Он возвращался. Плыли по небу темные облака, лежал по углам почерневший снег. Мокрые грязные вокзалы пестрели продавцами и киосками. Бесконечно и заунывно накрапывал дождь.
Он возвращался. Долгими бессонными часами вглядывался в мокрую черноту ночи, курил в тамбуре, слушал мерный стук колес. Полупустая сумка лежала под сиденьем, старые газеты - на столике.
На верхней полке напротив лежала девушка. Она уже была здесь, когда он сел на поезд, должно быть, ехала из Питера. Девушка была очень красива, несмотря на то, что почти не отличалась от юноши. Было в ней что-то необъяснимое, пугающее и притягивающее одновременно. Впрочем, поговорить с ней не удавалось - она почти все время лежала и смотрела в потолок. Иногда они встречались взглядами - и тогда он сразу отводил глаза, натолкнувшись на невыразимую, немыслимую тоску.
Он возвращался. Позади осталась столица - шумная, непонятная, недосказанная. Он старался не вспоминать ее в деталях, и она плавала в памяти ярким разноцветным пятном. Он уехал оттуда - и не стоило больше думать об этом.
Он возвращался. Поезд мчался на юг, и с каждой станцией, с каждым километром весна вступала в свои права. Все чаще выглядывало солнце; все реже на глаза попадались островки снега; все чаще можно было открыть окно и впустить влажный ветер. И девушка спустилась с полки. Она смотрела в окно и иногда улыбалась каким-то своим мыслям. Они стали разговаривать и вместе курили в тамбуре. Правда, кроме того, что она возвращается в Невиномысск из Питера, он так ничего и не узнал.
Он возвращался. Тихой звездной ночью поезд пришел в Ростов. Он перехватил сумку и зашагал домой. Девушка отправилась в Невиномысск, зачем-то обещав написать. Такие обещания все равно никто не выполняет.
Он возвращался. Медленно и неуклюже сходил лед с его души. Шли недели, уже в далеком прошлом осталась прежняя московская жизнь. Теперь можно было спокойно, без ноющей боли и приступов отчаяния вспоминать о ней.