Да она была красива, даже очень красива, но красива той нестандартной женской красотой, которая все реже стала встречаться в этом суетливом социуме, накладывающем свои убогие каноны на своих же обитателей, делая их похожими друг на друга, внешне, в поступках, мыслях и принципах, вернее в отсутствии всяких принципов, убивая индивидуальность, как будто та претит его суетливым, лукавым, двуличным стандартам. Среднего роста, изящные манеры, неподдельная грация в движениях, стройная фигура, ничего лишнего, кричащего, но и никаких изъянов, все было при ней, тонкая талия, высокая грудь, красивые руки, сексуальные ножки, длинные, слегка вьющиеся волосы темно каштанового оттенка, выразительные, зеленые глаза, неповторимой, очень индивидуальной формы и разреза. Всю эту картину женского очарования подчеркивали две длинные пряди, отливающие темной медью, красиво и очень своеобразно падающие на правую половину лица, густые, длинные ресницы, высокие брови, правильной, идеальной формы, минимум косметики. -"А ведь и правда, зачем подчеркивать то, что и так снесет крышу любому альфа самцу", - подумал Скрипач, разглядывая новую претендентку на трон солистки. Одета девушка была в брючный костюм из дорогой, темной кожи, высокие сапоги, черная блузка. Мужчина отметил что она пожалуй похожа на Лакримозу, но сравнивать живую женщину с изваянием, конечно дело неблагодарное, но сходство все же было. В довершение к портрету он отметил, по-видимому очень дорогую, старинную заколку, в виде синей бабочки, в пышных волосах молодой женщины, и похоже что это был очень чистый сапфир, а не пусть и дорогая, но все же просто бижутерия. Девушка впервые взглянула на Скрипача, которого ей представил Главарь, та долго, не отрываясь, всматривалась в его лицо, как будто изучая и сравнивая с каким-то эталоном, затем улыбнулась таинственно-счастливой улыбкой, как если бы вдруг отыскала то, что очень долго разыскивала, и боялась не найти. Странное облегчение просто читалось на ее лице, и с этого момента она уже не сводила глаз с Музыканта, изредка отвлекаясь на реплики лидера группы. Когда повелитель смычка поцеловал красивую, узкую ладонь девушки, протянутую в знак приветствия, он ощутил легкий аромат Звездной Ночи, и именно в этот момент уже он не мог оторваться от ее глаз. Они стояли так и смотрели друг на друга, она еле заметно улыбалась, он просто застыл как завороженный, утонув в этом женском образе. Главарь нарушил идиллию, хотя начало ему похоже понравилось, предложив к исполнению известную композицию, очень популярной группы с мировым именем, видимо решив этим смутить претендентку. Та не отрывая взгляда от Скрипача, просто кивнула, не придав абсолютно никакого значения ни названию группы не их хиту. Главарь даже помотал головой от удивления. Сначала вступили клавиши, она, немного смутившись своей откровенности, отвела глаза от Скрипача, очень грациозно опустив их, и укрыв покрывалом длинных, густых ресниц, затем, внутренне преобразившись, взглянула на него уже совсем другим взглядом, это был взгляд полный тайны, грусти и какой-то запредельной нежной тоски. Мужчина понял, она будет петь для него. Бас гитара обозначила свое присутствие в теле начавшего развиваться музыкального произведения. Вступили ударные. Настал его миг, Скрипач закрыл глаза и коснулся смычком тела своей самой верной любовницы, скрипки, та ответила печальной, тонкой, нарастающей музыкальной фразой. Когда он в очередной раз взглянул на девушку, то увидел широко раскрытые, полные обожания и восторга глаза. Настал ее момент, и ..... , она запела...... Ударник выронил палочку, Главарь сбился с ритма, соло гитарист выстоял, но от удивления попятился и чуть не упал на акустику. Мелодия сползла в полный разнобой, наступила тишина. Главарь первый пришел в себя, он только и смог выдавить, - "Вот это мы удачно собрались." Затем торопливо крикнул, - "Сначала, всем собраться." Она немного смущенно улыбнулась, опять вступили клавиши. Скрипач стоял и не мог придти в себя, да, пацаны были хорошими музыкантами, но..... Уж он то был суперпрофессионалом и играл во многих ведущих мировых коллективах, слышал многих ведущих солистов и солисток, но это, это был даже не его уровень, это был полный эксклюзив, такие голоса можно было пересчитать по пальцам. О ней не могли не знать специалисты, она должна была где-то учиться, кто-то должен был ее учить, о том что девушка до этого не выступала, он даже не мог допустить мысли, так профессионально она вела свою партию. Это был фантастический женский вокал, неповторимого окраса, очень редкого тембра и потрясающей авторской подачи. Они заворожено, не отрываясь, смотрели друг на друга, он для нее играл, а она для него пела, остальных не существовало, не существовало вообще ничего вокруг. Они как будто висели над бездной, в вакууме, только они, только музыка, и только ее голос. Когда музыканты умолкли, на окрестности музыкальных подмостков навалилась мертвая тишина, было слышно как скрипит деревянная сцена, слегка раскачиваясь вместе с дубами-исполинами, на которых она была подвешена. Все кто находился вокруг, стояли замерев, и смотрели на нее, а она смотрела на него, смотрела очень серьезно и очень нежно. Затем грянули аплодисменты, девушка как бы очнулась, поклонилась и жестом дала понять публике, что это не ее заслуга, а хорошая работа всего коллектива. Главарь был счастлив, - "Вы приняты, конечно я не смогу платить вам столько, сколько стоит ваш голос и ваш талант, но я хотел бы чтобы вы у нас остались." -"Деньги не имеют значения, я нашла то, что искала", - просто ответила дива, не отрывая взгляда от Скрипача. Тот подошел к ней, и поцеловав ей руку произнес, заметно волнуясь, - "Я потрясен, почему я не встречал вас ранее, ведь вы не могли не петь до этого, это просто невозможно." -"Я очень долго не пела, после одного несчастного случая я потеряла голос, но теперь все хорошо." Он держал ее за руки, ему не хотелось разрывать эту связь. Бабочка, с синими, "сапфировыми" крыльями, села на их сцепленные ладони, от молодой женщины исходил аромат Звездной Ночи, у Скрипача от этого запаха закружилась голова. Главарь вернул его в действительность, забрав у него предмет его зачарованности. Уходя она сказала, - "Меня зовут Лакримоза." -"Я и не сомневался", - ответил он невпопад, забыв назвать свое имя. Мужчина оглянулся, зрители нехотя расходились, под впечатлением от увиденного, а особенно от услышанного. Поодаль Скрипач заметил две фигуры, это были Черный Прозаик и Скучный сталкер, они стояли, и очень серьезно, пристально, на него смотрели, будто оценивая.
И закружилась круговерть событий, а вместе с ними вращалась карусель межличностных отношений солистки и скрипача. Оба были уверены в том, что стоит им оказаться наедине, как в тот же миг небо упадет на землю, и они утопят друг друга в своих чувствах. Музыкант часто влюблялся, это и понятно, тонкая натура, талантливая индивидуальность, плюс творческая подоплека во всем, ну и как говорится Бог внешними данными не обидел. Женщины сдавались ему очень легко, и нужно отметить он умел этим пользоваться, но и не злоупотреблял, он был очень порядочным человеком, но такого с ним никогда еще не было. Лакримоза же, казалось просто не замечала других мужчин. Они оба, как будто сговорившись, не торопили события, хотя подолгу порой не могли заснуть, думая друг о друге. Мужчина и женщина наслаждались тем, как красиво развивались их отношения, зная наверняка, что это конечно же закончится любовными баталиями, но именно эта уверенность, заставляла их досконально проживать каждую секунду , приближающую к той грани, за которой мечты становятся реальностью, лишая любовников завораживающей тайны, первооткрывательства интимной стороны своей страсти. Оба понимали, что тогда наступит момент, когда они начнут уже изучать друг друга с интимной стороны, и это целый мир, чувств, ощущений, эмоций и слов, но к той грани, которая отделяла влюбленных сейчас от этой их вселенной, они уже никогда не вернутся. Поэтому Лакримоза и Музыкант не спеша продвигались к тому пределу, когда сдерживать себя уже не смогут, да и не захотят. Скрипач красиво ухаживал, дарил цветы, готовил для нее ужин, она варила потрясающий кофе, затем они подолгу гуляли, размышляя о музыке, ходили в кино, сидели в уютных кабачках, слушали уличных музыкантов, в общем напитывались друг другом, перед тем как перейти на совершенно иной уровень отношений. Группа "Месса", с приходом Лакримозы, перешла на иной уровень профессионализма. Упитанные, сытые, лоснящиеся от успешности продюсеры, становились в очередь, чтобы предложить свои контракты. На сцене Музыкант и Лакримоза выливали в музыке все свои эмоции и чувства друг к другу, они вытворяли такое, что публика сходила с ума от восторга. Финансы коллектива тоже пошли в гору, все складывалось как в красивом фильме, про настоящую любовь, музыку, романтику и эротику. И вот однажды Лакримоза просто сообщила своему другу, что если он не против, она хотела бы переехать к нему жить, объяснив это свое желание тем, что так им удобнее будет репетировать. Но глаза ее при этом светились таким обещанием не только совместных репетиций, что Скрипач чуть не потерял сознание от того, что именно сегодня все случится. А потом была незабываемая ночь, в его старом, каменном доме, при свете полной Луны, развалившейся в кроне гигантского дуба, занимавшего все пространство небольшого дворика, огороженного чугунной, витой решеткой, увитой плющом. Ночь эта не была копией его сна, но она была такой же пронзительной как тот сон. Музыкант потянулся за бокалом вина, стоящем на столике, затем вспомнив свое пробуждение тогда, в прошлый раз, с опаской обернулся.....
Лакримоза спала, улыбаясь во сне, как может улыбаться только влюбленная до беспамятства женщина. Ее волосы рассыпались по подушке, от нее пахло Звездной Ночью. Скрипач отпил из бокала и провел ладонью по ее лицу, девушка открыла глаза, порывисто притянула его к себе, и прижавшись всем телом к мужчине, прошептала, - "Продолжим?" Небо опять упало на землю, любовники не могли оторваться друг от друга несколько дней. Главарь все понимал и не тревожил их. Потом было заграничное турне, группа гастролировала по Европе, это был успех. На их концерты приходили именитые музыканты, дирижеры и солисты, все с интересом слушали Лакримозу, недоумевая, почему такой голос до сих пор оставался в тени. Лакримоза получила несколько заманчивых предложений, но на вопрос Главаря, - "И?" Просто улыбалась, и отрицательно мотала своей очаровательной головкой. Все складывалось хорошо, повелитель скрипичного ключа ловил себя на мысли, что вопреки его предыдущему опыту, он не мог насытиться этой своей неочевидной связью, и только больше и больше к ней привязывался.
Скуч разлил вино по стаканам, протянул один Черному Прозаику. На востоке вставало синее светило, на западе закатывалось другое, изумрудно-зеленый свет которого, перемешивался с синевой более яркого соседа по пространству, заставляя кристаллы светиться всеми оттенками холодных цветов радуги. Озеро лежало ровным зеркалом до горизонта, кристаллы, отраженные в воде, тоже добавляли красок этому, богатому на них уголку неочевидного мира. -"Ты же знаешь чем заканчиваются нестандартные воплощения, зачем ты их обрекаешь на это?" - Осведомился сталкер, отпив из граненного стакана. -"Тщеславие мой Скучный друг, я ведь все таки прозаик, хочу написать пронзительную, красивую "Готическую новеллу", и затмить этих двух литературных каннибалов, которые вершат твою с Безумным судьбу." -"Я не хочу жить жизнь марионетки, поэтому, посредством безупречного намерения тотальной свободы, стал не литературным, а реальным персонажем." -"А тебе Скуч не надоело плясать под дудку Пишущего и Сказочника На?" -"Мне все равно какие дороги топтать, лишь бы они уводили за горизонт", - сказал и осушил стакан.