Зубов Павел Валентинович : другие произведения.

Мертвый Мститель

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Черновик. Ожидает редактирования.
   И пал тогда Жоффруа де Фай,
   Но его душа не попала в край,
   Где жизнь сладка и горя нет,
   Где тьму рассеял божий свет.
  
   Другую судьбу уготовили боги:
   Страшную - покажется многим.
   Сражен он был тремя стрелами,
   Что с лесу пущены врагами.
  
   Выронил меч он и наземь упал,
   Отчаянно карету рукою хватал.
   Колесо оной ему подвернулось,
   Уцепился, и сознанье вернулось.
  
   После обстрела стражи остались,
   Щитами от стрел они защищались,
   А также хранили своего господина,
   В этом желанье они были едины.
  
   Биться готовы до капли последней
   Крови господина и хозяина ейной.
   Прикрылись щитами и стали от стрел
   Стражи словно ежи, в кольчуге своей.
  
   Шевалье Жоффруа тогда прошептал,
   Ослабевшей рукою меч он достал:
   'Герцогиню нашу защитите,
   А пуще дитя её оберегите!'.
  
   Был тогда командир у стражей,
   Что спасся от стрелы вражьей,
   И конь вороной под ним
   Остался цел и невредим.
  
   А с ним еще в седле удержались
   Два рыцаря, они славно сражались.
   Махнул командир своею рукой,
   Раздался в лесу клич боевой!
  
   Помчались они в чащу непроглядную,
   Откуда посыпали стрелы нещадные,
   Когда шла карета в лесу по дороге
   С господами и охраной немногой.
  
   Тут глядь, обстрел прекратился,
   Бандиты меж древ объявилися.
   Все неистово и громко орали,
   Оружием разным потрясали:
  
   Кто дубиной, кто копьем,
   А кто благородным мечом,
   Что добыт еще в былых
   Грабежах и разбоях лесных.
  
   Врезались трое рыцарей смелых
   В толпу разбойников умелых,
   Рубили налево и направо их,
   Поганых бандитов лихих.
  
   Стражи были точно львы,
   Не сносить врагам головы!
   Но слишком их было много,
   Боле дюжины уже на дороге!
  
   Ступая трупами своих людей,
   Ранили рыцарских лошадей.
   Упали наземь воины благородные,
   Тут и добрались до них негодные.
  
   Вечная им память и слава,
   Почет и честь за отвагу,
   Хранившим герцогиню свою
   И павших в неравном бою...
  
   Прикончив рыцарей, бандиты,
   Окружили карету и ее свиту.
   Радовались они силе своей
   И беспомощности стражей:
  
   Размахивая оружием, закричали,
   Пред лицами воинов захохотали.
   Но вот на дорогу вышел бандит,
   Что нападением руководит.
  
   Высокого росту, богато одет,
   С лентой на глазе, которого нет.
   То был известный в тех местах,
   На всякий люд наводящий страх,
  
   Гроза лесов соседних стран -
   Бандит Одноглазый Бертран.
   Он раньше был дворянином,
   В бытность свою господином,
  
   Вел разгульное житье:
   Искал дорогое шмотье,
   Проводил турниры он часто,
   Вино рекою - как в ненастье.
  
   Деньги и злато кончились вместе,
   И не спасло родное поместье.
   Крестьяне изгнали его со земли,
   Соседние бароны не помогли.
  
   Бертран бежал лесной чащею
   Со своей дружиной оставшею.
   Стали там разбоем жить,
   Пути-дороги сторожить.
  
   Так вот, Бертран Одноглазый,
   Руку поднял и стихнули сразу
   Бандиты, что карету окружили,
   Но сразу нападать не спешили.
  
   К стражам Бертран подошел
   И с ними беседу завел:
   'Бросьте оружие и будете живы,
   Дайте господ, которым служили'.
  
   Но не поверили стражи ему,
   Бандиту коварному, и по сему
   Стиснули крепче мечи и щиты,
   Плечом о плечо сомкнули ряды,
  
   Решили до смерти стоять,
   За дорого жизни продать.
   На что Бертран усмехнулся,
   К своим лихим повернулся,
  
   И приказал всех убивать,
   Живых людей не оставлять,
   Кроме господ, что в карете,
   Хотел видно выкуп за этих.
  
   И началась сеча кровавая,
   Трава вокруг стала алая,
   Звенели щиты, топоры и мечи
   Кровь текла, словно били ключи,
  
   Много тогда легло народу,
   У стражей, у лесного сброду.
   И хоть щиты были крепчее,
   И хоть мечи были скорее,
  
   Отважные воины не уцелели,
   Большим числом их одолели:
   Одних за другим убивали
   Тех, кто ранены и устали.
  
   Последний воин побежденный,
   К стене кареты пригвожденный
   Копьями, дух испустил.
   Народ лихой тут расступил,
  
   Прошел к карете Одноглазый,
   Но дверцу отворил не сразу:
   Один из лежащих у колеса,
   Резко вскочил. Вот, чудеса!
  
   С криком кинулся он на Бертрана,
   В руках сжимая меч от охраны.
   Ловкий бандит отпрыгнул в сторону.
   Эх, не клевать, труп его ворону,
  
   Удар смертельный его не достал,
   Ранил немного, кольчугу порвал.
   Шевалье де Фай напавшим был,
   Смертельного удара силы копил.
  
   Бандиты, что рядом, опомнились,
   На ожившего стража набросились.
   Выбили меч из слабеющих рук,
   Пал шевалье на тела своих слуг.
  
   Поняв, что шанс упустил,
   Главу бандитов не убил,
   Что герцогинь не защитил,
   За стражников не отомстил,
  
   Жоффруа де Фай зарыдал.
   Тут Бертран приказ отдал
   Разбойникам, что хотели убить,
   Дворянина лежащего добить,
  
   Чтоб они остановились,
   И перед ним расступились,
   А сам, за рану ухватившись,
   Сказал, к шевалье обратившись:
  
   'Сэр Жоффруа! Я жизнь дарю тебе!'.
   Не поверил ушам своим шевалье,
   Поднял главу и глянул прямо,
   В глаз единственный Бертрана.
  
   Остальные бандиты взбесились,
   На вождя своего покосились,
   А он, продолжил, тяжело дыша:
   'Да, Жоффруа, ты не ослышался,
  
   Дарю жизнь, тебя не убьют,
   Но... Лишь на пару минут,
   Чтоб увидел, как с ребятами я,
   Развлекусь с дамой и ее дитя!
  
   Кажется не их ли ты,
   Сопровождал до Мерби?'.
   Все лихое войско бандитов,
   Взорвалось хохотом диким,
  
   По плечу похлопав Бертрана,
   Забыв о том, что он ранен.
   Но тот, ухмыляясь злорадно,
   Опрокинул наземь нещадно,
  
   Жоффруа пинком сапожища,
   Как вшивого пса или нищего.
   Потом к карете поспешил,
   Засмеявшись, дверцу открыл.
  
   Там жались друг к другу,
   Побледневшие с испугу
   Дама с дочкой благородные,
   Красотой богов одаренные.
  
   Закричал тогда голосом страшным,
   Полным отчаянья гневом ужасным
   Жоффруа, собрав последние силы:
   'Будь проклят ты до самой могилы,
  
   Вероломный бандит одноглазый,
   Я клянусь, умрешь ты не сразу!
   За честь и смерть благородных людей
   Отомщу я тебе, коварный злодей!
  
   Тебя я найду, с того света вернусь,
   Всеми богами и бесами клянусь!'.
   На что Бертран рукой махнул,
   Сэру сказал, чтоб рот заткнул...
  
   Когда разбойники ушли с дороги,
   Оставив трупы кровавые многих,
   Среди которых женщины
   Истязаны и умерщвлены,
  
   Тот шевалье живым оставался,
   Упрямый дух его не сдавался,
   Но быстро угасали силы
   Вместе с лучами светила.
  
   Виной тому была 'милость' Бертрана,
   Что к стрелам добавил новую рану:
   Правую руку по локоть отсёк,
   Чтоб умер скорее - кровью истёк.
  
   Слабеющий воин лежал среди тел,
   В темнеюще небо долго смотрел,
   Молил он богов, чтоб смерть усыпила,
   Но даже потом, когда ночь наступила,
  
   Жил Жоффруа, испытывая муки,
   Вдруг уловил он странные звуки:
   То волк завыл и птица засвистела,
   То дева, горько плача, песнь запела.
  
   Эти звуки в лесу появились,
   Ближе, громче они становились.
   Шевалье посмотреть захотел,
   Но главу повернуть не сумел,
  
   Уж покинули силы земные.
   Вдруг затихли звуки чудные,
   Вокруг шевалье мрак расступился,
   Светом зеленым он озарился.
  
   И миг спустя над лицом Жоффруа
   Нависла лохмата седа голова
   Старой женщины, она потянулась,
   К губам павшего чуть прикоснулась
  
   Пальцами тонкими и узловатыми
   С ногтями долгими и желтоватыми.
   Шевалье хотел отстранится,
   Но лишь подернул десницей.
  
   Старуха, радостно завопив:
   'Мой мальчик, ты еще жив!'.
   Погладила нежно, как мать
   Его лицо, а рыцарь сказать
  
   Пытался слово, но из уст,
   Шел хрип, словами пуст -
   Дворянин совсем был плох,
   Пару минут и он бы издох.
  
   Спросила старуха, - 'Ты не шутил,
   Когда путем проклятий ступил?
   Уж не знаю, стала бы я
   Ветру давать такие слова
  
   Будь я на месте этом...'
   Хрип его стал ответом.
   'Ну ладно, мальчик мой!
   Я помогу тебе с бедой!
  
   Лишь бы по мести свершении
   Не жалел о своем решении...'.
   Сказала не просто старуха,
   Что зрением слаба и слухом,
  
   То ведьма Астред была,
   В лесу дремучем жила,
   Выходила она на тропу,
   Клянчить деньги и еду.
  
   Но путники страшную гнали,
   И хлеба, монет не давали.
   Тогда творила она
   Темной магии слова.
  
   А тут демонов призвала,
   И вершить обряды стала,
   Посредником решила стать,
   Душу добрую его обменять,
  
   На вечную жизнь в теле своем,
   Что не убить мечом иль огнем.
   Так он стал Мертвым Мстителем,
   Разбойных банд разрушителем.
  
   Еще его прозвали Рука-Меч,
   Ибо к руке, что Бертран отсечь
   Посмел, клинок прикрепил,
   От меча своего применил.
  
   Прошло время недолгое,
   Нашел шевалье многое
   Войско бандитов лихих,
   Рыща ночами в глухих
  
   Дебрях монтэрского бора,
   В месте разбойного сбора.
   Прокрался под покровом ночи,
   В лагерь, что хранили не очень.
  
   Ужас возник в глазах часового,
   Когда узрел бойца неживого,
   В нем шевалье он сразу признал,
   Замер от страха, других не позвал.
  
   А рыцарь молвил: 'Проклятье идет!'.
   И меч свой вонзил бандиту в живот!
   Тот за страшную рану схватился,
   Выронил меч и чуть не свалился,
  
   Но Мститель сжал его за брюхо,
   Не дав упасть, сказал на ухо:
   'Закричи, что мочи есть,
   Разбуди мне лагерь весь!
  
   Проклятье идет по ваши души!'.
   Закричал часовой, его послушав,
   А Мертвый Мститель ему помог,
   В рану глубже задвинув клинок.
  
   Все разбойники живо проснулись,
   Не понимая, на крик повернулись.
   С часовым чужака увидали,
   И с оружьем к нему побежали.
  
   А Мститель взял второй меч
   В левую руку, устроил сечь
   Разбойникам, что приближались,
   И хоть ранить его попытались,
  
   Не смотрел на свои он раненья,
   Но бандитов рубил с упоеньем!
   Падали наземь они покалечены:
   С ногами, руками отсеченными,
  
   С продырявленными телами,
   Иль отрубленными головами.
   Всюду вокруг кровь разлеталась,
   Как от росы мокрым всё сталось.
  
   Вскоре рекою кровь полилась,
   Лесная трава вокруг залилась,
   От костров неясного света
   Стала трава черного цвета.
  
   Запах крови по лесу витал,
   Вкус соленый воздух впитал,
   Будет пиршество после резни
   Птицами разными и зверьми...
  
   Только Бертран смекнул быстро,
   Что в нападенье дело нечисто:
   Раз один напавший воин,
   Дал отпор бандитам многим.
  
   Понял он, что по душу его,
   Проклятье рыцаря пришло.
   Вон из лагеря бросился он,
   Спрятаться средь лесных крон.
  
   Однако Мститель увидал
   Врага заклятого и стал
   Пробивать к нему дорогу
   Среди лихих уже немногих.
  
   С дикою силой меч он метнул,
   В Бертрана попал, ногу проткнул,
   Пришпилил ее к старой сосне.
   Главарь, словно в жутком сне,
  
   Тщетно пытался вытащить меч,
   Крепко застрял, его не извлечь,
   Как зверь, что в капкан угодил,
   И от отчаянья бандит завопил.
  
   А Мститель банду всю перебил,
   Кроме тех, кто мечи обронил
   И бежал от бойни подальше,
   Чтобы спастись в лесной чаще.
  
   Вот Рука-Меч один остался
   С Бертраном, и приближался
   К нему долгими шагами,
   Ступая мертвыми врагами.
  
   'Пощади меня, сэр благородный!'.
   Взмолился тут главарь разбойный,
   Видя, что час расплаты наступил
   За добрые души, что он погубил.
  
   'Сэр Бертран! Я жизнь дарю тебе!'.
   Хищно скалясь, сказал шевалье,
   Понял бандит - не будет пощады,
   Помнил слова, что после засады
  
   Рыцарю он, усмехаясь, сказал,
   Когда тот был ранен и умирал.
   И вот сейчас поменялись их роли,
   И кто стал мстителем поневоле
  
   Продолжил речь говорить:
   'Я позволю тебе еще жить,
   Ибо скорое смерти предание
   Очень легкое тебе наказание
  
   За грехи твои окаянные!
   Смерть станет желанною
   Для тебя, но будешь жить
   И меня о смерти молить!'.
  
   После этих страшных угроз,
   Свой кулак могучий занес,
   Оглушил его со всей силы,
   На руках и ногах ему жилы
  
   Перерезал острым клинком.
   И вернул в сознанье пинком.
   Бертран от боли кричал,
   А Мститель ему отвечал:
  
   'Теперь не можешь ты руками
   Двигать, да и ходить ногами,
   Червем ты ползать будешь здесь,
   Червем ты падаль будешь есть:
  
   Плоть твоих мертвых людей
   Станет новой пищей твоей,
   Их кровь поганая - питьем,
   Поляна с трупами - жильем,
  
   Ибо большего ты не достоин!'.
   Сказал и ушел мертвый воин.
   Остался Бертран один среди тел
   Покалечен, но жив, как и хотел.
  
   Ну вот, проклятие сбылось!
   Сие возмездье свершилось!
   Покарал Бертрана Жоффруа,
   Но успокоилась его ли душа?
  
   Нет, обречен навеки жить
   В теле мертвом и служить
   Демонам, с кем ведьма свела
   И для обмена души призвала.
  
   Но шевалье от бесов сбежал,
   И в темноте по лесу блуждал.
   Но жажда убийств в нем горела,
   Что после мести в сердце осела.
  
   Шевалье тогда ярость направил
   На бандита, что путников грабил,
   А таких в лесах ведь много,
   От них стала опасна дорога.
  
   С тех пор он рыщет ночами,
   Мститель Мертвый с мечами
   Ими разбойников карает -
   Леса от скверны очищает.
  
   И слух по Монтэру ходит,
   Что он в Тэншир заходит,
   Чтоб здесь вершить правое
   Свое правосудие кровавое...
  
  ...
  
   Слепой бард лихо перебрал струны напоследок и умолк, прислушиваясь к охотникам, лица которых не дано было видеть. Но они молчали, зачарованные песней и над лагерем нависла тишина, прерываемая лишь потрескиванием костра, да далеким кваканьем лягушек.
   - Красива песня, но уж больно страшна. Кабы не повстречать такого в лесу, - осторожным шепотом прервал тишину молодой голос, наполненный смесью восторга и страха.
   - Да уж, - согласились с ним несколько голосов.
   - Не уж-то правду ты спел? - осторожно спросил второй охотник. Голос его более взрослый, но тоже немного дрожал.
   - Это же легенда, кто знает. Может быть и правда, - молвил бард, улыбнувшись. Морщинистое лицо с черной повязкой на глазах показалось зловещим в свете костра.
   - Ладно, братцы, если такой мертвец и существует, и не берет его ни меч али стрела, то здесь, в Тэншире, ему не поздоровится. Здешние маги ох как не любят всяку нежить, - сиплым, но уверенным голосом заметил один из охотников.
   Слепец усмехнулся и сказал, - Не пристало магам по лесам шастать, сидят они себе в городах и крепостях, и носа не кажут.
   - Ну, не скажи, - возразил молодой голос, который хвалил песню. - Я слыхивал, якобы некоторые воины-маги сами преступают закон. Снюхиваются с разбойниками и грабят вместе с ними...
   Небольшая возня возле молодого охотника прервала его речь, и тут же рядом заговорил другой охотник. Судя по голосу - опытен умом и богат годами:
   - Но это только слухи, ибо магические стражи городов денно и нощно следят за любым применением магии во вред человеку.
   - А ты, добр человек, как я понял, многое об магах слыхивал? Иль даже знаешь кого из них? - спросил слепой бард, повернув голову в сторону собеседника, словно пытался разглядеть его через повязку.
   - Ну... Я как-то знавал было..., - замялся тот, но его резко перебил сиплый голос:
   - Ладно, спасибо, отец за песню, хоть и кроваву, да поучительну. Бери наш хлеб и мясо - не побрезгуй, поужинай с нами. И вина себе налей, да прими пару монет платы...
   - Стефан! Борода! Ну что вы расселись? Принесите нашему доброму гостю и лучшему барду, что я слышал, еды и вина! Да не жадничайте, откройте бутылку Веландского! - начал раздавать указания охотник с сиплым голосом, видимо бывший тут главным. А сам, как услышал слепец, полез в кошель и зазвенел монетами.
   - Вот, старый бард, держи от нас всех! За такую песню и трех серебряников не жалко!
   Слепой бард прислонил лютню к бревну, на котором сидел и вытянул руку в сторону охотника. Большой кулак осторожно вложил ему в ладонь несколько монет, а другая рука одобрительно похлопала его по плечу. Где-то со стороны послышались приглушенные смешки, но быстро смолкли. Слепец понял, в чем подвох - он ведь по весу легко мог определить, серебряные это монеты или медные. Однако он, не поддав вида, расплылся в счастливой улыбке и в благодарность поклонился.
   Откинув полу плаща, бард достал из-за ремня внушительного вида кошель, туго набитый деньгами и собрался туда положить заработанные монеты, как услышал удивленный присвист охотников.
   - Ну, ты даешь, отец! Откуда ж у тебя столько богатства? - спросил один из них.
   - Так ведь я и перед знатью пою, а уж они-то на благодарность не скупятся! - ответил бард, повернув голову к главному охотнику.
   - А не боишься ли, что тебя ограбят по дороге? - поинтересовался, ухмыляясь, сиплый охотник.
   Старый бард улыбнулся, спрятал кошель на место, потом ответил:
   - А чего мне боятся? Разбойники меня не останавливают - на кой им сдался путник-старик. Другие, кому я пою, меня не трогают. Если это крестьяне, да путники честные, то зачем им отнимать то, что заработано. Уж они-то сами понимают, как тяжело достается каждая монета. Если это купцы, да знатные люди, то у них своих денег уж поболе моих. А уж лихому и бандитскому люду я петь не буду...
   Несколько охотников засмеялось, но некоторые смолчали - видимо призадумались.
   - Это ты мудро рассудил, отец, - продолжил главарь охотников, - Но всё же ты ошибся...
   - Дай-ка я облегчу твою тяжелую ношу, старик! - совсем рядом сказал молодой голос. Руки его хозяина ловко залезли под плащ и нащупали кошель.
   - Видишь ли, слепец, ты ошибся, когда наткнулся на наш лагерь и принял нас за охотников. А мы если уж и охотники, то только за чужим добром! - сказал один из них и расхохотался. И весь лагерь, оказавшийся разбойным гнездом, подхватил его смех.
   - Окаянные лиходеи! Не уж-то вы не убоитесь Мертвого Мстителя, о котором я вам поведал? - воскликнул слепой бард, не сопротивляясь, когда у него срезали с ремня кошель.
   Эти слова вызвали новый взрыв хохота в лагере. Один из разбойников подошел к барду и, сочувственно похлопав его по плечу, сказал:
   - Прости, отец, но это же просто легенда...
   - Очень правдивая легенда! - раздался громовой голос за спиной барда, из чаши темного леса.
   - Что? Кто это сказал? Выходи! - потребовал разбойник, вытаскивая кинжал из ножен.
   Вместо ответа что-то вылетело из леса и, просвистев возле старого барда, с шумом врезалось в бандита. Лицо старика обдало брызгами крови, и он, смекнув что к чему, бросился за бревно и спрятался.
   Он лежал, не двигаясь, и слушал, как в лагере разгоралась жестокая битва. Крики людей, свисты стрел, лязг щитов, мечей и кольчуг иногда прерывали раскаты грома и шипения молний. При этом начинало резко пахнуть как после грозы - видимо среди бандитов действительно оказался боевой маг, ступивший на лихой путь.
   Через несколько минут звуки борьбы стихли, и только стоны умирающих людей, да потрескивание костра прерывали образовавшуюся тишину. Тут бард услышал, как к нему приблизились тихие шаги, а потом ему в бок уперся носок сапога. Слепец перевернулся на спину, упершись в землю локтями. Он направил свой незрячий взор на стоящего над ним человека.
   Уверенный, громкий, знакомый до боли голос произнес:
   - Поднимайся, Бертран - твой ужин готов!
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"