Зиновьева Александра Александровна : другие произведения.

Воинственная и потомок берсерка. Глава 1-2

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Она (главная героиня) - Марина Васильева, выпускница магического института, лучшая ученица и умелый боец.Он (главный герой) - однокурсник Марины. Миша Медведев по прозвищу Медведь. Сильный и ловкий в бою, самый крутой парень в Институте. Отличник. В Институте они - вечные соперники. Но им и их друзьям приходится сплотиться, когда они отправляются в смертельно опасное путешествие в другую страну волшебного мира, по пути столкнувшись с чудовищами. И некоторым из их друзей придётся как раз-таки стать ими...
  Глава 1.
  Падение
  
  Было обычное сентябрьское утро. Погодка сегодня радовала меня. Я не особо люблю дожди. По крайней мере за то, что от них слипаются волосы. К счастью, на небе сияло утреннее солнце, и я радостно направлялась на поле для занятий Рыцарского мастерства. Ну и что, что я - девушка?! Девушки тоже могут быть рыцарями! Если захотят. А я захотела. Не хочу быть разнеженной кисейной барышней, хочу уметь постоять за себя! Не то, чтобы я хотела кого-то обидеть, конечно.
  Внешне я стройная, волосы - цвета солнца, глаза - зеленые, цвета листвы. Ненавижу стереотипное мнение об интеллекте блондинок. Впрочем, оно ходит лишь среди мира людей, лишённого всякой магии. А я же живу в ином месте. Хотя... и здесь порой тоже о блондинках неприятно отзываются. Но только не насчёт меня. Если в мой адрес что-то и бывает неприятное, то это точно не из-за цвета волос.
  Как только я появилась на поле боя, меня поприветствовали. Все были в бойцовской экипировке, как и я.
  - Хэй! - крикнул Митян, симпатичный темноволосый юноша шестнадцати лет. Как и я, он учился на шестом курсе Института магии и был на втором курсе Рыцарского мастерства. Мы поздоровались, встретившись кулаками в железных перчатках.
  - Порвёшь сегодня новую жертву? - спросил Серёга, тоже шестикурсник. Дружу я с ним с первого курса, как и с Митяном.
  - Всё возможно, - сказала я. - Слабаков у нас много.
  - Если судить по твоему умению, то, считай, пол нашего Института. Ты их всех сделаешь.
  - Им просто не хватает тренировки. И инстинктов воина.
  - А может, ты просто удачливей всех? - поинтересовался Мишка Медведев по прозвищу Медведь. Сильный такой парень с чёрными волосами до плеч, всегда пытался меня подколоть.
  - Не исключено, - невозмутимо ответила я.
  Хоть на дворе и 2014 год, существуют места, где всё построено и оформлено в стиле средневековья. Визардлэнд - страна, на территории которой расположен наш Институт, одна из таких стран. Интересно, увижу ли я когда-нибудь дракона? Говорят, их не так много, кто видел. Ну а если и видел, то за пределами нашего Института. Нет, не буду пускаться в заоблачные мечты, надо думать о настоящем.
  - Может быть, ты рискнёшь сразиться со мной? - спросила я у Медведя. - Вдруг на тебе моя удача не сработает?
  Он рассмеялся, сияя своей ослепительной улыбкой.
  - Я принимаю твой вызов. Рад буду тебя растоптать.
  - Только ты не споткнись.
  Он насмешливо отвесил поклон.
  - Ну ладно, вы не разнесите друг друга, - посоветовал Митя, встал между нами и начал отсчитывать: "Три... Два... Поехали!" - и он взмахнул рукой вниз.
  Да, Медведь был настроен решительно и сразу стал атаковать. Не мешкая, он приставил меч остриём к моему горлу.
  - Но ты ведь так просто не сдашься?
  Конечно же, нет. Я пригнулась и ткнула его мечом в живот. Если бы не кольчуга, его б пора было вести в медпункт. Медведь изловчился и снова приставил меч мне к горлу. Я ударила клинком справа. Удар! Ещё удар! Медведь стойко держал оборону. Ну ничего, я её пробью...
  Тут Медведь изловчился и пнул меня так, что я отбежала к краю арены. Ничего страшного. Ни царапины. Я взмахнула мечом, встречный удар от Медведя... И тут я тоже пнула его под задницу, и он упал на землю.
  - Вставай, - сказала я. - Лежачего не бью.
  Он встал и усмехнулся.
  - А ты ничего! - сказал он. И снова наши мечи встретились.
  - Марина, ты молодец! - вступил на рыцарскую арену тренер. - Как всегда хорошо тренируешься. Ну и ты, Миша, тоже. Артур Пендрагон бы вами гордился. Если б не заметил пинков под задницу, - послышался смех.
  Мы с Медведем не отводили друг от друга глаз, пока он не сказал:
  - Да расслабься ты, при взрослых я тебя не побью.
  - Я просто размышляю, не превратила бы я тебя в жаркое.
  Мы рассмеялись. Врагами мы не были, хоть и соперничали во многом. Мы уважали друг друга, шутили, смеялись вместе, а это было почти сродне дружбе. Но дружбой это всё равно назвать было нельзя. Особенно учитывая сегодняшнее.
  - Я здесь для того, чтобы этого не случилось, - напомнил о себе тренер. Звали его Всеволод Александрович. Он был среднего роста, с чёрными волосами. Одет в полный комплект доспехов. Забрало (прим. авт. - часть шлема) поднято вверх. - Не люблю непрожаренное жаркое, - все засмеялись. Да, жарить Медведя не входило в мои планы. - Так, ладно, отставить смех. Сражаться на мечах и стрелять из лука вы уже умеете. Сегодня будете учиться управляться с копьями. Выпустить лошадей! - приказал он двум магам, стоящим перед дверями конюшни. Заклинанием те отпёрли двери и зашли внутрь. Лошади поскакали наружу галопом. Всеволод подошёл к стене, увешанной разнообразным оружием и достал длинную остроконечную палку. Судя по всему, тяжёлая штука. - Это называется копьё. Сидя на лошадях, вы должны будете им сбивать противника с седла, - "Ничего себе!" - пронеслось у меня в голове. - Если сами не будете сбиты, конечно. Вы не должны быть к противнику слишком близко. Вас должна разделять вон та перегородка, - он указал немного вдаль. - И каждый должен скакать за пару шагов от неё. Не ближе. Ну что, кто-нибудь рискнёт первым?
  - Марина, давай, - шепнул мне Митян, но я не спешила. Неохота мне было оказаться сбитой на землю. Копьё я ни разу в жизни ещё не держала. Как и все остальные.
  - Я буду первым, - крикнул Медведь, заклинанием отлевитировал (прим. авт. от слова "левитация") седло на ближайшую лошадь и сел на неё.
  - Тогда я тоже, - послышался другой голос. Ромка, друг Медведя, прыгнул в седло. Оба встали на расстоянии метров двадцати друг напротив друга по обе стороны перегородки.
  Тренер взмахнул рукой " Начали!", и лошади понеслись вскачь. Противники становились всё ближе и ближе. Усиливался накал страстей, и... Медведь ударил соперника в грудь, и тот свалился с лошади.
  - Помогите ему подняться, - велел Всеволод и подошёл к Роме.
  Роме вызвались помогать два парня и девочка, но девочку он не удостоил вниманием, опираясь на двух парней.
  - Ну, как ты? - спросил тренер. Медведь подбежал к другу.
  - Голова болит и кружится, - сказал тот. - И сердце... А так - всё нормально.
  - Ясно. Ведите его к лекарю! - распорядился тренер, и помогавшие ему встать парни послушно повели его в медпункт. Медведь похлопал его по плечу: "Ну ты там держись", а тренер продолжал речь. - Сегодня там грозит оказаться половине из вас. Но не волнуйтесь, Авиценна вас мигом на ноги поставит. Так что и не надейтесь пропустить уроки, - он ехидно осклабился. - Ну, кто следующий?
  - Я! - неожиданно для самой себя услышала я свой голос.
  - Отлично! Давай!
  Я взобралась на лошадь, которую только что седлал Медведь. Слышались слова "Выскочка!" или "Давай, Марина!" Может быть, я и есть выскочка, но я просто хочу пробиваться вперёд и быть лучше многих. Медведь лукаво мне подмигнул. В этом мы с ним очень похожи.
  Соперницей мне оказалась Дина. Белобрысая, тяжеловесная, толстая сука. Отношения у меня с ней сразу не заладились, ещё с первого курса. Вот она-то уж больше всех стремится выбить меня из седла.
  - Давай, Дина, порви эту выскочку! - кричали её подруги, и она ухмылялась в ответ. Да, такую толстенную, как она, попробуй сбить! Но я попытаюсь. Три... Два... Один... Мы скакали навстречу друг другу... Становились всё ближе. Сердце моё бешено колотилось... Удар... Я ударила ей прямо в пузо. Она повалилась наземь, держась за ремень и не упала бы, если бы лошадь, не выдержав её веса, не повалилась следом. Прямо на неё саму. Послышался смех.
  - Я... ненавижу тебя... мерзавка! - едва пропыхтела она. - Я... тебе это припомню.
  - Я тронута. Запишу это в своём личном дневнике.
  Конечно, это была ирония. Никакой личный дневник я не вела.
  - Ненавижу... - повторила она. Лошадь уже поднялась, в отличие от неё. - Не надо мне помогать! - крикнула она своим подружкам, таким же толстым, как и она. - Я сама справлюсь. И требую реванша.
  - Реванша? - удивился тренер.
  - Да! - заявила она. Что ж, здорово я её разозлила. А я-то уже слезла с лошади. Придётся ещё раз залезать.
  - Что, не терпится испытать ещё одно поражение? - крикнула я, хотя всё же мне было страшно. Но я преодолеваю страх в себе, заталкивая его внутрь.
  - ТВОЁ поражение, - акцентировала она и понеслась, хотя команды начинать ещё не было. Я поспешила последовать её примеру. Дина ускорилась. Сердце моё колотилось всё быстрее. Вот щас я ударю её в грудь, но... Та замахнулась повыше и ударила древком копья мне прямо в голову, внеся все телесные силы в удар. В глазах потемнело. Слышались голоса: "Сучка!" (явно не про меня), "Не-ет!", "Наконец-то её кто-то уделал!" "Так ей и надо!" Не видя ничего перед собой, я почувствовала какую-то тяжесть и стала падать... падать... падать...
  
  Pov Медведя.
  Я всегда мечтал растоптать Марину Васильеву на рыцарском поле. Мы с нею с первого курса соперничали по всем школьным предметам (несмотря на её нелюбовь к Истории Волшебства, который сам по себе был для большинства нудный и тяжёлый - много учить надо, да и вела его наша учительница тихим, монотонным голосом), и это даже было приятно. Но я надеялся, что в рыцарском искусстве она не то, что не будет лучшей,а чтоб вообще не выделялась - всё-таки она же девчонка. Но она и тут оказалась первой. Девушка-воин. Воинственная. Естественно, я не мог допустить того, чтобы я был хуже неё, поэтому с самого начала - в предыдущем году, когда мы оба учились на пятом курсе (тогда-то у нас и начались уроки Рыцарского Мастерства, сейчас у нас - выпускной курс), я усердно тренировался и могу сказать, что мои успехи на высоте. Но дело не только во мне самом - но и ещё в моих генах. Мои предки по папиной линии принадлежали к берсеркам - великим воинам, которых почти невозможно победить в бою. Они выбирали жён, которые тоже являлись берсерками или становились ими после замужества. Но моя мать - она была волшебницей и не желала становиться безжалостной воительницей. Тем более, что она была очень доброй и всегда вылечивала моему отцу раны. Думаю, дед мой, если б был жив к тому времени - он бы противился такому браку, предпочитая, чтоб отец женился на берсерке, и их род не прерывался. Но он был уже мёртв, как и бабушка, и отец последовал зову своего сердца - он взял себе в жёны волшебницу, и со временем у них родился я, который унаследовал способности матери, хотя я и являлся потомком великого Медведя (ведь понятие "берсерк" в переводе с многих языков обозначает "медвежья шкура", хотя некоторые могли быть и потомками волков). Я был единственным "медведем" (не зря же ко мне прилипло такое прозвище), который обладал магическими способностями. Поэтому меня и отдали сюда, в Институт. Чтоб моя жизнь не была связана с войнами, набегами и грабежами, как у моих прародителей, а была менее жестокой и более спокойной. По уму я не уступал Марине Васильевой, а в плане бойцовских способностей иначе и быть не могло - кровь берсерков во мне придавала мне силы. Но кто знает: вдруг предки Марины - тоже какие-нибудь великие воины? Я никогда не спрашивал, ибо в таком случае она б задала мне ответный вопрос. А я не хотел ни с кем делиться о том, кто мой папа и кем были мои дедушка, прадедушка и так далее. Для меня это было слишком уж личное, о котором я ни с кем не мог поделиться. Кроме лучших друзей и соседей по комнате - Ромы и Кости. Да и то я им рассказал всё только тогда, когда понял, что им можно доверять, и они никогда не выдадут мою тайну. А Васильева... я всегда хотел победить её в честном (или не очень честном) бою, чтобы доказать себе, что кровь берсерка во мне что-то стоит, но... так уж получалось, что бои между нами происходили нечасто, да и оканчивались они ничьей.
  Но то, что сделала Дина - меня поразило. Для меня это перешло все границы подлости и идиотизма. Она ударила Марину копьём в голову, потом не удержала равновесие (немудрено), заставив тем самым упасть вслед за собой и лошадь. Они свалились на перегородку, разделявшую Дину с Мариной, перегородка сломалась, придавив ноги той лошади, что оседлала Марина. Потом и эта лошадь стала валиться наземь, почувствовав на себе вес Дины, громко вопящей и старающейся хоть как-то держаться за неё, и другой кобылицы. Ещё до падения Дина как бы случайно (как бы) задела рукой шлем Марины, и он, когда та стала падать, свалился с её головы. Все уже испугались: он упал на то место, где должна "приземлиться" её голова... Я уже побоялся, что Марина проломит себе её, но в последний момент шлем откатился в сторону, и Марина просто упала на землю. Вскоре поверх неё оказались две лошади и Дина. Послышался хруст костей. Да... Бедная Марина... Наверняка у неё все ноги сейчас переломаны и, как левый бок и часть головы - истекали кровью.
  Послышались возгласы:
  - Ду-ура! - это про Дину. Меня удивляет, как можно соперничать с такой девушкой, как Марина, обладая таким маленьким мозгом?! Чтоб победить её и остаться в выигрыше (чего не удавалось даже порой мне, несмотря на мой ум), нужно как минимум быть не глупее её. Вот неужели Дина думала, что если лошадь её не удержала в первый раз - то удержит хоть на второй?! Или ей было всё равно - главное - сделать похуже Марине?!
  - Сучка! - и снова про Дину. Да... она совершенно не думает о последствиях.
  - Ну, что вы про неё так?! - воскликнула одна девушка из толпы с жалостью. - Да, она совершила подлость! Но посмотрите, как она сама теперь страдает!
  Мне, как и этой девушке, тоже жаль было Дину, хоть я и считал её выходку поистине злой и глупой. Дина лежала на земле со сломанной ногой, не в силах подняться из-за двух лошадей, одна из которых упала сверху на её правую ногу, другая - легалась под Диной, пытаясь встать. Дина всё продолжала визжать. Её левая нога была всё ещё закинута на уже поднявшуюся лошадь, но Дина от болевого шока не могла ею пошевелить, и вскоре нога просто рухнула на землю, отчего Дина вскрикнула. В отличие от неё, удалось встать и второй лошади, и та, прежде осёдланная Мариной, случайно (а может и нет) лягнула Дину копытом по голове. В толпе послышались огорчённые вздохи. Дина зарыдала, но не потеряла сознание. Я надеюсь, что она хоть капельку пожалела о том, что сделала и не только из-за себя.
  - Всё равно она дура... - тихо, с сочувствием сказал кто-то. - Довести и противницу, и себя до такого...
  К Дине спешили её две толстушки-подружки. Такие же недалёкие, злые и завистливые, как и она сама.
  - А ну заткнитесь! - завопила Пантелеева, одна из этих подруг, обращаясь к толпе. - Давно пора ей проучить было эту зазвездившуюся зазнайку!
  Серёга и Митя переглянулись и поспешили в том же направлении. Только, наверное вот, к Марине. Они - её друзья с первого курса. Чувствую, сейчас будет разборка...
  Две толстухи преградили им путь.
  - Вы что, совсем обнаглели?! - сердясь, поинтересовался Митя. - Дайте пройти!
  Они с Серёгой пытались двигаться из стороны в сторону, пытаясь проложить себе путь к Марине, но толстухи весьма резво мешали им.
  - Что, думаете, самые умные, чтоли?! - усмехнулась Борисова, подруга Пантелеевой и тут же заговорила серьёзно. - Вы ж не упустите случая что-нибудь сделать Дине после такого. А мы не допустим, чтоб вы приближались к ней.
  А что, в принципе, логично. Конечно, не мо-мужски, но в качестве компенсации за Марину они бы вполне могли дать этой Дине по роже, пусть даже она и девушка...
  - Да не нужна нам эта ваша Дина! - рассвирепел Серёга. - Нам нужно к Марине!
  - Да, так мы вам и поверили.
  Я с интересом наблюдал за этой сценой, но вдруг почувствовал, как кто-то сзади хлопнул меня по плечу. Это был Костя. Он, как и Рома, мой давний и лучший друг. У нас у обоих с Романом были чёрные волосы, только у меня - длинные, а у него - короткие. А у Костяна были волосы каштанового цвета.
  Мы с ним поздоровались, встретившись кулаками в бойцовских перчатках, и он спросил:
  - Ну что, как тебе это зрелище?
  - Признаться, я был за Марину. Я думал, она второй раз уделает эту несчастную.
  Костян удивился. Брови его поползли вверх.
  - Что-то я не помню, чтоб ты хоть раз в жизни был за Васильеву.
  - Это потому, что ты меня плохо знаешь. К тому же, в большинстве случаев она соперничает со мной. Вот тогда я действительно против неё.
  Скандал к тому времени уже закончился. Конец разборкам положил Всеволод Александрович. Рядом с Мариной и Диной опустились носилки.
  Пока Пантелеева и Борисова пыжились, пытаясь помочь Дине встать (а им это не удалось, пока к ним не подошли двое помощниц), Митян и Серёга уже несли на носилках Марину. Я вспомнил, что из-за меня сейчас Рома в больнице и решил навестить его. Я вышел из строя и направился вслед за парнями.
  - Эй, ты куда? - удивился Костя. Я обернулся.
  - Пойду посмотрю, как там Рома. Хочешь со мной пойти?
  Друг покачал головой.
  - Нет. Я ещё останусь. Думаю, с ним всё в порядке - по крайней мере, в сравнении с Васильевой и этой Диной. Потом, после урока его навещу.
  Я кивнул.
  - Хорошо.
  Из конюшни вывели новых коней, ибо лошади были более, чем уставшие и их походка была немножко хромая. Коней оседлали, правда, не очень охотно, ведь понимали, что оказавшись на земле, им станет плохо, примерно как Роме, и это ещё если не хуже. Но несмотря на то, что коней оседлали, Всеволод Александрович не стал давать сигнал начинать скачки, а вместо этого окликнул меня:
  - Медведев! Куда собираетесь?
  Я вновь обернулся.
  - Навестить друга. Ведь он из-за моего удара попал в больницу.
  Всеволод махнул рукой:
  - Ладно, иди. Всё равно ты неплохо успел себя проявить.
  Я не хотел никому признаваться, но проведать Ромку было не единственной моей целью. Ещё я хотел узнать, насколько серьёзны повреждения моей вечной соперницы, в каком состоянии она будет и сколько примерно времени она пролежит в больнице. За время её отсутствия я смогу стать самым первым по всем предметам, а не одним из двух лучших. И мне интересно, сколько же материала она пропустит... Но это не значит, что мне не было жаль её. Наоборот, как раз было. И несмотря на противостояние, мы никогда с нею не были врагами, хотя и не упускали возможности задеть друг друга. Нам импонировало то, что у нас у обоих есть конкурент, равный по остроумию и успехам. И мне хотелось навестить Марину, узнать, как она себя будет чувствовать.
  Я уже подходил сзади к несущим её Серёге и Мите, как вдруг из дверей Института выбежала Света, подруга и соседка Марины по комнате. Она взволнованно оглядела её и парней.
  - О, Боже! Что эта стерва с ней сделала! Я просто не могла не прибежать после этого! - запыхавшись, говорила она. - Я видела всё через окно на первом этаже и ужаснулась! - Света погладила Марину по кровоточащей голове. Та, кажется, ничего не почувствовала. - Я обязана быть рядом с ней!
  Да, Света - настоящая подруга! Молодец - скоро новый урок, а у неё будет причина пропустить его - навещала Марину в медпункте. Да нет, это так, моя злая ирония. Света всегда была готова поддержать Марину в трудную минуту. Хотя... это не помешало ей год назад завести тайный роман со мной.
  Он длился недолго. Я, как и небольшой, узкий круг людей, знал об её репутации ветреной обольстительницы, что она из тех девушек, которые любят оставлять парней с разбитым сердцем, короче, "поматросят - и бросят". Сама же она старалась скрывать ото всех свою репутацию, чтоб было больше возможности завоевать себе нового парня. Но вот например Рома, хотя и знал эту информацию, был не прочь с ней бы замутить, хотя он не был лишён девичьего внимания, как и я. Не думаю, что с его стороны это была любовь - просто симпатия, но вот я, например, был к Светке совершенно равнодушен... До тех пор, пока она не решила "пустить в меня когти", в самого умного и крутого Институтского парня. А мне импонировало, что меня пытается заполучить самая обольстительная девушка. И поэтому на её знаки внимания я дал ей "зелёный свет". У нас с ней завёлся тайный роман, а тайным он был потому, что я хотел сохранить свой статус притягательного парня-одиночки, а она хотела казаться свободной девушкой. И мы с нею часто встречались в заброшенных зданиях, пустых аудиториях и тёмных коридорах, утоляя там свою жажду страсти. Но потом, через пару недель, я стал замечать, что она перестала ходить на мои свидания. Видимо, её цель - охмурить и заполучить меня, первого умника и красавчика Института - была уже достигнута, и я ей уже стал неинтересен. В разговоре со мной она использовала нелепые отмазки - типа срочные дела, которые никак нельзя отменить. Но я знал, что это за срочные дела. Видимо, у неё появились новые жертвы для соблазнения. И я понял, что меня динамят и решил первым бросить её. Мы с ней культурненько поговорили, и вывод у нас был единым - нам лучше будет разойтись. И я не чувствовал, что что-то потерял от этого. У меня и до Светы, и после - были кратковременные отношения с девушками. И во всех случаях инициатива исходила именно от них. Но я порывал с ними, ибо они мне не были интересны. И потом я сказал себе: "Хватит!", и больше ни с кем в отношения не вступал.
  Есть и вторая половина девушек Института - они не сходят от меня с ума. В неё-то и входила мой вечный конкурент Марина. Но она мне была куда интересней, чем те, что пытались меня соблазнить. И любопытно, знает ли она то, что у меня было год назад со Светой? Наши с ней отношения были "тайной за семью печатями", но кто знает, вдруг Света рассказывала ей о них? Но точно я об этом ничего не знаю.
  Мне было не безразлично то, что с Мариной сделала Дина, ведь, например, будь я вместо неё, я попытался бы сбросить Васильеву куда более умным и безопасным способом. По крайней мере, она бы была в сознании и в состоянии сердито язвить и отвечать на мои колкости.
  - Ты молодец! - похвалил Свету Серёга. - А где Лиза?
  Лиза - ещё одна соседка по комнате и подруга Марины. Хорошистка, относительно Светы - более прилежна в учёбе. Она не имела склонность менять парней как перчатки. Относительно меня - то она во второй группе девушек, которые не гонятся за мной. Если у неё и были с кем-то отношения - то мне об этом ничего не известно. Но в последнее время я часто замечал, что Костя поглядывает на неё на уроках. Возможно, она ему стала нравиться. А может, он просто на неё смотрел.
  - Я не знаю, - обеспокоенно ответила Света. - Наверное, в библиотеке! Скорее всего, она ещё ничего не знает, иначе тоже появилась бы здесь!
  Увидев меня, идущего позади, Света удивилась и помахала мне рукой. Не ожидала, что я пойду с теми, кто отводит Марину в медпункт. Я помахал ей в ответ.
  Тут Митя с Серёжей обернулись и увидели меня.
  - А ты чего с нами пошёл? - сразу спросил меня Митя.
  Таковы уж друзья Марины - вечно они от меня ждут подвох. Хотя Митя с Серёжей - в принципе, нормальные парни, они понимали, что я и Марина, по крайней мере, уж не враги.
  - Хочу посмотреть, как там... в медпункте... будет она... - немного смущённо отвечал я. - Ну и проведать своего друга.
  Митя переглянулся с Серёжей.
  - Ну ладно... Хорошо, мы не возражаем.
  Когда мы все вошли в медпункт, Авиценна десятый, потомок древнего Авиценны первого, был просто шокирован тем, что было с Мариной. Носилки, на которых она лежала, были окровавлены. Лекарь немедленно выделил ей палату, куда друзья занесли её. Некоторое время я понаблюдал за тем, как он, с помощью своих трав, зелий и мазей, пытается остановить ей кровь, льющуюся из бедра. Увидев, что врач добился успеха, я спросил:
  - Лекарь, а можно я навещу своего друга? Я его недавно столкнул с седла.
  Тот поднял голову, чуть отвлёкшись от терапии. Он понял, о ком я говорю.
  - Конечно. Зайдите в палату слева.
  Поблагодарив его, я вышел из помещения, войдя в ту палату, которую указал врач. Ромка обрадовался и удивился, увидев меня, и я сел к нему на кровать.
  Он рассказал мне, что чувствует себя хорошо, и через пару часов его уже выпишут.
  - Что, даже отлежаться не хочешь? - поддразнил его я. - Через два часа уроки ещё не закончатся.
  - Вот, блин! - он хлопнул себя по лбу. - Придётся притворяться больным подольше.
  Хоть он и не был отличником, учился он неплохо. Как и Костя. Одна-две тройки были, но это не страшно. И оба они в рейтинге самых крутых парней, и наша мужская дружба лишь укрепляла рейтинг для каждого.
  - Ну, ладно, братан, - мы по-приятельски выставили кулаки и стукнулись ими. - Я тут не только из-за тебя. Видишь ли, здесь появилась ещё одна пациентка.
  - Пациентка? - удивился Рома. - Кто? Что произошло, пока я здесь лежал?
  Я рассказал ему о поединке, произошедшем между Диной и Мариной и о том, как он плачевно закончился для них обеих. Сквозь дверь я слышал, как Борисова с Пантелеевой принесли Дину в мед.отделение, и как Авиценна, которому пришлось отвлечься от обработки Марининых ран, назначил палату для Дины.
  - Ничего себе! - воскликнул Ромка. - А кстати, с чего это вдруг ты решил её навестить?
  От этих слов мне стало неловко. Я и сам не знал полностью ответа на этот вопрос. Скорее всего, мне просто стало её очень жаль. Ведь она получила такие серьёзные раны и переломы...
  - Мне... стало жаль её... - замявшись, отвечал я. - Всё же... не каждый день у нас в Институте получают такие ранения. Я... хочу хоть узнать, как она, что с ней будет.
  Рома кивнул головой.
  - Правильно. Всё-таки сам говоришь, что вы не враги.
  - Ну да... - мне хотелось напомнить об этом ей лишний раз и показать, что я хочу поддержать её. Когда она очнётся. А я верю, что она очнётся. Авиценна всё сделает для этого. - Ну, ладно... Я пойду?
  - Хорошо.
  И, попрощавшись с Ромкой, я вновь перешёл из одной палаты в другую. Там я наблюдал вместе со Светой, Митяном и Серёжей за тем, как Авиценна уже в других местах останавливает Марине кровь, делает ей перевязки и гипсы, иногда прося у нас помощи - например, что-либо подержать - и иногда прерываясь на Дину и новых жертв сегодняшних битв на копьях. Затем он сказал:
  - Ваша подруга потеряла слишком много крови. Нужно использовать переливание, чтобы она смогла очнуться.
  Палата была оснащена волшебной медицинской техникой, которая позволяла измерять пульс, переливать кровь, делать УЗИ и обрабатывать внутренние органы.
  - А какая у Марины группа крови? - поинтересовалась Света.
  - Первая положительная.
  - Чёрт... А у меня вторая...
  У Мити и Серёги тоже была не та группа крови. Выходит, нужная была у меня. Что ж, раз от этого зависит жизнь человека, то...
  - У меня - первая положительная, - признался я. Друзья Марины глянули на меня с ошеломлением. Не ожидали, что я буду готов пожертвовать Марине свою кровь... Я и сам, признаться, не ожидал... Просто это - вопрос жизни и смерти. А я не хотел, чтоб Васильева умерла.
  - Замечательно, - произнёс Авиценна, и заклинанием приманил в палату кровать, оставив её рядом с носилками. - Ложитесь на неё.
  Я последовал просьбе врача, всё смотря на Марину. Бедная... Вот что значит - быть жертвой чужой вечной зависти. Я бы, при всей своей вредности, никогда б ей такого не причинил.
  Вскоре к моей и её руке была присоединена трубка, и по ней из моих вен стала поступать кровь к Марине. Чем больше крови к ней поступало, тем туманнее становилось моё сознание. Но когда всё закончилось, Авиценна восстановил моё состояние, и я просто, вместе с Митяном, Серёжей и Светой, стал ждать, когда же Марина очнётся. Недавно она чуть не умерла. И мне было жаль свою превосходную и вечную соперницу. Глава 2. Единая кровь. Pov Марины. Какое-то время я была словно бы в забытье, но сейчас чувствовала, что пробуждаюсь. Я видела перед собой какие-то знаки, видения, но я не запомнила их и не думаю, что них вообще был какой-то смысл. Скорее всего, эти знаки - всего лишь следствие удара копьём и моей потери сознания. Поэтому я не придала им значения. Скоро я начала слышать какие-то голоса. Они слышались смутно, и я подолгу не разбирала их и не осознавала то, кому они могут принадлежать. Но по мере того, как сознание приходило в норму, я стала определять голоса гораздо лучше. - Если б не переливание крови - она была бы мертва, - первая фраза, которую я расслышала относительно чётко. Кажется, её произнёс Авиценна, наш институтский лекарь. - Шлем упал с неё, и она ударилась головой, - сокрушался Митя. Я внутренне ужаснулась. Ничего себе! Неудивительно, что голова не просто болит, а как будто трещит от боли!Я с трудом открыла глаза и ощупала голову. Она почти вся была в гипсе. Кое-где можно было нащупать бинты. Я огляделась и обнаружила, что лежу в кровати, будучи почти полностью загипсованной. В палате были, за исключением лекаря: Митя, Серёга, Света и Медведь. Митя, Серёжа и Света... Их присутствие согревало мне душу. Они всегда сопереживали мне и поддерживали меня в трудную минуту. Но вот Медведь... Его присутствие меня удивило. С чего он вдруг вызвался меня посетить? - А Дина специально ведь сняла с неё шлем? - спросила Света. - Она ж на неё упала. Это известие поразило меня в самое сердце. Ну и сволочь же эта Дина! Неудивительно, что моя голова сейчас словно ватная! Я ведь могла и вообще проломить её! Что же я сделала этой Дине такого, что она меня чуть не убила?! На протяжении нескольких лет у нас с ней происходило немало неприятных ситуаций. Дина - она, как и я, стремилась быть во всём первой, успешной, красивой... Но её, мягко сказать, полнота, мешала её красоте. Дина использовала заклинания, чтоб похудеть. Но они все давали побочный эффект - либо лицо и всё тело обретали зелёный цвет, либо везде появлялись гнойные прыщи, так что заклинания приходилось отзывать, а побочные эффекты - лечить у Авиценны. Похудеть же за счёт собственной воли у Дины не получалось. Дина не слишком любила учиться, в отличие от меня и завидовала тому, как мне всё удаётся в учёбе. Правда, всё - это преувеличенно сказано. Я любила далеко не все институтские предметы, да и некоторые задания выполняла "спустя рукава", однако я была абсолютной отличницей. При этом я вовсе не была зацикленной на уроках, что привлекало внимание парней. Просто мне нравилось быть первой. Иногда я, признаю, была ироничной занудой, но это вовсе не в плане зацикленности на учёбе. И многим нравилось то, как я хорошо учусь, но без всякого фанатизма. Да, многие знания мне были весьма интересны, однако... Как называется, "ботаном" я не была. Некоторым парням я была интересна, как девушка, и они всячески пытались добиться моей симпатии и пригласить меня на свидание. Дину же на свидания никто не приглашал (а если и приглашал, то мне об этом ничего не известно), и она всячески старалась испортить мои отношения с противоположным полом, привлекая моих завистников к этому. Порой им удавалось задуманное, но иной раз и нет. Сейчас я в романтическом плане была абсолютно свободной. И это не совсем из-за Дины. Просто мне хотелось отдохнуть от всех амурно-любовных дел и всецело погружаться в те повседневные дела, что я люблю - рыцарские сражения, магические теории и практики. А Дина... Она словно чёрная дыра... Она впитывает в себя всё, что касается меня, не может отпустить, злится и погрязает в своей чёрной ненависти и зависти. Я просто поражаюсь ей, ненавижу её и жалею... Наверняка она тоже сейчас пострадала... Желая сделать мне как можно похуже. Думала выйти победительницей? "Да, я победила "великую" Марину Васильеву!" Но не тут-то было. Наверняка с нею что-нибудь случилось. - Да, так и было, - ответил Медведь на Светин вопрос и поглядел на меня. - Дина думала, что сделала это незаметно. Что всё будет выглядеть, как несчастный случай! Повезло, что шлем откатился в сторону, и ты не проломила об него голову. Ужас... В моей многострадальной голове всё это не желало укладываться. Думаю, даже Медведь не пошёл бы на это... Думаю, он бы не стал бить копьём меня в голову, хотя он бы тоже не прочь победить меня. Я заметила, что могу двигать лишь только глазами. Тело моё было всё загипсовано и неподвижно. Странно. От обычных падений с лошади такого эффекта нет. - А почему... я вся в гипсе? - еле-еле, мертвенным голосом произнесла я. Все замялись, не желая мне что-то говорить. Видно, случилось что-то ужасное. - Ну, говорите же! - хотя слова давались мне с трудом, потребовала я. Упасть в обморок мне не грозит - я итак в лежачем положении. - Дина... Она упала прямо на тебя, - неуверенно, с некой жалостью сообщил мне Медведь. В нём-то, в отличие от Дины, присутствовала человечность. Судя по всему, он бы ничего не сказал, если б я не потребовала. - И на твою лошадь, - тяжело сообщил он. Я чуть не задохнулась от переполняющих меня чувств. Ну, как так-то?! Вот сволочь! Глаза мои начали наполняться слезами, но я просто сморгнула их, проглатывая внутрь. Это же просто ужасно! Неудивительно, что у меня все кости переломаны! На специальном аппарате был слышен мой пульс. Он сильно участился. Так! Надо успокаиваться! И восстанавливать дыхание. Я сделала несколько глубоких вдохов. Вроде бы, пульс немного замедлился. - Я... слышала что-то о переливании крови, - еле, прерывисто, с остановками выдавила я. Медведь, сидя на кровати, стоящей рядом с моими носилками, вдруг опустил взгляд на свои колени. Почему его это так смутило? - Если б не переливание крови - ты бы не выжила, - мрачно сообщил он, подняв глаза. - И только у меня была та группа, которая нужна. Медведь?! Это ему я обязана своей жизнью? Он вызвался меня спасти? Кажется, я сейчас потеряю сознание от избытка эмоций и потрясений! - Но почему? - слабо спросила я. - Почему ты вообще пришёл сюда? Зачем пришёл меня навестить? - Ну... - он замялся. - Мы ведь никогда не были врагами... Да я ещё и к Ромке приходил. К Ромке... Настоящий друг. Сбросить с седла - было всего лишь заданием, и Медведь только выполнил его. Но он от этого не стал бесчеловечным и посетил своего приятеля в больнице. Человечность - вот одна из черт, которая отличает Медведя от других моих конкурентов вроде Дины. Да, он хотел растоптать меня на рыцарском поле, но там таковы условия - или ты его, или он тебя. Но при этом нельзя переходить к приёмам, которые могут нанести серьёзную травму, а тем более - лишить жизни. То есть, примерно к таким, что использовала Дина. А то, что он пришёл ко мне - как девушке, даже льстит. Мы с ним всегда конкурировали, а тут - он оказал мне знак поддержки и даже спас мою жизнь. Это я очень ценю. Но что-то сейчас он уж очень смущённый для крутого парня. - Спасибо, - сказала я через силу и с трудом улыбнулась ему. - Я оценила твой жест, - Медведь посмотрел мне в глаза. - И... мне... нравятся... наши с тобой перепалки... Он улыбнулся в ответ, и возник неловкий момент. Я отвела глаза. - Что ещё происходило? - Мы с Митей хотели подойти к тебе, - вспоминал Серёга. - Но её подружки преградили нам путь. Попробуй, пройди через этих толстух. Такой скандал был. - Дина тоже изрядно пострадала, - сказал Медведь. - Сама виновата - её выходка была просто идиотской. Лежит в одной из соседних палат. Мне было жаль её. И в хорошем, и в плохом смысле этого слова. Потому, что она была жалкой. И я прощу её только в том случае, если она осознает свою вину передо мной. Хотя... Возможно и в этом случае не прощу. Ей долго придётся добиваться, вымаливать моего прощения. Иначе - она от меня получит такой РЕВАНШ, что будет долго жалеть о своей злобности. Я научу её доброте и другим вечным ценностям жизни! Только вот не совсем добрым способом. Я успею придумать, каким. Но мне было интересно, как она. Чисто из любопытства, чтобы посочувствовать, да и позлорадствовать. - Ну и как там она? - Она очень сильно переломала ноги, - сообщил Авиценна. - Когда она падала на тебя, повредила их о разделявшую вас перегородку, которая уже сломана. Есть маленькая травма головы, её лягнула вами осёдланная лошадь. Смешанные эмоции. Три в одном. Хотя нет. Добавилась и четвёртая - я даже чуточку развеселилась. Правильно говорят, что лошади всё понимают и чувствуют. Можно сказать, что моя за меня немножко отомстила. - А кроме этого? - мне хотелось узнать, ограничится ли список вышеперечисленным. Надеюсь, что нет. Ну, конечно же, есть диагноз "хроническая идиотка", но он не входит в медицинские термины. - Ничего. - Жаль, - выговорила я.- Авиценна напряжённо уставился на меня. Видимо, понял, что я имею ввиду. - Ну... в смысле... её жаль... - поправилась я, надеясь, что слова мои убедительны. Хотя в принципе - мне было плевать. Мне было жаль себя и двух лошадей (и это при том, что обычно я не люблю, когда меня жалеют, считают слабой). И, конечно, друзей, которые беспокоились за меня и принесли сюда. А Медведь... Он не входит в категория "друзья", но... он тоже за меня переживал и помог мне выжить. Авиценна присел на свой стул рядом с моей кроватью, глядя на меня глубоким проницательным взглядом. - Вы не волнуйтесь. Я вас понимаю. Ведь это она вам так навредила... Так что ваша злость на неё уместна, - я кивнула ему головой. - Свои травмы она заслужила заслужила. Нечего было так нападать на вас. Ничего, как у неё заживёт, я её выпишу без освобождения от занятий. А тебя освобожу на целых две недели, да и дам подлечиться подольше. Подольше? В таком случае я могу перестать быть отличницей и отстану от Медведя по всем предметам, и он станет лучшим... Нет, он, конечно же, спас мне жизнь, но это не значит, что я перестану претендовать на звание лучшей ученицы. Я не хочу потерять его! Мой пульс участился. Медведь с озорством поглядел на меня. - Ну, твоей жизни больше ничего не угрожает, - весело сказал он. - Значит, я могу тебе сообщить, что у меня будет время дать фору твоей успеваемости. Ну вот, Медведь снова стал собой. А то я уж подумала, что над ним поработали инопланетяне - уж слишком он добр был ко мне. - Это время будет недолгим, - медленно говоря, пообещала я и поглядела на лекаря. - Доктор, постарайтесь выписать меня как можно быстрее! Он был понимающим человеком и понял всю суть ситуации. - Хорошо. Только успокойтесь. Вам нельзя волноваться. Взяв себя в руки, я сделала медленный вдох. Света взяла меня за руку. - Не беспокойся, - сказала она. - Мы с Лизой будем оставлять тебе домашнее задание, чтоб ты, когда сможешь двигаться, могла его выполнять, - Лиза - ещё одна моя подруга и соседка по комнате. Света зыркнула на Медведя. - Чтобы некоторые не думали, что Марину можно списать со счетов и не задавались. И мы будем здесь вместе практиковаться, если лекарь не против. Тот улыбнулся: - Ладно, если вы только здесь ничего не сломаете. - А я никогда не сбрасывал тебя со счетов, - сказал мне Медведь. - И не собираюсь. Тем более, в тебе течёт моя кровь. И да, с тобою приятно тягаться. Так что ещё потягаемся! - с улыбкой пообещал он и вышел из палаты. "Взаимно," - хотела сказать ему я, чувствуя ток его крови в моих жилах. Несмотря на все колкости, в Медведе было что-то, что меня притягивало. Притягивало, как магнит. Его харизматичность, остроумие и весёлость, которую было приятно слышать даже в виде насмешки. Теперь мы с Медведем были не просто похожи. Теперь в нас текла одна кровь. POV Медведя Я вышел из палаты с напускной весёлостью, но на самом деле мне было не по себе. Я перелил свою кровь Марине Васильевой... Это серьёзный шаг. И я не мог так вот просто забыть о нём. По-любому он как-нибудь скажется на нас обоих. Идя вдоль по коридору у больничных палат, я заметил, что дверь в палату Дины открыта. У Синицыной не было столько бинтов и гипсов на теле, как у Марины - забинтованными были лишь её пустая голова, левая нога - полностью загипсована (на неё ведь пришлось падение), как и частично - правая. Руки в некоторых местах были покрыты бинтами, но по крайней мере, в отличие от Марины - она могла ими двигать, равно, как и головой. Рядом с ней были Борисова, Пантелеева и ещё кто-то, чьего имени я не знал. Мелкая сошка, по-видимому. Увидев меня, Дина осклабилась: - Видел, как я уделала твою соперницу? Авось пришёл посмотреть на неё, позлорадствовать? Я был и зол на неё, и чувствовал жалость. Я-то надеялся, что она хоть как-то осознает чудовищность своего поступка. - А ты, Синицына, всё не меняешься, - грустно заметил я. Её лицо исказилось. Вот уж не знала она, что я буду её критиковать. - Ты её чуть не убила. Но именно я сохранил ей жизнь. Я ушёл, оставив её и её подруг переваривать эту информацию. Но мне нужно было срочно поделиться с кем-нибудь о том, что я "передал" Марине свою кровь. Рома. Он всё ещё здесь. Он ближе всего. Зайду-ка к нему. Я рассказал Роме о том, что мне пришлось сделать. Он, конечно же, удивился, но понял меня. Ведь я никогда не желал Марине смерти. - Да ты просто герой! - восхищённо сказал мне он. - Красавчик! И как ты после этого себя чувствовал? - Кошмарно, - признался я. - Но Авиценна быстро привёл меня в чувство. На то он и лекарь. Вообще, не знаю, как в мире обычных людей, но у волшебников состоят на работе только хорошие специалисты, которые знают всё - древнюю магию разных стран и сотни заклинаний и зелий. В нашем же институте с самого его основания стали работать потомки великого лекаря и философа Авиценны, написавшего сотни врачебных трудов вроде "Канона врачебной науки", "Поэмы о медицине", "Трактата о пульсе" и многом другом. Я уже и не помню, откуда узнал об этом. Наверное, прочитал где-то. А, может быть, просто услышал. - Ну, на то он и Авиценна, - рассудил Ромка. Задумчиво я кивнул головой. Когда я сидел на уроках, оставив Ромку отлёживаться в больнице, частенько я возвращался мыслями к Марине и переливании крови. Всё-таки то, что сегодня случилось, потрясло и меня, и весь Институт. Я слышал вокруг разговоры: - Васильева сейчас в больнице, - сказала одна девица. - Вот и прекрасно. Некому будет тут зазнаваться. Я закатил глаза. Ну, это вообще ни в какие ворота. Значит, когда я умничаю - то все только вздыхают от умиления - "такой крутой, обаятельный и общительный мальчик ещё и знает так много!" - таковы вот мысли у девушек, а когда Марина показывает свои знания, то она - невыносимая самолюбивая зазнайка (хотя... я о ней тоже так раньше помышлял, даже называл её так вслух, на что она невозмутимо отвечала, что я - самоуверенный индюк). Да, я конечно, один из примеров того, что заносчивые парни, которых все уважают, могут и хорошо учиться, но... после случившегося с Мариной это было как-то противно. И, когда меня спрашивали на Теории Заклинаний, я сказал, что не знаю ответа. Но мне за это ничего не поставили. Однако на "Магии атаки" я проявил себя по полной программе. Там нас учили превращать оборотня в человека. Конечно, не навсегда - к следующему полнолунию он снова б стал оборотнем, но... Умение всё равно полезное. Некоторых учеников наш учитель, Глазов, перевоплотил в оборотней - так нужно не только для нашего обучения, но и для тех, кого он превратил, ибо если они столкнутся с подобной ситуацией впредь, они хоть заранее будут представлять себе, каково это и, возможно, что к тому времени научатся контролировать разум, чтоб он оставался человечьим, а не становился волчьим. Но не то, чтоб контроль, а переход разума из одного состояния в другое - очень сложно остановить. А задача тех, кто оставался в своём обличьи, заключалась в том, чтоб использовать на бедных учениках такие заклятия, как Развоплощение, Атака и Дезориентация. Одним из лже-оборотней был друг Марины - Митян. Его я только Развоплотил, но Глазов вновь превратил его в оборотня, так как Митя пробыл им уж слишком мало. Чтобы его не трогать, я переключился на Трофимова - он не был другом ни мне, ни Васильевой - и одной из приятельниц Дины Синицыной. Дезориентировал. Атаковал. И не только их. В общем, у меня всё прошло отлично. Я хорошо показал свои умения и то, что я смогу постоять за себя (а, может быть и не только) в случае опасности. У Костяна вышло не хуже. Он тоже довольно-таки силён в практике, хоть не отличник по части теории. Лже-оборотнями занималась большая часть курса, некоторым же оставалось лишь только в основном сидеть и наблюдать. Например, Свете и Лизе - подругам Марины. Краем глаза я видел, что кое-что они всё-таки сделали, но что именно - Дезориентацию? Атаку? Я не знал, ибо в тот момент перевоплощал одного из "волков", которому уже изрядно досталось, обратно в человека. После урока все, кто были превращены отправились в больничное крыло. Некоторые не могли этого сделать сами, и им помогли. Например, Мите помогли Света и Лиза - в него три раза попали заклятием Дезориентации, которое делает зрение мутным, и после него перестаёшь видеть перед собой. Некоторым повезло ещё меньше - у них текла кровь. Именно из тех мест, куда попадало заклинание Атаки. Я чувствовал себя виновным за нескольких из людей. Но что уж поделаешь, "Магия Атаки" - жестокий предмет, где почти каждого занятия кто-нибудь да страдает и идёт в медпункт к Авиценне. Несмотря на своё чувство вины, я не пошёл туда. Ведь если я туда пойду - меня в любом случае потянет зайти к Марине Васильевой. А я не хотел бы её тревожить. Да и что я там ей скажу? Какой я молодец и как хорошо проявил себя на уроке? Это она расценит как вредность и поскорее захочет выписаться. А нужно, чтобы она вылечилась до конца. Вечером, в конце дня, с рассказал Костику, что навещал вовсе не только Рому. Он удивился, что я не только был за Марину в её сражении с Диной, но и ещё навестил свою умирающую извечную соперницу. Но, как и Рома, он меня понял и с одобрением отнёсся к тому, что я послужил донором её крови. Костя и Рома - они никогда почти не общались с Мариной, ибо они - мои друзья, однако они, как и я, не желали ей смерти и были восторженны моим поступком. Однако я им поведал о нём вовсе не ради восторга. Во мне и Марине теперь течёт единая кровь... Это волнующе... Я вспомнил цитату из книги Киплинга "Маугли" - "Мы с тобой одной крови" и усмехнулся. Ибо теперь у меня и Марины общего ещё больше. Глава 2. Единая кровь. Pov Марины. Какое-то время я была словно бы в забытье, но сейчас чувствовала, что пробуждаюсь. Я видела перед собой какие-то знаки, видения, но я не запомнила их и не думаю, что них вообще был какой-то смысл. Скорее всего, эти знаки - всего лишь следствие удара копьём и моей потери сознания. Поэтому я не придала им значения. Скоро я начала слышать какие-то голоса. Они слышались смутно, и я подолгу не разбирала их и не осознавала то, кому они могут принадлежать. Но по мере того, как сознание приходило в норму, я стала определять голоса гораздо лучше. - Если б не переливание крови - она была бы мертва, - первая фраза, которую я расслышала относительно чётко. Кажется, её произнёс Авиценна, наш институтский лекарь. - Шлем упал с неё, и она ударилась головой, - сокрушался Митя. Я внутренне ужаснулась. Ничего себе! Неудивительно, что голова не просто болит, а как будто трещит от боли!Я с трудом открыла глаза и ощупала голову. Она почти вся была в гипсе. Кое-где можно было нащупать бинты. Я огляделась и обнаружила, что лежу в кровати, будучи почти полностью загипсованной. В палате были, за исключением лекаря: Митя, Серёга, Света и Медведь. Митя, Серёжа и Света... Их присутствие согревало мне душу. Они всегда сопереживали мне и поддерживали меня в трудную минуту. Но вот Медведь... Его присутствие меня удивило. С чего он вдруг вызвался меня посетить? - А Дина специально ведь сняла с неё шлем? - спросила Света. - Она ж на неё упала. Это известие поразило меня в самое сердце. Ну и сволочь же эта Дина! Неудивительно, что моя голова сейчас словно ватная! Я ведь могла и вообще проломить её! Что же я сделала этой Дине такого, что она меня чуть не убила?! На протяжении нескольких лет у нас с ней происходило немало неприятных ситуаций. Дина - она, как и я, стремилась быть во всём первой, успешной, красивой... Но её, мягко сказать, полнота, мешала её красоте. Дина использовала заклинания, чтоб похудеть. Но они все давали побочный эффект - либо лицо и всё тело обретали зелёный цвет, либо везде появлялись гнойные прыщи, так что заклинания приходилось отзывать, а побочные эффекты - лечить у Авиценны. Похудеть же за счёт собственной воли у Дины не получалось. Дина не слишком любила учиться, в отличие от меня и завидовала тому, как мне всё удаётся в учёбе. Правда, всё - это преувеличенно сказано. Я любила далеко не все институтские предметы, да и некоторые задания выполняла "спустя рукава", однако я была абсолютной отличницей. При этом я вовсе не была зацикленной на уроках, что привлекало внимание парней. Просто мне нравилось быть первой. Иногда я, признаю, была ироничной занудой, но это вовсе не в плане зацикленности на учёбе. И многим нравилось то, как я хорошо учусь, но без всякого фанатизма. Да, многие знания мне были весьма интересны, однако... Как называется, "ботаном" я не была. Некоторым парням я была интересна, как девушка, и они всячески пытались добиться моей симпатии и пригласить меня на свидание. Дину же на свидания никто не приглашал (а если и приглашал, то мне об этом ничего не известно), и она всячески старалась испортить мои отношения с противоположным полом, привлекая моих завистников к этому. Порой им удавалось задуманное, но иной раз и нет. Сейчас я в романтическом плане была абсолютно свободной. И это не совсем из-за Дины. Просто мне хотелось отдохнуть от всех амурно-любовных дел и всецело погружаться в те повседневные дела, что я люблю - рыцарские сражения, магические теории и практики. А Дина... Она словно чёрная дыра... Она впитывает в себя всё, что касается меня, не может отпустить, злится и погрязает в своей чёрной ненависти и зависти. Я просто поражаюсь ей, ненавижу её и жалею... Наверняка она тоже сейчас пострадала... Желая сделать мне как можно похуже. Думала выйти победительницей? "Да, я победила "великую" Марину Васильеву!" Но не тут-то было. Наверняка с нею что-нибудь случилось. - Да, так и было, - ответил Медведь на Светин вопрос и поглядел на меня. - Дина думала, что сделала это незаметно. Что всё будет выглядеть, как несчастный случай! Повезло, что шлем откатился в сторону, и ты не проломила об него голову. Ужас... В моей многострадальной голове всё это не желало укладываться. Думаю, даже Медведь не пошёл бы на это... Думаю, он бы не стал бить копьём меня в голову, хотя он бы тоже не прочь победить меня. Я заметила, что могу двигать лишь только глазами. Тело моё было всё загипсовано и неподвижно. Странно. От обычных падений с лошади такого эффекта нет. - А почему... я вся в гипсе? - еле-еле, мертвенным голосом произнесла я. Все замялись, не желая мне что-то говорить. Видно, случилось что-то ужасное. - Ну, говорите же! - хотя слова давались мне с трудом, потребовала я. Упасть в обморок мне не грозит - я итак в лежачем положении. - Дина... Она упала прямо на тебя, - неуверенно, с некой жалостью сообщил мне Медведь. В нём-то, в отличие от Дины, присутствовала человечность. Судя по всему, он бы ничего не сказал, если б я не потребовала. - И на твою лошадь, - тяжело сообщил он. Я чуть не задохнулась от переполняющих меня чувств. Ну, как так-то?! Вот сволочь! Глаза мои начали наполняться слезами, но я просто сморгнула их, проглатывая внутрь. Это же просто ужасно! Неудивительно, что у меня все кости переломаны! На специальном аппарате был слышен мой пульс. Он сильно участился. Так! Надо успокаиваться! И восстанавливать дыхание. Я сделала несколько глубоких вдохов. Вроде бы, пульс немного замедлился. - Я... слышала что-то о переливании крови, - еле, прерывисто, с остановками выдавила я. Медведь, сидя на кровати, стоящей рядом с моими носилками, вдруг опустил взгляд на свои колени. Почему его это так смутило? - Если б не переливание крови - ты бы не выжила, - мрачно сообщил он, подняв глаза. - И только у меня была та группа, которая нужна. Медведь?! Это ему я обязана своей жизнью? Он вызвался меня спасти? Кажется, я сейчас потеряю сознание от избытка эмоций и потрясений! - Но почему? - слабо спросила я. - Почему ты вообще пришёл сюда? Зачем пришёл меня навестить? - Ну... - он замялся. - Мы ведь никогда не были врагами... Да я ещё и к Ромке приходил. К Ромке... Настоящий друг. Сбросить с седла - было всего лишь заданием, и Медведь только выполнил его. Но он от этого не стал бесчеловечным и посетил своего приятеля в больнице. Человечность - вот одна из черт, которая отличает Медведя от других моих конкурентов вроде Дины. Да, он хотел растоптать меня на рыцарском поле, но там таковы условия - или ты его, или он тебя. Но при этом нельзя переходить к приёмам, которые могут нанести серьёзную травму, а тем более - лишить жизни. То есть, примерно к таким, что использовала Дина. А то, что он пришёл ко мне - как девушке, даже льстит. Мы с ним всегда конкурировали, а тут - он оказал мне знак поддержки и даже спас мою жизнь. Это я очень ценю. Но что-то сейчас он уж очень смущённый для крутого парня. - Спасибо, - сказала я через силу и с трудом улыбнулась ему. - Я оценила твой жест, - Медведь посмотрел мне в глаза. - И... мне... нравятся... наши с тобой перепалки... Он улыбнулся в ответ, и возник неловкий момент. Я отвела глаза. - Что ещё происходило? - Мы с Митей хотели подойти к тебе, - вспоминал Серёга. - Но её подружки преградили нам путь. Попробуй, пройди через этих толстух. Такой скандал был. - Дина тоже изрядно пострадала, - сказал Медведь. - Сама виновата - её выходка была просто идиотской. Лежит в одной из соседних палат. Мне было жаль её. И в хорошем, и в плохом смысле этого слова. Потому, что она была жалкой. И я прощу её только в том случае, если она осознает свою вину передо мной. Хотя... Возможно и в этом случае не прощу. Ей долго придётся добиваться, вымаливать моего прощения. Иначе - она от меня получит такой РЕВАНШ, что будет долго жалеть о своей злобности. Я научу её доброте и другим вечным ценностям жизни! Только вот не совсем добрым способом. Я успею придумать, каким. Но мне было интересно, как она. Чисто из любопытства, чтобы посочувствовать, да и позлорадствовать. - Ну и как там она? - Она очень сильно переломала ноги, - сообщил Авиценна. - Когда она падала на тебя, повредила их о разделявшую вас перегородку, которая уже сломана. Есть маленькая травма головы, её лягнула вами осёдланная лошадь. Смешанные эмоции. Три в одном. Хотя нет. Добавилась и четвёртая - я даже чуточку развеселилась. Правильно говорят, что лошади всё понимают и чувствуют. Можно сказать, что моя за меня немножко отомстила. - А кроме этого? - мне хотелось узнать, ограничится ли список вышеперечисленным. Надеюсь, что нет. Ну, конечно же, есть диагноз "хроническая идиотка", но он не входит в медицинские термины. - Ничего. - Жаль, - выговорила я.- Авиценна напряжённо уставился на меня. Видимо, понял, что я имею ввиду. - Ну... в смысле... её жаль... - поправилась я, надеясь, что слова мои убедительны. Хотя в принципе - мне было плевать. Мне было жаль себя и двух лошадей (и это при том, что обычно я не люблю, когда меня жалеют, считают слабой). И, конечно, друзей, которые беспокоились за меня и принесли сюда. А Медведь... Он не входит в категория "друзья", но... он тоже за меня переживал и помог мне выжить. Авиценна присел на свой стул рядом с моей кроватью, глядя на меня глубоким проницательным взглядом. - Вы не волнуйтесь. Я вас понимаю. Ведь это она вам так навредила... Так что ваша злость на неё уместна, - я кивнула ему головой. - Свои травмы она заслужила заслужила. Нечего было так нападать на вас. Ничего, как у неё заживёт, я её выпишу без освобождения от занятий. А тебя освобожу на целых две недели, да и дам подлечиться подольше. Подольше? В таком случае я могу перестать быть отличницей и отстану от Медведя по всем предметам, и он станет лучшим... Нет, он, конечно же, спас мне жизнь, но это не значит, что я перестану претендовать на звание лучшей ученицы. Я не хочу потерять его! Мой пульс участился. Медведь с озорством поглядел на меня. - Ну, твоей жизни больше ничего не угрожает, - весело сказал он. - Значит, я могу тебе сообщить, что у меня будет время дать фору твоей успеваемости. Ну вот, Медведь снова стал собой. А то я уж подумала, что над ним поработали инопланетяне - уж слишком он добр был ко мне. - Это время будет недолгим, - медленно говоря, пообещала я и поглядела на лекаря. - Доктор, постарайтесь выписать меня как можно быстрее! Он был понимающим человеком и понял всю суть ситуации. - Хорошо. Только успокойтесь. Вам нельзя волноваться. Взяв себя в руки, я сделала медленный вдох. Света взяла меня за руку. - Не беспокойся, - сказала она. - Мы с Лизой будем оставлять тебе домашнее задание, чтоб ты, когда сможешь двигаться, могла его выполнять, - Лиза - ещё одна моя подруга и соседка по комнате. Света зыркнула на Медведя. - Чтобы некоторые не думали, что Марину можно списать со счетов и не задавались. И мы будем здесь вместе практиковаться, если лекарь не против. Тот улыбнулся: - Ладно, если вы только здесь ничего не сломаете. - А я никогда не сбрасывал тебя со счетов, - сказал мне Медведь. - И не собираюсь. Тем более, в тебе течёт моя кровь. И да, с тобою приятно тягаться. Так что ещё потягаемся! - с улыбкой пообещал он и вышел из палаты. "Взаимно," - хотела сказать ему я, чувствуя ток его крови в моих жилах. Несмотря на все колкости, в Медведе было что-то, что меня притягивало. Притягивало, как магнит. Его харизматичность, остроумие и весёлость, которую было приятно слышать даже в виде насмешки. Теперь мы с Медведем были не просто похожи. Теперь в нас текла одна кровь. POV Медведя Я вышел из палаты с напускной весёлостью, но на самом деле мне было не по себе. Я перелил свою кровь Марине Васильевой... Это серьёзный шаг. И я не мог так вот просто забыть о нём. По-любому он как-нибудь скажется на нас обоих. Идя вдоль по коридору у больничных палат, я заметил, что дверь в палату Дины открыта. У Синицыной не было столько бинтов и гипсов на теле, как у Марины - забинтованными были лишь её пустая голова, левая нога - полностью загипсована (на неё ведь пришлось падение), как и частично - правая. Руки в некоторых местах были покрыты бинтами, но по крайней мере, в отличие от Марины - она могла ими двигать, равно, как и головой. Рядом с ней были Борисова, Пантелеева и ещё кто-то, чьего имени я не знал. Мелкая сошка, по-видимому. Увидев меня, Дина осклабилась: - Видел, как я уделала твою соперницу? Авось пришёл посмотреть на неё, позлорадствовать? Я был и зол на неё, и чувствовал жалость. Я-то надеялся, что она хоть как-то осознает чудовищность своего поступка. - А ты, Синицына, всё не меняешься, - грустно заметил я. Её лицо исказилось. Вот уж не знала она, что я буду её критиковать. - Ты её чуть не убила. Но именно я сохранил ей жизнь. Я ушёл, оставив её и её подруг переваривать эту информацию. Но мне нужно было срочно поделиться с кем-нибудь о том, что я "передал" Марине свою кровь. Рома. Он всё ещё здесь. Он ближе всего. Зайду-ка к нему. Я рассказал Роме о том, что мне пришлось сделать. Он, конечно же, удивился, но понял меня. Ведь я никогда не желал Марине смерти. - Да ты просто герой! - восхищённо сказал мне он. - Красавчик! И как ты после этого себя чувствовал? - Кошмарно, - признался я. - Но Авиценна быстро привёл меня в чувство. На то он и лекарь. Вообще, не знаю, как в мире обычных людей, но у волшебников состоят на работе только хорошие специалисты, которые знают всё - древнюю магию разных стран и сотни заклинаний и зелий. В нашем же институте с самого его основания стали работать потомки великого лекаря и философа Авиценны, написавшего сотни врачебных трудов вроде "Канона врачебной науки", "Поэмы о медицине", "Трактата о пульсе" и многом другом. Я уже и не помню, откуда узнал об этом. Наверное, прочитал где-то. А, может быть, просто услышал. - Ну, на то он и Авиценна, - рассудил Ромка. Задумчиво я кивнул головой. Когда я сидел на уроках, оставив Ромку отлёживаться в больнице, частенько я возвращался мыслями к Марине и переливании крови. Всё-таки то, что сегодня случилось, потрясло и меня, и весь Институт. Я слышал вокруг разговоры: - Васильева сейчас в больнице, - сказала одна девица. - Вот и прекрасно. Некому будет тут зазнаваться. Я закатил глаза. Ну, это вообще ни в какие ворота. Значит, когда я умничаю - то все только вздыхают от умиления - "такой крутой, обаятельный и общительный мальчик ещё и знает так много!" - таковы вот мысли у девушек, а когда Марина показывает свои знания, то она - невыносимая самолюбивая зазнайка (хотя... я о ней тоже так раньше помышлял, даже называл её так вслух, на что она невозмутимо отвечала, что я - самоуверенный индюк). Да, я конечно, один из примеров того, что заносчивые парни, которых все уважают, могут и хорошо учиться, но... после случившегося с Мариной это было как-то противно. И, когда меня спрашивали на Теории Заклинаний, я сказал, что не знаю ответа. Но мне за это ничего не поставили. Однако на "Магии атаки" я проявил себя по полной программе. Там нас учили превращать оборотня в человека. Конечно, не навсегда - к следующему полнолунию он снова б стал оборотнем, но... Умение всё равно полезное. Некоторых учеников наш учитель, Глазов, перевоплотил в оборотней - так нужно не только для нашего обучения, но и для тех, кого он превратил, ибо если они столкнутся с подобной ситуацией впредь, они хоть заранее будут представлять себе, каково это и, возможно, что к тому времени научатся контролировать разум, чтоб он оставался человечьим, а не становился волчьим. Но не то, чтоб контроль, а переход разума из одного состояния в другое - очень сложно остановить. А задача тех, кто оставался в своём обличьи, заключалась в том, чтоб использовать на бедных учениках такие заклятия, как Развоплощение, Атака и Дезориентация. Одним из лже-оборотней был друг Марины - Митян. Его я только Развоплотил, но Глазов вновь превратил его в оборотня, так как Митя пробыл им уж слишком мало. Чтобы его не трогать, я переключился на Трофимова - он не был другом ни мне, ни Васильевой - и одной из приятельниц Дины Синицыной. Дезориентировал. Атаковал. И не только их. В общем, у меня всё прошло отлично. Я хорошо показал свои умения и то, что я смогу постоять за себя (а, может быть и не только) в случае опасности. У Костяна вышло не хуже. Он тоже довольно-таки силён в практике, хоть не отличник по части теории. Лже-оборотнями занималась большая часть курса, некоторым же оставалось лишь только в основном сидеть и наблюдать. Например, Свете и Лизе - подругам Марины. Краем глаза я видел, что кое-что они всё-таки сделали, но что именно - Дезориентацию? Атаку? Я не знал, ибо в тот момент перевоплощал одного из "волков", которому уже изрядно досталось, обратно в человека. После урока все, кто были превращены отправились в больничное крыло. Некоторые не могли этого сделать сами, и им помогли. Например, Мите помогли Света и Лиза - в него три раза попали заклятием Дезориентации, которое делает зрение мутным, и после него перестаёшь видеть перед собой. Некоторым повезло ещё меньше - у них текла кровь. Именно из тех мест, куда попадало заклинание Атаки. Я чувствовал себя виновным за нескольких из людей. Но что уж поделаешь, "Магия Атаки" - жестокий предмет, где почти каждого занятия кто-нибудь да страдает и идёт в медпункт к Авиценне. Несмотря на своё чувство вины, я не пошёл туда. Ведь если я туда пойду - меня в любом случае потянет зайти к Марине Васильевой. А я не хотел бы её тревожить. Да и что я там ей скажу? Какой я молодец и как хорошо проявил себя на уроке? Это она расценит как вредность и поскорее захочет выписаться. А нужно, чтобы она вылечилась до конца. Вечером, в конце дня, с рассказал Костику, что навещал вовсе не только Рому. Он удивился, что я не только был за Марину в её сражении с Диной, но и ещё навестил свою умирающую извечную соперницу. Но, как и Рома, он меня понял и с одобрением отнёсся к тому, что я послужил донором её крови. Костя и Рома - они никогда почти не общались с Мариной, ибо они - мои друзья, однако они, как и я, не желали ей смерти и были восторженны моим поступком. Однако я им поведал о нём вовсе не ради восторга. Во мне и Марине теперь течёт единая кровь... Это волнующе... Я вспомнил цитату из книги Киплинга "Маугли" - "Мы с тобой одной крови" и усмехнулся. Ибо теперь у меня и Марины общего ещё больше. Глава 2. Единая кровь. Pov Марины. Какое-то время я была словно бы в забытье, но сейчас чувствовала, что пробуждаюсь. Я видела перед собой какие-то знаки, видения, но я не запомнила их и не думаю, что них вообще был какой-то смысл. Скорее всего, эти знаки - всего лишь следствие удара копьём и моей потери сознания. Поэтому я не придала им значения. Скоро я начала слышать какие-то голоса. Они слышались смутно, и я подолгу не разбирала их и не осознавала то, кому они могут принадлежать. Но по мере того, как сознание приходило в норму, я стала определять голоса гораздо лучше. - Если б не переливание крови - она была бы мертва, - первая фраза, которую я расслышала относительно чётко. Кажется, её произнёс Авиценна, наш институтский лекарь. - Шлем упал с неё, и она ударилась головой, - сокрушался Митя. Я внутренне ужаснулась. Ничего себе! Неудивительно, что голова не просто болит, а как будто трещит от боли!Я с трудом открыла глаза и ощупала голову. Она почти вся была в гипсе. Кое-где можно было нащупать бинты. Я огляделась и обнаружила, что лежу в кровати, будучи почти полностью загипсованной. В палате были, за исключением лекаря: Митя, Серёга, Света и Медведь. Митя, Серёжа и Света... Их присутствие согревало мне душу. Они всегда сопереживали мне и поддерживали меня в трудную минуту. Но вот Медведь... Его присутствие меня удивило. С чего он вдруг вызвался меня посетить? - А Дина специально ведь сняла с неё шлем? - спросила Света. - Она ж на неё упала. Это известие поразило меня в самое сердце. Ну и сволочь же эта Дина! Неудивительно, что моя голова сейчас словно ватная! Я ведь могла и вообще проломить её! Что же я сделала этой Дине такого, что она меня чуть не убила?! На протяжении нескольких лет у нас с ней происходило немало неприятных ситуаций. Дина - она, как и я, стремилась быть во всём первой, успешной, красивой... Но её, мягко сказать, полнота, мешала её красоте. Дина использовала заклинания, чтоб похудеть. Но они все давали побочный эффект - либо лицо и всё тело обретали зелёный цвет, либо везде появлялись гнойные прыщи, так что заклинания приходилось отзывать, а побочные эффекты - лечить у Авиценны. Похудеть же за счёт собственной воли у Дины не получалось. Дина не слишком любила учиться, в отличие от меня и завидовала тому, как мне всё удаётся в учёбе. Правда, всё - это преувеличенно сказано. Я любила далеко не все институтские предметы, да и некоторые задания выполняла "спустя рукава", однако я была абсолютной отличницей. При этом я вовсе не была зацикленной на уроках, что привлекало внимание парней. Просто мне нравилось быть первой. Иногда я, признаю, была ироничной занудой, но это вовсе не в плане зацикленности на учёбе. И многим нравилось то, как я хорошо учусь, но без всякого фанатизма. Да, многие знания мне были весьма интересны, однако... Как называется, "ботаном" я не была. Некоторым парням я была интересна, как девушка, и они всячески пытались добиться моей симпатии и пригласить меня на свидание. Дину же на свидания никто не приглашал (а если и приглашал, то мне об этом ничего не известно), и она всячески старалась испортить мои отношения с противоположным полом, привлекая моих завистников к этому. Порой им удавалось задуманное, но иной раз и нет. Сейчас я в романтическом плане была абсолютно свободной. И это не совсем из-за Дины. Просто мне хотелось отдохнуть от всех амурно-любовных дел и всецело погружаться в те повседневные дела, что я люблю - рыцарские сражения, магические теории и практики. А Дина... Она словно чёрная дыра... Она впитывает в себя всё, что касается меня, не может отпустить, злится и погрязает в своей чёрной ненависти и зависти. Я просто поражаюсь ей, ненавижу её и жалею... Наверняка она тоже сейчас пострадала... Желая сделать мне как можно похуже. Думала выйти победительницей? "Да, я победила "великую" Марину Васильеву!" Но не тут-то было. Наверняка с нею что-нибудь случилось. - Да, так и было, - ответил Медведь на Светин вопрос и поглядел на меня. - Дина думала, что сделала это незаметно. Что всё будет выглядеть, как несчастный случай! Повезло, что шлем откатился в сторону, и ты не проломила об него голову. Ужас... В моей многострадальной голове всё это не желало укладываться. Думаю, даже Медведь не пошёл бы на это... Думаю, он бы не стал бить копьём меня в голову, хотя он бы тоже не прочь победить меня. Я заметила, что могу двигать лишь только глазами. Тело моё было всё загипсовано и неподвижно. Странно. От обычных падений с лошади такого эффекта нет. - А почему... я вся в гипсе? - еле-еле, мертвенным голосом произнесла я. Все замялись, не желая мне что-то говорить. Видно, случилось что-то ужасное. - Ну, говорите же! - хотя слова давались мне с трудом, потребовала я. Упасть в обморок мне не грозит - я итак в лежачем положении. - Дина... Она упала прямо на тебя, - неуверенно, с некой жалостью сообщил мне Медведь. В нём-то, в отличие от Дины, присутствовала человечность. Судя по всему, он бы ничего не сказал, если б я не потребовала. - И на твою лошадь, - тяжело сообщил он. Я чуть не задохнулась от переполняющих меня чувств. Ну, как так-то?! Вот сволочь! Глаза мои начали наполняться слезами, но я просто сморгнула их, проглатывая внутрь. Это же просто ужасно! Неудивительно, что у меня все кости переломаны! На специальном аппарате был слышен мой пульс. Он сильно участился. Так! Надо успокаиваться! И восстанавливать дыхание. Я сделала несколько глубоких вдохов. Вроде бы, пульс немного замедлился. - Я... слышала что-то о переливании крови, - еле, прерывисто, с остановками выдавила я. Медведь, сидя на кровати, стоящей рядом с моими носилками, вдруг опустил взгляд на свои колени. Почему его это так смутило? - Если б не переливание крови - ты бы не выжила, - мрачно сообщил он, подняв глаза. - И только у меня была та группа, которая нужна. Медведь?! Это ему я обязана своей жизнью? Он вызвался меня спасти? Кажется, я сейчас потеряю сознание от избытка эмоций и потрясений! - Но почему? - слабо спросила я. - Почему ты вообще пришёл сюда? Зачем пришёл меня навестить? - Ну... - он замялся. - Мы ведь никогда не были врагами... Да я ещё и к Ромке приходил. К Ромке... Настоящий друг. Сбросить с седла - было всего лишь заданием, и Медведь только выполнил его. Но он от этого не стал бесчеловечным и посетил своего приятеля в больнице. Человечность - вот одна из черт, которая отличает Медведя от других моих конкурентов вроде Дины. Да, он хотел растоптать меня на рыцарском поле, но там таковы условия - или ты его, или он тебя. Но при этом нельзя переходить к приёмам, которые могут нанести серьёзную травму, а тем более - лишить жизни. То есть, примерно к таким, что использовала Дина. А то, что он пришёл ко мне - как девушке, даже льстит. Мы с ним всегда конкурировали, а тут - он оказал мне знак поддержки и даже спас мою жизнь. Это я очень ценю. Но что-то сейчас он уж очень смущённый для крутого парня. - Спасибо, - сказала я через силу и с трудом улыбнулась ему. - Я оценила твой жест, - Медведь посмотрел мне в глаза. - И... мне... нравятся... наши с тобой перепалки... Он улыбнулся в ответ, и возник неловкий момент. Я отвела глаза. - Что ещё происходило? - Мы с Митей хотели подойти к тебе, - вспоминал Серёга. - Но её подружки преградили нам путь. Попробуй, пройди через этих толстух. Такой скандал был. - Дина тоже изрядно пострадала, - сказал Медведь. - Сама виновата - её выходка была просто идиотской. Лежит в одной из соседних палат. Мне было жаль её. И в хорошем, и в плохом смысле этого слова. Потому, что она была жалкой. И я прощу её только в том случае, если она осознает свою вину передо мной. Хотя... Возможно и в этом случае не прощу. Ей долго придётся добиваться, вымаливать моего прощения. Иначе - она от меня получит такой РЕВАНШ, что будет долго жалеть о своей злобности. Я научу её доброте и другим вечным ценностям жизни! Только вот не совсем добрым способом. Я успею придумать, каким. Но мне было интересно, как она. Чисто из любопытства, чтобы посочувствовать, да и позлорадствовать. - Ну и как там она? - Она очень сильно переломала ноги, - сообщил Авиценна. - Когда она падала на тебя, повредила их о разделявшую вас перегородку, которая уже сломана. Есть маленькая травма головы, её лягнула вами осёдланная лошадь. Смешанные эмоции. Три в одном. Хотя нет. Добавилась и четвёртая - я даже чуточку развеселилась. Правильно говорят, что лошади всё понимают и чувствуют. Можно сказать, что моя за меня немножко отомстила. - А кроме этого? - мне хотелось узнать, ограничится ли список вышеперечисленным. Надеюсь, что нет. Ну, конечно же, есть диагноз "хроническая идиотка", но он не входит в медицинские термины. - Ничего. - Жаль, - выговорила я.- Авиценна напряжённо уставился на меня. Видимо, понял, что я имею ввиду. - Ну... в смысле... её жаль... - поправилась я, надеясь, что слова мои убедительны. Хотя в принципе - мне было плевать. Мне было жаль себя и двух лошадей (и это при том, что обычно я не люблю, когда меня жалеют, считают слабой). И, конечно, друзей, которые беспокоились за меня и принесли сюда. А Медведь... Он не входит в категория "друзья", но... он тоже за меня переживал и помог мне выжить. Авиценна присел на свой стул рядом с моей кроватью, глядя на меня глубоким проницательным взглядом. - Вы не волнуйтесь. Я вас понимаю. Ведь это она вам так навредила... Так что ваша злость на неё уместна, - я кивнула ему головой. - Свои травмы она заслужила заслужила. Нечего было так нападать на вас. Ничего, как у неё заживёт, я её выпишу без освобождения от занятий. А тебя освобожу на целых две недели, да и дам подлечиться подольше. Подольше? В таком случае я могу перестать быть отличницей и отстану от Медведя по всем предметам, и он станет лучшим... Нет, он, конечно же, спас мне жизнь, но это не значит, что я перестану претендовать на звание лучшей ученицы. Я не хочу потерять его! Мой пульс участился. Медведь с озорством поглядел на меня. - Ну, твоей жизни больше ничего не угрожает, - весело сказал он. - Значит, я могу тебе сообщить, что у меня будет время дать фору твоей успеваемости. Ну вот, Медведь снова стал собой. А то я уж подумала, что над ним поработали инопланетяне - уж слишком он добр был ко мне. - Это время будет недолгим, - медленно говоря, пообещала я и поглядела на лекаря. - Доктор, постарайтесь выписать меня как можно быстрее! Он был понимающим человеком и понял всю суть ситуации. - Хорошо. Только успокойтесь. Вам нельзя волноваться. Взяв себя в руки, я сделала медленный вдох. Света взяла меня за руку. - Не беспокойся, - сказала она. - Мы с Лизой будем оставлять тебе домашнее задание, чтоб ты, когда сможешь двигаться, могла его выполнять, - Лиза - ещё одна моя подруга и соседка по комнате. Света зыркнула на Медведя. - Чтобы некоторые не думали, что Марину можно списать со счетов и не задавались. И мы будем здесь вместе практиковаться, если лекарь не против. Тот улыбнулся: - Ладно, если вы только здесь ничего не сломаете. - А я никогда не сбрасывал тебя со счетов, - сказал мне Медведь. - И не собираюсь. Тем более, в тебе течёт моя кровь. И да, с тобою приятно тягаться. Так что ещё потягаемся! - с улыбкой пообещал он и вышел из палаты. "Взаимно," - хотела сказать ему я, чувствуя ток его крови в моих жилах. Несмотря на все колкости, в Медведе было что-то, что меня притягивало. Притягивало, как магнит. Его харизматичность, остроумие и весёлость, которую было приятно слышать даже в виде насмешки. Теперь мы с Медведем были не просто похожи. Теперь в нас текла одна кровь. POV Медведя Я вышел из палаты с напускной весёлостью, но на самом деле мне было не по себе. Я перелил свою кровь Марине Васильевой... Это серьёзный шаг. И я не мог так вот просто забыть о нём. По-любому он как-нибудь скажется на нас обоих. Идя вдоль по коридору у больничных палат, я заметил, что дверь в палату Дины открыта. У Синицыной не было столько бинтов и гипсов на теле, как у Марины - забинтованными были лишь её пустая голова, левая нога - полностью загипсована (на неё ведь пришлось падение), как и частично - правая. Руки в некоторых местах были покрыты бинтами, но по крайней мере, в отличие от Марины - она могла ими двигать, равно, как и головой. Рядом с ней были Борисова, Пантелеева и ещё кто-то, чьего имени я не знал. Мелкая сошка, по-видимому. Увидев меня, Дина осклабилась: - Видел, как я уделала твою соперницу? Авось пришёл посмотреть на неё, позлорадствовать? Я был и зол на неё, и чувствовал жалость. Я-то надеялся, что она хоть как-то осознает чудовищность своего поступка. - А ты, Синицына, всё не меняешься, - грустно заметил я. Её лицо исказилось. Вот уж не знала она, что я буду её критиковать. - Ты её чуть не убила. Но именно я сохранил ей жизнь. Я ушёл, оставив её и её подруг переваривать эту информацию. Но мне нужно было срочно поделиться с кем-нибудь о том, что я "передал" Марине свою кровь. Рома. Он всё ещё здесь. Он ближе всего. Зайду-ка к нему. Я рассказал Роме о том, что мне пришлось сделать. Он, конечно же, удивился, но понял меня. Ведь я никогда не желал Марине смерти. - Да ты просто герой! - восхищённо сказал мне он. - Красавчик! И как ты после этого себя чувствовал? - Кошмарно, - признался я. - Но Авиценна быстро привёл меня в чувство. На то он и лекарь. Вообще, не знаю, как в мире обычных людей, но у волшебников состоят на работе только хорошие специалисты, которые знают всё - древнюю магию разных стран и сотни заклинаний и зелий. В нашем же институте с самого его основания стали работать потомки великого лекаря и философа Авиценны, написавшего сотни врачебных трудов вроде "Канона врачебной науки", "Поэмы о медицине", "Трактата о пульсе" и многом другом. Я уже и не помню, откуда узнал об этом. Наверное, прочитал где-то. А, может быть, просто услышал. - Ну, на то он и Авиценна, - рассудил Ромка. Задумчиво я кивнул головой. Когда я сидел на уроках, оставив Ромку отлёживаться в больнице, частенько я возвращался мыслями к Марине и переливании крови. Всё-таки то, что сегодня случилось, потрясло и меня, и весь Институт. Я слышал вокруг разговоры: - Васильева сейчас в больнице, - сказала одна девица. - Вот и прекрасно. Некому будет тут зазнаваться. Я закатил глаза. Ну, это вообще ни в какие ворота. Значит, когда я умничаю - то все только вздыхают от умиления - "такой крутой, обаятельный и общительный мальчик ещё и знает так много!" - таковы вот мысли у девушек, а когда Марина показывает свои знания, то она - невыносимая самолюбивая зазнайка (хотя... я о ней тоже так раньше помышлял, даже называл её так вслух, на что она невозмутимо отвечала, что я - самоуверенный индюк). Да, я конечно, один из примеров того, что заносчивые парни, которых все уважают, могут и хорошо учиться, но... после случившегося с Мариной это было как-то противно. И, когда меня спрашивали на Теории Заклинаний, я сказал, что не знаю ответа. Но мне за это ничего не поставили. Однако на "Магии атаки" я проявил себя по полной программе. Там нас учили превращать оборотня в человека. Конечно, не навсегда - к следующему полнолунию он снова б стал оборотнем, но... Умение всё равно полезное. Некоторых учеников наш учитель, Глазов, перевоплотил в оборотней - так нужно не только для нашего обучения, но и для тех, кого он превратил, ибо если они столкнутся с подобной ситуацией впредь, они хоть заранее будут представлять себе, каково это и, возможно, что к тому времени научатся контролировать разум, чтоб он оставался человечьим, а не становился волчьим. Но не то, чтоб контроль, а переход разума из одного состояния в другое - очень сложно остановить. А задача тех, кто оставался в своём обличьи, заключалась в том, чтоб использовать на бедных учениках такие заклятия, как Развоплощение, Атака и Дезориентация. Одним из лже-оборотней был друг Марины - Митян. Его я только Развоплотил, но Глазов вновь превратил его в оборотня, так как Митя пробыл им уж слишком мало. Чтобы его не трогать, я переключился на Трофимова - он не был другом ни мне, ни Васильевой - и одной из приятельниц Дины Синицыной. Дезориентировал. Атаковал. И не только их. В общем, у меня всё прошло отлично. Я хорошо показал свои умения и то, что я смогу постоять за себя (а, может быть и не только) в случае опасности. У Костяна вышло не хуже. Он тоже довольно-таки силён в практике, хоть не отличник по части теории. Лже-оборотнями занималась большая часть курса, некоторым же оставалось лишь только в основном сидеть и наблюдать. Например, Свете и Лизе - подругам Марины. Краем глаза я видел, что кое-что они всё-таки сделали, но что именно - Дезориентацию? Атаку? Я не знал, ибо в тот момент перевоплощал одного из "волков", которому уже изрядно досталось, обратно в человека. После урока все, кто были превращены отправились в больничное крыло. Некоторые не могли этого сделать сами, и им помогли. Например, Мите помогли Света и Лиза - в него три раза попали заклятием Дезориентации, которое делает зрение мутным, и после него перестаёшь видеть перед собой. Некоторым повезло ещё меньше - у них текла кровь. Именно из тех мест, куда попадало заклинание Атаки. Я чувствовал себя виновным за нескольких из людей. Но что уж поделаешь, "Магия Атаки" - жестокий предмет, где почти каждого занятия кто-нибудь да страдает и идёт в медпункт к Авиценне. Несмотря на своё чувство вины, я не пошёл туда. Ведь если я туда пойду - меня в любом случае потянет зайти к Марине Васильевой. А я не хотел бы её тревожить. Да и что я там ей скажу? Какой я молодец и как хорошо проявил себя на уроке? Это она расценит как вредность и поскорее захочет выписаться. А нужно, чтобы она вылечилась до конца. Вечером, в конце дня, с рассказал Костику, что навещал вовсе не только Рому. Он удивился, что я не только был за Марину в её сражении с Диной, но и ещё навестил свою умирающую извечную соперницу. Но, как и Рома, он меня понял и с одобрением отнёсся к тому, что я послужил донором её крови. Костя и Рома - они никогда почти не общались с Мариной, ибо они - мои друзья, однако они, как и я, не желали ей смерти и были восторженны моим поступком. Однако я им поведал о нём вовсе не ради восторга. Во мне и Марине теперь течёт единая кровь... Это волнующе... Я вспомнил цитату из книги Киплинга "Маугли" - "Мы с тобой одной крови" и усмехнулся. Ибо теперь у меня и Марины общего ещё больше.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"