Аннотация: Деревья служат некоему Некто. Но одно Бревно не захотело служить Некто, оно захотело жить для себя. И покатилось, куда глаза глядят...
- Мы трухлеем рано или поздно, - говорили пожилые деревья молодому буку. - Но рано или поздно мы пригождаемся Некто.
- Кто он, этот Некто? - спрашивал бук.
- А пень его знает...
- Я знаю немного, - вставлял своё слово пень. - Я лишь знаю, что Некто нас уничтожает. Я вот раньше был дубом, а теперь от меня осталось всего ничего.
- Ужас! - воскликнул бук. - Если Некто явится, не буду ему служить.
- Станешь, - пень ухмыльнулся трещинами на коре, - иначе кому будешь нужен?
- Себе! - ответил бук. - Я нужен самому себе!
Вскоре на опушку явился некий Некто с ленточной пилой. Отделил он бук от корней, а тот крикнул: "Живым не дамся! И мёртвым, кстати, тоже!".
И покатился древесный юнец по оврагам и каньонам, ломая себе ветви, пока от него не осталось бревно.
И стало жить Бревно для себя. Оно катилось, отыскивая укромное место. А мимо проносились грузовики, увозившие его собратьев в неизвестность. Бревно видело издалека, как из собратьев строили мосты и плотины. Те замечали юную деревяшку и кричали ему: "Айда к нам.".
А Бревно в ответ: "Мне некогда. Я спешу". И катилось прочь, чтобы пожить для себя.
Много кто звал его к себе: и сельские заборы, и речные мосты, и шпалы железных дорог. А больше всего Бревно пугали дрова, чьи тела расщеплялись в пламенной хватке костров.
- Ползи к нам, лишним не будешь! - хрипели ему из последних сил доблестные собратья.
- Ёлки-палки, - думало ошарашенное Бревно, хотя дрова были сосновые. - Нет уж, здоровье дороже...
Бревно катилось себе и катилось, подальше от городов и деревень. Лесов он тоже избегал, поскольку местные обитатели осуждали его: "Ух, какое ты не такое!". А Бревну нравилось быть "нетаким". И наконец он докатился до поляны, где лежали другие различные "нетакие".
- Интересно, - подумало бревно, - если здесь много "нетаких", значит, я не такое уж и "нетакое", а просто другое "такое"?
С тех пор Бревно так и лежало среди "нетаких" собратьев. Никто никого не осуждал, никто ни с кем не общался. А если кто пытался с кем-нибудь поговорить, того гнали в три древесные шеи: ведь этот возмутитель спокойствия мешал всем жить для себя!
И Бревну ничего не оставалось, кроме как лежать и глядеть на небо. Наблюдать за тем, как дневная лазурь сменяется ночной синевой, посыпанной звёздами. Следить за полётом кучерявых облаков и косматых туч. Иногда по Бревну и его собратьям топтался отпетый Дождь. А те ничего не могли сделать: негде спрятаться от ненастного господина на открытой поляне.
По ночам Бревну снились мосты и заборы, шпалы и дрова. Юная древесина даже останавливалась возле одного костров посреди опушки и спрашивала: "Оно того стоит?". Но палки из-под огня не успевали ответить собрату, как тот пробуждался от очередных ударов Дождя.
Наконец, в один пасмурный день порядком отсыревшее Бревно обратилось к соплеменникам: "Братья, а может?..."
- Не может! - рявкнули жители поляны. - Не может член нашего общества ущемлять свободу остальным! Катись отсель!
И Бревно покатилось прочь от "нетаких". Ему снова хотелось стать "таким".
Оно прикатывало к речному мосту и спрашивало: "К вам можно?".
Ему отвечали: "Поздно. Вакансий нет, да и трухляв ты...".
Бревну отказывали везде: кому оно нужно сырым и ненадёжным? Бревно катилось, словно пытаясь убежать от тоски. Но ему не удавалось скрыться от процесса разложения. Бревно чернело и старело. Казалось, оно так и сгинет в глубинах чащ...
Но вот однажды в вечерних сумерках Бревно заприметило пламя. Игривое. Живое. Вокруг него грелось много Некто. А рядом возвышались палатки и валялись полупустые рюкзаки. Под тентом ютились электронные приборы. Один из Некто нечто напевал. Бревно хотело подкатить поближе, чтобы различить слова.
И тут нагрянул Дождь. Он сметал всё на своём пути, даже растоптал костёр, оставив от него искры. Некто суетились, пытались спасти рыжие угольки, укрывая их новыми дровами.
Бревно сделало свой выбор: оно подкатило к палаточной обители. Некто подобрали трухлявого странника, его животом укрыли искры.
Бревно чувствовало тление, покрываясь белой коркой. А по спине его калечил, покашливая громом, Дождь. Он твердил Бревну: "Будь добр, катись отсюда, и я тебя не трону."
- Не буду, - отвечало Бревно.
- Да пойми, тебе же хуже! - пытался внять ему Дождь. - Не отдашь искры, от них же и сгинешь!
Под древесным животом угольки краснели, обрастая пламенными стеблями.
- Ну и гори себе на здоровье, - проворчал Дождь и ушёл восвояси.
На небе настала тишина. Некто прекратили суетиться. Бревно горело. А пламя продолжало расти, обнимая древесину, благодаря её. Из-за этого Бревно уменьшалось ещё быстрее.
- И всё же кто же эти Некто, которым я помог и которым служишь ты? - бормотало тлеющее Бревно.
- Погоди, скоро всё услышишь, - прошептало ему Пламя.
Утомлённые Некто достали гитары и затянули песню:
Жили-были братья Некто.
Часть из них открыло секту.
Часть из них утехой смыло.
Третьим же хотелось смысла.
Эти Некто ищут что-то,
То, что скрыто от народа.
Брёвна, лягте вы дорогой
К некой тайне черноокой!
Некто встретят Неизвестность.
Имя ей дадут "Известность".
В этом - их дорога в Вечность.
В этом, может, Человечность.
Эти Некто ищут что-то,
То, что скрыто от народа.
Стая дров, будите пламя,
Чтоб увидеть тайны знамя!
А бревно уснуло, не дослушав первого припева: тёплые объятия Пламени быстро усыпляли... Следующим утром Некто собрали в рюкзаки палатки, электронные приборы, разноцветные папки с исписанными листами и продолжили путь. А пепел, оставшийся от Бревна, провожал их серым взглядом, пока его не развеял случайный ветер.