Черная Вдова с трудом вытащила пьяного в дым Скрипача из такси, она обнаружила его мертвецки пьяным на мраморной скамье возле изваяния его странной привязанности, девушки, которая судя по всему жила на свете примерно лет триста, триста пятьдесят тому назад. Она растормошила мужчину своей мечты, все складывалось как нельзя лучше, у девчонки созрел план, как ненавязчиво сделать так, чтобы Музыкант оказался в ее постели, ну а дальше..... , она улыбнулась, ни один мужчина, который попробовал ее любви на вкус, не смог потом оторваться от этого источника страсти, нежности и интимности. Черная умела привязывать к себе мужчин, тех кто был ей интересен, ну а сейчас, она была и сама влюблена, нет не так, она сходила с ума по этому немного странному, но такому желанному ей объекту мужских достоинств. Ревность, эта странная ревность к мраморной сопернице заводила ее еще больше, этот напиток женского соперничества, "кофе с коньяком", как назвал его как-то Черный Прозаик, заставлял ее сердце биться чаще. Пусть он слышит этот ритм моей страсти, ведь он теперь слышит, она взглянула на тату своего кумира, набитое на ее левой груди. Ей показалось что тату ожило на вздымающейся от учащенного дыхания, ее красивой, высокой груди. От волнения девушка даже забыла о странном событии этого вечера, несколько часов ее жизни выпали из контекста ее личных хроник. Черная Вдова точно помнила, что решила во что бы то ни стало завоевать сердце своего возлюбленного этой ночью, но пришла в себя бесцельно бродящей по самым дальним дорожкам дикого парка. В памяти осталась только странная фраза, сказанная кем-то, - "Передай привет Белке....." Какой Белке, кто просил передать привет, она вспомнить не смогла. Все эти перипетии сегодняшнего вечера улетучились когда она, долгим, горячим поцелуем привела Музыканта в чувство. Как же долго она об этом мечтала, потому не смогла отказать себе, и воспользовалась беспомощным состоянием предмета своей страсти. Уходя из "Города готов", как они сами именовали свой лагерь, она без всякой злобы, сама удивившись почему так поступает, обратилась к мраморной Лакримозе, - "Прости, но на этой войне каждый за себя." Музыкант проснулся от того, что Лакримоза торопливо снимала с него одежду, заметив что он пришел в себя, она впилась в его губы своими, как тогда, той ночью, которая так изменила его жизнь. -"Я знал что мы все равно будем вместе", - прошептал мужчина, когда бесконечно долгий поцелуй все же пришлось прервать. Она со стоном опять припала к его губам, ее тело дрожало. Любовники не спеша освобождали друг друга от ненужной уже одежды. Музыкант не узнавал помещение в котором находился, окна были плотно зашторены, в комнате было темно, почти темно, только свет от настольных электронных часов, которые показывали три ночи. Он не мог и на этот раз определить наверняка, сон это, полусон, или явь, к тому же он все еще был пьян. Скрипач разглядел еле различимую розу на плече своей женщины. -"Она!"- Промелькнула мысль. -"Ну конечно она." Мужчина музыкальной наружности не смог ответить себе на вопрос, а почему он собственно сомневается, видимо все таки его подсознание что-то смущало. Может горьковатый запах дорогих духов, вместо аромата "Звездной Ночи", как в прошлый раз, а может некая порывистость, в любовной баталии, которая характерна молодым девчонкам, или ее голос который был немного ниже по тембру, или слова, которые она шептала в пьяном угаре любви, или нюансы интимности, характерные для каждой женщины в отдельности. Это как отпечатки пальцев, или узор сетчатки глаза, это всегда очень индивидуально. Да все было, и страсть, и желание утопить своего мужчину в нежности своих анатомических прелестей, и танец опытных, нежных рук по его телу, но вот пожалуй не хватало той утонченности во всем этом, которая свела его с ума той ночью, первой их ночью. Она прошептала, - "Не шевелись, я хочу все сделать сама." И он отдался на откуп этим нежным рукам, губам и всем остальным изыскам женского тела. Мужчина погрузился в этот древний танец любви, его любовница умело солировала в поединке их противоположных начал, он даже непроизвольно застонал, когда все завершилось водопадом эмоций и любовными конвульсиями их разгоряченных тел, плотно прижатых друг к другу. Его подруга устало, со вздохом счастья, прилегла рядом со своим повелителем, он нежно обнял ее, поцеловав черную розу на ее плече, тихо сказал, - "Ты потрясающая женщина Лакримоза, я тебя очень люблю." Женщина рывком отстранилась от Скрипача, и зло ответила, - "Я не Лакримоза." Мраморная скульптура еле заметно вздохнула и простонала, это был стон отчаяния. Черный Прозаик посмотрел на часы, они показывали три ночи. -"Пора детка, сделай шаг СЛЕВА НАПРАВО, а я тебе помогу." Он развернул черное покрывало, это была чернота особого рода, она была чернее самых темных колодцев. Мужчина рывком накинул черное полотно на фигуру девушки, и тихо произнес, - "Ключник открывай." Старческий, скрипучий голос произнес, - "У тебя нет полномочий." -"Открывай каналья, пока я не взбесился", - холодно, без эмоций, процедил сквозь зубы Черный. После неуверенной паузы голос из тьмы ответил, - "Платишь или кланяешься?" -"Да хрен с тобой старый, кланяюсь", - и Черный Прозаик отвесил реверанс в стиле эпохи Людовика тринадцатого. Ткань покрывала заклубилась и превратилась в угольно черный туман, туман рассеялся, и вместо печальной, мраморной фигуры, на постаменте стояло большое зеркало в дорогой раме, в нем растерянно озираясь стояла очень красивая, молодая женщина, лет двадцати пяти, с распущенными, слегка вьющимися волосами, в старинном траурном платье, на ее оголенном левом плече красовалась черная роза. Прозаик протянул ей руку, - "Сделай шаг детка, иди ко мне."Девушка неуверенно шагнула из зеркала, оно тут же исчезло. -"Где я, и кто вы?" - Неуверенно озираясь по сторонам осведомилась она. -"Ты потеряла память, после автокатастрофы, но теперь все хорошо, я помогу тебе вспомнить все." -"Пойдем со мной", - Черный накинул ей на плечи теплый, клетчатый плед и бережно обняв за плечи, повел прочь от надгробия, вглубь темных аллей. Скрипач был зол на себя, но еще больше он был зол на Черного Прозаика, за то что тот напоил его, да еще поиздевался, рассказывая ему всякие небылицы. Но в еще большую ярость мужчину привел тот факт, что на месте его любимого изваяния, он обнаружил пустой постамент, фигура женщины исчезла. Он отыскал Черного, и нервно схватив его за плечо, зло спросил, - "Где она?" Глаза Прозаика полыхнули алым. Музыкант почувствовал как его сердце сжала когтистая лапа, он это почти видел, его бьющееся сердце сжатое когтистой ладонью какого-то существа. У него перехватило дыхание. -"Больше никогда так не делай, в следующий раз я могу не успеть перехватить его руку." -"Чью руку?" Изумленно прошептал Скрипач, корчась от боли. -"Мою руку." -"Мою но другую", - холодно ответил Черный. Ничего не поняв, мужчина уже вежливо осведомился, - "Где она?" -"Она у меня, пока у меня, ей необходимо придти в себя, адаптироваться, она сейчас как новорожденный ребенок." Помолчав добавил, - "Скоро ты ее увидишь, теперь все будет зависеть от тебя, смотри не ошибись.