Сцена первая. Пляж.

Виктор.
- Нет, все-таки южанам не понять
нас, северян -
бескрайняя вода, песок горячий, солнце - для них привычны,
сердце бьется ровно, без наслаждения
и для фантазий краски посильней нужны, поярче
и выразительней, возвышенней поступки, чуть не подвиг! 
Смотри сюда - три девушки с мячом,
их волосы, как конские хвосты,
тела напряжены в спортивной злости,
и для меня - это почти поэма,
у них движения - как музыка,
глядеть возможно бесконечно, сличая линии,
ловя гармонию и утопая в ней.

Серж.
- А я считаю,
у девушки растрепанные волосы в одном лишь случае уместны -
у парикмахера.
Все остальное - лишь отсутствие культуры.
Если правду говорит Диана,
что мода повторяется...

Виктор.
- И мода,
и отношение к предметам, идеал,
но повторяется не копией -
с натяжкой
возможно сравнивать сегодняшних людей
с их пращурами.

Серж.
- Но похожесть есть.
Вот, жили рыцари, дубасили друг друга,
и, в общем, мало кто зависел от других,
сам понимаешь, мужичье не в счет!
Оно всегда скулит о государстве.
И мы такие же - сменили лишь доспехи, забрало - наш экран,
и ролик - меч,
и вместо копий - острый интеллект,
но хватка та же!
И та же тяга к независимости.

Виктор.
Да, хорошо, и что?

Серж.
Забавы ради,
не могу представить,
какие тряпки из античной моды
могли пойти на подиум, чтобы в огне софитов
гламурных шутников
стать свежими.
И что вдруг откопают
дизайнеры
в преданиях, в петроглифах о том,
как волосы хитрее завернуть, а может, срезать по плечо, по пояс?
И главное - а кто это решает?

Виктор.
- Никто.
Мы строим красоту интуитивно.
И почему бы нам не подглядеть в картинках прошлых лет?
Не иронично, и без фанатизма.
Вот, говорят, что в старину
все было гармонично и разумно,
патриархально!
и приводят
дурацкий термин - "первобытный коммунизм"!
Я отсылаю "в ящик", к передачам
про племена, чей быт не изменен
цивилизацией:
у женщин животы
и груди отвисают, измучены родами,
пальцы ног растоптаны в лепешки с мозолями дубовыми,
про зубы - промолчу.
А у мужчин лишь два достоинства - наколка
и...

Серж.
- Я понял.
Мы на пляже -
здесь уши у камней.
И так уж косятся.

Виктор.
Теперь ответь -
какой там мог быть спорт?
Спорт - дело не толпы, а тех свободных,
кто  нищетой не связан по рукам -
одна экипировка - состояние.

Серж.
- И все же - в чем критерий красоты?
Вот готика - нам кажется прекрасной
или сама прекрасна по себе?
Хоть мода миновала.

Виктор.
- Критерий - в совпадении с идеей,
а лучше - с идеалом, говорили прежде
философы, от чьих страниц мудреных
у любопытных лбы трещат,
а проще -
есть форма, та, что времени созвучна,
вот и шлифуй ее до абсолюта
и лишнее срезай.

Серж.
- Да как понять - что лишнее?

Виктор.
- Форма и подскажет. Ты сравнивай ее с гармонией,
которая внутри тебя - и все.
Они должны совпасть.

(подходят Ирина, Диана и Кристина)

Диана.
- Лови!
(кидает мяч)

Ирина.
- У нас был термос - мне пить ужасно хочется!

Виктор.
- Как раз
мы говорили о культуре предков - это дело!
Давайте, развалясь на солнцепеке,
пить чай горячий и, томясь, потеть, все, дружно,
чтобы, как клумба, пахнуть километры,
и отдыхающих пугать и радовать одновременно
знакомым запахом.

Ирина.
- Но пить хочу!
Налей мне соку, Серж.

Кристина.
- Давайте искупаемся
и в тень переберемся - тут кушать невозможно!
О! Бутерброды потекли и помидоры...
Чтобы с комфортом
нам посидеть,
придумать нужно место попрохладней.
Вы, мужчины, придумайте!

Диана.
- Это правда.
Мне кажется, что жгут меня лучи
через панаму и сквозь полотенце щиплют.
Обедать - лучше в тень, да, вот хотя б под ивы.

Виктор.
- Туда?
(кидает мяч)

Диана.
- Теперь иди за ним.
(Сержу)
О чем вы говорили?
Вы не смотрели на игру - не интересно?
А мы старались, прыгали...

Серж.
- Смотрели, я смотрел.

Диана.
- Смотрели!
Нужно было и хвалить, и восторгаться громко,
как музыка у этих дураков!
Три грации играют в мяч, а вы лежите!
Вот и кокетничай!

Серж.
- Загадку мы решали-
почему,
вдруг то, что было модным, утомляет
и кажется смешным,
хоть с вечеру все от него бесились.

Диана.
- Загадка детская - наскучило и всё.

Ирина.
- Изысканность - подруга обновлений.

Кристина.
- Жизнь - это перемены, проба, поиск.
О чем тут спорить?

Серж.
- Мы не спорим никогда,
а мнения высказываем просто - ведь мы друзья и джентльмены.

Кристина.
- А ты - что думаешь?

Серж.
- Мне кажется, что все
уже придумано до нас - я говорю не о науках, об искусстве,
и, слава Богу, хорошо забыто и вытравлено напрочь,
и теперь
нам есть, что открывать по-новой, как Колумбам.
Искать загадочную Индию в морях.
Я говорю о вкусах прошлых лет - вдруг вам захочется опять примерить платья
из бархата тяжелого, корсеты, фижмы, да, и парики.

Диана.
- Неправда! Вы, наверно, обсуждали,
как выглядим - о чем еще мужчины способны говорить!
Я в талии прибавила...

Кристина.
- Нисколько.

Диана.
- Теперь я выгляжу, как древняя Венера - такой округлой и смешной.

Серж.
- А вот и нет.

Диана.
- Что "нет"? Я не похожа на Венеру?

Серж.
- Ты лучше, ты живая.
А Венеру Пракситель первый голой стал ваять,
и взял в модели
гетеру и дублировал ее - отсюда эталон,
а до него
считалось, что богиня нежной страсти таинственна,
и можно лишь гадать, какая форма скрыта под нарядом,
и лица древних статуй
были условны, без намека на портрет.

Ирина.
- Мне нравилось, как женщины ходили в шестидесятых, в прошлом веке.

Диана.
- Нет, мне симпатичней
у римлянок их столы и прически - они так царственны.

Кристина.
- Мне тоже. А Восток?
Одежды, как цветы и невесомы, и ты в них словно лотос на воде.
А Виктор что?

Виктор.
- Смотри-ка, Серж, тут кованый забор,
но лазы есть... а там фонтан засохший, беседка из камней,
но все заброшено как будто,
заросло
травою, елями и одичало.
Идите все сюда!

Ирина.
- Вдруг там хозяин есть?
Какой-нибудь маньяк
из тех, что вдоль реки натыкали заборов и объявили - "это их".
Они противные, я не хочу встречаться.

Кристина.
- Мы поглядим и тотчас выйдем.

Диана.
- Да, только поглядим, не тронув ничего.

(все уходят)

Сцена вторая. Сад.

Кристина.
- Бассейн с водой!
Холодная, как ключ! Шезлонг!
Тут, значит, есть хозяин!

Ирина.
- Наверняка - кругом растут цветы, и все ухожено, кроме деревьев и аллей,
смотрите, сквозь тропу пророс репейник, площадка в ельнике, а из беседки - дуб.
Хозяева по воздуху летают?

(выходит Балтазар)

Балтазар.
- Конечно нет,
приходится трудиться,
и, что велел хозяин, исполнять.
А господин барон поклонник стиля
свободного
и требует, чтоб лес с природой дикой
имел такие же права, что и цветник.

Он очень рад, что вы зашли, и скоро выйдет.

Виктор.
- Нам неловко.
Кто знал, что здесь живут?

Балтазар.
- О, это ничего. Как раз укромность
и ценится бароном.
Он велел
вас угостить пока что.
Я - дворецкий, и обращаться можно - Балтазар.
Прошу вас,
укажите предпочтения, и что подать -
есть соки и вино.
И эти фрукты - пусть немного, освежают.
Там, говорят, жара продержится почти до воскресения.

Ирина.
- Нельзя ли мне воды?

Балтазар.
- Вам, леди, воду, остальным вина.
(уходит)

Диана в след.
- А как хозяина зовут?

(появляется барон)
Барон.
- Барон Бельви.

Я рад нарушить свой режим, обычно строгий,
поговорить со свежими людьми - сравнить, что изменилось.

Виктор.
- Вы француз?

Барон.
- Нет. Я купил и титул, и поместье из прихоти,
теперь и сам привык. А вам удобней, чтоб другое было имя?

Виктор.
- Ничуть. Так значит вы барон Бельви,
а этот парк - он ваш.
И кучу денег стоит.

Барон.
- Да, что-то стоит. Я теперь
запутался немного в вычислениях
и толком не скажу, насколько я богат, спросить у Балтазара - должен помнить.

Серж.
- Фантастика!
Впервые с олигархом я нахожусь в одной компании,
про вас
чего не порассказано,
вы - люди
из другого теста.

Барон.
- Люди лгут,
и лгут при том гораздо чаще, чем даже говорят.

Серж.
- Но как возможно
богатство сумасшедшее собрать за срок кратчайший?

Барон.
- Очень просто -
не нарушать закон и спать по пять часов.
И, главное, не жадничать, делиться.

Вот я - я был мальчишкой, мы с друзьями
коммерцией посильной занялись и шили шапочки.
В то время про Китай презрительно шутили - до подъема
еще он не дорос, а наш народ, как и любой,
готов платить за свежесть,
за модную вещицу.
За то, что мы считаем красотой.

Серж.
- Это так.

Барон.
- И тут пора везения - менялась
система производства и торгов - те годы славные я вспоминаю с грустью.
Заводы нефть, метал, сырье тихонько гнали,
а как продать, кому - не знал никто,
привычка ждать распоряжения свыше,
а в "фантиках" нуждались - персонал
по месяцам не видывал наличных.

Те, кому
ума хватило, смелости
и взять где было,
те создали десятки гибких фирм и стали зарабатывать в валюте,
и медь и лес на биржи гнать.
А дальше,
а дальше все росло, как снежный ком,
и вот я перед вами - ушедший в тень, но честный человек.

Серж.
- Вы начали про шапочки, про моду...
вот странно, говорили мы о ней - о моде, переменах
и о том,
что кажется прекрасным.

Барон.
- Красота - и цель, и средство.

Серж.
- Да,
но что оно такое - красота?

Барон.
- Прекрасное - очищенный кристалл от мусора деталей и событий, плоти, тлена.
Всего, что составляет нашу жизнь. Поверхностно, а не по сути.
Да вы ж поэты, вам ли то не знать,
где начинается искусство!

Виктор.
- В колдовстве
фантазии и легкости подачи - нет, не там?

Барон.
- Нет, и не там, где "правда, сказанная в рифму".
Все поэты - Бодлеровские альбатросы!
не понять,
как вы летаете, смотря на вас, распятых
на грязных палубах житейских кораблей.
Умение летать - непостижимо.

Серж.
- Вы говорите: мы - поэты.

Барон.
- И сейчас
я докажу вам, что не ошибаюсь.
Я думаю на память ролик снять, вы не поможете?
Награда будет щедрой!

Ирина.
- А что нам делать?
Рекламировать белье
или зубную пасту?
Я - согласна.

Барон.
Сыграть простую сценку.
Вот бассейн. В нем нимфы юные купаются, смеются,
одежды разбросав по берегам,
а сбоку
охотники подкрались и следят, сжимая луки, затаив дыхание.
И дальше по Овидию.

Диана.
- Я голая сниматься не хочу. Разве чуть-чуть.

Барон.
- В Париже есть фонтан, и в нем три нимфы мокрые из камня,
одеты в тонкие рубашки - их тела
подчеркнуты полунамеком, влажной складкой ткани,
и так
еще возвышеннее смотрятся.
Решайтесь.

Кристина.
Почему не искупаться?
Еще за деньги!
Но вода в бассейне ледяная...
Барон.
- Для этого дворецкий  существует.
Балтазар!

Балтазар.
- Да, господин барон.

Барон.
- Костюмы
для маскарада все готовы?
Налей-ка нам, мы выпьем за начало.

Виктор.
- А что потом? Куда нас приведет
развитие сюжета?
О чем ваш ролик?

Барон.
- Он о том,
как обрести бессмертие.
Начало -
уже и есть тот легкий переход
от жизни к вечности.
Но тише!
Уж музыка печальная играет,
и свет загадочный мерцает на воде - три нимфы - вот они!
купаются беспечно...
не видя, как испуганно следят
за ними юноши-охотники...

Картину эту сохрани нам, Балтазар.
(опускается гобелен с изображением)

Вдруг нимфа видит юношу!
Диана!
Ты в гневе, ты выходишь из воды
и ввысь взлетаешь, ослепляя вспышкой!

Диана.
-Да!  Я лечу!
И воздух стал тугим, он стал похож на воду,
и я могу в нем плыть сквозь пену облаков,
и он - моя стихия...
(исчезает)

Барон.
- Ее подруга, ты, Ирина,
застенчиво скрывается в тени
волшебных зарослей
из трав и лепестков, и рассыпается волшебными струями
как будто радуги.

 
Ирина.
- Странно и тепло -
вдруг ярким светом стать,
и сколько в нем есть красок!
И вариантов обновлений необычной
и разной жизни...
Бескрайний, вечный, он зовет купаться в нем!
И раствориться...
(исчезает)

Барон.
- Нимфа третья, ты, Кристина,
в смущении целомудренном
ушла под воду.
Закипел бассейн,
и вот на месте нимфы - нежный лотос
цветет, качаясь, распустив бутон.

Кристина.
- Как это странно!
Словно мне привычны
все эти превращения - цветы
растут из сердца, проходя сквозь губы
и через взгляд.
И вот уже не я,
а лепестки с росою. Вот блаженство...перерождаться.
(исчезает)

Барон.
- Добрый Балтазар,
картинку эту сохрани на память.

Балтазар.
- Как скажите.
(опускается еще гобелен)

Барон.
- Только красота
без наказания нам, смертным, не дается,
и любоваться даром нам нельзя -  мы сами изменяемся.
Весь мир -
пластичная субстанция...
Вот Виктор -
нет, теперь он -  Актеон, и вдруг становится оленем благородным,
а юноша другой -  звериной травли  пес
и гонит зверя, рвя тугую шкуру, их бег красив, как пляска смерти,  быстр...

И кончена охота...кровь, но вместо тела
лежит скала.

Серж.
- Что это было?
Что за пес во мне
вдруг пробуждался?
Где мои друзья?
Остановите все!
Верните с гобеленов, с картинок этих призрачных в реальность
живой и плотной жизни
и друга и подруг!

Барон.
- Что, одиночество томит невыносимо?
И жить нет сил?
Смерть за друзей - прекрасное вино,
которое не всем из нас дается, лишь избранным.
Закончим, Балтазар.

Серж.
- Что это? Нож?

Барон.
- Не вынимай, так дольше мы сможем говорить.

Серж.
- Ты - убийца.
(падает)

Барон.
- Как все художники.
И смерть твоя нужна
лишь для того, чтоб розы распустились вместо капель крови...
Гобелен!
(опускается гобелен)
Отличная работа, Балтазар!

Сцена третья. Пляж. Все спят.

Диана просыпается.
- Эй, вы живые?
Мне приснилось такое грустное!
Кем я была во сне!
Звездою, нет, луною!
Луна и женщина - и это я.
И это правда.

Виктор.
- Кошмары от полуденного солнца - я весь разбит на кучу черепков,
и боль повсюду.
Сколько мы дремали?

Серж.
- Садится солнце, вечер, скоро ночь...
Там был забор чугунный, за ограду мы все зашли, я помню...
Ирина.
- И хозяин
нам предложил устроить маскарад - я тоже помню!

Выходит Балтазар.
Балтазар.
- Здесь каждый вечер мусор убираю,
мету, пакую черные мешки,
и каждый вечер новый - без конца, как будто проклят Богом.
Вы, физкультурники, свое не оставляйте!
А- то пораскидали.

Виктор.
- Наше здесь.

Балтазар.
- А это чье?
(оставляет сумку)

Кристина.
- Простите, вас зовут не Балтазар?

Балтазар.
- Вы перегрелись что ли?
На солнце вредно долго находиться.
Я Иван, и мой отец Иван, и так же деда звали,
и род наш - Ивановы.
Выдумают тоже!
(уходит)
 
Кристина.
- Эта вещь не наша!
Ушел. И что нам делать?

Виктор.
- Поглядим.
А вдруг там аспирин.
(открывает)

Здесь деньги и письмо!

Диана.
- Письмо? Мне любопытно, кому оно?
Читай!

Виктор.
- "Друзья,
мне было так приятно, так весело сыграть с вами в игру
по старику Овидию,
что жалко
вдруг с вами расставаться.
Тут немного денег, билеты с картой - я советую лететь,
и разделить со мной досуг.
Шато зовется "Сады Бессмертия", впрочем, Балтазар
вас будет ждать в порту с машиной.
Будет много
других и интересных вам гостей - увидеть стоит.
Ваш барон Бельви".

Диана.
- Так это не был сон!
И я была богиней!
И что же? Едем?

Ирина.
- Хоть сейчас!
В купальнике и в сланцах в самолет - там весело!

Кристина.
- А как же жизнь?
Без красоты, простая, но жизнь! Мужчины что молчат.
Мы едем, да?

Серж.
- И да, и нет.  А лучше - отказаться.

Виктор.
- И в старости угрюмой уныло локти грызть, смотря на юность,
завидовать
и выбор проклинать?
Быть может, это фокус с цифрой, блеф, игра.
А вдруг и код бессмертия - кто знает?