- Зачем же беспокоить? Пять сетов провели на корте - он устал.
Татьяна.
- Что может быть из штаба?
Ержак.
- Солдатня! - там пачки донесений и приказов, рутина.
Татьяна.
- Он третью ночь не спит, все ходит, тяжело, как будто болен. Всю ночь шаги по кабинету, то от окна к двери, там постоит, и думает о чем-то, потом обратно.
Ержак.
- Его развлечь и как-то успокоить.
Татьяна.
- Его терзают мысли о стране.
Ержак.
- Скажу, что танки подождут.
Татьяна.
- Нет. Я спрошу.
Отец не терпит, даже в пустяках, чтоб за него решали.
Ержак.
- Нрав у него крутой.
Татьяна.
- Привычка быть во власти, наверху, десятки лет.
Он - первое лицо. Во всем.
Ержак.
- А для людей
Он и страна - лицо одно.
И иногда это лицо внушает ужас.
Татьяна.
- Ужасно, что Илья по новостям сует кошмарные сюжеты:
то папа пляшет рок-н-ролл, как мальчик безголовый, то еле шевелится.
Ержак.
- Его бы отодвинуть. Илью.
Каналом управлять желающий найдется, не локомотив.
Илью давно пора убрать.
Татьяна.
- Как?
Ержак.
- Простой есть способ: нету человека, и нет проблем.
Татьяна.
- Но это низко!
Ержак.
- Нас как учили: для блага Родины все средства хороши.
Татьяна.
- Ему претят диктатора приемы!
Подумай, и поймешь.
До боли в сердце напрягать остаток сил, чтоб власть шагнула к людям и к свободе,
и в паузах заказывать убийства.
Ержак.
- Кто шел в политику, обязан знать - игрок
с доски срубается сильнейшею фигурой.
И это не убийство - просто жизнь. Политика.
Но, как хотите.
Татьяна.
- И все же надо повлиять, внушить, чтоб на экране реже появлялся.
И пищу сплетням не давал.
Продажным хищникам. Учителям народа. Подонкам-словоблудам.
И нервы поберег.
Ержак.
- Я думаю об этом.
Татьяна.
- Спрошу, вдруг, есть минута.
(уходит)
(Входят Павел Степанович и офицер)
Павел Степанович.
- Я не могу ни доложить, ни передать. Передавал и без меня хватает.
Что за время!
Премьер подумать не успел, подумать, пар в голове, как в бане,
уже бегут передавать! Наверх!
Офицер.
- Формальный рапорт, жду, чтоб доложить.
Павел Степанович.
- Что там такое?
Офицер.
- О назначениях приказы и новых званиях.
( выходит Камдоншин, обмениваются с Павлом Степановичем рукопожатиями)
Павел Степанович.
- А где возьму я деньги?
Где?
На звания и должности!
Там, в штабе думают, им надо, значит, дам?
Правительство - им что, куда хотим засунуть руку?
А тем, которые не просят?
Которые, как говорится, не умеют написать -
учителя, врачи, пенсионеры?
Им не надо?
Пора запомнить! Зарубить! А носа нет, так зарубите где удобно, на затылке:
премьер готов дать всем, но он не может без паузы.
Пока на счет не поступило.
Ержак.
- Павел Степанович, я доложу.
(офицеру)
Вы, подождите здесь.
(уходит)
Павел Степанович.
- Давайте уж, где расписаться...
(забирает бумаги, уходит)
Камдоншин.
- Вы из штаба?
Офицер.
- Так точно.
Камдоншин.
- Как там настроение?
Офицер.
- Там нет его. Совсем.
Камдоншин.
- Как? Ничего? Ни критики, ни одобрения? Хотя бы выдержка у офицеров осталась?
Офицер.
- Для офицера нужен символ, нужна идея, ради которых и служить и умирать.
Камдоншин.
- А вы мне нравитесь.
Здесь, в близком окружении, толковых много, а идейных - никого.
Хотите перейти сюда на службу? В администрацию?
Дождитесь здесь меня.
(указывает на боковую дверь. Оба расходятся)
( входят Генералы Вихлюн и Бей-Барс.)
Вихлюн.
- Там, в боевых частях, на каждого бойца один рожок патронов и сухой паек, а здесь охапки долларов!
Солярку со складов распродают! Снаряды!
Вы, генерал, подумайте, что я скажу тем мальчикам вчерашним, послав от матерей под пули?
Зачем им гибнуть? За кого?
Пора заканчивать бардак.
Терпенье лопнуло.
Здесь рядом оперативные две части. Командиры мои товарищи и думают, как я.
Взять улицы и навести порядок.
А этого, военно-полевым. Без разговоров.
Бей-Барс.
- Нет, переворот, когда все СМИ нас грязью поливают, толкнет к сопротивлению регионы.
Промышленные центры посильнее, чем маленький воинственный народ,
нам нужно действовать приличней.
Чтоб сам ушел.
Вихлюн.
- Он не уйдет.
Бей-Барс.
- А может и уйти.
Если внушить.
Шеф его охраны недавно с просьбой обратился.
Нет ли средства, какие мы в разведке применяем, чтоб снять усталость.
Вихлюн.
- Опять ваши игрушки!
Страшилки для кино!
Бей-Барс.
- Дослушайте. Я дал ему таблетки. Последние из старых разработок.
Использовались редко, для сбора данных.
Один прием, и человек внушаем и безволен.
И собеседнику послушен, как ребенок.
Вихлюн.
- Вот, а теперь такие препараты, небось, на черном рынке!
Бей-Барс.
- Теперь удобно время - пусть уйдет на отдых и кабанов стреляет, а премьер
у нас ручной, к тому же он из касты
номенклатурной.
Вихлюн.
- Он вызывает смех.
Бей-Барс.
Поухмыляются и согласятся. Директора, врачи - у них корпоративность.
Своих не выдают.
Вихлюн.
- Так что ты тянешь?
Бей-Барс.
- Все лекарства хранятся в сейфе у начальника охраны.
Надо подгадать момент приема, обычно утром, и сразу же войти с докладом.
И дело сделано.
Простым указом, и подписанным самим.
Вихлюн.
- Да, подпись на бумаге быстрее и мощней ракет и танков - в секунду изменяет все кругом.
Сейчас вот, раз! И мы с тобой в отставке,
и нас через мгновение не вспомнят.
И будут ждать приказов от других.
А этот тип, Ержак, по-моему, подлец.
И генерал, как я!
И должность даже выше!
Я звание под пулями стяжал, а этот теннисной ракеткой!
Бей-Барс.
- Нет, не подлец, а примитивен.
Вот сейф его, там кодовый замок, так он придумать ничего не смог получше
для комбинации, как дату - день рожденья шефа.
Всю жизнь служил в охране первых лиц -
когда тут математикой заняться.
(уходят)
(выходит Камдошин. Открывает боковую дверь, за ней Офицер.)
Камдоншин.
- Я все решил, приказ о переводе уже готов.
Вы рады?
Пусть вас не смущает неразбериха в должностях, привыкните. Правительство, парламент,
здесь все решает он.
Но он умеет слушать, если дельно.
Офицер.
- Немало сил, наверное, уходит.
Камдоншин.
- Вы о здоровье? У него оно отменно.
Офицер.
- И без лекарств?
Камдоншин.
- Да как без них! Снотворные горстями пьет. Он плохо спит. И стимуляторы для сердца.
Ержак все лично проверяет, и с доктором согласовав. Когда и что, но повторяю,
здоровье у него - отменное.
Офицер.
- Сейчас, когда предвыборная гонка набирает обороты, контроль врачебный продублировать неплохо.
Камдоншин.
- Вы что-то знаете?
Офицер.
- Нет, ничего.
Но есть такой соблазн - на первое лицо оказывать влияние и получать за это дивиденды.
Внушать, что выгодно, мутя сознание. Против воли.
И, думаю, в большой и наспех собранной команде есть люди, кто попытаются.
Я от коллег по службе знаю, обычный с виду стимулятор непредсказуемо меняет личность.
Камдоншин.
- Наверное, вы правы
Попрошу, чтоб академик наш все тщательно проверил.
(выходит Татьяна Николаевна.)
Татьяна.
- Отец велел его не беспокоить.
Обдумать хочет варианты.
Бюджет пустой.
И в долг никто не даст.
А нефть и медь не стоят ни гроша.
Там ваше предложение, читала.
И коммунистов - требуют пресечь приватизацию.
Еще какая-то нелепица, проект - Союз предпринимателей придумал.
Снять часть налогов с производства,
и население, получив работу, начнет и больше отдавать.
Но это сколько ждать!
Нам надо каждый месяц по старым обязательствам платить!