Златокрыльський Коенрат Александрович
Бордовые стяги

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками Типография Новый формат: Издать свою книгу
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    253 миллиона населения, четвёртая экономика Мира, полтора миллиона военнослужащих, третий наибольший ядерный арсенал, девушка мечты и один человек, готовый взять это всё. Как забрать свободу других, сохранив свою? Когда пятисотлетняя кровь кипит, требуя власти, а на пути стоит бедная страна, террористическая организация, изгнание и старик. Он защищает свою волю и ломает чужую, вымостив путь к власти телами, скованными льдом слёз.
  Беспрецедентный по своим размерам, огромный Гёнхаль - резиденция императоров, самый большой дворец в Мире, быстро наполнялся и гудел словно улей. Бесчисленные процессии скрывались за его воротами - пребывали последние гости, как правило, не самые состоятельные, те, кто не мог позволить себе долгое пребывание в столице.
  Дворец на удивление органично сочетал в себе средневековые и новоисторические архитектурные элементы - печать долголетия и жажды соответствовать последним веяньям моды, прогрессизма присущего многим владельцам дивного строения. Западные башни были возведены ещё при герцоге Фридрихе III Stahlhirst lor N`oan ket Hag - Стальном сиянии Севера. Львиная доля ансамбля была спланирована при императоре Лотаре III, закончена же лишь сто два года спустя, при этом каждый правитель привносил своё виденье и дополнял проект. Как результат - фактически город в городе, огромный и пугающий своим разнообразием и помпой палац, нуждавшийся в хотя бы поверхностной унификации, дабы восприниматься как единое целое. Сия задача была поставлена молодому и перспективному архитектору Атаулю нор Донмарту. Реставрация длилась тридцать лет, но Атауль, увы, не дожил до окончания - погиб при загадочных обстоятельствах за два года до окончания работ, молва тут же приписала убийство архитектора призраку Коенрата Бардового Льва, якобы обитающего в одной из забытых комнат.
  
  ***
  
  -Окно на 12, огонь на подавление! Вильц, Генрих, за мной!
  Фриц встал, вскинул пулемет и установил его на укрытии, обрушив всю мощь AU3N1 на огневую точку противника. Тут же, ещё пять-восемь бойцов поддержали его, подавляя окна, откуда вёлся огонь. Дом умолк, но по нам всё ещё работали миномёты. Вернее, они должны были работать по нам, но по факту, накрывали позиции с которых мы продвинулись вперёд минут десять назад. Стало быть, не плохо мы их прижали, раз наводчикам уже не до координации миномётов.
  Командир выдвинулся. Я вскочил и быстро побежал к зданию, вслед за капитаном Арнфелом. За мной двигался Генрих. На бегу мы закинули в не заколоченные окна штурмовые гранаты, оттуда послышались крики, топот, а потом три взрыва, содержимое помещений вылетело в окна, вместе с остатками стеклопакетов. К этому моменту мы были уже у двери, а к нам подтянулось ещё четыре солдата. Капитан, перекрикивал шум боя:
  -Лейтенант Эмеркарт, займитесь дверью! Первым входит сержант Вормхут, за ним я, дальше по порядку. Лейтенант Гёнелинг, дадите команду к штурму, когда группа будет готова.
  Группа штурма перестроилась, как скомандовал командир, я выждал долю секунды, смотря в глаза Генриха. Я кивнул. В один миг взрыв пакет был на двери, а Генрих занял своё место в хвосте группы.
  Взрыв.
  Шрам на руке болит.
  
  ***
  
  Фуршет должен был начаться в шесть вечера, так что у меня ещё было минут сорок, которые я мог всецело уделить моему любимому занятию - наблюдению и анализу. Находясь за портьерой цвета бордо - гербового тона империи, я невозбранно наблюдал за огромным залом, освещённым величественными золотыми люстрами и сотнями не мене прекрасных канделябров. Пол из лунного мрамора главного зала Гёнхаля(который назывался "Львиным залом") отражал в себе окружающее великолепие и роскошь, которым было перенасыщено буквально всё.
  Звон фужеров, высокосветские беседы и мелодичный смех, постукивание каблуков при ходьбе, шуршание баснословно дорогих одежд сильных мира сего, тихие аплодисменты сорванные какой-то дамой от неизвестного поклонника - все эти и масса других звуков доносились до моей комнаты за портьерой и сливались в одну прекрасную мелодию - музыку высшего света.
  Полагаю, у вас назрел вопрос: "Что же здесь происходит?". Ответ таков: это грандиозное собрание старшей аристократии Империи Нойцлан, самая большая концентрация знати на метр квадратный со времён коронации императора десять лет назад. В одном зале собрался цвет одного из самых влиятельных социальных классов в империи, людей обличённых властью, при деньгах, придерживающихся высоких моральных стандартов, а иногда и всё вышеперечисленное сразу.
  В целом, цвет рода людского делится на "пласты", с которыми я вас сейчас ознакомлю и по мере своих возможностей проиллюстрирую.
  И так, для того что бы понять суть Высшего класса, нужно узнать следующее: для нойцланцев всегда были важны традиции и национальное наследие. По сему, такой институт, как дворянство, является важным связующим звеном между нацией и прошлым. Неким вечным ориентиром, или точнее кормчим, хоть бы и лишь номинальным, для страны стала закрытая каста, которая как бы говорит народу: "Видите, в мире может быть что-то вечное, исходящее Свыше!". Между тем, само собой, как и во всём Мире, в Нойцлане пальму первенства лет уж двести пятьдесят-триста крепко удерживает Средний класс, однако с аристократией считаются все, к тому же на некоторых уровнях произошло частичное слияние этих двух слоёв. Ещё одной отличительностью нойцланского дворянства является его количество. В своё время, рыцарская конница страны была одной из мощнейших на континенте, в силу сильных традиций и многочисленности. Современная знать сформировалась, в основном, из оруженосцев, рыцарей и владетельных князей. Как я уже отметил, тут находились именно князья, титулованная аристократия.
  
  ***
  
  Прижатая к стене, она испустила сдавленный вздох, но более не издала ни звука. Свободной рукой я отвесил ей сильную пощечину, вложив в этот удар весь гнев, азарт и возбуждение. У неё в руке сверкнуло лезвие, которое я тут же схватил голой рукой, отпустив платье, но продолжая давить на неё всем телом. Перочинный ножик, который она намеривалась пустить в ход, разрезал ладонь до кости, острая боль иглой вонзилась в мозг. После пореза останется шрам. Звук рвущегося платья - единственное, что нарушило гробовую тишину молчаливой борьбы. Свет из окна упал на неё, осветив прекрасное лицо, даже сейчас нисколько не потерявшее в красоте. Чернь туши, ласково красный румянец, алые, сжатые в гневе губы, идеальный нос и огни ненависти в карих глазах. Огонь рыжих волос.
  Своим телом я чувствовал её. Чувствовал её грудь, каждый раз, когда совершал рывок к ней, наслаждаясь каждым мгновением и мечтая вновь прижаться к ней в те короткие мгновения, когда наши тела расставались. Она сдалась. Самый дорогой для меня в этом мире подбородок задрожал, карь прекрасных глаз исторгла слёзы, взгляд, до того противящийся мне, потупился и улетел куда-то в потолок. Губы разжались, перестали источать волю к борьбе, покинули пост на страже внутренних страстей и эмоций, бушующих в глуби.
  Торжествуя, прижал левую ладонь к её щеке, взял, покорил и овладел окончательно. Когда свет снова коснулся лица, я увидел бордо и тушь - оттенки того вечера.
  
  ***
  
  И так, стоящие на низшей иерархической лестнице - бароны. Они не входят в Верхнюю палату парламента империи - Совет Лордов. Бароны, за редкими исключениями, не владели такими обширными земельными владениями, как более высокие лорды. С одной стороны, благодаря этому им легче было проститься со своей землевладельческой сущностью и искать иные способы получения гешефта, но с другой, отсутствие таким значительных доходов как у старших товарищей, существенно уменьшало возможный стартовый капитал, который можно было использовать для инвестиций в перспективные сектора, к примеру, в промышленность. Таким образом, условия подтолкнули молодые поколения баронов сто пятьдесят лет назад к такому явлению как морганатические браки. Юные бароны брали в жёны наследниц буржуазных династий, обеспечивая себе финансовое состояние. Данное явление стало столь массовым, что пришлось принять целый закон, который устанавливал, что наследники баронских титулов не исключаются из линии наследования при заключении мезальянса. В итоге, носители данного титула достаточно сильно слились с третьим классом, многие стали обладателями солидного состояния, серьёзными промышленниками, однако крупными землевладельцами - крайне редко. В качестве примера продемонстрирую вам следующих персон: барона Атальхельма нор Ретфурта и барона Рудольфа Кантолезского.
  Господин Атальхельм, весьма колоритный в силу своего консерватизма, граничащего с реакционерством, состоит на службе в Имперском апелляционном суде в должности судьи. На фуршет он пришёл в служебном судейском облачении, как то приписывал устав отменённый два поколения назад. В свои три десятка он уже изрядно поседел, а теперь всеми силами пытался предотвратить облысение, которое бичует мужских представителей рода со времён прапрапрапрапрапрапрадеда барона. Несмотря на суровую приверженность этикету и серьёзный статус, судья был весел и находился в компании трёх графов и одной баронессы в военной форме полковника Имперских вооружённых сил. Образ мило улыбающегося собеседникам мужчины средних лет слабо вязался с репутацией судьи, оканчивающего семь из десяти дел в пользу обвинения.
  Рудольф Кантолезский тщательно избегал двух депутатов, которым было поручено лоббирование нужного ему закона, то ли опасаясь скомпрометировать себя, то ли имея невыполненные долговые обязательства перед благородными лордами. Полноватый и коренастый, он вечно смачивал платок в своём поту, обильно выступающем на высоком лбу барона. Рудольф - президент акционерного общества и попутно владелец 36% акций "Brutten & Co" - одного из трёх ведущих предприятий по изготовлению приборов освещения. Гордость его милости - шелковистые длинные пряди волос цвета вороного крыла, хлопали его по лицу, когда он энергично отрицал суждение одного из собеседников.
  
  ***
  
  -А тебя не смущает, что мы защищаем свою родину, вторгнувшись в чужую?
  -А теракты в Оттингене 13 апреля и июньские теракты? Это всё Джи Ли! Ответственность приняли, радостные такие, что все о них заговорили. И ещё экшна обещали. Так что, это всё необходимая защита, добро должно быть с кулаками, я же говорил уже, Вильц.
  Фридрих Лортотем, в чине младшего сержанта, пулемётчик взвода и убежденный пацифист по совместительству, был абсолютным уникумом. Знал я его ещё по университетским годам, Фриц учился на 4 курсе, пока я был третьекурсником и в том же семестре был отчислен, из-за того что явился пьяным на экзамен к "Большой Берте". Тонкая натура художника(сержант рисовал воистину дивные баталии), скромный и кроткий характер, рост метр девяносто с телом атлета и философией гедониста - вся абсурдность этого образа достигает своего апогея, когда этот шкаф два на два одевает свои очки. Линзы шкаф, по непонятным причинам, не любил. Такой вот человек отстаивал сейчас свой сержантский пацифизм, бессмысленный и беспощадный.
  Дискуссия велась в ангаре с военной техникой, который мы измеряли шагами от безделья, в поисках чего-нибудь интересного. Действительно огромное помещение вмещало 50 единиц техники: 30 внедорожников "StahlHörn", 12 БТРов Z5M3 "Hoherholger" и 8 танков T30M6 "Kranztank". Странно приятное оживление царило в этом месте, механики, инженеры и прочий обслуживающий персонал ворчали и всячески демонстрировали наигранное раздражение, хотя было ясно, что на самом деле они рады побыть в шумной компании прямо на работе, а не в привычном обществе массивных металлических машин для убийств. По странным, ничем объективно не обусловленным причинам, именно ангар с техникой и стал центром жизни этой части базы. Нашим форумом, где местные дельцы совершали свой бартер, философы и ораторы находили свои благодарные аудитории, а авторитетные и не очень эксперты раздавали советы работающим инженерам. Один из таких спецов и привлёк наше внимание, так как по всему видно было(точнее слышно) что этот господин способен заткнуть за пояс любого самого матёрого инженера, как минимум по части болтливости.
  Фридрих, благородно взяв на себя почетную должность ледокола, без особого труда проложил нам путь к эпицентру шума. На капоте"Штальхорна" сидел парень, с платиновой роскошной шевелюрой и на чём свет стоит клял механика, копающегося в внутренностях соседнего внедорожника. У бедного работника лицо было уже пунцового цвета, от прилившейся крови. То ли из-за напряженного мыслительного процесса, то ли от обрушившегося на его голову праведного гнева советчика.
  -Ууу, гуманитарий! -прокомментировал глубоко не верное, по его мнению, действие инженера платиноволосый юноша. - Ну ты серьёзно что ли?? Какой ВУЗ умудряется штопать таких болванов-то, а?!
  Толпа смеялась, подзадоривая обоих.
  На руке зудела красная полоска шрама, беспокоя и пытаясь урвать хоть частичку внимания.
  Инженер ввернул какую-то шутку про матушку собеседника, которую благосклонно восприняло общество. И тут уже перепалка перешла из профессионально-технической в генеалогическую сферу. Однако и тут быстро стало ясно превосходство платиноволосого. Весьма познавательная беседа, к всеобщему недовольству, окончилась открытым финалом, т.к. инженера вызвали по рации в другой ангар. Постепенно, толпа рассосалась, и явно заскучавший герой дня обратил внимание на меня и Фрица. Он спрыгнул с капота(телосложения он был не крупного - малый рост, худощавые руки и острые плечи), подошёл к нами посмотрел мне в глаза. Внутри что-то встрепенулось - глаза у него были исключительно красивые, ярко зелёные и невероятно мягкие. Парень на удивление учтиво и доброжелательно представился:
  - Генрих Эмеркарт, приятно познакомиться!
  
  ***
  
  Отец рвал и метал, но делал это своим, особым образом. Если он громко кричал и махал руками, что было редко, но всё же случалось, значит, опасаться смысла не было. Но когда голос его звучал сдавленно, взгляд буравил одну точку, а кулаки сжимались так, что фаланги пальцев белели, как сейчас - значит, чей-то жизни грозит серьёзная опасность.
  - Как же хочется тебя вздёрнуть, как собаку. - говорил он тихо, но гневно, словно гарчящий пёс, готовый вцепиться в глотку. - Лишить тебя наследства, изгнать взашей! Ну чего пялишься? Что скажешь, проклятый богами насильник, а?!
  Он перешёл на крик. Хороший знак.
  - Поступайте как должны, отец - отчеканил я, стараясь ничем не спровоцировать его.
  - Ах значит как должен, сучёнышь? - он снова перешёл на тихий рокот. Не вышло.
  В одно движение старик подскочил ко мне и ударил в солнечное сплетение. У меня перехватило дыхание, я согнулся пополам.
  - Встань и посмотри мне в глаза, мудак. - потребовал он.
  Я, пытаясь восстановить дыхание, как мог, выпрямился. Скрежеща зубами, отец задал вопрос:
  - Она носит твоего ребёнка? От тебя?
  Я кивнул.
  - Это будет на твоей совести.
  
  ***
  
  На сим оставим благородное баронство перейдём к величественному и достаточно многочисленному графскому корпусу. Сюда же, к слову, относятся и маркграфы, пфальцграфы, бургграфы, стоящие по рангу выше обычного графа, но ничем кроме церемониальных элементов ныне не отличающиеся. Все они являются членами Совета Лордов и передают данное право вместе с графским титулом, по наследству, старшему сыну. Так как закон о морганатических браках на графов не распространялся, тут возможности слияния были заметно скуднее. Однако эти князья исторически всегда имели большое политическое влияние и обширные земельные владения. Потому, при раскрепощении крестьянства, государство старалось максимально возместить ущерб, обеспечив графство необходимым стартовым капиталом. Так что тут слияние в какой-то мере произошло иным образом: графы инвестировали и становились капиталистами.
  Его светлейшиство, граф Карл нор Прассау - генерал-адмирал Имперских вооружённых сил Нойцлана, командующий антитеррористического корпуса страны в Тайнаме. Ему было лет пятьдесят-шестьдесят, полностью седой, но с молодецкой стрижкой и с лихими закрученными усами, какие носили гусары времён Великой войны. Граф был первопроходцем в борьбе с терроризмом и обладал большим авторитетом в армии. В данный момент он являл восторженным слушателям единственный недостаток примерного вояки - разговорчивость. Строгий, сообразно положению, его светлейшество тем не менее бесконечно щёлкал каблуками при виде новых слушательниц и охотно жал руки старым и новым знакомым.
  Для разнообразия рассмотрим и настоящий реликт: Бруно нор Кассенхаусен, голый как сокол лихой гуляка, не думающий о завтрашнем дне. Ранее, подобные ему господа, образно говоря "вымерли", в силу того, что знать, ежедневно находящаяся в состоянии борьбы за своё существование в условиях современного общества, не могла позволить себе роскошь отожествлять себя с подобными типами. Граф Бруно, к всеобщему ужасу, унаследовал отцовское место в Совете Лордов, став удобной мишенью для критиков-демократов, сторонников устранения института аристократии. Все, кроме совсем уж ветреных баронесс, сейчас сторонились его, а Кассенхаусену только такое общество и нужно было. Ему вообще было глубоко симпатично любое существо, которое носило, или могло носить юбку, не вызывая порицания консервативных слоёв населения. Речь, конечно же, о слабом поле, а не о татаузах, в национальный костюм которых входит килт. Бруно, кстати, усердно избегал господина Рудольфа, имевшего неосмотрительность ссудить первому наличные средства.
  
  ***
  
  -Чисто! В этой комнате никого!
  - Не останавливаемся! Лестница! - я вёл подгруппу, зачистив свою половину нижнего этажа, повёл своих бойцов к лестнице, где мы снова объединились с подгруппой капитана Арнфела и приготовились к штурму второго этажа.
  - Светошумовая! -Генрих закинул на верх гранату и я с Вормхутом ворвался туда.
  Ослеплённые и оглушенные "Чжи Ли" побросали оружие, упали на пол и заложили руки за головы. Пока я с сержантом держал их на мушке, к нам поднялся весь отряд. Капитан сообщил на тайнамском распластавшимся на полу "Джи" что они теперь военнопленные. Я повёл свою подгруппу на крышу.
  Исторический центр города озарён заревом ведущегося повсюду боя. Сверху пролетели дружественные истребители и нанесли удар по зданию метрах в шестистах от нас, откуда били зенитные установки. Все девять этажей дома, обвалились внутрь и лишь полтора уровня уцелело. Всех обдало волной жара. Из полыхающих руин, из самых глубин этого бушующего ада вырвалось несколько фигур и двинулось к соседнему зданию.
  -Противник на два часа, движется к зданию, открыть огонь!
  -Вас понял!
  Мы открыли огонь по неприятелю, пытаясь не позволить им добежать до их цели - чудом ещё уцелевшего при авиаударах многоэтажного бизнес центра. С этажа под нами подгруппа капитана тоже открыла огонь. Неожиданно, по нам начали стрелять из бизнес центра. Боец из подгруппы доложил:
  - Здание на пять часов, четвёртый этаж, сэр, ведётся огонь!
  -Перенести огонь на здание, быстро!
  Солдаты выполняя приказ вступают в перестрелку с "Джи" на многоэтажке, в то время как с нижнего этажа вели огонь по бегущим, продолжая усеивать улицу трупами.
  Я услышал, доносящиеся за спиной хлопки лопастей приближающегося вертолёта. У врага их не было, так что это была наша, очень кстати прибывшая подмога, так как наш сектор внезапно превратился в поле серьёзного боя и из соседних домов, улиц и проулков повалили в атаку "Джи ли". Пулемёты вертолётов остановили наступление, вынудив не словивших пули срочно находить укрытия. Запущенная ракета раскидала в стороны одно из таких заграждений, вместе с понадеявшимися на него противниками. Два штурмовых вертолёта пролетели над нами и продолжили работу по целям. Три больших транспортных "AH-W2" приземлились в сопредельных дворах и стали высаживать десант. Четвёртый такой вертолёт завис, паря на нашем уровне и опустил "трап". Державшийся за ручку солдат спрыгнул к нам:
  - Рада тебя видеть, лейтенант. Выводи скорее людей, мы забираем вас!
  -Что тут происходит капрал? От "Джи" не продохнуть! - я хлопнул Тримтахарм по плечу и отдал приказ солдатам загружаться.
  -Вы угодили прямо на главный фронт, он переместился сюда после того, как весь сектор "С2" взлетел на воздух. - капрал показала в сторону центра города. - Штурмовые вертолёты послали поддержать наступление здесь, десант, который высаживают тут - штурмовые группы, они зачистят помещения.
  Конриета Тримтахарм кивнула одному из загружавшихся солдат.
  -Почему не отправили нас? Мы тоже штурмовая группа.
  -Ваш полк на окраине города, они там не продохнут от пытающихся разорвать кольцо "Джи". Вы нужнее им.
  Она огляделась - убедилась, что все загрузились, и увидела Арнфела:
  -Сэр!
  -Капрал, лейтинант, в вертолёт, давайте!
  На крыше что-то рвануло и дальний угол здания обвалился, в меня полетел мусор и кусочки бетона. Внизу, под зданием едут танки, БМП и БТРы. Лязг стали о сталь, словно музыка сошедшихся в танце смерти тысяч и тысяч мечников, то торжествующих, то умирающих. А вокруг пыль и мусор, кружатся в своём собственном танго, беспокойном и непредсказуемом.
  Капрал Конриета схватила меня за китель, втолкнула в вертолёт и с размаху прижала к борту. Лицо было так близко ко мне, что я чувствовал её дыхание. Губы капрала беззвучно шевелились, сумей я сконцентрироваться, смог бы прочитать по ним, что она говорит.
  - Лейтенант. Лейтенант... Вильц. Что с тобой?
  
  ***
  
  И так, мы подошли к святая святых - герцогам, ярчайшему цвету знати и истинным друзьям трона. Что достаточно логично, учитывая тот факт, что падать с самого подножья трона - весьма далеко. Судьба герцогства, куда мы отнесём и принцев - тех же герцогов, реже графов, но связанных близкими узами кровного родства с царствующим домом, сложилась весьма причудливым образом. Большинство герцогских династий были практически суверенными правителями в период феодальной раздробленности Средних веков. Но с очередной сменой императорских династий, в стране начался курс на централизацию, в результате чего герцоги стали перед выбором: поддержать ли императора с замашками самодержавца, или встать на сторону королей - формальных вассалов первого, на деле же - могущественных правителей. Короли и ставшие на их сторону герцоги проиграли борьбу за традиционные вольности, королевства были упразднены, сделавшие правильный выбор герцоги возвышенны, смутьяны по большей части прощены, особо вольнодумные распрощались с головами. Герцогство стало терять привилегии и вольности, однако открыло для себя новый источник дохода - государственную службу. Многие герцоги стали приращивать свои землевладения, однако, когда страна стала промышленной, они оказались не столь богатыми, как графы и бароны, связавшие себя с промышленностью. Сохранив номинальное верховенство, герцоги постоянно рисковали уйти на второй план, что несомненно произошло бы, если б не два факта: расположение и поддержка со стороны императоров и произошедший пол столетия назад переход к постиндустриальному общественному укладу, что вместе с урбанизацией и увеличением населения повлекло за собой подорожание недвижимости. Тут-то и настал час герцогов, огромные доходы с аренды полились нескончаемым потоком инвестиций в сферу услуг, которая сейчас обеспечивает 60-70% ВВП страны. Так что, сейчас данные господа на коне, что вы увидите при рассмотрении персоналий.
  И так: Его высочество, герцог Дидерик Тронгфалльский, один из ведущих экономистов империи и Лорд-министр финансов Нойцлана от Национал-консервативной партии. Обличённый властью, владелец контрольных пакетов акций трёх туристических агентств(вместе, около 27% всего тур. сектора), молодой и не дурной собой, Дидерик обладал страшным потенциалом и считался, одной из самых завидных брачных партий в Мире. Находился он в не менее блистательном обществе герцогов и принцев, исключением был лишь имперский Лорд Первый-министр Генрих нор Ридгер, происходящий из нетитулованного дворянства, однако пожалованный в бароны пять лет назад. Разговаривали, с вероятностью 146%, о политике, за исключением принудительно-добровольной получасовой истории, от уже знакомого нам генерал-адмирала нор Прассау, кочевавшего по залу, словно древний номад, в поисках аудитории.
  Вообще, после принцев, как всем известно, идут короли, а лишь затем императоры. Однако в Нойцлане королей нет уже лет шестьсот, с тех самых пор как они кинули вызов высшей власти и проиграли.
  Герцоги и принцы находились ближе всего к пустующему трону - великолепному произведению ювелирного искусства, сочетавшего в себе помпезность и строгость, противоположности, которыми была пропитана сама страна.
  
  ***
  
  Стена разлетелась и вперемешку с осколками полетела в нас, накрыла вместе с волной жара и шума, похожего на раскаты грома. Меня повалило навзничь. Потолок распадался, огромные куски бетона падали как метеориты. Что-то сверкнуло молнией вверху и со свистом полетело в низ. Стальной лист приземлился где-то рядом с моей левой рукой. Справа, сквозь заслон пыли с трудом можно было различить силуэт. Это Вормхут, лежащий на полу так же как я, широко раскинув руки. На том месте, где должна быть его голова, был огромный кусок бетона. Перевернувшись на спину, я поднялся на четвереньки, опираясь на правое предплечье. Левая рука отказывалась шевелиться. Когда вслед за телом я потащил левую руку, какая-то её часть осталась лежать на полу. Безымянный палец и фаланга мизинца в красном ореоле крови. Подняв палец и положив его в карман, решил двигаться.
  Оттолкнувшись от пола ногами и правой рукой, я рывком рванулся вперёд, сквозь тучу пыли. Прихрамывая на ушиблённую ногу, я бежал в ту часть здания, где на моей памяти, до попадания в нас ракеты, оставались ещё мои товарищи. Впереди, в дверном проёме офисного помещения замаячила жёлтая повязка на кивларовом шлеме капитана Арнфела.
  Я вскинул вверх руку и закричал:
  -Свои, сэр!
  Он опустил винтовку и посмотрел на меня не сквозь оптический прицел. С разбегу влетев в комнату, я упал. Придя в себя, начал вертеть головой, осматриваться. Комната оказалась конференц-залом. В ней находилось больше двадцати наших(отряд, который был в сбитом вертолёте и в том, в котором летел я), четверо раненых лежало у южной стены, западной же практически не было вовсе. Соседнюю комнату занимал экипаж третьего транспорта.
  Одним из лежавших раненых был Генрих Эмеркарт.
  Мы пошли в наступление, яростное и отчаянное, рвались вперёд, хотели выбраться из окружения, уничтожить тех, кто делал нам больно, делал больно нашим друзьям. Мы хотели жить.
  Я тащил Генриха на себе. Ушиблённая нога не имела значения, отрезанный стальным листом палец не имел значения. Только он имел значение.
  
  ***
  
  Вертолётное звено попало под плотный огонь вражеского гранатомётного расчёта. "Джи" пытались сбить, прежде всего, транспорты. Палили отовсюду: с крыш зданий, из окон, каким-то неведомым образом умудрялись стрелять даже с улиц, хотя чаще снаряды, пущенные с узких улочек, попадали в верхние этажи домов, из-за плотной застройки этой части города. Штурмовые вертолёты работали по вражеским позициям постоянно, но противников было слишком много. Мы были на подконтрольной им части города - плотно застроенном центре города.
  У заднего двигателя соседнего "AH-W2" раздался взрыв, он начал вилять хвостом и снижаться. Транспортный вертолёт резко рванулся как-то вбок, задел тыльной частью корпуса стеклянный фасад офисной высотки и на одном, переднем, двигателе начал снижение, пробивая стёкла и проламывая пол за полом. Пилот решил использовать здание как тормоз. Отчаянно, но умно. Страшно было представить, что творилось внутри транспорта.
  Всё это мы наблюдали через иллюминаторы. С трудом повернув голову, я осмотрел лица прильнувших к стёклам. Отчаянье и то странное чувство, когда понимаешь что произошло что-то такое, чего не исправить, хоть ты и готов на всё, лишь бы вернуться назад и не допустить случившегося. Вот что я увидел. Не людей, не их лица. А эти эмоции.
  Мы пошли на снижение, что бы вытащить своих. Никто не воспринимал это как акт самопожертвования. Это был акт необходимости.
  Вот как попал я в тот ад. Вот как потерял Генриха.
  
  ***
  
  Каюта погрузилась во тьму, а свет включать не хотелось. Так и сидел на кровати в полутьме. Размышлял.
  Отец, отослал меня, приказав отказаться от пятого курса в университете и записаться в армию. Так как в моём ВУЗе была военная кафедра, я, пройдя курсы подготовки младшего офицерского состава, был зачислен лейтенантом в 37 гвардейский полк, который на данный момент входит в контингент международной коалиции в Тайнаме. Последние пол года в стране шло восстание террористической организации "Джи карда дель Абуркер касте Ли", сокращённо - "Джи Ли". Религиозные фанатики ратовали за создание государства Абурке-Ли-Джи - теократической монархии от Летнего океана до Армарского моря. За пять месяцев повстанцы заняли семьдесят процентов Тайнама - бедной развивающейся страны Западного Арадеского побережья, государство контролировало лишь центральные регионы и пару небольших портов. Террористы готовились начать боевые действия в соседних странах. Тогда восемь ведущих стран("Великая восьмёрка") сформировали АТМАТ - Антитеррористический международный альянс в Тайнаме. За месяц в регион было переброшено 500 000 солдат - по 50-тысяному корпусу от каждого члена Восьмёрки и по 10-тысячному от 10 стран-наблюдателей. Пять недель назад, 8 сентября началась наземная операция - силы АТМАТ провели высадку на побережье и пересекли сухопутную границу страны в трёх местах, спустя 23 часа после выдачи Советом Наций санкции на выдворение незаконных вооружённых формирований с территории страны и передачи контроля законному правительству(санкция была выдана по просьбе Национального собрания Тайнама - парламента государства). За месяц, Джи были практически полностью разбиты, единственный большой город находящийся в их руках - Ли-тай-рат - становился всё ближе и ближе к линии фронта. Кроме него, боевики контролировали лишь несколько горных регионов и пару пустынь. Однако бои идут активно по всей стране, повстанцы пытаются развернуть партизанское движение. Нойцланский корпус занял побережье, так что на место службы меня доставят морем. Трудно было сказать, чего хотел отец - что бы я стал героем, или просто умер.
  Темноту бесцеремонно разорвал свет загоревшегося экрана смартфона. На нём отображалось оповещение о входящем сообщении от неизвестного номера. Только ссылка на новостной портал какой-то региональной газеты, больше ничего. Когда страница прогрузилась, я увидел заголовок: "Беременная девушка наложила на себя руки, прыгнув под поезд". Я бросил телефон на постель и вскочил с кровати. Меня вырвало.
  
  ***
  
  -... и истинно он был мучеником и героем во имя Бога, Императора и Народа и, с их именами на устах и в думах, умирал достойный подданный своего суверена...
  Священник, произносящий надгробную речь, солгал. Не думал солдат умирающий за тысячи километров от дома ни о богах, ни о императоре и народе, а уж тем более не собирался погибать с ними на устах. Он постоянно просил воды, а когда понял, что напиться в этой жизни он уже не сможет, начал говорить о том как любит меня, жизнь, родной Вормс-на-Вассере и мясо по-орденски.
  -...так велит Бог и все Святые и да будет так, как велено. Ita vera. - Пастор в белоснежной мантии перекрестил гроб открытой ладонью, подошёл к нему, мягко прикоснулся и зашептал что-то на арелате.
  Когда он закончил напутствовать покойному и отошёл от гроба, к нему стали подходить друзья и знакомые. Родители должны были подойти последними. Заупокойные речи уже были произнесены, так что после прощания почётный караул отдаст честь ушедшему салютом, гроб накроют флагом и опустят в землю.
  Настала моя очередь.
  Я коснулся руки друга. Говорил ему всё, что он хотел бы услышать и всё, что я всегда хотел сказать, но не делал этого, разумея такие вещи очевидными.
  -...и часть меня будет с тобой, Ген, как и должно быть.
  Я достал часть себя, умершую в тот же день что и мой друг. Забальзамированный палец я вложил ему в руки, простился и отошёл, встав по стойке смирно рядом с Фридрихом и Тримтахарм. Прощаться стали родители.
  -Готовьсь, цельсь, пли! - почётный караул отгремел последним салютом. Генрих не любил этого звука - шума стреляющих винтовок.
  Бело-красно-чёрный флаг Нойцлана накрыл гроб лейтенанта Генриха Эмеркарта.
  
  ***
  
  Часы показывали десять минут седьмого. Уже самые запоздалые гости были в зале, и теперь дело было лишь за самым важным - хозяином. Многие, не отрываясь от разговоров, косились на дверь, новички, впервые посетившие подобное мероприятие, всё хуже и хуже скрывали волнение и беспокойство.
  Я вышел из комнаты, покинув свой наблюдательный пост, вышел через дверь и свернул на лево к огромным дверям в Львиный зал. Сзади послышались шаги и шуршание одежд. Оборачиваться не стал, лишь слегка ускорился. Роскошные двери передо мной распахнулись. Шрам на левой руке заныл. Герольд три раза ударил скипетром и провозгласил:
  -Его Священное Величество, Вильгельм VII Генрих Гёнелинг, Skein strahlend foeltr lor Irid, Император Нойцлана!
  Уверенно шагая к трону, опирался за тяжёлый золотой скипетр, мантия затрудняла ходьбу, вес короны натруживал шею. Отсутствующий безымянный палец свела фантомная судорога. Боковым зрением увидел поравнявшуюся со мной императрицу.
  Когда мы дошли до трона, слуги помогли с нашими мантиями, дабы я с супругой смог сесть. Вид на толпу властных людей, склонивших колено перед тобой, открывающийся с престола, мог захватить дух у любого. Но не у меня. Я ударил скипетром о пол.
  Власть развращает, ограниченная власть возбуждает аппетит.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"