Иду по знакомой улице. Сворачиваю за угол магазина. Здесь были сараи. Многих из них уже нет. Оставшиеся смотрят на меня пустотой снятых с петель дверей. Ноги не мои. Я пришла из далека. Из такого далека, что страшно даже представить. Голова, кажется, тоже не моя. Но о голове позже.
Снимаю туфли. Вот уже можно и о голове: кругом мусор, битое стекло, доски с торчащими гвозьдьями и, самое главное, -грязь, непролазная грязь по колено. Вот и туалет с помойкой. Туалета, правда, уже нет - растащили на доски. Да и зачем - опорожняйся себе где попало. Все равно чище не станет. Помойка, как не странно , убранна. Вспоминаю, как мы сносили туда тяжелые ведра, а бабы-рабочие огромными лопатами кидали вонючие кучи в грузовик. В таких же грузовиках на кладбище вывозили покойников...
Между помойкой и соседним домом (вот это да!) - овальная грядка. Внутри свежевскопанный чернозем, по краям - не то мелкий кустарник, не то трава. И все такое чистое, ухоженное...
Не подумав прыгаю внутрь круга. Не в самую середину, а там, где трава переходит в землю. Оглядываюсь по сторонам - никого. Только Сергей Сокол сидит на лавочке без дела. Он начинает материть меня, мол, катись от сюда. Я прыгаю вон из грядки, бегу и думаю:"А ведь он же давно умер"
Не могу здесь оставаться. Иду на вокзал. Здесь теперь ходят и поезда. Очень редко, но обязательно в нужную тебе сторону. Опаздываю. Ноги не слушаются - бегу, а кажется стою на месте. До отправления пара минут. Каким- то чудом врываюсь в вагон.
В общежитии много народа. Красиво. Кругом воздушные шары, цветы, а в самом центре - елка. Как же я забыла, ведь это новогодний праздник. Светку и Малаша явно не трогает мой приезд.
Мы танцуем молча, не глядя друг на друга. Музыки тоже не слышно, и я кричу:
- Да сделайте же вы погромче, черт возьми!
В зал входит группа молодых ребят, совсем мальчишек. Один из них явно оказывает мне знаки внимания. Я плюю на безмолвную танцплощадку и ухожу с ним.
-Ты откуда?,-спрашиваю.
-С Камчатки.
-Господи, да ты разговаривать умеешь,- улыбаюсь я.
В глазах мальчика искры. Он тоже мне нравится. Нас тянет друг к другу. У меня уже давно никого нет. Мне некому сохранять верность. Я готова принять его в свои объятия...
Вдруг слышу его совершенно детский голос:
-У меня там язва и что-то свисает как сопля...
Первая мысль - может в презервативе, уж очень хочется. Но голова, в этом случае абсолютно моя, уже поставила два диагноза. Я возвращаюсь в немой зал. Мне жаль себя, жаль мальчишку.
Вхожу и не верю своим ушам: Светка с Малышом, размахивая микрофонами, поют мои песни. Я пытаюсь подпеть. Как бы не так! Без микрофона меня не слышно. Пробую дережировать, но чьи-то цепкие руки увлекают меня в толпу. Я кричу:
-Это мои, мои песни!,- но мой голос тонет в микрофонной волне, поглотившей, кажется, всю вселенную.
Я выбегаю на свежий воздух, в лес (его раньше здесь не было). Сталкиваюсь с Малышом. Она нехотя обнимает меня и смотрит куда-то в сторону.
-Как же так?- удивляюсь я.- Неужели все эти письма обман? А ведь я поверила, поверила тебе по-настоящему.
Я вытряхиваю из сумки бесчетное количество писем. Ветер поднимает их и уносит в разные стороны..
Просыпаюсь в гостиннице. Кажется от обиды я вчера здорово набралась. Рядом со мной мой бывший однокласник (надо ж так встретиться! ). Как же он растолстел! Боже, нас так ужасно меняет время. Странно, но на постели еще кто-то, не могу разобрать его лица. Однокласник сочувственно и совсем не навязчиво начинает гладить мое тело. Я чувствую тепло его пальцев. Пытаюсь убежать от стресса. Понимаю что хочу его. Сама снимаю белье, и вдруг, краем глаза вижу на нем отвратительные зеленые пятна. Шопотом извиняюсь:
-Мне нужно в туалет...
...Подношу туалетную бумагу к глазам. Там многочисленные, похожие на иглы, зеленые черви.Кричу как сумасшедшая...
На приеме женщина-гинеколог категорически машет головой:
-Никакой патологии. Никаких гинекологических проблем.
Я понимаю намек - мне нужно к другому специалисту. Вернусь - обязательно раскажу ему о своих злаключениях. А пока снова в поезд. Неужели я притащилась сюда напрасно?
Возвращаюсь на улицу с сараями. Захожу в булошную. Расплачиваюсь долларам и, и все смотрят на меня как на сумасшедшую. Внезапно замечаю Его ( он то что тут делает?). Смотрит на меня и улыбается. Все так же красив. Эти глаза, эти морщинки возле глаз, легкая седина на висках. И этот черный костюм - блеск! Мы даже не обнимаемся, просто смотрим друг на друга, и его теплый взгляд обволакивает меня с ног до головы. Я чувствую себя безмерно счастливой. Возле базарного ларька проходит его мать в дорогой натуральной шубе, и я слышу:
-Я же говорила, что ты его любишь...
Ну, надо же! Совсем ни к стати угодила в больницу, мне кажется в психиатрическую (еще бы, столько событий за последние дни!). Больница странная - большие полаты на одного человека. Свободный вход - ходи себе куда хочешь. За больницей - лес, отгороженный огромным забором. Между забором и полатами узкая, бревенчатая дорога. Боже, да тут столько знакомых! Только что выписался мой бывший учитель по военной подготовке ( помню как мы в противогазах на его уроках сидели). Один тип из моего класса прикатил на белой спортивной машине, видно проведать кого-то. Машина - шириной точно в бревенчатую дорогу - еле проехал. Я стараюсь не высовываться, не хочу чтобы все знали что я здесь. В соседней полате моя учительница литературы. Она меня не узнает, может это и к лучшему.
-Ну ка, помоги мне,- просит она собрать рассыпавшиеся бусы.
-А теперь это,- она показывает на свои уши. Там в каждой дырке по три сережки.
-Снять?- спрашиваю.
Она кивает. Вот, думаю, совсем с ума сошла, бедная.
Опускаюсь на кровать. Пытаюсь уснуть. За окном по бревенчатой дороги идет процессия - хоронят кого-то. Гроб плохинький, из старых досок, грубо сработанный. Заколочен наглухо, даже не знаешь кто в нем. А вот оркестр играет недурно, только не похоронный марш - что то совсем мне не знакомое. Трубы замолкают, вступают волторны. Мои глаза тяжелеют от надвигающегося сна. Сквозь закрыые веки вижу чьи-то лица. Падаю. Падаю. Падаю куда-то в огромную пропасть.
В бесконечность...
Ну, вот я и дома. Хорошо здесь. Тихо. Однако тишина недолговечна - стучат в дверь. Входят люди. По одежде - иудейские и христианские священослужители. Все в черном. Красиво, но слишком траурно. Просят читать лекции о религии на добровольных началах. Почему именно меня? Отказываюсь, хотя и заманчиво. Деньги нужны, а добровольное начало подождет.
Последнее время у меня появилась идеотская привычка разгуливать голяком по улицам. Ну, не совсем голяком - без лифчика. И это с моим-то "бюстом". Идеотизм какой-то. А главное всем до фени. Как-будто я в полне приличном виде. Толи все действительно офонарели, толи все здесь изменилось за много лет до неузнаваемости.
Мне все надоело. Я хочу во Флориду. Вот все брошу и улечу. Билет в кармане. До отправления пять минут. Господи, да что же это! Почему билет в Калифорнию? Не нужен мне Голивуд. Там во Флориде Королева живет в своем замке на океане. Я так хочу в этот замок. Обидно до боли.
А, впрочем, меня все равно не впустят туда сторожа...
Почему это я все время куда-то еду? Почему опять в поезде? А, впрочем, неплохо: кругом молодые люди - похоже студенты. Играют на гитаре. Поют. Все, как положено. Рядом со мной студент. Напротив две девицы. Одна из них говорит студенту:
-Уступи ей место, - кивая на подругу.
Студент встает. Я почему-то злюсь. Хочу сидеть со студентом, или просто возмущена наглостью девицы?
Впрочем, это не главное. Главное - в этом поезде я узнала одну странную вещь. Оказывается,(приехали!) мы - женщины и не женщины вовсе, а мужчины, соответственно,- не мужчины. А все из-за какого-то..., не буду называть его имени, который с помощью трех собак посылает на нас трансформирующие лучи. Какого черта ему это понадобилось и почему он каких- то собак использует, никто не знает. Говорят он бывший кинорежиссер, который обиделся за то, что по телевидению нельзя было ничего показать. Даже, к примеру как обезьяна банан к одному месту приставляет или, извините, финик в задницу засовывает.
Опять я приехала туда откуда уезжала. Как будто дорога идет по кругу - пытаюсь уехать, а возвращаюсь неприменно назад. Настроение паршивое.
Подцепила какого-то мужика. Такой маленький, ну, просто в пупок (а то и ниже) мне дышит. Но я его хочу. Он ведет меня домой. Натыкаемся на его отца, такого же маленького как и сын. В доме мать, такая же маленькая, а, впрочем , еще меньше чем они оба.
- Пойдем в дом,-говорит маленький мужик.
-А мама?- спрашиваю я.
-Она ничего не скажет.
Мне становится неприятно.
-Знаешь,- говорю.-Давай в следующий раз.
Сегодня меня занесло к черту на кулички. Вот просто брела наугад и попала в поле. А в поле огромные ряды зеленых стеблей с широкими остороконечными листьями. Ну прямо кукурузные заросли. Только кукуруза обычно по пояс или чуть выше, а здесь выше головы - смотришь вверх и конца не видно. Да и вместо початков непередоваемо-красные цветы. Только пока я шла, ночь наступила. Темно. Откуда ни возмись мама моя появилась. Я ей кричу:
-Мама, я здесь!
Она тащит букет этих красных цветов; стебли огромные, как бамбук, а концы стеблей в вазон опущены. Неудобно ей тащить, тяжело. Я подбегаю, вазон в руки, а она стебли поддерживает. Так и донесли до дома (еле-еле).
Да вот только дома не очень-то спокойно. Прошли слухи, что будет какая-то химическая атака. Никто ничего толком не знает, но в домах забивают окна, замазывают все дыры, что бы с отравой не проконтактировать. Мы тоже сидим и ждем. Наверное не напрасно - за окнами сыплется что-то белое, как снег. Ночь, химический снег и страшно:
Так сидим уже несколоко дней. Я вдруг плюю на все и выбегаю во двор
-Ребята, нас обманули! Это же обычный снег!- кричу, стуча в закрытые окна.
На мой стук выходит молодежь. Смеется. Почему-то называет меня королевой. За смелость что ли?
На днях была в пионерском лагере. Там такие же перемены как и везде : никто ни за кем не следит, каждый живет сам по себе. Дети ко мне тянутся. И опять таки, королевой называют.
Я спрашиваю:
Почему?
Они отвечают:
-Ты же была ей. Что забыла?
Ирка - моя подруга тоже здесь. Из Израиля прикатила. Она на моей кровати спать заволилась. Устала с дороги.
Захожу в свой корпус. Пытаюсь лечь спать (вчера с Иркой не выспалась). Не тут-то было. На соседней кровати - парень. Я его явно не знаю. А он как понес:
- Где ты была? Я тебе пять чайных роз притащил!
И трехэтажным мне в догонку. Сам в белой майке, а ниже пояса голый. Но, это не важно, чувствуется что расстроен очень. Мне его даже жалко стало. А тут еще на соседней кровати - Он, точно в такой же подозрительной форме - майка и все. И ему поддакивает, мужскую солидарность выражает. Я разозлилась и кричу:
- А ты чего лезешь? Тебе какое дело? Ты хоть раз за все это время поинтересовался как я живу?
Повернулась к стене и в сон. Не знаю, ответил ли он.
Решила просто побродить по улицам. Вечер теплый и спокойный. Людей много. Они бродят по улицам как и я.
Неожиданно на дорогу выпрыгивает автомобиль, а за ним как ошалелая лошадь летит кроваво-красная, необычно огромная пожарная машина. Оба авто делают немыслимые виражи. Они вот-вот врежутся в тротуар и начнут давить прохожих. Люди бросаются врассыпную. Я бегу и соображаю что надо скрыться в ближайшем подъезде.
Там безопаснее. Слышу визг тормозов, лязг железа. Люди с опаской покидают свои убежища. На дороге перевернутая пожарка, разбросанные железные куски.
Вот и полиция подъехала. Одела наручники на белобрысого юнца. Уводят, а он смеется. Оказывается он с друзьями пожарную машину угнал.
Моя мама выходит замуж.
На ней белое платье и фата. Все как положено, только фата без веночка. Странно все как-то. За кого же это она выходит? И чего ради? Вроде они с отцом разводится не собирались.
Иду во двор.Вижу отец прибежал из больницы (ему моментально доложили) Хватает кого-то со двора и в другой подъезд. Быстро все так, я только подумать успела:" Хочет, видно, с соседнего балкона в квартиру перелезть." А сама стою, с места не двигаюсь. Пусть сами разбитаются...
И таки разобрались. Мама уже ни за кого не выходит - передумала.
А всетаки платье ей шло. Несомненно.
Гуляю с родителями в лесу, что напротив нашей дачи. Хорошо. Воздух необыкновенный. Только черт меня дернул босиком прийти. Лес хвойный, иголки под ногами, колючки какие-то. За мной увязывается мужик ( тоже гуляет по лесу).
-Давай понесу,- говорит. А сам на ноги мои косится. Только не на пятки, конечно, а повыше, туда, где они из-под шорт начинаются. Я, недолго думая, прыг ему на руки. Все ж лучше, чем босиком по колючкам топать. А он меня в наш дачный домик несет, ну, естественно не книжки читать.
А на мне шорты тонкие, как колготки, да еще телесного цвета. Вот он в порыве нежности их и не замечает (а может это у него такой противозачаточный метод, не знаю). Я, правда, удивиться даже не успеваю - быстро все это происходит. Понятное дело - родители по пятам идут. Он уходит, а я смотрю - на обеих подушках следы его любви огромными мокрыми пятнами оставлены. Вот, думаю, увидит кто-нибудь, неудобно. Подушки переворачиваю, а с обратной стороны тоже самое.
У меня новый знакомый. Его зовут Дева. Нет, это не странное имя. Просто он Дева по гороскопу, и я его так называю. Все девы одинаковы - они терпеть не могут изменений. Я у него дома. Идеотская квартира: огромная комната, всего полно, но все как-то бестолково. Мы занимаемся любовью на большой кровати с множеством цветных подушек и подушечек.
-Давай сейчас так,- говорю я и переворачиваюсь на живот.
А он мне:
- Не люблю! Не хочу! Не буду!
"Вот те раз!"-думаю-" Один раз попросила!". И со злобой отталкиваю его от себя.
Он смотрит на меня явно с издевкой и говорит:
-Моя сестра...
И понес что-то о том какая его сестра беспроблемная в сексе. Какое мне дело! Да и вообще, откуда он это может знать?
Я просто киплю от возмущения:
-Все бабы врут, а вы верите. Идеоты!
Я хватаю из вазы фрукты и швыряю их в стенку. Банан и персик прилипают к стене своей мякотью и держатся, словно приклеенные клеем.
Шатаюсь без дела. С мужиками явно не везет - надоели.
Забрела в незнакомый парк. Скучно и тоскливо сижу на скамейке. Рядом женщина. Тоже скучает. Завязывается разговор. Сама не понимаю как оказываюсь с ней в дальнем безлюдном конце парка.
Она ( даже не спросила ее имя) целует меня в губы и медленно опускает на ковер из опавших листьев, и я поддаюсь, забывая обо всем. Она ведет меня дорогой удовольствия и явно наслаждается моей пассивностью. У меня чувство вины. Я тоже хочу сделать ей приятное. В моих глазах вопрос. Она понимает и сбрасывает одежду.
Я гляжу во все глаза, но умело не показываю своего недоумения - у нее ( него?) сосуществуют мужское и женское начало. Она (оно?) задумывается на мгновение, решая, видимо, какой анатомической частью воспользоваться:
- Может в дырочку? - произносит неуверенно и, понимая, мое смущение махает рукой.
- Пойдем, я тебя с мужем познакомлю.
Вот это да! У нее еще муж есть! Я иду за ней следом. Мне всегда везет на уникальные знакомства.
Помимо ее двуполости я подметила две дополнительных груди и почти полное отсутствие мочек ушей (ну, прямо инопланетянство какое-то!).
Муж моей новой подруги оказывается довольно милым человеком. Правда, очень смущается, когда у его жены случайно распахивается пола халата и на обозрение предстает орган, явно к женщине не имеющий никакого отношения.
" Интересно, как они спят друг с другом?",- думаю я, прощаясь.
Еду немного отдохнуть. Цель моей поездки - небольшой город. Живут в нем всего-то несколько десятков человек. Зато у них есть две, сохранившихся с незапямятных времен,
церкви. Вот они туризмом и занимаются.
Глава города и, по совместительству, главный предприниматель - Иван Васильевич - человек немолодой, солидный, но абсолютно приятный и легкий в общении. Он мне нравится. Процедура знакомства с ним происходит на одном, если не выше, уровне с осмотром церквей. Потом банкет. Еды полно. Многообразие блюд подобно многообразию икон.Я пропускаю горячее, потому что И. В. уводит меня в свой кабинет пить коньяк. Здесь его коллеги по работе. И все пьют как лошади. Пытаюсь не отстать. Коллеги суетятся вокруг шефа, но соблюдают дистанцию. Он же явно не равнодушен ко мне. Мне это нравится, но я возвращаюсь в банкетный зал, что бы не остаться без сладкого.
Иду по магазинам. Ничего особенного. Какие-то абсолютно не нужные мне вещи.
Появляется И.В.- пьяный вдрызь.
Все на него ноль эмоций. Коллег как ветром сдуло. Он падает прямо перед магазином, на глазах у своих сограждан. Им, опять же, до фанаря. Я с трудом поднимаю его и волочу в кабинет - там в смежной комнате я заметила кровать. Опускаю его на подушки. Он как-то неестественно раскидывает руки. Со страхом щупаю пульс. Нет, диагноз прежний -мертветски пьян.
Дома разглядываю привезенную с собой карту. В перечне, после церквей - дом И.В., кабинет И.В. и еще что-то его же. Я улыбаюсь. Звонит телефон. И.В. хочет что-то сказать и молчит. Я не знаю что делать, говорю пару нелепых фраз, но чувствую, как мы оба рады этому звонку.
ЭПИЛОГ Сегодня мой последний день. Я уезжаю в Америку. Нет, не во Флориду и не в Калифорнию - в Нью-Йорк. Решаюсь на прощальные гастроли. Катаюсь по городу на красной пожарной машине. Да, да, именно на той. Ее отремонтировали, ведь городу нужна защита от пожара. За рулем - мальчик с Камчатки. Он вылечился, но нам уже ничего не нужно друг от друга.
По тратуару идет маленький мужик со своими маленькими родителями. Сигналю, но он не узнает и удивленно пожимает плечами.
Мальчик торопится - у него через час рейс на Комчатку. Обещает написать в Нью-Йорк, хотя мы оба знаем что не напишет.
Звоню Ему. Прошу срочно приехать, поводить пожарку. Только без мамы.
-А мама и не приехала бы, - говорит он.- У нее неприятности - шубу украли.
Мне жалко маму, а может жалко шубу, но я уже не хочу его ждать и смама сажусь за руль.
Проезжаю мимо своего дома. Там шумно. Мама в белом платье - выходит замуж за моего отца. Свадьба религиозная - кругом иудейские и православные священослужители. Хочу зайти, поздравить, но вспоминаю, что отказалась читать лекции, и мне становится неловко.
Еду дальше, вдруг кто-то меня легонечко за плечо. Оказывается, мой толстый одноклассник все это время сидел в машине.(ему показаться было неудобно пока мальчик за рулем ехал) Я у него спрашиваю:
-Ты какой цвет любишь?
Он отвечает:
- Зеленый.
-Вот и хорошо. А давай сейчас в общагу махнем, я тебя с девченками познакомлю?
-Давай.
Я включаю сигнализацию и мчусь как на пожар
В общаге никого , только Малыш.
-Вот,- говорит.- Я письма собрала.
И протягивает мне охапку исписанных листков:
- Помнишь?
-Конечно помню.
-А еще тут тебе передачу принесли,- продолжает она.- Мужчина какой -то,
Говорил там туфли, что б ты босиком не ходила, особенно по лесу. Заберешь?
-Да ну ее. Он бы лучше наволочки в прачечную отнес.
-Зачем?
-Да так. Уезжаю, хочу чтобы все после меня чистым осталось. А теперь мне пора. Надо учительницу в больнице навестить.
-Так я тебя проводить приду. Не возражаешь?
-Ну что ты, мне приятно будет, ведь больше придти некому,- отвечаю, сжимая в руках ее маленькую ладошку.
Покидаю пожарку. Надоело.
Захожу к Деве - он здесь неподалеку живет. А он мне с порога новости: студенты, оказывается, меня обманули, и мы, таки, женщины, и они по-прежнему мужчины, и никакие лучи никакие собаки не посылали, и вообще не только бабы врут, но еще и студенты, да и он сам про свою сестру наврал. Нет у него сестры. Даже брата нет.
-Ты,- говорит.- Извини.
И протягивает мне банан и персик и еще финик один большой-большой.
А я и не злюсь, но задерживаться тут не собираюсь
Иду по улице и думаю ни о чем. Кто-то орет мое имя. Это парень из пионерского лагеря прекрывает свой нагой низ пятью чайными розами. Я думаю:
-Эх, была-небыла!- и снимаю кофту с лифчиком.
Так мы и гуляем: он в своем нижнем, а я в своем верхнем нигляже. А людям вокруг опять таки до фени. Аж обидно.
Подхожу к автомату. Звоню Иван Васильевичу:
-Как дела?
Он, унылым голосом:
-Плохо. Меня за пьянство с должности сняли. Церкви закрыли. Туристы больше нас не навещают. А может ты..,- он замирает на полуслове.
-Не могу,- говорю.- В Америку уезжаю.
-Когда?
-Через пару часов.
Еду в больницу. В одной из полат встречаю женщину-гермофродита с мужем.
-Вот, решили жене пластическую операцию сделать,- поясняет муж и как-то загадочно улыбается.
Я захожу к своей учительнице. Она проколола еще по дырке в каждом ухе и ждет от меня подарка. Я не забыла. Достаю из кармана ее старые бусы на новой нитке. Протягиваю, но нитка (явно плохая примета) рвется опять, и бусы раскатываются по всей комнате. Я пытаюсь спасти ситуацию. Делаю шаг, но ноги мои скользят по бусинам и, не удержавшись, я падаю на пол. Сквозь закрытые глаза вижу чьи-то лица. Суетятся люди в белых халатах.
-Наверное моей учительнице стало плохо,- думаю про себя, пытаясь открыть глаза. Веки не слушаются. Руки не мои. Голова тоже.Странно. А, впрочем, с головы все и началось, когда я туфли сняла и по мусору ходить стала.Вот и доразувалась...
За окном движется процессия - хоронят кого-то. По бревенчатой дороге едет грузовик, а за ним, уставшие после работы, бабы-рабочие со своими лопатами идут. Гроб плохинький, из старых досок, грубо сработанный. Заколочен наглухо, но я уже знаю кто там внутри. На крышке - огромные красные цветы, совсем как те, что мы с мамой с поля тащили. Оркестр играет недурно, только не похоронный марш - мои песни. Трубы замолкают, вступают волторны. Кто-то из окна полаты кричит:
- Смотрите, королеву хоронят.
Появляется Малыш:
-Вот, видишь, я обещала тебя в Америку проводить...
Процессия движется по узкой бревенчатой дороге.
"Что там, за этим огромным забором?"- думаю я.
-Америка!- отвечает мне чей-то голос.
Вот и ворота за углом. Открытые. Грузовик отделяется от толпы. А за рулем - Сергей Сокол...