Сырец обрывается на гребне холма. Перед нами - чудесный лес. Он раскинулся в широкой лощине. Из-за зелени проглядывает озеро, издали напоминая обломки бирюзовой мозаики во мху. Включаю "нейтралку", "Opel" идет накатом. В нижней точке спуска трасса ныряет под железнодорожный путепровод. Становится сумрачно, мы в лесу. Пахнет дубовой корой, грибами и цветущим озером. Неудивительно - середина августа...
- А помнишь, - Мой Друг оживает, - как Валерка Протасов с велосипеда загудел? Мы еще решили, что ему конец. Во-он за тем пригорком это и было... - справа мелькают лесистые отроги, знакомые с детства в мельчайших деталях. Похоже, тут ничего не изменилось.
- За старым бруствером... - поправляю я, и он согласно кивает.
Эхо войны
Сырецкий лес исчеркан обвалившимися линиями укреплений, теперь они напоминают шрамы. По большому счету, так оно и есть. Время зализывает их постепенно, из года в год, десятилетие за десятилетием. Траншеи теперь напоминают тропинки, проваленные блиндажи выглядят живописными полянами. Старые ДОТы, поросшие мхом, прячутся за густым чертополохом. Ныне здесь очень тихо, лес умеет хранить тайны, и он делает это.
Помню, как мы шастали тут после занятий, мечтая раскопать автомат или пулемет. Но, думаю, артефакты такой невиданной ценности выгребли уже первые послевоенные поколения, так что нам достались жалкие крохи. Как-то я выудил из земли пробитую осколком немецкую каску, а Мой Друг подобрал ржавые стреляные гильзы, в компании пары вполне сносно сохранившихся патронов. С той поры утекло еще четверть века, и, нынешняя детвора уже не рискует наступить на притаившуюся подо мхом мину. Эхо войны отзвучало. Вот и хорошо, что так.
- Как он того оврага не заметил? - я возвращаюсь к Протасову, приятелю нашего детства, и его полету тридцатилетней давности. Я вижу его вполне отчетливо.
- Форсил, без рук... - предполагает Мой Друг. Это старое, полузабытое словечко. Откуда он его выкопал? Детство материализуется и подхватывает нас. Мы отдаемся ему, словно течению. Воспоминания, оказывается, стояли рядом и, похоже, рады, что их позвали. А может быть, это сделал лес? Выходит, он и вправду волшебный...
- У Валерки "Украина" была. - Мой Друг прикрывает глаза. - Мы за ним никак угнаться не могли.
- Это ты на своем "Школьнике" постоянно в хвосте болтался, - возражаю я. - Что же до моего "Орленка"...
Валерка еще стоя ездил, потому что по-другому до педалей не доставал.
"Украина" - "Волга" мира велосипедов "семидесятых". Обе они безраздельно царствовали среди двух- и четырехколесных собратьев, пока время не опустило их рейтинг, сделав обыкновенными рабочими лошадками.
Пару слов о качестве
- Неприхотливыми и надежными, между прочим - добавляю я. - А то, знаешь, эти китайские велосипеды, они ведь вообще одноразовые. Как шприцы. - Говоря это, я вспоминаю анекдот поздней советской поры. Из письма медработников в европейский благотворительный фонд: спасибо за ваши одноразовые шприцы, они такие хорошие, что мы используем их третий год". Смех смехом, но случавшиеся у нас импортные товары в былые времена поражали долговечностью и качеством. Взять хотя бы лезвия фирмы "Gillette". Лично я использовал их буквально на убой. Или телевизоры "Sony", пока они не стали китайской сборки. Теперь же выбор намного шире, только вот качество заставляет призадуматься. Стоит, к примеру, съездить на авторынок за какой-нибудь запчастью, чтобы убедиться в правдивости этих слов. После вопроса "на какую сумму вы рассчитываете?" вам предложат аналогичные детали самого разного географического происхождения, от Франции и, скажем, до Сингапура. Но не следует обольщаться. Они могут быть одинаково некачественными, да и слепленными неизвестно где. Подделки - бич современного рынка, и недаром автозапчасти б/у зачастую стоят дороже новых. Впрочем, дело далеко не в одних запчастях. Так же обстоит почти со всем. Со стройматериалами, с программным обеспечением, с медикаментами, наконец. С любыми услугами, между прочим, тоже. На мой взгляд, это давно назревшая и весьма остро стоящая проблема. Значительная часть общества в материальном и моральном плане доросла до того, чтобы потреблять качественную продукцию. А взять ее негде. Хотите пример? Не приведи Господи в нашей стране заболеть.
- Я слишком беден, чтобы покупать дешевые вещи. - Мой Друг улыбается. - У меня дома "Comanche".
- А у меня "Украина" в гараже про запас. На всякий пожарный случай. И, если хочешь знать мое мнение, по части грузоподъемности...
- Валеркина "Украина", брат? - перебивает он, и мы снова оказываемся на лесной тропе. Задыхаясь, тащим Валерку, а он стонет, закатив глаза. Мы опасаемся, что он умрет, а еще до смерти боимся его отца, который не любит шутить. "Он нас прибьет", - говорит Мой Друг, побелев, как полотно, и я в ужасе соглашаюсь с ним. Валеркин отец - притча во языцех, живая легенда, человек- гора. На нашей улице разве что грудные младенцы не знают, как на него в такси напали бандиты и несколько раз ударили ножом. И как он, обливаясь кровью, скрутил их в бараний рог и доставил в отделение милиции. Или как, ремонтируя под домом "Волгу", голыми руками выдернул из-под капота мотор. Или как во дворе буянили дебоширы, пока не разбудили Валеркиного отца. Который ужасно разозлился, потому что отдыхал после смены...
Но в тот день он нас и пальцем не тронул. Валерка скоро пошел на поправку. Нам всем повезло, он отделался ушибами.
- Ты с ним видишься, брат? - спрашивает Мой Друг. В ответ качаю головой, прогоняя ставшее афоризмом "приезжайте к нам на Колыму. Нет уж. Лучше вы к нам". Шутки сейчас совершенно не к месту, просто разуму не прикажешь, что подбрасывать, и по какому случаю. Валерка сидит в тюрьме. За вооруженные ограбления и рэкет. Он, видишь ли, одно время стал весьма преуспевающим бандитом. У жизни порой своеобразное чувство юмора. Это, кстати, тоже приходит в голову.
- А его отец? - Мой Друг расстроен, что бросается в глаза.
- Там, - я подымаю палец к потолку. - Как Чернобыль бахнул, он людей из Припяти вывозил. А через несколько лет... одна тень от мужика осталась. Ребенок бы гроб унес...
Какое-то время мы едем молча. И каждый думает о своем.
Наше национальное достояние
Я сбрасываю скорость. Не хочется выезжать из леса. Слишком он хорош. Мой Друг испытывает те же чувства.
В Израиле, - начинает он, - может быть два или три подобных парка. - Без такого размаха, естественно. - Он ведет рукой вдоль колышущегося зеленого моря. - Въезд и места для пикника платные, конечно. Хочешь мангал или шезлонги - пожалуйста. А тут - золото лежит под ногами. Но, никто не видит, по-моему.
Не совсем так, - отвечаю я. Он поднял серьезную проблему. Привычка к "шаре" у нас со старых, еще советских времен. В цивилизованном мире за все полагается платить. Это правильно, платные услуги качественнее. Парки вроде Сырецкого после праздников буквально забиты мусором, который убирают далеко не сразу. Когда не работает правило "Чисто потому, что не мусорят", события развиваются по принципу "Грязно, потому как и сорят, и не убирают". С другой стороны, сделать парки платными значит обобрать и без того тощие кошельки. В нашем обществе "красных тряпок" с перебором.
Мимо мусорного бака бросать нельзя, - замечает Мой Друг нравоучительно. - Знаешь, какие в Европе штрафы?
Вероятно, истина как всегда где-то посредине, между высоким уровнем жизни, позволяющим проникнуться приятной мыслью "да, это моя страна", и штрафными санкциями, куда без них. Ответственность - продукт, в том числе и воспитания.
Не такие, как все
В городе не годится расслабляться за рулем. Особенно если это мегаполис. Пока мы витаем в облаках, материализовавшийся за кормой джип рассерженно моргает фарами. Он нависает, как скала "Господи, пронеси", достопримечательность Военно-Грузинской дороги. Ускользаю с проворством пескаря, проморгавшего голодную щуку. А что прикажете делать: "Наши люди в булочную на такси не ездят". Связываться с парнями со связями - гиблое дело, простите за каламбур.
- Прогнал? - Мой Друг настроен в меру ехидно.
- Я сам! Сам! - твержу я, и мы обмениваемся улыбками посвященных, одновременно вспомнив героя Евгения Евстигнеева из "Невероятных приключений итальянцев в России", с теми же словами ломавшего гипс о колонну Исаакиевского собора в Ленинграде. Я испытываю желание рассказать Моему Другу о своеобразном кодексе поведения на дорогах, который почему-то позабыли упомянуть в ПДД. Я имею в виду первую часть народной поговорки "встречаем по одежке...", при помощи дальнего света фар до сих пор претворяемую в быль.
Но я сдерживаюсь, не рассказываю. Тут нечем хвастаться.
Джип легко обгоняет слева, демонстрируя накопившееся нетерпение, перемноженное на лошадиные силы. Мне нечего противопоставить его неукротимой мощи. Я добровольно удаляюсь в изгнание, то есть прижимаюсь к обочине.
- У нас таких кот наплакал, брат... - все еще под впечатлением, Мой Друг провожает глазами удаляющийся "кубик".
- Значит, вам повезло...
- Такой настырный, хоть и не местный, - бросает Мой Друг, пропустив реплику мимо ушей. Последняя фраза ставит меня в тупик.
- Не местный?ќ - похоже, мой черед удивляться. Мой Друг напрягает зрение, вероятно, оно не улучшилось с годами.
- А что за город такой?
- Город? - я вконец обескуражен.
- Ну да, город. С двух "О" начинается? Одессит, что ли?
На мгновение представляю, как мы подростками играем в "города": "Начинается на "О"? Осло, получи фашист, гранату". Он тем временем развивает мысль.
- Вот у тебя номера "КВ", значит, с тобой все ясно...
- Это уж точно, что ясно, - соглашаюсь уныло, удивляясь, как ловко он нащупал и выразил суть. Накрыл цель первым же снарядом, даже не представляя, что стреляет. Вопрос задан и требует ответа.
- Вообще-то, - начинаю я, прикидывая, рассказывать или не стоит. - Вообще-то сейчас все серии такие, что по буквам не определишь географической принадлежности. То есть "АА", к примеру, означает Киев, но пойди догадайся, если не знаешь. Что же до "ОО", то это старые номера. Или даже устаревшие. Морально.
- Морально? - он сбит с толку.
- Потому как обозначают, - я подыскиваю подходящие слова, и они даются нелегко, - не место регистрации, а, скорее, социальный статус владельца машины. Положение в обществе, понимаешь?
Мой Друг поправляет очки. Теперь он очень похож (в моем разумении) на какого-нибудь профессора словесности из американского университетского городка.
- Положение?
- Вот у тебя, когда ты в Штатах стажировался, были номера с надписью "Доктор"?
- Так это врач? - восклицает он, радуясь обретенной ясности. Ох уж эти иностранцы, не могут без того, чтобы не разложить все и вся по соответствующим полочкам, предварительно накрутив бирок.
- Врач... - на ум приходит бессмертные слова героя Василия Шукшина из "Калины красной": "...бухгалтер человеческих душ...". - Впрочем, не бери дурного в голову. Теперь это просроченный товарец. Нечто вроде недействительных билетов на престижное шоу, которое временно не работает.
- Временно? - спрашивает Мой Друг в недоумении. Признаюсь, я скверный рассказчик и умею только запутать.
- Хотя... - мне остается признать со вздохом. - Если ты был вхож в заветные двери, то, вероятно, сможешь повторить это снова, как только в кассу подвезут билетики нового образца.
- А их подвезут? - спрашивает Мой Друг. Я только пожимаю плечами. К сорока я стал небогат оптимизмом. А потому отмалчиваюсь, не отрываясь от дороги. Потеснивший нас "кубик" тем временем превратился в черную точку на горизонте. Что ж, у него прекрасный мотор.
- М-да, наступил так наступил... - констатирую я.
- Наступил? - эхом откликается Мой Друг, очарованный небесспорным обаянием словечек из лексикона "таксеров". - То есть быстро разогнался, так? - Я вижу, что он готов потянуться за блокнотом. Он забавляется, как ребенок, перебирая эти слова. - "Мерседес" - мерин, "БМВ" - бэха, пассажир - грач, драйвер - дрючер, старая машина - шарпак, новая машина - бритва, гражданин с задержками в развитии - плуг...
- Нехороший человек - редиска, девушка - чувиха, - добавляю я, всасывая воздух через зубы со свистом, на манер Доцента в исполнении Евгения Леонова. - Тебе это нравится, потому что ты тут на экскурсии. Будто в старом анекдоте про разницу между турпоездкой и ПМЖ.
Тем временем лес заканчивается, мы с другом - на Нивках.