- Рад, что у тебя так удачно получилось с бычками. Русские сильно мешают хозяйствовать?
- Если не нарываться, - усмехнулся Джонатан, - то не сильно.
- Нарываться никогда не стоит, - кивнул Бобби. - Когда опять завернёшь?
- Как выпадет свободная минута.
Бобби ласково смотрел на него.
- Приезжай на Рождество, повеселимся.
- На Рождество обязательно, - кивнул Джонатан. - А что, веселье гарантировано?
- Да. Прошлое Рождество нам испортили, думаю на этот раз...
- Мы кое-кому испортим, - закончил за него Пит и гулко захохотал.
Бобби еле заметно поморщился.
- Рождество - святой праздник, Пит. Зачем его портить? Просто повеселимся. И твой Фредди душу отведёт, а то ты, Джонни, совсем его... засушил.
- Спасибо за приглашение, - Джонатан собрал и заложил в карман выигрыш. - Но, может, я и до Рождества заверну.
- Конечно. Но главное веселье - на Рождество.
В комнату вошёл Фредди и молча кивнул Джонатану.
- Ну вот, грузовик готов. До встречи. Удачи, Бобби.
- До встречи, Джонни.
- До встречи. И тебе удачи, Пит.
Пит расплылся в благодарной улыбке и взглядом проводил Джонатана и Фредди. Когда за ними закрылась дверь, немного выждал и посмотрел на Бобби.
- Ты веришь, что Нэтти не дошёл до него?
- У тебя есть другие варианты?
- Нэтти, Крыса... Старина Фредди не утратил квалификацию. Чисто сделано, Бобби. Слишком чисто, чтобы это был кто-то другой.
- Ты хочешь, чтобы Фредди проверил свою квалификацию на тебе?
- Упаси Господь, Бобби.
- Тогда, Пит, есть ещё вариант. Я слышал, там копают русские, можешь изложить свои соображения им. Помочь со встречей?
- Ты с ума сошёл! Это же... это финиш! Русские - полные придурки, они же не смотрят на расу.
- Ты прав, Пит, - Бобби закончил тасовать колоду, сбросил её в ящик стола, достал другую и стал раскладывать пасьянс. - Иди отдохни. Деньги у тебя кончились, а под будущую добычу я не играю.
Пит, заметно присмиревший после упоминания о русских, кивнул, отвесил церемонный, очень искренний поклон и ушёл.
Кропстон остался один. Теперь можно спокойно подумать, равнодушно выкладывая карты и не следя за лицом. Итак...
Джонни всерьёз влез в игру с имением. Что ж, имение без рабов нерентабельно. Значит, на Джонни можно будет рассчитывать. Если не торопиться и с умом... Да, правильно, Джонни увяз и рабы ему нужны. Поворот его устроит. Пообещать ему право первого выбора. И наверняка он захочет забрать тех двоих, что нанимал отсюда. Пит говорил: красивый индеец и белый мальчишка. Приметная парочка, слышал о них. Если они вернулись... да, о них говорили, что обоих к ликвидации. Особенно белого, чтобы не нарушал картину. Но если они нужны Джонни... Да, пусть выкупает, деньги у него есть. Пит, конечно, дурак и много болтает, но пока это не так уж и плохо, на версию с Рождеством клюнули все. А на Нэтти можно поставить крест. Его не нашли русские, не нашла полиция, не нашёл Джонни-Счастливчик. А у него с Нэтти старые счёты. Из-за камней. И Левине.
Кропстон снова прокрутил в памяти разговор.
...- Горячее было лето, друзья.
- Так много сгорело, Пит?
- Да, русские оказались действительно... мастерами по выжиганию.
- Да, Бобби, оказалось, что так, - в голосе Пита искреннее удивление. - Я от них такой прыти никак не ожидал. Ведь вошли тихо-мирно, в заваруху не вмешивались, а тут... Команда Нэтти сгорела полностью.
- Вот как? - искреннее любопытство, не более. И небрежно: - А он сам?
- Он побежал к тебе, Джонни.
- Ко мне?!
Ах, какое изумление?! Но вполне объяснимое.
- Когда припечёт, из двух... гм, друзей выбирают того, чьи объятия послабее.
- Чтоб не задушил... в объятиях! - гогочет Пит.
- Ты думаешь, русские объятия крепче моих? - в голосе Джонни намечается холодок. - Ну-ну. Ладно, добежит - проверим.
И блеснувшие глаза Фредди. Да, приказ уже был. Нэтти ждёт горячая встреча. Но разговор не кончен.
- Он отправился к тебе ещё летом.
- И не пустым, Джонни.
- Надеется откупиться? Я думал, он умнее.
- Наверное надеется, что ты его возьмёшь в долю.
- Надежды никому не возбраняются. Но мог бы уже и дойти, - и короткая недобрая усмешка. - Или нашёл другой вариант.
- Ты думаешь, Джонни, он пустился в самостоятельное плавание?
- От этой сволочи всего можно ждать!
Ого, Счастливчик сорвался. Что ж, раз так, поможем Пауку.
- В одиночку не поплывёшь, сразу утонешь.
- Или утопят, - жизнерадостно ржёт Пит.
Попробуем прямой цитатой. Паук сказал чётко, не грех и повторить.
- Нэтти дурак. Он исполнитель, а возомнил себя... Не жалко.
Джонни задумчиво кивает...
...Кропстон усмехнулся, разглядывая сошедшийся пасьянс. Ну что ж, если Нэтти и доберётся до Бредли - интересно, конечно, а какая фамилия у Джонни-Счастливчика настоящая? Никто ведь не знает. Для всех и всегда только Бредли - так если Нэтти доберётся, там его путь и закончится. То, что на нём... ну, об этой мелочевке не стоит и думать. Вряд ли у Нэтти было что ценное. Он слишком боялся Паука, чтобы рискнуть что-то утаить. На такое могла решиться только Изабелла, но с ней Паук управился сам. По-семейному. А ведь, сдаёт семейка позиции. Старший уже на небесах, и всё его ведомство либо там же, либо дрожит по норам, либо болтает у русских. А наша Система напрямую с Пауком не работала. Но если у Паука на хвосте русские, то он их приведёт к нам. И сдаст нас русским так же, как сдал ведомство своего первенца. И Паук не так уж теперь неуязвим. Но... да, Белая Смерть. Если бы не она... Больше Пауку не на кого рассчитывать. А это очень серьёзная сила. И самое плохое, что о ней ничего не знаешь, кроме того, что она есть. Паук не мог не послать сюда кого-то оттуда, но кого? Паук...
...- Я доверяю тебе, Бобби. Я рассчитываю на тебя, на твоё благоразумие и осмотрительность. Мы не можем спешить. Но промедление смертельно. К Рождеству надо закончить. Я не дам этим скотам отпраздновать годовщину. На Рождество мы повеселимся. И сортировка, и чистка - всё на Рождество...
...Кропстон задумчиво покачал головой, собрал карты и, сменив колоду, начал другой пасьянс. Доверие Паука имеет большую цену. Цену жизни. Неизвестно, кому он доверяет, но ему верят. И предавать верящих он умеет давно. Так что не будем спешить с выводами. И с поступками. Пит, конечно, дурак, если бы Нэтти дошёл до Бредли, Джонни вёл бы себя иначе. Всё-таки он ещё слишком молод для таких игр. Его заинтересованность во встрече и этот срыв... Нет, с Нэтти ни он, ни Фредди ещё не пересеклись. Тут всё впереди. Если только Нэтти не попал к русским. Но об этом должен был позаботиться Паук. Ему такой вариант слишком невыгоден и даже опасен. Нэтти пока оставим, отложим. Теперь Крыса... Старина Ротбус получил своё, но только такому дураку как Пит придёт в голову связывать Фредди со смертью Ротбуса. Не будет такой стрелок мараться о проволоку и рисковать прямым контактом, это во-первых. А во-вторых и главных... все, кто побывал на Крысином курорте, боятся Крысу до потери сознания, до рабского столбняка. Ненавидят, но ещё больше боятся. Что и как там в Уорринге с ними делали, никто не знает, но ни один из выкупленных не смог бы. Чистильщики, не чета Фредди, от одной мысли поднять руку на Крысу слетали с катушек. Никогда ни один из них не убил бы Крысу, никаким способом, даже приказать бы не смог. И Фредди - не исключение. Духу бы у него не хватило. Да... чего там, самому себе можно не врать, и сам бы не смог.
Кропстон невольно улыбнулся, вспомнив, как неделю назад ему привезли добытую невероятно головоломным путём фотографию. Мёртвый Ротбус с проволокой на шее. И как Джимми Найф, способный обыкновенным ножом нарезать человека на ломтики, невзирая на пол и возраст жертвы, рыдал над ней:
- Господи, верую, что ты есть, господи, сподобил увидеть...
И чуть ли не целовал этот снимок, и предлагал всё, что есть, всё с себя, будущую добычу, лишь бы ему отдали. А потом попробовал с претензиями лезть. Но как напомнили о его карте и что, по слухам, русские нашли у Крысы карты чистильщиков, сразу притих. И напился так, что и остановиться не может. А снимок пришлось отправить по назначению, Пауку. Дурак Пит, но если русские доберутся и насядут, нужно будет скинуть им Пита. Их его домыслы о Бредли и Фредди заинтересуют. Как же из-под носа у них и Нэтти, и Крысу вынули. Этого никто не любит. А Фредди с Бредли... да, этой парочки русским надолго хватит, там есть что копать. Особенно по карте Фредди.
Кропстон удовлетворённо оглядел сошедшийся сложный пасьянс и окончательно собрал карты. Всё, день закончен, всё обдумано и решено, можно отдыхать.
- Ну и гнида, - Фредди выплюнул в окно окурок и, придерживая руль одной рукой, закурил следующую сигарету.
- Ты это только сейчас обнаружил? - Джонатан просматривал выигранные деньги: не подсунули бы фальшивок, с них станется. - И потом, почему гнида? Их же двое было.
- Пит до гниды не дорос, - усмехнулся Фредди. - Зачем Бобби этот болтливый дурак?
- Для развлечения наверное. Или чтобы откупиться им от русских, когда припечёт. Знает он много, но ещё больше сам выдумывает. Говорить будет, но толку русским от его болтовни...
- Может и так, - согласился Фредди. - Но это смотря о чём будут спрашивать и как слушать. Сейчас в Бифпит?
- Да, - Джонатан спрятал деньги и откинулся на спинку сиденья. - Вторая серия и обговорить с русским кое-какие моменты.
- Ещё дело с парнями. Ну, наши инвестиции...
- Это и хочу обговорить. И о находках. Болтали, что у русских здесь есть отличия, а я очень не хочу попасть под конфискацию.
- О чём речь, Джонни. Но... риск.
- Да, - кивнул Джонатан. - Конечно, риск. Но другого варианта нет. Не твою же русскую об этом спрашивать.
- Можно и её.
- Попробуй, - пожал плечами Джонатан. - Тоже риск, кстати.
Какое-то время ехали молча.
- Самое поганое, - вдруг сказал Фредди, - что Пит видел парней.
- Заткнуть ему глотку не проблема.
- Поздно, Джонни. Он этой гниде о парнях уже рассказал. А теперь и покажет.
- Может и не показывать, они и так приметные.
- Так что нам не к Рождеству, Джонни, а пораньше надо.
- Да. Думаю, дня за три.
Фредди кивнул.
- Как думаешь, Джонни, они поверили?
- Насчёт Нэтти и Крысы? Пит не поверил.
- Значит, Бобби поверит, - усмехнулся Фредди. - Он выслушает Пита и подумает наоборот.
- Тоже неплохо, - рассмеялся Джонатан. - Подменить тебя?
- После ленча. Поспи пока.
- Поспите, капитан. До Бифпита часа четыре, не меньше.
- Хорошо. Спасибо, сержант.
- Да не за что, капитан.
Старцев закрыл глаза, но спать не стал. Не мог. Слишком сумасшедшими были эти сутки.
Он уже возвращался от Аристова, когда на подъезде к Бифпиту его перехватил Новиков и повёз к Спинозе. Хорошо, что хоть к себе не пересадил, и удалось выспаться в своей машине, предчувствуя бурную насыщенную ночь. А ночка выдалась... под стать компании.
Старцев полулежал на заднем сидении, закрыв глаза и покачиваясь вместе с машиной. Будто спал...
...Комната - обычное временное жильё. Кровати, тумбочки, чемоданы под кроватями. Два электрочайника на подоконнике. Стол, заставленный стаканами с чаем и тарелками с бутербродами. И вокруг стола команда. Лучшие умы, тузы, зубры, чистильщики, волкодавы, звёзды розыска... и он, непонятно как и зачем затесавшийся в эту... пожалуй, стаю, если не свору. Вольность обращения, имена и прозвища, никаких чинов, шутки и намёки, понятные только присутствующим. И он никак не мог отнестись к этому серьёзно, не мог поверить в реальность происходящего. Потому что не понимал причины собрания и своего участия. И мешало увиденное, и услышанное у Аристова. И как всегда мешала не столько недостаточность, сколько необработанность информации.
- Не робей, капитан, - Гольцев дружески хлопает его по плечу. - Звание не главное.
- Бешеный, умерь натиск, - улыбается миловидная блондинка с майорскими погонами. Шурочка Милютина. Как о ней отозвался один из её поклонников? Очаровательная кобра? Похоже. - Садитесь, Старцев. А как вас по имени? Геннадий? Ну и отлично. Спиноза, подвинь тарелку. Геннадий, тут каждый сам за собой ухаживает. И кто не успел, тот опоздал.
- Шурочка, не обижай Костю. Он ревнивый.
- Ну и язва ты, Золотарёв. Как твои дела?
- Неделю назад ушёл последний транспорт.
- Неужели все уехали?
- Костя, из резерваций все, из городов практически все. Остались единицы, и то... метисы, полунегры.
- А интегрированные?
- Кто захотел, Спиноза, тот уехал.
- Коля, я тебя о деле спросила, про прикрытие ты кому другому расскажи. Многих выявил?
- Кое-что, Шурочка. Ты можешь язвить, сколько угодно, но...
- Но взял ты мелочь. И все они как один только стояли в наружных оцеплениях и ничего не видели.
- По их словам, Костя. И про себя врут, но охотно рассказывают правду о других. На перекрёстных элементарно ловятся. А тебе, кстати, единственную крупную добычу поднесли на блюдечке с каёмочкой. Уже разделанного и под соусом. Кушайте. И опять же, кстати, кем он был? Ковбоем! Так что я был прав. И за это, Шурочка, мне бутербродик из твоих ручек.
- Это ты про "вышеупомянутую сволочь Седрика"? - рассмеялся Спиноза. - Но тоже, кстати, Коля, он ведь не охранник, а кадровик. Канцелярская крыса, руки исключительно в чернилах.
- Однако расстрел ему обеспечен.
- Разумеется. Отдающий преступные приказы и исполняющий их равно ответственны.
- Ох, Спиноза, не повторяй прописных истин. А Седрика Петерсена, вот наглец, даже фамилию не сменил, нам преподнёс тот же Трейси.
- Спасибо, Шурочка, что напомнила, а то бы забыли, зачем собрались.
- Бредли и его команда, - усмехается Золотарёв. - Кстати, всё началось всё-таки у Бредли.
- Это где ты стрельбой за переезд агитировал? - Шурочка распахивает глаза в столь невинном изумлении, что Гольцев фыркает прямо в стакан.
- Вы мне долго это поминать будете?
- А пока ты новую глупость не сделаешь.
Он пил, ел и слушал. Неплохие, в принципе, люди, отличные специалисты, И чего они на Бредли вызверились? Других объектов не нашли? Хотя... вся четвёрка Бредли интересна. И сами по себе, и вместе как команда. Но... но они совсем по другому ведомству должны проходить.
- О чём задумались, Гена?
- О причине этого собрания, Шурочка.
- Браво, Старцев, а то мы всё в сторону и в сторону, - Золотарёв оглядел присутствующих. - Итак, Бредли и его люди. Кто что может о них сказать?
- А кто с ними контактировал?
- Каждый понемногу, Спиноза.
- Тогда сделаем перекличку, - Спиноза приготовил лист бумаги и ручку. - Коля, ты заварил, ты и начинай.
- Я видел троих. Бредли, Трейси и индейца, - Золотарёв аппетитно вгрызается в могучий бутерброд с колбасой.
- Так, Коля, а с кем говорил?
- С Бредли и с индейцем. А ты, Спиноза?
- Видел и можно считать говорил с Трейси и Мальцом. Индейца видел мельком. Он у меня за спиной стоял, - рассказывая, Спиноза быстро покрывал лист понятными только ему мелкими значками. - Костя?
- Видел Трейси, Мальца и индейца. Говорил... с Мальцом и Трейси. Саша?
- Чай со всей троицей у костра пил. Шурочка?
- Только видела. Бредли появлялся раза два. Саша, ты его тоже видел.
- Да, видел. Но говорил... больше всего с индейцем. Малец и Трейси только реплики подавали. Ты чего хмуришься, Гена?
- Да, в чём дело? - удивляется Новиков.
- Интересно получается, - он заставил себя улыбнуться и ответить не совсем то, о чём думал, но тоже... - Смотрите, двоих мы называем по именам, вернее, по фамилии, а двоих... одному дали прозвище: Малец. А четвёртого просто индейцем. А у них ведь тоже... есть имена.
- Чем это тебя не устраивает? - пожал плечами Золотарёв. - Не всё ли равно? Ну, дадим и Бредли с его подручным прозвища.
- Зачем? - сразу возразил Спиноза. - Я понимаю тебя, Старцев, ты уже во всём видишь проявление расизма, но нам надо просто знать, о ком конкретно идёт речь. И что обидного в слове индеец или малец?
- Цветные вообще зовут друг друга не по именам, а прозвищам, даже кличкам, - Шурочка подвинула Новикову стакан с чаем. - Мальца они звали Весёлым, а индейца - Певуном. Гена, а ты с кем контактировал?
- Видел всю четверку в разных ситуациях, а говорил... фактически только с Бредли.
- Ну что ж, отлично, - Золотарёв победно оглядел стол. - Суммируем. Давай, Спиноза, ты - мастер обобщать и делать выводы.
- Ладно, - Арсеньев взял чистый лист бумаги и быстро расчертил на четыре колонки. - Попробуем по старой методике. Зафиксируем и подведём итог. Итак, Бредли. Говорите. Всё, что знаете. Коля, основное у тебя?
Он сидел и следил, как по крупицам, по... отдельным словам создаются портреты Бредли, Трейси, парней. Спиноза быстро проставляет значки в колонках, помеченных латинскими буквами: b, t, m, i. Бредли, Трейси, Малец, Индеец.
- Да, - Золотарёв налил себе чаю и начал: - Бредли. Счастливчик-Джонни, игрок, счастливый игрок, болтается в этих краях уже лет десять, может чуть больше, работал управляющим, но дольше полутора-двух лет на одном месте не держался. То прёт танком, качает права, то смолчит с улыбочкой. Подозрительно дёшево и оперативно купил и оформил выморочное имение и хозяйствует в нём... неизвестно как. Единственный лендлорд, у которого нет конфликтов ни с цветными, ни с администрацией. Комиссия приезжала, нюхала, ни черта не накопала, в бумагах ажур, работники всем довольны, нарушений трудового законодательства не зафиксировано, работники за лендлорда горой, но чуть что - один ответ: "не знаем, масса".
- Запуганы?
- Трудно сказать. Приезжали дважды, без Бредли и при нём, разницы в поведении работников не отмечено. Но и ездили не оперативники, у них свои проблемы и работы выше крыши, наши им по очень дальнему боку.
- Вот и надо было самому ехать.
- Не хотелось светиться раньше времени, пришлось по отчётам.
- Тоже известен здесь лет восемь, ковбой, стрелок каких поискать.
- Вот его и боятся.
- Непонятна его роль при Бредли.
- Ну, Петерсен его охарактеризовал, - Спиноза поправил очки. - Итак, он не Фредерик и не Трейси...
- Ежу понятно!
- Не перебивай. Давай, Спиноза, уже интереснее.
- Подлинного его имени никто не знает, вернее, если кто и знает, то только Бредли.
- Будем называть Трейси.
- Или, если хотите, как его зовут в округе - Фредди. Это уголовник-рецидивист. Примерно десять лет назад, опять же никто точно не знает, одни слухи и сплетни, он угодил в Уорринг.
- Об Уорринге слышали.
- Интересно.
- Да, безусловно.
- Вот и мотив с Ротбусом.
- Ещё раз прошу не перебивать.
- Давай, Спиноза, дальше.
- Так вот был местной уголовной системой взят из Уорринга и стал киллером, наёмным убийцей, или, как их здесь называют, чистильщиком.
- Сволочи они, такое слово испоганили!
- Саша, успокойся.
- Вы слушаете?
- Да, давай.
- Брал он дорого, но работал чисто. Ротбус хотел заставить его работать на себя, для этого потребовал заведомо невозможную сумму: шестьсот восемьдесят тысяч...
- Да, он привёз сто семьдесят тысяч, оголил свои счета.
- Мы проверяли, Бредли их восстановил.
- На Ротбуса у него железное алиби.
- Что ещё на него?
- Председатель ковбойского суда чести.
- Ни в какие ворота не лезет.
- Почему же? Такой стрелок, кто захочет с ним связываться?
- Да, боятся его сильно.
- Имея сто семьдесят тысяч, работает ковбоем на контракте?
- Да, контракт подлинный, оформлен по всем правилам.
- А что, отличная крыша.
- А формулировка... закачаешься. "Ковбой и другие хозяйственные работы".
- Например, отстрел конкурентов и должников.
- Значит, Бредли одного Трейси мало, и он готовит ему заместителей.
- Ты про пастухов?
- А кто ещё? Остальные работники, посмотри список. Трое мужчин и три женщины, две пары и двое одиночек. Но все - не бойцы.
- Да, несомненно.
- Имение вообще для отвода глаз, но какая-то работа там должна вестись. И вот шесть человек там копошатся, прикрывают другие дела. А пастухи, думаю, уже для серьёзных дел готовятся.
- Хорошо. Давайте по ним пройдёмся.
- Ну, здесь тёмный лес.
- Так, что у нас есть? Индеец, раб...
- Да, номер есть, клейм нет.
- Значит, не из резервации.
- Связи с племенем, похоже, утратил.
- Да какие к чёрту связи, когда он - спальник!
- Ну, ты, Костя, хватил. Чтобы такое утверждать...
- Я был у Аристова. У него их несколько десятков...
- Это столько выжило?!
- Нет, подождите, я расскажу...
- Верим-верим, что там всё вынюхал, пощади нервы Шурочки.
- Тише, интересно же.
- А что это нам даёт?
- Нет, дайте Косте сказать...
...Старцев ощутил, что ритм движения изменился, и открыл глаза. А, уже переезд. В ушах стоит гул голосов. Никогда так не уставал. А ведь тоже... интереснейшее социально-психологическое явление эта команда. Их тоже бы исследовать...
...Новиков говорил долго и горячо. Рассказывал, как горят спальники, как лежат неподвижно в депрессии, ко всему равнодушные и безучастные, даже едят только по приказу.
- Они инфантильны, пожалуй, даже больше остальных рабов, ласковы, привязчивы, очень чистоплотны, старательны.
- Одни достоинства, - иронически хмыкнула Шурочка.
- Но сексуальных потребностей у них нет. Напрочь. Импотент хочет, но не может, а они и не хотят.
- Ладно, Костя, это всё интересно, - Гольцев с видимым отвращением отхлебнул остывшего чая. - Холодный чай - это... Ладно, Шурочка, не буду. Так вот, повторяю. Допустим, индеец - спальник. Какие у нас доказательства? Спиноза?
- Красив, чистоплотен, старателен, физически очень силён, - перечислил Спиноза.
- Интересно, - давал себе слово молчать, пока не спросят, но не выдержал. - Кого из присутствующих нельзя по этим критериям отнести к той же категории?
- Меня, - сразу ответил Спиноза. - Я некрасивый, несильный и нестарательный.
Шутка разрядила возникшую неловкость.
- Извините.
- Нет, - Гольцев внимательно смотрел на него. - Нет, Гена, ты прав, это не доказательства, а так... фуфло, шелуха. Но дело не в этом. Я начал с допущения. Допустим, что так, но что это нам даёт? - и перевёл взгляд на Новикова. - Какой вывод, Костя?
- Полная и безоговорочная преданность, - быстро ответил Новиков.
- Кому? - Гольцев пристально, даже прицельно смотрел на собеседников. - Трейси? Бредли? Мальцу? Я понимаю твою мысль, Костя. Я тоже был у Аристова. И с парнями даже пообщался.
- На массаже?
- Нет, в тренажёрном зале. Пришёл в их время. Они сначала перепугались до потери пульса, но убедились, что меня только тренажёры интересуют, и успокоились. А там слово за слово... и разговорились. Да, тому, кто помог им гореть и вылезти из депрессии, преданы они... но, кстати, это нормально и свойственно любому нормальному человеку. Благодарность за спасение. Так кто из троих фигурантов помог индейцу? Чьё слово для него теперь выше любого закона?
- Трейси, - по-прежнему быстро ответил Новиков. - А теперь я знаю, Саша, что ты хочешь сказать. Доказательств, верно, прямых нет, а косвенных...
- Только одно, - Гольцев закурил. - Убийство Ротбуса. И то... Участие индейца недоказуемо.
- Не доказано? - задумчиво и как бы вопросом поправил его Золотарёв.
- Можно и так, - пожал плечами Гольцев.
- Я думаю, Костя прав, - Спиноза поправил очки и невесело улыбнулся. - Меня индеец чуть не прирезал за Трейси. А приказа ему тот не давал, это уж точно. Не такой Трейси дурак, чтобы связываться с комендатурой. Это индеец инициативу проявлял. И если принять Костину версию, то индеец сделан. Его от Трейси не оторвать.
- Опоздали! - стукнул по столу кулаком Золотарёв. - Надо было сразу...
- Посуда не при чём, - строго сказала Шурочка. - И сразу - это когда? Скорей всего эта встреча произошла зимой.
- Да, видимо, - кивнул Новиков. - Тогда ничего сделать уже нельзя.
- Есть ещё такая штука, - Гольцев раздавил в блюдце окурок. - Рабская клятва. Когда раб сам, подчёркиваю, сам покоряется, признаёт господство над собой. И освобождает от такой клятвы только смерть. Раба. Весьма унизительный ритуал, но... он существует и действует.
- А эта информация откуда?
- Оттуда же, Коля. Чай пили у костра, и индеец меня немного просветил.
- Думаешь, он дал клятву? Трейси?
- Не знаю, ребята. Честно. Трейси был не очень доволен тем, что парень стал рассказывать об обычаях рабства. Но это понятно. Они все здесь этой грязью помазаны. Ладно, примем это как рабочую версию. Что у нас дальше, Спиноза?
- Дальше? Малец.
Секундная пауза и... Золотарёв разводит руками, и говорят теперь остальные.
- Белый.
- Да, лет семнадцать, я думаю.
- Нет, старше, двадцать - двадцать пять.
- Хватил! Девятнадцать максимум.
- Да, то смотрится мальчишкой, то взрослым мужиком.
- Держится с цветными.
- Видимо, то, что называется "потерял расу".
- Балагур, остряк, ругатель.
- Да, не язык, а, как моя бабка говорила, помело поганое.
- Блатной.
- Ну, скажем, приблатнённый.
- И это всё? Да вы что, братцы, с этим и начинать нельзя.
Словом, - Шурочка оглядела всех сидящих за столом, - индеец - спальник, а Малец - приблатнённый. Ну, поработали, ну, молодцы...
- Старцев, а ты чего молчишь? - Золотарёв смотрел в упор холодно-синими глазами.
Да, отмолчаться не удалось. Да и не за этим тебя привезли, дали чаю и бутербродов. Пил, ел, теперь отрабатывай.
- А мне нечего добавить. В принципе у меня то же самое. И один вопрос.
- Какой? - оторвался от своего листа Спиноза.
- Что дальше? Вот мы сидим, собираем информацию, а... зачем? Кого и за что привлекать? Что... противозаконного они совершили? Какие претензии к ним?
- Много вопросов, - усмехнулся Гольцев. - Но все об одном. Кто ответит? Я - пас.
- Пас, - кивнул Спиноза.
- Пас, - улыбнулась Шурочка.
- Пас, - развёл руками Новиков.
- Пока пас, - вздохнул Золотарёв. - Ты выиграл, Гена.
- Как Пирр? - опять не удалось сдержаться, само выскочило.
- Как Бредли, - усмехнулся Спиноза. - Что ж, на этом надо закончить. Шулер, киллер, спальник и блатарь. Хороша компания, а уцепить не за что. Свою информацию, Гена, ты так и не дашь?
- А зачем? Вы ведь всё решили и без меня. Заранее.
- Уел, - усмехнулся Золотарёв.
- Вот, может твоя информация и переубедит нас, - ласково улыбнулась Шурочка.
Спиноза принёс второй чайник, налил всем горячего чая и поставил на подоконник кипятиться опустевший.
- Давай, Гена, ты их в Бифпите неделю наблюдал.
- Хорошо. Начну всё-таки со среды. Вы говорите, Бредли - игрок. Согласен. Добавлю, все четверо. И ещё добавлю. Играют здесь все. Национальная черта характера - азарт, страсть к риску. Покер, бридж, блек-джек, шелобаны...
- Чего-чего?
- Чёт-нечёт или помните, ножницы-камень-бумага?
- Ну так, на щелбан, помню, конечно.
- Ну, а здесь называется так.
- Понятно.
- Так вот, у каждой социально-расовой группы свои игры. Играют все, играют мастерски. И общее - пари. На что угодно. Суммы... посильные, но могут в азарте дойти до предела своих возможностей и даже перейти. И здесь тоже есть интересная местная разновидность. И Трейси нет нужды отстреливать должников. Проигрыш отдают сами, немедленно. Никаких требований, но не отдающих долга презирают и попросту не принимают в игру, пока те не расплатятся.
- Как Бредли играет, ты видел?
- А я играл с ним.
- Гена, ты случаем в оперативники не хотел бы перейти? Я бы тебя к себе взял.
- Спасибо за приглашение, Саша, но мне моего хватает.
- Сашка, не мешай. И во что ты с ним играл?
- С ним и другими лендлордами в покер и пари держал.
- Обчистили тебя?
- Взаимно.
- Ты что, у Бредли выиграл?!
- Да, на скачках. А в картах... немного туда, немного сюда. В картах Бредли может всё. Если говорить о плутовстве, то плутуют все, но класс Бредли выше среднего уровня. И намного.
- Трейси?
- Трейси играет со старшими ковбоями в блек-джек. Лендлорды в покер, леди в бридж...
- Это понятно. Цветные в, ты называл, шелобаны...
- Да. Кстати, индеец считается асом, обыграть в шелобаны его невозможно, и ещё он лучший счётчик. Когда большая игра, много участников, кто-то, кому доверяют, ведёт счёт и получает часть с общего выигрыша.
- Мы отвлеклись от Трейси.
- А что Трейси? Я уже сказал. Он со старшими ковбоями играет в блек-джек и каждый вечер сидит на игре у лендлордов телохранителем Бредли.
- Киллер?!
- Генка, тебя купили как... младенца. Телохранитель на игре - это стремник, шестёрка.
- Киллер выше шулера.
- Я говорю то, что сам видел. В стрельбе Трейси виртуоз. Как Бредли в картах.
- И на ком он демонстрировал стрельбу?
- Прилюдно?! Не побоялся свидетелей?
- А это и были показательные выступления.
- Гена, у вас там что было?
- Ковбойская олимпиада. Золотое дно для научной и, если хотите, оперативной работы. Но по порядку. Говорили об играх. Итак, Трейси. Блек-джек и пари. Тоже очень удачливо. Индеец. Ас в шелобанах и ночных скачках.
- Каких?!
- Ночных. Что это, я не знаю, но цветные играют на них вовсю, просаживая за ночь всё с себя, залезают в долги, вплоть до месячной зарплаты. Индеец и... ещё несколько человек - признанные асы, обчистили догола всех, кто им попался. И, как вы говорите, Малец. Пари, играл очень удачно, и блек-джек. Обчистил нашу шоферню.
- Ген, ты что?!
- Как это?!
- А просто. Пришёл к нам в гараж, сел играть с шоферами и кто был из взвода, есть там любители, и классически их раздел. Оставил трусы и табельное оружие. Был не один, а со своим телохранителем, или, как говорят, стремником.
- У него-то кто?
- Индеец. И как Трейси стреляет, так Малец управляется с ножом. Тоже сам видел.
- А чем владеет индеец?
- Ножом, как все цветные, на добротном среднем уровне. Но он первый в борьбе. Силён невероятно. И ловок. Тоже невероятно.
- И тоже сам видел?
- Конечно. И Малец не приблатнённый, а опытный битый блатарь.
- Гена, откуда у тебя эта терминология?
- От наших шоферов, Шурочка. Есть там двое. С большим опытом в данной области.
Гольцев рассмеялся.
- Гена, признайся, Малец не сам пришёл.
- Да. Его пригласили по моей просьбе. Он купился. Они поиграли, понаблюдали и поделились со мной результатами. Сколько лет мы ему определили? Двадцать? А они говорят, что у парня тюремный стаж под десятку.
- Это невозможно!
- Если он из уголовной среды...- задумчиво сказала Шурочка.
- Да, этот вариант я не учёл, - кивнул Золотарёв. - Но совсем интересно получается.
- Да, - надо заканчивать. - Возвращаясь к Бредли... Здесь сказать о человеке, что он игрок... это не компрометация, а констатация факта, причём обыденного. Даже не особая примета, а так... цвет волос, не больше.
- Вся схема к чертям собачьим, - подвёл итог Спиноза.
- И ещё вопрос кто кого и куда втягивает, - усмехнулся Новиков. - Гена, что у тебя ещё есть?
- Ещё? Ну, это надо рассказывать про олимпиаду.
- А это разговор долгий, - кивнул Гольцев. - И остаётся вопрос, с которого ты начал, Гена. Зачем они нам? Так?
- Да.
- О себе. Я хочу раскопать убийство Ротбуса. Так нагло у меня из-под носа в первый раз увели. Сделано, а не уцепишь. Конечно, то, что мы знаем о Ротбусе... так за его убийство надо орден давать. И ещё. Желавших ему смерти - навалом, а никто не мог, Спиноза, помнишь, проходило? А тут смогли. И... и просто интересно. Чую, здесь много ниточек завязано.
- Гена, твоё мнение. Индеец - спальник?
И опять не выдержал.
- Какое это имеет значение?! Их со стадами не меньше десятка пришло. Нормальные люди. Работяги все, труженики.
- И их что, не опознали?
- Какого чёрта?! Опознали, конечно. Бывший владелец Паласа хотел поправить свои дела игрой, так улепетнул, только увидев их. Все их опознали. И все, понимаете, все, от местной шпаны до почтенных леди, укрывают их от нас. Какой дурак делал перевод хотел бы я знать. Вместо обследования поставил исследование.
- Постой, это же... ну да, analysis. Медицинский термин.
- Ну вот, и так все цветные врачей боятся, а исследование понимают здесь все опять же однозначно. Разрежут и посмотрят.
Новиков хохотал, раскачиваясь на стуле. Не сразу, но рассмеялся и Спиноза. За ним Шурочка и Гольцев, нехотя улыбнулся Золотарёв.
- Да, лопухнулись, - Гольцев, отсмеявшись, поглядел на часы. - Жаль, но про олимпиаду в другой раз.
- Да, - кивнул Новиков. - Спинозе убирать и спать, а нам в дорогу.
- А с этой четвёркой что? - спросила, разглядывая себя в зеркальце, Шурочка.
- А ничего, - пожал плечами Золотарёв. - Собираем информацию дальше. Давай, Гена, у тебя лучше всех получается. Входи в контакт, пей, играй. Я попробую пройтись по документам.
- Ты же занят лагерями. А там работы...
- Там одни бумаги, Шурочка. А работая с бумагами, можно кое-что обнаружить.
- А что, - Спиноза протирал очки, - лагерников совсем не осталось?
Золотарёв молча мотнул головой.
- Так же думали о спальниках, - Новиков уже вставал и вдруг замер на половине движения.
- Ты что? Костя!
- Что случилось?
- Слушайте, - Новиков обводил их горящими глазами. - Лагерное убийство, песни про Хаархан, свисты... Да Малец же - лагерник!
- По бумагам и спальников всех расстреляли. А их только у Аристова больше сотни побывало, Гена вон десяток с ходу насчитал, и сколько их ещё...- Новиков резко тряхнул головой. - Нет, лагерник Малец. Или вырос при лагере.
- Охранники работали вахтовым режимом. Вырасти при лагере Малец не мог, - медленно, явно сдерживая себя, рассуждал вслух Гольцев. - А вот в лагере... Это многие нестыковки с тем же Ротбусом снимает. И ты, Коля, лагерный свист где услышал? У Бредли.
- Д-да, - кивнула Шурочка, - он же не просто блондин, он седой наполовину, и...
- И лагерная истерика, которую он тогда закатил. Демонстративно, но на полном самоконтроле. Тоже характерно.
Что уже решили расходиться, все мгновенно забыли. И этот вихрь замечаний и озарений никого не оставил в стороне.
- Да. И ещё одно, - как всегда в таких случаях мгновенно всплыло в памяти оказавшееся нужным именно сейчас. - Сам только сейчас понял и связал. Браун. Сидней Готфрид Браун.
- А! - кивнул Золотарёв. - Я его помню. Возил нас в резервацию возле имения Бредли. И что с ним такое, Гена?
- Он приехал в Бифпит. Поиграть и вообще... по делам. И прибежал к нам с повинной. Я был на совещании у мэра и только протокол читал. Так вот, явился в комендатуру и заявил, что работал в лагерной охране.
- Что?!
- Да, Коля, именно. Сам заявил, предъявил своё удостоверение. И вот что интересно. Прибежал он утром, а накануне вошли в город последние стада. В том числе и стадо Бредли с пастухами. Кого из них Браун мог так испугаться, что прибежать к нам? Хозяин Паласа, увидев спальников, сбежал из города, а Браун...
- Ты гений, Старцев! Где он? Этот Сидней, как его там?
- Не знаю, он был отправлен по инстанции.
- Найду! Но если это так... Если... из-под земли вытащу!
Глаза Золотарева горели знакомым всем присутствующим и не раз испытанным ими самими огнём "горячего" поиска. И все знали, понимали и помнили, что этот огонь надо гасить, пока в радостной горячке не натворили глупостей.
- И что? - Гольцев смотрел на Золотарёва, прицельно сощурив глаза. - По какой статье ты его задержишь, Коля?
- Был бы человек, а статью я ему подберу, - отмахнулся Золотарёв.
- Значит, врали бумаги? - сладко улыбнулась Шурочка. - Не всех расстреляли?
- Значит, за что-то его помиловали, - ответно и не менее сладко улыбнулся Золотарёв. - А вот это уже может быть статьёй. Во всяком случае, предметом расследования.
- Ну, бог в помощь, - иронически хмыкнул Спиноза. - Найти Брауна не проблема, раз он оформлен по всем правилам, да ещё по явке. Таких немного, не потеряется. Допросить его... Хотя... хотя, стоп. Я же тоже помню это имя. - Спиноза полуприкрыл глаза. - Сидней Готфрид Браун... охранник... Есть! - он открыл глаза и продолжил, глядя на Золотарёва с искренним сочувствием. - Кстати, не охранник, а тюремщик, привлекался к ликвидации лагерей, но сумел вовремя отделиться от коллег и потому уцелел. Его вывозили на эксгумацию одного такого рва. Место он указал точно, а когда стали вскрывать, он вдруг рванул бегом. И при попытке к бегству на месте.
Общие понимающие кивки.
- Так у кого сдали нервы? У него или...- Гольцев сделал выразительный жест.
- У наших, Саша, - кивнул Спиноза. - Больше половины трупов были дети. В лагерной робе. А он стал под протокол пересказывать инструкцию о контроле выполнения. Проще, как добивали, протыкая штырями. И штыри там же рядом лежали.
- Дети? Значит, в лагерях были дети? - Шурочка старалась говорить спокойно.
- Были-были, - небрежно ответил Золотарёв. - Вот невезуха! И как теперь выяснять, кого именно этот болван испугался? Трейси с Бредли тоже... я помню, как он о них отзывался.
- Ладно, - Спиноза стал собирать посуду. - Светает уже, - и, поглядев на Шурочку, подчёркнуто сухо, "протокольно" сказал: - на Горелом поле дети составляли до сорока процентов от общего количества.
- Да, - кивнула Шурочка. - Я помню.
- Да, пора. Гена, подбросить тебя?
- Спасибо, Костя, я на своей.
Расходились, не договариваясь о будущей встрече. Понадобимся друг другу - найдём...
...Машина остановилась, и Старцев открыл глаза. На обочине стоял грузовичок и два ковбоя копались в моторе. Один из них выпрямился и обернулся. Старцев узнал Бредли.
Когда Эркин вернулся с дровами, Женя будила Алису, и, войдя в квартиру, он услышал:
- Эрик вправду вернулся или нет?
- Вправду-вправду, - рассмеялась Женя и окликнула его: - Эркин, покажись, а то она просыпаться не хочет.
Эркин положил дрова у плиты и повернулся, но Алиса уже вошла в кухню, протирая кулачками глаза.
- Ага! Вернулся! - она широко улыбнулась. - Мам, он вернулся!
- Тише, - Женя быстро вошла в кухню. - Ты всё забыла? Нельзя кричать. Ну-ка, быстро в уборную и умываться.
- Ты только не уходи, - Алиса сопя открыла дверь уборной.
- Не уйдёт, - Женя прихлопнула дверь уборной, так как Алиса хотела оставить её открытой, чтобы следить за Эркином, и захлопотала у плиты.
- Я сейчас достану, чего привёз.
Женя улыбнулась.
- Позавтракаем сначала. Ты же сегодня в город не пойдёшь, ведь нет?
Эркин на секунду задумался.
- В сарае разобраться надо и вообще... только, знаешь, я наверное уйду... после обеда, ненадолго. Я к Андрею только схожу.
- Конечно-конечно, Алиса, про зубы не забудь, - Женя не оборачиваясь командовала умыванием Алисы. - Эркин, захвати чайник в комнату. Не надо рукавом, вот же прихватка.
- Привык на выпасе, - улыбнулся Эркин, беря чайник.
- Эрик, а ты там чай пил?
- Алиса, шею...
Они сидели за столом. Чай, хлеб с маслом, варенье, каша... Эркин ел с неожиданным для себя аппетитом.
- Женя, так вкусно.
- Правда? - Женя засмеялась. - Это ты просто соскучился.
- По каше? - удивилась Алиса.
- И по каше, - улыбнулся Эркин.
- Поняла? Доедай быстренько.
- И будем подарки смотреть?
- Так это ты их не во сне видела?! - засмеялась Женя.
Алиса так торопилась доесть кашу, что перемазалась, и была отправлена умываться вторично. Женя собрала грязную посуду.
- Сейчас уберём и... с чего начнём?
- С денег или овощей? - Эркин быстро вытряс себе в рот из чашки прилипшие ко дну ягоды от варенья и протянул чашку Жене.
- Ты б ещё пальцами залез, - Женя покачала головой, улыбкой смягчая выговор. - Ложка же есть.
- Слушаюсь, мэм. В другой раз обязательно, - счастливо улыбаясь, Эркин встал, отбирая у неё посуду. - Так овощи доставать?
- А подарки? - на пороге комнаты стояла свежеумытая Алиса.
- Подарки потом, - сразу решила Женя. - Учись ждать.
Пока Женя мыла посуду, Эркин в кладовке наскоро разобрал мешки. Здесь его куртка...
- Эркин, все вещи доставай. Я посмотрю, какое оно чистое, - заглянула в кладовку Женя.
- Хорошо. Вот...- Эркин вынес на кухню все свои мешки. - Вот. Здесь овощи, мне в имении дали. Подарили. Ларри, он на огороде работает, и Мамми. Она там на кухне и вообще... над жратвой главная.
- Над чем? - переспросила Алиса.
Эркин остановился и вдруг густо, до того, что лицо его стало коричневым, покраснел.
- Над едой, - заторопился он. - Вот. Вот кабачки, патиссоны, огурцы, кукуруза, - выкладывал он на стол подарки Ларри и Мамми. - Цветная капуста, помидоры мы съели, а там ещё картошки немного. Вот, Женя, это гостинцы, правильно?
- Правильно, - кивнула Женя, быстро обмывая огурец и вручая его Алисе.
Алиса оглядела огурец и убежала показать его Спотти и остальным.
- Эркин, ты... ты следи за языком, - тихо, но сердито сказала Женя. - Пожалуйста.
- Да-да, Женя, я понял, - так же тихо ответил он. - Прости, Женя, мы... мы там ругались легко. Я привык...
- Ну, так отвыкай. - Женя улыбнулась и уже мягче добавила: - Эта ж обезьянка всё за тобой повторяет. И за столом. Последи за собой, хорошо?
- Да-да, Женя...
У него был такое виноватое лицо, что Женя невольно потянулась к нему. Обнять, успокоить. Он порывисто ответил на её объятие.
- Вы опять? - Алиса вернулась на кухню. - А остальное?
- Нет, что ты. И картошки много, Так. Кукурузу я прямо сейчас поставлю, - хлопотала Женя. - И на обед сегодня сделаю... рагу овощное, вот!
Алиса, догрызая огурец, молча стояла возле мешков Эркина, всем видом показывая, что терпение её велико, но не безгранично.
- Ты себе хоть купил что-нибудь? - Женя поставила на плиту кастрюлю с кукурузой. - Ей теперь долго вариться.
- Да, - улыбнулся Эркин.- И накупил, и... выиграл.
- Это как?
- Соревнования были. Олимпиада. Я призы получил такие, что...- конец фразы он успел проглотить. Да, язык придётся подвязать. Женя права: ругань так сама и лезет.
- Вот что, неси всё в комнату, и там посмотрим.
- И куртку?
- Конечно.
Эркин взял из кладовки свою джинсовую куртку, подхватил мешки и в сопровождении Алисы понёс всё в комнату. Тут же пришла Женя, посадила Алису на кровать и сама села рядом.
- Вот, мы теперь как зрители. Показывай.
- Вот, - смущённо улыбнулся Эркин. - Уезжал с одним мешком, а приехал с двумя.
- Правильно, - кивнула Женя. - Так и надо. Ты ж на заработки ездил, а не на гулянку. И куртка новая. Молодец, что купил.
- Я её не покупал, это приз, я на скачках четвёртым был.
- Ты в скачках участвовал? - удивилась Женя. - Ну-ка, надень, покажись.
Он надел куртку, повернулся перед ними.
- Отличная куртка, - похвалила Женя. - Тебе идёт.
Он улыбнулся, снял её и бросил на стул.
- Пояс тоже призовой, - пояснил Эркин, - за конное мастерство.
- А это что? - немедленно спросила Алиса.
- Потерпи, потом всё расскажут, - Женя обняла Алису и слегка прижала её к себе. - Куртка, пояс... богатые призы.
- Это ещё не всё, - он торопливо рылся в мешке. Выругавшись про себя, вывалил на стол свои рубашки, нашёл многоцветную. - Вот, это тоже приз. За метание ножа. Я там шестое место занял.
- Какая нарядная! - восхитилась Женя.
- Ой, яркая какая! - засмеялась Алиса.
- Да, а вот...- Эркин дёргал застрявший ковёр. Мешал баульчик, но он не хотел доставать его раньше времени. - Вот. Я в борьбе ещё участвовал. Первое место взял. И главный приз.
Он наконец вытащил ковёр и развернул его. Взвизгнула, захлопала в ладоши Алиса, ахнула Женя.
- Ой, красота какая!
Алиса сорвалась с места, подбежала и зарылась лицом в ковёр.
- А мяконький! Ну, мама, ты пощупай какой!
- Ох, Эркин... господи, что же у вас там было? Неужели призы такие давали?!
- Olympiad, - ответил он по-английски и сразу спросил: - А по-русски как?
- Олимпиада, - пожала плечами Женя.
- Да, ковбойская олимпиада, вот. Женя, на пол положим?
- Мягкий он для пола. Ох, какая прелесть. Жалко его на пол, затопчем.
- Ну... на кровать тогда, да?
- Давай. Не велик он для кровати?
Алиса путалась у них в ногах, тёрлась лицом об угол. Ковёр покрыл всю кровать, свесился до пола и даже лёг на пол. Женя погладила его ладонью.
- Ну какая же прелесть, Эркин. А если... если его на стену повесить? Половина стене, а половина на кровать ляжет. Как ты думаешь?
Эркин вспомнил разговоры в Бифпите - ему тогда это же говорили - и кивнул.
- Ага, Женя. Давай так сделаем. А... а на ночь как?
- А просто, - Женя быстро подобрала свисающий край. - Вот так. Собрать, уложить к стене... он же мягкий.
- Хорошо. Его просто прибить к стене, так?
- Н-нет, надо подумать. Ладно, это потом. Давай пока... давай сложим пока пополам и вот так.
Вдвоём они застелили кровать ковром более аккуратно. Алиса скинула тапочки и немедленно залезла на кровать с ногами.
- Ну, мам, ну, я чуть-чуть, ну, он такой мяконький...
- Ладно уж, - рассмеялась Женя, - попрыгай.
- Вот, это призы, - Эркин вернулся к столу. - Остальное я всё купил.
Алиса самозабвенно кувыркалась и валялась на кровати, а Женя подошла к столу, и Эркин показал свои приобретения. Рубашки, трусы, новые джинсы на нём, носки, полотенца, шейные платки, мыло, остатки чая в жестянке, рюкзак, бумажник... Женя одобрила все покупки.
- Ты молодец, Эркин, теперь ещё на зиму...
- Нет, у меня всё есть. А теперь... - Эркин запустил руку в мешок, нащупывая пакет. - Вот. Это тебе, Женя.
Женя как-то нерешительно взяла блестящий, переливающийся золотом пакет, повертела в руках, разглядывая эмблему.
- Монро? Эркин, это от Монро?
- Да. Это тебе.
- Это же дорого, Эркин, безумно дорого. Что это, Эркин? - Женя никак не могла подцепить заклеивающую край пакета бумажную печатку с эмблемой Монро. - Ну, что это? - чуть ли не со слезами в голосе повторила она.
Пакет наконец раскрылся, и золотая шаль скользнула ей на руки, стремительно разворачиваясь.
- Ой, Эркин, - замирающим голосом сказала Женя, подхватывая падающее на пол золото. - Это же... это...
- Это тебе, Женя, - повторил Эркин, не зная, что ещё он должен сказать.
Наконец Женя справилась с выскальзывающим из рук шёлком, накинула на шаль на плечи. Оглядела себя и пошла к стоящему на комоде зеркалу.
- Мам, ты вся золотая, - сказала сидящая на кровати Алиса.
- Господи, Эркин, - выдохнула Женя, - господи, у меня в жизни такого не было.
- Тебе... нравится?
- Ты ещё спрашиваешь?! - немедленно возмутилась Женя. - Да я о таком и мечтать не смела! Господи!!! - она порывисто повернулась к Эркину так, что концы шали взлетели, едва не задев показавшегося вдруг низким потолка, обняла и поцеловала в щёку. - Эркин я ж таких подарков никогда, да вообще, Эркин... ну что ты молчишь, Эркин?
- Я... я на тебя смотрю, - наконец выдохнул он.
Женя метнулась обратно к зеркалу, встала боком, вскинула голову. Эркин смотрел на неё, окутанную золотым переливающимся шёлком с длинной, ниже колен , тоже золотой бахромой, на гордо вскинутую голову с уложенными на затылке в узел тёмными, а сейчас будто подсвеченными этим золотом волосами. Переступив, Женя оказалась в солнечном луче, и шаль так заблестела на солнце, что Эркин даже зажмурился на мгновение. Даже Алиса замолчала, глядя на Женю.
Не отводя глаз от Жени, Эркин нащупал в глубине мешка пакет с баульчиком, но не решался нарушить тишину.
- Спасибо, Эркин, милый, - Женя медленно шагнула к нему и опять обняла за шею, поцеловала, нет, просто прижалась губами к его щеке.
- Мам, а за подарок дважды целуют?
- Сколько захочешь, - рассмеялась Женя, отпуская Эркина. - Теперь Алисе, да?
- Да, - кивнул Эркин, доставая пакет.
Взвизгнув, Алиса ринулась с кровати к столу.
- Тоже от Монро? - изумилась Женя. - Что это? Алиса, осторожно, не рви, сейчас открою.
- Сундучок! - ахнула Алиса. - И бабочка!
- Баульчик, - поправила Женя. - Как он открывается? Эркин?
- Под бабочкой... замочек...
Алиса залезла на стул с ногами, навалилась животом на стол. Наконец Женя, всё ещё в шали, несмотря на Алисину помощь справилась с замочком и раскрыла баульчик. Алиса даже не завизжала: настолько была потрясена.
- Мам, что это? Для чего оно?
- Это, - Эркин откашлялся, у него вдруг запершило в горле. - Это, мне сказали, для рукоделия. Ну шить, вышивать... Для девочки... Правильно?
- Господи, Эркин, ну конечно... Я о таком слышала, даже мечтала в детстве. Алиса, не хватай так. Это напёрсток, ой, и крючки для вязания, и челночок, Алиса, с иголками осторожней. Это ж не тряпочки, ой, даже узор нанесён. Вот вышьешь, и будет у тебя платочек нарядный. И ножницы, и тесьма... Алиса! Ты куда с ногами на стол?!
- Спасибо говорить! - Алиса встала на стол, оказавшись выше Эркина, и стала его целовать. В одну щёку, в другую и опять...- Вот, мама два раза, а я четыре, - при этом она самым бесцеремонным образом крутила ему голову.
- Эркин, сними её и шлёпни, - очень строго сказала Женя. - Разошлась совсем.
Эркин снял Алису со стола и поставил на пол, но шлёпнуть...
- Мам, он тебя тоже наполовину слушается, - заявила Алиса. - Как и я!
И тут же получила два шлепка от Жени.
- Вот и получи полностью!
- Ага, - согласилась Алиса. - Мам, а теперь дай мне его. Я его смотреть буду.
- Баульчик? Только аккуратно.
- Знаю, - кивнула Алиса, принимая на руки баульчик, и понесла его к своей табуретке, бросив через плечо: - Вы тут займитесь чем-нибудь, не мешайте мне.
- Ишь, раскомандовалась! - рассмеялась Женя. - Эркин, что с тобой?
Эркин сидел за столом и раскачивался, закрыв лицо скомканной рубашкой. Услышав Женю, он поднял на неё мокрые глаза и, опустив рубашку, с трудом выговорил:
- Я... смеяться тихо... отвык. Вот и пришлось....
- Представляю, - Женя пригладила ему взъерошенные волосы, поправила прядь на лбу. - Спасибо, Эркин. Такие подарки... дорогие наверное.
- Нет, это не из заработка, - заторопился Эркин. - Что за работу заплатили и премию, я привёз. Вот.
Он протянул Жене тряпочный аккуратный свёрток.
- Здесь две тысячи, Женя.
- Сколько? - недоверчиво переспросила она.
- Две тысячи.
Она медлила, и он, небрежно сдвинув на угол стола свои вещи, при этом несколько рубашек и что-то из белья упало на пол, развернул свёрток и стал выкладывать перед Женей радужные кредитки.
- Вот, это четвертные, за работу, зарплата называется. Двести пятьдесят я ещё перед отъездом получил, тогда ещё отдал тебе, двести пятьдесят в Бифпите, когда пригнали бычков, и двести пятьдесят в имении под расчёт. У меня вычетов не было, вот, пятьсот. А сотенными - это премия, тысяча пятьсот за привес, я не понял, как это высчитывается, там проценты какие-то, но вот столько дали. Всего две тысячи. Правильно? И вот ещё, - он достал из куртки бумажник. - Вот, я там играл, в шелобаны, на спор держал. Призовые деньги, ну, что на олимпиаде давали, я все потратил, и ели мы, вот, осталось, двести семь ещё... Вот, Женя.
- Господи, Эркин, - Женя как-то недоверчиво рассматривала денежные россыпи, - это же сумасшедшие деньги! Я столько сразу даже не видела никогда, - она подняла голову и посмотрела на него, тёмного от загара и смущения, на его глаза...- Спасибо, Эркин, милый. Как же ты устал наверное.
- Нет, нет, Женя. В Бифпите последняя неделя... ну, там работы уже не было почти. Так, с лошадьми, только. А в имении три дня уже так, дурака валяли, а не работали.
- Ну, ты это только говоришь, - Женя медленно, очень аккуратно собрала четвертные и сотенные кредитки, сложила их пачкой.
- Возьми и эти, - он показал на мелкие кредитки из бумажника.
- Нет, - Женя строго покачала головой. - Ты же взрослый мужчина, ты не можешь ходить без денег. Тебе надо поесть, надо... ну, мало ли чего надо. Ты вот к Андрею пойдёшь... Нет, это оставь себе, - и улыбнулась. - На текущие расходы, - и, так как он медлил, не брал деньги, тихо сказала: - Я помню, отец маме всю зарплату отдавал, но у него всегда оставались... его деньги, для себя, понимаешь? Это - на хозяйство, вечером сядем и решим, как их тратить, а это... это твои. Понимаешь?
Эркин кивнул и взял деньги, сложил их в бумажник. Женя подошла к комоду, но пачка оказалась слишком толстой для шкатулки, пришлось взять тряпку, в которой их хранил Эркин, и так, тряпочным свёртком положить прямо в ящик.
- Вечером разберу.
- Да, - он спрятал бумажник, сгрёб свои вещи. - Пойду, разложу всё.
- Ой, кукуруза! - ахнула Женя и метнулась на кухню, но тут же вернулась, сняла шаль и бережно положила её на кровать. - Вот, пусть пока здесь.
Алиса, ни на что не обращая внимания, рассматривала свой баульчик, ведя оживлённую беседу с ним и с остальными игрушками. Эркин пошёл в кладовку и стал разбираться с вещами. Рубашки, трусы, носки, портянки... Рубашек много набирается, и ещё тенниска, штаны... это у него сколько выходит? На нём, старые и рабские, с ума сойти, носи не хочу. Носки длинные под сапоги. Так, полотенца, мыло. Кружка, миска, ложка... пусть в мешке лежат. Куртка рабская.... На гвоздь её, пусть висит. Фляга... в мешок, комок тряпочный для шитья... туда же, жестянка с чаем...
- Женя, у меня чай вот остался, возьми.
- Поставь в шкаф, на полку, у меня руки мокрые, - Женя чистила картошку. - Может, ляжешь, поспишь ещё?
- Нет, что ты, - он улыбнулся, глядя на неё. - Совсем спать не хочу. Я в сарай пойду, посмотрю, что там.
Женя подняла на него глаза, улыбнулась. Он подошёл к ней, встал рядом, и она на мгновение положила голову к нему на плечо, прижалась щекой и тут же выпрямилась. Эркин успел коснуться губами её волос и с трудом заставил себя отойти и побежать вниз, привычным - сам удивился, что помнит - движением сдёрнуть с гвоздя ключ от сарая.
- Чего это у них, капитан?
- Посмотрим, - Старцев открыл дверцу и вышел из машины.
Вытирая руки ветошью, Джонатан смотрел на него с весёлым удивлением.
- Доброе утро, капитан. Рано встаёте.
- Доброе утро, Бредли. Вы тоже, смотрю, не залёживаетесь.
Фредди, бросив на них короткий взгляд, продолжал копаться в моторе. Шофёр подошёл к нему, посмотрел, и через мгновение они уже трудились вдвоём, объясняясь на русско-английской смеси жестов, ругательств и терминов.
- Когда люди заняты общим делом, - улыбнулся Старцев, - они всегда договорятся.
- Да, - Джонатан вытер руки и положил ветошь на подножку. - Я бы хотел поговорить с вами, капитан.
- Пожалуйста, - кивнул Старцев. - Есть проблемы?
- Да. Я нуждаюсь в юридической консультации.
- Я не юрист, - с искренним сожалением сказал Старцев, - но всё, что в моих силах... пожалуйста.
Они стояли между машинами. Фредди и сержант, дружно уткнув головы и плечи под крышку капота, чем-то звякали и громыхали. Старцев озабоченно оглядел дорогу.
- Загородили мы... Хотите горячего чая, Бредли? За чаем и поговорим.
- Благодарю.
Они сели в машину и Старцев отогнал её на обочину. Достал термос и пластиковые стаканчики.
- Держите. Сейчас бутерброды найду.
Чай вместо кофе и открытые бутерброды вместо сэндвичей не вызвали у Джонатана ни малейшего удивления. По крайней мере, внешне.
- Спасибо. Я не такой уж знаток чая, но... но мне нравится.
Старцев улыбнулся.
- На здоровье. Слушаю вас.
- Первая проблема. Меня интересуют законы о находках, кладах и тому подобном.
Старцев кивнул.
- Собственник земли является и собственником найденного на его земле и в земле. Если вы имеете в виду месторождения, жилы, самородки.
- Понятно. А клады?
- С кладом, по-моему, обстоит так же. Но... нет, знаете, я проверю, там есть нюансы. Не хочу давать информацию, в которой не уверен.
Джонатан кивнул, отхлебнул чаю. Капитан, похоже, тоже не спал ночью. Ну, у каждого своя игра.
- Со вторым сложнее, - рано он начинает этот разговор, надо было бы сначала самому поговорить с парнями, при такой передаче они Эркину, Эркин Фредди, Фредди ему, что-то несомненно выпало, но и упускать такой шанс тоже нельзя. - Несколько парней, капитан, хотят открыть массажное заведение. Насколько это реально?
- Массажное заведение?! - Старцев и не пытался скрыть удивления. - Они что же, знают это? Или собираются нанимать? Массажистов.
- Я ещё не говорил с ними, - честно признался Джонатан. - Но, насколько я знаю, они собираются работать сами.
- И они цветные, - улыбнулся Старцев. - Я прав?
Джонатан кивнул, и Старцев задумчиво продолжил:
- Что ж, это, конечно, реально. Проблема, как я понимаю, не в деньгах. Деньги даёте вы. Проблема... в документах, так? Ведь ни дипломов, ни патентов у них нет. И, как я догадываюсь, у них вообще из документов только полученные у нас справки. С ещё непросохшими чернилами.
- С вами легко говорить, - Джонатан допил чай и с улыбкой вернул стаканчик Старцеву. - Вы очень быстро всё понимаете. Всё так.
- Хозяином этого заведения будете числиться вы?
- Я ещё не говорил с ними, - повторил Джонатан. - Не знаю их условий. Но хотел бы... инвестором.
Старцев вдруг посмотрел на грузовик и улыбнулся. Движением головы привлёк внимание Джонатана. Тот посмотрел и увидел. Крышка капота уже опущена, а Фредди и шофёр, сидя на подножке, пьют кофе из термоса с сэндвичами. Старцев смеялся негромко, но с таким искренним удовольствием, что Джонатан также рассмеялся.
- Есть шанс решить и эту проблему. Как вы знаете, многие бывшие рабы имеют специальность, но не имеют диплома. Мы открыли несколько центров, где желающие сдают нечто вроде экзаменов и получают свидетельства о наличии практических квалификационных навыков. На основании этого свидетельства можно получить патент на право самостоятельной деятельности. Всё хорошо, так? - Джонатан настороженно кивнул. - Кроме одной детали. Профессия массажиста не входит в номенклатуру центра. Для медиков и приравненных к ним предусмотрены совсем иные процедуры, - их глаза встретились, и Старцев улыбнулся. - Но, я думаю, шанс есть. И опять но. Я должен...
- ...с ними встретиться и поговорить, - понимающе закончил фразу Джонатан.
- Да. Разумеется, после вас.
- Конечно. И тогда уже к вам. Мы должны прийти вместе?
- Как хотите. А по первой проблеме... думаю, буду готов завтра.
- Хорошо. Как к вам пройти?
- Скажете часовому у входа, что ко мне. Он укажет мой кабинет. А обычно я в седьмом.
- И во сколько?
- Мы начинаем приём в девять. Вот с девяти и до часу.
- Отлично. Спасибо, капитан.
- Пока ещё не за что, - улыбнулся Старцев. - Скажите, Бредли, а почему вы так заинтересованы в этих парнях? Вас действительно так волнует помещение капитала?
- Мои друзья просили помочь им, - спокойно ответил Джонатан. - А благотворительностью я не занимаюсь.
- Но они, видимо, и не хотят... благотворительности, так?
- Скорее всего. Я не знаю ещё, насколько это серьёзно. Может, я и зря побеспокоил вас с этой проблемой.
- Может, - кивнул Старцев. - Но знаете, Бредли, даже если вы сочтёте это невыгодным, откажетесь от инвестирования, всё равно, пусть зайдут ко мне. Я хочу, чтобы они использовали свой шанс.
- Хорошо, - согласился Джонатан. - Я скажу им. Обязательно.
Они понимающе улыбнулись друг другу. Старцев убрал термос.
- Проблема послевоенного трудоустройства, - Старцев говорил как бы про себя, - включает несколько компонентов, зачастую противоположных. Обилие рабочих рук и одновременно нехватка специалистов. Имеющиеся, доведённые до автоматизма, военные навыки не нужны, а нужные отсутствуют. Неквалифицированный труд, и следовательно, люмпенизация таких работников. И неизбежное в этих условиях разрастание криминальной среды. Прибавьте к этому конфликты между воевавшими и остававшимися в тылу.
- Да, - кивнул Джонатан. - Возвращение пленных уже создаёт определённые проблемы. А... у вас?
- У нас проблем с возвращающимися из плена нет, - Старцев смотрел не на собеседника, а прямо перед собой, но тут повернулся к Джонатану. - Они все расстреляны. Вы ведь знаете, что Империя напоследок уничтожила все лагеря и всех узников, лагеря пленных в том числе.
Джонатан не отвёл глаз.
- Я слышал об этом.
- Часть... ликвидаторов была впоследствии уничтожена, часть... затаилась, прячутся. Они многое дадут, чтобы избавиться от возможных свидетелей.
- А свидетели... есть?
Старцев смотрел ему прямо в глаза.
- Нет деяния без свидетелей. К сожалению или к счастью, но это так.
- Резонно, - кивнул Джонатан. - Но свидетель, да ещё нежелательный...
- Вы правы, Бредли. Закон, что молчит только мёртвый, а лучший тайник - это костёр, соблюдается всеми преступниками. Особенно, если они уже знают, что проиграли. Один... из ликвидаторов, кстати, в немалых чинах, считал, что ими была допущена только одна ошибка. Они не сожгли трупы. И пока живы ликвидаторы... Но они очень рассчитывают на то, что свидетелей нет. Появление свидетеля приводит их, - Старцев усмехнулся, - в шоковое состояние. Когда бегут куда глаза глядят и ищут защиты у кого попало.
Джонатан кивнул. Вот, значит, что с Брауном, ну да, он же... ах, чёрт, значит, увидев Эндрю... узнал... нет, чёрт, нельзя об этом сейчас...
Старцев, глядя в сторону, позволил Джонатану привести в порядок мысли и лицо.
- Спасибо, - Джонатан сумел справиться с голосом. - Спасибо, капитан.
- Не стоит благодарности, - улыбнулся Старцев. - Эта информация не секретна. И к тому же даже не информация, а так... рассуждения.
Джонатан кивнул.
- Ну что ж, - Старцев с улыбкой поглядел на Фредди и шофёра. - Кажется, они уже устали нас ждать.
- Да, - ответно улыбнулся Джонатан. - Завтра с утра я буду у вас.
- Удачи вам, Бредли.
- И вам удачи, капитан.
Они обменялись рукопожатием, и Джонатан вылез из машины. Фредди и шофёр закончили свою беседу, обменявшись на прощание сигаретными пачками, и шофёр побежал к машине, а Фредди поднялся в кабину грузовичка. Когда Джонатан сел рядом с ним, машина Старцева уже тронулась. Пропустив её вперёд, Фредди мягко включил мотор и не спеша, очень плавно стронул с места.
- И поломка бывает удачной, Джонни, так?
- Да, удачно получилось.
- Но когда в следующий раз будешь что-то совершенствовать... позови меня.
- Две головы лучше?
- Наверное, - пожал плечами Фредди. - Если позвать ещё этого русского, то как раз две головы и получится.
- А себя ты не считаешь? - удивился Джонатан.
Фредди рассмеялся.
- Молодец, лендлорд. Ну, что ты вынул из капитана?
- Завтра с девяти до часу я получу информацию по обеим проблемам. И кажется, с ним можно играть честно.
- С властями играть честно - это проигрывать, Джонни.
- Играть надо наверняка. Но... но он действительно хочет помочь. И ничего не потребовал с меня за информацию.
- Он же даст её только завтра, - усмехнулся Фредди. - Завтра скажет и цену.
- Кое-что он дал уже сейчас. Браун узнал Эндрю и с перепугу побежал сдаваться.
- Фью-ю! - присвистнул Фредди. - Да, это уже ценно.
- Эндрю - нежелательный свидетель для всей недобитой сволочи из ведомства моего тёзки.
- Чёрт, - Фредди зло выплюнул окурок и тут же закурил следующую. - Об этом я не подумал. Но чтобы сейчас в Эндрю признать... это ж какой намётанный глаз надо иметь, Джонни, а? Что же он наболтал русским?
- Не знаю. И не спрашивал. Это трогать вообще опасно. Были расстреляны и все пленные. Трогать эту тему... это нарываться, Фредди.
- Да, чёрт. И что делать?
- Джексонвилль - тихий город, может, и обойдётся. До Рождества.
- А к Рождеству мы приедем, - кивнул Фредди. - Думаю, даже чуть раньше. Двадцатого...
- Да! - Джонатан порывисто повернулся к Фредди. - Двадцатого же годовщина освобождения, цветные начнут праздновать и...
- И непременно взорвётся раньше. Ты прав, Джонни. Но до декабря, я думаю, ничего не будет.
- Думаю, да, - Джонатан откинулся опять на спинку. - А как тебе русский шофёр?
- Толковый парень. Если б ещё язык знал...
- Как вы объяснились? Ты ж в русском...
- Хуже, чем он в английском, - ухмыльнулся Фредди. - Но мы поняли друг друга. Думаю, мы в Бифпите ещё встретимся.
- Завязываешь позиционные бои на русском фронте? Сначала девчонка из комендатуры, теперь шофёр...
- Пока готовлю позиции, Джонни. А бои... там посмотрим.
До обеда Эркин провозился в сарае. Женя успела израсходовать все заготовленные им тонкие поленья и лучинки. Значит, всё-таки он пробыл дольше, чем рассчитывал. Или она топила плиту чаще, или... а не всё ли равно? Сейчас-то... в момент наладит. Эркин заново наточил топор, перебрал инструменты и занялся дровами. Смотрят? Ну и пусть. Он снимает койку с работой. Всё путём. Везде так. В Бифпите, да и на перегоне он наслушался рассказов про то, как кто устроился с жильём. Койка с работой - неплохо, но бывает и получше. Вот так и вот так. Это сделано. Теперь... А смотри-ка, и солнце вроде вовсю, и топором машешь, а рубашку чего-то неохота снимать. Значит, и в самом деле осень началась.
Вышла во двор Алиса - Женя всё-таки оторвала её от баульчика и отправила гулять с наказом не подходить к Эркину, не разговаривать с ним и вообще помалкивать - покрутилась, краем глаза Эркин видел, что она вроде подошла к другим детям, но быстро ушла из круга, посидела на крыльце с куклой и убежала домой.
Он закончил работу, всё убрал, закрыл сарай и привычно, будто и не уезжал, глядя себе под ноги, пошёл к дому, поднялся по лестнице, открыл верхнюю дверь.
- Как раз вовремя, - Женя обернулась на стук двери. - Сейчас обедать будем.
Он хотел было сказать, что это ленч, но тут же вспомнил, что по-русски обедают днём. Он переобулся в кладовке, вымыл руки и прошёл в комнату.
Стол уже накрыт, Алиса сидит на месте и крутится, то и дело оглядываясь на свой баульчик, стоящий у табуретки с игрушками.
- Алиса, не вертись, - Женя разложила по тарелкам нарезанные кружочками и чуть присоленные огурцы. - И не руками. Вилка есть. Эркин, а кто вам готовил?
- Мы сами. На костре варили. Ну, а в Бифпите завтракали в гостинице, а остальное... где придётся. В номере запрещено готовить.
- Ага. А что вы варили?
Он улыбнулся.
- Варево. Ну, вроде каши. Крупу зальём водой и на костре оставим. Потом мяса копчёного нарежем туда, ещё раз прогреем и всё. Лепёшки себе пекли. Кофе варили.
- Большое хозяйство, - засмеялась Женя. - Продукты вам как...?
- Продукты раз в неделю привозили. На перегоне Фредди покупал, кормовые деньги у старшего ковбоя. А котелки, кофейник, сковородку, решётку, ну, вообще всё... это нам выдали. Потом мы сдавали. У нас хорошо, ничего не пропало, не поломалось, вот и без вычетов обошлось.
- Ну, понятно. Алиса доедай. Сейчас я суп принесу.
Он дёрнулся помочь, но Женя быстро собрала тарелки, убежала с ними на кухню и вернулась с кастрюлей.
- Эркин, глубокие тарелки поставь. Алиса, осторожней. Суп овощной, - и рассмеялась, - но с мясом. Алиса не вылавливай, всё подряд ешь. Эркин, так вы три месяца одно это варево и ели? А овощи? Неужели и картошки не было?
- Нет, - он ел, чувствуя, как от горячего супа расходятся по телу тёплые волны. - Но мы... щавель собирали и варили. Ягоды...
- Ягоды варили? - изумилась Алиса.
- Заваривали. Заливали кипятком и пили, когда настоится. Малину, барбарис, - он невольно улыбнулся. - Потом вначале были такие маленькие ягоды. Красные. В траве на солнечном склоне. Листики маленькие с зазубринками, а цветы белые.
- Земляника, - догадалась Женя. - Ну, хорошо, а то летом и без зелени... Так и цингу заработать можно.
- Что? - не понял Эркин.
- Цинга. Болезнь такая. Зубы шатаются и выпадают. Это когда без солнца, без зелени...
Он невольно зябко передёрнул плечами, представив такое, но встретился глазами с Женей и улыбнулся.
- Тебе нравится? Вкусно?
- Да, Женя, очень. Никогда такого не ел.
- А в Бифпите? Вы там куда-то есть ходили?
- Да. Но там суп тоже... вроде варева. Вкусно, сытно. Но у тебя лучше.
- В Бифпите у нас два ужина было... нас угощали. Фредди ковбойским, а Джонатан королевским.
- Как интересно! Сейчас второе принесу. Эркин, ты тарелки захвати.
- Я лучше кастрюлю возьму, - встал он из-за стола.
- Не обожжёшься?
Это опасение так насмешило его, что он действительно чуть не обжёгся.
Овощное рагу оказалось просто смесью нарезанных и тушёных овощей. Похожее, только с сыром и ещё чем-то, было на "королевском" ужине.
- Тебе нравится? Положить ещё?
- Да, очень. Спасибо, Женя.
- Ну, так что это были за ужины?
- Ковбойский - это когда мы в Бифпит пришли. Пригнали стадо и поехали в гостиницу. "Белый лев" называется. Ну, вот вечером в номере и ужинали. Яичница, - Эркин показал, - вот, с мою ладонь толщиной.
- А такая бывает? - удивилась Алиса.
- Значит, бывает, - улыбнулась Женя. - Это ж сколько яиц ушло?
- Потом нам сказали, что сорок.
- Сорок яиц?! А вас сколько?
- Четверо.
- По десять яиц на человека?! С ума сойти! А сковорода же какая?
- Нормальная, - пожал он плечами. - Вот такая. И не просто яичница, а с беконом.
- Ага, знаю, - кивнула Женя. - А к яичнице что?
- Хлеб с маслом, - Эркин улыбался воспоминаниям. - Масло не мазали, а ста... срезали и клали на хлеб. Ещё кофе и яблочный пирог. Тоже вот по такому куску. И ещё коньяк был.
- Ого! Даже коньяк, - засмеялась Женя. - Обойдёшься компотом?
- Конечно, обойдусь, - подхватил он шутку.
Компот был ещё тёплым, сразу кислым и сладким. Он с наслаждением выпил и, поймав краем глаза строгое выражение лица Жени, взял ложечку и выбрал сладкую мякоть.
- Это яблоки. Я купила вчера.
- Очень вкусно. Знаешь, мы там один раз груш нарвали, дичка, - она с улыбкой понимающе кивнула, - и стали компот варить. Весь сахар извели, а он кислый-кислый. Еле выпили. Не выливать же, раз столько сахара ушло.
Женя рассмеялась и встала.
- Алиса, умойся и спать.
-Ага, - переполненная впечатлениями, переживаниями и обедом, Алиса, сонно моргая, слезла со стула и пошла в уборную.
Эркин с улыбкой снизу вверх смотрел на Женю.
- Так вкусно всё. Никогда такого не ел. Спасибо большое.
- На здоровье. Ты...
- Я в город сейчас. Схожу к Андрею. Ну, и на завтра договориться надо.
- Хорошо, - Женя поставила обратно на стол тарелки и подошла к комоду, порылась в вазочке, где хранила мелочь, и повернулась к нему. - Вот, возьми.
Эркин встал и подошёл к ней.
- Что это, Женя?
- Ключи. Я в Гатрингс ездила, заказала там. Это от калитки, это от нижней двери, а этот, жёлтый от верхней. Чтобы тебе не стучать и не ждать меня... Вот, держи.
Он нерешительно взял проволочное кольцо с тремя ключами, смутно ощущая, что это имеет второй, скрытый пока от него смысл.
Женя улыбнулась и сама сжала его ладонь с ключами в кулак и нарочито строго сказала:
- Смотри, не потеряй.
Он улыбнулся, показывая, что понял шутку.
- Я пойду, да?
- Иди, конечно.
Вернулась Алиса. Она явно спала на ходу, но, столкнувшись с Эркином, ухватилась за него.
- Не уходи. Мама, не пускай его.
- Я вернусь.
- Он вернётся, - Женя оторвала Алису от Эркина. - Ложись спать.
- Да-а, - Алиса открыла глаза и шмыгнула носом. - В тот раз он тоже обещал...
- Так он и вернулся, - Женя обняла её и стала раздевать. - Слишком много всего, устала, моя звёздочка. Иди, Эркин, я уложу её.
Он кивнул и вышел. Взял в кладовке джинсовую куртку, обулся. Пожалуй, все деньги брать с собой не стоит. Он достал бумажник. Справки... пусть лежат. А деньги... Две десятки и семь мелочью, а остальное... Он вынул их из бумажника, огляделся... Взял шейный платок, завернул в него деньги и подсунул под стопку рубашек. Всё равно здесь никто по-ковбойски не ходит. Ключи в другой внутренний карман и застегнуть. Ну, всё.
Когда он вышел из кладовки, Женя мыла посуду и улыбнулась встретившись с ним глазами.
- Заснула.
- Я наверное в темноте уже приду.
- Конечно, - кивнула Женя. - А я тоже прилягу сейчас. Ты просто захлопни двери. И калитку.
- Хорошо.
Эркин ещё раз посмотрел на неё и вышел, плотно без стука прихлопывая за собой дверь.
- Ну как, сержант, поговорили? - Старцев с интересом посмотрел на водителя.
- Поговорили, капитан. По-русски он, конечно, ни в зуб ногой, но, - водитель усмехнулся, - свой своего всегда поймёт. Дельный мужик. Рукастый и с головой.
- Понравился он тебе, значит?
- А чего ж нет, капитан? Война-то кончилась. Жить надо. А с таким... с таким дело иметь можно.
Старцев кивнул. Да, что Бредли, что Трейси умеют расположить к себе, избегают явных конфликтов... разумеется, в интересах дела, своего дела. Конечно, контракт Трейси - это просто бумага. Их отношения намного сложнее. Не исключено, что наедине ведущим становится Трейси, а Бредли у него ведомым. Но на людях... Лендлорд и его ковбой. Игрок и его телохранитель. А какова роль Бредли, когда Трейси - киллер? Посредник на переговорах? Мозговой центр? Не исключено. Но это настолько слаженная система, что парни не нужны. И не станет Бредли для... уголовных дел брать исполнителей со стороны. Они и сами со всем таким справятся. Но парни составляют свою систему. Такую же? Нет, там другие отношения, чем-то схожие, но другие. Итак, две пары. Шулер и киллер, спальник и лагерник. Интересно... Но парней в городе уже нет. Исчезли. Получили справки и... на следующий день их уже не видели. И ведь всё логично, всё обоснованно. Ладно. До Бифпита надо поспать. Бредли подкинул работёнку. Клады. Что он нашёл в своём имении, что ему понадобилось законодательство по кладам? Или он что-то из выигрышей хочет выдать за клад? Интересный ход. Он ведь интересуется камнями, а там... там возможны очень разные нюансы. И с парнями этими, массажистами... Наверняка спальники. Откуда у Бредли с ними связь? Через индейца? Другого варианта нет. На что рассчитывает Бредли? Зачем ему это нужно? "Мои друзья просили помочь им". Ладно, посмотрим, а пока - спать.
Джексонвилль субботним вечером немноголюден. Эркин шёл быстро, как-то заново оглядывая знакомые улицы. Да, после Бифпита... там цветных не то что больше, но держались те иначе. Здесь нарвёшься там, где в Бифпите и не посмотрели бы на такую мелочь. Ладно, завтра в Цветной пойдём, всё узнаем.
Подходя к дому Андрея, он замедлил шаг, но сверху раздался знакомый свист. Эркин поднял голову и увидел: Андрей латал крышу.
- Подваливай! - и призывный жест.
Эркин вошёл в сад и по лестнице поднялся к Андрею.
- Я знал, что придёшь, - Андрей говорил камерным шёпотом.
Эркин улыбнулся и кивнул.
- Ну, как у тебя? Нормально?
- Да. С дровами в сарае разобрался.
- Я тоже. Крышу вот попортило за лето, надо же сделать. Хоть и без работы снимаю, а всё-таки...
- Ну, понятно, - Эркин прижимал жестяной лист, пока Андрей закреплял его. - А то на тебя же и лить будет, - добавил он невинным тоном.
Андрей подозрительно посмотрел на него, но промолчал.
- Завтра в Цветной пойдём.
- Дело. Посмотрим, кто цел. Слушай, а бутылки мало будет.
- На халяву всегда мало. Посмотрим. Всех денег с собой не таскай.
- Ты что? - Андрей даже молоток опустил на мгновение. - Охренел? Или меня за фраера держишь?
- А язык подвязать не хочешь?
Андрей загнал очередной гвоздь, пристукнул его для верности и вздохнул.
- Это ты верно. Отвык я таиться.
- Я тоже, - невесело усмехнулся Эркин. - Я вот шёл к тебе... В Бифпите легче было.
Андрей кивнул и улыбнулся.
- Там мы временно были, вот и не напрягались. А здесь...
- Здесь надо наперёд думать, - закончил за него Эркин. - Этот край подбей.
- Ага. Надо будет гудрона достать, залить, а то всё равно потом течь даст.
Эркин пожал плечами. Здесь Андрей знает лучше. Молча они доделали крышу. Вышла хозяйка, посмотрела на них и, что-то тихо ворча, ушла в дом. Вернулась спустя несколько минут и поставила на стол в углу террасы кувшин с молоком, два стакана и тарелку с хлебом. И ушла, ворча уже чуть громче про оглоедов и охламонов.
- Во, - рассмеялся Андрей, - как начала вчера, так и не останавливается.
- Ну, так и ты...- усмехнулся Эркин.
- А что, конечно, ослабнуть заводу не даю, подкручиваю. Пошли, полопаем.
- Мг.
Они слезли с крыши, Андрей собрал в ящик инструменты и унёс его в дом, бросив через плечо:
- Садись, я мигом.
- А руки...?
- А! Вон висит.
Рукомойник - такой же, как у Жени - висел на столбе в другом углу террасы. И так же под ним ведро для грязной воды. Пока Эркин мыл руки, вернулся Андрей с новеньким, купленным в Бифпите полотенцем.
- Мыло, смотрю, тоже твоё лежит.
- А только я и пользуюсь. У неё свой умывальник на кухне. Я как пришёл, так и умылся сразу.
- И зимой так будешь?
- Зима здесь мягкая, не разорвёт его.
- Чего? - удивился Эркин, вытирая руки.
- Не знаешь? - удивился его удивлению Андрей. - Ладно, поедим и расскажу.
Они не спеша спокойно пили молоко, заедая его чёрным, "русским", как его назвал про себя Эркин, ноздреватым хлебом.
- Соскучился я по чёрному, - Андрей умудрялся говорить и есть одновременно. - Ну и, сгонял с утра на Мейн-стрит, знаешь, там от кондитерской через три налево, дом...
- Они что, тоже пристройку сделали?
- Нет, просто окошко сбоку. Постучишь, дашь деньги, и тебе, - Андрей невесело усмехнулся, - выкинут. Ну вот, когда мороз сильный, вода льдом делается, и льдом её больше. Если закрыто со всех сторон, разорвать может. Ну, тесно ей станет, понимаешь?
- Понимаю, но... не видел и не слышал даже.
- Слышать-то я слышал, - кивнул Андрей, - но... мне это ещё в школе рассказывали. Посмотрим. А то к себе в комнату заберу.
- У тебя комната своя?!
- Выгородка. Фанерка с дверкой. Тогда, помнишь, шухер пошёл. Я и сделал себе. На всякий случай. Ладно, крышу мы сделали. Давай дрова, что ли? А то она купила, так и лежат. Брёвнышки.
- Давай, - кивнул Эркин. - До темноты успеем?
- А то нет.
Они допили молоко, встали из-за стола, и Андрей повёл вокруг дома на задний двор, где возле сарая лежали толстые в человеческий рост брёвна. Козлы, пила и топоры были уже наготове.
- А не пришёл бы я? - Эркин снял куртку и закатал рукава ковбойки.
- А что? Могло и такое быть? - усмехнулся Андрей, укрепляя козлы, чтоб не шатались.
- Уел, - Эркин очень похоже передал интонацию Джонатана, так что Андрей засмеялся в голос, и засмеялся сам. - Ну, берись.
Они положили на козлы бревно, и Андрей завёл пилу.
- Пошёл?
- Пошёл, - кивнул Эркин, привычно берясь за ручку.
Возле Бифпита они опять поменялись местами. Как всегда не останавливая машину.
- Высадишь меня на въезде, Джонни. И я пойду искать парней.
- Ты их знаешь?
- Эркин сказал, что они знают меня. Да и видел я их. В Мышеловке и на олимпиаде.
- Мне долго пришлось учиться различать негров в лицо. Смотри, Фредди...
- Смотрю, - кивнул Фредди. - Слишком большой банк, чтобы играть не глядя. Ты в "Приме"?
- Я оставил номер за собой. Дорого, но... надёжно.
- Мг. Стоп, Джонни. К Цветному здесь ближе. Поболтаюсь на границе. Думаю, меня окликнут.
Выйдя из машины, Фредди дал грузовичку скрыться за углом и не спеша, не совсем прогулочной, но и не деловой походкой пошёл в обход Цветного квартала. День солнечный, но уже чувствуется осень. Народу на улицах заметно меньше. Пастухи и ковбои, получив под расчёт и погуляв напоследок, покинули город, а оставшиеся стали как-то незаметнее. Да, хорошо придумал Старр с олимпиадой и балом. В три дня выплеснулось всё, что раньше тянулось неделю, а то и дольше. Спустили пар и всё. Ковбой, когда не в загуле и не при стаде, существо мирное и почти безобидное. Если его не трогают и не задевают.
Фредди почувствовал на спине чей-то взгляд и остановился, отворачиваясь от ветра и закуривая. И увидел их. Троих парней в чистых ковбойках и рабских штанах, аккуратно заправленных в рабские сапоги. Негр, мулат и трёхкровка. Да, те самые, что в Мышеловке и на олимпиаде... Сами не начнут, вежливые, черти. Ну, поехали.
- Поговорим, парни?
Они переглянулись.
- Да, сэр, - ответил за всех мулат.
- Хорошо, - кивнул Фредди. - Где сядем, чтоб ни глаз, ни ушей лишних не было?
- Сюда, сэр, - предложил мулат. - Здесь не помешают.
В Бифпите можно найти что угодно. И тихое место для если не тайного, но очень конфиденциального разговора тоже. За отдельную плату. Фредди знал несколько таких мест, но предоставил инициативу парням. И не ошибся. Они тоже готовились к разговору.
Задняя комната одного из множества питейных заведений Бифпита с отдельным входом. Незнающий не зайдёт, а нежелательный не выйдет. Стол со стульями, окна если и есть, то всегда плотно занавешены, лампа на столе или под потолком и всё. А больше ничего и не надо.
Они расселись, и Фредди положил на стол пачку сигарет, предлагая закурить. Парни вежливо отказались. Секундная пауза, как всегда в начале серьёзного разговора. Фредди ждал.
- Певун говорил с вами, сэр? - начал мулат.
- Говорил, - кивнул Фредди. - Но я хочу выслушать вас. Что вы скажете.
Они снова переглянулись. Фредди невозмутимо ждал. До сих пор говорил мулат, но сейчас слово взял самый старший из них, негр.
- Сэр, мы хотим открыть своё дело. Делать массаж людям. За деньги. И жить на это. Это возможно, сэр?
- Возможно, - кивнул Фредди.
- Но у нас нет денег, сэр. Мы, все трое, получили под расчёт за выпас и перегон. Мы можем на них прожить...
- До Рождества, если покупать только еду, - тихо сказал трёхкровка.
- Да, но чтобы начать дело, этого мало, - кивнул мулат. - Мы стали думать, сколько и чего нам надо...
- И вы просите денег, - очень серьёзно сказал Фредди.
- Мы выплатим, сэр, - быстро ответил трёхкровка, - постепенно, не сразу, но мы всё выплатим.
- Не всё так просто, парень, - покачал головой Фредди. - Дело вы задумали стоящее, сразу говорю. Но сделать его непросто. Нужен патент, разрешение. А для этого нужен диплом. Знаете, что это?
Они переглянулись и угрюмо помотали головами.
- Это официальный документ, что вы знаете и умеете, - объяснил Фредди.
- Значит, что, грузчиками на бойню? - спросил трёхкровка. - Откуда мы такую бумагу возьмём?
- Не спеши, - Фреддт усмехнулся. - Слышал я такую фразу. Не умирай до расстрела. Понял?
Трёхкровка нехотя улыбнулся.
- Ну вот, один я такое дело не вытяну. Поэтому, если хотите, надо поговорить с Джонатаном Бредли. Знаете его?
- Да, - кивнул негр. - Это... ваш лендлорд. Хорошо, сэр. Он... он согласен помочь нам?
- Он будет говорить с вами. А насчёт согласия... сумеете его убедить, что на вас можно рассчитывать...
- Что для этого нужно, сэр? Чтобы он поверил нам.
Фредди незаметно усмехнулся. Что ж, парни должны понравиться Джонни. Но надо предупредить их заранее.
- Так просто денег никто не даст. Если я даю деньги, я рассчитываю, что мне будет от этого какая-то выгода. Понятно? - он подождал их кивков и продолжил: - В этом нет ничего обидного, это общее правило.
- Мы знаем, - вздохнул мулат.
- Значит, сэр, мы должны доказать, что от нас, от нашего дела будет выгода, так? - спросил негр.
- Так, - кивнул Фредди. - Все вопросы с дипломом и патентом надо решать в комендатуре. Чтобы идти туда и просить за вас, мы должны быть уверены... что не фуфло это, не болтовня, а дело. Так что, парни, хотите довести дело до конца - готовьтесь. И Бредли, и в комендатуре, и... не знаю, что ещё понадобится, но вам придётся объяснять и доказывать. Не хотите... ну, будем считать, что разговора не было.
- Из игры с полкруга не выходят, - резко сказал трёхкровка.
- Не спеши, - остановил его Фредди. - Думайте, решайте, как это у вас устроено будет, что для этого нужно...
- Когда мы сможем поговорить с... мистером Бредли, сэр? - спросил негр.
Фредди поглядел на часы, мысленно прикинул их день.
- Сегодня часов в пять. Устроит?
- Да, сэр. Мистер Бредли сможет прийти сюда?
- Да.
- Спасибо, сэр, - негр встал, показывая окончание разговора. За ним поднялись остальные. - Мы будем здесь в пять часов, сэр.
Обменявшись вежливыми кивками, все вышли.
Фредди ушёл первым, не оглядываясь. Незачем. Кто из них и как расплачивается с хозяином комнаты и договаривается на пять часов... это их проблема. В разговоре заинтересованы они, им и обеспечивать место для беседы. Так, теперь в "Приму", немного поспать. Джонни пока занят своим. В пять с парнями и вечером как обычно. Ну а ночь... по заведённому порядку. В комендатуру завтра. Джонни здорово рассчитывает на капитана. Ну что ж... Капитан, похоже, не из тех, что виляют и пакостят исподтишка.
Хорошо, когда инструмент подогнан по руке. И вообще... сделан. Сэмми за инструментом совсем не следит. А у Андрея что пила, что топор, что колун... да за что ни возьмись... в порядке. Легко работать. Попилили, покололи, сложили, снова пилим.
- Купила дрова, называется, - ворчал на суковатое бревно Андрей. - Говорил ей. Берёза дорогая, да жаркая, хоть не зазря уродуешься. А тут... И мороки столько, и толку ... Как специально суковатых набрала. Да за такую работу...
- Ну и купил бы сам.
- Ни хрена! - шёпотом возмутился Андрей. - Я деньги даю, а остальное - не моя забота, а её печаль.
- Колоть-то тебе приходится, - усмехнулся Эркин.
- Поязви мне тут! Ещё раз такие купит - пусть со стороны нанимает. Но чтоб со своим инструментом приходили.
- Инструмент - великое дело, - согласился Эркин.
- Понял наконец. Ну, ещё три бревна и всё.
- За один заход сделаем.
- Ну не до темноты же возиться.
Они по привычке говорили камерным шёпотом. И зная, что подслушать их невозможно, говорили по-русски. Свободно, практически не затрудняясь в подборе слов.
В сумерках они закончили и уже убирали козлы и инструмент в сарай, когда опять появилась хозяйка Андрея.
- Вам что, приглашение по почте посылать нужно?! Или последние мозги из вас выбило?!
- И чего разоралась? - спокойно спросил Андрей, незаметно подмигивая Эркину.
- А то тебе повылазило, что темно уже?! Я стараюсь, кручусь, а он ещё зубы скалит! Лопать идите сей же секунд, пока сковороду на тебя не вывернула!
- Я крышу в другой раз твоим языком перекрывать буду. Аж в два слоя получится.
- Чтоб ты свой поганый язык откусил и подавился им!
Эркин с трудом сохранял безучастное выражение лица. Под эту перебранку они вымыли руки и сели за стол на террасе. Большая сковородка жареной картошки на деревянном кружке, нарезанный толстыми ломтями хлеб... Они уже ели, когда старуха пришла опять и грохнула на стол чайник и две кружки.
- А заварку заначила? - спросил Андрей с набитым ртом.
- Чтоб тебе на голову, что ты другим желаешь! Лопай и заткнись. У меня не сто рук. Ухаживаешь за ним как за лордом каким, а он пасть свою раззявит и тебя же...
Не прерываясь ни на секунду, она принесла маленький чайник и тарелку с крупно нарезанным пирогом.
- Ишь, выпендрёжник, от кофе нос воротит, чай ему подавай как лорду, а был шпаной и есть шпана...
- А другой и близко к твоей халупе не подойдёт, - Андрей налил себе чаю.
- Да кто б ещё пустил тебя подзаборника... Душно ему на кухне вишь ли, тоже... принц Уэльский! - и она ушла, хлопнув дверью.
- Духота у неё в кухне страшенная, - пояснил Андрей Эркину, засовывая в рот полкуска пирога. - Как потеплело, я стол этот сбил и здесь ем. Говорил ей, давай, дескать, форточку сделаю, не кухня, а душегубка, - и камерным шёпотом: - Газовая камера, ну, газом там травили насмерть, - и опять в полный голос по-английски. - Так нет, холодно ей всё.
- Потому ты ангору и выбрал? - шёпотом спросил Эркин.
Андрей, покраснев, кивнул.
- Понравилось ей?
- Нну! Вон, - Андрей ухмыльнулся. - Пирог спекла. Ладно. Завтра в Цветной с утра?
- С самого ранья не стоит. Дрыхнут ещё все. Давай как на День Матери.
- Дело, - кивнул Андрей.
Пока ели, стало совсем темно. Эркин встал из-за стола, застегнул куртку. И совсем тихо, так что Андрей еле расслышал, сказал:
- Мои тоже понравились. И шаль, и баульчик.
Андрей молча мягко хлопнул его по плечу.
- Ну, бывай.
- До завтра, - кивнул Андрей. - Бывай.
Когда без трёх минут пять Фредди и Джонатан подошли к условленному месту, их встретил трёхкровка, поздоровался кивком и провёл в ту же комнату. Негр и мулат были уже там.
Джонатан остался верен себе и начал с представления:
- Джонатан Бредли, лендлорд.
И Фредди невольно про себя восхитился тому, насколько естественно, без натуги было сказано. И ответ парней поразил его такой же естественностью, этим умением мгновенно подстраиваться под собеседника:
- Роберт Слайдер.
- Метьюз Слайдер.
- Найджел Слайдер.
Они представились по старшинству, и негр по праву старшего повёл разговор:
- Добрый вечер, сэр. Благодарим за честь, оказанную нам вашим согласием на беседу.
"И куда ты, ковбой, к лордам лезешь?" - сказал себе Фредди, усаживаясь рядом с Джонатаном. Взгляд Джонатана заставил его представиться полностью:
- Фредерик Трейси.
- Я слушаю вас, - благожелательно улыбнулся Джонатан.
- Сэр, вам наверное известно, что мы, трое, хотим начать своё дело. Массажное заведение. Мы все умеем это. Нам нужна ссуда и некоторая организационная помощь.
Сохраняя на лице вежливо-внимательное выражение, Джонатан под столом восторженно подтолкнул Фредди и получил такой же незаметный ответный пинок, а негр продолжал:
- Мы позволили себе обратиться к вам за помощью, потому что знаем о вашей добросовестности и надёжности в делах. И мы рассчитываем на вашу помощь и добрые советы. Со своей стороны мы обещаем, что вся ссуда будет вам выплачена в разумные сроки и с определённой нашим договором прибылью.
Если речь и была срепетирована и придумана совместно, то говорилась она с такой естественной непринуждённостью, будто парень всю свою жизнь вёл подобные переговоры. Впечатление, правда, несколько портили выступившие на лбу капли пота.
- Благодарю за столь лестный отзыв, - начал ответную речь Джонатан. - Но представляете ли вы размеры ссуды и всю сложность организационного периода? Я верю, что вы хорошие массажисты, но собственное дело требует от человека полной самоотдачи. Существуют различные места, где требуются массажисты, это спортивные центры и клубы, госпитали... Работа массажиста хорошо оплачивается. Вы можете зарабатывать большие деньги, не связываясь со всеми проблемами самостоятельного дела.
Негр вежливо кивнул. Мулат и трёхкровка сидели рядом, не вмешиваясь, но слушая очень внимательно, и явно готовые в любой момент прийти на помощь своему старшему... судя по общей фамилии, брату.
- Да, сэр, вы, разумеется, правы.
Негр смотрел прямо в глаза, не опуская ресниц, длинных и пушистых как... как у остальных, как у Эркина - успел подумать Джонатан.
- Мы обсуждали этот... эту возможность. Но, сэр, мы хотим работать не на кого-то, а на себя. Мы не хотим зависеть от хозяина... от нанимателя, от его желаний и его соображений. Мы потому и обратились к вам, что сознаём всю сложность задуманного дела.
- Я должен быть уверен, что вы не бросите дело на полдороге, что я получу обратно свои деньги. И прибыль.
- Вы можете быть уверены, сэр, - негр позволил себе еле заметно улыбнуться. - Мы привыкли любое дело доводить до конца.
Все улыбнулись, показывая, что поняли тактично намеченную шутку.
- Хорошо, - кивнул Джонатан. - Уверены ли вы, что дело будет доходно, что у вас будут клиенты?
- Сэр, те, кому мы делали массаж, остались довольны, - вступил в разговор мулат. - И хотели повторения.
- У вас уже были... клиенты? - удивился Джонатан.
- Да, сэр, - мулат взглядом спросил разрешения у негра и, когда тот кивнул, продолжил: - Это наш старший ковбой. Он очень... страдал. От радикулита. Потому и пил. Мы как-то сделали ему массаж. Ему помогло, сэр.
- И он бросил пить? - улыбнулся Джонатан.
- Нет, сэр, - не выдержал трёхкровка. - Теперь он пил от радости, что ничего не болит.
Фредди с удовольствием расхохотался. Засмеялись и остальные.
- Если массажем можно снимать радикулит, - стал серьёзным Фредди, - то вы правы, клиентура у вас будет. Все ковбои ваши.
- Мы рассчитываем и на это, сэр, - снова заговорил негр.
- Хорошо, мы согласны, - кивнул Джонатан. - С чего вы думаете начать? С ссуды?
Они быстро переглянулись, и негр медленно покачал головой.
- Нет, сэр. Нам... мы узнали, что нужно разрешение на такую работу. Диплом и патент, так? - Джонатан и Фредди кивнули. - Пока нет этих документов, деньги не нужны, сэр.
- Вы правы, - Джонатан радостно улыбнулся. - Начинать надо с этого. А как думаете дальше?
- Если у нас будут...- и тут же поправил себя, - Когда у нас будут необходимые документы, надо будет выбрать город, купить или нанять там дом, оборудовать его...
- Стоп, - остановил его Джонатан. - Вы не хотите остаться здесь?
- Бифпит - маленький город, сэр, мы не наберём столько клиентов, а ковбои... они же приходят в город раз в год на две недели, ну, на месяц. За месяц мы не наработаем на весь год.
- Резонно, - кивнул Джонатан. - Я согласен с вами. Значит, начинаем с документов. Для этого надо обратиться в комендатуру. Сможете ли вы завтра подойти к комендатуре, скажем, в полдень? Я к этому времени наведу необходимые справки.
- Да, сэр.
- Спасибо, сэр.
- А о нашем соглашении будем говорить, когда решится вопрос с документами, так?
- Да, сэр, так.
Они одновременно встали, и Джонатан очень естественно протянул негру руку. Удивлённый взгляд, секундная заминка, и рукопожатие вышло естественным. Потом Джонатан обменялся рукопожатиями с остальными. За ним так же попрощался с парнями и Фредди.
Джонатан и Фредди ушли первыми: всё-таки нежелательно, чтобы их видели всех вместе. Когда они отошли достаточно далеко, Фредди усмехнулся.
- Если бы переговоры о капитуляции, - кивнул Джонатан, - вёл этот парень, условия были бы куда легче.
- Легче для кого, Джонни?
- Ты прав. Ну что ж, на парней можно ставить. Завтра к капитану в одиннадцать. Часа на предварительный разговор хватит.
- Должно хватить, - кивнул Фредди.
Эркин шёл быстро, почти бежал. Обещал Жене, что ненадолго, а сам... Женя вчера так и не помылась, а вода, дрова... всё бросил, убежал. Но ведь не мог он не сходить к Андрею. За лето так привык, что Андрей всегда рядом... Кроссовки мягко стучали по земле. В сапогах так не побегаешь. Джексонвилль - не Бифпит, до утра не гуляет, если не соваться на Мейн-стрит и в богатые кварталы рядом, то тебя никто и не увидит. Ну, вот и поворот, калитка... Он осторожно тронул её ладонью. Заперто. Медленно Эркин расстегнул куртку и вынул из внутреннего кармана ключи, нашёл на ощупь нужный, вставил в скважину. Ключ повернулся с тихим щелчком. Эркин даже не услышал, а почувствовал его. Войдя, закрыл и запер калитку. Несколько шагов, и он у двери. И снова ищет ключ, нащупывает скважину, вставляет, открывает дверь... Он пришёл домой, это его дом, у него ключи от дома. Только сейчас до Эркина стало доходить то, что смутно ощутилось днём, когда Женя отдала ему ключи. Так же тщательно и тихо он запер за собой дверь и поднялся по лестнице. Верхняя дверь тоже закрыта. И снова, всё снова. Он вошёл в крохотную прихожую, запер за собой дверь и тщательно вытер ноги о расстеленную у двери тряпку.
- Эркин? - позвал его из кухни голос Жени.
- Да, - откликнулся он внезапно севшим голосом.
- Подожди в комнате, я сейчас.
Значит, она моется.
- Хорошо.
Эркин вошёл в комнату. На столе ровно горит лампа, окна занавешены... И тут на него обрушилась Алиса.
- Ага, вернулся! - она с размаху ткнулась в его ноги. - А мама на кухне. Мы тут спали-спали, а потом полдничали, а потом я гуляла, а тебя всё не было, а ты работал, да?
- Да, - кивнул. - Работал.
Она потащила его за руку к своей табуретке.
Когда Женя вошла в комнату, закручивая в узел мокрые волосы, они изучали баульчик. Алиса показывала Эркину крючки, челночки, ножнички, тесьму, платочки с узорами... Эркин рассматривал всё это с таким живым интересом, что Женя умилилась, любуясь ими. Почувствовав на себе взгляд Жени, он поднял голову и обернулся к ней. Женя улыбнулась.
- Мыться будешь? Тогда иди, пока плита тёплая.
- Нууу...- обиженно протянула Алиса. - А мы ещё не всё посмотрели.
- Потом, - утешила её Женя. - Сегодня не последний день.
Он встал, осторожно, чтобы не задеть ненароком, перешагнул через рассыпанные на полу игрушки и пошёл на кухню.
Красный свет от плиты, корыто, ведро. Жаркий, наполненный паром и запахом мыла воздух. Он быстро разделся в кладовке. Рубашка, трусы, носки - всё в ведро с грязным и залить тёплой водой, да, взять полотенце, мочалку, мыло... ещё у Роулинга покупал, обмылок остался, ну, на сегодня ему хватит, в корыто тёплой воды и ещё в ковше, чтобы облиться потом. Ну вот... А, для головы ещё... ну, вот теперь всё. Он сел в корыто, намочил и намылил голову. Ух, хорошо как! Не сравнить с душем. Там просторно, конечно, а здесь зато...
- Давай солью тебе.
- Женя? Ты?
- А кто ж ещё!
Женины руки теребят, перебирают его волосы. Тёплая мыльная вода течёт по лицу, шее. Он, проморгавшись, открывает глаза.
- Ага, спасибо.
- Сиди. Я тебе спину потру.
Он упирается лбом в согнутые колени, чтобы ей было удобнее, и только покряхтывает. Мочалка - прав Андрей - совсем мягкая стала, надо бы новую.
- Ну вот, - Женя удовлетворённо выпрямляется, и он ждёт её обычной фразы о краснокожести, но она молчит, и он поднимает на неё глаза с немым вопросом. Женя улыбается. - Тёрла, тёрла тебя, а ты всё коричневый.
- Это я загорел. На выпасе когда без рубашки ходил.
Он мягко выдёргивает у неё из руки мочалку, намыливает заново и начинает растирать себе плечи и грудь. Обычно она уходила, а он вставал и домывался стоя, но сейчас Женя почему-то всё стоит рядом.
- Ты чего? Женя?
- Смотрю на тебя. Я так давно тебя не видела.
Эркин улыбается.
- Меня смотреть не пускаешь, а сама...- говорит он нарочито обиженным голосом и довольно ухмыляется, услышав её смех.
Женя шутливо шлёпнула его по шее и ушла. Эркин осторожно, чтобы не наплескать на пол, встал, растёр себе живот и ноги и облился из ковша чуть тёплой водой. Остыла, пока мылся. Он вышел из корыта, вытерся новеньким - ни разу ещё не брал - полотенцем и повесил его сохнуть на верёвку рядом с полотенцем Жени. Теперь аккуратно воду в лохань, корыто ополоснуть и на место, пол подтереть, а то всё-таки наплескал, размахался, как в душевой, а здесь осторожно надо. Ну вот, тряпку к плите и пусть сохнет, руки ещё разок ополоснуть у рукомойника и одеться. В кладовке он прямо на голое тело натянул свои старые рабские штаны, слежавшиеся за лето и пахнущие так, как пахнут старые чистые, но давно не надевавшиеся вещи. Повертел в руках тенниску. Маленькая какая-то стала. Ну-ка, попробуем. К его изумлению, она налезла, туго обтянув плечи и грудь. Ну... да, шлёпанцы. Он сложил джинсы. Завтра в них пойдёт Рубашка, трусы, ну, у него теперь этого добра завались, есть что надеть.
Когда он вошёл в комнату, Женя читала Алисе и, увидев его, улыбнулась:
- Я уж думала, ты утонул там, нет и нет. Сейчас ужинать будем.
Она чмокнула Алису в щёку.
- Завтра с этого места и продолжим, - вскочила и закрутилась в так знакомом ему вихре множества одновременных дел.
И вот они уже сидят за столом. Дымится в чашках чай, влажно блестит тёплая варёная кукуруза, которую, к полному восторгу Алисы, едят руками, обгрызая початок и обмакивая его в подсоленное масло. Ровно, без копоти и треска, горит лампа, за плотно задёрнутыми шторами шумит в деревьях ночной ветер.
- Я боялась, она не налезет на тебя, села сильно.
- Это пока я не шевелюсь. Рукой махну - лопнет.
- Вот и будешь её дома носить. А зимой для тепла поддевать.
- У меня куртка тёплая.
Алиса занята выгрызанием на початке узора и только время от времени вскидывает на Эркина глаза, словно проверяет: не пропал ли он куда.
- Мне на зиму ничего не нужно, Женя. Одежды... на три года хватит.
- Ну, это ты хватил! - фыркает Женя. - На три года! Я ещё сапоги твои не смотрела. Выдержат они зиму?
- Выдержат, - кивает Эркин. - Сапоги, как и куртку, на три года дают, а это вторая зима будет.
- Как дают? - не поняла Женя.
- Ну, рабам. Это ж рабские сапоги.
- Вот и купишь себе нормальные ботинки, - сердито говорит Женя. - И пальто на зиму.
- Для работы куртка удобнее. И сапоги, - он глотает горячий чай, с наслаждением ощущая разливающееся по телу тепло. - Я себе в Бифпите столько всего накупил. Мне надолго хватит.
- А почему Бифпит? - влезает Алиса.
- Не знаю, - пожимает он плечами. - Называется так город.
- Смешно, - заявляет Алиса и утыкается лицом в чашку за что тут же получает от Жени шлепок между лопатками. - Мам, а конфеты? Я утром ещё их видела.
Женя смеётся и достаёт три "ковбойских" конфеты.
- Ковбойские конфеты, - улыбается Эркин.
- Их ковбои делают? - изумляется Алиса.
Эркин не выдерживает и смеётся.
- Нет, ковбои их любят, - смеётся Женя. - Так, Эркин?
- Да, - кивает он. - Это мы себе там покупали и вот... остались.
Алиса гоняла во рту конфету, стуча ею о зубы.
- Не грызи, а соси, - улыбнулась Женя. - Дольше хватит.
Эркин на секунду замер, едва не поперхнувшись чаем. Но... но это же совсем другие слова. И голос. И... и всё, всё другое.
- Алиса, допивай.
- У меня ещё конфета не кончилась, - возразила Алиса.
Женя вздохнула.
- Опять ведь за столом заснёшь.
- Ага-а, - врастяжку согласилась Алиса.
- Ладно, сиди уж, - Женя встала, собирая посуду. - Сейчас с деньгами разбираться будем.
Эркин дёрнулся было встать, но Женя качнула головой, и он остался сидеть, положив руки на стол. Не усталость, нет, не мог он устать от такой работы, что ему пару часов помахать топором, нет, что-то другое не давало ему шевелиться. Какое-то глубокое спокойствие, почти оцепенение охватило его. Он ничего не хотел. Вот так сидеть и слушать ветер за окнами и позвякивание посуды на кухне, и смотреть на Алису, что никак не может доесть конфету, потому что то и дело достаёт её изо рта, смотрит на свет и засовывает обратно.
В комнату вернулась Женя, на ходу вытирая руки полотенцем.
- А-ли-са!
Алиса посмотрела на неё снизу вверх, вздохнула, слезла со стула и, недовольно сопя, поплелась на кухню. Но с полдороги вернулась, вытащила изо рта конфету и протянула её Жене.
- На, - и со вздохом: - Утром доем.
Женя улыбаясь кивнула, завернула остаток в фантик и положила на стол.
- Хорошо, пусть лежит до утра.
Эркин улыбнулся, но позы не изменил и сидел так, пока Женя укладывала Алису. Но вот Алиса уже в постели, укрыта одеялом, Женя поцеловала её в щёку со словами: "Спи, маленькая", - и вернулась к столу, посмотрела на Эркина.
- Устал? Налить ещё чаю?
Он покачал головой.
- Нет, просто...- Эркин смущённо улыбнулся. - Просто так хорошо, что шевелиться неохота. Бывает так?
- Бывает, - кивнула Женя и пригладила ему влажно торчащие на макушке пряди. Он поймал её руку, прижал к себе, поцеловал в ладонь. - Ох, Эркин, как я ждала тебя. Как я боялась за тебя.
Он снизу вверх смотрел на неё. Женя наклонилась, поцеловала его в щёку рядом со шрамом и нарочито строго спросила:
- Мы делом займёмся?
- Давай, - Эркин обхватил её обеими руками и посадил к себе на колени.
- Эркин, надо с деньгами разобраться.
- Ах, это-о! - он изобразил разочарование и разжал объятия.
Женя тихо рассмеялась и встала. Выложила на стол свёрток с деньгами, поставила шкатулку.
- Вот, смотри, - и тут же рассмеялась. - Нет, я даже не знаю, чего с такой кучей денег делать.
- Я тоже, - улыбнулся Эркин.
- Ну ладно, - Женя села за стол и развернула свёрток. - Давай так...- и задумалась.
Эркин терпеливо ждал. Женя тряхнула головой и решительно взялась за пачки купюр.
- Я всегда сразу откладываю на квартиру. А если уплатить заранее до Рождества? Чтоб об этом уже не думать и свободно тратить остальное. А до Рождества - это... за сентябрь я оплатила. Октябрь, ноябрь, декабрь. Три месяца. Это... нет, отложим побольше, вдруг он опять поднимет плату.
- Он - это кто?
- Хозяин, - Женя оторвалась от денег и посмотрела на него. - Я же только снимаю. Эту квартиру и сарай. И плачу больше всех во дворе.
- Почему? У них дома, у тебя квартира, так?
- Так, - Женя вздохнула. - Из-за Алисы. Она же незаконная и "недоказанная", да и я к тому же "условная". Хорошо ещё, что пустили.
Эркин как от удара перехватил ртом воздух. А Женя продолжала раскладывать деньги. На дрова, на керосин, на еду. И такая большая, такая толстая пачка таяла, рассыпалась на маленькие. И что же... ничего не останется?! Женя подняла на него глаза и улыбнулась.
- Ты что, Эркин?
Он кивком показал на деньги.
- Дрова, еда, керосин, квартира... И больше ничего?
- Кабы не есть, так в золоте ходили бы, - вздохнула Женя и строго добавила: - На еде не экономят. Понимаешь, Эркин, получается, что на всё это у нас деньги есть. И что это значит? - она улыбнулась.
- Что? - подыграл он.
- Что заработок можно спокойно тратить. Покупать вещи, из еды что повкуснее.
Эркин кивнул и медленно, словно пробуя слова на вкус, сказал:
- Я думал, ты купишь чего-нибудь себе. И Алисе. Я думал, это, - он кивком показал на деньги, - много.
- Конечно, много, - сразу поняла его Женя. - И вот теперь до самого Рождества я всю зарплату могу тратить. На жизнь-то деньги есть.
Он неуверенно кивнул.
- А... до Рождества долго?
- Столько, сколько ты был на заработках, и ещё две недели.
Эркин улыбнулся.
- Теперь понял. Действительно здорово. Женя, я работать буду, на еду хватит. Ты сразу себе купи. И Алисе.
Женя вздохнула.
- Хорошо бы. Но... посмотрим. Для начала я за квартиру заплачу. И дрова куплю.
- Бери непиленые. Так дешевле, а мы с Андреем всё сделаем.
- Хорошо, - кивнула Женя. - И смотри. Это то, что осталось. Что уже можно тратить.
Эркин смерил взглядом стопку кредиток и вздохнул.
- Мало.
- Это же сотенные, - улыбнулась Женя. - Почти тысяча. Вот увидишь, как теперь всё будет.
Она, как всегда, аккуратно обернула пачки бумажными ленточками с надписями и убрала часть в шкатулку, а часть в комод.
- Вот видишь сколько. Даже в шкатулку не влезает, - Женя подошла к нему, и Эркин сразу встал.
Женя обняла его и на секунду прижалась и тут же не то, что отстранилась, а просто встала рядом, положив руки ему на плечи и очень мягко, очень плавно погладила. Эркин наклонился и поцеловал её в щёку. Она сама подставила губы, но тут же отвернулась и прижалась щекой к его груди. Эркин обнимал её, не понимая и не желая ничего понимать. Женя плакала. А он не знал, что делать. Она плакала тихо, даже не вздрагивая, и только тенниска на его груди намокала от её слёз.
Наконец Женя успокоилась и снова подняла к нему мокрое, но уже улыбающееся лицо.
- Ох, Эркин, как же я... как же ты... - она запуталась и засмеялась.
- Я не понял, - признался он.
- И не надо, - рассмеялась Женя. - Поздно уже.
- Ты устала? - спохватился он. - Женя, да?
- Немного, - она смущённо улыбнулась. - И тебе надо поспать как следует.
- Да, - бездумно согласился он.
И всё решив, они никак не могли оторваться друг от друга. Стояли обнявшись, словно боялись упасть без этой поддержки.