Зобов Василий Алексеевич. Рассказы

Эрика.

Посвящаю своей жене Наташе (К.)

Саунд = "Erika" ( Herms Niel).

Хроника. Война. СССР, 1941 год.

Бомбардировщики. Густо падают бомбы.

Пикирующие /звук сирен/ Ю-87.

Пыль. Колонны танков и техники. Колонны весёлых немецких пехотинцев.

Горящие и рушащиеся дома. Пожары в городах и сёлах.

Ужас гражданского населения. Трупы.

И прочие ужасы войны.

/////////////////////////////// ///////////////////////////////////////////// //////////////////////////////////////////////////\

Зимняя панорама Ленинграда /хроника 40-х/.

Площадка между этажами.

Юноша 18-19 лет. Худое лицо. Зимняя шапка с эмалевой звездой. Шинель.

Петлицы (buttonholes on the collar; color = crimson; Red Army infantry emblems; one small square) младшего лейтенанта пехоты (infantry). Кобура (ТТ pistol). Командирская сумка. Тощий вещмешок (almost empty soldier's shoulder bag).

Смотрит в подьездное окно /за окном темнота/. Невидящий взгляд /прямо перед собой/. Отражение в грязном стекле.

У стены женщина /actress = Vera Zvonaryova type/ . Неопределённых немалых лет. Очень худое лицо. Тёмные круги вокруг глаз.

Старое пальто с облезлым воротником. На голове то ли платок, то ли шарф.

На лице = горе.

Продолжает фразу /медленно, с горечью, с паузами/:

- ...Женька... она под обстрел попала... /пауза/ когда?.. /спрашивает саму себя/ в августе где-то... За хлебом шла... С карточками (grocery cards) /глаза алчно блеснули/... Тяжёлый снаряд, стена рухнула... Ну и... /вздох; рука непроизвольно дёрнулась/ Так и похоронило...

Юноша смотрит /тяжёлый взгляд/ на женщину.

Женщина, вздохнув:

- Кого откопали... На кладбИще... на Пискарёвское, говорят, всех свезли...

Юноша снова тем же взглядом смотрит на женщину.

Женщина /слегка вобрав голову в плечи; исподлобья (почти злобно) взглянув на юношу/, вздохнув:

- Не одна... Она там была... Их почти там... Всю очередь накрыло...

Мл. лейтенант смотрит в окно.

Физиогномия. Невидящие глаза. Играют желваки.

Женщина продолжает:

- Митя... Митьку через Ладогу везли... Баржами их везли... Двумя... Детей...Мно-ого... С буксиром...Это в ноябре считай, до льда... Немцы налетели... Юнкерсы, мессеры... Ястребки с ними драться давай, а Юнкерсов-то и упустили... Утопили... /всхлип/ Обе баржи... Бомбами... Потом по воде, по людям... По детям... /уткнулась в платок/ Пулемётами...

/"переводит дух"; тяжёлый вздох/

- Митька... Его живого выловили... Сначала... А - ноябрь, мороз уже... Воспаление... Не выходили... /всхлип/ в больнице/... Да и кому /вздох/ выхаживать-то... Ни лекарств, ни врачей путёвых - нету их... Всё - фронту... /шёпотом; промокает глаза углом платка; судорожно вздыхает/.

Юноша также невидяще смотрит в окно.

Гримаса боли /старается скрыть/. Взгляд = ненависть + месть.

Спрашивает женщину /комок в горле/:

- Мать... как?

Женщина /всхлип/, махнув рукой:

- Мать... Что - мать... Она после Митьки полмесяца может... Зашла я - она... /всхлип/ Она на кухне... Сидит... Голову на стол положила /всхлип; плач/ Ну... Я сразу и поняла-а-а-а... /закрывает лицо углом платка/.

Юноша, перебив, сдавленно, сглотнув комок в горле:

- На Пискарёвке?..

Женщина, промокая глаза, сквозь слёзы:

- Видать - там... Всех сейчас - туда... Я ведь только до больницы... До морга её довезла... Ладно, хоть снег уже лег...

Всхлипывает; промокает глаза:

- Эх... /жест рукой = отчаяние/ Везла...

Пауза /смена кадра/.

Оглядывает юношу. Гримаса улыбки сквозь слёзы.

- Ты вон... Командиром стал... С наганом...

Бросает взгляд /отводит и снова смотрит; голодный горящий взгляд/ на вещмещок.

Мл. лейтенант, также глядя в окно, молча кивает.

Снимает вещмешок. Молча кладёт его на подоконник ближе к женщине .

/////////////////////////////////////// /////////////////////////////////////// /////////////////////////////////////////

Полутёмная комната. Дверь в комнату отсутствует.

Очень маленькая металлическая коробчатая печь /хлам, какой-то хворост + детали стула возле печи в качестве дров/

Металлическая труба от печки в заколоченную листом жести форточку.

Мебели нет. Обои содраны. Полы выломаны. Всё ушло в печь.

Металлическая кровать /продавленная панцирная сетка/ впритык к печке.

На кровати сидит женщина.

На коленях, на подоле пальто, надорванная буханка ржаного хлеба

На печке вскрытая банка тушёнки.

Лихорадочно, дрожащими грязными пальцами /отросшие грязные ногти/ отрывает от буханки кусок. Запихивает его в рот. Судорожно жуёт.

Пальцами другой руки достаёт из банки тушёнку и также запихивает в рот.

Жуёт. Громко чавкает.

Издаёт / в такт движению челюсти/ прерывистый мычащий звук.

Быстро сосёт и облизывает пальцы.

Камера находит возле кровати на полу лист бумаги = фотопортрет молодой красивой Vera Zvonaryeva/.

/////////////////////////////////////// ////////////////////////////////////////////////// ////////////////////////////////////////

Другая полутёмная комната.

Мебели нет. Полы выломаны. Обоев нет.

Круглая металлическая печка среднего размера.

Дверца печи раскрыта. Внутри видна кучка остывшей золы.

С обоих сторон печки стоят кровати /одна шире, старинного вида, с шарами; другая уже, видом попроще/ с пружинными сетками.

Рядом с небольшой кроватью металлическая детская игрушка = грузовик.

На большой кровати сидит мл.лейтенант.

Одна рука обнимает спинку кровати. Голова низко опущена.

Плечи вздрагивают /беззвучные рыдания/.

В другой руке небольшая детская игрушка.

Тряпичный Red Army soldier в бурой шинели и буро-зелёной островерхой шапке - boudyennovka с красной звездой.

Подрагивающие пальцы судорожно мнут игрушку.

/////////////////////////////////////////// ////////////////////////////////////////// /////////////////////////////////////////////

Саунд = Erika /отдалённо/.

Где-то в Германии.

Маленькое /4-5 столиков/ кафе.

Слышен железнодорожный шум и паровозные гудки.

За столиком Эрика (Frieda Reichert) и Гюнтер (Tristan Hebestreit).

Сидят вместе, тесно прижавшись друг к другу. Гюнтер обнимает Эрику за плечо.

Голова Эрики на груди Гюнтера.

На столике чёрная пилотка Гюнтера.

Две чашки остывшего кофе.

Эрика /25-27 лет/ поднимает лицо к Гюнтеру = мокрые глаза; заплаканное лицо; опухшие губы.

Гюнтер = унтерштурмфюрер СС (untersturmfuehrer SS), танкист (чёрная форма + петлицы); Eisernkreuz I cl. (Железный крест 1 класса); Panzerangriffabzeichen in Silber c позолоченной табличкой в нижней части (Знак за танковую атаку количеством не менее 75) ; Verwundetenabzeichen in Silber.

Ремень офицерской сумки по диагонали туловища.

На челюсти и щеке = след ожога.

Эрика, промокая глаза платком, сквозь слёзы:

- ... буду молиться за тебя... Каждый день, каждую ночь... Бог услышит... /всхлип/ Будет беречь тебя... Мы... Я... Я буду ждать тебя... Любого! Без ног, без рук... Ты нужен мне... Один... на всю жизнь... /смотрит на Гюнтера заплаканными глазами/ Только... Гюнтер... Ради детей... Береги, береги, береги /крайняя степень убеждения/ себя! Обещай мне!..

Дверь кафе открывается.

В дверях шарффюрер CC (scharffuerer SS) 19-20 лет. Танкист.

Eisernkreuz II cl.; Panzerangriffabzeichen in Silber c посеребренной табличкой в нижней части; Verwundetenabzeichen in Eisern .

Слегка смущённый вид. Слегка выпрямляется, принимая видимость стойки "смирно".

Обращается к Гюнтеру:

- Obersturmfuerer! /слегка разводит руками с несколько виноватым видом/ Отправление поезда через пять минут; все уже в вагонах...

Отводит глаза, видя заплаканную Эрику. Лёгкая растерянность.

По человечески = нужно что-то сказать в утешение.

Но - субординация и война...

Гюнтер, глядя на вошедшего чуть исподлобья, спокойно /неудачная попытка лёгкой улыбки/:

- Хорошо, Schwarthoff. Я буду ко времени.

Слегка кивает головой = "можете идти".

Швартхофф быстро переводит взгляд с Гюнтера на Эрику и обратно.

Чуть заметно кивает = "понимаю; сожалею".

Чётко разворачивается и уходит.

Эрика плачет почти навзрыд, уткнувшись в носовой платок.

- Твои проклятые танки... Проклятая война... Гюнтер! Обещай мне... Ты будешь беречь себя! Ты вернёшься к нам... Навсегда!..

Гюнтер оглядывается.

Хозяйка (45-50 лет; хорошо выглядит) за маленькой барной стойкой деликатно отворачивается и исчезает в полутьме utility room кафе.

Гюнтер вытирает слёзы с лица Эрики.

Торопливо говорит /полушёпот; эмоции/:

- Эрика, милая... Успокойся... Конечно - я вернусь... Обещаю тебе...

Целует Эрику. Смотрит ей в лицо:

- Всё будет хорошо... Я буду осторожен... Буду очень осторожен... Обещаю! /короткая пауза/ Теперь... Слушай! Если мы... Если мы... Вдруг проиграем /короткая пауза; глотательное движение горлом/... Приграем эту войну... Придут... Я не знаю... Придут американцы, англичане... /и суровым тоном/ Придут русские... Ради всего святого: иди /гримаса горечи/ на всё... Береги... Сохрани... Сбереги себя... Детей!

Торопливо открывает офицерскую сумку.

Эрика беззвучно плачет, уткнувшись ему в погон.

Плечи Эрики = крупная дрожь.

Гюнтер достаёт что-то из сумки.

- Вот... Это... /торопливо расстёгивает сумочку Эрики/ Хотя бы - это... /засовывает что-то в сумочку/ Хотя бы - это... Может возникнуть какой-то хаос... Мародёрство... Беспорядки... Это может выручить... Как-то, в чём-то... Это вещь... /гримаса улыбки/ Игрушка Эриха, моего наводчика... Я рассказывал тебе - он погиб... /Эрика коротко кивает, не отрывая головы от плеча Гюнтера/ Весной, на Украине... Я оставил себе на память... Теперь пусть будет у тебя.

Эрика смотрит ему в лицо полными слёз глазами.

Гюнтер коротко грустно улыбается:

- Это... Этот /подбирает слово/... Подарок зовут также, как и тебя... Эрика.

Слышен паровозный свисток.

Гюнтер, взглянув на дверь:

- Ну, вот... Всё.

Оба встают.

Из глаз Эрики ручьём текут слёзы /состояние близкое к обмороку/.

Не отрываясь смотрит на Гюнтера.

Гюнтер обнимает Эрику.

Быстро шепчет ей на ухо \с убеждением\:

- Я вернусь... Верь мне. Мы будем вместе... Непременно будем... Ты и я... Хельга и Герхард... Береги их... Береги себя! Любой ценой!.. Позаботься о маме... Она одна...

Эрика быстро часто кивает.

Гюнтер лихорадочно целует заплаканное лицо Эрики.

- Люблю /многократное повторение/ тебя! Всё. Пора.

Пауза 2 сек., горькая улыбка. Смотрит Эрике в глаза, в лицо.

= "Запоминает черты".

- до свидания, милая /хочет улыбнуться/ Мы... Мы увидимся.

Прижимает Эрику к себе. Смотрит ей в лицо.

- /с уверенностью/ Мы увидимся. Непременно. Поверь мне!

Не оглядываясь, чётко уходит.

Эрика без сил опускается на стул. Смотрит прямо перед собой.

//////////////////////////////////// /////////////////////////////////// /////////////////////////////////////////////

В utility room /видна часть кафе с фигурой Эрики/, прислонившись спиной к стене, молча плачет /лицо залито слезами; тело сотрясают рыдания/ хозяйка кафе.

//////////////////////////////// //////////////////////////////////////// ////////////////////////////////////////////

Сумочка на коленях Эрики.

На сумочке пистолет "Эрика".

Видна надпись на боковине рукоятки.

////////////////////////////////////// /////////////////////////////////// //////////////////////////////////////////////

Хроника.

Апокалипсис.

Бомбёжки Германии.

Армады Б-17 и Б-24. Густо падающие из бомболюков бомбы.

Рушащиеся дома. Пожары.

Люди в ужасе + прочий хоррор и трэш.

Толпы беженцев.

/////////////////////////////////// ///////////////////////////////////////// //////////////////////////////////////

Пасмурный серый день.

Зима.

Часть разбомбленной улицы.

Руины покрывает тонкий слой снега.

По улице между развалин, куч хлама и мусора бредут /груженые велосипеды, тележки, детские коляски; пара конных упряжек/ беженцы.

Развалины дома.

Эрика и женщина-беженка.

Сидят на доске. Доска положена на кирпичи развалин.

Рядом стоит тележка со скарбом.

Обе курят.

Карканье ворон.

Беженка /35-40 лет; бесстрастное неподвижное лицо; взгляд в одну точку "прямо перед собой"/ рассказывает:

- ...Русские... Русские - дикари... Русские не жалеют... Не жалеют никого... Стреляют... Во всех: в людей... В кошек и собак... В домашний скот... Насилуют... /глубокая затяжка; дрожащие пальцы/ Насилуют всех... Девочек, матерей, старух... Насилуют очень часто до смерти... Одну - несколько солдат... Часто потом пристреливают... Пьяные... Почти всегда - пьяные... Страшные, дикие, вонючие, грязные... Очень свирепые...

Эрика смотрит на женщину. Спокойное лицо, но в глазах ужас:

- Так - не может быть...

Беженка /саркастически-горькая усмешка/:

- Так - есть. И оно идёт*(ударение) сюда.

Эрика, непонимающе /нарастающее возмущение/:

- Но... Почему? Всех насилуют... Убивают... Нет, так не может быть! У них же есть командиры! Это... Это должно быть запрещено! Иначе это - не армия!..

Беженка, снисходительно оглядывая Эрику с ног до головы /саркастическая гримаса улыбки; тяжёлый глубокий вздох/:

- Их командиры... /затягивается; выпускает дым/ Командиры... Они показывают большим пальцем себе за плечо...

Брови Эрики вопросительно поднимаются.

Женщина, с той же гримасой:

- Идите, вы, немцы... И посмотрите, что вы, немцы, наделали там - в России... В этой... В Белоруссии... В Смоленске... Или ещё где-то...

Женщина снова тяжело вздыхает.

- Видимо, там и в самом деле что-то было... С нашей стороны... Иначе они, русские не стали бы так об этом говорить... С такой ненавистью к нам, немцам... С такой яростью... И творить у нас с людьми такие вещи...

Долго, внимательно смотрит на Эрику:

- У Вас - дети?

Эрика кивает головой.

Женщина, глухо, угрюмо /бросает окурок/:

- Бегите отсюда. Русские не щадят никого. Уходите. Как можно быстрее.

Пауза. Коротко смотрит в небо.

- Сюда идёт чума. Кровавая, злобная, дикая... Беспощадная чума.

Женщина встаёт. Берётся за ручки тележки.

Начинает движение.

Приостанавливается.

Оборачивается к Эрике:

- Уходите. Пожалейте детей.

Сразу следом идут старик и старуха, 65-70 лет.

Слышали слова женщины.

Старик ведёт велосипед, увешанный узлами и пожитками.

Старуха везёт небольшую тележку с подобными узлами.

Старик /горячо, с убеждением/:

- Не медлите, фрау, собирайтесь! И уходите! Пока не поздно. Русские уже в Силезии! И от неё мало что останется!..

Старуха, вторя старику:

- Не теряйте время, фрау! Бегите! Восточная Пруссия превратилась в пустыню. Где русские - ничего живого не будет... Мы видели это сами! Бегите! /удаляясь/ Лучше на Юг, в Баварию - там будут американцы!..

/////////////////////////////////////////// ////////////////////////////////////////////// /////////////////////////////////////////

Saund = "Der Onkel Eduard aus Bentschen" (Paul Godwin with Jacques Rotter)

Эрика спускается в подвал.

Внутри подвала живут несколько семей.

Играет граммофон. ("Der Onkel Eduard...")

Девочка (Хельга) 6 лет танцует под музыку с мальчиком лет 8ми.

Ещё один мальчик лет 5-6 танцует вокруг них сам с собой.

Подпевают. Смеются при этом.

Мальчик 3х лет (Герхард) неподалёку. Подскакивает и прыгает. Хохочет о чём-то своём.

Пожилая женщина (задний план) готовит что-то на примусе.

Молодая женщина (передний план) /ровесница (+-)Эрики/ складывает пожитки в детскую коляску.

Эрика, остановившись на последней ступеньке /слегка разводит руками/:

- Ютта, ты...

Ютта /в движении; твёрдо, решительно; немного нервически/:

- Да, Эрика! Мы с Хайни уходим. Уходим на Юг! /оборачивается к детям; с раздражением/ Ты всё приготовил в дорогу, Хайнц? И уберите эту идиотскую песню в конце концов!

Дети прекращают танцевать.

Мальчик, танцевавший один /недоуменный вид/, снимает иглу с пластинки.

Мальчик, танцевавший с Хельгой:

- Я не хочу, mutti! Мне хорошо здесь - у меня здесь друзья! Зачем я должен куда-то уходить?..

Мальчик и Хельга, перебивая Хайни, вразнобой:

- Не уходите, фрау Foelke!.. Останься, Хайни!..

Хельга /с улыбкой, убеждённо/:

- Мы встретим этих русских! Правда, Werner? /несильно толкает стоящего рядом младшего мальчика/Мы споём им песни... Мы покажем им какое-нибудь смешное представление! Русские рассмеются, станут добрыми, и не тронут нас!..

Снова, почти хором /Герхард хлопает глазами и повторяет последние слова вместе с хором/:

- Не уходи, Хайни! Останься с нами, Хайни!

Герхард подпрыгивает вокруг детей, скачет и хохочет.

/////////////////////////////// ///////////////////////////////////// /////////////////////////////////

На улице, возле входа в подвал.

Слышны голоса играющих детей.

Эрика и Ютта. Курят. Глубокие затяжки.

Подрагивают пальцы.

Всё нервно.

Ютта:

- ...не знаю, как ты можешь... Кто она тебе, эта фрау Hoessler? /усмехается/ И где сейчас муж?

Эрика /секундная гримаса боли на лице; неподвижный взгляд в одну точку; тяжёлый вздох/:

- Не знаю... Пять недель нет никаких вестей...

Ютта /эмоции/:

- Это - Восточный фронт!.. Там сейчас... Там сейчас пропадают без вести батальоны! Сгорают целые полки! Ты представляешь? /переводит дух/ Так что... Подумай! Подумай о своих детях! Подумай о себе в конце концов... /резко выдыхает дым носом/ Эльза тоже уходит /жест подбородком на вход в подвал/... На днях... /Эрика поднимает на Ютту грустно-удивлённый взгляд/ Да, да!.. И она с Вернером! Останешься тут ждать русских? Подумай!..

Эрика, перебивая; твёрдо:

- Нет. Я решила... /отворачивая взгляд в сторону/ Пусть все уходят.

Ютта, резко /эмоции/:

- И - что? Пожалела неходячего инвалида? Ха! Ха-ха... Она тебе - даже не родная кровь! А когда придут эти дикари... Которых ты дождёшься... Тогда прольётся твоя родная кровь!.. Кровь твоих детей! На твоих же глазах!..

Эрика /твёрдо; слёзы в глазах/:

- Нет. Мы не бросим Эмму. Мы остаёмся...

Ютта, /наотмашь бросая под ноги окурок/ спокойным ледяным тоном:

- Мне жаль тебя. И твоих детей. Но - как знаешь. Придут русские - будет поздно... Будет поздно жалеть о своих ошибках.

/////////////////////////////////// //////////////////////////////////// /////////////////////////////////////////////

Ниша подвала.

Мрак.

Во мраке горит керосиновая лампа.

На лежанке в углу под одеялом спят одетые в тёплую одежду Хельга и Герхард.

На лежанке у стены Эмма /55-60 лет/. Не спит. Глаза открыты. Текут слёзы.

На ящике возле лежанки фото Гюнтера в танковой форме.

В ногах у Эммы сидит Эрика. Курит.

Пускает дым в щель заложенного кирпичом цокольного окна.

Из глаз текут слёзы.

/////////////////////////////////// //////////////////////////////////////// //////////////////////////////////////////////

Хроника.

Война. Германия. Русские в Германии.

Танки, "Катюши" (Stalinorgel), залпы гаубиц, уличные бои, Il-2 и прочий Восточный фронт.

Saund = поют солдаты.

Слышнее всего детские голоса.

"Эрика".

По улице среди развалин марширует взвод (примерно) фольксштурма (volkssturm).

Пожилые мужчины и мальчишки 14-15 лет.

Carbines 98k, длинные трофейные винтовки (1891/30 Mosin-Nagant; Lebelle 1886/07), "Panzerfaust" `s.

Высокий мальчишка гордо несёт на плече MG-34. Рядом шагает 2й номер: маленький полный очкарик в длинной /не по росту/ шинели. Пулемётная лента на шее. Две коробки с лентами в обеих руках.

Лица крупным планом. Рты.

Все старательно поют "Эрику".

/////////////////////////////////////// //////////////////////////////////////// ////////////////////////////////////////

Серый пасмурный день. Серые тона.

Ветер проносит клочья дыма.

Развалины.

Каркают вороны.

Недалёкая артиллерийская канонада.

Заделка цокольного подвального окна.

Эрика /грязное пальто, грязные резиновые сапожки, грязные рваные дамские перчатки. Грязное лицо/ несёт битый кирпич /несколько штук один на другом/ к подвальному окну.

Сзади Хельга несёт один кирпич.

Сумерки. Недалёкая канонада.

Эрика сидит на куче принесённого днём кирпича и хлама.

Грязное лицо.

Безнадёжность, отчаяние.

Нет сил.

Курит.

Беззвучно плачет.

//////////////////////////////////// /////////////////////////////////// ///////////////////////////////////

Подвальный полумрак. Лучи света из пробоины в стене и от входа в подвал.

Снаружи = шум боя. Пулемётные/ автоматные очереди. Взрывы гранат и снарядов.

Невнятные крики /угадывается французский язык/.

Ниша.

На лежанке Эмма /крайне встревоженное лицо/.

Рядом Герхард. Прижался к Эмме; прячет лицо ей в подмышку.

Эмма обнимает Герхарда. Губы шевелятся.

Молится.

На ящике возле лежанки тот же портрет Гюнтера.

Струйки пыли и кирпичной крошки от взрывов /сотрясение грунта/ от кирпича, укрывающего окно.

Эрика стоит в проёме ниши (толстые бетонные плиты), прислонившись к торцу плиты.

Мучительно-напряжённое лицо.

В руке пистолетик "Erika".

///////////////////////////// /////////////////////////////////////////// /////////////////////////////////////////////

Подвал.

Близкий разрыв снаряда /Эрика вздрагивает/.

Животный близкий крик (визг) тяжелораненого /ужас на лице Эрики/.

Выстрелы = частые короткие очереди; серии одиночных.

Крики на русском и французском языках.

Звуки рикошетов пуль.

Гранатные разрывы.

Внутрь один за другим вбегают два солдата.

Камуфляж СС = грязные куртки; видны нарукавные эмблемы французских цветов с надписью Charlemagne; обшитые каски.

Первый = 21-23 года; PPSh with drummagazine; P-38 holster; grenades М-24 за ремнём и в сапоге. На боку офицерская сумка.

Второй = 33 года; МР-38/40 (butt, of cause, unfolded); Luger P.08 holster; grenades М-24 за ремнём; в руке

Panzerfaust.

Третий падает в проёме входа. Ведёт огонь /StG-44; быстрый одиночный/.

Тяжёлое хриплое дыхание. Кашель. Французские ругательства.

Солдат с ППШ занимает позицию у цокольного окна.

Солдат с МР-38 /неприятное грязное лицо; щетина; из-под куртки видны петлицы шарффюрера/ меняет магазин.

Замечает стоящую в проёме Эрику с пистолетом в руке.

/освещение = полумрак; Эрика в луче света из пробоины в стене/.

"О-о-оу!" /удивление, неожиданность/.

Присвистывает; подмигивает Эрике.

Шум боя снаружи стихает.

Французская речь /субтитры/.

Голос от входа /сбиваясь, заикаясь/:

- Ру... Русские скрылись! Никаких... Никаких передвижений!

Солдат у цокольного окна /командирские нотки/:

- Видимо, отошли на передышку! Надо ждать новый обстрел... Или танки... Готовимся!

"Неприятный", интригующе:

- У нас здесь дама, господа! Подвальная фея! Вооруженная амазонка!..

Солдат от цокольного окна подходит к проёму ниши. Смотрит на Эрику.

/Мимика = привыкание к темноте. Эмблема Charlemagne; нарукавная нашивка untersturmfuerer; видны петлицы того же звания на воротнике униформы под курткой/.

Немецкая речь /м.б. франц.акцент/, гримаса улыбки:

- Не могу сказать, что это хороший день, фрау, но... Есть ли из подвала другой выход?

Из темноты ниши появляется Хельга. Прижимается к бедру Эрики.

Унтерштурмфюрер удивлённо смотрит на Хельгу.

Шарффюрер откровенно плотоядно, в упор, с ног до головы разглядывает Эрику.

Эрика /отрицательное движение головой/:

- Нет... Там глухая стена.

У.шт.фюрер достаёт из офицерской сумки фонарик и плитку шоколада.

Протягивает шоколад Хельге.

Хельга c благодарностью ("danke...")берёт шоколад.

Эрика подталкивает её к обратно нише:

- Поделись с Герхардом и бабушкой...

Хельга уходит в темноту ниши.

У.шт.фюрер светит фонариком в нишу.

- У Вас - дети... /озабоченно/ Пожилая женщина... Может быть... Может быть, Вам лучше уйти дальше?.. /Эрика с досадой усмехается; француз бросает быстрый взгляд на Эрику/ Ну... Вглубь подвала, например... Боюсь здесь будет небезопасно... Будет много стрельбы...

Эрика, со вздохом, /со злостью смотрит на второго француза, продолжающего "есть" её взглядом/, твёрдо:

- Нет. Мы останемся здесь.

У.шт.фюрер протягивает фонарик шарффюреру:

- Жениво (Genivote)! Проверь подвал! Может быть стену можно пробить панцерфаустом...

Жениво, криво усмехаясь /франц./:

- Яволь /нем./, мой командир! Но пусть фрау проводит меня... /снова похотливо окидывает взглядом Эрику/ Чтобы я не заблудился...

У.шт.фюрер /быстрый острый злобный взгляд на Жениво/:

- Действуй, Жениво! И - быстро!

Жениво /кривая усмешка\ пропадает во тьме подвала.

У.шт.ф., торопливо:

- Фрау... Времени совершенннно нет... Может /жест в темноту подвала/, там будет действительно безопаснее... /бросает взгляд на пистолет в руке Эрики/ Ваш пистолет... Он - несерьёзная игрушка здесь... Никак не поможет Вам...

Эрика, твёрдо:

- Нет.

У.шт.ф., с досадой:

- Как знаете, фрау... Русские не знают пощады. /кивает в темноту ниши/ Ни к кому.

Возвращается Жениво:

- Глухая стена, Робер! Фауст не возьмёт... Похоже, что фундаментная плита.

//////////////////////////////////////////// ////////////////////////////////////////// /////////////////////////////////////////////

Солдат с StG и Робер у входа в подвал.

Робер ведёт наблюдение за улицей.

Солдат пьёт из фляжечной крышки.

///////////////////////////////////////////// ////////////////////////////////////////// ///////////////////////////////////////////////

Внизу в полутьме.

Жениво прижал Эрику к стене.

Рука Эрики с пистолетом прижата рукой Жениво за запястье к стене.

Руки шарят по платью.

Хрипло шепчет ей на ухо:

- Кто знает, сколько нам осталось... /Эрика с отвращением морщится; пытается вырваться/ Скоро здесь будут русские... /громко сопит/ А на это не нужно много времени... /задирает подол платья/ Может, мы никогда больше не испытаем... Мы займёмся этим прямо сейчас... /водит губами по шее Эрики; целует её в шею/ Как в последний раз... /пытается целовать в губы; Эрика со стоном отталкивает француза/ Сейчас... Сейчас!.. Сейчас некого стесняться...

Эрика, со злостью, срывающимся голосом, с силой отталкивая Жениво:

- Пошёл вон /фр./!.. Schwein! /нем./

В нише заплакал Герхард.

Хельга, крича, показываясь из ниши:

- Mutti!.. Mutti! Иди к нам! Зачем ты ушла?!! /отталкивая Жениво/ Уйди! Не трогай маму!

Солдат с StG /19-20 лет/ допивая, проглатывая напиток, с усмешкой, ровно:

- Э, брось, Поль... Заняться больше нечем? Нашёл время...

Жениво, отталкивая руки Хельги:

- Знаешь, Люк... Этому всегда есть время! Тем более, когда есть такая конфетка и, вдобавок, совсем не знаешь, сколько тебе осталось...

Робер, раздражённо, со злобой:

- Смойся оттуда, Поль! Займи позицию у окна!

Жениво, пронзительно глядя на Эрику:

- Яволь, командир... Эх, вот с этой бошской конфеткой я бы с удовольствием занял бы позицию...

/наклонив голову к Эрике/ Могли бы сделать всё хорошо и тихо... И - приятно...

/и - громко/ Но видно - не судьба! /с досадой усмехается/.

Эрика /Хельга прижалась к матери; вполголоса, с ненавистью; по французски/:

- Пошёл вон, свинья...

Жениво, отходя к цокольному окну, всплескивая руками:

- O-la-la... Обидно, если это последнее, что я слышал от женщины в этой жизни! Но что же! Доставайся русским! Этого ты, я вижу, сильно желаешь! /закуривает; пристраивает (устанавливает) МР-38 в цокольном окне/Они сделают из всех твоих прелестей просторный железнодорожный тоннель, ха-ха! И это - в самом лучшем случае... Не поможет и твой игрушечный пистолетик! /коротко злобно хохочет/.

Робер, со злостью:

- Заткнись, Жениво! Займи своё место!

////////////////////////////////////////////////////// /////////////////////////// /////////////////////////////////////////

Лицо Эрики в свете луча из пробоины.

Прислонилась к стене. Лицо залито слезами.

Беззвучные рыдания.

////////////////////////////////////// //////////////////////////////////////////////////// ///////////////////////////////////

Бой.

Звуки интенсивной стрельбы.

Звуки взрывов малой и средней мощности.

Люк стреляет /лёжа; частые одиночные(single) вдоль улицы.

Попадания русских пуль по кирпичам и стенам.

Рядом, на пороге входа, лежит заряженный панцерфауст.

Робер стоит на подвальной лестнице.

Быстро высовываясь (dynamics!), стреляет короткими очередями.

Жениво ведёт огонь из цокольного окна /короткие прицельные очереди/. Рядом стоит панцерфауст.

Эрика стоит в проёме, прислонившись к бетону спиной; лицом в сторону входа.

Безумие на лице.

Пистолет в руке.

Из ниши слышен громкий детский плач.

Детские крики, зовущие маму.

Слышен звук танкового дизеля.

Люк хватает панцерфауст. Быстро целится.

Стреляет. Слышен хлопок взрыва.

Звуки стрельбы.

Слышен скрежет и лязг останавливающегося танка.

Звук дизеля прекращается.

Робер /хищная торжествующая гримаса/:

- Готов! Ты герой, Люк!

Жениво, от окна, хватая свой панцерфауст:

- Нет! Не горит! Я добавлю!

Стреляет. Звук взрыва. Смотрит на результат:

- Вот теперь порядок! Пусть эти крысы горят в аду!

Все трое ведут огонь.

//////////////////////////////////////// /////////////////////////////////////// ////////////////////////////////////////

Рядом с Люком падает граната Ф-1.

Робер, падая на лестницу головой в подвал /дикий крик\:

- Граната!!!

Люк вскакивает.

Граната взрывается.

Люка рвёт осколками /видно по куртке/.

Люк оседает по стене.
В Люка попадает несколько пуль.

Люк мёртв.

Очень молод.

18-19 лет.

Робер вскакивает. Разворачивается. Ведёт огонь короткими очередями.

Жениво ведёт огонь из цокольного окна.

Французская ругань.

Рядом с окном рвутся /интервал = 0,5 сек./ 2 гранаты.

Жениво хватается за лицо.

Боль!

Дико кричит. Воет.

Конвульсивно двигается, дёргается. Бьётся каской о стены, об боковину лестничного марша.

Робер бросает взгляд на Жениво.

Страх + безнадёжность.

Отступает на 2 ступеньки вниз.

Стреляет. Кончается магазин.

Отступает на последнюю ступеньку лестницы.

// Саунд = биение сердца + тяжёлое отрывистое дыхание.

Больше звуков нет.

События боя слегка смазаны и размыты в кадре ("взляд сквозь слёзы").//

Лицо Эрики = ужас, безумие.

Пистолет в руке. Рука дрожит /крупная дрожь/.

Эрика смотрит в нишу.

//Замедленная съёмка//.

Робер меняет магазин.
Металлические звуки замены магазина.

Ф-1 сильно ударяется о кирпичную стену рядом с телом Люка /следы пуль/.

Отскакивает. Ударяется о противоположную стену /звуки удара корпуса гранаты о камень/.

Падает на лестницу. Скатывается на ступеньку ниже.

Медленно //приближение камеры// крутится.

////////////////////////////////////// ////////////////////////////////////////////// ////////////////////////////////////////

В нише. //Звука нет. Отдалённые звуки боя или музыка (?)//

Эмма одной рукой обнимает Герхарда. Другая рука вытянута к Эрике.

Рот растянут в крике.

Герхард под рукой Эммы сжался в дрожащий комок.

Хельга кричит /звука нет/. Всё лицо = мокрое от слёз.

Обе руки протянуты к Эрике.

/саунд "биение сердца +..." = усиление. /

Застывшее лицо Эрики.

Рука с пистолетом немного поднимается.

Дуло наискосок смотрит в пол.

Рука падает назад.

Обрывки звуков:

песня "Эрика"
крик Эммы "...не делай этого"

густые звуки боя на улице

песня "Эрика"

серия близких взрывов /пыль и крошка сквозь заваленное окно/

ужасный, дикий крик Хельги "mutti, скорее иди ко мне"

/Саунд "биение сердца +..." = усиление + +/

Рука с пистолетом поднимается снова.

Ствол смотрит в пол рядом с Хельгой.

Рука дрожит /крупная дрожь/.

Картинка = сцена в кафе.

Прощание с Гюнтером.

Гюнтер смотрит в лицо Эрики.

Голос Гюнтера: "... мы увидимся непременно!".

Рука с пистолетом снова падает.

Саунд = дыхание + всхлип + биение сердца.

//Замедленно//.

Граната на ступеньке делает 1-1,5 оборота.

Останавливается.

Робер бежит с лестницы в подвал /2-3 шага/, частично закрывая лестницу от Эрики.

Рот растянут в крике.

Лицо Робера = ужас ожидания смерти.

Задний план = Жениво сидит на куче мусора под цокольным окном.

Держится руками за лицо.

Раскачивается от боли.

Кровь между пальцами.

У входа мелькают тени русских.

Взрыв гранаты.

//Медленная съёмка//.

Робер /прошивают осколки; толчок в спину/ падает навзничь.

Пылевые следы осколков гранаты по кирпичу стены рядом с проёмом, где стоит Эрика.

//Конец медленной съёмки. Возвращение реального звука.//

Рука Эрики /с пистолетом/ дёргается от удара /попадание осколка гранаты/.

Пистолет остаётся в руке.

Лицо Эрики = безумие + равнодушие.

Крик + визг Хельги, зовущей мать.

Невнятные вопли Эммы.

Слабый писк Герхарда.

На входе в подвал мелькают тени, затем силуэты русских.

Эрика поднимает пистолет.

Лицо не меняет выражения.

Боль от раны не чувствуется.

Стреляет.

5 выстрелов.

//Камера с "русской" стороны.//

Солдат в плащ-палатке (army raincoat) в динамике по лестнице вниз.

PPsh-41 (drum mag) наизготовку.

Темнота подвала.

Застывает перед концом /2-3 ступени/ лестницы.

Пули пистолета Эрики высекают фонтанчики из нижних ступеней.

Даёт очередь /10-12 выстрелов/ в подвал.

Следующий русский /офицер; russian textile insulated jacket "telogreyka" ; полевые погоны старшего лейтенанта; офицерская сумка; PPS-43/ стреляет короткой очередью в сидящего на коленях раскачивающегося Жениво.

Жениво падает на спину.

Ноги конвульсивно елозят по куче мусора.

Следом появляется ещё один солдат в telogreyka /18-19 лет; MP-38/40; russian soldiers duffel bag (almost empty) /

Эрика.

Очередь первого солдата от лестницы.

Попадания пуль: = слева в стену.
Пуля над головой.

Пуля близко к левому уху.

Звуки рикошетов.

Лицо Эрики = ужас.

Моторика = вздрагивание мышц лица.

Первый солдат /монголоид; коренастый, кривоногий = казах. Гримаса = "привыкание к темноте"/.

Переводит ствол на Эрику /замедленно/.

Лицо Эрики.

(Здесь = актёрская игра by Frieda Reichert).

Состояние крайнего ужаса.

Страх смерти.

До предела зажмуренные глаза.

Меняющаяся моторика =

гримаса страха

ожидание удара пули

ожидание боли

оскаленные зубы

дрожащие растянутые губы

сокращающаяся /"играющие" морщины/ кожа лба.

Пистолет выпал из руки.

Из правого рукава ладони бежит кровь.

Капает на пол.

Из ниши с воплем выбегает Хельга.

Обнимает Эрику за бёдра.

Истерика. Захлёбывается.

Истерично теребит, тянет Эрику в нишу:

- Мама, идём отсюда!.. Хватит, мама!.. Пойдём! Пойдём к нам!!!

Офицер отталкивает в сторону ствол первого солдата.

Лицо офицера = лицо ленинградского лейтенанта.

Офицер, властно /русская речь/:

- Убери!

Солдат, по-азиатски яростно:

- Ссуда стрелял... сссабак билят! Убью бастык (сволочь)! У-убью нимесски акымак (kill german beech)!..

На полу зашевелился и застонал Робер.

Казах /лицо = крайняя ярость/ стреляет в Робера короткой очередью.

- У-у-у, ссенин ананды! (motherfucker) Душьпан котак! (enemy penis)

Робер дергается и затихает.

Хельга /лицо испачкано в крови Эрики/ взвизгнув при выстрелах, тянет мать в нишу.

Эрика сползает по стене.

Сидит. Подол платья задрался.
Голые ноги. Нижнее бельё.

Глаза закрыты. Потеря сознания.

Казах и молодой солдат во все глаза смотрят на голые ноги.

Офицер, обоим солдатам, резко:

- Хуль вылупились!.. Проверьте подвал!

Достаёт из сумки и бросает казаху прямоугольный фонарик.

Офицер, присев на корточки, глядя в лицо Хельги /взгляд Хельги = ужас/:

- Ты что, ранена?

Одёргивает /не глядя/ подол платья Эрики, закрывая ноги.

Другой рукой пытается вытереть кровь с лица Хельги.

Хельга испуганно / тот же ужас/отшатывается.

Всхлипывая, показывает на кровь на руке Эрики:

- У мамы кровь из руки!..

Возвращаются солдаты /снаружи звуки удаляющегося боя/.

Казах:

- Жок. Никто нет.

Второй солдат:

- Чисто. Стена глухая.

Офицер казаху:

- Арман, финку дай. Быстрее.

Казах достаёт из-под плащ-палатки нож.

Отдаёт офицеру.

Хельга с ужасом смотрит на нож.

Офицер достаёт из сумки бинт.

Готовится резать рукав кофты Эрики для перевязки.

Хельга с криком /из глаз брызнули слёзы/ хватает его за руку:

- Нет! Не нужно! Что ты хочешь делать? Это моя мама! Не нужно резать маму!!!

Отталкивает офицера другой рукой:

- Уходи! Уходи прочь, русский! Я сама буду лечить маму!..

Офицер Хельге /мягко убирая её руки/:

- Ну ты что... Дура... Nein... Не буду я твою маму убивать... Наоборот...

Взгляд на казаха. Жест головой на Хельгу.

Казах /смягчившееся лицо/ приседает, обнимает Хельгу; пытается взять её на руки.

Хельга визжит. Бьёт казаха по рукам. Пытается укусить.

- Прочь! Уйди! Пусти меня, монгол!!! Не трогай меня, дикарь!!!

Из полутьмы ниши /истерически; голос срывается на визг/ кричи Эмма:

- Пусти!!! Оставь ребёнка, проклятый зверь!Дикарь!!! Монгол!!! Офицер! Почему! Почему ты позволяешь происходить безобразию?!!! Прогони отсюда этого дикаря!!! Сейчас же удали его отсюда!!!

Слышен громкий плач Герхарда.

Казах встаёт с Хельгой под мышкой.

Хельга продолжает вырываться, царапаться и кусаться.

Офицер снимает каску и режет рукав кофты Эрики.

Молодой рвёт обёртку, достаёт и готовит бинт.

Казах свободной рукой ищет что-то под плащ-палаткой.

Крик Эммы усиливается:

- Офицер, смотри!!! Что он хочет сделать с девочкой, этот дикарь?!!!

Офицер, не обращая ни на что внимания, бинтует руку Эрики.

Казах достаёт руку из-под плащ-палатки.

В пальцах кусок пилёного грязного сахара.

Казах пытается совать Хельге /Хельга продолжает вырываться/ в руку сахар:

- Жап!/молчи/

- Жап, нимесски кыз (пиши его речь латиницей) /девочка/

- Ол /кивает на офицера/ жаксы! /он хороший/

- Твой муттер емдейди! Жап!

- Бэри де жаксы! /всё будет хорошо/

- Бэри де жаксы!

Снова суёт в ладонь Хельги сахар.

- Кант! /сахар/

- Кант жейди! /ешь сахар/

Хельга не берёт сахар. Сжала ладонь в кулачок.

Тоненько пищит. Шмыгает носом.

Казах улыбается. Лицо становится ещё шире. Глаза - ещё уже.

Держит сахар щепотью перед лицом Хельги. Чмокает губами, изображая сладость.

- Корыкпа! /не бойся/

- Тэтти /сладкий/

Хельга слегка успокаивается. Смотрит в улыбающееся лицо казаха.

Неуверенно улыбается. Берёт сахар.

Офицер /не поворачивая головы/ сурово говорит молодому:

- Юрик! Шементом! Асю найди. Сюда её.

Юрик начинает исполнительное движение.

Офицер, завязывая узелок на бинте:

- Стой! И! Раненых пусть собирают... Всех - сюда! Мой приказ.

Юрик, браво:

- Понял!

Убегает.

Казах осторожно ставит Хельгу на пол.

Голос Эммы из полумрака ниши:

- Хельга, девочка! Уйди от дикаря подальше! Иди к нам...

Хельга, спокойно, позитивно:

- Бабушка, русский лечит маму! А монгол дал мне сахар!

Эмма, не унимаясь:

- Иди ко мне, Хельга! Скорее! Это - дикарь, разве ты не видишь? Дикари очень коварны и злы!

Хельга, поворачиваясь вполоборота к нише:

- Бабушка, эти люди не похожи на злых людей! Я совсем не думаю, что они будут меня есть!..

Офицер поднимается с корточек:

- Ну, всё... Кость-то, похоже, у неё цела...

/////////////////////////////////////////// ///////////////////////////////////// /////////////////////////////////////////

Казах светит фонариком в нишу.

В круге света лежащая взволнованная Эммаи прижавшийся к ней испуганный Герхард. Эмма, прижимая Герхарда одной рукой, другой делает протестующие жесты:

- Прочь, дикарь!.. Вон отсюда!

Казах, ворча под нос:

- Што кричишь, ссстарый нимесский сикршы /ведьма/? Китлер капут! Война зафтра капут! Конесс война! Нах гаузе!

Офицер поворачивается лицом в нишу.

Лицо = "навалившая усталость".

Трёт ладонью лоб.

Эмма, офицеру /"опасность миновала"; но с некоторой неуверенностью в голосе/:

- Господин офицер... Дети очень голодны... Не найдётся ли для них что-либо поесть? Кусочек хлеба...

Офицер, не совсем поняв; слегка рассеянно:

- Что? Киндер? Эссен?..

Эмма, старательно; с желанием понимания:

- Да, да... Хлеб... Для детей!

Офицер, устало:

- А!.. /казаху/ Арман! Есть что пожрать? Немцам вон.../жест головой в сторону ниши/.

//Саунд = звуки далёкого затухающего боя//.

Арман, с серьёзным лицом:

- Смотреть надо... /снимает плащ-палатку/.

На спине = soldier almost empty duffel bag.

Снимает и развязывает вещьмешок.

Эмма, неловко (лёжа) двигаясь, зажигает керосиновую лампу.

Герхард смотрит на советских во все глаза. Во взгляде удивление и детское любопытство.

Офицер замечает взгляд Герхарда. На лице появляется слабая улыбка.

Арман вынимает из вещьмешка банку тушёнки и полбуханки ржаного хлеба.

Офицер раскрывает /рука дрогнула/ офицерскую сумку. Смотрит внутрь.

////////////////////////////////////// ///////////////////////////////////////////////// /////////////////////////////////////////////\

Хельга возле сидящей Эрики.

Гладит её по голове. Водит по губам кусочком сахара.

Говорит Эрике /ласковым голосом/:

- Мама, у меня сахар... Сладкий сахар... Хочешь сахар? Ты давно не ела сахар...

Веки Эрики вздрагивают.

Глаза открываются.

//////////////////////////////////////// /////////////////////////////////////// ////////////////////////////////////////////

Звонкий женский голос от входа в подвал:

- Березин! Володя! Ты здесь?

Офицер:

- Здесь! Спускайся!

Появляется санитарка: 19-20 лет; невысокая, плотная, подвижная.

Такая же как на Березине textile quilted jacket. Ha shoulder straps (погонах) = red cross bright (3 sm) stripe (main sergeant).

Большая брезентовая сумка с красным крестом.

Привыкает к полутьме.

- Что у вас тут? Есть больные? Кто больной?/звонко, весело, позитивно/

Видит Хельгу с остатками крови на лице /свет из пробоины в стене/:

- У-у-у... /сдвинув брови; ставит сумку на пол/ Ты что это, дорогая?.. /бросает взгляд на сидящую у стены Эрику/ Ранена? Испачкалась?..

Березин, санитарке:

- Мать у неё ранена, Ася... Её кровь... Я перевязал.

Хельга, санитарке, коротко вежливо улыбнувшись:

- Guten tag, freulein ...

Ася, доставая из сумки пузырьки, тампоны и бинты:

- Гутен... /и - Березину/ Что за рана? Кость?.. /и - Хельге/ Гутен таг, принцесса... Подставляй-ка свою физиономию...

Березин, Асе:

- Ерунда... Кость в порядке. Царапина...

Ася смачивает тампон из пузырька. Протирает лицо Хельги.

Всё бодро, позитивно.

Хельге, с улыбкой:

- Что ж ты, принцесса, так испачкалась?.. Как тебя зовут? Name...

Хельга, удивлённо:

- Моё имя?

Ася, быстро, продолжая протирать лицо Хельги:

- Я, я... /мягко ткнув пальцем в лоб Хельги/ Твоё!

Хельга:

- Хельга...

Ася, весело взглянув на Березина:

- Смотри-ка... Хельга... Ольга. Лёля! Лёля тут такая значит есть!..

Затем осматривает перевязку на руке Эрики.

Эрика слегка морщится, одновременно слабо улыбаясь.

///////////////////////////////// ///////////////////////////////////// ///////////////////////////////////////

Ниша.

Арман ножом вскрывает банку тушёнки.

Режет хлеб на подвернувшейся доске.

Протягивает Герхарду ложку.

Эмма смотрит на всё это с равнодушным гордым видом, но голодными глазами.

Офицер внимательно и грустно смотрит на Герхарда /долгий кадр/.

Пытается улыбнуться.

Но губы немного дрожат.

Лицо = горечь, тоска.

В глазах блеснуло.

Снова открывает офицерскую сумку.

Что-то достаёт и кладёт на колени Герхарда.

/////////////////////////////////// ////////////////////////////////////// /////////////////////////////////////////

Эрика.

Сидит спиной к стене. Обессиленность от пережитого и от ранения.

Лицо поднято к потолку подвала.

Из глаз текут слёзы.

Хельга обнимает Эрику.

Гладит её по голове.

///////////////////////////////////////// //////////////////////////////////////// /////////////////////////////////////////

Ася, Березину /перебирая что-то в санитарной сумке/:

- Березин! Тут просторно, тут раненые будут...

Березин, устало; слегка угрюмо:

- Ну я затем тебя и вызвал - просторно... Медпункт.

Ася, продолжает:

- Трупы пусть уберут. /с лёгким презрением кивает на труп Робера/ Ты распорядись...

Березин, с едва заметной быстрой улыбкой:

- Понял, товарищ командир... Будет исполнено. /и - казаху/ Арман! Всех найди. Взвод собери. Здесь, перед входом.

Арман встаёт. Коротко смотрит на жующего Герхарда, на Эмму.

- Понил, ясно! Аувирзей, кемпир! /старуха/! Китлер капут!

Разворачивается.

Эмма тихо, но отчётливо /слегка озадаченно/ говорит вслед Арману:

- До свидания, господин монгол...

Арман на ходу треплет Хельгу по голове.

Уходит.

Со стороны входа = слабый свет.

Близко сумерки.

////////////////////////////////////////////// ////////////////////////////////////////// ///////////////////////////////////////

В подвал спускаются первые двое легкораненых. Один хромает.

У второго рука на перевязи.

Следом идёт немолодой солдат с санитарной /как у Аси/ сумкой.

У всех ППШ.

Появляется Юрик.

- Товарьщ ташнант! К комбату вас! Он через дом... Я провожу!

Березин делает движение "уходить".

Эрика поднимается.

С Эрикой случается истерика.

(Как итог всего, произошедшего за последнее недолгое время.)

Рыдания.

Конвульсии.

Слёзы рекой по лицу.

Березин подходит, обнимает Эрику. Прижимает к себе.

Эрика упирается ладонями в грудь Березина.

Хельга обнимает мать за бёдра.

Эрика бьёт Березина ладонями в грудь /истерика!/:

- Зачем всё это? Почему всё это с нами происходит? Зачем эта война? Скажи мне!!! (sag mir) Почему мы здесь?!!! В этом подвале!.. Почему с нами нет Гюнтера?! Ты знаешь, русский?!!! Где, где мой Гюнтер?!!! Скажи мне!!!

Березин прижимает Хельгу крепче к себе; успокаивает:

- Ну... Ну всё... Хорош... Вернётся твой Гюнтер! Не плачь, не кричи... /легко, быстрыми движениями = "стеснительно" гладит Эрику по голове/ Вот... Дети живы твои... И мать твоя /проглотил комок в горле/ ... жива. Скоро войне капут... Всё будет хорошо! Всё у тебя наладится... Всё, всё... Прекращай... Будь здорова. Детей береги. /отстраняет Эрику; грустно улыбается Хельге/ Ну... Будьте здоровы!..

Уходит.

Эхо: sag mir! (несколько раз) Березину вслед.

///////////////////////////////////// //////////////////////////////////////// /////////////////////////////////////////////

Саунд = Marlen Dietrich "Sag mir, wo die Bluemen sind"

Хроника.

Или компьютерная графика.

Лучше хроника.

Панорамы разбитых городов. Сталинград, Гамбург, Дрезден, Wuerzburg и др.

Руины.

Разбитая техника.

Горящие танки.

Горящие в небе, падающие самолёты.

Колонны пленных русских и немцев.

Ряды берёзовых крестов на полевых кладбищах Вермахта.

И прочие грустные кадры.

Кучи обломков домов, кирпичей и мусора среди городских развалин.

На них = несколько тел пожилых людей и подростков в униформе volkssturm, маршировавших ранее и певших песню "Эрика".

Крупный план = куча мусора; первый номер пулемёта, подросток в каске. Мёртв. Струйка крови изо рта.

Разбитый MG-34 валяется неподалёку.

Рядом валяется помятая взрывной волной коробка с вылезшей из неё лентой.

Второй номер пулемёта.

Ранее = маленький толстый мальчишка в очках.

Очень медленно идёт среди развалин.

Без головного убора.

Униформа фольксштурма.

Безумный взгляд.

Смотрит прямо перед собой.

Рот застыл в безумной гримасе-полуулыбке.

В руке разбитые, с осколками стекла в одном окуляре, очки.

Из ушей идёт кровь.

Вокруг суета: быстро двигаются и просто ходят русские в телогрейках, плащ-палатках и в танковых комбинезонах.

У многих весёлые выражения лиц. Многие смеются.

Скоро победа. Скоро конец войне.

Никто не обращает на мальчишку внимания.

//////////////////////////////////////////// //////////////////////////////////////// ///////////////////////////////////////

Ярко-синее небо. Белые облака.

Поёт жаворонок.

Типичный среднегерманский ландшафт.

Гюнтер двигается на костылях по обочине узкой асфальтовой дороги.

У Гюнтера по колено оторвана одна нога.

На голове повязка из нечистого бинта.

Глаз также закрывает старая нечистая повязка.

Махры и вылезшие нитки бинтов.

Танковый мундир.

Петлицы с рунами и знаками различия СС спороты.

Спороты (или: удалены) все нарукавные знаки.

Награды и военные знаки отсутствуют.

За плечами Гюнтера пехотный ранец.

Гюнтер останавливается. Смотрит в небо.

В небе поёт жаворонок.

На лице появляется улыбка /безмятежность + надежда/.

Камера издалека с возвышенности:

Гюнтер медленно двигается на костылях далеко внизу;

Гюнтера догоняет четырёхколёсная крестьянская конная повозка;

останавливается возле Гюнтера;

уезжает вместе с Гюнтером.

Ярко-синее небо. Белые облака.

В небе поёт жаворонок.

/////////////////////////////////// /////////////////////////////////////// /////////////////////////////////////////

Подвал.

В подвале госпиталь.

Под потолком яркая лампочка.

Раненые /8-10 человек/ на матрасах или половинках диванов.

Ася занимается с раненым.

Хельга подаёт ей вату и бинт.

Ниша.

Свет из окна /завал разобран/.

Эмма на железной кровати.

Чистое белое бельё.

Возле входа в подвал.

Эрика что-то стирает в тазу /таз стоит на табурете/.

Распрямляется, вытирает лоб.

Смотрит в небо.

Голубое небо. Белые облака.

На лице Эрики = слабая улыбка.

Надежда.

Неподалёку сидит Герхард.

Играет.

В руках Герхарда тряпичная игрушка.

Красноармеец.

Бурая длинная кавалерийская шинель.

Островерхий шлем-boudyonnovka с красной звездой.

The end.

\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\ \\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\ \\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\

02/IX-2019, Bezenchuk;

suburban Bezenchuk - Chapayevsk;

06/XI-2019, Chapayevsk.

22.57.

Оставить комментарий © Copyright Зобов Василий Алексеевич (vazobov@bk.ru) Размещен: 11/12/2019, изменен: 11/12/2019. 67k. Статистика. Рассказ: Проза Скачать FB2		Ваша оценка:

Зобов Василий Алексеевич : другие произведения.

Рассказы