Как мне надоели эти сопли сестры. Я не был таким трусом в ее возрасте. И, в отличие от Леры, я засыпал в комнате один. Да, первое время было непривычно, может немножко страшновато, но я не просил меня приспать.
"Все люди засыпают в темноте. Всё будет хорошо. Спокойной ночи" - такое напутствие я слышал с детства перед тем, как мама выключит свет и обязательно... обязательно улыбнется и подмигнет мне перед тем, как нажмет на выключатель. Это было нашей традицией перед сном. Я лежал в темноте, пытаясь уснуть, а если мне было страшно, то вспоминал, как мама мне подмигивает и говорит: "Всё будет хорошо". Иногда были ночи, когда было действительно страшней, чем обычно. Не знаю, от чего это зависело, и почему мне становилось сегодня страшнее, чем вчера. Но в такие моменты я раз за разом прокручивал в своей памяти, как мама мне улыбается и подмигивает. Так и засыпал.
Когда мне исполнилось двенадцать, мою двухлетнюю сестру переселили ко мне в комнату. Мама перед сном улыбалась и подмигивала нам обоим, но Лере этого было недостаточно. Она всегда просила быть с ней рядом, пока не уснет. Иногда мать оставалась сидеть, реже отец, но я стал главным хранителем ее сна. Как-то я сказал ей те слова, которые помогли мне: "Лера, все люди засыпают в темноте. Всё будет хорошо". Но то, что она ответила, заставило моё тело вздрогнуть, а в памяти всплыли какие-то нечёткие тени, которые сразу же накрыл образ улыбающейся мамы, которая мне подмигивала.
- Дима, а ти лазве их не видис? - она смотрела на меня своими огромными глазами, в которых страх смешался с надеждой найти моё понимание.
- Кого? - я нервно рассмеялся, пытаясь показать абсурдность ее слов. - Комаров, которые кусаются? - кинул я в шутку, чтоб прибавить искренности своему смеху.
Искра надежды, которая была в ее глазах, потухла и она отвела взгляд.
- Неть, - ответила Лера грустно.
Больше я ничего не спрашивал. Не потому, что не знал, что спросить, а потому, что боялся её ответов. Я просто сидел рядом с ней, при включенном свете, пока она не уснет. Родители специально для этого установили в нашей комнате люстру с дистанционным пультом выключения. Иногда я ей читал. Иногда учил уроки. Прежде, чем лечь в свою постель, я выключал свет, и некоторое время сидел в кресле возле её кровати, чтоб убедиться, что Лера спит, и только через время перебирался в свою постель. Бывало и так, что я засыпал в кресле рядом с ней. Я был готов на всё, лишь бы она не говорила про них. Только не про них... вижу улыбающуюся маму, которая мне подмигивает...
- Нет, нет, я тут, - поспешно отвечаю, не открывая глаз, и беру ее за руку.
Лера крепко сжимает мою ладонь и продолжает тем же шепотом: "Дима, смотли...".
Открываю глаза и вижу силуэт, который стоит у дверей. В комнате темно, едва можно рассмотреть очертания мебели, но силуэт чернее тьмы, он объемный, тяжелый, плотный, холодный, и смотрит на нас. Там, где я ожидал увидеть глаза, были черные дыры, которые были самой концентрацией тьмы. Мозг ищет объяснения, но не находит. Мелькнула мысль, что это сон, но тут же была отсеяна. Непонимание, неизвестность пугает больше всего. Дыхание перехватывает, а сердце набирает обороты. Чувствую руку сестры, мы сжимаем ладони изо всех сил.
Силуэт медленно надвигается на нас. Он не идет, он плывет как груженый танкер, которого ничего не остановит на пути: медленно, тяжело, но уверенно, и для нас неотвратимо. Сущность протянула руку к моей голове. Я вжался в кресло и боялся пошевелиться, приготовившись к неизбежности. Жизнь и смерть в этот момент казались такими ничтожными, что не стоили даже мыслей о них. Я чувствовал, что-то такое, что было гораздо важнее жизни, что-то такое, что было гораздо страшнее смерти. Неминуемый бой за мое "абсолютное Я", в котором "жизнь" и "смерть", были лишь небольшой его частью.
Сущность обдала липким холодом мое лицо и перевела свое внимание на Леру, повернувшись к ней. И в тот, момент, когда она начала протягивать руку к сестре, во мне что-то переключилось. В один миг, забыв про животный страх, жизнь, смерть и всё остальное, что заполняло мою душу до последнего момента, я бросился на этот силуэт изо всех сил, пытаясь его сбить с ног, как профессиональный регбист. Я врезался в липкий силуэт сущности и сдавил его так сильно, что тот лопнул, а я грохнулся на пол. В этот момент свет включился - я упал на пульт выключателя, который всё это время держал в руке.
Я встал на ноги, пытаясь прийти в себя. Лера лежала в постели и смотрела на меня своим голубыми глазами, в которых читалось: "Теперь ты мне веришь?".
- Почему ты не говорила раньше? - наконец спросил я, задав вопрос ради вопроса, просто чтоб нарушить тишину. Ответ я и так знал - она пыталась сказать, но ей никто не верил, и она всегда слышала в ответ: "Не выдумывай. Здесь никого нет кроме нас".
- Потому, что тебе никто не верил? - ответил на свой же вопрос.
Лера утвердительно кивнула головой.
- И я никому не скажу, - после паузы добавил я. - Мне тоже никто не поверит...
. .. .