Я стоял посреди небольшого частного дворика, рассматривая предлагаемый мне ковер. Мне нужно было прикупить пару для своей старенькой дачи, и этот тип первый откликнулся на мое объявление о покупке, предложив выбрать из своих остатков былой советской роскоши. Желтый ковер с декоративным орнаментом смотрелся необычно на фоне зеленой травы и притягивал мой взгляд.
Пройдемте, покажу Вам еще ковры, которые у меня есть, - хозяин дома смущенно почесал свою густую бороду и, пряча от меня взгляд, нерешительно махнул рукой в сторону входных дверей своего частного дома.
- Давайте посмотрим, - ответил я, мысленно отметив, что этот тип очень странный. Взрослый мужик, а нервничает как ребенок на детском утреннике...
Хозяин, рослый мужчина, неуклюже засеменил по бетонированной тропинке двора к дверям. Даже в его движениях были видны смущение и скованность. Такая походка напомнила душевнобольных под воздействием "тяжелых" лекарственных препаратов. У меня появилось желание поскорее заключить сделку и избавиться от компании этого чудака.
Мы зашли в дом на веранду, где царила атмосфера упорядоченного хлама. На обувной полке стояла изношенная обувь на все времена года, от валенок до вьетнамок. Стол у окна был покрыт выцветшей, местами драной скатертью. На краю стола, ближе к окну, красовались поставленные матрешкой друг в друга цветочные горшки с засохшей землей по краям. Под столом неравномерными стопками были сложены грязные обрезанные пластиковые бутылки, используемые каким-то чудным способом в огороде, так как на них тоже были остатки присохшей земли. У стены напротив входа были свалены мешки с луком и чесноком, подпиравшие листы фанеры. Над ними одиноко свисала липучая лента, призванная ловить мух и морить их до смерти.
- Я извиняюсь, - не поднимая взгляда заговорил продавец ковров, - Вы, пожалуйста, обувь снимите здесь... Просто я стараюсь поддерживать чистоту... У меня тут везде ковры...
- Да-да, ковры! - ответил я, пытаясь пошутить, сделав акцент на слове "ковры". Бородач не понял моей шутки и испугано взглянул на меня. Я впервые увидел его прямой взгляд. Несмотря на его молодой возраст у него был взгляд старика уставшего от жизни, и одновременно - безумца, несущего знамя армии в первом эшелоне пехоты. И при этом двойственном впечатлении его взгляд мне показался как будто знакомым. Если бы в этот момент я прислушался к своим внутренним ощущениям, то, возможно, чувство самосохранения победило бы желание прикупить хороший товар по бросовой цене. А интуиция уже давно мне отправляла посылы в мозг: "Беги, парень! Беги без оглядки!".
- Сюда, пожалуйста, - хозяин шагнул в дверной проем, завешенный потускневшей голубой тюлью, и придержал её для меня.
Я прошел в комнату через коридор и ощутил еще большую тяжесть от организованного бардака. Все углы и стены были заставлены какими-то коробками, ящиками, старой техникой старательно накрытой ветхими тряпками или завернутой в плотный полиэтилен. Хозяин явно страдал синдромом Плюшкина, какой-то маниакальной тягой к хранению всякого мусора "на всякий случай". Видимо по этой причине у него и скопилось ненормальное для жилого дома, количество разнообразных ковров. Удивительно, как этот Плюшкин вообще решился продавать своё добро.
Я зашел в дальнюю комнату, куда хозяин меня любезно пропустил первым. На полу лежал развернутый красный ковер.
- Вот этот, - начал хозяин, - Только там, в центре, есть небольшое пятнышко, но я его могу вывести, просто не успел к Вашему приходу.
Я стал всматриваться в ковер и пятнышко, думая как тактично отказаться от покупки и уйти. Пестрый орнамент с разнообразными ромбиками, цветочками, крючками и завитушками захватил мое внимание, а через мгновение орнамент начал крутиться по спирали, набирая скорость по направлению к моей голове. Приземлился я уже без сознания как раз там, где ожидал рассмотреть пятно.
***
Очнулся я от разговора двух мужчин, лежа на холодном земляном полу.
- Как думаешь, что он задумал?
- Он полнейший псих... Явно не отпустит нас просто так. Надо придумать, как его обмануть.
- О, кажется и Леха уже приходит в себя.
Я приподнялся и сразу же ощутил головную боль. Сильно меня приложил этот здоровяк.
- Вы кто? Где мы?
- Хех, не узнал? - ответил один из них. - И Толика ты тоже не узнал, как и мы...
- Ну, давай вспоминай, - он подошел ближе к тусклой лампе.
Я всмотрелся в его лицо и ощутил дрожь по коже и жжение в животе, которое сбило дыхание. Это был Андрей, мой школьный друг, сосед по дому. Второй тоже оказался моим другом из детства. В прошлом мы дружили, проводили все дни напролет во дворе, занимая себя всякими играми и детскими шалостями. Иногда эти шалости граничили с законом, иногда были даже за гранью. В этот момент я вспомнил, кому принадлежал взгляд уставшего старика и безумного знаменосца. Толик. На меня нахлынули воспоминания, которые я пытался забыть уже много лет. Это была наша детская шалость, которая была за гранью здравомыслия.
Рядом с нашим двором был заброшенный, наполовину разваленный дом, бывшая коммуналка. Конечно же, мы, будучи в возрасте около десяти лет, проводили много времени шастая по этому дому и однажды обнаружили там ход в подвал. Изучить подземные туннели - это был вызов смелости каждому пацану двора. И вот, однажды пройдя в очередной раз с фонариком по подземному лабиринту, мы вышли на свет и встретили Толика. Он был младше нас на год, и мы решили подшутить над ним. Мы пригласили его испытать смелость, пройдя туннель с нами, а сами, как только Толик спустился в подвал, выбежали наверх и закрыли дверь. Он кричал и стучал в двери. А мы смеялись снаружи, дразня и издеваясь над ним. Вскоре Толя затих, а мы продолжали подначивать его и стучать в двери. Позже мы все-таки поняли, что перегнули палку. Открыли дверь и позвали его. Толик не откликался. Мы прошли с фонариком по лабиринту от одного входа к другому, но так и не нашли его. Решив, что он, наверное, вышел из другого входа, пока мы еще не пошли за ним, мы разошлись по домам. И только ночью, когда его родители подняли тревогу, и разыскивая сына пошли по всем соседям, мы признались, что играли в подвале того дома... Его нашли в подвале, скрученного в позе эмбриона под дверью. Под еще одной дверью подвала, которая была всегда заперта, и мы туда никогда не ходили... Его костяшки были избиты в кровь, ногти на руках поломаны, а пальцы тоже кровоточили, одежда разорвана, оттого, что он пытался натянуть ее себе на голову, чтобы спрятаться от ужасающей темноты. Дверь, у которой его нашли, была вымазана его кровью. Один только Бог знает, что Толе пришлось пережить, стучась в эти двери. С тех пор у него появился тот странный взгляд, который я видел несколько часов назад.
Вспоминая эту жуткую историю, я всегда корил себя за этот поступок. Можно было придумать себе много оправданий: что мы были дети, что мы искали его, что Толик просто сам заблудился... но факт оставался фактом - мы все были очень виноваты.
- Ты надел бы обувь, - кивнул мне Андрей на валяющиеся рядом со мной туфли.
"Надо же", - подумал я, - "Планируя меня через минуту приложить, Толик беспокоился, что ему ковры замараю... Он действительно псих".
За дверями послышались шаги. Металлическое окошко в дверях заскрежетало и открылось.
- Ну вот, теперь все в сборе, - услышали мы Толика, который рассматривал нас через окошко. - Поиграем? Как в старые добрые времена?
Мы молчали, ожидая его требований.
- Что ж вы молчите? Проверим вас на смелость? Или сдрейфили? Может вы и не пацаны вовсе, а девочки? Штанишки не обмочили еще? Может лучше юбочки наденете?
Я хорошо помнил эти фразы. Это наши слова. Это мы его так дразнили тогда. Толя старался подражать нашим интонациям и, надо сказать, у него это неплохо получалось. Чувствовалось, что все эти годы он представлял эту встречу и не раз мысленно репетировал, что он нам скажет. Месть стала смыслом его жизни. И долгие годы он вынашивал свой план мести. Сейчас настала кульминация. Мы попали в его ловушку, и нам оставалось только принимать правила игры, которые он диктует.
- Вы сейчас находитесь в очень интересном месте, - сказал Толик, - В катакомбах времен второй мировой войны.
Он сделал паузу, наслаждаясь моментом.
- Догадываетесь, в какую игру мы поиграем? Правила игры просты. Вам нужно будет найти врата, которые выведут вас из этих адских подземелий на свободу, и постучаться в них. Вот так, - Толик аккуратно постучал костяшками пальцев по дверям, - Тут-тук-тук, и я сразу открою вам.
Он снова замолчал.
- А ты точно откроешь нам? - спросил Андрей.
- Точно! - резко ответил Толя и ехидно добавил, - Если вы найдете правильные врата.
Мы понимали, что убеждать его образумиться бесполезно. Это мы его сделали безумцем, и наше зло возвращалось нам бумерангом.
- А сейчас я дам вам ключик вон от той двери, - он указал на дверь, скрытую в полумраке, и бросил ключ на пол. - За ней сказочный мир лабиринтов. Удачи, храбрецы!
Толик вышел на поверхность, закрыл наружную дверь на засов и отправился домой.
- Выход вы, конечно, найдете, только вот сразу никто вам не откроет... - бубнил Толик себе под нос, переходя дорогу возле дома. - Посидите там денек-другой, а тогда уж и выпущу. Посмотрим тогда, кто из нас...
На этом слове его монолог был прерван. Водитель грузового автомобиля отвлекся на мобильный телефон, не справился с управлением, и не успел вовремя затормозить. Удар был очень сильным, но Толик был еще жив и в сознании. Скорая приехала через десять минут, но жизненные силы Толика оставляли его с каждой минутой. Реанимация. Борьба за жизнь. Остановка сердца. Разряд. Еще. Смерть.
В приемной, уставившись в одну точку, сидела мать Толика. Доктор только что ей сообщил, что ее сын умер.
- Татьяна Петровна, ваш сын в скорой всё твердил о каких-то катакомбах, что двери заперты, что их нужно открыть. Возможно, вы знаете, о чем это он?
- Знаю, - не поднимая взгляда, ответила мать, - Это его травма детства. Он когда-то заблудился в подвале заброшенного дома. С тех пор он всегда просил открыть двери... Но теперь это уже не важно... Теперь не важно...
. .. .