыми погонами, да узнал где и с кем Гришка Митяев германца лупит, чуть наш плетень не снес и двери с петель не снял. Хотя нет, не Гришка, теперь вся станица по имени-отчеству величает. Настасью мою бабы у колодца расспросами изводят, мол, что да о чем ещё ей супружник поведал.
- Так ты, прострел, и дома успел побывать?
- Ага. Сдал последнюю экзаменацию раньше и на пару деньков заскочил родню повидать. Его превосходительство "попросил" гостинчик передать своему "дядьке"- пестуну еще с Турецкой. А тот аккурат рядом в нашей станицеживет. Батя очень рад был,мол, теперьмы, Митяевы, не какая-нибудь голытьба, сын вон в благородия выбился. К станичному атаману меня потащил представляться. Чуть со всеми своими друзьями на радостях не передрался, зато опосля всю ночь за столоммирились, поутрени бабки своих дедов-казаков еле по домам растащили. До сих пор, наверное, сидит, пистолетом любуется. - Михалыч как-то одновременно застенчиво и озорно улыбается. - Я ж ему часы ручные в подарок вез, ноон, как кобуру с люгером увидал, так и начал ее глазами облизывать, что твой Полкан косточку сахарную. Сдуру дал ствол поглядеть, а старики тут же пошли на двор меткость свою проверить, - я с собой два десятка патронов захватил. На выстрелы вскоре сам станичный примчался. Шуметь было начал, но после пары чарок смилостивился. Короче, вся станица, как ты говоришь, на ушах стояла... Трофей бате оставил, ну, да не беда, себе я ещё добуду.
- Гриша, не парься по этому поводу, Анатоль завтра-послезавтра со своими вернётся, привезет кучу всего, возьмешь любой.- Сначала успокаиваю Митяева, затем подначиваю. - А шашку не просили в подарок?
- Не, брат, тот, что с бою добыт, дороже всего будет.А Гурду кто другой с меня только с мертвого возьмёт. Али сыну передам, кагда старым стану. - Михалыч ласково поглаживает рукоять, кончает балагурить и говорит уже серьёзно. - Я, Денис, ему рассказал, что мы с тобой, - каксродственники теперь. Вобщем, просил он сказать тебе, что отставной вахмистр Михайло Митяев просит в гости пожаловать, как оказия будет. Род наш не шибко, конечно, богатый, но встретить обещал честь по чести... Да, и расскажи-ка, как вы там без меня повоевали. Наши про свои подвиги уже все уши прожужжали, а про тебя -молчок, лыбятся и к тебе, значит, посылают за новостями.
Повествую о наших приключениях в Барановичах, с удовольствием наблюдая за все более отвисающей челюстью собеседника. Узнав ознаменах, Михалыч от всей души лупит кулаком по столу, чуть не развалив столь необходимый предмет мебели с одного удара:
- Шестнадцать?!! Эх, меня там не было!.. Да это же!.. Да за этож всем Георгиев понадают!..
- Не знаю, что нам за это сделают, или по какому месту, как ты говоришь, понадают, но сейчас приведу себя в надлежащий вид, чтобы понравиться генералам, и везу трофеи в Ставку. Вот там все и будет ясно. Хотя,следующий Георгий мне пока что не по чину, не выслужился ещё. Да и не в орденах дело, фронт прорвали, германцам от души вломили, да и сейчас сей процесс, насколько я знаю генерала Келлера, не закончился, а идёт полным ходом. Так что, до Берлина, как бы не хотелось, не дойдем, но драпать гансам далеко придётся. Если наши "полководцы" не подведут.
- А с чего бы им? Все ордена в первый черед на них посыплются, нам уже потом, да что останется.
- Нет, Михалыч, не только в наградах дело. Как тот же Земгор на поставках наживается, рассказывать не надо? И, я так думаю, многим генералам с этого не рупь, не два и не десять перепадает. Вот и получается, что не в их интересах быстро войну заканчивать. - Про британские и французские подковерно-эротичные телодвижения я Грише пока рассказывать не буду, уж больно долгим этот разговор получится, а мне спешить надо. Тряпочки немецкие сдать и хоть что-то узнать зачем нашего Великого Князя в Царское Село срочно вызвали, и что случилось с императором...
В Ставку удалось попасть только на следующее утро, уехав попутным ночным поездом. К товарняку минские путейцы прицепили "пассажира" 3-го класса, который наполовину заполнили случайные попутчики, в основном относящиеся квсеми любимому Земгору, ехавшие по своим личным делам государственной важности. Увлечённые обсуждением разнообразных способов помощи армии в одолении супостата без ущерба для собственного кошелька, под употребление популярного напитка, получаемого путём заводской перегонки продуктов брожения некоторых видов зерновых, на нас особого внимания не обратили. Ну едет какой-то капитан в сопровождении пары унтеров, охраняющих два тщательно перевязанных тюка, и пусть себе едет. Каждому - своё. Кому кучу орденов на грудь, и пущай себе дальше геройствует, коль жизнь не дорога, кому - полезные связи и знакомства, явно обещающие светлое будущее с неизменным материальным благополучием. Один из "просветленных", правда, спустя какое-то время направился было к нам, желая, скорее всего, облагодетельствовать своим общением и халявной выпивкой, но по пути наткнулся на два угрюмо-угрожающих и один вопросительный, с лёгким оттенком презрения, взгляда. Посему сделал вид, что ему срочно нужно в тамбур, типа, подышать свежим воздухом.
Так что ночь прошла спокойно, Котяра и Паньшин, давно уже превратившийся из бузотера с лёгким налетом раздолбайства в образцово-показательного унтера, поделили время на двоих, мотивируя тем, дескать, что батальонному командиру негоже представать перед грозны очи начальства уставшим и невыспавшимся. В качестве ответной любезности по приезду завёл их в цирюльню возле вокзала, где пухленький лысенький парикмахер по очереди быстро избавил всех троих от ненужной растительности на голове и на лице и даже побрызгал вежеталем, считая это неотъемлемой частью превращения фронтовиков в цивилизованных людей.
Дежуривший по Ставке полковник после доклада о цели нашего прибытия сообщил, что начштаверх Его высокопревосходительство генерал от инфантерии Алексеев скоро освободится и предложил подождать в приёмной, роль которой выполняла половина соседнего вагона, а мой "почётный караул" направил в расположение охранявшего Ставку Георгиевского батальона ждать дальнейших распоряжений, с усмешкой выслушав мой инструктаж о том, чтобы не задирали ни в чем не повинных кавалеров, и что и кому можно говорить, а что и кому - нет.
В очереди перед кабинетом ощущал себя немного не в своей тарелке из-за настойчиво сверлящих и меня и "груз" взглядов адъютанта и нескольких присутствовавших посетителей в погонах. Спустя минут десять в приёмной появляется новый персонаж - какой-то вылизанный хлыщ с погонами генерал-майора. Причём прибывший именно по мою душу, судя по тому, как целенаправленно он оглядел немногочисленную аудиторию, уважительно оторвавшую свои пятые точки от стульев при его появлении.
- Господин капитан, представьтесь! - Генерал кавалерийским наскоком пытается показать кто в этом курятнике главный альфа-самец.
- Капитан Гуров-Томский, Ваше превосходительство!
- Цель Вашего прибытия?
- Передача захваченных трофеев Верховному Главнокомандующему, или начальнику штаба Ставки.
- Можете передать их мне и отдыхать, я сам доложу о Вас Начштаверху. - Хлыщ оглядывает тюки и делает предложение, от которого я, по его мнению, не могу отказаться. Ну, что, заставить тебя, дурашка, написать расписочку каллиграфическим почерком, мол, я, такой то, принял у не просекающего фишку туповатого фронтовика,.. число прописью,.. захваченных в бою знамен германских полков и дивизий,.. далее по списку? Или сразу послать навстречу эротическим приключениям?.. Нет, не будем развивать бюрократию, здесь и так бумаг выше крыши:
- Извините, Ваше превосходительство, мне приказано передать трофеи ЛИЧНО Его Императорскому Величеству, или Его высокопревосходительству и подробно доложить все в мельчайших подробностях.
- Кто отдал такой приказ?
- Его превосходительство генерал-лейтенант Келлер.
Похоже, этот клоун не ожидал подобной неуступчивости. Ну, что, будешь дальше качать права, или угомонишься? Штабной герой выбирает второй вариант, недовольно буркнув перед тем, как исчезнуть:
- Как хотите, капитан, но мне кажется, что Вы совершаете большую ошибку...
Дальнейшему препирательству мешает адъютант, докладывающий в трубку зазвонившего телефона "Так точно!" и торжественно объявляющий к зависти остальных присутствующих:
- Капитан Гуро-Томский, пройдите!
Чтобы не изображать тетку на базаре, умудряюсь прихватить левой рукой оба тюка, протискиваюсь в услужливо открытую дверь купе, служащего генеральским кабинетом, ставлю поклажу на пол, руку - к фуражке, и доклад:
- Ваше высокопревосходительство, капитан Гуров-Томский с трофейными германскими знаменами прибыл!
Невысокий сухонький генерал с седой бородкой несколько секунд смотрит на меня, решая, видимо, в какой манере вести разговор.
- Здравствуйте, господин капитан! Очень рад лично познакомиться со столь отважным офицером! - Алексеев встаёт из-за стола и даже не гнушается поручкаться. - Премного наслышан оВаших подвигах. Расскажите, как Вам удалось столь геройски отличиться на этот раз.
Пересказываю события последних дней, не заостряя внимание на ненужных непосвященным деталях. Хитрый старичок слушает, не перебивая, и делает по ходу повествования пометки в своём блокноте. И, очевидно, пытается приложить услышанное к каким-то своим умозаключениям. А, может быть, и к устремлениям небезызвестного господина Гучкова, вместе с которым старается "спасти" Империю. Так что хрен Вам, а не правду, господин генерал. Все делалось исключительно на голом энтузиазме солдатушек-бравых ребятушек, воевавших "За Веру, Царя и Отечество". Плюс немного того, что называется удачей.
Когда умолкаю, генерал ещё с полминуты сидит погруженный в свои мысли, затем вежливо даёт понять, что аудиенция закончена:
- Благодарю Вас, господин капитан, за подробный доклад. Я считаю, что Вы лично и все Ваши солдаты достойны самых высоких наград, которые, без сомнения вскорости воспоследствуют... Великий князь Михаил телеграфировал, чтобы Вы задержались здесь до завтрашнего дня для личного доклада. - Алексеев внезапно впивается в меня пронзительным взглядом, стараясь понять, какое впечатление произведет сказанная им сенсационная новость. - По всей видимости Его Императорское Высочество займёт пост Верховного Главнокомандующего.
И, не дождавшись никакой реакции, добавляет прежним тоном: