Аннотация: Мультиплицированная версия этой истории на YouTube: https://www.youtube.com/watch?v=_tBTtYAtNW4&t=12s
Метод, примененный нами в отношении Наполеона Бонапарта, вполне сгодится, чтобы оценить значение еще одного убийства, совершенного фюрером немецкого народа Адольфом Гитлером, который, как известно, убил самого себя при помощи капсулы с цианидом и контрольного выстрела в голову. Это случилось 30 апреля 1945 года в подземном бункере Рейхсканцелярии, куда диктатора загнали непрерывные обстрелы и бомбежки. Гитлер свел счеты с жизнью, чтобы избежать суда за преступления, которые он понаделал. Повлияла ли его смерть на ход мировой истории? Разумеется, нисколько не повлияла. Сказанное вовсе не означает, будто мне не жаль, что он не предстал перед судом. Еще как жаль, с его-то красноречием. Мы бы наверняка услышали от него много чего интересного про других поджигателей Второй мировой войны. Но я сейчас о другом. Меня всегда умиляли детективные истории, в которых фюрер, пристрелив вместо себя двойника, улизнул прямо из-под носа советских солдат, пересек Атлантику, словно Фантомас, в субмарине из волчьей стаи адмирала Деница, (Тут кадры из Фантомаса с подлодкой), натурализовался в Аргентине и был таков. Дожил до преклонных лет в уютном бунгало, потягивая текилу через соломинку на берегу бассейна. Так и представляю себе этого законченного психа в шезлонге, бермудах и пляжных тапочках. То есть, чисто теоретически он, наверное, мог сбежать в Аргентину и даже Антарктиду, на законспирированную подземную базу СС, но это бы был уже не Гитлер. Злой гений, развязавший Вторую мировую войну, умер в Берлине вместе со своим кошмарным Третьим Рейхом. Точка.
Да что там Гитлер. Если уж на то пошло, даже убийство самого Александра Великого в столице едва сколоченной им империи - Вавилоне, осуществленное заговорщиками из ближайшего окружения царя, которыми дистанционно руководил коварный диадох Антипатр, не представляется мне заслуживающим включения в десятку. То есть, злоумышленники, разумеется, попали в десятку, ловко ликвидировав своего предводителя до того, как он добрался до них. И это определило их судьбу. Но, не оказало существенного влияния на ход мировой истории. Уже догадались, почему? А потому, что величайший полководец Античности свое отвоевал, яд сразил его на излете блестящей карьеры. Не согласны, что она подошла к концу? Так ведь он захватил практически всю Ойкумену, как у эллинов было принято назвать заселенные относительно цивилизованными людьми территории, за пределами которых проживали троглодиты. Куда еще Александру было двинуть свои войска? В Сибирь? (Тут Саахов из Кавк. пл.). Но ведь тогда никто еще не догадывался о том, сколько бабла можно будет извлечь, качая из недр углеводороды. Опять же, путь македонской армии на север преградили воинственные кочевники - массагеты. Сырдарья или Яксарт, как называли эту самую длинную реку Средней Азии скифы, служила естественной границей между подвластными персам сатрапиями и скифами, причем, трудно сказать, кто был больше заинтересован в существовании этой естественной преграды, первые или вторые. Вон, грозный персидский царь Кир, тоже прозванный современниками Великим за то, что сколотил мировую державу Ахеменидов, сделал попытку, сходил за речку. Массагеты уничтожили его не знавшее поражений войско до последнего человека, а самому царю отрезали голову. Которую кинули в наполненный кровью бурдюк. Дескать, пей, раз замучила жажда. На дворе стояло лето 530 года до н.э. Сомнительно, чтобы Александр не знал поучительной истории своего предшественника, хоть и минуло двести лет. Он наверняка читал сочинения Геродота, как-никак, его учителем был сам Аристотель. К слову, между обоими правителями было много общего. Кир основал на берегу Сырдарьи город Кирополь, современный Истаравшан, названный им в честь себя любимого. Александр Великий, в подражание персидскому властелину, поступил аналогично, основав Александрию Эсхату, ныне город Худжанд в Таджикистане, но дальше на север не сунулся. Повернул на юг, двинувшись покорять многолюдную Индию, о ее несметных богатствах уже в ту пору ходили легенды.
Где с большим трудом захватил приличную часть Пенджаба, лежащего значительно севернее полуострова Индостан. Здесь, на реке Гидасп, одном и притоков Инда, величайший полководец Древнего мира дал свою последнюю крупную битву, сокрушив армию царя Пора, ей не помогли даже полторы сотни боевых слонов, этих танков Античности. Распрощавшись с войском, перебитым македонянами чуть ли не до последнего человека, Пор признал Александра своим повелителем. Но и македоняне понесли серьезные потери, а слухи о могущественной империи Нандов, лежащей к югу от владений Пора, не вызывали у усталых солдат ни малейшего оптимизма. Наоборот, они впали в уныние. Самой южной точкой маршрута, проделанного македонской армией, стало устье Инда. Здесь в ноябре 326 года до н.э. закаленные ветераны устроили своему командиру форменную итальянскую забастовку, заявив, что не сделают больше ни шага. Прощай оружие, сказали они, хоть Хемингуэю лишь предстояло написать этот роман в далеком будущем. Не помогли ни уговоры, ни казни. В конце концов, Александр уступил, а что ему еще оставалось делать, и обескровленная армия повернула восвояси. А, если точнее, ретировалась в покоренную Вавилонию по берегу Персидского залива. Никаких пятизвездочных курортов там, в ту пору, разумеется, не было. Путешествие оказалось ахово трудным, значительная часть солдат погибла в пути от жажды, недоедания и болезней.
В самом начале лета 323 года до н.э. великий завоеватель занемог на пиру, устроенном сыновьями опального наместника Македонии Антипатра, братьями Кассандром, Иоллаем и Филиппом. Незадолго до того мать Александра Олимпиада отправила венценосному сыну письмо, в котором обвинила наместника в злоупотреблении служебным положением, мол, Антипатр, пока ты воюешь на востоке, возомнил себя чуть ли не царем. Александр немедленно вызвал наместника на разбор полетов, планируя хорошенько намылись Антипатру шею, но тот нанес упреждающий удар. Точнее, удар нанесли его сыновья. Конечно, их вина не доказана, однако, будем иметь в виду: самый младший и них, Иоллай, числился царским виночерпием, а самый старший, Кассандр, позже-таки воплотил свою мечту и стал македонским царем. А, заполучив трон и скипетр, уничтожил мать великого завоевателя Олимпиаду, ее, к слову, забили камнями, и его жену Роксану, и их сына Александра IV Македонского, и даже царского бастарда Геракла, внука Дария III, поставив таким образом точку в четырехсотлетней истории правящей династии Аргеадов... (Тут фрагмент из Сопрано с русским).
На тот момент, когда Александра Великого не стало, созданная им империя раскинулась на двух континентах, простираясь от Балкан на западе до Памира и Гималаев на востоке, от Кавказских гор и Ферганской долины на севере и до устья Инда и верховьев Нила на юге. Разумеется, окажись под рукой у отравленного царя подходящий антидот, он наверняка бы не успокоился на достигнутом. Не тот это был человек, чтобы почивать на лаврах. Но вот вопрос, многого бы он добился еще? Накануне гибели царь планировал присоединить к своим владениям Аравию. Ну заполучил бы он три миллиона квадратных километров песка, и что? Возможно также, он повторил бы попытку и заново вторгся в Индию. Его там, к слову, не ждали. Точнее, ждали во всеоружии. Так что весьма сомнительно, чтобы выгорело. Относительно небольшое, но отлично подготовленное войско Александра сокрушило одряхлевшее государство Ахеменидов на кураже, после целой серии головокружительных побед, которые следовали одна за другой, как пули из пулемета. Сокрушило и утвердилось в его старых границах. Не думаю, будто македонянам посчастливилось бы повторить блицкриг при столкновении с индийской империей Нандов, которая лежала к югу от Пенджаба. Если верить индийским источникам, Нанды располагали армией в миллион солдат и десять тысяч боевых слонов. (Тут император из Зв. Войн: Их ждет миллион моих солдат). Уложить столько народа, даже обладая полководческим гением Александра, было весьма непростой задачей. Добавьте сюда непривычно жаркий и влажный климат, джунгли и растянутые коммуникации для снабжения армии, и вы получите правильный ответ.
Есть сведения, что Александр планировал захватить Карфаген, величайшую торгово-рабовладельческую республику того времени. А затем и Рим, который в эпоху Александра Великого не только уже успел родиться на своих Семи холмах, но и отрастил приличные зубы с когтями, отжав половину Апеннинского полуострова у неудачников, которых угораздило обосноваться по-соседству. Тут хочу сказать вот что. Карфаген, будучи античным прообразом средневековой Венецианской республики, занимал на суше узкую полоску южного побережья Средиземного моря, за которой дышала жаром бескрайняя духовка - Сахара. Соответственно, карфагеняне привыкли обходиться на суше компактными наемными отрядами, а весь упор сделали на флот. Точно англичане в XVIII столетии. Двести пунических квинквирем, вдвое превосходивших по мощи греческие триремы, фактически безраздельно господствовали в западной части Средиземного моря, и набиравшим силу римлянам еще только предстояло ощутить на собственной шкуре эту мощь по ходу известных всем Пунических войн, когда карфагенский флот на раз топил римские эскадры. Опять же, я только что назвал сухопутные силы карфагенян наемными и компактными. В этом определении не было ни намека на пренебрежение. Армия Карфагена, которая, к слову, как и индийские противники Александра Великого, имела в своем составе подразделения боевых слонов, была профессиональной и сумела вырастить целую плеяду блестящих полководцев и флотоводцев, самым прославленным из которых, безусловно, является Ганнибал. Тот самый, кто первым в мировой истории осуществил успешный переход армии через Альпы, а римские легионы громил столь искусно и одновременно, безжалостно, что принятые им стратегические и тактические решения по сей день изучаются слушателями военных академий.
Согласен, у Александра Македонского был свой, тоже неслабый флот из греческих и финикийских кораблей. Кроме того, он еще в 332-м году, незадолго до покорения Египта, на примере расположенного на скалистом острове и защищенного мощными стенами финикийского города Тир показал, что неприступных крепостей не бывает. Кстати, взятый после семимесячной осады и безжалостно истребленный Тир был союзником Карфагена. Больше того, Карфаген был основан выходцами из Тира, то есть, последний был метрополией первого. При этом, не стоит забывать, для расправы с тирийцами понадобились консолидированные усилия всей македонской армии и ее новых вынужденных союзников, царей Библа и Силона, которые еще недавно служили персам и переметнулись на сторону победителей после эпохального сражения при Иссе, когда в руки Александра попала вся семья последнего ахеменидского царя. Кто знает, как бы повели себя эти новоприобретенные сателлиты, если бы македонский царь надолго застрял в Северной Африке. Опять же, сравнивать Тир с Карфагеном, чье население в те времена достигло отметки в 700 000 жителей, это все равно, что сравнивать современную Британию и США. Словом, кто его знает, как легла бы карта, но, нисколько не сомневаюсь, война с Карфагеном не стала бы для македонян веселой прогулкой. Как не стала бы ею и гипотетическая война с Римом. В конце концов, знаменитый царь Эпира и Македонии Пирр, родившийся всего спустя три года после смерти Александра Великого и приходившийся тому двоюродным племянником, весьма опрометчиво бросив римлянам вызов, отгреб от них по полной программе. Отгреб так, что выражение Пиррова победа, стало нарицательным и используется по сей день.
Между тем, по свидетельству древнеримского историка Тита Ливия, современники считали Пирра реинкарнацией двоюродного дядюшки, а, сам, на минуточку, карфагенянин Ганнибал, ставил в рейтинге полководцев на второе почетное место после Александра Великого. Себя Ганнибал считал всего лишь третьим, такая вот похвальная скромность. В итоге, кто может поручиться, что теоретическая победа Александра Македонского над Римом тоже не стала бы пирровой? Тем более, что и Пирра, И Ганнибала римляне в конце концов укатали, не помогли ни боевые слоны, ни несомненные полководческие таланты. Ну а кроме Рима, позариться в Западной Европе было не на что и не на кого. Ее дремучие леса населяли нищие, зато чрезвычайно воинственные дикари. Если кто что-то не то подумал, я сейчас говорю о кельтах, а не об эмигрантах с Ближнего Востока. Грабить их было небезопасно, они и сами были по этой части большие мастера. (Тут два негра из Большого куша: кто станет грабить двух черных со стволами в машине дешевле рубашки). К тому же, бессмысленно, кельты были бедны и злы, не по зубам самим римским легионам. Что же до македонских фаланг, то последним было абсолютно нечего делать в европейских чащах. Как им нечего было делать в непроходимых джунглях Индостана. Даже если бы величайший завоеватель Античного мира каким-то чудом их туда снова загнал. Помните, как его ветераны воткнули в землю штыки на берегах Инда еще в 326 году? Их можно понять, солдатам осточертело сражаться годами, они истосковались по дому и хотели хоть немного пожить. (Тут Вот бы армию по хатам распустить). Александр, кстати, прекрасно осознавал эти чаяния, по возвращении из Индийского похода он демобилизовал целую армию, начав комплектовать новые подразделения юношами персами, обучавшимися воинскому мастерству под присмотром опытных македонских инструкторов. Это абсолютно логичное решение царя, ощутившего себя повелителем громадной восточной империи, имело весьма неоднозначные последствия. Армия была оскорблена, теперь македонские ветераны чувствовали себя жестоко обманутыми. Разумеется, у них нашлись и другие веские поводы для острого недовольства.
Очутившись на троне Ахеменидов, Александр повел себя соответственно, как Ахеменид. Иными словами, женился сразу на двух дочерях персидских царей, свергнутого им Дария III и его предшественника Артаксеркса III, завел себе по-восточному пышный двор из временно безработных персидских вельмож, которые, разумеется, принесли с собой свои восточные обычаи. В итоге, Александр начал кутаться в персидские одежды и требовать от окружающих восточного раболепия. Иначе и быть не могло, новые подданные его бы просто не поняли. И не восприняли, как полноценного властелина. (Тут Сухов: Восток - дело тонкое). А так его не поняли товарищи по оружию, которым вовсе не улыбалось лизать башмаки новоиспеченному божеству, с которым они еще вчера бились против варваров плечом к плечу в тесном строю. Или делились последним сухарем на привале. Или спали в одной солдатской палатке. Александр, разумеется, чувствовал эти настроения вчерашних соратников, в результате, ему повсюду стали мерещиться заговоры. Как мнимые, так и самые настоящие. Таким образом, не успела окончиться завоевательная война, как разразилась внутренняя, на удержание власти. Она была почти такой же кровавой. Одной из первых ее жертв пал командующий тяжелой конницей Филота, герой битвы при Иссе. Его обвинили в измене, добыли признание под страшными пытками и казнили, забив камнями. За Филотой последовал его отец старик Парменион. Александр велел убить своего учителя воинскому мастерству предательским ударом в спину, войско наверняка не оценило бы суда над ним, вот и пришлось зарезать по-быстрому. (Тут Саид из Белого солнца: Мой отец ничего не сказал, Джавдед убил его в спину). Чуть позже царь собственноручно заколол на пиру Черного Клита, друга детства и начальника личной охраны. Это было по-пьянке, и тем не менее. Александр при персидских вельможах стал осмеивать трусость македонских военачальников. Клит, вспылив, сделал ему замечание. Александр, в отместку, обвинил в трусости самого Клита. Тот, в ярости, закричал: моя трусость спасла тебе жизнь при Гранике. Так и было на самом деле, Клит ничуть не преувеличивал. В битве, с которой некогда начался беспримерный азиатский поход македонян, Клит заслонил царя щитом, когда под Александром пал конь, и царь очутился на волосок от гибели. Еще мгновение, и персидские всадники нанизали бы его на копья. Это были опрометчивые слова. Царь метнул в Клита сариссу - тяжелую македонскую пику, и сразил наповал. (Тут сцена из Брата: он Шишу замочил наглухо). Если верить Плутарху, позже, протрезвев, раскаивался. Однако, затем продолжил в том же духе, у него просто не было другого выхода, как запугивать македонскую верхушку, чтобы не дергалась. Элита сделала ответный ход, плеснув яду в кружку, поданную царю Кассандром. Но, разумеется, ее мог подать кто угодно еще. Любой и диадохов Александра, заинтересованных в смерти патрона. Например, Птолемей, первым ослушавшийся воли покойного царя и улизнувший с его телом в Египет, оно послужило ему для его легитимации в чине фараона. Или Селевк, будущий царь Сирии, сначала выступивший против Птолемея на стороне регента империи Пердикки, а затем преспокойно зарезавший последнего в дельте Нила. Или диадох Антигон по кличке Циклоп, убивший заместителя Пердикки Эвмена.
Вообще, это весьма показательно, что единственные полководцы Александра Великого, пытавшиеся отстоять интересы его семьи, жены Роксаны и наследника Александра IV, Пердикка и Эвмен, пали первыми жертвами в войне, развязанной диадохами немедленно после смерти патрона, его тело еще не успело остыть. Даже изображения Пердикки и Эвмена, и то не сохранились, представьте себе. Вот поэтому я с полной уверенностью говорю: даже завоевав Западное Средиземноморье, и даже Индию, македоняне бы этих территорий не удержали при любых раскладах. Их империю постиг молниеносный распад сразу же после смерти императора. А она была предопределена. В битвах бульдогов под ковром Александр Великий оказался откровенно слабым. Не удивительно. Ведь он был солдатом, а не интриган, вроде товарища Сталина. (Тут Сталин из Ут. солнцем: Правильно, правильно, б-дь). Его преждевременная кончина, повторюсь, не изменила хода мировой истории. Чего не скажешь о гибели его отца македонского царя Филиппа II, павшего от руки киллера за одиннадцать лет до этого. Вот она, как раз - на десятом месте нашего рейтинга. Но, о ней позже, в следующей передаче.