Зильберман Михаил Израйлевич
Отцы Авраама

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками Типография Новый формат: Издать свою книгу
Оценка: 4.19*13  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Доказательству, обосновывающему принадлежность древнееврейских колен эпохи Евера-Авраама первоначально к семитским, аккадским племенам, а затем и к народу "черноголовых", сформировавшемуся в результате многовекового этногенеза ассимилировавшихся племён аккадцев и шумеров, посвящена эта книга.
   Михаил Зильберман
   Отцы Авраама
  
   Магия соприкосновения с прошлым деликатна и летуча.
   Самюэль Крамер
  
  
  
  Содержание.
  
  Предисловие.
  Введение.
  1. Земля Сеннаар - Эдем.
  1.1 Древнейшие культуры Месопотамии.
  1.2 Прадравиды и протоевреи.
  1.3 Народ "черноголовых".
  1.4 О самоназвании евреев.
  1.5 Об именах праотцев.
  2. Шумер и Аккад в воспоминаниях ха-ибри.
  3. Нимрод.
  4. "Допотопные" патриархи.
  5. Законность и право.
  6. Веса, меры, календарь.
  7. Праздники.
  8. Одежда.
  9. Ур - город Авраама.
  10. Боги Шумера и Аккада.
  11. Некоторые воззрения раннеземледельческой религии.
  12. Архаичные представления древних евреев.
  13. Шумеро-аккадская литература и мифология в Ветхом Завете.
  14. "Мировое" дерево.
  15. Сотворение мира.
  16. Сотворение человека.
  17. Отношение к смерти и похоронная практика.
  18. Шеол - "Страна без возврата".
  19. Традиции "веры отцов" у древних евреев.
  20. Боги Шумера и Аккада в Ветхом Завете.
  21. Представления о судьбе.
  22. "Терафим" - личные и родовые боги.
  23. Терафим колен Израилевых.
  24. Исход Авраама из "Ура Халдейского".
  25. Ха-ибри - хаибири - хаабири - хабиру.
  26. Евреи и амореи.
   Заключение.
   Список литературы.
  
  
   Да простят нам боги и герои за то, что мы столько наговорили
   о делах божественных.
   Геродот.
  
  Предисловие.
  В современной истории отсутствует единая, установившаяся, точка зрения на происхождение, корни, предков колен Израилевых. Существует мнение, что древние евреи - аморейские, сутийские, племена. В равной степени, а, быть может, и более широко, распространена версия об арамейском происхождении предков ветхозаветных евреев (по Геродоту, "палестинских сирийцев"). Все эти и многие другие "тёмќные" вопросы бытия древних евреев со времён сотворения мира и до возвращения на "Землю Обетованќную" из "Вавилонского плена", освещены в работе "История, мифология и религия предков древних евреев", первая книга которой ("Отцы Авраама") обосновывает принадлежность древнееврейских колен эпохи Евера-Авраама первоначально к семитским, аккадским племенам, а затем и к народу "черноголоќвых", сформировавшемуся в результате многовековой ассимиляции аккадцев и шумеров. Арќхаичная месопотамская "вера отцов" Авраама и их потомков прослеживается со времён неолита и до поры становления библейского, доиудаистического монотеизма (мозаизма).
  
  Введение.
  "Библия, в отличие от священных писаний других религий, уделяет особое внимание не столько из-ложению моральных, духовных и литургических учений, сколько истории народа, жившего в определенќный период и в определенном месте" (Д.Э. Райт, 1960). "Единственным местным источником, охватыќвающим весь Древний Восток на всём его хронологическом протяжении, можно назвать Библию. Как исторический источник Библия представляет высокую ценность: уже давно доказано, что те места, где говорится о Египте и о Вавилонии, написаны людьми, хорошо осведомлёнными о жизни этих стран. Ветхий Завет (Танах) сохранил нам и правовой кодекс, и сказания о древнейших временах, и памятники дидактической литературы, и произведения не только религиозной, но и светской лирики", - считал ака-демик Б.А.Тураев, выдающийся специалист по Древнему Востоку. А.А. Немировский (1996 г.) убеждён, что хотя и (благоприобретённые раннеземледельческие) "анахронизмы библейского канона накладыва-ются на содерќжащуюся в нём же исконную [скотоводческо-кочевую] патриархальную традицию [издревле присуќщую и шумерам, и аккадцам]... целесообразно относиться к [очищенному] ядру (библейской) традиции... с предвариќтельным доверием". Знаток Писания и языков Древнего Востока, Уильям Ф. Олбрайт писал: "Со временем я убедился в том, что реальные (археологические) открытия, одно за другим, подтверќждаќют историческую достоверность библейского текста даже в таких деталях, которые можно было бы счесть легендарными".
  Большинство священных документов добиблейской поры на иврите, такие, как "Книга Господа", "Книга Йашар", "Дела Соломона", "Книга генеалогии", "Цари Иудеи", "О царях Израиля", "О сыновьях Израиля" были безвозвратно утрачены; однако всё же, некоторые фрагменты из этих книг сохранились в Танахе и нашли отражение в мидрашах.
  Выявление большого числа совпадений между Ветхим Заветом (Танахом) и открытыми археологами древнейшими ассиро-вавилонскими клинописными тестами, произвело такое глубокое и сильное, шоки-рующее впечатление на западноевропейских историков XIX века, в общем-то, далеко не атеистов, что некоторые из них даже выдвинули доктрину о полном заимствовании Ветхого Завета из Вавилона. Так, крупный немецкий историк Древнего Востока Фридрих Делич выступил в начале XX века с двумя лекциями под общим названием "Библия и Вавилон" ("Babel und Bibel". 1907), в которых доказывал эту концепцию. Сопоставив с вавилонскими материалами не только отдельные сказания и тексты Библии, но и весь дух ветхозаветной религии, он пришел к весьма эмоциональному заключению: "Как всё одинаќково в Библии и в Вавилоне! И там и здесь стремление символизировать слова, пояснить их действиями... У обоих одинаковый мир непрерывных чудес и знамений, одинаково наивные представления о божестве: подобно тому, как в Вавилоне боги едят и пьют, предаются отдыху - так и Иегова, пользуясь вечерней прохладой, прогуливается в раю, или наслаждается приятным запахом жертвы Ноя и спрашивает Валаама, кто гости, которых тот принимал (Чис. 4.20,9). И здесь, как и там, тот же мир чудес и знамений и непрерывных откровений божества человеку во время его сна (ср. Иоиль. 3,1). И как в Ветхом Завете Иегова говорит с Моисеем, Аароном и пророками, так и вавилонские боги разговаривают с людьми или непосредственно, или через жрецов и боговдохновенных пророков и пророчиц" (с59).
  "Глубокая связь Библии с шумеро-аккадской культурой, мифологией, литературой очевидна",- констатировал знаменитый шумеролог Самуэль Крамер (6.с169). Однако, как он, так и ассириолог А.Л. Оппенхейм, с одинаковой лёгкостью читавший любые клинописные аккадские тексты, полагали, что "Месопотамское влияние на Ветхий Завет было либо опосредованным (через каких-либо посредников), либо случайным" (13.с26).
   "Мы не можем не обратить внимания на известный параллелизм соответствующих месопотамских и еврейских историй, - писал Дж. Эрнест Райт, автор книги "Библейская Археология. 1960", - Израиль не мог заимствовать эти концепции в ассирийский период (с IX по VII вв. до н.э.), поскольку ассирийцы были воинственным и малокультурным народом [по сравнению с "черноголовыми"], или в период вавилонского плена (VI век до н.э.), поскольку наиболее существенным следствием плена стало растущее стремление израильтян отделить себя от их языческих покорителей. Наиболее обоснованной представляќется точка зрения, в соответствии с которой истории о творении, рае, потопе, Нимроде (Быт.10.8) и вавиќлонской башне (Быт.11) были принесены из Месопотамии [ещё] самими патриархами".
  Эрнест Ренан (92.с482, пр.2), большой знаток религии и истории еврейского народа, был твёрдо убеждён в том, что: "Гипотеза о значительных заимствованиях у Востока, сделанных евреями во время их (Вавилонского) пленения, основана на совершенно ошибочном понимании состояния духа евреев и их международных отношений в продолжение этой эпохи... Израиль, по крайней мере, ничего не заимствоќвал у своих победителей" (арамеев халдейского племени).
  Прекрасной иллюстрацией к суждению Э. Ренана является отношение вавилонян к субботе, считав-ших этот день несчастливым, "чёрным" днём. На одной из вавилонских табличек (в месяцеслове) значится: "Седьмой день... Дурной день... Не есть мяса... Не сменять одежду... Царь не должен всходить на свою колесницу, изрекать приговоров. Врач не должен класть руки на больного. Не следует приводить в исполнение задуманное" (66.с134; 94.с143). Эти "неблагоприятные дни" (umu lemnu), падавшие на 7-е, 14-е, 21-е, 28-е число каждого месяца, были посвящены Сатурну (Никольский 1931, с.62-63; Smith 1875, c.12; Segal 1964, c.161) и считались опасными для царя, жрецов и представителей некоторых профессий (Сатурн и у индийцев считался несчастливой планетой).
  Для иудея же "царица" суббота (Шаббат) - праздник, день радости, принадлежащий Господу Богу; день, посвящённый общению с Ним, ибо Всевышний "благословил и освятил" этот день (к которому Он закончил сотворение мира). Шаббат, как один из наиболее значимых еврейских праздников, упоминается уже в ряде "допленных" текстов (Ис.1.13; Ам.8.4-7; Гош. 2.11-15).
   На закате своей весьма плодотворной научной деятельности Самуэль Крамер задаётся закономер-ным вопросом (вероятно, озадачивавшим учёного многие годы): если шумеры "оставили (столь) неизгл-адимый отпечаток в произведениях еврейских литераторов, (то) почему тогда их (шумеров) след в Библии столь незаметен?.. во всей Библии нет, похоже, ни одного упоминания о шумерах" (9.с329).
  Для объяснения "этой странной загадки" учёный обращается к решению (варианту), предложенному ещё в 1941 году Анри Пёбелем и опубликованному им в Американском журнале семитских языков. И профессор Крамер, раскрывая архаичную суть одного из законов фонетики древних шумеров, приходит к выводу: "шумерские конечные согласные могли выпадать и не произноситься, если за ними не следовала грамматическая частица (или слово), которая начиналась с гласного (звука)". Так, слово "поле" ("ашаг"), взятое отдельно, произносилось как "аша" (без конечного "г"). Но выражение "в поле" ("ашаг-а") оно звучало как "ашаг". Далее Самуэль Крамер пишет (9.с331): а "теперь возвратимся к нашей проблеме и к вопросу о слове "Шумер"... (с которым) А. Пёбеля изумило [озадачило] сходство имени "Шем, Сим", старшего сына Ноя" (а также и имена потомков Шема, предков-эпонимов "Ебер", "Ашур" и "Элам"). "Установление тождества между словами "Шем" и "Шум(ер)", однако, имело два осложнения: (налицо) разные корневые гласные "е" ("Шем") и "у" ("Шум"), а также выпадение конечного "ер" (в слове "Шумер"). В настоящее время первое из них уже не вызывает вопросов: клинописное "у" часто перехоќдит в "е" у евреев (например, - аккадское слово "шуму" ("имя") на иврите - "шем", а на шумерском - "му"). Что касается второго затруднения (выпадение конечного "ер"), то теперь это можно объяснить посредством шумерского правила", приведённого выше: (отдельно взятое) слово "Шумер" должно звуќчать как "Шуми", или, скорее всего, "Шум" (поскольку конечный гласный звук "и" - "очень краток"), "и евреи восприняли его в форме "Шем"".
  В таком случае, "если гипотеза А. Пёбеля верна и (наименование) "Шем" (родоначальник семитов) идентично слову "Шумер", мы должны допустить, - заключает С. Крамер, - что еврейские авторы Библии, или хотя бы некоторые из них, считали шумеров изначальными предками еврейского народа... [и тогда] Значительная доля шумерской крови текла в жилах предков Авраама, которые в течение целых поколений жили в Уре и других шумерских городах. Что касается шумерской культуры и цивилизации, нет сомнения в том, что протоевреи [отцы Авраама] впитали и ассимилировали многое из жизни шуме-ров". В свою очередь, Пауль Джонсон ("A History of the Jews". 1987) убеждён: "Думаю, что мы спокойно можем отбросить гегельянскую точку зрения Вельхаузена касательно того, что евреи, символом которых является Авраам, есть примитивные выходцы из пустыни".
  Несомненно, что с теми или иными, изложенными ниже сведениями, читатель хорошо знаком. Од-нако, даже "старые", давно известные факты, поданные и проанализированные с определённых, иногда не типичных, позиций (в ином ракурсе), могут выглядеть совершенно иначе, чем общепринято. Нетри-виќальный подход, как известно, нередко позволяет выќявить потаённые грани затерянных в веках событий, сделать неожиданные, неординарные выводы.
  Объём представленных в данной книге совпадений, сходств и значимых параллелей буквально во всех областях жизни общества "черноголовых" (этноса, сложившегося в результате весьма длительной ассимиляции аккадцев, шумеров, а также прадравидов и "протоевфратцев), и мира ветхозаветных евреев, доиудаистического иудейско-израильского общества, не может быть случайным либо заимствованным; и убедительно свидетельствует в пользу этнической, кровнородственной, принадлежности колен Израилевых к народу "черноголовых". Доказательству такой принадлежности и посвящена настоящая книга.
  Уместно отметить и то, что решение проблемы происхождения, корней, народа евреев и их этноге-неза, - весьма сложная, неоднозначќная, нередко политизированная задача, быть может, далёкая от её окончаќтельного разрешения.
  
   "Сын мой!
   Если... наклонишь
   сердце своё к размышлению...
   уразумеешь правду".
   Притча
  
  1. Земля Сеннаар - Эдем.
  В стародавние, незапамятные времена (V-IV тыс. до н.э.) сыны Симовы, "двинувшись" из Аравийского полуострова, "нашли в земле Сеннаар (Шинар) равнину и поселились там" (Быт.11.2).
  Земли Шумера и Аккада, в будущем - Вавилонии, называли "земля Сеннаар" и древние египтяне, на языке которых "Есси-н-арти" - "речной остров; местность, подобно острову, омываемая водами рек" (Тигром и Евфратом), (48.с542). Месопотамская равнина (низменность) окаймлена с севера и востока горами Армянского и Иранского нагорий, на западе же она граничит с Сирийской степью и пустынями Аравии, а с юга равнина ограничена Персидским заливом, куда впадают Тигр и Евфрат. Уже не одну сотню лет обе реки примерно за 110 км до моря сливаются в единый речной поток Шатт-Эль-Араб, но в древности залив вдавался значительно дальше на северо-запад, а Тигр и Евфрат впадали в него раздельно. Важно отметить и то, что к югу от линии, проходящей приблизительно через город Хит на Евфрате и город Самарра на Тигре, благодаря речным наносам, образовалась огромная и совершенно плоская аллювиальная равнина (11.с10), которой по плодородию нет равных на всём Ближнем Востоке.
  Месопотамия (Междуречье, Двуречье) - родина праотца Авраама. В многославном, престольном граде Ур ("Урим(-а)", шум. - "в Уре"; на санскрите "пур" - "город"), как его называли сами шумеры (9.)), на высоком берегу многоводного Евфрата, в "Земле Шумер" (Нижняя Месопотамия), родились и его предки (Быт.11.28). Наименование акк. "шумер", (98.с77), или ивр. "шомер (שומר)", означает - "страж"; а "Земля Шумер" - "Земля Стражей" (термин "страж"- не самоназвание шумеров). Заметим, что шум. слово "эден" значит "степь, долина" или "равнина", жители которой часто праздновали, "весели-лись и пировали" (51.), а ивр. (библейский) термин "эден/эдем" означает "радость, удовольствие; рай".
  "Земля Ак(к)ад(и)" - часть Месопотамии, лежавшая между Тигром и Евфратом севернее Шумера (около Багдада). Хак(к)ади - наименование (но не самоназвание) этноса, собирательное для всех племён семитов Нижней и Средней Месопотамии до эпохи владычества амореев, возможно, образованное от слова (без артикля "ха") "כדי" ("כדאי"), ивр.-акк. ("кади") - "достойный, достоинство" (для обозначения понятия "аккадцы", как этнос, - в клинописных текстах обычно использовалось выражение "сыны (города) Аккада (Агаде)" (9.с360)).
  "Аккад" упоминается в Библии (Быт.10.8-10) единственный раз и как одно из владений легендарного царя Нимрода. Название "Аккад" находится в строке перечня городов (поставлен после Вавилона и Эреха (Урук)), и посему комментаторы Пятикнижия трактовали слово "Аккад" как наименование города, хотя и затруднялись с определением его местоположения и названия (Arcad, Акар, Saccada, Кашкара).
  
  1.1 Древнейшие культуры Месопотамии.
  Просмотрим (кратко) череду древнейших культур Месопотамии и этносы, с ними связанные, пред-шеќствовавших миру шумеров.
  Итак, первые обитатели окраин Месопотамской долины, кроманьонцы, как предполагается, появи-лись в предгорьях Загроса ок. 40 тыс. лет тому назад. Бытует мнение, что примерно 35-25/20 тыс. лет до н.э. из ориньякской Южной Европы мигрировал на юго-восток ряд волн грацильного (низкорослого, тонкокостного, мелкоголового и узколицего) этноса средиземноморского антропологического типа (по всей вероятности, исходная евразийская общность носителей ностратического праязыка). Уместно предќположить, что их миграции инициированы периодическим ужесточением климатических условий в эпоху Вюрмского оледенения, природные условия которого (стадиалы) резко снизили поголовье живот-ных, пригодных для охоты, а собирательство сделали надёжным источником пищи (Вюрмское оледене-ние в Альпах сопоставляется по времени с "вислинским" оледенением Северной и Центральной Европы, а также с "валдайским" на Восточно-европейской равнине). Периоды похолоданий в эпоху вюрмского оледенения (стадиалы) обычно датируют так: стадиал "вюрм I" относят к 54-40 тыс. лет до н.э., стадиал "вюрм II" - к 31-28 тыс. лет до н.э., стадиал "вюрм III" - к 28-18 тыс. лет до н.э., стадиал "вюрм IV" - к 14-12 тыс. лет до н.э. (период готского оледенения); а стадиал "древний дриас" - к 12-11 тыс. лет до н.э., стадиал "средний дриас" - к 10 600-9900 тыс. лет до н.э. и стадиал "поздний дриас" - к 8900-8000 тыс. лет до н.э..
  В частности, с грацильным этносом принято ассоциировать подунавские археологические культуры. Так, считается, что культура "лепеньски-вир" (возникновение которой относят к XII-XI тыс. до н.э.) являлась прямым продолжеќнием культуры "граветт" (28-20 тыс. лет до н. э.), сменившей в 3ападной Европе ориньякскую культуру (по одной из классификаций граветт - третий этап в ориньякском комќплексе культур). В большинстве поселений подунавской культуры "старчево-криш-кёрёш", пришедшей на смену "лепеньски-вир", население по своему физичеќскому типу тоже принадлежало к грацильным средиземќноморцам. Большинство жителей анатолийского Чатал-Хююка также характеризуются (судя по останкам) как грацильный этнос, для которого прослеживается сходство с верхнепалеолитическим тиќпом из грота Комб-Капелль (Южная Франция), обычно характе-ризуемым (Дж. Мелларт) как средиќземноморский вариант кроманьонца (рост ок. 160 см, череп высокий, узкий и длинный, лоб покатый, массивная нижняя челюсть с нерезко выступающим подбородком). Данный антропологический тип некоторые спеќциаќлисты определяют как протоэфиопский (современные эфиопы и дравиды внешне похожи).
  Характерно, что и натуфийцы (носители археологической культуры "натуф" - (ранний) ХI-X тыс. до н.э.) обладали антропологическим типом (присущим и прадравидам, обитавшим в Нижней Месопотамии и Эламе ещё до прихода прашумеров), определённым, к примеру, А. Кейтом также как грацильный: натуфийцы из пещер Шукбах и Кебара (Ханаан) имели невысокий рост (мужчины - ок. 160 см, женщины - ок. 152 см), были тонкокостными, а ноги и руки - сравнительно маленькими. Их головы удлинены, а лица - маленькие и продолговаќтые, со слабой нижней челюстью (с незначительным прогнатизмом), но выступающим подбородком; выпуклым носом (Г.В. Валуа) и высоким лбом.
  Знаменательно, что нижний слой Чатал-Хююка относят к натуфийской кульќтуре. Антропологические исследования ок. 300 скелетов из погребений Чатал Хююка (ок. 7500 до н.э. и позднее - ок. 5800 г. до н.э.) показали, что население этого древнейшего протогорода состояло из 54,2% долихоќцефальных евро-африканцев и 16,9% долихоќцефальных протосредиземноморќцев. Прослеживается сходство евро-африќканцев (54,2%) с верхнеќпаќлеоќлитическим типом из грота Комб-Капелль (Южная Франция), а последний обычно характеќризуется как средиземноморский вариќант кроманьонца. Показательно и сходство (считаќется, что "весьма напоминают") образцов творчеќства ран-него натуфа Ханаанаа и археологических периодов "ориньяк" и "мадлен" (последовал за "граветт"), обнаруженных во Франции и в Анатолии (мезоќлит).
  Таким образом, не исключено, что "грацильные" иммигранты, основные участники формирования культур и "лепеньски-вир", и "натуф", - этнос одного происхождения. Со временем эти пришельцы, предки прадравидов (согласно выводам С.А. Старостина, отделение прадравидийского (эламо-дравидий-ского) языка от ностратического праязыка произошло после XI тыс. до н.э.), "наслоились на аборигенное (высокорослое) массивное... с широким лбом и резко выступающими носовыми костями... кроманьоидќное население мезолитических [предыдущих местных] культур (105.)" (т.е. ассимилировались).
  Натуфийская археологическая культура была распространена весьма щироко. Данная культура зафиксирована в Ханаане (см. "Земля Ханаанейская") и в Сирии, в юго-восточной Турции (Анатолии) и в горах Загроса (Гандж-Даре (IX-VIII тыс. до н.э.) и Калат Джармо (VIII-VII тыс. до н.э.) в Иранском Курдистане; Али-Кош (VIII-VI тыс. до н.э.) в восточной части Месопотамии и т.д.) и на Среднем Евфрате, где она представлена, в частности, такими поселениями, как Мюрейбит (ХI-Х тыс. до н.э.) или Абу-Хурейра (Х тыс. до н.э.).
  В частности, поселение Абу-Хурейра, расположенное на горном плато близ южного берега Евфрата (Северная Сирия), состояло из небольшого количества обычных натуфийских жилищ с населением 100-200 человек (это поселение позднее было покинуто и не заселялось вплоть до периода "докерамический неолит В"). В домах Абу-Хурейра найдены бытовые ямы для хранения пищи.
  Характерно, что в горах Загроса обнаружен архаический комплекс, представляющий собой раннеземќледельчеќскую культуру, сформировавшуюся, как считается, на основе местных мезолитических традиций (R.J. Braidwood, B. Howe, "Prehistoric Investigations in Iraqi Kurdistan", SAOC, 31, Chicago, 1960). После раскопок других аналогичных памятников (Джармо, Сараб, Тепе Гуран) выяснилось, что открыта большая загросская культурная общность (глубокая древность зарождения элементов производящей экономики в Загросе была подтверждена затем раскопками в Шани-Даре). Так, в Гандж-Даре уже строились дома из глинобитного кирпича. Сохранившиеся там отпечатки копыт козы обнаруќжены на обожженных кирпичах (вероќятно, домашнего очага), что свидетельствует об одомашнивании животного. Следует отметить, что вокруг Гандж-Даре открыто 32 сходных и синхронных с ним поселеќния.
  В натуфийском поселении Калат-Джармо (Загрос), являющемся древнейшим центром земледелия в Месопотаќмии, были найдены зерна эммера и ячменя, ступы, зернотерки, обнаружены следы одомаш-ненных коз и собак, орудия и предметы из кремня, обсидиана, камня, кости и необожженной глины (фигурки богини-матери и животных). Для нижних слоев поселения характерна каменная посуда (полу-сферические и конические чаши), для верхних - более искусная керамическая посуда (чаши, кубки с ручками). Обнаружены многокомнатные дома с глиняными очагами (глина с примесью тростника). Примечательно, что по своему типу Калат-Джармо очень близок к Чатал-Хююку в Анатолии.
  Заметим, что поселение Калат-Джармо дало название археологической культуре "Джармо", характеќриќзующейся переходом от собирательства к земледелию, памятники которой обнаружены в Иракском и Иранском Курдистане, а также в восточной Месопотамии.
  В нижних слоях (фаза Бас Мордех, 7500-6750 гг. до н.э.) поселения Али-Кош (восточная окраина Месопотамской низменности) также обнаружены глинобитные дома (из грубых кирпичей) и многочис-ленные кремневые орудия (примечательно, что использовался и обсидиан из района озера Ван). Основная масса найденных остатков растений составляет дикорастущие образцы, но, вместе с тем, обнаружены сорта зерновых с признаками культивации - голозерный шестирядный ячмень и пшеница (однозернянка или эммер). В поселении также разводили домашнюю козу. Со временем (фаза Али-Кош, 6750-6000 гг. до н.э.) земледелие и скотоводство (пастушество) занимают главенствующее положение в производящем хозяйстве Али-Кош, жители которого начали содержать и овец. Расписные керамические изделия же появляются (как и в Анатолии) на фазе Мухаммед Джафар, 6000-5600 гг. до н.э. (подмечено, что первый керамический (культурный) комплекс Али-Коша производит впечатление весьма развитого, и как бы внезапно возникнувшего (в отличие, к примеру, от Тепе-Гуран)).
  По мнению археологов первые (дошумерские) аграрные сообщества в Месопотамии были созданы жителями горных и предгорных регионов Восточной Анатолии и Загроса, где зародилось и получило развитие древнейшее (неполивное) земледелие. В конце VII - начале VI тыс. до н.э. племена земледель-цев-скотоводов спустились с предгорий в плодородную аллювиальную долину Месопотамии, где и возник целый ряд поселений (культура Телль Сотто - Умм Дабагия, потомков которой связывают с хассунской культурой Северной Месопотамии). Характерно, что на Среднем Тигре (раскопки Телль ас-Саввана и Чога Мами) уже в VI тыс. до н.э. применялись начальные формы орошения полей (В.М. Массон "Первые земледельцы Месопотамии", Вестник др. истории. Љ 3. 1971).
  В VI тыс. до н.э., усилиями уже иного по происхождению этноса (не грацильного), осваивается вся Северная Месопотамия. "На стадии древнего керамического неолита носители семитских языков [мигранты из Аравии] продвинулись в Северную Месопотамию [двигаясь вдоль западного побережья Средиземного моря], где они засвидетельствованы хассунской культурой (Северный Ирак, 7130-5980/5950-4950 гг. до н.э.), содержащей в инструментарии острия "Библос", известные в Леванте в докерамическом неолите "В" и в древнем керамическом неолите эпохи Амук "А-В" (Сирия)" (Н.В. Клягин. Происхождение цивилизации. 1996). Следует отметить и то, что в Палестине обнаружена "расписная керамика... напоминающая архаическую керамику Хассуны" (Л.С. Клейн. "Древние миграции и происхождение индоевропейских народов". С-П. 2007). Примечательно и то, что у хассунцев Месопотамии, как в Библе (Ханаан) той же поры, под полами домов хоронили только тела детей и подростков. Эти факты вполне могут свидетельствовать о том, что данный семитический этнос мигрировал на север по землям Ханаана, постепенно продвигаясь вдоль морского побережья.
  Носители хассунской культуры (по наименованию поселения "Хассун") распространились в Межд-уречье вплоть до района современного Багдада (Телль-ас-Саввана, Самарра). Как следует из раскопок, проведенных в Ярым-тепе I, в хассунский период в Северной Месопотамии уже были известны и постройки из сырцового кирпича, и крупный домашний скот. Раскопки Телль ас-Саввана (где расцвет культуры начался еще до появления керамики "самарского" типа) показали, что уже первое хассунское поселение обладало развитой архитектурой (многокомнатные дома четкой планировки возводились из крупного сырцового кирпича). Хассунцы возделывали три вида пшеницы, четыре вида ячменя, а также лен. В их поселках, состоявших из жилых и хозяйственных построек, обнаружены зерновые ямы и даже специальные зернохранилища. Хассунцы сумели освоить начальные формы искусственного орошения, - сооружение небольших дамб и каналов. Помимо каменного инвентаря, найдены и такие артефакты, как медные бусины и нож, а также свинцовый браслет. Развивается ткацкое и гончарное произќводство. Для обжига керамических сосудов применялись специальные печи, а сама хассунская посуда покрывалась нарядными цветными узорами (эта культура была распространена примерно от Телль ас-Саввана на юге до собственно Хассуны на севере). Расписная посуда типа "самарра" появляется в слое III Телль ас-Саввана (примерно 5400-5000 гг. до н.э.), что говорит о притоке иного этноса.
  Принято полагать (Л.А. Перкинс "The Comparative Archeology of Earey Mesopotamia", SAOC, 25, Chicago, 1957), что хассунская культура сложилась под сиро-киликийским влиянием. И тогда "семитский язык хассунцев" мог содержать немало анатолийских [прахатто-хурритских] и прадравидийских слов и выражений для обозначения новых для номадов понятий и представлений, ибо в Хассуне, в частности, были найдены фрагменты чёрной лощёной керамики, родственной по технологии изготовления посуде из нижних слоёв ранненеолитических поселений Сакче-Гёзю (Турецкий Курдистан) и Мерсин (раскопки Джона Гарстанга).
  Заметим, что у семитов Хассуны наиболее распространённым видом охотничьего оружия (охота на газелей и онагров) служила праща (Г. Чайлд "Древнейший Восток в свете новых раскопок". 1956). То же легенды говорят и о предпочтениях юного пастуха (позднее царя) Давида (о постоянном использовании им пращи).
  Следующий поток семитов Аравии, прокатившийся по средиземноморскому побережью Ханаана и Сирии, многие исследователи (2., 9., 95., 97.) связывают с миграцией (V-IV тыс. до н.э.) аккадских племён в восточную Сирию (район Джебель-Синджар), а затем и в Северную и Центральную Месопота-мию (северная часть Южного Двуречья и долина устья реки Диялы, - "земля Аккади" ("земля Ури")).
  Хассунская же археологическая культура была замещена халафской (период расцвета 5050-4300 гг. до н.э.), которая "развилась" (Л.А. Перкинс. 1957) на землях Ассирии (наименование культуры - по названию места "Телль-Халаф" в поселении Арпачийя, близ Мосула). Распространение халафской куль-туры (сходные поселения) зафиксировано в Ираке, северной Сирии (и в Угарите), а также в юго-восточной Турции.
   Так, образцы халафской керамики обнаружены не только во многих районах северной Месопотамии, но в Анатолии и в Закавказье (там найдены женские статуэтки халафского типа). Характерно, что при раскопках города Эриду(г) т.н. "керамика Эриду" (11.с49) - монохромная, преимущественно "коричневого цвета... украќшенная простым, прямолинейным орнаментом", преобладала во всех слоях от материка и до слоя XV". Орнаментация же этой древнейшей (протоубейдской) керамики весьма напоминает (Lloyd. Eridu. 1948) искусство халафской культуры. Заметим, что керамика из Чатал Хююка и Хаджилара (до применения росписи, т.е. ещё не орнаментирована) также монохромна и коричневого (и чёрного) цвета. По мнению Г. Чайлда ("Древнейший Восток в свете новых раскопок". 1956) "Признаваемое сходство узоров на их [убейдцев] сосудах с орнаментами на халафской и самаррской керамике может [вообще] просто обозначать, что все эти три группы являются ответвлениями от одного общего [этнокультурного] корня" (т.е. отражают влияние анатолийско-натуфийских традиций).
  Приќмечательно, что в ряде районов распространения халафской культуры обнаружен обсидиан из областей, расположенных близ озера Ван (Г. Чайлд). Предполагается (Д. Маккуин. "Хетты и их современники в Малой Азии"), что технику обработки металлов занесли в Месопотамию халафцы (либо самаррцы). Существует мнение (Дж. Мелларт), что население Телль-Халафа первоначально состояло из пришельцев с севера, из таких поселений, как Хаджилар или Чатал-Хююк (т.е. из анатолийцев). Если полагать, что носителями халафской культуры были представители хатто-хурритской языковой группы (а прахатто-хурриты нередко связываќются с созданием культуры "халаф" (И.М. Дьяконов)), то вполне допустимо, что ряд компонентов их (прахурритов) духовной (и материальной) культуры, был унаследован через "убейд" в Нижней Месопотамии и Эламе, и получил там дальнейшее развитие. Так, в Ханаане (Бейт-Шеан, пер. пол. ХХ в. до н.э.; А. Роу) найдены рельефные изображения львов на базальтовой плите, обнаруживающие ассиро-вавилонское (аккадо-шумерское) влияние. При этом А. Роу сообщает, что "Джон Гарстанг сближает художественный стиль этой плиты с памятниками Телль-Халафа или Росель-Айна на Хабуре". Важно отметить и то, что в шумерском и аккадском языках обнаружены многочисленќные заимствования из хурритского языка, например, термины, используемые в сельском хозяйстве. Любопытно, что Телль-Халафская архитектура отличается возведением круглых строений, что может свидетельствовать о значительном влиянии древних натуфийско-анатолийских традиций (преемственноќсти). Примечательно, что, по мнению Мелларта, в "халафе может быть" прослежен "тусклый" закат анатолийской (прахатто-хурритской) по происхождению культуры.
  На смену халафской культуре пришёл знаменитый "Убейд/Обейд", который, как принято полагать, был порождён носителями т.н. "самарской" археологической культуры: в VI тыс. до н.э. часть носителей данной культуры продвигается с севера в Нижнюю Месопотамию (и Элам) и заселяет её вплоть до Персидского залива (возможно, их миграция связана с периодом засухи, который относят на 5500-5000 гг. до н.э.).
  Выявлена непосредственная связь раннеземледельческих памятников Месопотамии с комплексами Убейда. Так (J. Oates), хассунская скульптура ас-Саввана (примечательна высокими головными убо-рами) и специфически раскрашенная терракота Чога Мами обнаруживают явное сходство с отдельными чертами убейдской пластики. Подмечена также и т.н. "стилистическая перекличка" (В.М. Массон) расписной керамики нижних слоев города Эреду (Эреду XIX-XV или Убейд I; город, некогда стоял на берегу Персидского залива) с посудой самаррского типа, а также (более ранней) типичнейшей керамической формой хассунской культуры (E. Porada "The Relative Chronology of Mesopotamia". Chicago, 1965) - т.н. "подноќсами для шелухи". Новые материалы из постсамаррских слоев Чога Мами подтверждают возможность генетических связей расписной посуды древнейшего поселения Эреду с самаррской керамической традиќцией (J. Oates "Choga Mami...).
   "Самарра" (наименование по имени города Самарра, расположенного на правом берегу Тигра, в 120 км к северу от Багдада) - процветающая культура (ок. 5500-4800 гг. до н.э.) с развитой социальной организацией. Для данной культуры характерна изящная гончарная керамика, украшенная по чёрной копчёной поверхности стилизованными фигурками животных и птиц, а также геометрическими рисун-ками. У поселения Чога-Мами, например, обнаружены компоненты оросительной системы. Найдены также зёрна льна, ячменя и пшеницы. С приходом самаррцев в Нижнюю Месопотамию там начинает развиваться металлургия меди.
  Создатели энеолитической убейдской культуры ("самаррцы") известны и как субареи (т.е. "са-маррцы" - этнос, сложившийся в результате растворения субареев в среде прахурритов (мигрировавших на земли субареев в V/IV тыс. до н.э. (108.)). Наименование "субареи" сформировавшийся этнос унаследовал (в дополнение к прежнему - "хурќриты") как название территории их обитания (Шубур).
  Шубур-Субар (Su-bir/Su-bar/Šu-bur, шумер.) или Субарту (Šubartum/Subartum/ina, Šú-ba-ri, аккад.) - топоним, упоминаемый как страна (земля) в шумерских и аккадских текстах. Название страны в форме "Субари" встречается и в документах из Амарнского архива, а также как "Šbr" - в угаритских надписях (субареи - люди страны Субар, Субарту). Предполагается, что эта страна располагалась к северу от Вавилонии в предгорьях Загроса. Черепки самаррской керамики найдены в Сакче-Гёзи (Коба Хуююк), в горной долине Кара Су (Г.Чайлд). На этническую принадлежность (близкородственные связи) саммар-цев, в частности, может указывать и совпадение наименований: эламских - бог Эн-Шушан-нак и город Шушан (Сузы I), и хатто-хурриского - город Вахшушана (И.М. Дьяконов). Сходны названия и хатто-хурриского города Пурусханда (Пуру-шан-да) и шумерских (убейдских) - Нип-пур, Сип-пар и т.п. (по-хурриттски слово "pur-li" - "дома" (С.А. Старостин). В поэме "Энмеркар и правитель Аратты", при перечислении стран, земли Элам и Субарту названы в едином контексте ("земли Шубур-Хамази"), что может указывать на то, что они соседствовали, а жители этих стран (в представлении шумеров) не слишќком различались, поскольку субареи пришли и в Элам (в Сузиане выявлена Убейдская культура). По-видимому, не случайно и то, что в войнах с шумеќрами (например с царством III династии Ура) субареи и дравидоязычные эламиты всеќгда были союзниками.
  Любопытно, что Гордон Чайлд, описывая "мужскую моду" убейдского периода в Месопотамии, о которой дают представление статуэтки того времени (UVB, III), связывает её с анатолийской специфи-кой: "Мужчины закручивали волосы пучком на затылке; иногда они одевались в овечьи шкуры. В таком виде они, очевидно, напоминали современных курдов". Следует отметить и статуэтки (2900 г. до н.э.), на которых изображены лица арменоидного (анатолийского) типа (хатто-хурритский этнос). Приведём красќноречивый вывод, сделанный антрополоќгом С.М. Оттеном (Sumer IV, 1948, 125 ff) после обследова-ния им скелетов из убейдского захоронения в Эриду: "Это, бесспорно, кавказцы (т.е. "арменоидный" (анатолийский) тип)". Выше упоминались также и скелеты из Киша, описанные Пенниманом (Pennyman, in Watelin, Kish IV, 68) как брахицефальќные или арменоидные (точнее хатто-хурритские).
  В древнейшем шумерском эпосе "Энмеркар и правитель Аратты" (6.с252) повествуется о том, что в стародавние времена "земли Шубур-Хамази (Субир/Субарту и Элам); многоќязычный Шумер... Ури (Аккад)... Марту (земля амореев на западе) - вся Вселенная, все народы в полном согласии прославляли Энлиля на одном языке" (в том числе и в Аратте). Если допустить, что эти легендарные сведения, унас-ледованќные шумерами от убейдцев, являются отзвуком архаичной реальноќсти, то в таком случае племена, живущие в Шумере и вокруг него, говорили (могли говорить) на различных наречиях одного и того же языка (понимали друг друга) только в эпоху повсеместного расќпространения натуфийской куль-туры (возможно, использовалось прадравидийское (эламо-дравидийќское) ответвление ностратического праязыка, а также и "протоевфратская" (прахатто-хурритский с примесью дравидийского) лексика).
  Как известно, И.М. Дьяконов и В.Г. Ардзинба соотносили с самаррской культурой гипоќтезу о т.н. "банановых языках" (связывали язык самаррцев-субареев с "протоевфратским" лингвистическим пла-стом). Заметим, что такие "банановые" слова (термин "банановый" язык предложен И. Гельбом) как "нан, нин" ("нан(н)а", нах. - "мать") входят в словарный состав языка "нахчи" (см. "Земля Ханааней-ская"), который признан прямым потомком хатто-хурритского праязыка.
  Таким образом представляется, что лексикон "протоевфратского, прототигродского", "бананового", языка (например, шум. Инанна, Гештинанна, Эшнунна), языка субареев-убейдцев, - этноса, сформировавшегося вследстќвие ассимиляции "грацильного", в данном случае дравидоязычного этноса и "арменоидных" анатолийќцев (с некоторой кроманойдной примесью), представлял собой совокупность (лексикон), состоящую из эламо-дравидийских (большая часть) и прахатто-хурритских слов и выражений (определённое "сходство между шумерским и кавказским языками" (В. Христиан)).
  Об этом может свидетельствовать и такой установленный факт: шумеры заимствовали у предыду-щего автохтонного (убейдского) населения Нижней Месопотамии многие дравидийские и "банановые" термины различного назначения (о садоводстве, земледелии (зародилось в Курдистане), ремёслах; к "банановому" языку относятся и такие слова, как стена, медь, корзина, пивной чан, печать, кирпичная фоќрма, выгон, серп, подиум, овца, кузнечный мех и др.), а также местных, сходных с эламќскими по наимеќнованиям, богов (см. ниже). Важно отметить, что всё "Это рисует нам носителей языка-субстрата ("банановый народ", "потоевфратцев") как оседлых земледельцев-скотоводов, хорошо знакомых с ме-талќлургией. Такое заключение полностью подтверждается и терминами, связанными с профессиями. Здесь мы видим земледельца, пастуха, ткача, столяра, мельника, использующего зернотерку, кожевника, пекаря, валяльщика, каменотеса, строителя, медника и кузнеца. Интересно отметить, что общество носиќтелей языка-субстрата [убейдцы] выступает как высокоорганизованное и достаточно развитое" (В.М. Массон ""Первые земледельцы Месопотамии". 1971).
  Показательно и то (в части ассимиляции прадравидов и прахатто-хурритского этноса), что курды, анатолийские турки, хурриты, жители Индии и Пакистана, цыгане, а также и евреи-ашкенази преимущественно входят в число носителей т.н. "индийќской" гаплогруппы R2 (Y-хромосомы).
  Важно отметить, что представляется маловероятным заимствоќвание хурритами (субареями, халду) у шумеров, как считается, таких "банановых" (2.) по звучанию наименований богов как Нингаль, Ан, Эн-ки, Энлиль, Инанна или Ашнан (богиня зерна), возникших, по всей вероятности, не позднее эпохи убей-да. Теофорные наименования, обозначаюќщие этих древних богов, содержат такие хатто-хурритские (на-хские), "баќнановые", слова как "нан, нин" ("нана"). У хеттов, к примеру, царица называлась по-хаттски - "таванана": "Смотри! Я поднимаю весы и взвешиваю [перед богами] долгие лета лабарны (т.е. царя). Смотри! Я поднимаю весы и взвешиваю долгие лета таваианны (царицы)" (заметим, что выражение "таванана", представленное в форме "ти-вэ/бе-нана", где шум. "ти" - "жизнь", а нах.-хур. "нан(н)а" - "мать", может означать "Жизнь в матери; Мать жизни"). Так, Б. Тураев полагал, что такие наименования богов шумеров, как Кубаба, Баббар или Хумбаба (страж кедров) "несомненно принадлежат яфетичеќскому (прахатто-хурритскому языковому) слою Передней Азии". Примечательно и то, что слово "эн" переводится с шумерского языка как "владыка, господин" ("э-н" - "высокий (небесный) дом", см. ниже), а родственное ему "eni" у хурритов - означает "бог" (И. Дьяконов), т.е. хурритский термин представляќется более древним (заметим, что и термин "энси" - "банановый").
  Следует отметиь, что В.М. Массон полагает: "В свете имеющихся археологических материалов можно предположить, что носителями этого языка-субстрата, "банановым народом", были племена хассунской культуры, во всяком случае, в ее самаррском варианте, с которым можно как будто связывать и первое освоение оседлыми земледельцами Южного Двуречья".
  Примечательно, что в североаккадском городе Гасуре ещё во второй пол. III тыс. до н.э. засвидетельствовано "прототигридское" (по аналогии с "протоевфратским"), "банановое", население (2.с177); а в Сирии, например, и сейчас бытует несколько древнейших натуфийско-анатолийских географических названий.
  Убейдская археологическая культура, непосредственно предшествовавшая культуре шумеров, как известно, получила своё название по теллю Эль-Убайд (Убейд, Обайд), расположенному в 6,5 км от города Ура (раскопан Холлом в 1919 г. и Вулли в 1923-1924 гг.). Обычно принято выделять три пеќриода развития убейдской культуры: Эриду (5300-4700 гг. до н.э.), Средний Убайд (или Хаджи Мухаммед (4800-4500 гг. до н.э.)) и Поздний (Классический) Убайд (4500-4000 гг. до н.э.). Следы убейдской культуры обнаружены и в Уруке (библейский Эрех) периода ок. 4325 г. до н.э.
  В эту эпоху в Месопотамии появляются крупные поселения и первые храмы (централизоќванные храмовые хозяйства), создаются системы каналов для орошения полей, а о развитом земледелии (получило распространение ирригационное земледелие) свидетельствуют, в частности, и терќракотовые модели ступок, серпов, мотыг и топоров, найденные при раскопках. К типичным артефактам относятся и глиняќные женские статуэтки (богиня-мать плодородия), печати (цилиндрические), а также (немного-численные) медные предметы.
  Убейдская археологическая культура выявлена не только на большей части Южной Месопотамии, но и в прадравидийской Сузиане (позднее - Элам) - в Тепе Джови, Али Коше и других многочисленных теллях, где она ярко и широко представлена, а также в горах Луристана (в Козагаране). Примечательно, что т.н. "кувшины с носиками", широко распространённые в Месопотамии ещё в убейдский период, встречаются и в Палестине, что несомненно говорит о связи культур данных регионов (Дж. Мелларт "Древнейшие цивилизации Ближнего Востока").
  Со временем убейдская культура охватывает и север Междуречья. Так, к числу североубейдских памятников относится поселение (самые ранние слои) городского типа Тепе Гавр(а) на реке Тигр. Здесь открыты большие прямоугольные жилые дома, а также обнаружен крупный культовый комплекс (слой Гавр(а) XIII), состоящий из трех храмов (длиной от 12 до 14 м), "чрезвычайно схожих с храмами Эриду" (здания храмов с трёх сторон обрамляли внутренний двор комплекса). В 2008 г. в Сирии на реке Балих был обнаружен (OIUC) протогород (Телль-Зейдан) - крупный торгово-промышленный центр с хорошо развитыми медной металлургией и гончарным производством, существовавший между 6000 и 4000 гг. до н.э.. С конца V тыс. до н.э. убейдская культура становится единой для всей Месопотамии.
  Реализация устойчивой тенденции урбанизации в Месопотамии и долине реки Дияла в течение IV-нач. III тыс.до н.э. выявлена аэрофотосъемкой и изучением соответствующего керамического материала. Так, Р.М. Адамс и Н.И. Ниссен убедительно показали постепенное исчезновение небольших населенных пунктов на равнинах и концентрацию их жителей за стенами возведённых в этот период городов, которые со временем стали центрами ремесла (хотя и шумеры преимущественно занимались земледелием и пастушеством), хранения и государственного распределения продуктов, средоточением храмов.
  История шумеров, освещённая многочисленными археологическими исследованиями и письмен-ными источниками, прослеживается примерно с середины IV тыс. до н.э.. Т.н. "урукский" период, относящийся ко времени 3500-3100 гг. до н.э., знаменателен возникновением государственности. "Протописьменный" период или "Джемдет-Наср" (3100-2750 гг. до н.э.) характеризуется изменением (в отличие от предыдущего) стиля керамики (данный период, практически, перекрывает "раннединастиче-ский" период РД I (2750-2600 гг. до н.э.). При строиќтельстве домов (к примеру, в Аккаде) использовались плоские, прямоугольные, черепицевидные кирпичи; появляется каменная скульптура. В последующий "раннединастический" период РД II (примерно 2600-2500 гг. до н.э.) эти плоские кирпичи, применявшиеся и для строительства зданий в период "Джемдет-Наср" вышли из употребления и были заменены небольшими, плоско-выпуклыми кирпичами (одна сторона - плоская, а другая - подушкообразной формы). Поскольку такие кирпичи обычно укладывались "ёлочкой", считается, что такая кладка была введена неким пришлым этносом, ранее строившим здания из камня. Отмечается (Г. Чайлд. 1956), что подобная кладка "в ёлочку" встречается в более ранний период в Библе, а также характерна для Трои и Греции раннеэлладского периода (т.е. занесена из прахатто-хурритской Анатолии; что подтверждается и характером погребений того времени, в частности, в кувшинах, к примеру, в Кише; важно отметить и то, что несколько костяков из захоронений в Кише (А,Y) описаны (Пенниман, Бакстон) как "арменоидные (анатолийские)". Уместно отметить также и то, что период РД III определён как временной интервал 2500-2315 гг. до н.э..
  Принято полагать (И.М. Дьяконов "Пути истории: От древнейшего человека до наших дней". 2007), что в экономическом отношении шумерское общество являло собой два "сектора". Один из них содержал "крупные хозяйства, которыми владели храмы и верхушка должностных лиц нарождавшегося государства"; другой - земли, которыми в пределах своих территорий владели большесемейные общины с патриархами во главе (свободные общинники-ополченцы участвовали в самоуправлении общины). "В дальнейшем хозяйства первого сектора" сделались "собственностью государства, хозяйства же второго (общинно-частного) сектора остались" в ведении "территориальных общин и во владении глав семей".
  
  
  
  1.2 Прадравиды и протоевреи.
  Принято полагать, что сложившаяся, высокая (по тем временам) земледельческо-скотоводческая (пастушество) культура "хассун-самарра" и её преемница "халаф" адаптировали расселившиеся, осев-шие в ареале обитания их носителей, многочисленные семитские племена номадов-прааккадцев (V-IV тыс. до н.э.). Первые поселения семитов в Центральном Двуречье (в будущем, - царство Аккад), зафик-сированные археологически (4.с135-136), датируют 3300 г. до н.э. (следует отметить, что осевшие (оставшиеся) в Северной Месопотамии аккадские племена принято именовать "ассирийцами").
  Уместно подчеркнуть, что, как полагает Самюэль Крамер (9.с56), семиты-номады обеих волн, за-долго до шумеров мигрировавшие в Северную и, по-видимому, в Центральную Месопотамию (северная часть Южного Двуречья и долина устья реки Диялы, - земля Аккади ("Земля Ури")), в течение многих веков соприкасались с "банановыми" дравидоязычными, а также и с пользующимися терминами пра-хатто-хурритского лексикона, "протоевфратскими/протигридскими" племенами, и, осев, многое восприќняли у них. При этом (полагает С. Крамер), в результате длительного сосуществования (частич-ная) этническая ассимиляция семитов была неизбежна (чему существует масса косвенных примеров). Одним из веских аргументов в пользу такой гипотезы, выдающийся шумеролог видит тот факт, что переќчень правителей первой династии Шумера - "Первой династии Киша", установленной божьим промыслом непосредственно после Потопа и начинающийся с семитских имен, содержит в то же время как прадраќвидийские ("банановые"), так и "протоевфратские" наименования: имя второго правителя I династии Киша - "Нидаба-анни-пад", а у пятнадцатого (всего 23) - "Ен-ме-нанна".
  Племена же протошумеров, иммигрировавшие в долину Нижней Месопотамии (после долгого пути), сравнительно плотно заселённую убейдцами, осваиваясь, постепенно вытесняли на восток автохтонное население. Так, прямое влияние (воздействие) месопотамского и эламо-дравидийского мира на такие регионы, как Восточный Иран, Белуджистан и долина Инда, выявило, в частности, изучение пакистанќского археологического комплекса (к примеру, печатей мургабского стиля), осуще-ствлённое Ж.Ф. Жарриж. Глоттохронологические расчеты показали, что распространение прадравидийских племен к юго-востоку и югу (из Двуречья) началось именно в нач. IV тыс. до н.э. (т.е. хронологически непосредстќвенно после прихода шумеров). Заметим, что предположение о том, что убеидское ("банановое") население, покинувќшее Месопотамию, достигло долины Инда, что и привело к развитию там городской цивилизации "хараппской" культуры, - высказано ещё С. Крамером (S.N.Kramer. The Indus Civilization and Dilmun: the Sumerian Paradise Land. - "Expedition". 1964, vol. 6, Љ3).
  Показательно и то, что в Мохенджо-Даро найдены печати с изображением, "чрезвычайно напоми-нающим... Гильгамеша и Энкиду... с той лишь разницей, что на печатях из Мохенджо-Даро... львы... заменены тиграми... Столь поразительное сходство иконографии героев и... сюжета, в высшей степени убедительно говорит о значительной близости между [культурой и] религией Шумера и древних городов долины Инда".
  Показательно, что в гаплотипе дравидийского населения Индостана, ареал распределения значимой гаплогруппы L (частотность до 17 %) хорошо коррелируется с областью распространения хараппской культуры и её ближайших потомков (Basu et al. 2003, Cordaux et al. 2004, Sengupta et al. 2006, Thamseem et al. 2006). Характерно, что в Пакистане гаплогруппа L-M20 присутствовала у 83.6 % испытуемых. Довольно низкая частотность данной гаплогруппы среди иных племенных групп Индостана (ок. 5,6-7 %) позволила сделать предположение о том, что гаплогруппа L не была присуща населению "страны Инда" эпохи верхнего палеолита/мезолита (Cordaux et al. 2004, Sengupta et al. 2006, Thamseem et al. 2006), но была занесена позднее.
  Как известно (к примеру, у А. Клёсова), у цыган "индийская" гаплогруппа Y-хромосомы R2 (снип М124) составляет более 50%, и они являются дравидийским племенем, которое вышло из Индии в начале II тыс. до н.э.. Знаменательно, что согласно расчетам, общий дравидийский предок цыган проживал (соќгласно расчётам) в Индии ок. 2400 до н.э., и эта дата, практически, совпадает со временем возникновения хараппской культуры (появлением хараппцев-прадравидов).
  Большая часть исследования индской письменности основана на результатах раскопок, проводив-шихся в городах Мохенджо-Даро и Хараппе. Примечательно, что в ряде знаков индской письменности отмечено сходство с буквами протоэламского (прадравидийский и протоэламский языки относятся к финно-угорской языковой семье) и шумерского письма (Хантер, 1934). Бытует мнение (например, Diringer. 1968) о том, что разные системы индского письма развивались из некоего одного прототипа, родственного протошумерской письменности.
  Ученые (независимо друг от друга эту работу провели российские и финские ученые), с помощью вычислительных машин исследовавшие хараппские "тексты", пришли к выводу, что язык хараппских надписей (язык доарийского населения долины Инда) может быть с высокой вероятностью отнесен к группе прадравидийских языков. Согласно глоттохронологическим расчетам, в долине Инда прадравиды находились уже примерно в сер. III тыс. до н.э. (М.Andronov. Lexicostatistic Analysis of the Chronology of Disintegration of Proto-Dravidian. "Indo-Iranian Journal". 1964,v.7, Љ2-3).
  Любопытно, что легендарная тамильская традиция повествует о трех "сангаху" ("литературных шкоќлах" дравидов), первая из которых просуществовала ок. 4400 лет и вторая - ок. 3700 лет (а это позволяет оценить время их возникновения). Отметим, что поэты третьей школы (академии) написали "Восемь антологий" ("Эттутогаи"), которые являются одним из значительнейших трудов архаичной тамильской литературы.
  Замечено (Ж.М. Казаль определил в поселении Амри стратиграфию эпохи от дохараппского до позднехараппского периодов), что керамика "Амри" (Маджумдар. MASI, XLVIII, 1934, 25 ff), характер-ная для поселений дохараппского периода, обладает некоторым сходством, в части технологии изготовления и композиции орнамента, с месопотамской керамикой периода "Джемдет-Наср" (после 3100 гг. до н.э.). Раскопки в Амри (1929 г) и в Калибангане (1959 г) показали, как констатирует Артур Бешем ("Цивилизация Древней Индии". 2007), что "развившаяся здесь цивилизация, без сомнения, обя-зана в немалой степени Среднему Востоку, где в ту же эпоху расцвела блистательная шумеро-аккадская цивилизация" [а также дравидийский Элам - Сузиана]. Примечательно (Г. Чайлд), что обнаруженные при раскопках поселений хараппской культуры глиняные модели кушеток демонстрируют тип ложа, имеюќщий аналогии в древних Сузах и в Ассирии, а найденные в Мохенджо-Даро каменные и керамические "гладилки" для массирования тела, находят аналогии среди артефактов раннединастиче-ского Киша (как и в современной Индии). Выявлено, что у края цитадели города Хараппа проходила особая процессионќная дорога (как "Дорога процессий" у шумеров и в Вавилонии). По-видимому, и хараппцы возводили свои храмы, подобно убейдцам, шумерам и эламитам, тоже на платформах (с лестницами). Так, при раскопках цитадели в Калибангане (Б.Б. Лалу), в южной её части, было открыто несколько больших по размерам платформ, сделанных из сырцового кирпича. На верху одной из них (на платформе) обнаруќжены остатки алтарей (святилище), что позволило рассматривать эту часть цитадели как религиозный комплекс. В Мохенджо-Даро также открыто (М. Уиллер) строение на массивной платформе, с лестницей, ведущей наверх, и остатки каменной, несомненно, сакральной скульптуры (в этом строении археологи усматривают храм).
  Археологические исследования показали, что в целом ряде мест в одних и тех же культурных слоях обнаруживаются гончарные изделия и иные предметы дохараппской археологической культуры вместе с изделиями родственной, но более прогрессивной городской хараппской культуры. И это позволило предположить, что в одно и то же время, в одних и тех же селениях, мирно уживались (сосуществовали) два различных народа, которые, как утверждают Д. Шаффер и Д. Лихтенштейн, были разными этносами - автохтоны и иммигранты-дравиды.
  Характерно, что этнический тип хараппцев (основной тип обладал продолговатым черепом и тонким носом), классифицируемый как долихоцефальный евро-африканский (или долихоќцефальный средиземќноморский с характерным прогнатизмом), подобен одному из шумерско-убейдских типов. Это сходство особенно проявляется (портретные статуи) благодаря бороде, выбритой верхней губе и длинным волосам, закрученным пучком на затылке, - "моде" убейдского периода в Месопотамии (см. выше). Тот факт, что Г. Чайлд ("Древнейший Восток в свете новых раскопок". 1956) определяет подобную "моду" как шумерскую, свидетельствует о том, что протошумеры-пришельцы, жившие в постоянном непосредќственном общении с убейдцами (дравидами и протоевфратцами), ассимилировались, по крайней мере, не менее интенсивно, чем семиты.
  Как известно (9.с54; 62.с56-6; 103.), ни клинописные наименования великих месопотамских рек, ни названия самых значительных городских центров Шумера, таких как Эриду, Ур, Урук, Ниппур, Лагаш, Киш, Исин и др., - не имеют удовлетворительной шумерской этимологии. Это предшественники шуме-ров - убейдцы заменили каменќные орудия металлическими (медными). Убейдскими были и наименова-ния профессий в древнем Шумере (протошумеры - номады-скотоводы): крестьянин (и плуг), плотник, гончар, купец. Раскопки Ура, Эль-Обайды, а затем и в Эриду убедительно показали, что шумеры созда-вали свою культуру на базе предшествующей. Именно дошумерские обитатели Междуречья Тигра и Евфрата сумели перейти от первобытного состояќния к раннеклассовой цивилизации. Крупные убейдские центры с монументальной храмовой архитектуќрой (храмы на платформе) и специализацией производства становятся предтечей позднейших шумерских городов, которые складывались преимущественно на местах больших убейдских поселений. Даже обозначение поселения в статусе города ("пур(а)") шумеры восприняли у убейдцев (как и много позднее индоарии - у хараппцев). "Это их (убейдцев) культура пережила Потоп, - писал Леонард Вулли,- среди прочих ценностей они передали шумерам и легенду о Всемирном Потопе" (Имя героя древнейшей шумерской легенды о потопе - "Зиусудра, Зиусутра", видимо, убейдского (в целом, анатолийско-дравидийского) происхождения. Любопытно, что адыгейское (потомок языка прахатти) "Зиус(ь)хан" означает "госпоќдин, повелитель").
  В пору расцвета царства Шумера и Аккада прадравидийское (преимущественно) население Элама предположиќтельно (2.) занимало всю территорию от долины рек Каруна и Керхе до Индостана, которая в древности называлась (на местном диалекте) "Хелтамти" ("Господня земля"); аккадцы же называли её "Эламту", а шумеры - "Ним"). Поскольку "убейд" был широко распространён, то и в Эламе процветала цивилизация, весьма сходная с раннединастической шумерской (РД I-III), а эламский язык, представлен-ный памятниками III-I тыс. до н.э., как было показано Д. Мак-Альпиным (D.W. McAlpin "Proto Elamo-Dravidќian: The Evidence and Its Implications". 1981), "состоял в сравнительно близком родстве с прадр-авидийским - предком дравидийских языков" современной Южной Индии. Отметим, что среди специалистов по истории Древнего Востока концепция о родстве языков Элама и Хараппской цивилиза-ции с современными дравидскими является общепринятой. Так, знаменитый советский шумеролог И.М. Дьяконов был убеждён, что дравиды "мунда" (штаты Бихар, Орисса и Западная Бенгалия) по языку близки шумеќрам. Заметим, в частности, что шумерское "бык" ("нанда" (9.)), в древнеиндийской мифологии (на "банановом" языке) "нандин", - бык бога Шивы.
  Столица государства Элам (вторая пол. III-II тыс. до н.э.) - Сузы I (перс. "Šuš", ивр. "Шушан"), город, расположенный на реке Улай, Первые следы обитания в Сузах датируются VII тыс. до н.э.. Керамику с рисунками, найденную при раскопках, относят к V тыс. до н.э.. Примечательно, что Сузы I уже в первой пол. IV тыс. до н.э. считался крупным селением. В древнейшем энеолитическом слое обнаружены остатки земледельческого поселения, окруженного стеной, расписная керамика, каменные и примитивные медные изделия, печати. В первой пол. III тыс. до н.э. Сузы - значительный политический и экономический центр со сложившимся раннеклассовым обществом (гробницы царей, множество орудий труда и оружия, изделия из золота).
  Наиболее важным достижением культуры Элама (Сузианы) явилось создание своего письма, эле-менты которого восходят к пиктографическим образам. Со временем пиктограммы превратились в ком-биќнации линий и письмо, тем самым, приняло своеобразный линейный характер. Заметим, что первые меќсопотамские пиктографические (рисуночные) надписи, выполненные на глиняных табличках (плит-ках), относят ко второй пол. IV тыс. до н.э..
  В эпоху Саргонидов оригинальная письменность Элама начала заменяться шумерской клинописью, а эламский язык государства - семитическим языком Аккада, который и вытеснил в письменных памятниках местный язык Элама. Так, на статуе патеси (правителя) города Суз и наместника Элама Пузур-Эншушанака (XXIV-XXIII вв. до н.э.) лишь часть надписей была выполнена на эламском языке и эламскими иероглифами. Другая же её часть была написана клинописью на семитическом языке Аккада. И лишь со второй пол. II тыс. до н. э. (через полвека после падения империи III династии Ура) эламиты стали писать клинописью на своём, эламском, языке (их письменность содержит 113 знаков).
  В эламских семитических надписях боги Элама, кроме главы пантеона Эн-Шушан-нака, главного бога и владыки города Сузы, назывались именами их шумеро-семитических соответствий (Шамаш, Син, Иштар и т.д.). В то же время и жречество Нижней Месопотамии включило в свой пантеон некоторых эламских богов. Вероятна и такая аналогия: поскольку "Анну-нак" - дитя бога Ану, то "Шушан-нак" - дитя бога Эн-Шушана; т.е. боги Элама могли называться Шушаннаками точно так же, как боги Шумера - Аннунаками.
  Любопытно, что наименование одной из архаичных богинь шумеро-аккадского, точнее (51.), ещё убейдского (дошумерского) пантеона, богини-прародительницы (матери) - "Аруру" (отождествлялась, в частности. с матерью богов Мами/Нинхурсанг, олицетворявшей плодородие), издревле сохранялось в иврите как ругательство (как синоним свершившегося несчастья, отстранённости от всего, что дает благо): "арур" (ארור) - "проклят(ый); ненавистный".
  По-видимому, и шумеры, и аккадцы (и праарии Ирана и Индии), каждый этнос в своё время и по своќему, но основаќтельно (что типично для Древнего Востока) ассимилировались с прадравидами и "протоќевќфратцами". Так, у евреев (ха-ибири) на удивление много атавизмов (в лексиконе (и в именах), в легенќдах и притчах, в поверьях и обычаях, и даже в законодательных нормах), оставленных им "в наследство" прадравидами (а также и прахатто-хурритами, см. "Земля Ханаанейская"). Так, специали-сты, применяя методы сравнительного языкознания и налагая их на известные факты историко-археологического характера, пришли к выводу (А. Кобринский "Иврит в сфере языкознания I. Касты и оседлость"), что праќотцы евреев имели продолжительные контакты с определёнными племенами, жившими в Древней Индии (точнее, контакты с прадравидами на землях Двуречья). Вильгельм фон Гумбольдт, в своей работе "Язык и философия культуры" (1985. с.244) писал, что, в частности, иврит и санскрит являются языками генеќтически родстќвенными: "Итак, семитские языки... В соответствии с их решительной склонностью к флексии, они относятся к одному классу с санскритом". Более того, существует точка зрения (например, А.Л. Бешем "Цивилизация Древней Индии". 2007) о том, что ряд еврейских слов произошёл от (не арийских) древќнеиндийќских. Так, например, "коф (коп)", ивр. (обезьяна) связывается с "капи", санскр.; а "таввас (товас)", ивр. (павлин) - с тамильским "togal"; или название перца (длинного) на санскрите - "пиппали" (в переводе - "ягода"), и "пильпель" - на иврите (поскольку до прихода в Индостан арии перца не употребляли (согласно ареалу его произрастания), можно уверенно полагать, что "пиппали" - слово из какого-либо дравидийского языка).
  Следует отметить, что санскрит (от санскр. "sanskrta" - "очищенный, украшенный") принадлежит к индийской группе индоевропейских языков. Ранней формой этого языка (древнейшие памятники датируќются примерно XV в. до н.э., временем, когда древние евреи уже находились в Ханаане, см. ниже) является т.н. ведийский язык - ведийский санскрит (в Древней Индии представители различных сословий и регионов пользовались разными языками и диалектами). Лингвистический анализ Ригведы (самый ранний текст датируется XIV в. н.э.) и других ведийских сборников - Самхит, показал, что влияние дравидийских языков (дравидийского субстрата) на ведийский санскрит было весьма весомым (т.е. первоначальный санскрит после времён вторжения праариев значительно изменился (М. Эдвардс)). Так, одна из фонетических особенностей ведийского санскрита, сохранившаяся до наших дней, - это ряд ретрофлексных, или церебральных, согласных: t, th, d, dh и т.п.. Эти ретрофлексные звуки не индоевќропейского происхождения, и, как установлено. они были очень рано заимствованы у "аборигенов (хараппцев)" Индии. Уже в "Ригведе" встречается несколько слов, имеющих дравидийскую и мундскую этимологию. По мнению Т. Барроу, в санскрите засвидетельствовано не менее 500 дравидийских слов (Collected Papers..., с.178). Наличие такого влияния позволило лингвистам (М. Эмено, Т. Барроу, Ф. Кёйперу, М. Майерхоферу, А. Нарноле и др.) предположить, что язык доарийского населения долины Инда принадлежал к группе дравидийских (прадравидийских) языков. Лингвистические материалы говоќрят и о значительном влиянии религиозных представлений местных (дравидийских) племен на индоариев (в результате перехода номадов к оседлому образу жизни и занятию земледелием и пастушеством, а также отчасти и в результате смешанных браков).
  Сходная картин вырисовывается и из данных археологии (Г.М. Бонгард-Левин "Древняя Индия. История и культура". 2001). Так, на одной из найденных печатей изображено трехликое прадравидийское божество, сидящее в особой "йоговской" позе на низкой подставке, к которой примыкают фигурки анќтилоп. На голове божества своеобразная прическа в виде рогов. С обеих сторон от божества располоќжены дикие животные.
  Дж. Маршалл (J. Marshall "Mohendjo-daro", v.1, p.52), руководивший раскопками, полагает, что это - изображеќние прото-Шивы в образе Пашупати, - покровителя и защитника скота (в ранних индуистских текстах о Шиве говорится как о боге, носящем прическу в виде рогов). Среди изображений на печатях хараппской археологической культуры некоторые из них явно напоминают иллюстрации к мифу из "Махабхараты", в котором асур (буйвол) Махиша побеждает бога войны Сканду, сына Шивы (заметим, что такие важнейќшие индийские божества, как Брахма, Вишну, Кришна, Кали, Дурга, Лакшми и ряд др. - не праарийского происхождения). "Преемственую связь между доарийской культурой долини Инда и культурой совреќменной Индии можно увидеть в костюме женщин и мужчин, в украшениях для носа, в ножных браслеќтах, в требнях, характерных формах для выпечки, в использовании одних и тех же лекарств и целебных средств... в играх" (академик В.В. Струве).
  Обратим внимание на некоторые современные дравидийские, а также и иные индийские имена (как известно, личные имена, в русле традиций культа предков, весьма устойчивы во времени). Отдельные из них (и в частности, женские имёна) имеют совершенно семитическое звучание: например, "Амма" (тамили) - "мать; вежливое обращение к старой (старшей) женщине" (на иврите "имма" - "мать", а "абба (ава)" - и "отец" (упомянем древнеиндийское мужское имя "Авинаш"), и обращение к пожилому мужчине); "Нилима", санскрит (на санскрите "нил" - "синий") - "Синь неба" (современный перевод), однако имя "Нил-им(м)а" буквально означает "Синяя (небесная) мать" (один из синонимов к имени Великой богини-матери, богини Неба); "Ил-(л)ама ("Ил-амма" - одно из имён Шакти (Дурги)) - "Божья мать (Богиня-мать)". Женское же имя "Бэ(л)ла" ("(Величайшая) богиня", часто встречается и у совре-менных дравидов, и у евреев (заметим, что с именем "Бэл" соотносились лишь величайшие божества древности Энлиль, Мардук и супруга Ашшура Бэллит).
   Мужское инд. имя "Хаду" совпадает с именем древнеаккадского бога грозы "(Х)Адду"; индийское имя "Абхай" на иврите может означать "Отец (аб) живи (хай)"; наименование "Симбал" фонетически близко имени "Сим-бел (баал)"; имя "Иш(у), Иш(а)" на санскрите означает "защитник", а на иврите "иш" (איש) - "мужчина, герой". Примечательно и имя "Рахул", часть которого "Раху" - название древнеиндийќского божества, глотающего Луну, - демона затмения (изображался в виде головы дракона). В этой связи упомянем и имя "Раhав", - библейского демона, архаичного морского царя, восставшего против Господа. Термин "Рахул(а)", переводимый с санскрита как "преграда, препятствие", фонетически близок к именам "Рахил(ь)" (существует и иная этимология, см. ниже) и "Раhу-ил" (сын Исава и один из святых ангелов).
  Имя "Майа" в переводе с санскрита означает (понимается как) "иллюзия; видимость"; на хинди "Майа" - нечто "мистическое" (это имя встречается в текстах упанишад и брахманах). Принято полагать (например, у писателя М. Мейстера), что "Ма-йа" буквально переводится как "то, чего нет" (иллюзорность). Однако, если для перевода выражения "Ма-(hа)йа" (а "h" часто не произносится) привлечь иврит (арамейское "май (מאי)" - "что"), то имя богини может означать (не исключено, что и более точно): "(то), что было (казалось)" (здесь "ма", ивр. - "что"; а "(hа)йа" (היה) - "было"). В тоже время, принимая во внимание то, что фонема "ма" обычно является частью термина, обозначающего понятие "мать", допустимо толковать "Ма-(а)йа" и как (та, что) "Была матерью" (Будды Шакьямуни).
  Отметим также и такие, типично еврейские, обыденные, но, тем не менее, дравидийские по происхождению, имёна (в русской транскрипции) как Хава - ("хава", санскр. - "жертва, жертвоприношение"); Гита ("гита", санскр. - "песнь, песня"; современное женское цыганское имя "Лигита" означает "Мой бог - песня"); Сима ("сима", санскр. - "каждый, всякий"; шумерское "si-mú" - "иметь рога (лучи)" (т.е. быть божественным); в имени Ши(й)ла санскр "шила" - "знак судьбы", а "Шайла-путри" - одна из девяти эпифаний богини Дурги; Соня ("Сония", где "сони" - "красивая", дравид.). Имя "Малка" по-аккадски означает "царица", а на санскр. "мала" - "ожерелье"; известны и такие инд. имена как Малькия, Малькани; здесь возможна позднейшая ассоциация первоначально дравиќдийского имени с фонетически близким общесемитским словом "Мелек" - "царь". Имя "Хана": слово на санскр. "dhana" значит "дар; награда; богатство"); Шира - слово "шир" на иврите - "песня", санскр. "шира" переводится как "остќриё"; Дина (единственная дочь Лии и Иакова) - ("дина", санскр. - "день") ; Юда - (санскр. "юда", - "битва, бой"); Элам(а) - дравидийское имя (богиня Элама фигурирует в "Махабхарате" и "Вишну-пуране"), встречающееся среди бениаминитов (1Пар. 8.24 и след.) и левитов (1Пар.26.3)). У евреев нередко встречается и фамилия "Збар, Забар" (шум. "забар" - "медь"; так, у шумеров "Забардибунугга" - имя героя из города Урука (поэма "Гильгамеш и Агга")), а у цыган (изначально дравидийского племени), распространено имя (прозвище) "Забар".
  Как известно, "варна (или пиштра)", что на санскрите означает "цвет, вид, разряд", - наименование каждой из четырех социальных общностей, или сословий, на которые делилось население древней Индии. Так, специалист в области сравнительного языкознания А. Кобринский пришёл к выводу ("Иврит в сфере языкознания" I. Касты и оседлость) о родственности значения (общности происхождения) слов на санскрите: брахманы, кшатрии, вайшьи, шудры с рядом слов на иврите. Так, например, обязанностью кшатриев, членов второй по статусу варны, была охрана государства (ведение войны) и управление поданными, поддержание порядка. Выделим в слове "кшатрии (kshatrii)" согласные, входящие в корень этого слова - [штр, shtr], и обратимся к ивриту, где слово "שטור" (шитур) и в настоящее время означает "поддержание порядка; полицейский надзор" (слово "שוטר" (шотер) также означает "поддержание поќрядка; наказывать, карать"). Корень данных слов на иврите - [штр, שטר]. Легко видеть, что оба корня (на санскрите и на иврите) и их основные смысловые значения совпадают. Отметим и то, что в Книге Бытия (Быт.1.9) повествуется: "соберется вода... в одно место", а на санскрите существует слово "самудра" (на пали "samudda"), буквально означающее "собрание вод".
  Человек Древней Индии руководствовался четырьмя ценностями: дхармой (заботой об обществен-ном порядке и религии), артхой (материальными ценностями), камой (чувственным наслаждением) и мокшей (освобождением от испытываемых в жизни мучений). Александру Кобринскому удалось пока-зать, что слова, близкородственные всем этим терминам (дхарма, артха, кама и мокша) "имеются в иврите, и плюс к этому содержащие их слова имеют смысловое значение идентичное санскриту". Так, термину "кама" (букв. "желание") имеется в иврите соответствие: отглагольное существительное - "כמה" (кама, kama) - "жаждущий, страстно желающий" (инфинитив "לכמה" - (лихмоа, lihmoa) - "желать, тосковать, жаждать").
  Наименования этапов (стадий), на которые делилась жизнь индуиста, - брахмачарин, грихастха, ванапраста и санньясин. Показано (А. Кобринский), что все эти названия стадий имеют свои фонетиче-ские и смысловые аналоги в иврите. В частности, санскритский термин "грихастха" (стадия домохозяина) совпадает в своей коренной ([гр]) основе с инфинитивом на иврите "לגור" (лагур, lagur) - "жить, проживать". В данном случае обращает на себя внимание совпадение в иврите (корень слова [гр, גר]), ьо же и на санскрите - [гр]). Легко просматривается и общность происхождения таких, например, слов, как санскр. "азра(йя)" - ""защита"" и ивр. "эзра", - "поддержка".
  В работе А. Кобринского "Иврит в сфере языкознания" приведёны десятки различных терминов (слов) с одинаковым смысловым значением и в санскрите, и на иврите, обладающих идентичностью корневого состава. Возможны совпадения и в словообразовании. Так, в "Рамаяне" богиню Гангу называют "дочь Джахну (великого подвижника и мудреца)", что на санскрите звучит, как "Джахн(у)ави". С иврита данное выражение переводится как: "мой отец - Джахну", что соответствует его санскритскому содержанию. Поскольку словосочетание "мой отец" по-аккадски - "аби", а по-шумерски - "ави", то не исключено, что санскритское "ави" заимствовано ариями из какого-либо прадравидийского диалекта.
  Считается (проф. Барух Подольский; ун-т Т-А), например, что такое слово, как "кувшин, горшок", на иврите - "כד" (кад), в ассирийском - "канду" и в арамейском - "кадда", тоже пришло из дравидийских языков. Слово "изумруд", на иврите "ברקת" (барекет), однокоренное с "ברק" ("барак" - "блеск"), как полагают, восходит к древнеиндийскому "мараката" (не санскрит). Слово "амфора" - "כופר" (кофер, копер), тоже связывается с дравидийским наименованием "карпура"; в знаменитой "Песни Песней" это слово упоминается в таком же значении. К древнеиндийским, в частности, возводят и слова "рыжий" ("זנגביל" - "зангвиль", ранее имевшее широкое хождение) и "печь (с открытым огнём)" - "tandoori", на иврите - "תנור" ("танур"). Достаточно хорошее соответствие обнаруживается и в основе глагола "пиќсать", древность использования которого несомненна и говорит о многом. Так, на древнеиндийском "писать" - "likh" (ликх), а на иврите - "ликхтов" (לכתב). Совершенно "банановое" звучание имеет ивритќское слово "רננה" ("ренана" - "молитва; молитвенное пение, ликование"), которое (ре-нанна) определённо соотносится с отправлением культа убейдского бога Луны по имени "Нанна (нанна-р(е))", главного бога Ура, города праотца Авраама. Коррелируются и такие слова на иврите, как "рабби", весьма не редкая фамилия "Рабин" и древнеиндийское имя - "Рабин-ранат". По всей вероятности данное имя (Рабин-р-анат) теофорное (Анат - архаичная анатолийская Великая богиня) и, видимо, дравидо-хурритќское); поскольку по-аккадски "великий" - "rabut", на иврите "(רב) раб(и), рав" - "большой; важный; старший", а на шумерском языке (M. Civil "Elementary Sumerian Glossary". 1967) слово "rib" тоже ознаќчает "большой, огромный, превосходный". Обычно индоевропейский термин "mokos" трактуется как "прядение" (В.В. Иванов, В.Н. Топоров), а на иврите слово "кос, кош" означает "веретено".
  В гимнах "Ригведы" содержатся предания о прошлом, в которых говорится, что ведийские племена жили едиными, сплоченными коллективами (вероятно, состоящими из нескольких больших патриархальных семей (кула)), которые совместно трудились, вместе приносили жертвы богам, поровну распределяли плоды своего труда. Такие образования носили название "ган" и возглавлялись "ганапати".
  В иврите также известен термин "ган" (переводится как "сад"), а также и такие словосочетания, как: "ган хайёт" - "зоопарк (сад животных)", "ган йеладим" - "деский сад", "ган йарак" - "огород (сад ово-щей"). Таким образом, в иврите использование термина "ган" позволяет обозначать, давать наименова-ние, той или иной совокупности объектов, согласно её главного, определяющего, признака (свойства). Поскольку под такое определение подпадает и ведийское "ган", то можно полагать, что это слово (и в иврите, и в "Ригведе") имеет прадравидийские корни. С другой стороны, термин "ган" мог перейти к евреям (племенам ха-ибири) и от шумеров, заимствовавших его у праариев, ибо протошумеры долгое время тесно общались с праариями (ст-я "О прашумерах". Инет), и подобно последним тоже обычно жили патриархальными большесемейными общинами (И.М. Дьяконов).
  Вполне возможно, что наименование библейского озера ивр. "Кинерет" (евангельское "Галиле́йское море") связано с названием древнеиндийских полубогинь, небесных певиц и музыкантов "Киннара" (др.-инд. "Kimnaras" - "что за люди"; а поскольку др.-инд. "naras" означает "воды", то название озера допустимо истолковать и как "поющие (шумящие) воды"); на иврите же "кина" - "печальная песня"; а у шумеров "кин" - "тот, кто придаёт форму"). В частности, в честь "Киннара" назван водопад недалеко от Кальяны. Приведём отрывок из песни "Kimnaras", говорящий о связи полубогинь с водой:
   Там, где в пенистой пляске и шуме прибоя
   Дальний берег залива исчезнет из вида,
   На земле, что укрылась под звонкой волною,
   Жили много столетий назад дракониды (киннары).
  Не исключено, что арфа названа киннором по аналогии с наимеќнованием древнеиндийских (дравидийских) полубогинь, - небесных музыкантов и певиц (что слишком давно позабылось). Как известно, в Месопотамии арфе (и флейте) даже приносились жертвы (106.с338). Эти музыкальные инструменты упоминаются в Угаритском списке богов как младшие божества (угаритцы заимствовали арфу у жителей Месопотамии (106.), а шумеры (арфа из "царских гробниц" Ура, III тыс. до н.э. - древнейший артефакт), по-видимому, - у убейдцев). Характерно, что и в Древней Индии использовался инструмент вроде арфы ("вина"), весьма похожей на небольшие арфы Древнего Египта и Ближнего Востока. Примечательно, что на картине из гробницы Хнумхотепа в Бени-Гассан переселенец-семит (по-видимому, аккадец) играет на музыкальном инструменте, сходном с киннором. На одном из ассирийских барельефов изображены пленные израильтяне, играющие на киннорах. На подобном инструменте и до сих пор играют в некоторых странах Юго-Восточной Азии (А.Л. Бешем "Цивилизация Древней Индии". 2007).
  Принято полагать (П. Вурм, 1874), что одним из древнейших хараппских (прадравидийских) богов является Шива (к примеру, божество из Мохенджо-Даро, представленное фигурой с фаллосом (прото-Шива)). Его главная эмблема - "шивалингам" (фаллос), а сакральное число как Великого бога-отца и владыки земли - "семь" (шумерский знак земли - семь точек). На иврите же число "семь" носит название "шив"а" (при перечислении предметов мужского рода) и (для жен. рода) "шева" ("шева" на санскрите - "дорогое"). Числа в иврите обычно записываются буквами, а число "семь" обозначается буквой "заин (ז)", название которой ("заин") в то же время означает и "фаллос" (т.е. у предков древних евреев наиќменование "шива", число 7 и линга объединены в едином контексте).
  Одной из наиболее характерных черт эламской мифологии является почитание змеи (49-2.). Имя са-мого знаменитого индуистского змея, символа бесконечности, друга и спутника бога Вишну, - "Шеша". Свернувшаяся в полукольцо змея весьма напоминает цифру "6" (шесть). На иврите число "шесть" - "шеш"а, шеш", на древнеиндийском - "šaštis (шештис)" и на литовском - "šеši (шеши)". Отметим также и то, что "змея" на древнеиндийском - "нага (наhа)", а на иврите - "наhашš".
  Мифологический образ: "Книга (Таблицы) Судеб", которая ежегодно корректировалась свыше, - зафиксирован только в Древней Индии, у шумеров и аккадцев ("черноголовых"), и у библейских евреев. По поводу местопребывания записей о судьбах, во Второзаконии (32.3) говорится: "Не сокрыто ли это у Меня? Не запечатано ли в хранилищах Моих?". У шумеров Таблицы Судеб вначале хранились в бездне Абзу, в обители бога Энки, а в эпоху доминирования его сына Мардука (старовавилонский период) - в "Чертоге Судеб" у бога Набу, сына Мардука. Заметим, что в Таблицы Судеб заносились и некие сведе-ния писцами преисподней, Кура ("Страны без возврата"). В частности, в Таблицах" находилась (была записана) дата смерти "черноголового" (время его встречи с демоном Намтаром). Эти скрижали "(бо-гиня) Белет-Цери, дева-писец земли... Таблицу Судеб держит, пред нею (перед Эрешкигаль, царицей Царства мёртвых) читает".
  Отметим, что о ведении сходных записей говорится и в "Сказке о верховных жрецах Мемфиса" (в повествовании (46-47 гг. н.э.) о фараоне Са-Осирисе, внуке Рамсеса II (96.)), в которой рассказывается о том, что на долю некоего египтянина в "жизни земной, срок которой определил в своих записях Тот (будучи в царстве Осириса писцом)", досталось слишком мало счастливых дней. Вносил ли ежегодно исправления и дополнения в свой папирус (свиток) бог Тот (сам ли, или по некому указанию), - неиз-вестно.
  В индуистской традиции "день (сутки)" бога Брахмы ("кальпа"), как писал среднеазиатский учёный-энциклопедист XI в. Аль-Бируни, состоит из 1000 циклов катур-юги ("великая юга (махаюга)"). "День" бога Брахмы определяется и как временной интервал, состоящий из двенадцати миллионов "дэва" ("божественных лет"), где каждый "дэва" содержит 360 земных лет. Этот факт и подметил Аль-Бируни (973-ок.1050 гг.). Нельзя не усмотреть (З. Ситчин. "Армагеддон откладывается". 2006) аналогии между продолжительностью "дня" бога Брахмы и "дня" ветхозаветного Господа Бога, о котором говорится в Книге Псалмов (Пс.89.5): "Ибо пред очами Твоими тысяча лет, как день вчерашний" (день - как 1000 лет (т.е. как тысяча определённых циклов)).
   Имя матери Авраама согласно "Книге Юбилеев" - "Эдна" (возможно, "Эдена", и тогда это - шумерское имя). Она - дочь сестры отца Авраама. Талмудическая традиция сохранила и её второе имя: "Амкалия" (если имя этой женщины из Ура - аккадо-дравидийское, то его можно превести как "Народ (богини) Кали"). Оба имени, в соответствии с еврейской традицией, могут принадлежать одному и тому же человеку. Имя эламита, царя Суз - "Мели(х)шипак", указывает либо на то, что термин "мелих" (у се-митов - "царь, правитель") - прадравидийское слово, либо на то, что имя царя Суз - аккадо-дравидийское.
  Примечательно, что в некоторые индийские храмы, как и у евреев, нельзя входить с непокрытой головой. В церемонии свадебного обряда у дравидов также часто устраивается нечто, весьма напоминаюќщее "хуппа", видимо, первоначально Пс.(19/18.5-7), "свадебный балдахин" (его "крышу" (навес), - атрибут процессии). Дравидийские жених и невеста семь раз обходят (обряд "бхауири") вокруг жертвенќного огня очага (или дерево (А.Е. Снесарев)), а еврейская невеста семь раз обходит вокруг своего жениха. Любопытный штрих: индианки, подобно пожилым еврейским женщинам (мнение индианок), могут (и часто это делают) выражать свою любовь через приготовление пищи. У евреев первую стрижку мальчиков совершают в трёхлетнем возрасте во время праздника. Подобный же ритуал регламентирован и законами Ману (II, 35): "Согласно предписанию священного откровения (вед), обряд (церемония) стрижки (чудакарана) должен быть совершен... в конце первого или третьего года [когда ребенок-брахман (мальчик) достигал трёхлетнего возраста, он проходил обряд обривания головы (оставался только хохолок, в который вплеталась священная нить)]". Когда индийскому ребенку исполнялось 4-5 лет, приступали к его обучению грамоте (алфавиту) и (после посвящения) ведам, а еврейский мальчик в таком же возрасте начинал ходить в Хедер (школу при синагоге). При достижении еврейским ребёнком совершеннолетия (в 13 лет для мальчиков и в 12 для девочек), он, сделавшись взрослым, может бракосочетаться. Согласно Законов Ману, индийская девочка также считалась достигшей совершеннолетия в 12 лет (могла вступать в брак). И у евреев, и у индусов (Закон Ману) браки между кровными родственниками запрещены. Иудеи, как и индусы, должны молиться три раза в день (мусульмане - пять). Отметим также и то, что и евреям, и индусам присуще одинаковое отношение к непререкаемой силе традиции, поскольку и те, и другие придают огромную значимость прошлому (и те, и другие весьма консервативны).
  Ассимиляция семитов (протоевреев) с прадравидами и их потомками, произошедшая в глубокой древности, в V-III тыс. до н.э., по-видимому, и объясняет то, почему евреи, согласно Танаху, причисляют прадравидов-эламитов к семитам; и более того, - Элам считается первым сыном Сима (Быт.10.22; 1Пар.1.17).
  
  1.3 Народ "черноголовых".
  Характерно, что даже в самых ранних шумерских текстах (11.с151) нет и упоминания о противостояќнии шумеров проникновению аккадцев на их земли в Нижней Месопотамии (если какие-либо из ассимиќлировавшихся аккадских племён ранее, ещё до прихода шумеров, там уже не обосновались), либо о проявлении шумерами какого-нибудь недовольства семитами, как этносом (возможно, и те, и другие, смешавшись с убейдцами), ощущали, помимо культурной близости (как носители патриархальных возќзрений), и некое кровное родство).
  Достоверно известно (4.с135), что приблизительно к 2690 г. до н.э. семитоязычное население вполне мирно и оседло сосуществовало с шумерами на всей территории к северу от центральной части Нижней Месопотамии. Важно отметить, что даже самые древние шумерские надписи содержат заимствованные у семитов слова ("История человечества". Энциклопедия ЮНЕСКО. 2003), а семитические имена встречаются, к примеру, в табличках одного храмового архива Ура поры ок. 2700 г. до н.э., т.е. к этому времени в городе Уре уже жило немало аккадцев, и на улицах города звучала семитская речь.
  Ко времени владычества династии Аккадских царей, семитоязычными были и некоторые более древние месопотамские династии (резиденции семитических правителей зафиксированы в Кише, Сиппаре, Акшаке и в Описе). После прихода к власти аккадца Шаррукена, Саргона Древнего (ок.2316-2261 гг. до н.э.), им были административно объединены разрозненные щумеро-аккадские города-государства в единое царство "Шумер и Аккад". После того, как царь Шаррукен назначил во многие шумерские города аккадских правителей (энзи, энси), шумерский язык перестаёт быть государственным, аккадская форма речи начинает доминировать и в быту. Шаррукен, необычайно одарённый полководец (первым в истории создал постоянное войско в 5400 человек) и талантливый политик и администратор, не нарушая религиозных и культурных шумерских традиций), сумел внести в политический и социальќный уклад древних городов-государств Месопотамии много перемен. Так, номы при Саргоне сохранили свою внутреннюю структуру, но энси из независимых ранее правителей фактически превратились в чиќновников, подотчётных царю. Они же (энси) объединили в своих руках управление и храмовыми хозяйствами, которые также были подчинены царю (который являлся и верховным жрецом).
  В период становления Аккадской державы, как и ранее, этнической вражды между шумерами и се-митами не обнаружено (2.с76). И те, и другие, каждый на своём языке, называли себя "народом черноголовых": шум. - "санг-нгига", и акк. - "цальмат-хаккади". Заметим, что в аккадском термине его часть - "цальмат", выбор которой основывался на характерном признаке (свойстве) внешнего вида "хаккади" (чёрный цвет волос), совпадает (в своей основной форме) со словом на иврите: "цальмаот" - "темнота, чернота (непроглядная)". Судя по конструкции: "цальмат хаккади", у аккадцев, как и позднее в иврите, видимо, употреблялась специальная грамматическая форма "смихут".
  За тысячелетие тесного общения аккадцы, смешавшись с шумерами, восприняли высокую по тому времени материальную и духовную культуру их городов, их одежду и образ жизни, адаптировали их (и убейдских) богов (отождествили со своими). Семиты дали многим шумерским божествам новые, аккад-ские, имена, не меняя существенным образом ни их значимости, ни их функций. И те и другие (и шумеры, и аккадцы) отправляли единые культы (на территории Нижней Месопотамии до сих пор не обнаружено (49-2.с651) ни одного раннего чисто семитского культа; заметим, что в Эшнуне (Г. Чайлд. 1956) открыт храм древнеаккадского бога Абба, позднее отождествлённого с Энки). В сфере социальных отношений и в образе жизни также не обнаружено сколько-нибудь заметных разрывов существовавшей традиции (26.с 46). И в конечном итоге, шумеры и семиты-аккадцы слились в единый этнос - народ "черноголовых". Язык шумеров, как язык обихода, постепенно вышел из употребления в начале II тыс. до н.э., а этнос, образовавшийся в результате ассимиляции, пользовался аккадским языком в быту и шумерским языком в отправлении религиозных культов (такая же идея возникала и у евреев по поводу иврита в Израиле) и в канцелярии (в период III династии Ура; 2112-1997/2132-2024 гг. до н.э.). В ту пору бытовала даже такая аккадская поговорка: "Что это за писец, если он не знает шумерского языка". В аккадских текстах встречается множество заимствованных у шумеров слов (сохранились в иврите), относящихся ко всем сторонам бытия. Шумерское влияние было ощутимым (13.) и в аккадском искусќстве (мифологические сюжеты, монументальная архитектура и глиптика), и в литературе. Народ "черноќголовых" (6.с21) ценил, сохранял и изучал памятники шумерской литературы, и подражал им даже тогда, когда шумерский язык стал мёртвым языком. Ко времени III династии Ура процесс ассимиляции завершился (4.с268;103.): весьма показательны имена "черноголовых": "Лу-нанна" ("человек Наннара (бога Луны), шумеро-дравидийское), его отец "Ур-аби" (где "аби"- "мой отец", акк.-драв.), (имена из судебного постановления (9.с373)). Целый спектр вариаций имён (свидетельствующих о ряде ассимиляќций) содержится в следующей купчей: "Сына Син-нури, по имени Залилум, Баальмунамхе купил у его матери Син-нури. В качестве его полной цены он отвесил ей 11 шекелей серебра. Она поклялась своим царем перед ювелиром Иби-илабратом, перед птицеловом Син-гамилом, перед Варад-Наннаром, перед Син-Эрибом, перед Аху-вакаром, перед Энлиль-шеми, перед Аху-вакрумом, перед Лу-нин-шубур-ки, пеќред Илим-ахи в том, что в будущем не предъявит претензий".
   "Исторические исследования о народе неразрывно связаны с важным и значительным вопросом о его первоначальной отчизне, о той колыбели, в которой протекало его детство", - полагал знаменитый египтолог конца ХIХ века Генрих Бругш (48.). Очевидно, что для древних шумеров земля их предков - лучшее место в Ойкумене, "рай", и они поместили его на острове Дильмун (современный Бахрен (5.)), откуда, по одной из версий, прибыли в Междуречье (не исключено, что такое видение прародины (как и легенда о потопе и Зиусудре), перешло к шумерам вследствие глубокой ассимиляции с автохтонными прадравидами; подобное произошло и с аккадцами, веками смешивавшимися с шумерами).
  Земля предков шумеров - "чистая", "непорочная", "светлая", обустроенная богами "страна на вос-токе", где неизвестны печаль, жестокость и отчаяние, где живут Великие боги. Здесь "не убивает лев; не хватает ягнёнка волк; нет диких псов, пожирающих козлят; голубь не прячет голову... солод, что вдова рассыпает на крыше, птицы небесные не поедают". На блаженном Дильмуне, земле праведников, нет больќных, немощных и старых, и даже рожают без боли и мук (5.с74;6.с170;102.).
  Древние индусы в начале времён, в Критаюге, Золотом веке, также не ведали греха, жили счастливо, в мире и благоденствии и смерти не знали (Э.Н. Тёмкин, В.Г. Эрман "Мифы Древней Индии". 1982). И у праариев был на севере свой "остров блаженных" (Авеста, Махабхарата), подобный "пресветлому" и "непорочному" Дильмуну.
  В сознании многих поколений людей издревле теплится мечта, навеянная этими преданиями, о некоем "Золотом веке", где безопасно, всё гармонично, разумно и справедливо. И наступление этой блаженной поры, как вещает пророк Исайя (Ис.11.6-8), ознаменуется всеобщей благодатью: "волк будет (мирно и дружно) жить вместе с ягнёнком, барс будет лежать рядом с козлёнком; и телёнок, и молодой лев... будут вместе (весело проводить свой досуг)... и не будут делать зла и вреда (никому)". Характерно (Driver, p. 119), что и в одном из Угаритских мифов звучит тот же мотив: эра мира наступит тогда, когда у быка будет "голос газели, а у сокола голос воробья" (см. ст-я "Эпоха Угарита в Ветхом Завете". Инет).
  Но где же всё-таки была благодатная и обильная земля отцов древних евреев, племён Евера-Авраама? Где этот прекрасный, вечно цветущий сад Эдема, в котором первопредки жили без забот и горя? Ведь только в наказание за непослушание праматери Еве предстоит познать боль: ибо "со скорбию рожать будешь детей" (Быт.3.16).
  "Есть все основания полагать, - писал С. Крамер (9.с171), - что сама идея рая, [как] сада богов, имеет шумерское происхождение". Описание Дильмуна содержит многочисленные параллели к ветхозаветным повествованиям об Эдеме (49-2.с512; 102.), поскольку и аккадцы поместили на этом острове свою "Страну жизни", блаженную обитель бессмертных. "Есть убедительные указания на то, что библейский рай, также описанный как сад к востоку, в Эдеме... изначально был идентичен Дильмуну, шумерской райской земле", - считает С. Крамер (9.с172).
  Существует предположение, например (7.с160), сделанное на основе библейского указания (Быт. 15. 18; Втор. 1.7) на "великую реку" Евфрат (Быт.2.14), и шумерского понимания слова "Эден", что сад Эдема располагался в нижнем течении древнеперс.Тигра, (шум.-убейд. Хиддекель; аккад. Идигна, Идиг-лат) и Евфрата (шум.- Буранум; аккад.- Пурату (Фурату); иврит.- Пэрат (Фэрат); древнеперс.- Уфрата; греч.- Евфратес), в необысайно плодородной (аллювиальной) долине Междуречья.
  Как уже упоминалось, еврейское "Эден" означает "радость, довольствие", а шумерское "Эден" зна-чит "степь" (4.с139), а также и (7.с160) "долина; равнина", где многие годы "черноголовые" беззаботно "веселились и пировали" (Из "Плача о гибели Ура"). Примечательно, что богиня любви и плодородия шум. Инанна (акк. Иштар) носит на голове венец (корону) Эдена - венец равнины (8.с104), т.е. является богиней-покровительницей Эдена.
  Шумерская трактовка термина "Эден", как представляется, издавна была известна ха-ибири. Так, "Эден" в качестве месопотамского географического названия упомянут при перечислении в Иез.(27.23).
  Отголоски представлений об Эдене сохранились, в частности, и в мидраше "Ган (сад) Эден" (Рабби М. Вейсман. "Мидраш рассказывает"). Так, когда посмертно праведник входит в сад Эдема (рай евреев, а термин "рай" - персидского происхождения и означает "сад"), ангелы сбрасывают с него погребальные одеяния и облекают восемью слоями Облаков Славы (сакральная символика числа восемь и объекта "облако" указывает на то, что действо свершается на небесах (иудаистический (раввинистический) рай евреев, находится на небесах), где "небесная" душа почившего (важнейшая из двух душ еврея) - "дух Божий", через 30 дней после смерти восходит на Небо, возвращаясь к Господу Богу, источнику своему). Далее ангелы водружают праведнику на голову две короны, одну из жемчугов (цветов вечной молодости и возрождения, - шумерский мотив из эпоса о Гильгамеше), а другую из золота, и вручают восемь блаќгоуханных миртовых веток (золото, число восемь, цветы и ветви деревьев - сакральная символика ("Древний человек и божество"), соотносимая с культом раннеземледельческой Великой матери, богини Неба), что говорит о скором возрождении "небесной" души праведника к новой, земной жизни (Господь "вдует" эту чистую душу в новорождённого еврея после свершения обряда "бритмилла").
  Древние вавилонские летописи повествуют о том, что "около Эриду (вероятно, первого убейдского города, в котором обосновались протошумеры) был сад, в котором росло таинственное священное дерево, посаженное богами, и корни этого древа были весьма глубоки, а ветви его простирались до неба (типичное для шумеров "Мировое дерево"). Это дерево охранялось сторожевыми духами, и никто из людей не мог войти в сад".
  При раскопках (А. Перрот. 1933 г) аморейского города Мари (если судить по тамильскому имени "Мариядей" ("Почтенный"), то название "Мари" - прадравидийское), древнего поселения шум.-акк. кульќтуры (ныне Тель-Харири в Сирии, 2,5 км к западу от нынешнего русла Евфрата), обнаружен роскошный царский дворец (более 300 комнат), стены которого были украшены фресками, и на одной из них изображена коронация царя в присутствии богов, происходящая на фоне пышного мифического сада, напоминающего описание (Быт.2.10; 3.24) библейского Эдема. Деревья этого сада (на фреске) охраняќлись херувимами (херув, керуб, акк. - "благословенный, посвящённый") и орошались четырьмя потоќками, вытекающими из одного источника (70-5.с107). О подобном же говорится и в (Быт.1.10): "Из Эдема (земного (как и у "черноголовых") библейского рая) выходила река для орошения сада-рая; и потом разделялась на четыре реки".
  Как известно (Танах), создание Вселенной, человека и рая произошло в историческом смысле одновременно, и по еврейскому летоисчислению в 3760 г. до н.э.. Уж не связано ли предками древних евреев начало своего летоисчисления с приходом шумеров в страну Сеннаар? ибо такой выбор начала отсчёта времени соответствует принятому в древности принципу датирования событий.
  Не исключено также и то, что данный отсчёт лет соотнесён шумерами с закладкой храма Энки на "священном участке" города Эриду(г), который возник в начале VI тыс. до н.э. на берегу Персидского залива как центр раннеземледельческой убейдской культуры (в Эриду нижние строительные горизонты (XVIII -XV) состоят из маленьких прямоугольных домов и свяќтилищ, построенных из сырцового кирпича; первый храм Энки (С. Ллойд) - квадратный (ок. 3 кв. м), возведён из кирпичей призматической формы. Отметим, что Эриду упоминается в письменных источниках сер. III-I тыс. до н.э. (104. с131).
  Как выяснилось (90.), что храм бога-отца Энки, обнаруженный Э. Тейлором в 1855 году при раскоп-ках холма Абу-Шахрейн, перестраивался много раз (при седьмой перестройке храм длиной более 15 м был возведён на искусственной платформе). Фундамент же первого святилища, сооружённый на слое девственќной почвы, датирован (подчеркнём) ок. 3800 г. до н.э. (практически совпадающим с началом еврейского летоисчисления). Приведём образец сходной шумерской хронологической формулы (9.с363): "Год (когда) Шу-Син, царь Ура, построил западную стену". Характерно, что исторических хроник (в современном понимании) шумеры не вели (9. с46).
  Рассмотрим и иной возможный аспект выбора древними евреями начала своего летоисчисления. Обратимся за сведениями к шумерскому (Ниппурскому) календарю. Шумеры считали начаќлом нового года момент пересечения Солнцем линии весеннего равноденствия. В своё время проф. Стефану Ленгдону ("Таблички из архивов Дрехема") удалось обнаружить заќписи, оставленные Дунги, правителем Ура (ок. в 2400 г. до н.э.), где гоќворилось о том, что при составлении Ниппурского календаря выделялось определенќное небесное тело, по расположению которого относительно Солнца можно было определять точный момент наступления Нового года. Правитель сообщает, что подобным образом (поступали) "делали люди две тысячи лет до поры (времени правления) Дунги", т.е. начиная примерно с 4400 г. до н.э.! Исследования С. Ленгдона показали, что Ниппурский календарь, которым пользовались протоевреи, и был составлен ок. 4400 г. до н.э., т.е. в "эру Тельца". Проф. Жеремиас ("Ветхий Завет в свете знаний Древнего Востока") представил неоспоримые доказательства того, что шумерская зодиакально-хронологическая "точка нуля" находилась строго посередине между "Близнецами" и "Тельцом".
  Как известно, древнеассирийский (древнеаккадский) лунный календарь состоял из лунных циклов, каждый из которых составлял по 1805 лет. Конец одного из этих циклов приходится на 4322 г. до н.э.. И тогда год "сотворения мира", - год начала отсчёта времён у евреев (3760 г. до н.э.), наступил через 562 года от начала упомянутого очередного лунного цикла, что довольно близко к трети прошедшего цикла.
   Принимая во внимание высокую сакральность числа три (три - главное число Великой богини Неба (см. "Древний человек и божество")), можно предполагать, что выбор точки начала отсчёта времён у евреев связан с содержанием религии их гипотетических предков - прааккадцев и шумеров, поскольку календарь был изобретен для того, чтобы предсказывать точное время наступления праздников в честь того или иного божества (а не пору сельхозработ, поскольку известно (З. Ситчин), что в Древнем Шумере первые названия месяцев содержали префикс "эзен" ("праздник") и нередко связывались с наименоваќниями богов). Отметим также и то, что сумма цифр числа 562 равна 13, что сакрально характеризует данное число как астральное (и равное количеству знаков Зодиака в древности). Анализ же состава данного числа, говорит о нём как о хтоническом (5), амбивалентном (6) и биполярном (2)).
  Древнеегипетский солнечный календарный цикл насчитывал 1460 лет. Один из таких циклов завер-шился в 2782 г. до н.э.; при этом от начала данного цикла и до момента "сотворения мира" (по Танаху) прошло 482 года, что составляет точно треть солнечного цикла. Следует отметить, что не только у ассирийцев, но и в царстве Шумера и Аккада (а также и у библейских евреев) официально был принят лунарный год, однако, лунные месяцы приводились в соответствие с границами года солярного.
  Известно, что у многих народов древности самым важным из всех созвездий почиталось то, в котором Солнце восходило утром в день весеннего равноденствия (20 или 21 марта в Северном полушарии). "Эра Тельца", в течение которой Солнце в такой день восходило на фоне созвездия Тельца, длилась с 4490 и по 2330 год до н.э. (по иной версии - 4380-2220 гг. до н.э.) и равна 2160 лет - т.е. равна прецессионному смещению земной оси на один знак Зодиака (далее наступила "Эра Овна"). Легко виќдеть, что время, протекшее от начала "эры Тельца" (значение 4490 г. до н.э.) и до даты "сотворения мира" у евреев (3760 г. до н.э.) составляет точно одну треть такой "эры". Как выяснилось, древние шумеры были хорошо информированы о явлении прецессии земной оси.
  Принято полагать, что выделение шумерами созвездия Тельца в качестве первого в зодиакальном ряду созвездий, указывает на время появления и обустройства их племён в Месопотамии (шумерский список зодиакальных созвездий экспонируется в Берлинском музее, - табличка VAT7847).
  Итак, очевидно, что дата начала отсчёта времён у предков древних евреев является сакральной точкой пересечения неких архаичных "небесных" календарей.
  Примечательно (любопытно), что малагасийское летоисчисление берет свое начало в 11900 г. до н.э.; а в соответствии с древней рукописью майя A-3738, хранящейся в Ватикане, календарная система майя, состоящая из ряда циклов, была начата в 18612 г. до н.э..
  О предположительном месте нахождения прародины шумеров (страны их исхода) С. Крамер пишет следующее (9.с56): "Судя по циклу эпических сказаний об Энмеркаре и Лугальбанде... ранние шумер-ские правители имели необычайно тесные, доверительные отношения с городом-государством "Аратта", "городом за семью горами", расположенным где-то в районе Каспийского моря (возможно, в предгорьях Кавказа, поскольку на языке ингушей слово "ератIа (ерата)" означает "возвышенность").
  Позднее, при сравнении шумерских текстов с содержанием арийской "Махабхарата" (Маха-б(э)-(ха)арата) было выяснено (Я.В. Васильков в кн. Л.С. Клейна. "Древние миграции и происхождение индоќевропейќских народов". 2007), что городская цивилизация Аратты принадлежала (пра)дравидам харапќпќской культуры (беженцам из Месопотамии). В "Сказании об Энмеркаре и владыке Аратты", пра-витель Урукского нома Энмеркар называет себя отцом араттцев (по-видимому, своих прежних поддан-ных) и требует от владыки Аратты подчинения (и дани), что говорит о дравидах-араттцах, как о мигрантах из Урука (заметим, что и в Уруке, и в Аратте главной богиней считалась Инанна).
  В пользу предположения о выходе шумеров из неких гористых районов убедительно говорит то обстоятельство, что шумеры устраивали свои святилища на высотах (зиккураты). Ранняя шумерская архитектура, образцы которой были обнаружены археологами во время раскопок в Месопотамии, явст-венно выдержана в традиционном стиле деревянных сооружений, который мог выработаться только у народа, живущего в лесистых областях (и, возможно, в предгорьях Алтая).
  Так выяснилось, что шумерский - язык агглютинативный, в определённой степени напоминающий урало-алтайские языки. Ещё 1915 г. ассириолог Ф. Хоммель обнаружил около 200 шумерских слов, совпадающих с тюрко-монгольскими (Fr. Hommel "Zweihundert sumeroturkische Wortgleichenden". 1915). В частности, Ф. Хоммель сопоставил шумерское (детерминатив) "dingir" ("бог", "сияние"), со словом "тэнгри" - "небо", "божество". В 1975 г. О. Сулейменов выявил ещё 60 тюркских слов, совпадающих с шумерскими. В 2001 г. Я. Браун достаточно аргументировано указал на родство шумерского языка со старотибетским (337 лексических соответствий, в т.ч. в показателях 1-го и 2-го лица ед.ч. местоимений, числительных, обозначениях частей тела и терминах родства, фонемных соответствиях между языками, в словообразовании и элементах морфологии).
  Интересно отметить, что по прототюркски (Ш. Куанганов. "Арий-Гунн", с.32-45) наименование (го-род) "Аккад" означает "белоколонный", древний "Киш" - "кирпичный" (на шум. "киш (kiš)" - "мир"); а имя бога Солнца шум. "Уту" означает "огонь" (по прототюркски "ут, уд" - "огонь"), и тогда его акк. аналог "Шем-еш" ("Имя - огонь"), где "еш" - "огонь", - калька с шум. "Уту". Уместно отметить и то, что санскр. прилагательное "ута" значит "жёлтый" (связь с цветом дневного светила).
  Примечательно, что следы шумерского "dingir" сохранились и в иврите в виде слова "din (דין)" - "суд; закон; справедливость", которое, как правило, используется в таких выражениях, как "йём дин" - "судќный день; день (божьего) суда" или "дин шемеш" - "суд (бога) Солнца; небесный суд", т.е. явно связанќных с божеством, небом и близких по значению содержанию понятия "dingir" (одно из значений шум. "gir" - "благородный").
  Обычно вызывает недоумение следующее указание (уточнение) Ветхого Завета (Быт.11.3): "Двинувќшись с Востока, они нашли в земле Сеннаар...", ибо, казалось бы, в любом случае аравийские предки древних евреев должны были идти в Месопотамию с Запада, как амореи или арамеи.
  Обратимся к конќцовке шумерской версии легенды о потопе, в которой повествуется о том, что, воздавая должное заслугам шумерского Ноя - Зиусудры, великие боги Шумера "Ану и Энлиль возлюбили Зиусудру и даровали ему жизнь богам подобную, вечное существование ниспослано ему. И они повелели царю Зиусудре, хранителю всего произрастающего (Зиусудра был (62.с245) "спасителем имени всех растений") и семени человечества, обитать в стране перехода, в стране Дильмун, месте, где восходит Солнце" (Перевод С. Крамера). Известно (5.с72,73), что шумеры и аккадцы ("черноголовые") одинаково широко употребляли три описательных наименования Персидского залива, называя его то "Нижним морем", то "Горьким морем", то "Морем восходящего Солнца". Для них, как отмечает Дж. Бибби, было вполне естественным называть любое место в этом море "местом, где восходит Солнце",- т.е. местом на Востоке. Заметим, что и на глиняном цилиндре из библиотеки Ашшурбанипала говорится, что остров Дильмун находится "в середине Нижнего моря". Да и сами шумеры полагали, что прибыли в Месопотамию с Дильмуна, из "обустроенной богами страны на Востоке" - из "страны перехода".
  Известно (С. Кривенко. "Камбейский залив: тайна затонувших городов" (НЛО Љ 13. 2005)), что на дне Аравийского моря (глубина 30-40 м) обнаружены затопленные города, построенные до 7500 г. до н.э. вдоль русел некогда протекавших там продолжений рек Тапти и Нармада. (установлено, что уже в VIII тыс. (во время бореального периода) уровень моря повысился весьма знаќчительно).
  Принято полагать, что в многочисленных (разноэтнических) преданиях о катастрофическом погло-щении морем (водами) земли (о Потопе), отразились реальные события. У шумеров, в частности, в основе их версии о Потопе, могли лежать прадравидийские легенды о континенте Му, стране Лемурии, "скрывшихся в волнах" Индийского океана. Так, легенды тамилов повествуют о затонувшем Южном материке и Великом Исходе (бегстве), возглавленном (хараппским) богом Шивой.
  Поскольку город Эриду был заложен на берегу Персидского залива в конце VI тыс. до н.э., то, ви-димо, к этому времени всемирный подъём вод и расселение людей, пострадавших от затопления, завершались (так, на дне пролива Ла-Манш найдено поселение, возраст которого - приблизительно восемь тысяч лет). Шумеры же, как принято полагать, объявились в Нижней Месопотамии в начале IV тыс. до н.э.. Следовательно, значение острова Дильмун, как "страны перехода" из затопленных земель (в Аравийќском море, в Индийскм океане) на безопасный материк, для шумеров потеряло актуальность.
  Весьма вероятно, что предание о том, что предки шумеров жили на Дильмуне, в "обустроенной богами стране на Востоке" (острове в Персидском заливе), заимствовано (унаследовано) шумерами от прежнего автохтонного населения Нижней Месопотамии. И поскольку ко времени III династии Ура шумеры и аккадцы слились в единый народ "черноголовых" (этнос сформировался), то любой архаичный (убейдский или более древний) миф или легенда о былых событиях, воспринимались каждым "черноќголовым" как история предков его народа.
  В свете выше изложенного вполне понятно, каким образом (гипотетические) предки древних евреев, "черноголовые", пришли (прибыли) в землю Сеннаар, "двинувшись с востока". С отголосками преданий о Потопе (доставшихся в наследство "отцам Авраама" и их потомкам и, видимо, послуживших причиной негативного отношения к водам моря) можно связать и наблюдение Эрнеста Ренана (92. с.47) о том, что у библейских евреев "существовало отвращение (неприязнь) к морю... море считалось некой унылой и разрушающей стихией [устрашающе проявившей себя в какой-то ранее] известной [но со временем позабытой] части мироздания" (и это - несмотря на то, что лучшие мореходы Древнего Мира - ханаанеи, по воле судьбы, сыграли важнейшую роль в этногеќнезе евреев). Примечательно и то, что в Апокалипсисе (21,1) одним из признаков установления соверќшенного (идеального) мира является исчезновение вод моря.
  Помимо часто упоминаемой в Ветхом Завете постоянной, устойчивой связи библейских патриархов с Междуречьем, историческая память о жизни отцов Авраама в Нижней Месопотамии нашла отражение и в еврейской мифологии. Так, мидраш "Конен (27-31)", описывая окружающие евреев земли (99. с43), рассказывает: "На востоке... находится Райский сад [т.е. на Дильмуне], где живут праведники". Тоже и в Танахе: и "насадил Господь Бог рай в Эдеме на востоке" (Быт.2.8)). Мидраш "Конен" сообщает и том, что "на западе простирается (Средиземное) море с островами... На севере (очевидно, что обзор не из Ханаана, но из Ура или Эреха) находится Вавилония и Халдея, за ними... снега... морозы... тьма... На юге - покои Фемана... откуда поднимаются горячие вихри" (поздний мидраш (99.с49) помещает эту землю в Аравии).
  
  1.4 О самоназвании евреев и именах патриархов.
  И снова евреи ("העברי")! В Танахе этот этноним встречается 36 раз и им обозначены многие: и Авраам (ха-ибири), и Сив, и евреи в Египте, и евреи в Ханаане (в частности, филистимлянами). Иосиф (предположительно ХIХ-ХVIII в. до н.э.; см. "Гиксосы и их потомки") был "украден из земли Евреев" (Быт. 40.12-15). Когда во время морской бури корабельщики спросили пророка Иону (IХ-VIII в. до н.э.) из какого он племени, Иона ответил: "ибри(м) анохи (анахну)" - "евреи мы"; т.е. "ха-ибри" - самоназвание этого этноса (неогласованќное ивритское - "העברי" может быть прочтено и как "ха-ибири, хаабири ", и как "хаабиру, хаибиру" (с аккадским окончанием). Наименование "иб(и)ри" (17.), как и имя Евер (Х(а)-ебер, Ибер (2.с250)), согласно ветхозаветной традиции, означает "пришелец (иммигрант) с той стороны (реки)", "пересекќший" реку (корень слов [б/в,р (בר)]). Подчеркнём, что легендарный Ебер/Ибер жил в Месопотамии (согласно Танаху) за шесть поколений до Авраама (примерно в 2400-2300 гг. до н.э., т.е. на заре эпохи Саргона Аккадского, см. ниже). У семидесяти (точнее у 72) толковников слово "ибри" переводится как "живущий по ту сторону", а Ха-Ебер/Ибер" (где "ха/hа" - определённый артикль) - трактуется как "переход, место перехода" (43.с52, пр.117). В древности подобным образом назывались многие племена (2). Так, термин ивр. "аморей" (акк. хамурру, шум. лу-марту (где "лу" - "человек"), буквально означает - "человек запада, западный"; а наименование "хуррит" - "восточный" или название "лулубеи", которое означает "чужие (люди), чужаки".
  Существует (неоднозначное) мнение, что этническое наименование "х(а)абиру" - производное от глагола "хабару" - "переселиться, эмигрировать", т.е. термины "ха-ибри, ха-ибири, хаабири, хаабиру" позволительно интерпретировать как "переселенцы", а, следовательно, - "пришельцы" (без указания места исхода), что не противоречит еврейской традиции трактовки имени "Ебер/Ибер" (проблема лишь в том, какой из этих терминов (ха-ибири и хабару) первичен и когда возник).
  Сопоставление всех выше приведённых этнонимов указывает на несомненно глубокую (допалестинќскую) архаичность термина "ха-ибри, ха-ибири". Уже в древних эламитских (94.с66) надписях (задолго до касситского периода в Вавилонии (т.е. не позднее ХVII в. до н.э.)), а также в текстах из Мари (примерно того же периода) и у древних египтян (подробнее см. ниже) встречается название некоего народа (племён) - "(х)апиру" ("хаабиру, ха-ибири").
  Для выявления содержания и происхождения термина "ха-ибри" обратимся к сведениям из шум-ерологии. Так, на одной шумерской фреске (сер III тыс. до н.э.(31.)) изображена сцена жертвоприноше-ния богу Луны Наннару (Суэну, Сину). На тот факт, что данный обряд происходит на небесах, указывает длинная (во весь верх фрески) волнистая полоса высокой, небесной воды, символизирующая (57.) небо (отметим, что подобная сакральная символика применена уже на рисунках пещеры Пеш-де-л'Азе, ок. 135 тыс. лет до н.э.). На сходной по тематике фреске сцены жертвоприношения богине Неба Инанне (31.), место действия - небеса, также обозначено двумя (вверху и внизу картины) такими же длинными волнистыми полосами высокой, небесной, воды.
  Заметим, что по представлениям шумеров океан небесной воды был отделён от земли, земных и подземных вод, небесной твердью. В молитвах у евреев также упоминаются "воды, которые над небесами" (46.с286). По ханаанейским представлениям небесный океан тоже располагался выше видимого мира. Примечательно, что на ханаанейском языке (и иврите) понятие "небо" - "шемем, шемаим" ("шем-мем, шем-маим") означает: "(это) имя" - "вода" ("мем, маим" - "вода"); или "ше-мем, ше-маим" - "(то) что вода". Характерно, что и у шумеров "небо" обозначается выражением "а-н", в котором слово "а" - "вода". Примечательно также и то, что прототипом ханаанейской буквы "мем (מ)" послужила волнистая линия - знак воды. У египтян же изображение трех волнистых линий служило письменным знаком воды (иероглифом).
  Несомненно, что и в верхнем палеолите (см. рисунок из пещеры Пеш-де-л'Азе), и позднее, - в эпоху раннего неолита, небо ассоциировалось с дождём, небесной, верхней (высокой) водой, и обозначалось знаками воды. Так, в отличие от символики египтян, у шумеров пиктограмма, обозначающая воду ("а"), первоначально изображалась двумя (а не тремя) горизонтальными волнистыми линиями.
  Наглядной иллюстрацией соотнесения (отождествления) неба с верхней (дождевой) водой может послужить изображение на потолке одной из молелен храма Дендеры (Нижний Египет), где размещено скульптурное изображение богини Нут в характерном для богинь Неба образе (М. Мюррей "Египетские храмы"): Великая богиня, образуя своим телом небосвод, стоит в "небесной" воде, облачённая в воду (окутана водой облака со всех сторон). Поскольку древнеегипетское выражение "Теф-нут", где "нут" - "небо", обычно служит наименованием богини небесной влаги (небесной воды); то имя "Тефнут", кото-рое может быть истолковано как "Вода (влага) небес", также, очевидно, инициировано традиционными, типичными для многих этносов Ойкумены, архаичными (возможно, раннеземледельческими) сакраль-ными воззрениями на природу воды "верха".
  Таким образом, письменность древних шумеров позволяет воспринимать идеограмму "А-Н" как "небо" и бог неба Ан (с детерминативом "дингир"). Ещё Мирче Элиаде ("Очерки сравнительного рели-гиоведения". 1999) полагал, что шум. "знак "ан" использовался для выражеќния значения "дождливое небо", а акк. "зунну" означает "дождь" (точнее: поскольку здесь "зу" - "внутри", то выражение "зун-ну" значит "(то, что) внутри верхнего" (см. ниже), т.е. " (вода) в облаке (вода тучи)").
  Рассмотрим некоторые шум. идеограммы. Так, идеограмма "А-Дар", прочтена (51.), как "вода ("А") рассеќлины, трещины ("Дар"); а общепринятое толкование одного из имён бога Энки - "ЭА", - "(Тот, чей) дом ("Э") - "вода ("А")". Таким образом, шумерский бог Ан - патриархальное мужское божество высоќкой (небесной) воды, как и ханаќанский Шамемрум (раннеземледельческий прототип которых - Великая мать и богиня Неба (см. "Древний человек и божество")).
  И поскольку идеограмма "А-Н" означает "небесная, высокая вода верха" (небо), где "А" - "вода", то, следовательно, идеограмма ("Н") должна означать "верх(ний), высокий, небесный". В таком случае, в частности, идеограмма одного из имён божества Луны, представленная в виде фонемы "Н-Анна", где "Анна" - "звезда", может быть истолкована, и как "Высокая, верхняя (верховная, главная), звезда". Если в термине "нин (н-ин)", шум./хурр., который обычно интерпретируется как "владычица, владыка (властеќлин)", идеограмма "н" означает "верхний, высокий", то тогда слово "ин" должно значить "господин, владыка" (ср. "С-ин" и "Зу-эн", "Су-эн"), а выражение "н-ин" - "высокий (небесный) господин", т.е. божество. В таком случае тождественные термины "ин" и "эн" (владыка) должны быть эквивалентны понятию "эл" (ср. шум. "Эн-лиль" и акк. "Эл-лиль"). Термин "эн", представленный в виде идеограммы "Э-Н", где "Э" - "дом", можно истолковать как "высокий дом" (синоним терминв "бог"). Если термин "нин" представить как выражение "ни-н", где шум. "ни" означает "сильный", то его можно трактовать как "высшая сила" (т.е. божество).
  Как известно, название одного из первых шумерских городов убейд.-дравид. "Ниппур"; шум. "Нибру" (13.с104), - древнейшего и важнейшего религиозного и племенного центра, обычно переводится ("Нибру", не "Ниппур") как "пересечь, пересекать, пересечение" (поскольку здесь драв. "pur" - укрепќленное поселение, то наименование "Ниппур" должно означать "сильное укрепление, (хорошо) укреќплённое поселение").
  Поскольку в выражении "Нибру", обычно означающем "пересечь, пересечение", идеограмма (фо-нема) "Н" вполне может пониматься как "высокое, верхнее (главное)", то, следовательно, сочетание "Н-Ибру" должно интерпретироваться, как "высокое, верхнее (либо главное) пересечение", где слову "Ибру" надлежит обозначать "пересечение, пересекать" (подобно "Ибри" у евреев). Заметим, что у египтян понятия "высота" и "небо" нередко идентичны и обознаются словом "ḥr" ("хор").
  Не исключено (по З. Ситчину), что местоположение города Ниб(и)ру (Ниппура) в Междуречье, наи-менование которого (Н-ибру) может означать "Небесное пересечение", - проекция на Землю положения на небесной сфере точки пересечения орбиты одноимённой планеты (Нибиру - "Пересекающая планета", планета бога Ана, двенадцатая в шумерской космогонии) с орбитой Земли. Отметим также и "Бад-Тибиру" (Т(и)-ибиру), "допотопный" город в Нижней Месопотамии.
  Характерно, что в ранних пиктографических письменах термин "Н-ибру" изображался клинописным значком в виде креста. Эта пиктограмма в семитических языках (См. "Земля Ханаанейская") превратиќлась в букву (на иврите - в букву "тав", что и означает "знак" (пересечения)).
  Ранее (98.с296) наименование "Н-Ибру", в форме "Н(и)-Ибру", переведено Захарией Ситчиным, как "место пересечения", - т.е. идеограмма ("Н(и)-) истолкована им как "место" (а "Ибру" - как "пересече-ние"). Семитолог З. Ситчин отмечает, что "при адаптации шумерских слов, в аккадском (и древнееврей-ском) языке часто происходило опущение префикса [H-]", и поэтому термин "ибри, ибру" вполне адекваќтен слову "н-ибри, н-ибру".
  Итак, очевидно, что самоназвание евреев "(ха)-ибри, (ха)-ибру" ("пересекшие" реку Евфрат ( но не Иордан) - волна аккадских племён, иммигрировавших в Междуречье с запада) - слово из шумерского лексикона. Вполне допустимо, что наименование "ха-ибри, ха-ибиру" могло иметь хождение и в значе-нии "пришеќлец".
  Уместно привести несколько примеров соответствия слов на иврите с шумерскими терминами (М. Ноќсоновский "Вавилонские месяцы еврейского календаря", Бостон. 2003). Так, слово "מַלָּח" (маллах - моќряк) употребляется уже в книгах пророка Ионы и пророка Иезекиля. На языке же шумеров - "ма" ознаќчало "корабль", а "лах" - "идти" (по-аккадски - "алаху, алаку"); в современном же иврите "лех" - "иди", повелит. наклонение. Из шумерского языка пришли такие, казалось бы, исконно ивритские слова, как ивр. "תרנגולת" (тарнеголет) - "курица", а сходное с ним шум. "тар лугаль" означает "царская птица" ("тар") или "птица великого человека"; ивр. "היכל" (hейхаль - дворец), а шум. "э-галь" - "великий дом"; ивр. "אַשָּף" (ашшаф) - "маг, колдун", а в древнем Шумере жрец-целитель назывался "ишшиб". Из шумерского языка в иврит пришли также и такие слова, как: "אגם" (агам - озеро), где "агам" - слово из шумерского лексикона; слово "אִכָּר" (иккар) - "пахарь", прототип которого - шум. "энгар"; и "אָמָּן" (амќман) - "мастер", для которого признано прототипом шумерское слово "уммеа". Слово "נפט" (непет, нефет) - "нефть", связывается с шумерским "напату" - "камни, которые горят" (З. Ситчин). Термин, обозначаюќщий нефтепродукты на санскрите, имеет тот же корень (заимствовано из прадравидийского).
  Заметим, что слово "пленный" (мирный житель, уведённый в рабство) хеттских документов соот-ветствует шумеро-аккадскому выражению "нам-ра" (54.с472), которое состоит из двух слов: "нам", шум. - "судьба" и "ра". Поскольку последнее ("ра") на иврите ("רע") означает "зло, худо; беда", то возможный перевод выражения "нам-ра (пленный)": "(человек) злой, худой судьбы", "судьба-беда", что соотносится по смыслу судьбе (положению) пленного раба.
  Поскольку, как принято полагать (43.;44.;103.), наименование "Ибер, Ебер", дало название еврей-скому народу (о том же пишет и Иосиф Флавий), очевидно, что этноним "ибри (ха-ибри)" был прочно связан с обозначением племён Евера-Авраама задолго до прихода евреев в Харран (акк. "перекресток") и в Ханаан.
  Как обычно было принято в Древнем Мире, местность, в которой долгое время обитал какой-нибудь этнос, получала название по наименованию этого народа. Так, соседи-ханаанеи (племена хатти) пере-именовали район, в котором расселились (и составляли большинство) племена ха-ибири. Когда "умерла Сарра в Кириат-Арбе, что ныне Хеврон" (Быт.23.2), Авраам купил землю у "хаттов". "И стало поле Ефроново, которое при Махпеле, против (дубравы) Мамре, поле и пещера... владением Аврамовым". После того, как "Авраам" (племя ха-ибри) обосновался на купленной земле и прожил там какое-то время, её прежнее название (связанное с прежними жителями) изменилось: Хеброн (Х(а)-еб(е)р-он) - город Ебера ("Маленький Ебер" (как бы (Сеннаарчик")), был назван (образован топоним) по образцу, приняќтому в Ханаане (например, Иерихон и Сидон - города Йариха и Цида). Арабы называют Хеброн - "Эль-Халиль (-эр-Рахман)" (а "Друг бога" (перевод) это - Авраам). В пяти километрах севернее Хеброна действительно находятся руины, названные "Авраам" (14.с273).
  Как известно, среди семитских народов сиро-палестинского региона было широко распространено самоназвание этнической группы (рода, племени) по имени своего реального или чаще мифического (божественного) предка. Характерно (подчеркнём), что отделившиеся от евреев в процессе расселения в Ханаане кровнородственные им племена аммонитян, моавитян и эдомитов связывались самоназванием "эбериты", т.е. и они - ханаанейские потомки месопотамских племён Эбера/Ибера.
  Согласно Ветхому Завету, у древних евреев Ханаана обозначение "Земли обетованной" как "Эрец ха-ибрим" (земля евреев (Быт.40.15)) предшествовало названию "Эрец бней Исраэль" (земля сынов Израиля (Ис.Н. 11)) или "Эрец Исраэль". Так, ещё при царе Сауле филистимляне именовали жителей "Земли обетованной" евреями (1Цар. 4.6,9; 14.11; 29.3 и др.)).
  В настоящее время бытует суждение о том, что для любого еврея понятия: национальность (еврей) и вероисповедание (иудей) - неразрывно связаны. Между ними (в части формального обозначения религиозной принадлежности и национальности) даже ставится знак тождества (термины "еврей" и "иудей" полагаются синонимами). Однако следует подчеркнуть, что этноним "еврей" (ха-ибри) не толь-ко исторически более ранний, но и более ёмок (собирателен), нежели термин "иудей" как этноним, по-скольку десять колен Северного царства продолжают считаться Танахом евреями, даже несмотря на их частичный возврат к религии предков (на отход от мозаизма). С той поры, когда Иудея осталась одна (после распада объединённого Израиля и, особенно, после падения Северного царства), эта страна (названная "Иудеей") обрела своё наименование согласно родо-племенной принадлежности большей части её жителей к колену "Иуда" (численность родов "Бениамин" и "Леви" была не велика, а колено "Симеон" растворилось среди иудеев и адомитов (Ю. Велльгаузен)), а их уникальное по тем временам вероисповедание (монотеизм) получил название "иудаизм" согласно их родоплеменной принадлежности (они - иудеи) и наименованию, данному Древним Миром их стране (Иудея). Таким образом, и этноним, и вероисповедание в период существования Иудеи обозначались одинаково (в европейских же странах диаспоры (в Польше, Германии, Англии) евреев идентифицировали и называли согласно их религиозной принадлежности - "иудеи", термин же "еврей" сохранился только благодаря Танаху, Библии и Корану.
  Примечательно, что ещё во времена даяна рабби Баруха Гада из Иерусалима, составившего (в 1646 г.) поддельное письмо якобы от сынов (потомков) Моисея (Энциклопедия иудаизма. Изд-во "Массада", И - Т-А, 1983), понятия "еврей" и "иудей" для "правоверного" еврея всё ещё не были синонимами. Повествуется, что когда рабби спросили, кто он таков, Барух ответил: "Еврей я", а на вопрос о его религии прочитал молитву "Шма Исраэль" (т.е. иудей). Один из первых христиан, апостол Павел, говорил о себе, что он - еврей (2Кор. 11.22; Флп. 3.5); известно и "Послание апостола Павла к евреям".
  В библеистике неоднократно возникали сомнения в том (2.с250), что предки древних евреев действиќтельно жили в Уре: "за рекою жили отцы ваши издревле" (Иис.Н. 24.2). Быть может, речь здесь идёт лишь о переходе через реку Иордан и жизни на "Земле обетованной" между Иорданом и Средиземным морем? Ветхий Завет однозначно отвечает на этот вопрос (Иис.Н. 24. 15): "изберите, - предлагает Иисус Навин, - кому служить, богам, которым служили отцы ваши, бывшие за рекою [очевидно, что за Евфраќтом в Междуречье, поскольку в Заиорданье ранее (до поры завоеваний И. Навина), согласно Танаху, ха-ибири не находились], или богам Амореев, в земле которых живёте [сейчас]" (приведённый текст также свидетельствует и о том, что вера в мозаизм (монотеизм) непосредственно после смерти пророка Моисея несколько "увяла"). Обратимся также и к клинописному тексту договора царя Ассирии Ассархаддона с царём Тира Ваалом (ок. 670 г. до н.э.), хранящемуся в Берлинском музее (50.с152). Каждая из договаќривающихся сторон призывает в качестве гарантов соблюдения соглашения своих богов. Так, заклятие ассирийцев (североаккадские племена) должно устрашить финикийский Тир: "Великие боги неба и земли, боги Ассирии, боги Аккада, - боги той стороны реки (явно Евфрата, поскольку боги окрестностей реки Иордан - боги ханаанеев), да проклянут вас". Или (Ис.7.): "В тот день обреет [грешников] Господь бритвою, царём Ассирийским, нанятою по ту сторону реки" т.е. "нанятою" на землях Ассирии, в Междуќречье (Господь поступает подобно Энлилю (Эль-Шаддаю), царю шумерского пантеона богов, отыскавќшего ужасающие племена горцев-гутиев и наславшего их как кару на грешного царя Шумера и Аккада).
  Когда с остальными территориями, завоёванными Киром Великим (559-530 гг. до н.э.), в его руки перешли и земли, ранее составлявшие Иудейское и Израильское царства, то последние были администраќтивно включены в обширную персидскую провинцию Абарнахара (область к юго-западу от рек Евфрата и Хабура до границ Египта). Показательно, что термин "Абарнахара" в переводе с арамейского означает "Заречье", в котором (на территории данной провинции) Иордан являлся рекой внутренней (не подходяќщей для отсчёта). т.е. "Заречье" - земли по ту (юго-западную) сторону Евфрата, глядя из Сузианы (или Вавилонии).
  
  1.5 Об именах праотцев.
  Согласно ветхозаветной традиции отцами-родоначальниками ("отцы наши") колен ха-ибири явля-ются патриархи Авраам, Ицхак/Исхак и Иаков. Характерно (подчеркнём), что по поводу историчности их образов и этимологии имён единой точки зрения в библеистике изначально не существует.
  В месопотамских клинописных текстах второй пол. III тыс. до н.э., а также в т.н. "эблаитских" текстах (нач. III тыс. до н.э. (19.с25)) из семитского города-государства Эбла (раскопки в Тель-Мардихе, Сирия), написанных шумерским архаическим письмом (с особенностями перида РД II (2750-2650гг. до н.э.)), но предназначенных для чтения по семитским правилам, засвидетельствовано наименование "abu-ra-(а)mu" (корень слова [brm]), которое хорошо коррелируется с именем библейского патриарха - "Абрам" ([brm]). Примечательно, что и Леонард Вулли нашел (в 20-х гг. ХХ века) среди руин древнего Ура клинописную табличку с именем "Абра(а)м" (не позднее ХVIII в. до н.э.). В архиве (до 1757 г. до н.э.) города Мари (царский архив состоял из 33600 табличек с клинописными текстами) также обнаружено наименование "Abam-ram" (корень [b(m)rm]), трактованное как название племени. Отметим, что в документах из Эблы данное наименование упоминается почти на тысячу лет раньше, чем в других, известных науке, небиблейских текстах и за несколько веков до предполагаемого рождения ветхозаветного праотца Абраама (как принято - ок. 2000 г. до н.э.). Так, в популярной Библейской энциклопедии Брокгауза говорится (т.е. общепринято), что обе формы имени патриарха: "Аврам" и "Авраам, Абраам", - по значению (содержанию) соответствуют предположительно исходному термину "абирам, авирам" - "(мой) отец возвышен" (таково толкование). Тот факт, что и в настоящее время в Южной Индии распространены имена типа "Кали-ра(а)м", может указывать на наименование "Аврам, Аб-раам", как на аккадо-дравидийское (акк.-убейд.) по происхождению (что говорит о его довольно глубокой архаичности).
  Как известно, в древности все (или почти все) имена были теофорными, ибо человек нуждался в постоянном покровительстве богов, искал его. Приведём примеры (53.) некоторых теофорных имён лю-дей из Урского нома (ок. 2000 лет до н.э.): "Син-абу-шу" - Син-отец его; "Син-ту-раам" - Син мне вернул, возвратил; "Син-ублам" - Син принёс; "Син-нацир" - Син-оберегает; "Син-мудаммик" - Син-благотворяќщий (бог Луны Син - владыка и покровитель урцев, их Всевышний). Рассмотрение конструкции и состава подобных наименований, содержащих имена различных божеств шумеро-аккадского пантеона, показывает, что в теофорном личном наименовании имя (или синоним) того или иного божества непреќменно должно присутствовать хотя бы один раз. Следовательно, и шум.-акк. название "Abu-ra-am", в котором шум.-акк. "abu/aba/abba" - "отец", а шум.-убейд. "ra-am" значит "вернул, возвратил", означающее "Отец вернул, возвратил (нечто)", - несомненно, теофорное имя. И тогда, во всех наимеќнованиях типа "Аbu-ra-amu, Abam-ram, Абрам" слово "abu/aba" - "отец", а также "старик; мудрец", долќжно быть именем некоего божества.
  . И божество с таким именем ("Abbu; Abba") хорошо известно. Это - владыка и покровитель города Аккаде (Агаде), исконно аккадский бог-отец Абба, "великий бог неба и земли" (2.с75), один из главных богов также и Ассирии (упомянут ещё в ок. 670 г. до н.э. в договоре ассирийца Ассархаддона с Баалом, царём Тира (50.)). Отметим также и то, что в небольшом аккадском городе-государстве Эшнунна (бассейн реки Диялы), обнаружен храм бога Абба ("Абу" - у Г.Чайлда), датированный периодом РД II.
   И тогда теофорное имея - "abu-ra-amu (ab(b)a-ra-amu)", может звучать более типично и традиционно: (бог) "Отец вернул, возвратил". Можно только догадываться о том, что и когда бог Абба возвратил древним аккадцам.
  Наименование (выражение) же из города Мари,- "Abam-ram", в виде "Ab(a)-am-ra(a)m", может быть переведено (если слово "am" и по-аккадски обозначает "народ", как в иврите), как "Отец возвратил народ(у)" (своему), т.е. названия Аbu-ra-amu и Abam-ram адекватны.
  Отождествить бога под этим именем (Отец, Абба) с одним из популярных великих богов шумеро-аккадского пантеона позволяют, в частности, строки из поэмы "В предвечные дни, в бесконечные дни" (51.с214). В поэме, представляющей собой наиболее архаичный пласт шумерской литературы, повеству-ется о событиях, происходивших в начале времён: "В те времена былые... когда Ан себе небо унёс... а Энлиль себе землю забрал". Приведём текст, говорящий ещё об одном божестве из триады главных бо-гов шумеров (51.с214) - шум. "Энки, Эа" (акк. "Эйя, Айя, Хайа"):
  Когда Отец миром подземным поплыл,..
  Когда Энки миром подземным поплыл,
  Когда Отец в Кур подземный поплыл...
  "Отец" - устойчивый эпитет именно бога Энки/Эа,- отмечает знаток шумерской литературы В.К. Афанасьева (51.с358; пр.31), - главного бога аккадского города Агаде (т.е. отождествлённого аккадцами с богом Абба). Так, именно к этому богу (Энки) взывал внук Шаррукена (Саргона Древнего), основателя города, царь Нарам-Син, моля о заступничестве и защите от злой воли богини Иштар, покровительницы его деда, который, будучи "любимцем" Инанны/Иштар, построил для богини в Агаде (Аккаде) велико-лепный храм Ульмаш (здесь, в имени "Иштар", - акк. "иш(ша)" - "женщина", а шум. "тар" - "решать, определять" (и бытиё, и исход битвы)).
  Следовательно, "Отец (Абба)" - это знаменитый бог Энки/Эа; а теофорное имя "Абраам" ("Abu-ra-am"), означающее "Отец (Абба) вернул, возвратил", вполне тождественно имени: "Энки/Эа вернул, воќз-вратил". Заметим, что в еврейской традиции наименование "Аб-ра-ам" обычно трактуется как "(Свет-лый) Отец народа" (здесь ивр. "ам" - "народ").
  Подтверждением выше изложенному (то, что Абба это - Эа/Энки) также может послужить, в частноќсти, идеограмма "A-Abba/Aba", интерпретиќруемая (обычно читаемая) как "море" (M. Civil "Elementary Sumeќrian Glossary". 1967). Легко видеть, что поскольку здесь "А" - "вода", то идеограмма "A-Abba/Aba" буќквально означает "Отец воды", т.е это - бог вод Эа/Энки (по одному из мифов Эа унаследовал власть над водами от праотца Абзу ("водная бездна"), убитого им). Отметим также и то, что библейское имя отца Авраама - "Терах", возможно, произведено от акк. "тураху" - "горный козёл", а "Горный козёл Абќзу" - это один из эпитетов Энки/Эа.
  Итак, использование теофорного наименования "Абраам" указывает на традиционное, издревле (в IV тыс. до н.э.), почитание предками древних евреев древнеаккадского (протоеврейского) бога Абба, Велиќкого семитического бога-отца, слившегося с убейдско-шумерским Энки в Месопотамии вследствие ассиќмиляции. Подчеркнём, что с именем Абба/Энки, как с личным и родоплеменным богом, непосредст-венно связана (см. ниже) группа родов хаабири (в том числе и ха-ибри из племени "Абраам", эмигрировавших из страны Сеннаар после нашествия амореев, см. ниже).
  Имя патриарха "Исаак (Йисхак, Ицхак, Исак)" народная еврейская этимология связывает с грустной, скептической улыбкой его девяностолетней бесплодной матери Сары (любимой жены Авраама) в тот момент, когда ей было предсказано, что она ещё родит (Быт.18; 21). В еврейской традиции имя "Исаак" трактуется как "Да воссмеётся" (о Саре), а в форме "Исаак-ел" - как "Бог (да) взглянет милостиво" (49.).
  Как свидетельствуют (досаргоновские) шумерских документы (94.с73), правители городов-госу-дарств Нижней Месопотамии титуловали себя по большей части термином "исак". Так, в надписи на каменной булаве из Лагаша сообщается о поре, "когда Лугаль-Шагенгур был исаком" Лагаша (шум.-драв. "лу галь" - "великий человек", соответствует акк. "шарру" - "царь"). Лугаль-Загеси, царь Уммы, подчинив себе Ур, Урук и Ларсу (ок.2315 г. до н.э.), принял титул "царь страны и исак чужих земель". Таким образом, имя "Исаак" - слово из шумерского лексикона, и в идеографическом написании означает "патеси" ("патер", "правитель-первосвященник, старейшина общины"; на ивр. (акк.) "петер" - "первоќрождённый", а "патер" - "освобождать"; на санск. "питар" - "отец"; на шум. "отец" - "па, ба", а на акк. - "(а)ба"). Уместно отметить и то, что на санскрите особо почитаемый брахман носил название "махаќпатра" - "великий (маха) сосуд (патра)" (Р.Б. Пандей "Древнеиндийские домашние обряды (обычаи)". 1990).
  Следовательно, вполне возможно, что многозначный (рассеянная полисемия) шумерский термин "Исак", был связан с одноимённым патриархом и как с "перворождённым" сыном Сары (которая родом из Ура), и как обозначение его ("Иса(а)к") в качестве старейшины общины после кончины Авраама.
  Третий (хронологически) из патриархов - "Иаков", он же "Израиль" (Ос.12.12), - родоначальник народа (колен) израильского. Согласно традиции, Иаков ("יַעֲקוֹב, יַעֲקֹב (Я"аков)") - младший из близнецов, родившихся у Исаака и Ребекки после двадцатилетнего бесплодного брака (Быт.25.20-26). "Еще во чреве матери запинал он брата своего [вырываясь вперёд], а возмужав, боролся [и] с Богом" (Ос.12.3). Ветхий Завет (народная этимология) интерпретирует имя "Я"аков, Йааков" как производное от слова "עקב (акев)" - "пята, пятка, подошва" ибо Иаков, по легенде (Быт.25;26), вышел из чрева матери, ухватившись рукой за пятку старшего брата Исава, "следовал" за ним, поскольку наименование (слово) "Иаков" ассоциируется с глаголом "следует" - "יעקוב" (иаков). Выяснено (в частности, анализ А.Ю. Милитарева), что обычно в подобных этиологических фабулах первично имя собственное (оно и инициирует народное творчество).
  Определённая глубина архаичности названия (выражения) "Иаков" высвечивается, в частности, библейским повествованием о брачных и семейных отношений Иакова (в доме Лавана), форма которых адекватна существовавшей во II тыс. до н.э. в Северной Месопотамии, к примеру, в Нузи (ХV в. до н.э.), что подтверждается артефактами. Из древнееврейских и иных (в частности, хеттских) источников известно довольно много вариантов этого имени (""יַעֲקוֹב"), например (99.с186): "Ya'gobha, 'Agabhya, 'Agibha, Akiba или Ya'qob-har, Aqab-elana". Заметим, что имя "Иаков" в хеттской форме "Экеб-илана" (где "илана" - "бог (эл)") тождественно названию "Jacob-el (Я"акуб-ел)" амореев старовавилонского периода (текст из архива города Мари, который был разрушен в 1757 г. до н.э. царём Хаммурапи).
  Характерно (подчеркнём), что большинство современных исследователей отрицает историчность Иакова как личности, и однозначно усматривает в нём персонификацию племени, прародителем которого (двенадцати колен (родов)) Иакуб признавался многовековой традиций еврейского народа (Библия; 49-1.с474,476; 103.). Так, бытует убеждение, что надпись "Jacob-el" из архива Мари (а значит и A(а)qab-elana" хеттов) представляет собой наименование племени.
  Определяющим (решающим) для выявления сути (содержания, сферы применимости) термина "Иаков, Я"аков" ("יַעֲקוֹב, יַעֲקֹב") является аккадский клинописный текст (1.с225), найденный в архиве (нач. II тыс. до н.э.) города Киша, в котором (в тексте) содержится наименование (теофорное имя) "Ya-akh-qu-ub-El", означающее (по-аккадски) "Бог (да) поможет, (да) охранит", которое адекватно и иным, приведённым выше, вариациям имени праотца Иакова. И поскольку здесь (в тексте из архива Киша, заселённого аккадцами ещё в IV тыс. до н.э.) слово ощесем. "El" - "бог", то выражение "Ya-akh-qu-ub" (а позднее и "Иаков, , Я"аков, Йаакуб" и т.п.) означает "(да) поможет, (да) охранит".
  Так, к какому же божеству на протяжении тысячелетий аккадцы и их потомки взывали о помощи и защите? О каком же Эле ("El") может идти речь в старовавилонском тексте этого, как считается, наименования племени? Арчибальд Сейс, обнаруживший в 1898 г. в Британском музее этот текст (на трех табличках) и прочитавший его, объявил, что там написано: "Яхве (Иегова) есть Бог".
  Следует отметить, что ещё С. Рот (17.с4), в частности, в попытке пролить свет на этот вопрос, высказал предположение о том, что "Иаков [этот термин]... очевидно, сохраќнил имя какого-то древнего палестинского боќжества" (т.е. С. Рот полагал, что "Я"аков" - термин из ханаанейского лексикона).
  Как известно, большинство ветхозаветных выражений вида: "abir ja`akob; abir jisra`el" трактуется традицией (Быт.49.24; Пс.131.2,5) либо как "сильный, мощный, могучий (Бог) Иакова (Израиля)", либо как "бык" Иакова (Израиля) (49-1.472). В библеистике (на основе этих выражений) сделан и важный вывод (55.с42): "собственное семейное божество (т.е. личный и родоплеменной бог)" некоторых колен племени Иакова [по-видимому] именовалось как "могучий, могущественный" или как "бык".
  У местно отметить, что выражения "abir ja`akob; abir jisra`el" позволительно интерпретировать и как "Бог Иакова (Исраэля)" - "могучий бык (abir)", т.е. это божество вполне могло восприниматься в образе быка (что для Древнего Мира типично). Так, если в конструкцию "abir ja`akob" подставить аккадский эквивалент термина "ja`akob" ("Ya-akh-qu-ub"), то образуется любопытная формулировка: "бог-бык (да) поможет, (да) охранит". Следовательно, аккадцы и их потомки (а от нач. II тыс. до н.э. исключительно "черноголовые") на протяжении веков взывали к близкому для них некоему великому богу, традиционно представляемому в образе быка (тельца). Так, когда Северное царство и Иудея разделились, то десять колен Израилевых "они... сделали для себя литых истуканов из серебра... и говорят они приносящим [истуканам] жертву людям: целуйте тельцов!" (Ос.13.2).
  Известно, что в шумеро-аккадских текстах наименование "могучий бык" связывалось и с царём богов Энлилем (однако типичным для него было имя "Эль-Шаддай", см. ниже), и с Сином (шум. Наннаром), и с богом грозы и бури акк. Адду (шум. Ишкуром). Подавляющее же большинство табличек, соотносящих божество с быком (тельцом), полумесяцем-рогами, посвящены богу Луны, главному богу Ура (города Авраама) - Наннару (акк. Син, Суэн, Зуэн). Значительное число таких клинописных текстов датируется кон. III тыс. до н.э., - временем возвышения III династии Ура (51.), когда Син находился в статусе главного государственного бога. В ту эпоху были популярны такие теофорные имена, как "Син-рим-или" - "Син - дикий бык богов" или "Рим-Син" - "Син - дикий бык". Приведём ещё несколько примеров отношения к богу Луны того времени: "Син-бел-или" - "Син - владыка богов"; "Син-аша-ред" - "Син - первейший"; "Син-бани" - "Син - создатель" (53.). В одном из самых популярных гимнов в честь Сина: "Владыка хлевов - загонов пресветлых" (записан в начале ХХ в. до н.э.), говорится (62.с249): "Как многочисленны овцы, как многочисленны коровы в хлевах Сина... Молоко прекрасных коров возливал он на жертвенном столе... его (бога Луны) лучистые руки принесли это молоко". В этом же мифе мать Сина (Суэна) богиня Нинлиль возносит молитву во здравие своего сына: "Молитва, о пастырь... для твоих прекрасных степей, дабы ты умножил коров". Мать ласково обращается к сыну: "О Син, испускающий лучи (лунного света) телёнок (т.е. золотой телец - это Син), прекрасно выращенный на коленях". В одном из мифов мать бога Сина обращается к своему любимому сыну: "О мой дикий бык, господин, что имеет чистый загон". Наннар (Син) - "могучий бык (отца богов) Ану" (Энлиль же - "лев... Ану" (62.с223)). Известен также миф о любви Сина в образе быка к юной телице, его будущей жене Нингаль (2.с68,135), вероятно, использовавшийся в ритуале священного брака, проводимого в Уре.
  Вот отрывок из письма-молитвы одного урца к своему владыке и покровителю, богу Сину (Был такой месопотамский обычай письменно излагать свои жалобы и просьбы божеству. Этот обычай и в наше время реализуется в виде записок Господу Богу, которые евреи вкладывают в "Стену плача", западную стену двора Второго Храма): "Ты владыка небес и земли, ты решаешь судьбы людские!.. О господин, ты, кто любит жизни человечьи, "черноголовых" отец. Царь милосердный, бог милосердный... (ты) совершенен во власти. От заката до солнечного восхода ты царишь безраздельно!" (51.) Для каждого урца Син (57.) - "отец, который держит в руках своих жизни всех на земле" ("Адду", что означает просто "бог", ещё не ставший "Хаддадом" (Богом богов), в ту эпоху был не слишком значимым божеством, "ранг" Ишкура/Адду - всего 10). Бог Луны Син представлялся древним шумерам и аккадцам, всему "народу черноговых" и могучим быком, постепенно вырастающим из молоденького тельца, телёнка; (и) плывущим по небу в чистой (священной) золотой лодке (как ладья по Евфрату). Это нашло отражение в делении месяца на две части: первая - счастливая, когда светило непрестанно росло, увеличивалось, вплоть до полнолуния; и вторая - несчастлива, когда бог Син медленно угасал, теряя силы и сияние. В тёмную, траурную, половину месяца празднества и торжества (в частности, в Уре) не проводились.
  Таким образом, однозначно можно полагать, что в выражениях "Ya-akh-qu-ub-El" ("Бог (да) поможет, (да) охранит") и "abir ja`akob" ("могучий, могущественный" или "бык"), бог-бык это - телец Син (Наннар), один из прототипов Господа Бога. Наименование же патриарха "Иакуб-ел" - моление, возносимое племенами "черноголовых" Сину.
  Итак, очевидно, что названия патриархов (Авраам, Исаак и Иаков), по библейской традиции живших в Ханаане (а двое из них и родились там), вполне историчны и имеют шумеро-аккадское происхождение. Знаменитые библейские патриархи (Авраам и Иаков), соотносимые с личными и родоплеменными богами ха-ибри, как родоначальниками, отцами-прародителями еврейских племён (см. ниже), вполне соответствуют религиозно-мифологическому представлению о них, как об "Отцах наших" (именно в такой форме одно из воззрений культа предков "черноголовых" обнаруживается в Танахе).
  Не удивительно, что среди табличек с текстами (документами) из архива (не позднее ХХVI-ХХIII вв. до н.э.) семитического города-государства Эблы, Северная Месопотамия, обнаружены и ветхозаветные имена "отцов Авраама": Phaliga, Peleg (Фалег, Пелег); Til-Turakhi, Terah (Турахи, Терах, Фарра); Nakhur, Nahor (Нахор) и Haran (Харан, Аран), которые (наименования) употреблялись за тысячи лет до написания Танаха и, по-видиќмому, тоже представляли собой названия крупных родоплеменных образований "черќноќголовых" (о которых знали в Эбле) в досаргоќновские времена (примерно в ХХVI-ХХIII вв до н.э.).
  Заметим, что, судя по надписям на их статуях, раннединастические (не аморейские) правители города Мари также носили семитические (возможно, хассуно-аккадские) имена (Rev. Ass., XXXI, 1934, 140-142).
  Как повествуют мифы "черноголовых", после Потопа (88.с305), "когда (в Шумере) с небес на землю вновь была ниспослана царская власть, [то хронологически первое] царство находилось в Кише", II-IV династии в которого были, в основном, семитоязычными (аккадскими). Так, в документах упоминаются цари из II династии (ок. 2600 г. до н.э.) с аккадскими именами: Энби-Астар (4.с194,234), Белих (сын Этаны), Мелам-Киш, Илку (Царский список (9.с365)); известны и имена таких царей III (или IV) дина-стии Киша, как Кальбум и шум.-акк. Ибби-Эа.
  Примечательно (подчеркнём), что в перечне царей II династии Киша содержится и имя "Ибиер" (24.с194), идентичное наименованию "Ибер, Ебер (עבר)" (корень слов [бр]). Показательно (42.с22), что имя отца царя Саула, бениаминита, - "Киш". В Танахе также упоминаются город Кишион и имя Киший, а одна из рек Израиля носит название "Кишон". Важно отметить также и то, что Эн-мебарагеси, восьмой царь Киша (правивший согласно Царскому списку после Илтасадума (II династия)), возвёл в священном городе Ниппуре храм богу Энлилю, знаменитый "Экур", а его сын Агга (ок. 2600 г. до н.э., современник Гильгамеша) построил (Туммальский текст (9.с63)) дом (храм) для Нинлиль, супруги Энлиля и матери Сина (и эти деяния показывают глубину ассимиляции шумеров и аккадцев уже к 2600 г. до н.э.).
  Этносы Ойкумены обычно не забывали исходные пункты своих миграций, а также и племена (на-роды), когда-либо обитавшие в их регионе. Изумительный пример коллективной памяти людей Древнего мира демонстрирует надпись царя Ашшурбанапала ("Цилиндр Рассама"), рассказывающая о том, как во время военного похода ассирийцев в Элам была обнаружена и возвращена в город Урук увезённая оттуда (захваченная) эламитами (дравиќдами) статуя богини Инанны, "которая 1635 лет гневалась, ушла и посеќлилась в Эламе, месте, её недостойном" (шум. Инанна отождествлялась с эламской Пинанкур). Харакќтерно и то, что ассирийцы, покорив в 722 г. до н.э. Северное царство (Израиль), переселили (4Цар.17.6) часть ха-ибиру Самарии (израильтян Шемрона) в Гозан (Гузана), город в верховьях реки Хабур (название которой совпадает с наименованием ниппурского канала), почти в 100 км восточнее города Харрана, туда, где племёна Ебера-Абраама, покинувшие Сеннаар после нашествия амореев, обрели на долгие века пристанище, и откуда часть племён ха-ибри (хаибру) мигрировала в Ханаан. Представляется, что в окреќстноќстях Харрана ассирийские переселенцы должны были встретить сородичей из шумерско-аккадских племён Терраха-Нахора, поклонявшихся тем же богам, "богам отцов", к которым в Северном царстве ха-ибри вернулись после развала государства царя Соломона, и, скорее всего, смешались с ними, а в дальќнейшем - арамеизировались.
  О численности перемещённых ассирийцами пленных израильтян сообщает победная надпись Саргона II (царя Ассирии в 722-705 гг. до н.э., пришедшего к власти после Салманасара V (727- 722 гг. до н.э.)), обнаруженная на стене царского дворца в Хорсабаде: "Я осаждал и покорил Самарию и увел как военную добычу 27290 жителей [заметим, что данное число условно (не редкость для текстов ассирийцев), поскольку носит усугублено хтонический характер: сумма его цифр - дважды 10]. Я образоќвал из них царский корпус, состоящий из пятидесяти боевых колесниц... город [Самарию] я отстроил и сделал его более прекрасным, чем прежде. Заселил его людьми из покорённых мною стран. Поставил над ними губернатора и обязал платить такую же дань, какую платят все другие подданные Ассирии".
  Вавилоняне же (халдейские племена арамеев) своих пленных поселили в Центральной и Южной Месопотамии; в окреќстностях города Ниппур, на канале Хабур (Ховар (94.)). "Местом изгнания народа Израильского [жителей Иудеи] был Вавилон [точнее, Вавилония ]... потому что род Авраама происходил оттуда" (Раббан Иоханан бен Заккай (I в. н.э.); или "Почему в Вавилон было изгнано больше евреев, чем во все остальные страны? Потому что оттуда происходит дом Авраама".
  Важно отметить, что в Ниппуре найдены документы (14.с145), где упоминается название протекав-шего близ города этого древнего канала (Ховар, Хабур). На его исключительную древность указывает и шумерский миф "Энлиль и Нинлиль", где рассказано о временах, когда на земле жили лишь одни боги, а человек же ещё не был создан. В мифе повествуется о том, как царь богов Энлиль, ещё юноша, ухаживая за своей будущей женой Нинлиль, приглашает её покататься на лодке по каналу Хабур. Примечательно, что и свой дом ("Экур", см. выше) Энлиль воздвиг на берегу этого канала (ок. 2600 г. до н.э.).
  Считается (4.с140), что каждая шумеро-аккадская территориальная община (ном) создавала (строила) собственный магистральный канал, который и носил её имя. Община поддерживала канал в рабочем сосќтоянии и существовала как экономическая и политическая единица (М.И. Дьяконов), пока он исќправно функционировал. В таком случае ниппурский канал Хабур(у), как представляется, должен был быть связан с местом жизни и деятельности племени "Ибер/Ебер" в нач. III тыс. до н.э. или ранее, поскольку очевидно следующее толкование: "канал Хабур(у)" - "канал (плеќмени) хаабур(у), хаибиру"; название же "Хабур(у)" в виде: "Х(а)-а-(и)бир(у)" (где "а" - "вода"), также интерпретируется как "эта вода - (общины, племени) ибру" (заметим, что и шум. наименование города Ниппура - "Н-ибру").
  
  
  2. Шумер и Аккад в воспоминаниях ха-ибри.
  Достоверно установлено (проф. Лифшиц, ун-т Т-А), что набор генов, характеризующий "доисторичеќскую" (доханаанскую) популяцию евреев, очень схож с соответствующим генетическим материалом, существующим у сегодняшних коренных жителей Месопотамии, иракцев (по мнению Лифшица: "Совќременные иракцы - праевреи, от которых мы все (евреи) произошли"). В частности, у современных "русских" евреев содержится ок. 50% таких "доисторических" генов ("иракский" набор генов).
  Поскольку нет прямых данных, подтверждающих принадлежность предков древних евреев к племе-нам "черноголовых", следует обратить пристальное внимание на косвенные свидетельства. Как известно (10.с61), "к специфике развития древневосточных культур относится такая черта, как глубокий традиќционализм. Он... многие столетия и даже тысячелетия... проявляется во всех сферах". При этом полагается, что развитие (модификация) тех или иных сложившихся в прежние времена идей и представлений затрагивает лишь их отдельные незначительные стороны, а основа остаётся, практически, неизменной, что может дать возможность исторически реконструировать их.
  Древний человек жил в мире абсолютных истин. В общественном сознании, как правило, царило единомыслие (30.с60). С господством таких истин сопряжено и то, что Д.С. Лихачёв называл "этикетно-стью", т.е. приверженностью к выражающим эти истины стандартным, устойчивым стереотипам поведеќния, речевым оборотам и формулам, мотивам и формам изобразительного искусства (74.с96). Поэтому дом человека, его утварь и одежда мало менялись в течение тысячелетий. Культово-мифологические литеќратурные жанры, как и жанры искусства, также устойчивы, и каждый из них имеет постоянный набор сюжетов, формул и приёмов (31.с50). Так, поразительный пример такого традиционализма являют те отрывки нововавилонских текстов (срок давности описываемых в них событий - ок. 2000 лет), где говорится о почитании, которым всё ещё окружено изображение Саргона Аккадского (13.с275).
  Посвятивший свою жизнь поискам истоков древних цивилизаций Г. Хэнкок, писал: "Мои исследоваќния мифологии ледникового периода убедили меня в том, что некоторые идеи и память могут храниться в людских душах тысячелетиями". Более того, некоторые религиозные представления, к примеру, вера в посмертное возрождение, сохранились до наших дней даже со времён неандертальцев ("Древний человек и божество").
  Если предки древних евреев, "отцы Авраама" - "черноголовые", то мировоззрение и традиции биб-лейских евреев во многом могут быть сходны с мировосприятием и обычаями жителей царств Шумера и Аккада, Иссина. Покинув Сеннаар, предки древних евреев должны были унести с собой немало из культурного и религиозного наследия своей прародины. Создавая космогоническую картину мира и воспроизводя архаичный этап истории еврейского народа от времён "отцов Авраама" и до "эпохи Судей", авторы священной "Книги книг" неизбежно черпали сведения лишь из единственно существовавшего источника - памяти народной, народного эпоса и фольклора. Следует подчеркнуть, что при, практически, всеобщей грамотности средних слоёв "черноголовых" ((53.) например, урцев), не исключено, что глиняќные таблички с некоторыми наиболее знаменательными шумеро-аккадскими текстами могли долго сохраняться у их потомков (как священные реликвии).
  Следовательно, если евреи - потомки "черноголовых", то отзвуки, отголоски каких-либо необычай-ных или трагических событий, произошедших в истории Шумера и Аккада в ту далёкую (времён Ебера-Абраама) многовековую эпоху, с особой силой запечатлевшихся в памяти народной, обязательно должны были найти себе место в Танахе, мифах и легендах древних евреев.
  И к таким фактам истории можно отнести весьма быстрое образование и такое же стремительное крушение аккадской династии; события, связанные с империей III династии Ура; какие-либо религиоз-ные и социально-исторические потрясения.
  Итак, царь Шаррукен, Саргон Древний, - основатель первой мировой державы, и его деяния не должны были быть совершенно позабыты ни в одной из ветвей потомков его народа. Как гласит одна из прижизненных надписей, прославляющих Шаррукена, он разбил объединённые силы пятидесяти царей шумерских городов-государств, подчинил Шумер и создал единое государство "Шумер и Аккад". Аккадец Шаррукен "покорил себе всю землю между Верхним и Нижним морем (между Персидским заливом и Средиземным морем)" и после этого принял титул "Царь четырёх стран света" (по примеру великого воителя Лугаль-аннемунду, царя города Адаба).
  В одной древнееврейской легенде говорится, что "в тот вечер, когда родился Абрам, сын Фарры... огромная комета появилась на востоке, облетела горизонт и проглотила четыре звезды на Небесах в четырёх частях света". И это предзнаменование было истолковано так (99.с195): "Новорождённый... станет могущественным царём" в четырёх частях света. Примечательно (77.с254) и то, что даже в сер. ХVI в н.э. центральный орган еврейского самоуправления в Польше носил название "Совет четырёх земель".
   Шаррукен (Саргон Аккадский) заложил новую столицу государства - город Агаде (Аккаде), название которого "אגדה", ивр. ("союз, сообщество") может указывать на факт создания Шаррукеном союза аккадских племён, увековеченный им в наименовании столицы. "В те дни жилища Агаде были полны золота; сияющие ярко дома его были полны серебра. В хранилища сносили медь, свинец и куски лазурита; амбары ломились от хлеба. Старики его славились мудростью, молодые мужи славились силой оружия, малые дети были веселы сердцем... В городе не умолкала музыка" (98.с248).
  Если (51.с471) своё название - "Аккад", страна (земля), получила по наименованию города - "Ак-каде", то в таком случае - "ха-ккади" означает также и "союзники, сотоварищи" (ивр. "товарищи" - "ха(а)берим", ср. - "ха-ибири").
   В древнееврейской мифологии (Мидраши, "Сефер Хаяшар" и др. источники - (99.)) за давностью лет многие исторические события, связанные с Аккадской династией, счастливцем Шаррукеном или его внуком, печально известным Нарам-Сином (Нимрод, - см. ниже), сместились во времени, переплелись, приобрели иную окраску, но из памяти народа не изгладились.
  Так, в еврейских легендах повествуется (99.с182), что "Советники Нимрода подали ему мысль поќст-роить столицу на некой Восточной равнине. Он так и сделал, и назвал город "Сеннаар", потому что, как он сказал: "Бог истребил моих врагов". К этому времени он, талантливый полководец (и, как его дед - аккадец Шаррукен), покорил сынов Сима ((Шема): т.е. шумеров (по Пёбелю-Крамеру), а также эламитов и "наголову разбил сыновей Иафета" (хурритов). "Они платили ему дань, (и) почитали его". Царь Нимрод, также как и Саргон Аккадский, "назначил (своих) управителей и судей (энси) во всём царстве, а Фарра (Террах), сын Нахора (и отец Авраама), стал его главнокомандующим" (а по другой версии - управителем (трактаты "Книга поколений" и "Книга чреды поколений")) - веское свидетельство в пользу принадлежности "отцев" Авраама к ассимилировавшимся аккадским племенам и их активного участия в деяниях аккадской династии. Заметим, что З. Ситчин ("Космический код") связывает библейское имя "Фарра, Террах (Феррах)" с шумеро-аккадским термином "фирху" (жрец-прорицатель). К тому же, некий ха-ибри Оhия регулярно встречался с царём Урука (библейского Эреха) Гильгамешем (нач. III тыс. до н.э.): "И Оhия сообщил им, что сказал ему Гильгамеш" ("Книга исполинов", 1Q23, колонка II).
  В Древней Ойкумене веками была популярная повесть о Саргоне Аккадском, озаглавленная "Царь Битвы" (аккадский текст повести найден даже в эхнатоновском архиве Телль-Эль Амарны (54.с551)).
  Великий Саргон Древний был "царь битв", "царь страны, которому (бог) Энлиль не дал иметь соперников" (51.с427). В истории и легендах Шар(р)укен (имя означает "истинный правитель"; здесь акк.-ивр. "шару/сар" - "(у)правитель", и "кен" - "истинно, да",) предстаёт как человек не царского рода, сумевший достичь власти по воле богов. На одной из его статуй была надпись (копия сделана в VIII в. до н.э. и хранилась в царской библиотеке в Ниневии (найдена и расшифрована Дж. Смитом)), в которой как бы сам царь излагает историю своего происхождения. В ней говорится, что Шаррукен был выходцем из северной части Нижней Месопотамии. Его мать (по-видимому, "телица Инанны", жрица "любви") родила его в тайне. "Она положила меня в тростниковую корзинку...", засмолила и бросила в Евфрат. "Акки, ороситель, вытащил меня... как своего сына воспитал... назначил меня своим садовником. Когда я был садовником [а каждый садовник издревле непременно являлся жрецом богини плодородия], богиня Иштар меня возлюбила и сделала царём".
  Благосклонность Иштар/Инанны была исключительно важна для любого правителя, поскольку богиня заведывала распределением царской власти (как участи); ибо владыкой Судьбы богов и людей, любвеобильным Энки, ей были переданы (подарены в нетрезвом состоянии) семь судьбоносных "МЕ" (божественные "сути, сущности", среди которых были "МЕ" "Высокого скипетра и Жезла", "Трона Царства, "Господства...", "Справедливого Правления", "Царственного Святилища (гробницы)" и т.п.).
  Возможно, таблички "МЕ", которым и боги были подвластны, являлись интегральной частью некой единой Книги Судеб, в которой их (таблички) можно было изымать либо заменять. Судбы ("Формулы Священные") же различных земель и государств (и их населения в целом) находились в руках Энлиля, как царя богов; однако ранее, на заре истории древних шумеров, судьбы Дильмуна и Ура определил (предсказал) бог Энки.
  Как выяснилось, из нескольких историй, подобных повествованию о Саргоне Древнем (о чудесном спасении младенца), рассмотренных Фрезером (12.с316), к выше изложенной наиболее близок библей-ский рассказ о Моисее, вожде, законодателе и освободителе сынов Израиля из египетского плена. И "взяла корзину из тростника и засмолила её... и положивши в неё младенца, поставила... у берега реки" (Быт.2.3). И дочь бога (дочь фараона) возлюбила Моисея как сына (Быт.2.5,10).
  Нужно сказать, что у богини Инанны вообще были сложные отношения с садовниками. Когда один из них, одержимый похотью, овладел богиней, спящей в его саду, а потом прятался от её мести, Инанна покарала весь народ города Урука (Эреха), не пожелавшего выдать ей виновного. "Все источники в стране она наполнила кровью... Все рощи и сады в стране она наполнила кровью", да так, что деревья начали сочиться кровью. "Рабыни пришли по воду, а что взять - одна кровь". (Миф "Инанна и Шукалли-туда" (6.с86)). В поисках обидчика богиня обрушила на страну ещё две кары. Неумолимость Инанны вполне оправдана, так как, согласно древнеиндийским законам Ману (Гл. III,34), Шу-кал(л)и-туда (это шум.-драв. имя наводит на мысль о том, что первоначально (в "убейде") в мифе фигурировала жестокая богиня Кали, а не легкомысленная Инанна) нанёс ей весьма тяжкое оскорбление: "Когда [кто-либо] тайком овладевает спящей, опьяненной или безумной, это - наихудший из видов брака, восьмой, извест-ный, [как] пайшача".
  Следует отметить, что тема превращения воды в кровь в древневосточной литературе встречается в шумерском мифе ("Инанна и Шукаллитуда"), в папирусе Ипусера (см. "Исход евреев из Египта") и в Танахе (Исх.8.20,21): "И поднял Аарон жезл, и ударил по воде речной... и вся вода в реке превратилась в кровь... и не могли пить воду из реки; и была кровь по всей земле Египетской" (первая из десяти "Казней Египетских" весьма напоминает картину из шум. мифа).
  Первый "заграничный" поход Шаррукена был направлен на Элам (11.с152). В нем он одержал по-беду над коалицией из четырёх царей под предводительством царя Элама и установил наместничество в городе Сузах. Уж не эта ли победа запечатлена в Ветхом Завете в стихах (Быт.14.15,17), где рассказано, как Авраам нанёс поражение четырём царям во главе с царём Элама? Заметим, что по "длинной" библейќской хронологии праотец Авраам родился (в 2304 г. до н.э.), практически, в тот же год, что и царь Шаррукен (2316 г. до н.э.).
  Характерно, что имя врага еврейского народа "Аман", - героя "Книги Эстер", - производное от наименования одного из главных богов эламского (сузианского) пантеона: "Хоиман", ибо эламиты постоянно враждовали с шумерами и аккадцами, своими соседями. Исследователи (42.с22) "Книги Эстер" предполагают, что описанные в ней события являются отголоском некой войны между Эламом и царством Шумера и Аккада, в которой последнее победило. Харакќтерно, что положительные герои-победители повествования - Эстер (Иштар) и Мардохей (Марду(к)хей) носят шумеро-аккадские имена.
  Быстрое падение династии Аккада, крушение центральной власти, распад империи, были, как принято полагать, вызваны восстанием древних шумерских городов-государств и последовавшим вторжением в ослабленное царство с востока, с гор Загроса, племён гутиев, которые захватили власть почти во всей Месопотамии, кроме города Лагаша и, может быть, Ура и Урука, защищённых полосой болот (2.с79; 9.с70).
  Уместно отметить, что одна из последних предложенных гипотез объясняет значительное ослабле-ние центральной государќственной власти, сделавшее царство Шумера и Аккада лёгкой добычей горцев, внезапќным усилением сейсмической активности в регионе в результате столкновения Земли с крупным метеоритом. Примерно после 2300 г. до н.э., весь Ближний Восток претерпел обширные климатические и геологические катаклизмы, а период пыльной засухи достиг максимума в 2200 г. до н.э.. Существует досќтаточно фактов, свидетельствуюќщих о том, что произошедшая катастрофа вынудила аккадцев (особенно из северной части царства) на нескольких лет покинуть обжитые места.
  Итак, орды Гутиума напали "полчищами, как саранча... и от их руки ничто не уцелело". "Тот, кто на крыше спал, на крыше умер; тому, кто почивал в дому, на кладбище не почивать... летели головы, кривиќлись рты... кровь грешника мешалась с кровью праведника".
  Примерно в 2150 г. до н.э. неистовые "драконы гор", гутии (или "умман-манда", дословно "воинство манда" - объединение племён западной части Иранского нагорья, явно не праарии (хотя и существует подобное мнение) или хурриты, поскольку о лошадях нигде не упоминается) сравняли с землёй столицу империи Агаде (Аккаде), да так, что археологи и поныне не могут её обнаружить.
  Причину этого прискорбного факта можно усмотреть в следующем. Как известно (98.с250), Шарру-кен (либо его ближайший потомок) "он взял (немного) земли из основания (прежнего, древнего) акк. Вавилона (шум. Кадингирра) и построил на этой земле (предварительно рассыпав привезённую землю по поверхности выбранной для застройки территории) возле Агаде новый Вавилон". Перенос древнего города на другое место не был тогда редкостью, и был связан с последствиями сильных наводнений в Месопотамии (разливов Тигра и Евфрата): ибо "После Всемирного потопа... города богов... что с лица земли потопом были смыты... имя их возродить (надлежало)... (и поэтому они вполне могли) стоят уже не на месте прежнем" (98.с253).
  Новый Вавилон же, разросшись в гигантский мегаполис (когда персы вторглись в Вавилон, на дру-гой стороне города примерно полдня и понятия не имели об этом), руины которого можно видеть и в наше время, по всей вероятности, поглотил и сравнительно небольшой (восстановленный) Агаде (слился с ним, ибо, когда царь Хаммурапи сделал своей столицей Вавилон, Мардук, главный бог города, получил статус первородного сына Энки (Абба), главного бога города Агаде). Подтверждение этому легко усмотреть в частности, в хвалебной преамбуле, предпосланной Хаммурапи своему Кодексу Законов: он (царь) - "Пастырь людей, деяния которого нравятся богине Иштар, установивший статую богини Иштар в храме Э-ульмаш посреди широкоуличного (города) Аккаде". Характерно, что аморей Хаммурапи (и не он один (к примеру, халдей Набонид)) во многом подражал аккадцу Шаррукену. Так, в одной из надпиќсей Хаммурапи говорится: "Иштар - владычица войны и сражения, обнажающая моё оружие, моя благая богиня-хранительница, любящая моё правление". По-видимому, Хаммурапи, "Владыка, даровавќший жизнь Уруку, проведший обильную воду его населению", отстроивший заново даже Эриду(г), восќстаноќвил и Агаде, заложенный Шаррукеном.
  Примечательно, что глобальная трагедия - библейский Всемирный потоп, произошедший согласно еврейской традиции в 2104 г. до н.э. (в 1656 году от сотворения мира по масоретской версии (Агада)), приурочен хронологически именно к эпохе нашествия гутиев. Древнейшие исторические сведения о потопе, изложенные писцом Нур-Нимшубурра, автором одной из первых в мире исторических хроноло-гий, также относятся, примерно, к 2100 г. до н.э. (Призма с текстом была обнаружена в 1922 году ок. города Ларса (совр. Сенкере, Ирак) экспедицией доктора Вельда-Блунделя (т.н. призма Вельда или Шумерская призма)).
  Заметим однако, что простой подсчёт лет правления царей I и II Кишских динаќстий, согласно "послепотопного" шумерского Царского списка, относит потоп на 3300 - 3100 гг. до н.э..
  "И разразилась война между Нимродом и сынами Сима (с одной стороны), и сыновьями Иафета [гутиями, - этносом, сложившимся, вероятно, в результате ассимиляции хурритов Загросса и дравидов мунда], их главными врагами (с другой)" (99.с182). В текстах периода экспансии гутиев красноречиво описываются бедствия, причинённые несчастной, разорённой, опустошённой стране, и приводится длинный перечень городов, "дочери которых плачут из-за гутиев". В "Плаче о гибели Аккада" повествуется: "Страна в руках жестоких врагов. Боги увезены в плен. Население отягощено повинностями и налогами. Каналы и арыки запущены. Тигр перестал быть судоходным. Поля не орошаются. Поля не дают урожая". Воистину, народ постигло великое бедствие, не уступающее по разрушительной силе и степени устрашения (гнев богов) одному из нередких губительных разливов великих месопотамских рек; и, если племенам Евера-Авраама довелось быть соучастниками этой трагедии, то в памяти, легендах древних евреев должны быть следы этих ужасающих событий.
  Далее легенда (99.с182) повествует о победе над гутиями: Нимрод собрал войско и "наголову разбил сыновей Иафета". История повествует, что период междуцарствия и хаоса, вызванный вторжением в страну племён гутиев, закончился военным переворотом, который возглавил энси Урука Утухенгаль (подобно библейскому Нимроду). На сороковой день правления царя гутиев Тирикана, "змеи, приползшей с гор, врага богов... наполнившего Шумер враждой", его войско было разбито армией энси. Через семь лет (62. с157) после этого события жизнь Утухенгаля, по преданию, сына вялильщика рыбы (4.с80), оборвалась: он утонул во вновь строящемся канале. Поскольку "во многих странах мира смерть в воде иногда обожествляет... утопленника" (М. Мюррей), не исключено, что и герой Утухенгаль "случайно утонул" (по преданию), дабы иметь возможность обожествить его посмертно (к примеру, в Египте (стела храма в Дендерах) люди, принёсшие себя в жертву богине плодородия (здесь Хатхор) путём утопления, обожествлялись). Завершил освобождение страны правитель Ура Ур-Намму, который, изгнав гутиев, основал в 2111 г. до н.э. великую империю III династию Ура, положив начало новому шумерскому возрождению.
  Важно отметить, что в памяти еврейского народа сохранилось наименование "гутии, кутии", однако это воспоминание носило негативную окраску. Так, Иосиф Флавий отождествлял племена гутиев/кутиев и ивр. "кутим" - жителей вавилонского города Кута (вблизи Киша), переселённых ассирийцами в Самаќрию (на земли десяти колен Израилевых, угнанных в плен).
  Обратим внимание на пророчество Ноя, где он предсказывает будущее евреев (Быт.9.27): "Да рас-проќстранит Бог Иафета; и да вселится он в шатрах Симовых; Ханаан же будет рабом ему" (очевидно, здесь речь не идёт об ассимиляции ха-ибри и прахатто-хурритских племён Ханаана (яфетидов), см. "Земля Ханаанейская"). По утверждению исследователей Библии (7.), до настоящего времени отсутст-вует ясное толкование того обстоятельства, что Иафет вселится в шатры Симовы (читай - дома шумеров, по Пёбелю-Крамеру). Предполагается даже, что при переписке стиха что-то было опущено или искажено (стихи из т.н. кодекса "J" ("Яхве")). Характерно, что библейский перечень сынов Иафета (Быт.10.2): "Гоќмер, Магог, Мадай, Иаван, Фувал, Мешах и Фирас", - наименования народов и названия мест их обитания, достаточно хорошо обрисовывающих политическую карту мира к тому периоду, когда Ассиќрия достигла наивысшего могущества - к VII в. до н.э..
  Обратимся к третьему сыну Иафета - Мадаю. В Мидийскую державу (710/670-550 гг. до н.э.), сог-ласно ассирийским источникам - страну в Северном Иране, при царе Киаксаре (624-585 гг. до н.э.) достигшую наивысшего могущества (официальные титулы мидийских царей: "великий царь, царь ца-рей"), входили Урартское, Маннейское и Скифское царства, а также земли у истоков Диялы и её верховья. Согласно новым данным, примерно в 2230-2090 гг. до н.э. гутии господствовали в Западном Иране и Ираке (У. Куликан "Персы и мидяне". 2002). Важно отметить, что на политической карте Месопотамии ХХII-ХХI вв. до н.э. (23., карты) страна гутиев, практически, совпадает с территорией, много позже занятой мадаями (которые не яфетиды, но праарии (как и персы); заметим, что по Ветхому Завету и Нимрод - потомок Хама). И тогда, если в памяти народной гутии, ранее жившие на землях мадаев, по-видимому, их (гутиев) потомков (вследствие ассимиляции мидян с автохтонным населением), - сыны Иафета, то пророчество Ноя вполне объяснимо: гутии, сыны Иафета, захватили города "черноќголовых", сынов Симовых, вселились в их дома (шатры), и жили в них ок. 90 лет (на эти же события указывает и легенда о победе Нимрода над сынами Иафета).
  В представлениях древних народов Ойкумены все бедствия проистекали оттого, что люди нарушали божественные предписания и законы или не достаточно строго следовали им. И боги карали "нечестивых за беззакония их". Мотив "кары Господней" путём нашествия чужеземцев (насланных разгневанным божеством), хронологически впервые прозвучал в шумеро-аккадских текстах. Так, бог Энлиль, карая Наќрам-Сина, царя Шумера и Аккада, за богохульство, в гневе своём насылает на страну племена гутиев: "Он бескрайние горы обрыскал взглядом... несметные орды гутиев... из гор вывел! Словно полчища саранчи покрыли землю (подобно "казни египетской")" ("Проклятие Аккада" (51.с264), текст датируется кон. III тыс. до н.э.). И эламиты тоже захватывали города и уводили пленных при развале империи III династии Ура потому, что "Ан и Энлиль тогда решили так... что выйдут люди из домов отцовских и будут угнаны в страну чужую" (Поэма "Жалобы Ибби-Суэна". (62.с195)).
  Те же представления бытовали и в Древнем Египте. "Не знаю почему, - писал Манефон, - взрыв божественного негодования постиг нас. Народ низкого происхождения пришел неожиданно с востока... (и) захватил силой нашу страну" (о гиксосах).
  И Господь Бог карает евреев Северного царства Израиля за вероотступничество: "О Ассур, жезл гнева Моего!.. Бич в руке его - Моё негодование. Я пошлю его против народа нечестивого" (Ис.10.5).
  Характерна и надпись моавитского царя Меши (сер. IХ в. до н.э.): "Омри, царь израильский, теснил Моав (народ, кровнородственный евреям) много дней, потому что гневался Кемош (бог Моава) на страну свою"; однако, Меша задобрил своего бога, и когда тот простил Моав, то "Израиль совершенно погиб навеки" (потерпел поражение в войне с Моавом (63. с404)).
  Следы исторических событий запечатлены и в следующих стихах: (Быт.10. 25). "У Евера родилось два сына; имя одному Фалег (Пелег, Белих), потому что во дни его земля разделена". Если земля разде-лена, следовательно, установлена межа или граница между какими-то участками или территориями; и этот процесс раздела, очевидно, был чреват неординарными, впечатляющими, яркими событиями.
  Из истории земли Сеннаар известно (27.с11-14), что между городами Лагаш и Умма в течение мно-гих поколений шли кровавые споры из-за пограничной межи между ними, за право владения небольшим пограничным полем, участком с особо плодородной землёй - "любимым полем бога Нингирсу" (51.с474). В начале конфликта (ок.2500 г. до н.э.) третейский судья, правитель Киша Месилим (уж не он ли Фалег, поскольку "Белих" - "властитель, большой господин"?), провёл границу между городами и, разделив землю, установил стелы. В течение двух столетий конфликта, города с переменным успехом воевали друг с другом, и победитель переносил границу по своему усмотрению. За время конфликта мог помеќняться и сам вид пограничной местности из-за непостоянства Евфрата, поэтому представления сторон о правильной границе, видимо, не совпадали. Так, в ок. 2312 г. до н.э. правитель Уммы Лугальзагеси нанёс Лагашу поражение и проложил новую межу между городами, полагая, что он "не переходил её пограничќной насыпи", но "восстановил её (прежние пограничные) стелы". Лугальзагеси в своей надписи уверяет, что он "восстановил" справедливость. Пограничный конфликт на этом и завершился, ибо наступила эпоќха великого Шаррукена.
  Заметим, что, судя по сообщению Танаха и содержанию конфликта, можно предположить, что какие-то колена племени Ебера-Абраама проживали в городе Кише (возможно, "Бениамин"), но в конфликте не участвовали (в Умме же, см. ниже, - предположительно обитало колено "Асир (Ашер)").
  Царь Ур-Намму (2112-2092 гг. до н.э.; принятое толкование имени: "Тот, кто (имеет) благую судь-бу") - основатель огромной империи "черноголовых" (III империи Ура), шумерского "ренессанса", более близок во времени к эпохе "исхода" племён Евера-Авраама из земли Сеннаар, нежели Саргон Древний; и память о нём и его деяниях, безусловно, жива (имя "Ур-Намму" означает "Свет матери" (возможно, как родины)).
  Так, в аккадском мифе (долго бытовавшем, в частности, среди жителей арамейского города Паддан-Арама, т.е. среди потомков племён Терраха-Нахора) описана история, в которой царь Ура "Отец Ур-Хам" ("Ab(u)-ur-ham") приносит в жертву богам ягнёнка вместо своего сына. Ситуация, имя и характер-ные черты этого мифического царя Ур-Хама, отождествлявшегося по мнению Эрнеста Ренана (92.с42) с Ур-Намму (если выражение "(Ха)Ab(u)-ur-ham", содержащее и наименование народа - "хаабур(у)", представить в виде "(hа)Ab(u)-ur-ha-(а)m", то его можно истолковать как "Светлый отец (этого) народа" ("хаабур(у)"). И тогда (поскольку в мифе, по-видимому, действительно говорится о царе Ур-Намму (Э. Ренан)) прототипом знаменитого жертвоприношеќния праотца Абраама (тоже - "отца народа", причём, того же), в котором подросток Исаак был заменён овном, вполне могла послужить легенда об Ур-Намму.
  Как известно, падение империи III династии Ура завершилось трагически: город Ур, столица страны, был разрушен, а Ибби-Суэн, последний царь империи, был уведён в цепях в плен в Элам.
  Так, не нашло ли отклик это событие (Быт.14.9) в пленении эламитами Лота (подобно Ибби-Суэну) и, как несбывшаяся мечта, - в его освобождении праотцем Авраамом (отцом Ур-Намму) и победе над элаќмитами? Отголоски памяти о захвате и многолетней оккупации эламитами Урского нома можно усмотреть и в том, что царь Элама, библейский Кедорлаомер (возможное толкование имени - "служитель (эламского бога) Лакумара"), в течение двенадцати лет господствовал над государствами, лежавшими южнее Мертвого моря (Быт. 14.1-16).
  Итак, несомненно, что образ праотца Авраама зачастую соотносился с реальным персонажем истории - царём Ур-Намму.
  
  
  
  3. Нимрод.
  Особенно глубокий след в душах и умах "черноголовых" оставили события, связанные с личностью царя Шумера и Аккада Нарам-Сина (2236-2200 либо 2301-2264 гг. до н.э. по хронологии от 1982 г), внука Шаррукена. Открыты тексты серии "поэм", вначале воспевавшие великие подвиги Нарам-Сина, а потом порицавшие его непомерную гордыню, проклятую богами (21.с153).
  Как известно, при Нарам-Сине империя аккадской династии достигла своего наивысшего расцвета, ибо царь Нарам-Син значительно расширил пределы царства. Известен его поход против хурритов, он одержал победу над лулубеями, соседями гутиев, есть сведения о его победе над амореями на западе (63.с70). Нарам-Син разрушил в Сирии (здесь и далее термин "Сирия" - как историко-географическая область древности) мощный ном-государство Эблу (2.с78) и дошёл до Средиземного моря (и, видимо, до Египта): "Хотя со времени разделения народов никто из царей не мог разрушить Арман и Эблу, др.-акк. бог Нергал (шум. "en-uru-gal"), сын бога Абба, открыл дорогу могучему Нарам-Сину и отдал ему Арман и Эблу (последний царь Эблы - Ибби-Закир ("Абби-Закир" - "Мой Отец здоров"). Он (Нергал) подарил ему... Кедровую гору до Верхнего моря (Ливан)" (98.с15). Царство Нарам-Сина (толкуется как акк. "Любимец (бога) Сина"), возможно, уроженца Ура, по тем временам было огромно и превосходило даже державу царей Древнего Египта. Нарам-Син именовал себя "царём четырёх стран света", ибо "четыре страны света все вместе склонились перед ним" (63.с 69).
  Найдено изображение, где охотящийся Нарам-Син представлен в виде могучего героя, сражающе-гося со львом (2.с117). Его "мускулы наряжены, одной рукой он сдерживает вздыбившегося льва, чьи когти в бессильной ярости царапают воздух, а другой - вонзает кинжал хищнику в горло".
  В Лувре хранится стела Нарам-Сина, найденная в Сузах (11.с153), столице Элама, воздвигнутая в ознаменование победы Аккада над племенем лулубеев. На стеле Нарам-Син облачён в головной убор, украшенный "рогами сияния", - непременным атрибутом божественности, присутствующем на изображеќниях головных уборов (митр) большинства шумеро-аккадских богов (так, "Энлиль!. Как бык вознёс он в Шумере рога сияния!" (8.с139)). Огромного роста (как бог), Нарам-Син взбирается по кручам впереди воинов, попирая ногами головы врагов. Над его головой сияют эмблемы его божественности, Луна и Солнце (63.с125).
  Однако с некоторых пор титулатура царя Нарам-Сина меняется. Он - первый правитель в истории Месопотамии, присоединивший к своей титулатуре звание "Бог Аккада" (вероятно, не без влияния примера Древнего Египта, где царь - бог). В надписях (4.с250) перед именем Нарам-Сина, в его эпоху, начали ставить знак божества, а это означало введение официального культа бога Нарам-Сина, и каждый энси (управляющий области, нома) обязан был на своей печати указывать: "Бог Нарам-Син, могучий бог Аккада, царь четырёх сторон света" т.е. "всей земли", и он, энси, его раб. По-видимому, царь потребовал у противящегося жречества установления себе прижизненного культа и чисто божественных почестей (2.с79; 63.с69), и, очевидно, по его настоянию жители Аккада на народном собрании признали его, великого царя, богом. О принятии такого решения говорит то, что Нимрод числился ещё в средние века н.э. одним из богов (богом-охотником) Харрана (92.с43).
  Отметим, что древнееврейское слово "наси" этимологически (и функционально) соответќствует аккадќскому термину "энси, энзи" (одно из значений шумерского слова "нази" - "правопорядок"). В Танахе "наси" - глава клана, племени или народа (70-4.с1011); в совреќменной лексике Израиля - "президент".
  Термин "гаон (גָּאוֹן), гоэн (дер вилнер гоэн, идиш)" принято толковать (понимать) как "величие, достоинство, гордость, высокомерие", а также "талант, гениальность" (в совр. иврите). Этот термин - официальќный титул глав иешив в Вавилонии (в Суре и Пумбедите гаон обладал и судебными полномочиями), в Х-ХI вв. этот титул носили также главы иешив в Палестине, а в ХII-ХIII вв. гаонами именовались главы иешив в Багдаде, Дамаске и Египте. Легко видеть, что толкование и применение евреями этого термина ("го-эн, гаон", в котором содержится шум.-акк. слово "эн"), обусловлено тем, что оно (слово "эн") традиционно выражает ранг и репутацию верховного правителя (обычно выразителя божьей воли).
  Уместно привести ещё ряд примеров подобного соответствия. Так, слова: "סְגַן" (сеган), означающее в Танахе "вельможа", а в современном иврите - "заместитель", "вице-", и "סֶגֶן" (сеген) - "лейтенант",- восќходят к аккадскому "шакну" и имеют тот же корень, что и "סוֹכֵן" (сохен) - "агент"; откуда и современное "сохнут" - "агентство". Слово ивр. "מלצר" (мельцар), по-аккадски звучало как "массару" (манцару). Предполагается (в частности, М. Носоновский) что оно - однокоренное с "מנזר" (минзар) - "охранять" (в современном иврите - "монастырь"). Слово "сарис" значит "евнух", но, возможно, оно могло обозначать и просто "вельможа". По-аккадски это - два слова: "ша" и "реш, рош", т.е. буквально "который (что) у головы (правителя)" - где "ша" соответствует частице "ше" на иврите, а "рош" - "голова". Аккадским является и тнрмин "שוטר" (шотер), что на иврите означает - "полицейский" (ср. "штар" - "документ"). Слово "жена" на иврите - "ишша", а на аккадском - "ашшат (aššat)". Аккадское "rabisum" означает "демон". В вавилонќских магических текстах этим термином часто обозначалась притаќившаяся, подстерегающая жертву демоническая сила. Ивритское же "rаbes (рабец)" ("רבץ") перевоќдится как "нависать (об угрозе)". В частности, к общесемитским корням восходят такие аккадские заимќствования, как "אריס" ("арис" - "батрак", ср. с "חרש" ("хараш, харас" - "пахать" в иврите)); "נִמֵּק" ("ниммек" - "аргументировать" - ср. "עמוק" ("амок" - "глубокий"). Шумерский термин "купец" (переќпродавец) - "дамгар", по-аккадски звучал как "тамкар", корень слова - [тмкр], а на иврите "продавец; продавать" - "макар, махар; лимкор", корень [мкр]. Шумерское "э-галь" (буквально "большой дом") - "дворец, храм" (на Сионе), в аккадском - "экаллу" и в иврите - "хейкаль, хейхаль" ("hechal") - "дворец". Как полагает Фр. Делич ("Библия и Вавилон". 1907), название и "трона" Давида - "kisse" (позднее - "стул"), заимствовано из шумерского. В шумерском и аккадском языках слово "ма-лан" ("ма", шум. - "лодка", а "лан", шум. - "отправлять, заставлять идти") означает "моряк" ("маллан" в аккадском, корень [млн]). В современном иврите "моряк" - "малах", корень [млх], однако Г.С. Герцль ("Забытые письќмена". 2002 г.) приводит в значении "моряк" слово "маллан" как древнееврейское и как арабское (любопытно, что в Одессе еврея называют "маланский"). Так, шумерское "qa-su (ка-шу)" - "лук (оруќжие)", в аккадском - "кашту", и в иврите "кешет". Слово "нагар" в значении "плотник", - одинаково во всех трёх языках.
  В одной из старовавилонских версий сказания о Нарам-Сине (и в более поздних вариантах из Ниневии и Харрана) повествуется о том, что царь обратился к богам за оракулами (испрашивал, что надлежит предпринять), но получил отказ в прорицании (гадание враждебно настроенных жрецов). После чего богоравный Нарам-Син в гневе воскликнул: ну что же, тогда "я буду поступать по собствен-ной воле". В прежние времена слава давала царю право на безмерную гордость, но такая гордость считалась лишь отблеском, отражением божественности, ибо слава приносила бессмертие только имени царя (как смертный, человек, царь почитался после смерти исключительно в русле культа предков (2. с79)).
  Очевидно, что насильственно внедряя собственный культ, Нарам-Син вызвал глубокое недовольство, в частности, у весьма влиятельного жречества Экура, центрального святилища Энлиля в Ниппуре, главќного ритуального центра шумерского племенного союза. Ссора со жречеством, по-видимому, имела серьёзные последствия. В несколько более поздней ниппурской поэме "Проклятие городу Аккаду и царю Нарам-Сину" (поэма-плачь имела ритуальный характер), его даже обвиняют в осквернении и разрушении Экура - дома царя богов, что считается историческим фактом (2. с206): "Тех же, кто служил Энлилю, (Нарам-Син) сокрушил... Рукою твёрдою Экур он укротил" (царь "железной рукой" управлял своим жречеством, в Египте такое бы было невозможно).
  По-видимому, когда Нарам-Син производил реконструкцию Экура, он вынужден был перестраивать и древнее, возведённое ок. 2600 г. до н.э., святилище храма Энлиля (шум. "Э-кур" - "Дом Горы"; "Великая гора (шум. Кур-галь, акк. Эль-Шадду)" - одно из наиболее распространённых имён-эпитетов бога Энлиля, (52.с429)). При перестройке старинного священного строения осуществлялась и ритуальная поломка утвари и священных предметов культа (вероятно, проводился некий обряд снятия сакральности с предметов (обратный их освящению)), принадлежащих обречённому на снос ветхому и часто полуразќрушенному зданию храма (11.с60). По-видимому, ниппурские жрецы возражали против перестройки Экура, но Нарам-Син приказал сломать утварь и разрушить старые строения, наверное, не дождавшись проведения соответствующего ритуала, тем самым, осквернив наиболее почитаемое в стране святилище. Более всего жрецов возмутило то, что "люди увидали священный свод его (Экура) и комнату (некое "святая святых", вроде "двира" Иерусалимского храма), что не знала солнечных лучей; аккадцы узрели и священные сосуды бога". Подтверждение тому, что жрецы стремились сохранить архаичный Экур в прежнем состоянии, содержится в поэме "Энлиль! Повсюду", где повествуется о том, что свой дом, свяќтилище Экура, бог Энлиль воздвиг сам, - "из праха вознёс он" его (51.с99); т.е. жрецы не смели и помышлять о разрушении этого нерукотворного творения царя богов. Глумление же над Энлилем (его жилищем) - воистину вопиющее, незабываемое святотатство для набожных людей древности. Нарам-Син якобы вместе со своими войнам ворвался в святилище храма, и сам лично бросал в огонь священные сосуды Энлиля. По его приказу солдаты не только медными топорами разрушили святилище, но и разќграбили храмовые кладовые и сокровищницы. Помимо этого Нарам-Син повелел разграбить и сам Ниппур (вероятно, и другие храмы города) - "богатство [жрецов] всё из города он вынес". "К причалу у Энлиля дома (к пристани Экура) пристал он на больших ладьях" и всё экспроприированное у жрецов переправил в город Агаде.
  Однако (естественно) как повествует поэма, в конечном итоге Нарам-Син смирился и покорился порицающему его решению конклава жрецов. Царь, якобы, добровольно отбыл в изгнание, покрыв свою колесницу тростником, дабы погасить блеск своей царственности. Но эта кара показалась недостаточной царю богов: за осквернение своего дома гневающийся Энлиль разрушает царство "Шумер и Аккад" и его столицу - город Агаде, насылая полчища кутиев (гутиев) (Эпическое произведение "Когда разгневанный взгляд Энлиля").
  В "Проклятии городу Аккаду (Агаде) и его царю Нарам-Сину" говорится, что по повелению Энлиля все боги страны приняли участие в гибели города:
   Слово Экура наложило на Аккад
   Печать молчанья гробового...
   Корону власти, тиару царства,
   И трон, где восседал правитель,
   Нинурта в храм свой перенёс;
   Уту из града забрал "красноречье".
   Энки же "мудрость" оттуда унёс.
   И "устрашение" - (силу Аккада)
   Ану поднял высоко к небесам.
  И Нарам-Син перестал быть "любимцем" и Сина, и прочих богов, и народа "черноголовых", сделавшись врагом Всевышнего - Энлиля, и остался в памяти народной просто как Нарам - выдающийся полководец, охотник и великий гордец, задумавший сравняться с богами.
  Представляется, что наиболее близок к портрету царя Нарам-Сина образ библейского Нимрода, котоќрому в первой Книге Моисеевой посвящены три стиха. "Хуш родил также Нимрода: сей начал быть силён на земле. Он был сильный зверолов перед Господом... Царство его в начале: Вавилон, Эрех (Урук), Аккад и Халне в земле Сеннаар" (Быт.10.8-10). Термин "Халне", согласно тексту из (Ам. 6.2): "Пройдите в Калне... оттуда перейдите в Емаф великий и спуститесь в Геф Филистимский (и посмотрите): не лучше ли они сих царств?", - означает (в контексте) наименование некого города. В Библейской энциклопедии Брокгауза (Ринекер Ф., Майер Г.) говорится, что в Ам.(6.2) и в ассирийских клинописных текстах "Халне, Калне" - это "Куллани"; в Книге Иезекииля (27.23) термин "Ха(л)не" определён, как местность в Месопотамии (между Харраном и Эденом). Заметим, что согласно Танаху, возникновение нового фактора истории цивилизации - тоталитарного государства, связано с именем Нимрода (Б. Берман. "Шма"). В Книге Бытия (10.8) Нимрод первый "начал быть властелином на Земле". Согласно одному из мидрашей, столицей царства Нимрода был город Ур.
  Согласно Ветхому Завету, Нимрод враждебен Всевышнему, Богу евреев, и поэтому его родословнаю, как и Ханаана, Аморея и филистимлян (яфетидов, семитов и ариев соответственно), возводится к Хаму (проклятому Ноем), к сыновьям которого, помимо Хуша/Куша (Куш - "Нильская" Эфиопия, совр. Северќный Судан) относят и брата Ханаана Мицраима (Египет), где евреи томились в "печи железной".
  Поскольку царь Нимрод в любом случае не эфиоп (кушит), можно полагать, что его происхождение от Хуша (Куша): "Хуш родил также Нимрода" обусловлено тем, что неугодный богам Нарам-Син (библейский Нимрод), внук Саргона Аккадского (Саргон первым из почётных титулов принял звание "Царь Киша", города, в котором при царе предыдущей династии состоял в молодости вначале виночер-пием, а потом и советником, а затем, по всей вероятности, основал IV (семитоязычную) Кишскую династию), предположительно родился в городе-государстве Киш (в памяти народной: в Куш/Хуш, Киш - фонетически близкие наименования, что вполне могло позволить выводить происхождение Нимрода от сына Хама).
  В одной из древнееврейских легенд говорится о том, что после столь драматически прервавшегося строительства Вавилонской башни началась война "между потомками Куша". Не исключено, что сохраненный в преданиях, связанный с именем Нимрода, отголосок события: война "между потомками Куша", - указывает на некую междоусобную борьбу за трон Киша с участием Нимрода (как Нарам-Си-на). И действительно (2.с78), царствование Нарам-Сина началось с мятежа граждан города Киша, избравших из своей среды на царство иного "потомка Куша". Восстание охватило всё государство. Од-нако Нарам-Син быстро и решительно усмирил восставших.
  Из строф Ветхого Завета и легенд явствует, что Нимрод - великий охотник и богатырь (49-2.с379) исполинского роста, (как и Нарам-Син на известной стеле). Удачу Нимроду на охоте приносит изготов-ленная самим Всевышним кожаная одежда, ранее принадлежавшая Адаму, украденная Хамом у Ноя и переданная Нимроду Хушем. Когда, будучи юношей, Нимрод впервые надел эти священные реликвии, то "почувствовал себя необычайно сильным". Завидев эту одежду, звери падали перед ним на колени, и охотник легко убивал их. (99.; Агода). Будучи юношей, Нимрод, добыв живность, "никогда не забывал поставить алтарь и принести жертву Богу". И сам Всевышний, возлюбив юношу, "наградил его храбро-стью и умением охотиться". "Нимврод - человек отважный и отличающийся огромной физической си-лой", - писал Иосиф Флавий (43.).
  Однако, с годами царь Нимрод, "возгордившись... содеял больше зла, чем любой другой человек по-сле Потопа, ставя [себе] (подобно принявшему обожествление Нарам-Сину) идолов из камня и дерева, которым все должны были поклоняться". В Таргуме "Йонатан" (перевод Йонатана бен-Узиэля) гово-рится: "Он был (первым) могучим бунтарем перед Всевышним, и посему говорится: с того дня, как сотворен свет, не было такого, как Нимрод, кто поднимал бунт против Всевышнего". Согласно легенде (Рабќби Моше Вейсман. "Мидраш рассказывает"), "Нимрод был богом, который сам себя сотворил" (полќная аналогия с Нарам-Сином, активно проводившим в жизнь своё обожествление).
  Так (43.), "Он убедил их (людей) не приписывать своего благоденствия Господу Богу (Всевышнему), а считать причиной своего благополучия собственную свою доблесть" (ситуация Нарам-Сина). "Нимврод стал домогаться верховной (божественной) власти, будучи убеждён, что люди только в том случае перестанут бояться Бога (Всевышнего) и отпадут от Него, если согласятся жить под властной защитой его, Нимврода" (в статусе могучего божества). Он хвастливо заявлял, что защитит их от Господа Бога, даже если бы Тот вновь захотел наслать на землю Потоп (параллель к Энлилю). Он советовал людям построить башню более высокую, чем уровень, на который могла бы подняться вода, и тем отомстить (Богу) за гибель предков. Толпа (народное собрание) единодушно выразила желание последовать предќложениям Нимврода (признала Нарам-Сина богом) и стала считать повиновение Всевышнему (Энќлилю/Эль-Шаддаю (Богу-горе) - Всевышнему Авраама) позорным рабством (43.с16; 99.с183).
  Таким образом, поскольку по шумерской версии Потоп на людей наслал царь богов Энлиль, то из текста, приведённого Иосифом Флавием (а также и поэм о гибели Аккада), вполне можно усмотреть ситуацию борьбы за приоритет (власть над душами и умами верующих) между новым культом бога Нарам-Сина и древней верой в грозного Энлиля.
  В начале своего царствования Нарам-Син, также как и его дед Шаррукен, ладил со жречеством. Свою старшую дочь он сделал верховной жрицей (храма бога Луны) в городе Уре, одном из важнейших культовых центров "черноголовых"; и другую там же, - жрицей-плакальщицей. Известно (11.с154), что Нарам-Син заложил зиккурат (храм в виде ступенчатой башни) в городе Ниппуре (предположительно, столь популярную "Вавилонскую башню"), но неизвестно, достроил ли. Древнееврейская традиция (Б. Берман. "Библейские смыслы") говорит о том, что Абрааму было 48 лет, когда было прекращено стро-ительство Вавилонской башни. Легко видеть, что по "длинной" библейской хронологии это событие произошло примерно в 2255-2260 гг. до н.э., т.е. дата прекращения строительства зиккурата приходится как раз на последние годы правления Нарам-Сина (2301-2264 до н.э.).
  Таким образом, опираясь на еврейскую традицию (отголосок реальных исторических событий) и на выше означенные сведения, можно полагать, что Вавилонская башня - это недостроенный ниппурский зиккурат, заложенный Нарам-Сином, строительство которого, вероятно, было прервано вследствие на-родных волнений, инициированных ниппурским жречеством, ибо царь-еретик (злейший враг Всевыш-него) курировал строительство, и оно было не угодно Богу.
  Весьма примечательно (с точки зрения участия "отцов Авраама" в событиях, происходивших в цар-стве Шумера и Аккада) то, что во время строительства легендарной Вавилонской башни, как повествует древнееврейское предание (99.с183), брат Абраама "Аран, сын Фарры, присматривал за работами и ругал строителей (подгоняя их)" (заметим, что шум. "Ар-ан" означаеи "Свет неба").
  На оттиске цилиндрической печати периода аккадской династии (ок. 2200 г. до н.э.), представлена картина строительства Вавилонской башни богами. Что-то не поделив, боги-строители затевают драку. Один из них влезает по лестнице на башню и сбрасывает вниз другого бога-строителя (тот уже в воз-духе). Боги на башне бросают сверху драчуну на голову огромные камни, и он падает с лестницы (26. с39). Возможно (98.с198), именно этот инцидент описан и в "повреждённом тексте части версии легенды о Вавилонской башне" (фрагменты аккадской версии легенды собрал Дж. Смит)), найденном в библиоќтеке Ашшурбанипала в Ниневии (не исключено, что изображена подлинная ситуация конфликта между строителями - сторонниками и противниками Нарам-Сина). Считается (1.с109), что легенда о Вавилонќской башне возникла примерно в нач. II тыс. до н.э..
  Итак, по старовавилонской легенде (К-3657) некий бог - виновник (зачинщик) Вавилонского "инци-дента", вынашивал в сердце своём "думы недобрые; против Отца богов (Ану) замыслил он злое". Дабы исполнить свой коварный замысел, "совратил он (многих богов-строителей), живущих (и работающих) в Вавилоне, (и ввёл их) во грех", подбив "великое и малое смешать на холме", на котором возводился город Вавилон (Кадингирра). И когда об этой греховной затее (см. ниже) Мардук, "Владыка чистого (священного) холма" и города, узнал, то "он небесам и земле поведал... Он вознёс молитву [сообщил о замысле] Владыке богов Ану, отцу (их); просил он дать ему совет [как поступить (так как о людях ничего не говорится, то, видимо, описанные события происходили ещё до их создания)]. Тогда же Мардук обраќтил моление [воззвал о помощи] и к Дамкине", своей матери. "С сыном моим встану я [какое бы решение он (Мардук) ни принял]", - определилась богиня. Когда боги (видимо, протестовавшие против тяжёлых условий труда при возведении городов (как и в случае, когда они "корзины свои побросали") поняли, что их замысел известен, по-видимому, и произошла драка между сторонниками и противниками строительства башни в Вавилоне, изображённой на оттиске печати. Заметим, что обращение Мардука за помощью к Ану, главе Совета богов, и к матери, но не к своему отцу, лукавому богу мудрости Энки, владыке Судеб, члену правящей триады, - может указывать на последнего, как на виновника (зачинщика) этого инцидента, целесообразность которого Мардук не мог одобрить (почему он, противясь воле отца, и испрашивал совета у матери). Бог Ану же, по-видимому, поручил разбирательство ситуации царю богов Энлилю, руководителю всех работ. В тексте (столбец III) рассказывается о попытках Энлиля отговорить зачинщиков от намерения, построив соответствующую бащню, попасть на небо, на приём к самому Ану (дабы подать жалобу): "Нунамнир (Энлиль) с небес к земле взывает. (Но) не пошли они (строптивые боги) по пути его, яростно восстали они против него" (не приняли рекомендаций руководства). Вероятно, не все боги были вхожи на небеса (вход на небеса, в жилище Ану, постоянно охраняла стража из двух богов, периодически меняющихся (у ворот стояли даже Энлиль и Энки)), и такая дискриминация (социќальное неравенство среди богов-аннунаков) их возмущала. Сердобольный Энки, по-видимому, стремился облегчить труд простых аннунаков (многие из которых были его творениями), измыслив ("злое против Отца богов") построить "башню, высотою до небес". Предложения, же сделанные восставшим богам цаќрём Энлилем (в присущей ему резкой форме) не только, наверное, не отвечали чаяньям простых богов, но и возмутили их. Энлиль, "увидев это, на землю он спустился", чтобы в непосредственном общении постараться уговорить "вольнодумцев" прекратить строительство башни, способное поколебать извечќный мировой порядок. В последнем столбце текста рассказывается о том, что "когда [уговоры не поќмогли и Энлиль] не смог остановить богов", у него не оставалось иного выбора, как только применить силу. И тогда Энлиль
   Ночью полностью разрушил их... башню.
   Объятый гневом, он также отдал приказ:
   Его решение было - рассеять их по разным странам...
   Он прекратил их действия, он их остановил.
  Старовавилонский писец (жрец), завершая сказание, предостерегает смертных: ибо даже боги, кото-рые "против (великих) богов восстали непокорно, (наказаны и) оплакивать пришлось им Вавилон [откуда Энлиль изгнал непокорных аннунаков]; и горьки были рыданья их".
  Подобным же образом (в сходных обстоятельствах) отреагировал на строительство Вавилонской башни и Господь Бог (выше изложенная фабула явно послужила прототипом библейской легенды о Вавиќлонской башне). В Танахе повествуется, что Он, увидев Вавилонскую башню, разгневался на людей (в условиях монотеизма): "вот что начали они делать, и не отстанут они от того, что задумали... И рассеял их Господь оттуда по всей земле; и они перестали строить" (Быт.11.5-8).
  Библейская история о Вавилонской башне (как и ниппурская поэма "Проклятие Аккаду") - повест-вование о греховной гордыне, попытке человека сравняться с Богом, взойти на небеса. Посему Нимрод (как и Нарам-Син, первым в Месопотамии объявивший себя богом при жизни, оскорблявший и попирав-ший жречество Ниппура) и запомнился как строитель "Вавилонской башни" ("Дома Нимрода") как средства, позволяющего попасть на небо.
  Примечательно, что непомерная высота зиккурата (Вавилонской башни) описывается в сходных выраќжениях и в Танахе (отголоски древнего мифа): "Построим себе город и башню, высотою до небес", Быт. (11.4); и у Набополассара (626-605 гг. до н.э.) то же: "К этому времени повелел мне Мардук Вавилонскую башню, которая до меня ослаблена была и доведена до падения, воздвигнуть, фундамент ее установив на груди подземного мира, а вершина ее чтобы уходила в поднебесья"; и у его сына, Наву-ходоносора II: "Я приложил руку к тому, чтобы достроить вершину Э-темен-анки ("Дом (храм) крае-угольного камня неба и земли") так, чтобы поспорить она могла с небом". Геродот сообщает (458 году до н.э.), что высота зиккурата Этеменанки составляла 90 м.
  Таким образом, и ветхозаветные, и шумеро-аккадские, и старовавилонските тексты (и изображения) повествуют об одном и том же весьма неординарном, негативном культово-мифологическом событии.
  Подобно Нарам-Сину, владыке беспрецедентного по тем временам царства, Нимрод, завоевав мир ("власть над всеми потомками Ноя") - воздвиг на высокой и крутой горе (параллель к сюжету стелы Нарам-Сина) престол, состоящий из пяти поставленных друг на друга тронов: из кедра, железа, меди, сеќребра и золота. "Сидя в священном поднебесье (как бог), Нимрод принимал всеобщее почтение" (99. с182). Характерно, что легенда, связав престол бога-царя Нимрода с хтоническим числом "пять", тем самым предрекает неминуемую гибель его царственности (его престола, как символа царской власти).
  Идолопоклонник, Нимрод, утверждающий, что он, подобно Всевышнему, - "господин над всем тво-рением" (Агода), преследует вынужденного скрываться Авраама, требуя и от него поклонения себе, а за отказ подчиниться жестоко расправляется с непокорным, ввергая Авраама в огненную печь ("Не заслуживает ли жестокой кары сын твой, отрицающий божественное всемогущество мое?", - говорит Нимќрод Тераху). В этой легенде возможен намёк на репрессии Нарам-Сина, обращенные против той части народа, которая не желала признавать его богом.
  В мусульманской мифологии Нимрод, потерпев неудачу в строительстве Вавилонской башни, про-должает стремиться попасть на небо, дабы сравняться с богами. Нимрод пытается взлететь в небо в ящике, к которому привязаны четыре орла (параллель к мифу об Этане). Он поднимается в небо и, потеряв из вида землю, пускает в небо стрелы. Стрелы же возвращаются к нему, окрашенные кровью, и Нимрод радуется, что ранил бога (подобный сюжет есть и в еврейской мифологии). У мусульман (1.с399) Нимрод изображён как олицетворение насильника, который вёл нечестивый образ жизни, а когда ангел предложил ему покаяться в грехах, он в ответ вызвал Бога на бой, как равного (так поступил Нарам-Син с оракулами).
  Итак, становление образа Нимрода в народном творчестве вполне может быть результатом логиче-ского развития сюжета поэмы "Проклятие Аккаду и царю Нарам-Сину".
  Как и в случае трактовки наименования города Вавилона (здесь зап.-сем. "Баб-эл", как и шум. "Кадингирра", означает "Врата бога"), где этот термин ("Вавилон") нередко соотносится с игрой слов позднего восточносемитского корня "мешать, смешивать (языки)" (содеяно Богом в Вавилоне дабы строительство башни сделалось невозможным), так и имя "Нимрод" народная этимология связала со значением "восставать", "противиться" (Господу Богу). Отсюда и толкование имени "Нимрод", - "возму-тивший весь народ против Бога" (Агада; 1.с399). Если же учесть сходство наименований "Нимрод" (корень слова [нмрд, (נמרד)]) и араб. "нимр" или ивр. "намер" - "тигр" (корень [нмр]), то имя "Нимрод" может обозначать также и великого охотника - тигра. Оба толкования (обе ассоциативные линии) в комплексе более полно отражают традиционную библейскую, мифологическую суть образа Нимрода.
  Вполне можно предположить, что через какое-то время после посмертного храмового проклятия Нарам-Сина, его истинное (известное из истории) имя сделалось (усилиями жрецов) запретным для произношения, и в обиходе (преданиях и легендах) стихийно возник фонетически близкий синоним - "Нимр(од)". И эта форма имени (Нимрод), по всей вероятности, вторична и по отношению к термину "Нимр", и к исходному - "Нарам" (корень [нмр]). Если же представить имя этого честолюбца в виде "Нимм-(е)р, Нимм (а)род", то на языке "черноголовых" оно может означать (шум. "Ним" - "верх"; ивр. "мар [רמ]" - "господин") шум.-акк. "Высочайший господин, владыка". Интеќресно, что на иврите слово "ним" (נים) означает "спящий", а слово "мар" имеет и значение - "горький"; и тогда наименования "Горько спящий" (как посмертная участь в Куре) или "Горький (скорбный) владыка" вполне могут указывать на отношение жречества и народа к посмертной судьбе имени великого еретика.
  Уместно отметить, что некоторые исследователи, исходя из текста (Мих.5.6): "И будут они пасти землю Ассура мечём и землю Нимрода в самих воротах её" (вопрос: что и где считать этими воротами?), отождествляют Ассирию с землёй Нимрода (1.с399), хотя и это совершенно не следует из приведённого стиха, хотя территория древней Ассирии, как и ряд других земель, входили в состав империи Нарам-Сина, а в Ассирии известен город Нимруд/Нимрод. Основываясь на таком утверждении, они возводят образ Нимрода к царю Ассирии Тукульти-Нинурте I (1244-1208 гг. до н.э.), захватившему Северную Месопотамию. Заметим, что вторая часть имени этого царя: "Нинурта" - сын Энлиля, бог войны и охоты шумерского пантеона, - хорошо коррелируется с мифическим образом Нимрода. Сходство с образом царя Тукульти-Нинурты I и в части завоеваний (помимо охоты) также сущеќствует, однако глубокий религиозный конфликт, потрясший современников (основной идентифицирующий признак), остаётся в таком случае не персонифициќрованным, ибо в истории нет сведений о какой-либо ссоре ассирийского царя Тукульти-Нинурты I с богами, жречеством. Известно лишь, что этот властитель погиб от рук недовольной его правлением знати (был убит собственным сыном (94.)).
   Итак, вполне можно полагать, что сходство наименований, деяний и судьбы мифического Нимрода и известного истории Нарам-Сина, позволяют отождествить легендарный библейский персонаж с царём Шумера и Аккада Нарам-Сином. Память об этом выдающемся человеке, но необычайном грешнике, мноќгие века будоражила умы людей и служила источником мифов и легенд, иллюстрирующих греховность гордыни и непослушания.
  
  
  4. "Допотопные" патриархи.
   "Завершения всех божественных эманаций, уподобляются их собќственным началам, сохраняя безначальный и нескончаемый круг через возвращение к началам"
   Прокл
  
  Для древневосточного общества была характерна обращённость (пристальный взгляд) к давно ми-нувшему прошлому, его высокая оценка, преклонение перед деяниями предков. "Поведение индивида, - полагает И.С. Клочков (30.с28), - было направлено на воспроизведение освящённых традицией действий и поступков, всего, делавшегося старшими, предками и, в конечном счете, восходящего к божественно установленным [не искажённым временем] нормам и правилам". Слова "древний" и "хороший" обычно считались синонимами. Отсюда, в частности, и развитое прецедентное право, а также и неизменное желание выдавать новые сочинения за старинные. Прошлое, постоянно находясь перед умственным взо-ром человека древней Ойкумены, служило примером для подражания во всём.
  Уважительное, почтительное отношение к первым царям-жрецам городов-государств "черноголо-вых", героям глубокой древности, ещё в архаичные времена мифологически оформившееся в лоне культа предков, не предано забвению, в частности, и потомками племён Ебера - Абрама (см. Танах).
  В представлении человека древнего Ближнего Востока оставалось незыблемым признание генетиче-ской, морфологической и функциональной связанности человека и его родоплеменного (личного) бога (31.с152). "Когда люди начали умножаться на земле, и родились у них дочери; тогда сыны Божии уви-дели дочерей человеческих, что они красивы, и брали их себе в жёны, какую кто избрал" (Быт. 6.12), сказано в Ветхом Завете, а в "Эпосе о Гильгамеше" (мать которого была божеством) сама богиня Иштар предлагает смертному герою: "Давай, Гильгамеш, будь мне супругом, зрелость тела в дар подари мне! Ты будешь мужем, я буду женою". "В то время были на земле исполины, особенно же с того времени, как сыны Божии стали входить к дочерям человеческим, и они стали рождать им. Это (речь о потомках) - сильные, издревле славные люди" (буквально - "люди имени ("именитые")"), (Быт.6.4). В шумерском тексте (98.с117) "Мифические таблички" (CBS-10461) повествуется о молодом аморейском боге по имени Марту, которому не разрешили взять в жёны смертную женщину, хотя и его мать-богиня своё согласие дала (У верховного жреца города Нинаб была красавица-дочь, вот на ней-то и хотел жениться бог Марту). Это было в ту пору, когда "(уже) была священная тиара, а священной короны ещё не было (институт жречества функционировал, но царя ещё не было т.к. "царственность" ещё "не спустилась с небес"). Стали сходиться друг с другом (боги и смертные)... И рождались на свет (их дети)".
  И главные боги и "сыны Божьи", все божества шумеро-аккадского пантеона, в представлении жителей Месопотамии обладали исполинским ростом, а человек же был создан по их "образу и подобию" (точнее - "по подобию образа", исключительно в геометрическом смысле; ещё какого-либо сходства боги опасались, они не хотели чтобы Адам (Адапа) "стал как один из нас"). Как говорится в Книге Иова, - "Ты сделал его (человека) немного меньшим богов" (к примеру, размеры и вид бога Нинурты в вещем сне Гудеа, царя Лагаша; рост и внешность Адама).
  На месопотамских личных печатях имена их владельцев часто сопровождались названиями небес-ных тел ("Древняя Индия: Страна чудес". 1997), т.е. обозначался (указывался) и род (т.е. небесный пра-родитель, божество-предок) владельца печати. В надписи на одной из оформленных подобным же образом, но хараппской, печати говорится (перевод У.А. Файрсервиса): "Арасамбан. Глава всех глав юго-запада и рода Луны", что свидетельствует о том, что и хараппские дравиды (в прошлом - убейдцы) возводили своё происхождение (род) к небесным богам. Заметим, что и у индоариев в "Ригведе", "Махабхарате" и в "Шатапатха-брахмане" рассказано о том, что в Древней Индии первые люди и многие эпические герои были прямыми отпрысками или потомками богов (у индоариев известны две царские династии: лунная и солнечная). Как известно, у древних греков цари и герои тоже озводили свои роды к богам (это же встречается и у римлян). Библейские же евреи - все дети Господа Бога.
  Существует мнение (88.с72), что "исполины" (в Танахе - "נפלים (нефилим)") это (поскольку слово ивр. "נפל (нафаль)" означает "(у)пал") - павшие (морально) дети богов Анунаков (шум. "An-una-ki" - боги Небес, сошедшие на Землю), которые в Танахе (Быт. 6.2) тоже названы как "сыны Божии" ("Бней Элоhим", здесь как сыны бога Неба (см. "Исход евреев из Египта")). У аккадцев термин "An-una-ki" значил: "(те) пятьдесят, (которые) сошли с Небес на Землю". Воспоминание об "Анунаки" явно просматривается в тексте Книги Чисел (13.34), где "нефилим" названы сынами "Анаки" - ("ענק" - "анак", (почти аннунак), означает "исполин, великан"). В "Дамасском документе", найденном в Кумране (I в н.э.), о нефилим говорится: "Бодрствующие (Сыны Божьи) пали с небес... Их сыны (дети нефилим) - высокие как кедры, с телами как горы" (91.с69). "Книга празднеств" (99.с222) уточняет: "будто они были ростом от трёх до четырёх с половиной метров" (здесь (в части роста) возможно египетское влияние: "я - юноша [ростом] в 8 (небесная символика) локтей", - говорит о себе бог Гор (М.Э. Матье)).
  Согласно одному мидрашу, великаны (нефилим) имели рост в 15 амот (ок. 11 м). В некоторых ранних научных работах, посвященных священному писанию, даже указываются имена этих божествен-ных существ, которые "в те времена бродили по Земле": Азазель, Шемхазей (последнее означает "Имя - Впередсмотрящий" или "Имя это"), Узза (Могущественный) и Узи-Эль (Сила Бога). Исполином был и знаменитый герой древних сказаний "черноголовых" Гильгамеш: "одиннадцать локтей (ок. 6м) был он ростом, ширина груди его - девять пядей; на две трети был он богом, на треть - человеком" (Гильгамеш дважды упоминается в свитках "Книги исполинов").
  Анунаки - боги-прородители "черноголовых", в древнееврейской мифологии (Книга Еноха) - "это ангелы, которые сошли с неба на землю и [не только] открыли сынам человеческим то, что было сокрыто [людям знать не полагалось], [но] и соблазнили сынов человеческих совершать грехи", тем самым не только согрешив перед Всевышним, но и осквернившись связями с "дочерьми человеческими" (т.е. у ха-ибри (подчеркнём) сохранялось представление о том, что и нефилим - прародители). Представляется, что Анунаки получили в Танахе статус "павшие (нефилим)" (т.е. опороченные) по причине безуспешной многовековой борьбы мозаизма (у египтян только фараон - дитя бога) с культом предков "веры отцов" (с личными и родовыми богами колен Израилевых, см. ниже).
  Из фрагментов "Книги Ноя", обнаруженных среди Кумранских манускриптов (88.с268), следует, что "Сыны Божии" входили к дочерям человеческим и до Потопа. "И через несколько дней мой (Еноха) сын Мафусаил (Матусаил, - от аккадского "Мутуса-или", человек бога) взял жену своему сыну Ламеху (тол-кование имени - "Тот, кого унизили (боги))", и она сделалась беременной и принесла сына (Ноя). И тело его было белым, как снег, и красным, как цветущая роза, и волосы на его голове, и его длинные локоны были белы, словно шерсть, а его глаза - прекрасны. И когда он открыл глаза свои, он осветил весь дом как солнце, и во всём доме стало очень светло. И затем он поднялся на руках у повивальной бабки и разговаривал с Господом праведным. И его отец, Ламех, испугавшись его, убежал и пришёл к Мафусаилу. И сказал ему: "Я породил странного сына, не похожего на Человека и отличающегося от него, но напоминающего Сынов Неба. И естество его иное, и он не такой, как мы, и его глаза подобны солнечным лучам, а облик его восхитителен. И мне кажется, что он произошёл не от меня".
  В "Свитках Мёртвого моря" повторяется подозрение Ламеха в отношении того, что его жена Бат-Енош зачала ребёнка от одного из "Стражей", т.е. что праотец Ной порождён аннунаком, Сыном Неба. Поскольку на иврите "страж" - "שומר" ("шумер, шомер"), то, возможно, наименования: "Земля Шумер" и "Земля Сынов Неба" - адекватны (как и слова: "страж" (бодрствующий) и "аннунак" (сын неба). По-скольку первопредок (а в дальнейшем и генетический отец как создатель семени) каждого "черноголо-вого" - его личный бог (нений "аннунак"), то "Земля Шумер" это - Земля потомков Сынов Неба.
  Первый из семи мудрецов "допотопной" месопотамской древности - Адап(а). Он - мудрейший из людей, сын бога мудрости Энки, жрец и правитель первого шумерского города Эриду(г), герой, сломав-ший крыло южному ветру, налетевшему на его рыбачью лодку (после этого ветер семь дней не мог дуть), и за этот проступок вызванный на суд отца богов Ану. Адапа (некоторые шумерские тексты называют Адапу "шаблоном, моделью Человека" (88.с257)) был настолько умён и сведущ, что произвёл сильное впечатление даже на бога Ану. "Глубокое понимание его (Адапы) он (Энки) ещё более углубил... Мудќрость он передал ему... Ему передал он Знание"; Энки также "дал ему созерцать внутренности неба и земли".
  И Господь Бог, подобно Энки, "наделил сердце и уши (считалось, что уши - средоточие ума) Адама пониманием" (99.с120) и дал ему "Книгу (ангела) Разиэля", ("רזי" (рази) - "тайный, секретный"; Разиэль - бог (ангел) "тайн и секретов", как и Энки у "черноголовых") - средоточение священной мудрости ("гово-рят", Соломон научился мудрости по книге Разиэля (99.с 62,72,164)). Свет исходил от священной книги, она была украшена сапфиром и заключала в себе знания о звёздах, искусстве врачевания и отпугивания демонов.
   Однако Энки, сын Ану, аннунак, за "чрезмерное" обучение Адапы получил выговор. В Книгах Еноха и Юбилеев (составлена во II в. до н.э.) рассказывается, что "Сыны Божии" тоже получили взыскания за то, что они слишком рано или слишком многому стали учить своих отпрысков, и "разгласили вечные тайќны". Видимо, после этого "ангелы" и выкрали у Адама "Книгу Разиэля" (в мифологии (99.) - из чувства зависти).
   Мудрец Этана - первый царь Шумера, согласно "послепотопного" Царского списка, тринадцатый правитель по Списку (нач. III тыс. до н.э.), тот, "кто объединил все страны". После окончания Потопа, когда "царственность была ниспослана с небес" в город Киш, боги принялись за поиски подходящего человека на роль царя ("Сказание об Этане") во всех "верхних и нижних землях" и остановили свой выбор на скромном кишском пастухе Этане (рекомендован Инанной, а утверждён Энлилем).
  Отметим, что на такой же кандидатуре (пастух Давид) остановил свой выбор и пророк Самуил при поисках угодного Всевышнему первого царя Израиля.
  "Этана был могучей и внушительной фигурой, чья жизнь и подвиги захватили воображение древних певцов и поэтов", - отмечал Самуэль Крамер (9.с58). То же можно сказать и о Давиде, как о царе и человеке. Не исключено, что шум. Этана - это древнееврейский мифический мудрец Етама (Aitxam(a)).
  Этана "был человеком, который взошёл на небеса" (самовольно). Именно он летал на орле в небо на приём к самому Ану. По-видимому, в дополнение к словарному значению слова на иврите "эйтан" как "устойчивый; мощный", толкование шум. имени "Этана", представленќного в форме "эт-(а)Ан(а)" (где ивр.- акк. "эт-(а/ha)" значит "это, этот") может означать "Это (который посетил) Небо", добавляет красок образу героя (т.е. термин "Этана" - следствие фабулы мифа о нём (оно вторично, - народная этимология).
  Вера шумеров в то, что небесной обители могут достичь не только боги, но и избранные смертќные (такие, как Адапа или Этана), нашла отражение и в Ветхом Завете - в историях о вознесении на небо Еноха и пророка Илии, а также ханаанеянина, царя Тира, который "совершен был в путях (Господних)... со дня сотворения (своего)", за что и побывал "на святой горе Божией", а также "находился в Едеме, в саду Божием", и даже "был помазанным херувимом, чтобы осенять" (Иез. 28.12-14).
  И, наконец, это - прославленный герой Гильгамеш (ХХVI в. до н.э.), четвёртый царь первой (после Потопа) династии города Урука, одного из древнейших городов Месопотамии (51.с15), стены которого построили семь "допотопных" мудрецов. Урук (библ. Эрех) в те дни был известен своим великолепным храмом "Э-анна", что означает "Дом звезды" (а "Владычица звезды (планеты Венера) - богиня Инанна). Первым в этой I династии числился "нефилим" Мескиаггашер - сын бога солнца Уту; вторым и третьим - герои Шумера, цари Энмеркар и Лугальбанда (отец Гильгамеша). Матерью Гильгамеша слыла богиня Нинсун, а бог Уту был личным и родовым богом всех правителей этой династии (24.с194). Считается, что Гильгамеш сделал Урук культурным центром, построил в городе храм и крепость (49-2. с27), материал для которых он добыл у чудовища - хранителя кедрового леса ("кедр" по шумерски - "eren", а на иврите - "erez"). Гильгамеш был "мощный, славный... отважный... как из камня с небес (метеоритное железо), крепки его руки... Прекрасен он мужеством, силой мужскою, несёт сладострастие всё его тело" (из поэмы "О всё видящем"); "плоть богов и людей в его теле". И Гильгамеш сумел защитить свой народ не только от вражеских нашествий, но и от "кары Господней" - от ужасного, несущего погибель, небесного быка, насланного обиженной Инанной.
  Дед Гильгамеша, царь и верховный жрец Эн-меркар (на иврите "мерказ" - "центр(альный)" является главным действующим лицом четырёх известных шумерских литературных произведений. В образе, созданном поэтами, подчёркивается его мощь, величие, мудрость, ведущая роль в государстве (51.с398). В "Сказании об Энмеркаре и Энсухкешданне" - Энмеркар "богоравен по рождению, богоравен по избранию - вот каков он был". О себе он говорит: "Нинурта, чадо Энлиля, словно мех с водой, меня леќлеял; Аруру, сестрица Энлиля, грудью меня кормила... Какой другой был подобно цитадели воздвигнут?" (51.с171). Согласно Царскому списку, именно Энмеркар построил город Урук.
  В поэме "Царь в те дни", рассказывающей о походе царя Энмеркара в далёкую Аратту, повествуется и о семи братьях - героях глубокой древности: "Герои могучие они... семя государево (бога Энки) они... В застолье Ану вскормлены, в руке его взращены. Вожаки вожакам... главари главарям... они".
  И, действительно, нельзя не согласиться с утверждением Книги Бытия, о том, что "это сильные, издревле славные люди (люди с именем)". Следуя месопотамской традиции, Иисус сын Сираха (Бен Сира) в своей "Похвале предкам" славит великих людей ветхозаветной истории: Еноха, Ноя, Авраама, Исаака и Иакова, Моисея и т.д.. У шумеров имена героев-предков в текстах писались со знаком-детерминативом божества (дингир), т.е. они посмертно причислялись к лику богов (53.с34).
  По данным Бероэса, жреца храма бога Мардука в Вавилоне (340-280 гг. до н. э.), изложившего по-гречески (Бероэс написал свою Историю по заказу селевкидского царя Антиоха I) древнейшую часть одной из версий шумерского "Царского списка", составленного в городах Исине и Ларсе (ХVIII в. до н.э.; W-B/62), (11.с60), месопотамские жрецы, как и евреи, делили свою историю на два периода: "до потопа" и "после потопа". По этой версии количество шумерских царей "до потопа" (десять), равно числу библейских патриархов (от Адама до Ноя включительно), так же живших, согласно Танаху, "до потопа".
  Так, Александр Полигистор (род. ок. 105 г. до н.э., иудей, уроженец Милета; военнопленный, затем раб и вольноотпущенник диктатора Суллы, сопровождал Красса в его экспедиции на Восток), разбирая труды Бероэса, писал: "Во второй книге (его Истории) рассказывается о десяти "халдейских" царях и периодах правления каждого из них, составляющих в общей сложности 120 "шаров", или 432 тысячи лет, до времени Всемирного потопа".
  "Указываемая в "Царском списке" продолжительность правления отдельных царей совершенно фанќтастична!" - восклицает знаменитый археолог Сетон Ллойд. Так, Ен-медуранна, царь Сиппара, правил 21600 лет; в городе Эреду(г) "допотопный" царь Алулим правил 28800 лет; царь Алалгар - 36000; в городе Бад-Ти(и)биру царь Ен-мелуанна правил 43200 лет; царь Думузи -"пастух" - 36000 лет; в Лараге царь Эн-сипазианна правил 28800 лет; в городе Шуруппак царь Убартуту (отец Утнопишти, аккадского Ноя) правил 18000 лет (9.с364; 24.с193). "(Всего) пять городов, восемь царей правили 241200 лет".
  Характерно, что все приведённые цифры кратны девяти, (т.е. три раза по три, либо два раза три по три неких сакральных сроков, связанных с Небом).
  Ещё задолго до потопа (список W-B/144) царь богов Энлиль (98.с88)
   Установил божественный порядок
   И совершенные законы на земле;
   Пять городов воздвиг на чистом месте
   И дал им имена он,
   Провозгласив столицей, центром,
   Из городов первейший - Эриду,
   В котором Энки был владыкой.
  Имя правнука Еноса (Енос - сын Сифа и внук Адама) - "Иаред", что означает "Допотопные города" (предположение У. Халло (98.с116)). Он ("Иаред") - родом из Эриду (Эреду)". И дйствительно, это имя, представленное в виде шум.-акк. "Йе-эред", может быть истолковано, как "Будь (здравствуй) Эреду!", т.е. можно предполагать, что род Еноса происходил из Эреду, а сам он (термин "Енос, Енош" означает также и "человек, смертный" т.е. шум. "Адапа") - Адапа, первый жрец и правитель города Эреду, поскольку, согласно Танаху, именно при Еносе (Быт 4.26) "начали призывать имя Господа" (очевидно, что "призыќвали" владыку и покровителя Эреду бога Энки, отца Адапы) и появились первые священнослужители (и "царственнось" спустилась в Эреду).
  Приведём возможный вариант трактовки названия "Эриду(г)": "E-ri-dug" - "Хорошо (стоящий) пос-тавленный дом (поселение)", поскольку здесь (все слова многозначны) "ri" - "поместить (твердо) на (земле)"; "dùg" - "быть хорошим", "Э" - "дом". Возможно, просматривающаяся фонетическая близость слов: убейдќского "Эред(у)" (первая территория после Дильмуна, ставшая на материке домом (местом поселения) протошумеров), немецкого "(Die) Erde" - "земля" и ивритского "эрец" - "страна; земля", обусловлена подобием их (этих терминов) смыслового содержания.
  Как известно, потомка Еноса в четвёртом поколении звали Енохом (ивр. "Ханох" - "основатель"). Мнение (98.с116) о том, что это имя происходит от вариативного ивритского корня, имеющего значение "учить, обучать", - дополняет образ этого патриарха. По Ветхому Завету Енох жил 365 лет (данное число указывает на особую, сакральную, связь с небом, с Солнцем). Если заменить цифры в данном числе соответствующими им буквами на иврите (но в обратном порядке), то полученное слово "(הוג(ה" означает "мыслитель" или "(ן) הוג" - "достойный". Енох "он был первым среди людей, рождённых на Земле, котоќрый обучился письму и знаниям, и мудрости" (Апокрифическая "Книга Юбилеев или Малое Бытиё"). В 33 главе "Славянской Книги Еноха", основанной на рукописях, вывезенных из Абиссинии в 1772 году, сообщается, что Бог написал "Книги Мудрости" и вручил их Еноху. В Книгах Еноха рассказывается, как он совершил путешествие с ангелами на небеса, где и приобрёл широкие познания в сфере науки и морали: "И ангел Михаил, один из архангелов, взял меня за правую руку и поднял меня, и привел меня ко всем тайнам милосердия и правды. (Михаил и Уриил показали) мне все тайны пределов неба и все хранилища всех звезд и светил, откуда они выходят". Возвратившись на землю, Енох, наделённый саном священнослужителя, должен был передать полученные им знания своим сыновьям по наследству. Енох "ходил перед Богом" и на земле не умер (Быт.5.24), "потому что Бог взял его" на небо.
  Примечательно (49-1.с436), что Енох (потомок Адама в седьмом поколении), наделён чертами, при-сущими седьмому "допотопному" царю города Сиппара Ен-медуранна. В тексте (видимо, старовавилон-ский период), записанном на глиняной табличке (перевод У. Ламберта (98.с116)), сообщается: "Энмеду-ранна (был) князем в Сиппаре, возлюбќленный (богами) Аном, Энлилем и Эа. Шамаш, бог Солнца (владыка и покровитель города), в светлом храме назначил (помазал) его (царём). Шамаш и Аддад (взяли его на небо), на совет (богов)... Они показали ему, как видеть масло на воде, - тайна Ану, Энлиля и Эа. Они дали ему Божественную Таблицу, "Кибду", секрет неба и земли. Они научили его, как вести счёт числам". Когда обучение Энмедуранна таинствам высокой (небесной) науки завершилось, он, облечёнќный саном священнослужителя, был возќвращён в Шумер и "к нему были созваны люди Ниппура, Сиппара и Вавилона" для проповеди. Свой священный сан жреца Энмедуранна должен был передавать по наследству: "Учёный муж, что хранит секреты богов, свяжет клятвой любимого сына своего перед Шамашем и Аддадом и вручит ему тайны богов". "Так (постскриптум таблички) было положено начало роду священников - тех, кому дозволено лицезреть (богов) Шамаша и Аддада".
   "Затем потоп смыл (страну). После (потопа)... царство было ниспослано с небес (во второй раз), Киш стал (местом) престола". Правители, восстанавливающие в Шумере города после Потопа (о Вави-лоне уже говорилось), следовали в этом "извечному размеченному плану; и в плане том рисунки со времён древнейших (допотопных) и письмена небес высоких" содержались.
  Продолжительность "послепотопного" правления царей (Шумерский "Царский список") - от 1560 (Этана) до 400 лет (Белих, сын Этаны) - близка к долголетию "допотопных" библейских патриархов - от 969 (Мафусаил) до 365 лет (Енох); Адам жил (Быт.5.) 930 лет, а Ной - 950 лет. Позднее правление царей было ещё короче: Гильгамеш царствовал 126 лет, а его сын Урнунгаль - 30 лет. И жизнь библейских патриархов уже не столь продолжительна: Фарра жил 250 лет, а его сын Авраам - 175 лет.
  Для сравнения приведём Вавилонский "Царский список" (24.с108), в котором указана продолжительќность правления царей из аморейской династии Хаммурапи (Первая Вавилонская династия): Самуаби правил 15 лет, Сумулаил - 35 лет, Сабу (его сын) - 14 лет, Апи(и)л-син (его сын) - 18 лет, Син-мубаллит (его сын) - 30 лет, Хаммурапи (его сын) - 55 лет, Самсуилуна (его сын) - 38 лет, Абиешу - 29 лет, Аммидитана - 37 лет, Аммицадек - 22 года и Самсудитана - 31 год.
  Хотя и указанный в шумерском "Царском списке" срок правления царей представляется совершенно "фантастичным", в "Списке", несомненно, содержится (заключена) некая реальная историческая инфорќмация. Однако, вероятно, представлена она древними жрецами в неком сакральном виде, связующем жизнь и годы правления "допотопных" царей с небом, с вечностью, с некими известными в те времена эзотерическими тайнами мироздания. Как отмечал Эдвард Кьера: "Было бы ошибкой отвергать самую ранќнюю часть Царских Списков как абсолютно недостоверную... Гораздо лучше будет попытаться поќнять, чем это вызвано".
  Обратимся к шумерской системе исчисления, которая является шестидесятиричной и базируется на комбинации чисел 6 и 10. Если, согласно позиционному принципу (созданному в Шумере), в десятичной системе единица может означать 1,10,100,1000, и т.д., а данный числовой ряд может быть представлен в виде: 10 в степени "n", где n = 0,1,2,3... (n - место, позиция, единицы; причём, порядок позиции отсчитывается справа налево); то подобный ряд шумерской системы исчисления (1, 6, 10, 60, 600, 3600, (21600), 36000, 216 000, (1296000), 2160 000, 12 960000, 77760000 и т.д.), в зависимости от позиции, может быть представлен как (шумеры знали ноль): 6ax10b = число ряда; где - (a,b) последовательно равны (0,0);(1,0);(0,1);(1,1);(2,1);(1,2);(2,2);(3,2);(2,3);(3,3);(4,3);(3,4);(4,4);(5,4) и т.д. согласно введённой законоќмерности.
  Заметим, что прослеживается строгая закономерность в изменениях значений показателей степеней чисел 6 и 10. Поскольку шумеры знали дроби, экстраполируем показатели степеней в область отри-цательных чисел (возможно, учителям шумеров они были знакомы). Полученные значения (1/6, 1/10, 1/60, 1/360, 1/600, 1/3600 и т.д., для которых показатели степеней соответственно (-1,0), (0,-1), (-1,-1), (-2,-1), (-1,-2), (-2,-2) и т.д.), быть может, дополняют данный числовой ряд шумеров.
  Очевидно, что числа этого (искусственного) ряда должны были представляться шумерам сакраль-ными (число 60 обозначалось как "сосс", 600 - как "нер" (94.с155), а 3600 обозначалось большим кругом (90.с207) и называлось "сар, шар"). Исследование шумерской математики показало (90.с164), что данная числовая система тесно увязана с их высокими астрономическими познаниями. Так, одна из астральных единиц измерения шумеров связывалась с неким полным оборотом в 360 градусов, возможно, отражала прецессию земной оси, и носила название "ша" (начальная часть слова "sha-at-am"- "течение"). Жрец Бероэс указывает в своей "Вавилонике", что "ша (или шар)" равен 3600 годам; однако, сер Вулли пола-гает, что "ша" составляет 360 земных лет.
  Шумеры "могли вычислять относительное движение Солнца, Земли и Луны и предсказывать затмения... (знали о) несовпадении орбитальной скорости Земли со скоростями других планет... (могли) отслеживать движение небесных тел и их положение в небе относительно Земли и друг друга... пользоваќлись точными астрономическими таблицами (из Урука)" (З. Ситчин "Двенадцатая планета").
  Нашим древним предкам был хорошо известен прецессионный цикл в ок. 25920 лет, описываемый движением земной оси. За это время точка её пересечения с небесной сферой описывает полную окруж-ность в 360 градусов. Каждый из двенадцати отрезков этой окружности (за 2160 лет) имел определённое название. Шумеры не пользовались знаками Зодиака, привязывая их к каждому месяцу, как принято сейчас в гороскопах. Они использовали их в чисто астрономическом смысле - для рассмотрения отклонеќния земной оси, движение которой делит полный цикл прецессии в 25 920 лет на 12 периодов по 2160 лет. Как известно, из-за явления прецессии весеннее равноденствие и другие небесные явления с каждым годом наступают чуть позже, в результате чего каждые 2160 лет происходит смещение на один знак Зодиака (так, в 60 г. до н.э. наступила Эра Рыб, а в 2100 г. н.э. наступит Эра Водолея).
  При двенадцатимесячном движении Земли по орбите вокруг Солнца картина звездного неба, обра-зующего большую сферу в 360 градусов, меняется. Понятие Зодиака возникло путем разделения этой окружности на 12 равных сегментов (сферы зодиака) по 30 градусов каждый. Звезды в каждой из 12 групп объединены в созвездия, и каждое из них получило свое наименование.
  Далее о числах ряда. 3600 лет - период обращения планеты бога Ану Нибиру ("Пересекающая пла-нета"), важнейшей из двенадцати планет шумерской планетарной системы. Число 21600 равно количе-ству угловых минут в полной окружности. Другое число шумерского числового ряда - 1296000 также связано с вращательным движением и равно числу угловых секунд в 360 градусах (либо 50 прецессион-ным циклам). Заметим также, что число 77760000 составляет количество лет, проходящее за 3000 боль-ших прецессионных циклов.
  Особо шумерами акцентировано внимание на числе 12960000, которое равняется количеству лет пятиста (500) больших прецессионных циклов. Проф. X.В. Хилпрехт ("The Babylonian Expedition of the University of Pensylvania"), исследуя ряд табличек с математическими расчетами, пришел к заключению, что "в основе всех таблиц умножения и деления из храмовых библиотек Ниппура и Сиппара, а также из библиотеки Ашурбанипала [в Ниневии] лежит число 12960000".
  Представление о течении Времени ("время кануло в Лету") возникло у человечества в глубочайшей древности. Так, в йоговской системе символов Время воплощено в образе "черной" богини (Кали), создающей его ход. Каждое мгновение богиня пальцами высекает искру: пока искра горит - мгновение длится, как только искра погаснет - мгновение уходит в вечность.
  В царстве Шумера и Аккада категория времени обычно воспринималась в прочной связи с потоком различных событий и цепью поколений. К отличительным чертам представлений "черноголовых" о вре-мени относится (30.) его "линейность" (ход событий от момента творения) и "неоднородность" течения равных временых интервалов, поскольку, как считается, "древний человек не отделяет понятия времени от (субъективного) переживания во времени". Так, у месопотамцев дни разделялись на "благоприятные" и "неблагоприятные", по разному оценивалось также дневное и ночное время (что отражено в Месопоќтамском законотворчестве).
  Жрецы Древнего Шумера, наблюдающие смену времён года, созревание и увядание растений, осве-домлённые о движении Земли вокруг Солнца, о лунных фазах, знающие период обращения планеты Нибиру и параметры прецессионного цикла, должны были придерживаться также и идеи цикличности потока событий.
  Библейский взгляд на ход времён, весьма сходный с щумеро-аккадским, очень образно сформулиро-вал раввин А. Штайнзальц (Ст. "Время в еврейской традиции". Инет. 2007 г.): "Наряду с линейной ("река времени берет начало в сотворении мира и устремляется к "концу дней"), с незапамятных времен (у евреев) существует и циклическая парадигма времени... Древний, поэтический и удручающий образ вечного возвращения дает Экклезиаст (1.9): "То, что было - то и будет; и что совершалось - то и совершится; и нет ничего нового под солнцем". Всякое изменение в мире образует замкнутый цикл: "Кружит, кружит, ходит ветер, и на круги своя возвращается" (Экк.1.6). Таким образом, "циклическая концепция времени (в представлениях евреев) коренится в философской идее вечного возвращения "на круги своя"... (и) обусловлена не только сменой фаз луны или времен года... Стихи Танаха и, более того, молитвы Сидура, посвященные каждому из выделенных дней, это доказыќвают". Циклы Великого субќботнего и Великого юбилейного года, продолжительностью, соответственно, в семь и в пятьдесят тыс. лет упомянуты, в частности, в трудах выдающегося комментатора Пятикнижия, рабби Авраама ибн Эзры (1089-1164 гг.). Восприятие хода времён, как "неоднородного", присуще евреям, по тем же причинам, что и шумерам.
  Характерно, что в аккадском языке (как, по-видимому, и у шумеров) для обозначения понятия "вре-мя" отсутствует конкретный термин (слово). И по сему в переводах с аккадского языка множ. число от слова "день" (umu) - "дни" (umе), часто интерпретируют как "время". При этом и исходное смысловое значение слова "дни" может сохраняться (30.с9). Так, в поэме "Когда наверху" (табл.V), в тексте, рассказывающем о том, как бог Мардук устанавливал продолжительность года, слово (ume, umi) истол-ковано как "дни", но не как "время".
  Если словаре современного иврита и наличествует слово "время" ("זמן" - "зман"), то в Книге Бытия, в частности, конкретное слово (термин) для обозначения категории "время" - отсутствует. У финикийцев и карфагенян также не существовало специального слова для обозначения времени. Так, у ханаанеев использовался термин, который "скорее обоќзначал такое понятие, как... "время протекания какого-ќлибо процесса", его длительность (Э. Дриди "Карфаген и Пунический мир" М. 2008).
  В Ветхом Завете, точно так же, как и у аккадцев, для обозначения времени (например, Быт. (2.4; 4.3)) использованы слова "день" и "дни", исходные значения которых при переводе с иврита могут и сохраќняться. Аккадский термин "adannu", означающий "срок" (как нечто установленное, условленное), иногда переводят в значении "время, времена", подобно тому, как интерпретируют в том же смысле это слово "срок" ("מועד", моэд) и на иврите (Быт. 1.15). В Танахе, для выражения представления "с тех пор, с того времени" (מאז), используются (Быт. 39.5) конструкции с термином "тогда" (אז), буквально - "от тогда", а в аккадском языке (30.), для выражения сходного понятия "издавна", применяется форма "ulta ulla", буквально - "от далеко".
  Обычно в своих ожиданиях "черноголовые" были психологически ориентированы на богатое собы-тиями, изобилующее всевозможными прецедентами, прошлое (как в Екклезиасте (Еккл.1.9): "Что было, то и будет; и что делалось, то и будет делаться".). "Если для современного человека "смотреть в буду-щее" - значит: "смотреть вперёд", то шумер или аккадец, глядя вперёд, видел прошлое; будущее лежало у него за спиной" (30.с28). Такую ориентацию, направленность, в частности, подтверждают особенности аккадского языка. Так, например, прошлое по-аккадски: "ume pani" - "дни лица/переда" (и на иврите "лицо" - "паним"), а будущее - "ahratu" (образовано от корня [hr] в значении "быть позади"). Старовавилонское "panā"um" (панаум) "находиться; идти впереди", в староассирийском означает "обраќщаться, поворачиваться" (Л.Е. Коган, С.В. Лëзов "Аккадский язык". 2009).
  "Мы вглядываемся в минувшее, - пишет дальний потомок "черноголовых" рав А. Штайнзальц, - Оно простирается перед нами, а неизведанное будущее ждет за спиной. Язык Торы запечатлел такое отношеќние к потоку времени: "ieoi" - "перед нами", одновременно означает "в прошлом". А о будущем сказал пророк Исайя: "Подайте "знаки" о предстоящем, и мы будем знать..." (41.23)... (здесь выражение) "(знаќки) о предстоящем", дословно (означает) - "(знаки о) позадистоящем", находящемся у нас за спиной... Такому образу соответствуют не только лингвистичеќская, но и мыслительная, и психологическая параќдигмы еврейского сознания".
  В представлениях и "черноголовых", и ветхозаветных евреев время в различных сакральных усло-виях протекало не одинаково (архаичное понятие относительности времени). Так, у шумеров, при со-поставлеќнии течения времени в мирах богов (небеса, преисподняя) и людей на земле: "Один её день - один месяц" и т.п. ("Энки и Нинхурсанг") или "За год твой нам к тебе не подняться... За месяц наш нам к тебе не спуститься" ("Нергал и Эрешкигаль", новоассир. версия (30. с161)); то же и в Псалмах (89.5): "Ибо пред очами Твоими тысяча лет, как день вчерашний, когда он прошел".
  Египтолог Д. Селлер, специалист и в области астрономии (90.с311), пишет: "Я убеждена, что для древнего человека числа, связанные с прецессионным циклом земной оси... 360, 25920 заключают в себе понятие Вечного Возвращения". Как отмечал Рандл Кларк, "В основе всей египетской философии лежит вера в то, что время состоит из повторяющихся циклов, установленных свыше". Подобное представление бытовало и у древних евреев: в иврите слово "шана" обозначает и "год", и "повторять" (делать что-то повторно, неоднократно; ср. с (Еккл.1.9)). С полным основанием всё то же самое можно сказать и об известном со времён глубокой древности цикле "Великих Патриархов".
  Обычно допотопные времена в древнемесопотамской традиции окружены ореолом таинственности и сакральности: это было время богов, божественных героев и правителей, величайших мудрецов; с котоќрыми их потомки и не помышляли равняться. Выражение "допотопный" означало "сокровенный", "свяќщенный" (30.с27).
  Можно предположить, что ключом к определению реальных сроков правления "Допотопных" царей является знаменитый многолетний цикл "Великих патриархов", известный в истории астрономии как "Великий год допотопной эпохи"; тот самый, который выдающийся астроном ХVIII века Ж.Д. Кассини некогда назвал самым прекрасным из всех циклических календарных периодов, созданных в глубокой древности.
  Как известно (52.с171), не менее знаменитый 120-летний цикл счисления времени примечателен тем, что если подсчитывать время года (Земля обращается вокруг Солнца за 365,2422 суток) без учёта его дробной части (0,2422 суток), то по прошествии 120 лет от момента отсчёта, для выравнивания настуќпаюќщего года (121-ого), следует добавить к нему один синодический месяц, равный (0,2422 х 120 лет) 29,064 суток. После пятикратного повторения цикла в 120 лет Луна и Солнце занимают на небосклоне, по существу, то же положение, в котором они находились 600 лет назад (т.е. в небесах через 600 лет всё возвращается "на круги своя"). Разница в достижении на небе тех же координатных позиций светилами составляет около трёх минут. Период в 600 лет и есть цикл "Великих патриархов" - "Великий год допоќтопной эпохи" (посредством которого, как единицы измерения, быть может, пересчитаны, а затем и представлены в "Шумерском Царском списке" годы правления богоравных "допотопных" патриархов).
  Следовательно, нельзя исключить вероятности того, что действительные годы правления череды допотопных правителей Шумера были трансформированы жрецами-хронистами в сакральные "Великие годы допотопной эпохи" и кратны длительности какого-либо из известных в древности астрономических циклов (3600, 2160, 600 или 360).
  Приведём предполагаемые расчетные годы правления Допотопных патриархов.
   Таблица 1
   Число лет Реальное время правления царей.
   в "Ц. С." ( 3600 ) ( 2160 ) ( 600 ) ( 360 )
   43200 12 20 72 120
   36000 10 16.7 60 100
   28800 8 13.3 48 80
   21600 6 10 36 60
   18000 5 8.3 30 50
  
  Сравнение полученных сроков правления Допотопных патриархов с данными известного династичеќского Вавилонского Царского списка, позволяет при оценке правдоподобия, предпочесть кратность, равќную циклу "Великих патриархов" (600 лет), - космическому году древних шумеров, "Великому году допотопной эпохи". В таком случае, к примеру, Енмедуранна, царь Сиппара, правил 36 лет, а Убартуту, отец Утнопишти и царь Шуруппака, правил 30 лет.
  
  
  5. Законность и право.
  Бытует мнение (И.М. Дьяконов. Пред. к (109.)), что в древности верования, обряды и ритуалы, бази-рующиеся на культово-мифологических представлениях, практически, не были связаны с правовыми нормами (мозаизм - исключение).
  Как известно, своды законов являются чрезвычайно ценными источниками, отображающими соци-альную картину жизни общества. Так, на землях Месопотамии сохранилось несколько архаичных судебќников, в которых первые записи о законодательных мероприятиях относятся к ХХIV в. до н.э. (законы Энметены (2360-2340 гг. до н.э.), т.н. "Овальная пластинка") и Уруинимгины (2318-2312 гг. до н.э.) - царей I династии Лагаша).
  Примечательно, в декрете Уруинимгины уже перечислены некоторые общественные пороки и привеќдены меры по их устранению. В число таковых вошли злоупотребления чиновников (коррупция), оскорбление государственной власти и сговор торговцев по установлению высоких цен. В своём декрете Уруинимгина утверждал, что владыка Лагаша бог Нингирсу поручил ему "восстановить порядки преж-них дней", дабы "сильный человек" не мог притеснять "слабого" (формула, сохранившаяся на века). По-видимому, это была попытка возродить некие более древние законы, написанные, как считалось, ещё богом мудрости Энки и хранившиеся в его храме в Эриду (The Great Stag. A Sumerian Divinity by Bobula Ida).
  Однако хронологически первыми (в 1945 г) были открыты законы Эшнунны, - небольшого аккад-ского царства (в бассейне реки Диялы и по течению Тигра). Восстановлено 60 статей, написанных по-аккадски, которые относятся ко времени до 1800 г. до н.э. (22.с83-85).
  Наиболее древний из дошедших до нас сводов законов - законы Шульги (2093-2046 гг. до н.э.), вто-рого царя империи III династии Ура, написанные по-шумерски и провозглашенные от имени бога Нан-нара/Суэна. Сохранилось ок. 30 статей, которые, в частности, регламентируют наказание за прелю-бодеяние (ст. 4); процесс развода (ст. 6-8); наказание за ложный донос (ст. 10, 11); положение о нанесе-нии телесных повреждений (ст. 15-19); правовые нормы, касающиеся рабов (ст. 14, 22-23); лжесв-идетельќство (ст. 26, 27 ); вопросы земельного права (ст. 28, 29). Заметим, что термин "mīšarum" ("справедливость") впервые появляется в Законах Шульги. Характерно, что слова о защите сироты и вдовы (Исх.22), слабого против сильного, бедного против богатого, - содержатся уже в "Прологе " законов Шульги, как и было принято во времена Уруинимгины (ХХIV в. до н.э.), по-видимому, первого в истории Месопотамии законодателя: "Он приказал детей Лаќгаша от... грабежа, убийства, разрушения дома избавить; право их создал, чтобы сирота и вдова не преќдавались мужу, силу имеющему... Уруинимќгина... это установил." (Гимн богине Нанше (62. с387)).
  Вероятно, подобный социально-юридический принцип существовал в неписанном прецедентном праве Ойкумены издревле (со времён собирательства). Так, "он (угаритский царь Даниилу) рассмотрел дело вдовы, он судил гонителей сирот". Египтянин Пасер, визирь Сети I (или Рамсеса II), писал о своём фараоне: "Он - (бог) Хнум (зашитник) людей (им созданных), укрепляющий сироту, направляющий беспомощного".
  Законы царя города Иссина Липит-Иштара (1934-1924 гг. до н.э.), видимо, ориентировавшегося на законы Шульги, также написаны по-шумерски и содержат около 100 статей (восстановлено 26/43, "Про-лог" и "Эпилог"). Судя по сохранившейся части судебника, к законам Липит-Иштара весьма близки законы Кодекса Хаммурапи, которые датированы примерно 1750 г. до н.э., - последними годами жизни владыки Вавилонии, и содержат 282 статьи. Выяснено, что отдельные статьи Липит-Иштара сходны и с законами Эшнунны, ряд которых (около трех четвертей), в свою очередь. тоже совпадают с законами Хаммурапи (2.).
  Не исключено, что предтечей наиболее ранних шумеро-аккадских сводов законов (судебников) по-служили знаменитые "Поучения Шуруппака" (51.), содержащие многочисленные этические и правовые наставления (ок. 2500 г. до н.э.).
  Приведём некоторые параллели между законами (Пар.) Кодекса Хаммурапи, вручённого ему самим богом Шамашем (как изображено на стеле свода этих законов), и Книгой Завета (перевод Л.А. Липина).
  Пар.14. Если человек украл малолетнего сына другого человека, он должен быть убит.
  Исх.21.16. Кто украдет человека - и продаст его или найдется он в руках у него, то должно предать его смерти.
  Пар.22. Если человек совершил ограбление и был пойман, то этот человек должен быть убит.
  Исх. 22.2. Если кто застанет вора подкапывающего (стену в его доме) и ударит его, так что он умрет, то кровь не вменится ему.
  Пар.206. Если человек сильно ударил человека в драке и нанес ему рану, то этот человек должен поклясться: "Неумышленно я ударил" - и оплачивать лекаря.
  Исх. 21,18-19. Когда ссорятся и ударил человека в драке и (или) один человек ударит другого камнем... пусть заплатит за остановку в его работе и даст на лечение его.
  Почти два десятка близких аналогий между законами Хаммурапи и Книгой Завета приведены в "Библейском справочнике" (Интернет, 2007 г.). Вот некоторые из них (типа "Око за око"):
  Пар. 196. Если человек выколол глаз сыну человека, (то) должны выколоть ему глаз.
  Пар. 197. Если он переломил кость человеку, (то) должны переломить ему кость.
  Пар. 199. Если он выколол глаз рабу человека или же переломил кость рабу человека, (то) он должен отвесить половину его (покупной) цены.
  Пар. 200. Если человек выбил зуб человеку, равному ему, (то) должны ему выбить зуб.
  Исх. 21.23-27. Если будет вред, то отдай душу за душу, глаз за глаз, зуб за зуб, руку за руку, ногу за ногу, обожжение за обожжение, рану за рану, ушиб за ушиб. Если кто раба своего ударит в глаз, или служанку свою в глаз, и повредит его, пусть отпустит их на волю за глаз; (то же и за зубы).
  Во времена империи III династии Ура основной вид наказания согласно законам Шульги - денежная компенсация, которую виновный уплачивал потерпевшему: даже "Если человек другому человеку сло-мал орудием кость, он должен уплатить одну мину серебра" (ст. 16). Принцип же талиона - "Око за око, зуб за зуб", впервые официально вводится в законах Липит-Иштара (здесь за ложное обвинение обвини-тель подвергается тому же самому наказанию, которое грозило обвиненному). Такой же принцип ("жизнь за жизнь" и обратное, - "смерть за смерть") бытовал ещё в шумерской древности (у богов). Так, за изнасилование своей будущей жены Нинлиль Совет богов ссылает молодого Энлиля в "Страну без возврата", куда за ним сама последовала и любящая его Нинлиль. Но дабы покинуть преисподнюю, супружеская пара вынуждена (по закону) оставить там двух своих, родившихся в Куре, детей. То же вынуждена проделать и Инанна (миф "С великих небес к великим недрам") - оставить за себя в преисподќней мужа Думузи (последний же разделил жизнь и смерть с сестрой Гештинанной, согласно её пожелаќнию (по полгода по очереди)).
  Характерно, что и в законах Эшнунны наказание носит форму штрафа: "Если человек откусил другому человеку нос, он должен заплатить одну мину серебра. За глаз - одну мину, за зуб - половину миќны, за ухо - половину мины, за удар по лицу он должен заплатить десять сиклей серебра" (Пар. 42).
  Когда же тяжесть криминальных деяний была чрезмерной (выходила за некие рамки), то виновный мог понести более суровое наказание, помимо штрафа (Пар. 48 законов Эшнунны): "В случаях, когда штраф [за увечья] составляет от одной трети до одной мины серебра, человека должны судить. Если это преступление, за которое может быть назначена смертная казнь, то это должен решать царь".
  Следует отметить, что Ветхий Завет рассматривает правонарушения (и неблаговидные в правовом отношении поступки) как прегрешения, "преступление пред Господом" (Лев. 6.2), расплачиваясь за которые злоумышленник (грешник) должен не только материально компенсировать издержки истца (как, в частности, по законам Шульги), но и очиститься перед Господом (снять скверну), дабы быть Им прощёным. Так, в Книге "Левит" говорится: "если кто... в чем поклялся ложно... или обманет ближнего своего... или запрётся пред ближним своим в том, что ему поручено, или у него положено, или им похищено... или найдет потерянное и запрется в том... то, согрешив и сделавшись виновным, он должен возвратить похищенное... или отнятое... или потерянное... отдать (всё) сполна, и приложить к тому пятую долю (стоимости спорного имущества) и отдать тому, кому принадлежит... И за вину свою пусть (он) принесет Господу... жертву повинности... и очистит его священник пред Господом, и (тогда) прощено будет ему" (Лев.6.1-7).
  Важно отметить, что "Кодексу Хаммурапи чуждо понятие преступления как греха, отпадения от Бога, нарушения Его воли. Его (Кодекса) законы не знают страха Божия, не выводят всего права из любви к Богу и ближнему, они рассматривают проступки с точки зрения исключительно материального вреда для личности или опасности для государства и общества. В этом отношении вавилонский свод законов (Кодекс Хаммурапи и более ранние судебники) резко отличается от законодательства Моисея с его ярко выраженным религиозным чувством... Но, будучи по духу далеки от Синая, законы Хаммурапи сходятся с Моисеевыми (94.с112) в группировке [семитолог Д.Г. Мюллер (1846-1912): в пределах отдельќных групп выявляется идентичное расположение материала, например, Втор.(22.23-27) и Пар.127,129,130 или Исх.(21.18-19,22-25) и Пар.206-214], фразеологии (казуистическая форма) и во многих частностях, особенно в принципе наказаний за увечья, за кровосмешение, в постановлениях против имущественного вреда. Наибольшее количество аналогий приходится на Книгу Завету" (Б.А. Тураев. ИДВ.т.1 с.113).
  Замечено (94.с19), что к древнееврейскому храмовому кодексу весьма близки южноарабские храмо-вые законы, встречаюќщиеся в различных древних минейских и сабейских надписях (например, статьи сакрального уложения о наказаниях), вероятно, заимствованные у арамеев (либо наоборот).
  Уместно отметить и то, что древнеиндийские "Законы Ману" или, более точно, "Наставление в дхарќме согласно учению Ману" ("Ману-смрити" "Ману-самхита", "Манава-дхармашастра"), где санскр. "Ману" - "человек" (прародитель, уцелевший после потопа), а "дхарма" - "правила поведения", - являют собой юридически-религиозный трактат, содержащий 2684 двустишия (шлока), из которых приблизиќтельно десятая часть заимствована из "Махабхараты" (позднее трактат оформлен в виде 12 книг/глав). санск. "Дхарма-шастра" ("Наставление в дхарме") - тексты, излагающие древние правовые, религиозные и морально-этические нормы (перекликающиеся с древнееврейскими). До нашего времени дошло (целиќком или и в отрывках) более 20 различных дхармашастр, которые формально не являлись сборниками законов и не имели обязательной силы, но считались основными предписаниями и прави-лами поведения (наставлениями) в общественной и личной жизни.
  В 1922 г. был опубликован хеттский кодекс законов, датируемый XIV-XIII вв. до н.э. (в тексте кодекса есть указания на то, что в его основе лежит некий еще более древний, видимо, хаттский, источник, и потому некоторые хеттские законы могли совпадать с ханаанейскими и месопотамскими). Сопоставление хеттского кодекса с ветхозаветным законодательством также дает интересные параллели. Так, в хеттском кодексе сказано: "Если кто разведет огонь на своем поле и пустит его на поле другого, покрытое посевом, и зажжет его, то тот, кто зажег, должен забрать сожженное поле и дать владельцу поля хорошее поле". В Ветхом Завете же (Исх.22.5-6) есть такой закон: "Если кто потравит поле, или виноградник, пустив скот свой травить чужое поле... пусть вознаградит лучшим из поля своего и лучшим из виноградника своего. Если появится огонь и охватит терн, и выжжет копны, или жатву, или поле, то должен заплатить, кто произвел сей пожар".
  Сделка (осуществлённая в Ханаане задолго до начала экспансии хеттов) по приобретению у Ефрона Хаттиянина ("Земля Ханаанейская") праотцем Авраамом земельного участка в Мамре (пещеры и поля) для погребения, была исследована с позиций хеттского законодательства (Manfred Leh-mann, BASOR 129. 1953. p15-18). Согласно хеттского свода законов из Богазкёя, если покупатель приобретал у продавца некую земельную собственность (земельный участок), то попутно он брал на себя (к нему переходили вместе с землёй) и определенные "феодальные" (культовые) обязательства (ответственность пред божеством - истинным владельцем этой земли). Именно по этой причине Авраам и просит разрешения о продаже ему земли у народного собрания ханаанеев, а не приватно договаривается с Ефроном.
  Замечено, что в еврейских законодательных памятниках, таких, как Книга Исхода (20.22-23;33) или Второзаконие (12-26) сохранились и некоторые ханаанейские законы (проф. А. Альт (107.с139)).
  Для законов Хаммурапи характерно почти полное отсутствие упоминания кровной родовой мести (этого архаичного варианта принципа коллективной ответственности). Из Второзакония (19.12) следует, что еврейские судебные власти сами не занимались убийцей ("пролившим кровь"), а лишь передавали его для отмщения ближайшему родственнику убитого. "Если кто убьет человека, то убийцу должно убить (кровному родственнику) по словам свидетелей... И не берите выкупа за душу убийцы" (Чис.35. 30,31). Отсюда вытекает мнение (О. Герни. "Хетты"), что молчание других восточных кодексов по этому поводу связано с тем, что убийство находилось вне закона, т.е. должно было улаживаться личной (родоќвой) местью. Кровная месть (концепция талиона), в частности, существовала и в древнехеттском царстве (у кельтов и др. ариев). Закон крови гласил (отрывок из хеттского "Указа Телепину"): "Если кто-нибудь совершит кровавое дело, то, что ни скажет "хозяин крови" (например, еврейский "гоэль"), то и будет; есќли он скажет "пусть умрёт", то (виновный) должен умереть; но если он скажет "пусть дает возмещение", то (виновный) должен дать возмещение (у евреев Ханаана компенсация запрещалась). Но к царю обращаться не должно". Следует отметить, что в Ханаане также практиковался обычай кровной мести (в мифе "Волшебный лук" поведано, как Пагату тщательно готовилась к отмщению за кровь брата), котоќрый у ассимилировавшихся там ха-ибри, видимо, заместил более либеральный месопотамский подход к этой проблеме.
  Очевидно, что жители Ура, Урука, Ниппура, Киша, Сиппара и др. городов Месопотамии, - предки ("отќцы") Авраам, а также его родные и близкие, должны были хорошо знать и соблюдать как законы Шульги и Липит-Иштара, регламентирующие их бытиё при империи III династии Ура и при царстве Иссина (2017-1794 гг. до н.э.), так и Кодекс Хаммурапи, - законы аморейской Вавилонии.
  Рассмотрим юридический аспект ситуации, сложившейся между главой дома, патриархом Авраамом, его женой и сестрой Саррой и наложницей хозяина, рабыней (египтянкой) Агарью: в рамках какого семейного права развивались события в те далёкие времена?
  Известно, что "Сарра была неплодна и бездетна" (Быт.11.30). Согласно закону Ману (IX,81): "Если жена не рождает детей, может быть взята другая на восьмом году, если рождает детей мёртвыми - на десятом году...". По сохранившемуся Пар. 146 законов Хаммурапи бездетная жена имела право сама дать мужу в жёны или наложницы женщину из числа своих рабынь. Пар. 32 законов Липит-Иштара (к котоќрому очень близки Пар. 81, 82, Гл.IX законов Ману) допускает следующее развитие событий: "Если жена бесплодна, муж может взять в дом при живой жене вторую, но если он ни в чём не может обвинить первую, то обязан содержать её пожизненно". Согласно же документам из города Нузи (хуррито-аккад-ское царство Митанни), бесплодная женщина обязана была предоставить своему мужу наложницу-ра-быню. Так, брачный договор гласит: "Келимнину отдана замуж за Шенниму... Если Келимнину не родит ребёнка, она должна дать в жёны Шенниме одну из женщин земли Лулу [свою рабыню из лулубеев]". В брачном договоре купца Тегаптилли (Нузи, ок. ХVI веку до н.э.) говорится о том же: "Если у жены будут дети, муж не имеет права брать вторую жену. Если же у нее детей не будет, она сама выбирает мужу рабыню, а детей, рожденных от этого союза, воспитает, как своих собственных" (т.е. считается их матеќрью). Это же подтверждается законом Ману (IX, 82): "Если из всех жен одного мужа одна имеет сына", то закон объявлял их всех "имеющими сыновей"; и Пар.170 Кодекса Хаммурапи.
  "И сказала Сарра Аврааму... войди же к служанке [рабыне] моей: может быть, я буду иметь детей от неё... И взяла Сарра служанку свою... и дала её Аврааму, мужу своему, в жену" (Быт.16.23). То, как непросто было легендарной Сарре самой дать другую женщину, пусть и рабыню, "в жену" любимому мужу, степень её усилий над собой, глубину душевных мук, - всё это, по-видиќмому, нашло отражение в имени наложницы - "Агарь" (Хагар): выражение шум. "áĝar (á-ĝar)" означает "через силу, пересилить (себя)" (M. Civil "Elementary Sumerian Glossary". 1967). "Неплодная", но умная Сарра была вынуждена до поры делить мужа с Агарью, ибо страстное желание Авраама иметь сына (религиозный долг, необходиќмость) было обусловлено не столько вопросами наследования (у Авраама имелся племянник Лот), сколько, главным образом, требованиями отправления ритуалов культа предков и похоронного обряда (то же у шумеров и индусов), что заставляло Авраама с грустью обдумывать крайние меры, к примеру, усыновление немолодого раба Элиэзера, одного из немногих, на которого Авраам мог посмертно полоќжиться.
  Далее, Агарь (Быт.16.4) "увидев же, что зачала, она стала презирать госпожу свою". Однако, по за-кону Ману (IX, Пар.82) бесплодная жена "никогда не должна быть презираема". Согласно Пар.32 законов Шульги, рабыня, которая "сочла себя равной своей госпоже" и позволила себе презирать её, долќжна "промыть рот одной мерой соли" (4.). "И сказала Сарра Аврааму: в обиде моей ты виновен... Авраам сказал Сарре: делай с ней что тебе угодно". В соответствии с Пар.146 кодекса Хаммурапи, наложница, родившая от своего господина и потребовавшая равенства со своей госпожой, может быть наказана, но не продана. Такая наложница (полужена-полурабыня), ставшая матерью, оставалась во вла-сти первой, законной, жены, своей госпожи ("она (госпожа) даже может (в праве) наложить на нее раб-ский знак и причислить ее к рабыням").
  В одной из легенд рассказывается, что Сарра, обиженная Агарью, бросила той в лицо свои сандалии (99.с231). Оказывается, что это - не грубость, но жена Авраама, возмущённая поведением обнаглевшей наложницы, всего лишь пожелала напомнить рабыне о её положении (её место); ибо швыряние обуви на некую собственность - обычай, подтверждающий владение этой собственностью (Руфь.4.7; Пс.59.10).
  В конце концов, возвратившись после побега, "Агарь родила Аврааму сына", которого усыновила бездетная Сарра и признал своим сыном успокоившийся Авраам. Однако через несколько лет Сарра родила сама, и дальнейший ход событий разворачивался в соответствии с содержанием Пар.20 законов Липит-Иштара: "Если при живой и родившей сыновей жене, хозяину дома родит детей также и рабыня, то он может отпустить рабыню и её детей на свободу, но они не наследуют вместе с его законными детьми".
  Заметим, что согласно старовавилонским законам Кодекса Хаммурапи (Пар.170), узаконенные сыноќвья наложницы всё же наследуют вместе с детьми изначально законными (неузаконенные же - должны довольствоваться лишь получением свободы). "Если человеку его супруга родила сыновей и его рабыня родила ему сыновей и отец при жизни своей сказал сыновьям, которых ему родила рабыня: "Мои сыновья", и он их причислил к сыновьям супруги, то после того, как отец умрет, сыновья супруги и сыновья рабыни должны поровну (по закону) поделиться имуществом в доме их отца".
  Таким образом, из сообщения Ветхого Завета (Быт.21.10): "не наследует сын рабыни сей с сыном моим Исаакам", вытекает, что Авраам либо следовал шумеро-аккадским законам Липит-Иштара (или Шульги), а не старовавилонским законам Хаммурапи, либо праотец официально не признал Измаила своим сыном (что в его ситуации маловероятно). Отсюда (соблюдение тех или иных законов) явствует, что предки древних евреев покидали Месопотамию в исторически различные периоды (и в эпоху хорошего знания старовавилонских законов, т.е. после 1750 г. до н.э., и гораздо ранее).
  Из юридических документов, обнаруженных в городах Мари и Нузи, выяснилось, что если мужчина женился на женщине, приходящейся ему сестрой по одному из родителей, то при оценке права всех детей от всех жен на наследование, сын, рожденный от такой женщины, - будучи на пятьдесят процентов более "чистого семени", чем сын от жены, взятой из другой семьи, - считался законным "первородным" наследником независимо от того, был ли он старшим сыном (Сарра - сводная сестра Авраама). Иногда (в Мари и Нузи) практиковалось официальное признание наиболее любимой жены "сестрой", с тем чтобы сделать ее отпрыска неоспоримым "первородным" наследником. Подобный "ранг" матери учитывался при разделе наследства и в законах Ману: сын жены низкого сословия (к примеру, шудры или рабыни), "уполномоченной" на рождение ребёнка, не получал доли наследства по закону, но только ту часть имущества, которую отец считал нужным выделить.
  Важно отметить, что согласно дхармашастры Ману (Гл.IX, Пар.143,155,163,166,179) истинно "родным сыном" и первенцем считался сын, рождённый от жены равного сословия, того же рода, и с которой "был исполнен брачный обряд". Следовательно, с позиций этих древних законов в Танахе и говорится об Исааке (но не об Исмаиле) как о первенце, "родном сыне".
  Характерно, что формы бракосочетания и семейных отношений, описываемые в повествовании об Иакове, полностью соответствуют обрядам и правовым нормам, практиковавшимся в Северной Месопотамии (район Харрана). В документах из города Мари (в ХIХ-ХVIII в. до н.э. Харран входил в царство Мари) усыновляемому гарантируется право первородства (если ранее не было других сыновей), что близко и духу ветхозаветного законодательства (Втор.21.15-17). Так, в одной из записей архива Мари говорится: "Эта табличка с записью об усыновлении принадлежит Эхельтешапе, сыну Пухийи, который усыновил Зиги, сына Акуйи. Поэтому (я - Эхельтешапа) все мои земли, мои дома, мои доходы, моих слуг, одну (часть) всей моей собственности отдам Зиги. Если у [усыновителя] Эхельтешапа будет родной сын, то он [как основной наследник] получит двойную долю, а [усыновлённый] Зиги будет [тогда] вторым. Если у [усыновителя] Эхельтешапы не будет своих сыновей, то [усыновлённый] Зиги будет основным наследником... И пока Эхельтешапа жив, Зиги, его приёмный сын, должен служить ему, должен заботиться (о нём и) о его одежде".
  Подобные сведения (сер. II тыс. до н.э.) известны также и из документов, найденных (41.с21;49-2.с372) в городе Нузи. Приведём также и "Запись об усыновлении, произведенном Нашви, сыном Аршенни. Он усыновил Вуллу, сына Поишенни... После смерти Нашви [усыновителя] наследником становится Вуллу. Если у Нашви родится сын, он будет пользоваться равными с Вуллу правами на имущество, но унаследует [кумиры личных] богов Нашви. Нашви отдал в жены Вуллу свою дочь Нухуйю [у Вуллу ситуация как у Иакова в доме Нахора]. Если же Вуллу возьмет другую жену, он утратит свои права на землю и постройки, принадлежавшие Нашви". В другом документе из Нузи об усыновлении говорится несколько иное (подход как в Мари): "Если Шурихил родит собственного сына, он должен будет первенцу (своему) двойную долю (первенцу полагалось две доли, причём, одну из них он выбирал сам, а не получал по жребию)... (Усыновленный же) после этого должен быть вторым". По законам Ману (Гл.IX Пар.112) "для старшего сына [полагается в наследстве] лучшая часть имущества и двадцатая часть как добавочная (uddhara), для среднего - половина [оставшегося], для младшего - четверть" ( и т.д.). Согласно же Пар.117 законов Ману: "старший сын получает на одну часть больше (т.е. две части), затем рожденный после него - полторы, и младшие - каждый по части". Старший сын обладал правом на дополнительную долю в наследстве и согласно угаритским деловым документам XIV-XIII вв. до н.э. (И. Шифман. 1982).
  Следует отметить, что согласно законам Ману хозяину дома (при жизни) принадлежало (с правом распоряжения) всё имущество супруги, детей (живших в его семье) и рабов. Подобное указание можно найти и у других древних законодателей.
  Итак, очевидно (70-4.с657), что далеко не молодой Лаван, у которого всё ещё не было родных сыновей, принял решение об усыновлении своего племянника Иакова, руководствуясь выше приведёнными законами (Ману, из Мари или Нузи). Сын был необходим Лавану для совершения (в русле культа предков) погребального обряда и для по посмертного обслуживанию его тени (души).
  Так, в религии древних индийцев культ предков занимал важнейшее место, самая существенная часть которого (культа) - поминальная трапеза (шраддха), совершаемая и в наше время, выполнять которую позволительно только мужчине - главе семьи (Лаван женил Иакова). Отсюда и постоянные мольбы верующего индийца (ср. с Авраамом) о даровании ему сына или, как альтернатива, вынужденное усыновление. Как уже отмечалось, в свете правовых документов, к примеру из Нузи, бездетный мужчина мог усыновить даже взрослого человека, который становился его наследником в обмен на заботу о приёмном отце (тщательном отправлении посмертного культа). В духе этого закона звучит и жалоба Богу бездетного Авраама (70-5.с772): "я остаюсь бездетным; распорядитель в доме моём, этот Елиезер из Дамаска... [будет] наследник мой" (Быт.15.).
  Однако, как повествует Танах, через некоторое время у Лавана родились сыновья, и он стал опа-саться, что когда Иаков по закону будет претендовать на вторую очередь в распределении наследства, то ему достанется слишком много имущества и скота, в ущерб его родным детям.
  Тексты из города Нузи поясняют также, что наследное обладание статуэтками личных богов отцов семейства (рода) закрепляло за унаследовавшим их вправа главы и жреца семейной общины, т.е. гаран-тировало власть (с одной стороны). В архиве Нузи, обнаружено завещание, в котором отец оставляет старшему сыну своих личных богов, в свою очередь перешедших к нему от его отца, а также и главную долю наследства, причем (что любопытно), статуэтки богов в завещании стоят по значимости наравне со всем наследным имуществом. В завещании подчеркивается, что другие сыновья (которым, после обзаќведения семьями, придётся изготовить себе новых личных родоплеменных богов) имеют право приходить в дом основного наследника (ставшего главным жрецом большесемейной общины) и прино-сить жертвы предкам.
  Согласно кодексу царя Хаммурапи, (даже неусыновлённый) зять, владеющий статуэтками личных богов тестя, пользовался правом на наследство наравне с его сыновьями. Исходя из этого, можно объяс-нить похищение Рахелью личных богов (терафимов) её отца желанием оправдать перед богами и людьми своего мужа, забравшего у Лавана в качестве оплаты за годы службы причитающееся ему (Иакову) имущество и скот. Заметим, что усыновлённый Иаков, дабы жениться на дочери Лавана (Иаков любил Рахель), должен был отработать выкуп за неё (неимущий Иаков, обманутый Лаваном, отрабатывал семь лет за Лию и семь лет за Рахель (т.н. "неблаговидное" деяние последней, по-видимому, было инициироќвано развитым чувством справедливости).
  Обычай отработки (работы) у возможного тестя определенного количества лет либо в качестве выкупа за невесту, либо по иной причине даже после внесения выкупа за невесту, своими корнями ухо-дит в глубь веков. Так, Пар. 25. законов Эшнунны (трактовка проф. А. Гётце) гласит: "Если человек предлагает свои услуги в доме (потенциального) тестя, и тот (возможный тесть) берет его в работники, а затем отдаёт свою дочь другому мужчине, то (за полученные услуги этого человека) отец девушки долќжен вернуть ему двукратную цену выкупа, полученного за невесту". Предполагается (49-2.с121), что таќкой обычай существовал и у амореев, хотя аналога Пар. 25. законов Эшнунны в Кодексе Хаммурапи не обнаружено. У некоторых народов Востока обычай этот долго сохранялся. Так, еще в ХIХ веке н.э. он этот обычай был распространены у татар и сирийцев. Швейцарский путешественник Буркхардт в книге "Путешествие по Сирии" рассказывает: "Однажды, в районе Дамаска, я встретил молодого человека, который восемь лет работал за одну еду: (поскольку) к концу этого срока он должен был получить в жены хозяйскую дочь, за которую иначе ему пришлось бы уплатить семьсот пиастров. Когда мы поз-накомились, молодой человек был уже три года женат, но продолжал (бесплатно) работать на тестя" (чего домогался и хитрый Лаван). Бедные молодые арабы и в наше время нередко платят тестю за не-весту своей службой ему.
  Отметим, что в Древнем Ханаане (106.с224) жених предварительно давал выкуп семье невесты, а потенциальќные муж и жена не должны были быть родственниками. Приданое, которое жена приносила в новую семью, оставалось её собственностью (как и у "черноголовых").
  Библейский рассказ об Иуде и Тамар, а также "Книга Руфь" (Быт.38; Руфь 3.4) свидетельствуют о том, что у древних евреев и во времена патриархов практиковался левиратный брак.
  Левират ("деверство"; от латин. "levir" - "деверь") - брачный союз между бездетной вдовой и братом её покойного мужа (либо отцом) с целью воссоздания "его (покойного) семени" - "восстановле-ния имени его в Израиле". Заметим, что отказ от левиратного брака резко осуждается в Ветхом Завете. В частности, заурядность ситуации, возникшей между Иудой и Тамар, демонстрируется, например, древнеќассиќрийќским (североаккадским) законодательством (Пар.30;33;43), где отцу покойного предоставляется право выдать вдову за другого сына. Обычай левирата в Ассирии неукоснительно соблюдался.
  Наиболее близок к ветхозаветному положению о левиратном браке (70-4.с742) древнеиндийский закон Ману (левиратный брак упоминается и в Ригведе), который (закон Ману) предписывает брату умершего (бездетным) сожительствовать с его вдовой, чтобы рождённым от этой связи ребёнком восстаќновить имя покойного, но запрещает ему жениться на ней (в отличие от традиции арабов).
  Уместно отметить, что в древнем аккадском Гасуре (город Нузи со II тыс. до н.э.), даже ещё во второй пол. III тыс. до н.э. проживало (сохранилось) прадравидийское население (2.с177). Совпадение правовых норм, наблюдаемое в этих архаичных законах двух различных народов (евреев и дравидов), подчёркивает существование древнейших контактов между прадравидийскими племенами Месопотамии и аккадскими предками древних евреев на протяжении веков (см. выше).
  Так, у древних индусов институт левирата (на санскрите "левират" - "нийога") распространялся не только на деверя, но и на целый круг людей той же касты (еще до начала нашей эры, этот обычай стал осуждаться в Индии и был запрещён).
  Приведём ещё несколько законов царства Иссина (в котором предки древних евреев, предположи-тельно, жили до исхода из Месопотами), нашедших место в Танахе.
  По закону, изложенному во Втор. (22.14,19), за ложное обвинение девушки в отсутствии девственноќсти, также как и по законам Липит-Иштара (Пар.33) и Ману (Гл.VIII, 225) клеветник уплачивал штраф. В Кодексе Хаммурапи это положение отсутствует (4.с351).
  Идентичны также и законы о лжесвидетельстве. Согласно Ветхому Завету: "Если выступит против кого свидетель несправедливый... то сделай ему то, что он умышлял сделать брату своему". В Пар.22 шум.-акк. законов Липит-Иштара лжесвидетель несёт ту же кару, что и пострадавший обвиняемый, осуждённый и наказанный в результате лжесвидетельства. По законам же дравидов (тамилы, малаяли (малаялам), телугу, каннада (канара), гонды и др.) обвинённый в лжесвидетельстве уплачивал штраф. Совпадает и подход к нарушению клятвенных обязательств помолвки. Пострадавшей стороне, жениху или невесте, при расторжении помолвки выплачивается компенсация.
  Как принято у евреев, и в земле Сеннаар перед свадьбой, когда невеста ещё жила в доме отца, жених дарил девушке подарки (ткань на юбку, кольца, браслеты и т.д.). Отец же невесты, в свою очередь, одаривал жениха.
  Так, свадебный пир у Лии и Иакова длился семь дней (Суд.14.12; Тов.11.18). Этот старинный обычай соблюдался ещё и во времена Иосифа Флавия (43.с57, Прим.183) у несториан и сирийских крестьян, т.е. в тех местах, где, согласно Ветхому Завету, в своё время обитали (кочевали) выходцы из Ура - племена Авраама и Лавана (племя последнего осело на этих землях и впоследствии ассимилировалось).
  Во время свадьбы, в присутствии жениха, невесты и части общины, приглашённой на свадебный обряд, в земле Сеннаар, также как и у евреев, составлялся и зачитывался брачный контракт. Как свиде-тельствует судебный архив города Лагаша (62.), шумеро-аккадский брачный контракт юридически не во всём совпадал с ктуббой евреев. Так, в контракте эпохи III династии Ура говорится: "Пузурхайя (аккадец по имени) взял Убартум (аккадку) себе в жены. (В чём и) поклялся царем в присутствии (четырех свидетелей таких-то). Год, когда Энамгаланна (Эн-ме-гал(ь)-анна) стал жрецом Инанны".
  Примечательно, что в брачных контрактах древних египтян фиксировалось не только материальное (финансовое), но и физическое состояние жениха и невесты. В данном контракте определялся не только размер приданного, но и прописывалось, где будут жить молодожены (условия их совместного прожива-ния), устанавливался порядок дележа имущества в случае развода и даже упоминалось нечто вроде алиментов. Обязательства будущего глава семьи по отношению к жене и детям подробно расписывались (по пунктам). Интересно, что в вопросах собственности (и денежных делах) древнеегипетские женщины и мужчины, вступающие в брак, обладали равными правами. Уместно отметить, что брачные договора составлялись и у древних греков (и римлян).
  Согласно Кодексу Хаммурапи (94.с102), брак (свадебный обряд) совершался после оформления кон-тракта между женихом или его отцом и отцом невесты, причём, первый делал взнос и подарки, а последќний давал дочери приданое. У амореев брак без разрешения всех родителей и без контракта не признаќвался законным. Обет взаимной супружеской верности жених и невеста приносили перед двумя свидетеќлями (сохранилось до нашего времени).
  Примечательно, что по обычаю, родственники потенциального жениха по мужской линии имели на него первоочередное право как на возможного мужа для их дочерей. Характерно, что в Месопотами, согќласно Пар.148 законов Хаммурапи, глава семьи мог иметь двух жён (число наложниц не регламентироваќлось) ещё в старовавилонский период (как известно, у Иакова было две жены и две наложницы). Судя по документам (не позднее XIV до н.э.), и в Угарите (в Ханаане) разрешалось подобное многожёнство (так, у бога Илу было две жены: Асират и Анат/Рахмайу). Помимо жён ханааней мог иметь и наложниц, социальный статус которых был много ниже, чем законных супруг (106.с344). Талмудическое предание определяет, что число жён не должно превышать четырёх (Кетубот, 10.5). Законы Ману также не разреќшали иметь более четырёх жён: у брахмана могло быть четыре жены, у кшатрия - три, у вайшьи - две (при этом последняя жена каждого могла быть шудрянкой) и у шудры - одна (А.Е. Снесарев "Этнограќфическая Индия" М. 1981).
  Следует отметить, что запрет на двоежёнство у евреев Европы был формально установлен ок. 1000 года н.э. съездом раввинов по инициативе "светила диаспоры" рабби Гершома бен Йехуды из Майнца ("херем де-рабби Гершом"). У евреев же Йомена, в частности, такой запрет отсутствует и поныне (13.).
  Известно, что у "черноголовых" прелюбодеек забрасывали камнями ("камни проклятия" (51.с412)). У древних евреев отношение к подобным женщинам было точно таким же (Втор.22.21-24) - их побивали камнями до смерти. То же наблюдалось в Саудовской Аравии ещё в ХХ веке.
  Характерно, что в судопроизводстве ветхозаветных евреев использовалась и практика водных орда-лий - установление виновности человека (например, установление факта виновности женщины, подоз-реваемой в измене мужу) посредством испытания водой. То же засвидетельствовано и в Пар.2 Кодекса Хаммурапи.
  Обычно при вынесении приговоров как шумеро-аккадские (62.с392), так и еврейские судьи либо опиќрались на действующие юридические постановления, либо основывались на прецедентном праве (как и в настоящее время). Свидетели, за редким исключением, предварительно приносили клятву говорить "тольќко правду". Судебными функциями обладали не только правители государств (цари), но и градонаќчальники, стоявшие во главе "старейших и именитых людей" города (поселения). Совет старейшин (праќва которого царь обычно стремился ограничить) зачастую привлекался лишь в тех случаях, когда требовалась проверка на месте и экспертиза, либо когда происшествие могло быть разрешено только местќными жителями. Все дела в последней инстанции восходили к царю, который считал отправление правосудия одной из своих главных обязанностей.
  Функционировавшая общинная система управления обычно основывалась на древних традициях. Та или иная община (родовая, территориальная или профессиональная) могла выступать как самостоятельное "юридическое лицо" и обладала правом заключать "законные" сделки и соглашения" (законы Ману VIII.219, 221), а также принимать решения в сфере интересов общины (Книга Руфь). Община имела право изгонять нарушителей и накладывать на них штрафы. Споры и разногласия, возникавшие между общинами, нередко разрешались путём третейского разбирательства (например, конфликт из-за локалиќзации пограничной межи между Уммой и Лагашем).
  Характерно, что обычай минората, право первоочередного наследования младшим сыном, был рас-пространён среди древних евреев по крайней мере ещё и в эпоху царя Давида (в Ветхом Завете сущест-вует довольно много следов этого архаичного обычая). Так (12.с209), Иаков, как младший сын, обладал преимущественным правом наследовать своему отцу. В своё время и Исаак, отец Иакова, младший сын Авраама, был предпочтён Измаилу и, возможно, право минората (помимо прочего) сыгќрало свою роль в оттеснении старшего брата от наследования (следует отметить и то, что, в частности, у хеттов сын правителя от не свободнорождённой не мог ему наследовать (A. Götze "Über Hethitische Königsfamilie". 1930)). Примечательно и то, что патриарх Иаков/Израиль, при благословлении сыновей Иосифа, свою правую, более "высокую" руку возложил на голову младшего браќта (Эфраима), а левую, более "низкую и нечистую", - на голову первородного сына Иосифа (Быт.48. 14). Так, в "Книге Бытия" (38.28-30) рассказано, что Тамар родила Иуде двух близнецов Зару и Фарреса, появившегося на свет вторым. И именно он (Фаррес), младший, стал прямым прародителем царя Давида, который, в свою очередь, и сам был младшим сыном его отца Иессея. Очевидно, что пророк Самуил, весьма осведомлённый в древних обычаях и глубоко почитавший их, целенаправленно выдвинул "младшенького" Давида на царќство. Одним из младших сыновей был и царь Соломон. Таким образом, как полагает Дж. Фрезер, обычаю права первоќродства у древних евреев предшествовал более архаичный обычай - "право последнего рождения", - минорат.
   По-видимому, наиболее древний пример реализации права минората являет, как обычно, страна Сеннаар: согласно шумерской мифологии царём богов становится бог Энлиль, а не Энки, первородный сын бога Ану (заметим, что у ассирийцев реализовывалось право первородства). Заметим, что и громо-вержца Индру, царя богов, в "Брахманах" часто называют младшим сыном Праджапати. Бог Вишну же - высшее божество в брахманизме и индуизме (наряду с Брахмой и Шивой), - тоже младший из Адитьев. Обычай минората бытовал и в древнем Ханаане. Так, в угаритском эпосе о Карату (64.с160) старший сын пытается свергнуть отца и захватить власть. Однако, легенда отдаёт несомненное предпочтение младќшему брату перед старшим, - именно младший обретает атрибуты власти, к нему переходит престолоќнаследие.
  Итак, несомненно, что деяния, изображённые в Ветхом Замете как "уловки" и "неблаговидные по-ступки", якобы совершаемые Иаковом ради получения первым отќцовского благословения, (т.е. статуса первородства), а с ним родоплеменных богов отца и лидерство в патриархальной общине, а также и двух долей наследства, "представляют собой не что иное, как (поздняя авторизация) попытку историка объясќнить причину предпочтения младшего сына старшему, - обычая (минорат), уже давно вышедшего из употребления и казавшегося странным современникам историка (коheна, составлявшего Ветхий Завет)" (Дж. Фрезер). Яркий свет на проблему "чечевичной похлёбки" проливает и документ, найденный в Нузи (Гасур), где говорится о продаже права на наследство одним братом другому (один из братьев продал унаследованную им рощу за трех баранов, - ну чем не "чечевичная похлёбка"!). Следовательно, купля-продажа собственно права, а также и очерёдности в получении наследства (в т.ч. и первородства) не возбранялись (и не слишком порицались обществом).
  Невозможќность отмены благословения праотца Исаака (слово произнесено им перед Богом), полу-ченного т.н. "обманным" путем (Быт. 27:33), иллюстрируется нузийским правовым документом, в кото-ром говорится о судебном разбирательстве по поводу подобного (устного) "благословения" (в Нузи право на наследование собственности считалось законным даже будучи получено в виде устного бла-гословения от умирающего отца). С правовой точки зрения считались обязательными (тексты из Нузи) и все распоряжения, которые отец давал детям (вместе с благословением) на смертном одре (ср. Быт. 27. 37).
  Ростовщичество в древности - особенность, свойственная земле Сеннаар, но совершенно не принятая (13.с70) в районах к западу (вероятно, до прихода туда "черноголовых"). Даже храмы в Месопотамии занимались росќтовщичеством. Так известно (94.с107), что храм Шемеша (Сиппар) в своих ссудных опеќраќциях повышал при займах зерном процент до 33,33%, а при денежных займах - до 20%. Процветало ростовщичеќство и среди амореев Вавилонии (успешно переняли), поскольку Хаммурапи пытался законоќдательным путём ограничить произвол кредиторов-ростовщиков (53.с29).
  Любопытно, что "черноголовые" в качестве мотивации просьбы о снижении процента при займе, ссылались на родственные связи с заимодавцем либо на идентичќный социќальный статус. Так, в письме из Угарита говорится: "дайте... 140 сиклей... из ваших денег, но не требуйте процентов, (ибо) мы ведь оба благородные люди". Подобный подход наблюдается и у ха-ибири Ханаана: "Иноземцу отдавай в рост, а брату твоему не отдавай в рост" (Втор. 23.20); "Если дашь деньги взаймы бедному из народа Моего, то... не налагай на него роста" (Исх. 22.25).
  Следует отметить, что исследователи, изучающие систему землевладения в Месопотамии, находят в ней многие "современные" приёмы и способы ведения бизнеса и обогащения (воистину: "что было, то и будет!"). Так, Э. Кьера (89.с105) констатирует использование пожизненной ренты земельных наделов (т.н. "институт усыновления"). Для обналичивания части стоимости земель использовалась система "об-мена" хорошего поля на плохое с выплатой разницы деньгами, а также и залог земли (ипотека). Обнару-жены и документы, носящие характер земельных векселей и залоговых квитанций для перепродажи (88.с61).
  Владение землёй у древних евреев не являлось индивидуальным, но было общеродовым и общесе-мейным (как и у шумеров). Если кто-либо был вынужден продать земельный надел (либо он отторгался за долги), особенно за пределы рода, то родственникам надлежало выкупить, вернуть роду этот участок (70-4.с589), в крайнем случае, в Юбилейный год (по окончании 49-летќнего цикла). Даже "если кто умрет, не имея у себя сына, то передавайте (наследственный) удел его дочери его" (Чис.27.8); причём, дочери предписывалось выйти замуж за близкого родственника. Земельный надел почившего бездет-ным, наследовался кем-либо из его ближайших родственников.
  Точно также, в частности, и в городе Мари: земельная собственность не могла (не должна была) отчуждаться и переќдавалась (Чис.36.7; Лев.25,13-28; 1Цар.21.1-3) только путём наследования (акк. "нахалум" - "наследоваќние; раздел, распределение" (в иврите "нахала" или "ахуза")).
  Согласно закона Ману (XI.164), захват чужой земли человеком, не являющимся родственником её влаќдельца, считался не только грабежом (налагался большой штраф), но и тяжким грехом, за который полагалось очищаться покаянием (перед божественным хозяином этой земли). Моральный аспект этого закона нашёл отражение в Ветхом Завете, 3Цар.(21,1-27): Ахав, царь Самарийский, захвативший вино-градник у Навуфея Изреелитянина, искренне раскаиваясь в содеянном, "разодрал одежды свои, и возло-жил на тело свое вретище, и постился, и спал во вретище, и ходил печально". Причина отчаяния Ахава - опасение возмездия Ваала этой земли. Насильственное отчуждение собственности (в любом виде) не отќвечало морально-этическим нормам, декларируемым в Древнем Мире. Так, даже "если (и сам) царь возьмёт деньги жителей Вавилона (видимо, подати) и будет пристрастен, то Мардук, властитель неба и земли ("Бел", как и Энлиль), вооружит против него врага и отдаст ему имущество и сокровища царя!" (Ф. Делич. "Библия и Вавилон". СПБ. 1907). Обычно ощущение "страха Божия" почиталось за благо. И - горе, когда это чувство покидало человека, ибо "Кто боится богов, того не презирает (не покидает) [личќный] бог его" (Поучения Шуррупака).
  Отметим также и то, что в законах Липит-Иштара, также как и в Ветхом Завете (Исх.21,2; Втор. 15, 12), закабалённый должник именуется рабом (Прит.22.7) и срок его долговой кабалы (рабства) состав-ляет шесть лет; в то время, как в Кодексе Хаммурапи (Пар. 116) срок кабалы - три года, а должник рабом не называется (28.с93).
  Долговое рабство в Древней Месопотамии носило черты патриархальности (53.с18). По обычаю (ХIХ в. до н.э.), через определённые промежутки времени (часто через семь лет) объявлялось "осво-бождение" соплеменников из рабства, "возвращение в исходное состояние" или "справедливость", т.е. отќмена всех долговых обязательств и сделок о долговом рабстве. Тоже и в Ветхом Завете: "В седьмой год делай прощение. Прощение же состоит в том, чтобы всякий заимодавец.. простил долг и не взыскивал с ближнего своего" (седьмой год - "год прощения"), (Втор.15.1); или "Если купишь раба Еврея, пусть он работает (тебе) шесть лет, а в седьмой (год) пусть выйдет на волю даром; если он пришел один, пусть один и выйдет; а если он женатый, пусть выйдет с ним и жена его; если же господин его дал ему жену и она родила ему сынов, или дочерей, то жена и дети ее пусть останутся у господина ее, а он выйдет один" (Исх. 21.2-4). Такой же, в принципе, подход к долговому рабству наблюдался и у амореев Вавилонии (Кодекс Хаммурапи, Пар. 116).
  Как известно, акт прокалывания уха рабу шилом у дверного косяка дома служил в Ойкумене символом того, что раб всецело принадлежит своему господину и без его позволения не может выйти даже за косяк двери (покинуть дом). У евреев подобное символическое действо упоминается, в частности, в Исх.(21.1-6) и Втор.(15.12-17); а у месопотамцев - у Ювенала (I.104); и у арабов - у Петрония (Sat.102). Характерно, что у Ксенофонта и Плутарха есть сообщения о том, что у индусов и персов тем мальчикам, которых посвящали определённым богам, прокалывали уши. Примечательно, что согласно кодексу Хаммурапи (Пар. 282) рабу, отрекающемуся от своего господина, могли отрезать ухо (И.Г. Троицкий. "Библейская археология". 1913).
  Весьма показательно, что имущество (богатство) занимало (как и в наше время) одно из первых мест (30.с58) в древнемесопотамской шкале ценностей: "С хорошо устроенным имуществом, сынок, ничто не сравнится" (Из "Поучений Шуруппака"). "Добровольно" расстаться с имуществом "черноголовый" мог только под угрозой смерти. Так, в "Эпосе о Гильгамеше" бог Эа (Энки) обращается к Утнопишти (ивр. Ною) перед Всемирным Потопом (инструктирует весьма актуально):
   Снеси жилище, построй корабль,
   Покинь изобилие, заботься о жизни,
   Богатство презри, спасай свою душу!
  Можно предположить, что чуждые духу Востока утопические (и ханжеские) притчи типа: "Доброе имя лучше большого богатства" и "Добрая слава лучше серебра и золота" (Пр.22.1) придуманы малоимущими "книжниками" из колена Леви, не получившего земельных наделов при разделе Ханаана между коленами Израилевыми, ибо в иврите понятия "богатство" и "счастье (удача)" выражены одним и тем же словом. В ментальности евреев сохранялось древневосточное отношение к бедности: "Бедќный - как мёртвый" или "Не пытайтесь воскресить бедняка" (шумерские либо старовавилонские послоќвицы). В Месопотамии бедных не пускали на порог дома ("Вавилонская теодицея"): "Пошёл вон! Пошёл вон! - они тебе скажут (ибо бедность - знак божьей немилости)". Особенно рельефно высвечивается восточный антагонизм между властью, богатством и бедностью в древнеегипетском "Поучении гераклеопольского царя своему сыну Мерикара" (ХХII в. до н.э.): "Тот, кто беден, - он враг. Будь враждебен к бедняку". В Ветхом Завете (Прит. 6.9-11; 10.4; 21.17) бедность рассматривается чаще всего как следствие прегрешения (как кара за грех, бедности всегда сопутствуют горести и болезни ("Книга Иова")).
   Примечательно, что "Трудолюбие в Месопотамии, - как отмечает И.С. Клочков,- не относилось к числу почитаемых добродетелей, а праздность не порицалась как порок", ибо в ту эпоху труд был отличительным признаком раба или неимущего. Согласно содержанию законов Ману, работающие руками (ремесленники), находились в самом низу социальной лестницы (даже и вайшья). Как наказание воспринимает физический труд и ветхозаветный автор. Так, в Книге Бытия (3. 17-19) сельский труд ("в поте лица") представлен как Божье проклятье. Эту точку зрения разделяло на Востоке не только большинство оседлых племён, но и кочевники, считавшие земледельцев "рабами земли" (102.).
  Характерно, что с целью обретения расположения божьего, дивидендов за "добрые" дела (а также и "хорошего" места в преисподней, где проводился суд), ещё в шумерской древности усматривалась необходимость в благотворительности, в "обязанности богатого кормить бедного". Об этом говорится в архаичных "Поучениях Шуруппака": "Имущий даёт неимущему хлеб". Этот же обычай сохранился (реализовывается) и у евреев для праздничных дней.
  Народная мудрость ("страх божий") призывает "черноголового" быть щедрым и сострадательным: "Говорят: пока ты благоденствуешь по милости твоего бога - давай брату, не забудь сестру, не оставь родню (ибо и у них те же личные бог и богиня)" (Аккадская пословица). У евреев же развит институт частных пожертвований на различные благотворительные нужды.
  Уместно отметить и то, что в законодательстве Хаммурапи нашёл отражение древний принцип коллективной ответственности за деяние (Пар.23;126 и др.), по-видимому, практиковавшийся и ранее в Шумере: за проступок одного человека (садовника из Урука), богиня Инанна трижды карает весь народ этого города. В Ханаане времён Данниилу (Миф "Волшебный лук"), этот праведник и мудрец проклинает целый город за вину одного из его жителей. Тот же принцип (коллективной ответственности) утверждается и в Ветхом Завете: в истории о Содоме Господь Бог обещает Аврааму пощадить всех жителей города, если среди них найдётся хотя бы десять праведников (Быт.18.20), (в данном случае - коллективная "заслуга", но не коллективное "наказание").
  "Казни египетские" - очевидное применение этого принципа (за строптивость фараона перед Господом ("Отпусти народ мой"), - наказаны все египтяне). Так, во Втор.(21.1-10) старейшинам ближайшей (от места убийства) деревни предписывается очистить себя церемониальной клятвой от кровавой вины; т.е. надлежит ритуально очиститься ряду жителей деревни, которая иначе была бы ответственна за преступление. Если убийца неизвестен, то выплачивает компенсацию семье жертвы поселение, наиболее близкое к месту преступления.
  Следует заметить, что "канва" легенды о заступничестве Авраама за людей из Содома вполне может восходить к месопотамскому прототипу. Так, в шумерском сказании о Потопе богиня Иштар упрекает Всевышнего Энлиля, наславшего потоп, обвиняя его в несправедливости и даже в преступном деянии (заметим, что катастрофа, унесшая города Содом и Гоморру, сопровождалась затоплением долины "полей Сиддим"). По ее мнению, бог не имел права истреблять все человечество, если заодно с грешниками погибают и невинные, благочестивые люди. Свою речь Иштар заканчивает знаменательной фразой: "Каждый грешќник сам отвечает за свои грехи". В этом древнем шумерском мифе осуждается традиционный принцип коллективной ответственности. В хеттских законах единственный след принципа коллективной ответственности можно найти в Пар.173, в котором устанавливается, что наказание за неповиновение приказу царя распространяется и на "дом" преступника, т.е. на всех членов его семьи. В остальных же параграфах судебника хеттов индивидуальќная ответственность является неизменным правилом.
  Известно (94.с116), что ещё в старовавилонский период такие города, как Ниппур, Сиппар и Вавилон (а позднее и Ашшур) обладали особым статусом (правом убежища): люди, находящиеся под защитой стен этих городов, обладали правом на личную безопасность. Подобные города-убежища (известны три города в Ханаане и столько же в Заиорданье) были и у евреев (Чис. 35). В такие города "мог убежать ("от мстителя") убийца, убивший человека неумышленно", дожидаться суда и жить там до смерти первоќсвященника, после чего он мог вернуться домой. Заметим, что право на подобную "амнистию" возникло после возвращения из Вавилонского плена, поскольку в период 538-142 гг. до н.э. действительным политическим влиянием и реальной властью в Иудее обладал первосвященник. В пору греческого владычества, первосвященник совмещал функции главы Синедриона и этнарха. При сильной царской власти, например, в эпоху Хасмонеев, Александр Яннай (103-76 гг. до н.э.) был и царём, и первосвяќщенником.
  Представления древних евреев о богоизбранности носителей царской власти (49-1.с344), проистекают, скорее всего, со времён обожествления царей III династии Ура, отправлявших и функции верховных жрецов. Тесно соприкасались евреи и с египетской концепцией, согласно которой фараон (царь) - младший (земной) бог. Еврейские цари вплоть до Вавилонского пленения (по Велльгаузену), в отличие, например, от царей Вавилона, сосредоточивали в своих руках всю светскую и духовную власть. В Псалме 109 (стих 4) царь провозглашается "священником вовек по чину Мельхиседека" (связь с "верой отцов"). Так, Давид принес "всесожжения пред Господом и жертвы мирные... (и) благословил он народ именем Господа Цаваота" (2 Цар. 6.17,18). Царь Соломон был верховным судьёй, служил всеобщий молебен, освящал храм, сам совершал жертвоприношения (и всесожжение), (3Цар.8.23,62). Еврейский царь имел право и отстранить от священства (3Цар.2.27), и посвящать в священнослужители (3Цар. 13.33), а также устанавливать, где, когда и какие жертвы приносить; и вводить новые обычаи и отменять старые. Так, согласно пожеланиям царя Ахаза (741-725.гг. до н.э.) был видоизменён ряд предметов культа (в частности, изготовлен жертвенник по дамасскому образцу), внесены изменения в некоторые обряды (4Цар.16.10-18). По верованиям древних евреев царь, подобно царю-богу империи III династии Ура, мог воздействовать на дождь и солнце; его считали ответственным за хорошую погоду и урожай.
  Заметим, что и в древнем Ханаане царь, как правило, являлся (верховным) жрецом главного боже-ства подвластной ему местности. Так, царь Сидона - жрец Астарты (50.с145). Глава рапаитов Даниилу ( Угаритская мифология) - царь и верховный жрец города-государства Харнам. Карфагенский правитель Мелех (VI в. до н.э.) - тоже царь и жрец (97.с105). И у хеттов царь (помазанник) являлся одновременно и верховным главнокомандуюќщим, и верховным судьей, и главным жрецом (108.).
  Помазание (сакральное очищение и освящение) елеем (или другим видом оливкового масла), как культовое понятие (ивр. слово "машиах" - "помазанник (мессия)", образовано от хан. "мешшех" - "помаќзание"), соотносилось в эпоху I храма прежде всего с царями. Так, Саул и Давид были помазаны "елеем помазанья" на царство (пророком Самуилом). Известно, что помазание использовалось также и при посвящении как в сан первосвященника (70-6.с672), так и для возведения коhенов в статус "священник помазанный".
  Таким образом, помазание в Древнем Израиле являлось знаком обретения высокой светской или духовной власти (особым видом благословления божества, наделяющего избранного им специальными полномочиями). С такой же целью помазание практиковалось и у аккадских племён. Так (70-6.), к титу-латуре царя Ассирии прилагался эпитет "помазанќник" (пашишу).
  Следует отметить, что помазание маслом (на царство или священство), по-видимому, изначально (до торжества патриархальных воззрений) являло собой архаичный, раннеземледельческий обряд посвящеќния избранника культу Великой богини, делающий человека (ставшего жрецом или правителем по её воле) доверенным служителем и проводником воли богини, лицом, требующим почитания.
  Так, у иудеев коhен (жрец) - лицо, "посвященное Господу" и находящееся под Его особой опекой. И перечить в чём-либо коhену, избраннику Божьему, либо причинять ему вред, - великий грех (Лев.5.15), который искупается лишь жертвоприношением и молитвой раскаяния.
  О существовании ещё ок. 2800 г. до н.э. в шумерском городе-государстве "парламента", состоящего из "верхней" (совет старейшин) и "нижней" (общее собрание мужчин-воинов городской общины) "па-лат", свидетельствует поэма "Энмеркар и правитель Араты".
   В Древнем Израиле, как и в Месопотамии III-II тыс. до н.э., городское общинное самоуправление тоже осуществлялось собранием полноправных горожан "у (городских) ворот" - в небольших поселе-ниях, и поквартальным собранием - "у ворот" кварталов крупных городов (31.;102.). Там же собирался и совет старейшин, одной из основных функций которого и в Месопотамии (53.с177), и в Древнем Израиле (Книга Руфь) было засвидетельствование правовых сделок (обычно совет заведовал и городским имущеќством). У ворот также вершился и суд (Ис.29.21).
   Так, у ханаанеев Угарита на приворотную (у городских ворот) площадь выходил сам царь города-государства (к примеру, Даниилу), садился под священным деревом (как, в частности, пророчица эпохи Судей Дебора) и вершил суд, "решая по праву дело вдовы и тяжбы сирот по закону" (миф "Волшебный лук"). В подобных же условиях (как было принято в Ханаане) и царь Соломон разрешил знаменитую тяжбу двух женщин о праве материнства одной из них.
  Бытует мнение, что факт избрания Иеровоама царём Северного царства "знаменовал решительную попытку избавится от системы престолонаследия и вернуться к старой концепции, согласно которой царский сан зиждется на личных достоинствах кандидата и получает одобрение... на основе решения (собрания) всей общины или... её (совета) старейшин" (55.с125). Заметим, что для ха-ибири, как потом-ков "черноголовых", такое суждение о "царственности" и институте престолонаследия, маловероятно.
  Отметим и то, что при возведении Иерусалимского храма население города (община), подобно "черноголовым", регулярно выходило на общественные работы (3Цар. 5.14).
  Примечательно, что (именно) десятину, которую вносили древние евреи (Быт. 14.20; Амос.4.4), ввёл в обиход ещё царь Ур-Намму. Известно, что во времена империи III династии Ура храм бога Сина в Уре получал с общинников не только десятину (десятую часть урожая), но и арендную плату, ибо бог Син (храм) был владельцем всей окрестной земли ("поля Сина"). Налог в пользу храма Сина назывался по-шумерски "mas" ("мас, маш"), что означает "процент, рост" (53.с171). Этот же термин (мас), со значе-нием "налог", вошёл и в лексикон иврита - "מס". Как следует из Первой Книги царств (8.15,17) и из Угаритских текстов (72-2.с 334), в Ханаане, помимо храмовой, также взималась и царская десятина - налог на содержание царского двора (на иврите "пошлина" - "мехес", - аккадское слово). Уместно отметить, что у шумеров межевой камень (камень с надписью, положенный на границу участка) носит название "кудурру", а в иврите слово ""каддур (כדור) означает "шар, мяч (нечто округлое)" (ивр "кад - "кувшин"). Сопоставляя иврит и лексикон "черноголовых", отметим, что шумеры, - большие ценители пива (по-шумерски "пиво" - "каш"), дабы в полной мере насладиться его вкусом, пили, всасывая пиво через солоќминку. Солома же на иврите и по сей день называется "каш"!
  
  
  6. Веса, меры, календарь, печати.
  И был Адам изгнан из Эдема. И дабы обеспечить свою семью пропитанием, грешник, по велению Господа, вынужден был ("в поте лица своего будешь...") заняться трудовой деятельностью. А Каин, пер-вородный сын Адама и земледелец, первым положил межевые камни между полями и, согласно легенде (99.с136), изобрёл меры расстояния и веса,
  Начало хозяйственной деятельности и Ур-Намму, первого царя империи III династии Ура, ознаме-новалось упорядочиванием системы мер и весов. Царь "урегулировал семь мер" и установил шекель, мину, борзину. Введённые царём Ур-Намму для измерений при строительстве специальные меритель-ные рейка и верёвка (на изображении бог, приказывая царю построить ему храм, протягивает царю измерительную рейку и моток веревки) использовались и во времена пророка Иезекииля (в вещем виде-нии, вместе с детальным планом Второго Храма, пророку (Иез.40.3-5) были показаны "льняная вервь" и "трость измерения в шесть локтей"). Заметим, что наряду с подробным устройством храма, пророк Иезекииль напоминает народу и о сопоставимости мер и весов (45.11,12).
  У "черноголовых" наиболее ходовой (часто используемой) весовой мерой был шекель (его вес составлял 8,416 г). Поскольку в основе шумерской метрологии лежала шестидесятеричная система, то 60 шекелей составляли 1 мину (ок. 0,5 кг); 1 талант - примерно 37,5 кг (или 34 кг, по другим источникам). Наименьшей весовой единицей был 1 ше (1 зерно) - 0,0467 г.
  Следует отметить, что шекель и мина употреблялись и в пору правления царя Соломона. Библей-ские евреи знали и использовали (И.Г. Троицкий. "Библейская археология". 1913) вес одного зёрнышка ячменя (1 ше): вес в "1 гер(а)" равнялся весу 16/17 зёрен ("ше"), а вес в 1 сикль (шекель) был равен 20 гер (не исключено, что название "шекель" связано с наименованием "ше" (в термине "ше-каль" шум.-акк.( и ивр.) "каль" означает "лёгкий").
  Бытует мнение, что деньги изобрели финикийские торговцы (ханаанеи-мореходы). Однако, как известно, средства платежа в виде слитков серебра имели хождение в Шумере уже не позднее III тыс. до н.э.. За исключением двух небольших промежутков времени (когда использовались слитки из золота и олова (свинца)), на протяжении всей истории Месопотамии серебро оставалось основным платёжно-обменным средством (13.с176; 88.с61; 103.). Заметим, что на иврите серебро - и металл, и деньги обоз-начаются одним и тем же словом: "кесеф", и это - несомненно месопотамская традиция
  Каждый "черноголовый" был твёрдо убеждён в том, что за достоверностью мер и весов надзирал сам бог справедливости и права, "судья богов и людей" Шамаш/Уту, бог Солнца. Это явствует, в частности, из составленных на аккадском языке документов о коммерческих сделках в городе Уре в 1821 г. до н.э. (53.с171,173): "1 (и) 2/3 мины серебра по гире бога Шамаша" или "43 шекля серебра гирей бога Шаќмаша". И, вероятно, поэтому в Древней Месопотамии меры веса находились под контролем храмов, а в Древнем Израиле - проверялись царской администрацией: "двести шиклей по весу царскому" (Цар. 14.26).
  Сопоставление названия библейской меры объёма "бат": "каждая умывальница вмещала сорок ба-тов" воды (3Цар.7.38), - с названием шум. "бан", и равным ему акк. "сут", , (8,4 литра); наводит на мысль, что "бат" то же самое, что и "бан". Фонетически близки наименования таких мер, как др.-евр. "омер" (ивр. "омер" - букв. "сноп") - объём зерна с обмолоченного снопа ячменя, который ("омер") составлял два с половиной литра (по другим источникам - 4)), и шум. "имер" (84 литра). Интендантская служба Соломона ежедневно получала 90 кор муки. Очевидно, что "кор" может быть прочитан на иврите и как "кур", а шум.-акк. "кур" равнялся 125 кг.
  У древних евреев, потомков племён Ебера-Абраама, как и в традициях империи III династии Ура, был сильно развит классификационный принцип. Так, в шум. "Царском списке" приведена классифика-ция различных городов и династий до Потопа и после; а также перечни грехов, всевозможных вещей и предметов. В Ветхом Завете же приведены перечень патриархов, родословные; список некошерных животных и т.д. Характерно (А.Л. Бешем), что "страсть к классификации" присуща издревле и тамилам (дравидам).
  В империи III династии Ура вся страна была разделена на административные округа, во главе кото-рых стояли энси (2.с81,82). Древний Израиль тоже был разделён на 12 округов, по числу колен, получив-ших земельные наделы.
  Ещё в глубочайшей древности постоянные наблюдения за фазами луны, дали возможность человеку измыслить (изобрести) систему обозначения хода времени (прообраз лунного календаря), применённые в которой символы (условные знаки), названные А. Маршаком ("The Roots of Civilization", p. 81 sq.) "вреќмяќфакторными", позволяли предположить, что некоторые сезонные или периодические важные церемоќнии и мероприятия уже тогда (в палеолите) могли назначаться (планироваться) заранее. По мнению учёного, подобная система (лунных) условных знаков использовалась со времён ранней ориньякской эпохи (30 тыс. лет до н.э.) и до поздней мадленской (10 тыс. лет до н.э.).
  Так, ведийские индийцы (как и многие иные этносы Ойкумены) считали лунные сутки основной "временной" единицей. Около 30 таких суток ("титхи") у индийцев составляли лунный месяц (т.е. четыре фазы Луны охватывали около 29,5 солнечных суток). Двенадцать лунных месяцев давали 354 дня; а для установления соответствия между лунным и солнечным годом была разработана система вставок, т.е. дополнительного месяца.
  Характерно, что процедура интеркаляции (добавление дополнительных дней), проделывалась "чер-ноќголовыми" ежегодно. Расхождение регулировалось прибавлением дополнительного високосного месяца. Шумерские записи свидетельствуют (Бикерман), что обычай вставлять добавочные месяцы, чтобы подогнать месяц жатвы ячменя ("нисану") ко времени поры уборки урожая, существовал, начиная примерно с 2400 г. до н.э.. Заметим, что по старинной месопотамской традиции распорядок храмовых служб в Иерусалиме также зависел от времени созревания ячменя (Лев.23.10; Исх.12.2). Практика увеќличения года до тринадцати месяцев зафиксирована ещё в эпоху правления царя Езекии (Хизкияhу, 725-697 гг. до н.э.). Существует мнение (З. Ситчин. "Армагеддон откладывается". 2006), что слово "шана", ("год" на иврите), происходит от шумерского астрономического термина "шату", означающего "двиќгаться, вращаться по орбите" (вероятно, лунной).
  У "черноголовых" эпохи III династии Ура в стране также официально был принят лунный год из 12 месяцев (354 дня), состоявших поочерёдно из 29 и 30 дней. Обычно к году прибавлялось ещё 11 дополнительных дней, чтобы получить полный солнечный год, соответствующий году сельскохозяй-ственному (53.с291).
  Характерно, что и Хаммурапи стремился упорядочить ход времён (ок. 1760 г. до н.э.): "Поскольку год неполон, пусть начинающийся новый месяц считается за второй месяц улулу, а полагающаяся в Вавилоне на 25-й день месяца ташриту подать пусть будет доставлена 25-го дня месяца улулу второго". Таким образом, месяц ташриту, следующий за улулу (первым), должен был считаться за месяц улулу второй и был (по наименованию) перенесен на 30 дней позднее
  Заметим, что в древнеассирийской календарной системе даже упоминание о подобной практике отсутствует (по-видимому, как и у всех протоаккадцев). Там, как и в мусульманском календаре, лунные месяцы не приводились в соответствие с границами солнечного года (13.с295).
  Честь учреждения современного еврейского календаря принадлежит Гилелю II и восходит к 359 г. н.э. В основу предложенного им исчисления месяцев лёг тот факт, что за 19 лет разница между лунным и солнечным годами достигает семи месяцев (Метонов цикл). Предполагается, что со второй половины VI в. до н.э. древние астрономы придерживались правила вставлять семь дополнительных месяцев на каждые 19 лет; причём, выбор года со вставным месяцем мог меняться от случая к случаю. Так, в древнеиндийском календаре, в частности, к каждому третьему году добавляли тринадцатый месяц. Рабби Гилель же, в целях согласования лунного и солнечного календарей, предложил первые 7 лет данного цикла (в 19 лет) сделать високосными, т.е. состоящими из 13 месяцев, а остальные 12 лет оставить обычными, содержащими по 12 месяцев (В каждом високосном году месяц адар ("темный, пасмурный (месяц)") удваивается: первый адар, второй адар).
  Расселившиеся в Ханаане ха-ибри для обозначения термина "месяц" пользовались наименованием ханаанского бога Луны Йариха ("йарих, йареах" - "луна, месяц"). Современное слово на иврите - "хо-деш" ("месяц" как часть года), буквально означает "молодой месяц" (законы Моисея связывали начало нового месяца с появлением молодой Луны).
  Приведём наименования месяцев одного из древнейших шумерских календарей: 1. Бараг-заг-гар-ра (возќможна связь с ячменём), 2. Гуд-си-са ("са", шум. - "сетка, сеть", а "гу(д)" - "бык, буйвол"), 3. Сиг-га, 4. Шунумун-а (месяц сена), 5. Изи-изи-гар-ра (месяц зажигания огней), б. Кин-Инанна (месяц работ богини Инанны), 7. Дул-Куг, 8. Апин-ду-а, 9. Ган-ган-эд ("ган", ивр. - "сад"), 10. Абба-эд, 11. Зиз-а (ме-сяц двузернянки или полбы), 12. Ше-гур-куд (месяц жатвы), - связаны с сезонными видами сельско-хозяйственных работ, празднествами и именами богов (Абба/Энки, Инанна).
  Ха-ибири же, ещё во времена царя Соломона (965-927 гг. до н.э.), широко пользовались "старова-вилонским" лунным календарём, принятым в своё время в Ниппуре (16.): ниссану, айяру, симану, дузу, абу, елулу, ташриту, арахсамну, кислиму, шабату, тебету, аддару.
  Для сопоставления приведём наименования месяцев современного календаря государства Израиль: ниссан, айяр, сиван, таммуз, ав (аб), элул, тишрей, хешван, кислев, тебет, шват, адар.
  Принято полагать, что месяц "зив" (3Цар.6.37) - это, "месяц сияния" - айару (ибо в Танахе о нём говорится, как о втором месяце); но не исключено, что "зив" - это "сив", т.е. "сиван" (симану). Месяц "бул" (3Цар.6.38) же может быть отождествлён с "абу" (вероятно, "абу-(э)л" - древний "Абба-эд").
  Отметим, что в Танахе упомянуты названия восьми из двенадцати месяцев. Наименование акк. "элул, улулу" иногда переводится как "месяц очищения богини"; название "айяру" связывается с корнем слова "ор" (свет); "симану" означает "время, предназначенное для..." чего-либо (возможно, для обжига кирпичей). Предполагается, что название месяца "ав(в)у" происходит от акк. корня "авв" (свежая поќросль), поскольку слово "авив" (весна), как считается, образовано от того же корня. Однако не исключено, что наименование месяца "ав (аб)" восходит к одному из древнейших аккадских имён бога Энки - Абба. Наименование месяца ивр. "хешван" (или "мархешван"), происходит от акк. "арахсамну", состоящего из двух слов: "арах" (месяц, сравн. "йареах") и "самне" ("восьмой" (месяц), сравн. "смоне, шмонэ"). Название "шват/шбат" (акк. "шабату" - седьмой) в еврейской традиции связывается с корнем слова [ш(б/в)т], означающее "ударять" (сравн. "שבט" (шевет) - "посох", "розга") - "месяц проливных дождей". "Тевет, акк. Тебету", происходит от корня "таба" ("погружаться, тонуть", ср. "טבע") и означает "Месяц слякоти, утопания".
  Многие наименования месяцев в Ниппурском календаре (16.), принятом задолго до старовавилон-ской поры (Ниппурский календарь составлен примерно в 4400 г. до н.э.), были связаны с названиями сельскохозяйственных праздников (53.с291) и именами богов. Предполагается, что аккадские названия месяцев (этого календаря) представляют собой адаптированный перевод из более древнего месяцеслова, по всей вероятности, составленного убейдскими земледельцами. Так, приведём термины (и их значения) на санскрите, фонетически совпадающие с двумя наименованиями Ниппурского календаря: "тевет (tavat)" - "обильный"; "адар, адара" - "поклон (как приветствие); внимание". Отметим, что ассирийцы (северные аккадцы) пользовались календарём с иными названиями месяцев: цибум, карратум, танварта и т.д.. Наименования месяцев по тирскому (финикийскому) календарю римской эпохи, в частности: перитий (январь), инерверетей, иперверетей (октябрь-ноябрь (50.с138)), также не связаны с Ниппурским календарём.
  Шумеры (подобно дравидам и евреям) делили год на два сезона: лето (эмеш), которое начиналось в феврале - марте, (в иврите слово "эмеш" (אמש) - "темнота"; которое, возможно, отражает наступление летней изнуряющей жары (тяжёлый, "тёмный" сезон)) и зиму (энтен), начинавшуюся в сентябре - ок-тябре (светлая часть года). В Месопотамии новый (лунный) год всегда начинался с разлива Евфрата, приблизительно совпадающего с весенним равноденствием (март-апрель, - ниссану). Заметим, что ещё в бытность пребывания евреев в Вавилонском плену, ниссан считался первым месяцем в году (на этот факт в Ветхом Завете есть много указаний). Наименование месяца: "ниссану(м), ниссакум",- означало в Месоќпотамии один из видов жертвоприношения (жертва путём возлияния) в обряде священного брака бога Сина и его супруги, богини Нингаль, и знаменующего начало нового лунного года (цикла). Примечаќтельно, что истоки этой традиции просматриваются в непальском новогоднем обычае: в канун Нового года, в апреле, здесь приносят в жертву козлёнка, а перед закланием льют ему воду на голову и спрашиќвают, согласен ли он с тем, чтобы его принесли в жертву божеству (последнее свидетельствует о глубокой древности обычая). Сакральная символика, используемая в данном случае, указывает на обра-щение к культу бога-отца как богу вод и преисподней (козлёнок (козёл) - эмблема подземного огня). Согласно верованиям фригийцев, например, бог-отец спит зимой и просыпается, по-видимому, в День весеннего равноденствия (Платон). Вероятно, непальский обряд и призван разбудить его, ибо, восстав ото сна, бог-отец инициирует в конце апреля, в частности, в Месопотамии, такую жару, что вся рас-тительность выгорает (сухой сезон).
  Как известно, год египтян делился на три сезона по четыре месяца в каждом: время половодья (ахет), время восходов (перет) и время засухи. Двенадцать египетских месяцев носили названия: тот, паофи, хат(х)ор, хойак, тиби, мехир и т.д. (48. с243).
  Сутки в земле Сеннаар начинались с заката и длились двенадцать двойных часов. Ночь делилась на три периода ("стражи") по четыре часа в каждом.
  Дни семидневной недели назывались в Вавилонии (ещё ок. 700 года до н.э.) именами богов шумеро-аккадского пантеона: Шамаш, Син, Нергал, Набу, Мардук, Иштар и Нинурта.
  При раскопках Ура были найдены фрагменты написанного по-аккадски "Календаря природы" (ХIХ в. до н.э.) с разнообразными советами в подготовке и организации полевых работ (6.с81). В "Календаре" давались рекомендации по времени и порядку их проведения, объяснялась терминология, описывались инвентарь и типы пахотных борозд. Как и в Ветхом Завете, предписывалось земледельцу оставлять на земле немного упавших колосков ячменя для "молодых" и "собирателей", за что бог будет к нему милостив.
  В 1908 году, в Гезере, был отрыт древнееврейский календарь полевых работ (диск из песчаника; третья четверть Х в. до н.э.) с указанием сезонов земледельческого цикла. Как и у шумеров, в Гезерском календаре месяцы наименованы (на иврите), главным образом, по видам сельскохозяйственных работ. Приведём эту надпись: "два его месяца - сбор урожая ("Асиф), два его месяца - посев (Зера"), два его месяца - дожди (Лакиш), месяц его - уборка льна ("Ацид Пишта), месяц его - жатва ячменя (Кацид Се"орим), месяц его - жатва и обмер (Кацир ва-Кель), два его месяца - сбор винограда (Замир), месяц его - подрезание (Кец)".
  Обратимся к печатям. Глиняные и каменные печати-штампы с геометрическими изображениями были известны уже в хассунской культуре (Goff. 1963). В Северной Месопотамии открыты халафские "печати-подвески". Плоская овальная печать найдена в слое III самаррского поселения Телль эс-Саван. Ок. 3100 г. до н.э. в Месопотамии появляются цилиндрические печати. Следует отметить, что глиняные и медные печати-штампы и их оттиски (Van der Osten "The Alishar Huyuk", OIP, XXVIII, 82) встречаются уже в халколитической культуре Алишар-Хююка (Центральная Анатолия).
  Древние евреи, как установлено, пользовались личными цилиндрическими печатями задолго до Ва-виќлонского плена (Быт.38.18). В Книге Бытия (38.18,25) упоминается печать и шнур к ней, которые Тамар потребовала в залог у Иуды за "услуги". На территории Палестины при раскопках было обнару-жено огромное количество различных печатей (70-1.). Среди изображений на личных цилиндрических печатях встречаются корабли, синкретические животные, крылатые змеи, человеческие фигуры. На одной из печатей (VI в. до н.э.) изображены два человека в ассирийских одеждах, один из них держит в руках лук и стрелы; а в овальной рамке надпись на иврите: "градоначальник" (70-6.). На печати из Иерусалима ("Маадана, дочь царя" (VII в. до н.э.)) изображена лира с розеткой (70-3.с836). Найдена личная печать с изображением тельца (29.с40). Печать с изображением фигуры льва, принадлежащая слуге Иеровоама II (784-748 гг.до н.э.), как гласит надпись, найдена в Мегиддо. В 2008 г, во время раскопок на территории города Давида в Иерусалиме, была обнаружена печать (ок. 800 г. до н.э.), с надписью (личное имя): "Рефайаhу бен Шалем" ("Рефа-йаhу" - "Йаhу исцелит"). Заметим, что печати-скарабеи египетского типа, применявшиеся в гиксосский период, начиная со времён Тутмоса III (ХV в. до н.э.), перестали играть в Ханаане какую-либо функциональную роль (70-6.), а использовались как украшения либо перстни (8.с92).
  
  7. Праздники.
   В архаичной культово-мифологической традиции, праздник - событие, обладающее особой связью со сферой сакрального. В праздниках особенно рельефно проявляется глубокий культовый традициона-лизм (обряд, ритуал); хотя, быть может, и миф, первоначально связанный с тем или иным культовым об-рядом, давно позабыт или переосмыслен, либо заменён другим, более поздним, этиологически связанным с иными неординарными, судьбоносными событиями в истории народа. "Любое религиозное празднеќство, любое установление богослужебного порядка представляют собой воспроизведение священных событий, которые происходили во "время оно", в "начале" бытия", - убежден M. Элиаде.
  Поскольку в общинных культах раннеземледельческого характера (анатолийцы, ханаанеи, дравиды, шумеры и аккадцы, египтяне, древние евреи), главную роль играли ритуалы (магические действа), и лишь весьма незначительную - этические положения (8.с668; коммент.), то они (обряд и ритуал) и оказались более живучими, чем сопутствующие им этиологические мифы (хотя в совокупности старый ритуал и новый миф, его разъясняющий, могут образовывать новый культ). "Характерно, что идолы [ку-миры] нередко бывают уцелевшими остатками от другого [давно канувшего в Лету] времени и от иной, совершенно другого колорита, религии [особенно при миграциях], но народ, окрестив их новым именем и снабдив новыми атрибутами, несёт им [в русле отправления нового культа] почести и молитву, безза-ботный к созданным этим путём и историческим, и религиозным несообразностям", - констатирует А.Е. Снесарев ("Этнографическая Индия". 1981).
  Таким образом, представляется (см. ниже), что и главнейшие (древнейшие) еврейские (иудейские) праздники, по большей части, лишь заместили собою праздники "веры отцов", старинные праздники вреќмён Ебера-Абраама (ряд из которых сходен и с раннеземледельческими праздниками ханаанеев в силу образа жизни племён ха-ибри на Земле Ханаанской). Древние названия их, в основном, заменились новыми, но их назначение, характер обрядов и ритуалов, их отправление, почти не изменились (ибо и сакральный образ "Господь Бог" вобрал в себя многие черты богов "черноголовых").
  Характерно, что в обиходе евреев (эпоха Храма) сохранился даже такой старинный, изначально месоќпотамский, обычай: во время праздничных трапез (в наше время только на пасхальном седере) не просто сидеть, но "возлежать" (каждому свободному человеку, не рабу) за отдельным столом, облоко-тившись на левую руку (Беэр Мирьям). Подобная картина, изображающая сцену семи пирующих шуме-ров, где каждый "возлежит" за отдельным столиком, представлена на "Мозаичном штандарте" из Ура (сер. III тыс. до н.э. (51. Рис.10)). Этот обычай многие века бытовал и у североаккадских племён: на рельќефе из Куюнджика царь Ашшурбанипал (VII в. до н.э.) возлежит во время пира в беседке (такая манера была перенята греками и этрусками, которые, пируя, возлежали на специальных ложах).
  По принятой классификации (49-2.с330) праздники различают: главный праздник данной традиции этноса, обладающий наибольшей сакральной силой, у евреев - Песах (торжество по поводу исхода из Египта, освобождения от рабства (физического и духовного)); праздники годового цикла (к примеру, Рош-hа-Шана); сезонные праздники (месячные и недельные); праздники общечеловеческого жизненного цикла (рождение; инициация (к примеру, бармицва у евреев); брак; поминки).
  Для древних культур, в которых сельскохозяйственное производство являлось основой существова-ния общества, бытия, аграрные мифы и обряды были призмой мировосприятия и, практически, всей кульќтовой идеологии. И три основных праздника евреев - Песах, Шавуот и Скуккот, носят ярко выраженќный земледельческий характер, присущий традиционно оседлым народам. Так, в Талмуде говорится о тех моментах, когда "Еврейский мир" в очередной раз предстает перед Высоким небесным судом: в Песах - выносится решение относительно урожая зерновых, в Шавуот (после завершения сельскохозяйќственного цикла) - в отношении урожая фруктов, и в Суккот - в части обилия воды для полива (у евреев существует особая "молитва росы", произносимая в первый день праздника Песах).
  Обычно в архаичных традициях главный праздник непременно связывался с поддержанием и возрождением сил жизни и плодородия в природе, и часто воплощался в явлении умирающего и вос-кресающего божества, в мистериях перманентного священного брака, как жизнетворящего акта, неиссякаемого источника жизни на земле.
  Так, в религии Месопотамии III-го и большей части II-го тыс. до н.э. обряды священного брака выражали единение Неба и Земли, весьма тесно увязывались и с урожаем, и с изобилием; и всегда сопровождались бурными оргиями, шумными процессиями, театрализованной мистерией убиения бога и его оплакивания, а затем ликованием по поводу его возрождения. Судя по многим данным (8.с668), обряд священного брака был главным культовым обрядом в Месопотамии и играл там такую же роль, что и обряд умирания и воскресения Осириса в Египте. Обряд священного брака (богов Ашеры и Эла) регулярно проводился и в Ханаане (57.). Так, пророк Исаия обличает: "На горе высокой... ты (Ашера) ставишь своё ложе... разделась и взошла".
  В стране "черноголовых" главный бог каждой сельскохозяйственной общины (города-государства) был для неё прежде всего богом растительного и животного плодородия; поэтому черты плодородия обнаруживаются почти у всех главных богов шумеро-аккадского пантеона. Так, о сельскохозяйственной роли бога Луны акк. Сина (шум. Нанны, Наннара), главного божества Урского нома, говорит существование праздников "сев Наннара" и "жатва Наннара" (53.с309). В одном из мифов бог Син (Наннар) спускается в священный загон, дабы оплодотворить священную корову, носящую название "раба (служанка)" Сина (др.-акк. Суэна, Зуэна), (51.с457, комм).
  Тема умирания и воскрешения природы (уход божества в подземный мир и его возвращение, смена "тёмного" периода "светлым"), в шумерской мифологии разработана весьма подробно: обнаружены соответствующие тексты о Думузи (Таммузе) и Гештинанне, об Инанне (Иштар), Энлиле (Эллиле) и иных богах. Со времён царей III династии Ура и до захвата страны амореями, в государстве ежегодно проводился ритуал "священного брака" (Думузи и Инанны) как составная часть праздника прихода весны "Акиту", - торжества "создания жизни на Земле" (шум. "A-KI-TI" означает (соответственно) "вода - земля - жизнь"). Как выяснилось (С.А. Паллиса "Вавилонский фестиваль Акиту") "Дом Акиту" фигурировал в новогодних религиозных церемониях Шумера уже в III тыс. до н.э..
  Характерно, что с идеей весеннего воскресения (выхода из мира преисподней) ассоциируется и ряд деталей предания об Исходе евреев из Египта (57.с66), событии вполне реальном (см. "Гиксосы и их потомки") и занимающем исключительно важное место в иудаизме. Так, Исход из Египта, как и начало праздника Песах, обрядовые прототипы которого весьма архаичны, приурочен к первому полнолунию месяца нисан (Песах, в частности, вобрал в себя многие элементы древнего шумерского обряда священ-ного брака; обрядность Песаха включала также и принесение в жертву первого снопа (Лев. 23.9-14)).
  В еврейской традиции Исход из Египта настолько важен, что по своей значимости он приравнивается к одному из этапов сотворения мира (и это правомерно для истории еврейского народа). В частности, в субботней молитве говорится, что суббота посвящена не только памяти о седьмом дне Творения, но и об Исходе из Египта (Египт - в амарнском архиве (акк.) "Мисри", ассир.-вавил. "Мусур", угар. "Мсрм"). На иврите термины "Мацор" - "Укреплённая земля" (48.) и "Мицраим" - "теснины", - однокоренные [мцр]. Последнее (теснины) близко к понятию "цар [цр]" - "узкий, тесный". Характерно, что Ариэль Голан, усматривает аллегорию: "Мицраим" (теснины) это - недра зеќмли, преисподняя, подземный мир. И тогда Исход из Египта адекватен выходу из преисподней (возќроќждение народа); что, возможно, вызвано и такими ассоциациями как то, что Египет (Втор.4.20) это - "печь железная" (пекло Шеола), где евреи, будучи рабами, "вопили" от безысходности и страданий (Исх.3.7). Уместно отметить, что "Исход" календарно совпадает с весенним чествованием некоего возро-ждающегося божества (в Иерусалиме - Думузи/Таммуза, см. ниже).
  "Судя... по мифам [разных народов], - пишет А. Голан (57.с66), - когда-то бытовало представление о том, что люди первоначально вообще пребывали в подземном мире, и только потом были выведены оттуда божественным героем". В легендах "черноголовых", к примеру, повествуется о том, что люди, после их сотворения, какое-то время пребывали в глубинах бездны Абзу, откуда затем и были выведены на поверхность земли богом Энки: творец человека проделал отверстие в земной тверди мотыгой (изо-бретённой Энлилем для отделения Неба от Земли). Энки же даровал людям эту мотыгу и научил, как ею пользоваться.
   Установлено (У. Хартнер (57.с67)), что в 4000 году до н.э. созвездие Тельца скрылось за горизонтом (умерло) 10 февраля, а 21/22 марта, в ночь полнолуния, после сорокадневной "смерти"), появилось вновь (возрождалось). В День весеннего равноденствия Солнце всходило на фоне созвездия Тельца лишь в период 4490-2330 гг. до н.э., а далее, в связи с прецессией, восход и заход Тельца календарно смещаются относительно весеннего равноденствия (в сторону запаздывания) на день примерно каждые 150 лет (57.с68). В 2008 году н.э. данный сдвиг относительно дня весеннего равноденствия 22 марта 2330 г. до н.э. (за 4338 лет) составил ок. 29 дней, т.е. восход Тельца в 2008 году приходился на 20-21 апреля. Примечательно, что в ночь 20-21 апреля 2008 г. наступало и полнолуние, к которому обычно приурочено начало празднования Пасхи евреев (в 2008 г. - 20 апреля).
  Таким образом, первая Пасха (Песах), а равно и Исход Моисея из Египта в 1312 (1340) г. до н.э., могли начинаться (сдвиг восхода Тельца относительно Дня весеннего равноденствия составляет ок. 7 дней) в первое полнолуние после 28-29 марта, т.е. в двадцатых числах апреля (в нисан, как и сообщает Ветхий Завет)).
  Празднования по поводу воскресения божества, связываемые с весенним равноденствием, по-видимому, не у всех народов соотносились с восходом созвездия Тельца. Так, в Египте, вероятно, в эпоху Птолемеев, подобное "Торжество Овна" (бог Амон) праздновалось на две недели позже равноденствия (57.), в то время, как (36.с75) в раннем христианстве воскресение Христа, подобно древнеримскому празднику воскресения божества природы Аттиса, отмечалось 25 марта (что происходило прежде, чем (с учётом прецессионного сдвига) наступал восход Тельца после его "смерти"; однако, начиная с 525 года, празднование воскресения Христа было перенесено на период с 22 марта по 25 апреля (корреляция по Ветхому Завету).
  Как повествуют мифы, из-за проступка Энлиля, сын его Наннар, родившийся в "Стране без воз-врата" (в преисподней), по законам этой страны, вынужден умирать каждый год и возвращаться в цар-ство мёртвых (и эта легенда старше той, в которой говорится об участи Думузи, поскольку Инанна - дочь Наннара). Существует изображение (верхняя половина плиты) стройной, обнаженной до пояса женщины, с головой змеи (хтоническая символика), которая держит на левой руке младенца-сына и вскарќмливает его своей левой грудью ("левое" - эмблема нечистоты, здесь - потустороннего мира). И тогда, как предќставлялось "черноголовым", там, в "Стране без возврата", Наннар (Луна) вновь и вновь появляется из чрева своей матери Нинлиль, вскармливается ею и выходит из преисподней на Небо таким же юным, как и в первый раз.
  Очевидно, что в Урском номе (и во всей империи III династии Ура), в образе умирающего и воскре-сающего бога-"созвездие Тельца", мог представляться только "телец" - Наннар (Син), бог Луны, предводитель небесного воинства.
  В древнем Уре, в первую ночь полнолуния месяца нисану (дата начала праздника Песах), когда Те-лец-Луна входил в полную силу, проводился обряд священного брака бога Луны с его супругой Нингаль в её доме (храме) "Гипар", стимулирующий плодородие (в описании этого обряда священного брака фигурировали: ложе, медный сосуд с хмельным медовым напитком и питьевой прибор).
  Обычай проведения обряда священного брака в полнолуние (лунная фаза, когда Син пребывал в полќной силе), наверное, чисто урское явление, связанное с культово-мифологическими представлениями шуќмеров о природе и бытие главного бога Урского нома (а затем и империи III династии Ура).
  Обряды и ритуалы (ивр. "седер") этого важнейшего в религиозно-общественной жизни "черноголо-вых" праздника не канули в Лету, но вынесенные Авраамом из Ура (отчизны племён ха-ибри), нашли отражение во многих еврейских традициях и, в частности, как упоминалось, в привязке к полнолунию таких значительных событий, как Исход или празднование Пасхи. У евреев в "светлом" месяце нисан и до сих пор не принято ни проведения трауров (не посещают кладбища), ни воспоминаний о душах мёрт-вых (60.). В течение всего нисана не постятся.
  Известно и то, что обряду священного брака у урцев предшествовала всеобщая очищающая "Водная ордалия". Этот древний шумерский обряд (Водная ордалия), по-видимому, проявился в таких пасхаль-ных деяниях, как обливание водой, обрядовое умывание, купание скота; окропление построек, двора и имущества водой; генеральная (влажная) уборка дома.
  Поскольку "смерть" тельца, бога Наннара (Сина), связывалась с уходом созвездия Тельца с ночного небосвода в Кур, то и его проводы происходили в Шумере в феврале (в месяц шабату). В этом месяце в Уре происхолил т.н. "плач в цветной одежде" (53.с296). Возможно, "черноголовые" специально на-девали одежды белого, чёрного и красного цвета (цвета плптформ зиккурата бога Луны в Уре), чтобы оплакать и проводить своего господина и благодетеля, а для многих и прародителя (личного бога) с небес (белое) на/в землю (чёрное) и далее в преисподнюю (красное).
  В Книге Эстер (Гл.4) рассказывается о проявлении всенародного горя (по поводу предстоящей ги-бели евреев Персии): Мардухей и все иудеи постятся и вопиют; пост Эстер длится три дня - достаточно долго. Отметим (не исключено), что истоки этого проявления скорби вполне могут восходить к традиции плача по "погибќшему" Сину (это время безлунных ночей нередко именуется "Дни Гекаты").
  У евреев существует и такая древняя традиция: в месяце сиван (в праздник Шавуот) посещать в Ие-руќсалиме, на горе Сион, могилы царей дома Давидова и молиться около них, возжигая поминальные свечи. Этот обычай тоже может восходит к "великому плачу о (тяжком) жребии бога Наннара (Сина)", который в Урском номе также происходил в симану, через три месяца после "смерти" тельца.
  Поскольку, что характерно, в Индии дни, предшествующие или завершающие различные празднества, нередко посвящаются посту и воздержаниям в честь душ усопших (А.Е. Снесарев), то напрашивается предположение, что пост, как обычай, и возник в русле отправления культа предков (божественных праќроќдителей).
  Важно отметить, что среди весьма сходных мифов о священном браке богов плодородия, наиболее широко был распространён цикл шум.-акк. обрядовых песен "Инанна - Думузи", и "это имеет своё чёт-коё объяснение" (53.с307): песни (мифы) о священном браке именно этих божеств были включены в Ниппурский канон (дошедший до нас набор текстов-памятников шумерской литературы), ибо священ-ный брак Инанны и Думузи использовался в театрализованной церемонии коронации обожествляемых царей III династии Ура (Инанна владела "МЕ" скипетра и трона: она - "Nin-me-sar-ra" (владычица "Ме" господств)). В ежегодном обряде празднества Акиту роль Думузи исполнял сам царь империи, а функции богини Инанны осуществляла её верховная жрица.
  Весьма существенно, что М. Элиаде ("История веры и религиозных идей") удалось подметить, что "в некоторых (библейских) псалмах есть упоминания обрядов, в которых можно увидеть символическую смерть и воскресение царя". Примечательно и то, что и в Древнем Израиле, как позволило установить исследование Книги Псалмов (И.Ш. Шифман. "Во что верили древние евреи?"), ежегодно проходил праздник воцарения Господа Бога. Его ритуал отправлялся то ли в виде театрализованного действа, то ли декламацией и пением.
  В своей энциклопедической работе "Миф и символ" выдающийся исследователь архаичной символики Аризль Голан пишет: в еврейский праздник Шавуот, приходящийся на месяц сиван (конец мая - начало июня), ярко высвечены "какие-то древнейшие обряды, происхождение которых забылось. К последним относятся, например, приношение фруктов и цветов (в некоторых еврейских общинах в этот день дарят цветы новобрачным); поют песни, в которых говорится о чьём-то бракосочетании; в этот день полагается есть хлебное... с молочным (символика Великой матери). В Древнем Израиле шествие в храм в такой день сопровождалось танцами и музыкой; причём, было принято облачаться в белую одежду и надевать на голову венок" (белый цвет и венок-кольцо - эмблемы Великой богини-матери, богини Неба). К празднику Шавуот (праздник первинок (день Первых плодов), праздник начала сезона жатвы пшеницы (день Жатвы)) и в наши дни (60.) также принято украшать дома и синагоги ветками зелени, цветами, венками и гирляндами цветов (атрибутами богини плодородия). Заметим, что лишь со времени Рабби Шимона бен Гамлиеля хороводы и танцы (элементы культа Великой богини) редко практиковались. Все эти отзвуки, отголоски позабытых "древнейших обрядов" религии отцов с высокой степенью вероятности могут быть поняты и отождествлены с позиций празднования священного брака, к примеру, Иштар/Инанны и Таммуза/Думузи (женщины Иерусалима, сидя у ворот, оплакивали смерть Таммуза) или Эла/Илу и Ашеры/Асират.
  И.Ш. Шифман ("Во что верили древние евреи?") полагает, что церемония обряда священного брака (торжества) "совершалась и в израильском обществе [вначале Иштар-Таммуз, а затем - Эл-Ашера]; она (эта церемония) носила, как и везде, характер разнузданной оргии, сопровождалась снятием всех сексуальных запретов". Поэтому обличительная речь, приписываеќмая пророку Исайе (57:7-8), считает И. Шифман, восходит к осуждению обрядноќсти священного брака бога-отца Эла и богини-матери Ашеры (по некоторым версиям и супруги Йаhуе, - потому в словах Исайи и сквозит неприкрытая ревность): "На горе высокой и возвышенной устроила ты ложе свое, и туда ты восходишь приносить жертву. И за дверью, за косяками расставила ты памятные знаки (свои), ибо, отвратившись от Меня, ты обнажаешься и восходишь (на ложе), которое расстелила (другой перевод - "расширила ложе (лоно) своё"), и сговорилась себе с ними (языческими богами), и заключила союз (с теми) из них, (чьё) ложе возлюбила ты (с которыми любишь лежать), чью руку узрела. (Заметим, что "рука" в древней переднеазиатской поэтике - это эвфемистическое обозначение мужского полового органа (И.Шифман)). И ходила ты к царю, (умащённая) елеем... и опускалась до преисподней" (недра земли посещала и Анат, и Инанна). Заметим, что мотив: "На горе высокой и возвышенной... туда ты восходишь приносить жертву", - носит явно ханаанейский характер, как ассоциация со святилищами "бомот (высотами)" (см. "Земля Ханаанейская").
  Обычно с обрядом священного брака связан ряд прекрасных любовных песен, вкладываемых в уста жрицы, исполняющей роль богини. Такова, например, хвала, возносимая царю Шу-Сину (2036-2028 гг. до н.э.), как богу Думузи. Существует мнение (Тh. J. Meek "Canticles a. the Tammuz". 1922), что "Песня песней" царя Соломона - вариация части текста, используемого в театральном действе, отображающем обряд священного брака "Иштар и Думузи", ежегодно проводимый царями III династии Ура, где они (цари) исполняли роль Думузи - жениха и мужа (как замечает Б. Тураев ("История Древнего Востока"): это - "поздняя, уже непонятая форма литургии свадьбы Истар и Таммуза"). Обнаружен текст (Тh. J. Meek), где выражение "ilat Istar Urusalima" ("богиня Истар Иерусалимская) предполагается тождествен-ным термину "Sulmanitu", т.е. "Суламифь" - одно из имен (синоним) богини Иштар Иерусалимской.
  Поскольку выраќжение "шуламит" в тексте Танаха написано с определённым артиклем, то оно - не имя собственное. Это выражение ("шу-лам-ит ("שולמ'ת")"), будучи огласовано как "шу-(э)лим-ит", может означать "(что, как) богиня" (почтительно, - поскольку использован термин "элим" (слово "бог" во множ. числе, поставлено в жен. род), но не "элат". Отметим и то, что в термине "Sulm-anitu", приведёнќном Тh. J. Meek, содержится слово "anitu", - имя ханаанской Великой богини "Анату" (т.е. "šulm-anitu" вполне можно интерпретировать как "(что, как) богиня Анату", отождествляемая с Иштар Иерусалимќской).
  В месопотамской ритуальной поэме (38.) звучат мотивы, отображение которых в гораздо более соверќшенной и отточенной форме приводятся в книге Песни Песней (которая своей пленительной образностью и чувственностью послужила источником для духовных стихов, воспевающих Деву Марию (Великую мать)):
  Муж, моим сердцем любимый -
  Хороша твоя краса, сладостная как мёд.
  Лев, моим сердцем любимый,-
  Покорил меня ты, пред тобой пусть трепещу -
  Лев, да похитишь меня ты в свой покой.
  Муж, дай, окажу тебе я ласку.
  Мои ласки могучие сладостней мёда.
  В опочивальне твоей медовой
  Благу твоих ласк мы радоваться будем -
  Лев. дай, окажу тебе ласку.
  Мои ласки могучие сладостней мёда.
  Муж, мою красу ты похитил -
  Скажи моей матери, пусть угостит тебя гостинцем,
  И отцу моему, пусть одарит тебя даром.
  Твою душу - знаю, как веселить твою душу -
  Муж, до зари в нашем доме возляг!
  Ты же, если ты меня любишь,
  Подари мне, молю, твои ласки!
  Мой божественный хранитель,
  Мой владыка - хранитель,
  Покровитель мой Шу-Син,
  Веселящий сердце великого бога,
  Подари мне, молю, твои ласки!
  То, что сладостно тебе как мёд -
  Возложи на него твою руку.
  Как одеяньем, покрой его рукою,
  Как дорогим одеяньем, покрой его рукою!
  Изображения на цилиндрических печатях III тыс. до н.э. позволяют увидеть "жениха", направляющеќгося в сопровождении процессии к святилищу храма.
  Иштар/Инанна - одна из важнейших богинь шумеро-аккадского пантеона, богиня плотской любви и животного плодородия, богиня войны и распри, подательница и покровительница царской власти, кура-тор погребений. Иштар считалась также покровительницей гетер, проституток и гомосексуалистов (54.с363). Так, в древнейшем центре почитания богини, в городе Уруке, её культ (культ плодородия) был традиционно связан с оргиастическими празднествами (сопровождающимися самооскоплением, принесеќнием в жертву девственности). Наиболее распространённые эпитеты богини: "владычица царей", "яростќная львица", "Иштар - воительница". "Великой матери" и "Богине Неба" поклонялись как местному божеству во многих городах Южной и Северной Месопотамии; и в каждом богиня имела супруга или сына. Отметим также, что образ акк. Иштар восходит к более древней, общесемитской богине - "Астарта, Аштар(е)т, Ашера", а шум. Инанны - к прадравидийскому (эламскому) божеству "Пинанкур".
  У акк. Иштар отчётливее, чем у шум. Инанны проступает такая её функция, как помощница при родах. И эта кардинально важная роль богини, безусловно, не забывалась и передавалась от матери к дочери в каждой семье на протяжении веков. Также как и в стране Шумера и Аккада, в храмовой практике древних евреев (белые) голуби, священные птицы богини, связывались с утробой, с плодородием утробы ("как птица... улетит... - ни рождения, ни беременности, ни зачатия (не будет)" (Ос.9.11)): "женщина, достоверно перенесшая пять родов, приносит одну жертву (одну пару голубей) и участвует в жертвенной трапезе" (Галаха). Сохранились в Ветхом Завете и архаичные, неолитические представления о необходимости принесения жертв богине-матери в случае, "если у кого будет истечение из тела его, то от истечения своего он нечист" (Лев.15.2). И тогда "в восьмой (сакральная символика богини Неба) день возьмет он себе двух горлиц или двух молодых голубей... и отдаст их священнику... в жертву (Господу)" (Лев.15.14,15). Отметим так же, что при раскопках города Лагаша обнаружена статуэтка демона (ХХII-ХХI вв. до н.э.) с жертвенным голубем в руках (51.Рис27).
  Богине неба Иштар (Астарте, Ашере) евреи поклонялись (56.с182) ещё и в VI в. до н.э. (даже во дворе Иерусалимского храма при царе Манассии (696-642 гг. до н.э.) стоял её кумир (4Цар.21.3-7)), почитая её как богиню, обеспечивающую изобилие: "кадить богине Неба и возливать ей возлияния, как мы делали, мы и отцы наши... потому что тогда мы были сыты и счастливы" (Иер.44.17).
  Как известно, когда евреи, выйдя из Египта, шли по пустыне, их вел сам Господь: днём - в виде столба дыма, а ночью - в виде столба огня. Примечательно, что и ассирийцу (северному аккадцу), царю Ассархаддону, перед выступлением в поход, во сне было явлено пророчество подобного содержания: "Я, Иштар Арбельская, помещу справа от тебя дым, а слева зажгу огонь (огонь слева - огонь "женский", возжигаемый богиней Неба ("Древний человек и божество"))".
  Культ богини Иштар (Анат/Ашеры), по словам Иеремии (44. 18,19), был одним из самых популярных в Иерусалиме (при раскопках домов израильтян найдено множество фигурок богини-матери (G. Ernest Wright. "Biblical Archaeology", Philadelphia, 1960). Женщины делали пирожки с её (богини-матери) символикой, - треугольник с зигзагом внутри (57.с84). "В городах Иудеи и на улицах Иерусалима... дети собирают дрова, а отцы разводят огонь, и женщины месят тесто, чтобы делать пирожки для богини неба" (Иер. 7.17,18). Любимое угощение евреев на праздник Пурим - треугольный гоменташ (или "уши Амана"),- своеобразный пирожок с маковой начинкой. В этих сладких треугольниках, совершенно не похожих на уши, учёные (42.) не без основания усматривают старинное месопотамское угощение, называвшееся "лоно Иштар". Примечательно, что в шумерском пиктографическом письме значок равностороннего треугольника (с полубиссектрисой нижнего угла) обозначал "женщина" (шум. "саль"), "вульва" (на иврите "саль" - "корзина", которая также эмблема утробы).
  Треугольник, как эмблема женского лона, связывался с выпечкой (хлебом, зерном, которые также соотносились с культом Всеобщей матери) не только в Месопотамии. Так (J. Todorovic, A. Cermanovlc. "Barjica, naselje vincanske kulture". Belgrade. 1961. р13), в Югославии (Потпоранье и Баньица, подунавская культура "винча") обнаружено несколько моделей жертвенных хлебов эпохи неолита, сделанных из глины, на верх которых (хлебов) были нанесены треугольники и ромбы.
  Выяснилось (см. "Древний человек и божество"), что знаменитая заповедь декалога: "Первые плоды земли твоей приноси в дом Господа, Бога твоего [а не богине плодородия Асират-Иштар], не вари козлёнка в молоке матери его [не кади богине плодородия]", связана с проблемой становления библейского монотеизма (мозаизма), но не с вопросами кошерности, как можно было бы усмотреть, исходя из содержания стиха более позднего (дополненного) текста (Втор.14.21): "не ешьте никакой мертвечины... Не вари козлёнка в молоке матери его". (Как полагали последователи школы Юлиуса Вельхаузена (1844-1918 гг.), (70-2.с340), текст Декалога в Книге Исхода был изложен в IХ в. до н.э., а в Книге Второзакония (Deute-ronomium) - в VII в. до н.э. (дату обнародования Второзакония де Ветте отнёс к 621 г. до н.э.); причём, существует мнение, что наиболее ранней формой Декалога были заповеди Исх. (34,14-26)).
  Очевидно, что на земле Ханаана у древних евреев, потомков племён Ебера-Абраама, месопотамский и угаритский ритуалы (KTU1.23) культа плодородия ("Не вари..."), в силу их сходства, - слились (заметим, что раннеземледельческий культ Великой богини был однороден во всей Ойкумене). Известен урский праздник: "Съедение непорочного козлёнка" (53.с291), наименование которого созвучно как с текстом угаритского ритуала, так и с содержанием обряда "песах".
  Жертвоприношение "песах" - "центральная (главная) заповедь" праздника (Мишна), совершалось в первый день Пасхи, вечером (Числ.9.3). Для этой жертвы допускалось использовать лишь агнца (козлёнка или ягнёнка) "без порока" (Исх.12.3-10). После заклания в Храме, жертвенное мясо следовало испечь на открытом огне и съесть в ту же ночь. Варить агнца ("в пику" Асират, богине плодородия) категорически запрещалось (Гемара. Талмуд Иерушалми (Талмуд Иерушалми - объединение Мишны с ханаанской (не вавилонской) Гемарой)) даже в капле воды (Всё варёное - жертвоприќношение исключительно Великой богине. Всё, подверженное воздействию открыќтого огня, - жертвоприќношение какой-либо из эпифаний Великого бога-отца).
  Уместно отметить, что к сфере запретов служения (почитания) Великой богине относится и библейќское требование (Лев.19.27): "Не стригите головы вашей кругом" (круг - эмблема и небосвода, и лона, - считался сакральным атрибутом культа Великой богини-матери ещё неандертальцами).
   "Во второй день праздника опресноков (15 или 16 нисана), - повествует Иосиф Флавий (43.с28), - беќрут от вновь созревших плодов, первый ячмень (омер муки из только что сжатого ячменя), и приносят (в Храме) Господу в жертву". Характерно, что и у шумеров Ура в ниссану происходили праздники, один из которых назывался: "Принесение первого ячменя барану" (баран же у шумеров - священное животное бога Сина, и принесение жертвы барану - адекватно дару самому богу Сину, богу плодородия и Всевышќнему жителей Урского нома, одному из прототипов Господа).
  С земледельческим культом плодородия связан и древнейший ритуал принесения в жертву первого снопа (Лев.23.10,11). Столь же архаичен и обычай: "В первый день (Пасхи) возьми себе ветви красивых деревьев, ветви пальмовые и ветви деревьев широколиственных и верб (ивы) речных, и веселитесь" (Лев. 23.40). Иосиф Флавий же добавляет (43.с28): празднующие люди держали в руках ещё и ветви персикоќвых деревьев с плодами (ветви деревьев и плоды - атрибутика богини-матери растительного плодороќдия). Отметим также, что месяц елулу (август-сентябрь), месяц сева ячменя и уборки фиников в Уре назывался по-шумерски месяцем "Службы богини Инанны" (проведение сева и уборка урожая - сакральное служение богине плодородия).
  Праздник Суккот, как отмечалось выше, тоже связан с сельскохозяйственным циклом: он отмечает время сбора урожая перед наступлением зимы. У этого праздника есть несколько названий, например: праздник шалашей (кущей); праздник сбора урожая; праздник черпания и возлияния (с молением о дож-де для будущего урожая).
   Многие обычаи и обряды праздника Суккот связаны с надеждой на дождь, обильную росу. Как излагает "Гемара", и "сказал Всевышний (в месяц тишрей): Лейте предо Мной воду (на жертвенник) в Праздник, чтобы получили благословение ваши дожди". О последующем действе Всевышнего говорится в урском месяцеслове: в месяце ташриту "открывается дом водной бездны" и к концу месяца идёт дождь (53.с295).
  Несомненно, что навесы и шалаши "черноголовых", сооружаемые в полях и огородах в пору уборки урожая, явились прототипом ивр."сукка" ("шалаш"), строящейся в праздник "Суккот", ибо: "Как шатёр (шалаш), как хижина, снесённые на месте уборки урожая, предоставленные дождю и ветру" ("Плач о разрушении города Ура" (59. с197)); или "И осталась (одиноко).., как шатёр в винограднике, как шалаш в огороде" (Ис.1.8).
  Вполне допустимо, что и прототипом праздника "уборки плодов" (Суккот, Праздник Кущей) послу-жил некий древний Месопотамский ритуал, посвящённый богине плодородия (в Ханаане, вероятно, Анат/Астарте ). На это указывает сакральная символика, сопутствующая празднику: используется четыре вида растений (листы финиковой пальмы, ветви мирта и ивы, а также и плоды цитрона (этрог) конусоќобразной (в верхней половине) формы (по-видимому, этрог - влияние традиций Ханаана); праздник длится восемь дней (главная черта восьмого дня празднования - молитва о дожде), совершается особый обряд возлияния водой (очевидно, что вода изначально была дождевой), "сукка" белая и ассоциируется с облаком. Известно и то, что в эпоху Храма женщины по вечерам праздника Суккот устанавливали во дворе Храма четыре высоких светильника, люди носили букеты из цветов, пальмовых, миртовых и цитроновых веетвей (И.Г.Троицкий. Библейская археология. 1913). Последний (восьмой) день Суккот является Днём дарования Торы ("Симхат Тора" - "Радость дарования Торы"). Этот праздничный день сопровождается такими церемониями, как танец, и ношение флажков. При этом на древко флажка накаќлывалось (57.) яблоко (с некоторых пор носят и горящие свечи).
  Таким образом, тот факт, что в празднестве задействованы, в основном, сакральные атрибуты Вели-кой богини (все выше перечисленные предметы, их количество и форма; ритуальные действа), говорит о раннеземледельческих истоках этого торжества.
  Поскольку и шумеры, и аккадцы, и, соответственно, племена ха-ибри были изначально носителями скотоводческо-кочевой патриархальной культуры, а после исхода из Египта древние евреи вообще при-няли монотеизм (мозаизм), то это (патриархальность религиозных воззрений), несомненно, проявлялось в отдельных ритуалах и атрибутике аграрных (по природе) празднеств евреев (заимствованных (веро-ятно, у протоевфратцев/убейдцев и ханаанеев) в силу приобщения ха-ибри, а ранее и их предков, к зем-леделию).
  Так, ивр. "сукка" в плане обязательно должна быть прямоугольной, при этом нельзя ставить её под деревом (т.е. налицо соотнесение формы шалаша с требованиями культа бога-отца, а также и желание размежеваться с культом Великой богини (дерево)). Помимо этого, для совершения определённых ритуаќлов берут один лист пальмы, три ветви мирта, две ветви ивы и связывают их вместе в одну связку, а затем присоединяют один этрог (отдельно). Всё это в сумме (без этрога) составляет семь предметов, а это число (7) - шумерский знак земли, эмблема Бога-отца (как и прямоугольник). Однако древняя аграрная традиция неумолима: дабы всё же получить сакральное число 8 (эмблема астральности, небес богини), добавляют этрог (заметим, что в патриархате бог Неба - мужское божество (бог-отец), первоначально не являвшееся богом плодородия (к примеру, у праариев или протошумеров)).
  Таким образом, отправление, в частности, праздника Суккот связано у древних евреев с архаичными культами и Великой богини, и Бога-отца (позднее Господа Бога).
  Один из наиболее популярных богов плодородия "черноголовых" Думузи (др.-евр. (и арам.) "Там-муз", акк. "Ду`узу", шум. "Думузи" (что означает "(истинное) дитя нутра ("dumu")" бога Энки)), в на-чале, - олицетворение плодородия степи, а затем - божество умирающей и обновляющейся природы. В шумерском гимне "Когда я, госпожа, в небесах сияла" (8.с143), Инанна, обращаясь к своему жениху, пастуху Думузи, восклицает: "В твоей степи твои травы, твои злаки (видимо, речь идёт о зерновых куль-турах) как хороши!". Бога Таммуза называли "владыкой растительности стран", он же - и архаичный покќровитель скотоводства. В шумерском "Царском списке" Думузи - царь из Бадтибиры, "пастырь времён до потопа".
  Сирийскими авторами сер. I тыс. н.э. был зафиксирован миф (1.с 528), связанный с пребыванием Таммуза в городе Харране (ассир. "Кхарран (Ир-Кхаррани)" - "Город дорог; перекрёсток"), руины которого найдены археологом Д.С. Райе в 1957 г на реке Нар-Бали (приток верхнего Евфрата). По свидетельству Ан-Надима (36.). арабского автора Х в. н.э.. у сабиев Харрана, его современников, в середине месяца Эль-Бугат (в середине июля, - т.е. в начале месяца "таммуз" (июль-август)) проводился праздник Таммуза ("праздник плачущих женщин" (как много ранее в Иерусалиме)). Историк рассказы-вает, что на праздничной церемонии ели сырое зерно (не перемолотое), фрукты и овощи. Характерно (Иис.Н.5.11; Лев.23.9-21), что и ветхозаветные евреи ели сушёные и сырые зёрна на Пасху (после приношения первого снопа). По мнению Эрдмана (94.с157), мусульманский праздник "Хосейн" восходит к мистериям Таммуза (представляется, что это празднование занесено племенем "Авраам" из "Ура Халќдейского" в Харран (см. ниже), а затем и в Ханаан).
  Возможно, что и та часть пасхального ритуала (седер) Песах, которая содержит назидательную бе-седу отца с сыновьями, тоже восходит к шумерскому прототипу и является одним из компонентов праздничного культового ритуального действа, повествующего о мифопоэтическом воскресении Думузи (Ду`узу), возвращении его из "Страны без возврата" в отчий дом, застольной беседе с отцом - богом Энки, в которой воскресшему богу-сыну, так долго отсутствующему, задаются богом-отцом четыре воќпроса (акк. слово "passahu" означает "умиротворять; смягчать"); а затем и любовной встрече Думузи с супругой, богиней плодородия Инанной/Иштар, завершающейся всеобщей мистерией радости.
  Как известно (53.с323), в Уре оплакивание умершего на полгода, ушедшего накануне дня летнего солнцестояния в преисподнюю бога Думузи, происходило "(плач) у наружных ворот" города (как и у евреек) и сопровождалось хлебным жертвоприношением и возлиянием масла.
  Умирал Думузи в месяце, названном его именем - "таммуз", в пору жатвы, что делает наиболее вероќятной аллегорию: смерть божества (Думузи был убит) - срезание (убиение) колосьев "злаков". В следующем месяце (абу) умершего Думузи, по-видимому, по истечении некоторого ритуального срока траура, вновь оплакивали: в Уре происходил "Плач в святилище (доме) юного (бога)" (53.с 294). Появление Думузи на земле, возвращение его из Кура, "Страны без возврата", т.е. возрождение природы, знаменовалось проявлениями великой радости, праздником для всех сельскохозяйственных общин Месоќпотамии, а также и напоминанием о начале полевых работ в месяце шебету ("шабату" - семь, семёрка) т.е. на седьмом месяце после ухода Думузи в преисподнюю.
  Память о печали, о неизбывном горе скорбящей Инанны, теряющей (по своей вине) юного красавца-мужа через каждые полгода, сохранилась и в сердцах древних евреев. Как сетовал пророк Иезекииль (8.14), борец за чистоту монотеизма, "врата дома Господня (Храма), которые к северу, и вот, там сидят женщины, плачущие по Таммузу".
   Уместно отметить, что, и гречанки рвали на себе одежду, оплакивая гибель красавца Адониса, культ которого, тоже бога умирающей и возрождающейся природы, был широко распространён в финикийќско-сирийском регионе Восточного Средиземноморья. Как полагает Дж. Фрезер (36.с309), Адонис (греќческая форма хан. слова "адон" - "господин, владыка") это - Таммуз (Адонис, как и Думузи, проводит пол года в преисподней), а причина использования данного термина ("адон") состоит в потребности обращения к Таммузу с должным почтением ("адон" - общепринятая, уважительная форма обращения к богу).. Так, в Финикии центром отправления торжественного ритуала, основанного на содержании мифа об Адонисе, являлось святилище Астарты в городе Библе.
  Любопытно, что в мифологии Угарита (Ханаан) сформировался тривиальный "любовный треуголь-ник": с одной стороны - Анат/Астарта/Баалат-Гебал, с другой - молодой красавец Адонис, а с третьей, по всей вероятности, - Баал-Цафон (ставший Баал-Хаддадом, царём богов. см. ниже), прежний возлюбленќный Анат/Астарты (заметим, что бог-громовержец Баал-Цафон-Хаддад отнял жену (Астарту) у опороќченного им Эла/Илу). По-видимому, Баал-Хаддад в порыве ревности и убивает Адониса, наслав на того дикого вепря (в шумерском мифе Думузи тоже погибает). О том, что вепрь (кабан) - жертвенное животное именно Баал-Цафона, известно из Угаритской мифологии. Так, ("Дворец для Балу") когда Анат посетила Балу (Баал-Цафона) в его жилище на горе Цафон, "он поставил перед ней (совершил в её честь жертвоприношение) быка и откормленного кабана" (символически принёс в жертву возлюбленной свою мужскую силу). Помимо этого, в мифе "Волшебный лук" рассказано, что когда Анат пировала у себя дома, то вкушала она "мясо ястребов и вепрей" (106.). По иной версии, ревнивый супруг (либо брошенный любовник) богини Баалат-Гебал сам принял облик огромного и свирепого кабана, разорвавќшего соперника на части.
  Весьма показательно для целей идентификации евреев как потомков "черноголовых" то, что евреи оплакивают именно шумеро-аккадского Думузи, а не ханаанского Адониса, хотя и (54.с365) на воротах Иерусалима и было начертано изображение дикого вепря (кабана), убившего Адониса (ритуалы Адониса регулярно отправлялись в гротах Вифлеема).
  Всенародная скорбь и траур у евреев и сейчас, в наше время, начинаются 17 таммуза и длятся три недели вплоть до 9 ава; однако, после разрушения Первого Храма они (дни траура) увязываются с этой трагедией (разрушение Храма) еврейского народа (60.). День 9 ава - день печали и плача, день нацио-нального горя. Примечательно, что в Книге пророка Захарии (7. 3) задаётся вопрос (четвёртый год правления царя персов Дария I (522 - 486 гг. до н.э.)): "плакать ли мне в пятый месяц ("ава, абу") и поститься, как я делал это (ранее)? (ибо уже завершали строительство Второго Храма)". В общинах восточных евреев (60.) молитву "Маарив" (по поводу трагических событий 9 ава) читают голосом, полным слёз, а по окончании молитвы гасят свет (с разрушением Храма тьма покрыла землю). В некотоќрых других общинах было принято в этот день ставить у входа в синагогу миску с пеплом (60.). Моляќщиеся окунали пальцы в пепел, а затем прикасались ими ко лбу ("посыпая" голову пеплом, в знак погќребального траура). Вечером, в канун 9 ава (а в некоторых общинах и во время утренней молитвы дня траура) молящиеся садились на пол. В старой России в этот день евреи ходили босыми; отмечены (60.) и обычаи не стричься и не менять одежды в течение трёх недель перед наступлением дня 9 ава.
  Характерно, что все перечисленные компоненты отправления траура в совокупности представляют собой проявление горя о ком-то, умершем совсем недавно, и являются частью традиционного древне-еврейского похоронного обряда.
  Тот факт, что у ветхозаветных евреев основные трагические события истории перенесёны на пятый, хтонический, месяц (абу, ав), - указывает на глубокую древность подобной традиции.
  Как известно, Новый год "черноголовых" начинался по лунному календарю первого ниссану - в вечер первого новолуния после дня весеннего равноденствия, если они не совпадали (как и начало месяца нисан у современных евреев). Первоначально, в III тыс. до н.э. (88.с83), и новогодний праздник "Акиту" начинали праздновать первого ниссану, в день весеннего равноденствия или несколько позже (священный брак же обычно был составной частью этого праздничного обряда). Значительно позднее, в старовавилонский период, священный брак между богом Набу (сыном Мардука) и его супругой Таш-меум совершался уже в айяре, - месяце, следующим за нисаном: "Второго айяра облачается Набу в платье бога Ану и во время первой ночной стражи выходит из Эзиды, сияя как бог Луны, как Син в пору своего восхода озаряет он тьму; и направляет свои шаги к Эхуршабе... и является к государыне. Всё приготовлено для свадьбы... На ложе сладчайшей ночи возлежат они вновь и вновь" (58. с163).
  Хотя и обряд священного брака традиционно сопрягался с новогодними празднествами, однако нет оснований с уверенностью утверждать (26.с133), что церемония священного брака всегда происходила именно во время новогоднего праздника. Это, по-видимому, обусловлено тем, что новогодний праздник (акк. "загммукку" - "край года") в различные исторические периоды в разных районах Месопотамии проводился либо весной, либо осенью по причине исчисления времени только по лунному календарю, по которому начало года не стабильно (либо из-за древнего обычая начинать год, когда Солнце впервые взойдёт на фоне созвездия Тельца).
  В Уре ХIХ в. до н.э. начало шумерского календарного года приблизительно совпадало с весенним равноденствием и знаменовалось появлением на небосводе созвездия Тельца уже в начале февраля (см. выше). На протяжении I-го тыс. до н.э. начало года в Вавилонии приходилось примерно на четырнадца-тый день после весеннего равноденствия (когда появлялись первые всходы озимых). Праздник Акиту VI-го в. до н.э. (не сопровождавшийся церемонией священного брака) начинался так: "Второго нисана, за два часа до окончания ночи встаёт жрец-шешгаллу и моется речной водой". Затем (26.с121) жрец робко будит и одевает главу пантеона богов. (Первосвященнику Иерусалимского храма дозволялось произноќсить истинное имя Господа один раз в году, в день Искупления, и тоже вполголоса). В ходе дальнейших ритуальных действий совершались жертвоприношения, сопровождающиеся музыкой и пением специальќных певцов (Не из ритуала ли Акиту истоки института канторов?). На четвертый день Нового года в царстве Шумера и Аккада перед отцом богов Ану, в Вавилонии - перед Мардуком, а в Ассирии - перед статуей Ашшура (Labat. "Le Poème de la Creation". 1935. P. 59) читалась "Поэма о сотворении мира" ("Энума элиш" - "Когда вверху") и по её сюжету разыгрывалось действо (спектакль). Заметим, что Ваќвилонский текст "Новогодний ритуал" содержит подробное описание церемоний, проводившихся в Эсаќгиле (Храмовый комплекс бога Мардука в Вавилоне) лишь от второго до пятого дня празднования (остальное утрачено). Именно к церемониям этого торжества (в эти дни) относится широко известный ритуал "козёл отпущения" (13.с141), описанный также и в Ветхом Завете. По всей вероятности, в праздќнование "Акиту" ритуально воспроизводились все сакральные институции, без которых и мир, и жизнь в нём (мировой порядок) не могли существовать.
  У евреев существует не одно, но четыре начала года и четыре различных праздника "Новый год". По старинной еврейской традиции "В месяце тишрей был создан мир" (Рош-hа-Шана,10б; Мишна (Рош-hа-Шана 1:1)), и поэтому в этот месяц и происходит у евреев встреча Нового года (это начало используется для отсчета юбилейных и обычных годов, для исчисления семилетнего цикла и возраста деревьев). Рош-hа-Шана ("Начало (Голова) года"), празднуемое в первый день нисана, предназначено (Мишна) "для еврейской монархии и для отсчёта знаменательных дат и праздников". Не исключено, что первое нисана называют "днем, отмеченным множеством корон" со времён отцов Авраама: ежегодное празднество Акиту в империи III династии Ура содержало театрализованный обряд священного брака Инанна- Думузи, отображавший церемонию коронации обожествлённых царей.
  "Этот месяц вам - начало месяцев. Первый он у вас из месяцев года" (Исх.12:2). По мнению рабби Ицхака, приведенного в комментариях Раши, именно с этих слов должна была бы начинаться Тора: "Этот месяц - нисан. Как и у всех еврейских месяцев, название "нисан" принесено из Вавилонии. В Торе же этот месяц именуется первым (следовательно, главным) или ивр. "авив" - "весенний". Кстати, вы будете смеяться, но месяц нисан - месяц новогодний. Опять?.. Опять и не просто опять. Наши мудрецы говорят, что 1 нисана - Новый год в пяти смыслах: в том, что касается счета лет царствований (т.е. даже если царь вступил на престол, например, 25 адара, с 1 нисана начнется второй год его царствования); в отсчёте числа паломничеств в Храм. Паломничество в Храм в дни Песах является первым паломничестќвом (остальные два - в праздники Шавуот и Суккот). Этот отсчет важен для человека, давшего обет принести определенную жертву, не указывая срока исполнения обета; (далее), в отсчёте месяцев в назначении високосного года. Високосный - это год, в котором два месяца адар, и если Санhедрин хотел прибавить тринадцатый месяц, он должен был сделать это до наступления нисана; в расходовании "шкаќлим" (храмовых денег). Все общественные жертвы в Храме после первого нисана должны были финансироваться из денег, собранных специально для этого, начиная с этого дня, и ни в коем случае не из остатков прошлого "финансового года"".
  Примечательно, что в подготовке к празднованию Песах (как и у мусульман накануне праздника Науруз, проходящего в те же дни) содержится ряд компонентов, указывающих на традиционно предно-вогодний обряд: перед праздником приводят в порядок жильё, выбрасывают старые и ненужные вещи, приобретают новые; расплачиваются с долгами и мирятся находившиеся в ссоре (у мусульман).
  Далее это - Новый год, отмечаемый первого элула, - праздник отделения ивр. "Маасера" (десятины,) скота. В месяце шват евреи празднуют ещё один Новый год - "Новый год деревьев" - "Ту би-Шват" (празднование отделения десятины деревьев). Заметим, что и финикийцы на исќходе зимы отмечали "Праздќник обреќзания деревьев" ('t hrsќ).
  Характерно, что и у "черноголовых" города Ура ХIХ в. до н.э. Новый год ("Акиту") тоже был не один. Так, "Акиту посева Наннара" (53.с293 и далее) праздновался в месяце елулу (улулу), предшествуюќщем ташриту, и являлся гранью между первым (летним) и вторым (зимним) полугодиями. Окончание старого лунного года в Уре, естественно, связывалось со смертью тельца, бога Луны Сина, - его оплаќкиванием и проводами в "Страну без возврата" (потусторонний мир). После возрождения бога и появлеќния его в небе праздновалось наступление нового лунного года.
  Когда старый лунный год заканчивался, статую (кумир) "умершего" бога Луны торжественно, от-правляя должные обряды, выносили из его дома (храма), помещали на корабль (аналог его небесной ла-дьи) и отправляли в плавание в Кур, "Страну без возврата" ("корабль" - "курнуабел", - шум. термин, от которого, видимо, и произошло слово "карнавал"). Сходного устройства повозки ("Божесќтвенный Ко-рабль") использовались и для доставки кумиров богов "черноголовых" в Дом Акиту во время новогод-него празднования.
  Карнавальная атмосфера - вольная, празднично радостная, искрящаяся весельем, упраздняющая все законы, запреты и будничные нормы, атмосфера, напоминающая древние вакхические мистерии плодо-родия, как и Песах (или Пуримский "карнавал"), вобрала в себя многие элементы древнего шумерского обряда священного брака. Подобная точка зрения высказана, в частности, американским исследователем Теодором Гастером (42.с22), полагающим, что все события Книги Эстер (Эсфирь) "имеют в своей основе составляющие празднеств начала года у народов древности". Француз Марсель Элиад (42.с17), в свою очередь, объясняет карнавальный характер древних празднеств начала года как ритуальное (костюмиќрованное) действо, воспроизводящее акт сотворения мира, ибо начало года это - "начало бытия", "день первый". Представляется, что обычай рядиться восходит к новогоднему (в Акиту) театрализованному представлению мифической фабылы сотворения мира (типа старовавилонской "Энума Элиш"). Жрецы, изображавшие победу сил добра и порядка над силами зла и хаоса, играли в масках и имели атќрибуты (возможно, и костюмы), конкретно закреплённые традицией за тем или иным персонажем (божеќством).
  В древности маски использовались в различных целях. Так (62.с74), хорошо известна шумерская алебастровая маска - т.н. "Дама из Урука" (лицо женщины). Эта маска, предположительно, во время кульќтового действа закрывала лицо жрицы, исполняющей роль богини Инанны. На вырытой в Уре пе-чати (53.с377, прим.) пара, отображающая ритуал священного брака Наннара и его супруги Нингаль, носит маски быка (Син) и коровы (Нингаль). У кельтов. к примеру, маски из металла применялись для идентификации божества в их деревянной скульптуре. Отметим, что ритуальная каменная маска периода докерамического неолита (VII тыс. до н.э. (104.с78)) найдена в пещере Хемар (к югу от Хеврона). При раскопках (104.) храма в ханаанском городе Хацор (Ацор) обнаружена глиняная маска (ХIII в. до н.э.).
  Вполне естественно, что в Древнем Египте, где боги изображались, в основном, в зооморфной форме (особенно их головы), масок антропоморфного типа не обнаружено. Обычно в сценах из драматического заупокойного действа (либо в процессиях) использовались маски в виде головы шакала (надевал жрец, изображавший Анубиса). Маски в виде голов соколов, ибисов, павианов и т.п. применялись в зависимоќсти от назначения и характера ритуала (например, в осирических мистериях), (Legrain, 1929, с. 221, рис. 131; с. 228, рис. 136; Le Page Renouf, 1895, табл. 29; Murray, 1934, с. 251-255; LD III, 14).
  Отметим и то, что в месяце кислев (кислиму), когда евреи отмечают "Ханука" (праздник сравни-тельно "молодой"), в древнем Уре, во времена Эбера-Авраама, праздновался некий "Великий праздник".
  По преданию, восходящему ко времени гаонов, в день празднования Лаг-ба-омер, приходящегося на 18 айяра, прекратилась ужасная эпидемия, унесшая 24 тыс. учеников рабби Акивы (Иевамот.62б). И эта позитивная дата обычно отмечается также и массовым паломничеством к предполагаемым могилам Шимона бар Иохая и его сына (неподалеку от Цфата у горы Мерон). У "черноголовых" же в месяц айяру в ряде городов справлялись поминки по умершим родичам (53.с292).
   Следует отметить, что в празднике Лаг-ба-омер обнаруживается сравнительно много рудиментов раннеземледельческих обрядов и ритуалов, соотносимых с культом Великой богини (всеобщей матери и богини Неба). Так, Лаг-ба-омер предпочтительно проводится на высотах. К примеру, в 2008 г на горе Мерон собралось более 300 тыс. человек. Обычно принято разводить костры, на которых жгут оливковое масло (т.е. возливают елей богине) и платочки (т.е. приносят богине "тканные" жертвы (ткань - симвоќлика культа богини растительности)). Во время массовых танцев танцоры подпрыгивают (стремясь приблизиться к небу). Дети же играют с луком и стрелами (Великая богиня - и охотница, и воительница). На время праздника отменяется (длящееся в течение всего отсчёта омера) супружеское воздержание, а также запреты бракосочетания (брак - прерогатива богини-матери) и ношения новой одежды. По обыќчаю, во время праздника совершают первую стрижку трехлетних мальчиков (3, как и 33, - числовая симќволика богини Неба).
  Любое важное сакральное событие, всякий более-менее значимый праздник древности, повсеместно сопровождался процессиями, шествиями (как, к примеру, и сегодня в "Симхат Тора").
  Вне всякого сомнения традиция разыгрывания весёлых, радостных костюмированных представлений на Пурим ("Пурим-шпиль"), корни этого праздника, произрастают, по крайней мере, не из персидских традиций эпохи поствавилонского пленения (существует и такая точка зрения (42.)).
   Следует отметить и мнение, бытующее среди ряда критиков Библии, подчёркивающее, что (70-3.с759) празднование "Иомкипур" (см. ниже) якобы было введено Нехемией в период возвращения из вавилонского "плена". Оппоненты же этого мнения относят возникновение праздника и его ритуал ко времени пребывания колен Израилевых в пустыне. Так ли это?
  
  
  8. Одежда.
  Наиболее устойчивая часть культурной и религиозной традиций - это обычай, обряд и ритуал (мо-литва, песни, танцы, жертвоприношение, совместное пиршество, рождение, личные имена, инициация, брак, смерть). Велика сила традиции и в отношении к одежде, одеянию, поскольку люди Древнего Мира стремились походить (подражали) на своих предков и внешне (31.), ибо такая традиция была освещена религиозќным светом. Так, в мидраше сказано: "Из-за трёх добродетелей избавились израильтяне от ига египетќского: за то, что не изменили языка своего; за то, что не изменили имён своих; и за то, что не изменили одежды своей".
  Как повествует Ветхий Завет, первые люди, Адам и Ева, лишь после вкушения запретного плода вдруг осознали, что они не одеты и что это настолько неприлично, что побудило их изготовить себе простейшие набедренные повязки из листьев. В ранней шумерской графике (88.с255), все люди также изображены как обнаженные слуги богов. В тоже время боги (ангелы) были одеты ("И вышли... ангелы без числа, и с ними Глава дней... и Его одежда неописуема" (Книга Еноха)); в противном случае у первых людей не было бы образцов для сравнения: "Кто сказал тебе, что ты наг?" (Быт.3.11). И пришлось Госќподу Богу стать первым "модельером" и "портным": "И сделал Господь Бог Адаму и жене его одежды кожаные и одел их" (Быт.3.21); а так же показать, как носить одежду ("по образу и подобию"). По одной из древнейших легенд ханаанеев (III тыс. до н.э. или ранее) кожаные одежды изобрёл и одел в них своих людей тирский бог Усой (Ушу). В шумерской же мифологии Адапа был первым человеком, которому боги (во время посещения им небес) выдали готовую одежду, - что-нибудь из своего гардероба. Форму шумеро-аккадской одежды, а также окраску нитей придумала (Миф "Энки и мировой порядок" (9.с207)) красавица и модница, "нугиг небес", богиня Инанна (Великие богини не только покровительствовали ткачеству, но и изредка сами пряли, как Афина).
  Описание предметов и атрибутов одежды "черноголовых" кон. III - нач. II тыс. до н.э. (пора исхода праотца Авраама), приведённое выдающимся советским шумерологом И.М. Дьяконовым (53.с36), охва-тывает "моды" большей части Месопотамии того времени: от города Мари и до лагуны Персидского залива (единообразие в одежде, наблюдаемое на всём означенном пространстве, является признаком установления на этой земле единой культуры).
  Наиболее распространённым видом одежды шумера (и не только) являлась юбка, которую носили ещё в урукскую эпоху. Так (Г. Чайлд), в раннединастический период РД III (2650-2350 гг. до н.э.) юбки изготовлялись из шерстяной ткани, покрытой кисточками ("цицит"). Носились юбки, в частности, и у анатолийцев. Фрагменты юбки из крапивы (лоскуты ткани с узорами), возраст которых оценивается в 5600-5900 лет, обнаружены в пещерном комплексе Арени-1(юг Армении; Б. Гаспарян).
  Типичной женской одеждой традиционно являлась юбка "каунакес" (шерстяная), длиною примерно по колено, и гладкое платье с короткими рукавами. В холодное время года в Месопотамии женщины носили подпоясанный шерстяной плащ (88.с64). Как выяснилось, нижнего белья (в современном понимаќнии) в те далёкие времена не носили ни женщины, ни мужчины.
  Основной одеждой мужчины - "черноголового" была некрашеная рубашка-безрукавка или рубаха с очень короткими рукавами, несколько выше колен. Носили также широкий набедренник, чаще всего из шерстяной ткани, с бахромой снизу, а иногда и без бахромы (смешивать при прядении льняные и шерс-тяные нити запрещалось религией). Прямоугольное полотнище набедренника просто обматывали вокруг бёдер (кое-когда поверх рубахи). Бахрома, кисти по краю этого полотнища (различной длины, форќмы и расположения), имела ритуальное (сакральное) значение (53.с38) и по-аккадски называлась "sisikty" ("сиќсикту/цицикту"). Это аккадское название означает "бахрома, кисть" и совпадает с ивр. "цицит (ציצית)" ("бахрома, кисть"). Как известно, "цицит" - кисточки на каждом углу "талита" (молит-венная принадлежќность "талит" (на идиш - "талес") - первоначально шерстяное, а потом и хлопчато-бумажное или шелкоќвое прямоугольное покрывало с голубыми, синими или черными полосами по краям).
  "Черноголовые" носили подобное прямоугольное полотнище и как верхнюю одежду (имелся вырез для головы, как и у "талита", а к сторонам полотнища крепилось по паре лямок для завязывания). Судя по изображениям (53.с40), достаточно большие прямоугольные полотнища, в которые заворачивали всё тело, являлись одеждой знатных людей и богов земли Сеннаар. Эти полотнища украшались нашитыми флажками или бахромой из цветной пряжи или ткани (похожи на древнееврейские молитвенные покры-вала). Так, царь в "Сказании о Гильгамеше", "плащ с бахромой накинув, его скрепляет лентой"; затем надевает тиару. Такие плащ-накидки (9.с119) обычно перекидывались "через левое плечо, в то время как правая рука (и плечо) оставалась открыта" (почти так же носят "сари" и иногда "дхоти"). Известно (Иис. Нав. 7.21), что некий Ахан из рода Иудина не устоял при виде "прекрасного Сеннаарского плаща" и взял его, несмотря на категорический запрет Господа". Согласно содержанию песни Деборы (Суд.5.30), цветќные и отделанные разноцветной вышивкой одежды у древних евреев считались ценной военной добычей.
  Уместно отметить (истоки общие) также, и "вешти" - одежду дравидийского населения Южной Ин-дии, состоящую из куска расшитой ткани, которую тоже заматывают вокруг бёдер. Распространено в Индии и "дхоти": кусок белой материи заворачивается вокруг бёдер. При этом конец "дхоти" пропуска-ется между ног спереди назад и подтыкается на спине у пояса ("дхоти" до колен носит название "ланготи").
  Одним из эпитетов шумерских жрецов был - "носящие полотно". Длинная, белая, полотняная (льня-ная) одежда и, в частности, бахромчатое одеяние шум.-акк. "edappatu(m)" (53.) обычно сопоставляется со ст.-ассир. "epadtu(m)" и др.-евр. "эпод, эфод" (обрядовое одеяние (Исх.39.2-5)). Бытует мнение (М. Элиќаде "История веры и религиозных идей", Т I, 2002), что первоначально в подобное одеяние (edappatu(m), epadtu(m), эпод) облачали статуи богов.
  На "Черном обелиске" Салманасара III, найденном в Нимруде А.X. Лэйардом (Британќский музей), изображён царь Израиля Йеhу (841 г. до н.э.), приносящий дань ассирийскому правителю (а также и сопровождающие их лица). Принято полагать, что данный рельеф являет собой хронологически первое, дошедшее до нас изображение еврея (И.Р. Тантлевский). Характерно, что ассирийќский и еврейский цари и их царедворцы (нач. IX в. до н.э.) одеты в плащи совершенно одинакового покроя, отороченные снизу и по краям бахромой (израильќский вельможа - в круглой шапочке типа "шумерка"). На ряде ассирийских барельефов пленные евреи носят на головах шапочки, отдаленно напоминающие "кипа", вероятно, "шуќмерки" (термин "кипа (kipa)" может быть образован из шумерских слов "ki" - "место; земля" и "pa(d)" - "клясться").
  В древнейший период (по Ветхому Завету и согласно найденным рисункам (70.)) евреи простого звания носили короткие нательные (Быт.37.3; Лев.16.4) рубахи ("куттонет, кеттонет") до колен (иногда ниже колен) с широкой бахромой внизу (как у "черноголовых") и короткими рукавами. Надевались рубахи через голову (делалось специальное отверстие) и опоясывались (Исх.29. 9; Лев.8.7). Уличный торговец (с подносом на голове) изображён завернувшимся в плащ ("симла") с бахромой. Богатый еврей одет в очень длинную (Исх.12.34; 3Цар.19.3,19) шерстяную рубаху с короткими рукавами и бахромой; поверх рубахи он носит прямоугольную накидку с вырезом для головы и кистями на четырёх углах: "Пусть они делают себе кисти - цицит на краях одежд своих" (Тора).
  "Симла" (верхняя одежда) изготовлялась из четырёхугольного куска полотна, в котором вырезались отверстия для рук и который накидывался сзади сверху тела так, чтобы передняя его часть (тела) оставалась открытой, руки продевались в бывшие по сторонам отверстия. Концы же куска отбрасывались или загибались назад. "Симла" носили все взрослые евреи. По краям мужской симлы были тканы особые нити ("гедилим", Втор 22.12) и имелись кисти-цицит голубого цвета (Чис.15.38), (И.Г. Троицкий. 1913).
  Короткая рубаха и плащ евреев, изготовляемые из шерсти, кожи или из льна (Лев.13.59; Втор.22.11), были, по большей части, некрашеными. Естественно, одежда отражала общественное положение и достаќток владельца, а так же его личный статус. Так, пышная одежда придворных царя Соломона вызвала восхищение царицы Савской (3Цар.10.5). Известна и одежда, носившая название "адерет" (3Цар.19.3,19), изготовлявшаяся из козьей шерсти. Это - верхняя одежда царей (и, возможно, пророков) и, как предќполагается (61.), мантия. Такую же мантию (Ион.3.6) - ("дерет") носил и царь Ассирии.
  Израильский филолог, проф. Б. Подольский, сопоставив слова "хитон" (мантия у древних греков) и "китель" со словом на иврите "כותונת" ("кутонет" - "рубашка"), пришёл к выводу, что источником всех этих наименований (а также английского "cotton" -"хлопок") является шумерское слово "ката, гада" - "лён".
   В Кумранском свитке "Война сынов Света против сынов Тьмы" (I в. до н.э.- I в. н.э.) описано одеяние священнослужителей. Коheны "одеты в платья белого виссона, полотняные рубашки и полотня-ные штаны, и перепоясанные поясами виссонного полотна (из) крученых (нитей) фиолетового и алого пурпура и червленого багреца и (с) рисуночными узорами". Иосиф Флавий уточняет (43.с118), что оде-жда священнослужителя Храма стягивалась особым поясом, охватывающим тело. Пояс этот, начинаясь вблизи груди, несколько раз обвивался вокруг неё и спускался затем до низа ног. Пророк Моисей назы-вал этот пояс по-египетски - "аваниф", а И. Флавий - по-аккадски, как в Вавилонии, - "емиан".
  В одной из царских гробниц Египта (70-4.с556) изображены сирийские послы (заметим, что "пале-стинскими сирийцами" называл евреев Ханаана Геродот; это же утверждал и Феофаст: "Сирийцы, к которым относятся иудеи"; Клеарх из Сел (III до н.э.) также причислял евреев к сирийцам).
  Итак, двое из "сирийцев" (70-4.) одеты в длинные, ниже колена, облегающие платья без рукавов (праќвая рука, плечо и шея открыты) в цветную полоску с богатой вышивкой (послы, возможно, - представители Угарита). Остальные двое одеты в такие же платья, но некрашеные. У всех послов короткие, стриженые (аккадские) бороды; а в руках угаритские луки (и копья).
  На весьма популярной картине из гробницы вельможи Хнумхотепа в Бени-Гассан изображено семитќское племя (пора правления Сенусерта II (1882-1872 гг. до н.э.), переселяющееся в Египет (48.с158). Показаны, в частности, глава чужеземцев "князь земли (азиатов по имени) Абиша" и (позади него) - группа мужчин с аккуратными ("сирийскими") причёсками и короткими, подстриженными (аккадскими) бородками. Как отдельные мужчины, так и все женщины одеты в шерстяные "симла" из цветной ткани, которые закреплялись на левом плече (правое же оставалось обнажённым). У нескольких мужчин одежда из белой ткани либо только пёстротканные юбки с бахромой. Туники (симла) мужчин доходят им до колен, а у женщин - почти до лодыжек. Мужчины обуты в сандалии, а женщины - в невысокую кожаную обувь из цельного куска. На голове каждой из женщин ленточка (головная повязка), закрепляющая волосы (как, к примеру, на голове "дамы из Лагаша").
  Считается (70-4.с554), что двухцветные мужские наряды, изображённые на стенах дворца в городе Мари (ХVIII в. до н.э.), могут служить аналогом "полосатой рубахе" (букв. перевод), которую Иаков (Быт.37.3) подарил своему любимому сыну Иосифу. Заметим, что в ветхозаветных текстах нити и ткани упоминаются большей частью без указания их окраски (хотя и в тексте Библии встречается тридцать названий цветов).
  В "Письме Аристея Филократу" (III в. до н.э.) рассказано об одеянии первосвященника Елеазара (Элиэзера): "И... мы [Аристей и его спутник Арист] увидели Елеазара в служении, его облачение и славу, которая обнаруживалась в носимом им хитоне и камнях на нем. Вокруг его подира были золотые поќзвонки, которые издавали своеобразные гармонические звуки, а около каждого из них разноцветные граќнатовые яблочки поразительной окраски. Он быль опоясан... поясом, вытканным из красивейших цветов. На груди он носит т.н. "наперсник судный", в который были вставлены оправленные в золото двенадцать камней различной породы, с расположенными, согласно первоначальному порядку, именами начальниќков колен... На голове (Елеазар) имеет т.н. кидар, а на нем бесподобная митра, то есть святая диадема, на которой над бровями [лица] священным шрифтом на золотом листке было вырезано имя Божие, полное славы".
  Ханаанейские жрецы преимущественно одевались в египетском стиле. Так, главной частью одеяния карфагенских (Э. Дриди "Карфаген и Пунический мир". 2008), а в силу консервативности сакральной традиции, вероятно, и тирских жрецов, являлась туниќка из белого льна, украшенная вышитым орнамен-том, под которую иногда надевалась набедренная повязка. Туника нередко снабжалась пурпурной поло-сой ткани и носилась без пояса. Обувь (сандалии) в храме не одевалась. Жрецы зачастую носили круглые головные уборы и по египетскому образцу брили голову и лицо (известно. что брить бороду и rолову были обязаны жрецы, принявшие обет безбрачия). Заметим, что на одном из изображений представќлен жрец с небольшой бородкой (вотивная стела из тофета в Карфагене (III-ќII вв. до н.э.)).
  Обычная одежда ханаанеев (египетские цветные росписи и ханаанские скульптурные изображения (97.с157)) - это длинные, свободные или облегающие многоцветные и с вышивќкой шерстяные одеяния, иногда с поясами; остроконечные шапки (на карфагенских рельефах представлено множество различных "головных уборов, начиќная от тиары, форма которой напоминает совpeќменную феску, до конической шапочки, включая и тюрбан" (Э. Дриди)). Ассимилирующиеся евреи Ханаана со временем стали удлиќнять рубаху до лодыжек и пришивать к ней рукава (61.), а также носить цветную одежду: "Дочери Израиля, плачьте о Сауле, одевшем вас в багряницу" (2Цар.1.24). На стеле Санхериба пленные евреи изображены в длинных одеждах с ещё короткими рукавами (70-6.).
  Таким образом, сопоставление предметов и атрибутов одежды выходцев из Месопотамии, потомков племён Евера-Авраама, евреев Ханаана; и жителей империи III династии Ура, царств Иссина и Ларсы, указывает не только на преемственность традиции в одежде, но и на её шумеро-аккадские истоки. Важно подчеркнуть, что ни хетты, ни ханаанеи, ни кочевники "шас" или арабы, ни филистимляне подобной одежды (прямоугольный покрой, кисти и бахрома) не носили.
  Если жители Древней Месопотамии стригли и завивали свои бороды (70-1.с498), то ханаанеи носили нестриженые "длинные ханаанейские бороды" (см. изображения, прославляющие походы Рамсеса II в Хаќнаан (48.с387)), ибо религиозное предписание запрещало им подстригать бороду (ассоциировалась с обликом архаичного бога-отца). Судя по сохранившимся изображениям, древние евреи (ха-ибири) Хаќнаана, в начале своего пребывания в стране, подстригали себе бороды (по форме прямоугольные и завитые, как у "черноголовых"). Запрет на стрижку конца бороды появился у библейских евреев как слеќдствие культурной ассимиляции. Сбривание же волос на теле совершалось в следующих случаях (в знак траура волосы обривались частично): при посвящении левитов (Чис.8.7), при очищении прокаженного (Лев.14.8 и след.), а также по окончании обета назорейства (Чис.6.18).
  Уже на Древнем Востоке среди женщин был широко распространён обычай закрывать голову и лицо покрывалом. Этому обычаю следовали, например, в Ассирии и в Эламе. В Ассирии это правило действоќвало чрезвычайно строго уже к сер. II тыс. до н.э., ношение покрывала было обязанностью и привилегией полноправных, особенно замужних, ассириек. Напротив, рабыням и проституткам за ношение покрывала ассирийские законы грозили тяжкими телесными наказаниями (53.с45). Женщины Египта, до поры правќления Рамсеса III (ок. 1200 г. до н.э.), также закрывали лица покрывалом: "Я сделал возможным (Папирус Харриса) для женского пола идти куда угодно с поднятым покрывалом и не подвергаться осќкорблениям... на пути" (94.с334). Отмечается (53.с43), что этот обычай был совершенно неизвестен в Ханаане до конца II тыс. до н.э. (и, по-видимому, в Анатолии). При индусских дворах царицы также часќто появлялись без покрова, что вызывало удивление у первых арабских путешественников (А.Л. Бешем).
  Израильские женщины во времена эпохи Судей (не рабыни и не проститутки) носили покрывало от головы до пят, закрывая голову и лицо (Книга Руфь), и ходили в длинных платьях: "сними покрывало твоё, подбери подол, открой голени" (Ис.47.2). Женщины племён Евера-Авраама покрывали головы ещё в Уре, в "доме отцов" Авраама. Когда Ребекка, ещё не будучи невестой Исаака, впервые увидела его, то по обычаю предков (Быт.24.65) "она взяла покрывало ("цаиф") и покрылась" (т.е. обычай покрывать голову, существовавший у "чёрноголоых", - вероятно, аккадский). В представлении древних евреек "оголить темя" или распустить причёску (еврейки стягивали свои длинные, ниспадающие волосы лентой) значило унизить или наказать женщину (Ис.3.17; Чис.5.18). Если жена появлялась простоволосой на улице, то мужчина имел право развестись с ней без возврата приданного (Кт.7.6). Так, Сара получила в подарок от Авимелеха, царя Герарского (Ханаан), "покрывало для очей" (Быт.20.16).
  
  9. Ур - город Авраама.
  "И умер Аран... в земле рождения своего, в Уре Халдейском" (Быт.11.28).
  Долгое считалось, что "Ур Халдейский", дом Авраама и его предков, это - город Урфа, близ Харана (Южная Турция). Неоднозначность мнения о жизни "Авраама" в городе "Ур Халдейский", его местопо-ложении и исходе из него в "Землю обетованную", и в настоящее время бытует в среде библеистов.
  Попытаемся выяснить, что может лежать в основе этимологии выражения "Ур Халдейский". Из-вестно, что на тамили, одном из дравидийских языков, термин "йюр (ур)" означает (просто) "город"; а санскр. слово "уру" значит "лучший", и санскр. "пур" - "город, крепость" (термин "pura (пура)", под которым понимается "укреплённое (стенами) поселение", "городское поселение", неоднократно встречаќется в "Ригведе"). В тоже время слова "ур (ру), ар (ра), ер (ре)" и т.п. (корень [r]) у ряда народов нередко трактуются и как "свет, свечение, сияние" (так, акк.-ивр. "אור" (ур, ор) означает "свет, свечение, свеќтило", а ивр. "עור" - "ослепил"). Таким образом, вполне допустимо, что наименование "Ур" - название гоќрода владыки Сина, ночного светила (в народной этимологии "черноголовых" бог Луны - "светоч, светило") связано и с тем, что Син - "светило", и с тем, что это поселение должным образом укреплёно (обнесёно защитной стеной с башнями) ещё в древности.
  Эпитет же "Халдейский", прочно связываемый Танахом с наименованием места (города) рождения и многих лет жизни Авраама, несомненно, отражает конкретные исторические реалии.
  Как известно, южноарамейские кочевые племена (ивр. "hасдим (т.н. халдеи)") впервые упоминаются в 878 г. до н.э. в ассирийских анналах (23.). Шесть халдейских (hасдим) племён: Бит-Адини, Бит-Амуќкани, Бит-Дакуни, Бит-Шаали, Бит-Шилани и Бит-Яhин обосновались и жили в земле, расположенной в районе болот и озёр в нижнем течении рек Тигра и Евфрата, между побережьем Персидского залива и самыми южными городами Междуречья (13.). В 625 г. до н.э. вождь племенного объединения "hасдим" Набу(а)плууцур основал т.н. "Нововавилонскую" династию. Следует отметить, что первыми начали наќзывать всю Нижнюю Месопотамию "Халдеей" древние греки (так же, как и часть Ханаана - Палестиќной).
  В памяти библейских евреев "Халдея", халдеи ("hасдим"), навечно связаны (выжжены) с такими траќгическими событиями как разрушение Первого храма Навуходоносором II и "Вавилонский плен" (598-582 гг. до н.э.).
  Поскольку пророк Исайя (23.13) удостоверяет: "Вот земля Халдеев [Нововавилонское царство (625-539 гг. до н.э.)]. Этого народа прежде [там] не было; (общесемит. бог) Асир [не Ашшур] положил ему начало из обитателей пустынь". Следовательно, "образованным" жрецам-коhенам несомненно было из-вестно, что ранее (и в эпоху империи III династии Ура, и в Старовавилонский период) в Месопотамии халдеи не обитали.
  Библия повествует и о том, что после Потопа, когда воды спали, (Быт.8.4) "остановился ковчег на горах Арарат(ских)" (в Кумранской рукописи - на "Урарат" (И.Ш. Шифман "Ветхий Завет и его мир")). В Ветхом Завете упомянуты и "земля Араратская" (4Цар.19.37), и "царство Араратское" (Иер.51.27). Заметим, что ассирийские наименования "Урарту" и "Уруатри" (в текстах первой пол. XIII в. до н.э.) оз-начают "нагорье, возвышенность" (название использовалось ассирийцами и для обозначения одноимёнќного царства ).
  Обычно принято полагать, что библейский этноним ""כשדים (касдим)" адекватен таким вариациям этого терќмина, как "халдеи, халдийцы, халды". Однако, как известно (Е. Манин "Seagull", 1 (12). 2004), этноним ""халду" ("халдийцы") - самоназвание автохтонного хурритского населеќния государства Ура-рту (IX-VI вв. до н.э.), который (этноним) предположительно восходит к наименованию хур. бога неба "Халди" (означает "Бог богов"), вероятно, родоплеменного бога племени "халду" (а также главы курд-ского (Заќпадный Иран) пантеона богов). Примечательно (Т. Гудава), что слово "халду" (из лексикона "иберийско-кавказской" языковой группы) букќвально означает "разрыхлитель почвы; паќхарь" (т.е. бог Халди - постнеолитическое божество плодородия), что характеризует курдов и халдов-прахурритов (но не халдеев - арамеев Южной Месопотамии, в прошлом - номадов) как древнейших земледельцев (факт возникновения земледелия в Курдистане установлен). Это же подтверждается и Библией, где говорится о том, что праведник Ной, покинув ковчег и принеся жертву Всевышнему за спасение от Потопа, занялся земледелием (насадил виноградник) где-то не слишком далеко от ковчега, по всей вероятности, в одной из араратских долин.
  По-видимому, не случайность (см. выше) - факт обнаружения в Убейдском захоронении города Эри-ду (и иных местах Месопотамии) арменоидов/анатолийцев (как отмечалось. в Месопотамию постоянно мигрировали выходцы из Анатолии). Вполне закономерно и то, что вавилонский историк Бероэс, пере-числяя десять допотопных месопотамќских правителей, называет их "халдейскими" царями.
  Следовательно, библейское наименование "Ур Халдейќский ("Касдим")" суть - "Ур Халдийский" (и "допотопные" цари не "халдейские", но "халдийские"). Это же полагает, в частности, и Т. Гудава ("До и после Библии". 2011. Инет, "Сетевая Словесность"). И тогда становится понятным и рассказ И. Флавия о том, что "халдеи [шумеры как халды] и прочие жители Месопотамии [потомки убейдцев], восстали против Авќрама"; и утверждеќние (Иудифь. 5.1-9): "Этот народ [древние евреи] происходит от халдеев [халдийќцев, халду (прахатто-хурритов), веками ассимилировавшихся с "черноголовыми"]. Прежде [ранее] они [халды] поселились в Месопотамии". Так, в Библии наименование "касдим" ("כשדים") произќведено (Быт. 22.22) от эпонима халдеев "Кесед". И поскольку в ветхозаветной генеалогии Кесед - сын Нахора, брата Авраама, то тогда Авраам и его старшие родичи ("отцы Авраама") - уже отчасти халды-арменоиды (в русле этногенеза "черноголовых"). Интересно и то, что шум. "kaš/kas-di/du" означает "бежать; спешить" (M. Civil "Elementary Sumerian Glossary". 1967), т.е. термин "kas-di" вполне может характеризовать анатолийских мигрантов "халду" как о "бежавших, беглецов ("бежащие")", т.е. людей, вынужденных покинуть исходные места обитания, что вполне согласуется с пояснением из Книги Иуќдифь (5.8): "и выгнали их [халдийќцев]... и они бежали в Месопотамию" (заметим, что библейские ха-ибири сохранили в памяти шум. слово "касди" (как имя существ. во множ. числе - "hасдим"), но запамяќтовали его первоначальный смысл).
  Так каков же был город, в котором праотец Авраам появился на свет и провёл свою молодость?
  Впервые развалины Ура, погребённые под холмом Эль-Мукаяр, были обследованы Э. Тейлоќром в 1854 г. Знаменитый Леонард Вулли, раскапывавший Ур в период 1922-1934 гг, так написал в своём дневќнике: "Нам приходится коренным образом пересмотреть наше видение древнееврейского патриарха теќперь, когда мы узнали, что его юные годы прошли в столь изысканной обстановке. Он [Авраам] был гражданином величественного города и унаследовал традиции старой и прекрасно организованной цивиќлизации".
  В 40-х годах ХХ века, когда результаты раскопок сера Вулли, стали достоянием общественности, разгорелась дискуссия по поводу происхождения Авраама. Так, ассириолог и профессор истории религии Лейпцигского ун-та А. Йеремиас в своём труде "Ветхий Завет в свете Древнего Востока", изданном в 1930 г, писал, что "по своему интеллектуальному складу Авраам был шумером". Этот вывод учёный "разќвил" в работе "Вселенная шумеров", опубликованной в 1932 г, утверждая, что "Авраам был не вавилонянином семитского происхождения, а шумером". Однако, его оппонент Н. Шнайдер в статье "Был ли Авраам шумером", вышедшей в свет в Германии 1934 г, утверждал, что вследствие ассимиляции "со времён правления аккадского царя Саргона, в Уре, родном городе Авраама, не существовало ни чистой, несмешанной, шумерской расы, ни однородной шумерской культуры". Эта дискуссия продолжаќется и по сию пору. Так, в самом конце ХХ в. семитолог З. Ситчин (98.с294) вновь настаивал на том, что "Авраам стал "семитом" только на 99 году жизни", сделав обрезание (заметим, что в древности обрезаќние делали и хамиты-египтяне, и яфетиды-ханаанеи и островные ахейцы). Далее Захария Ситчин пишет, что после проведения обряда обрезания шумерское имя "Абрам" было изменено на семитское "Абраам" (об этом наименовании подробно говорилось выше). И лишь о том, что "земля рождения" Авраама - город Ур, как повествует об этом Танах, большинство учёных более не дискутирует.
  На протяжении всей истории земли Сеннаар город Ур был важнейшим культурным и религиозным центром страны (11.с114). С тех пор, "когда (бог) Энлиль... поднял голову Ура, как голову быка, до самого неба" (из надписи на вазе, найденной в Ниппуре); город, подобно самому могучему быку Суэну, "идёт вперёд, наполнен силой". Со времён III династии Ура, когда город являлся столицей империи, Ур славился храмами и дворцами.
  О том, каким был город Ур в эпоху благоденствия, повествует (взгляд от противного) поэма "Плач о разрушении Ура":
   В житницах Нанны не стало зерна.
  Не слышно веселья богов на шумных пирах;
  В трапезных залах иссякло вино и мед...
  
  В Храме Великом Нанны смолкли все звуки...
  Странно и страшно молчанье его...
  На кораблях не везут богатых даров...
  Людям Ниппура, града Энлиля-царя.
  Реки [каналы] опустели, по водам их ладья ни одна не пройдет...
  Жители Ура навсегда покинули свой город, по-видимому, только в IV в. до н.э., когда Евфрат так далеко на восток перенёс своё русло, что жизнь в городе без воды сделалась невыносимой (как и много ранее в Эреду).
  Общий план Ура времён Авраама (ХХ в. до н.э.) был составлен Л. Вулли (11.). Город (в плане) пред-ставлял собой возвышающийся над равниной неправильный овал, окружённый городской стеной и валом (из лёссового кирпича) шириной от 25 до 34 м (в нижней части); имел в поперечнике 1200 м, занимал площадь ок. 230 га. В горде находилось ок. 4250 домов, в которых проживало примерно 150 тыс. челоќвек. С северной и с западной сторон город огибало древнее русло Евфрата, функционировали две гавани. По суше к Уру можно было приблизиться только с юга. Равнина, окружавшая город. тоже была довольно плотно заселена. Было много садов, возделанных полей и прекрасных пастбищх (11.; 53.с50), - "Возле Ура, где коров и овец, где телят изобилие" (Рассказ "О цапле и черепахе").
  Представление, сложившееся у Л. Вулли о городе ХХ в. до н.э., археолог описывает так: Ур это "не-что, выросшее из условий примитивной деревни, бессистемной с точки зрения городского планирования. Немощёные улицы узки и извилисты, иногда это просто тупики, ведущие к домам, скрытым за нагромоќждением случайных построек; большие и малые дома наворочены в беспорядке, какая-то их часть - одноэтажные жилища с плоскими крышами; большинство же домов - двухэтажные, а кое-где попадаются и трёхэтажные. Переулки, перекрытые навесами, с рядом палаток - соответствуют базарам современных городов Среднего Востока". С. Крамер уточняет эту картину (9.с107): И "тем не менее, судя по отрывкам из "Плача о разрушении Ура", были здесь и свои привлекательные стороны: "высокие ворота" и аллеи для променада, а также бульвары, где устраивались пиршества. А из произведений "Писарь и его непутёќвый сын" и "Любовь дорогу найдёт" мы узнаём о существовании в городе публичной площади, не лиќшённой привлекательноќсти для молодёжи и любителей поразвлечься".
  Примечательно, что некоторые из найденных Л. Вулли домов, построенных ещё при III династии Ура, просуществовали до времени царя Хаммурапи. Значительная часть этих домов была отремонтиро-вана при Хаммурапи и просуществовала ещё одно поколение. И.М. Дьяконов отмечает традицию, быто-вавшую в Месопотамии с древнейших времён (говорящую о непреходящей высокой значимости Ура): "Каждый царь, владевший Уром, если только он претендовал на хоть какой-либо престиж и могущество, здесь (в Уре) приказывал что-нибудь строить, чинить или хотя бы белить" (53.).
  Постройки внутри городских пределов представляли собой, как отмечалось Л. Вулли, в основном, двухэтажные дома с плоскими крышами, без окон со стороны улиц, почти лишённые архитектурного убранства. Обычно дома стояли вплотную друг к другу, образуя глухими рыжими наружными стенами узкие извилистые улицы, расположенные всецело по прихоти домовладельцев, шириною в полтора-два, редко три метра. Более богатые дома были снаружи выстроены из обожженного кирпича до второго этажа. Вторые этажи и внутренние стены по большей части строились из кирпича-сырца серо-жёлтого цвета. Зелени, кроме как у речных затонов, в городе не было; не было и садов при домах (так полагает Л. Вулли, но не С. Крамер). На достаточно широких перекрёстках улиц стояли небольшие культовые святилища (как позднее в Иерусалиме). Сами жилища весьма походили на дома, встречавшиеся в любом маленьком городке Ирака в нач. ХIХ в. н.э.. Если это было жилище более или менее состоятельного человека, то дверца с улицы вела в сени, где стоял небольшой кувшин с водой для омовения ног. Отсюда, другая дверь, наискосок от уличной, вела на открытый центральный внутренний дворик площадью до 20 кв.м. Дворик, как и сени, был выложен обожжённым кирпичом. На косяке двери у выхода из сеней (53.с58) мог висеть оберег от злого духа (прототип мезузы). На уровне второго этажа проходила крытая деревянная галерея, опиравшаяся на столбы. Со двора мог быть вход в людскую - помещение для рабов, в кладовку и на кухню. В кухне мог быть врытый в землю очаг, хлебная печь или кирпичная "плита", в которой были устроены углубления, "корытца", для раскалённых угольев, на которых разогревались вода и пища. Кладовка и/или кухня встречаются в каждом доме. Однако в подавляющем большинстве домов не было специального помещения для рабов, а в некоторых не было и кухни (очаги для стряпни устраќивались во дворе). В любом доме, напротив выхода из сеней, обязательно была дверь в парадную, "гостевую", комнату, ширина которой (при различной длине) во всех домах была стандартной - два меќтра. Здесь, в "гостевой", после какой-либо обрядовой коллективной трапезы (семейной или родовой), госќтей оставляли ночевать, укладывая их на пол на циновки или паласы.
   Сквозь парадную комнату был проход во второй, меньший (частично крытый) дворик, обычно недо-ступный для посторонних. На этом дворике творилось священнодействие: осуществлялся древний ритуал отправления культа предков. Там стоял домашний алтарь, и находилось место для сожжения посќвяќщённых божеству (личному богу) частей жертвы. Тут же стоял жертвенный стол (часто кирпичный), на котором разделывалась и готовилась жертва. Рядом, в стенной нише, помещались терракотовые статуэтки (или горельеф на стене) личных богов. Л. Вулли называет такие дворики (домашними) "святилищами". Здесь покойные родичи получали от живых возлияния воды и жертвенную пищу. Пока родственники помнили умершего сородича, покойник как бы продолжал принимать участие в делах и трапезах семьи. Забытый, он мог превратиться в голодного, хищного и злого духа (одна из причин неистќребимости культа предков!).
  Каждый глава семьи (большесемейной общины) "черноголовых" был у себя дома жрецом и совершал сакральные действия (53.с17) в своём "святилище". То же встречается и у древних евреев (например, жертвоприношения Авраама и Иакова или ведение пасхального "седера"), а также в индуизме (например, домашнее поклонение огню).
  На втором этаже дома находились собственно жилые помещения. По-видимому, (ни один из раско-панных домов не сохранился до уровня второго этажа) надстройка, как правило, была меньше по площади, чем первый этаж. Для размещения взрослых и детей семье обычно хватало одной-двух комнат площадью до 18-30 кв. м. (спать можно было и во дворике, и на плоской крыше).
  Мебелью служили низкие столы, стулья с высокими спинками и кровати с деревянными рамами. Домашнюю посуду изготовляли из глины, камня, меди и бронзы; использовались также корзины и ко-роба, сделанные из тростника и древесины. Полы обычно были покрыты половиками из шкур и тростниковыми циновками, а стены - циновками и шерстяными настенными коврами (9.).
   Как правило, уже взрослые и создавшие собственные семьи братья, делили дом лишь номинально, но, фактически, не расселялись из него (подобно Аврааму, Нахору и Харрану (Быт.12.1), проживавшим в доме своего отца). Три-четыре поколения родичей по отцовской линии (как, к примеру, Террах и Лот) со своими жёнами, детьми и зависимыми людьми составляли тесно связанную группу хозяйств или единое хозяйство - большесемейную общину (53.). Горожане, обладавшие землёй, могли владеть ею только в рамках своей родовой общины (как позднее и у евреев Ханаана, см. выше). Сельское население, не принадлежавшее к числу царских или храмовых людей, также обычно держалось в течение трёх-четырёх поколений семейными территориальными общинами.
  Показательно, что при городских домах "черноголовых" обнаружены хлева для овец. Как свиде-тельствуют документы (53.с68), почти все горожане держали овец, которых вечером, перед закрытием городских ворот, загоняли с пастбищ в город. Так, в стаде богатого ремесленника и торговца Эанацира было 80 овец и коз (53.). Следовательно, предки древних евреев, племена Ебера-Абраама, никогда и нигде (даже будучи горожанами) не прекращали заниматься выпасом овец и коз, - весьма устойчивая, тысячелетняя традиция (первоначально как аккадцы-номады, и позднее - как пастухи в Месопотамии, Ханаане и Египте).
  Основные продукты питания поставляло "черноголовым" земледелие, - урожай ячменя и пшеницы. Поля, по выражению, употреблённому в одном из писем того времени, были "душой страны". Парал-лельно с хлебопашеством процветало огородничество и садоводство. Жизнь города, в основном, подчи-нялась ритму сельскохозяйственных работ. Скот же выращивали, в основном, для обильных ежедневных жертв богам и, отчасти, для кожевенного и сыроваренного производства (2.с81,82). Мясо "черноголоќвые" ели редко, лишь по праздникам, если те сопровождались ритуальными трапезами.
  Память об этом сохранилась у евреев в традиционном убеждении о том, что в глубокой древности, до Потопа, вообще не разрешалось есть мясо. Данный запрет был снят только по окончании Потопа, после заключения Всевышним завета с Ноем (Энлиля с Утнопишти в аккадской версии мифа).
  Отголосок этого воспоминания отразился и в обычае, запрещающем евреям самим убивать (закалать) животных в пищу. Для подобной цели с ветхозаветных времён выделяется специальный резник, "шоќхет", в бытность Храма - священнослужитель, жрец, который, убивая, зарезая животное в специально отведённом для этого месте, тем самым приносит каждое животное (его кровь) в жертву Господу Богу.
  Одной из отличительных черт, присущих урским домам, считаются находившиеся тут же могилы прежних домочадцев. Обычно под полами домов и двориков-"святилищ" хоронили патриархов-глав семьи и маленьких детей (53.с67)). Характерно, что погребения в доме были не только урской, но и древнейшей кишской (Г.Чайлд) традицией домашней общины. Известно (105.), что в Средней Месопотаќмии хоронили под полами домов уже в VI тыс. до н.э.. Так, в Телль ас-Саване, в ямах под полом строения "Љ 1", обнаружено (ок. 0,5 м ниже уровня пола) более ста вторичных (коллективных) захоронений (отметим, что под полами жилищ хоронили ещё натуфийцы, см. "Древний человек и божество").
  Если была такая возможность, то сооружали небольшую подземную семейную гробницу, куда и клаќли покойников. На дорогу в загробный мир бывшим гражданам давали немного вещей (нитка бус, один-два медных браслета, личная печать, нож) и провизию в глиняной посуде.
  Раскопки в Телль эль-Фара (библейская Тирца) в Самарии (Шемрон) и в Телль эль-Мирсиме в Иудее (70-1.с220) дают представление о том, каков был типичный город древних евреев в эпоху Судей и Царей в Ханаане. Выяснилось, что город обносился защитной стеной, дома же обычно строились в два этажа, с внутренним двором и каменной лестницей (снаружи). Нижняя часть стен дома, возводилась, как правило, из камня, который можно было добывать поблизости в изобилии, а верхняя - из кирпича-сырца (иногда из дерева). Стены, как правило, белили известью. Полы были земляные или каменные, а потолки - плоќские, выполненные из деревянных балок, промежутки между которыми заполнялись хворостом и просушенной землёй. В жаркий сезон на крышах спали. На них также складывали собранный урожай. Жильём обычно служил верхний этаж, а в нижних комнатах хранили имущество, были мастерские и, возќможно, кухня. Овец и коз держали во дворе или в доме. Дома стояли тесно, узкие улицы изредка покрыќвала мостовая.
  В Бейт-Шеане, Мегиддо и ряде др. мест обнаружены (70-3.с835), судя по датированию (ХIII-Х вв.до н.э.) и характеру, древнееврейские глиняные домашние святилища в виде небольшого храма, фигурки (личных) богов и богинь - терафим (месопотамская традиция), а также бронзовые курильницы с рельефными изображениями львов и змей.
  Показательно и то, что в Израильском Иерихоне (эпоха царя Ахава (871-852 гг. до н.э.)) найдены детские захоронения во дворах и под полами домов (73.). Выявленное подобие (в Уре, Кише и Иерихоне) в соблюдении столь древней и, практически, уже повсеместно (в т.ч. и в Ханаане) забытой к IХ в. до н.э. погребальной традиции, - веский довод в пользу шумеро-аккадского происхождения древнееврейских племён.
  Священный храмовый участок (теменос) Ура находился в северо-западной части города, занимал наиќболее древнюю (с нач. III тыс. до н.э.), самую высокую часть города, и представлял собой площадь (54 га) в виде четырёхугольника. Теменос окружала мощная стена с несколькими воротами (с башнями и помещениями при входе). Наиболее впечатляющим из зданий теменоса являлся огромный ступенчатый храм - зиккурат Сина (Суэна), хозяина и покровителя города: "(Бог) Ану Шумер пасти тебе доверил, царство дал... Город твой Ур, нутром твоим [теперь - сердцем, а в те времена - печенью] верно избранќный" (эпоха империи III династии Ура).
   Строительство зиккурата "Этеменнигуру" в Уре было начато при правлении Ур-Намму и завершено его сыном Шульги. Этот зиккурат, ориентированный углами, как и прочие храмы, по сторонам света, представлял собой ступенчатое трёхъярусное сооружение, построенное на террасе с основанием 61х45 м. Высота нижнего яруса, засаженного деревьями, составляла около 15 м, а его скошенные стены украшались выступами и углублениями. Вторая ступень (ярус) зиккурата, остатки которой сохранились и доныне, по площади была меньше первой. О том, как выглядели третья ступень и возведённое на ней святилище, существуют лишь догадки. Три лестницы (спереди и с боков по фасаду с восточной стороны зиккурата) вели на первый ярус сооруќжения. Далее, другие лестницы поднимались по сторонам второго яруса и вели на третью террасу (на небеса).
  Заметм, что пристройка к Иерусалимскому храму имела так же три яруса, на которые поднимались по лестницам (3Цар.6.6).
  Кирпичные стены ярусов зиккурата в Уре, наклонные подобно граням пирамиды, были, по-види-мому (13.;26.): верхний ярус (платформа) - белого цвета (небо); средний - чёрного (земля) и нижний ярус - красного (преисподќняя, недра земли). Заметим, что первый ярус Вавилонского зиккурата "Этеме-нанки", высотой 33 м, был черного цвета; второй, высотой 18 м, - красного; а последний, седьмой, высо-той 15 м (собственно святиќлище бога Мардука), был облицован бирюзовыми глазурованными плитками, украшенными золотыми рогами.
  Окраску урских ярусов можно также усмотреть и из сна Еноха (Книга Еноха 17.3,32), принимая во внимание то, что в эпоху постнеолитической культуры в Месопотамии "Син", преимущественно, - одно из проявлений Великого бога земли и её недр: "вот телец вышел из земли, и тот телец был белый... и вместе с ним вышли другие рогатые животные (тельцы): одно из них было черное, другое красное... И они начали рождать диких зверей и птиц, так что от всех их вместе произошло разнообразное множество видов (Веќликий бог-отец ответственен за животное плодородие)".
  По-видимому, в святилище зиккурата допускались лишь особо посвящённые жрецы, ибо сюда бог сам спускался с небес. Так (26. с113), какая-то часть обряда священного брака Сина и его супруги Нин-галь, вероятно, совершалась именно здесь.
  Примечательно, что в Ветхом Завете говорится о зиккуратах, а о пирамидах нет и упоминания (13. с262). Авраам и его богопослушные родственники постоянно участвовали в храмовых празднествах, и торжественные процессии жрецов в белых одеждах к святилищу (дому) бога Сина на вершине зикку-рата, особенно в дни "возвращения Луны", должны были глубоко запасть в память предков древних евреев. Возможно, отражением этих далёких воспоминаний и был сон Иакова о процессии ангелов, то подниќмающихся в небо, то спускающихся по лестнице (Быт.28.12), связующей небо и землю. В словах патриарха Иакова, сказанных им после пробуждения: "Как страшно сие место! Это не что иное, как дом божий [храм], это врата небесные", - просматривается явная ассоциация с зиккуратом. О том, что Иакову привиделся храм, может свидетельствовать и то, что наименование важнейшей части ниппурского храма Экура "Дуранки" (место, где хранились "таблички (книга) судеб") означает "связь Неба и Земли". Не исключено и то, что в фпрмировании видений сна Иакова (весьма встревоженного) свою роль сыграла и легенда об Эрешкигаль и Нергале, где по сюжету богиня приказывает своему посланцу-советнику Намќтару: "Взойди по длинной лестнице на небеса". В свою очередь и боги посылают к ней гонца, который "сошёл по длинной лестнице с небес, достигнув ворот Эрешкигаль (первых ворот Подземного мира)".
   "Зиккураты, - писал академик Б.А. Тураев (94.с140), - выражали религиозно-космическую идею, представление великой мифической горы богов ("Неба и Земли"), которую вавилоняне помещали на далёком севере поднимающейся из преисподней; она служила в своей верхней ("белой") части местопребыванием (царством) сидящего на небесном троне "отца богов", в средней ("чёрной") - местом культа (пребывания) живущих на земле людей, и в своей нижней ("красной"), доходящей до ада (пре-исподней) части, - местом упокоения покойников").
  Представление различных этносов о горе (прототипе зиккурата), как об обители богов, несомненно, имеет общий источник ("Древний человек и божество"). Так, в шумерском мифе творения говорится: "На горе небес и земли... (зародились первые боги)". Когда Гильгамеш и Энкиду пришли в кедровые ле-са Ливана и осмотрелись, то "видят гору... жилище богов, престол Ирнини", "Жилище аннунаков тайное (там, на горе) открыл он (Гильгамеш)". Царь богов шумеро-аккадского пантеона Энлиль - "он в горах восседает на троне" (миф "Энлиль! Повсюду..."). Главные ханаанейские боги Илу и Балу (Ваал-Цафон) также жили на вершинах гор: первый - у истоков океана на Севере, а второй - на горе Цафон (что в переводе и означает "Север") в Ливане (50.; 69.). Согласно Авесте, в "начале" мира на Севере возникла священная гора "Березайти" ("Высокая гора"), протянувшаяся "по всей земле с запада на восток", на вершине которой и жили великие боги. В Махабхарате тоже повествуется о том, что обитель Брахмы, Праджапати и иных богов находилась на "неизмеримо высокой горе Меру, протянувшейся по всей северќной окраине мира". Там же располагалась "сварга" - небо Индры, его великолепный дворец и дворцы многих богов. По убеждению индуистов, местопребывание дравидийского бога Шивы и его супруги Уммы - гора Кайласа. Жилище Всевышнего Ветхого Завета - тоже в горах (Ис.14.13,14): "поставлю престол Свой... и буду жить на горе сонма (собрания) богов, на краю Севера".
  Известно, что зиккурат Ура было окружёно двойными стенами с множеством помещений между ними. В юго-восточной части двора храма (располагавшегося выше уровня остальной застройки теме-носа) находились монументальные ворота, украшенные статуей Сина/Наннара. Здесь вершился суд, приќноќсились клятвы; и царь "перед лицом" бога Сина принимал на себя обязанности верховного судьи и "пастыря черноголовых".
  Заметим, что и у библейских евреев народное собрание "Эда" (мужчин-воинов) первоначально созы-валось у входа в Скинию завета (Чис.27.2), где все вопросы обсуждались "перед лицом Господа".
  Так, во двор урского зиккурата, для участия в праздничных торжествах, можно было попасть только через другой двор, пристроенный к первому с северо-восточной стороны и окружённый просторными служебными помещениями. Около зиккурата, согласно реконструкции Шарпена, располагалась священ-ная кухня на открытом воздухе - Гирмах (где жарились жертвенные ягнята), с колодцем и глиняным столом для разделки туш. С противоположной стороны была размещалась священная пекарня. А между ними помещался пиршественный (приёмный) зал бога Сина (Суэна), через который и был вход на срав-нительно небольшой двор зиккурата.
   Предполагается, что зиккурат использовался только по особым (праздничным) поводам, а обычные, будничные церемонии и моления совершались в главном, "нижнем", храме городской общины Экишну-галь. Тут же стояли статуи, символы и эмблемы не только Сина, но и других божеств и царей. Во дворе этого храма (ок. 4000 кв. м), примыкавшего к зиккурату, помещался алтарь (жертвенник) из нетесаных каменных блоков (14.с166), аналогичный алтарю Иерусалимского храма ("Если же будешь делать Мне жертвенник из камней, то не сооружай его из тесаных, ибо, как скоро наложишь на них тесло твое, то осквернишь их" (Исх. 20.25); т.е. жертвенник будет ритуально нечист).
  Во дворе храма располагались так же священный бассейн "Бездна" (шум. "Абзу, Апсу") и необходи-мые подсобные помещения (у египтян искусственные "священные" озёра находились за пределами храмов). Вход в храм Сина (планировка - (11.с164)) имел портал с башнями по бокам входного проёма и вестибюль. Антецеллы и внутреннее святилище располагались по одной линии (оси) на противополож-ной стороне центрального внутреннего двора здания храма. Здесь, в конце, стояла культовая статуя бога Сина (Суэна) высотой в несколько метров, на которой и фокусировалась ритуальная церемония. О богатстве и изобилии убранства храмов Месопотамии говорят сохранившиеся свидетельства о колоссальќном количестве храмовой утвари из драгоценных металлов, и о пышности ежегодных пожертвований "домам богов", приносимых царями и их приближёнными.
  Следует отметить, что в пределах теменоса находились так же храм бога Энки и храм богини Нин-галь, супруги Сина; дворец верховной жрицы ("энтум") храма Луны; дворец и мавзолей царей III дина-стии Ура; священные зернохранилища.
  Храм богини Нингаль размещался к юго-востоку от зиккурата и состоял из нескольких небольших святилищ, соединённых между собой. В хозяйстве богини Нингаль были своя кухня, очаг и стол для разделывания жертв, круглый колодец. В главном, внутреннем, дворе здания храма, в его северном углу, был небольшой бассейн (2 кв. м) для омовений (прототип "миквэ" евреев). Существовал (53.) в храме (при входе) и бассейн для омовения ног (по еврейской традиции омовение ног - также необходиќмое дей-ство для снятия скверны (70-6.)).
  В Месопотамии храмовые водоёмы, бассейны, повсеместно носили название "Абзу, Апсу" - "Водная бездна". Помимо бассейнов, в храмах "черноголовых" для ритуальных действий с водой (51.с471) также устанавливался большой бронзовый котёл с тем же названием. Подземный мировой океан Абзу ("Водная бездна") содержал животворящие пресные воды и являлся вотчиной бога-отца Эа (Энки), ("Э-А" - "дом - вода"). У евреев с понятием "апсу" ("אפס"- "конец; ничто") связано представление о чём-то очень удалённом: на иврите "Apsei-eretz" означает "конец (край) земли" (1Цар.2.10; Мих.5.4; Прит.30.4). Согќласно аккадским учебникам "апсу - это никбу"; последнее же эквивалентно слову на иврите "נקב" (нэкэб) - "дыра, отверстие" или "נקבה" (никба) - "туннель" (которое вполне может быть соотнесено с мифом о том, как Энки, проделав отверстие (туннель) в Земле, вывел сотворённых им людей из безды Абзу на земную поверхность). Существует мнение (99.с39), что древние евреи сохранили память о связи понятия "апсу" (в виде "Apsei-eretz") с пресной водой (т.е. с богом Эа). Так, в пророчестве Захарии (9.10) говоќрится: "и владычество Его будет от моря до моря и от реки до конца земли" (как места, где расположена "Бездна" пресных вод).
  В Шумере и Аккаде при каждом храме находился "водоём священный, пред тобой стоящий" (51. с239). Так, в святилище храма города Эреду был водоём для омовения: "Кто в водах священных Эре-ду(га) омывался" (Из поэмы "Владыке заката - горе!). "В чистом потоке, женщина, в чистом потоке омойся" (Из мифа о сватовстве Энлиля (62.с218)).
  Характерно, что вплоть до эпохи Первого храма евреи устраивали свои святилища у родников (57.). В "Бордосском (Иерусалимском) путнике", описывающем путешествие в Святую Землю в 333-334 гг. н.э., сообщается, что "в Иерусалиме возле [территории] храма имеются два большие водоема, сооружен-ные Соломоном, один с правой, а другой с левой стороны". Помимо этого в храме через двор проходил канал (коhены мыли водой из этого канала вымощенный мраморными плитами пол двора после жертво-приношений). Кроме того, царь Соломон установил во дворе Храма "Литое из меди море", - круглый бассейн, котёл; а в синагогах (в бейт-кнесет) и в настоящее время устраиваются для ритуальных омове-ний специальные водоёмы "миквэ" с проточной водой.
  Хотя и в иудаизме тщательно разработаны ритуал и обряд священных очистительных омовений тела, все же, их истоки, наверное, лежат в стране Сеннаар, в русле "веры отцов", ибо честь их введения и регламентация характера очистительных омовений у "черноголовых" принадлежат властителю Ура богу Сину (вероятно, после переселения в Ур жителей Эреду и бога вод Эа): "Суэн... владыка омовений святых пречистых, (он)... порядки в омовениях вывел" (51.с113); "Син установил очищающие обряды" (62.с250). "Я (царь Шульги) склонился, водою прозрачной омылся" (Гимн Шульги (51.с247).
  Такое понятие, как "святая вода" (Чис.5.17), "воды жизни", так же имеет шумерские корни (Поэма о нисхождении Инанны в преисподнюю). "Над его головою воду пролей, на него покропи ты заклятой во-дою (над которой произнесена особая молитва)... сей пусть будет чист" ("Из заклинаний" (8.с223)). То же и у библейских евреев: "И окроплю вас чистою водой, и вы очиститесь от всех скверн ваших" (Иез. 36. 25).
  В воде шумеры и аккадцы видели первозданную стихию, в которой, по их представлениям, пребы-вали истоки жизни. Так, в городе Ниппуре, во дворе храма бога Энлиля, "источники храма сильны в исцелении" (Энлиль! Повсюду...). В Индии (Ronnow "Trita Aptya", 36-37), потомки протоќдравидов "выбрасывают (стряхивают)" болезни в воду (особенно в Гангу).
  Веру во всеисцеляющую силу воды сохраняли и библейские евреи. Так (Иез. 47. 6-12), "У потока [реки] по берегам его... будут расти... дерева... листья их не будут увядать, и плоды на них не будут истощаться... потому что вода для них течет из [господнего] святилища... [и] будут употребляемы... листья на врачевание [параллель к шум. "травам жизни"]". Уточняет картину Апокалипсис (22, 1-2) "И показал мне [Господь] чистую реку воды жизни, светлую... исходящую от престола Бога и Агнца [сына Божия]... и... по другую сторону реки, древо жизни" (по-видимому, в "Откровении" показан Эдем (рай)).
  "Внутри Иерусалима имеются два смежных водоема с пятью крытыми ходами ("Бордосский пут-ник"), называемые Бессаида [Бейт Сайда]. Здесь излечивались многолетние больные" (Предполагается, что водоем Бейт Сайда - это водоем, упоминаемый в Книге Царств как "Верхний бассейн").
  Вблизи египетских храмов обычно устраивались специальные пруды (водоёмы), в которых жрецы "очищались" перед службой. Согласно Геродоту (II, 37), они погружались в воду четыре раза в сутки. Это сообщение Геродота подтверждается и сведениями из папируса Анастаси I, в котором говорится об обязательности для жрецов три раза в сутки "очищаться в реке", невзирая на погоду и время года.
  В Древнем Ханаане ("Сказание о Карату"), прежде, чем, к примеру, взять в руки жертвенного яг-нёнка для приношения, надлежало самому совершить обряд очищения (жертва богу-отцу Элу, древнесе-митскому владыке земли и преисподней):
   Он (Карату) умылся и выкрасился хной,
   Он умыл свою руку, свою ладонь,
   Свои пальцы, вплоть до плеча...
  Символично, что в храме Нингаль царь Бур-Син (династия III империи Ура) ещё при жизни сделал посвятительную заздравную надпись: "за жизнь (свою)"(4.с317), весьма сходную со знаменитой еврей-ской здравицей: "лехайим" - "к жизни". Отметим также и адекватность традиционного "амен" - "да будет так", завершающего молитвы евреев, со старой месопотамской формулой "хаем" - "пусть будет так": "И что сказал я, как сказал я, пусть и свершится" (8.с225), произносимой в конце каждой молитвы "черноќголовых".
  Примечательно и то, что жертвенный алтарь (70-2.с500), сооружённый царём Иохазом I (741-725 гг. до н.э.), и заменивший обветшавший алтарь времён царя Соломона, был сделан из необработанного камня; размерами превосходил предыдущий и по форме напоминал зиккурат, а его вершина называлась "Божья Гора" (Исх.43. 15-16); т.е. изображена великая мифическая "гора неба и земли" шумеров, подни-мающаяся из преисподней, на которой (горе) жили великие боги, и которую шумеры, как и евреи (Ис. 14.12-15; Иез.28.11-19) помещали на далёком севере.
  Характерно, что подобный жертвенник-алтарь нахоќдился и в главном храме Дамаска (4Цар.16.10-11), - у ассимилированных арамеями потомков Ебера. Любопытно, что (помимо храма Соломона) единственќным не ханаанейским храмом, принадлежащим к эпохе царей Израиля той поры, найденным в Сирии или в Палестине, является небольшой храм царей Хаттины (VIII век до н.э.), обнаруженный в Тель-Тайнате (Сирия). То обстоятельќство, что храм сирийских потомков племён Ебера имел планировку, весьма схоќжую с планировкой Храма Соломона (храмом ханаанейских потомков тех же племён), представляется весьма существенным.
  Как известно, внутреннее помещение здания храма Соломона разделялось на три части (трёхчаст-ность планировки). Очевидно, что такие их (помещений храма) наименоваќния, как "улам" - "зал" (передќняя) и его "средняя часть" - "hикаль" (היכל), явно восходят к шумерским терминам "Уламму" и "Э-галь" соответственно. По мнению Фридриха Делича ("Библия и Вавилон". 1907), названия "храма" (hèchal) на Сионе или "трона" (kissê) Давида, - тоже слова из шумерќского лексикона (в современном иврите "киссе" - "стул").
  В древнейшем городе шумеров Эреду(г), при раскопках территории, на которой находился храм бога Энки, владыки и покровителя этого города, вскрыто 18 культурных слоёв, древнейший из которых относится к началу V тыс. до н.э. (примитивная "часовенка", стоявшая на песчаной дюне). Установлено, что этот уникальный храм многократно перестраивался и расширялся (24.с807). Археолог Андре Парро, раскопавший его, писал: "Мы впервые встречаемся тут с тем, что можно назвать храмовой архитекту-рой". Большое удивление вызвал план храма из 16-го слоя (убейдского): он содержал только одну комнату (зал) с прямоугольным выступом, но разделённую на три части. В основу планировки этого храма положена та же концепция (трёхчастность), которая была использована много позже при строи-тельстве храма царя Соломона в Иерусалиме.
  Заметим, что храм Соломона также воздвигнут на платформе (высотой ок. 9 футов (Иез. 41.8)). Однако пол Храма был покрыт кипарисовыми досками, а стены обложены досками из кедра. Подобная практика была неизвестна жителям Месопотамии из-за отсутствия строительной древесины. "Храм, ко-торый построил царь Соломон Господу, длиною был в 60 локтей, шириною в 20 и вышиною в 30 локтей" (3Цар.6.2). В свете сакральной символики выбор габаритов Храма (тридцать (60 это 30 и 30) - число (ранг), обозначающее у шумеров бога Сина); а десять (20 это 10 и 10) - хтоническое число)), указывает на его древнюю связь с культом богом Луны.
  Уместно отметить, что в Иерусалиме, после землетрясений в 1927 и 1937 гг., Британским отделом древностей совместно с Исламским советом с 1938 по 1942 гг на Храмовой горе осуществлялись работы по ремонту и реставрации мечети Аль-Акса и, как следствие, были проведены кое-какие раскопки на Храмовой горе, т.е. реализована уникальная возможность полуќчения артефактов, проливающих свет на историю этого "священного" участка "Земли обетованной".
  Как известно, первая мусульманская мечеть была возведена в 622 г. н.э. на южной окраине Медины. Мечеть Аль-Акса сооружалась и реставрировалась халифами Умаром, Абд аль-Маликом, Али аз-Зихиром и др. (в 1035 г обрела современный вид). Первая же мечеть Аль-Акса, построенная в VII в. н.э. Умаром бен аль Хаттабом в юго-восточной части "священной" территории Храмовой горы, являла собой совершенно другое (и в ином месте), весьма простое, согласно свидетельствам, деревянное здание.
  Примечательно, что бытует суждение о том, что на том месте, где ныне стоит мечеть Аль-Акса, в V-VI вв. н.э. императором Юстинианом была построена в честь Девы Марии христианская церковь. Интересно, что глава британского отдела древностей лорд Гамильтон, в 1938-1942 гг. руководивший работами по воссозданию Аль-Акса, обнаружил под фундаментом мечети мозаичный пол V-VII в. н.э., выполненный в византийской манере (заметим, что крестоносцы, компетентно использовавшие здание этой мечети как церковь, захватили Иерусалим в 1099 г.), а ниже под ним (под полом) - ритуальный бассейн "микве" времен периода Второго Храма (сохранились снимки).
  Все эти материалы (отчёты) обнаружены израильским археологом Ц. Цвейгом в британских архивах подмандатной Палестины (сообщение сделано на археологической конференции ун-та Бар-Илан).
  Несомненно, что если бы представилась возможность вскрыть более глубокие культурные слои на Храмовой горе, то, в силу традиции народов Востока возводить храмы на местах прежних святилищ, под обнаруженной чередой храмов: мусульманским, византийским и еврейќским (послепленным), были бы найдены не только следы (остатки) храма Соломона, но и, в частности, предыдущего иевусейского храма ("Гиксосы и их потомки").
  
  
  10. Боги Шумера и Аккада.
  Как и в наши дни для верующего человека, в религиозной идеологии шумеро-аккадского общества не было ни малейших сомнений во взаимозависимости великого, значительного и судьбоносного, и лю-бой мелочи, где и самым малым, почти незаметным, управляет предопределяющая высшая сила.
  Отцы Авраама, люди земли Шумера и Аккада, обладали весьма внушительным пантеоном богов, из которых лишь "великие" пятьдесят "имели разум в совете", являлись членами Совета богов, узкий "ка-бинет" которого состоял из семи членов: Энлиля, Энки, Нинмах, Сина, Шамаша, Нергала и Нинурты. Однако, во главе мира стояла триада: Ан(у) - отец богов и глава "совета"; Энлиль (Эллиль, акк.) - царь богов, его сын; и владыка судеб богов и людей, бог мудрости Энки (Абба, Эа, Эйя), старший сводный брат Энлиля. Положение, статус, богов в их династической иерархии ясно прослеживается благодаря униќкальному шумерскому изобретению: присвоению цифрового ранга наиболее значимым божествам, входящим в круг (в совет) Великих богов Неба и Земли (значение ранга, вероятно, соответствовало количеству сакральных имён (синонимов), официально соотносимых с божеством, что вытекает из тре-боќвания Мардука при установлении его ранга): 60 - Ан; 55 - Анти (Нинмах), супруга Ану; 50 - Энлиль (по утверждению царя Лагаша Гудеа "небесное 7 равно 50"); 45 - Нинлиль, супруга Энлиля; 40 - Энки; 35 - Нинки (Дамкина), супруга Энки; 30 - Наннар (Син); 25 - Нингаль, супруга Сина; 20 - Уту (Шамаш); 15 - Инанна (Иштар); 10 - Ишкур (Аддад). Когда Мардук узурпировал трон Энлиля (и тот, и другой но-сили наименование "Бел"), он, как следует из текстов (перевод З. Ситчина), настаивал, чтобы боги удостоили его "пятьюдесятью именами", дабы подчеркнуть, что его статус равен статусу Энлиля, пос-кольку и ранг царя богов (50) перешел к нему (Имя "Мар-дук" в переводе З. Ситчина означает "Сын чистого холма"; в интерпретации П. Йенсена - "Сын священного места". Однако следует заметить, что "мар" на иврите (и аккадском) - "господин, властитель" (но не "сын"), и если именно город Вавилон ("Врата бога") - предполагаемое "священное место", то, несомненно, Мардук - его господин, а не сын (при условии, что под "священным местом" не понимается водная бездна Абзу (которая явно не "холм"), поскольку Мардук - сын Энки, владыки этой бездны).
  Как следствие ассимиляции шумеров и аккадцев, "в составе шумерского пантеона есть немало бо-жеств семитского происхождения", - замечает (9.с56) С. Крамер (к примеру, Нергал; Адду, вытеснивший Ишкура). Характерно, что ряд важнейших шумерских богов аккадцы переименовали (например, Эллиль, Шамаш, Син, Никкаль, Иштар). Бесчисленны были
  Следует отметить, что их число, - мелких добрых и злых божеств (демонов), связанных с зерном и скотом, с домашним очагом и хлебным амбаром, с болезнями и напастями, - "легион". Самые архаичные списки шумерских богов (Урук, Лагаш) относятся к ХХVI в. до н.э..
  Каждая община округа (нома) Ура, Урука, Ниппура, Киша, Лагаша, Уммы и др. городов, каждый "чифдом", имели свои религиозные мифы и культы, у каждого города или местности был свой небесный владыка и покровитель (так, у Лагаша - Нингирсу, у Сиппара - Уту (Шемеш), у Урука - Инанна), свой наќбор богов. Ни одна община "черноголовых" (род или племя) не отвергала и не отрицала культа соседей (как это и было принято в Древнем Мире), а, напротив, стремилась и у себя уделить место богам соседќних номов, дабы заручиться и их благосклонностью (4.с148). В независимых, часто воевавших между собой городах-государствах (крупный шумерский город-государство мог включать более десятка больќших и маленьких поселений), бытовали разные, нередко противоречащие друг другу, пантеоны и ритуалы, не было единообразия и в мифологии. И лишь при сильной, централизованной власти, на проќтяжении почти ста лет (до 2000 г. до н.э.), культы богов были упорядочены и сведены в единую, общую систему - "Ниппурский канон" (4.с119). При III династии Ура и I династии Иссина Ниппурский канон был обязателен для изучения во всех школах (эддуба) государства. В этом каноне первое место занимал Ниппурский бог Энлиль, вторым сделался Урский бог Наннар, ставший первородным сыном Энлиля (по другой, скорее всего Урукской, версии Син - сын Ана и брат Энлиля), а Уту (Шемеш) и Инанна (Иштар) сделались детьми Сина, т.е. богами менее значимыми для Ура (и империи), чем сам бог Луны, владыка столицы. В эти же годы было систематизировано и получило широкое распространение и учение о сотворении мира и человека (2.с83).
  В мифологии "черноголовых" каждый бог был наделён характером и качествами, отвечающими его функциональности. Так, глава Совета богов шум. Ан, (акк. "Ану" - вариант древнейшей формы "Анум") - всесилен и всемогущ, но далёк как Небо (шум. "Ан" - "небо"; "Ануша (анна)" на санскрите - "звезда") от мирских забот и, практически, индифферентен. Ан - сын божеств-первопредков Аншар ("Круг неба") и его супруги Кишар ("Круг земли"). Хотя и к Ану часто обращаются за советом и благословением (он - отец богов); однако, Ан нередко враждебен к людям (породил семёрку злых демонов). Обычно бог Ан(у) восседает на престоле во дворце на третьей, верхней, части горы небес (небосвода).
  Супруга Ана - богиня-прародительница Анти/Мами (Намму - "(Высокая) мать, давшая жизнь всем богам"). Великая богиня отождествлялась и с Нинхурсанг, постоянные эпитеты которой: "мать всех бо-гов", "мать всех людей"; и с Нинмах - "Величайшая госпожа".
  Энлиль (шум. "владыка/господин-ветер, дуновение") - бог воздуха и земли, верховќный владыка все-го того, что находится между небом и мировым океаном, на котором покоится земля. Если представить это имя в виде "Эн-(э)л-иль", то его можно и истолковать как "Бог - господин богов", что соответствует статусу этого величайшего бога древности. Согласно "Ниппурќскому канону" Энлиль - глава пантеона, царь богов. Без его воли ничто не происходит ни на земле, ни в растительном и животном мире, ни в социальной сфере. Энлиль - "владыка всех стран" Мира, "господин, чьи слова неизменны". По своему характеру царь Энлиль переменчив, гневлив ("кто смягчит твоё гневќное сердце?"), грозен и капризен; его желания и замыслы неисповедимы. Боги и люди его боятся: он - "бешеный вихрь устрашающей силы". Идея погубить человечество исходит от него неоднократно. Согќласно одному из мифов Энлиль, дабы отќделить Небо от Земли, в начале времён изобќрёл мотыгу (одна из древнейших мотыг (костяная мотыжка) найдена в натуфийских слоях пещеры Эль-Вад).
  Супруга Энлиля - "Нинлиль", наименование которой означает "Госпожа ветра, воздуха". Нинлиль - мать Наннара и трёх божеств подземного мира. Она же (как богиня плодородия) научила людей выращиќвать и собирать урожай. Характерно, что в эпифаниях Нинлиль проявляются основные "черты" раннеќземќлеќдельческой Великой богини.
  Энки/Эа (как шум. "Эн-ки" - "Господин, владыка, земли (Господин-земля)", а как "Э-а" - "(Его) дом - вода") - весьма архаичное и многогранное божество. Он - победитель первозданного хаоса, его функќциями являлись организация и поддержание миропорядка. Ещё в "доисторическую" эпоху Энки являлся важнейшим богом, его культ тесно связан с дошумерскими верованиями (Энки - Великий убейдский бог-отец, отождествлённый аккадцами со своим богом "Абба"). Бог Энки/Эа любил людей, его созданий, защищал и заботился о них. Именно он наполнил реки и моря рыбой, леса и долины дичью, взрастил злаки на равнинах. Бог Энки передал людям мотыгу, создал плуг, форму для кирпича, поручил каждую конкретную область хозяйства заботам определённого божества (ввёл специализацию). В различных текстах бог Энки, кроме того, объявляется и изобретателем садоводства и огородничества (в патриарќхальном постнеолите он - бог плодородия). Бог мудрости Энки не только обучил человечество всем ремёслам, но и даровал людям искусства и знания, и, в частности, письмо и счёт (Адам, подобно Адапе, был многому обучен "ангелом": как обходиться со скотом и когда пахать землю, кузнечному ремеслу (99.с113)). "Энки - самый умный из богов, единственный, кто может планировать, организовывать и наќходить выход там, где этого не может никто", - отмечает Т. Якобсен. Главный эпитет Энки "Нудиммуд" - "созидающий, рождающий". Бог Энки - "Оанес" ("мастер").
  Нередко владыка водной бездны "Абсу (Абзу)" изображался в виде рыбокозла: туловище рыбы, а голова и передние ноги - козла; либо человекорыбы: "Тело у него все было рыбье, а из-под головы, из-под рыбьей головы, росла другая голова и подобным же образом человеческие ноги росли рядом с рыбьим хвостом. Голос же у него был человеческий". Энки/Эа (Оаннес) в образе человекорыбы еже-дневно выходил из вод устья Евфрата к народу, в течение долгих часов, находился "среди людей, не принимая ни какой пищи" (просвещал их), но "с заходом солнца... Оанн(ес), нырял назад в море и ночи проводил в пучине" Абзу (появился же Энки в первый год после того, как "Царство было ниспослано с Небес" (т.е. до потопа)). Согласно магических текстов из Эриду, Энки постоянно сопровождали люди-рыбы (апкаллу).
  Историограф Бероес рассказывает, что человек-рыба, "научил людей (которые прежде "жили, как скот в поле, без закона и порядка") грамоте и математике, и владению искусствами разного рода, научил жить в городах, основывать и строить храмы, устанавливать законы... и показал, как собирать зерно и плоды, и вообще научил всему, что относится к культурной жизни... Оанн(ес) же написал рассказ о творении (мира) и о государственном устройстве и передал его людям". Именно Энки предупреждает Утнопишти, аккадского Ноя, о предстоящем Потопе.
  Параллели к изначально убейдскому образу хранителя миропорядка бога-отца Энки в облике чело-векорыбы выявляются и в дравидийском мифе "Шатапатха Брахмана", где праведника Ману предупрежќдает о предстоящем потопе хранитель мира бог Вишну, представший перед ним в облике рыбы, а также и в представлениях о ханаанском боге Дагоне и кельтском - Дагда.
  Примечательно и то, что жрецы племени догонов (Мали, Западная Африка), основываясь на их древ-ней сакральной астрономической традиции, говорят о своих культурных героях - пришельцах (явно, рептилоидах) как о "наставниках, учителях" и "повелителях воды" (Темпл. "Мистерия Сириуса". 1976), которые обладают, согласно представлениям догонов, поразительным сходством с "людьми-рыбами" Древней Месопотамии (особенно с описанием Оаннеса). Интересно, что место исхода этих пришельцев легенды догонов помещают в звездной системе Сириуса.
  Важно отметить, что обилие сюжетов, связанных с богом Энки (Абба), так или иначе отражённых в Танахе на архаической стадии доиудаистической мифологии, обусловлено тем, что бог Абба (а, значит, и отождествлённый с ним Энки) в представлении предков древних евреев, - отцов Авраама, "черноголо-вых", считался своим, родным богом, подобно урскому Сину (Суэну), но более близким и "человечным". Когда в Эреду(ге), древнейшем шумерском городе, центре культа Энки, не стало воды, его жители, постепенно покидая город, переселились за 20 км на восток, в город Ур. И тогда Энки сделался одним из главных богов Урского нома (4.с446). В мифе "Энки и мироздание" (6.с119) Энки, по прибытии в Ур, благословляет город: "В Ур он прибыл, бог вод, и возгласил: О город всем обильный, омываемый водами неиссякаемыми... помост изобилия страны! Да будут твои божественные, совершенные законы направ-лены на благо".
  Очевидно, что убейдский образ бога Энки, заимствованный протошумерами, в немалой степени адапќтирован в соответствии с их патриархальными воззрениями. Приведём (ещё одну) характеристику бога данную ему Т. Якобсеном ("Сокровища Тьмы: история месопотамской религии". 1995): "Следует отметить,- пишет маститый шумеролог, - что метафора правителя приложима к нему (к Энки) лишь в модифицированной форме. Суть этой метафоры - неограниченная власть, - не вполне соответствует его образу... (ибо) для достижения цели он (Энки) предпочитает окольные [дипломатические] способы - различные уловки, уговоры и т.п. Он - советник и опытный помощник, знаток и отвратитель бед, правая рука правителя, но только не сам правитель. Он устраивает и блюдет мировой порядок, однако (делает это) по велению Ана и Энлиля, а не для себя; он спасает людей и животных от потопа, но не оспаривает власти Энлиля. Его цель - действенный компромисс, избегающий крайностей. Обычно дружески распо-лоќженный к человеку, он не прибегает ради него к крайним мерам: когда Нинмах изготовляет уродцев, он смягчает зло, изыскивая способы поддерживать их существование, однако не пытается ее остано-вить... Сходным образом, спасая людей в сказаниях о потопе, он не пытается предотвратить (сам) потоп".
  Однако по характеру мудрый, всеведущий Энки (Абба), "господин истинных слов", уравновешен и миролюбив, доброжелателен, милостив и любознателен. Он любит жизнь во всех её проявлениях и все-гда сам не прочь поразвлечься (ему присущи человеческие слабости).
  Характерно, что Энки не пробуждал настороженности или страха в сердцах людей, поэтому и от-ношение к нему отличалось непременной симпатией. Большой знаток шумеро-аккадской литературы В.К. Афанасьева отмечает, что "Энки и Инанна - самые живые и самые очеловеченные персонажи шу-мерской мифологии".
  Богиня Инанна/Иштар - деятельна, весьма энергична и предприимчива, но по-женски капризна, любвеобильна и непостоянна. Она вечно находится в конфликте с существующим порядком вещей.
  Брат Иштар бог Солнца Шемеш (акк. "Шем-еш" - "Имя - огонь"; шум "Уту" - "Светлый, сияющий", а прототюрк. "ут" - "огонь") - одно из важнейших астральных божеств. Как божество всёвидящего света Шамаш являлся богом справедливости и правосудия, "судьёй богов и людей". Олицетворённое право и суд считались его дочерьми: праведность - "Китту", закон (правосудие) и справедливость - "Мишару". О Шемеш, "Твоя великая сеть (как оружие) простёрта против того, кто желает жены (ближнего) своего... Ты сокрушаешь рог того, кто замышляет злое; несправедливого судью ты заключаешь в темницу, ты казнишь того, кто берёт взятки; к тому (же), кто не берёт мзды и заботится об угнетённом, Шемеш милостив и дни его продлены. Судья, изрекающий справедливый приговор, построит себе дворец... Семя неправедных не будет сильным (они будут лишены потомства). Ты отвергаешь речения того, чьи уста полны лжи" (94.с146). Шемеш/Уту одновременно олицетворял и грозную, иссушающую силу солнечного зноя, и благостную животворящую силу солнечных лучей, "которые оживляют смертельно больного и освобождают связанного".
  Бог Солнца также разрушал чёрные козни колдунов, уничтожал дурные приметы и предзнаменова-ния, снимал гнетущие, тяжёлые сны. В Уре Шемеш вместе с Сином считались владыками предзнаме-нований и оракулов, предсказателями будущего.
  Однако в пантеоне шумерских богов Шемеш/Уту занимал второстепенное положение (исполнял волю бога Энки), его "ранг" - 15. Очевидно, что эта месопотамская субординация проявилась и в иврите, на котором слово "служитель, служка, слуга" - звучит как "шамаш" (и пишется как слово "солнце").
  Считается, что бог Шемеш ближе к людям, чем к сверхъестественным силам. Один из шумерских гимнов гласит: "О Уту, пастырь земли, отец черноголовых людей! (как личный бог). Когда ты ложишься, люди тоже ложатся... О герой Уту, когда ты поднимаешься, люди встают тоже" (68. с42). В другом гимне в честь Шемеша говорится (94.с146): "Несчастный громогласно взывает к тебе, слабый, притеснённый, нищий молятся тебе; удалённый от своего семейства и города... взывает к тебе... О Шемеш, тебе молится рыбак с сетью, охотник, мясник, погонщик скота". Шемеш/Уту заботился о бедных и обиженных; о тех, кто в дороге; наставлял и защищал человечество (13.с155).
  Основные центры поклонения Шемешу (Уту) находились в городах Сиппаре (где храм бога Солнца именовался "Белый дом") и Ларсе.
  Почитаем был и Ишкур/Адду, - в шумеро-аккадской мифологии бог грома, бури, вихря и дождя (громовик). Один из эпитетов акк. Адду (слившегося с шум.-убейд. Ишкуром) - "господин плотины небес (т.е. податель небесной воды)" (49-1.с39). С Ишкуром/Адду связывались и предсказания погоды: "если после того, как возгласил Адду (после грома), радуга покроется облаками с юга на север, в земле Аккада будут продолжительные дожди, а в земле Субарту (Верхняя Месопотамия) - холода" (94.с154). Ишкур/Адду - "дикий бык ярости". Молния, его "посланец", мчится впереди него, наводя страх и трепет. Возможно, именно поэтому Адду считался и богом сражения. Как Хаддад, сын Ану (в статусе "Хаддад", что означает "бог богов", он - громовержец), Адду становится весьма популярен, вероятно, с начала старовавилонского периода (с диаспоры "черноголовых, см. ниже"), когда он уже олицетворял не только плодоносящие силы природы, но и гибельные (и плодоносный, живительный дождь, и губящее поля наводнение; а если Хаддад забирал небесную воду, то начиналась засуха и голод). Эмблемой Хаддада обычно служил двузубец молнии бога бури.
  Древнеаккадский Нергал ("Н-ер-гал(ь)" - "Великий высокий свет", возможно, действующего вулкана) являлся богом подземного мира, "владыкой обширного жилища" (Кура), преисподней ("великой ловушки" - "Страны без возврата"), сыном Энки/Абба (синонимы: Гугалана ("Гу-галь-ан(а)", где шум. "гу" - "бык"); Эн-уру-галь (Владыка великого света).. У шумеров Нергал, как и бог чумы Эрра, - бог болезней и смерти. Представлялся Нергал в виде страшного животного, гриќфона: "Рог быка имеет он... крылья... лицо человека... тело льва, которое стоит на четырёх ногах" (63.с105). На одной из староваќвилонских печатей Нергал изображён с двумя львиными головами и с серповидным (ханаанским) мечём и дубинкой в руках. Он стоит на горе, наступив ногой на поверженќного врага. Свою главную супругу, богиню Эрешкигаль, Нергал подчинил себе силой. Одна из жён Нергала - Мамету ("клятва, обязательќство") - персонификация клятвы и олицетворение наказания клятвопреступников. Центром культа Нергала был город Кута (близ Киша). В некоторых "исторических хрониках", аккадских (Нарам-Син) и ассирийских (Салманасар III), Нергал представлен как божество войны, битвы, сокрушающее враждебќные страны благословлённым им (богом преисподней) и по этому смертоносным оружием. Описывая военные походы, Салманасар сообщает: "Я воевал... сильным ору-жием, дарованным мне Нергалом, что направляет меня" (98,с18). По всей вероятности, что Нергал - древнеаккадский бог войны, позднее отправленный шумерами в преисподнюю.
  О постоянном почитании бога Луны в Месопотамии говорит дошедшее до нас множество хвалебных гимнов в его честь, молитв и просьб, обращённых к нему. Сину/Наннару, "господину полного сияния", поклонялись все "черноголовые". Главный бог урца Авраама Син считался распорядителем самой больќшой ценности на знойном Востоке - речной воды: "Когда ты [Син] плывешь, как лодка, по водам... чистая река Евфрат наполняется водой до краев..." (Cuneiform Texts. 157; 16d.)
  
  
  11. Некоторые воззрения раннеземледельческой религии.
  Религиозные воззрения (и материальная культура) автохтонного раннеземледельческого общества, процветавшего в убейдской Месопотамии до прихода туда ("Древний человек и божество") племён древќних шумеров-номадов (аккадцы изначально - также номады), оказали значительное влияние на многие стороны формирования духовной культуры "черноголовых", которая в свою очередь проливает яркий свет не только на мифологию, но и на ряд культовых представлений и архаичные обычаи древних евреев (заметим, что отделение (идентификация) раннеземледельческих месопотамских обычаев от ханаанейќских обрядов той же культуры не всегда возможно).
  Как выяснилось, верования (духовная культура) времен неолита (VI-IV тыс. до н.э.) и даже мезолита (ранее VIII тыс. до н.э.) эпохи расцвета раннеземледельческой культуры в Ойкумене, были поразительно единообразны и устойчивы, что обнаруживается в памятниках древнего искусства, сказаниях и народных обычаях всего европейско-азиатского региона и в Египте (57.).
  В частности, племёна и народы этого периода, населявшие пространство от Западной Европы и Египта до Индии и Китая, воспринимали землю (вплоть до экспансии праариев) как мужское божество (бог-отец) - владыку животного плодородия, как мужское оплодотворяющее начало, олицетворением, эмбќлемой которого издревле (со времён палеолита) считался могучий и неукротимый бык (об этом, в частости, свидетельствуют рогатые итифаллические мужские статуэтки (57.с54) и наскальные (пещер-ные) рисунки).
  В Танахе сохранились рудименты представления о взаимосвязи рогов и быка с богом земли (на Ближнем Востоке принято соотносить полумесяц с рогом). Так, мифический единорог ("re"em") в нём назван "лютым зверем", а "лютый" (57. с57) - один из эпитетов бога земли и преисподней (самые ранние изображения единорога в виде однорогого буйвола неоднократно встречаются на печатях дравидийского населения Хараппы и Мохенджо-Даро, III тыс. до н.э. ("Древняя Индия: Страна чудес". М. 1997.; 49-1.)). Вавилонские "Ворота Иштар" украшены множеством изображений "re"em"; в Ханаане, во дворце из Мегиддо (1350-1156 гг. до н.э.), найдена пластина из слоновой кости, в нижней части которой вырезана композиция из четырёх буйволоподобных единорогов (107. Рис.11).
  В изобразительном искусстве Месопотамии характерный атрибут, подчёркивающий божественность того или иного персонажа, - рогатый головной убор (тиара). Истоки этого представления несомненно лежат в видении архаичного уже и для шумерского постнеолитического общества (производящее хозяйќство которого основывалось на земледелии и пастушеском скотоводстве) образа Великого бога земли и её недр в облике быка. Так, Мардук, глава старовавилонского пантеона богов, после победы над чудовиќщем Тиамат, упорядочивая мироздание, распорядился (текст написан по-аккадски): "Ты, Син... выступай в короне... рогами свети". Энлиль же, глава пантеона шумеро-аккадских богов, "вознёс над миром рога сиќянья". Царь Нарам-Син, потребовавший признать его богом, изображён на известной стеле рогатым.
  Обычно "черноголовыми" любое "божество... воспринималось как... явление (как нечто), наделённое неземным устрашающим сиянием, которое считалось божественным атрибутом" (А. Лео Оппенхейм (13.)). Так, верили, что божественный свет, в котором владыка жизни Энки изливал свой разум, - слепил глаза (нимб великого Энки - "десяти богов сиянье" (Поэма о сотворении мира)). Возможно, именно по этой причине первосвященник и входил в "святая святых" Храма спиной. Примечательно и то, что в одной молитве, евреи, обращаясь к Всевышнему, по традиции закрывают рукой глаза, быть может, страшась вспышки озарения, просветляющей разум. У аккадцев сверхъестественный ореол, сияние, котоќрым были наделены боги (и обожествлённые цаќри), обозначался (13.с163) словом "mellammu" (шум. "mul"). Отсюда, вероятно, и древнееврейское наиќменование учителя: "мелламед" - "несущий свет (сияќние) священного учения (Тора)", и арабское - "мулла".
  Поскольку в шумерском языке, как установлено, слово "si" многозначно ("разбросанная" полисе-мия) и означает не только "рожок (рог)", но и "луч (лучи); свет" (считается (31.), что в древности все значения таких многозначных терминов воспринимались как сакрально связанные (силой произнесён-ного слова)), то вполне объяснимо. что и в иврите понятия "рог" и "луч" (и однокоренное с ними "сиять, светиться") обозначены одним и тем же словом - "керен" (созвучно с "корона"). Именно это слово ("керен") использовано для описания того, каким божественным светом светилось лицо Моисея после встречи со Всевышќним на Синае (и этот свет - лишь отражение неимоверного сияния Господа (параллель к Энки)).
   На знаменитой скульптуре Микеланджело "Моисей" (1515-1516 гг.), пророк изображён рогатым, что, вообще говоря, может вызвать недоумение, поскольку Моисей не причислен к демонам ни в одной из религий. Однако, усматривая в рогах пророка архаичную символику - "рога сияния", ореол божес-твенности (непосредственную причастность к деяниям Господа), - изумляешься историческому чутью великого скульптора.
  В Иерусалимском храме рога также символизировали божественность жертвенников для воскурений и всесожжений (Исх.37.25; 58.12). Найдено несколько небольших, вытесанных из известняка, алтарей с "рогами" на углах (в частности, при раскопках Беер-Шевы), древнейший из которых обнаружен в Меќгиддо, в храме израильского периода эпохи правления Давида или несколько более поздней поры (нач. Х в. до н.э.). Подобный же (относящийся к более позднему времени) объект с надписью "hamman" (жертвенник для воскурений) был открыт на севере Сирии. Заметим, что слово "hammanim" встречается в Ветхом Завете не менее восьми раз (Лев.26. 30; 2 Пар. 14.5; 34.4-7; Ис. 17.8; 27.9; Иез. 6.4-6).
  Знаменитый новогодний ритуал "козёл отпущения", по-видимому, также возник на заре земледельчеќской эры. Когда прегрешения возлагали на голову козла, то тем самым "все беззакония сы-нов Израилевых и все преступления их и все грехи их" (Лев. 16.21,22) отправлялись в огонь преисподней. Древние евреи не возражали и против того, чтобы грехи утопить в воде: "Ты бросишь в пучины морские все их грехи; все грехи народа Твоего". В судьбоносных ситуациях использовались оба способа одновреќменно: "Грех же ваш, который вы сделали, - тельца я [Моисей] взял, сожег его в огне... истер до того, что он стал мелок, как прах, и я бросил прах сей в поток" (Втор.9.21). Таким образом, у древних евреев (до принятия ими мозаизма), как и у шумеров, существовало представление (присущее номадам) о едиќном божестве земли и воды (таким, как бог-отец Энки/Эа).
  Поскольку ритуал "козёл отпущения" практиковался у шумеров как часть новогоднего обряда "Акиту", то он (ритуал) вполне мог быть воспринят шумерами у убейдцев. Как известно, мотив "козла отпущения" прослеживается и в хеттских ритуалах из Киццуватны (H.M. Kummel "Ersatzrituale gur den hethitischen Konig". 1967), которые хетты, в свою очередь, вполне могли заимствовать (как и многое другое) у народа хатти (прахатто-хурритов Анатолии, а тогда этот ритуал мог быть известен и прото-ханааќнеям ("Земля Ханаанейская").
  Характерно, что у евреев было принято в жертву за грехи приносить исключительно козлов (козёл - эмблема бога-отца как владыки преисподней ("Древний человек и божество")). Однако у иных этносов нередко в роли всенародного "козла отпущения" выступало какое-нибудь иное животное того же культа. Так (Геродот 2.39), древние египтяне перекладывали свои грехи и возмездие за них на голову жертвенќного быка (бык - эмблема бога-отца как владыки земли). Отсечённую голову животного бросали в воды Нила (либо продавали эллинам). На юге Индии (в Мунзерабаде), когда распространяется эпидемия хоќлеры или оспы, местные жители ночью загоняют заклинаниями демона болезни в его деревянное изобќражение, которое в конечном итоге бросают в воду.
  Таким образом, очевидно, что прегрешения, практически, во всех случаях адресовывались (отправляќлись для ликвидации) богу вод, земли и её недр (либо его персонифицированным эпифаниям): "Господь омоет скверну и очистит... духом огня" (Ис.4.4).
  Характерно, что с архаичных времён лев, как и бык, символизировал бога-отца, владыку земли и преисподней. Найдено изображение человекольва (ориньякская культура; ок. 30 тыс. лет до н.э.) с ярко выраженными мужскими половыми органами (берег одного из притоков Дуная, пещера "Полые скалы" к югу от Штутгарта; журнал "Nature"). В месопотамском городе Кеше (воспетом в гимне под хтоническим номером пять (51.с245)), у ворот храма Энки, "лев на лапах лежал". У городских ворот Эреду, города бога Энки, также стояли на страже львы (51.с49). К эпохе III династии Ура относятся парные протомы львов из храма в Мари. Лев неоднократно встречается в текстах, отражающих хаттскую традицию. Изќвестно, что у хатти использовались ритуальные сосуды в форме льва (KUB X, 89). В одном хеттском ритуале упомянут львиный храм (В.Г. Ардзинба "Ритуалы и мифы древней Анатолии". 1985).
  Отголоски подобных представлений сохранились и у библейских евреев. Так (14.с290), в Иерихоне (после окончания I мировой войны) была раскопана древнейшая синагога (IV в. до н.э.), где по обе стороны от средних дверей, на мозаичном полу, изображены огромный лев и бык, обращённые головами ко входу (и встречающие богомольцев). Картину, сходную с этой, Л. Вулли обнаружил, раскапывая храм бога Сина (14.с164): у входа в храм (у лестницы) стояли изваяния двух львиных голов (эмблемы Сина (Луны) в полнолунье).
  На раннем этапе пребывания шумеров в Месопотамии убейдцы (праевфратцы), очевидно, почитали бога Энки как Великого бога-отца. Именно поэтому раннеземледельческий Энки (как бог-отец), а не бог Неба Ану или царь богов Энлиль, вступает в борьбу с праотцом Абзу - владыкой первозданного водного хаоса (и спасает от неминуемой гибели ещё юных богов), а также и с чудовищем Куром (богом-отцом предыдущего этноса), все эпифании которого, после его поражения, перешли к Энки (шумеры быстро адаптировали бога Энки, а аккадцы отождествили его с Абба). У шумеров божество под именем "Кур" обычно служило олицетворением преисподней - "Страны без возврата", обители умерших, - "Чужеземќной страны" (слово "Кур" означало и "гора", и "чужеземная страна", видимо, в смысле - "преисподняя"). Существует мнение, что бог Кур занесён в Месопотамию и Элам ещё до V тыс. до н.э. самаррцами-субареями (гипоќтезу о "банановых языках" И.М. Дьяконов и В.Г. Ардзинба соотносили с самаррской культурой). Однако, по-видимому, уже в убейдский период Кур был замещён (вытеснен) богом Энки (Кур отбивался от него огромными камнями). В свою очередь и "Энки/Эа" со временем "растерял" свои эпифании и трансформировался у "черноголовых" в бога Эа, - за ним было оставлено лишь владение водами. Так (некоторые черты "бога отцов" Энки перешли и к Господу Богу ("Исход евреев из Египта")), в Ветхом Завете неоднократно приводится суждение о том, что Господь Бог, если сочтёт необходимым, может превратить камень в воду (исторгнет из скалы воду). Вполне возможно, что подобное воззрение (пережиток) отражает времена, когда Энки/Эа был не только богом вод, но и богом (господином) земли и её недр.
  Считается, что др.-егип. змея, пронзающая крылатый солнечный диск, - олицетворяет "мудрость, проходящую сквозь свет жизни" (т.е. змея - символ мудрости). На иврите "змей" - "нахаш", корень [нхш] же этого термина образует слово, означающее "разгадывать, выяснять", а также и "тот, кто знает (разгадывает) тайны (секреты)" (98.с109). В шумерской мифологии этот (последний) эпитет прилагался к богу мудрости Энки (88.с261): он - "Buzur" - "Тот, кто разгадывает тайны" (т.е. "Buzur" - представлялся в облике змея).
  Так, на старовавилонской цилиндрической печати (З. Ситчин. Армагеддон откладывается. 2006), на которой изображен Энки, открывающий Атрахасису тайну Великого потопа, бог представлен в виде человекозмеи (верхняя часть тела (до пояса) - человек, остальное - змея). У змеи три полукольца; её вертикально расположенный хвост содержит семь "долей" (символическая связь змея с небом и землёй). Энки одет в полутогу; левое плечо обнажено и левой же рукой (изображена одна рука) бог подзывает "нечистого" человека (Атрахасис протягивает к богу правую, "чистую", руку). Верхняя часть одеяния бога содержит семь двойных вертикальных полос, а нижняя - пять (связь с землёй и хтоническим миром). На круглом головном уборе бога также изображено пять полос, а на его прямоугольной бороде - три (связь с небом). При этом сам Атрахасис (его тело) прячется за ширмой, а бог Энки общается с его душой-тенью, вышедшей к божеству по его зову (на печати изображено два человека: один скрыт за ширмой (по легенде), другой находится рядом с богом; оба одеты одинаково).
  На печати, найденной в городе Мари, показано (З. Ситчин "Двенадцатая планета") божество, сидящее на поднимающейся из волн горе. С обеих сторон его трона расположились змеи, из пасти которых вытекают потоки воды. Следовательно, этот бог, согласно сакральной символике, - бог вод Эа. Справа и слева от фигуры Энки изображены два древовидных бога. Ветви правого дерева-божества по форме напоминают фаллосы. В руках оно (это древовидное божество) держит сосуд (корзину) с дарами зачатия (видимо, с мужским семенем). Очевидно, что правое дерево должно олицетворять "Древо позна-ния" (в смысле "познания" мужчиной женщины). Левое же дерево тогда (обычно у шумеров слева находится всё то, что касается женщины) олицетворяет "Древо жизни" (ибо жизнь даётся женщиной): его ветви оканчиваются, как представляется, плодами, оплодотворённого лона, - "плодами Жизни", воз-можно, плодами граната, - архаичной эмблемы плодовитости. Заметим, что несколько в стороне изобра-жён (на печати из Мари) еще один великий бог (явно из триады), за что-то гневающийся на Энки (видимо, Ану, глава Совета богов и их отец; см. ниже).
  Характерно, что в библейской истории "грехопадения" отчётливо просматривается шумерское предќставление (к примеру, рассказ о судьбе Энкиду в эпосе о Гильгамеше) о том, что осознание себя, а затем и познание окружающего мира, приходит через связь с женщиной (вероятно, как элемент инициаќции). В тоже время в Ветхом Завете несколько иное: вкусив запретный плод, Адам и Ева, лишь осознали, зачем нужны половые органы (о познании чего-либо иного не рассказано) и начали прикрывать их листьями из чувства стыда. Первые библейские мужчина и женщина, вкусив от запретного плода, внезапно ощутили сильное взаимное половое влечение, которое тут же и реализовали, - Адам "познал" жену (характер наказания Евы за "грехопадение" указывает на это).
  По-видимому, бог мудрости, "лукавый" Энки и был тем "хитрым" змеем, который в библейском Едеќме попытался образумить (поучить) первых людей (как обучал и Адапу). На найденных шумерских печатях и рисунках не редко изображены детали (и сцены), напоминающие эпизоды содержания библейќского сюжета о "грехопадении (видимо, популярного у "черноголовых" мифа). И эти "картинки" могут не только послужить иллюстрацией к этой фабуле ("рассказом в картинках"), но и позволяют составить представление о содержании недошедшей до нас шумерской версии этой легенды. Так (С. Лэнгдон. "Semitic Mythology"), обнаружен рисунок: обвившая дерево змея указывает (кому-то) на плоды, висящие на ветвях. Божественные персонажи, задействованные в сюжете этого мифа, идентифицированы: высоко в небе изображен знак планеты Нибиру, служивший эмблемой бога неба Ану; а рядом со змеей показан полумесяц, считавшийся в определённый период также и символом Энки (Луна-Син - одно из проявлеќний бога-отца ("Древний человек и божество")). Представляется, что на данном рисунке Энки расспраќшивает бога Ану о назначении этих плодов.
  На другом месопотамском рисунке (I тыс. до н.э. (57.Рис.357-6)) изображено (предположительно) "Древо познания". Показано, что его крона состоит из семи длинных, продольных, стилизованных вет-вей, а корни - из трёх "отростков" ("средним, стволообразным "отростком" "Древо" установлено на небольшой, прямоугольный постамент). Справа от дерева сидит бог (в рогатом головном уборе), а слева - женщина с непокрытой головой и в "женском" одеянии (символика - 4 линии на юбке); оба сидят на квадратных (один квадрат вписан в другой) сидениях (т.е. и дерево, и они - на земле). Непосредственно за спиной у женщины изображён большой змей (как бы нависает над нею). Бог и женщина ведут беседу (вероятно, бог уговаривает её отведать плодов). Так, в Ветхом Завете повествуется о том, что Змей поведал Еве, будто бы Бог обманул её по поводу свойств запретного плода Древа Познания (когда Ева сказала, что Бог "под страхом смерти предостерёг нас, чтобы мы держались подальше от дерева", Змей воскликнул: "Бог обманул вас! Вы не умрёте"). В библиотеке Ашурбанипала в Ниневии найдена печать с таким изображением (начало "грехопадения"): в центре картины - дерево, по одну его сторону - мужская фигура, по другую - женская; позади женщины извивается подымающаяся вверх змея; мужчина и женщина протягивают руки к висящим на дереве плодам (И.А. Крывелёв. "Книга о Библии". М.1958). На другой печати (ок. II тыс. лет до н.э.), названной "печать искушения" (А.А.Опарин "Древние города и Библейская археология"), показаны мужчина и женщина, уже срывающая плод с дерева. Рядом с женщиной "стоит" змей, как бы "что-то нашёптывающий ей на ухо". На печати, найденной 1932 г. Е. Спейсером и известной как "печать Адама и Евы", изображены уличённые Аном в содеянном, обнажёнќные мужчина и женщина, стоящие в согбенных, приниженных (виноватых) позах ("грехопадение" сверќшилось). Змей как бы пытается спрятаться за ними (показан на втором плане). Дальнейшее развитие сюжета (расплата за непослушание) также изображено на шумерском рисунке (98.с108): здесь по сторонам дерева стоят ещё нагой мужчина (Господь изготовил Адаму кожанную одежду) и женщина уже в набедренной повязке, и смотрят на наказанного (Аном), связанного по рукам и ногам, бога, который помещён на рисунке между двумя вертикально расположенными змеями. У головы божества начертана древнешумерская пиктограмма, обозначающая имя этого бога: "Бузур ("Buzur")" (т.е. бог-искуситель это - действительно змей Энки (88.с261)). Существует древнееврейская легенда (57.с43), в которой повествуќется о том, что падший ангел Азазель (бог Энки - см. ниже) был закован в цепи за бунт против Господа Бога. Показательно и то, что на арабском языке для обозначения понятия "змей" использовано слово "Хайа", - один из аккадских синонимов бога Эа (Эйя).
  Шумерское мифопоэтическое отцовство: первочеловек Адапа - сын Энки, нашло отражение и в древќнееврейской мифологии (99.с123): Каин, первородный сын Евы, был зачат Змеем в Эдеме ("Лицо Каина ангельски светилось, и Ева поняла, что не Адам его отец"). Оправдываясь перед Господом Богом, Ева говорит: "змей обольстил меня, и я ела" (Быт.3.13). В словах женщины сквозит двусмысленность: если в слове "обольстил" прочитать ивритскую букву "син" как "шин", то это слово обретёт значение "брать в жены" или "делать женой".
  Очевидно, что в легенде об Адаме и Еве нашла отражение тенденция шумерских антропогонических мифов - категорическое нежелание богами того, чтобы люди приобретали какие-либо познания, помимо необходимых для их обслуживания и, тем более, обрели бессмертие. Так, Адам не должен был стать "как один из нас". Когда Адапа за увечья, нанесённые богу (Южному Ветру), был вызван на Небо на суд Всеќвышнего (здесь Ана), "лукавый" змей" Энки, знающий будущее, предупредил Адапу, что на Небе его угоќстят едой и питьём смерти, от которых он должен отказаться. Однако Адапе, понравившемуся Ану своим разумением, были предложены Отцом богов вода жизни и хлеб жизни, дающие вечную жизнь. Не ведая об этом, он, памятуя совет своего отца, отказывается (даже Энки не желал, чтобы человек, его творение, жил вечно, уподобясь богам). Покидая Небо, Адапа, подобно Адаму, изгоняемому из Эдема, получает в подарок от Всевышнего новые одежды. Бытует мнение (99.с115), что миф об Адапе "подќдерживает" (ряд параллелей) тему о "лукавстве" Енки (Змея),
  Как известно (П.П. Ефименко "Первобытное общество". 1953), Великий бог-отец считался покрови-телем жилища ещё в палеолите. Заметим, что выше упоминался оберег (знак защиты богом-отцом), прикрепляемый к косяку двери дома. У евреев, потомков "черноголовых", оберег-"мезуза" соќдержит текст на кусочке пергамента, взывающий о покровительстве к Всевышнему Авраама, - к акк. Эль Шадду (шум. Энлиль, который в шум.-акк. текстах также нередко именуется "Отец", но владыка людей и богов Энлиль не являлся "богом-отцом" в полном значении этого термина). На воротах же древних городов дравидийской Индии, Передней Азии или Рима подобный оберег изображался в виде змеи (57.). И поскольку всеобъемлющее божество Господь Бог - издревле патриархальный бог-отец "веры отцов" Абба/Енки (бог Луны Син (Цаваот) - его атавистическое проявление), то выше означенное воззрение проявилось у ха-ибири и во время их преќбывания в Египте. Так, в Книге Исхода (12.7,13) приведён такой архаичный обычай: "И пусть возьмут от крови [агнца] и помажут на обоих косяках и на перекладине дверей в домах... И будет у вас кровь знамением на домах, где вы находитесь [т.е. оберегом], и увижу кровь и пройду мимо вас [творя десятую казнь египетскую], и не... буду поражать..." (жильцов такого дома, - обойду, "проскочу, перепрыгну" ("песах")).
  Почему же евреи опасались, что Бог, выбравший их в качестве "своего" народа, карая египтян, может ненароком забрать ("погубить") и их первенцев?
  В эпоху неолита все первенцы-мальчики (как и "первинки-самцы" скота") принадлежали (должны были быть принесены в дар) Великому богу-отцу (в Танахе - Господу Богу): "Первенца из сынов своих отдай Мне... Семь дней пусть будет он при матери своей, а в восьмой день [после обряда "обрезание"] отдавай его Мне" (Исх. 2.28-30). Вероятно, в процессе подготовки к Исходу, многие из евреев запамято-вали об этом долге.
  Существовало и т.н. "заместительное жертвоприноќшеќне" (животное за реќбёнка). В Ветхом Завете содержится достаточно указаний на возможность выкупа жизней первенцев (за счёт жизней агнцев (козќлят и ягнят)). Ещё в шумерском тексте в уста (предположительно) бога Энки вкладываются такие слова (94.): "Агнец - замена человека. Агнца даёт он за свою жизнь". Финикийский бог Мелькарт принял теќльца в обмен на жизнь младенца (35.). Заместительные жертвоприноќшеќния практиковались и в Пуничеќском мире (Э. Дриди). У Диониса была выкуплена жизнь мальчика за жизнь козла.
  Соотносимое с культом бога-отца купание в воде, омовение ("в день первый, седьмой и пятнадцатый совершил омовение Энки" ("Миф об Атрахасисе")), связываемое преимущественно с очищением от скверны (учреждённое Сином), для женщин являлось и частью ритуала моления о зачатии (ибо бог-отец - владыка животного плодородия и податель зачатия). В древности бесплодные женщины много времени проводили в воде, надеясь забеременеть (бог-отец - бог вод). Характерно, что везде в Ойкумене бог-отец считался "мужем всех женщин", и девственность приносилась ему жертву. Люди верили, что первый сексуальный контакт женщины, при достижении ею половой зрелости или во время менструации, соверќшается со змеёй (змея - проявление бога-отца). Так, в древнеиндийских легендах говорится о том, что змеи влюбляются в девушек и вступают с ними в брак (змеи - ревнивые мужья). Троянские невесты, купаясь в реке Скамандре, призывали: "Скамандр (змей, речной бог), возьми мою девственность". Римќляне Гай Светоний и Дион Кассий рассказывают, что мать императора Августа зачала его от объятия змея в храме Аполлона. Клавдий Элиан (Aristoíel. Hist Animal. VI. 17.) сообщает, что и по представлеќниям древних евреев змеи спаривались с незамужними девушками. В четвёртой Книге Маккавеев мать семи сыновей, еврейка, повествует им о том, что Змей не смог взять её девственность. Корни этого представления настолько живучи (но в монотеизме речь идёт о противостоянии козням Сатаны), что был выработан рецепт уклонения женщины от "зла" соития со Змеем и записан в Талмуде. "Если, увидев Змея, она не знает, желает он покуситься на неё или нет, ей надо снять одежду и бросить её перед Змеем. Если он зароется в одежду, тогда он желает женщину; в другом случае - нет. Но если он желает её, ей следует соединиться со своим мужем в его присутствии. Однако... (если) это зрелище лишь усилит поќхоть Змея, то ей, наверное, следует обрезки ногтей и волос бросить перед ним со словами: "Я нечистая!". Если же Змей уже вошёл в женщину, ей надо сесть на две бочки и раздвинуть ноги. Когда Змей... оставит женщину... его надо схватить и сжечь в огне, чтобы он не вернулся" (99.с127). Даже и в настоящее время, в индийской провинции Майеф, каменные изваяния змей используются для достижения плодородия женщин.
  Характерно, что на изображениях Змей нередко сопровождает почти все женские божества: Змей либо в руках богини, либо обвивается вокруг её тела (бог-отец - супруг Великой матери). Присутствие змеи почти всегда связывалось с зачатием (вариации обряда священного брака).
  За особо тяжкие духовные прегрешения у евреев традиционно было принято предавать человека (к примеру, Баруха Спинозу) анафеме. Проклятый (тем самым осквернённый) человек, лишаясь божественќного света, отлучался от Торы и общины (налагался т.н. "херем") и приговаривался достойным смерти ("шамматта"), т.е. быть преданным земле, но не в Израиле. При этом, во время произнесения проклятия (впервые наказание в виде "проклятия" вводится во Второзаконии (Гл. 20 и 27)), стены в синагоге завеќшивались чёрной материей, зажигались чёрные свечи, которые затем гасились (И.Г. Троицќкий. 1913). Имитировалась атмосфера Шеола (для грешника) - огонь в глубинах земли (черный цвет ассоциировался с богом земли и преисподней). Красный цвет (цвет огня и крови) у древних евреев (как и у многих иных этносов) также связывался с землёй и её недрами (и их владыкой - богом-отцом): ивр. "адама" - "земля" ("адом" - "красный", первоначально - "красная, вспаханная земля", впоследствии всяќкая "возделанная земќля с растительностью" (Ф. Ринекер, Г. Майер "Библей-ская энциклопедия Брокгауза"). Евреи (как и другие народы), верили в чудодейственную (очищающую и охраняющую от порчи и болезней) силу краќсной, червленой, нити (т.е. в покровительство Всевышнего, - единого бога-отца). Так, по свидетельству Диодора, египетские жрецы носили на голове пурпуровую нить и перо коршуна. Известно, что у римлян жена жреца бога Юпитера, являвшаяся жрицей Юноны, обязательно украшала свою голову особой пирамидальной прической, через которую пропускалась шерстяная лента пурпурного цвета (заметим, что здесь и египтяне, и римляне (одновременно) заручались покровительством и защитой, не только бога-отца, но и Великой богини (её символика: пирамида, перо птицы, лента)).
  Многие представления "черноголовых" и их потомков связаны также и с культом Великой богини (всеобщей матери, богини Неба). Так, супруга бога-отца Шивы прадравидийская Великая богиня-мать Кали (как дравидийка, она - "чёрная") являлась покровительницей брака, и, видимо, отсюда в иврите слоќво "невеста" - "калла". На античных изображениях Великой богини её лицо часто бывает закрыто вуаќлью, сеткой (вуаль по-гречески - "kaliptra"). У шумерской Инанны нередко "прикрыты груди сеткой "ко мне, мужчина, ко мне" (миф "С великих небес"). Потребность в покровительстве богини Иштар/Инанны в качестве "владычицы жён", всё ещё высвечивается в некоторых элементах древнеев-рейского обряда бракосочетания. Тот факт, что брачная церемония обычно начиналась вечером, при закате Солнца, а свадебное шествие совершалось в сумерки или даже ночью, по-видимому, в глубокой древности было связано с ожиданием появления на небе планеты Венера (богини Инанны). Жених и невеста возлагали на головы венки (Песн. Песн.3.11; Ис.59.10). Друзья невесты, во время шествия, держали над её головой миртовые ветви (символика Великой богини). Невеста шла с закрытым вуалью лицом. С Кали, как с ранќнеземледельческой владычицей Неба, соотносится и слово корона (свадебный венец) - "к(е)лиль" (на иврите "כליל").
  Великая богиня Неба эпохи расцвета земледельческой культуры, представляясь не только источником, но и вместилищем небесной влаги (дождь, роса), ассоциировалась (её чрево) с сосудами для воды (и зерна), которые (57.с13) в эпоху неолита и бронзы даже изготовлялись в виде женской фигуры (талия и бёдра). Так, имя "Кали, Каль", фонетически родственно ностратическому "Kala" - "сосуд, горшок" (ивр. "горшок" - "калахат", слово женского рода). Слово "сосуд, кувшин" иногда служил также и синонимом к понятию "женщина". Так, в Ветхом Завет по отношению к женщине употреблено выражение - "немощќный сосуд" (на иврите "כלי" (к"ли) - "сосуд; орган"). Грузинское же "qal (кал(ь))" означает "женщина".
  Отметим также и то, что колесо (отверстие, круг, колесо (венок) и кольцо - эмблемы Великой богини) на иврите - "гальгаль (galgal)", а на шумерском - "gig(g)ir". На Голанских Высотах (Ханаан) открыто святилище (ок. 3000 лет до н.э.), называемое "Гальгаль рефаим", которое состояло из трех концентричеќских каменных кругов и большого "кургана" в центре (эмблема порождающего лона Великой матери). Характерно, что в этом святилище поклонялись Великой богине (Анат/Астарте) не только ханаанеи, но и древние евреи (Ос.4.15): "Ты, Израиль, блудодействуешь... не грешил бы Иуда...не ходите в Гальгаль" (не исключено, что здесь речь идёт о древнем священном городе Гальгаль, в котором евреи, войдя в Ханаан под предводительством Йаhушуа бин Нуна (И. Навина), праздновали Песах (Ибн. 5.9-10)).
  С богиней Неба ассоциировался не только "белый" свет, испускаемый Небом, но и белая (некраше-ная) льняная ткань, кусочки которой посвящались (как приношение) богине. По раннеземледельческой традиции белые одежды носили как египетские, так и древнееврейские священнослужители (у евреев - с лазоревыми (цвета облаков на закате) шнурами (57.с257)). Невесты и теперь, надевая белое платье и белую фату, тем самым взывают к светлому образу Великой матери с мольбой о её покровительстве и защите в браке и при деторождении.
  Поскольку люди жили и умирали по воле Великой богини, владычицы жизни и смерти, то белый цвет ассоциировался и со смертью: цвет траура - белый саван. Так, китайцы полагали, что белый человек "пахнет" трупом. У евреев белым цветом обозначали места погребения, - белили особые памятники и гробницы ("Подобно тому, как прокаженный кричит: "нечист, нечист", - так этим белым цветом и тебе говорят: "не приближайся!" (ибо осквернено)" (Иерус. Маасар Шени, f.55.b)).
  Архаичное представление о греховности смешивания даров богу-отцу и богине-матери при приношеќнии, а также просьб (даже косвенных) об их покровительстве и защите (молитв), сохранилось и нашло отражение в Книге Левит (19.19): "в одежду из разнородных нитей, из шерсти (продукт животноводства - бог-отец) и льна (богиня-мать), не одевайся".
  Как выяснилось, Всевышний этноса патриархальной культуры более не приемлет даров (жертвопри-ношений) в виде плодов земледелия (флоры). Так, знаменитый библейский инцидент, возникший между Каином и Авелем в результате того, что Бог (Всевышний Авраама - Эль Шаддай, т.е. Энлиль; см. ниже) отверг приношение Каина (продукты растительного мира), но охотно принял дар Авеля (жертвенное жиќвотное, видимо, агнца), может быть понят в свете намерения братьев совершить жертвоприношение Всевышнему в некий переходный для шумеров период (когда в качестве Всевышнего в Нижней Месо-потамии почитался ещё бог Энки,_- ранее убейдское Двуединое божество, мать-отец (см. "Древний челоќвек и божество"), которого (Энки) патриархальные протошумеры не слишком давно адаптировали в бога-отца (сохранили только одну - мужскую ипостась Единого бога). Дар Каина - плод растительного плодородия, - (по принадлежности) приношение Великой богине-матери, и патриархальный бог-отец его, естественно, не приемлет (а убейдский Энки принял бы). И тогда непомерно перепуганный Каин ("и поникло лицо его"), совершивший столь пагубную оплошность, дабы задобрить Всевышнего шумеров и вымолить у того прощение, приносит ему в жертву великий универсальный дар, - самое дорогое из того, что есть у него, - убивает своего брата и проливает его кровь (душу) на землю - на алтарь бога-отца.
  О "Каиновой печати" в Библии говорится: "И сказал ему (Каину) Господь: за то всякому, кто убьет Каина, отмстится всемеро. И сделал Господь (искренне раскаявшемуся) Каину знамение, чтобы никто, встретившись с ним, не убил его" (Быт.4.15). Согласно общепринятым в ту эпоху религиозно-мифоло-гическим представлениям, "Каинова печать", помимо прочего, должна была представлять собой некое культовое символическое изображение (знак, эмблему), указывающее на особую защиту и покровитель-ство Великого бога-отца, бога вод, земли и её недр. Наиболее вероятно, что "Каинова печать" являет со-бой некий знак Земли, как эмблему, знамение Великого бога (и Каин - земледелец, и Земля осквернена кровью преступления). Из известных к таким знакам можно отнести "семь точек" (семь точек - шумер-ский знак Земли; знак, идентифицирующий Энлиля, у евреев - Всевышнего Эль-Щадду/Шаддай) и/или раннеземледельческий квадрат (прямоугольник), возможно, закрашенный в чёрный или красный (крова-вый) цвет (семь точек в квадрате - и как знак Земли, и как напоминание о кратности возмездия за убий-ство Каина).
  
  
  12. Архаичные представления древних евреев.
  Выявление корней некоторых древнейших аксессуаров культа и обычаев предков древних евреев (племён Эбера-Авравма) становится возможным при рассмотрении их в свете представлений архаичных культур Месопотамии, Ханаана, Египта и Индии (заметим, что принципы раннеземледельческой куль-туры, практически, везде одинаковы), а также, по возможности, аравийской прародины сынов Симовых, - регионов, связанных с историей племён ха-ибри.
  Глубокая архаичность некоторых деяний, участниками (а иногда и свидетелями) которых были предќки древних евреев многие тысячи лет тому назад, явственно запечатлена в отдельных еврейских религиќозных текстах. Так, вызывает изумление благодарственная молитва по поводу добывания огня (согласно Мидрашу) высеканием искры при ударе камня о камень: "Борей меорей аэш (Благословен Ты, создавший огонь". Простой, обычный (не круглый и плоский, как галька) камень в ранненеолитическом представлеќнии - "кость земли", один из элементов сакральной, хтонической, символики Великого бога-отца, неразрывно связанный с его царством - недрами земли, преисподней. Возможно, поэтому у евреев полаќгается при посещении могилы прикоснуться к намогильному камню или положить камешек на могилу, и, тем самым, как бы приобщиться (прикоснуться) к тени пребывавшего в мире мёртвых, Шеоле (однако, осквернившись при этом). Это же поверье лежит и в запрете для еврея в субботу, святой день, прикасаться к камням.
  Характерно, что такие различные слова (понятия), как "кольцо" (טבעת), "природа (флора)" (טבע) и "тонуть (в воде)" (טבע), в иврите традиционно имеют одинаковое написание (общий корень, но не фоне-тику), поскольку объединены культовыми эпифаниями раннеземледельческой Великой богини-матери, богини Неба (следы (атавизмы) поклонения которой просматриваются и в памятниках Древней Аравии (например, орнаменты, нанесённые на крышки и кувшины южноаравийской посуды (14.с449), или "храм Балкис" в городе Марибе), а в Ханаане и Египте - весьма отчетливы). Это же можно сказать и о словах (на иврите и ханаанейском языке): "праздничное жертвоприношение, праздник" (хаг), "круг" (хуг), "щель" (хагав) и "ужас, страх" (хага), имеющих общий корень - [חג]; поскольку известно (57.), в частности, что круг (кольцо), который традиционно образуют танцующие мужчины у многих народов (в том числе и у евреев), - один из сакральных символов культа богини Неба.
  До прихода в Ханаан племена Эбера-Авраама поклонялись месопотамскому (шумерскому) богу Солнца Уту (слившемуся с общесемит. Шамашем). Однако на земле Ханаанейской божеством Солнца являлась богиня Шапаш. И в результате эта вынужденная двойственность в восприятии пола божества сохранилась у евреев и до настоящего времени: Солнце (Шемеш) в иврите является существительным как мужского, так и женского рода (а у славян - среднего, как и небо). Культ Шамаша отправлялся древ-ними евреями ещё в сер. I тыс. до н.э. (1.с620), хотя официально и подвергался гонениям (Лев.26.30): "И разрушу солнечные кумирни ваши" (со столбами в честь бога Солнца). До наших дней сохранился обычай произносить благословение Солнцу один раз в 28 лет накануне праздника Песах, 14 нисана (когда светило находится именно в той точке небосвода, где оно было сотворено). Евреи Ханаана праз-дновали день летнего солнцестояния, зажигая факелы и костры (70-1.с15), "интуитивно" чувствуя род-ство огня небесного и земного (подземного), их единый источник (палеолитическое Двуединое божество).
  Обычно в воззрениях раннеземледельческих племён именно Небо (мать), а не Солнце (дочь), счита-лось источником "белого" небесного света (изначально солнце (как и заря) - одно из проявлений богини Неба). Поэтому Господь Бог и создал небо и свет раньше, чем небесные светила: "И назвал Бог свет днём" (Быт.1.5). Такова же очерёдность творения (небо прежде светил) в месопотамских (например, "Энума Элиш"), и египетских (например, Гермопольская легенда) космогонических мифах, а также в "Финикийской истории" у Санхунйатона. В индоевропейских языках слова, выражающие понятия "бог", "небо" (у шумеров алтайское - "дин(ь)гир"), а также и "день" - этимологически родственны.
  Это древнейшее раннеземледельческое верование (в то, что именно богиня Неба, Великая мать, "от-ветќственна" за "белый" свет, освещение земли) сохранилось и у современных иудеев: лишь женщине позволительно возжигать ритуальный огонь в доме, осветив его (к примеру, зажечь субботние свечи).
  Так, ведийская (дравидийская) богиня зари "Usas" ("Ушас"), каждое утро рождавшая "Утреннюю звеќзќду" (дочь) - утреннюю планету Венера (то же и у древних семитов), считалась и одним из проявле-ний богини Неба (заметим, что и богиня Инанна - планета Венера). При этом "Ушас" сама считалась до-черью богини Неба. Примечательно, что и в патриархальной древнееврейской мифологии "Утренняя звезда" - тоже дитя Зари, но сын: "Как пал ты с неба, утренняя звезда, сын зари, низвержен на землю" (Ис.14.12). На иврите утренняя заря характеризуется и эпитетом "лань рассвета", соотносящимся с архаќичным культово-мифологическим представлением о связи: богиня Неба - Солнце-олень (известно изобќражение хаттской Великой богини Вурусемы, стоящей на спине солнечного оленя и выезжающей на небо (из диска небосвода) на рассвете).
  У древних евреев есть мифопоэтический мотив, согласно которому Солнце каждое утро выходит (из Подземного мира) на Небо не по своей воле: Господь Бог "выводит Солнце из его места" в преисподней (текст из молитвы (57.)). И это представление нашло отражение в том, что иудеи с молениями обходили Храм Соломона против направления движения Солнца в небе (против часовой стрелки, если смотреть со стороны Северного полушария, - символика бога отца). Подобным же образом христиане обходят Гроб Господен в Иерусалиме при возжигании пасхального огня и совершают крестный ход, а мусульмане - Черный камень в Каабе.
  Для объяснения данного верования А. Голан (57.) реконструировал древний, раннеземледельческий, миф. Приведём его краткое содержание. Великий отец гонится за своей непослушной дочерью, богиней Солнца, ловит её и, как наказание, прячет в подземном мире. И становится на земле "холодно, темно и страшно". Люди, стеная, возносят молитвы богам, умоляя пощадить их. И Великий отец сжалился над несчастным человечеством, "погибающим без солнечного тепла и света". Бог решил периодически (на день) отпускать (выводить) свою дочь из преисподней.
  Акт благодарности за это благое деяние Божие приобрёл статус ритуала целования раскрытой руки - (хтонической) "пятерни" (евреи (Иов.(31,26 и сл)) и греки, приветствуя появление Солнца, целовали свою руку). Заметим, что и придание пальцам руки формы в виде римской цифры "пять (V)" - "по проис-хождению своему, двурогий символ (57.с57)", также является выражением поклонения культу Великого бога-отца. Примечательно, что именно таким образом коhены благословляли народ Израиля (ассоциируя Господа Бога монотеизма с Великим патриархальным богом-отцом, владыкой мира). Уместно отметить, что в наши дни палестинские арабы полагают, что изображённый пальцами руки знак "V", - первая буква римского слова "виктория").
  Как известно, у евреев практикуется не только обмывание водой умершего, но и обрядовое (ритуальќное) омовение рук не только при выходе с кладбища, но и при входе на его территорию. При этом перед ритуальным омовением рук их предварительно просто моют (моются и перед тем, как окунуться в ритуќальный бассейн "миквэ"). Характерно, что ритуальное омовение рук запрещено совершать в помещениях для простого мытья (из-за его "нечистоты"). Так, процедура утреннего омовении рук после пробуждения называется "освящение" (57.с76). Очевидно, что в иудаизме ритуальному омовению придаётся не гигиеќническое, но духовное значение. Заметим, что, в частности, у мусульман, некоторые племена котоќрых также являются потомками "черноголовых", традиционно принято совершать омовение перед кажќдой молитвой. Любопытно, что у парсов, хотя и их "ритуальные омовения занимают огромное место в религиозном быту" (А.Б. Ранович. Происхождение таинства крещения. М.1930.с8), в тоже время была отмечена высокая смертность от отсутствия бытовой гигиены.
  Обряд ритуального омовения и у "черноголовых" Урского нома, куда были перенесены культовые традиции Эреду(га), после того, как все его жители перебрались в Ур, а Энки/Эа сделался одним из главных богов Ура (на этот факт может указывать суждение о том, что ритуальные омовения ("водные процедуры") учреждены в Уре его владыкой Сином, т.е. эредугский обряд омовения был благоприятно воспринят урским жречеством и получил широкое распространение), а также и у потомков племени "Абраам", для которых Абба (он же бог вод Эа/Энки) был личным и родоплеменным богом (первым совершившим омовение), а вода, следовательно, являлась особо священной стихией. Представляется, что обряд омовения первоначально являл собой одну из древнейших разновидностей (форм) акта вознесения богу вод моления о защите и покровительстве.
  Соглано шумерским культово-мифологическим представлениям (49.) божество подземного мира Ниназу (эпифания бога-отца) - и бог ритуальных омовений, и бог-целитель, "господин врач". (отсюда вполќне объяснимо восприятие "черноголовыми" ритуального омовения и исцеления водой как некоего единого, неразрывного акта избавления от скверны духовной и физической (скверна снималась и отправлялась в преисподнюю). Примечательно, что в матриархальной трактовке наименование божества "Нин-А-Зу" (где "Нин" - "госпожа", "А" - "вода" и "Зу" - "тот, кто знает (одно из значений)") может быть интерпретировано, как "Госпожа, знающая воду". Если же (в патриархальной трактовке) имя "Ниназу" представить в виде: "Ни-Н-А-Зу" (где шум. "Ни" - "сильный, сила", а "Н" - "высокое, верхнее (небесное)"), то толкование имени бога омовений может быть таким: "Знающий сильную высокую воду" ("воды жизни", обычно связываемые в мифах с деяниями Энки).
  Характерно, что веру в очистительную и целительную силу воды евреи пронесли сквозь века. Так, чтобы очиститься от ритуальной нечистоты прикосновения к трупу (высшая степень нечистоты), неодноќкратно используют родниковую воду, смешанную с пеплом рыжей (красной) телицы (в соответствии с сакральной символикой, предание красной телицы огню, - жертва богу преисподней, - обращение к Великому богу-отцу: спаси и охрани.
  В древности действо погружения в воду, пребывание в воде, возможно, представлялось актом непо-средственной личной связи (контакта) с божеством. Так, у древних евреев существовал ритуал обрядо-вого погружения в воду язычников, принимающих иудаизм (а у христиан погружение ребёнка в купель при крещении). Первые христиане, бывшие иудеи, погружаясь в воды реки Иордан, меняли своё вероис-поведание (Великий бог вод исцелял не только тело человека, но и его душу; и мог изменить его духовную сущность, ибо "всё течёт и меняется, как вода").
  Характерно, что даже в жёстких рамках библейского монотеизма (мозаизма) сохранялось атавистическое раннеземледельческое представление о том, что богиня Неба, Великая мать - владычица высокой (небесной) воды. Так, в Книге Иова (38.8-9) говорится: "(Кто) затворил море воротами, когда оно исторглось, вышло (как бы) из чрева, когда Я облака сделал одеждою его и мглу [тучу (перевод И. Шифмана)] пеленой его"? Очевидно, что по контексту облака и мгла (туча) могут быть "одеждой" толь-ко "моря" высокой, небесной, воды, находящейся во "чреве" Великой богини-матери.
  Показательно, что (57.с78) христианский обряд крещения младенцев (в реке, в купели) первона-чально проводимый крещёнными евреями, не распространялся на девочек. Мальчик же, будущий муж-чина, этим водным обрядом (адекватным обрезанию) и посвящался мужскому божеству, богу-отцу как владыке земных (пресных) вод.
   И тогда крещение не может проводиться небесной, дождевой водой, но для обслуживания женщин (находящихся под покровительством Великой богини) микве во времена Храма, по-видимому, наполня-лось водой дождя.
  Процесс расщепления образа бога-отца на ряд функционально независимых, персонифицирован-ных эпифаний (постнеолитическая специализация), отражает следующий еврейский обычай. Дабы освобоќдиться от "однодневной нечистоты" (низкая степень осквернения) еврей должен погрузиться (окунуться) в миквэ еще при свете дня ("Мишна"), а затем дождаться ночи ("и прикоснувшийся к очистительной воде нечист будет до вечера" (Числ.19.21)). Следовательно, надлежит ждать появления в вечернем небе бога Луны, "Владыки омовений", который и снимет скверну. Таким образом, вода как сакральная субќстанция в целом, уже не снимает скверны (поскольку единая "водная" ипостась архаичного бога-отца разделена и представлена уже некими самостоятельными божествами, одно из которых обладает функќциями омовения, а другое - снятием скверны).
  У ветхозаветных евреев, ещё до возведения храма Соломона, существовал и такой обычай (носящий характер "чёрной" магии): подозреваемую в супружеской неверности женщину подвергали испытанию выпитой водой (с добавлением в неё земли с пола скинии). Т.е. здесь для увеличения "вклада" божест-венного участия обращались за содействием сразу к двум ипостасям Великого бога (к воде и к земле). При необходимости предки древних евреев взывали и к другим его возможностям.
  Характерно, что в Ветхом Завете с белой солью, как с одним из атрибутов культа Великой богини, подательницы жизни и смерти, связано представление о высшей силе, поддерживающей, охраняющей и продлевающей жизнь. Соль упоминается в Библии около 30 раз. Оттуда пришло в обиход и выражение "соль жизни". Евреев с древнейших времён солили жертвенный хлеб (колос, зерно, хлеб - атрибуты культа Матери растительности), тем самым, отдавая должное Великой богине. Так, в Книге Левит ска-зано: "Всякое приношение твоё хлебное соли солью". Посыпался (белой) солью и алтарь (57.). Празднуя субботу, еврей омывает руки, преломляет хлеб (лепёшку), обмакивает его в солонку и раздаёт сидящей за столом семье. Даже новорождённых детей обтирали солью (Иез.16.4). Поскольку Великая богиня - не только владычица жизни, но и провозвестница смерти (как кары Божьей), то в определённых случаях соль являла собой также и символ проклятия и гнева Божьего (Втор.29.23; Пс.106.34; Суд.9.45).
  Как известно, Инанна/Иштар "курировала" и царскую власть. Видимо, не случайно слова на ивр.-хан. "соль" - "мелах" и "король, царь" - "мелех" имеют один и тот же корень (правитель Эблы носил ти-тул "маликум", - буквально "тот, кому советуют"). Так, в 2Пар.(13.5): "Господь Бог Израилев дал цар-ство Давиду над Израилем навек, ему и сыновьям его, по завету соли".
  У ветхозаветных евреев был в обиходе и архаичный (возможно, ханаанский) обычай "завет соли" - договор между человеком и божеством "на соли" (термин "завет" означал в политике Древнего Востока заключение официального соглашения общепринятой формы). Здесь высшая договаривающаяся сторона "завета" идентифицирована его сакральной эмблемой, - атрибутом "соль". Таким образом, в случае договора "завет соли", на страже его нерушимости стояло раннеземледельческое могущество Великой богини, её авторитет главы пантеона.
  Показательно и то, что в "Суккот", в седьмой (хтоническое число, эмблема земли) день праздника, по полу синагоги (по земле у подножия алтаря) ударяют пятью (хтоническое число) ивовыми ветвями пока не опадают листья, тем самым взывая к пребывающему в недрах земли раннеземледельческому Великому богу земли и её недр, и моля его о даровании плодородия земле для будущего урожая; но при этом обращаются к нему (используя ветви ивы) от лица Великой богини, матери растительности.
  Моление о благорасположении и поддержке, обращенное к обоим Великим ранненеолитическим божествам (богине неба и богу земли и воды) содержалось и в таком обряде празднества Суккот (Мишна. Трактат Сукка, IV, 9-10): совершалось возлияние одновременно вином и водой (в золотом сосуде емкостью в 3 лога): вином - на восточную сторону жертвенника, и водой - на западную. При этом, согласно трактату, присутствующие (особенно женщины), под аккомпанемент музыки и пения левитов, танцевали (после захода Солнца) во дворе Храма с факелами в руках (здесь символика Великой богини - вода, число 3, сосуд, золото, танцы, связь с западом (с погребением); символика бога-отца - вино (кровь), горящие факелы, связь с востоком (постнеолитическое представление), трубный звук, под который приносили воду в Храм из Шилоаха; время же совершения обряда соотносится с появлением на вечернем небосводе планеты Венера (Иштар) и Луны (Сина).
  Глубокой (палеолитической) архаичностью веет от храмового обряд "Тнуфа" (75. с113). Церемония обряда состояла в том, что коhен поднимал приношение и совершал им ряд ритуальных движений в нескольких различных направлениях: по сторонам света (число четыре - символика богини Неба) и сверху (вознеся приношение к небу) по вертикали вниз - от неба к земле, от "чистого" к "нечистому" (Согласно "Сефер Ецира - Книги Создания" существовало шесть направлений-сторон, причём, пятой стороной считалась "высь", а шесќтой - "низ" (Гл.I, Мишна13)). Тем самым, сам того не ведая (судя по нумерации "выси" (пять)), коhен одновременно предлагал жертву и богине-матери, и богу-отцу, т.е. жертва приносилась Двуединому божеству - "матери-отцу".
  Важнейший аксессуар иудейского культа, тфилин (чёрная кожаная коробочка, типа "прямоугольный параллелепипед" (шесть прямоугольников), - может символизировать голову быка, как в Чатал-Гуюке), снабжён (57.) четырьмя волосками телёнка (возможно, первонаќчально обряд с использованием тфилина совершался в новолуние). Внутри тфилина находятся четыре цитаты из Торы (четыре раздела на одном куске пергамента в "тфилине руки", а в "головном тфилине" - четыре раздела на четырех кусках пергаќмента, помещённых отдельно по одному в каждое из четырех отделений коробочки); узел его чёрных кожаных тесёмок образует букву "далет" (в еврейской нумерологии соответствует числу четыре). Таким образом, в этом древнейшем предмете культа конструктивно объединена как символика богини Неба: четыре (цитаты и волоски), тесёмки; восемь углов коробочки; так и символика бога-отца: телец, чёрный цвет, прямоугольники (грани) коробочки, материал - пергамент. Следовательно, использование тфилина в богослужении (вероятно, атрибутика культа времён ранненеолитического Единого, не разделённого на ипостаси, бога) позволяло одновременно "кадить" обоим великим архаичным божествам (матери и отцу). Этот же древнейший принцип был заложен и при выборе цвета полос, идущих вдоль коротких сторон талита (талеса), молитвенного атрибута иудеев: допускаемые традицией (77.с295) цвета - чёрный (хтониќческий цвет, культовый цвет бога-отца), а также голубой и белый (цвета ясного неба, цвета Великой богини).
   Как известно, у жертвенного алтаря в Иерусалимском Храме по углам было четыре (эмблема богини Неба) каменных "рога" (рог - эмблема бога-отца). Всякий, ухватившийся за них, обретал божественную защиту от преследователей ("в лице" обоих Великих неолитических божеств, либо их единого и единќственного палеолитического предшественника - Единого бога, см. "Древний человек и божество").
  
  
  13. Шумеро-аккадская литература и мифология в Ветхом Завете.
  Священное писание - книги Бытиё, Исход, Левит и Числа, восходят (8.с541), как минимум, к кон. II тыс. до н.э.. Кодексы же "J" ("Яхве") и "Е" ("Элогим"), представляющие собой записи одной и той же устной традиции, по-видимому, скомпилированы из нескольких более ранних источников, поскольку известно, что ещё царь Давид учредил при дворе "должность секретаря и летописца" (64.с251). Запись некоторых фрагментов книг Исаии, Притч, Песни Песней и Екклесиаста иудейская традиция (Бава Батра, 14 6-15 а) относит ко времени царя Хизкийаhу (715-687 гг. до н.э.). Пятая же книга Пятикнижия - "Второќзаконие", была "найдена" в 622 г. до н.э. при царе Иосии во время перестройки Храма.
  Как известно (63.с384; 91.), сборник священных книг, обозначенный как Ветхий Завет (Танах), появился (впервые составлен) после взятия Иерусалима римским полководцем Титом в 70 г. н.э. (греч. "Библия" - "Собрание Книг") и был написан на пергаменте древнесемитским (ханаанским) шрифтом без разделения слов и огласовки (заметим, что и тексты древних египтян писались без пробелов между сло-вами и знаков препинания). К сожалению "такой текст легко подвержен искажениям и мог быть понятен только до тех пор, пока его язык оставался живым и разговорным", - отмечает акад. Б. Тураев. В последние века до н.э. евреи утратили свой древний язык, который ("Библейская энциклопедия Брок-гауза") "Авраам перенял... в Ханаане" ("язык к'наан" (שפת כנען) - Ис.(19.18), сложившийся, в основном, в Угаритском номе; заметим, что в лексиконе иврита содержатся преимущественно слова на аккадском, шуќмерском, протоханаанейском (прахатто-хурритском) и арамейском языках, а также и некоторые дравидийские и персидские термины); стали говорить по-арамейски и ввели т.н. "квадратный шрифт" (94.с11). Арамейский язык употреблён в Ветхом Завете в первый раз в Быт.(31.47), в эпизоде, в котором Лаван называет по-арамейски сложенный из камней памятник, наименованный тогда же Иаковом и на иврите. Заметим, что поскольку в империи Ахеменидов арамейский язык использовался в качестве меж-национального, а также и (У. Куликан "Персы и мидяне". 2002) "международного административного" (заменил аккадский), то не исключено, что именно по этой причине вавилонская диаспора и перешла с иврита на арамейский.
   Так (из обнаруженных), одним из самых древних текстов Танаха (времен Первого Храма) считаются два поврежденных серебряных листа размером 97х27 и 39х11 мм, найденные в гробнице в долине Хинном (текст священного благословения из Книги Чисел). В 2009 г., в монастыре Святой Катерины на Синае (см. "Исход евреев из Египта"), был обнаружен (Н. Саррис) фрагмент Библии (датирован 350 г. до н.э.), содержащий текст Книги Иисуса Навина. Данный фрагмент считается частью Синайского кодекса (пергаментная рукопись; транскрипции христианских писаний по-гречески). К древнейшим рукописям относится и свиток Книги Самуила (Книги Царств), датированный III век до н.э..
  В 1947-1956 гг. в Кумране было найдено 19 ветхозаветных книг в 38 свитках, которые составили все Книги Ветхого Завета, кроме книги Есфирь. Большинство книг было обнаружено в нескольких экземпляќрах, не все тексты хорошо сохранились. Самый длинный из свитков "Мёртвого моря" - семиметровый свиток Книги прока Исайи (датируется ок. 100 г. до н.э.). Важно отметить, что никаких значительных расхождений между Кумранскими текстами и сегодняшним Танахом исследования не выявили.
  Самым ранним манускриптом (этот кусок папируса датируется примерно 150 г. до н.э.), который можно назвать переводом Ветхого Завета (несколько глав из Втор.(23-28)) на греческий язык, является Ryland Papyrus (Љ 458). В сер. II в. н.э. Ветхий Завет был переведён на сирийский язык ("Пешита", т.е. "простая, дословная"). Греческий перевод Танаха - "Септуагинта" (от слова "семьдесят") сделан между II и III вв. н.э.. Первый латинский перевод Священного писания стал распространяться еще до 210 г. н.э. (как и византийский Рецептус на греческом языке). В IV в. н.э. Блаженный Иероним перевёл Танах с иврита на латынь - "Вульгата". В Вульгате впервые было применено (архиепископ Стефан Лагтон) деле-ние сплошного текста библейских книг на главы. Еще через столетие священный текст был разделён парижским типографом Робертом Стефаном на стихи. И лишь в VII в. н.э. хранители текста масореты, переписывая Танах заново, ввели огласовку - использовали специальные подстрочные знаки для обоз-начения гласных (первая такая сохранившаяся рукопись датирована 916 г.).
  Как выяснилось, в соответствии с устойчивой месопотамской традицией, шумеро-аккадские (старо-ваќвилонские) литературные клинописные тексты в существующих в те времена перечнях (табличках каталогов) чаще всего назывались (обозначались) по первой строке или по первому значащему слову фабулы (например, "Энума Элиш" - "Когда вверху..." (поэма о Мардуке), или "С великих небес к вели-ким недрам..." (миф об Инанне)). Характерно, что именно по этому принципу названы и все книги Пяти-книжия Моисеева: Берешит, Шемот, Ваикра, Бемидбар, Деварим ("Тора").
  Крупнейший исследователь шумерской письменности Самуэль Крамер писал: (9.с323), "Величина еврейского "долга" шумерам становилась очевиднее день ото дня в результате постепенќного, кропотли-вого проникновения... в шумерскую литературу, ибо, как теперь очевидно, в ней очень мноќго черт, сходных с книгами Библии". "Шумерская литература, - писал С. Крамер, - оказала на древнееврейскую глубокое и сильное влияние. Разумеется, шумеры не могли оказать прямого влияния на древнееврейскую литературу, потому что сами исчезли задолго до того, как появились евреи". Учёный полагал, что параллели и сходства обусловлены заимствованиями у соседних народов - ассирийцев, вавилонян, хетќтов, хурритов и арамеев (6.с169). Однако со временем С. Крамер несколько изменил свою точку зрения (9.с9): "Параллели... целый ряд теологических, этических и литературных идей шумеров, имеющих аналогии в Библии... указывают на гораздо более глубокую связь древних евреев с шумерами, чем это [ранее] предполагалось... [Поскольку помимо заимствования] возможен ещё один источник шумерского влияния на Библию, гораздо более прямой и непосредственный, нежели тот, о котором шла речь... Авраам и его предки вполне могли быть знакомы с шумерским литературным достоянием... И, практичеќски, неизбежно, что Авраам и члены его семьи принесли что-то из шумерских знаний в Палестину" (9.).
   Вопросу о внешних влияниях на древнееврейскую литературу было уделено много внимания в науке ХХ века. Это позволило сформулировать точку зрения, вывод (8.с547), о том, что прямых заимствований в ней (др.-евр. литературе) мало (как классический пример прямого заимствования приводится аккадский миф о потопе (ивр. Ной - акк. Ут-нопишти)). Однако, если верно, что предки ветхозаветных евреев (ха-ибри, хаибири, хаабиру), племена Ебера-Абраама, - "черноголовые", этнос, сложившийся в результате многовековой ассимиляции племён аккадцев и шумеров (позднее иммигранты на "Земле обетованной"); то правомерно ли вообще говорить о каких-либо заимствованиях потомков племен Ебера-Абраама у "черноголовых" (у своих отцов)? Племена ха-ибири издревле, по Ниппурскому летоисчислению с 3760 года до н.э., жили в Уре и в Кише, в Уруке (Эрех) и Ниппуре, в окрестностях города Аккаде. Следоваќтельно, все сказания (мифы и легенды) о богах и героях Шумера и Аккада они, как "черноголовые", считали древними сказаниями своего народа, о своих предках. Передаваясь из уст в уста, от поколения к поколению веками, вплоть до ХIII-ХI вв. до н.э., хранились эти мифы и легенды в памяти народа, видоизменяясь, приобретая иную направленность и окраску, обрастая новыми деталями и подробностями (видимо, сохранялись и таблички с текстами разного рода). При такой постановке проблемы легко объяснимы все параллели и сходства шумеро-аккадской и древнееврейской литературы, на которые указывал профессор Крамер.
  Как, в частности, отмечал И.М. Дьяконов (8.с549), в литературе шумеров и аккадцев в течение III и II тыс. до н.э. признаком того, что автор произведения ставил себе художественные задачи, была ритмизация его текста. Характерно, что и в древнееврейской литературе также ритмическая проза долго занимала главное место. Важнейшие из таких произведений: это проповеди пророков (такие как Книга Исайи либо Книга Екклесиаста).
  Так, в свете религиозных воззрений "черноголовых", выраженных в литературе, становится более понятным глубинное знаќчение ряда текстов Танаха и, в частности, популярного благословения (Чис. 6.25): "Да призрит на тебя Господь светлым лицем Своќим!". Изучение шумеро-аккадских текстов "неопќровержимо доказало", что "обращать своё лицо на кого-нибудь или к кому-нибудь" - есть наиболее часто употребќляемые слова, призывающие любовь Божества на человека (или место), к которому они обраќщеќны" (Ф. Делич. "Библия и Вавиќлон". СПБ. 1907).
  Обратимся еще раз к трагическому конфликту между Каином и Авелем, столь красочно описанному в Танахе. Как известно, споры о том, что более значимо: земледелие или скотоводство, неоднократно встречаются в шумеро-аккадской литературе. Так, в сказании о сватовстве богов: земледельца Энкиимду и пастуха Думузи, братьев, сыновей Энки, к красавице Инанне, - богиня плодородия вначале предпочла земледельца, но, по совету своего брата Уту, в конце концов, выбрала пастуха. В ходе инцидента пастух Думузи затеял резкий, горячий спор со спокойным и миролюбивым земледельцем. В литературном тексте (6.с162) о споре между братьями "Эмеш (Лето)" и "Энтен (Зима)" кто важнее, - Великие боги (совета) разрешают спор в пользу скотовода Энтена, а Эмеш, земледелец, преклоняет колена перед своим братом в знак признания его превосходства. Однако в этом инциденте (во время пререкания), земледелец толкает скотовода (угрожает ему). Считается (6.), что общность мотивов этого текста (об Эмеше и Энтене) и притчи о Каине, убивающем Авеля, не подлежит сомнению.
  Любопытно, что известны также и споры между священными тамариском и финиковой пальмой (KAR Љ 145), а также между мотыгой и плугом.
  Осмысление религиозно-бытовых представлений жителей Ура, пастухов и земледельцев, и сопоставление их с воззрениями ха-ибри, позволяет постичь (см. выше), почему Господь Бог, приемлю-щий жертвы и от плодов земли (например, мучные, (Лев. 2)), и в виде животных, предпочёл дар Авеля приношению его брата Каина (как выяснилось, у потомков племён "Эбера-Авраама" сохранилась мен-тальность "черноголовых").
  Поскольку земледелец Каин - первородќный сын Адама; следовательно, земледелие древнее (чем скотоводство) и игќрает первостепенную роль в пропитаќнии простых людей (особенно в Шумере). Однако скотоводство и почётнее, и важнее, ибо скот необхоќдим для жертвоприношений богам, т.е. для них (богов) пастух (пастырь) и ближе, и ценнее, неќжели земледелец. Сам владыка Ура телец Син, "курируя" скотоводство, преумножает стада и отары. В Шумере была популярна поговорка: "Не будет пастух земќледельцем", - в которой сквозит "взгляд с высока", некое пренебрежение к занятию в "поте лица", да и менее нужное богам.
  Принято полагать, что имя "Авель" восходит (1.с10) к акк. "aplu" - "сын" (шум. "ибила" - "сын"). На ивќрите же слово "евель" означает "скорбь, траур". Связывают имя Авеля с глаголом "'âbâl" - "носить траќур" также и "Книга юбилеев" и армянская "Смерть Адама".
  Существует мнение (49-1.с607), что имя "Каин" - производное от арамейского слова "ковать" (в частности, Р.Дж. Форбс ("The Evolution of the Smith"), полагает, что библейский термин "каин", как "кузнец", восходит к шумерскому слову "кин" ("тот, кто придаёт форму")). Однако Каин, сын Адама, не был уличён в производстве кузнечных работ ни одной из строф Книги Бытия. В эфиопской "Книге Адама" народная этимология связывает это имя с глаголом "завидовать, ревновать" ("קנא" - "кинне"), что, вообще говоря, может отражать мотивацию проступка Каина. В апокрифической книге "Житие Адама и Евы" имя "Каин" связывается со словом "камыш, тростник" ("קנה" - "канне" (от акк. "ḳanu")), который Каин-ребёнок принёс в подарок своим родителям.
  И тем не менее представляется, что имя "Каин" Танаха - наименование шумерского происхождения (шум. "Ка-ин" означает "Сильные (мощные) ворота ("ка")" (но в мифопоэтическом конфликте о воротах совсем не упоминаќется). В тоже время известны такие имена, как "Лу-киан" (др.- гр. писатель II в. до н.э.), которое означает (шум. "лу" - "человек") "Человек Киана", а также "Хиан" ("азиат", правитель гиксососв). Среди ассирийских царских имён встречается (98.с115) акк. "Ашшур-бел-Каини" (такова огќласовка), буквальный перевод которого как "Ашшур - господин моего Каина", трудно объясним. В тоже время имя царя вполне понятно при переводе: "(бог) Ашшур - господин моей земли (и) неба" (при огласовке Ашшур-бел-Ки-эн-и). Уместно отметить и то, что имя "Киан" встречается в мифологии ирќландских кельтов, а также распространено у англосаксов нашего времени.
  Если же библейское теофорное имя "Тувалкаин" представить в виде выражения "Ти-бел-ки-ан", то оно может быть переведено с шумерского как "Владыка жизни земли и неба" (представляется вероят-ным, что это - синоним Энлиля (он - Бел и "владыка небес и земли" времён пребывания Авраама в Уре, а также библейский Шаддай (Всевышний) первого праотца)).
  В Книге Бытия (4.2) поведано, что "Каин был [только] земледелец". В более точном переводе текст звучит несколько иначе: "Каин обрёл владение землёй" (91.с139), т.е. Каин - владелец (господин, владыка - "эн") земли ("ки") не от рождения (земледелием шумеры занялись, осев в Месопотамии). И тогда, принимая во внимание тесную связь главного героя легенды с землёй, его шум.-убейд. имя, воспроизќведенное в форме "Ки-эн", будет означать "землевладелец, хозяин земли" (что соответствует Быт. (4.2)).
  Следует отметить, что, воздавая должное огромной работе, проделанной масоретами, профессор Дж. Райт, в частности, с сожалением заметил: "Масореты приложили все старания к тому, чтобы установить единообразный текст, и (но) при этом увековечили немало (накопившихся) ошибок" (поскольку, например, в части древних, полузабытых преданий (легенд и мифов) руководствовались современным им их толкованием, модифицированным вековой борьбой за чистоту веры, за монотеизм.
  Если допустить, что первоначальная (шумерская) вокализация имени "Каин" (קין) была "Киэн", а также учитывая и то, что Эмеш и Энтен спорили по поводу того, кто из них достоин звания "земледелец богов", - имя "Киэн" вполне можно было бы интерпретировать как "земледелец Господен" (в шумерской грамматике порядок слогов в слове не имел решающего значения).
  В Британском музее (под номером 74329) хранится вавилонская табличка с текстом на аккадском языке, помеченная как "содержащая ещё один неизвестный миф" (98.с113). В тексте таблички, переве-дённом У. Ламбертом ("Кадм", т.VI), повествуется о племени земледельцев, именующихся "Амаканду". Учёный перевёл имя предводителя этого племени как "Каин". Подтекст наименования: "Амаканду" - "Люди, которые скитаются в печали", - перекликается с содержанием ветхозаветных стихов о скитаниях Каина: "И ныне ты проклят... ты будешь изгнанником и скитальцем на земле". И ушёл Каин к востоку от Эдема в землю "Нод, Нуд" (корень [н-д] может означать "высокое божество", а как местность - гору, например, горы Загроса), где построил город "Енох" ("основа, основание"), названный им так в честь своего первенца. В тексте таблички (Љ 74329) говорится: "В Дунну он построил город с двойными башнями. И стал Каин править этим городом". Считается, что шум. "Дун-Ну" означает "возделанное ме-сто отдыха (пребывания)", что сходно (98.с115) с библейской его интерпретацией - "основа(ние)". Как отмечает семитолог З. Ситчин, в шумерском языке мог меняться порядок слогов без изменения смысла слова; поэтому написание в виде "Дун-Ну" равноценно тексту "Ну-Дун", а последнее фонетически близко "Нуд" ("Высокий (верхний) Нуд" (город на горе)). После кончины Каина, "он был упокоен в городе Дунну, который любил". Любопытную догадку высказал Девид Рол ("Генезис цивилизации"), предположив, что наименование "Нод" связано с древними названиями: либо городка - "Ноади", либо округов "Верхний Нокди" или "Южный Нокди" (Ноад-Нокд), расположенных в провинции Ардебиль (город на северо-западе Ирана, на реке Карасу, впадающей в Аракс).
  Дошедшие до нас аккадские записи сказаний (эпоса) о Гильгамеше восходят к ХIХ-ХVIII вв. до н.э., хотя в устной форме эпос сложился, по-видимому, ещё в ХХIII-ХХII вв. до н.э.. Самое раннее, шумерское, упоминание о Гильгамеше старше ХХV в. до н.э. (8.с673). Эпос о Гильгамеше ("Тот, кто видел всё" - шум. "Са нагба имурур") был широко распространён на всём Древнем Востоке.
  Примечательно, что некоторые места сказания "О всё видящем" перекликаются с Книгой Екклесиаста и Псалтырем. Так, знаменитый стих "Суета сует, - всё суета! Что пользы человеку от всех трудов его" (Еккл.1.2,3) и строки Псалма (102.15,16) "Дни человека, как трава; как цветок полевой... Пройдёт над ними ветер, и нет его" по своей идейной направленности сходны со следующими стихами эпоса (поэмы) о Гильгамеше: "А человек - сочтены его годы; чтоб он не делал - всё ветер!" (8.с176), или "Судьба людская проходит - ничто не остаётся в мире". Весьма близки, и не только по духу, следующие строки: "И похвалил я веселие; потому, что нет лучше для человека под Солнцем, как есть, пить и весе-литься" (Еккл.8.15) или "Да будут во всякое время одежды твои светлы, и да не оскудевает елей на голове твоей. Наслаждайся жизнью с женой" (Еккл.9.8,9) и отрывок из поэмы (8.с206): "Ты же, Гильга-меш, насыщай желудок, днём и ночью да будешь ты весел,... светлы да будут твои одежды, волосы чисты... своими объятиями радуй подругу - только в этом дело человека!" (знание поэмы очевидно). Представляется, что общее настроение (грусть и безысходность), пронизывающее Екклесиаста: чем бы человек ни занимался в своей жизни, каким бы ни был, - грешником или праведником, - всё "суета сует", всё проходит, наступит смерть, ибо её приход неминуем, - навеяно тщетными поисками Гильгамеша вечной жизни и молодости, его отрицательными эмоциями.
  Обычно "Екклесиаст (или Коэлет) вместе с Книгой Иова, принято рассматривать как выразительное свидетельство потрясения, к которому привела несостоятельность доктрины о (посмертном) воздаянии" (М.Элиаде "История веры и религиозных идей". Т II, 2002).
  Подмечено (6.с145), что одна из множества шумерских поговорок: "Тот, у кого много серебра (денег), может быть и счастлив; тот, у кого много ячменя, может быть и счастлив; но тот, у кого нет совсем ничего, спит спокойно!", напоминает стихи из Еккл.(5.11): "Сладок сон трудящегося, мало ли, мноќго ли он съест" и из книги "Притчи Соломона": "Лучше немногое при страхе Господнем, нежели большое сокровище, и при нем тревога" (Притч.15.16); а также и из Талмуда о том, что умножающий своё достояние умножает свои заботы (103.).
  Упомянем также и величайшую из библейских заповедей, найденную среди месопотамских текстов: "Воздай добром тому, кто сделал тебе зло" (94.с154).
  Дружба одинаково высоко (в литературном аспекте) оценивалась как в земле Сеннаар, так и в Древнем Израиле. По Еккл.4.9-12: "Двоим лучше, нежели одному... ибо если упадёт один, то другой поднимет... и если станет преодолевать кто-либо одного, то двое устоят против него. И нитка, втрое скрученная, не скоро порвётся". В поэме "Жрец к горе бессмертного" (Гильгамеш и Хувава (51.с207)) герой говорит: " Ты мне стань подмогой, я тебе стану подмогой, что может нас погубить? Нить тройную нож не режет!"; "По круче один не взойдёт, а двое - взберутся... Два львёнка вместе - льва сильнее!" ("О всё видящем"(8.с184)).
  И милосердие, по всей вероятности, превозносилось во все времена. Человека увещевают: "Окажи честь тому, кто просит милостыню, одень его, за это твой (личный) бог возрадуется, милостыня угодна богу Шамашу, и он воздаст тебе добром" (аккадская пословица). То же и в Притчах Соломона (19.17): "Благотворящий бедному дает взаймы Господу, и Он воздаст ему за благодеяние его".
  Обычно именно через сон боги даруют откровение и подтверждают обетование (сон Иакова в Книге Бытия), а так же награждают избранных (сны Иосифа, Даниил) вещим даром толкования сновидений (64.с47). Мотив вещего сна и его толкование достаточно широко представлены и в шумерской литературе (например, сны Гильгамеша или сновидение лагашского царя Гудеа (ХХII в. до н.э.)) и, возможно, послужили прототипом пророческим снам и снотолкованиям из Ветхого завета (о снах Гильгамеша упоминается в "Книге исполинов" (4Q531, Фрагмент 2, 12): "Гильгамеш, расскажи твой сон!". Так, Гильгамеш, уснувший в районе "обиталища" богов в горах Ливана, видит три вещих сна. Воспроизведём третий сон, рассказанный героем его другу Энкиду: "Отчего я проснулся?.. Не бог ли прошёл? От чего трепещет моё тело?.. Сон, что я видел, - весь он страшен!.. В небесах раздался гром, и земля задрожала; свет померк, и наступила тьма; молнии сверкали, полыхало пламя; огонь разгорался. Сгустились тучи, и разразился страшный ливень. Затем померкла зарница, погасло пламя и землю осы-пало пеплом" (8.с183; 90.с223;102.). Сопоставим приведённую картину с описанием горы Синай, как она виделась Моисею и его спутникам (Исх.19): "были громы и молнии, и густое облако над горою... Гора же Синай вся дымилась... Господь сошёл на неё в огне; и восходил от неё дым, как дым из печи, и вся гора сильно колебалась". Итак, нельзя не заметить достаточно большое число одинаковых признаков в изобќражении "сейсмической активности". Однако, как известно, ни в горах Ливана, ни в горах Синая в обозримую историческую эпоху нет и не было действующих вулканов.
  Сходные места обнаружены (И.М Дьяконов) в "Песне Деборы" и предании "Послы Агги..." ("Гильгамеш и Агга"), в текстах, описывающих призыв вождей (лидеров народа) ко всем, способным носить оружие, встать на защиту отечества. Так:
  Гильгамеш взывает к народу Урука (51.): "О стоящие, о сидящие! За военным вождём идущие! Бока осла сжимающие! Кто для защиты города дышит? (букв. "Кто это дыхание имеет? (т.е. кто готов к обороне)... Перед Кишем главы не склоним";
  Обращение Деборы (5.10-9): "Ездящие на ослицах белых, сидящие на коврах и ходящие по дороге... Сердце мое к вам, начальники Израилевы, к ревнителям в народе".
  Интересно, что в мифе "В стародавние времена" (51.) ситуация, возникшая между правителем Урука Энмеркаром и владыкой Аратты, и её обстоятельства совершенно аналогичны взаимоотношениям, сложившимся между Соломоном Мудрым и царём Тира Хирамом Великим (970-936 гг. до н.э.) в период строительства Храма и царского дворца в Иерусалиме. В сказании же об Энмеркаре повествуется, что храмы Урука обветшали, а нужные для их обновления стройматериалы имелись в Аратте. Основной конфликт этого шумерского мифа (сближающий его с библейским рассказом) состоит в разгадывании задач-загадок, с которыми гонец Энмеркара курсирует между городами. Правители, помимо посланий, так же обмениваются и дарами.
  Примечательно, что среди литературных жанров, распространённых среди древних народов Ойку-мены, "плачи" отмечены только у "черноголовых" и у древних евреев (Плач Иеремии над гибелью Иеру-салима). Приведём отрывок из плача над гибелью Ура (24.с148;26.с113): "добрый ветер из города забрали, и город в руинах - о горе, отец Син (Наннар)! - город превратился в руины, народ плачет... Люди Ура зарублены топорами... С мест его родных выгнали народ черноголовых" (известно пять текстов о разрушении шумерских городов). Или богиня оплакивает свой храм: "мой царственный дом, как хижина, снесённая на месте уборки урожая". Древняя традиция "плачей" дожила и до нашего времени: упомянем "Плач о гибели еврейского народа", принадлежащий перу Каценельсона, погибшего в концлагере
  Особый интерес представляет плач "Злобный Ветер" (наименование, перевод части текста и пересказ З. Ситчина ("Армагеддон откладывается". 2006)). Здесь повествуется о неком страшном бедствии (вероятно, падение крупного метеорита), постигшем "черноголоќвых": "В день тот, когда небеса содрогнулись и земля сотряслась, по земле вихрь пронесся... Все опустели города, пустые стоят дома, никто по улицам не ходит, никто не бродит по дорогам... Никто не засевает пашни и зерна не бросает в землю, и на полях не слышно песен". В плаче повествуется, что этот "Злобный Ветер" "поверг" и город Эриду, вотчину бога Энки. Город погрузился в молчание, а на улицах лежало множество трупов. Однако погибли не все, оставшихся в живых жителей Эриду (свой народ) Энки увел на юг, в пустыню, в которой "тех, кто был уведен из Эриду", Энки обеспечивал пищей и водой. Характерно, что тысячу лет спустя, в Синайской пустыне, подобным же образом заботился о своём народе и Господь Бог.
  Как известно, жанр покаянных псалмов, этих древних жреческих гимнов, широко распространён в Ветхом Завете. Считается, что псалмы появились уже в период Первого Храма (70-6.с4). В шумеро-аккадской (вавилонской) литературе этот жанр так же встречается весьма нередко (51.с380). В частности, в тексте, который обращен к владыке Ура Сину, - Отцу небесному (и как бы земному) урских предков Йакова (колен, чьим личным и родоплеменным богом был Син), сказано так: "Отец, созидатель всего, взирающий на все живое... Владыка, выносящий решения на небе и на земле, чьи веления никто (не может отменить), который держит в руках огонь и воду, управляет живыми существами, - какой бог сравнится с тобой?! В небесах кто велик? Ты один велик! На земле кто велик? Ты один велик!".
   Один из самых красивых покаянных вавилонских псалмов, обращён к личному богу, но адресован и всем богам, включая тех, которых молящийся, по его смиренному признанию, и не ведает (в духе "Шурпу"): "О, бог мой (личный), велики грехи мои! О, бог, которого я не знаю, велики грехи мои!.. О, богиня, которую я не знаю, велики грехи мои!.. Человек ничего не знает, он не знает даже, грешит он или творит добро... О, мой бог, не отвергай своего слугу [и сына]! (Хотя и) грехов моих - семижды семь... Изгладь мои прегрешения (помилуй и сохрани)!" (Перевод по F.J. Stephens. ANET, pp. 39-92). Точно такќже и библейский еврей молит Всевышнего о прощении и милосердии (после того, как монотеизм уничтожил "терафим" - личных богов евреев, эту нишу у иудея занял Господь Бог (см. ниже)). "Сходќство между библейскими псалмами и вавилонскими гимнами поразительное", - считает английский ассириолог Says (Священник (отец) Иоанн Мосцивский "Открытия в Угарите и Ветхий Завет", 1987). При сравнении месопотамских и библейских псалмов выявляется немало сходных выражений, аналогичќных мыслей и даже буквальных совпадений (94.с158). Так, Бог именуется похожими эпитетами. Это же следует и из сопоставления библейского Пс. (34.26): "Да постыдятся и посрамятся все, радующиеся моему несчастью; да облекутся в стыд и позор величающиеся надо мною"; и покаянного вавилонского псалма, обращённого к Иштар: "До каких же пор, моя небесная царица, будут мои враги устремлять на меня свои взоры? При помощи лжи и неправды строить мне козни?". Приведём покаянную молитву согрешившего "черноголового", обращённую к его личным богу и богине (Фр. Делич. "Библия и Вавилон". 1907):
  О Боже! многочисленны мои прегрешения, велики мои грехи,
  И вольные и невольные.
  Я бросался туда и сюда, но никто не протянул мне руку помощи!
  Я плакал, но никто не подошёл ко мне!
  Я громко кричал, но никто меня не слышал.
  Я полон невыразимых страданий, не могу взглянуть вверх (поднять голову)!
  Я обращаюсь среди несчастий к моему милосердному Богу,
  Я обнимаю и целую ноги моей богини!
  О, если бы отвратился гнев Бога моего!
  О Боже, не поражай своего раба,
  Лежащего в грязи, - помоги ему!
  Прости мне содеянные прегрешения,
  Грехи мои развей по ветру,
  Мои многочисленные проступки, разорви, как ткань!
  Да, прости мне грехи,- я буду повиноваться тебе!
  Твоё сердце, подобное (по доброте) сердцу матери, пусть обратится ко мне,
  Пусть обратится как сердце матери, как сердце отца.
  Прототипом, предшественником, жанра покаянных псалмов принято считать шумерскую молитву в виде письма к божеству (ниже приведён образец такого письма к личному богу) - "шумерская псалтырь" (бытует такое название). Такие глиняные письма-молитвы возлагались у подножья статуи божества в храмах (подобно запискам-молитвам Господу Богу, вкладываемым евреями в щели "Стены плача" (Ко-тель маарави (Западная стена)) и в наши дни).
  Интересно, что в Древнем Египте письма писались умершим родственникам и оставлялись в местах подношения им даров (80.с381). Так, в письме (Лейденский папирус I, 371) одного мемфисского сановника к умершей жене изложена просьба избавить его от её "преследований", ибо вот уже три года, истекших после смерти жены, он не может ни забыть её, ни излечиться от снедающей его тоски (96.).
  Когда индус поклонялся Варуне, то он, под влиянием "страха божьего", внушаемого этим божеством, проявлял нижайшее (не типичное) смирение и был вынужден признавать свои ошибки и осознавать слабости (каяться) в молении, возносимом божеству, "что не может не напомнить о покаянных псалмах Ветхого Завета". Ведийский Варуна, вездесущий и всеведущий, грозный и всемогущий бог, будучи постоянно в курсе деяний каждого человека, подобно ветхозаветному Йаhуе, судил людей не только за их собственные ошибки, но и принуждал сына искупать грехи отца (т.е. карать детей за грехи отцов - не только библейская концепция). Так, Артур Бешем ("Цивилизация Древней Индии". 2007) полагает, что "здесь сыграли свою роль взаимоотношения [прадравидов] с вавилонянами [древними аккадцами]", и (добавим) их общение (и ассимиляция) с шумерами.
  Некоторые критерии справедливости, провозглашённые шумерским богом Солнца Уту и изложен-ные (З. Ситчин. "Двенадцатая планета") в "Таблице мудрости" ("ТМ"), где предписывается, как нужно себя вести, чтобы быть угодным богу Солнца, - напоминают по духу и форме отдельные места из "Нагорной проповеди" ("НП") Нового Завета (Евангелия от Матфея (5.1-7.29) и от Луки (6.12-41)):
  "ТМ" Не позволяйте сердцу своему склониться к совершению зла... Не причиняйте зла своему врагу; отплатите добром причинившему вам зло.
  "НП" А Я говорю вам: любите врагов ваших,
   Благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас
   И молитесь за обижающих вас и гонящих вас,..
   Да будете сынами Отца вашего Небесного,
   Ибо Он повелевает солнцу Своему восходить над злыми и добрыми...
  "ТМ" Просящему милостыню дайте пищу и вино для утоления голода и жажды...
  "НП" Просящему у тебя дай, и от хотящего занять у тебя не отвращайся.
  Основой древнееврейского стихосложения был тонический стих (длина поэтической строки опреде-лялась числом ударений), родственный аккадскому (64.с184,187). Так, эпические стихи "Песнь Деборы", древнейший образец древнееврейской поэзии, написан четырёхударным тоническим стихом (с цезурой после второй стопы (8.с548)), - размером, которым написан аккадский эпос о Гильгамеше. Тот же четы-рёхќударный эпический стих использован и в Книге Иова. Употреблён в Библии и литературный приём "параллелизм членов", который нередко применялся в аккадоязычном стихосложении.
  Как известно, книга "Премудрость Иисуса, сына Сирахова" (ок. 240 г. до н.э.) является сборником притч. Считается, что текст отрывка книги, найденный в "Масаде", не только самый древний, но и очень близок к протографу. Структурный анализ текста, проведенный Эриком Раймондом (Eric Reymond. "A structural analysis of Ben Sira 40,11-44,15". 1997), выявил многочисленные "заимствования" из шумерской литературы. При написании книги использованы синонимический и антетический приёмы, а также ступенчатый параллелизм; присутствует также акростих.
  Впоследствии, в связи с процессами языкового развития, протекавшими внутри иврита (утрата навыков в аккадском языке (обеднение словарного запаса) в связи с ассимиляцией в Ханаане; а, много позднее, и арамеизация языка евреев), древнееврейское стихосложение отказалось от обязательного, принятого у шумеров, женского окончания стихов и полустиший; и поэтому в древнееврейской поэзии Ханаана гораздо чаще, чем в аккадской, начали применяться неравностопные размеры, а грань между стихом и ритмизированной прозой сделалась ещё более условной, чем у аккадцев (8.с548). Заметим, что стихами, в частности, написаны "Благословение Иакова", "Прощальная песнь Моисея", "Оплакивание царя Саула", большая часть " Песни Песней" (древнейший образцы еврейской поэзии).
  Знаменитая своей песнью (Суд.4) Дебора (Дибора), в ветхозаветном историческом предании, - пророчица (из рода "Иссахар"), одна из "судей Израилевых". Уместно отметить, что пророчицы из-вестны и в Древней Индии (в период до н.э.). Некоторые из них тоже считаются авторами нескольких ведийских гимнов.
  Обычно к Деборе (сидящей под священным деревом) обращались те, кто нуждается в совете, решении или приговоре, а её имя означает на иврите "пчела". Примечательно, что в шумерском языке слово "дибар(а)", фонетически весьма близкое имени пророчицы и судьи, означает "возвышенное реше-ние", "божественный определитель права" (человек, высказывающий мнение, полученное им свыше), (51.с380). Такая смысловая нагрузка наименования этой мужественной и одарённой божественным да-ром прорицания женщины, интерпреќтирующая суть её занятий, функционально точно соответствует ро-ду деятельности ветхозаветной Деборы (и говорит о том, что термин "Дебора" - не имя собственное). И тогда можно полагать, что позднейшая интерпретация этого термина как "пчела", - позднейшая народная этимология, иллюстрирующая постепенное изменение исходного, шумеро-аккадского, словарного запаса потомков Авраама в процессе всё возрастающего использоваќния "языка К(е)наан" (Ис.19.18). Со времеќнем (ассимиляция нарастала), под влиянием разных говоров (диалектов) автохтонного населения различных мест Ханаана, однородный первоначально язык колен Израилевых (у "черноголовых" диалекты не известны), разделённых территориќально, обрёл диалектный характер: так, диалект Иудейќского (Южного) царства носил название (Ис.36.11,13; Неем.13.24) "йаhудит" (язык рода "Иуда" - "иудейский"); у колена Эфраима, как известно (Суд. 12.5,6), также был свой диалект.
  В большом повествовании о боге чумы и войны "Эпос об Эрре" (не позднее старовавилонского пе-риода), бог Эрра (Ирра, акк.), желая наказать людей за забвение его культа, решил наслать на страну чуму, хаос и разруху. Примечательно, что бог Ишум, герольд и советчик Эрры, отговаривает его от репрессий (от уничтожения людей) почти в тех же выражениях, с которыми Авраам обращается к Гос-поду, убеждая его не уничтожать Содом и Гоморру (90.с286). Так, например:
  Эпос об Эрре: "Доблестный Эрра, неужели уничтожишь ты праведных вместе с неправедными? Неужели уничтожишь тех, кто согрешил против тебя, вместе с теми, кто не грешил против тебя?"
  Быт.(18.23,25): "И подошёл Авраам, и сказал: неужели Ты погубишь праведного с нечестивым?.. чтобы то же было с праведником, что с нечестивым".
  Согласно воззрениям "черноголовых" неправеден (грешен перед каким-либо божеством, и поэтому нечист и нечестив) тот, кто поступает вопреки каким угодно (любым) божественным установлениям. То же и в Танахе: праведник - это человек, который оправдывает всякое деяние Господа Бога (к примеру, жертвоприношение Авраама или страдания Иова) и неукоснительно соблюдает Завет с Ним.
  В Месопотамии были широко распространены амулеты-обереги против бога чумы и смерти, "могучего Эрры". О том, что древние евреи не забывали бога Эрру (который ассоциировался и с богом смерти Нергалом), говорят следующие строки Ветхого Завета: "Где чума твоя, Смерть?" (обращение явно не к Муту).
  Замечательные, неувядающие, пережившие тысячелетия "Песни Песней" великий Гёте назвал "са-мым нежным и неподражаемым из всего, что дошло до нас как выражение страстной, пламенной любви". Известно (8.с543), что отдельные части "Песни Песней", книги царя Соломона, восходят к IХ в. до н.э.. Окончательная редакция текста, воспринимаемого еврейской религиозной традицией как любовь земли Израиля к Богу (поэтому и канонизировано), сложилась в IV или в III вв. до н.э. (как отмечалось выше, Суламифь - это богиня Иштар Иерусалимская, а в патриархате Великая Богиня обрела статус "мать-земля"). Подобным же образом, - как гимн любви души к Богу, интерпретировалась Церковью и поэма Апулея "Амур и Психея", что и позволило этой прекрасной легенде сохраниться до наших дней.
  Любовные песни-диалоги в шумерских рубриках озаглавлены "песни-разговоры Инанны". Однако, в реальности такие песни, как "Сестричка, зачем ты закрылась в доме?" и "О, моя луби-луби-люба", могли иметь хождение и в быту, являясь частью светского брачного обряда, и даже просто исполняться как любовные песни (51.с392).
  Европейцы-путешественники эпохи средневековья отмечали (29.) явную близость содержания ряда стихов Книги "Песня Песней" с сирийскими свадебно-обрядовыми песнями (наследие племён "черного-ловых", арамеизированных в этих местах Сирии). Так, И.Г. Вецштейн, прусский консул в Дамаске, наблюдавший в 1873 г. свадебные обряды сирийских крестьян, был удивлён поразительным сходством между их обрядовыми песнями и библейской "Песня Песней".
  В тексте "Песней" жених часто ассоциируется с царём, поскольку в еврейской традиции (согласно Талмуду) обряд бракосочетания сопровождался возложением царского венца на головы жениха и невесты (этот ритуал, вероятно, связан со священным браком Инаана-Думузи, перманентно сопровож-дающем коронацию в империи III династии Ура). Этот обычай (возложение венца на свадьбе) продержался у евреев до осады Иерусалима Веспасианом в 69 г. н.э. (а в христианстве сохранился и по сию пору).
  Характерно, что у сирийцев и в наше время бытует весьма близкий оюычай (как отголосок корона-ции в империи, созданной Ур-Намму). "Лучшие дни в жизни сирийского крестьянина,- писал консул И.Г. Вецштейн в своих мемуарах, - это первая неделя после бракосочетания. Молодожены изображают тогда царя и царицу, им прислуживают все жители деревни. Свадьбы празднуются сирийцами главным образом в марте - самом прекрасном месяце года. Пора дождей тогда уже прошла, а солнце не жжет еще так немилосердно, как в последующие месяцы. Праздник устраивается на вольном воздухе - на току, усеянном в то время полевыми цветами. Молодожены сидят на специально возведенном престоле, а гости пляшут вокруг них и поют - то поодиночке, то хором. В песнях воспевается телесная красота молодой пары. Жених с невестой, одетые в пышные свадебные наряды, всю неделю ничего не делают, только сидят на престоле, обслуживаемые свадебными гостями, слушают песни и смотрят, как мужчины состязаются в ловкости. Невеста время от времени поднимается и танцует, чтобы обратить внимание жениха на свою красоту".
  Обратимся к любовной лирике "черноголовых" и ха-ибри (евреев), и сопоставим их содержание.. Так, составитель сборника антологии шумерской поэзии В.К.Афанасьева пишет по этому поводу: "Оба текста ("Сестричка" и "Луби") поражают близостью с библейской "Песнью Песней", и не только общим настроением, характером эпитетов и сравнений, что вполне естественно, но и буквальными построчными совпадениями". Итак, вот слова Инанны/Иштар, явно обращённые к её возлюбленному, богу-пастуху Думузи/Таммузу (Песн.П.1.6): "Скажи мне, возлюбленный души моей, где пасёшь ты? Где отдыхаешь (со своим стадом) в полдень?". Чувственная Инанна изнемогает от любви к своему Думузи: "Я становлюсь всё бледней и бледней" (по этой строке названа и поэма), - говорит она сестре своего возлюбленного Гештинанне, зазывает её с улицы к себе в дом и просит (иносказательно) рассказать Думузи, как она сильно тоскует, не видя его. И сестра Думузи передаёт просьбу Инанны: "О брат мой прекрасный, (как) она тосковала!". Этот же мотив звучит и в Песне Песней (5.8): "Заклинаю вас, дщери Иерусалимские: если вы встретите возлюбленного моего, что скажете вы ему? Что я больна любовью!".
  Вот стихи из песни-диалога "Сестричка, зачем ты закрылась в доме?":
   Сестричка, зачем закрылась в доме?
   Я водою омылась...
   Благовонием умастилась...
   Одеяние царское, Инанне милое, я надела (т.е. разделась).
   Сестричка, да войду я в дом...
   Сестра, я несу для сердца сладость,
   Твоему сердцу - влюблённое сердце.
   Мой милый руку просунул в щёлку -
   от него моя утроба взыграла...
   Сразу же грудь моя затрепетала,
   Волоски поднялись на лоне разом!
  А вот текст из Песни Песней:
   Пленила ты сердце моё, сестра моя, невеста;
   Пленила ты сердце моё одним взглядом..(4.9)
   ...стучится: "Отвори мне, сестрица моя... чистая моя,
   Я скинула одеяние своё... омыла ноги мои...
   Возлюбленный мой протянул руку свою сквозь щель,
   И от него моя внутренность взволновалась (5.2-4).
  Приведём стихи из "О, моя луби-луби-люба":
   О, вино моё живящее
   Мёд пьянящий мой.
   О, желание твоё сладко!
   О, сладость моего наполнения,
   О, в абрикосовом саду!
  Текст из Песни Песней:
   Уста твои, как... вино
   Оно услаждает уста утомлённых (7.10).
   Мёд источают уста твои (4.11).
   Пусть придёт возлюбленный мой
   В сад свой и вкушает сладкие плоды его (4.16).
  Вот стихи из текстов "Когда я, госпожа..." (51.) и "Песня Песней":
   Ароматов полно жилище его!..
   О дракон женщин, о мой брат
   с прекраснейшим ликом (51.).
   Елей разлитый - имя твоё,
   От того тебя девушки любят! (Песн.П.1.2).
   О, ты, сладость уст своей матушки! (51.).
   Она у матери своей избранная -
   у родительницы своей (Песн.П.6.9).
   Свою правую руку ты возложишь мне на лоно,
   Твоя левая - под моей головою,
   Уста твои к моим стремятся,
   Мои губы твоим упиваются ликом (51.).
   Левая рука его у меня под головою,
   а правая обнимает меня (Песн.П.2.6).
   О, пусть он целует меня поцелуями уст своих (Песн.П.1.1).
   Представляет интерес и сопоставление стихов "Песня Песней" с текстом (51.с454) "Послание Лудингиры" своей матери, которое сохранилось в четырёх шумероязычных табличках старовавилон-ского периода. В этом замечательном гимне-восхвалении так воспевается женская (и девичья) прелесть, такое изобилие эротических сравнений, что подобные восхваления более приличестќвуют описанию юной возлюбленной, нежели матери. Исследователями высказано предположение, что в этом послании речь идёт о богине Инанне, Великой матери. Предполагается, что автор текста воспользовался набором эпитетов и признаков из арсенала уже бытовавшей в среде жителей Вавилонии обрядово-любовной или просто любовной лирики. Отсюда и аналогии с содержанием Песни Песней.
  Песн.П.(4.12-16): "Запертый сад - сестра моя, невеста, заключённый колодезь, запечатанный источ-ник... сад... с превосходными плодами... колодезь живых вод и потоки с Ливана... Ветер... повей на сад мой, - и польются ароматы его!"
  Послание Лудингиры: "Мать моя... сад наслаждений, радости полный... ранние фрукты... весенние, полноводные струи, что на сад изливаются... дождь благодатный небесный... благоуханная пальма... фи-ал, что ароматами заполнен".
  Песн.П.(5.11-15): "Голова его - чистое золото... руки его - золотые кругляки, усаженные топазами; живот его - как изваяние из слоновой кости, обложенное сапфирами; голени его - мраморные столбы... на золотых подножиях".
  Послание Лудингиры: "Мать моя... сердолик драгоценный, топаз... слиток золота, серебра чистей-шего... алебастровое изваяние... на лазуритовом пьедестале. Статуэтка слоновой кости".
  В Ветхом Завете нашли выражение складывающиеся тысячелетиями важнейшие принципы общече-ловеческой нравственности и морали. Именно через Библию пришли в Европу этические поиски жителей древних Месопотамии и Египта, задумывавшихся о сущности и роли зла, о судьбе и о предназначении человека.
  Наставления и советы типа: "не укради, не солги, не сотвори ссоры" и т.п., в том или ином виде рассеяны среди многих поучений и притч, и в частности, содержатся в тексте одного из самых древних литературных памятников - в "Поучениях Шуррупака". Этот текст дошёл до нашего времени в четырёх разновремённых версиях, охватывающих промежуток примерно в 1400 лет, что говорит о его необычай-ной популярности. Самая древняя версия "Поучений" была найдена в Абу-Салабихе и датируется примерно 2500 г. до н.э., а наиболее поздняя (аккадский перевод с шумерского) - ок.1100 г. до н.э.. Наиболее полный и лучше всего сохранившийся текст - старовавилонская версия (ок.1800 г. до н.э.).
  Этические нормы, проповедываемые Шуруппаком в поучениях своему сыну Зиусудре (шумерскому Ною), естественно, нашли подобающее им место и в Книге "Притчей Соломоновых".
  Шуруппак (51.): "Сын мой, совет хочу дать, прими совет мой".
  Соломон (4.10): "Слушай, сын мой, и прими слова мои".
  Шуруппак (51.): "Слов, что скажу я, не переступай".
  Соломон (5.7): "и не отступайте от слов уст моих".
  Шуруппак (51.): "Слов неискренних не говори - словно
   в ловушку в них потом попадёшь".
  Соломон (6.2): "Ты опутал себя словами уст твоих,
   пойман словами уст твоих".
  Шуруппак (51.): "Да ни за кого не ручайся - кто ручается,
   неблагоразумен".
  Соломон (11.15): "Зло причиняет себе, кто ручается за пос-
   тороннего; а кто ненавидит ручательство, тот безопасен".
  Шуруппак (51.): "Бесчестный, словно веретеном, глазами вертит.
   Уклончив взглядом - переменчиво сердце.
  Соломон (2.12-14): "Человек лукавый, человек нечестивый ходит
   со лживыми устами, мигает глазами своими.
   Коварство в сердце его."
  Шуруппак (51.): "Лжец собьёт с пути человека".
  Соломон (2.12): "Дабы спасти тебя от пути злого, от человека,
   говорящего ложь".
  Деяния, в которых мудрец Шуруппак не рекомендует участвовать, на более высоком, сакральном, уровне вошли, как перечень грехов, в таблички текстов из серии "Шурпу", весьма близких по духу содержанию Десяти заповедей. В древности считали (за исключением, может быть, хеттов), что горе, невзгоды и болезни человека - это кара за грехи (у хеттов - и в результате божественного недосмотра), и приходят они туда, где гнев Бога, ибо к покинутому Богом человеку устремляются злые демоны (30.с142-144;с199-203). В Шумере бытовала пословица: "Демонам боги не закрыли дороги". Человек часто грешил в неведении и не мог припомнить причину своего несчастья: "Человек... он ничего не знает. Люди, каждый из них, - что они знают? Совершает он грех или делает добро, - он даже не знает" (Из молитвы). Очищение от грехов, сопровождаемое искренним раскаянием, возвращало (при содействии личных бога и богини) благорасположение гневавшихся ранее богов, а с ними здоровье и благополучие, ибо демоны властны лишь там, где нет бога. Поэтому весь набор всевозможных грехов записывался на специальных табличках - "Шурпу" (Сожжение) и во время обряда очищения сжигался вместе с этими табличками. Предавались так же огню и предметы, объявлявшиеся носителями грехов страждущего. Ритуал "Шурпу" известен со старовавилонского периода, но, по всей вероятности, должен восходить к более ранней эпоќхе, поскольку он явно не аморейского происхождения (в Ханаане неизвестен). Популярность текстов "Шурпу" подтверждается значительным количеством находок табличек в разных городах Месопотамии.
   Приведём выборку из перечня грехов второй (стандартной) таблички "Шурпу" (30.), достаточно на-глядно отражающей этические нормы бытия "черноголового".
  Грешен тот, кто "богом (личным) пренебрегал, богиню (личную) презрел; прогневил их; был надменен и молиться не хотел или в молитве имя бога своего пропустил, либо скверное [т.е. ритуально нечистое] для (по мнению) бога или богини своих (личных) ел".
  Бытовало представление, что когда ел человек, то это же вкушали ("душу" пиши) его личные бог и богиня. Иудеи и сегодня строго следуют этой старинной, шумерской традиции (истоки которой забыты): пища должна быть ритуально чистой (кошерной). В Старом городе Иерусалима, у Западной стены, найдена глиняная печать (размером с монету, изготовлена до разрушения Второго храма), на которой написано по-арамейски: "Чист (чистое) для Бога". Печать, по-видимому, использовалась чиновниками Храма для маркировки (подтверждения) ритуальной чистоты (кошерности) продукта или жертвенного животного.
  Грешен тот, кто "отца и мать презрел, на старшую сестру наговорил дурного, к старшему брату полон ненависти, не почитает старших, разлучает друзей и близких".
  Грешен тот, кто "клеветал, недостойное говорил; несправедливое в суде затеял, неверное решение судью принять заставил; чей язык лжив, чьи уста строптивы".
  Грешен тот, кто "схваченного не освободил, связанного не развязал; кто узнику не дал увидеть Солнца; кто городу своему дал дурную славу".
  Грешен тот, кто "грабил, отнимал, побуждал отнимать; кто губил, прогонял, уничтожал".
  Грешен тот, кто "малой мерой дал, а большой получил; кто весы нечестные передвинул (в свою пользу); в дом ближнего своего вступил, к жене ближнего своего приблизился, кровь ближнего своего пролил, в одежду ближнего своего облачился".
  Замечено (Е. Терстон. "Этнографические записи". Из кн. А.Е. Снесарева "Этнографическая Индия". 1981), что у одного из племён Южной Индии (предположительно, тамилов), при отпущении грехов умерќшего (часть похоронного ритуала), перечень этих грехов (старейшиной быстро произносится ок. 40 строф) весьма близок по форме, содержанию и духу тексту табличек "Шурпу". Приведём выборку из перечня Е. Терстона (судя по которому сельский быт дравидов Индии весьма напоминает древний месопотамский). Итак, греховно:
  "Изгнание из дома братьев и сестёр,
  Огорчение снохи (тестя и тёщи),
  Огорчение бедного или урода,
  Отказ накормить голодного человека,
  Отказ дать огонь полузамёрзшему,
  Ссора с людьми,
  Отравление пищи (не убий),
  Указание неверной дороги,
  Рассказывание лжи, лжесвидетельство,
  Зависть к урожаю (и к счастью) других,
  Неблагодарность по отношению к жрецу,
  Брызганье грязной водой на Солнце,
  Убийство змей и коров (священных животных, соотносимых с раннеземледельческими богом-отцом и богиней-матерью),
  Захват участка соседа (переносом разделительного валика, передвижением пограничных камней),
  Спуск воды из водоёмов (и загрязнение нечистотами)...
  Хотя бы и было триста таких грехов, пусть уйдут они все с телёнком, отпущенным сегодня на волю" (параллель к "Козлу отпущения", однако телёнок-корова - эмблема богини-матери, т.е. здесь с грехами умершего дравида "разбирается" астральная, хтоническая ипостась Великой богини (300 - это 3 раза по 4 и 5 раз по 5)).
  Как уже упоминалось, в Уре найден шумерский "Календарь природы", в котором один из абзацев (6.) перекликается с текстом Танаха (Лев.19.9,10; Руфь). Здесь земледельца призывают оставить в поле некоќторое количество упавших колосьев для "малых" и "подбирающих колосья" ("оставь это бедному и пришельцу"), и разрешить им спать на чужом поле. За этот акт благотворительности Бог вознаградит земледельца.
  Характерно, что и в древнеегипетском обществе бытовали сходные моральные и этические нормы. Так, элефантинский номарх Хархуф, современник фараона Меренра, в своей погребальной надписи говорит о том, что: "Я... (был) любим отцом своим и хвалим матерью своей, постоянно любим всеми своими братьями. Я давал хлеб голодному и одеяние нагому... Я говорил хорошее и повторял желаемое. Я никогда не сказал ничего плохого о ком-либо власть имущем... Я никогда не разбирал дела двух братьев так, чтобы лишить сына собственности его отца" (96.).
  Губительность человеческой гордыни, высокомерия и строптивости, воздаяние за содеянное при жизќни, провозглашение благости смирения и кротости утверждает "Вавилонская теодицея" ( ХIV-ХI вв. до н.э.):
   Взгляни на красавца-онагра в долине ,-
   Строптивца, что нивы топтал,- стрела опрокинет.
   На льва посмотри, губителя стад, о котором ты вспомнил,-
   За преступленья, что лев совершил, ему уготована яма...
   Что до плута, - завидовал ты его процветанью, -
   Прыть (?) его ног исчезнет скоро! (ибо)
   Без бога мошенник владеет богатством, -
   Оружье убийцы его настигнет!..
   Путями, что эти идут, пойти и ты желаешь?
   Лучше ищи благосклонности бога!..
  Что твой успех, если божьей воли не ищешь?.. (30.).
   Эти же мотивы пронизывают и Книгу Иова, в которой, в ответ на увещевания своей жены восстать, гневќно протестовать против вопиющей несправедливости высших сил по отношению к нему, Иов вопрошает:
   Приемлем мы от Бога добро -
   Ужели не приемлем от Него зло? (8.с567)
  Иов верен Господу и покорен Его воле: "Наг я вышел из чрева матери моей, наг и возвращусь, Господь дал, Господь и взял: да будет имя Господне благословенно!" (Иов. 1,21).
  В глубокой, философской, полной скорби Книге Иова, чрезвычайно близкой "Вавилонской теоди-цее" по своей идеологической направленности, подняты вопросы о моральных ценностях, "крамольные" проблемы соотношения психологии человека и Бога; ставятся под сомнение зрелость Божьей мудрости, Божья праведность и святость (в книге явно ощущается приверженность догматам шумеро-аккадской "веры отцов", с присущей ей религиозной раскованностью и с далеко не библейским уровнем "богобоќязни" (введённым мозаизмом)).
  И вопрошается: "Человек праведнее ли Бога? И муж чище ли Творца своего? Вот он (человек) и слу-гам своим не доверяет; и в ангелах (богах) своих усматривает недостатки; тем более - в (богах) обитающих в домах из глины (кирпичей), которых основание прах... они (кумиры богов) распадаются (разрушаются со временем)... не погибают ли с ними и достоинства их? Они умирают, не достигши муд-рости" (Иов.4.17-21). Такое прочтение текста, от которого веет предтечей атеизма, заметно отличается от догматического.
   В Месопотамии (как и везде в Ойкумене) искренне полагали что "хорошая (правильная) жизнь" (угодная богам) - есть "жизнь послушная". Однако простому "черноголовому" постоянно приходилось "доказывать своё смирение"; поскольку (94.с151) "почтение" к богам и правителям должно было быть для каждого - его "радостью" (вот откуда у евреев их "жестоковыйность"!). Это подтверждается всей шумеро-аккадской "литературой мудрости" (31.с185).
  Из десяти заповедей, составляющих ядро ветхозаветной системы этических норм, пять в самой катеќгорической форме требуют полного, беспрекословного, безоглядного послушания Господу Богу, признаваемому основным источником благополучия и процветания. Непослушание вызывает гнев и кары Божьи, и, как следствие, утрату жизненных благ и здоровья. Отметим, что Танах призывает к повиновению не только Богу, но и начальству, как это было принято везде в Древнем мире ("Бога бойся, царя чти" (94.)): "Почтение к царю я ставил высоко и (я) учил народ уважению перед дворцом" (Поэма "Невинный страдалец" (94.с151)).
  Известная поэма "Невинный страдалец" тоже обладает мировоззренческой близостью к Книге Иова (основное - благочестие). Определённое сходство проявляется и в ряде деталей. Так, "Страдалец", подобно Иову, был прежде богат и обладал высоким социальным статусом. Заболев, испытуемый богами теряет зрение, слух, достоинство (болен проказой, т.е. на нём лежит печать гнева божьего). В конечном итоге Бог (в поэме - Мардук) воздаёт добром за твёрдость веры и благочестие (возвращает здоровье, семью, имущество, положение в обществе). Отметим, что, как предполагается, эти два произведения ("Невинный страдалец" и "Книга Иова") восходят к общему устному (вавилонскому) источнику.
  Месопотамское предание о потопе связывается с реальными событиями (наводнениями), которые, по археологичеќским свидетельствам из городов Киша, Урука, Лагаша и Шуруппака, относятся к раннедиќнастическому периоду (ок.2900 - 1750 гг. до н.э. (11.с104)). Согласно выводу Л. Вулли ("Ур Халдейский"), потоп произошёл несколько ранее - в среднем, ок. 3200 г. до н.э. (подробнее см. ниже). По мнению археолога, разлившиеся воды Тигра и Евфрата затопили территорию в 40 тыс. кв. миль, слой в восемь футов грязи и камней покрывал землю. Примечательно, что календарь народа майя начинается с 12 августа 3114 г. до н.э., а майя верили, что начало их календаря отмечало завершение уничтожения предыдущего человечества (т.е. синхронно окончанию некого глобального катаклизма), подобно Кали-йюга, отсчитываемой с 18 февраля 3102 г. до н.э..
  При изучении руинов храма Хагар-Ким на одном из островов Мальтийского архипелага обнаружено, что несколько огромных (в 30 т) каменных блоков этого храма было опрокинуто, как если бы некая чудовищная сила ударила их с запада. Археолог Д. Эллал ("Допотопная культура Мальты") свидетельстќвует, что в какой-то момент ок. 3000 г. до н. э. по всему Средиземному морю с запада на восток прокатиќлась огромная приливная волна, которая затопила храмы Мальты и оставила на поверхности всего острова метровый слой ила и песка (руины храма Хагар-Ким какое-то время находились под водой). В связи с этим "потопом" Джозеф Эллал также упоминает и город Ксари-Сусте в Месопотамии, который был погребён под трехметровым слоем песка, где во время раскопок, под песком были обнаружены накрытые к обеду столы и скелеты возлежащих людей. Все это указывает на внезапность катастрофы. Вероятно, затопило, практически, всю Нижнюю Месопотамию.
  К глобальной пертурбации, вызвавшей драматические изменения уровня моря и климата ок. 3000 г. до н.э. относится и неожиданный подъем уровня Мертвого моря на 100 м. Считается, что рост концентрации сульфатов во льду Гренландии в это время (примерно в 3100 г. до н.э.) мог быть вызван либо высокой глобальной вулканической активностью, либо столкновением с кометой (либо и тем, и другим). Следует отметить и то, что в ХХIII в. до н.э., в Восточной Турции, произошли мощные вулка-нические извержения (а в регионе Мёртвого моря - землетрясения).
  Доктор Ш. Мастер (ж-л "Meteoritics & Planetary Science") обнаружил на сделанных со спутника снимках Нижней Месопотамии метеоритные кратеры. Взятые в кратерах пробы грунта подтвердили, что падение метеоритов произошло ок. 2300 г. до н.э.. Доктор Мастер предполагает, что при ударе небесного тела о Землю (трехкилометровый кратер находится в местности Аль-Амарах, в 16 км к северо-западу от слияния рек Тигра и Евфрата) произошел взрыв страшной силы (и локальное землетрясение запредельќной магнитуды), который и вызвал (очередное) гибельное наводнение (и, видимо, извержения в Турции).
  Не исключено, что в эпосе о Гильгамеше также содержатся упоминания о столкновении с Землей крупных метеоритов, поскольку в тексте говорится о семи рыцарях ада, которые зажгли свой огонь и осветили всю землю зловещим пламенем, об ужасной буре, которая превратила день в ночь, "разбила землю, как чашу" и захлестнула ее бушующими волнами моря.
  Вот что пишет о месопотамских потопах сам Леонард Вулли: "Все города Месопотамии, в том числе и Ур, сохранили следы наводнений, происходивших в разное время (руины Ура и Эль-Убейда позволяли датировать наводнение там периодом 4000-3500 гг. до н.э., в Кише - 2800 г. до н.э., тот же возраст (2800 г. до н.э.) имели слои грязи в Уруке и в Шуруппаке. В Ниневии же, на глубине 60 футов, обнаружено не менее 13 чередующихся слоев грязи и речного песка, возраст которых находится в диапазоне от 4000 до 3000 г. до н.э.. Зачастую наводнения местного характера возникали в результате дождей. Однако мы ни разу не встретили ничего, даже отдалённо похожего на то, что обнаружили на дне нашего большого котлована. Здесь перед нами предстали последствия такого наводнения, какого Месопотамия не знала за всю свою историю, - в этом не приходится сомневаться... При раскопках городов сверху вниз идут 10-12 культурных слоев, затем слой ила и глины от 2 до 6 метров (в разных городах) и затем опять слои со следами быта человека". В 1931 г. экспедиция Пенсильванского ун-та, возглавляемая Эриком Шмидтом, открыла при раскопках города Шуррупака почти трехметровый слой песка, глины и ила, а под ним следы древнего города. В 1965 г. в коллекции Британского музея были обнаружены две таблички, где упоминаќется один из месопотамских потопов, - потоп, относящийся ко времени правления в городе Сиппаре царя Аммисадука (1646-1626 гг. до н. э.).
  Уместно отметить, что раскопки Киша производились в 1928-1929 гг. Лангдоном; Лагаша - в 1877-1901 гг. Саржеком; Урука - в 1928-1933 гг. Нелдкомом и Джорданом, а в 1933 г. Колдевеем; и Аккада - в 1881 году Рассамом и в 1894 г. Шейлом.
  Как следует из еврейского (масоретского) текста, Библейский потоп произошёл в 2104 г. до н.э., а самарийский и эфиопский источники утверждают, что это было в 2453 г. до н.э. (43.с45; Пр.32); т.е в бытность пребывания аккадских отцов Авраама в Месопотамии (воспоминание о котором может быть связано с падением метеоритов ок. 2300 г. до н.э.). Так, в одном мидраше рассказано, что на землю страны Сеннаар воды Библейского потопа приносили и "отряхивали" (оставляли) мёртвые тела (Б.Берман. Биб-лейские смыслы).
  Заметим, что не исключена вероятность и того, что именно Фландрийский катаклизм, приведший к затоплению Персидского залива в 5000-4000 гг. до н.э., мог послужить источником убейдского, прадра-видийского, мифа о Зиусутре (о Тагтуге) и потопе.
  В 1951 г. американская экспедиция, руководимая Ральфом Солецки, обнаружила в горах Загроса на севере Ирака (Курдистан), близ озера Урмия, пещерную стоянку каменного века, - большую (карстовую) пещеру Шанидар (неподалёку от посёлка Зави-Чеми-Шанидар). Внутренняя площадь пещеры - более 1000 кв. м, а высота ее достигает 15 м. Вход в пещеру представляет собой отверстие в скале шириной 25 и высотой 8 м. Полом пещеры является слой земли толщиной 15 м, утрамбованный ногами 3000 поколений (под этим слоем лежит скала из такого же известняка, как и стены пещеры). Самому старому культурному слою в этой пещере не менее 70 тыс. лет, а поздний относят к XI тыс. до н.э.
  Помимо прочего, весьма интересно и то, что культурные слои пещеры Шанидар, по крайней мере, четыре раза перемежаются слоями ила, песка, ракушек и мелкой морской гальки (предгорья Курдистана никогда не были морским дном!). Следовательно, обнаружены следы четырех катастроф, постигших не только саму пещеру, но и живших в ней людей (возможен разлив озера Урмия (в виде волн-цунами)). В частности, один из потопов сопровождался мощным землетрясением: десятки погибших неандертальцев не просто утонули, - несколько человек придавило обвалившейся стеной. И только последний Великий потоп "выгнал" древних людей из-под естественных сводов Шанидара в примитивные круглые жилища, раскопанные в Зави-Чеми-Шанидар.
  Примечательно, что одну из тяжелейших катастроф, обрушившихся на обитателей пещеры Шанидар (землетрясение вместе с гигантским наводнением - огромным водяным валом-цунами), Р. Солецки датирует ок. 10 000 г. до н.э. (которая заставила людей покинуть пещеру). В результате катаклизма упавшие с потолка камни погрузились сквозь размокший грунт в глубь слоев "С" и "D" (средний палеолит). После того как вода отступила, уровень пола понизился до высоты нынешней верхней части слоя "С" (слой "В" - мезолит).
  Важно отметить (Э. Эбелинг. "Tod unci Leden"), что в аккадском тексте (со множеством шумерских слов), открытом при раскопках в Ашшуре, (30 строк написано на обеих сторонах миниатюрной таблички), сообщается, что потоп случился в Эру Льва, т.е. в период 10 860-8700 гг. до н.э. . При этом потоп был инициирован планетой Нибиру (З. Ситчин. "Двенадцатая планета"), которая всходила еже-дневно в созвездии Льва "лицом к орбите красной планеты", т.е. Марса. Во втором месяце (по Ниппурскому календарю) Нибиру максимально приблизилась к Марсу и "со второго месяца по месяц Аддар" вызвала на Земле потоп. Весьма впечатляет, что эти сведения согласуются с сообщением Библии о том, что "во второй месяц, в семнадцатый день месяца... разверзлись все источники великой бездны, и окна небесные отворились" (Быт.7.11). И хлынули воды небесные и земные (из бездны Абзу), и начался Потоп.
  Помимо библейской истории о Ное (ивр. "Ноах (Нуах)", акк. "Нухху" - "Утешенный, Успокоенный (Богом)"), известно ещё четыре месопотамских эпоса о потопе: два шумерских (видимо, убейдских) варианта (здесь персонажи - Тагтуг и Зиусудра) и два на аккадском языке, один из которых входит в эпос о Гильгамеше (Ут-Напишти), и другой - об Атрахасисе. Одна из первых месопотамских версий легенды была обнаружена в библиотеке Ашурбанипала в Ниневии в 1853 г. (заметим, что сведения о Всемирном потопе содержатся в 254 преданиях различных народов мира).
   Самая древняя из известных месопотамских версий - легенда о потопе на неком острове; в шумер-ской интерпретации - на Дильмуне, на котором локализован шумерский "рай", откуда (из "страны перехода" (5.)), по преданию, шумеры и прибыли в страну Сеннаар (версия явно ими заимствована у предшествующего этноса; см. "Древний человек и божество"). Люди, безмятежно жившие на Дильмуне (94.с138), в "чистом, святом и непорочном" месте, забыли о своём долге по отношению к богам, и поэтому владыка вод Эа/Энки (не Энлиль, тогда ещё и не царь богов), в своём гневе решил уничтожить людей потопом (очевидно, что этот миф возник в ту эпоху, когда Энки почитался как Великий бог-отец т.е. в убейдский период (в образе Энки выявляются и признаки Двуединого божества)). Он (Эа/Энки) открывает своё решение супруге, Великой матери Мами (Намму, Нинмах) и предрекает, что потоп будет длиться девять месяцев (показательно, что ни о триаде, ни о Совете богов в этом архаичном мифе даже не упоминается (не существовали)). Однако, Великая богиня, создательница жизни, помогает спастись на ладье одному из людей, ткачу Тагтугу, великому своим благочестием. Характерно, что для того, чтобы выяснить: освободилась ли земля от вод потопа или нет, Тагтуг (как позднее и Утнопишти) посылает вначале голубя, а за тем ласточку - птиц богини Неба (её проявления), Позднее Мать-заступница объясняет богу-отцу Эа/Энки, каким образом Тагтуг избежал общей участи и спасся. И Великий отец, уговорённый супругой, примиряется с Тагтугом, и не только позволяет благочестивому ткачу войти в храм, дабы вознести моление и дары, но и открывает ему божественные тайны. После спасения Тагтуг, воздавая должное культу Великой богини, обрабатывает (райский) сад на Дильмуне (Ной по выходе из ковчега насадил виноградник). Здесь текст (к сожалению) прерывается большой лакуной. Интересно, что далее перечисляются растения и деревья "райского" сада в Дильмуне, плоды которых можно вкушать Тагтугу. Как и в библейской легенде, человеку запрещено (видимо, Великой богиней, матерью растиќтельности) брать плоды лишь с одного дерева в центре сада. Но Тагтуг нарушает божью волю (очевидно, спровоцированный одной из "божественных тайн", открытых ему лукавым Энки), вкушает от запретного плода и за это проклят богиней-матерью (как позднее и Энки, съевший восемь растений, важных для богини). И Тагтуг, несмотря на искреннее раскаяние и возносимые им молитвы, сделался нечист, потерял "богоподобие" и лишился вечной жизни, стал подвержен болезням и прочим несчастьям. И мир, в котором с тех пор (после грехопадения) живёт человек, - мир греха и страданий (боли).
  В этом, несомненно раннеземледельческом. эпосе выбор спасаеќмого не случаен: благочестивый Тагтуг, как ткач, - служитель богини-матери (видимо, ткачество (создание полотна) являлось разновидностью богослужения), ибо полотно - атрибут сакральной символики (57.) богини Неба (к при-меру, Афина известна и как покровительница ткачества и прядения (ей в дар приносились пряслица), и сама - ткачиха (соткала плащ Ясону). На Дильмуне Тагтуг был сделан садовником, ибо "Райский" сад - также "вотчина" раннеземледельческой Великой богини, матери растительного плодородия, и работа Тагтуга садовником - тоже священное (жреческое) служение по обслуживанию культа богини.
  Спасение рода человеческого от потопа (от происков бога-отца) Великой матерью, её победа в этом конфликте с богом-отцом, однозначно указывает на эпоху создания мифа: это было время расцвета (доминирования) культа Великой богини, абсолютной владычицы Неба (в мифе нет и намёка на персониќфикацию эпифаний Великих богов). Характерно, что в этой легенде чётко просматривается канва протоќтипов ряда шумерских и ветхозаветных мифов.
  Древнейшая из версий о потопе на материке (не о Дильмуне) обнаружена в Ниппуре - шумерская поэма "Потоп" (91.с104). В этом тексте царь Зиусудра, по повелению бога Энки (который здесь сам спасает сотворённое им человечество - "Положу ли я руку на своих человеков?"), берёт на борт своего ковчега не "каждой твари по паре", а "семя всех живых существ" (семя на иврите - "zera", как и на аккадском - "zeru"; на иврите "ковчег, ящик" - "teba", а на аккадском языке - "tebitu" (грузовой) корабль)). Все четыре версии мифа (о шум. Зиусудре, акк. Утнопишти, вавил. Атрахасисе и евр. Ное) имеют стольќко общего, что не приходится сомневаться в едином источнике их происхождения, и только концовки несколько разнятся. С. Крамер полагает, что вариант мифа о потопе, использованный в Танахе, наиболее близок к аккадскому, входящему в эпос о Гильгамеше. Очевидно, что аккадский Ут-Напишти - прототип библейского Ноя (Ноах, Нуах).
   Перевод шум. имени "Зиусудра" - "(Нашедший) жизнь долгих дней", а акк. "(Уту)-Напиш-ти" - "(Наќшедший) дыхание жизни" (шум. "ти" - жизнь; ивр. "непеш, нефеш", - "душа", которая может обознаќчаться и словом "ншема" ("נשמה"), фонетически близким к "ншима" ("נשימה") -"дыхание"). Ут-Напишти - сын Убар-Туту, правителя города Шуруппак, а отец Зиусудры - Шуруппак (1.51.) и, кроме того, в одной из версий, как отмечал С. Крамер, последний - сын Убар-Туту (то же и в "Поучениях Шуруппака") . Следовательно, Зиусудра и Ут-Напишти - один и тот же персонаж (в одном случае названный по-шумерски, а в другом - по-аккадски). Ут-Напишти, подобно Зиусудре: "Я погрузил в неё (лодку-ковчег) всё, что имел, семена всех живых существ... Я посадил в лодку всех родных... скот и диких зверей".
  Ладья (ковчег) Ут-Напишти называлась "Жизнь дающая" (8.с 133), а ладья Атрахасиса (перевод имени - акк. "Весьма премудрый, Превосходящий мудростью") - "Сохраняющая жизнь"). Примечательно, что имя "Атрахасис" использовалось для обозначения многих героев, в том числе (1.) и Ут-Напишти. Судно-ковчег Атрахасиса (табличка с примерно 60 строками клинописи, Британский музей), согласно указаниям Энки, должно было иметь одинаковыми длину и ширину, быть по форме (в плане) круглым (вероятно, шарообразным, поскольку ожидался многодневный ливень), со стенами из тростника. Для созќдания водонепроницаемости рекомендовалось использовать пальмовые волокна, скрепленные битумом. После того, как Атрахасис вошёл в ковчег, вход в него был снаружи законопачен мастером-строителем. Прототипом конструкции судна Атрахасиса, по мнению И. Финкеля, послужили круглые лодки, которые и сейчас используются в Ираке. В Ветхом Завете внешний вид и устройство ковчега описываются по-иному.
  В "Истории Армении" Мовсеса Хоренаци (V в. н.э.) есть такой текст: "Существовала книга о Ксисутре (Зиусутре) и его сыновьях, которой ныне нигде не найти, и в ней, говорят, было изложено следующее: "После того как Ксисутр приплывает в Армению (на гору Арарат, "Арарди" - в анналах Ашшурнацирпала) и ступает на сушу, один из его сыновей по имени Сим (сын Ноя) отправляется... разведать землю".
  Примечательно, что в шумерской версии мифа (поэма "Потоп") ковчег Зиусудры останавливается на горе Низир ("Низир" в переводе с халдейского предположительно означает "Гора Потопа"). Согласно мнению (Приложение к статье "Древняя мифология и курды. Арарарт или Джуди?", www.kurdist.ru), основывающемуся на ассирийских надписях, гора Низир может быть отождествлена с горой Джуди (северная (турецкая) часть Курдистана).
  Так, в старовавилонском "Сказании об Атрахасисе" (основная версия текста поэмы сохранилась в копии, относящейся к нач.II тыс. до н.э.) недовольный Энлиль заявил на собрании богов (34.с62): "Шум человека меня донимает. Людей не меньше, их стало больше. Гомон их меня беспокоит" (ср. в Ветхом Завете (Ис. 17.12) - "Увы! шум народов многих! шумят они, как шумит море. Рев племен! они ревут, как ревут сильные воды"). И дабы покончить с шумом, наслал на людей потоп.
  В Танахе причина потопа иная (более весомая, не каприз!). "И увидел Господь, что велико развращение человеков на земле, что все мысли и помышления сердца их были зло во всякое время. И раскаялся Госќподь, что создал человека... и сказал: сотру Я с лица земли человеков, которых Я сотворил... ибо земля наполнилась от них злодеяниями... И вот, наведу Я на землю потоп водный, чтоб истребить всякую плоть, в которой есть дух жизни, под небесами" (Быт.6.5-7,13,17). Позднее взгляд на обстоятельства потопа изменился (Книга Еноха): "От лица Господа вышло повеление относительно живущих на тверди, что должен наступить их конец, так как они знают все тайны ангелов, и всю власть дьяволов, и всю их сокровенную силу, и всю силу тех, которые совершают волшебства, и силу заклинаний, и силу тех, которые льют для всей земли изображения идолов; и хорошо также знают, как серебро производится из праха земли".
  Наиболее близкая к библейской мотивировка потопа изложена в Главе 175 египетской "Книги мёрт-вых", и исходит она из уст бога Тота (близкого к образу Энки), представленного здесь в роли демиурга: "Они дрались, они сеяли раздоры, они делали зло, они раздували вражду, они навлекали беды и угнетение... (приводится перечень грехов по Главе 125 "Книги мёртвых"). (Вот почему) Я (Тот) собира-юсь стереть всё, что сотворил. Земля погрузится в водную бездну с помощью бушующего потока, и всё станет ровным, как в первозданные времена" (72.с494). Платон Афинский (Аристокл) писал (со слов египетских жрецов): "боги, творя над Землёй очищение, (периодически) затопляют её водами".
  В древнеиндийском, имеющем прадравидийские параллели, мифе "Шатапатха Брахмана" правед-ника "риши Ману" (в "Бхагавата-Пуране" - дравидийского царя Сатьяврата) предупреждает о предстоя-щем потопе и опекает бог Вишну (в виде рыбы - параллель к Эа). Здесь причина потопа предопределена устройством мироздания Брахмой: кармическое "мировое истребление" ради завершения истекшей "юги" (эры) и начала новой, очередной (в индуистской мифологии космический цикл Маха-юга (йюга) равен 4320000 лет и состоит из четырёх меньших юг, последняя из которых, нынешняя (Кали-йюга) - "эра тьмы (чёрной Кали)"). Заметим, что в индуизме круговорот жизни организован тримурти: творение (Брахма), сохранение (поддержание) установленного миропорядка (Вишну) и, по окончании цикла ("юги"), его разрушение, гибель (Шива).
  Шумерские источники рассказывают (98.с124), что после потопа почти вся поверхность земли была затоплена водами. Поэтому фруктовые деревья и кустарники вначале были посажены на горных склонах. Анунаки, гласит легенда, подарили людям "чудесный белый виноград и прекрасное белое вино; чудесќный чёрный виноград и прекрасное красное вино". В Ветхом Завете прослеживается тот же мотив: "Ной начал возделывать землю и насадил (в начале) виноградник. И выпил он вина, и опьянел".
  В Месопотамии, после начала зимних дождей, степь расцветает, покрывается буйными травами и пёстрыми цветами, а с приходом в конце апреля - начале мая сухого сезона, вся растительность выгорает под лучами жгучего, безжалостного солнца. И эти природно-климатические условия прародины ха-ибри не забыты: "И всякий полевой кустарник, которого ещё не было на земле, и всякую полевую траву, котоќрая не росла; ибо Господь Бог не посылал дождя на землю" (Быт.2.5).
  В мифе о Дильмуне Энки приказывает богу Уту доставить воду острову. Отрывок текста, в котором бог Солнца орошает Дильмун водой, принесённой с материка, очень сходен (6.с171). со стихами из Ветхого Завета (Быт.2.6): "Но пар поднимался с земли и орошал всё лицо земли".
  Шумерский миф "Энки и мировой порядок" подробно описывает деятельность Энки по обустройству Земли, установлению всеобщего, "планетарного", миропорядка. И "эта поэма эхом отозвалась в Библии" (9.с326), например, в Книге Второзакония (32.7-14) или в Псалмах (106.).
  Библейский мотив утраты вечной жизни и молодости по милости змеи встречается и в аккадской поэме "О всё видящем". Гильгамеш, узнавший тайну цветка вечной молодости от Ут-Напишти, которому боги даровали бессмертие, достаёт цветок со дна моря (возможно, жемчуг) и собирается отнести его в свой город Урук (Эрех, Эрек, Ирек), чтобы омолодить весь народ. По пути домой, утомлённый герой искупался и уснул у водоёма, а змея в это время и утащила волшебный цветок вечной молодости, съела его и омолодилась, сбросив старую кожу.
  В шумерском пророчестве о наступлении мира и процветания "когда взойдет планета Нибиру", планета "Трона в Небесах" отца богов Ана, и в библейском прорицании (Ис.2.2-4; Мих.4.2-4) об уста-новлении мире и справедливости на Земле "в... дни, (когда) гора дома Господня будет поставлена во главу гор" также просматриваются параллели:
   Текст шумеров:
   Покой опустится на землю...
   И... процветанья мир,
   Цари забудут древнюю вражду,
   Мольбы людей услышат боги,
   Людей страданья тронут их сердца...
   Библейское прорицание:
  И пойдут многие народы...
  И перекуют мечи свои на орала,
  И копья свои - на серпы:
  Не поднимет народ на народ меча...
  Но каждый будет сидеть под своею виноградною лозою
  И под своею смоковницею,
  И никто не будет устрашать их...
   Весьма популярны и такие образные библейские выражения, как "тридцать серебряников" (вос-приќнимается как плата за предательство) и "чечевичная похлёбка" (приобретение чего-либо очень важного за безделицу путём обмана). Не исключено, что предтечей негативного выражения "тридцать серебряников" явилось шум.-акк. представление о сумме в 30 шекелей как об оплате чего-то типа налога Веспасиана на городские туалеты. В качестве возможного прототипа могут быть приведены такие фразы, как "сделать его (что-либо) как бы равным тридцати сиклям" (из "Плача"), т.е. (51.с438, пр.244) обесценить, поступить с этим как с дешёвкой (малозначащей вещью). Выражение "50 мин [3000 шекеќлей] ему всё равно, что 30 шекелей" ("Эпос о Гильгамеше"), говорит о сумме в 30 шекелей как о величине, которой можно (или следует) пренебречь.
  В Древнем Мире со времён палеолита (пещера Базуа) иногда практиковалось наказание (порицание) божества, не выполнившего, несмотря на моления и обильные жертвы, тех или иных пожеланий паствы. Так, царь Ксеркс (485-465 гг. до н.э.) приказал "высечь море" (крылатое выражение!). История этого замечательного происшествия такова. Дабы переправить армию из Малой Азии в Грецию через Геллес-понт (ныне - Дарданеллы) персы с большим трудом навели мосты через пролив. Однако сильный шторм разметал их. И тогда взбешённый царь приказал казнить строителей, а дерзкое море, посмевшее перечить владыке мира (который несомненно на жертвы не поскупился), заклеймить как преступника (боги моря жертвы приняли, но просимого (удачи в переправе) не выполнили; т.е. налицо явный обман): высечь цепями, наложить позорное клеймо и опустить в воду оковы, пояснив при этом: "Тебя, горькая вода, казќнит владыка за то, что ты причинила ему обиду, не будучи обижена им. Царь Ксеркс переступит (через тебя, желаешь ты этого или нет").
  Известно, что и у "послепленных" евреев существовал, предположительно вавилонский, обычай (строго регламентированный) побивать камнями идола бога Маркулиса (об иных неизвестно): "Если возќле Маркулиса лежат три камня..." (трактат "Авода Зара"). О сравнительно позднем возникновении у евреев этого обычая свидетельствует и "Сангедрин", где говорится, что бросание камня в идола Марку-лиса составляет обычный метод поклонения данному божеству. Этот обычай бытовал и у арабов. Так, (М. Леман "Рабби Шмуэль а-Нагид". 2004), эмир Биха рассказывал рабби Йосефу о том, что "обычай швырять камни [в идолов]... восходит к культу... Маркулиса... священнослужители... хотят, чтобы забылось имя Маркулиса, но правда-то в том, что это именно его культ". Обычай побивания камнями Маркулиса наблюдался примерно ещё в IV в. н.э. (считается, что его изображения ставились на пере-крестках караванных дорог, как указатели (ср. придорожные гермы)). Если эллинизированное наимено-вание "Маркулис" представить в шум.-акк. форме "Мар-ку-(э)л", где одно из значений шум. "ку" - "друг", а ивр. "мар" - "горький", то его можно интерпретировать как "(Этот) бог - горький (плохой) друг", то понятно, почему его бьют (но возможно и другое - "(Этот) господин (господь) бог - друг"). Существует мнение (основанное на фонетике), что Маркулис - это римский Меркурий, аналог греческого Гермеса (Маркулис - Мерку-лис). Однако М. Леман упоминает о том, что в городе Ур-Касдим (Уре Халдейский) сохранились развалины огромного некогда храма Маркулиса (имя "Маркулис" в шум.-акк. форме "Мар-гу-(е)л", где шум. "гу" - "бык", может означать "Бог-бык - господин"). Мало вероятно, чтобы в царстве Шумера и Аккала когда-либо воздвигали подобный храм Меркурию. Таким образом, представляется, что имя "Маркулис" - один из синонимов тельца Сина. Примечательно, что это урское имя (синоним) бога Сина, в монотеизме ставшего Сатаной (см. ниже), сохранилось в памяти ха-ибири.
  
  
   14. "Мировое" дерево.
  Символическая (магическая) связь между деревом, змеёй и женщиной, возникшая уже "во дни сотвоќрения мира", отображена в шумерском мифе "В предвечные дни, в бесконечные дни" (32.):
   В те предвечные дни...
   Когда присуждали судьбы,
   Когда Ан небеса унёс...
   А Энлиль себе землю забрал...
   Тогда, в те дни, одно деревце,
   Единственное деревце, хулуппу-деревце (ива)
   На берегу Евфрата чистого посажено.
   (Когда)... древо взросло,
   В корнях его змея, заклятий не ведающая,
   Гнездо устроила.
   В ветвях его Анзу(д)-птица птенца вывела.
   В середине его Лилит-дева
   Жильё себе соорудила.
   Дева белозубая, сердце беззаботное.
  Ива и в представлении древних евреев (как мирт, финиковая пальма, дуб или терпентин) - одно из священных деревьев (в праздник Суккот ветви ивы используются для исполнения определённой запо-веди (77.с293)).
  На санскрите "лалит(а)" означает "игривая, очаровательная" (так, "Лалит-Адитья (-Сурья)" - имя царя Кашмира, VIII в.). Имя "девы Лилит" упоминается и у Исайи (34.14). Народная этимология евреев связывает имя "Приносящей смерть" Лилит с ивр. "лайла, лила" - "ночь". Бог отдал в распоряжение "де-вы" Лилит всех новорождённых детей: мальчиков до восьмого дня (т.е. до проведения обряда обрезания) и девочек до двенадцатого дня. Для защиты младенца (99.с97) от Лилит на стене родильной комнаты обыќчќно рисовали мелом или углем кольцо (эмблема богини-матери), а внутри писали слова: "Адам и Ева, (а) Лилит - вон!" (по одной из версий Лилит - первая жена Адама). На двери комнаты также писались имена трёх ангелов: Сеноя, Сансеноя и Семангелота, с которыми у Лилит существовала договорённость о том, что их имена будут служить оберегом для новорождённых. У ближневосточных иудеев существует обычай (99.с203): дабы отвести беду от маленьких сыновей (спасти их от демоницы Лилит), их одевают как девочек (вероятно, до обрезания). По всей вероятности, в пору верований раннеземлеќдельческой религии, все женщины принадлежали Великой богине-матери, а все мужчины (после прохождения обряда инициации (бритмилла)) - богу-отцу. Так, во время раскопок "докерамического" слоя Иерихона (Д. Гарстанг, 1930-1636 гг.) была найдена (самая древняя) скульптурная группа (глина или гипс на камышовой основе), состоящая из мужчины, женщины и ребёнка (прототип "Святого семейства"), выполненная почти в натуральную величину, в которой мужчина был помечен (волосы и борода) красной краской (символика бога-отца).
  Особенно известна Лилит как демон детских болезней (подобно шумерской Ламашту), вредительница деторождения. Помимо порчи рожениц, она повинна и в бесплодии женщин (неолитическое поверье). Лилит овладевает ночью мужчинами против их воли (поллюции), тем самым, оскверняя их. Поэтому Талмуд ("Шаббат", 151б) не рекомендует мужчинам ночевать в доме одним. В иудейской демонологии крылатая и волосатая Лилит - злой дух, способный менять свой внешний облик.
  Дабы уберечься от козней Лилит зажигались свечи и произносилась молитва: "Да горят мои свечи ярко, чтобы прогнать злых духов, демонов, и губителей - порождения дочери Махаллат, и всех, повинуюќщихся Лилит. И да обратятся они в бегство от огня, который я зажигаю, и да не причинят они вреда мужчине, женщине или ребенку Твоего народа" [Shachar 1975, с. З].
  Как известно, в некоторых источниках (например, "Берешит рабба",12) царица демонов Лилит на-звана первой Евой. По одному из преданий она была первой из двух жён Адама (99., 94.). Так как Лилит создана Богом не из ребра Адама, а из той же глины, что и сам Адам (равенство полов), то это сыграло важную роль в их разладе (Лилит - первая феминистка!). Мифопоэтическое бегство Лилит из Эдема на Красное море, может указывать на отголоски воспоминаний об Аравии - как о земле исхода аккадских отцов Авраама.
  Судя по содержанию мифа об "иве", образ Лилит должен высвечивать времена глубочайшей древно-сти. На терракотовой пластинке (11.Рис.13) Лилит изображена держащей в руках символы (божественной) справедливости. Каждое из её сложенќных крыльев состоит из восьми (сакральное число богини Неба) перьев (изогнутых в виде зигзага - молнии; т.е. в те времена Великая богиня тоже могла метать молнии ("Древний человек и божество")), каждая её (птичья) "ступня" представляет собой три (саќкральная символика неба) очень длинных пальца. Крона дерева хуќлуппу (ивы), в которой обитала "Анзу-птица", ассоциируются (49-1.) с небесным сводом (шум. "зу" - "внутри; знать", а "Ан" - "небо, небосвод").
  Очевидно ("Древний человек и божество"), что протошумерская патриархальная скотоводческо-кочевая культура, наложилась на убейдскую - матриархальную; и поэтому, для выявления первоначаль-ного характера образа дошумерской богини Лилит, целесообразно обратиться к более ранним аналогам.
  Так, известно верхнепалеолитическое изоќбражение (Пеш-Мерль, Южная Франция; культура "мадлен") женщиќны с обнаженной (отвислой) грудью, крыльяќми вместо рук, и маской в виде птичьей головы, сделанное углем (высота ок. 70 см), которое определённо являет собой образ Великой матери, богини Неба. По древнеегипетскому мифу (Гелиопольская космогония) богиня Неба Нут (егип. "нут" - "небо"), подобно Лиќлит, обитала в "небесном" дереве. Как и Лилит, богиня Нут изображалась в виде женщины с крыльями. На Критской гемме (57. Рис291-5) представлена четверокрылая Великая богиня (грудь, признаки пола, её ноги трёхќпалы) с венцом на женской головке (видимо, критская "Владычица"). Крылатой иногда изображались и шумерская богиня Неба Инанна (68. с33), и ханаанейская Анат. Заметим, что ханаанская богиня Берут (в религии Ханаана бытовало множество всевозможных атавизмов земледельческо-скотоводческих культов и обрядов) - богиня-мать; а "Berta" - женский демон (низќвергнутая, подобно Лилит, богиня) германского фольклора (57.с147).
  В мифе об "иве" тема Лилит связана с образом птицы: Анзу(д) - орёл, персонификация грозового облака, страж пограничных миров (51.с472) небо - земля. Заметим, что и в поверьях древних евреев отразилось представление об орле, как о птице, связанной с божеством, превратившимся в злого, "нечисќтого" демона, ибо евреи считали орла нечистым существом (57.с200).
  Существует мнение (1.с318), что имя "Лилит" восхоќдит к именам шумерских демонов Лилу и Ли-литу, образовано от сущестќвительного муж. рода "Лил(ь)" - "ветер, воздух" (сем. "ит" - окончание слова, свидетельствующее о его принадлежности к жен. роду) и указывает на его связь с воздухом, т.е. небом. По-видимому, Лилит всё же - одно из имён прадравидийской (в Индии и сегодня бытует имя "Лилетт, Лилитт") раннеземледельческой Великой богини (демонизация архаичного образа Лилит обусловлена патриархальной дискредитацией образа богини, видимо, главы убейдского пантеона богов, подобно эламской Пинанкур. Так, в еврейской мифологии (Shachar. 1975) Лилит носит также и имя (синоним) "Махаллат" (драв. "Маха-(а)ллат" буквально означает "Великая богиня" (ср. "Махадеви" или "Нинмах")). Роль Лилит как подательницы плодородия подтверждается (99.с11) и описаниями в мидра-шах её беспорядочной сексуќальной жизни (подобно Инанне).
   Джеймс Фрезер, в своей неувядаемой "Золотой ветви" (36.), приводит многочисленные примеры, иллюстрирующие семантическую связь дерева и женского образа. Так (96.), у древних египтян Гелио-поля ива почиталась как богиня (возможно, Нут); в городе Мемфисе богиня Неба Хатхор представлялась в образе обожествляемой сикоморы (Хатхор - "владычица сикоморы"); в Месопотамии пальма связывалась с Инанной (Иштар); а в Ригведе священное дерево сопоставляется с рождающей женщиной. Важно отметить, что в Древней (дравидийской) Индии Великую богиню было принято (36.) символизи-ровать кроной священного дерева. В этом символическом качестве жизнепорождающая связь богини Неба (кроны дерева, как вульвы (стилизованный треугольник - эмблема и того, и другого)) и Великого бога-отца, бога земли (Змея), посредством ствола (столба) - эмблемы фаллоса, входящего в крону (вульву), что обеспечивает создание жизни на Земле, хорошо иллюстрируется также и ханаанейским изображением змей (50.с116), обвивающих "ашеру" (столб с скральными атрибутами при вершине, позволяющими воспринимать его как дерево (с кроной)); либо огня (бог земных недр), охватывающего (обнимающего) дерево (см. ниже). В случае с Лилит картина подобной связи выглядит несколько более целомудренной: простым соседским сожительством со змеем, который обитает в корнях дерева хулуппу (корень - эмблема бога-отца).
  Характерно, что описание дерева, приведённое в мифе "В предвечные дни, в бесконечные дни" (вы-росло на берегу Евфрата), весьма сходно с изображением священного дерева (росшего в "пёстрокамен-ных горах Инанны") в "Сказании о Лугальбанде и орле Анзу(д)" (51. с192).
   Издревле благородное дерево Энки...
   Как великан, стоит на вершине...
  Его корни - гигантские змеи...
   Там в ветвях орёл Анзу(д)
  Гнездо устроил, орлёнка вывел.
  У шумеров "Священное" дерево постоянно связывается с богом-отцом Энки (Змеем), видимо, как с устроителем миропорядка. Известны также и ассирийские изображения "Мирового дерева" (рельефы IХ в. до н.э.), соотносимые с Ашшуром.
  Следует отметить и подобный шумерскому протоханаанейский образ священного дерева, приведён-ный Нонном в наиболее архаичной части тирского постнеолитического мифа (Dionys.XL,428-534), поясняющего причину установления Усоем на островном Тире двух беќтелей (на монетах изображались две стелы с высоким, раскидистым деревом между ними). В мифе рассказано о том, что острова первонаќчально не существовало, а на его месте плавали в море две "блуждающие" скалы. На одной из них росла (укоренилась) олива с цветущей кроной. На вершине дерева располагался Орел, и висела искусно сделанќная чаша. Змей обвивал ствол высокого растения. Ветви оливы постоянно горели, испуская дивные искры, обволакивающие несгорающее дерево. Огонь также не причинял вреда ни Орлу, ни Змею. Замеќтим, что в приведённом описании частотность раннеземледельческой символики богини Неба (скалы, орёл, чаша, море), т.е. её культовая значимость в описываемую эпоху, в два раза выше, чем то же для бога-отца (змея и огонь).
  Как известно, изображение священного дерева (с корнями и кроной) известно со времён палеолита (Европа, амулет (57. Рис.337-8)). Тот факт, что дерево являет собой древнейший образец (модель) едине-ния неба и земли ("Мировое" дерево), иллюстрирует и его название на санскрите: "дерево (молодое)" - "анкур", где можно полагать, что дравид.-шум. "ан" - небо", а "кур" - " гора, земля, преисподняя". Не ис-ключено, что знаменитое дерево "хулуппу" являет собой один из первых "развитых" мифопоэтических образов "Мирового" дерева: в корнях его - в земле и недрах, - обитает бог-отец; Лилит же, как Великая богиня, живет на небе, - т.е середина дерева находится уже в небесах; а тогда крона (ветви) "хулуппу" должна располагаться в заоблачных далях, глубинах небосвода (представлять высшие сферы Неба, ибо живущая в кроне птица "Ан-Зу" - птица, "Знающая (всё) Небо").
  Наименование (Словари Даля и Ушакова) дома, хаты, избы - "халупа", белорус.; укр. (польск. - "chalupa"), которое возводят к персидскому (славяне и персы - этно-языковые общности индоевропей-ского происхождения) "kulba" ("халупа" - небольшая, бедная изба, камышовая, мазанка, земляная, из дикого камня, бревенчатая, - представляет собой образец зодчества глубокой древности), фонетически совпадает с шумерским термином "хулуппу" (протошумеры тесно контактировали с праариями ("Древ-ний человек и божество")). Действительно, судя по содержанию мифа "В предвечные дни, в бесконечные дни" (32.), "Мировое" дерево "хулуппу" является домом и богини Неба, и бога земли и её недр (как ипоќстасей всеобъемлющего изначального Единого бога). Таким образом, представление о "хулуппу - халуќпа", как об обители (дом, жильё), имеет палеолитические истоки.
  Итак, дерево хулуппу, связывающее, соединяющее небо, землю и подземный мир; представляет со-бой "Мировое дерево", стержень мирозданья, вертикаль, объединяющую верхний (небеса), земной и нижний миры. Как явствует из изображения на Триумфальной арке Тита в Риме (70 г. н.э.), у основания меноры (как "Мирового дерева"; см. ниже) помещались шесть маленьких панелей, на которых были изо-бражены мифические морские чудовища, символизирующие водную бездну Абзу. Космическое значение "Мирового дерева" в виде горящей меноры (семисвечника) впервые (99.с71) было отмечено пророком Заќхарией (4.10) в его видении о том, что семь огней - это "очи Господа, которые объемлют взором всю землю", весь мир, всю Вселенную.
  Согласно некоторым вавилонским мифам (49-1.с207), ветви "Мирового дерева", спускаясь к морю (океану), которое окружает землю, образуют небесный свод (отсюда также следует, что ветви (крона) священных деревьев символизируют Великую богиню в ипостаси "Небо").
  Возможно, первоначально "Мировое дерево" отражало только жизнетворящую связь (священный брак) женского и мужского начал природы, единение богини-матери и бога-отца в акте созидания (как свяќзана крона дерева (женщина) с его корнями (мужчиной) посредством ствола-фаллоса). В каббали-стической "Книге покаяния Адама", видимо, и говорится именно о "Мировом Дереве" (о его видении), которое довелось увидеть Сифу: "Случилось так, что Сиф однажды увидел Древо Познания ["мужское" древо в смысле "познания" женщины] и Древо Жизни ["женское" древо, источник порождения], которые столь тесно переплелись между собой, что стали единым [Мировом] деревом".
  Архаичный культ священного древа со временем эволюционировал в поклонение священной ко-лонне. Примечательно, что колонны в Древнем Египте часто имеют капитель (и основание) в виде квадратной плиты (квадрат - эмблема бога-отца), а высота колонны обычно почти в пять раз превышает поперечный размер колонны в основании (отношение высоты "алтарного" столба Стоунхенджа к диаго-нали его прямоугольного основания составляет ок. 4,5, что позволяет (в физиологическом ракурсе) ассоциировать его с фаллосом). Данные элементы символики указывают на то, что этот эквивалент "свяќщенќного дерева" (колонна с капителью в виде квадратной плиты-абаки) мыслился как ("мужское") "Древо познания". Так, египетские "Древа жизни (бессмертия)" (текст из пирамиды Неферкара) - два сикомора, растущие в вечном царстве Света солнечного бога Ра, в "восточной области Небес", где боги рождаются Великой матерью Нут. Иногда культ священного дерева приобретал настолько важное значеќние, что наименованием (породы) этого дерева называли селение (местность), в котором жили его почитатели. Так, на границе между Эфиопией и царством Птолемеев находился город с названием "Иерасикаминос" - "Священный сикомор".
  Можно предполагать, что священное ("женское") "Древо жизни" послужило прототипом анкха (древнеегипетского креста с верхним лучом (навершием) в форме петли (круга); здесь и три луча, и кольцо - эмблемы богини-матери, богини Неба) - символа вечного, постоянного творения жизни (анкх вполне может видеться и как египетская мини"ашера": столб (шест) с перекладиной и кольцом).
  У ханаанеев, как известно, простые, вертикально установленные столбы, - "ашеры" ("Аsiега"), являќлись эмблемами женского божества и первоначально посвящались богине Ашере (Асират), а затем и её дочери - богине Солнца Шапаш. Примечательно, что капителей каменных ханаанейских колонн (протоќтипом которых (капителей), как и у египтян, послужили растения), датируемых периодом Давида и его ближайших преемников, найдено более тридцати (55.с95).
  Надпись на шумерском памятнике, известном как "фигура с перьями", гласит (N. Parrot. "Les Representations...", P. 43.): "Эннамаз положил кирпичи прочно; построив царское жилище, он посадил тут же большое дерево; у дерева он поставил столб" (налицо традиционное желание, суть которого могла быть уже и позабыта: одновременно кадить и богине Неба (дерево) и богу-отцу (столб)). Как пишет Мирча Элиаде: "Столб, вертикальный и крепкий, дополнял священную силу, присутствовавшую в деќреве". Если в устойчивой сакральной системе дерево-камень простой столб заместил камень, то, следоваќтельно, он унаследовал и его культовую роль - символизировать бога-отца (вероятно, как эмблема фаллоса, в которую эволюционировало мужское "Древо познания").
  Изображения ветхозаветных "хаманим", небольших столбов в виде обелисков, можно увидеть, в ча-стќности, на финикийских стелах (50.с84). Такие изображения могли делаться в честь любых божеств. Так, на оттиске ассирийской цилиндрической печати изображена колонна, увенчанная крылатым солн-цем (крылатый солнечный диск) - эмблемой бога Ашшура, который воплощал в себе в т.ч. и Шемеша; а рядом, справа, - четыре розетки в ряд, - символы богини Неба (49-1.с457). Такая же эмблема (крылатый диск) изображёна и на обелиске царя Тиглатпаласара I (ХII в. до н.э.). Примечательно, что на алтаре царя Тукульти-Нинурты I (ХIII в. до н.э.) изображён (11.с274) символ шумерского бога огня Нуску в виде небольшой колонны или стелы (высотой в один шумерский локоть (53 см) ). Таким образом, вполне вероятно, что изображения "хаманим", принятые в еврейской традиции (57.с158), восходят к месопотамќскому прототипу.
  Как принято полагать, "Мировое дерево" во многих мифах и легендах символизирует Вселенную, а его семь ветвей - семь небесных сфер, соотносимых с землёй. В Древней Месопотамии представление священного дерева, как объекта поклонения, являлось одним из важных (часто встречающихся) мотивов культовой иконографии. Изображения эти всегда стилизованы. Так, на Урских стелах и рельефах ХХII в. до н.э., живописующих общение Ур-Намму с богами (бог сидит справа от дерева, а царь стоит слева, ибо нечист человек по природе своей), в центре композиции обязательно изображалось (49.; 51.) "Мировое дерево" (похожее на ветвь можжевельника). На оттиске шумерской печати (кон. III тыс. до н.э. (24.)) представлены женщина и мужчина (бог, судя по рогатому головному убору), симметрично сидящие по сторонам от дерева (с семью ветвями, т.е. это - "Мировое дерево"). Здесь же, около женщины, вертиќкально изображена извивающаяся змея (т.е. бог в рогатом головном уборе - не Энки (вероятно, Ан на небесах судит женщину после грехопадения)).
  Древнейшее из известных месопотамских изображений священного дерева (IV тыс. до н.э.) снабжено листьями, его общая композиция стилизована: она состоит из вертикального ствола и примыкающих к нему шести дугообразных ветвей, в целом представляя собой прообраз иудейского семисвечника, меќноры (57.). В Танахе же говорится: "Сделай менору (подсвечник, светильник) из золота... стебель её, ветви её... и цветы её ... шесть ветвей должны выходить из боков её... И сделай к ней (меноре) семь лампад (нерот) и поставь (их) на неё... чтобы светили" (Исх.25.31-37). Изображение "Мирового дерева" на кувшине, найденном в городе Лахише (VI в. до н.э.), - также "месопотамского типа" (70-3.с835) и "наделено сходством с менорой", древним атрибутом Скинии и Храма.
  Согласно тысячелетней традиции, и сегодня пластике семисвечника придаются растительные формы (ветвей, покрытых листьями миндаля). В настоящее время считается, что образ меноры возник на основе формы произрастающего на "Святой земле" (в Ханаане) растения "мория", которое имеет шесть ветвей и центральный ствол (изначально же семь ветвей символизировали семь небесных сфер, см. выше). И поэтому изображение меноры (на надгробных стелах) трактуется как фигура, подобная данному растеќнию, где ветви завершаются чашечками-цветками - лампадами для елея и пестиком цветка - фитилём. На "мацевах" также имеется много изображений меноры в виде цветущего растения. На некоторых образќцах можно увидеть, как замысловато переплетаются ветви, образуя своеобразные орнаментальные решеќния.
  Необходимым функциональным атрибутом меноры (светильника) является лампада ("нер"), - ча-шечка для елея (масла) с фитилём. На аккадском языке (53.) слово "нур" означает "свет", а на иврите "нер" (נר) - и "светильник", и "свеча" (более позднее значение). Термин "нару" у аккадцев и ассирийцев понимается как "объект, испускающий свет" (у шумеров это - "неру" (из надписи царя Лагаша Гудеа); термин Неру" как имя, известен в Индии); у амореев же понятие: "нурас", - переведено как "огненный (светящийся) объект". Таким образом, свойство устройства, определившее его название, и выраженное словом "нер, нар, нур (нор)" (с различными окончаниями), проявляется в явлении свечения. Если данное слово позволительно представить в виде: "Н-ор(ер, ар, ур)", где - идеограмма ("Н"), шум., означает "верх(ний), высокий", а "ор", сем., - "свет", то тогда "нер, нар, нур (нор)" может быть переведено, как "верхний (высший) или высокий (связанный с небом) свет" (видимо, культовая интерпретация термина).
  Примечательно, что и в христианстве свет от огня церковной (т.е. культовой) свечи символизирует Божественный (т.е. высший) свет. У библейских евреев огонь, горящий на одной из ветвей меноры, это - всевидящее "око Господне" (Зах. 4.10). Важно отметить, что менора и маген (щит) Давида встречаются вместе на одной староассирийской печати нач. II тыс. до н.э..
  Итак, подобно священным деревьям на месопотамских рельефах, древнееврейский семисвечник (ме-нора) символизирует собой "мировое дерево" эпохи сотворения мира (с семью небесными сферами). "Еврейская энциклопедия" так истолковывает сущность облика меноры: "Семисвечная менора служит символом сотворения мира в семь дней... вместе с тем, семь ветвей должны напоминать землю" (память о том, что число семь - шумерский астральный знак Земли, эмблема Эль-Шаддая).
  Характерно, что в Месопотамии были известны и "Древо жизни", и "Древо истины" (как вариант "Древа познания") и "Мировое дерево" (хулуппу). Так, "Мишна" (Sanhédrin, 70, a) уточняет, что "Дере-вом познания" была виноградная лоза. Книга Еноха помещает эту лозу или "Дерево познания", между семью горами, как и в эпосе о Гильгамеше.
  В древнеегипетской традиции так же фигурировали священные "Древо жизни" и "Древо познания" (вероятно, как единое древо). Так, "яйцо гуся (Великого Гоготуна) вышло из сикоморы". В "Книге мёрт-вых" содержится приглашение одной из душ умершего фараона ("Ба") спуститься в виде птицы на прекрасную сикомору с плодами жизни, и тогда, отведав плодов, она познает (1.;49.) свою божественную сущность, своё происхождение от бога Ра.
  Представляется, что распад (нужды специализации) палеолитического образа Единого бога ("Древ-ний человек и божество"), на мужскую и женскую персонифицрованые ипостаси повлёк за собой моди-фикацию многих культово-мифологических представлений и, в частности, обусловил расщепление об-раза единого "Мирового дерева" на женское "Древо жизни" и мужское "Древо познания", а также и деление года на "женскую" и "мужскую" половины (57.с112-116). Так, в Индии начало "женской" полоќвины года отмечалось в сентябре (большое празднование в честь некой Великой богини), а окончание - в марте (малое празднование в честь той же богини; вероятно, как владелицы дождей (в Индии, и на Ближнем Востоке зима - сезон дождей); ибо "Мир жизнью обязан изначально дождю" ("Тамильская Бибќлия (Тируккурал)"). Начало же "мужской" половины года, по-видимому, праздновалось ночью (в Индии в храмах с шивалингам), судя по тому, что к концу февраля-началу марта был приурочен древний праздќник Шиваратри ("ночь Шивы"). Считается (57.с132), что у евреев год также делится на две половины (примерно, в октябре и марте-апреле).
  
  
  15. Сотворение мира.
  Месопотамские космогонические мифы и предания (некоторые версии) найдены и впервые опубли-кованы, как известно, после 1876 г. Наиболее полно сохранившийся текст о сотворении мира - старова-вилонская поэма "Энума Элиш" ("Когда вверху..."), была записана в первой четверти ХХ в. до н.э. (26. с115). Поэма состоит из семи частей, написанных на семи табличках (Книга Бытия говорит о семи днях творения), которые хранятся в Британском музее. Эта поэма (в различных вариациях) была весьма попу-лярна и широко распространена на всём Древнем Востоке.
   Когда вверху небо ещё не было названо,
   А суша внизу ещё не получила названия;
   Абзу изначальный, всесотворитель...
   И праматерь Тиамат, что всё породила,
   Воды свои воедино мешали.
  В древности полагали, что если "названо имя", то - "определена судьба" (т.е. повествование ведётся со времён, когда не было ни земли, ни неба, и лишь извечные безбрежные воды занимали Вселенную). Но в этих водах изначально существовали мужское и женское порождающие начала, слитные воедино, и в какой-то момент разделившиеся и персонифицировавшиеся в Абзу и Тиамат. Возможно следующее толќкование этих наименований: "Аб(у)зу", где шум. "Зу" - "Знающий; Тот, кто знает",- "Отец, знающий (всё)" (при значении "зу" - "внутри", возможное толкование: "Отец (который) внутри (вод, водной бездны)"); "Ти-а(м)м(а)ат, Ти-имма(ат)", где шум. "Ти", - "жизнь", а дравид. "амма" и семит. "имма" - "мать", семит. же окончание "ат" определяет принадлежность слова к жен. роду, - буквально означает "Мать жизни". Показательно и то (связь жизни с водой), что знак (и иероглиф), означающий букву "мем (מ)" в слове "мать" (гласные не писались), с древнейших времён символизировал воду (волнистая линия).
  Характерно, что в тексте "Энума Элиш" (на акк. языке) имена прародителей: "Абзу" и "Тиамат", - не снабжены детерминативом "DINGIR", означающим, что субъект - "божество". Вероятно, в эпоху на-пиќсания поэмы их имена уже воспринимались более как обозначения стихий или элементов природной среды, нежели чем богов.
  Уместно отметить, что и в древнеиндийском эпосе предыстория творения подобна шумерской: в начале времён не было ничего; не было ни земли, ни солнца, ни луны, ни неба. Только воды простира-лись беспредельно во тьме первозданного хаоса, покоившегося без движения, словно в глубоком сне (Ригведа, X, 129. "Гимн о сотворении мира").
   Не было тогда не-сущего, и не было сущего.
   Не было ни пространства воздуха, ни неба над ним...
   Что за вода тогда была - глубокая бездна?
   Не было тогда ни смерти, ни бессмертия
   Не было признака дня или ночи...
   Мрак вначале был сокрыт мраком.
   Все это было неразличимой (водной) пучиной... пустой.
  Очевидно, что этот отрывок вполне может служить преамбулой к тексту "Энума Элиш".
   Следующий этап в развитии этих представлений нашёл (в Индии) отражение в брахманах и аранья-ках, во многом продолжающих (и дополняющих) повествование вед. Так, "Шатапатха-брахмана" провозќглашает абсолютным первоначалом воду: "Водами поистине было это (т.е. мироздание) в начале" (XI. 1.6.1). Далее возникают различные стихии и божественные существа. Из воды рождается все живое (Г. М. Бонгард-Левин, Г. Ф. Ильин. "Индия в древности". 1985.с155). В "Дэва-упанишаде" повествуется о том, что когда боги, спросили Великую Богиню (Дэви) кто она и откуда пришла, то получили следующий ответ: "Я родилась в морской воде" (аналог Тиамаь). Более того, в Ригведе и Аюрведе (RV10, 125 = AV 4, 30) говорится: "Мое [богиня "Vac", она же - Деви] лоно в водах, в океане... Я ведь вею, как ветер" (она же и "дух над водами" Танаха). Боги и Вселенная возникли благодаря Дэви и подчиняются богине (дравидийское воззрение).
  Уместно заметить, что в древнеиндийской литературе (начиная с праарийских Вед) содержится множество версий мифа творения. Даже в пределах одного и того же памятника (например, в "Ригведе" или "Махабхарате") отсутствует единая космогоническая концепция (Э.Н. Тёмкин, В.Г. Эрман "Мифы Древней Индии". 1982), что вполне можно объяснить влиянием дравидийской культуры (ассимиляция).
  Согласно шумерской космогонии, в недрах водного Хаоса возникла супружеская пара: праматерь всего сущего Тиам(м)ат (по др.-шум. версии - Намму ("Высокая мать")) - "мать, создавшая небо и землю" (воззрение раннеземледельческой культуры), "мать, давшая жизнь всем богам". воплощение перќвозданной водной стихии морей и океанов (и вод небесных); и праотец Абзу, олицетворяющий подземный мировой океан (бездна Абзу) пресных вод и поверхностные земные (пресные) воды. Сходные представления о животворящих водах существовали и в Древнем Египте (супружеская пара Нун и Наунет): в ритуальном тексте на храмовой стене в Карнаке (период Сети I) говорится, что вода (изнаќчальная) - та "которая произвела (wtt) все живые вещи (it nb. t'n. t), из которой выходят (рrr) все вещи". В древнегреческой мифологии также обнаруживаются следы архаической космогонии (неизвестные Гомеру и Гесиоду), согласно которым супруги Океан и Фетида воплощали "мужской и женский принцип Первичных вод" и представляли собой первоначальную чету, от которой произошло все сущее, а также и боги (J.P. Vernant. "Thétis et le poème cosmogonique d'Alcman. Hommage").
  Стихи из Танаха (Ветхого Завета) перекликаются и со строками мифа "Энума Элиш", и с древнеиндийским эпосом (Быт.1.2-10):
   Земля же была безвидна и пуста,
   И тьма над бездною...
   И сказал Бог: да будет свод внутри воды...
   И назвал Бог свод небом...
   И сказал Бог: да явится суша. И стало так.
   И назвал Бог сушу землёю...
  По мнению И.М. Дьяконова, акт наименования всех живых существ во II главе книги Бытия - существенная часть процесса творения, - навеян содержанием поэмы "Энума Элиш".
  Очевидно, что представления "черноголовых" о сотворении мира, о возникновении человека и его судьбе, как и множество иных мифологических сюжетов, доставшихся в наследство евреям от своих месопотамских предков, в иных жизненных обстоятельствах, в другую историческую эпоху, подверглись переосмысливанию, редактированию и использованы в русле запросов философско-этических и религиќозных концепций монотеизма.
  Итак ("Энума Элиш"), изначально не было ни небес, ни тверди, "не был явлен никто из богов, не названы имена, не суждены судьбы". И лишь безграничный водный хаос заполнял всё мировое пространќство, сокрытое мраком. Демиург Абзу, видимо, нуждаясь в совете, первым создаёт "мудрого советника Мумму" и вручает ему Таблицы Судеб мира. Далее Абзу и Тиамат породили чудовищ (были "по имени названы", т.е. сотворены словом) - богожеств Лахму и Лахаму. Предполагается, что Лахму - женское начало, персонификация (51.с476) наносов животворящего ила в первозданном океане. Если прилагаќтельное русс. "лохм(атый)" восходит к шумеро-аккадскому "лахм(у), то последнее означает нечто неупоќрядоченное, бесформенное, хаотическое. Заметим, что первоначально, вероятно, санскритское, тибетское слово "Лахаму" означает "защитник" ("Лахама" - детское имя Далай Ламы XIV).
  Далее, в свою очередь, Лахму и Лахаму "образовали" (поскольку культура патриархальная) бога Аншара (Круг неба) и богиню Кишар (Круг земли), слитых в единое образование - знаменитую "гору небес и земли" (из мифа "Скот и Зерно"), причём, подножье горы было низом земли, а её вершина - верхќней частью небес (эту "гору" впоследствии разделил Энлиль). И "тогда в недрах (этой горы) зародились боги": "создал бог Аншар первенца Ану по своему (образу и) подобию (и его супругу). От Ану родился Эа (Энки), отцу своему подобный (вероятно, Энки - сын богини Анти/Мами/Нинмах, поскольку Энлиль - сын богини земли Ки/Нинки (они - сводные братья)). Не имел он (Энки) среди братьев себе равных" (Вот истоки "творения по образу и подобию"!!). "На горе небес и земли Ан зачал (богов) Аннунаков" (Вступление к мифу "Скот и Зерно"). В преамбуле к поэме "Гильгамеш, Энкиду и подземное царство" (6.с105), восходящей к посл. трети III тыс.до н.э. (1.с155), записанной не позднее ХIХ в. до н.э. (2.с132), и которая отсутствует в вавилонской поэме "Когда вверху", повествуется о дальнейшем процессе упорядочивания мироздания:
   После того, как небо отделилось от земли;
   После того, как земля отделилась от неба;
   После того, как Ан поднял небеса;
   После того, как Энлиль опустил землю;
   После того, как человеку было дано имя...
  Когда небо и земля (Аншар и Кишар) были отделены друг от друга, Энлиль (воздух) заполнил собой всё пространство между ними (подобно египетскому богу воздуха Шу, разделившему Двуединое (двупо-лое) божество - небо (богиню Нут) и землю (бога Геба)). Энки же, в свою очередь, построив (сотворив) город Эреду(г) в глубинах водной бездны Абзу, достаёт его оттуда и устанавливает (располагает) на материке, т.е. "отделяет сушу от моря".
  В Книге Бытия Господь Бог также отделяет твердь от воды, свет от тьмы, день от ночи. В тексте "Вступления к мифу "Скот и Зерно"", как и в Ветхом Завете, говорится о шести днях творения. В космо-гонической поэме присутствует так же и "день седьмой", как день отдыха богов, завершающий процесс творения (69.с105).
  Интересно, что в "Энума элиш" ("Когда Вверху"), время, потраченное Мардуком на сотворение мира, измерялось, как с лёгким юмором заметил глубоко проанализировавший эту проблему Л.У. Кинг (кн. "Семь Таблиц Творения"), не днями (шесть дней), а количеством клинописных табличек с текстом (в Книге Бытия человек был сотворен на шестой день; а в вавилонском повествовании его сотворение записано на шестой табличке). На седьмой день, повествует Библия, Господь Бог отдыхал и радовался творению рук своих, - седьмая же табличка месопотамского эпоса посвящена восхвалению верховного вавилонского бога (Мардука) и его дел.
  Пророк Исайя, вспоминая "дни древние", прославляет Творца, кратко пересказывая космогонию "Миќфа творения": мышца Господня "иссушила море, воды великой бездны (ивр. "теhом")... сразила (морское чудовище)" (Ис.51.9-10), "Ты (Пс.73. 13) сокрушил главы змиев в воде" (Левиафан - параллель к Тиамат). Бытует мнение, что слово жен. рода "теhом, теом" родственно акк. "Тиамат" ("Теhом раба" это - "великая Тиамат"), и также ("теhом") означает морскую пучину (Быт.1.2; Иов.28.14; 38.16; Пс.106.26); а поскольку в Танахе "теhом" употреблено без арќтикля, возможно, ранее оно считалось именем собственным. Любопытно (параллель к храму Энки в водной бездне Абзу), что Иерусалимский храм, как говорится в "Мишне", стоял точно над морской пучиной "теhом" ("Тиамат"), а скала Иеруса-лимского храма, уходящая глубоко в солёные подземные воды, "закрывает устье "теhом" (E. Burrows "Some Cosmological..." P. 55).
  Как известно, изначальный, первозданный Хаос связывается с водной стихией в самых разных традиќциях. И важнейшая черта Хаоса - его роль лона, в котором зарождается мир; содержание в нём некой энергии, приводящей к порождению (49-2. с581). Самые ранние из известных концепций Хаоса - шумерќская и древнеегипетская (ок. III тыс. лет до н.э.). Характерно, что египетскому Хаосу не присуща беспорядочность и ужасность ("Книга пирамид", 1040,а-d): в космогонических мифах Древнего Египта водный Хаос воплощён и персонифицирован в образе порождающего океана "Нун" (неразделённой суп-ружеской пары "Нун-Наунет" (аналогия с Абзу-Тиамат)). Внутри предвечных вод "Нун-Наунет" заро-дился творец (Хепри, Атум), который из субстанции "Хаос" и творит всё сущее, упорядочивая Вселенную, "уничтожая хаос воды". И в еврейской мифологии то же (Быт.1.20,24): "И сказал Бог: да произведёт вода... душу живую", но в дополнение к этому и "да произведёт земля (возможно, как богиня-мать) душу живую по роду её" (т.е. в монотеизме "душу живую" творит единый и единственный Всевышний).
  В Ветхом Завете (Быт.1.2) Хаос - "тоhу" (תהו) представляет собой состояние "бесформенности" - "боhу" (בהו) и "безвидности" ("хошех" (חשך) - как тьма). Поскольку (49-2.с581) библейский вариант предания о Хаосе (излагаемого как часть "Сотворения мира"), испытавший сильное влияние как месопоќтамской, так и египетской ("Исход евреев из Египта") космогонических схем, был адаптирован монотеизмом, то мировая Бездна "теhом" (תהום), водный хаос, описается в Танахе не как что-то вечное, абсолютное, исконно существующее (подобно Нун), но как субстанция, созданная Творцом.
  Заметим, что в египетской и ханаанейской космогониях ("Финикийская история"), в отличие от ветхозаќветной, изначальный Хаос вещественен: он - илист и мутен (как нильский плодородный ил). В бибќлейском же мифе творения образованию какой-либо материальной субстанќции предшествует сущестќвующий изначально, извечно (подобно древнеегипетскому Неб-ер-черу или Изначально Сущему "Таќмильской Библии (Тируккурал)", от которого "все в этом мире ведет свое начало") только Бог (Всевышќний), не связанный ни с одним зримым образом, который твоќрит мир из самого себя, из полноты своих творческих сил. Процесс творения в Библии представлен как духовный акт - акт Божественной воќли, разума и любви. И только в Танахе отсутствуют мотивы космогонических "священных браков".
  Обратимся вновь к содержанию старовавилонской поэмы "Когда Вверху...", в коќторой сотворение мира представлено в несколько иной трактовке, нежели первоначально у шумеќров. В поэме рассказыва-ется о том, что первые боги, юные и шаловливые, весьма раздраќжали своим шумом и суетой отца - Абзу. За это он разгневался на молодёжь и, вопреки воле праќматери Тиамат, замыслил погубить своих детей (та же причина и гнева Энлиля):
   О том, что в Совете они (Абзу, Тиамат и Мумму) порешили,
   Богам, своим первенцам, они сказали,
   Услышали боги о том, заметались.
  И лишь мудрый Энки не дрогнул; с помощью заклинаний он усыпил Абзу и Мумму, а затем, умертвив Аб-зу, сделался владыкой знаний, а также и вод "бездны Абзу". ("Гора небес и земли" тогда ещё была одним целым) Советника Мумму Энки взял в плен, "протащил на верёвке" и отнял у него Таблицы Судеб. Однако Тиамат, не простившая смерти мужа, тем временем, методично готовится к мести, к битве с богами. Себе в поќмощь она создаёт целый ряд страшных существ и их полководцем назначает бога Кингу, которого предварительно делает своим супругом. Видя столь устрашающие пригоќтовления Тиамат, боги вновь приходят в смятение. Не ведая, что делать, как усмирить ярость необориќмой Великой матери, они обращаются за помощью к Мардуку, первородному сыну Энки/Эа, гиганту среди богов. И Мардук соглашается встать на их защиту и сразиться с Тиамат, но при условии, что его признают царём богов ("Энлилем богов"):
   Если я мстителем за вас стану,
   Чтоб Тиамат осилить и спасти ваши жизни -
   Соберите Совет, возвысьте мой жребий!
  Параллели к образу Мардука (поэма "Энума элиш..."), как сына бога Энки, явно просматриваются в содержании Псалмов (88.7-11): "Кто на небесах сравнится с Господом? Кто между сынами Божиими уподобится Господу?.. В великом сонме святых... кто силен, как Ты, Господи?.. Ты владычествуешь над яростью моря... Ты низложил Раhава, как пораженного (Тобою)".
  Мардук (ивр. "מרדך" (Морде(кх)ай)) - древнейший земледельческий бог акк. Вавилона, (шум. Кадингирра), "который (Мардук) всегда заботится о бороздах, сохраняет в порядке пашню и луг, плотину и каналы". Во времена царя Ур-Намму (в ХХI в. до н.э.) Вавилон ещё был незначительным городом, а его владетеля - бога Мардука за пределами городских стен мало кто знал. В эпоху аморейской династии Хаммурапи, по мере расцвета и усиления Вавилонского царства, росло (вместе с городом, ставшим столицей) и значение его главного бога, защитника и покровителя царя. На вершине могущества Вавиќлонского царства бог Мардук возглавил вавилонский пантеон. Боги Эллиль (Энлиль) и Мардук слились (4.с124) в представлении верующих в единый образ Бела (Владыка). Так, в Ветхом Завете говорится: "Вавилон взят... Бел посрамлён, Мардук сокрушён... идолы его сокрушены" (Иер.50.2). Неоднократно упомянут Бел (Мардук) и в Книге пророка Даниила (14.3-22).
  Предполагается, что Вавилон был взят (в 689 г. до н.э.) ассирийским царём Сеннакерибом по при-чине гнева бога Мардука на вавилонян. Карая, Мардук (Бел) постановил, что "карой им (Вавилону) будет семьдесят лет разорения" (98.с19). Примечательно, что такое же наказание несколько позже Господь, Бог евреев, наложил на Иерусалим.
  Многие функции убейд.-шум. бога Энки/Эа, отца старовавилонского Мардука, как бы естественно были унаследованы сыном, образ которого, вобрав в себя эпифании и иных великих богов (Энлиль - Марќдук власти и совета, Нергал - Мардук войны, Шамаш - Мардук справедливости; Адду - Мардук дождей; Набу - Мардук чисел и счета и т.п), обрёл широчайший диапазон проявлений, сконцентрировав почти все божественные "силы" в одних руках. Миф "Энума Элиш..." и обосновывает правомерность перехода влаќсти к Мардуку. Более того, в более позднем эпосе (версия найдена в Сиппаре; VI в. до н.э.) уже говорится, что Мардук (99.с24)
  Создал он Ниппур и построил Экур (дом Горы - храм Энлиля);
  Создал он Эрех (Урук) и построил Эану (дом Ану, отца богов)...
  Мардук создал тогда же Священный город (Вавилон),
  Обиталище желаний, и (который) стал главным над всеми.
  (И люди) обустроили город Вавилон, согласно указаниям Мардука,
  ...Эсагилу, подобье [дому в] Апсу, воздвигли.
  Построили зиккурат высокий.
  Ану, Энлилю и (отцу) Эйе, как и в Апсу, там (в Вавилоне) поставили жилища.
  Таким образом, результат развития и становления культа Мардука (как и история культа мозаизма cо времён царя Саула и до эпохи раскола Израиля на два государства и падения Северного царства) являќется продуктом политической идеи о необходимости цементирования этнически разнородных захваченќных территорий путём установления единообразия веры и централизации духовной власти (храм главќного бога страны - в столице государства). Национальный характер Мардука, полагал Т. Якобсен ("Toward the Image of Tammuz"), создавал ситуацию, "в которой религия и политика оказывались неразќрывно связанными" (то же и в случае культа Господа Бога).
  Итак, Мардук побеждает "чудовище" Тиамат и всё её воинство. Тело Тиамат он расчленяет пополам и из одной половины создаёт землю, а другую - "воздвиг он небесной крышей", небосводом, на котором и поселяет богов. Над небосводом находятся Верхние воды. В шумерской мифологии океан солёной воды на земле (вотчина Тиамат), и море пресной, сладкой, воды под землёй (владение Абзу), разделены "твердью". Заметим, что отголоски убейдского образа Тиамат (как владычицы солёных водоёмов) сохраќнились, в частности, в мифологии ханаанеев: у них исконная владычица вод моря - "Великая Асират Морская" (богиня, поклоняясь Элу, принесла ему в жертву рыб на берегу моря).
  Примечательно, что и в древнееврейской мифологии также из Бездны под землёй бьют ключи и поступает пресная вода (Быт. 1.6; 7.11; 8.2; Притч. 8.28): "И сказал Бог: да будет твердь посреди воды и да отделяет она воду от воды [пресную от солёной]", - без шумерской подсказки не ясно, зачем нужно разделять воду. В одном из древнееврейских мифов (99. с34) царица водной бездны Теhом (за века пересказов солёная, горькая, вода бездны Теhом (Быт.1.2; Иов.28.14,38.16; Пс.106.26) превратилась в мифах в пресную, сладкую) и её воинство восстают против Господа Бога (как в Энума Элиш), но терпят сокрушительное поражение. "Он заточает Теhом, наложив перекладину на две двери [ворот]". В книге Иова Господь "затворил море воротами, когда оно исторглось, вышло как бы из чрева [матери Теhом]... поставил запоры и ворота" (Иов.38.8,10). Подобным же образом поступает и Мардук - он не только "кладёт запор [но] и ставит сторожей, чтобы Тиамат не дала воли воде".
  Мидраш (99.с58), повествующий о горе (каменной горе, горе камней), которую Бог положил на Теhом, чтобы не позволить ей подняться и залить землю водой, тоже имеет шумерский прототип. Так, в одном из мифов о подвигах Нинурты, сына Энлиля (имя "Нинурта" можно представить в виде выраже-ния "Ни-Нур-Ти", состоящего из шумерских слов "Ни" - "сильный", "Ти" - "жизнь", и шум.-акк. "Нур (нор)" - "свет(ильник)" (высокий свет, свечение)), рассказывается, как воды Кура (воды земных недр) бурным, всесокрушающим потоком вырвались на поверхность земли; но Нинурта быстро обуздал Кура, положив на него гору камней. Отметим и общность представления о том, что прочный небосвод, отде-ляющий земую твердь от небесной (высокой) воды, снабжён множеством окон (Быт. 7.11; 8.с723; Сказа-ние о Гильгамеше).
   Далее в мифе творения повествуется о том, как бог-демиург Мардук, подобно его отцу Энки (Миф "Энки и мировой порядок" (9.с199)), упорядочивая устройство Вселенной, распределил на небе созвездия и установил их движение.
   Наннара (Луну) он сиять заставил, ночь ему вверил.
   Он поставил его, украшение ночи, чтоб дни обозначить:
  [и у евреев день заканчивается (и начинается следующий) с появлением Луны на небосводе]
   "Ежемесячно, без перерыва ты выступай в короне,-
   В начале (лунного) месяца восходя над страною,
   Рогами свети, чтоб шесть дней обозначить; (лунный серп)
   В день седьмой - половиной короны..." (половина лунного диска).
   День же отдал Мардук Шамашу, а год разделил на двенадцать месяцев. Подобным образом посту-пил и Господь Бог (Быт.1.14-17): "И сказал Бог: да будут светила в небосводе, чтобы отделить день от ночи, и для времён, и для дней и годов... И создал Бог два светила великие: светило большее для владе-ния днём и светило меньшее - для владения ночью, и звёзды. И поместил их Бог на небосводе... и всему воинству их [как Цаваот] дал закон" (Ис.45.12.).
  Когда строительство зиккурата в Вавилоне завершилось, бог Мардук, заняв престол в своём доме, сказал богам: "Вот - Вавилон, жилье ваше ныне!".
  Тема борьбы бога-устроителя миропорядка с чудовищем, олицетворяющим мировой хаос, возникла на земле Сеннаар (III тыс. до н.э.). В одном из первых двух вариантов такой борьбы, описанной в мифе "Гильгамеш, Энкиду и подземное царство", противник чудовища "Кура" - бог Энки; а их единоборство происходит после отделения земли от неба. Поскольку Куру были подвластны волны первозданного океќаќна земных недр, поэтому он отбивался от Энки огромными волнами и камнями (6.с205).
  Мифы о Левиафане (Лаббу) восходят к представлениям о борьбе бога-творца с силами уже некогда покорённого, упорядоченного им первобытного хаоса, но всегда враждебного творцу по своей природе, постоянно рвущегося из установленных для него регламентирующих рамок мирового порядка. Так, аккадский эпос, в котором отражена борьба Бела с чудовищем Лаббу, относят к кон. II тыс. до н.э. (4. с133). Мотив "Лаббу" нашёл отражение и в более раннем изобразительном искусстве (99.с71): найдены изображения этого чудовища на шумерском жезле и на аккадской печати (III тыс. до н.э.). Сцена борьбы Бела со Змеем обнаружена на стенах пальмирского храма Бела (Starcky-Gawlikowski, 1985). Иногда усматривается (49-2.с43) и отдалённая связь Левиафана ("женское чудовище" морских вод из Книги Еноха) со старовавилонской Тиамат (у которой Левиафан якобы заимствовал свой запах, так как имя "Тиамат" этимологически связывается с арабским словом "tahama" - "вонючий").
  И Господь Бог также в начале времён одерживает победу над Левиафаном (Лебиатаном), могучим и ужасным чудовищем: "дыхание его раскаляет угли, из пасти его выходит пламя" (Книга Иова). "Поразит Господь мечём своим... Левиафана, змея... и убьет чудовище морское" (Ис.27.1). "Ты сокрушил головы змиев в воде" (Пс.73.13,14). Примечательно, что все те, кто стремится нарушить установленный Господом мировой порядок, помещаются в Библии (древнееврейская концепция образов хаоса) в воды моря. Характерно, что в ранней угаритской (Ханаан) мифологии противники "благого божества" Балу (Баал-Цафона), так же как и в еврейской, связаны с разрушительной силой водной стихии. Один из глав-ных подвигов Балу - его победа, одержанная над семиголовым "гибким" змеем-драконом Латану; долго воевал Балу и с богом моря Йямму. Противостоит Господу и часто сопутствующее Лебиатану страшное "чудовище" пустыни - рогатый бегемот (Книги Иова и Еноха) - "Вол Бездны (вод недр земли)", пасущийся на Тысячегорье и пьющий из реки, вытекающей из Эдема, чей образ, как воплощение врага Божьего миропорядка, имеет явно египетские корни (Гор и Изида поражают бегемота - бога Сетха). Легќко видеть, что библейское наименование "Левиафан, Лебиатан" является этимологиќчеќским гибридом акќкадского "Лаббу" и угаритского "Латану" (слившихся в пору пребывания племён ха-ибири в Угаритском номе ("Земля Ханаанейская")).
   "И сказал Бог... и назвал Бог... и создал Бог... и сотворил Бог" (Быт.1.); "В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог" (Иоанн.1.1). Идея творения словом, как полагает С. Крамер, принадлежит земле Сеннаар: "С тех пор, как Энки всему название дал" ("Труд писцов, собратьев моих..." (8.с140)); "Энлиль! Твоё несравненное слово! Могуче оно! Слово твоё - небесам опора! Слово твоё - земќле основа!.. Плоды - оно!.. Зерно - оно!.. Слово твоё - полноводный поток, жизнь всех поднебесных стран" ("Энлиль! Повсюду..." (8.с139)); "В предвечные дни... в предвечные ночи... когда всё насущное в сиянии выявилось... когда всё насущное... вымолвилось" ("Гильгамеш, Энкиду и подземный мир" (51. с214)); Древневосточный человек, как показывают многочисленные факты, считал изначально творящим и созидающим именно слово, которому предшествует мысль. Назвать что-либо по имени (и тем самым определить его судьбу) значило сотворить это, вызвать названное к бытию. Так, (62.с245) праведник Зиусудра был "спасителем имени всех растений" от Потопа, которые (растения) он вызвал к жизни тем, что зачитал по табличке их перечень. Боги Древнего Египта тоже творили словом. Так, предвечный, изќначальный Неб-ер-чер созидал словом. В Мемфисском, одном из древнейших мифов творения, говорится: "Возникло в сердце желание в образе Атума, возникло на языке (желание) в образе Атума... Слуќчилось, что сердце и язык получили власть над (всеми) членами... Ибо именно... язык повторяет всё задуманное сердцем" (31.).
  
  
  16. Сотворение человека.
  В мифологии "черноголовых" известно несколько различных текстов, объясняющих происхождение (создание) человека. Так, один из шумерских мифов повествует о том, что первые человеческие существа выросли из земли, подобно растениям (М. Элиаде). Бог Энки/Эа, приступая к сотворению человека, " образ, себе подобный, в сердце своём разуменьем создал" ("Сказание об Энки и Нинмах" (51.с42)). Точно так же поступает и его сын Мардук в поэме "Когда вверху...": "Мардук, услышав богов призывы (создать работника, способного заменить их на тяжёлых физических работах), в сердце своём задумал образ. Уста открыл он и молвил (богу) Эа о том, что в сердце решил и замыслил". Творил (лепил) людей и бог Энлиль. Память о старовавилонских истоках мифа ("Энума Элиш") творения человека содержится, в частности, в одном из мидрашей (Рабби Моше Вейсман. "Мидраш рассказывает"), в котором повествуќется, что Господь Бог, вылепив голову Адама из земли Израиля, для туловища берёт землю (глину) Вавиќлонскую.
  Примечательно ("Поучение Мерикара" (96.)), что и древние египтяне, тоже полагали, что "они (люди) - его (бога Ра) подобие, вышедшее из его тела" в виде слёз (созданы "по образу и подобию" Бога).
   Человек Древнего мира был твёрдо убеждён в том, что любой из богов должен иметь какую-либо телесную форму: антропоморфную, зооморфную или сочетающую признаки того и другого. В представ-лении "черноголового" бог мыслился во всём подобным человеку, но наделённым огромным ростом, могучей физической силой и долговечностью, равной бессмертию (53.с109). Хорошо иллюстрируют это воззрение вещие сны царя города Лагаша Гудеа, которому привиделся бог Нингирсу: "Во сне человек (муж) один явился. Рост его подобен небу, земле подобны его размеры. По венцу на главе его - он бог! На руке - Анзу (огромная птица), у ног - потоп (в качестве оружия). Справа и слева львы лежат". (51. с238). Царь Аккада Саргон Древний увидел во сне богиню Инанну (Иштар), свою пок-ровительницу: "Дева некая, до небес она ростом, что земля обширна" (Сказание о Саргоне (51.с257)). Представлялось, что "Небеса были населены сотнями чрезвычайно могущественных человекоподобных существ",- пишет Жорж Руа. Боги имели не только внешний облик, но и все достоинства и недостатки людей. "Короче говоря,- заключает Ж. Руа, - они (боги) представляли лучшее и худшее в человеческой природе, но в сверхчеловеческих масштабах". Великий Аристотель отмечал: "Подобно тому, как люди уподобляют вид богов своему виду, точно так они распространили это представление и на образ жизни богов" (яркий пример - греческая мифология).
  Естественно, что и в мировоззрении ветхозаветных евреев, выходцев из Месопотамии, Бог тоже антропоморфен (в мозаизме): "Господь выйдет, как исполин" (Ис. 42.13); "Приклони, Господи, ухо Твоё и услышь; открой Господи, очи Твои и воззри" (Ис.37.17). Есть у Господа лицо, руки и спина (Исх.33.20-23). Однако, простому смертному видеть Господа Бога не дано (из-за неимоверного сияния): "потому что человек не может увидеть Меня и остаться в живых," (Исх.33.20). Сотворив Адама "по своему образу и подобию", Господь (Пс.8.6) "сделал его меньше богов"; но, тем не менее (трактат "Хагига".12а), Адам столь огромен, что его тело простиралось от земли и до неба; и лишь в последствии, после грехопадения, Господь уменьшил рост Адама ("Берешит раба".12; 99.с88) до ста локтей.
  Согласно выводам многочисленных исследователей, в Ветхом Завете приводятся два, несколько не совпадающих в подробностях, сказания о сотворении человека. Одно из них, как считается, более арха-ичное (Х-IХ вв. до н.э.), содержит рассказ о причине создания человека и о самом творении: "и не было человека [работника] для возделывания земли [любопытно, что скотоводство и не упоминается]. И создал Господь Бог человека из праха земного и вдунул в лице его дыхание жизни [частичку своего божественного дыхания], и стал человек душою живою"; т.е. "Дух Божий (дыхание Божие)" в человеке - это его вечно "живая душа", оживляющая бренную плоть человеческую. У каждого из живущих (Иов.27.) "Дух Божий в ноздрях" (обычно здоровый человек дышит через нос).
  Как известно, в иврите одним и тем же словом "руах" обозначаются и дух (дыхание), и дуновение, и ветер (Быт.2.5-22). Заметим, что у египтян бог воздуха, ветра, Шу олицетворял животворное дыхание (как и Господь Бог евреев, унаследовавший у Шу эту способность; см. "Исход евреев из Египта"), а шу-мерский Энлиль - нет (у щумеров и египтян разные концепции оживления человека). Связь дыхания (духа) с ветром отражена, например, в "Текстах саркофагов": "Совершил Я, - глаголет Господь Вседержитель, чье имя сокрыто [видимо - Ра, см. ниже], - четыре благих деяния во вратах светлой земли: сотворил Я четыре ветра, дабы мог дышать (иметь дыхание жизни) каждый человек".
  Любопытные строки содержатся в древнем ханаанейском мифе из Угарита "Волшебный лук" (69.): для того, чтобы лишить человека жизни, нужно "лишить его дыхания, что подобно ветру, его дух, подобќный пару... дыму из его ноздрей". Когда дыхание (дух божий) уходит из тела, "душа его, словно рой пчелиный, (выходит) из уст" (заметим, что Платон ("Государство", III) упоминает о финикийском мифе, в котором рассказано, что некий бог вылепил людей из земли). Образность в приведённом выше отрывке (не позднее ХI в. до н.э.) аналогична библейской (дыхание, дух из ноздрей). В древнеегипетском тексте из "Речи Амона-Ра" (гимн Тутмосу III) тоже самое: убивая людей, бог Амон-Ра "лишал их ноздри дыхаќния жизни". Не исключено, что истоки этого мифологического мотива - древнеегипетские: когда (изоќбраќжения эпохи Нового царства) египетский бог плодородия Хнум (позднее отождествлён с Ра) создавал людей (тела неродившихся детей) из глины на гончарном круге (при этом он создавал и душу Ка), его помощница-супруга, богиня Хек(е)т (покровительница деторождения) вдувала в их ноздри дыхание жизни (69.с108). То же и из клятвы фараона (94.с204): "Клянусь дыханием ноздрей моих". В гимне богу Атону (божеству Эхнатона) говорится о том же: "Ты даёшь дыхание, чтобы оживить творение твоё", а в Поучении Мерикара - "Он (бог Ра) создал воздух для их ноздрей". В обращении фараона Рамсеса II к покойному отцу высвечено представление египтян о связи (эквивалентности) дыхания (духа) и души (надпись в Абидосе): "И вот я молюсь о дыхании твоих ноздрей" (т.е. об одной из пяти душ Сети I).
  Очевидно, что библейский образ Господа Бога, в части создания им людей из глины и "вдувания" души, более ассоциируется с богами Египта, нежели, чем с шумерским богом Энки, который, вылепив человека из глины, не "вдувал в него [божественного] дыхания жизни... Он окропил его водой (жизни), он произнёс над ним заклинание, (и тем самым) он дал жить его телу", а затем "дал... вкусить хлеба" (51.). В шумерской мифологии дыхание жизни, подобное божественному, "принесли" человеку лишь од-нажды, в исключительном случае, для спасшегося после потопа Зиусудры, в знак признания его исключительной праведности и великих заслуг; тем самым Ан и Энлиль "дали ему (вечную) жизнь, подобно богу"(62. с245). Так, Гильгамеш, на две трети бог, но смертный, печально сетует:
   Боги, когда создавали человека,-
   Смерть они определили человеку,
   Жизнь в своих руках удержали; смертный.
  И Адам сотворён не бессмертным, на небесах даже опасаются (Быт.3.22): "как бы не простёр он руки своей, и не взял так же от "Дерева жизни", и не вкусил, и не стал жить вечно... как один из Нас".
  Казалось бы, цель, мотивация по Танаху (в мозаизме), создания человека вполне очевидна и однозначна: человек сотворён для простой, "чёрной" работы ("авода"). Так, Господь Бог, посадив сад в Едеме, тут же повелевает человеку "возделывать его и хранить" (Быт. 2.15). Однако на иврите слово "авода" означает не столько просто "работа", буквальное значение этого ("авода") термина - "служение", т.е. основное предназначение человека Ветхого Завета - постоянное обслуживание божества (точно так-же как и у "черноголовых").
  Вторая версия еврейского сказания о сотворении человека - жреческая, эпохи вавилонского плена (VI в. до н.э.), принадлежит (49-1.с40) к более позднему пласту библейских текстов (раввинистический иудаизм пришёл на смену мозаизма), и излагает сложные (египетское влияние, см. "Исход евреев из Егиќпта") представления не только о богоподобии человека, но и о его предназначении властелина природы (о чём шумеры и не помышляли). "И сказал Бог: сотворим человека по образу Нашему, по подобию Нашему... И сотворил Бог человека... мужчину и женщину сотворил... И благословил Бог человека, и сказал Бог: плодитесь, размножайтесь" (Быт. 1.26-28). И "Адам... породил сына по подобию своему, по образу своему" (Быт. 5.3). В этой версии, люди, видимо, созданы речением, силой "слова Божьего", а не из праха (глины). Бог (Быт.5.2) "сотворил их... и нарёк им имя (т.е. произнёс слово): человек" (в шумерќском мифе то же, см. ниже).
  О порядке очерёдности творения различные точки зрения существовали и среди шумерских жрецов. Из шумерской версии легенды о потопе следует, что в незапамятные времена (62.с242),
   Когда Ан, Энлиль, Энки и Нинхурсанг
   Создали черноголовых,
   Пышная растительность покрыла землю,
   Животные, четвероногие (обитатели) равнины
   Были искусно сотворены.
  В "архаичной" версии текста Книги Бытия рассказано о том же (Быт.2.8): "И насадил Господь Бог сад в Эдеме... и поместил там человека, которого (ранее (Быт.2.7)) создал". В Эдеме Господь разместил и сотворённых Им животных (то же и в мифе "Скот и Зерно").
  По одному из вариантов мифа "Скот и Зерно" человек создан также раньше животных и растений:
   Ан, Энлиль, Энки и Нинхурсанг
   Черноголовых создали, а после
   Растенья пышные на земле умножили.
   Зверей четвероногих своим искусством создали они;
   В Эдеме (Эдене) поместили их.
  По другой версии шумерского мифа: когда в "зале созидания", в священном Дуку, появились боже-ства Лахар (Скот) и Ашнан (Зерно) и их плоды, то
   Чтобы следить за их (богов)
   превосходными овчарнями,
   Человек получил дыхание жизни.
  Адам и Ева, первые люди, до грехопадения пребывают в Эдене в неком "неведении", как и люди Дильмуна, "страны пресветлой и непорочной" (51.с356): "Там старуха не говорит - "я старуха"; там ста-рец не говорит - "я старик"" (видимо, они проживают жизнь здоровыми, полными сил и не стареющими).
  В "Сказании об Атрахасисе", аккадском мифе о начале времен ("в этом сказании, слышится голос III тыс. до н.э., а подчас и неясные отзвуки IV тыс. до н.э.", - полагает Т. Якобсен) повествуется о том, что "скудна и неприглядна" была жизнь простых шумерских богов после сотворения мира. "Бремя труда они (боги) влачили, таскали корзины, а корзина богов... была огромна; тяжек труд, велики невзгоды". Трудясь в поте лица, простые анунаки прокапывали реки (Тигр и Евфрат) и каналы, строили жилища и сами добывали себе пропитание. И взбунтовались изнурённые непомерной работой рядовые боги против Великих богов, владык небес и земли, возложивших на них это нелегкое бремя, "в огонь орудия свои побросали". Когда царь богов Энлиль узнал, что простые анунаки жалуются на доставшуюся им горькую долю, он на общем собрании богов предложил сотворить им служителей, которые смогут обрабатывать землю, пасти и доить скот; и обеспечат богов всем необходимым (34.с51-57). "Пусть (они) богам послуќжат, чтоб те отдохнули" ("Когда вверху"). "Бремя богов, их корзины, на него (сотворённого служителя) да возложим" (51.с42).
  Дабы и Адам мог исполнить своё предназначение, "выслал его Господь Бог из сада Едемского, чтобы возделывать землю" (Быт.3.23).
  Однако создать богам слуг мог только владыка жизни Энки, но он в это время спал глубоким сном у себя в водной бездне Абзу. Богиня Нинмах, дабы прервать сон сына и побудить его к созиданию, при-несла Энки слёзы богов, детей своих. И так вещает она Энки: о, сын мой, "сотвори служителей для богов и дабы производили они себе подобных... замеси сердце глины". "О, мать моя,- обращается к богине творец человека, принявшийся за дело,- (вот) ...творенье по образу моему, что я создал... определи судьбу его". И богиня-мать произносит: " Это - человек"; ("и нарёк имя: "человек" в день сотворения" (Быт.5.2)), а по верованиям "черноголовых", если названо имя - определена судьба "О, мать моя, существо, имя коего ты назвала, уже есть. Запечатлей в нём образ богов" ("Энки и Нинмах"; 6.с132-134; 62.с224-226; 51.с42). Следует отметить, что существует аккадское сказание (1.с18) и о создании людей из глины паќрами (мужчина и женщина).
  В " Книге Адама и Евы" (88.с236) сообщается, что когда Адам умер, его тело (и тело Авеля) было погребено в том месте, откуда Бог брал глину для его сотворения. Сходное с еврейским представление о том, что человек "возвратишься в землю, из которой ты взят; ибо прах ты" (Быт.3.19), звучит и в аккадском эпосе о Гильгамеше, в таблице ХI, в которой Утнопишти рассказывает о потопе (8.с215): "И всё человечество стало глиной! (обратилось в прах)". То же и в древнеиндийской "Атхарваведе": "Ты, кто есть земля, я кладу тебя в землю".
  Имя "Адам" соотносится и с землёй (ивр. "адама - "земля"), и с красным цветом (ивр. "адом" - "крас-ный"). По Иосифу Флавию, слово "Адам" означает "тот, который красный", ибо он был создан из "красной земли", т.е. акцентируется цвет и консистенция строительного материала - глина красного цвеќта. Так, в аккадском "damu" - "кровь", а "adamatu"- "тёмно-красная земля" (91.с107) и "темная [жидкая] кровь" (А.Ю. Милитарев); на иврите "кровь" - тоже "дам", а шумерское слово "муд (дум)" означает и "кровь", и "творение"; глина же по-аккадски - "titi" (88.с234); на иврите "глина" тоже - "טיט"(тит); а шуќмерское "ti" означает "жизнь" (и "ребро"); - т.е. непосредственная смысловая и лингвистическая связь всех этих слов налицо.
  Отметим представление, естественное для ветхозаветных евреев, о Земле, как о богине (Арец). Ха-рактерно, что земля, на которую пролилась безвинная кровь Авеля, ведёт себя (реагирует) как живое божество (Быт.4.11,12): "И ныне проклят ты (Каин) от земли, которая отверзла уста свои... Когда ты будешь возделывать землю, она не станет более давать силы своей для тебя". Дабы "собрать прах для (создания) Адама", Бог вначале послал архангела; но, Земля, "зная, что будет проклята из-за Адама" ("проќклята земля за тебя" (Быт.3.16-19)) отвергла архангела, и пришлось Богу Самому "простереть руку и набрать прах". После творения - появления (рождения) из земли (из праха) Адама, Земля, подобно женщине, по обычаю нечистой в течение тридцати трёх дней после рождения сына, также была нечиста тридцать три поколения (99.с84). "Будучи сыном Адамы (ивр. Земли), человек назвал себя Адамом в честь своей матери" Земли (на иврите "мужчина, человек" - "бен адам" (сын Адама), - адаптация тер-мина патриархатом).
  В "Сказании об Атрахасисе" (II тыс. до н.э.; вводная часть мифа близка по содержанию первой части "Сказания об Энки и Нинмах" и основана на шумерском материале (51.с362)) бог Энки на Совете богов потребовал очищения простых анунаков от скверны бунта, непослушания: "Один из (виновных) богов да будет повергнут, да очистятся боги, помазавшись (его жертвенной) кровью".
  Отметим, что и по ветхозаветному обычаю человеку, излечившемуся от проказы (насланной на него за грехи) и прошедшему обряд очищения, отпускается его грех (он получает искупление) только после помазания кровью жертвенного животного (Лев. 14.9).
  Итак, "Бога Веила, имевшего разум в собранье своём (члена своего "цехового" совета богов), они убили". Далее Энки предложил: "Из его плоти, на его крови [оставшейся после снятия скверны с ануна-ков] да намешает Нинмах (Нинти) глины! Воистину, божье и человечье соединятся, смешавшись в глине" (34.с56-57). В поэме "Энума Элиш" убивают новоявленного супруга Тиамат, бога-предателя Кин-гу, противостоящего Мардуку, и на его крови замешивают глину. Существует предположение и о том, что в "Сказании об Энки и Нинмах" Энки использует для создания человека свою кровь (51.с362). В эпосе "Когда, подобно людям, боги..." (З. Ситчин. "Двенадцатая планета", "Хроники Земли") содержится отрывок, цель которого - объяснить, почему было необходимо смешение с "глиной" "крови" богов. Этот "божественный" элемент, как полагает З. Ситчин, не был кровью бога в обычном понимании. В тексте отрывка говорится, что избранный "донором" бог, как и любое иное божество, имел в крови некое шум. "ТЕ.Е.МА", а этот термин специалисты-текстологи У.Г. Ламбер и А.Р. Миллард из Оксфордского ун-та трактуют как "личность" (осознание (ощущение) себя живой, определённой личностью). В буквальном переводе выражение "ТЕ.Е.МА" означает: "(нечто, которое) содержит то, что передает память" (память же даёт возможность осознавать себя конкретной личностью; а сутями, сущностями ("МЕ") младенец-шумер наделяется уже после появления на свет). Примечательно, что в аккадском варианте это слово звучит как "этему", т.е. "дух". И тогда шум.-акк. понятие "этему" ( "те.е.ма") - божественная субстанция ("дух, дыхание"), позволяющая осознавать свою индивидуальность, свой набор "МЕ", которой надеќлялся человек, практически, адекватно представлению "дыхание жизни" (дух, душа), вдуваемому Творцом в еврея или египтянина.
  Таким образом, у "черноголовых" душа считалась, как предполагается (49-2.с652), чем-то безлич-ным, не острохаракќтерным (102.) для отдельного человека (лишь позволяющим осознавать себя живым). Личностью же "черноголовый" становился, получив комплект (совокупность) нетленных, но безликих "сутей, сущностей МЕ" (акк. "парцу"), посмертно возвращаемых божеству (Энки, Инанне, Набу). Любоќпытно, что по-прототюркски "ме" - означает "я" (как личность).
   Если сопоставить шумеро-аккадское представление о двойственной природе человека (смешалось небесное, божье (кровь, дух), и земное (глина, бренный прах)) с подобным ветхозаветным воззрением, то вырисовывается понимание древнееврейского восприятия крови, как субстанции нетленной, божественќной природы, адекватной духу, дыханию Божьему. Весьма отчётливо этот факт проявляется в более позднем, средневековом поверье (к примеру, в "Фаусте", Гёте): Сатана, заключая сделку, просит челоќвека дать ему свою кровь в виде подписи на договоре (расписаться кровью) и, тем самым, ещё при жизни отдать душу (божественную часть своего естества) дьяволу.
  И поскольку человек, по воле Творца, уже однажды приобщён к божественному (к таинству жизни), то великий грех совершать подобное по собственной воле: "плоти с душой её, с кровью её, не ешьте" (Быт.9.4), "а кто будет есть какую-нибудь кровь, истребится душа та из народа своего" (Лев. 7.27), "по-тому что душа всякого тела есть кровь его" (Лев.17.14). В еврейской мифологии душа, "дух, дыхание" ("ншема" ("נשמה"), "ншима" ("נשימה")) - дарованное Богом его вечное, нетленное "дыхание", даётся человеку Господом лишь на время жизни, и, при этом, с уже определённым набором свойств характера и предопределений участи (т.е. "этему" с "МЕ" в комплекте).
  Характерно, что согласно религиозным воззрениям индусов, жизненное дыхание (дух) также являет собой индивидуализированную душу человека ("атман (ātman)" - "дыхание, дух; я, самость; душа"). В упанишадах и веданте "атман" идентифицировался (в смысле места пребывания индивидуальной души) с единой душой мира, в которой содержится сущность всех прочих душ (с "Брахман", отождествляемым с "господином творения" Праджапати, как с абсолютным началом; т.е. и в индуизме душа - дыхание (дух) Творца), у которого все "души (дух, дыхание)" и пребывают.
  Человеческое же тело (оболочка для духа) - глина, земля, прах, - изначально (по своей природе) ли-шено каких-либо качеств, присущих богам ("телесная" душа "нефеш", связанная с телом, подвержена смерти и пребывает в Куре, Шеоле или Аиде).
  Предостережение (Быт.9.6): "Кто прольёт кровь человеческую... того кровь прольётся... ибо человек создан по образу Божию", - даёт представление об относительной ценности Божественной души, крови, и бренного тела (о свойствах которого в этом тексте и не упоминается) в сознании древнего еврея. По ветхозаветному преданию, земля, глина, из которой создано тело человека, проклята Богом в наказание за грехопадение: "Проклята земля за (из-за) тебя" (Быт.3. 17). И тогда земная, телесная суть человека со времён Адама - есть безмерная нечистота, ужасная скверна; навсегда, до скончания века, проклятая Богом. Так, в "Вавилонской теодицее" констатируется:
  Царь богов Нарру (Энлиль), человеков создавший,
  Зулуммар (Энки) великий, добывший их глину,
  Царица, лепившая их, владычица Мама,
  Кривую речь человечеству дали,
  Наделили его навсегда неправедностью и ложью.
  В обыденной жизни многие человеческие помыслы, навеянные потребностями тела, дурны (греховны) изначально (Быт.7.21). Вероятно, поэтому божественный "дух" ("ншема") при первой же возќможности изымается из грешного, перманентно нечистого (ритуально) тело, о чём свидетельствует моќлитва, пробудившегося ото сна (46.с3): "Благодарю Тебя... за то, что Ты возвратил мне (в тело) душу мою милосердно".
  Боги и "сами считали" нечистыми созданиями не только сотворенных ими живых людей: "Встань у стены, слева от меня" говорит Энки Зиусудре, желая сообщить ему о предстоящем Потопе; но и связан-ные с хтоническим миром людские души-тени (у евреев - "нефеш").
  Как известно, всё нечистое ритуально должно находиться слева от человека или бога. Так, левая сторона скрижалей Завета, полученных евреями на Синае, отдана заповедям между Богом и человеком. Когда Иов был болен, нечист и презираем, кто-либо (например, обидчик), подходя к нему, становился с правой стороны (Иов. 30.12). Левая рука у шумеров (51.с369;102.), буквально "нижняя", нередко называ-лась "грязной, нечистой" (по-видимому, при исполнении "малой нужды" край мужской юбки приподни-мался и держался правой рукой).
   Признаки: левый и (ритуально) нечистый, обычно воспринимались в Древнем Мире как синонимы (что особенно характерно для ритуальных текстов). Так, у хеттов (позднехеттский текст KUB XXI): "Есќли во внутренних царских покоях вы увидите какое-нибудь левое дело... либо один от другого левое дело под секретом узнает, царю же это не скажет..."; или (VBoT 58) "То, что слева было заколдовано, - это я не взял, а то, что справа было заколдовано, - это я взял" (В.Г. Ардзинба "Ритуалы и мифы древней Анатолии". 1985). Любое проклятия - скверна. И когда они произносились, бог Солнца (у шумеров бог справедливости - Уту) тотчас поворачивал ("да повернёт") влево слова проклятия и язык, их произносивќший (хеттский ритуал Мастигги). Так, В.Г. Ардзинба подметил, что в хеттской (индоевропейской) традиции правая сторона дворца (и, быть может, храма), считалась мужской, а левая - женской. У евреев же при богослужении в синагоге традиционно сохраняется раннеземледельческое представление (заимстќвованное у ханаанеев) - во время моления мужчины находятся внизу (на первом этаже здания), ближе к земле (к богу-отцу), а женщины - наверху (не слева), например, на балконе (ближе к богине-матери, богине Неба).
  Знаменитый библейский призыв "Плодитесь и размножайтесь!" восходит к шумерской поэме "Же-нитьба Энлиля" (51.с67), необычайно популярному произведению древности. В поэме мать невесты Энлиля перед свадьбой призывает молодых: "любитесь друг с другом, и рождайте и умножайтесь!". За-метим, что необходимость "плодиться" (регулярно исполнять брачные обязательства) предписывалась религиозными текстами и индусам (А. Бешем). "И создал Господь Бог из ребра, взятого у человека, жену (Еву), и привёл её к человеку", чтобы не быть ему одиноким. По-видимому, Всеведущий провидел (плаќнировал) "грехопадение", ибо мужчине предстояло продолжить род свой.
  Великая мать растительности Нинхурсанг (Нинки), дабы сделать пищу богов и людей изобильной и разнообразной (миф "Энки и Нинхурсанг"), взрастила восемь съедобных злаков. Как уточняет профессор С. Крамер: "Ей удаётся вызвать их к жизни лишь после сложного процесса, в котором участвуют три поколения богинь, зачатых богом Энки и рождённых без боли и родовых мук". "Желая познать новые растения, (любознательный) Энки съел их без ведома и позволения Нинхурсаг (тема запретного плода и последующего наказания за стремление к познанию). Этот проступок вызвал такой гнев Великой богини, что она прокляла имя Энки: "Пока он не умрёт, я не взгляну на него глазами жизни", и покинула Дильмун. Бог Энки смертельно заболел, его восемь органов поразил страшный недуг. Хаос наступил в мире, ни в чем более не было порядка, всё смешалось и боги погрузились в уныние. Простираясь во прахе перед богиней-матерью, они умоляли простить и помиловать владыку судеб мира, но Нинхурсаг была непреклонна. И лишь хитрой лисице (возможно, священному животному отца богов Ану) удалось уговорить обиженную богиню-мать сменить гнев на милость и взяться за исцеление бога Энки. Восемь раз спрашивала богиня у Энки: "Брат мой, что у тебя болит?" (6.с171). Энки называл больную часть тела и Нинхурсаг словом вызывала к жизни соответствующих бога или богиню врачевания. Когда Энки указал на больное ребро, Нинхурсаг создала богиню Нинти. На шумерском языке это имя состоит из двух слов: "Нин" - "госпожа, владычица", а слово "ти" означает и "ребро", и "жизнь", и "стрела", - т.е. не однозначно. Отсюда и перевод имени "Нинти": и как "Госпожа ребра", и как "Госпожа, дающая жизнь".
  Примечательно, что и в Танахе имя "Ева" означает "Та, что даёт жизнь". Решение загадки, связываюќщей этот миф с библейской историей сотворения Евы из ребра, осуществлено независимо ассириологом Шейлом и С. Крамером. По-видимому, не совсем верно утверждение о том, что одно из значений шумерќского слова "ти" было позабыто. И.П. Вейнберг (31.) убедительно доказывает, что хотя шумерќскому и аккадскому языкам было свойственно обозначение одним словом разных по существу вещей и явлений (как и на иврите, - например, слово "керен" обозначает и "рог", и "луч"), - "разбросанная" полиќсемия; древневосточный человек воспринимал их, как близкие и связанные между собой (31.с45), (так, золотой рог (серп) Луны испускает лучи сияния; отсюда и шумерский образ - "рога сияния"). В случае с праматерью Евой смысловые понятия: "ребро" и "жизнь" также должны были быть слиты воедино, ибо их объединяла "материальность" слова.
  В стародавние времена, как повествуется в эпосе "Энмеркар и правитель Араты" (6.с252), "земли Шубур-Хамази; многоязычный Шумер, великая земля божественных законов владыќчества (шумеры называли свою страну "KI-EN-GI(r)" - "земля благородных властителей (правителей)"); Ури, земля во всём изобильная; Марту, земля, отдыхающая в мире; - вся Вселенная, все народы в полном согласии прославляли Энлиля на одном языке". И в Библии то же: "На всей земле был один язык и одно наречие" (Быт.11.1). И только в наказание за греховную гордыню (строительство Вавилонской башни) Господь Бог решил: "Сойдём же, и смешаем... язык их (строителей башни), так чтобы один не понимал речи другого" (Быт. 11.2-9) и совместная работа тогда станет невозможной. "Черноголовые" же полагали: что именно бог "Энки (лукавый)... властелин красноречья... в их устах языки изменил, разноголосие устаноќвил, когда речь человечья единой была" (51.с 104). По-видимому, не случайно древнееврейский термин "сап(п)а" (שפה), означающий "язык", в шумерском прочтении (SA-PA) имеет значение (J.A. Halloran "Suќmerian Lexicon". Version 3.0) "именовать (называть) Отца", т.е. обращаться (взывать) к Энки (Абба) конкретно как к владыке языка (речи), произнося это слово. Уместно отметить, что шумерское (убейдское) "eme" означает и "язык", первоначально, вероятно, как орган, а позднее - и как "речь" (к приќмеру, "емесаль" - особый язык шумерских женщин). и "лемех, сошник плуга" (Энки - изобретатель плуга).
  Заметим, что и у египтян эпохи Нового царства также бог мудрости и знаний архаичный Тот (ини-циировавший потоп в Египте) считался творцом различных языков (по крайней мере в двух текстах (96.) он назван "отличающим язык [одной] страны от [языка] другой").
  
  17. Отношение к смерти и похоронная практика.
  Вариации палеолитической концепции ("Древний человек и божество") посмертного возрождения (перехода) к новой (иной) жизни (существованию в этом или потустороннем мире), нередко весьма ви-тиеватые, из века в век, снова и снова, будоражили ум человеческий, не желавший мириться с абсолют-ным концом бытия личности.
  Так, принято полагать, что у евреев вера в воскресение из мёртвых, в будущую загробную жизнь, распро-странилась и укрепилась во времена Антиоха IV Эпифана (175-163 гг. до н.э.), - годы преследований и репрессий за исповедание иудаизма. Так, рабби Элиазар, погибший за веру в страшных мучениях (2Макк. 6. 24,25), говорил что "недостойно... лицемерить... ради краткой и ничтожной жизни" (перед лицом вечности). Один из семи юношей-евреев, которых допрашивал сам царь Антиох, принуждая под пытками отречься от своей веры, сказал царю: "Тот, кто принимает смерть от рук человеческих, возлагает надежду на Бога, Который вновь оживит его (для жизни в этом мире). Для тебя же не будет воскресения в жизнь" (2Макк.7.14). О возможности "воскресения в жизнь" в V-IV вв. до н.э. (предполагаемое время написания Книги Иова (49-1.с553)) только размышляли: "Когда умрёт человек, то будет ли он опять жить?" (Иов.14. 14). В эпоху же пророка Исайи (26.14) люди были убеждены, что "мёртвые не оживут". Надежда на вечное блаженство (в раю) или страх вечных мучений (в аду) в древнееврейской литературе (35.с296) вообще не высказывались (подчеркнём, что еврейское слово "рай", понимаемое как "сад" Эдема, - персидского происхождения, вошедшее в иврит в пору вавилонского пленения (как и некоторые религиозные воззрения, заимствованные у персов); кстати, на иврите "сад" - "ган", - тоже арийское слово). Бытует мнение (13.с240), что древнееврейќская (библейская) концепция смерти (до эпохи вавилонского пленения) родственна концепции шумеров - смерти, как конца индивидуального существования без надежд на последующую жизнь.
   "Черноголовые" воспринимали смерть, как абсолютное, неминуемое, но предопределённое провидеќнием, судьбой, зло; ибо для шумера "Ничто не дорого, кроме сладостной жизни" (Из "Поучений Шуруппака"). С приходом смерти для человека и его души заканчивается совершенно всё, и люди становятся "как небывшие". Смерть - это безвозвратная разлука с жизнью и живыми, переход в "Страну без возврата" (в Кур, в "жилище Нергала"), в инобытиё, причём, в "плохое" инобытиё. "Тени" людей, обитателей подземного мира, относятся к своей смерти, как к непоправимой беде (Из причитаний Ур-Намму (62.с299)).
  Смерть представляется концом всего и для ветхозаветного еврея. Это находит подтверждение в следующих словах текста (2Цар.14.14): "Мы умрём, и будем как вода, вылитая на землю, которую нельзя собрать!" (ср. с шум. пословицей: "Пролитую воду не собрать!"); "Мертвые... и любовь их, и ненависть их, и ревность их уже исчезли, и нет им более части во веки ни в чем, что делается под солнцем" (Еккл. (9.5,6)); "Человек умирает, и распадается; отошёл, и где он?.. человек ляжет и... до скончания неба он не... воспрянет от сна своего" (2Цар.14.10,12); "Что пользы в крови моей (в бессмертной душе моей), когда я сойду в могилу?" (Пс.29.10). Что для еврея может быть хуже смерти? Только "плохая женщина горче смерти!" - повествует Пражская Агода (1560 г. н.э.) о чувствах мужа, который по обычаю указывает пальцем на свою жену во время пасхальной трапезы, прежде чем есть марор (горький хрен). Ветхозаветный еврей целиком ориентирован лишь на "этот" мир, мир живых, "ибо живой собаке (преќзираемому, нечистому животному) лучше, чем мёртвому льву (царю) ". "Всё, что может рука твоя делать, по силам делай; потому что в могиле, куда ты пойдёшь, нет ни работы, ни знания, ни мудрости" (Еккл. 9.10). Эти простые слова звучат с глубокой печалью. Мертвые молчат (Пс.30.18). Об умершем забывает и сам Господь Бог: "Между мёртвыми, брошенный... о которых Ты уже не вспоминаешь и которые от руки Твоей отринуты" (Пс.87). "Не уповают сошедшие в могилу на истину Твою" (Из молитвы Езекии), - т.е. и у евреев в иномире преисподней другие законы (и боги), чем на земле (заметим, что это же и в монотеќизме Эхнатона: в "этом" мире только один бог - Атон, но в подземном - и Осирис, и Анубис, и Тот, и бальзамирование сохранялось). После смерти "телесная" душа каждого ветхозаветного еврея поселяется в "Стране безмолвия", в Шеоле (об этом говорит и Иаков (Быт.42.37)). В частности, и Бен Сира верил в то, что душа нисходит в Шеол (Энциклопедия иудаизма. Изд-во "Массада", И - Т-А, 1983). В царстве мертвых пребывают не только грешники (Чис. 16.33; Иов. 24.19; Пс. 9.18; 48.14 и след.), но и праведники (Ис. 38.10), ожидающие Божьей помощи (1Цар. 2.6; Пс. 15.10; 48.16; Пс. 72.24; Дан. 12.13): "Ты не оставишь души моей в Шеоле" (Книга Псалмов, 26. 10-11), т.е. ханаанейская вера еврея в наличие у него двух душ (духовной и телесной) не была абсолютной (у шумера - одна "тень"). Шеол настолько тягостен и мрачен, что может даже служить местом для отбывания наказания живых злодеев: "Да обратятся нечестивые в подземный мир" (Пс.9.18).
  Поскольку смерть заложена богами в человеческую природу изначально, и "черноголовый", и ветхозаветный еврей воспринимали её приход покорно, спокойно и обыденно. Так как каждая могила была частью царства мёртвых, преисподней, а могилы "черноголовых" нередко располагались непосредќственно под их домами (или рядом), то каждый человек постоянно, ежедневно соприкасался с царством смерти, и это было частью повседневного бытия (жизнь и смерть соседствовали). Характерно, что и в шумеро-аккадской литературе, и в Танахе драматически скорбные описания смерти весьма редки, в особенности, если речь идёт о смерти в глубокой старости в окружении родных и близких.
  Когда "черноголовый" умирал, его тело обмывали чистой, холодной (у евреев - тёплой) водой, умащали жертвенным маслом и обряжали (без обуви) в чистые, светлые, специальные одежды. У евреев Ханаана тоже вначале хоронили в одежде (70-6.), но под влиянием ассимиляции уже в I в. н.э. тело усопшего заворачивали в пелены: "обвили тело... пеленами с благовониями, как обыкновенно погребают иудеи" (Иоан.19.40). Обычай заворачивать умершего в особую ткань - "тахрихим" ("пелена", "лоскут"), "звада" ("дорожная одежда" по-арамейски) возник, как считается, в постталмудическую эпоху.
  Гробы, в которые в Уре во времена III династии и царства Иссина клали трупы, могли иметь разную форму (круглые, овальные, прямоугольные) и изготовлялись из различных материалов (глина, дерево), (53.). При захоронении (к примеру, царя Ур-Намму) пользовались "погребальными носилками", одна из разновидностей которых существует у евреев и в настоящее время (2Цар.3.31). Похороны "черноголо-вого" сопровождались молитвами о благополучии "тени (души)" усопшего в "Стране без возврата" (Куре), а также во здравие его осиротевшей семьи и всего города. В погребальный обряд входил и ритуал принесения даров богам Кура (шум. "гур" - "мертвец"). Так, царь Ур-Намму "принёс" дары семи богам подземного царства, а так же заклал быков и овец для "важных умерших"; принёс им в дар оружие, одежду, украшения и драгоценности, корабли (перечень приношений сходен с погребальными дарами "царских гробниц" в Уре, открытых Леонардом Вулли). Погребальные дары простых смертных, "одетых маленьких", с которыми они отправлялись в подземный мир, были весьма и весьма скромными, пропорќциональными уровню их достатка.
  Издревле существовала тесная связь погребальных обрядов и обычаев с культом умерших (культом предков). Оплакать смерть близкого человека было необходимо, требовалось выразить, проявить скорбь, горе, тяжесть утраты тем или иным способом. Так, богиня Инанна, отправляясь "С великих небес к велиќким недрам", в преисподќнюю, просит позаботиться о соблюдении этого ритуала: "Когда в подземный мир я сойду... заплачь, зарыдай обо мне, в доме Собраний (совета старейшин) забей в барабан, храмы богов для меня обойди, лицо расцарапай, рот раздери, тело... изрань. Рубище (рваное), точно бедняк, надень!" (51.с140). Когда Гештинанна, сестра бога Думузи, узнаёт, что ему вот-вот предстоит умереть, она расцарапывает щёки и рвёт на себе одежду. Некто (Сказание о Саргоне (51.)), тоже узнав о смерти, "Увы! - воскликнул и в прах уселся". Обычай во время траура садиться на золу, пепел, одев рубище (соблюдая пост при этом), существовал и у ассирийцев (североаккадские племена) Ниневии ещё в VIII в. до н.э. (Книга пророка Ионы.). В Древней Месопотамии, Израиле (Иерем. 9.17; 44.) и Египте был развит институт профессиоќнальных плакальщиц.
  Характерно, что и у евреев (монотеистов), и у моавитян (язычников) - потомков "черноголовых", траурная практика одна та же. Говоря о разрушении Моава, Иеремия пророчествует: "У каждого голова гола и у каждого борода умалена; у всех на руках царапины и на чреслах вретище. На всех кровлях Моава и на улицах его общий плач" (Иер.48.37, 38). Такой траурный обряд в Моаве подтверждает и Исайя (15.23). У евреев же "И разодрал Иаков одежды свои, и возложил вретище на чресла свои, и оплакивал сына" (Быт.37.34),. В Книге Эстер (4.3) повествуется о том, что "было большое сетование у иудеев, и пост, и плач, и вопль; вретище и пепел служили постелью для многих". Скорбящие, стеная, "будут бить себя в грудь" (Ис.32.12). В Книге Иова описано выражение траура, скорби, его друзей о нём: они посыпали головы прахом (пеплом) и сидели на земле среди пепла семь дней и ночей. Пророк Иере-мия, предсказывая грядущее опустошение Иудеи, вещал (Иер.16.6): "И умрут великие и малые на земле сей; и будут погребены, и не будут оплакивать их, ни терзать себя, ни стричься ради них". После того, как Навуходоносор II увёл евреев в плен, "пришли из Сихема, Силома и Самарии восемьдесят человек с обриќтыми бородами, в разодранных одеждах, изранивши себя, и с дарами... в дом Господень" (Иер.41.5).
  По обычаю ханаанеев (69.) Илу, глава и отец богов Ханаана, узнав о смерти "своего сына" Балу, "Он... на землю лёг. Он стал кататься в пыли, на макушку насыпал прах; одеяние своё накрыл смертель-ным покровом; камнем кожу свою изрезал, срезал пряди (волос) на обоих висках, щёки и подбородок тростинкой избороздил; место груди, что над сердцем, он обработал, как землю сада; спину вспахал, словно долину". Затем, возвысив голос, он принялся в слезах причитать по умершему. В час скорби и плача пепел посыпался на голову и у жителей Угарита.
  Подобно ханаанеям, ветхозаветные евреи делали надрезы на своём теле и выстригали брови ("волосы над глазами") в знак траура по усопшему (Втор.14.1). Как обычный признак проявления горя, разрешёнќный и даже предписанный религиозным мировоззрением израильско-иудейского доиудаистического общества, упоминается в Ветхом Завете обычай обривания головы: "и возложу... плешь на всякую голоќву" (Ам.8.10). Знаком траура было также и хождение босым (2Цар. 15.30).
  В исключительных случаях и ханаанеи Угарита ("Восьмая", дочь умирающего царя Карату), и вет-хозаветные евреи (дочь Иеффая, принесённая в жертву по обету), готовясь к смерти, уходили для плача из населённых мест в пустыню или горы.
  О проявлении горя у филистимлян, потомков "народов моря" (ассимилировавшихся с ханаанеями), говорит всё тот же Иеремия (47.5,6): "Оплешивела Газа, гибнет Аскалон". Геродот (2.66), посетивший Египет ок. 450 г. до н.э., описал подобные обычаи (сходные с ханаанейскими): в знак траура египтяне сбривали себе брови и остригали волосы на теле и на голове. О приношении волос в честь умерших, на их могилы, на остров Делос, - упоминает Геродот.
  Сравнение траурной практики народов ханаанейско-аморейского региона - ханаанеев и пришельцев: евреев, моавитян и филистимлян (народа, принесшего с собой позднемикенскую материальную культуру (4.с254)) с траурными обычаями жителей Древней Месопотамии и Египта (в части выражения скорби по усопшему) говорит о значительном единообразии в этой части культа предков (истоки которой (траурной практики) теряются в глубинах натуфийского-анатолийского мезолита). Ханаанейским (или египетским) элементом в отправлении евреями траурных обычаев похоронного обряда, по-видимому, может счиќтаться только обривание головы и бровей и стрижка бороды. Заметим, что со временем у евреев вступил в силу запрет (Лев.19.28): "Ради умершего не делайте нарезов на теле вашем". Арабские плакальщицы же обычно царапали ногтями лицо и грудь. Характерно, что ритуальное разрывание одежды не запрещаќется как современной иудаистической траурной обрядностью, так и соответствующими арабскими обыќчаями (Gaster. 1969).
  Показательно, что сходные, родственные, концепции посмертного инобытия обусловили и одинако-вое, не очень почтительное, отношение к медицине, врачам (13.с240). Практикующих врачей не слишком то высоко ценили и нередко посмеивались над ними. Это нашло отражение, к примеру, в "Сказке о ниппурском бедняке" (здесь откровенно потешаются над методами врачевания) или в Ст.28 Кодекса заќконов Хаммурапи: "Если врач, делая кому-нибудь надрез бронзовым ножом, причинит смерть этому человеку, или, снимая с чьего-нибудь глаза катаракту бронзовым ножом, повредит глаз этого человека, то ему должно отсечь руку". Врачи, имея дело с больным, общались с человеком, наказанным богами за грехи, существом ритуально нечистым, осквернённым, одержимым злыми демонами, ибо от такого челоќвека отступался личный бог. Демонов же надлежало изгонять из его тела заклинаниями и амулетами (т.е. врач, подобно ассенизатору, имел дело с нечистотами и сам постоянно бывал ритуально нечист, поэтому общение с ним в быту внушало здоровому человеку опасение и вряд-ли было приятным и желаемым).
  В Ветхом Завете есть также несколько красноречивых отрывков, выражающих скептическое отношение к услугам врача, их бессмысленность (по Танаху). Так, Охозия, вопрошавший оракула об исходе своей болезни (4Цар. 1.6), или больной Аса (2Пар. 16.12), тоже не обратившийся к Господу Богу (личному богу каждого иудея), а призвавший врачей ("но он в болезни своей взыскал не Господа, а вра-чей" (2Пар.6.12)), умирают.
  Следует отметить, что божественная помощь в исцелении затянувшегося бесплодия Сарры имеет параллели в мифе об Этане, подобно Аврааму, страдавшему от отсутствия сына-наследника. Царю Этане бог солнца Уту помог взлететь на Небо, где сам Ану дал ему волшебную "траву зачатия".
  Не исключено (уместно отметить), что представление об особом статусе (судьбе) младенца, рождён-ного после длительного бесплодия (Сарра, Ревекка, Рахиль, мать пророка Самуила), отражает особое отношение к жрице (надитум в Месопотамии или весталке в Риме), которой определённое время (из-за служения божеству) запрещалось иметь детей.
  В качестве высших личностных благ и для еврея, и для "черноголового" выступают здоровье и дол-голетие. Как в старовавилонской поэме "О невинном страдальце", так и в "Книге Иова", оказанная богами человеку милость включает восстановление здоровья и дарование столь ценимого долголетия. Поэтому среди несчастий и невзгод, которые могут обрушиться на человека, особо страшными считались болезни и ранняя смерть. В представлении человека Древнего Мира исцеление (бытиё) и смерть (небыќтиё) пребывают в едином начале - в "руках божьих", определяющих "чему быть". Поэтому в стране "черноголовых" богиня врачевания Гула являлась в то же время и богиней смерти. Эта богиня (Гула) представлялась в виде получеловека-полусобаки (49-2. 40), а собака - существом, поедающим нечистое (принцип древней магии - "подобное - подобным" (клин - клином)).
  Ветхий Завет (Танах) категоричен (Втор.23.18): "Не вноси... цены пса в дом Господен... ибо то... есть мерзость" (мальчиков и юношей, которые отдавались другим мужчинам (Быт.19.5; Рим.1.27), называли "псами"). Собака считается также нечистым животным у индусов и в исламе, но у древних иранцев - священным животным. У древних греков собака считалась жертвенным животным Гекаты, - богини но-чи, властительницы мрака, ночных видений и чародейства (поэтому у греков священная трапеза с Гека-той не разделялась).
  
  
  18. Шеол(а) - "Страна без возврата".
  Первая душа, покинувшая бренную человеческую плоть, - душа убиенного Авеля, одиноко металась (99.с133) "между Небом и Бездной" в поисках успокоения и пристанища (здесь "Бездна" это - "Кур"; в этом, месопотамском по своим истокам, древнееврейском мифе о Каине, нет и упоминания о хан.-ивр. преќисподней - Шеоле). "Пока Каин, его жена и его дети не умерли... душа Авеля не находила себе покоя: её громкие стенания были слышны на Небесах и на Земле в течение многих столетий" (99.с135). Уместно отметить также и то, что в этом мифе ханаанское деление душ (две души) на "телесную" и "дух божий" такќже нигде не упоминается (см. выше).
  Еврейское предание, сохранившееся в мидрашах, относит происхождение обычая погребения покойќника в земле ко времени захоронения Авеля вблизи пределов Эдема (примером послужил ворон, захоќронивший своего умершего собрата), т.е. в Месопотамии. В Ханаане также с древнейших времён пракќтиковалась ингумация.
  Преисподняя "черноголовых - "Дом мрака, жилище Иркалла... дом, откуда вошедший ниќкогда не выходит (акк. "Ир-калла", где "ир" - "селение, город", а "кал(ла), каль" - "лёгкий", может означать "селение лёгких (т.е. теней)")... а засовы и двери покрыты пылью!" (Из эпоса о Гильгамеше), страшное чудовище Кур (персонификация преисподней, как у евреев - Шеол), с которым бился бог Энки. Это - "Страна без возврата", "Чужая (чуждая человечеству) страна", которая находилась между землёй и подземными воќдам (51.с299). В Куре, в "потустороннем (по ту сторону земли) мире", каждый из семи кругов преисподней имел ворота (так, Инанна, спускаясь "С великих небес к великим недрам" преисподней стуќчалась в такие ворота), привратник же был один. Границей подземного мира, отделяющей живых от мёртќвых, людей от теней (душ) умерших, служила река на северо-западе (возможно, Хабур), через которую перевозчик подземного мира Ур-Шанаби (кормчий ковчега Зиусудры) перевозил тени (души) в лодке. И воды этой реки были смертоносны для всякого живого. По сохранившимся описаниям "Страна без возврата" представляется на редкость тоскливым и безнадёжным местом. Она полна пыли, там "жиќвущие лишаются света, во тьме обитают...тени скорбно и безмолвно бродят по преисподней, и... вода солона... и хлеб их горек... их пища - прах, и еда их - глина (иногда это - нечистоты и помои, но не у тех, кого помнят и регулярно кормят жертвенной пищей)... а одеты, как птицы, одеждою крыльев (перьев)" (51.). В Куре очень жарко и это постоянно порождает мучительную жажду. Об этом хорошо осведомќлены на земле: преступнику, нарушающему Кодекс Хаммурапи, дарованный самим Шемешем, грозит вечное посмертное наказание: "он (Шемеш) там внизу, в подземном мире, лишит его тень (душу) воды" (воздаяние).
  Определённое представление о Куре даёт и рассказ тени Энкиду, вышедшей из преисподней на встреќчу с Гильгамешем, о законах и обычаях подземного мира, о чём герой настойчиво расспрашивает умершего. Энкиду же, согласившись, предупреждает своего друга (полного земных жизненных сил), что тот, послушав, сядет и зарыдает.
  Но Гильгамеш всё же спрашивает:
  "Того, у кого один сын, ты видел?"
  И Энкиду подробно повествует:
  "Да, видел... Он тот, кто перед колышком, в стену вбитым, горько рыдает".
  Тот, у кого два сына, "на двух кирпичах сидит, хлеб вкушает".
  Тот, у кого три сына, "подобен тому, кто пьёт воду в степи из бурдюка, слабеньким отроком принесённого" (т.е. всё же терпит нужду).
  Тот, у кого четыре сына, словно "запряг четырёх ослов, веселится сердцем".
  Тот, у кого пять сыновей, "словно добрый писец, чья рука искусна, кто во дворец вступает смело" (т.е. обеспечен и уважаем в мире теней).
  И наконец, тот, у кого семь сыновей, "словно друг богов, сидит в кресле, музыкой, танцами насла-ждается".
  Во истину "иметь (хорошую) жену - это по-человечески, но иметь сыновей - это по-божески" (Шу-мерская пословица).
  Хуже всех в преисподней, безусловно, тому, у кого вообще нет сына: "Хлеб, кирпичу, разбитому ветќром, подобный, он ест" (вспомним страдания бездетного и уже весьма немолодого Авраама). Поэтому, чтобы обеспечить себе сносное посмертное существование (регулярное отправление культа предков), "черноголовые" официально, по обычаю, усыновляли своих сыновей от рабынь; а бездетные люди были озабочены поисками мальчиков, пригодных к усыновлению (53.с144).
  Так, согласно семейным законам времён I династии Иссина, усыновление осуществлялось следую-щим образом: "Замужняя иеродула (бывшая "телица Инанны", храмовая проститутка, бесплодная) взяла сына улицы (сироту), приложила его к груди" и, тем самым, совершила акт усыновления (53.с144). Этот же закон имел силу и у древних евреев эпохи Судей: "И взяла Ноэмини дитя сие, и носила его в объятиях своих (т.е. приложила к груди)... и соседки говорили: "у Ноэмини родился сын" (Кн. Руфь 4.16,17; её авторство традиция приписывает пророку Самуилу). И в наше время верующий еврей думает так же, как и шумер тысячи лет назад: кто же прочтёт по умершему кадиш (молитву), если у отца нет сына (или единственный сын умер)?
  Характерно, что в Индии и сегодня представление о роли сына в отправлении культа предков сходно с древнешумерќским. Согласно "Айтарея-брахмана", среди земных радостей нет большей, чем радость отца, обретшего сына, поскольку только через сына он в состоянии оплатить свой долг предкам (за отќсутќствие сына - продолжателя рода, боги карают души предков). Отец, не имеющий сына, после смерти попадает в ад, ибо некому свершать по нему установленные поминальные обряды. О счастливом собыќтии - рождении мальчика, в Древней Индии оповещали трубными звуками раковины, а появление на свет девочки (дочери) и ныне несёт с собой огорчение и "не сопровождается ни криками радости, ни шумом, ни иллюминацией". (А.Е. Снесарев, М. Эдвардс).
  Шумеры полагали, что иметь семь сыновей - это высшее человеческое счастье: уважение, спокойная, обеспеченная старость и безмятежное посмертное инобытиё. Точно так же мыслили и древние евреи. Так, в Книге Иова повествуется, что после всех мук, страданий и позора, перенесённых Иовом, ветхозаќветным "безвинным страдальцем", Господь, убедившись в его искренней и бескорыстной праведности и вере, возвращает ему здоровье, благополучие и удачу во всём. И в знак того, что Иову даровано высшее земное счастье, у него, уже весьма не молодого человека, рождается (как и прежде) семь сыновей. Веет шумерской стариной и от такого сравнения из Книги Руфь: "она для тебя лучше семи сыновей".
  Древнеегипетская преисподняя (земная часть Дуата), вход в которую располагался в горах на Западе, в районе Абидоса, - там, где заходит солнце; была разделена на двенадцать частей вратами, охраняемыми огнедышащими змеями. "Запад - это земля сна и тяжкого мрака, место (преисподняя), где пребывают все, пришедшие туда. Они спят в своих пеленах (мумифицированы) и пробуждаются только для того, чтобы увидеть своих братьев. Они не замечают больше ни отца, ни матери. Сердце их забыло жену и детей (у шумеров тени всё помнят). Вода, живая для тех, кто на земле... хорошая для того, кто живёт... но, когда она доходит до меня (в преисподнюю), она - гнилая" (Г. Масперо). В тоже время каждое из подразделений Дуата (Аменти) поочерёдно каждую ночь освещается солнечным светом бога Ра, проплывающим на ладье по подземному Нилу (шум. бог солнца Шамаш также "превратит тёмные места в светлые" в Куре, но лишь кое-где - по пути к своей резиденции в преисподней). И души мертвых египтян выходят из своих могил поприветствовать Солнце: "Слава тебе, Ра! Почитают тебя обитатели Дуата, поклоняются тебе обитатели преисподней... Ликуют сердца подземных, когда приносишь ты свет обитающим на Западе. Очи их открываются... они видят тебя... Ты слышишь молитвы лежащих в гробах, уничтожаешь ты печали их, и отгоняешь ты зло от них прочь... Проходишь ты, и вновь покрывает их тьма, и каждый вновь ложится в свой гроб (души египтян не бродят по преисподней, но могут (душа Ба) летать в мире живых)" (М.Э. Матье). Египтяне полагали, что загробное существование - вторая, и лучшая части жизни, ибо "вечность - это пребывание там (в Дуате)" (Поучения Мерикара). В одной древнеегипетской песне женщины, оплакивающей смерть мужа, о Стране безмолвия (Стране молчания и тьмы) говорится как о бездонном жилище обитающих на западе (Аменти), где нет ни света, чтобы осветить его (Солнце не встаёт там), ни северного ветра, чтобы освежить... (М. Элиаде).
  Представления египтян о преисподней и ее обитателях нашли отражение в "Книге Врат" и "Книге Амдуат". Древнейшее описание Дуата (небесной его части) содержится в "Текстах Пираќмид" (2800-2300 гг. до н.э.): "Орион (егип. созвездие Саху) окружен Дуатом... Сотне [Сириус] окружен Дуатом". Центр Дуата назывался "Ростау" и существовал в двух измерениќях (древнеегипетский дуализм): на небесах он обозначался тремя звездами Пояса Ориона, а на земле - тремя пираќмидами Гизы. Когда человек (первоќначально фараон) умирал, его душа устремлялась в небесный Дуат (небесное царство Осириса) для вселения в звёзды. Об умершем фараоне в "Текстах Пирамид" (заклинание 610) говорится: "В Дуат направляются стопы твои, в жилище Ориона (Осириса)", где тот "может там находиться в виде духа, в виде души...". Для перелета в Дуат души умерших нуждались в крыльях или в крылатых перевозчиках, каковыми считались богини Нхаба (белый сокол) и Нэит (сова), бог Тот (ибис) и др. Характерно, что при жизни царь Египта восседал "на троне Гора" и считался его земным воплощением, а, умерев, перевоплоќщался в Осириса, отца Гора, т.е. фараон из бога-сына трансформировался в бога-отца. Заметим, что вечное посмертное пребывание в небесном Дуате рассматривалось египтянами как "инобытиё" более высокого порядка, нежели жизнь на земле.
  Для древнего еврея загробный мир - тоже "Страна без возврата": "сошедший в Шеол не поднимется" (Иов. 7.9). Показательно, что в лексиконе иврита сохранилось воспоминание о Куре, как о преисподней (дополняющее шумерское описание): слово "כור" (кур) означает "горнило, плавильная печь, место, где бушует пламя"; а термин "кор" - "холод, мороз"; "כורה" (коре) - "шахтёр - человек под землёй"; "קור" (кур) - "нечто эфемерное; паутина". У ассирийќцев обозначение состояния смерти также связано с Куќром: умереть - значит "зацепиться за гору (кур)" (М. Элиаде).
  Примечательно, что библейским термином (на иврите), аналогичным по содержанию "Шеол" (преисподняя) и интерпретируемым (Ис.14.15) как "ад преисподней" (у семидесяти толковников "Шеол" назван как "Аид"), является слово "бор" ("בור"), которое в переводе означает "яма; могила". Заметим, что в иных семитских языках слова, содержащие корень [br], имеют те же значения, а в некоторых афразийских языках - "ров, канава, яма", "могила", "копать" и "хоронить". А.Ю. Милитарев, изучивший эту тему, предположил, что возникновение термина [br], вероятно, произошло ещё до распада праафразийской языковой общности и связано с традиционной (ещё палеолитической) практикой погреќбения (в ямах-могилах).
  Шумеры были убеждены, что пребывая преисподней, тени (духи) умерших "черноголовых" раду-ются, переживают и печаќлятся о судьбах своих земных родственников, и постоянно вспоминают свою прежнюю жизнь. Когда умер царь Ур-Намму, в глубинах Кура знали об этом и приготовились к торжественной встрече. В тексте (62. с299) об Ур-Намму повествуется, что когда "прошло семь, десять дней" (со дня его смерти), тень царя охватила мучительная тоска по своему городу, родным и близким. Слёзы заструились из его (тени) глаз, горькая жалоба слетела из его уст (цари III династии Ура обожестќвлялись при жизни, но не посмертно, как, в частности, у хатти (у которых обожествлялись и царицы)). И лишь Гильгамеш, "на две трети бог", посмертно получил статус одного из богов-судей подземного мира (т.е. в преисподней он обрёл иную, но полноценную, жизнь). Тени (духи) "черноголовых", принимая участие в отправлении живыми культа предков, хорошо знают, что творится на земле, в мире живых, в оставленных ими домах и, видмо, ходатайствуют, хлопочут, перед богами подземного мира о здоровье и благополуќчии своих чад и домочадцев.
  И в Ветхом Завете повествуется, что, в частности, весть о смерти великого завоевателя - царя Ново-вавилонского царства, дошла до библейского Шеола (слово "Шеол" встречается в Священном писании 34 раза), приведя в волнение тени (души) бывших там разноплемённых царей и правителей (в моноте-изме Шеол "обслуживал" все народы): "Ад (Гадес) преисподќней пришёл в движение ради тебя (царя Вавилона), размышляют о тебе" (Ис.14).
  Известно также и то, что в некоторых еврейских общинах принято у могил родственников (как отго-лосок культа предков) просить усопших быть заступниками перед Господом (70-3.с761)). Так, во многих еврейских общинах существовал обычай: в случае какой-либо опасности, болезни, тяжелых родов и т.п. посещать кладбища, где на могилах родственников или наиболее уважаемых людей зажигали свечи, клаќли вотивные (обетные) приношения (дары питья и пищи, кормление мёртвых (Втор.26.12,14)), милосќтыню или вешали на ветви росших рядом деревьев ленточки, устраивали танцы (т.е. согласно сакральной символике, взывали о прощении грехов и помощи к старинным богу-отцу и богине-матери; а также просили о заступничестве перед ними душу усопшего родича). Подобный же характер в восточных общинах носили посещения могил родственников или праведников накануне Рош-hа-Шана (Нового года) либо за день до наступления Йом-Кип-пура (Дня искупления), дабы просить умерших молить Всевышќнего о хорошем годе [Dobrinsky 1986, c.325; Loeb 1977, c.189] или о благоприятной записи в Книге Судеб, ибо верили, что души умерших могут выступать в роли заступников живых [Goldstein 1980,c.336]. И в наши дни в Йом-Ки-пур принято возжигать свечу душе усопшего родственника (и читать молитву). Ту же функцию выполняли паломничества к гробнице какого-либо святого, цадика или хахам-баши, молитва на могиле умершего и т.п., хотя раввины нередко протестовали против такого рода действий как языческих [Trachtenberg 1961, c.65]. В некоторых сефардских общинах было принято по пятницам посещать могилы родителей и оставлять там приношение [Dobrinsky 1986, c.229]. Багдадские евреи в Рош Ходеш (новолуние) отправлялись к гробницам царицы Эстер, книжника Эзры, первосвященника Йошуа и других известных и благочестивых людей [Sassoon 1949, c.18], и возносили мольбы и молитвы.
  B талмудической литературе и еврейском фольклоре весьма многочисленны предания о благочести-вых людях (обычно раввинах), которые, умирая, завещают родным содержать в порядке их постель и стол, так как накануне Шаббата они и после смерти будут приходить читать "киддуш" (молитву) или изучать Тору [Ma"aseh Sefer, 1934, Љ 125; Mimekor,1976.c.688]. При этом у родных подобная просьба и намерение (посмертное появление в доме), похоже, не вызывают ни удивления, ни ужаса.
  Примечательно, что "Тексты Пирамид" даже регламентируют характер взаимоотношений живого сына и мертвого отца (хотя и "сердце (умершего) забыло... (своих) детей"): поскольку "сын сеет ячмень и сеет полбу и приносит жертву отцу", то "отец должен смотреть (присматривать) за домом своих живущих (ближайших родственников)".
  В некоторых случаях, как и у "черноголовых" (Энкиду), тени мёртвых ха-ибри могли подниматься на землю, с ними позволительно было поговорить и даже испросить совет, поскольку они (тени) - "знающие", им ведомы дела и судьбы их живых потомков (Лев.19.31; Ис. 19.3). Так, праматерь Рахиль оплакивает из могилы своих несчастных детей (Иер.31.15); а Саул, чтобы узнать будущее, вызывает из Шеола пророка Самуила: "И сказал Самуил Саулу: для чего ты тревожишь меня, чтоб я вышел?".
  Весьма популярен в Талмуде и раввинистической литературе сюжет о встрече (обычно на кладбище) праведника (например, рабби Акивы) с покойником (грешником), собирающим дрова для собственного костра, на котором его будут поджаривать в "Геенне (gehinom) огненной". Выслушав историю умершего, праведник обычно помогает ему и избавляет от вечных мук [Gaster 1924, Љ 134; Mimekor Ysrael 1976, c.686-688].
  Отметим, что в верованиях древних египтян тоже предусматривалась возможность для души "Ба" (одной из пяти) умершего выйти из гробницы днем и вернуться в нее до ночи (главы 64-129 "Книги Мертвых" назывались "пер-эм-херу" - "выход днем" (А. Морэ)). Однако при этом с живыми людьми душа "Ба" не общалась.
  Естественно, что загробная судьба (инобытиё) теней умерших "черноголовых" не для всех одина-кова (как и судьба в "подлунном мире"), разница, помимо прочего, возникала как из-за рода смерти, так и качества погребения; и, в особенности, из-за приношения погребальных жертв и даров богам преисподќней (архаичное представление о возможности задобрить любого бога). Бытует мнение, что отсутствие соответствующей информации (помимо положения о числе сыновей) не позволяет четко выявить сисќтему оценивания тех или иных прижизненных поступков "черноголового" в плане их влияния на посмертное инобытиё человека, "судьбу тени". Согласно существующей точке зрения (30.с137), развиќтых представлений о загробном суде в Древней Месопотамии не сложилось.
  Однако, как известно, в "Стране без возврата" функционировало не менее пяти "судей мёртвых": помимо Нергала, Эрешкигаль и Гильгамеша, судьями также были Син и Шемеш. Так, из погребальной песни Лудингирры (III династия Ура (62.с302)), оплакивающего своего отца, выясняется, что с наступлеќнием ночи бог Солнца Уту/Шемеш всегда отправляется в преисподнюю, где обязательно "будет судить тебя". Согласно тексту KTU 1.6 (О борьбе Балу и Муту), угаритская богиня солнца Шапаш после заката тоже находилась в потустороннем мире (в Шеоле), где и она, возможно, не только правила духами полубогов-рапаитов, но и судила души почивших (rp'im, 'ilnym, 'ilm, mtm). Бог Луны Наннар/Син тоже, помимо прочего, ежемесячно проводил "день сна" в подземном царстве, где и он "решал судьбы" умерќших. Кроме того, в Куре "работало" и два писца: дева-писец Белет-Цери, а также Гештинанна, сестра Думузи, замещавшая брата в преисподней через каждые полгода (т.е. очевидно, что судопроизводство в "Стране без возврата" велось (но не описано, как у египтян)). На тот факт, что в Куре всё-таки был суд (заседание суда) и проводилось обсуждение посмертной участи каждой тени (души), указывает то, что советник и посол Нергала бог Эшум (акк. "эшатум" - "огонь"; как и ивр. "эш"), брат судьи богов и людей (в "этом мире") Шемеша, - "адвокат" подземного мира и проситель за умерших.
  Как известно, "жрецы (судьи) Кура" коллегиально определяли место пребывания тени в одном из семи кругов преисподней, а также условия "инобытия" (согласно социальному положению и личным заслугам, наилучшие условия предоставлялись теням особо "важных умерших"). Так, когда тень великого Ур-Намму прибыла в "жилище Иркаллы", "жрецы (судьи) Кура", посовещавшись (т.е. и в Куре существовал Совет (подземных) богов (во главе с Нергалом), а решения, как и в наше время, принимались путём сопоставления и оценки доводов, вероятно, путём голосования), определили ей (тени Ур-Намму) место пребывания (очевидно, на лучшем из семи кругов преисподней). Показательно и то, что в погребальной молитве о благополучии умершего родича в стране теней (в Куре), содержалась мольба о благорасположении к нему его личного бога и бога (покровителя) его города при определении "судьбы тени", что может указывать на присутствие их на заседании посмертного суда (т.е. те или иные личные боги при необходимости вводились в Совет Кура). Поскольку поступками "черноголового" ведал его личный бог, то, будучи хорошо осведомлённым о всех деяниях своего подопечного, он и должен был выступать основным свидетелем обвинения (или защиты) на загробном суде тени человека (у евреев Господь Бог - и судья, и свидетель-личный бог). По-видимому, что бог города характеризовал умершего "черноголового" в социальном аспекте (как члена общины).
  Представляется, что личные бог и богиня "черноголового", покидая, оставляя, тень (душу) своего подопечного потомка в Куре после завершения посмертного суда над ней, изымали у умершего человека его набор "МЕ" (акк. "парцу"), каковым они, с ведома владыки судеб Энки, наделили человека при рожќдении, определяя его участь, и возвращали этот набор в храм Эреду(га), где "МЕ" и хранились. Субстанцию "ТЕ.Е.МА" (акк. "этему"), возможно, изымал "ангел смерти" Намтар при встрече.
  В Древнем Египте же институт личных богов отсутствовал. Поэтому бытовало представление о том, что боги Египта совершенно не осведомлены о тех или иных поступках (или проступках) простого египтянина, что и обусловило подробную разработку системы ритуальных правил ведения загробного судопроизводства: существовало специальное помещение (дом) правосудия ("Чертог Двух Истин"), весы для взвешивания грехов, оправдательные речи ("Негативные исповеди"). Как свидетельствует 125-я глава "Книги мертвых" (первые свитки книги восходят к XVIII династии, изречения же из неё писались вплоть до римского времени), знание магических и ритуальных текстов, имён богов-судей (Гл.125, 1-2), давало умершему власть над судьями, и позволяло ему дезинформировать (обмануть) Суд по поводу своих грехов. В дополнение к этому, магической формулой текста 30-й главы "Книги мертвых" подсудиќмый заставлял свое сердце (и душу Ба) не сообщать Суду ничего порочащего его. Специальная подготовка к загробному Суду (заучивание наизусть нужных текстов), лишала египтянина "страха Боќжия", ибо позволяла избежать Суда праведного; тем самым обесценивая значимость посмертного воздаяния (живи как угодно и греши сколько хочешь, ибо по заслугам не воздастся!).
  Уместно отметить, что в Древней Индии бог Яма вершил суд над душами умерших единолично, руководствуясь лишь докладом своего секретаря, использующего показания богов Солнца, Луны, Ветра, Огня и Воды (Э.Н. Тёмкин, В.Г. Эрман "Мифы Древней Индии". 1982).
  В Египте, как известно, "складываются его (человека) поступки рядом с ним [в его сердце] как [его] имущество (достояние)" (Поучения Мерикара), и взвешиваются на Весах Истины, ибо "(бог) Тот... готовится судить каждого человека по делам его, совершенным им на земле" (текст Љ 81 (IV в. до н.э.) из гробницы Петосириса, гермопольского жреца). Так, побывавший в загробном мире Сетна, сын фа-раона Усер-маат-ра, делясь впечатлениями, рассказывал, что после акта взвешивания "бог Тот записывает, а... бог Анубис произносит приговор" перед Осирисом, сидящим на троне. При этом (Поучеќния Мерикара), когда "судьи судят... немилостивы (не снисходительны) они в час выполнения своих обязанностей" ("защитника" на суде Осириса не предусматривалось).
  Сходный обычай существовал и у хеттов: "Смотри! Я поднимаю весы и взвешиваю [перед богами] долгие лета (царя и царицы)". В Ветхом Завете неоднократно упоминается о взвешивании как о способе оценки души (Иов 31.6; Притч. 16.2; 21.2): "Господь взвешивает души"; "Господь взвешивает сердца".
  И всё же представляется, что идея посмертного воздаяния и за благие, праведные дела, и за за грехи, хорошо проќсматривается у шумеров. Так ("Гильгамеш, Энкиду и подземный мир", Энкиду рассказывает другу о посмертной судьбе человека, павшего в праведном бою: "Он лежит на одре и пьёт светлую (хоќлодную) воду... Отец и мать утешают его; жена его при нём" (т.е. и семья павшего за Родину также обретает привилегированное положение в загробном мире). В "Стране без возврата" ("жилище Ирќкаллы") для теней (образов) достойных людей нередко "практиковались" и увеселительные пиры даже в присутствии гостей-богов. Однако "того, кто слов матери и отца не чтил" при жизни, обрекают в преќисподней на "воду мутную он пьёт, воду горечи он пьёт, насыщения не получает" (51.с214)). Наказание ждёт и тех, "кто ложной клятвой... клялся", кто "нарушил клятву" (в ряде шумерских текстов оговорено посмертное воздаяние за отдельные грехи, перечисленные в табличках "Шурпу").
  Таким образом, в подземном, потустороннем, мире, (Куре или Шеоле) каким оно представлялось обыкќноќвенному "черноголовому" кон. III тыс. до н.э., соблюдались иерархия и порядки, подобные освящённым веками обычаям и нормам посюстороннего, земного бытия, обыденной жизни (т.е. за ред-ким исключением, смерть не изменяла земного социального статуса души (тени) "черноголового" и не превращала его в "важного умершего"). Цари и герои Шумера и Аккада, а также прочие "друзья богов", в "Стране без возврата", Куре, относились к социальному слою теней "важных умерших", живущих на лучших кругах преисподней, "едящих (хороший) хлеб", и утоляющих жажду свежей водой, а тени малодетных "одетых маленьких" - земледельцев, ремесленников и торговцевтам им прислуживали. Так, для посмертного обслуживания Ур-Намму, Советом Кура было решением приставить к нему несколько теней умерших в качестве слуг (62.с299). Из почтения к былому земному величию царя, к его священному "блеску царственности", дарованному свыше, в Куре тень Ур-Намму, как "любимого брата", встретил сам Гильгамеш, (у того и у другого была одна и та же личная богиня - Нинсун), и объяснил Ур-Намму законы и обычаи "Страны без возврата". Ранее, во времена I династии Ура (сер. III тыс. до н.э.; Царские гробницы из Ура), царь, уходя в инобытиё, в Кур, дабы не терпеть ни в чём нужды, брал с собой, помимо массы привычных вещей, ещё и слуг, наложниц и телохранителей (всех их принуждали умереть в царской гробнице).
  Когда же Великие боги наносили визиты "Дому праха", то (8.с196) "венценосцы, что в прежние дни владели миром, (богам) Ану и Энлилю подносят жареное мясо, ставят хлеб печенный, холодную, из меха, возливают воду" (т.е. тени "черноголовых" обладают "инотелом" (некое подобие души "Ка"), ибо способны заниматься трудовой деятельностью, есть и пить, испытывать чувства и думать). Дозволение прислуживать богам - особая милость. Заметим, что и в Шеоле тени (души) земных царей восседали на "престолах" (Ис.14.9).
  Любопытно, что в земном Дуате ("Дуат, Дат" - "инобытие") между почившими египтянами (фара-оны - исключение) соблюдалось равенство, а работали за них "ушебти" - магические фигурки (статуэтки) в виде мумий или людей с мотыгами, которые при погребении помещались вместе с усопшим, чтобы в трудах на загробных полях Осириса заменять умершего.
  В период пребывания на земле Ханаана у ветхозаветных евреев, в силу традиционного отправления обрядов культа предков (одной из ранних и наиболее устойчивых форм религии, пользовавшейся, как полагает Дж.Фрезер, наибольшей популярностью у человечества), столь же ярко, как и у отцов Авраама, выражено, стремление отдельного человека не потерять, не утратить связи со своими отцами и после смерти - быть похороненным в "земле отцов" и, по возможности, рядом с ними: "Похороните меня с отцами моими" (Быт.49.29), - просит в своём завещании патриарх Иаков. Так (2Цар.19.38), престарелый Барзиллай отказывается идти с Давидом, чтобы не потерять возможность быть погребённым в своём городе, в усыпальнице отца. Будучи в изгнании, Нехамия страстно желает вернуться в Иерусалим - "город отцовских могил" (Нех.2.5). "Приложиться к своему народу" (Быт. 25.8) - было для древнего еврея синонимом понятия "умереть достойно".
  Заметим, что души непогребённых умерших (или преступно убитых, как у древних римлян) в Кур вообще не принимались. Они - "странники, блуждающие духи мёртвых... с полными слёз очами... чьи сердца полны печали"; "бредут (они) из краёв далёких, полей чужеземных" ("Странник мой близится" (51.с164)). Со временем, отчаявшись обрести погребение, "духи-странники" ожесточались и превраща-лись в злых духов, приносящих людям беды (у римлян призраки мертвецов, "ларвы", насылали на людей безумие). "Буйный ветер, что клубится вихрем", - вот их "дурная примета". Позабытые потомками "духи злобные из могил выходят; за приношениями, за возлияниями из могил они выходят" ("Заклинание духов мертвецов". (51.с336)). Сожжённые или сгоревшие (посмертно или заживо) "черноголовые" вообще лиќшались тени (51.с414), - она (душа) погибала (по аналогии, люди и при жизни боялись, чтобы что-либо заслоняло их тень от солнца). Поэтому кремация у "черноголовых" не практиковалась (как и сейчас у иудеев).
  В Танахе неоднократно упоминается о страхе остаться не погребённым (Втор. 28.26). Пророки, осо-бенно Иеремия, не раз угрожали грешникам, что они за свои деяния будут лишены погребения. Если же человек не был похоронен должным образом, то его душа (тень) попадала на самый низкий, самый "пло-хой" уровень обиталища мёртвых (Ис.14.14-19; Исх.38.18).
  Дополнить представление о "доме мрака, жилище Иркаллы" может описание древнегреческого Аида (Aides/Hades) в народном восприятии, изложенном Лукианом (35.с295). Аид расположен глубоко под землёй, он обширен, мрачен и лишён солнечного света. По Гесиоду нижняя часть преисподней, Аида, - Тартар, который иногда отождествлялся с Аидом. Входом в подземный мир древних греков считалась гора Этна, а не вулкан Везувий (заметим, что термин "Hades (Гадес)", представленный в виде "ha-des", где (греки - потомки праариев) др.-инд. "деш(а)" - "страна, область", означает "Эта страна", что вполне адекватно шум.-акк. "Страна без возврата"). Преисподняя греков - это обитель образов умерших людей, где тени (инотела), сохраняя свои земные черты (и предсмертные раны), "живут" неслышно скользяќщими, тихо шепчущимися толпами, будучи лишь призраками настоящей жизни.
  Ветхозаветное царство мёртвых "Шеол" у семидесяти толковников названо как "Гадес (Аид)". Вульгата переводит "Шеол" словом "преисподняя", а у коптских переводчиков Библии "Шеол" обозна-чен (35.) древнеегипетским наименованием Аменти (обозначало "запад", а также "некрополь" и "потус-торонний мир", земной Дуат), хотя и у древних египтян была совершенно иная, чем у шумеров, евреев и греков концепция посмертного инобытия.
  Путём рассмотрения параллелей из различных семитских языков А.Ю. Милитареву ("Воплощенный миф. "Еврейская идея" в цивилизации". М, 2003) удалось восстановить не сохранившееся в библейском иврите наиболее вероятное этимологическое значение термина "Шеол": "пропасть, бездна, пучина, котќловина". Шеол Танаха (постнеолитическая персонификация преисподней, ханаанейское женское имя, связанное с землёй и её недрами) - это "яма гибельная" (Ис.38.17); "бездна" (Иов.11.8; 28.14); неизведанќная глубина: "что глубже преисподней?"; "Страна без возврата", Кур: "Отступи же от меня... прежде, чем без возврата уйду в страну, где мрак и смертельная тень... в ту... страну, где даже и сам свет - тьма". (Иов.10.21, 22). Преисподняя - "пустыни вечные" и "люта, как ревность". Так, в "Уставе" кумранской общины упоминается (49-2.с641) огонь "мрачных областей" Шеола. В ветхозаветных апокрифах Шеол часто отождествляется с геенной, "огненной бездной", в которой текут пламенные реки ("Книга Еноќха"10.13,61; 3Ездры,7). Шеол (как и Кур) состоит из семи отделений и в каждом последующем огонь в 61 (сумма цифр - семь) раз жарче, чем в предыдущем. Глубина каждого отделения - 300 лет ходьбы ("Сота", 10). В отличие от Кура, в Шеол плохо доносятся голоса земли: "спрашивают ли мёртвых о живых?" (Ис. 8.19). Душа умершего не знает: "в чести ли его дети... унижены ли" (Иов.14.21, 22). И от этого "душа его... страдает". Библейская (монотеистическая) преисподняя интернациональна, она приемлет всё отходящее в "лучший мир" человечество: "она... собирает к себе все народы и захватывает себе все плеќмена" (Авв.2.5); через "ворота смерти" проходят" и эллин, и иудей", и каждый (Пс.48) "пойдёт к роду отцов своих" (Шеол разделён по национальному признаку). Вероятно, поэтому библейское царство мёртќвых больше, чем Кур, - оно размещается и под подземным океаном (Иов. 26.7), и в глубинах земли (Иов. 7.9; Пс. 62.10; Ис. 14.15; Иез. 32.18), в Аваддоне (ивр. "Аваддон" - "недра"). Наименование "Аваддон" (персонификация недр земли; если перевести это слово как выражение "ав ад(д)он - "отец владыка", то можно предположить, что это - одно из имён владыки земли и её недр, Великого бога-отца раннезем-ледельческой культуры Ханаана) упоминается в Ветхом Завете неоднократно, в одном контексте с Шеол и Смертью (Мавет): "Шеол и Аваддон - ненасытимы" (Прит.27.20); "Шеол обнажена перед Ним и нет покрывала Аваддону. (Иов.26.6); "Авадон ("губитель" согласно (Иов.15.21)) и Мавет говорят: "слышали мы"; "как Шеол, и как Мавет (хан. "Муту, Мот"), он ненасытен", (Авв.2.5).
  В ханаанейской мифологии богиня Шеол, Шеул (ивр. "שאול") - дева, убитая своим отцом Элом (Илу), верховным богом аморейско-ханаанейского пантеона, ещё в ранней юности, если позволительно судить по переводу её имени: Ше-ол, где - ивр. "ше" - "что, как", и "ол, ул" в форме "עול" - "ребёнок".
  Заметим, что подобно Шеол, индуистский Яма (сын Вивасваты, прародителя человечества) тоже делается владыкой мёртвых (богом смерти) и царём Преисподней ("Питрилока" - "Мир отцов (предков)") посмертно.
  В подземном царстве Шеол становится супругой бога смерти Муту (Мавет). Богиня Шеол пред-ставляется как страшное чудовище, похожее на Тиамат: "Преисподняя (Шеол) расширилась... и без меры раскрыла пасть свою" (Ис.5.14). Шеол проглатывает мёртвых, смыкая над ними свои "челюсти", утроба её вечно ненасытна и волнуется в предчувствии добычи. По свидетельству Филона-Евсевия, богиню Шеол почитали во всём ханаанейско-аморейском регионе (50.с269).
  Поскольку в Танахе слово "Шеол" пишется без артикля, существует предположение, что и в Священќном Писании оно обозначает собственное имя (богини смерти). Атавистическое восприятие Смерти (Маќвет) как владыки царства мёртвых (ханаанский бог Муту) также неоднократно встречается в Ветхом Завете, к примеру, "царь ужасов" (Иов.17.13,14).
  Представление о Муту (Мавет), как о боге смерти и владыке потустороннего мира, нашло широкое отражение в ханаанейской, найденной при раскопках города Угарита, мифологии. В угаритском мифе (69.с86) "Балу и Муту" (не позднее 1900 г. до н.э.) бог преисподней Муту рассказывает: "Я всё обхожу вокруг, обшариваю горы до самых земных глубин, все холмы до нижних полей. Алчет глотка моя жизней сынов человека". Муту - божество огромного роста, и пасть у него такая, что "одна губа на земле, а другая - на небесах. Язык же касается звёзд".
  Ханаанеи верили, что Смерть (Муту) может проникать в дом через окно, и поэтому бог Балу (Баал, Ваал-Цафон), враждовавший с Муту, противится тому, чтобы в его дворце сделали окна (49-2.с188). Подобное же представление обнаруживается и у древних евреев Ханаана: "Ибо смерть (Мавет) входит в наши окна" (Иер.9.21).
  Умереть для простого ханаанея (не рапаита) - это "опуститься в утробу земли", в "Дом одиноче-ства". Древнееврейское представление (Талмуд (Там.32б)) о том, что царство мёртвых находится так же и на небесах, имеет ханаанейские корни и проистекает из концепции существования двух душ. Воз-можно, поэтому ребёнку у евреев давали два имени ещё в начале ХХ в. н.э., например, имя девочки - "Сима-Ра(й)ца". Отметим (Энциклопедия иудаизма. Изд-во "Массада". И-Т. 1983), что, и в учении евреев "Хабад" говорится о двух дущах: одна облекается в плоть и кровь, чтобы дать жизнь телу, другая - частица божественного дыхания.
  Так (50.с28), по мнению финикийцев, каждый человек имеет две души: "растиќтельную" ("тень"), свяќзанную с телом и обличьем подобную ему (аналог египетской "Ка"), которая уходит после кончины в преисподнюю; и душу (божественного) "дыхания" ("дух"), пребывающую после смерти человека в небесном царстве богов. Когда ханаанеянин (рапаит) Акхат был убит (Миф "Волшебный лук" (106. с128)), "пролилась кровь Акхата, и вышла из него душа, - "дух" его, как пчела, вылетел из носа" (рапаит - полубог, см. "Земля Ханаанейская"). Концепция "две души" выражена, в частности, в "Сказании о Карату" (перевод И. Шифмана): богиня Шаатикату, исцелившая царя Карату, "душу его хлебу [т.е. богине-матери (хлеб - её эмблема), которая, вероятно, и создаёт растиќтельную, телесную, душу, сотворяя тело] она (Шаатикату) отворила, "дух" его - "говядине [жертвенному тельцу]" т.е. богу-отцу, вдыхающему "дух", божественное дыхание, в новое тело.
  "Растительная" душа (инотело) и после смерти требует себе всего того, в чём нуждалось тело человека при жизни Возможно, предполагалось, что непосредственно после смерти какое-то время и душе "дыхание жизни, дух" были необходимы пища и питьё: в могилу каждого финикийца (106.с252) обязательно помещались два кувшина с питьём и две амфоры с едой.
  Согласно ветхозаветным представлениям о кончине земного пути человека, изложенным в Книге Бытия (35.18): и вот "выходила из неё душа, ибо она умирала", следует, что для иудея Ханаана существоќвала градация: наиболее важна была лишь одна душа, о которой и надлежало думать, - божественная душа "дыхание жизни", и которая после погребения усопшего имела возможќность лицезреть Бога (Мидќраш), будучи возвращена Ему.
  По представлениям древних египтян каждый человек обладал пятью "душами". "Душа Ка" - подобие человека, его двойник, похожий на него, "как (подобны) две руки" (жертвоприношения усопшему - это жертвы Ка; именно Ка могло становиться злым демоном). Душа "Ба" - жизненная сила человека, астќральное тело человеческого существа, сокол с человеческой головой (душа "Ба" могла превращаться в феникса, ласточку и цаплю). "Ба" была одним из свидетелей умершего на суде Осириса: во время посќмертного суда (в Дуате), перед богами объявлялись две истины: одна - душой "Ба" в её исповеди отрицания грехов, а другая - при взвешивании сердца на Весах Истины (весы - божество, говорящее с испытуемым; видимо, эпифания Маат) в Великом Храме Обеих Маат (Великий Чертог Двух Истин). Душа "Рин (Рен)", - "имя" человека, более важная субстанция, чем тело (доколе память об имени челоќвека жива, его "Ка" пребывает в земном мире), хотя и находится в нём ("И да выйдет мое имя из моего тела в её тело (в тело Изиды)", - сказал Ра (Миф "Ра и змей")). Душа "Ах (Сах)" - тело человека, и "душа Шуит" - вероятно, связанный с богом Шу "дух, дыхание (жизни)".
  
  
  19. Традиции "веры отцов" у древних евреев.
  И по велению Господа отправился праотец Авраам из Ура Халдейского в "Землю обетованную". Какие же идеи и представления вынесли из Месопотамии предки древних евреев в своей памяти?
  Исследователь первобытных культур Э. Тейлор писал (35.с295): "В истории религии есть немного текстов, более поучительных, чем те, где пророки Ветхого Завета обнаруживают существующую во вре-мена их предков связь между их (предков) верованиями и религией Вавилонии (Месопотамии)".
  Как повествует Танах, ветхозаветные евреи издревле благоговели: "Перед солнцем и луною, пред всем воинством небесным, которых они любили и которым служили и вслед которым ходили, которых искали и которым поклонялись" (Иер.8.2); "На кровлях всех домов кадят всему воинству небесному и совершают возлияния" (Иер.19). Ещё при царе Иосии (639-609 гг. до н.э.) во дворе храма Господня нахо-дились (4Цар. 21.3-7;23.4,5) предметы культа не только Баала (Балу), но и Ашеры-Иштар (её кумир (ашера) стоял в Храме при царе Манассии (696-642 гг. до н.э.)), а также Шемеша (столб) и Йариха, ханаанского бога Луны .
  Как известно, у "черноголовых" бог Луны Син (Суэн) - пастырь (предводитель) не только многочис-ленных стад земных, но и стад (воинств) небесных (светил. звёзд). Он - Владыка небес, отец Шемеша (Солнца) и Иштар (планеты Венера), шумеро-аккадский "господин (предводитель) богов знаков Зоди-ака". Так, в шумерскую идеограмму, обозначающую "новолуние" - "сагудшар", входят слова "шар, сар" - "правитель" и "гуд" - "вол, бык", т.е. в этой идеограмме увязаны представления о Луне, быке и правиќтеле (слово "са" может ассоциироваться с понятием "новолуние" как сем.-хам. термин, означающий "сын"). Заметим, что и Сома, индуистский бог Луны, тоже почитался как властитель планет и звезд.
  Согласно Книге пророка Исайи, Книге Иова (38.32,33) и Втор.(4.19), у евреев предводителем (госпо-дином) воинства небесного, которое послушно "уставам неба", считается бог Саваоф (Цаваот, "צבה" (ца-ва) - "воинство"): "Мои руки распростёрли небеса, и всему воинству их дал закон Я" (Ис.45.12). Следовательно (Ис.45.12), Цаваот - одно из проявлений Господа (Йаhуе): "Господь - муж войны, Иегова имя его" (Исх.15.3); или "А Господь есть Бог Саваоф; Сущий - имя Его" (Ос.12.5).
  Из текста "Книги Еноха": "И... научил людей... Шамшиель (Солнечный бог, Шамќаш) - знакам Солнца... Сариель (бог-правитель, военачальник) - ходу Луны", следует, что "Сариель" - одно из наименований бога Луны и синоним к имени "Цаваот". Весьма интересны строки из Книги Иисуќса Навина (5.15, 16), в которых некий "посланец" небес, в человеческом облике и с мечём в руке, говорит Йаhушуа ("Господен вельможа" ("שוע" (шуа) - "вельможа, аристократ")) бен Нуну: "Я вождь (управитель) воинства Господня (Йаhуе)" - "כי אני שר-צבה-יהוה עתה". Очевидно, что текст "שר-צבה-יהוה" (сар цава Йаhуе (Господь) - "Бог - правитель (сар) воинства (цава), военачальник" адекватен словосочетанию "Сариэль Цаќваот" - "Бог-правитель (земных и небесных) воинств".
  В некоторых документах из города Мари встречается аккадское выражение "paqadu sabam" (И.Р. Тантќлевский "История Израиля и Иудеи до разрушения первого храма". 2005), в точности совпадающее с ивр. "пэкед цава" ("исчислять воинство"), - текстом из Книги Чисел (1.3). Поскольку термины "ца-ва/цаба (צבה)" и "saba(m)" идентичны, то вполне допустимо, что наименование "Цаваот (Сабаот)" - один из аккадских эпитетов бога Сина.
  Следовательно (принимая во внимание всё выше изложенное), с высокой степенью вероятности можќно полагать, что библейский бог Цаваот (Сабаот, Саваоф) - это один из главных богов шумеро-ак-кадского пантеона, - телец, бог Луны Син (Наннар), предводитель небесног воинства.
  В приведённом выше тексте (Иис.Н.5.15,16) слова "עתה כי" означают: "сейчас, в этом случае"; и тогда перевод (в отличие от канонического) может быть таким: "Сейчас Я, Йаhуе (Господь), - (божественный) вождь (правитель) воинства (Сариель Цаваот)". И действительно, Господь сам руководит военными действиями И. Навина против жителей города Ай (Исс.Н. 8.2,18). Так, Господь приказывает Йаhушуа: "Сделай засаду позади города... (и) простри копьё, которое в руке твоей, к Айю". В псалме (89.9) конкќретно говорится, что Йаhуе - бог воинств, Цаваот. О том, что Цаваот есть Йаhуе, подтверждает и Захария (а также см. ниже): и придут народы "взыскать Господа [Йаhуе] Цаваота в Иерусалиме и помолиться лиќцу Господа" (Зах. 8.20-22).
  Таким образом, ветхозаветный Йаhуе в ипостаси "Сариель Цаваот" - всё тот же шумеро-аккадский бог Син (Наннар), но под иным наименованием (в ветхозаветные времена именно "Йаhуе Цаваот" был тем божеством, кто "(да) поможет, (да) охранит" - "ja`akob"; на которого уповали "отцы Авраама" и их ветхозаветные потомки).
  О словарной конструкции "Йаhуе Цаваот" упоминается, в частности, и в Книге Царств ((2Цар. 6.17,18), где говорится о том, что "благословил он (Давид) народ именем Господа Цаваота"). Заметим, что здесь (в словосочетании "Йаhуе Цаваот") термин Господь ("Йаhуе") может восприниматься не толь-ко в значении каноничеќской версии - как "Господь Бог", но и как синоним понятий "Всевышний" или "Создатель", т.е. как имя нарицательное ("Йаhуе Цаваот" может быть воспринято как "Всевышний Ца-ваот").
  Стойкий приверженец мозаизма, пророк Амос, проповедывая в Северном Царстве (в Израиле) при Иеровоаме II (в храмах были установлены кумиры тельцов, эмблемы Сина), в своих призывах и назида-ниях взывал к "Господу Богу Цаваот ("Йаhуе Элоhим Цаваот")" (Ам.5.14-15). Следовательно, воздвигнутые в святилищах Дана и в Бейт-Эля Иеровоамом I золотые тельцы ("вот боги твои, Израиль") должны были символизировать бога Цаваота (как одно из проявлений Йаhуе-Сина). Так, теофорное имя "Эгельйаhу (Э-г(у)-ель-Йаhу)", нацарапанное на одном Самарийском черепке, переведено как "Бык Господень" (Библейская энциклопедия Брокгауза), однако более близко к тексту (в выражении "Э-г(у)-ель-Йаhу", шум. "Э" - "дом", а "гу" - "бык") - "Дом быка - (храм) бога Йаhу", что и указывает на отождествление представлений: тельц Син (статуя быка) и Господь (Йаhуе).
  Как упоминалось выше, бог Луны Суэн (Син) был особенно широко почитаем при III династии Ура (как главный бог государства). Важнейшим местом культа лунного бога, "того, чей подъём - сияние", яв-лялся храм в Уре ("храм, точно бык, мычит, ревёт" (51.)). Второй же по значимости культовый центр боќга Луны был в Харране (1.с386). "Культ Харрана представлял собой не что иное, как точную копию культа Ура", - делает вывод Андре Парро ("Abraham et son temps"); и это может быть связано с миграционными процессами "черноголовых" (обилием беженцев из Ура и др. городов в Харране в течение длительного времени, см. ниже). Даже при вавилонском царе Набониде (ок. 550 г. до н.э.) в Хар-ране был выстроен новый храм (13.с309) богу Сину, который был вновь введён в городе в статус главного божества (поскольку Набонид утверждал, что взойти на трон ему, военачальнику, помог сам бог Син). Более того, у сабиев города Харрана бог Луны Син почитался ещё в ХI в. н.э. (94.с72).
  События, связанные с особенностями лунного календаря, с рождением и смертью Сина, непременно превращались в храмовые церемонии. Обычно "черноголовые" праздновали в начале каждого месяца наступление новолуния и совершали жертвоприношения в честь бога Сина: "Жертвы праздничные новолунные... постоянно отправляют" ("Проклятие Аккада" (51.с262)). Отмечали новолуния и древние египтяне (48.). Празднования новолуния у дравидийских народов были увязаны с отправлением культа предков. Так, древние индусы нередко призывали (подобно шумерам) усопших родственников к своим жертвенным трапезам; их, "родителей", приглашали присесть к огню, им предлагались ежедневно угощеќния, а в каждое новолуние в их честь устраивались особенные поминальные трапезы.
  Евреи Ханаана также освящали и праздновали наступление новолуния, "новомесячия", (Ис.1.14; 1Цар.20.5). Появление в небе Луны встречалось специальной молитвой и трубными звуками шофара (Пс.80.4). В эти дни жертвоприношения в Иерусалимском Храме становились значительно обильнее, чем "тамид" (обычные) - два раза в день (такие ("тамид") жертвоприношения с шумерских времён связываќлись с трапезой (кормлением) божества (43.с127)). О степени важности новолуния, появления молодого серпа на небе, в религиозных представлениях древних евреев, говорит то, что ради оповещения всего народа об этом событии даже допускалось нарушать субботу (Гемара): "каждый, кто увидит новую Луну, обязан идти в дом суда (сангедрин) чтобы засвидетельствовать это" (Галаха). Заметим, что артефакты указывают на исключительную древность празднования наступления новолуний.
  Полнолуние - не менее важный сакральный момент, как в "вере отцов" Авраама, так и в религиозном мировоззрении израильско-иудейского доиудаистического общества, "ветхозаветных" евреев. В частносќти, Исход из Египта евреи совершали при свете полной Луны (когда бог Син в полную силу "(да) поможет, (да) охранит"). Праздники Суккот и Пурим также отмечаются в полнолуние.
  Следует отметить, что и ханаанеи, подобно иным этносам древности, жившим по лунному кален-дарю, регулярно праздновали полнолуния, о чём свидетельствует финикийќская надпись, обнаруќженная на Кипре. При этом ночь полнолуния (Ks') соответствовала пятнадцатому дню (середине) месяца (Э. Дриди "Карфаген и Пунический мир" М. 2008).
  В переводе с аккадского слово "шаббату (суббота)" означает - "семь " (49-2.с424). Напомним, что "семь" для отцов Авраама - сакральное число, означающее Энлиля (Эль Шаддая Танаха, Всевышнего Авраама), а владыка Син - его первородный сын. По смыслу же термин "шаббату" означает "прекраще-ние, остановку" (55.с70), видимо, роста Луны, т.е. наступление полнолуния (шум. "шаб" - "середина", так, по всей вероятности, обозначалось полнолуние - как середина месячного лунного цикла). Примечательно, что в Древней Месопотамии "шаббату" первоначально отмечали лишь в периоды полнолуния (57.с204). Как полагает Фридрих Делич, изучение шумеро-аккадских текстов позволило "твёрдо установить", что и у "черноголовых" выделялся "день субботний"; ибо этот день считался у них днём "примирения с богами" (т.е. "светлым" днём); что в шаббату и у "черноголовых" наступало "прекращение работы". Этот день ("моя суббота" - напоминает Господь Бог) назывался в царстве Шу-мера и Аккада "день бога" (видимо, бога Луны Сина).
  Существует ряд свидетельств, указывающих на глубокую архаичность проведения торжеств в "шаб-бату" (в полнолуние), на его ("шаббату") глубокую связь с архаичным Великим богом земли и её недр. Как известно, (57.с204), символом шабатту в Древней Месопотамии был чёрный цвет (эмблема земли; помимо этого число "семь" - знак Земли); в Юго-Восточной Азии этот день посвящался божественному змею Нага; а в античные времена суббота была посвящена Сатурну (как проявлению Великого бога-отца). Примечательно, что в еврейской традиции существует запрет совмещать какие-либо из ритуалов субботы (связанных с богом-отцом) с любыми элементами культа Великой богини-матери, богини Неба (как и совмещать молитвы и дары): нельзя пользоваться в каких-либо целях деревом и его ветвями (вениќком), выжимать мокрые волосы, а субботние свечи зажигают только женщины (поскольку "шаббат", первоначально, по-видимому, был чисто "мужским" (связанным с Сином) праздником).
  С мнением (например, 55.с70) о том, что еженедельное празднование "Шаббат" вошло в обиход у евреев только после заселения Ханаана, трудно согласиться. Наиболее древние свидетельства об отношеќнии ханаанеев к "Шаббат" содержатся у древнеримского историка Тита Ливия. Так, он сообщает, что во время войны между Римом и Карфагеном в 211 г. до н.э. карфагенский полководец "Газдрубал послал к Нерону (командующему римскими войсками) просьбу отложить переговоры на завтра: у карфагенян-де это заповедный день, запретный для любых важных дел" (Тит Ливий. История Рима от основания гороќда. 1991, т.2, кн.16,17,12). Кажется, что ханаанеи, как и, в частности, вавилоняне старовавилонского периода (аморейско-ханаанейский культурный регион), страшились "седьмых" (запретных) дней, а не радовались их наступлению (в сообщении Т. Ливия не упоминается о празднике).
  Рудименты традиционной сакральной связи лунных фаз с субботой нашли отражение в Ветхом Завете, на что обратил внимание ещё Ю. Велльгаузен. Учёный полагал, что "Как праздник Луны, суббота восходит, несомненно, к самой глубокой древности" ("Введение в историю Израиля", с97). Наступление Шаббат, по-видимому, праздновалось ветхозаветными ха-ибри ещё с месопотамских времён.
  Для предков ветхозаветных евреев такие боги, как Энки (Абба), Син или Иштар, являлись личными и родовыми богами, которых они любили и почитали, но не страшились, как другие народы (вавилоняне или ханаанеи, - избегавшие что-либо делать в седьмой день), и не усматривали какой-либо опасности в атрибутике, связанной с этими богами (рога; число семь и кратные ему, такие как 14, 21 или 28; "hоменташ" как эмблема лона Иштар,).
  Поклонение богу Луны в стране "черноголовых" было повсеместным. При раскопках храмов городов Ура (14.с164) и Лагаша (14.с142) обнаружено много символики культа лунной религии: быки с рогатыми человеческими головами, тельцы (наиболее ранний образец "золотого тельца" был найден в "Царских гробницах" Ура сер.III тыс. до н.э.), увенчанные коронами змеи с крыльями, изображение жезла, вокруг которого обвилась змея (ваза из Лагаша), львиные головы, львиноголовые орлы. На оттиске аккадской цилиндрической печати (63.с116) изображены сцены борьбы человека с быком и быка (с руками и рогатой человеческой головой) со львом. В раскопках из города Мари (14.с131) обнаружены изображеќния (пер. четв. II тыс. до н.э.) сцен борьбы быка со львом и льва со змеёй (священных животных, образы которых бог Луны Син унаследовал от раннеземледельческого бога-отца).
   Считается, что все эти атрибуты священных животных символизировали смену различных фаз Луны (14.): "дарительница жизни и провозвестница смерти" принимала в своих постоянных превращениях образ то бычьих рогов (серп - молодая, нарождающаяся Луна, телец), то головы льва (полная Луна; в Древнем Египте в образе льва представлялся лунный бог Хонсу), то змеи (ущербная, умирающая Луна, но обновляющаяся, как вечно живущая змея, сбрасывающая старую кожу).
  Иная трактовка сюжета борьбы быка со львом предложена У. Хартнером (57. с54). Им установлено, что на географической широте Шумера в 4000 г. до н.э. созвездие Тельца скрылось за горизонтом 10 февраля, а созвездие Льва в это время находилось в зените. По мнению учёного, именно этот факт привёл к возникновению соответствующего мифологического сюжета: изменение в положении созвездий можно трактовать как "победу Льва над Тельцом".
  Бог Луны Син особенно прославлялся урцами в молитвах и гимнах эпохи III династии Ура (94.с145) : "Господь, владыка богов, единый великий на небе и земле... Отец Наннар... бог Син, владыка Ура... Могучий, юный телец с мощными рогами, совершенным телом, лазоревой бородой, полный великоле-пия. Милосердный, милостивый отец, в руках которого жизнь всей земли. Владыка, божественность твоя, как далёкое небо, как широкое море, полна благолепия... Отец, родитель богов и людей... Могучий вождь, сокровенную глубину которого не познал никакой бог... который от основания неба до зенита проходит, сияя, и отверзает врата неба, посылает свет всем людям... Владыка, решающий судьбы неба и земли... который держит холод и жар, управляет живыми существами. Кто велик на небе? Ты един... Когда на небе раздаётся твоё слово, ниц падают Игиги, когда оно слышится на земле - целуют прах Аннунаки. Когда раздаётся твоё слово, обильны становятся пища и питьё, когда оно ниспадает на землю, то является зеленью. Твоё слово вызывает к бытию правду и справедливость, люди начинают говорить истину... Кто может понять твоё слово и (что) сравниться с ним? Владыка! В господстве на небе и на земле у тебя нет соперника среди богов, твоих братьев" (гимн по поводу новолуния).
  Прошли века, забытыми оказались первозданные этиологические мифы, старые обряды, ритуалы и обычаи обрядились в одежды мифотворчества иной исторической эпохи, иных социально-экономических условий бытия потомков "черноголовых", племён Евера-Авраама; однако, тысячелетние традиции поклонения Луне не могли улетучиться, как дым, без остатка, не могли не требовать их соблюдения, ибо они "тлели" в памяти постоянно. И вот (3Цар.28-32) "Царь (Иеровоам I; 927-907 гг. до н.э.) сделал двух золотых тельцов, и сказал народу: "вот боги твои (бог твой), Израиль" (и он не слишком погрешил против Истории: в мозаизме Син - один из прототипов Йаhуве (Господа), см. "Исход евреев из Египта"). Высока значимость образа тельца в представлениях ветхозаветного еврея: "Закалающий вола - тоже, что убивающий человека." (Ис.66.3). "Бык (воплощение Сина) - знак пасхальной жертвы" (Пасхальная агода). Когда паломники из окрестностей Иерусалима с украшенными венками первинками в руках поднимались на Храмовую гору, дабы возложить их на алтарь Господа, (и сам царь Агриппа с корзиной даров на плечах восходил с ними), то впереди процессии шёл вол и его рога были покрыты золотом (по шумерским воззрениям бог Луны Син управляет временем посредством золотых рогов (57. 55)), а голову вола украшал венец из маслин (60.).
  Символика лунной религиозной идеологии сопутствовала и сопутствует ха-ибри постоянно, а Ветхий Завет и Талмуд (от "למד" - "учить, наука") изобилуют атавизмами былой "веры отцов". Эта символика в полном объёме нашла отражение (Агода) на стягах колен Израилевых: "Каждый (род) при знамени своём, при знаках рода их" (Чис.2.2): непосредственно Луна, буйвол и вол (два тельца на одном стяге). Известны также знамёна с изображениями льва, змеи и корабля. Примечательно, что на первых израильќских монетах, отчеканенных Йаhушуа бен Нуном, с одной стороны диска был изображен буйвол, с другой - вол (Агада). Заметим, что знамёна-штандарты применялись и у шумеров (88.с54). Изображения процессий людей, несущих "штандарты", встречаются и на печатях дравидов из Хараппы (М.Элиаде).
  . Как полагает семитолог W.F. Albright (41. с60), у ветхозаветных евреев существовала культовая традиция, согласно которой пьедесталом (троном) Господа Бога служил бык (а не херувим). В подтверждение этому в Уре (14) был найден трон бога Луны Сина, опорой которого служили два тельца, лежащих на постаменте. Статуи быков, воздвигнутые в святилищах Дана и в Бейт-Эля (царство Север-ный Израиль), символизировали присутствие там Господа (теофорное имя "Эгельйаhу (Э-г(у)-ель-Йаhу)", нацарапанное на одном Самарийском черепке, переведено как "Бык Господень" (Библейская энциклопедия Брокгауза), однако более близко к тексту (в выражении "Э-г(у)-ель-Йаhу", шум. "Э" - "дом", а "гу" - "бык") - "Дом быка - бога Йаhу", что указывает на отождествление в Дане и в Бейт-Эле тельца Сина (статуя быка) и Йаhуве). Показательна архаичная метафора у евреев: сравнение лунного серпа со скобой указывает на стойкость воспоминаний ха-ибри об аккадском имени бога Луны (Син) - "скоба" на иврите называется "םין"-"син".
  Известно также и то, что "Литое из меди море" царя Соломона" стояло на двенадцати волах. При раскопках "конюшен царя Соломона" (датируются временем Омри и Ахава), открыт рельеф с изображе-нием льва с головой орла (14.с288), и в Меггидо, в слое, относящемся к эпохе израильских царей, найден такой же рельеф (в Сеннааре предпочитали другой вариант - орла с головой льва, птицу Имдугуд). Характерно, что во время пребывания Иезекииля на Ховаре в Вавилонском плену, на него снизошло видение, в котором синкретические существа его сна объединяются в священном едином (синкретиче-ском) образе "лунќного" животного (Иез.1.9): тельца-льва-орла.
  Поверье древних евреев (12.с34) о том, что орлы линяют и по этой причине сохраняют свою молодость, скорее всего, проистекает из ассоциативной связи орла, стража неба (львиноголового орла - эмблемы полнолуния), с богом Сином, постоянно возрождающемся (подобно змее, сбрасывающей ста-рую кожу).
  В Иудее засвидетельствовано поклонение и змее (медному змею-целителю Нехуштану, - изначально эмблеме бога-отца, в исцеляющую силу которого верил Моисей), хранившейся в Храме ("Млахим", 2.18, 4) вплоть до правления царя Хизкийаhу (725-697 гг. до н.э.): "Он... истребил медного змея, которого сделал Моисей" (4Цар.18.4). Примечательно, что и отцом Эхнатона Аменхотепом III, много болевшим в конце правления, в храме (в Бенхе) было установлено (агатовое) изображение змеи (Артур Вейгалл. "Эхнатон. Фараон - вероотступник". 1922 ).
  Приведём и некоторые примеры совпадения храмовой практики "черноголовых" и евреев. Так, как упоминалось выше, жертвенный обряд всесожжения "тамид", как предполагается (13.с149), связан с месопотамскими обычаями (трапезы божества). Подобно подношению жертвенной пищи богу Сину в Уре два раза в день (утром и вечером), осуществлялась и "жертва Господу: агнцев однолетних без поро-ка, по два в день... одного... утром, а второго... в межвечерье (в сумерки)... с хлебным даром и с возлиянием" (46.с12). Характерно, что во время пребывания евреев в пустыне с Моисеем, Господь посы-лает пищу сынам Израиля тоже два раза в день: утром - "ман" (хлеб), а вечером - перепелов ("мун(у)" по-шумерски - хлеб, определённая хлебная масса). Не исключено, что отголоском части шумерского обряда "кормления" бога являлся и еврейский обычай совершать дважды в день воскурения в скинии и Храме (обслуживание дома бога - "авода"): "И будет курить на нем Аарон курением благовонным каждое утро; когда он приготовляет лампады, будет курить им. И когда зажигает он лампады в сумерки, будет он курить им" (Исх.30.7,8).
  Бытует представление (13.), что шумеро-аккадские боги на своей трапезе (визуально) вкушали "душу" пищи, оставляя нетронутой её бренную материальную "плоть". Сходное воззрение на "душу" пищи бытовало и в Индии: если во время трапезы, к примеру, брахмана или кшатрия, на его пищу смот-рел кто-либо из нечистых (людей или животных), то пища осквернялась, становилась нечистой и запретной. Согласно законов Ману (III, 239) "Чандал, свинья, петух, собака, женщина в период нечис-тоты и кастрат пусть не смотрят на вкушающих дважды рождённых".
  С подобным архаичным суждением может быть связан и еврейский храмовый обычай принесения т.н. "жертвы потрясания". Дабы "душа" жертвы была воспринята Господом (жертва угодна), коhэн (Лев.(8.27-29); Чис.(6.19) и след.), клал, по-видимому, определённые части жертвы на руки тому, кто её приносил в дар, брал жертвователя за руки и, вознося моление, двигал ими (руками жертвователя), веро-ятно, сверху вниз и справа налево перед "лицем" Господа (с другой стороны, могло быть реализовано шесть направлений-сторон, причём, пятой стороной считалась "высь", а шестой - "низ" (Гл.I, Мишна13; "Сефер Ецира")). "Плоть" же таких ("потрясённых") частей жертвы могла доставаться (пойти в пищу) жрецу.
  Следует отметить, что и в Ханаане "обычные (тамид)" жертвоприношения, по-видимому, соверша-лись два раза в день: "Затем (жрец-рапаит) Даниилу принёс вечернюю жертву богам" (Миф "Волшебный лук"). Можно предполагать, что на всём Древнем Ближнем Востоке было принято двухразовое питание людей и богов.
  Обычно присутствие бога в храмах Древнего мира символизировалось соответствующей эмблемой либо кумиром (идолом), статуей бога-хозяина храма, дома божьего, установленной в соответствующем месте (у ветхозаветных евреев - Ковчегом, а у христиан - статуей Христа). В представлениях верующих храмы (святилища) обладают т.н. "нуминозностью" (терминология Т. Якобсена. "Сокровища тьмы: История месопотамской религии". 1976) - некой "духовностью, указывающей на присутствие божества, внушающее трепет" (Т. Якобсен называет нуминозность "таинством ужасающим и завораживающим"). По шумерской традиции храмовое помещение (часть зала), в котором находилась главная статуя божесќтва, отгораживалось (закрывалась) от досужего людского любопытства полотняными занавесями в то время, когда божество "вкушало" пищу или "совершало" омовение рук. После трапезы божества занавеси раздвигались. Этот обычай достаточно часто упоминается в клинописных текстах, как религиозный риќтуал (13.152).
  В Священном Писании повествуется, что Ковчег Завета (ивр. "Арон Кадеш") содержал в себе две Скрижали Завета, начертанные самим Господом Богом. По обычаю "веры отцов", помещение в Скинии, где хранился Ковчег, также отгораживалось (завешивалось) полотняными занавесями: "и будет завеса отделять (разделять) вам святилище от Святого-святых." (Исх.26.33). "Арон Кадеш" в синагогах - это деревянный шкаф или ниша в стене, где хранятся свитки Торы. По древней традиции эта ниша (или шкаф) и в наше время завешивается занавесью. На иврите подобная занавесь носит название "парохет" (פרכת). Считается, что в основе этого термина лежит аккадское слово "барагу (бараху, параху)", означаюќщее "внутреннее святилище, святая святых", которое, в свою очередь, образовано от шумерского "бараг" - "внутреннее святилище, отгороженное место" (З. Ситчин. Армагеддон откладывается. 2006).
  Известно (49-2.с14), что в Шумере на храмовый алтарь возлагалось покрывало. У евреев же покрываќлом накрывают стол, на который кладут свитки Торы, и пюпитр кантора в Иом-Ки -Пур (70-3.с76).
  Следует отметить, что использование палатки (скинии) в качестве временного (передвижного) дома бога, зафиксировано в Ханаане (для "воздвигающего палатку" бога Саккуна (50.с194)) и в Египте (во время походов фараонов), но не в Месопотамии.
  
  
  20. Боги Шумера и Аккада в Ветхом Завете
  Упорная борьба идей библейского монотеизма (мозаизма) с любыми проявлениями поклонения идо-лам (в том числе и с месопотамскими кумирами "веры отцов"), неизменным поборником которой (борь-бы) являлся официальный Иерусалимский культ, привела в конечном итоге к дискредитации и ниспро-вержению языческих богов предков и, как следствие, к почти полному забвению их имён и функций. В Танахе упомянуты прежними, месопотамскими, именами лишь два великих бога шумеро-аккадского панќтеона: Энлиль (как Эль-Шаддай) и Син (как Цаваот); не забыты Хаддад и Думузи (Тамќмуз). Шемеша же, практически, в Священное Писание не пустили (упоминается в псалмах (19[18].5-7)), оставив для "улицы". Богиня Иштар была обезличена (и замещена хан. Ашерой/Анат): "кадить богине Неба и возливать ей возлияния" (во дворе Иерусалимского храма во времена Манассии (4Цар.21.3-7) стояла эмблема Великой богини - "ашера", и столбы, посвящённые божеству Солнцу). Даже имя богини Иш-тар/Ашеры (богини идентифицировалась) было урезано: в Книге Иова (38.31,32) богиня Неба, мать звёзд (богов) названа как "עיש" (Иш, Аиш). Заметим, что в Танахе ханаанская Ашера, упомянута и иносказаќтельно, - как "божество Сидонское" (3Цар.11.5,33). хотя и аккадское имя богини (Иштар), пусть в несколько искажённом виде (Иштахар), всё же встречается в древнееврейской мифологии.
  Уместно отметить, что у евреев Ханаана бог Луны нередко почитался (до эпохи "Плена") под ханаанќским именем "Йярих" ("йареах" - "луна"). Статуя этого бога какое-то время тоже стояла в Храме.
  Следует отметить, что ветхозаветное выражение вида: "Бог отцов ваших", - аналогично староасси-рийскокому: "Бог моего (твоего, его) отца" (текст ХIХ в. до н.э., обнаружен в Каппадокии (70-2.с581), а также и в документах из архива города Мари, несколько более поздних). Очевидно, что рассмотренные выражения адекватны формулам: "Бог Авраама", "Бог Исаака", "Бог Иакова" (X.Тадмор, Р.Надель "Библейский период").
  У древних евреев сохранилось староаккадское, бытовавшее, в частности, у ассирийцев, представле-ние (убеждение) о том, что лишь в том случае можно уповать на расположение и помощь божества (в каком-либо деянии), если от него будет получено подтверждение, специальный сакральный знак (сим-вол, знамение). Так, царю Ассирии великому воителю Ассархаддону (680-669 гг. до н.э.) перед одним из его походов было пророчество: "Я, Иштар из Арбелы, помещу справа от тебя дым и слева зажгу огонь!" (т.е. "Владычица битв" наглядно продемонстрирует царю, что гарантирует ему расположение и поддер-жку). Господь Бог тоже зримо проявляет благосклонность к избранному им народу, например, в пустыне: "Господь же шел пред ними днем в столпе облачном, показывая им путь а ночью в столпе огненном, светя им дабы идти им и днем и ночью. Не отлучался столп облачный днем и столп огненный ночью от лица народа" (Исх. 13.20,21,22).
  Использование одних и тех же символов (знамений) может свидетельствовать о единых истоках концепции подобного символизма. Представляется, что текст из Танаха добавляет подробностей к "тех-ноќлогии" знамения, явленного богиней Иштар (в пророчестве Ассархаддона).
  Ещё в Месопотамии Всевышний открывался праотцу Аврааму под именем Эль-Шаддай (первое богоявление): "И открылся Йаhуе Авраму и сказал ему (Исх. 6.3): "Я - Эль-Шаддай". Ветхозаветное наименование "Шаддай", трактуемое как "Всемогущий", имеет, очевидно, шумеро-аккадские корни, хотя и бог Агрот (как Шаддай) упомянут в "Финикийской истории" (войско Нарам-Сина побывало в Ханаќане).
  В 1967 г., в Дейр Алла в Иордании, была найдена надпись, в которой несколько раз упоминается библейский Валаам, нанятый в Месопотамии, дабы проклясть евреев. Текст написан на арамейском, и начинается словами "Предупреждение из Книги Валаама, сына Веора. Он был провидцем богов". Ссылка на "Книгу Валаама" указывает на то, что эта надпись скопирована с какого-то более раннего источника. Валаам был "специалистом" по проклятиям, которым и посвящена значительная часть найденного текќста. Примечательно, что в своих проклятиях провидец, тоже потомок "черноголовых", неоднократно аппелировал к божеству "Шаддай".
  Согласно Книге Чисел, Гл.23, Валаам вступал в общение с "Богом, Господом, Всевышќним, Всемогу-щим", который в данном случае явно не "Йаhуе Элоhим", поскольку провидец собирался проклинать народ именно этого бога. В Книге Чисел повествуется и том, что для божества - покровителя Валаама (к которому он, вероятно, и аппелировал), устраивалось три раза по семь жертвенников, а число 7 - месо-потамская эмблема Энлиля (в имени "Вал-(а)ам" его теофорная часть вполне может быть прочтена как "Бел", которая здесь - синоним Всевышнего "черноголовых" Энлиля ("Вал-(а)ам" - "Бел-ам(м)и" - "Мой предок - Бел", "Владыка (Всевышний) моего народа)"), но не вавилонского Мардука (согласно контексќту); т.е. Бел-Энлиль вполне мог быть личным и родовым богом Валаама (и поэтому он считал себя нахоќдящимся под особым покровительством Энлиля).
  Теофорные имена, содержащие наименование божества - "Шадд(ай), Шадд(у)" (что свидетельствует о высокой популчрности культа этого бога), были приняты также у представитеќлей различных племён ха-ибри, колен, обладавших разными родоплеменными богами, и особенно часто, судя по Чис. (1.5-15), в бытность их пребывания в Египте (до принятия мозаизма). Так, "Цури-Шаддай" ("Цур (Цор)" - "утёс, скала") - имя из рода "Симеон", Амми-Шаддай ("Мой предок (родственник [עם]) - Шаддай") - из рода "Дан", Шад(д)аур ("Сияние (свет) Шаддая") - из рода "Реувен". Сопоставление имени отца Белами (Валаама) - "Веор (Бе-ор, Бе-ур)" ("В свете (сиянии)") с именем "Шад(д)а-ур" ("Сияние (свет) Шаддая"), показывает, что теофорное имя "Беор" ("Светящийся, сияющий") тоже может быть связано с богом Энлилем. Таким образом, очевидно, (принимая во внимание и род Валаама, живший на Евфрате), что "Эль Шаддай" обладал статусом общеплеменного бога "черноголовых" (город царя богов Энлиля Ниппур считался общеплеменым центром шумеров).
  Несомненно, что наименование "Шаддай" связано с акк. словом "шадду" - "гора"(57.). На иврите "шад"- "женская грудь (одна)", - ассоциируется с понятием "гора, холм, возвышенность". "Господь есть Бог гор(ы)" - говорится в (3Цар.20,28). Аккадское словосочетание (57.с61) "Эль Шаддай" (Бог Гора) эквивалентно шумерскому "Илу Кур-Галь" (Бог Гора Великая). "Могучая, великая Гора", "бог Гора", "Утёс" - постоянные эпитеты бога Энлиля (51.с377). Храм Энлиля в Ниппуре носил название "Э-Кур" - "Дом горы ". Лугаль Энмебарагеси, построивший этот храм, и сына своего назвал в честь Энлиля - "Агга", что в переводе с санскрита тоже означает "гора". Царь богов шумеро-аккадского пантеона, могуќщественный Энлиль, наславший Потоп на людей, считался владыкой всех стран. Именно он "называл имя царя и вручал ему скипетр" (воздвигал на "энлильство").
  Предположение о том, что Эль Шаддай ("Бог отцов ваших") - великий Энлиль (акк. Эллиль, Элиль) высказывалось неоднократно (например (88.;91.)). Подтверждение этому можно усмотреть, в частности, в эпизоде заключения союза между Иаковом и Лаваном, где договаривающиеся стороны взывают к высшей силе, которая: "Бог Авраама и Бог Нахора... Бог отца их", - и "судит между ними" (Быт.31.53). Очевидно, что Всевышний Фарры (эпоха III династии Ура) и Нахора - бог Энлиль (отец Сина). Иденти-фицирующей является и такая характеристика: "Господь Бог ваш есть Бог богов и Владыка владык" (Втор.9.20), т.е. царь богов пантеона (явно не иудеев-монотеистов). То же и в Псалмах (46 и 49): "Бог Авраамов" (Эль Шаддай) и "великий царь над всей землёю", и "Бог богов" (эпитеты Энлиля). В Ветхом Завете акк. термин "Эллиль", значащий "идол, кумир", сделался синонимом языческого божества. Весьма показательно, что на Древнем Востоке тысячелетиями выражение "энлильство" означало понятие "царќство, господство", подобно тому, как много позднее в Европе личное имя Карла Великого стало обознаќчать "король, королевство".
  Таким образом, вполне естественно и закономерно, что Всевышний царства Шумера и Аккада, великий Энлиль открывается Аврааму, потомственному урцу, под одним из своих священных месопо-тамских имён - Эль-Шаддай (Аврам изначально и призывал Всевышнего под именем Эль Шаддай).
  С тех далёких времён и по сию пору, ха-ибрим, потомки "черноголовых", возможно, сами того не ведая, находятся под покровительством и защитой Всевышнего месопотамской "веры отцов" - Энлиля (Бога Шаддая). Испокон века к внешнему косяку двери, практически, в каждом еврейском доме прик-репляется оберег - "мезуза"́ (буквально - "дверной косяк"). Этот оберег содержит свиток пергамента со стихами из формулы (молитвы) "Шма", написанными на его внутренней стороне. На внешнюю же сторону пергамента традиционно наносится слово "Шаддай" (שדי).
  Ворон - птица священная у древних евреев, его почитали и, одновременно, остерегались. В Притчах (30.17) вороны выклёвывают глаза нечестивцев, исполняя волю Всевышнего. В Книге 3Цар.(17.4-6) именно вороны кормят пророка Илью, когда он скрывается (но позднее, в Книге Иова (28.41), они уже названы нечистыми птицами), вероятно, потому, что Илья, борец за веру, - любимец Всевышнего - Шадќдая, и взят на небеса). Великий Энлиль иногда и сам выступал в обличье ворона (51.с44)..
  По той же причине и Ной, чтобы убедиться, что воды Потопа, насланного Энлилем, спали, заметно пошли на убыль, первым посылает в качестве вестника ворона - священную птицу этого бога: который (Быт. 8.7) "отлетал и прилетел пока осушилась земля". Далее Ной, дабы узнать отношение богини плодородия Иштар (в Совете заступавшейся за людей) к своему намерению приступить к возделыванию земли (насадить виноградник) после Потопа, отправляет голубя, священную птицу Великой богини. И "Голубь возвратился к нему в вечернее время (после того, как в небе появилась "Звезда вечерняя", т.е. сама Иштар); и вот знак (ответ богини) - свежий масличный лист (олива - знак мира и добра) во рту у него" (Быт.8.11).
  Позднее, в процессе дискредитации образа Энлиля ("Господь (Бог), твой господин (Всевышний мо-ноќтеизма), - сетует Ворон, обращаясь к Ною, - ненавидит меня" священная птица царя богов "черноголоќвых" (сам Энлиль в образе ворона) была опозорена: "Он (Господь Бог) наказал ворона, заставив его осеќменять самку клювом" (99.с165).
  Как следует из (II Цар.[IV Царств], 23: 4-14) описания религиозной реформы царя Иосии (621 г. до н.э.), в Иерусалимском храме (помимо "солнечных" столбов) находились и колесницы Шемеша, а также содержались посвящённые богу Солнца кони. Обрядность служения Шемешу включала, вероятно, предрассветный ритуальный выезд изображения (эмблемы, кумира) этого божества на священной колес-нице, что должно было соответствовать ежедневному восходу и прохождению Солнца по небесам от восхода до заката. В одном из псалмов (19[18].5-7) сохранилось описание, отвечающее этому ритуалу: "Шемешу Он (Господь Бог) поставил шатер в них (в небесах). И оно (Солнце), как жених (т.е. сияя и светясь), выходит из-под свадебного балдахина, радуясь, как храбрец (витязь), пробежать свой (урочный) путь. От края небес восход его, и обращение его до края их, и ничто не сокрыто от тепла его".
  У "черноголовых" бог Солнца Шамаш издревле считался "судьёй богов и людей" (он везде бывает и всё видит). Древние евреи также полагали Солнце богом права и правды. Подтверждение этому мы находим в Книге Исайи (41.1,2): "Пусть они (народы) приблизятся и скажут: станем вместе на суд. Кто воздвиг от востока Мужа правды?" Библейский пророк Малахия (Мал.4.2) возвещал: "Взойдёт Солнце (правды и) справедливости". Сходное отношение к Солнцу проповедовалось и в раннем христианстве (тогда - ереси в иудаизме). Христианский богослов Иероним (ок.347-420 гг. н.э.) писал: "обратившись на восток, мы входим в общение с Солнцем правды".
   Один из великих богов месопотамской "веры отцов" Авраама в качестве "Сатаны" был низвергнут монотеизмом ("с горы Божией" (Иез. 28)) в преисподнюю, а его атрибуты стали олицетворять зло (в иудаизме четыре волоска (тельца) на тфилине так и трактуются, см. ниже).
  По-видимому, как и полагает, в частности, А.Е. Махов ("Сад демонов". 1998), "все... языческие боги были переосмыслены как демоны, в соответствии с указанием" таких псалмов, как (Пс. 95.5): "Все боги народов - идолы, а Господь небеса сотворил". Яркий пример этого - трансформация доброго, благого духа "черноголовых" Шедду ("Ше-дду" - "Что как бог" ("Древний человек и божество")) в библейского чёрта (на иврите "чёрт" - "шед"), злого демона, которые (шеддим) входят в людей, наводят безумие и порчу (Левит рабба, 22). Так, Мафусаил сражался со злыми духами шеддим. Более того, великий египетский бог Амон обращён заклинателями в демона. С углублением монотеизма произошла переоценка и образа Великой богини. Так, "Великая мать богов" Кибела становится исключительно "великой матерью демонов" (к которым были причислены и боги), а затем она, в конечном итоге, сливается с фольклорной фигурой "чертовой бабушки" (у шумеров и божества, и демоны - все считались детьми бога Ана). Заметим, что "Пресвятая Богородица" - почти калька с образа Исиды с младенцем Гором.
  Характерно, что и библейский Сатан(а) тоже лишь со временем стал считаться врагом Господа Бога, дьяволом. Первоначально же он выступал как один из приближенных Бога, как один из его сыновей - членов Совета богов, возглавляемого Господом Богом (аналогия: отец богов Ану - глава Совета богов). "И был день, когда пришли сыны Божии предстать перед Господом (их отцом), между ними пришёл и Сатан (боги созваны, судя по дальнейшему повествованию, на заседание Совета, долженствующего определять судьбы людей)" (Иов.1.6).
  Слово ивр. "Сатан", помимо значений "противоречащий; противник (вредитель); искуситель"; озна-чает также и "обвинитель (в суде)" (8.с718). Заметим, что греческое "дьявол" ("diabolos") тоже означает "очернитель, обвинитель". На Совете богов Сатан (в Танахе, первоначально, термин "сатан" означал лишь "обвинитель") высказывает сомнение в искренней и бескорыстной праведности Иова: "Разве не за мзду богобоязненен Иов?" (Иов.1.9,10). На расспросы же Господа "откуда ты пришёл", "ответил Сатана Господу, и сказал: я ходил по земле и обошёл её" (Иов.1.6,7;2.1,2).
  Заметим, что в мифологии "черноголовых" только Шамаш и Син (Солнце и Луна) "обходят" землю: первый - днём, а второй - ночью. И Син (при III династии Ура) и Шемеш - "обвинители", и оба вершат суд в небе, на земле и в преисподней.
  В "Книге Юбилеев" (апокриф, II в. до н.э. (49-2.с412) рассказывается, что Сатана с особой нериязнью относится к носителям сакральной власти в среде иудеев (к коhенам). По-видимому, с этим богом "веры отцов" официальному культу было исключительно трудно бороться, пришлось затратить массу времени и усилий, ибо уж очень глубоко проникло его почитание в сознание ха-ибри и их потомков.
  Как известно, волоски тельца на тфилине связываются еврейской религиозной традицией с Сатаной, в то же время указывая на тельца (т.е. на Сина), как на некое зло. Интересно, что и в английском языке понятие "грех" обозначается словом "sin (син)" (влияние христианства). Отметим также и то, что, согќласно поверью, договор между человеком и Сатаной подписывался кровью на бычьей шкуре. В древќнеќеврейской мифологии (99.с121) Сатана был Царём Тьмы, преисподней, подобным быку (бог Луны). Существовало также поверье и о том, что Сатана появляется иногда в облике барана (баран - священное животное Сина с эпохи неолита). Таким образом, первоначальная сакральная связь образа Сатаны с "тельќцом" несомненна (ибо бог-телец - это Син).
  В Евангелие Сатан назван: "князь мира сего". "Князь богов" в мифологии шумеров - Наннар (Син), иногда бог Энки (Энки - "козёл", а демон изображается и с рогами козла), но Уту (Шемеша) таким титуќлом ни в одном из текстов не величали (и не сопоставляли с быком). А. Голан (57.) обращает внимание на сходство имён "Сатан" и "Сата", где Сата - имя древнеегипетского змея. Сатана в облике змея, как упоминалось выше, искушает Еву в раю (подобно богу Энки). Устойчивая связь образа Сатаны со змеёй ("змей - искуситель") - дополнительный аргумент в пользу предположения о том, что Сатан, как проявление бога-отца (полумесяц-рога - эмблема бога-отца), - бог Луны Син (заметим, что символика змея-Луна - палеолитическая аналогия с нарождающимся Месяцем). Именно он, Сатан, инициировал ("Шаббат",89) поклонение евреев "золотому тельцу" у горы Синай (т.е. Син-Сатан потребовал себе, тельќцу, жертвоприношений).
  Как известно, гора Цафон в Ханаане - место обитания бога Баала (Балу), наименование которой вхо-дит в имя этого божества, - "Баал-Цафон" (для ханаанеев такое наименование типично). Возможно, по-добная аналогия существует и для названий: гора "Синай" и бог "Син", поскольку бог Син - важнейший прообраз (Господа) Йаhуве, пребывавшего на горе Синай (известно, что Сину поклонялись и арабы).
  В одном из древнееврейских мифов говорится (99.с123), что поначалу Господь Бог (Всевышний) намеревался отдать Сатане правление над миром (отзвуки времён империи III династии Ура, когда Син был главным государственным богом). Если, согласно ниппурской мифологии, Всевышний - царь богов Энлиль (Эль-Шаддай), то его старший сын, бог Син, - "князь мира" (характерно, что представление о том, что Сатана - старший сын Всевышнего, лежит в основе демонологии).
  Как отмечалось выше, Бог Син считался личным и родовым богом племенного объединения "Йакуб-эл", которому он "(да) поможет", и которое "(да) охранит". Примечательно, что и в одной из древне-еврейских легенд (99.с341) говорится о том, что Сатана (под именем Самаель) считался "небесным хранителем (личным богом) Эдома (Исава)", родоночальника-эпонима эдомитов.
  Поскольку для древнего еврея самым большим злом (даже большим, чем смерть) считалось полное забвение его имени, - ситуация, когда "истребят имя наше с земли" (Иис.Н.7.9), то становится понятным, почему вместе с Сатаной было низвергнуто в преисподнюю и древнее, очень важное Имя бога "веры отцов", известное как "Син" (одно из наиболее популярных наименований бога Луны "черноголовых"). Память об этом имени у евреев сохранилась лишь в наименовании скобы (и, быть может, в названиях "Синайский" полуостров, гора "Синай").
  Азазель Ветхого Завета - демоническое существо, которое упоминается лишь в контексте описания ритуала "День искупления" (новогодний праздник Иом-ки-пур). В этот день грехи народа перекладыва-лись на "плечи" двух козлов, один из которых предназначался в искупительную жертву Господу Богу, а другой, "козёл отпущения", - для Азазеля (Лев.16.8), причём, двух внешне одинаковых козлов распреде-ляли (без предпочтения) по жребию (57.с195).
  Во времена расцвета раннеземледельческой культуры козла, сакральное животное Великого бога-отца, как владыки недр земли, могли приносить (и приносили) в жертву только ему, - богу-отцу. И позд-нее, когда обряд "козёл отпущения" входил, как составная часть, в ритуал новогоднего шумерского празднования "Акиту", - козла также (согласно вековой традиции) приносили в жертву богу Энки ("ры-бокозлу"), владыке Таблиц судеб.
  Примечательно, что рудименты архаических представлений о том, что Энки (Абба) - бог-отец, сохраниќлись и у самаритян: они считали (57.194), что мир был создан богом-козлом. Как известно, Талмуд нередко называет самаритян, как переселенцев из месопотамского города Кута, - "кутянами". Поскольку Кута расположена близ города Киша (ареал распространения аккадских племён в досаргоновќские времена), то "кутянане", по всей вероятности (возможна их ассимиляция с амореями, касситами или арамеями), - потомки аккадского населения Месопотамии и, вероятно, в определённой степени родственны племенам ха-ибири.
  Как отмечает Ариэль Голан (57.), ещё в начале I тыс. до н.э. помнили, что "злой дух" (в том числе и Азазель) - это "тоже бог". Одно из слов, употребляемых в Танахе для обозначения идола языческого бога - ("сайир" - "שעיר"), означало также "косматый" (буквально) или "козёл" (2 Пар. (11.15); так, у Исайи (13.21) - "и косматые будут скакать там"). В Септуагинте это слово переведено как "демон"; а в Ис. (34.14) "демон пустыни" - Азазель).
  Противодействие жречества Иерусалимского Храма отправлению древнего культа Энки-козла, бога Абба колен племени "Авраам" (Йаhуе изначально - родоплеменной бог колен "Иуда" и "Леви", племя "Йакуб-эл"), вызывало, по-видимому, серьёзные возражения (противодействие) и сопровождалось меж-плеќменными разногласиями. Это следует и из текста Лев. (17.7): "чтоб они [племя "Авраам"] впредь [в будущем] не приносили жертв своих идолам ["косматым"], за которыми блудно ходят [продолжают чтить Энки]".
  Характерно, что в Йом-ки-пур, первосвященник, совершая в Скинии очистительные жертвоприношеќния, окроплял крышку Ковчега Завета (и перед нею) кровью тельца и козла (т.е. взывал к богам родов "Йакуб-эл" и "Авраам" (к Сину и Энки)). Известно, что в праздник Шавуот из пшеницы свежего помола выпекали два каравая и как хлебный дар приносили в Храм. По-видимому, подобная двоичность (как и трубление в шофар из рогов козла и барана) была обусловлена необходимостью поддержания паритета между этими ("Йакуб-эл" и "Авраам") многочисленными и сильными кровнородственными племенами.
  Вероятно, введение евреями в архаичный обряд "козёл отпущения" ещё одного козла (в отличие от ритуала Акиту), произошедшее в Ханаане в эпоху Первого Храма, было сделано с той же целю.
  Наименование на иврите "Азазель" ("עזאזל") состоит из трёх слов: "עז"- означающее и "коза", и "сильќный, могучий"; "אז"- "тогда"; и "ель, эль" - "бог" (заметим, что перевод (Ф. Ринекер, Г. Майер "Библейская энциклопедия Брокгауза") подобного имени - "Азазьяху" интерпретируется как "Яхуве силён"). Следовательно, возможное толкование этого ("Азазель") теофорного имени по аналогии с "Азазьяху": - "Бог силён, сильный бог". И ближе к тексту "Азазель": "могучий некогда бог", а также - "бог тогда (был) козёл" и "бог-козёл", которые (эти выражения) указывают на то, что имя "Азазель" вполќне может быть одним из синонимов, соотносимых с Энки (бога триады). Заметим, что не только Энки представлялся рыбокозлом, но и его ладья носила название "козёл Абзу" (Миф "Энки и мировой поряќдок"), где козёл - сам Энки, владыка Абзу.
  В апокрифической "Книге Еноха" (II в. до н.э.) рассказано: "И Азазель научил людей... дал им знания о металлах земли и об искусстве их обрабатывать... Азазель выдал (людям) вечные тайны, хранившиеся в небесах". Таким просветителем и был мудрый Энки (Оанес), творец человека. Глава же Совета богов Ану порицал Энки за "чрезмерное" обучение людей (и наказал его). Отметим, что в приводимом в "Книге Еноха " перечне богов (Солнце, Луна и Земля), чему-либо научивших людей, Азазель (Энки) поставлен первым.
  Образ козла в изобразительном искусстве Шумера и Аккада весьма не редок. Козёл изображался всегда стоящим на задних ногах, передними же он либо держал жертвенные сосуды для возлияния (па-нель резонатора арфы из "царских гробниц" Ура, III тыс. до н.э.), либо опирался о "Древо познания", просунув голову между его ветвями (золотая статуэтка, вторая четв. III тыс. до н.э. (24.)). Мотив агнца, запутавшегося рогами в кустах, представлен и в Книге Бытия.
  Память о взаимосвязи судьбоносных параллелей "Ноах - Господь Бог" и "Ут-Нопишти - бог Энки" (о Всемирном потопе), отчётливо высвечивается в одном из мидрашей (Рабби М.Вейсман. "Мидраш рассказывает"). Здесь, в старинной легенде, повествуется о том, что до тех пор, пока не родился Ноах, подземные воды поднимались и затопляли могилы каждое утро и каждый вечер (Эа - владыка подземных вод). Подобно Энки, "Ноах был изобретателем всех земледельческих орудий, таких как плуг, серп, лоќпата. До него люди обрабатывали почву голыми руками".
  В некоторых обычаях древних евреев сохранились и следы представления о том, что бог-отец Абба (Энки) - не только владыка земных вод, но и покровитель учения, знания, ремёсел. Так, когда ребёнка впервые приводили в школу (хедер), ему давали (57.с53) съесть яйцо "для изощрения ума и укрепления памяти", а потом водили к реке (яйцо и речная вода - постнеолитические атрибуты бога-отца).
  Примечательно, что народная память сохраняла также и представление о боге Энки (Азазеле), как о личном боге и заступнике племени "Авраам": так, Азазель (Абба/Энки), оберегая Абраама, в очередной раз предостерегает его (99.с226): "Что ты делаешь тут на священных высотах, где ни один смертный не может ни есть, ни пить? Уходи прочь, пока небесные силы не сожгли тебя!"
  В древнееврейской мифологии повествуется и о том (99.с145), что первоначально Сыны Божьи Азазель и Шемхазей ("Имя это") были доверенными ангелами Господа. Но когда они (Азазель и Шемха-зей) стали жить на земле, как люди (в человеческом облике), то "узрев красоту человеческих женщин, они не смогли воспротивиться искушению и согрешили с ними (со многими из них). От этих союзов произошли появившиеся среди допотопных поколений великаны".
  Позднее "падший" ангел ("нефилим") Шемхазей был отождествлён с созвездием Ориона. В древне-греческой мифологии Орион - великан, сын бога моря Посейдона. Нептун же иногда (З. Ситчин) назы-вался одним из эпитетов Энки/Эа: "Нудиммуд" ("Nudimmud" - "Создатель образов" (вероятно, как творец или мастер)). Если, по аналогии, Орион - сын Нептуна-Энки (в мифах Азазель (Энки) и Шемхазей упоминаются в едином контексте), то возможно, что Орион - кто-либо из знаменитых сыновей Энки: Мардук, Думузи, Ассалухи или Нергал. Ветхозаветным ха-ибри бог Мардук был известен как Бел, бог Думузи - как Таммуз, Ассалухи - врачеватель, а о др.-акк. Нергале, боге подземного мира эпохи III династии Ура, владыке преисподней, Танах умалчивает; и тогда возможно, что "Имя это" (Шемхазей), которое опасались произносить, - Нергал (шум.-акк. "Нер-галь" - "Великий, высокий, свет (свечение)"),
  Примечательно, что в одной из легенд Ной спасает от Потопа великана Оза, внука Шемхазея (Утно-пишти предупреждён о Потопе богом Энки), - т.е. родственника Азазеля-Энки (видимо, из благодарно-сти).
  В одном шумерском мифе повествуется о посещении богиней Инанной (Иштар) дома Владыки судеб Энки. Радушный и любвеобильный хозяин рад (не без задних мыслей) принять и попотчевать красавицу нугиг. Когда Энки, захмелев, разомлел, ласковая и коварная Иштар выманивает у него несколько важных "МЕ" (сутей, сущностей, определяющих судьбу) и сбегает (а погоня Энки ни к чему не привела).
  Очевидная параллель к этой истории прослеживается в древнееврейской мифологии (99.с146). Повествуется, что когда в начале времён "сошли сыны Божии на землю и стали входить к дочерям человеческим", прельщённые их красотой, так энергично, что осталась лишь "одна девственница, кото-рую звали "Иштахар (Иштеарь)"". И вот "встретил Шемхазей (вероятнее, что Азазель/Энкт) одну (эту) девицу по имени Иштеарь (Иштарь) и пленился ею. Но дева Иштеарь поставила условие: "Я соглашусь ответить на твою любовь, если ты откроешь мне Имя Божие... произнося которое ты возносишься на небо, когда этого пожелаешь". Сгоравший от страсти ангел (нефилим) исполнил ее требование. (И) тогда Иштеарь произнесла Святое Имя и, сохранив беспорочность свою, вознеслась (на крыльях) на небо", где Всевышний обратил её в звезду (в имени шум. "Ин-анна" - "анна" - "звезда"); по другой версии - "Господь превратил её в созвездие Девы", которому в месопотамской традиции соответствует богиня Иштар.
  Обратимся к библейскому наименованию "Раhав". Легко видеть, что данное выражение ("Ра-h(а)-ав(в)") означает "Светлый отец" и соотносит этого ветхозаветного Змея с богом-отцом Абба/Энки. Хотя и память и об этом великом боге предков сохранялась, однако в целях уничижения (борьба за торжество монотеизма) др.-акк. бога Абба/Энки (личного и родоплеменного бога племени "Авраам") были созданы мифы (Пс. (88.11), Книги Иисуса Навина (2,6) и пророка Исаии (Ис. 51.9)), в которых Господь Бог не только "низложил (Раава)", как "врага Господня" (повествуется о перманентной победе Господа над "Раавом", подобной победе бога Ра над Великим змеем Апопом (дракон "Раhав" - демон (Змей) преис-подней, восставший против миропорядка Господа и покушавшийся проглотить Луну (бога Сина, т.е. самого Господа ("Йаhуве")); но и в которых Раав был наделён статусом ритуально нечистой женщины ("Раав" - "блудница") и предателницы своего народа (нечто подобное амореи, захватившие Ханаан, проќделали с протоханаанейским богом Даганом).
  Демон Азазель, подобно Энки, оказывается также и тем змеем, который искушал Еву (Азазель обла-дал не только змеиным телом, но и имел "ноги и руки человека и крылья на плечах, по шесть на каждом", ("Апокалипсис Авраама", гл. 23) т.е. Азазель стоит на иерархической лестнице выше серафи-мов (у которых всего шесть крыльев).
  Примечательно, что с Азазелем, как с одним из демонов, иногда отождествляется и глава всех сата-нов Самаель ("Мидраш Рабба"), имя которого впервые встречается в текстах как "Шемель, Семель". Последний - бог-покровитель "Самаеля", маленького хеттско-арамейского царства, находившегося к восќтоку от Харрана (99.с11). "В иудейской мифологии Самаэль занимает двусмысленное положение, будучи одновременно и "главой всех врагов Бога", и "величайшим небесным царём", который правит ангелами и планетарными силами", - отмечает Роберт Грейвс (99.). В коптских гностических текстах Самаель выстуќпает в роли злого демиурга, владыки Хаоса (помимо нижней части преисподней). В тексте "О происќхождении Мира" Самаель именуется "Первый отец", и имя его - "Мрак". "Сотворив Тьму (Мрак) и Бездну", он, считая себя равным Богу, желает создать и мир из Тьмы (Мидраш Альфабетот, 434). Дети же Самаеля от жены по имени "Бездна", - появились из воды (49-1.с50).
  Эта сторона образа Самаеля явственно подчёркивает, по меньшей мере, знакомство с содержанием поэмы "Энума Элиш": "Абзу изначальный, всесотворитель... праматерь Тиамат, что всё породила". Несомненно, что демон Самаель идентифицируется с праотцем Абзу, а его жена - с праматерью Тиамат.
  В некоторых древнееврейских легендах (99.с147) рассказано, что (подобно Азазелю) и Самаель - Змей, обольстивший в Раю (Эдеме) Еву, - отец Каина. Вероятно, возможность связи, отождествления, образов обоих демонов Азазеля (Энки) и Самаеля (один из возможных прототипов которого - праотец Абзу) обусловлена содержанием поэмы "Энума Элиш", по которой "деяния" богов Энки и Абзу объеди-нены единой сюжетной линией (в одном из мифов бог Энки - отец Мумму).
  В иудейской демонологии Самаель (принятая этимология: ивр. "сам" - "яд" и "эль" - "бог" (49-2. с397)) - злой дух, демон; его эпитет - "князь зла" (ивр. "Малхира"); а у мусульман (Коран.32.11) он - "князь (царь) смерти" ("Малак аль мавт"). И тогда можно предполагать, что одним из прототипом (собирательного) образа Самаеля, как библейского "ангела смерти", послужил посланец Кура, крылатый бог Намтар, являющийся умирающему и уводящий его в подземный мир.
  Так, в "Таргуме (акк. "targumanu") Псево-Ионафана", в фабуле о грехопадении, рассказано, что, как только Ева вкусила "запретный плод (фрукт)", перед нею тут же возник карающий ангел смерти Самаель (поскольку другое значение слова "malus, malum" (фрукт) - "зло" (Р. Берета, Э. Броли "Одиннадцать заповедей"). То есть, вкусив плод, Ева и сама согрешила, приобщившись ко "злу" (зло-фрукт внутри неё), и склонила согрешить Адама (за что ей и предсказано: "в муках будешь рожать").
  В роли ангела смерти Самаель выступает и в мидрашистской истории о смерти пророка Моисея: посланный отнять жизнь у престарелого святого, он терпит поражение в диспуте с великим пророком и, посрамлённый, а также побитый жезлом (палкой), улетает. Гораздо менее удачно закончилась встреча героя Энкиду (оскорбившего Иштар) с "ангелом смерти" Намтаром, о которой умирающий поведал Гильгамешу ("О всё видавшем", Табл.VII (8.с195)): "Один (как) человек - лицо его мрачно, птице бури он лицом подобен, его крылья - орлиные крылья, его когти - орлиные когти. Он за власы схватил, меня одолел он. Я его ударил - он как скакалка, он скачет... Но как тур на меня наступил он, сжал, как тисками, всё моё тело... Он ко мне прикоснулся... крылья, как птичьи, надел мне на плечи: взглянул и увёл меня в дом мрака, жилище Иркаллы". В Древнем Египте, когда человек должен был умереть, к нему также явќлялся вестник и забирал его в царство Осириса (Папирус Ании (94.с354)).
  Отметим, что в раввинистской литературе Самаель отождествляется и с Сатаном. Не совсем забыты евреями и ужасные щумерские демоны "Димме" и "Диммеа", вызывающие болезни (к примеру, лихорадку), обескровливающие (убивающие) чеќловека. Так, в талмудической легенде об ангеле смерти, носящем имя "Dumah", последний по вечерам отпускал в "этот мир" души умерших, дабы они смогли попить и поесть.
  Демон Белиал в древнееврейской мифологии - дух небытия, лжи и разрушения. Белиал - "не бог", он - "ничто", "суета" (Втор.32.21). В изображении Ветхого Завета Белиал воспринимается (49-1.), как нечто нереальное, призрачное, далёкое, его характеризует внутренняя пустота, несущественность. Совращая с "пути истинного", Белиал превращает людей в "сынов тьмы", "сынов Белиала", демонов (т.е. Белиал - отец "сынов тьмы", демонов преисподней, и в этой части напоминает Ана).
  Хотя и считается (49-1.), что этимология имени "Белиал" не ясна, представим это имя ("בליעל") в виде двух компонентов: "בלי"- "мой Бел" (в пору расцвета Вавилонского царства верховные боги Эллиль и Мардук слились в единый образ - "Бел" (Владыка)) и "על" - "над (на)". Даже в наше время среди пале-стинских арабов встречается имя "Беляль", которое также может быть интерпретировано как: (бог, который) "над моим Белом", "Надбел" или "Владыка над". Старовавилонский пантеон усматривал гла-венство над царём богов Белом (Энлилем или Мардуком) лишь для главы Совета богов - Ану, который считался не только отцом главных богов, но и отцом страшных демонов преисподней. Так, демоны "галла", несут на землю горе, болезни и страдания; они "из объятий человека вырывают жену; от груди кормилицы отрывают дитя" (8.с156). Не лучше были и другие адские порождения Ану - демоны "утук-ку". Поскольку во все времена боялись упоминать вслух о демонах, дабы не накликать их, имя "Белиал" может быть истолковано как "Владыка над (но над кем - умалчивалось из страха)". Считается (49-2.с649), что Ану - самый пассивный из шумерских богов. Он далёк и призрачен, как небо, и почти безразличен к текущим земным делам (обращаться к Ану за чем-либо не имеет смысла, он - не (тот) бог, который помоќжет). Таким образом, сравнение образов бога "черноголовых" Ану и ветхозаветного демона Белиала, укаќзывает на первого как на прототип второго (предположительно).
  
  21. Представления о судьбе.
  Наименование праздника - "Пурим" (множ. число от слова "Пур"- "жребий"; его синонимы: "судьба, участь"), - хорошо ассоциируется с названием и содержанием "Судного дня" - "Иом-ки-пур". Букваль-ный перевод этого названия ("Иом-Ки-Пур"), где ивр.-акк. "Иом" - "день", а шум. "Ки" - "земля", может быть представлен, как "День земного жребия" или "День (установления) земной (посюсторонней) доли, судьбы (на год)".
  Так, в Древней Индии главный жрец-предсказатель племени, а затем и царского двора носил назва-ние "пурохита (purohita)". По всей вероятности, этот жрец предсказывал будущее по жребию, а это позвоќляет рассматривать др.- инд. слово "пур(о)" как прадравидийское (не арийское). Заметим, что хеттский праздник "Новый Год" на языке хатти (прахатто-хурритский язык) носил название "Puruliya" (или "Пурул(л)и" (108.)), и сопровождался декламацией (либо представлением) в честь громовержца Тешшуќба, Всевышнего хеттов, одержавшего великую победу над змеем Иллуянкой (подобно, к примеру, регулярному исполнению поэмы "Энума Элиш" при праздновании Акиту в старовавилонский период). И тогда, исходя из выше изложенного, можно предположить, что слово "пур" - анатолийско-натуфийское (а, возможно, и ностратическое).
  Если полагать, что в выражении "пур(о)-хита" слово "хи" означает "вода" (на нахчи и, видимо, на праќхатто-хурритском языке), а "(и)та" - окончание, ставящее слово "вода" в женск. род, то наименование жреца-предсказателя ("жребий воды") может говорить о том, что он либо бросал жребий в воду (гадальќные предметы (вероятно, три) плыли или тонули), либо совершал некие манипуляции с водой.
  Аккадское название месяца: "ташриту (тишрей)", - на шумерском языке означает "обиталище богов, (место) где определяют судьбы людей и мира" (53.с295). У евреев это место носит название "Небесный дом суда". В конце месяца елулу (шестой месяц) в городе Уре был "Великий плач", вероятно, должен-ствующий умилостивить богов перед назначением судеб на следующий год. Само же определение судеб происходило в ташриту - в седьмом месяце, когда начиналось зимнее, "светлое", полугодие.
  Также как и у "черноголовых" (в месяце тишрей в кон. ХIХ в. до н.э.), у евреев судьба рассматрива-ется и (пере)оценивается ежегодно в Судный день (День искупления, Иом-ки-пур), и решение заносится в "Книгу (Таблички) судеб". "И да будешь ты записан, и (запись) скреплена печатью" (46.с303). Пос-кольку Рош-hа-Шана (празднуется в новолуние) и Иом-ки-пур приходятся на тишрей (сентябрь-октябрь), находящийся под знаком зодиака "Весы", то, возможно, предполагалось, что решение о предстоящей судьбе выносится на основании результатов взвешивания прегрешений (добрых и дурных дел) человечеќских за прошедший год (параллель к взвешиванию в Аменти). И для еврея дни Рош-hа-Шана (Новый Год) и Иом-ки-пур - "Страшные дни", "дни трепета" (60.), поэтому в месяце тишрей у евреев и был плач и пост (Зах.7.5), и зажигали свечи (в некоторых общинах) за каждого члена семьи (70-3.с761). С древнейќших времён в эти дни один из видов трубления в шофар ("труба") напоминает вздох человека, находящегося в большой тревоге (либо подобен рыданию женщины), (Мишна).
  Отголоски воспоминаний об этом ежегодном судьбоносном событии в жизни отцов Авраама сох-ранились в Книге Левит: "И да будет сие для вас вечным постановлением: в седьмой месяц, в десятый [день] месяца ("однажды в году")... смиряйте души ваши и никакого дела не делайте... ибо в сей день очищают вас, чтобы сделать вас чистыми от всех грехов ваших" (Лев.16.29-34), т.е. подготовленными к суду Божию. Поскольку заповедовалось (Лев.16.33) проводить ежегодно и ритуальное очищение "Свя-тая-святых" (Ковчега Завета), Скинии собрания и жертвенника (всего Храма), а также и всех священнослужителей, можно полагать, что в этой заповеди отразились воспоминания и об ритуальном очищении "черноголовыми" храма "Определения судеб", "Чертога Судеб" (храма Акиту) перед судом Госќподним. Для проведения обряда ритуального очищения, в Древнем Израиле, также как и в царстве Шумера и Аккада, выделялся специальный человек, "священник, который помазан и который посвящен, чтобы священнодействовать". В Шумере такой служитель культа, сделавшийся весьма нечистым в ре-зультате своей деятельности (удаление скверны), очищался вдали от людей в течение семи дней.
  Упомянутые в поэме "Энума Элиш" Таблицы Судеб, писались (заполнялись) в тот период богом писцового искусства Набу (VI в. до н.э.), а сами судьбы определялись главой богов Мардуком и его сыном Набу. На земле эти Таблицы временно хранились в "Чертоге Судеб", находившемся в храме бога Набу в Вавилоне. Там же определялись и судьбы людей, при этом Бел-Мардук восседал на особом "Троне определения судьбы" (26. с126). Известна и древнеиндийская Книга Судеб, на страницах которой были описаны судьбы богов и людей (по всей вероятности, заимствованная индоариями у дравилов), и которая хранилась у владыки преисподней бога Ямы (он определял судьбы и живых, и умерших). И тогда не исключено, что "Акиту" праздновался ещё в убейдский период.
  Так, у евреев многих общин (70-3.с70) в Иом-ки-пур (Судный день) отправлялся такой обычай: каждый молящийся, войдя в синагогу, опускался при всех на колени и, произнося шёпотом формулу покаяния, получал 39 (сумма цифр - астральное число 12) ударов ремнём по плечу в знак наказания за прегрешения. Заметим, что этот обычай подобен ритуалу, совершаемому во время новогоднего празд-нования Акиту над царём Вавилонии: ему надлежало, держа ответ перед Мардуком, преклонить колена и позволить выдрать себя за уши и бить по щекам. Стоя в смиреной позе перед статуей божества, царь должен был заявить, что не грешен (26.с125).
  Во времена, предшествовавшие старовавилонскому периоду, в Шумере и Аккаде решение о судьбах людей, богов и мира принимал бог Энки, отец Мардука: "Благоприятную участь, которую определили мне (царю Лугальзагеси) боги, пусть никогда не переменит (Энки)". Во времена юности Мардука, участь бога, его судьбу, определял Совет (из семи богов). В Уре бытовало и такое новогоднее мероприятие, как "Путешествие (статуй богов) в город Эриду(г)" (53.с296), к богу Энки, с целью получения прорицания судьбы. Боги прибывали на суд Энки (26.с131) в специальных кораблях-повозках, имеющихся во всех храмах. Это событие - транспортировка людьми священных ладей со статуями богов в Храм Судьбы, по-видимому, и называлась "Праздник ладьи". Принятые богом судьбы Энки решения записывала на глиняные таблички богиня писцов Нисаба.
  Очевидно, что при определении в Акиту судеб богов, ежегодно определялась также (в том числе) и судьба Энлиля (Эль Шаддая) как царя богов. Эта традиция сохранилась в памяти древних евреев. Иссле-дование Псалмов позволило установить (И.Ш. Шифман. "Ветхий Завет и его мир"), что "в Иудее ежегодно справлялся праздник воцарения Йаhуе", ритуал которого, вероятно, реализовывался не как театрализованное действо (ибо "не сотвори себе кумира"; быть может, поэтому всё ещё не найдены ста-ринные пуримские маски), но в виде мелодекламации (перед ковчегом).
  Бог мудрости; оракул, знающий будущее, Энки (акк. Абба) - один из важнейших богов шумеро-аккадского пантеона, член триады. Известно (31.), что бог-отец Энки первоначально - владыка судеб богов и людей, ибо он обладал (распоряжался) "МЕ" - сутями, сущностями всего сущего, управляющими миром, всеми божественными и земными институтами. "МЕ" включали в себя и власть, и благосостояќние, и здоровье, и моральные установления (характер человека), способности в искусствах и ремёслах, и т.д.. Каждое "МЕ" представляло собой и божественное уложение, закон, предопределяющий суть, вариаќцию содержания той или иной стороны бытия конкретной личности.
  Понятие шум. "МЕ" (акк. "парцу") сохранилось как воспоминаќние (хотя и в несколько ограниченном значении) у древних евреев: "парцу" в иврите - "характер, образ (человека)". Отзвуки этой старой шумерќской концепции, связанной с судьбой человека, сохранились и в представлении "Таблицы Судеб" (30. с46.1; Енох; 81.1-2;103-2). Примечательно, что в некоторых клинописных текстах, описывающих царство мёртвых, упоминается писарь владыки умерших, котоќрый заранее составляет списки (перечень) тех, коќму предназначено умереть в некий конќкретный день. Это, как полагает знаменитый ассириолог А. Опќпенхейм (13. с183), вполне сопоставимо с содержанием Псалма (138.16) о Божьей Книге ("Книге жизни"), куда вносятся все дни жизни ещё до того, как они прожиты: "в Твоей Книге записаны все дни, для меня назначенные, когда ни одного из них ещё не было" (т.е. жизнь человеческая предопределена).
  Если судьбу "черноголового" обусловливал его набор "МЕ" (состав которого определяли бог Энки, изредка Инанна, а также личные бог и богиня), то жребий еврея определяет Господь Бог (Пс.15.5): "Ты держишь жребий (пур) мой". "Господи!.. Ты знаешь, когда я сажусь и когда встаю. Ты разумеешь помышления мои... Еще нет слова на языке моем - Ты, Господи, уже знаешь его... в Твоей книге записаны все дни, для меня назначенные, когда ни одного из них еще не было" (138-й псалом Давида).
  Покорность судьбе, безысходность предопределенности звучат из уст героя Гильгамеша: "Слово, что сказано, бог не изменит... жребий, что брошен, не вернёт, не отменит". Всесильны боги шумеров (челоќвек бессилен перед волей божества): "Никто не может отменить слов Ану, слоќвам Энлиля кто не покорится?" ("Жалобы Ибби-Суена" (62.с197)). "Кто (как бог) столь велик, чтобы достать до небес, кто столь обширен, чтобы покрыть землю?" (шумерская пословица (51.372)). Воля бога непостижима, ибо он - "владыка, чьё сердце, как небо, далеко" (Из надписи царя Лагаша Гудеа, ХХII в. до н.э. (30.с140)); "познать его трудно, не поймут (его) люди" ("Вавилонская Теодицея" (30.с122)).
  Такие же чувства испытывает и еврей: "Я (Господь Бог) сделаю, и кто отменит это?.. Никто не спасёт от руки моей" (Ис.43.13). И древний еврей сетуют: "Кто исчерпал воды горстью своею, и пядью изќмерил небеса, и вместил в меру прах земли, и взвесил на весах горы? Кто уразумел дух Господа?" (Ис.1.2,13). Книга Жизни (Живых), упомянутая в Ветќхом Завете (Пс.69.29), по-видимому, и есть Книга Господа Бога (Ис.34.16). То же говорится и в Книге Еноха: "И в те дни я видел Главу дней, - как Он восседал на престоле своей славы, и Книги (Таблички) Живых были раскрыты пред Ним".
  Аккадское понятие "шимту" ассириология обычно передаёт словами "рок", "судьба", "участь" - индиќвиќдуальная, заранее предопределённая богами доля как удачи, так и несчастья в человеческой жизни, включающая и время наступления смерти. "Следуй своему жребию, порадуй мать! Поспешай (по стезе) - порадуй своего (личного) бога!" (Шумерская пословица). "Древнемесопотамское понимание судьбы отличалось, - пишет И.С. Клочков (30.с32), - некой "дробностью", множественностью; и для выражения различных аспектов этого понятия имелось несколько терминов. Подобная "множественность" харакќтерна... и для представлений эллинов, римлян и других народов". В основе самого понятия судьбы (с точки зрения и нашего времени) лежит некая двойственность, как полагает И.С.Клочков. С одной стоќроны, судьба есть нечто, установленное, предопределённое богами при рождении; а с другой - судьба выступает "как некая активная сила, подчиняющая и направляющая" жизненную стезю человека (в шум. "Намтар" - "нам" - "судьба", а "тар" - "решать, определять; птица" (Намтар крылат). Сопоставление наиќменований "Нам-тар" и "Тваш-тар" (последний в Ригведе бог- "определитель, творец, формы") позвоќляет предполагать, что термин "тар" - слово из дравидийского лексикона).
  Направление же и характер жизненного пути отдельного шум.-акк. индивидуума целиком определяет "Шимту" (участь). Представлялось, что боги наделяли человека "шимту" при рождении; т.е. "участь" инќдиќвидуума, видимо, в значительной степени определялась составом набора сутей "МЕ" ("парцу"), котоќрый ему выдавался (за их реализацией, вероятно, следили личные боги). Энки же всегда был волен изменить "шимту" либо по своему усмотрению, либо по просьбе личных (или иных) богов. Шумерское "nam-tar-a" означает (30.с37) также и (божественный) "закон" (бытия), предписанный "шимту" (возќможно, акк. "парцу" со времён старовавилонского периода, означало и "закон").
  Характерно, что для "черноголового" участь, рок, судьба ("шимту", "нам",) часто предстаёт самос-тоятельной силой ("Намтар" - "Определитель судьбы" или "Судьба-птица"), влияющей на порядок и содержание жизни, но при этом оставляющей известную возможность для проявления свободы воли. Как известно, в шумеро-аккадской мифологии судьба персонифицирована: это - крылатый бог Намтар (он же и "отрезающий", "резатель" судьбы), прототип мойр (древнегреч.) и парок (рим.), - богинь судьбы, обреќзающих нить жизни. Он - посол и визирь-советник богини Эрешкигаль, владычицы Кура. Предполагаќется, что помимо бога Намтара, сына Эрешкигаль и Энлиля, у каждого "черноголового" был свой собќственный ангел (или демон) с тем же наименованием ("нам-тар"), олицетворяющий его индивидуальную судьбу, участь и неизбежную встречу со смертью в конце жизни (30.с32). Аккадское выражение "ana shimti alaku" (уйти к шимту, судьбе; встретиться с судьбой) обычно интерпретируется как "умереть" и, следовательно, в момент смерти встретиться с Намтаром (как Энкиду или Моисей с ангелом смерти).
  Заметим, что и в древнегреческих текстах упоминается (30.с36) демон "кер" (аналог шум. "нам-тар"), "который невидимо сопровождает каждого от рождения и до смертного часа". Перед смертью "кер" является пред взором человека, "возвещая и принося смерть", подобно богу Намтару.
  В аккадской мифологии неоднократно упоминается и дух-хранитель жизненной энергии человека - "благой" Шедду, в то же время как-то связанный и с "тенями (лёгкии)" (наименование "Ше-дду" озна-чает "Что (как) бог", и нередко использовалось в теофорных именах (например, имя царя Сиппара "Аммисадук" (1646-1626 гг. до н.э.) - "Амми-Шад(д)у-(к)" означает "Моя мать - Шедду", что говорит о том, что Шедду женское божество)). Возможно, что в момент смерти "черноголового", его встречи с Намтаром, Шедду должна была изымать жизненную силу, энергию человека (как эпифания Великой ма-тери). Этот акт, вероятно, и представлялся как ослепительно яркий миг для "черноголового".
   Бытует мнение ("Библейская энциклопедия Брокгауза"), что у библейских евреев под словом "не-феш" ("телесная душа") первоначально также подразумевалась некая субстанция, поддерживающая жизнь в теле (физиологические процессы).
  Намтар (и как участь, и как предвестник небытия) - существо злобное, враждебное человеку. Осуж-дать и проклинать судьбу никакая сила не могла запретить "черноголовому" (31.с157):
   Судьба - это зверь, всегда готовый укусить.
   Как грязная одежда, она прилипает...
   Судьба - это бешеный вихрь, несущийся над страной,
   Судьба - это пёс, следующий... по пятам.
  Примечательно, что ивр. слово "пирца" (פרצה) - "беда, несчастье", этимологически родственное акк. "парќцу", весьма точно отражает отношение аккадца к судьбе (интересно, что и современное еврейское "парцуф", означающее "харя, рожа", тоже носит негативную окраску). Ветхозаветному мировоззрению также присущи такие понятия, как "участь твоя, доля твоя, отмеренная Мною" (Иер.13.25); или (из Книги Иова (31.2)): "Какая же доля сверху (дана мне)... и участь (какая)"; а удел человека тоже представляется как неотвратимо поднесённая ему чаша: "Господь есть часть... чаши моей" (Пс.15.5). В библейском варианте судьба изображается как божественная предначертанность, "благой путь", предопределённый самим Господом Богом (Законы Моисеевы призваны организовывать миропорядок иудея, в них указано как жить и зачем жить.); ибо выбор иного, "неправедного" пути, возможность которого не возбраняется (допускается некая свобода воли), в любом случае (как грех) влечёт за собой неминуемую кару божью (Ис.45.9): "Горе тому, кто препирается с Создателем своим".
  В религиозном мышлении древних египтян, к которому, как к одному из прообразов, так тяготеет идейная направленность Пятикнижия, божественное предначертание (судьба) включено в извечный, од-нажды установленный свыше мировой порядок, воплощено (содержится) в нём и не подвержено (не подлежит) переосмысливанию, а свобода воли (выбор жизненного пути) возможна лишь как спонтанное, обусловленное изменением конкретных экономических и социально-исторических условий, простое приќсќпособление человека к изначально введённому, неизменному (лишь изредка незначительно модифиќцируемому) миропорядку. Поэтому египтяне и воспринимали мир и свою жизнь в нём, свою судьбу, как нечто стабильное, устоявшееся; от века не подверженное изменениям, упорядоченное наилучшим обраќзом и воспроизводимое богами из поколения в поколение.
  Жители же Древней Месопотамии были твёрдо убеждены (шумерская теологическая концепция), что "существовать вечно не может ничто", таков миропорядок от века (и "черноголовые" были готовы к переменам). Соблюдение правил, устанавливаемых и корректируемых богами, должно было привести к переменам судьбы к лучшему, к "продлению дней" (долголетию). Нарушение же божественных установќлений меняло судьбу в худшую сторону. Нечто подобное бытовало и у древних евреев (Ис.38.1-5; 4Цар. 20.1-6; Иона3.4,10).
  Нередко встречающийся в Ветхом Завете термин "нави, наби" ("пророк", - ивр., акк. и, возможно, шум., если судить по имени кормчего Зиусудры - "Ур-ша-наби"), впервые использован в тексте Библии в связи с праотцем Авраамом: и призвал Он достойнейшего из мужей, и возвестил ему, праведнику Ав-раму, волю Свою (пойти в "землю обетованную"). Этот термин родственен аккадскому глаголу "набу" ("говорить; призывать, звать"); его буквальный смысл, предположительно (70-6.с818), - "призванный". Ветхий Завет сообщает, что "тот, кого называют ныне "наби", прежде назывался "роэ" ("провидец" (1Цар.9.9)). Последний термин ("роэ") функционально соответствует аккадскому "бару" ("бару" - (жрец-прорицатель (70.)).
  Как показал В.Х. Рошер ("Omphalos"), индоевропейский термин, обозначающий оракул (священный камень), происходит от санскритского слова "nabh". У шумеров сходный термин "наба(р)" (возможно, имеющий убейдские истоки) означал то же понятие (З. Ситчин). Практиковалось у шумеров и "великое дерево пророчеств". Судя по тексту заклинания: "дерево Энки [видимо, "дерево пророчеств"] я держу в руке", - прорицания у "черноголовых" курировал Энки, владыка судеб.
  Подавляющее большинство месопотамских текстов божественных откровений принадлежит к категории прорицаний. Гадатели определяли сущность происходящего в божественном мире разными способами, например, рассматривая печень жертвенного животного или следя за затмениями, положе-нием светил, полётом птиц и т.п.
  До недавнего времени считалось, что пророки, пересказывающие волю Господа ("Так говорит Гос-подь"), существовали только в Израиле. Однако в архивах Мари археологами были обнаружены тексты, написанные до 1757 г. до н.э. (до разрушения города Мари царём Хаммурапи), в которых сообщается о феноменах подобного же рода (A. Lods, in Studies in Old Testament Prophecy, ed. H.H. Rowley (Edinburgh, 1950), pp. 103-110; Archives Royales de Mari, ed A. Parot et G. Dossin, II (Paris, 1950), Letter No. 90; III (Paris, 1948), Letter No. 40; M.Noth, BJRL, 32 (1950), pp. 194-206). В письмах сановников, адресованных царю города Мари, иногда говорится о том, что к ним от того или иного бога являлся человек, принес-ший весть для царя, и утверждавший, что его направил сюда с этой вестью сам бог. Так, в трех письмах речь идет о посланиях бога Дагана из города Терхи (Тарху-Террах, см. ниже). В одном из них (особенно важном) описывается видение, в котором Даган дарует царю Мари победу над враждебными бениаминиќтами (колено "Бениамин" (хаабиру), вытесненное из Нижней Месопотамии амореями, видимо, наводнившее этот город и его окрестности, вышло из повиновения царю Мари), но требует, чтобы царь послал к нему гонцов, которые поведали бы ему о том, что вообще происходит в его царстве. В другом письме царя призывают принести жертву духу его предшественника. В третьем Даган приказывает царю через своего вестника совершить жертвоприношение в 14-й день следующего месяца. Любопытно и письќмо из города Каллассу, в котором бог Хаддад (уже громовержец) требует от царя принести ему в жертву определенных животных мужского пола. Бог сообщает царю через своих посредников, что это именно он, Владыка Каллассу, возвел царя на трон его предков и даровал ему дворец. Для того чтобы царь не забывал о совершении регулярных жертвоприношений, бог говорит ему: "Я (Хаддад) - Властиќтель Трона города и его земли. Все что я даю, я могу забрать обратно! Если же он (царь) будет приносить мне жертвы, я буду даровать ему трон за троном, дом за домом, удел за уделом, город за городом; все земли к востоку и к западу я дам ему". Сановник, вручивший это письмо, в сопроводительной записке уточняет, что получил его от некоего "апилу" (вестника) бога Хаддада, и напоминает, что ранее Хаддад из города Халеба, также через своего "apilu", уже даровал царю Мари "всю землю от востока и до заќпада". Сановник и прежде, когда жил в городе Мари, выполнял подобные поручения: передавал царю послания вестников богов - "божьих" людей "апилум" ("apilum"), призванных возвещать божью волю (весть нисходила на "апилу" свыше - по наитию, во сне или в трансе).
  Очевидно, все эти письма написаны в старовавилонский период (в ХVIII в. до н.э.) и, вероятно, до разрушения города Мари царём Хаммурапи. Весьма высокая значимость шум.-акк. бога Хаддада (громо-вержца) в городах Халеб и Каллассу свидетельствует о пребывании там уже длительное время большого числа племён хаабиру ("черноголовых"), вынужденных покинуть Нижнюю Месопотамию, см. ниже (письмо из Халеба говорит о вооружённых отрядах хаабиру на службе у царя Мари, а письмо из Кал-лассу - о захвате ими города: "Я (Хаддад) - Властитель... города и его земли").
  Считается (G.Ernest Wright; Biblical Archaeology, Philadelphia,1960), что наименование акк. "апилу", даваемое вестнику божества, связано с глаголом в значении "отвечать". Этот глагол, как и соответствуюќщее ему ветхозаветное понятие (nâbîim), может использоваться и в том случае, когда речь идет об отќкровении божества, данном тому, кто обращается к нему (1Цар.14.37; 1Цар.28.6-15).
  Однако если полагать, что слово "апилу" первоначально представляло собой не наименование "рес-пондента", а первую ("стандартную") фразу ниспосланного откровения ("Господь так говорит", - как, к примеру, в Танахе), и в дальнейшем ("апилу") стало восприниматься, как название "респондента" (по аналогии с шумеро-аккадской традиции обозначать (именовать) текст по его первой строке), то термин "апилу", представленный как: "апи-илу" - "аби-илу", может быть интерпретирован в виде формулы (с коќторой обычно начиналось пророчество): "Бог, отец мой (так говорит)", а это означает, что "респон-дент" вступал в "контакт" только со своим личным богом.
  
  22. "Терафим" - личные и родовые боги.
  Важнейшая концепция культа предков в религии Шумера и Аккада - представление о личном боже-стве человека, боге-прародителе рода, племени (подробно рассмотрено в (102.)). Древняя традиция, ростки которой, как принято полагать, взросли на почве тотемизма, видела в родовом боге предка соз-данного и опекаемого им рода, праотца каждого его члена. "Из известного нам о месопотамских династиях видно, что у отца и сына неизменно были те же личные бог и богиня. Из поколения в поколе-ние бог переходил из тела отца в тело сына" - писал выдающийся ассириолог Торкильд Якобсен.
  Согласно легендам шумеров, истоки их суждения о личных богах и богах рода (племени), как пря-мых предках "черноголовых", восходят к культово-мифологическому представлению о том, что антро-поќморфные боги Аннунаки ("Нефилим", "Стражи") активно "стали входить к дочерям человеческим" и, таким образом, сделались родоначальниками-первопредками.
  Личным божеством "черноголового" и его рода мог быть любой из богов шумеро-аккадского панте-она (за исключением богов первых поколений). Так, личным богом царя города Лагаша Гудеа считался бог-врачеватель Нингишзида, один из хтонических богов, а личной богиней - Гатумдуг, "матерь (пок-ровительница) Лагаша", не являющаяся супругой Нингишзиды (51.с420). Заметим, что божества-пок-ровители города могли и не быть личными богами его правителя. Так, личным богом царя Урука Гильга-меша являлся Уту, а богами-покровителями города - Ану и Инанна (с которой Гильгамеш конфликтует).
  Каждый "черноголовый", взывая к своим личным богам: "Да пребудет мой бог со мною справа, а богиня моя да пребудет слева", пребывает в полной уверенности в том, что его опекают и защищают и личный бог ("или", буквально - "мой ил (бог)" и личная богиня (иштари - "моя богиня (иштар)") - боги его рода (племени), а также индивидуальные духи-охранители "шедду" и "ламассу". (Отсюда и современќное суждение о том, что у каждого человека есть свой, личный ангел-хранитель). По всей вероятности, нам-тар, - пятый, хтонический, член этой компании, сопровождающей при жизни человека, к числу охраќнителей не причислялся.
  Приведём возможный вариант интерпретации (фонетику и толкование) шумеро-аккадского термина "иш(а)-тар" (богиня), принимая во внимание то, что гласные в клинописи "черноголовых" не употребляќлись. Одно из значений шумерского слова "тар" - "определять, решать", а термины на иврите: "иша" (אשה) и "эшет" (אשת) - означают "женщина". И тогда термин "иштар" (личная богиня) можно предстаќвить, как "иш(а)-тар" или "иш(ет)-тар" - "(богиня) определяющая, решающая (судьбу родившегося)"; либо как "(небесная) владычица (госпожа), решающая, определяющая (судьбу)". И в древнегреческой мифологии Мойры "пряли" судьбы (Гомер называет их "прядильщицами"; одну из Мойр звали "Клото" - "прядильщица"), а прядение - разновидность отправления культа Великой богини. Три дочери Зевса и Фемиды, богини судьбы, "курировали" ход человеческой жизни: Клото пряла нить жизни, Лахесис распределяла жизненные жребии (участи) а Атропос в урочный час неотвратимо обрезала нить жизни.
  Итак, шумера наделяла "долей" личная богиня (иштари). Так, в "Послании Лудингиры" (51.с325) сказано: "Милостивая богиня... с малолетства определила... судьбу" или "Помилуй меня, иштари, надели долей" (8.с250). По-видимому, бытовало представление, что именно она выпрашивала (подобно хитрой красавице Инанне) у бога Энки, владыки судеб, лучшую участь, долю (комплект "МЕ" - набор способноќстей и черт характера) для своего подопечного после его рождения (и кое-что, вероятно, у Инанны). В одном из текстов (К. 10106) говорится: "Если ты, богиня, смотришь милостиво на человека - жив [и счастлив] этот человек".
   Добрые духи шеду (шедим) были охранителями людей: "Да будет со мной шеду благой, что стоит перед тобою (перед иштари)! Милость ламассу, что за тобою (позади иштари), да будет со мною!" (8.с250). Функции шеду, вероятно (13.с159), состояли в том, чтобы воплощать жизненную силу индиви-дуума, его сексуальную потенцию (способность "производить потомство"). Ламассу же, видимо, была носительницей разума, рассудка человека: "Бежала моя ламассу" ("Вавилонская теодицея". Перевод и инќтерпретация И.С. Клочкова (30.)), т.е. "Оставил меня мой рассудок."
  Личный бог (акк. "или"), по мнению современных исследователей, представлял собой персонифика-цию творческих сил и удачи человека; "иметь бога" означало "быть удачливым", "процветать". "Каждое утро должен ты приносить ему (личному богу) моление и преклонение, и он тебе подаст обилие... Если ты разумен, (пойми): страх божий - начало милости" ("Поучения Шуруппака" (94.)). Считалось, что личный бог создавал (и вкладывал в лоно) семя шумера (т.е. он ответственен за потомство).
  В шумерской поэме "Человек и его божество" сказано: "Человек - его бог склонил ухо к его плачу и горьким слезам. Юноша - его мольбы и жалобы смягчили сердце его бога. Бог внял его праведным словам, искренним словам, которые он произнёс" (6.с140). Этому тексту поэмы вполне можно предпо-слать (как прелюдию) содержание Псалма 101: "Господи, услышь молитву мою, и вопль мой пусть дойдёт до Тебя. Не скрывай лица Твоего от меня в день бедствия моего, приклони ко мне ухо Твоё; в день, когда воззову к Тебе, поспешай ответить мне". Личный бог был для человека самым близким из всех богов, поскольку он выступал не только "соучастником" рождения человека, но и не оставлял (опекал и направлял) его на протяжении всей жизни, участвовал во всех его делах, вёл его по жизни. Данное представление выражено, в частности, в теофорном имени одного из жителей Ура: "Син-муште-шер" - "Син-направляющий правильным путём". В одном из текстов (94.с150), которые принято называть "покаянными псалмами", говорится: "Мой прогневанный бог, - да успокоится сердце твоё. Моя разгнеќванная богиня, - будь милосердна ко мне... Боже... я скорблю, прости меня. Обрати ко мне лицо твоё... Пусть уста твои промолвят мне, что для меня хорошо, да преуспеваю я. Твоими чистыми устами изреки, чтобы я преуспевал; проведи меня невредимым через волнения". Вот письмо-молитва потомственного жителя Ура писца Суэн-Шамуха, сына Ур-Нины (судя по именам отца и сына - эпоха III династии Ура) своему личному богу Энки (Абба): "Со дня, что меня ты сотворил, к человечеству присоединил, именем, что мне ты избрал, воистину я не пренебрегал. Как отец, ты его мне дал!.. Вот грех мой я тебе несу, очисти же меня от скверны!.. Вырви же меня из могильной пасти, убереги жизнь от погребенья!.. Да возвратится на своё место сердце моего бога" (если судить по имени личного бога, то этот писец - хаибиру из племени "Абраам"). Вот ещё одна молитва, обращённая к личному богу: "Мой бог, господин мой, создавший мне "имя" (как материальную субстанцию, содержащую конкретную сущность), храняќщий мне жизнь, дающий (мне) потомство. Суди мне жизнь судьбою (благою). Продли мои дни, жизнь (долгую) даруй мне" (30.с45,46). "Черноголовый" обладал двумя именами: тайным, созданным личным богом, и обиходным.
  Человек ("черноголовый") не только раб, но и "сын своего бога", в прямом, физическом, смысле (10.), ибо семя мужчины создано и даровано каждому личным, родовым, богом. Не случайно термин "сын" (на иврите - "бен", на арабском - "ибен", а на аккадском "ибни") означает (53.) "создан" (созда-ние)). В одной из поэм в обращении человека к его богу говорится: "Бог мой, отец мой, зачавший меня" (6.с139). Сетуя, мать Гильгамеша упрекает Уту (личного бога героя): "Зачем ты мне дал в сыновья Гильгамеша?" Это же отражено и в именах людей (ХIХ в. до н.э.), например, "Син-иддинам икишам", акк.- "Син дал мне (наследника) (53.). Ответственной же за нарождение и созревание плода-эмбриона (человеческой жизни) мыслилась "творительница жизни" личная богиня, "унаследовавшая" эту функ-цию от раннеземледельчеќской Великой богини-матери.
  Взаимоотношения между человеком и его богом предусматривали не только безусловное послуша-ние, - "дети" всегда могли рассчитывать на любовь, внимание и снисходительность своего отца-бога. Так, аккадец, попавший в беду, пишет письмо ("письмо, книга" по-аккадски,- "сефер", как и на иврите) своему личному богу: "Богу, отцу моему... (пишет) говорит Апиль-Адад, раб твой: Что же ты мною пренебрегаќешь? Кто тебе даст (другого), такого, как я?.. Да увижу я твой лик, стопы твои да облобызаю! И на семью мою, на больших и на малых, взгляни. Ради них пожалей меня. Помощь твоя пусть меня достигнет".
  У древних евреев бытовали весьма сходные представления: Ветхий Завет убедительно свидетельст-вует в том, что евреи Ханаана исповедовали подобные верования и регулярно отправляли культ родового бога. "И поклонится ему, (идолу, кумиру своему), повергается перед ним, и молится ему, и говорит: "спаси меня, ибо ты бог мой"" (Ис.44.17); "говорит дереву: ты мой отец; и камню: ты родил меня" (Иер. 2.27).
  В Авв.(2.19) пророк вопиёт: "Горе тому, кто говорит дереву: "встань!" и бессловесному камню: "проќбудись!" Научит ли он чему-нибудь? Вот, он обложен золотом и серебром, но дыхания в нем нет" (ибо он - идол).
  "Терафим" - личные и родовые боги древних евреев. Существует предположение ("Библейская энцикќлопедия Брокгауза"), что термин "терафим", в значении "духи", - хурритского происхождения (следовательно, протоханаанейского; см. "Земля Ханаанейская"). Слово "терафим" на иврите написано в форме множественного числа и, вероятно, первоначально подразумевало личных бога и богиню - две статуэтки. Так, "Рахель похитила идолов [т.е. явно не одного], которые были у отца её (Лавана)", (Быт.31). Известно, что "Терафим" изготовлялись в виде литых из серебра, терракотовых или деревян-ных статуэток антропоморфного вида. Так, в доме Давида (колено "Иуда") находилась довольно большая статуя личного и родового бога хозяина дома, позволившая даже имитировать лежащего (спящего) человека: "Мелхола же взяла статую и положила на постель" (1Цар.20.5,6), спасая мужа своего Давида от козней царя Саула (стремящегося присоединить Иудею к своему царству, к союзу израильских племён). У сынов Дановых также имелись свои родовые боги-терафимы (Кн.Суд. 18); а некто по имени Миха, живший на горе Ефремовой, был вынужден сделать себе нового, литого терафима (Кн.Суд. 17.1-5). В каждом еврейском доме Ханаана хранилась (стояла) статуя родового бога. При раскопках в Палестине и Сирии было найдено большое количество небольших металлических фигурок мужских божеств. Хотя и царь Иосия в ходе своих реформ приказал уничтожить всех терафим (4Цар.23.24), тем не менее, они встречались в домах евреев и после вавилонского плена (Зах.10.2).
  В легенде, повествующей о пребывании Иакова у Лавана (99.с315), последний неоднократно обра-щался к своему предку-терафиму за советом об их тяжбе (простирался ниц на полу и задавал вопросы шёпотом). И "Терафим прочитал его мысли и прошептал: "Заплати ему женщиной. Он попросит...". Как свидетельствует Танах, для ветхозаветного еврея VII в. до н.э. (Ос.3.4) одинаково важны и жертвенник, и эфод, и терафим. "Поклонение предкам настолько прочно и глубоко укоренилось в умах и сердцах евреев, что все пламенные усилия пророков не в состоянии были вытеснить его; и удерживалось оно до эпохи послевавилонского пленения" (наличие терафим в домах израильтян после вавилонского плена - (Зах. 10.2)), - констатирует И.И.Скворцов-Степанов (29.с72). С терафим советовались и в эпоху Иуды Макавея (2Макк.12.40). В тот век мужчина (иудей) постоянно носил своего личного бога (терафима) под туникой (термин "терафим", представленный в огласовке "ти-рафим", где ивр. "рафе/рапе" - "целитель, врачеватель", а шум. "ти" - "жизнь", может быть истолкован как "целители, врачеватели (наставники) жизни"; так, в (Ис.46.3,4) говорится: "и до седины вашей... буду носить вас... и охранять").
  Родовые боги-предки в качестве "сынов Божьих" входили в совет Господа Бога (1Цар.19.12-16), т.е. поклонение терафим не вызывало явного, открытого гнева Господа (т.е. официального культа). Однако, пророки, например, Исайя (31.7), неизменно выступали против института личных богов: пусть "отбросит каждый человек своих... идолов".
   Ежегодно каждое колено Израилево коллективно совершало жертвоприношение своему богу-пред-ку на высотах (бомот). "Годичное жертвоприношение всего родства его (рода Давида, т.е. "колена Иудина")" в городе его рода Вифлееме (1Цар. 20.5,6) являлось настолько важным деянием, что позволяло служивому царедворцу (Давиду) не присутствовать за царским столом (Саула, бениаминита) в регулярно празднуемое (государством) новомесячие, ибо Давид был обязан "сходить в свой город" (Вифлеем - Бейт-Лехем; в еврейских первоисточниках он именуется как Ефрата). Когда люди из колена Бениаминова пришли к пророку Самуилу (ефремлянину), тот был занят тем, что участвовал в отправлении культа своего родового бога: "Сегодня у народа (Самуила) жертвоприношение на высоте" и коллективная трапеза (мужчин рода), - сообщили бениаминитам (1Цар.9.11-25) женщины-ефремлянки и попросили подождать (женщины к участию в ритуале не допускались). Встретившись с Саулом Самуил приглашает его и свиту разделить торжество: "Иди впереди меня на высоту. И вы будете обедать со мною сегодня" (1Цар.9.18-19). Следовательно, на ежегодном чествовании личного и родоплеменного бога (терафим) каќкого-либо колена Израилева допускалось присутствие (и участие в коллективной трапезе) евреев-иноплеменников.
  У каждого колена (рода) было своё главное (традиционно основное) место для совершения благо-дарственных годичных жертвоприношений богу, родоначальнику рода. Так, у племени Бениамина - на высотах Бет-Эля (Вефиля); у Манассии - в Сихеме (29.) на горе Гаризим, в святилище у священного дерева (ха-ибри использовали древние священные места ханаанеев). В эпоху "Судей" каждая семья ("мишќпаха") владела своей территорией (62.с219) и состояла из нескольких "домов отцов",- т.е. евреи Ханаана жили также, как и в царстве Шумера и Аккада, - большесемейными общинами (В Индии иногда под одной крышей собирается до семи поколений. Численность такой семьи может достигать ста человек).
  Утрата первоначальных (исконных) мест обитания и традиционных святилищ, трудности эмиграции стимулировали возрастание роли личных взаимоотношений древнего человека с его родовым богом (к примеру, у месопотамских беженцев хаибири в диаспоре). Это, в частности, проявилось в возникновении молитв и псалмов (4.с123), рассчитанных на индивидуальное обращение человека к своему богу.
   У библейских евреев, как и у "черноголовых", Господь Бог (как личный бог каждого еврея-монотеиќста) волен в продолжении рода, увеличении потомства. Так, Ева сообщает Адаму (Быт.4.1,25): "приобќрела я человека от Господа... потому что Бог положил мне другое семя вместо Авеля". Буквально то же самое говорится и в шумерской надписи из Лагаша (9.с343): "Эанатум, (произошёл от) семени (его личќного бога) Нингирсу, вложенного во чрево (его матери)". У евреев: "Прежде, нежели Я (Господь) образовал тебя во чреве, Я познал тебя [т.е. определил жребий]; прежде, нежели ты вышел из утробы, Я освятил тебя" (Иер.1.5). "Я назвал тебя по имени твоему" (Ис.43.1). Традиции культа предков неистреќбимы! Так, ветхозаветный еврей обращается к Всевышнему: "Ты мой отец... ты родил меня" (Иер.2.27.), или сетует: "А Заступника (Господа), родившего тебя, ты забыл" (Втор.32. 18). "И Господь сказал мне: ты сын Мой, Я ныне родил тебя" (Пс. 2.7).
   Очевидно, что в приведённых выше примерах Господь (Йаhуе-Цаваот (Син)) выступает в роли личного и родового бога иудея (первоначально человека из племени "Йакуб-эл" - левита и семионита). Также как и "черноголовый", каждый йаhуди (из племени "Йакуб-эл") уверен, что когда "Господь (Йа-hуе)... по правую руку мою, я не оступлюсь" (46.с67). Или же: "Но я всегда с Тобою; Ты держишь меня за правую руку" (Пс.72.23); "Господь - твой Хранитель, Господь - сень тебе по правую руку твою (у "черноголовых" по правую руку (справа) всегда находился личный бог). Господь да охранит тебя от всякого зла" (63.с 287). Или (подобно мольбе Апиль-Адада): "Доколе, Господи, будешь забывать меня в конец, доколе будешь скрывать лицо твоё от меня?.. Скорбь в сердце моём день (и ночь). Доколе врагу моему возноситься надо мной?" (Пс.12.2,3). Так, Исайя по молитве получает слово Господне: "Пойди и скажи Езекии: так говорит Господь, Бог Давида, отца твоего [племя "Иуда"]: Я услышал молитву твою, увидел слёзы твои (подобно фабуле шумерской поэмы "Человек и его божество"); вот, Я прибавлю к дням твоим пятнадцать лет" (Ис.38. 2,3).
  Как известно ("Исход евреев из Египта"), синкретический Йаhуе Элоhим (Господь Бог) в эпоху становления библейского монотеизма сделался божеством всех еврейских племён (произошло слияние функций и эпифаний далёкого Бога-демиурга (Элоhим) приверженца эхнатонизма Моисея и "родных" месопотамских богов "веры отцов" (в основном, Йаhуе, Шаддай, Абба (Энки) и боги Неба) в единого, единственного, универсального Господа Бога). Важно подчеркнуть, что отправление культа Йаhуе Элоhим в качестве государственного (с главным храмом в столице) и содеяло (хотя и на время) консолидацию различных племён хаибири, живших в Ханаане (обычный союз племён с общей предистоќрией), в единый еврейский народ (объединило Иудею и Израиль) с общим для всех и каждого, традиционно столь необходимым в жизни личным богом - Йаhуе Элоhим): "Каждого, кто называется Моим именем (кто Господен)... Я сотворил, образовал и устроил" (Ис.43.7). Этот факт находит выражение, например, в словах следующего гимна: "Боже! Ты Бог мой, Тебя от ранней зари ищу я... Ты помощь моя... десница Твоя поддерживает меня" (Пс. 62). Однако, как следует из моавитской надписи (царя Меши), в IХ в. до н.э. род "Реувен" (в городе Нево) и колено "Гад" (в городе Атарот) хотя и поклонялись Йаhуе, но при этом курили фимиам и богам своих родов.
  Потомки Ебера-Абраама и в Ханаане, подобно шумерам, аккадцам и "черноголовым", как этносу, сложившемуся в результате многовековой ассимиляции последних, отчётливо осознавали полномоч-ность божественного решения их участи, более того, личный бог всегда и во всём (мягко) руководил деяниями "детей" своих (вёл по жизни), не подавляя "свободы воли".
  В Индии, как известно (А.Е. Снесарев "Этнографическая Индия". 1981), если девушка выходила замуж за представителя другой касты/рода (переходила жить в дом мужа), то была вынуждена поклоняться (отправлять культ) "новой группе семейных богов". Это же, по-видимому, имело место и в древности при межродовых/межплеменных браках "черноголовых". Так, моавитянка Руфь говорит иудейке Ноэмини, матери её умершего мужа: "народ [род] твой будет моим народом [родом], и твой Бог - моим Богом [личным и родовым]", вторая же невестка Ноэми "возвратилась к народу своему и к своим богам" (Руфь.1.15,16).
  Следует заметить, что имя "Но-э-ми", видимо, входло в лексикон "черноголовых", поскольку здесь слово "Но" - аналогично части имени "Но-пиш-ти" (аккадская версия легенды о Потопе), а "э" ("дом") и "ми (mi)" ("женщина") - шумерские термины.
  Любопытно, что концепция личного божества была адаптирована христианской демонологией (не-кий добрый демон становится личным или домашним духом). Так (А.Е. Махов "Сад демонов". 1998), "личного" демона приписывали едва ли не всем выдающимся личностям позднего Средневековья и Возрождения. К примеру, демона Парацельса звали "Азот" и отождествляли с Меркурием (характерно, что "личный" демон (подобно личному богу) мог кардинально менять своё отношение к опекаемому им).
  
  24. Терафим колен Израилевых.
  
   Предрассудок - он обломок
   Древней правды: храм упал,
   А руин его потомок
   Языка не разгадал...
   Е.А. Баратынский
  
  Как "черноголовые", так и древнееврейские колена чувствовали себя единой кровнородственной общќностью, ощущали свою принадлежность к конкретному роду, племени, будучи связаны происхождеќнием от единого бога-прародителя, - отца в настоящем и первопредка в прошлом, от которого и проќизошли все мужчины данного рода/племени.
  Принято полагать, что в основе тотемических представлений лежит вера родоплеменного общества в родственную связь между родом, его богом, и определёнными видами животных. Наиболее отчётливо сохранила остатки тотемизма египетская мифология: в каждом номе чтилось своё священное животное и свой местный, территориальный бог в его образе. Так, личным богом Рамессидов считался Сетх - осёл. В образе осла представлялся и месопотамский бог Ниниб (49-2.). Существует мнение (49-2.с238), что и у древних евреев баран, в частности (баран - священное животное бога Сина, родоплеменного бога колен ха-ибири "Иуда", "Леви" и "Симеон", племя ""Йакуб-эл"), иногда выступал в роли тотемного живот-ного ("ототем" на языке индейцев племени оджибве - "животное, - покровитель клана"). Следы тотемизма у евреев обнаруживают коллективные жертвенные трапезы (вкушение от плоти своего тотемного предка) и такие имена собственные, как Арье (лев), Цви (олень), Лия (телица/дикая корова) и Рахиль ("ягненок"); Заметим, что ивр. "raḥel" восходит к имени шум. божества "Lahra", покровителя овец; а среди аккадских имён древних царей города Киша встречаются такие (63.с105), как Ягнёнок (Калуму) или Скорпион (Зукакипу). Характерно, что и праотец Иаков, в предсмертном благословении детей своих (Быт.49), связывает (уподобляет) колена Израиля с некоторыми животными: Иуду - со львом, Дана - со змеёй, Нафтали - с оленем, Иссахара - с ослом и Бениамина - с волком.
  В качестве рудимента тотемизма обычно рассматривается и архаичный обычай (принцип): "жизнь за жизнь (кровь за кровь, "дух" за "дух")", в котором человек уравнивался с тотемным животным, что и позволяло осуществлять ритуальную замену (т.н. "жертва замещения").
  В эпоху неолита первенцы - мальчики, по-видимому, приносились в жертву исключительно Вели-кому отцу, богу вод, земли и её недр. Так, у Диониса, в бытность пребывания его богом преисподней, была выкуплена жизнь мальчика за жизнь козла. Финикийский бог Мелькарт, покровитель мореплавания (одна из ипостасей бога вод), принял тельца в обмен на жизнь младенца (35.с481). Существование замесќтительных жертвоприноќшений (ягнёнка за реќбёнка) известно в Пуническом мире (Э. Дриди). Жизнь Исаака (жертвоприношение Авќраама) "спас" овен (баран), запутавшийся поблизости в кустах (все переќчисленные животные соотносятся с богом-отцом). В одном шумерском тексте в уста бога Энки (предќположительно) вкладываются такие слова (94.с141): "Агнец - замена человека. Агнца даёт он за свою жизнь". В Ветхом Завете содержится достаточно указаний на возможность выкупа жизней первенцев (которые должны были быть все "отданы" Господу) за счёт жизней агнцев.
  Примечательно, что (раннеземледельческий по сути) еврейский обычай "каппарот" вообще не соотносится с тотемизќмом (тотемным животным). Здесь белого цыпленка или рыбу поднимают рукой над головой и, вращая, произносят: "Это - замена мне, это - вместо меня, это - выкуп мой. Пусть уделом этого (петушка) станет смерть, а моим уделом - благополучная долгая жизнь и мир" (здесь жертва и моление, согласно сакральной символике, приносится Великой матери, владычице жизни и смерти, по-скольку рыба тут - эмблема изобильного материнства (плодовитости), а белая птица - эмблема небосвода, как и движения рукой по кругу (видимо, слева направо)).
  Заметим, что представление о мистическом отождествлении бога и жертвы, характерное для перво-бытных верований, проявляется, в частности, в ранних гимнах "Ригведы".
  Согласно традиции. обязательные благодарственные ежегодные жертвоприношения своему богу-отцу, первопредку, проводимые всеми мужчинами рода, у древних ха-ибри обычно завершались коллек-тивной трапезой. Судя по жертвоприношениям в Храме, описанным в Танахе, набор жертвенных живот-ных у библейских евреев был не слишком разнообразен (агнцы, овцы и бараны, быки и козлы; а также птица (голуби, цыплята)) и варьировался лишь численно и по цвету (окрасу) жертв. По-видимому, животное для заклания в качестве жертвы божеству - отцу конкретного рода, входящее в перечисленный традиционный набор, было определённым образом связано с этим богом, первопредком (возможно, как с тотемом в прошлом), и служило его символом, эмблемой (как белый голубь или белый цыплёнок - символы богини Неба Инанны/Иштар.
  Перечень жертвенных животных ветхозаветных евреев (Лев.1) может быть разбит на три группы.
  Первая группа - животные, соотносящиеся с богом Луны Сином, - овен (баран), ягнёнок (агнец) и бык (телец). Это, например, подчёркивает пророк Михей (6.6-7): "С чем я предстану пред Яхве, прекло-нюсь пред Богом Вышним? Предстану ли пред Ним со всесожжениями, с тельцами годовалыми? Не хочет ли Яхве тысячи овнов, мириады потоков елея? Не дам ли я моего первенца за мое преступление, плод моего чрева за мой грех?". Отметим, что в свете тотемистических воззрений то, что Господь (Йаhуе) в обстоятельствах "жизнь за жизнь" приемлет "жертву замещения" исключительно в виде ягнят и овнов, указывает на его исходно лунную божественную природу.
  Вторая группа - животные, высвечивающие образ бога Энки (племя "Авраам"), - козлёнок (в шу-меро-аккадских текстах различного характера достаточно много внимания уделено выбору и принесению в жертву "чистого, непорочного" козлёнка, агнца), козёл и рыба (известно, что в Месопотамии на алтарь Энки, как бога вод, приносилась также и рыба). Заметим, что один из образов бога Энки/Эа - получелоќвек-полурыба. На самых древних шумерских печатях Владыка вод изображался в окружении потоков воды, в которых плавала рыба. Нередко постнеолитический Энки изображался с двумя потоками воды (с рыбой), низвергавшимися с его плеч или же из вазы в его руках, которые (два потока) символизирующими Тигр и Евфрат.
  Подобные представления о боге-отце Энки сохранялись и у евреев Ханаана. Так, в свою пер-вую брачную ночь Товий (Товит.8,3), опасаясь злых демонов (и, в частности, Асмодея), а также моля о зачатии сына, взывает о помощи и содействии к своему личному богу - Абба (Энки): ибо он положил в курильницу печень и сердце рыбы и курил её всю ночь (т.е. Товий - ха-ибри из племени "Абраам"). В тоже время (ханаанейское раннеземледельческое влияние) Агада и еврейская (патриархальная) традиция видят в рыбе символ плодовитости. В некоторых еврейских общинах Северной Африки принято и по сей день бросать рыбу к ногам жениха и невесты (моление о "животном" плодородии жениха и изобильном материнстве (плодовитости) невесты, - шумерская и ханаанейская традиции совместились).
  И третья группа животных (по принадлежности) - птица (к примеру, "горлицы или молодые го-луби"), связывается с богиней-матерью Иштар. Характерно, что в дар женскому божеству приносится "женский" набор даров, сопровождаемый соответствующей символикой (корова (эмблема богини-ма-тери, сама богиня), овца (самка овна) и числа 8,4, 3 (как богине Неба)).
  "Вот с чем должен (имеет право) входить Аарон во святилище (в дом Йаhуе Элоhим (Господа Бога)): с тельцом... и с овном", козлов же (жертвы богу Абба) позволительно (Лев.16.3,7) ставить лишь "у входа в скинию собрания" (что свидетельствует об отсутствии паритета между племенами "Йакуб-эл" (доми-нировало, см. "Исход евреев из Египта") и "Авраам" пред "лицем Господа" на начальной стадии мозаизма). Со временем в традиции ветхозаветных евреев Ханаана понятие "агнец" начинает тракто-ваться как "козлёнок" или как "ягнёнок" (Мишна), что обезличивает жертвенную принадлежность приносимого на алтарь животного (козлёнка или ягнёнка), нивелируя (сливая) образы Йаhуе и Абба в синкретическом "Йаhуе Элоhим" ("Исход евреев из Египта"), который становится общеплеменным богом евреев.
  Как явствует из разногласий между Танаем, анонимным мудрецом Торы, изложившим "Мишна" (от "שנה (шна)" - "повторяться; повторение"), основную и наиболее древнюю часть Талмуда, и рабби Иегу-дой, - шофар мог быть изготовлен и из рога горного козла (прямой шофар), и из бараньего рога (изогну-тый шофар).
  Примечательно, что в "Гимне царю Шульги" (62.с178) повествуется о том, что Шульги, второй пра-витель империи III династии Ура (женой Шульги была аккадка Абисимти), достроив в Уре храм (зикку-рат) бога Луны, возобновил обряд трубления: "Храму Наннара (Суэна, Сина)... я... велел трубить". Несомненно, что богу Луны трубили в бараний рог, рог его священного животного. Раструб шофара из бараньего рога обычно отделан серебром (серебристый цвет - цвет Луны).
  Мишна же поясняет, что в прямой шофар (рог козла) трубят в Рош-hа-Шана, в Судный день (взывая тем самым к богу Энки - рыбокозлу, владыке Таблицы Судеб). Раструб шофара из рога горного козла отделан золотом, а золото - металл (камень земли) цвета огня (заметим, что горный козёл - палеолитиче-ский символ подземного огня).
  Следует отметить, что в неолите в "шофар" из рога барана, видимо ("Древний человек и божество"), трубили в честь богини Неба, Великой матери, ибо баран изначально (в пору расцвета раннеземледельчеќской культуры) символизировал Великую богиню, как источник растительного плодородия (рога барана - молодые побеги).
  Итак, Танах и волеизъявления архаичной традиции древних евреев убедительно свидетельствуют о пребывании в Ханаане двух численно доминирующих групп родов хаибири, для одной из которых (пле-мя "Иакуб-ел") личным и родоплеменным богом был бог Луны Син ("Могучий бык", Йаhу(е), Сариэль-Цаваот), а для другой (племя "Абраам") - владыка Энки/Абба.
  Примечательно, что на заре формирования библейского монотеизма умный, компетентный и гибкий реформатор "Моисей... (дабы удовлетворить запросы большинства колен, для которых "вера отцов" была ещё весьма актуальной), взял (смешал) кровь тельцов (по принадлежности - жертва Сину) и козлов (жертва богу Энки)... и окропил весь народ, говоря (Евр.9.19,20): это кровь завета, которую заповедал вам Бог (Элоhим)" (тем самым слив (как кровь тельца и козла) во едино племена"Йакуб-ел" и "Авраам").
  Как известно, для древних народов ночное небо, помимо сакрального (боги отождествлялись со звездами и планетами), имело и весьма важное "хозяйственное" значение: земледельцы (т.е. большин-ство оседлого населения) должны были точно знать, какое расположение определённых небесных светил благоприятно для проведения тех или иных сельскохозяйственных работ. Так, в VIII в. до н.э. Гесиод изложил в стихах сельскохозяйственный календарь для земледельцев: "Когда Орион и Сириус поднимаќются на середину неба, а Арктур восходит на рассвете, срезай виноградные гроздья и неси их домой".
  Ещё в ХХII в. до н.э. (сохранились записи) правитель Лагаша Гудеа изобразил знаки Зодиака внутри святилища построенного им храма, - поместил "образы созвездий" на имитации "небесного свода".
  Характерно, что и "в Псалмах и Книге Иова многократно упоминаются различные небесные явления, зодиакальные созвездия и другие группы звезд (например, Плеяды), говорится о знании Зодиака... делеќнии небесной сферы" (З. Ситчин "Двенадцатая планета"). Так, великий еврейский мыслитель Рамбам полагал, что в т.н. "Книге лекарств" (упоминаемой при правлении царя Езекии, VIII в. до н.э.) излагалось описание различных фигур, образующихся в результате сочетания звёзд и планет в определённые моменты времени (т.е. знаки Зодиака). "Енох был первым... кто толковал небесные знаки в соответствии с очерёдностью месяцев, и записывал их в книгу" (сопоставлял месяцы знакам Зодиака). Изображения Зодиака часто встречаются в синагогах в период с 350 по 600 гг. н.э. (U. Becker "Lexicon der Astrologie"), например, мозаика с изображением знаков Зодиака на полу синагоги селения Бейт-Алеф в Израиле (Гаќлилея), созданная во времена правления римского императора Юстина I (518-527 гг.). В центре мозаики показан Гелиос в солнечной колеснице, а в четырёх её (мозаики) углах находятся изображения сезонов года (которые названы Тевет, Нисан, Таммуз и Тишрей).
  Греческое название Зодиака: "zodiakos kyklos" - "круг животных", обязано своим происхождением шумерскому прототипу: "ulhe" - "сияющее стадо" (88. с316), пастырем которого являлся Син. Сущест-вует мнение (88.с316), что древние греки получили звёздные каталоги и карты от хеттов, а те заимствовали их у жрецов Месопотамии (вероятно, через хурритов). Так, одним из астрономических текстов является поэма "Энума Ану Энлиль" ("Когда Ану (и) Энлиль..."), 23 таблицы которой содержат (31.) детальное описание положений Луны и Солнца, планет и звёзд (такого рода издания называются астрономическими календарями).
  Бытует убеждение (49-2.с143), что Зодиак, во всей совокупности составляющих его знаков, сложился в культурном месопотамском круге. Так, проф. Жеремиас ("The Old testament in the Light of the Ancient East"), в частности, пришел к выводу, что Зодиак был изобретен в Эру Близнецов (6540-4380 гг. до н.э.), т.е. еще до зарождения шумерской цивилизации (до прихода шумеров в Месопотамию), в период развития убейдской культуры. Заметим, что дравиды Элама времён царя Мели(х)шипака также полагали Зодиак состоящим из двенадцати знаков, а Солнечную систему - из двенадцати небесных тел (рисунки на "кудурру"; З. Ситчин. "Двенадцатая планета").
  Уместно отметить что в знаменитой библиотеке царя Ашшурбанипала были обнаружены списки звёзд и планет, сложные астрономические таблицы (88.с55). В одной аккадской "Молитве к ночным богам" (8.с220) перечисляются некоторые знаки Зодиака: Овен и Змея, Телец - "Ярмо", Стрелец - "Лук", Весы - "Крестовина", Козерог - "Козёл" ("дом рыбы рогатой" (рыбокозёл) одного из месяцев (предводителя) Наннара (51.с356)).
  Захария Ситчин приводит шумерские названия знаков Зодиака: Телец - "Гу-анна" ("небесный, звёздный, бык"); Близнецы - "Маштабба" ("близнецы"); Рак - "Дуб" ("клешни", "щипцы"); Лев - "Ур-гула" (шум. "лев"); Дева - "Абсин" ("ее отец - Син"); Весы - "Зибаанна" ("небесная судьба"); Скорпион - "Гиртаб" ("тот, кто режет клешнями"); Стрелец - "Пабил" ("защитник"); Козерог - "Сухурмаш" ("рыбо-козел"); Водолей - "Гу" ( бык - "владыка вод"); Рыбы - "Симмах" (шум. "рыбы"); Овен - "Ку-мал" ("обитающий в полях").
  Если судить по Книге Иова (38.31,32), у ветхозаветных евреев созвездия (приведены: Ким, Кесил, Мазорот) считались детьми богини "עיש" (Аиш): "Можешь ли выводить созвездия в свое время и вести Аиш с ее детьми?", которая (возможно, Ашера-Иштар, как планета Венера) выходила на небосвод вместе со звёздами.
  Характерно, что во всех известных традициях каждый зодиакальный знак имеет (соотносится) своего сакрального стража (покровителя и охранителя) или повелителя (бога). Так, в древнегреческих литеќратурных памятниках достаточно полно представлена традиция, связывающая знаки Зодиака с пантеоном греческих богов (и героев). В древнееврейской традиции знаки Зодиака ставились в соответстќвие, увязывались и отождествлялись с важнейшими характеристиками и деяниями мифологизированных персонажей - родоначальников колен Израилевых, символизировали и отображали характер их судьбы.
  Примечательно, что на иврите такие понятия, как судьба, удача, счастье и знак Зодиака обозначены одним и тем же словом: "мазаль" (מזל), которое обязано своим происхождением аккадскому термину "ман-залу", означающему знак (дом) Зодиака.
  На сколько серьёзно древние евреи относились к гороскопу, иллюстрирует следующая легенда (99. с243) о праотце Аврааме: В кои века "Астрологи сделали гороскоп Аврааму и сказали ему: "У тебя никогда не будет сына!" Однако, Бог успокоил его: "Это гороскоп Аврама (а не Авраама), а ведь Я изме-нил твоё имя на "Ав-раам", и у Авраама будет сын. И Саре Я изменил имя из-за гороскопа (на "Сарра")".
  И тогда, для выявления принадлежности какого-либо колена Израилева к тому или иному племени хаибири ("Иакуб-ел", "Авраам" и т.д.) обратимся к сакральному соответствию, связи, установленной архаичной еврейской традицией между родами (коленами) ха-ибри и знаками Зодиака (личными и родовыми богами древних евреев).
  Попытаемся определить родовых богов колен Израилевых, воспользовавшись их "гороскопом", предќварительно отметив, что, согласно библейскому повествованию, все сыновья Иакова (колена Израилевы), кроме Бениамина, - выходцы из Месопотамии (родились там). Подмечено (З. Ситчин "Космиќческий код"), что "список детей Иакова [пришедших из Месопотамии в Ханаан] состоит из одиннадцати мальчиков и одной девочки (Дина, дочь Лии), что в точности соответствует перечню зодиакальных созвездий, состояќщему из одиннадцати "мужских" и одного "женского (Дева)" [наименоваќний]".
  
  Род "Завулон".
  Символ, связываемый еврейской традицией с этим коленом, - "корабль" (изображён на стяге рода: "Каждый (род) при знамени своём, при знаках рода их (на знамени)" (Чис.2.2)), - отображает либо некую связь рода с водной стихией, либо этот корабль - изображение священной ладьи (корабля-повозки), транспортируемой на суд Энки в Храм Судьбы (в обоих случаях выявляется связь с богом Энки (Эа)).
  Следует отметить, что в древнеегипетской письменности (83.с62) слово "бог, божественный" изображалось флагом (знаменем) на шесте, мачте. Поскольку такие флаги устанавливались в различных храмах (у входов), то изображения на них должны были представлять собой символику, отображающую конкретное божество, - хозяина дома (храма). И тогда для ха-ибиру такое знамя со "знаком рода" (эмблемой родового бога) означало, что каждый род сопровождался его личным богом ("Каждый (род) при знамени своём" - т.е. при своём боге-прародителе, под его защитой).
  Знак Зодиака, ставящийся в соответствие роду"Завулон" еврейской традицией (49-2.с143): "Рыбы" (и по шумерской традиции "Рыбы"; у "черноголовых", как отмечалось, рыба соотносилась с культом Эа).
  Божество, связываемое древнегреческой традицией со знаком Зодиака этого рода ("Рыбы"): бог вод Посейдон (Нептуна называли и "Нудиммуд" (Эа), см. выше), - аналог шумерского Эа/Энки.
  Следовательно, можно однозначно утверждать, что исконный бог рода "Завулон" - Энки (аккадский бог Абба), а само колено входило в племя "Абраам".
  Наименование же этого племени - "За(б/в)ул-он", в котором корень слова "за(б/в)ул" (хан./ивр. "זבול") - [בל-(ז)], а многозначное слово "бул(ь)" означает также и "урожай, плод" (сл-рь М. Дрора), может говорить не только о значении земледельческой деятельности в жизни этого колена (как показано в "Гиксосы и их потомки", род "Завулон" уже к 1440 году до н.э. оседло проживал в Ханаане), но и о предпочтительном почитании (в период после изгнания гиксосов из Египта и до принятия мозаизма) бога Ваал-Зебула (Баал-Хаддад-Сетха).
  
  Род "Реувен".
  Символ, связываемый еврейской традицией с этим коленом - вода, поскольку Реувен "как вода стремителен" (Берейшит 49.4), и "как вода... верх достоинства и верх могущества" (Быт. 49.3,4).
  Существует мнение (99.с367), что поскольку И. Флавий и другие авторы вместо "Реувен, Реубен" писали "Реубел", то последнее и было изначальным наименованием рода ("Реу-бел" - "Достойный вла-дыка" (где "ראוי" (реуи) - "достойный"); название "Реу-бен" ("Достойный сын") также отвечает контексту (Быт. 49.3,4)).
  Знак Зодиака, ставящийся в соответствие этому роду еврейской традицией (49-2.с143): "Водолей" ("Владыка вод" - в шумерской традиции; т.е. бог Эа/Энки).
  Божество, связываемое древнегреческой традицией со знаком Зодиака этого рода, - Гера (означает власть, независимость).
  Следовательно, можно утверждать, что бог рода "Реувен" - Эа (Абба), - достойный владыка, один из трёх величайших богов "черноголовых", а "Реу-бел" - возможно, самоназвание этого рода (и также один из синонимов Энки). Отметим и то, что члены этого колена носили такие шумеро-аккадские имена (Чис. 2.10), как "Шедеур (Шед(д)у-ур)" и "Елицур" (Мой бог - Энлиль).
  
  Род "Нафтали (Неффалаим)".
  Символ, связываемый еврейской традицией с этим коленом, - "олень прыткий... распускающий прекрасные ветви (рога)" (Быт.49.21). В раннеземледельческую эпоху олень, его ветвистые рога, симво-лизировали Великую богиню-мать, растительное плодородие; позднее "солнечный" олень - эмблема восхода Солнца.
  Знак Зодиака, ставящийся в соответствие этому роду еврейской традицией (49-2.с143): "Козерог" ("Рыбокозёл" в шумерской традиции; т.е. бог-отец Энки-Абба). Не исключено, что в процессе жрече-ского мифотворчества козерог "покрасивел" и превратился в "прыткого оленя" (либо иштари этого рода - богиня Инанна/Иштар).
  Божество, связываемое древнегреческой традицией со знаком Зодиака этого рода: Гестия ("неугаси-мый (земной и подземный) огонь" - т.е. огонь преисподней (недр земли), символизируемый в соответст-вии с сакральной символикой образом козла).
  Таким образом, вполне можно полагать, что личный и родоплеменной бог древнего аккадского рода "Нафтали" - Энки (Абба), бог земли и преисподней, владыка огня земного и небесного ("Древний чело-век и божество").
  
  Род "Гад".
  Символ, связываемый еврейской традицией с этим коленом, - "шатёр", что может указывать на оседќлый образ жизни, богатство рода.
  Знак Зодиака, ставящийся в соответствие этому роду еврейской традицией: "Овен" ("Обитающий в полях" - шумерская традиция). В представлениях шумерской, изначально скотоводческо-кочевой, куль-туры, баран считался священным животным бога Луны (как упоминалось выше, знаком серпа (связь с Луной бога-отца) в раннешумерские времена обозначался и Энки).
  Божество, связываемое древнегреческой традицией со знаком Зодиака этого рода, - богиня Афина пеќриода классической олимпийской мифологии. Порождение головы Зевса, зачатая Метидой ("metis", греч.- "мудрость, мысль"), она, подобно Энки, - богиня мудрости, защитница и устроительница правопоќрядка. Священным деревом Афины была маслина - "Древо судьбы". Богиня и сама часто мыслилась (49-1.с127), как судьба (Энки - владыка судеб). Афина неизменно покровительствовала искусству и ремёсќлам, она - искусный мастер (Энки - "Оанес" (мастер)).
  Очевидно, что всё выше изложенное не даёт возможности уверенно идентифицировать бога рода "Гад". Однако так сложилось, что именно колено "Гад", которое "Гад... сыновья Иакова, родившиеся ему в Месопотамии" (Быт. 35.26), является древнееврейским родом (ха-ибири), для которого история сохранила аккадское имя его родового бога ("или").
  Как известно из Библии, первое столкновение моавитян с израильтянами произошло в эпоху Судей (Суд.3.12-30), и воевали они с переменным успехом. Сохранилась (92.с262) победная надпись царя Моава (ок. 850 до н.э.) Меши Моавитского (обломок стелы из черного базальтового камня (обнаружена в 1868 г.) с надписью в 34 строки по 30 букв в каждой, сделанной древнееврейско-финикийскими буквами; моавитский язык этого памятника очень близок к ивриту, точнее, к североизраильскому его диалекту (И.Шифман), что может указывать на единые географические и исторические условия формирования языка (диалекта) при ассимиляции племён хаибири ("черноголовых") в Ханаане и усвоении ими квазиалфавитной письменности): "Я напал на город Атарот (перевод В.Ф.Олбрайта: "Мужи [из колена] Гада извечно (m'lm), обитали в Атароте... Но я сражался против этого города, и захватил его, и умертвил все население города, на радость очам Кемоша (Камоса) и Моава, и взял его... и я унёс оттуда (статую) Ариеля [главного бога гадитов, родоплеменного бога жителей этого города] и я волочил его по земле перед лицом Астар-Камоса (родоплеменного бога моавитян, их главного бога (Чис.21. 29))... [Меша приказал перенести в Кериот, к "ногам" Кемоша, и жертвенник Йаhуе, установленный в Атароте по указанию Давида ("'г'1 dwd(h)" - "жертвенник Давида")]... и я пошёл ночью (в город Нево, ибо "Кемош сказал мне: "Иди, отними Нево у Израиля!") и взял его... и я унёс оттуда (священные) сосуды (предметы культа) Йаhуе (в городе Нево, видимо, функционировал его храм), и я волочил их (поскольку идола Йаhуе в монотеизме не существовало) по земле перед лицом Камоса".
  Согласно сообщению Книги Чисел (32.37,38), город Нево был построен (заселён и переименован) сынами колена "Реувен", чьим личным и родоплеменным богом считался Абба (Энки). Связь этого колена с богом Энки прослеживается и в выборе названия города: слово "Нево" на иврите נבו)) вполне может быть прочитано (и огласовано) как "Набу", а бог Набу - внук Энки (сын Мардука).
  Обратимся к наименованию бога гадитов "Ариель", которое может быть представлено состоящим из двух слов: "ארי"(ари) - "лев" и "אל"(эль) - "бог", где составляющая "лев" и должна однозначно соотносится с божеством гадитов (на современном иврите это слово ("Ариель") означает "герой, витязь" и популярно как мужское имя). Согласно благословению Моисея (Втор.33.20), Гад "покоится как лев и сокрушает и мышцу и голову" (т.е. лев, как символ (эмблема), сопоставляется с родом "Гад").
  Морфологическое сходство наименований "Ариель", "Шамшиель" (бог Солнца) и "Сариель" (одно из имён бога Луны, "бог-предводитель" звёзд) показывает, что эти имена были введены в обиход исторически одновременно, и обозначали различных богов (т.е. "Ариель" - синоним не Шамаша и не Сина.
  Известно, что собственно лев, как сакральный символ, с богом Луны в шумерской мифологии никогда не связывался (Син - бык). В тоже время львиноголовый орёл (птица Имдугуд) нередко символизировал полнолуние (Энки, в пору его "пребывания" Великим богом-отцом, иногда изображался держащим в руках птицу Имдугуд). Бог Солнца у разнодиалектных семитов древности носил имена: Шемеш, Шамаш, Шамс, Самс, Шамшиель, а у ханаанеев - Шапаш (дева-Солнце), которые, по-видимому, с именем "Ариель" не коррелируются.
  У "черноголовых" "лев бога Ану" (как воитель) - Энлиль (Эль-Шаддай). Лев также мог олицетво-рять Нергала и как воителя, и как владыку преисподней (он - двуглавый лев); либо бога Энки: у воќрот храма Энки в городе Кеше "лев на лапах лежал", а у ворот Эреду, города Энки, львы стояли на страже (см. выше). Заметим, что со времён палеолита лев символизировал бога-отца ("Древний человек и божество"), как владыку земли и её недр. Весьма возможно, что изображённые (см. выше) на полу иерихонской синагоги (IV в. до н.э.) огромный лев и бык (мозаика), стерегущие вход в храм Божий, могли отображать родоплеменных богов двух наиболее многочисленных племён древних евреев - "Йакуб-эл" (известно, что "бык") и "Абраам" (тогда - "лев").
  В древности племена, эмигрировавшие на земли, автохтонное население которых впервые сталкива-лось с подобным этносом, нередко обозначались местным населением по именам родоплеменных божеств пришельцев, например, амореи (акк. хамурру,) назывались аккадцами по имени главного аморейского племенного бога "Хамурру" (так, "Хамурапи" - "Хамурру-аби"- "Мой отец - (бог) Хаќмур-ру"). Такая же участь, очевидно, постигла и колено "Гад" (наименование "Гад" - не самоназвание пле-мени).
  Ветхий Завет, устами пророка Исайи (65.11), порицает еврейский народ за участие в отправлении культа ханаанейских богов Гада и Мена, упоминая их в единой укоризне: "вы, оставившие Господа... воздвигающие трапезу Гаду и наполняющие чашу для Мена". Наименование бога: "Гад", - нередко вхо-дило в состав теофорных ханаанейских (пунических и арамейских) имён, например, "Ийетен-Гад" - " Гад дарует (ниспошлёт)", а также имён эдомских царей ("Гадад" или "Гадар") и названий городов.
  На иврите "Гад" (49-1.с261) означает "назначать долю", "уделять" (а также "счастье, удача"), и как понятие, может связывается с судьбой, с назначением жизненной доли ("резать" - в смысле "нарезать долю"). Считается (50.), что Гад имеет значение божества благоприятной судьбы, удачи. У арамеи-зированных сирийцев (50.с78) Гад ("Gado") считался богом, дарующим благополучие.
  Очевидно, что бог Гад очень напоминает (вплоть до совпадений) владыку судеб Энки. Опальный ангел с именем "Гадрел" из Книги Еноха (11.41), подобно Энки, обольстил Еву в Эдеме. Эа/Энки - бог земных вод, рыбокозёл; и такие штрихи как то, что Гаду был посвящён (50.с222) козёл (на иврите "козлёнок" - "гэди (גדי)"), а "берег (реки)" - "гада (גדה)"), - ещё более сближают их образы. По всей вероятности, "похожесть" образов Энки (в качестве личного бога рода "Гад" под именем "Ариэль") и местного, ханаанейского божества "Гад", имя которого было более привычным для слуха окружающего автохтонного населения, и привело к изменению древнего аккадского названия этого еврейского рода.
  Образ Афины, как божества судьбы (и мудрости), связываемый зодиакальной древнегреческой традицией, с родом "Гад", своими чертами хорошо коррелируется и с богом Гадом, и с богом Энки. Последний же, видимо, был хорошо известен моавитянам, таким же месопотамским "беженцам" (хаи-бири), как и гадиты, под старинным аккадским именем (синонимом) "Ариель", причём, компонента "ари" (лев) в этом имени указывает на его архаичное происхождение (эпоху, когда только образ бога-отца (Абба) ассоциировался со львом).
  Следует отметить, что племена многих народов древности нередко носили наименование родоплеменного божества. Так (Е.М. Штаерман), в древнекельтском словаре Хольдера приведён длинный переќчень племенных богов (в частности, Аллоброкс, Бриксантос или Нервина), имена которых совпадают с названиями кельтских племён (аллоброги, вриксанты, нервии).
  
  Род "Манассия".
  Знак Зодиака, связываемый еврейской традицией с этим коленом, - "Весы" (или "Небесная судьба", - согласно шумерской традиции). Эта эмблема, указывает на бога Энки: "Я (Энки)... вершащий правосу-дие... в небесном святилище, определяющий судьбы" (6. с116)).
  Божество, связываемое древнегреческой традицией со знаком Зодиака этого колена: Гефест. Клас-сический образ Гефеста, божества малоазийского происхождения, - искусный мастер, бог ремесла, мастерская которого под землёй. Он (вместе с Афиной) обучает людей ремёслам. Эта черта образа Гефеста сближает его с образом просветителя Энки, также носящего эпитет "мастер" - "Оанес" (грече-ская форма аккадского слова "Умману"). В дополнение к роли просветителя, Гефеста (Вулкана) и Энки сближает и то, что оба считались божествами земли и преисподней. Следовательно, позволительно предположить, что бог рода "Манассия" - Энки (Абба).
  В Книге Судей (8.27) повествуется о том, что "сделал Гидеон эфод (обрядовое одеяние), и положил в своём городе, в Офре, и стали все израильтяне блудно ходить туда за ним". Очевидно, что, помимо одеяния для богослужения, "сделал Гидеон" и святилище, в котором установил алтарь с терафим рода "Манассия" - статуей бога Энки. Судя по сообщению Ветхого Завета, город Офра при Гедеоне (взявшем на себя функции главного жреца) стал центром отправления культа Энки для всех пяти родов племени "Авраам".
  "Когда умер Гедеон, сыны Израилевы (из рода "Манассия")... поставили себе богом Баал-Берита" (Суд.8.33). Баал-Берит (владыка Берита) - божество моря "Йево", имя которого фонетически близко к имени бога "Йао, Йау" (И. Шифман (50.с271) полагает, что имя "Йао, Йау" - "обозначение, параллель-ное" (эквивалентное) угаритскому "Йамму" ("Море")). Следовательно, имя "Йау", адекватное с "Йамму", не идентично наименованию "Йаhу". Древнегреческая убеждённость в том (92.с45), что классическое "Йао, Йау" - слово аккадского (вавилонского) происхождения, позволяет усматривать в наименовании "Йао, Йау" ханаанскую вокализацию имени бога вод "Эа", которое (Йао как Эа) вошло в термин "Йау-ди" (ассир. "Ia'udi" (3.); древнеарам. надпись на статуе царя города Самала, IX в. до н.э.) и может (поскольку предполагается, что термины "Йау-ди" и "Эа-ди" эквивалентны) интерпретироваться как "Йау(Эа) - бог" (ср. "Йакуб-ел") и идентифицировать ха-ибри из племени "Авраам" (в отличие от ха-ибри из рода "Йаhу-ди, Йаhуда", племени "Йакуб-ел").
  И тогда (в свете ассимиляции племён "черноголовых" в Ханаане) "порочащее" сообщение Книги судей (8.33) о каждении нескольких родов из племени "Авраам" местному божеству кажется вполне естественным и закономерным (так как Йево - это Йао, который - Эа).
  Многозначность в обозначениях жителями Ханаана бога моря ("Йамму", "Йево", "Йао, Йау", "Эа"), моќжет быть объяснена как пестротой населения городов (ханаанеи, амореи, хурриты, египтяне, хаабиру, греки), так и влиянием меќсопотамских культово-мифологических воззрений.
  Судя по схеме расселения двенадцати колен Израилевых на территории Ханаана (Библия; 55.Карта 5), земли Заиорданья занимало исключительно племя "Авраам" (роды "Реувен", "Гад" и "Манассия"); а территория рода "Завулон" буквально вклинивалась в землю рода "Нафтали" (колена племени "Авраам" держались вместе).
  По всей вероятности, в племя "Авраам" входили также исмаилиты и потомки Кетуры (со временем весьма размножившиеся, ставшие "как песок в пустыне"). Тринадцать сыновей Иоктана, дяди Авраама, пройдя вдоль Иордана и Мертвого моря, тоже расселились в Аравии; и их потомков (Иоктан по-арабски - Кахтпан) называют "йеменитами".
  
  Род "Иуда".
  Ещё в глубокой шумеро-аккадской древности бог Луны Син считался личным и родовым богом племенного объединения "Йакуб-ел" (в молении "Бог (да) поможет, (да) охранит" - его "чада" взывали к Суэну), частью которого являлось и колено "Иуда" (его личный бог (более поздние наименования) - "семейное" божество "Могучий бык", Цаваот, Сариэль, Йаhу(е)).
  Термины евр. ("יהודי") "Йеhу-ди, Йаhу-ди, Йаhу-да" (Йаhу - бог), хорошо коррелируются с обнару-женным в архивах месопотамского города Киша (см. выше) выражением (старовавилонский диалект аккадского языка) - "Ya-akh-qu-ub-El" ("Йаа-(khq)-уу(б)ел)"-"Йа(h)уб-ел (Йа(h)у-бел)"-"Йаhуб-ел"-"Йа-куб-ел"), в котором часть фразы "Ya-akh-qu-u(b)" означает: "(Да) поможет, (да) охранит" (со старовавилонских времён, помимо версий "Йаhуб" и "Йа-куб", возможен и вариант произношения "Йаhу-бел"). Следовательно, известные термины "Йаhу(б)" и "Йакуб" - эквивалентны, хотя и употребляќются в различных значениях (первое - имя божества, а второе - этноним (Иаков -Израиль)).
  Согласно иврит-русскому словарю (М. Дрор; из-во Ам Овед, Т-А) буква "דּ"(далет; слово - "да") может обозначать и "Господь", и просто "бог" ("Древний человек и божество"); а такие, тоже, вероятно, анатолийско-натуфийские по роисхождению слова (на иврите), как "דעה"("деа") - "мудрость, знание" и "דאה"("даа") - "летать, парить"; - хорошо вписываются в набор терминов, определяющих характеристики божества. Так, чеченское/нахское (родственное прахурритскому языку) выражение: "(меттиг) зикр да" (что означает "место, где совершают восхвалеќние бога" (здесь слово "меттиг" - "место", а "зикр" - "восхваление"), - "является формой богослужения, состоящей в многократном повторении имени Всевышнего" (Арби Вагапов), а тогда слово "да" вполне может обозначать понятие "бог" (как имя нарицательное).
  Несомненно, что термины (наименование божества) "Дагон" и "Даган" - различные по своему составу слова (выражения), обозначающие и разные понятия: "Дагон (Ситон)" - бог-рыба (здесь - и "сит", и "даг" - "рыба"), а "Даган" ("דגן")" - "колос, хлебный злак", вероятно, состоит из слов "ган" и "да" (здесь - "ган" праарийское/прахатто-хурритское (протоханаанейское) слово, обозначающее совокупность, определяемую по некому признаку (например, несколько больших патриархальных семей; сад (в ивр. "ган еладим" - "детсад" как совокупность детей)). И тогда "даган" - "колос" (устойчивое и по форме, и примерно по количеству зёрен образование) это - "божье собрание (зёрен)".
  Исходя из выше изложенного, очевидно, что название еврейского племени "Йаhу-ди, Йаhуда" может быть интерпретировано как: "(Наш) бог - Йаhу" (самоидентификация посредством названия родоплеменќного божества). И тогда позволительно считать наименование "Йаhу-(да, ди)" эквивалентным аккадскому выражению "Йаhу-(бел, эл) либо Иакуб-эл", от которого оно и образовано (как свидетельстќвуют многоќчисќленные теофорные имена, отрывок аккадской молитвы с взыванием к богу (призыв помочь и охранить - "Йаhу"). со временем превратился в весьма популярное наименование (синоним) личного и родоплеменного бога колена Иуды (племени "Йакуб-ел")).
  Важно отметить (Танах свидетельствует (Быт.26. 3)), что такое теофорное имя, как "Йеhудифь (Йаhудит)" (жена Исава), бытовало в Ханаане ещё до рождения Иуды. О пребывании колена "Иуда" на территории Ханаана сообщает лишь Ветхий Завет, а о том, что племя "Иакуб-ел" к 1480 г. до н.э. уже давно обитало в Ханаане, говорят египетские хроники. Примечательно теофорное имя "палестинца" (К. Петков. "Еще о подлинной сущности Сущего"), прочитанное на одной табличке Амарнского архива (XIV в. до н.э.): "Iachuia" (в виде "Iachu-iе (Ya-akh-qu-iе)" - "Йаhу будь", - имя Бога племени "Иакуб-ел").
  По-видимому, урское племя/род "Лаван" также входило в племенную общность "Иакуб-ел" ("Йаhу-да"), поскольку у Лавана были те же личные и родоплеменные боги (терафим, похищенные Рахелью), что и у Иакова.
  В результате исследований, проведенных в 1957 г. английским археологом Д.С. Райсом, выяснилось, что в Харране, в окрестностях которого осели племена "Террах" и "Нахор", культ Луны сохранялся в течение всего времени существования Римской империи, и что в борьбе с этим культом оказалось бессильным христианство, и даже ислам вынужден был мириться с ним целыми столетиями. Только в царствование Саладина храм бога Луны в Харране был разрушен. На его фундаменте в 1179 г. построили мечеть, в свою очередь, разрушенную монголами в XIII в н.э.. Примечательно, что под развалинами трех ворот мечети археолог Д.С. Райс нашел три каменные плиты с высеченными символами бога Луны. Плиты были уложены таким образом, чтобы почитатели Мухаммеда, входя в мечеть, наступали на них (в знак того, что древняя религия Харрана уничтожена навсегда). Опираясь на артефакты, Д.С. Райс выдвинул гипотезу, что культ бога Луны просуществовал в Харране до XII века нашей эры.
  Как библейский персонаж, родоначальник "Иуда", по определению благословившего его патриарха Иакова (Быт.49.9), - "молодой лев", а это в "лунной" культово-мифологической терминологии обозначает Луну в начале полнолуния; в середине же полнолуния Луна (Син) - могучий зрелостью львиноголовый орёл (голова льва).
  Танах убедительно свидетельствует, что в ветхозаветные времена род "Иуда" являлся основой, ядром (количественно), образования "Йакуб-ел". Следовательно, стяг с изображением Луны, - знак, эмблема, рода "Иуда".
  С коленом Иуды связывается знак Зодиака "Стрелец" - шум. "защитник" (очевидно, государства). Поскольку в шумерской традиции созвездие Стрельца ассоциировалось с богом войны Нинуртой (одно из его имён - "Пабилсанг", означает "великий защитник"), можно полагать, что род "Иуда" стал соотно-ситься с этим знаком Зодиака лишь в Ханаане, после учреждения еврейской государственности (со времён Саула).
  Древнегреческие божества, поставленные жречеством в соответствие со знаками Зодиака родов "Иуда" (Артемида) и "Левий-Симеон" (Аполлон) - родные брат и сестра, что должно указывать на близкое кровное родство этих трёх родов.
  
  Роды "Левий" и "Симеон".
  Символы, связываемые еврейской традицией с этими родами, - "меч" и "кирка" соответственно ("меч" - эмблема Левия. Символ отражает либо боевые будни рода в Амарнский период (захват территоќрий), либо то, что левиты - защитники "господни" (со времён кровавого инцидента у горы Синай). "Кирка" же - эмблема Симеона. Символ говорит о заурядной, обыденной судьбе труженика-земледельца).
  Знак Зодиака, ставящийся в соответствие этим родам еврейской традицией (49-2.с143): "Близнецы" ("Двойня, близнецы" - шумеро-аккадская традиция), что говорит о весьма близкой кровнородственной связи родов. Как повествует Ветхий Завет, роды "Левий" и "Симеон" обычно взаимодействовали (напри-мер, вместе напали на город Шхем). Благословляя колена Израилевы, Иаков говорит о судьбе обоих родов в едином прорицании. Следовательно, ("единое") знамя с двумя родовыми знаками: "бык" и "вол", - эмблема родов "Левий" и "Симеон" ("вол" как труженик), а их родовой бог также Син (Сариэль, Цаваот, Йаhу(е)).
  Агода повествует о том, что на монетах, отчеканенных Йаhушуа Навином, с одной стороны диска был изображен буйвол, а с другой - вол. Это, в частности, может свидетельствовать в пользу при-надлежности воителя Навина к роду "Левий" (более чем к "Симеон"), хотя и (Иис.Н.24.) удел (земля) Навина находился на горе Ефремовой.
  Уже давно библеисты обратили внимание и на то, что название "леви" близко древнееврейскому слову, означающему "Левиафан" - великий "Змей". Помимо этого, левиты нередко носили имена, со-держащие в своем составе понятие "змей" (что можно интерпретировать как поклонение молодой, наро-дившейся Луне (ср. Иуда - молодой лев)).
   Тесная мифологическая (братья-близнецы) и территориальная (55., Карта 5) связь "Йакова" с "Исавом (Эдомом)" может говорить об их первоначальной принадлежности к единому племенному обраќзованию, распавшемуся в Ханаане: ибо "непоместительна была земля для них, чтобы жить вместе" (вероятно, племя "Исав" (он - первенец) было либо более многочисленным, либо старейшим). Иудеи никогда не забывали о близком кровном родстве с эдомитянами, которые в конечном итоге приняли иудаизм (Царь Иудеи Ирод I (37-4 гг. до н.э.) был вторым сыном эдомея Антипатра (прокуратора Иудеи) и его жены-аравитянки Кипры, видимо, эсмаэлитки (племенное образование "Авраам")).
  Колено же "Симеон" было в конечном итоге поглощёно (ассимилировано) кровнородственными родами иудеев и адомитов (Ю.Велльгаузен. Введение в историю Израиля).
  Примечательно, что первого царя Эдома (Быт.36.32) звали "Бел", а "имя города его Дингав" (если, подкорректировав окончание, представить это название в виде шум. "Дингир", то тогда в переводе с шумерского оно означает "бог", что эквивалентно термину акк. "Бел",).
  Итак, можно полагать, что в племенное объединение "Ya-akh-qu-ub-El" на территории Ханаана вхо-дили "Левий", "Симеон", "Иуда" и "Эдом". Поскольку Амалек - внук Исава, сын Елифаза и его наложницы Фамны (Быт. 36.12), то его род (амалекитяне) также вполне мог входить в это объединение.
  
  Род "Асир".
  "Асир, Ашер" (ивр. "богатый, счастливый (удачливый)") - "как дни твои, богатство твоё (изо-бильно)", (Втор.33.25,27) - сильный, многочисленный, уважаемый род (как следует из благословения Иакова), занимавший часть территории Финикии (55. Карта 5). Согласно Книге Судей (1.31), жители Акко и нескольких более мелких поселении этого района, платили дань этому колену. В родословной рода (1Пар.7.30-36), среди наименований сынов и внуков "Асира", встречаются и такие имена, как "Шомер, Шемер" и "Ха(и)-бер" (кишское имя).
  Символ, связываемый еврейской традицией с этим коленом, - "ветвь оливы" (знак мира, благополу-чия и процветания, подчёркивающий стабильное положение рода на его землях).
  Знак Зодиака, ставящийся в соответствие этому роду еврейской традицией: "Дева" (шумерское назваќние знака - "Её отец - Син"); т.е. Иштар, богиня Неба.
  Божество, связываемое древнегреческой традицией со знаком Зодиака этого рода: Деметра (архаич-ная богиня растительного плодородия (т.е. Великая богиня-мать, богиня Неба), сын которой Плутос - бог богатства и изобилия).
  Следовательно, однозначно можно полагать, что божество рода "Асир", его личная богиня (иштари) - Великая богиня Иштар/Инанна, куратор царской власти (распорядительница "МЕ" скипетра и трона) и воительница (богиня победы).
  Показательно одно из теофорных имён генеологического древа рода "Асир" - "Иефелет" ("Йе-пелет" - "Йе-Белет"), связанное с Иштар: "Да будет владычица" (где акк "Белет".- "владычица" (одно из имён праматери богов); а "йе"- обиходная форма от ивр. глагола буд. времени "быть"- "тийе"). В удел колена сынов Асира в Ханаане входил и город с чисто шумерским названием - "Умма" (Иис.Н.19), который в Шумере отстоял от Урука, главного города Инанны, менее чем на 100 км. Люди древнего Урука (библейского Эреха) воспевали доблесть, мудрость и привлекательность своей владычицы, - "она могуча, она надёжна, и велика она... отвагой ей равных нет" (заметим, что на территории Ханаана довольно много наименований, соотносимых с месопотамскими).
  Поскольку одним из проявлений модификации палеолитической концепции существования ("Древ-ний человек и божество") извечного, единого и единственного божества-демиурга являлось его представление в виде андрогина (Двуединое божество), то у ряда народов нередко "встречается своеобразное расщепление двуполого мифологического образа на мужской и женский, при сохранении одного и того же имени". Это особенно характерно для римской мифологии, где существуют пары бо-жеств, например: Диан - Диана, Фаун - Фауна, Янус - Яна, Диус - Диа, Либер - Либера и др. Встречаются такие пары также в ведийской и в иранской мифологиях: Яма - Ями, Агни - Агнайи, Индра - Индрони, Йима - Йимак и др. (Токарев С.А. Двуполые существа. Мифы народов мира. Т.1. 1991); а также у древќних египтян: Нут-Ну (божества Неба), Нун и Наунет (водная стихия), Кук и Каукет (мрак и тьма); у месопотамцев: Эн-ки и Нин-ки (господин и госпожа земли), и у ханаанеев: Эл - Элат.
  Легко видеть, что наименование общесемитской богини "Асират, Ашторет" образовано путём при-бавления к имени "Асир, Аштар", слову мужского рода, окончания "ат" ("ет, ит") ставящего его в жен. род. Поскольку считается, что "Астарта, Ашторет" и "Асират, Ашера (Аsiега)" - одно и тоже божество, то и "Астар, Аштар" - это "Асир, Ашир, Ашер и, возможно, Аш(ш)ур" (имена мужской и женской ипостасей Двуединого божества древних семитов). Заметим, что слово "еsаr", фонетически близкое именам упомиќнаемых семитских богов (явно восходящих к единому корню), означает - просто "бог" (на древнетюркском языке).
  Характерно, что такие определения как "богатый, счастливый (удачливый)" совпадают с именем божества ("Асир, Ашер") не только в иврите, но и на латыни: прилагательные "богатый, обильный, сытый" - "saturum", этимологически связаны (57.с60) с именем бога "Сатурн", который считался стражем и покровителем богатства. Следовательно, можно полагать, что бог "Асир, Ашер", обладающий некотоќрыми чертами архаичного бога-отца - одна из эпифаний последнего, а Ашера - Великая мать. Таким образом, можно полагать, что пары Астар-Астарта, Асир-Асират, Аштар-Ашторет, Аш(ш)ур (Ашер)-Ашера также являют собой пример "расщепления двуполого мифологического образа (общесеќмитский прототип) на мужской и женский".
  Как известно, Астар являлся тем единственным древнесемитским богом, которого чтили во всех государствах древнего Йемена: Сабе, Маине, Катабане и др. (Энциклопедический словарь "Всемирная история"). Он возглавлял пантеон йеменских богов (а в Йемене нашла приют какая-то часть месопотамских беженцев). Астар был (подобно Иштар) богом войны и одновременно богом-защитником, богом плодородия (Книга пророка Валаама.) и орошения; его священное животное - антилопа. У южных арабов (104.с271) Аштар зафиксирован как бог "Аштаршамайим" - "Аштар небесный". Культ Астара в ипостаси "Бел Астор" засвидетельствован в Пальмире (И.Ш. Шифман. 1984). Почитание Астара в сиро-палестинском регионе высвечивается собственными именами из Эблы (вторая пол. III тыс. до н.э.), такими, как "Раб Астара" или "Со мной (бог) Астар" (Muller. 1980). Надпись моавитского царя Меши (KAI, 181) показывает, что в Моаве Астар (личный бог моавитян) почитался как одно из проявлений местного верховного божества Кемоша ("Астар-Кемош").
  Показательно, что финикийцы, аморейские предки которых - выходцы из Аравийского полуострова, восприќнимали планету Венера в облике "вечерней звезды" как богиню Астарту, а утром (в облике "утренней звезды") - как бога Астара (106.с78; 107.с157).
  В древнееврейской мифологии (Ис.14.12) "Утренняя звезда" - "сын Зари". Древние семиты полагали, что утренняя звезда - порождение вечерней (богини Неба в ипостаси Зари, умершей как вечерняя звезда (то же и в Ведах)). Отсюда и представление о том, что Астар - сын Астарты-Иштар (её пара).
  В угаритской мифологии, в частности, бог Астар (Аштар), - древнесемитское астральное божество, сын Астарты Морской, её мужская параллель, подобно которой (Иштар-Астарте) Астар - бог-воитель и бог плодородия, а также защитник и хранитель гробниц и вотивных (посвятительных) надписей (49-1.с115), оберегающий их "от всякого повреждающего и разрушающего". Примерно в ХIХ в. до н.э. Астар даже обрёл на время статус главного божества угаритского нома.
  Память об Асире, боге отцов, нашла отражение и в благословении Моисеем колена "Асир, Ашер" (Втор.33): "Прибежище твоё - Бог древний... Он прогонит врагов от лица твоего и скажет: "истребляй" (как бог-воитель)".
  Известно, что в царстве Шумера и Аккада Ашир (Асир), почитался как главный бог города Кеш (возможно,- "Кес, Кесура", находящегося в 50 км от Уммы) - храмового центра (в городе Кеше было около десятка различных храмов). В "Гимне храмам города Кеша" (51.) Ашир (Асир) прославляется как герой, как лев (Иштар же - львица боя). В тексте "Гимна" храм Ашера значится под номером четыре (сакральное число божества Неба), храм же Сина - первый (видимо, "Гимн" написан в эпоху империи III династии Ура), а Энки - пятый (хтоническая символика). Характерно, что в качестве приношений в храм Ашера приводили "солнечных", посвящаемых небесному божеству, оленей. Бог Ашир фигурировал также и в списках богов города Адаба (15 км от Кесуры).
  Наименование этого бога нередко использовалось и в теофорных именах "черноголоќвых". Так, первым в урукской династии (род Гильгамеша) был царь по имени "Ме-еш-ки-агга-Ашер" - сын бога солнца Уту, а царь из второй династии (ок. 2400 г. до н.э.) города-государства Киша носил аккадское имя "Энби-Астар" ("Во мне (мой) владыка Астар"). В Ветхом Завете упомянуты такие имена как, Ие(а)шер, Шам(а)шерай, Шеревия.
   Итак, вполне допустимо, что "Асир, Ашир, Ашер" - древнесемитское (ещё аккадское) самоназвание этого колена Израилева (а божество "Асир, Ашир, Ашер" - "илу" этого рода).
  В королевстве "Саудовская Аравия" есть провинция "Асир", получившая название по имени местных гор Асир, которые тянутся вдоль Красного моря. По-видимому, и этот древќний горный массив наименован в честь божества, живущего там, хозяина гор.
  Вполне допустимо, что в роде "Асир" сохранялись отголоски памяти о том, что на своей, сокрытой завесой тысячелетий, прародине, в Аравии, они веками жили (отсюда и самоназваќние, связанное с именем владыки местности) у моря в горах, тянущихся вдоль побережья, ибо и в Финикии род "Асир" занял подобную же территорию - горный массив Кармель и средиземноморское побережье.
  
  Род "Иссахар".
  Символ, связываемый еврейской традицией с этим коленом, - "осёл".
  Знак Зодиака, ставящийся в соответствие этому роду еврейской традицией: "Телец" ("небесный бык", "Её отец"). Божество, связываемое древнегреческой традицией со знаком Зодиака этого рода: Афродита (акк. Иштар).
  В раннеземледельческом культе осёл - священное животное Двуединого божества (см. "Древний человек и божество")). В древнееврейской традиции "осёл" - животное царей и пророков. В эпоху гиксосов в образе осла виделся их главный бог Сет (Сетх), слившийся с Баал-Хаддадом в Египте в единое божество и считавшийся супругом богини Иштар-Асират-Астарты (ещё с древнеаккадских времён). Подтверждением этому может послужить демонология Каббалы, в которой демон среды (день недели) называется "Астарот" и изображается с головой осла (по Библии муж и жена - единая плоть).
  Как выяснилось ("Земля Ханаанейская"), у хаабиру в угаритском номе сложился новый образ (синкретическое божество) - воинственный "Хаддад-Астар", который, согласно египетским текстам ("Гиксосы и их поќтомки"), считался, по меньшей мере, личным богом рода "Иссахар".
  Следовательно, "гороскоп" рода "Иссахар" может быть прочитан так: "царица царей", богиня плодородия, великая воительница Иштар (дополнение к портрету персонажа: "её отец - (Син) Телец", а супруг - "осёл", - великий Сетх (Баал-Хаддад(-Астар)), - иштари (личная богиня) рода "Иссахар".
  Территориально колено "Иссахар" занимало, согласно Танаху, часть Галилеи и находилось вблизи земель кровнородственного рода "Асир", лишь территория рода "Завулон" (весьма небольшая) их разделяла.
  Как известно, в Ханаане бог Астар (Ашер), слившийся (племя "Лот" оказалось очень гибким!) с местным заиорданским богом Кемошем (Камос, Камош), являлся также и главным (личным и родо-племенным) богом моавитян и аммонитян (Суд.11.24), родов "Моав" (надпись Меши) и "Аммон или Бен-Амми", библейских братьев, сыновей "Лота" (отец Лота - (Х)арран), покинувшего Месопотамию вместе с племенем "Авраам" (т.е. бог Астар (Ашер, Асир) - родоплеменной бог племенного объединения "Харран" и входившего туда племени "Лот").
  Мудрый царь Соломон, будучи хорошо осведомлён о связи родов хаибири с тем или иным родо-племенным богом, не просто почитал Астара-Кемоша (Второзаконие; 3Цар. 11.7,33; 4Цар.23.13), но и построил в Иерусалиме на Масличной горе его (Астара-Асира) святилище (разрушено Иосией).
  Итак, роды "Асир" и "Иссахар", "Моав" и "Аммон" входили в сильное и многочисленное племя "Лот" (объединение "Харран"), личной богиней которого была Великая богиня Иштар.
  
  Род "Бениамин".
  "Бениамин" - ивр. "Сын правой стороны", т.е. "Сын юга" (если встать лицом к востоку; заметим, что и на санскрите "юг" и "правый" - синонимы).
  Символ, связываемый еврейской традицией с этим коленом, - "волк" (у евреев волк олицетворяет кровожадность, жестокость, преследующий дух (Быт. 49.17); как животное, несущее смерть, - носит хтонический характер. Волк символизирует также и доблесть).
  В мифологических представлениях многих народов мира образ волка соотносится с культом пред-водителя боевой дружины (49-1.с242). Библейской иллюстрацией к этому обобщению является тот факт, что первым царём Израиля был Саул, - отпрыск воинственного колена "Бениамин", лучших лучников среди евреев. Волчья стая, волк, ставились в пример войнам ещё хеттским царём Хаттусилисом I (ХVII в. до н.э). У древних народов Индии или Кавказа герой-родоначальник иногда назывался волком.
  Знак Зодиака, ставящийся в соответствие этому роду еврейской традицией: "Рак" ("клешни, щипцы" - в шумерской традиции). Такой знак может символизировать крепость хватки.
  Божество, связываемое древнегреческой традицией со знаком Зодиака этого рода: Гермес (божество догреческого (возможно, малоазийского) происхождения; у греков это - ловкое и хитрое божество). В одном из своих проявлений бог Гермес - проводник душ умерших в Аид (хтоническое божество). В эпо-ху классической мифологии Эллады Гермес - покровитель героев.
  Характерно, что среди бениаминитов неоднократно встречаются чисто аккадские (семит.) имена, например, "Бел, Ашбел, Киш" (Быт. 46.21; Чис. 26.40; 1Пар. 8.1) или "Шемер" (1Пар. 8.12). Поскольку воины одного из отрядов, нёсших службу в городе Мари, наводнённом бениаминитами, назывались "ямутбальскими хабиру" (т.е. "хабиру", ранее жившими в ямутбальской Ларсе, где амореи учредили своё первое царство), то не исключено, что род "Бениамин" ранее населял Ларский ном. Не исключено, что и название рода "Бениамин" - "Сыны правой стороны (юга)", обусловлено тем, что ориентация велась относительно Ниппура или Урука, которые севернее Ларсы. И тогда вполне возможно, что "Бениќамин" - аккадское самоназвание рода, возникшее в Месопотамии (не случайно "Бениамин" (младший из сыновей-эпонимов) родился по дороге в город Е(в)фрат (рудимент воспоминаний)).
  Итак, "гороскоп" рода "Бениамин" характеризует его как общность доблестных, неутомимых и жес-токих как волк воителей, постоянно готовых к сражениям, в которых им особо покровительствует бог их рода (основательно связанный с хтоническим миром), а также говорит о нём, как о инициаторе (зачинщике) и предводителе битв. Очевидно, что личным богом подобного сообщества мог быть только великий аккадский бог-воитель, бог войны Нергал (ставший владыкой преисподней).
  
  Род "Дан".
  Слово "дан" на аккадском языке означает понятие "силён, сильный". С термином (именем) "Дан" связывается (49-1.с349) и ханаанейское выражение "il dn" ("ил(у) дан") - "бог суда, бог-судья", приведёнќное в хурритском тексте из Угарита; а также сокращение (Дан), образованное из теофорного имени хан. "Danny'l" ("Данниил") - "Бог судил мне" (или "Бог - судья мне"). "Дан... будет судить свой народ", - предсказывает праотец Иаков.
  Знак Зодиака, ставящийся в соответствие этому роду еврейской традицией, - "Скорпион" (шум. "тот, кто режет клешнями"). Божество, связываемое древнегреческой традицией со знаком Зодиака этого рода: "Арес" (бог войны), который отождествлялся с Марсом, а тот, в свою очередь, ассоциировался с Нергалом (или Нинуртой). Эрнест Ренан, знаток истории еврейского народа, охарактеризовал колено "Дан" так (92.с130): "Нравы у данитов были чисто разбойничьи. Война была их обычным занятием" (скорпион жалит смертельно). Символ, связываемый еврейской традицией с этим коленом - "змея" ("Дан это змей на дороге... на тропинке, кусающий [жалящий] в пятку" (Быт.49)). Змея также служила эмблеќмой рода на его знамени.
  В тоже время (З. Ситчин "Двенадцатая планета"), согласно шумерской традиции, созвездие Скор-пиона ассоциировалось с богом правосудия Шамашем. "Скорпион" у древних евреев - плеть с острыми концами ("Мой отец (Соломон) наказывал вас бичами, а я (Ровоам) буду наказывать вас скорпионами"), - атрибут исполнительной судебной власти.
  Следовательно, личный бог этого рода должен носить военный, хтонический характер, и быть связан с правосудием. Рассмотрим возможных претендентов на роль бога колена "Дан". Так, бог Луны Син и судья, и "змея", однако ни в одной из табличек не воспевается ни воинственность "могучего быка", ни его победы. Бог Солнца Шамаш - более культурный герой, нежели воитель. и со змеёй (богом-отцом) не ассоциировался (у ханаанеев божество Солнца - дева). Нергал же - и бог войны, и "змея" - владыка подземного мира (как ипостась бога-отца), где он и главный судья (а его жёны Мамету и Ишхара - стражи соблюдения договора).
  Обратимся к аккадскому тексту поэм "Владыка в сиянии великом" и "Восхваление Нинурты" (сер. ХIХ в. до н.э. (51.с85,115)). В этих памятниках бог войны Нинурта представлен, как "Герой, дракон свирепый... кольцом свернувшийся (и змея, и скорпион)... кто геройскую силу имеет... кто геройскую мощь получил... кто соперников не имеет" (т.е. Нинурта неимоверно "дан" (т.е. силён)). Нинурта также характеризуется и как бог, "решающий (вершащий) суд" (перевод В.К. Афанасьевой) или "судья" (пере-вод Финкельштейна (51.с384)) в этом мире. Нинурта, "Энлиля сын главный", входил в верховную "семёрку" Совета богов, "узкий кабинет". Уже к старовавилонскому периоду (49-2) Нинурта идентифи-цировался с богом войны Нингирсу, который, в частности, как божество, устанавливающее справедли-вость, соотносился с богом-судьёй Сатараном.
  Символом бога Нинурты был скипетр, увенчанный двумя львиными головами (т.е. как бог войны Нинурта ассоциировался с Нергалом, который изображался (старовавилонская печать) тоже в виде льва с двумя головами).
  Следовательно, можно полагать, что в качестве бога рода "Дан" (и личного бога каждого данита) вполне мог быть (отождествляемый с Нергалом) бог войны Нинурта, который почитался ими под именем "Дан". И тогда вполне допустимо, что и этому "колену" удалось сохранить в Ханаане своё месопотамќское самоназвание.
  
  Род "Ефрем".
  Как повествует Ветхий Завет, воинственные даниты захватили на севере Галилеи город Лаиса, на руинах которого построили свой город и назвали его "Дан". Главным богом в этом городе был "идол Михи (Суд.17; 18)", - несомненно, родоплеменной бог данитов. Даниты отняли этот серебряный "идол" у изготовившего его Михи Ефремлянина и поставили в своём новом родовом святилище в Лаисе (Дане). Отсюда следует, что у родов "Дан" и "Ефрем" был один и тот же родовой (и личный) бог Нинурта (Нергал), т.е. эти колена входили в одно и то же племя.
  Знак Зодиака, сопоставлявшийся с родом "Ефрем" еврейской традицией - "Лев". Эта же эмблема ("лев") украшала и родовой стяг колена. Однако в соответствии с интерпретацией (эмблемы бога Ни-нурты), предложенной В.К. Афанасьевой, можно полагать, что на знамени был изображён не просто лев, но лев с хвостом, оканчивающимся змеёй (образ, позднее ставший символом бога Мардука).
  Кровнородственные роды "Ефрем" и "Дан", составляющие единое племя (возможно, вместе с коле-ном "Бениамин" на севере Иудеи, ибо (Чис.7.60) "начальника колена сынов Вениаминовых" звали "Авидан"), территориально держались вместе и имели общие границы, подобно иным родственным племенным объединениям.
  Характерно, что земли, на которых расселились колена Израилевы, получили шумеро-семитические наименования. Так, "Самария" ("Шем(е)р-он") это - "Маленький Шумер". Приведём ещё ряд похожих названий современных израильских городов: Шомера, Шомрат, Шомрия. Застарелой ностальгией веет от названия "Бейт Шеарим", города в Нижней Галилее ("Ше-Арим (Ше-Урим)"). Принимая во внимание, что у "черноголовых" слово "Урим(-а)" значило - "в Уре", "Ше-Урим" ("ше" на шум. языке и на иврите (и, видимо, на аккадском) означает "что (как)") может быть переведено "Как в Уре". Имя одного из городов Галилеи - "(Бейт) Шеан", построенного на высоком холме (Телль аль-Хуцан), обычно связывают с Солнцем (наименованием местного бога Солнца). Однако, если для выяснения названия города воспользоваться языком "черноголовых", то "Ше-ан" может означать (указывать на положение города на местности): (высоко) "Как небо" (в названии холма аль-"Хуц-ан" ивр. "хуц" означает "снаружи", а "Ан" - "небо"). Наименование же "Галилея" (шум.- акк. "Галь-иль",) означает "Великий бог", а в месоќпотамско-ханаанском контексте - великий Энки (Абба), ибо, практически, все земли Галилеи занимали роды "Нафтали (Нефалаим)" и "Завулон" из племени "Абраам".
  Месопотамская традиция поклонения личным и родоплеменным богам не обуславливала конфликтов с потребностью (необходимось.) курить фимиам богам - хозяевам новых, чужих земель, на которых, в силу тех или иных обстоятельств, были вынуждены жить "черноголовые" и их потомки, ибо политеизму Древнего Мира была присуща высокая веротерпимость. Так (92.с30), в Центральной Аравии, в Теиме, была найдена надпись, автор которой не только утверждает своё право приносить в чужой стране жертвы своему богу, но и просит чужестранных богов, силу и власть которых он безприкословно признаёт, благосклонно смотреть на жертвы в честь его личного бога, как если бы эти жертвы приносились и в их честь. Автор надписи устраивает на чужой земле культ (святилище) своего личного божества и просит богов Теимы, чтобы это святое для него место (святилище) было принято ими под свою опеку. В надписи говорится, что боги Теимы соглашаются и дают гарантии в своём покровительстве культу чужестранца.
  
  24. Исход Авраама из "Ура Халдейского".
  Сегодня уже, практически, не подвергается сомнению сообщение Ветхого Завета, - этой, во многом, летописи старинных лет, о том, что Авраам жил "в земле рождения своего, в Уре Халдейском" (Быт. 11.28), где он и его брат Нахор "взяли себе жён; имя жены Аврамовой: Сара; имя жены Нахоровой: Милка" (Быт.11.29); и тот факт, что предки ветхозаветных евреев ("взял Фарра (Террах) Аврама, сына своего, и Лота, внука своего" (Быт.11.31)) ушли "из земли своей, от родни своей" и от домов отцов своих. Ибо замыслил Господь в сердце своём, чтобы народ Им избранный жил в "земле обетованной", "которую Я укажу" (Быт.12. 1).
  Так, в своё время Д.Э. Райт писал: "Реальность переселения западно-семитской группы, включавшей и древних евреев, из Месопотамии в Палестину в старовавилонскую эпоху, к воспоминаниям о котором и восходит патриархальная традиция, признавал и ряд крупных исследователей умеренно-критического направления (Байт, Спайзер, А. Парро, Р. де Во и др.). Все они были археологами и (как люди верующие) стремились использовать археологические материалы для обоснования этой гипотезы и демонстрации согласованности их (артефактов) со свидетельствами Библии".
  Каковы же были причины, побудившие племена Евера-Авраама покинуть родину отцов, издревле обжитые земли Сеннаара, благодатный Эдем? Когда, в какую историческую эпоху произошёл этот судьбоносный исход? Известный исследователь В.Ф. Олбрайт, не сомневаясь в реальности событий, которые легли в основу "Сказаний о Патриархах" Книги Бытия как эпической традиции, с огорчением подчеркивал невозможность точной датировки миграции Авраама в Сиро-Палестинский регион или Иакова в Египет (Albright, 1961, р.83). И действительно. данные о вероятных сроках миграции предполагаемых "черноголовых" достаточно разноречивы. Так, как предполагает (40.с14) исследователь еврейской истории и религии И. Кауфман, "сыны Евера" тронулись в свой многовековой путь к концу III тыс. до н.э., непосредственно сразу же после вторжения амореев в Месопотамию. Автор "Истории Древнего Израиля" М. Грант (55.с306) относит это событие к периоду от 2000 до 1800 гг. до н.э.. Существуют также предположения (в частности, Д.Э. Райт) и о том, что Авраам оставил Ур в эпоху царствования Хаммурапи или его сына (14.с 161;15.). Согласно Книге Бытия, Авраам воевал с Хаммурапи (Быт.14.1,15): "И было (то) во дни Амрафела, царя Сеннаарского" (здесь - "Амрафел-Амра-пел"-"(Х)ам(у)ра-пел"). Об этом, в частности, говорил и видный христианский деятель, еврей Ал. Мень (65.с40): "Одним из первых более или менее достоверных событий раннееврейской истории был второй "исход", или новое переселение из Месопотамии. Новая... волна двинулась... ок. 1750 г. до н.э.. Патриар-хом этого клана был Иаков (в последствии Израиль)". Труды же таких учёных, как С. Гордон, О. Эйссфельдт, И.М. Дьяконов, Г. Форер, - относят переселение из Месопотамии к средневавилонскому периоду.
  Итак, обратимся к фактам истории земли Сеннаар, земли "черноголовых", где так долго (тысячеле-тия) и счастливо (в Эдене) жили племена Ебера-Абраама.
  Как известно, при царе Ур-Намму и четырёх его потомках-преемниках Ур, подобно городу Аккаде при саргонидах, являлся столицей державы (11.). Ур-Намму и, в особенности, его сын Шульги (2093-2046 гг. до н.э.) создали классическое, типично древневосточное, деспотическое, бюрократическое государство (4.с81). Все храмовые и правительственные хозяйства в пределах империи (она объединяла Нижнюю и значительную часть Верхней Месопотамии, а также земли за Тигром и в Эламе) были слиты в единое унифицированное государственное хозяйство. Централизовано было не только государственное земледелие, но и скотоводство (скот выращивался главным образом для жертвоприношений). Ещё на начальном этапе правления III династии Ура были восстановлены ирригационные сети, сильно за пущенные в годы хозяйничанья кутиев. Вся страна была разделена на округа, которые могли и не совпадать с прежними номами. Во главе округов стояли царские чиновники-энси. В стране был установлен жёсткий полицейский порядок; войны между номами прекратились, жизнь за пределами городских стен сделалась безопасной: повсюду вдоль каналов стали возникать деревни. В условиях спокойствия и порядкя, установившихся в сильном государстве, население Южной Месопотамии выќросло в десять раз (62.с425). Множество горожан безбоязненно покидало перенаселённые города и переселялось жить в сельскую местность. Отмечено также появление шумерских торговых колоний в кон. III тыс. до н.э. на территориях современной Сирии, Ассирии и Юго-восточного Ирана.
  Около ста лет просуществовала империя III династии Ура, и, казалось, "ничто не могло быть прочнее и устойчивее" (И.М. Дьяконов). Характерно, что во времена империи частнохозяйственная предприниќмательская деятельность граждан подавлялась всеобъемлюќщей (почти полной) хозяйственной монопоќлией государства (53.с12). После крушения империи, точнейшим образом отрегулированќный, но гроќмоздкий и в высшей степени не гибкий бюрократически-полицейский аппарат учёта и надќзора, учрежќдённый для царского, государственного, хозяйства в масштабах всей страны, тут же развалился.
  Угроза вторжения с запада амореев, семитов-номадов (ивр. амореи, акк. амурру, шум. марту), нависла над империей III династии Ура в кон.III тыс. до н.э.. О номадах-амореях уже в самых ранних источниках говорится как о грубых и диких людях, весьма беспокоивших оседлое население империи. В шумерском гимне "Божеству Запада" кочевники-амореи характеризуются следующим образом: "Его спутник - оружие... Он тот, кто не знает рабства; он тот, кто питается сырым мясом; он тот, у кого никогда не было дома; он тот, кто не погребает своих соплеменников" (20.с20). Дабы оградить свои земли от нападения амореев-номадов, в 2025 г. до н.э. жители империи построили у Евфрата защитную стену, протяжённостью 280 км (2.с84;13.с95). Однако, амореи, гонимые частыми засухами из вытоптан-ной овцами Сирийской степи, вторглись вначале в Верхнюю Месопотамию, прошли её поперёк с запада на восток, переправившись через Тигр и Евфрат, потом через Диялу, а затем обрушились на земли Нижней Месопотамии с востока на запад.
  Эти трагические для судеб империи события постепенно разворачивались в период с 2025 по 2003 гг. до н.э.. Амореи гнали свой скот на хлебные поля "черноголовых", окружали города, отрезая пути от них к центру государства. Дезорганизация царского хозяйства (прекратилось поступление урожая в царские житницы почти в половине округов), разграбление или уничтожение централизованных хлебных складов в стране (большинство "черноголовых" жило на царских пайках; отметим, что и у египтян практиковаќлась централизованная раздача продовольствия) привели к голоду (53.с17). Сопоставление торговых табличек седьмого и восьмого годов царствования последнего царя империи III династии Ура Ибби-Суэна (2027-2003 гг. до н.э.) показывает, что в стране действительно был голод, цены на хлеб поднялись в 60 раз (62.с190). Поскольку у пастухов-амореев не было нужды поддерживать ирригацию, то в результате пашни стали сохнуть и даже сделались непригодными для выпаса овец. Изобильные поля шумеров быстро превращались в выжженную солнцем пустыню: "Мои поля... откуда изгнана мотыга, выращивают нечистые сорные травы. Моя равнина (Эден), где веселились и пировали, воистину высохла, как печь" ("Плачь о гибели Ура").
  Начиная с пятого года правления Ибби-Суэн, практически, утратил контроль над Северными провинциями. Распад державы III династии Ура можно проследить по отказу в различных городах страны от столичных (вносящих единообразие в отсчёте времени) датировочных формул. Так, в Эшнунне от них отказались на второй год правления Ибби-Суэна, в Сузах - на третий, в Лагаше - на четвёртый, в Умме - на шестой и в Ниппуре - на седьмой год правления. Ослабление, раздробление государства сопровождалось укреплением власти вождей аморейских племён.
  Основателем I династии Иссина (2017-1794 гг. до н.э.) стал отложившийся военачальник империи Ишби-Эрра. Царь Ибби-Суэн, борясь с голодом, был вынужден послать того в ещё нетронутые западные районы страны с поручением закупить хлеб у крестьян-общинников. Ишби-Эрра выполнил поручение и свёз весь хлеб в маленькое селение Иссин (неподалеку от Ниппура на рукаве Евфрата). Отсюда военачальник запросил у царя ладьи для перевозки хлеба, но помощи не получил. Видя слабость царской власти, Ишби-Эрра, судя по письму Ибби-Суэна (62.с91): "недостойный человек... нешумерского семеќни... человек из Мари (видимо, северный аккадец)", объявил себя царём (2017-1985 гг. до н.э.) в начале достаточно скромно: "царём своей страны", а затем, укрепившись, и "царём Шумера и Аккада". Ибби-Суэн в борьбе с Ишби-Эррой заручился поддержкой эламитов (согласно его письму). Однако Ишби-Эрќра, вступив в союз с амореями, дал отпор царю Ибби-Суэну и его эламитам (R.M. Whiting "0ld-Babylonian Letters from Tell-Asmar". 1987). Воспользовавшись ослаблением III династии Ура в конце ХХI в. до н.э. и Эшнунна образовывает самостоятельное государство. Эламиты же, извечные враги "черноќголовых", воспользовавшись раздробленностью империи, в союзе с хурритами (27.с21) наносят смерќтельный удар империи, - разбивают её армию, а царя Ибби-Суэна берут в плен.
  Несколько лет держали эламиты в опустевшей и голодной столице (в Уре) свой гарнизон, а в 2003 г. до н.э. разрушили город (11.с164) и его стены до основания. В "Плаче о разрушнии города Ура" говорится: "Субареи (хурриты) и эламиты, грабители... храм [Наннара] святой срыли... город в развалины превратили... Черноголовые с мест насиженных сорваны... О Наннар (Син), Ур разрушен, народ его раскидан!.. Живёт народ твой в чужих странах" (в диаспоре!).
  Память об Эламской оккупации и пленении Ибби-Суэна сохранилась в Ветхом Завете (Танахе) как "порабощение у Кедарлаомера", царя Эламского ( Быт.14.1).
  О том, на сколько тяжёлым потрясением для коренного населения страны явилось крушение их царства, рассказывает и поэма "Жалобы Ибби-Суэна" (62.с196): "Безумный вихрь, ураган могучий поднялся, дабы всё вокруг разрушить, шумерские законы истребить, дабы разрушить давних дней поря-док... Пустынны (обезлюдели) берега рек Тигра и Евфрата. В стране Шумера испугались люди (ибо отступились боги от них, покинули "народ черноголовых"); царь удалился - стонут его дети". Эти траги-ческие события получили отражение и в последующих предсказательных текстах (63.с434,ком.), и при датировании хроник: год, когда царь Ибби-Суэн в цепях был уведён в Аншан (Элам). Разруха, бедствия, социальные потрясения ("истребились" законы), обусловленные чужеземным нашествием (амореи, эламиты, хурриты); ломка привычных, устоявшихся веками традиций ("порядка давних дней"), охватив-шие страну, воспринимались "черноголовыми" как вселенская катастрофа.
  Бездомные, напуганные люди покидали проклятые богами места в надежде обрести лучшую долю и утраченное благорасположение богов. Беженцы оставляли свою страну, подгоняемые страданиями и утешаемые верой в то (шумерская теологическая концепция), что, как бы ни хотелось, "(стабильно) су-ществовать вечно не может ничто", таков естественный миропорядок.
  Бесстрастно и лаконично Вавилонский "Царский список" сообщает: "Ур был поражён оружием; его царство в Иссин было перенесено", - и Ишби-Эрра стал царём Нижней Месопотамии. Кроме того, на руинах империи образовалось и несколько более мелких царств: в Верхней Месопотамии, по берегам Тигра, на нижней Дияле и по дороге в Элам (4.с85).
  С 1996 г. до н.э. Ур вошёл в шумеро-аккадское царство I династии Иссина и с этого времени древняя столица стала понемногу отстраиваться. Большую роль в реставрации прежнего значения Ура сыграл царь Иссина Ишме-Даган (1953-1935 гг. до н.э.). Впервые после падения Ибби-Суэна он, по древнему обычаю, назначил в Ур верховной жрицей (энтум) свою дочь, дав ей, северной аккадке, шумерское имя, и она принялась восстанавливать разрушенные эламитами знаменитые урские храмы бога Луны Сина и его супруги Нингаль (53.). И это, по-видимому, благоприятствовало возврату многих беженцев домой, в родной Ур. Город включался в титулатуру царей Иссина до 1837 г. до н.э., хотя и уже в 1872 г. до н.э. аморейский царь Ларсы Суму-Эль сделал свою дочь верховной жрицей храма Сина.
  Царство I Первой династии Иссина стремилось восстановить порядки и обычаи, принятые в империи. Так, делопроизводство в канцеляриях продолжало вестись на шум. языке (но разговорным языком был аккадский), а цари Иссина принимали обожествление в Ниппуре (по имперской традиции). Однако и многое изменилось. Уже не было возможности сохранять громадные царские (государствен-ные) полевые хозяйства. Оставшаяся земля раздавалась частным лицам; случалось, что такую "царскую" землю даже перепродавали (4.с84). Оправились и укрепились хозяйства и на общинной земле: дело пропитания страны перешло в руки отдельных большесемейных общин. Так как централизованное расќпределение продукта стало невозможным, начали развиваться обмен и торговля. После крушения импеќрии и развала сложного механизма государственно-хозяйственного управления, никаких запретов, практически, не осталось; частное предпринимательство расцвело, и богатые, инициативные люди полуќчили достаточно широкую возможность самостоятельной деятельности на всей территории Месопотамии. Даже международная торговля, несмотря на беспокойную обстановку в стране, развиваќлась в этот период довольно успешно. Например, была восстановлена морская торговля через Ур по Персидскому заливу (через остров Бахрейн (13.с302)). В это же время широко распространилось ростовщичество; а кредитные сделки стали одним из наиболее выгодных способов вложения капитала (процент роста доходил до одной трети займа). В Нижней Месопотамии и, в частности, в Урском номе, через 100-150 лет после краха имперского ведения хозяйства (53.с12) получили широкое распространеќние частные мастерские, основанные на снабжении сырьём через свободную торговлю.
  Постепенно многие города Месопотамии, окружённые скотоводческими зонами амореев-номадов, прешедших к пастушеству, превратились в политические центры аморейских племён и племенных объеќдинений. Захват амореями городов произошёл, предположительно, между 1900 и 1850 гг. до н.э., хотя и считается (2.с87), что доля аморейского населения в большинстве шумеро-аккадских городов долго не превышала 3%. В некоторых из городов (в Уруке, Вавилоне, Сиппаре и др. городах Нижней Месопотамии; а также в Мари, Ашшуре и ряде городов Верхней Месопотамии) образовались государ-ства, во главе которых стояли аморейские династии, например, Вавилон стал центром племени амнанум. Политическим идеалом таких династий также было государство, созданное Ур-Намму, и они старались показать себя законными преемниками его власти. Первое аморейское царство (Ларса) овцеводов ямутбала было основано (4.с 320,342) вождём Гунгунумом (1933-1906 гг. до н.э.), (по другим источникам - Напланумом (2025-2005 гг. до н.э.)), который даже принял титул "царя Шумера и Аккада" (103.).
  Политическая ситуация в Южной Месопотамии изменилась с приходом к власти в Ларсе царя Рим-Сина (1822-1763 гг. до н.э.), второго сына эламско-аморейского вождя Кудурмабука. В первые годы правления Рим-Сина I политика Ларсы была пассивной, однако, уже к 1802 г. до н.э. царству Ларсы принадлежал весь юг Месопотамии (в том числе и город Урук). Открытое соперничество между царствами Ларсы и Иссина началось с 1896 г. до н.э. (в 1868 г. до н.э. царь Ларсы Суму-Эль временно захватил у Иссина священный город Ниппур) и завершилось в 1793 г. до н.э. взятием самого города Иссин. И Рим-Син I, по примеру царей III династии Ура, принял обожествление. Заметим, что после акта захвата амореями земель царства I династии Иссина, Рим-Син постоянно подчёркивал, что жители Иссина лишь влились в число подданных единого "Царства Шумера и Аккада", но не обращены в рабство. Вероятно, у покорённых иссинцев, лишившихся собственности, потеря национальной, государ-ственной и, вероятно, личной независимости заметно усугубила тяготы их каждодневного бытия, ограниќчив права и свободы "черноголовых" граждан. Недовольство условиями жизни вполне могло побудить людей навсегда покидать обжитые ими места. На это указывает и текст Кодекса Хаммурапи: царь пишет, что он - "защита страны, [он,] собравший рассеянное население Иссина".
  Эпоха царствования Рим-Сина I (до оккупации Иссина) и его предшественника и брата Варад-Сина были временем наибольшего общественного расцвета их царства (53.с28). Число частноправовых документов из городов царства Ларсы (собственно Ларса, Ур, Ниппур, Куталлу и др.) быстро растёт (свидетельствуя о развитии деловой и торговой активности частных предпринимателей) вплоть до 1793 г. до н.э.. Однако, после падения царства Иссина этот поток документов значительно уменьшается или совсем прекращается, хотя и, как показано в работе (53.с28,145), некоторые из таких предпринимателей и их семьи, чьи судьбы прослежены археологическими материалами, продолжали жить в тех же домах и пользоваться значительным достатком. По-видимому, такой резкий спад деловой активности может быть связан как со столь же резким, кардинальным, ограничением прав частных иссинских предпринимателей завоевателями-амореями (которые, видимо, экспроприировали многое из достояния иссинцев, а тогда - и торговать нечем), так и массовой миграцией иссинцев - деловых партнёров предпринимателей из Ларсы.
  С Хаммурапи, царём Вавилона, взошедшим на престол через год после падения Иссина, царь Рим-Син I обычно поддерживал наилучшие отношения. И только, вероятно, после смерти Рим-Сина великий Хаммурапи в 1762 г. до н.э. завоёвывает города Ниппур, Ур, Урук, Иссин и Ларсу (21.с20). В 1757 г. до н.э. он, разгромив государство Мари, объединил всю Нижнюю и часть Верхней Месопотамии в царство, не уступающее прежней империи по размерам и силе. "Оружием могучим (бога) Мардука герой (Хаммуќрапи) разбил в битве армии Эшнуны, Субарту и Гутиума... армии Сутиума, Турукку и Каму... С великой силой, которую дали ему Ану и Энлиль, он победил всех своих врагов до самой страны Субарту" (98.с17).
  В мероприятиях царя Хаммурапи, выдающегося государственного и политического деятеля древно-сти, отчётливо проявилось стремление к восстановлению на землях Месопотамии всеобъемлющей по полномочиям, и деспотической по характеру, царской власти (4.с90). В титулатуре Хаммурапи значится, что он "дал обилие Уру"; "пощадил Ларсу и обновил (в ней) храм... для Шемеша"; "сохранил жизнь Уруку, дал воду обилия его людям", и сделал богатые пожертвования храмам города (53.с31). Как отмечает И.М.Дьяконов, "можно полагать, что большой резни учинено не было и в рабство население тоже массами не продавалось" (некоторые дома, по-видимому, пострадали при взятии городов). На завоёванных территориях Хаммурапи распространил аморейско-вавилонские порядки. Должности энси, введённые ещё Саргоном Аккадским (27.с24), Хаммурапи повсеместно уничтожил. На захваченных территориях он значительно расширил государственные имения, отчуждая земли частных лиц и переведя в категорию царских все храмовые земли, а также расселил там своих воинов. Таким образом, большой контингент местных землевладельцев остался без средств к существованию. Отмечено (53.с32), что в это время в Уре и Ларсе число частноправовых документов продолжает падать, - т.е. частная деловая жизнь затухает. Международная торговля также была взята под более строгий государственный контроль (видимо, большинство судовладельцев лишилось своих кораблей).
  Итак, практически, все слои свободного населения: и жрецы, и торговцы, и ремесленники, и земледельцы Месопотамии были ущемлены реформами Хаммурапи и материально, и в правах. К тому же, многие независимые, состоятельные граждане были превращены в царских слуг.
  При сыне Хаммурапи царе Самсуилуне (1750-1712 гг. до н.э.) отношения "черноголовых" с Вавилонским государством ещё более накалились. В 1741 г. до н.э. восстала вся Южная Месопотамия. Это восстание, возглавленное неким Рим-Сином II, последовало тотчас же за вторжением горцев-касси-тов в Верхнюю Месопотамию и закончилось для Ура неудачно: Самсуилуна в 1740 г. до н.э. захватил город и разрушил его стены. Но через год Ур вновь присоединился к восстанию. Однако Самсуилуна (амор. "Samsu-iluna" - "Солнце - наш Бог") ответил на восстание таким ужасающим погромом, что Ур, Урук и Ларса с 1739 г. до н.э. надолго опустели и обезлюдели (4.с172). Археологам удалось увидеть отчётливые следы восстания в Уре и результаты его подавления: почти все дома в городе были разрушены или подожжены (11.).
  Примечательно, что после ок. 1930 г. до н.э. в деловых документах старовавилонского периода довольно часто встречается такое мужское имя (или обозначение), как "Беженец" (акк. Муннабту, (13. с62)), а это указывает на значительную миграцию (бегство) "черноголовых" вследствие этих погромов ("О Наннар (Син), Ур разрушен, народ его раскидан!.. Живёт народ твой в чужих странах"). Это яркое, трагическое, судьбоносное событие в истории предков древних евреев не могло быть позабытым. Отголоски памяти о том, что, в частности, племя "Авраам" покинуло землю отцов ("Ур Халдейский") вследствие "восстания жителей Месопотамии" сохранились, но были позднее модифицированы и увя-заны с борьбой за монотеизм. Так, Иосиф Флавий ("Иудейские древности", кн.1. гл. 7), коhэн (жрече-ского проитсхождения), пересказывая древние предания, пишет: когда Авраам "объявил" (принялся проповедовать), "что Господь Бог, создавший всё сущее, Един... халдеи [халды, см. выше] и прочие жители Месопотамии восстали против Аврама, (и тогда) он решил выселиться".
  Со времён Хаммурапи (и его сына Самсуилуны) почти на тысячелетие совершенно прекратились, прервались, регулярные торговые связи, осуществляемые морским путём между, главным образом, купцами (дамкарами) Ура и областями далеко на востоке - Меллухой (ассоциируется с районом дельты Инда и соседними с ней областями хараппской культуры), Оманом и Маганом; "по причинам, не выясненным до сих пор", замечает Оппенгеймер (13.с300).
  Установлено также (53.с154), что ХVII-XVI века до н.э. в Месопотамии явились периодом застоя и в развитии клинописи, и лишь много позднее она вновь расцветает в Вавилонии.
  Существует достаточно свидетельств тому, что грамота (клинопись), при всей своей сложности, была широко распространена среди всех слоёв населения эпохи Саргонидов и шумеро-аккадских царств III династии Ура и I династии Иссина (53.с 78,125). Город Ур и при Рим-Сине I (царство Ларсы) ощущал большую потребность (53.с262-266) в школах (эддуба), т.к. значительная часть городского населения состояла из служивых людей, а они все (и даже пастухи) нуждались в грамоте. Так, в доме старшего пастуха (акк. имя) Апилькиттима, служившего в храме богини Нингаль, далеко не единственного специалиста в своей области, обнаружена при раскопках отчётность по работе, которая велась им самим. Во многих урских домах среднего достатка найдены письма и документы, отражающие социальное и экономическое положение конкретной семьи за многие десятки лет, а также религиозные тексты (что указывает на, практически, всеобщую грамотность граждан Ура; заметим, что шумерские платные школы писцов (эддуба), возникли в 3000-2850 гг. до н.э.).
  Много аккадоязычных текстов, датированных рубежом ХХ в. до н.э. (104.с181). обнаружено в городах Сирии и Палестины. В частности, клинописные аккадские тексты различного характера найдены в Гезере, Хевроне и Хацоре (в последнем при раскопках (2010 г) найдено два десятка клинописных документов хозяйственного и юридического характера. которые датируются XVIII-XVII вв. до н.э.; обнаружены также и таблички с текстом Законов Хаммурапи (приметы деятельности месопотамских переселенцев)). Характерно, что эта традиция (умение писать) устойчиво сохранялась у хаибири не только в начале диаспоры, но в гиксосский период и позднее. Так, известная Телль-Заитская надпись свидетельствует, что в X в. до н.э. древние евреи пользовались т.н. "ханаанейским" письмом. В 1960 г. в Израиле археологи нашли исключительно хорошо сохранившееся письмо (VII в. до н.э.), написанное на иврите. В письме крестьянин жалуется князю, что сборщик налогов забрал у него плащ в счет якобы неуплаченной подати.
  Итак, в соответствии с фактами истории коренное население страны Сеннаар, "черноголовые" (племена Ебера-Абраама) покидали свою родину тремя основными волнами.
   1. В период с 2025 по 2017 гг. до н.э., последовавший непосредственно после вторжения номадов-амореев, вытеснивших местное население с их возделываемых земель и пастбищ (практиковалось пас-тушество). Процесс миграции стимулировался многолетним повсеместным голодом и разрухой.
  Известно, что один из наёмных воинских отрядов в Мари назывался "ямутбальскими хабиру", иначе говоря, - "хабиру", ранее проживавшими в номе "Ларса", в первом аморейском царстве (овцеводов ямутбала), основанном Напланумом (2025-2005 гг. до н.э.).
  2. В период с 2006 по 2003 гг. до н.э., - как следствие падения империи, оккупации и разрушения Ура (и иных городов страны) эламитами и (возможно) субареями (хурритами).
  3. В период с 1740 по 1739 гг. до н.э. при царе Самсуилуне, разрушившим (спалившим) Ур, Урук, Ларсу и многие другие города при подавлении восстания. Следует отметить, что, по-видимому, значи-тельную миграцию вызвало и падение Иссина в 1793 г. до н.э., поскольку Хаммурапи "собирал рассеян-ное население Иссина" (Кодекс Хаммурапи).
  
  
  25. Ха-ибри - хаибири - хаабири - хабиру.
  И вот Авраам и все "родство" его, вознамерившиеся оставить отчизну и "идти в землю Ханаанскую: но дошедши до Харрана, они остановились там". "И умер Фарра (Террах) в Харране" (Быт.11.32).
  Книга Бытия повествует о том, что племена Евера-Авраама покидали Урский ном, как минимум, двумя волнами, ибо, когда пришло время женится Исааку (Авраам уже находился в Ханаане), Вафуил, сын Нахора, и его сын Лаван, ещё жили в Уре Халдейском, в доме отца Авраама (Быт.24.10,15,29,38), большесемейной общиной (имя жены Исаака - "Ребекка" (акк. "rabakku") - "быть нежным"). Однако ко-гда настала пора брать жену Иакову, племя "Нахор" и род "Лаван" уже были хорошо известны в Харране и окрестностях города (Быт.29.4,5). Отметим, что "урский" уклад жизни (занятие пастушеством при жизни в городе) сохранялся и в Харране.
  Месопотамские беженцы могли покидать Сеннаар двумя путями: продвигаться вдоль реки Евфрат к Харрану и далее в Ханаан и/или идти торговыми путями через Сирийско-Месопотамскую степь от города Мари к Дамаску (некоторые колена из племени "Абраам" останавливались в Дамаске, см. ниже) и далее к реке Иордан, и затем, с востока перейдя реку, в Ханаан и далее в Египет.
  В работе (50.с99) приводится чрезвычайно важный отрывок из Евтихия: "Во время Авраама в Харране царствовала... (земная) жена Сина, жрица горы (верховная жрица зиккурата бога Луны), она... выстроила большой идол из золота во имя Сина, поставила его в храме и велела всем жителям Харрана кланяться ему". Возрастание значимости роли бога Луны в Харране на фоне местных культов, в пору пребывания там племени "Авраам", по-видимому, было вызвано высокой численностью поселившихся в Харране беженцев из Урского нома (вывод А. Парро: "Культ Харрана представлял собой не что иное, как точную копию культа Ура").
  Установлено также, что поблизости от Харрана находился (41.с21; 99.с191) город Нахор (Накхуру или Тил Накхири в письмах города Мари и ассирийских надписях ХVIII-ХII вв. до н.э.). В Ветхом Завете "Наhор" (70-5.с108) тоже упоминается как город (тамильское "наhара(и)" значит "город, городское поселение" (городское - огороженное стеной)). Следовательно, многочисленное племя "Нахор" к ХVIII в. до н.э. уже давно обитало в данной местности, что и послужило причиной для названия данного поселения (либо переименования прежнего). Позднее, как следствие экспансии арамеев, после ХII в. до н.э., город "Нахор" стал называться (Быт.2410) "Арам в Наhараиме" ("Наhарайна" - так египтяне называли территорию в Верхней Месопотамии между Евфратом и Тигром (2.)). В регионе Харрана встречается и город Террах (Тил Турахи в ассирийских надписях IХ в. до н.э.). Город Серуг (Серуг (Серух) - отец Нахора), известный как Серуги, находился между Харраном и Каркемишем (99.с191).
  По всей видимости, подобно тому, как в Ханаане город Кириат-Арба изменил название на Хеброн (Ха-Ебер-он) вследствие того, что эбериты (племена Эбера-Абраама), обосновавшиеся в этом городе, составляли решающее этническое большинство, точно также и племена "Серуг", "Нахор" и "Террах" так наводнили некие города (поселения), что их прежние наименования со временем были позабыты (не отражали этнической ситуации).
  Знаменитый Зенон Косидовский (Библейские сказания. 1978, с.72) с большим воодушевлением писал: "когда ученые начали расшифровывать хроники, рапорты и переписку государства Мари, обнаружилась удивительная вещь: упоминаемые в этих документах названия городов Нахур, Фаррахи, Сарухи и Фалеки поразительно похожи на имена родственников Авраама - Нахор, Фарра, Серуг и Фалек. Кроме того, там говорится о племенах "Абраам (Абам-рам)", "Иакоб-ел" и о колене "Бениамин". Не подлежит сомнению, что... (перечисленные наименования библейских патриархов (Andre Parrot "Sumer: The Dawn of Art. Translated by Stuart Gilbert and Sames Emmons". Golden Press, 1961; Келлер, указ. соч, с.61-63) находятся в непосредственной связи с названиями этих племен", по которым (названиям племён), возможно, и наименованы перечисленные города их обитания (образованы топонимы), а также и река Ха(а)бур (подобно наименованию каналу в Ниппуре - Хобар (Хабур)).
  Важно отметить, что все эти племена к 1757 г. до н.э. (ко времени разрушения города Мари) уже находились на территориях, прилегающих к государству Мари (Харран входил в это государство) и Каркемишу, т.е. покинули землю Сеннаар в период с 2025 по 2003 гг. до н.э..
  В Харране за века сложились культы Терраха, Нахора (отца Терраха), и их жён, как обожествлённых предков (3с.50): Нахор и Террах (Фарра) соответствовали двум северно-сирийским богам: Нахору и Тарху (язычество процветало в этом регионе ещё в VI в. н.э. (50.с 121)). Вероятно, и Серуг также был обожествлён. В ассирийскую эпоху во главе харранского пантеона стоит Бел-Харран (владыка Харран(а)), к этому времени слившийся с богом Луны. Его жена Шаррату соответствует ивр. Сарре, (акк. Сарра, Сарраи, как и Шаррату, означает "госпожа, управительница"; на санскрите "Сара" - "поток; очищение (текущей водой)"). У них есть дочь Малкату ("царица"), которая соответствует Милке (жене брата Абраама Нахора) - дочери (Х)Ар(р)ана и сестре Иски и Лота ("Иска" - "помазанная" ("освящёнќная"); "видящая пророческим духом, провидица"; "скромная"). Не исключено, что именно Аран ((Х)ар(р)ан), судя по совпадению его имени и наименования города (Харран) почитался как Бел-Харран, поскольку племя "Аран", видимо, было достаточно многочисленным (следует отметить, что по мнению Н.М. Никольского, бог Бел-Харран это - Авраам).
  Выходцы из страны Сеннаар расселились и в районе города-государства "Дамаск". Николай Дамасский, историограф и секретарь царя Ирода, в четвёртой книге "Истории" (Josephus, Ant.Jud. 12,I,7,2; 43.с20) пишет: "Авраам царствовал в Дамаске, но был пришельцем, явившимся вместе с войском из земли, лежащей за Вавилоном (к югу) и именуемой землею халдеев [халду]. Спустя немного времени он ушёл из этой страны и переселился со своим народом в землю, которую тогда называли Ханааном, а теперь Иудеей... А имя Авраама ещё и теперь известно в Дамаске. Показывают и деревню, которая по его имени называется "Жилищем Авраама"". Севернее Дамаска (99.с271) Арам, "племянник" Авраама и сын Сувы/Сабы (в Южной Аравии, примерно в 950-115 гг. до н.э., существовало Сабейское царство (Саба)), основал город Арам-Сува. В Южной Сирии и Северной Трансиордании засвидетельствовано три географических названия, одноимённых с именами трёх из четырёх сыновей Реумы, наложницы (или второй жены) Нахора (99.с279). Характерно, что в развалинах многих древних городов Сирии были найдены различные предметы месопотамского происхождения (6.с353). Так, в городе Катна (восточнее верхней излучины реки Оронт, Южная Сирия) был раскопан храм богини Нингаль, супруги бога Луны. Известно также, что по староаккадскому обычаю царь Катны клялся "именем бога своего отца". Правитель Халеба (Алеппо; город "Арам-Цова" - в еврейских источниках, Северная Сирия), тоже обращался к Хаммурапи "во имя бога (твоего) отца". О пребывании хаибиру (для обозначения этноса использовалась и логограмма "SAG.GAZ") в Алеппо свидетельствуют, в частности, налоговые списки из четырёх различных районов города. В захоронениях XIX-XVIII вв. до н.э. близ Чагар-Базара (ок. 30 км к юго-западу от современного города Камышлы на сирийско-турецкой границе) аккадские имена составляют две трети имен, остальные (почти треть) - хурритские.
  Много позже крушение Хеттской державы дало возможность арамейским племенам вторгнуться в те районы Сирии, которые ранее находились под хеттским контролем. Значительная часть арамеев, перебравшись в Верхнюю Сирию и районы, расположенные вдоль Евфрата (13.с49), образовала царство Дамаск (ок. ХI в. до н.э. (13.с300)). Известно, что уже к XI в. до н.э. население Сирии стало преимущест-венно арамейским (Аветисян, 1984, 37-39; Albright, 1975, 532; Rachet, 1983,80). Таким образом, все перечисленные ветви племён Ебера-Абраама, оставшиеся навсегда "кочевать" в этом регионе (это следует и из сообщения Н.М. Никольского), были постепенно ассимилированы арамеями. Так, например, из Танаха (Быт.25.20) известно, что племя "Лаван" (объединение "Йакуб-ел") в эту эпоху обитало в Паддан Араме. Из ассирийских документов следует (3.с53), что среди племён Сирии числилось и племя "Ia'udi" (племенное объединение "Абраам"). О проживании народа "Ia'udi" ("Йауди") между Месопотаќмией и Киликией ещё в IX в. до н.э. говорится в древнеарамейской надписи (И.Г. Троицкий), обнаруженной в Сенджирли в 1888 г. (город Самала, эпоха царей Пе-Намму и Бар(р)екуба; если последнее имя огласовать как "Бар-Йекуб, то напрашивается предположение о том, что в Самале обитало немало и "Йаhуди" (объединение "Йакуб-ел")). Этот интересный факт отражён и в Библии. Здесь (Деян. 2.9) перечислены (в географическом ракурсе) "Парфяне, и Мидяне, и Еламиты, и жители Месопотамии, Иудеи и Каппадокии, Понта и Асии". Заметим, что о ханаанской Иудее упомянуто отдельно (Деян. 2.5): "В Иерусалиме же находились Иудеи, люди набожные..."
  Характерен прецедент, описанный в Третьей книге Царств. Поведано, что когда царь Ахав (871-852 гг. до н.э.) в конце концов разгромил армию напавшего на Израиль царя Дамаска Бен-Адада II, то тот бежал после поражения, но потом сдался в плен. Однако Ахав, вопреки тогдашним обычаям, сохранил Бен-Аддаду жизнь, не разрушил его столицу и даже заключил с ним союз. Показательно то, что Ахав считает Бен-Аддада братом ("Он брат мой" (3Цар.20.32)) и с почётом сажает того на свою колесницу рядом с собой. Бен-Аддад и его сановники в свою очередь полагали, что они потерпели поражение потому, что богам, обретённым ими на земле Сирии, противостоял (3Цар. 20.23) "их (израильтян, древний) Бог - Бог гор" (т.е. Эль-Шаддай) - могучий Энлиль (Бел), царь богов их общих предков, которого евреи почитали (т.е. и Ахав, и Бен-Аддад помнили, что они - потомки "черноголовых"). В конечном итоге арамеи всё же адаптировали Эль-Шаддая: у арамеев, населявших Сирию в I тыс. до н.э., Эль-Шаддай (Энлиль) считался богом плодородия (106. с397).
  Ветви народа Эвера-Авраама: племена "Фалег", "Серуг", "Нахор", "Террах", "Харран", "Лаван" и, частично, "Иакуб-ел" и "Авраам", оставшиеся жить в районах Харрана, Дамаска и Каркемиша, также, как и колена Израилевы в Ханаане, надолго сохранили веру в своих старых, личных богов (Быт.31.53; 35.2). В их новых домах (шатрах) по старинному шумеро-аккадскому обычаю стояли маленькие статуи кумиров (Быт.31.19,32,34) - личных бога и богини, хранителей рода. С переходом богов из дома в дом было связано представление о передаче благополучия (43.с57,пр.183). Иосиф Флавий сообщает, что "в Месопотамии до сих пор существует обычай - брать с собой своих домашних богов в путешествия" (евреи носили терафим с собой).
  В поисках сведений, уточняющих сроки, эпоху, исхода "черноголовых" беженцев, племён Евера-Авраама, из страны Сеннаар (поиск вариации их, беженцев, наименований), а так же в целях выявления ареала их расселения, обратимся к теме "ха-ибри" - "хаибири" - "хабири" - "хабиру".
  Упомянем миграцию евреев из Иудеи в Северную Аравию, куда ха-ибри иммигрировали двумя волнами: после разрушения Первого Храма Навуходоносором II (в 587 г. до н.э.), и позднее, спасаясь от войн с римлянами и от преследований Адриана (начиная с 70 г. н.э.). Еврейская община (двенадцать родов, согласно описанию "Кальб Джазират Аль-Араб" (с.151); среди которых упоминаются, например, "Хабир", "Аль-Мусталик", "Ан-Надир", "Курайза" и "Кайнука") жила и процветала (до её изгнания преемниками пророка Мухаммеда) в областях Хиджаз, Ясриб/Медина (где население состояло из трёх еврейских племён и из двух языческих арабских), Хайбар и Таиму как вольные племена, возглавляемые своими собственными вождями (15.). Очевидно, что этноним "Хабир" и название провинции: "Хайбар (Хабур, Хайбир)", - этимологически связаны, причём, этноним первичен (как и в случаях одноимённых наименований: канала в Ниппуре и реки Хабур, по берегам которой надолго расселились месопотамские беженцы).
  Отметим и топонимы, связанные с моавитянами-"эберитами", такие, как (Втор.32,49) "гора Аварим [Хабар-им]... гора Нево (Набу - одна из главных вершин Аваримских гор), которая в земле Моавитской (в Ханаане)", а также (Чис.21.11; 33.44) Ийе(Ийм)-Аварим - "холмы Аварим", расположенные "в пустыне, что против Моава" (гора Аварим и холмы Аварим - гора и холмы, принадлежащие моавитянам-"хабарим (хабурим)").
  Информация о переселении народа ха-ибири (самоназвание) по мнению одного из виднейших израильских мыслителей Иехезкеля Кауфмана (40.с15), помогает понять библейскую традицию, касающуюся происхождения израильтян. И. Кауфман полагает, что приход израильских колен в Ханаан был частью процесса распространения групп хаибиру (хаибиру, хаабуру) по всему древнему Ближнему Востоку (Палестина, Аммон, Моав, Эдом и Арам).
  Выявлено, что известные науке списки имён хаибиру содержат не только аккадские либо западно-семитские, аморейские, имена ("ранневавилонский список"), но и иные. Так, в Алалахе имена хаибиру преимущественно несемитские; а в Нузи - смесь аккадских и несемитских имен. Поскольку, согласно документам из Нузи, хаибиру того времени были выходцами не только из Аккада и Ассирии, но и из других мест, разнообразие личных имён вполне может указывать на культурную ассимиляцию потомков беженцев из Сеннаара в странах рассеяния (как и у евреев диаспоры нашей эры).
  Ещё академик Б.А. Тураев задавался вопросом: "Что это за народ (такой) - хабири? В них очень заманчиво было бы видеть евреев, и грамматически это вполне возможно. Вероятно, правильно предположение, что в их лице мы имеем дело с евреями... или с близкими им племенами; в борьбе (египтян) с хабири мы имеем прелюдию еврейского завоевания (Ханаана)... [Б.А. Тураев предполагал, что] "хабири" было общим названием бедуинов" (94.с317).
  Кетлин Кеньон, в частности, также допускает сопоставление этнонимов "Habiru" с "Hebrew" (евреи) и египетским "Apiru" (заметим, что сем. звук "б" у египтян произносился как "п", например, "отец" - сем. "аба", по-коптски - "апа" ("Житие апа Эпимы")), хотя она и полагает гипотетическим такое соотнесение (К. Kenyon, 1979, pp.167-168). Вместе с тем К. Кеньон отмечает соответствие общей ситуации, связанной с вторжениями гиксосов, в состав которых входили и хаибиру, с повествованиями об Аврааме. "Вполне вероятно, - пишет К. Кеньон, - что период Патриархов относится к среднему бронзовому веку (бронзовый век - II-I тыс. до н.э.) и что израильтяне были потомками хабиру, пришедших в этот период в Палестину [Ханаан] из Сирии" (Kenyon.1979, р1-77).
  В настоящее время существует две точки зрения. Согласно одной из них - ха-ибри (евреи) это - "хаибири, хабиру" (1.с254; 41.с23; 63.с53), например (R. de Vaux "Histoire ancienne d'Israël", pp. 202-208): ""Хабиру-(х)апиру" - этнический термин, обозначавший западные семитские группы "амореев" или "протоамореев", с которыми мы связываем [еврейских] патриархов" (т.е. de Vaux, как и Кеньон, соотносит хаабиру с патриархами и их эпохой); или: "В конце III тыс. до н.э... люди, которые двигались из Месопотамии в сторону Средиземноморья... определенная группа их в месопотамских табличках и настенных надписях именовалась либо иероглифом "са-газ", либо хапиру (хабиру)... Авраам был вож-дем одной из этих иммигрантских групп хабиру" (P. Johnson "A History of the Jews", 1987).
  Обнаружены фрагменты договора (KBo IX, 73; KUB XXXVI, 106) хеттов (древнехеттский период) с хапиру (Г. Оттен. 1957), в которых принято было обозначать хапиру как "SA.GAZ" (как и в других древнехеттских документах). В хеттском царстве статус воинов хапиру, в которых Г. Оттен видит профессиональных военных, сопоставляется им с положением хапиру в Алалахе сер. II тыс.до н.э. Там они принимались на службу в качестве воинов и размещались на границах страны. В одном из текстов Алалаха, подобно табличкам из Богазкёя, говорится о заключении соглашения царя Иркабтума с Шемувой и войском хапиру.
  Проф. Н.М. Никольский, в частности, вполне уверен, что "надо считать доказанным, несмотря на некоторые возражения, что под названием хабири и хаабиру... следует разуметь евреев" (3.с47). Приведём и мнение современного российского историка В.А. Сафронова ("История Древнего Востока в Ветхом Завете"): "Анализ... документов о хапиру ХV-ХIV вв. до н.э. убеждает... что хапиру - это ибри-евреи, которые... нанимались войнами... к правителям разных городов". Так, хабиру служили в воинстве Рим-Сина, царя Ларсы, воевавшего с Хаммурапи.
  В соответствии с иной (противоположной) точкой зрения "хабири, хабиру" - вообще не этническая группа (2.с202,208,241), а разноплемённая совокупность, образовавшаяся в результате резкого обнища-ния народных масс (авторитетная гипотеза И.М. Дьяконова). Во всех утверждениях такого рода считается, что сильно развившееся ростовщичество с долговой кабалой и потерей земельного надела, обусловило превращение в изгоев-хабиру полноправных месопотамских общинников, храмовых илотов и беглых рабов, которые, как социальная группа (они - изгои), естественно, никакой конкретной этнической общности составлять не могли.
  Вполне вероятно, что знаток Древнего Востока И.Ш. Шифман, находившийся в жёстких рамках советских партийно-идеологических доктрин, своим эзоповским определением термина "иври, ха-ибри", тоже как "социальной группы": "иври, - так назывались люди, утратившие общественные связи и обречённые на бродяжничество" ("Ветхий Завет и его мир"), хотел идентифицировать судьбу древних евреев (ха-ибри) с "ха-ибири" (хабиру) Месопотамии ("черноголовыми"), тем самым отождествляя их.
  Представляется, что наиболее ранним сообщением о хабиру можно полагать упоминание (Х. Кленгель "Архивы ы и история Сирии". ДЭ) об их пленении фараоном Уаркара Хети I (Ахтой I), годы правления (2222 - нач. XXII в. до н.э.) которого совпадают со временем царствования Нарам-Сина (2236-2200 гг. до н.э.). По-видимому, в своём походе в Ханаан, армия Нарам-Сина, двигаясь от Ливана на юг по побережью, добралась до Египта, где и потерпела поражение (в таком случае "хаибиру" - "черноголовые"). В древних эламских надписях (задолго до касситского периода в Вавилонии - 1595-1158 гг. до н.э., т.е. задолго до времени вытеснения амореев из страны) нередко встречается (94.с66) название некоего народа - "хапири" ("хабири"). Термин "хабиру" зафиксирован также и в текстах города Мари (Средний Евфрат) в кон. III тыс. до н.э. (В.В. Струве "Израиль в Египте". 1922). В письме из царского архива в Мари сообщается: "о группе хапиру, насчитывающей 2000 человек, которые нередко занимались разбоем" (Ю. Заблоцка "История Ближнего Востока в древности".1989). Самое раннее из дошедших до нас упоминаний о "SA.GAZ (са-газ)" также появляется в тексте от конца эпохи III династии Ура (ранее 2003 г. до н.э.), по-видимому, после вторжения амореев-номадов. Шумерская логограмма (SA.GAZ) встречается и в ряде текстов из Южной Месопотамии примерно в 1850 до н.э., где она применяется для обозначения небольших групп (возможно, мародёрствующих) солдат. В одном из таких текстов, вместо данной логограммы использовано для обозначения "солдат с Запада" слово "Ha-piri", написанное аккадской клинописью (имена солдат преимущественно аккадские, хотя встречаются и западно-семитские). В тексте, датируемом 1500 до н.э., хабиру описываются в качестве солдат и рабочих, организованных в отряды (группы) под командованием (их) лидеров "SA.GAZ" (не исключено, что к этому времени термины "са-газ" и "хабиру стали синонимами в силу образа жизни беженцев-хабиру): одна группа из Tapduwa (15 чел.), вторая - из Sarkuhe (29 чел.), и третья - их Alalakh (1436 чел.).
  В Вавилонии касситского периода (1595-1158 гг. до н.э.) группы хабиру бродили (кочевали) в предгорьях Загроса и в степи, промышляя мелким скотоводством, случайной работой по найму и разбоем. Данные группы также назывались шум. "са-газ" ("са" - "сетка, сеть" (боевое оружие шумеров); "саг" (если "саг-газ") - "голова"; "газ" означает "закалывать, убивать топором" (51.), а термин ("га-аз") - "разбивать в дребезги" (9.с259)). Общепринятый перевод конструкции "са-газ" - "подрезатели жил" (4.с442), "головорезы, разбойники" (54. с557). Примечательно, что в надписях из Нузы (город восточнее Ашшура (27.с51)) под термином "са-газ" понимаются: "беглецы, изгои" (участь "черноголовых"). Харакќтерно, что понятие "хаибири, хабиру" часто записывалось идеограммой, интерпретируемой (67.), как "са-газ" - "головорезы (разбивающие головы в дребезги)". По всей вероятности, эти термины изначально применялись для обозначения типичного рода занятий ("са-газ") некой группы населения (хабиру), в силу определённых причин покинувшей свои исконные места обитания и испытывающей затруднения с постоянным жильём и пропитанием. Люди "са-газ" (в контексте описания их деяний) упоминаќются почти в тридцати письмах из египетского архива в Тель-эль Амарне (ХIV в. до н.э.). Тождество терминов "са-газ" и "хапиру, хабиру" (в части отношения к Египту и ставленникам его администрации в Ханаане) вытекает ("Гиксосы и их потомки") из содержания писем, адресованных фараону преданными Египту правителями Иерусалима (Арад-Хеба) и Библа (Риб-Адди).
  Примечательно, что допустимо толкование идеограммы "са-газ" и как просто "воины, бойцы, солдаты"; т.е. нахождение в составе общности "хабиру" могло восприниматься и как принадлежность к сфере (наёмных) воинов. Таким образом, "в зависимости от условий, в которых оказывались "беглецы", наименование "хаибири" могло обозначать... как "грабителя, бандита, разбойника", так и "наёмного война" (27.)".
  В целях доказательства разнородности этнического состава совокупности "хабиру" (точка зрения "хабиру" - не этническая группа") обычно упоминаются и свободные в прошлом граждане - "черноголовые", и бывшие рабы - как представители инородного этноса. Однако не существует ни одного утверждения о том, что первоначально "люди хабири (са-газ)" не являлись бы выходцами из Вавилонии, земли Сеннаар.
  Хорошо известно, что характерной особенностью патриархального рабства являлось участие рабов в том же производственном процессе, в котором ведущую роль играли их хозяева (53.с213). Рабами могли становиться в старовавилонский период и до него несостоятельные должники, их жёны и дети (т.е. коренные жители страны). "Что случалось не часто - в рабов обращали военнопленных", - отмечал Л. Оппенгейм (13.с60); т.е. процент иноплеменников среди рабов в царстве Шумера и Аккада был сравниќтельно невелик (царские и храмовые рабы). Ввозились, главным образом, рабыни; но рождённые ими дети (по положению рабы) часто усыновлялись владельцами (53.). Беглые рабы в аккадоязычных документах упоминаются крайне редко (13.с60).
  Следовательно, утверждение: "хабиру - не этническая группа", корректно лишь весьма относи-тельно, поскольку в социальном составе общности: "сеннаарские изгои", "са-газ", - в любом случае существенно преобладает доля автохтонного населения, "черноголовые".
  Начиная с 1500 г. до н.э., по крайней мере, десяток хеттских царских документов содержит выраже-ния: "войска из (региона) Хатти" и "войска SA.GAZ" (бывшие гиксосы, см. "Гиксосы и их потомки").
  Характерно, что в хеттских текстах упоминаются (66.с72;49-2.с591) "iluni habiri" - ("iluni" - "(наши) боги", П. Кречмер) "боги хабири", что говорит, по меньшей мере, о едином пантеона богов у "этнически разнородных" хабири даже в XIV в. до н.э.. У хеттов существовал обычай при перечислении божеств союзных им этносов, называть этих богов на их "родном" языке: "...боги Lulahhi (и) боги Hapiri... Eres-kigal; боги и богини земли Хатти; боги и богини земли Amurru". Показательно, что хетты считают Эрешкигаль богиней хабири. Как этноним, термин "habirai" также представлен и в касситских источни-ках (66.с72)
  Египтяне также относились к "аперу" как к этнической группе (48.). Так, имя второго сына Мадиана (отпрыска Кетубы и Авраама) в египетских надписях обозначено, как "Eperu, Apuriu" (99.с271). В одной из победных надписей фараона Аменхотепа II, в разделе перечисления пленных племён, приведённых им из Сирии (а египтяне при подсчёте группировали своих пленных по этническому признаку), значатся (95.с65) и 3600 хапиру (ANET,247).
  Проф. В.И. Авдиев, однозначно полагал: "В амарнских письмах говорится, что хабиру вторглись в Палестину и захватывают один город за другим. Имеются все основания считать, что название племени хабиру тождественно с библейским названием племени евреев (ха-ибрим), а также с древнеегипетским словом аперу, которым египтяне в эпоху Нового Царства обозначали пленных, захваченных в Палестине во время своих завоевательных походов в Сирию (стр.385)".
  Идентификация (отождествление) понятий "са-газ", "хабиру" и "ха-иб(и)ри(м)" подтверждается также и текстами из Мари (27.). Этот город, населённый амореями, ассирийцами и хурритами, был разрушен царём Хаммурапи в 1757 г. до н.э. (22.с100) и более не восстанавливался. Следовательно, найденные там клинописные тексты были написаны не позднее даты разрушения города. В этих таблич-ках рассказывается о племенах ("Нахор", "Харран", "Абраам" и "Иакуб-ел"), кочевавших в районе городов Харрана и Нахора, к северу от Мари. Тексты называют эти племена "хабири, хабиру" (14.с131, 132). Оба города (Харран и Нахор) были центрами брожения, протеста, направленного против правителя государства Мари, а в город Нахор часто направлялись войска для подавления мятежей племён хабиру (70-5.с108), как, в частности, и самом Мари ("бениаминиты", письма из Мари). Среди теофорных антропонимов из Мари встречаются имена "Yawi-Ila" (Йави-эл) и "Ya(h)wi-Haddad" ("Мой бог - Йав (Энки)" и "Мой Йаhу - Хаддад", т.е. "Мой громовержец - Йаhу"), которые вполне могли быть связаны с людьми из племён "Абраам" и "Иакуб-ел".
  В качестве мятежного народа упоминается (63.с396) и колено "Бениамин" ("Бенейямин") - одно из колен Израилевых, представленное в документах ХVIII в. до н.э. как кровожадный и грабительский род (99.с329). Документы свидетельствуют, что род "Бениамин" кочевал вдоль Евфрата к северу, до реки Хабур. Какие-то семьи из этого рода обосновались в районах Алеппо и Катны. (М.Ю. Мочалов "Древняя Ассирия". 2014". Упомянут "Бениамин" и в письмах Амарнского архива. Таким образом, термин "хабиру, хаибири" имел хождение, по меньшей мере, со времён Нарам-Сина.
  Характерно, что сведения, сообщенные в текстах из города Мари, хорошо коррелируются и с материалами Ветхого Завета (о колене "Леви"), и приведёнными выдержками из трудов "отца церкви" Евтихия, и данными проф. Никольского (о пребывании Авраама в Харране и Дамаске).
  Ряд представителей русской (советской) школы истории Древнего мира так же не отрицает того, что хабиру (хаибири) "возможно, предки какой-то ветви древнееврейского народа" (1.; 49.). Безусловно евреями считали хабиру советские ученые А.Б. Ранович и академик В.В. Струве (Цит. по Крывелёву, указ. соч., стр.114). Относит хабиру к евреям, например, и итальянский ученый профессор А. Донини (Люди, идолы и боги. 1966, стр.157).
  Согласно материалам Телль-эль-Амарнского архива, один из родоначальниов колен Израилевых - акк. Лабайя, (уменьшительное от Леби (Леви)), - "отдал Сихем (на разграбление) людям хабиру" (заметим, что известно и южн.-арав. имя Лабан (VI в. до н.э.)). Ветхий Завет (Быт.34.25-29) повествует о том же: "Симеон и Лебий... напали на город и умертвили весь мужской пол; самого Енмора и Сихема, сына его, убили... разграбили город... взяли скот... и всё богатство их, всех детей их, и жён их взяли в плен". В соответствии с археологическими данными, Сихем (Шхем) был разрушен в XV-XIV вв. до н.э.. Вполне очевидно при сопоставлении, что "Леви" и "Симеон", как и их люди (воины из этих родов), - хабиру (см. "Гиксосы и их потомки").
  О пребывании Навина (Йаhушуа) в Ханаане в XIV в. до н.э. известно, в частности из Амарнского архива (1.с233). Прокопий в своей книге "О войне с вандалами" (2,10) пишет, что в результате войн Иисуса Навина многие ханаанеи выгуждены были мигрировать в Ливию (через Египет), где они захва-тили земли на побережье Средиземного моря. В последующих войнах с карфагенянами эти мигранты утверждали, что первыми пришли из Ханаана (т.е. до основания Карфагена в 825-820/814 г. до н.э. (Э. Дриди "Карфаген и Пунический мир". 2008)). Они якобы построили в городе Тигисис крепость и там, "неподалёку от одного большого источника находятся две каменные плиты... на которых высечено финикийским письмом: мы те, кто бежали от лица разбойника Иисуса, сына Нава" (ивр. "Йаhушуа бен Нун"). Таким образом, Йаhушуа Навин и всё его колено - разбойники, т.е. "са-газ", хаибири (заметим, что прозвище "Нав-ин", где акк. "нав, нави, наби" означает "призванный (53.); пророк, прорицатель",а "ин, ен" "госполин", характеризует Йаhушуа, как преемника пророка Моисея).
  В Книге Иисуса Навина повествуется, что во время одного из его сражений солнце остановилось над Гаваоном и стояло, пока он не разгромил своих врагов. "Не это ли написано в Сефер Аяшар ("Книге Праведного"): "стояло солнце среди неба, и не спешило к западу почти целый день" (Иис.Н.10.13). В это же время на противоположной стороне земного шара, в Андах, солнце не всходило. Такое необычайное событие записано в хронике Монтесиноса (90.с410) и датируется третьим годом правления царя инков Пачакути II (рубеж XV-XIV вв. до н.э.): "В тот день в течение 20 часов не наступал рассвет". В Древнем Китае сохранились летописи, говорящие, что в правление императора Ио (Яо) был день, равный двум. Египетские жрецы показывали греческому историку Геродоту записи, где говорилось о необычно долгом дне.
  Возможность такого "двойного" дня показали современные математики и астрономы, и в частности, американский проф. Тоттен и астроном королевской обсерватории в Гринвиче Мандер (удар крупного небесного тела о Землю может инициировать не только геологические катаклизмы, но и временное (сбой) незначительное изменение земной орбиты (в том числе и экстраординарный поворот самой плаќнеты вокруг ее оси вращения) и/или направления земной оси).
  В одном ординарном отчёте, составленном во времена правления Рамсеса II, говорится: "Я повино-вался приказу, изложенному в послании моего господина, в котором сказано: "Дай зерна солдатам-египтянам, а также дай зерно апуриу, которые доставляют камни для строительства великого города Пи-Рамесса". Я давал им зерно в каждом месяце, как повелел мой господин". В другом историческом памятќнике, относящемся к этой же эпохе, содержится похожая запись: "Я повиновался приказу... моего господина, в котором сказано: "Дай продукты питания солдатам, а также дай зерно аперу, которые доставляют камни для (храма бога) Ра в Рамсесе... и в южную часть Мемфиса".
  Сопоставление информации, содержащейся в выше приведённых документах, со сведениями Ветхого Завета ((Исх.1.11): "И он (народ Израилев) построил фараону (Рамсесу II) Пифом и Раамсес, города для запасов") однозначно указывает на то, что "аперу, апуриу", строящие город Раамсес, и есть подневольные египетские евреи (хаибиру, хаипиру) Танаха.
  Попытаемся дополнить картину рассеяния (диаспоры) "беглецов, изгоев" из страны Сеннаар. Судя по целому ряду документов (63.с385), хабири, упоминающиеся именно как племена (наряду с другими западносемитскими племенами), населяли некоторые области Передней Азии с конца III тыс. до н.э. (вторая волна месопотамской эмиграции). Археологические материалы из города Алалаха (2.4.), распо-ложенного несколько к северу от нижней излучины реки Оронт, показывают, что уже в XVIII в. до н.э. в Алалахе, помимо амореев и хурритов, жило много и хабири. В городе Алалахе хабири образовали осо-бый социальный слой людей, которые занимали, как чужаки, пришельцы, более низкое социальное положение в обществе, чем местные землевладельцы, но использовались (27.с51) в качестве воинов (любопытно, что по-арабски "военспец" именуется "хабир"). Так, один из царей Алалаха (начало XV в. до н.э.) Идри-Ми (хуррит) рассказывает в своей надписи (4. с242), что в его городе произошёл переворот, и он был вынужден сначала бежать в Emar на Евфрате (к горным хабири), а затем в Ханаан, где присоединился к сирийским беженцам - кочующим хабири. Пробыв в изгнании 7 лет, Идри-Ми вернул себе власть (хабири признали его "сыном их сюзерена" и "собрались вокруг него").
  Засвидетельствовано (53.с215), что несколько позже эпохи правления Хаммурапи стали образовы-ваться военные отряды хабири, которые или разбойничали, или нанимались в войска местных правителей. Очевидно, что это были организованно отступившие ("сплочённые") отряды "черноголо-вых", противостоявшие Самсуилуне. В конечном счете, подобные "сплочённые воинские отряды" принялись захватывать местные города.
  В ХIХ-ХVIII вв. до н.э. в Северной Сирии осуществляло гегемонию государcтво Ямхад (4.с120; 54.с384) со столицей в городе Халеб, управляемое аморейскими правителями, но, как отмечается, "аккадское по культуре". По-видимому, в начале II тыс. до н.э. Ямхад был наводнён беженцами из импе-рии III династии Ура. Среди документов из Мари обнаружены письма (эпоха Хаммурапи) правителей городов Катны и Халеба. Царь Катны, принося свои заверения в благонадёжности, чисто по-аккадски клянётся "именем бога своего отца"; а царь Халеба обращается к Хаммурапи "во имя бога Адада, владыки Халеба (Ад(д)ад, Хаддад - древнеаккадское божество, слившееся с шум. Ишкуром), и бога твоего отца (Амурру, Хамурру)", (70-5.с109).
  Поскольку возможность оседания племён хаибиру в Ханаане в кон. III тыс. до н.э. ранее не усмат-ривалась, то период с 2000 по 1750 гг. до н.э. (104.с170) было принято связывать с расќпространеќнием в стране некой неопознанной "новой, продвинувшейся сюда с северо-востока значительной семито-языч-ной группы... земледельцев и строителей городов... возродивших городскую кульќтуру и придавших ей высокое и быстрое развитие". Предполагается, что расселение в Ханаане (с нач. II тыс. до н.э.) этих "новых, семитоязычных групп"... "способствовало установлению известной стабильности... и созданию обширной культурной общности... от Угарита... и до пустынь Южной Палестины... вплоть до последней четверти II тыс. до н.э." (т.е. вплоть до появления "народов моря").
  Характерно, что с приходом "новых" переселенцев, в Ханаане резко активизировалось окончание переходќного периода к развиќтому среднему бронзовому веку (ок. 2300-1550 гг. до н.э.), инициированное вторжением в Ханаан носителей куро-аракской культуры (начало периода - ок. 3300 г. до н.э.). Кардинальные изменения (в среднем бронзовом веке) происхоќдили "во всех аспектах материальной кульќтуры: в системе поселений, градостроиќтельстве, архитектуре, керамике, металлурќгии, погребальной практике" (А. Мазар). Характерно, что принципы планировки и архитектурные детали дворцов царей Ханаана свидетельствуют "о решающем воздействии архитектурных принципов Месопотамии" (104. с177). В свою очередь, и Дж. Грей (107.с25) констатирует: "начиная с кон. III тыс. до н.э., в Ханаане отмечается чёткое влияние месопотамской культуры".
  Этим же переселенцам обязано и распространение в кон. III - нач. II тыс. до н.э. на Земле Ханаанейской керамических изделий, форма которых имела явно месопотамское происхождение (107.с112). В ряде мест Сирии и Ханаана (Библ, Сихем, Телль-Таннаах, Атшан, Рас-Шамра) найдены (датированные серединой-концом бронзового века) цилиндрические печати с сюжетами шумеро-аккадских легенд (107.с24,81). Так, в хранилище отстроенного заново ок. 2000 г. до н.э. храма Баалат-Гебал в Библе найдены печати с изображением стоящего на быке бога Аддада в длинной одежде с молнией в руке, а также обнажённой богини Иштар (что свидетельстќвует о пребывании в Библе того времени колен Израилевых "Иссахар" и "Ашер" из племени "Лот", а также об отождествлении богинь Баалат-Гебал (Анат/Астарта) и Иштар/Инанны).
  В северной части Галилеи (в том числе и в городе Хазор) периода нач. - сер. II тыс. до н.э. (А. Ясур-Ландау, ун-т Хайфы), были найдены многочисленные скульптурные изображения, выполненные в месопотамском и сирийском стиле. Рельефные изображения львов на базальтовой плите, откопанной в Бейт-Шеане, по мнению А. Роу, обнаруживают ассиро-вавилонское (шумеро-аккадское) влияние (в тоже время в одном из важных центров Восточной Галилеи, в Телль Кабри, ничего подобного не обнаружено (1986 г)).
  Распространение аккадского языка и письменности в Ханаане в рассматриваемый период как официального языка (104.), обусловлено появлением аккадоязычных писцов в городах Сирии и Палес-тины (104.с181). В Хацоре найдены четыре аккадские надписи: глиняная табличка с юридическим документом, жреческий текст для предќсказаний, фрагмент месопотамского учебного текста (список мер и весов) и ханаанейское имя. В Гезере клиноќписная табличка содержала список имён, написанных по-аккадски, а в Хевроне - перечень жертвоприношений.
  Таким образом, ответ на вопрос: "Кем же могли быть эти многочисленные "высококультурќные" семитоязычные переселенцы в ту эпоху?", однозначен, - только бывшими жителями городов и сёл импе-рии III династии Ура, стремившимися воссоздать традиционно привычные для них условия быта. Заметим, что Кетлин Кеньон (104.с171) полагает, что это - ханаанеи, у Дж. Грей (107.) - амореи.
  Подчеркнём, что приход (вторжение) "новых семитоязычных племён" с северо-востока в Заиорда-нье, Ханаан и юго-западную Сирию, современная история и относит (70-3.с63) к рубежу ХХ в. до н.э.. Ветхий Завет подробно повествует об ареале расселения племён Эвера-Аврама, мигрировавших из районов Дамаска и Харрана. Уже Э. Ренан полагал (92.с 54), что такие имена, как "Авраам" и "Лот" имеют "несомненно, только этнографиическое значение и обозначают: с одной стороны, - совокупность еврейских племён; с другой, - население окрестностей Мёртвого моря". Так, земли Аммон и Моав заняли (Быт19.37,38) сыновья Лота "Моав" (моавитяне) и "Бен-Амми" (аммонитяне). Брат Иакова Исав (он же - Эдом) поселился в Эдоме ("не гнушайся идумеянином, ибо он брат твой" (Втор.23.7)).
  Н. Глюик (Nelson Glueck), активно занимавшийся исследованием Трансиордании в период между 1930 и 1940 гг. (раскапывал древние поселения и определял их возраст по найденным в них фрагментам керамики), сумел установить границы древних царств Аммона, Моава и Едома. Так, сын Исава захватил гору Сеир и её окрестности. Амалек, родоначальник амалекитян (земли южнее Беер-Шевы) - внук Исава (Быт.36.12; 1Пар.1. 36). Сын Авраама Исмаил сделался прародителем северных арабов (49-1.с575). Сам Авраам и его сын Исаак жили на территории Палестины (районы Мёртвого моря и Хеврона, лежащего на старинном торговом пути; пустыня Негев). Если только судить по числу (шесть) сыновей Авраама от Кетуры, взятой им в жёны после смерти Сарры, и затем (Быт. 25.1-6) "отосланных (отцом) в землю восточную", то представляется, что помимо племён Лота, Исмаила и "сынов Израиля", ещё с десяток родов "черноголовых" покинуло Месопотамию.
  "Множество исторических черт, сохранившихся в памяти израильтян", свидетельствуют, "что все эти народы... были связаны между собой узами теснейшего родства". Э. Ренан отмечает также, что на заре библейского монотеизма (и до мозаизма) религия, к примеру, моавитян и эдомитян (идумеев) "первонаќчально, несомненно, очень мало отличалась" от религиозного мировоззрения колен Израилевых, "добиблейских" евреев, (поскольку "вера отцов" у всех была одинаеовой). Так, история Руфи и эпизод с Валаамом "не обличают ни какой разницы в религии израильтян и моавитян" (эпоха Судей - период 1200-1025 гг. до н.э.).
  Оценить пору появления племён древних хаибири в районе Мёртвого моря можно, например, воспользовавшись данными археологических раскопок в окрестностях Иерихона (69.с178). Здесь, в частности, был обнаружен ряд артефактов, датируемых 1850-1550 гг. до н.э., - погребальная утварь (изделия из кости и дерева, косметика, остатки пищи), сохранившаяся удивительно хорошо, что объясняќется заполнением склепов подземными инертными газами, которые предшествуют и сопутствуют землетрясению. Интенсивность же землетрясения определяет объём газовыделения. Если землетрясение, разрушившее Иерихон, синхронно катаклизму, уничтожившему Содом и Гоморру, очевидцами которого были Лот и Авраам (одновременно погибли города Содом, Гоморра, Адма, Сигор и Севоим; а эта катастрофа, как считается (49-2.с458), имеет исторически достоверный прецедент), то племена хаибири, пришедшие в Заиорданье через Сирийско-Месопотамскую степь, появились в районе Мёртвого моря на рубеже ХХ в. до н.э.. Расчёты семитолога З. Ситчина (98.), в частности, относят разрушение Содома и Гоморры к концу ХХI в. до н.э. (что совпадает с датировкой прихода с северо-востока (не из Аравии) на земли Ханаана "новых семитоязычных племён").
  Лот со своей семьёй, покинув Содом, как предполагается, направился в город Баб-эд-Дра (город в "окрестности Иорданской"), подойдя к которому он обнаружил, что и тот не уцелел, и посему поселился в пещере. Как выяснилось, Баб-эд-Дра погиб (сгорел) в период 2300-2100 гг. до н.э.. Пожар достиг даже кладбища, где остались только обожженные стены склепов и следы сильного землетрясения (В.Ф. Олбрайт, 1924 г.; П. Лапп, 1965 г.; У. Рэст, 1987 г.).
  На реальность существования в сер. III тыс. до н.э. погибших городов указывают клинописные тексты из архива (ХХVI-ХХIII вв. до н.э.) города Эблы (Giovanni Pettinato. "The Archives of Ebla: An Empire Ynsribed in Clay", 1981). Так, Дж. Петтинато, первоначальный переводчик эблаитских текстов, установил, что имя царя одного из двух городов (Содома или Гоморры) было упомянуто как "Бирша"; и это имя в точности совпадает с библейским (Быт.14.2): "Пошли они войною против Беры, царя Содомского, против Бирши, царя Гоморрского". Ханаанейский жрец Санхунйятон в своей "Финикий-ской истории" писал: "Долина Сиддки провалилась и стала озером". Страбон, географ, полагал, что Мертвое море образовалось (увеличилось) вследствие катастрофы, погубившей Содом, Гоморру и другие близлежащие города, большая часть которых поглощена его водами. В 1958 г. доктор Ральф Банай, исследуя Мертвое море, открыл на его дне остатки плотины. Неоценимую помощь археологам оказали летчики, совершавшие плановые полеты над этим "зловещим (мёртвым)" морем. С воздуха были обнаруќжены контуры развалин, причем в юго-восточной части моря, т.е. именно там, куда историки, народные предания, данные археологии и геологии относят местоположение погибших городов. Заметим однако, что по свидетельствам Ветхого Завета, Иосифа Флавия и ряда других античных авторов, следует, что "греховные" города, расположенные у южной оконечности Мертвого моря, не утонули, но были заброќшены.
  В 1924 г., на засушливых пустошах к юго-востоку от Мертвого моря, под песками пустыни, где едва теплится жизнь, в местечке Баб-эль-Дахра, В.Ф. Олбрайт нашёл остатки крупного поселения (в частно-сти, обнаружены храм и фрагменты мощной защитной стены), датированного ранним бронзовым веком (ок. 3100-2300 гг. до н. э.). В 1975 г. археологи У. Рэст и Т. Шауб, в семи милях к югу, открыли другое поселение раннего бронзового века - Нумерию, которая тоже была уничтожена огнем примерно в то же время, что и Баб-эль-Дахра, и, подобно последней, оставалась заброшенной в течение двух тыс. лет. Оба поселения обнаруживают следы сильных землетрясений: в Баб-эль-Дахре и Нумерии найдены остатки упавших башен, а под рухнувшими стенами - скелеты. При дальнейших исследованиях археологи обна-ружили в южном направлении от Баб-эль-Дахры (в котором В.Ф. Олбрайту хотелось видеть библейский Сигор) и Нумерии еще три поселения той же эпохи. По меньшей мере, одно из них, Фейфа (Тейфа), также носило следы пожара (обнаружен слой губчатого древесного угля). И тут отсутствовали какие-либо свидетельства заселения данного региона до начала римского периода. Следует отметить, что и недавние исследования подтвердили, что ключевую роль в уничтожении всех пяти поселений сыграли землетрясения (здесь пожар - следствие землетрясения). Изыскания Д. Негева (Геологическая служба Израиля) и К.О. Эймери (Океанографическая лаб. "Вудсхол", Массачусет) засвидетельствовали этот вывод.
  Примечательно, что одновременно с землетрясениями в регионе происходили и климатические изменения. Так, выявлено резкое изменение климата окрестностей Мёртвого моря и Иорданской долины, произошедшее незадолго до разрушения Содома и Гоморры, о чём (о климате) повествуется в Быт. (13. 10); и которое археолог К. Шеффер, в частности, датирует ок. 2300 г. до н.э.. Как следует из Танаха, Авраам и Лот, свидетели уничтожения Содома, ещё застали значительно более мягкие, в сравнении с современными, климатические условия.
  В завершение следует привести и мнение группы археологов под руководством Стивена Коллинза из Trinity Southwestern University. Учёные предполагают, что им удалось обнаружить доказательства, свидетельствующие о том, что "уничтоженные Богом за грехи" поселения Содом и Гоморра находились на месте иорданского Тель эль-Хаммама, т.е. к северу от Мертвого моря, а не к югу, как принято считать.
  Большинство исследователей едины в определении времени "содомской" катастрофы. Так, в 1973 г. геолог Дороти Виталиано писала: "Мощное землетрясение произошло в долине Сиддима примерно за две тыс. лет до н.э.". В свою очередь Д. Негев и К.О. Эймери также считают (публикация от 1995 г.), что "содомская" катастрофа произошла ближе к кон.III тыс. до н.э..
  Свидетельством о времени появления племён Евера-Авраама в районе Мёртвого моря может послужить и сообщение Ветхого Завета о священном для евреев городе Бетиль (Бейт-Эль). "И встал Иаков рано утром, и взял камень, который он положил себе изголовьем, и поставил его памятником... И нарёк имя месту тому: Бетиль; а прежнее имя того (возможно, разрушенного при землетрясении) города было: Луз" (Быт.27.18-19); (т.е. патриарх Иаков заложил первый камень при основании возрождающего-ся города). Археологами установлено, что Бетиль располагался в 15 км в северу от Иерусалима и в 1,5 км к востоку от Луза (99. с311). Его шумеро-аккадское название "Бетин" сохранила арабская деревня ("Бет-ен" - "Дом владыки"; "Бет-ил" - "Дом бога"). Артефакты утверждают, что начиная с ХХI в. до н.э. и по I в. н.э. почти постоянно тут (в Бетиле) находилось поселение. Отметим также и город того же региона с красноречивым названием "Е(в)фрат" (по дороге в который, вышедшая из Бетиля Рахиль родила Бениамина).
  В районе Мёртвого моря, невдалеке от места переправы через реку Иордан по мосту Алленби, при раскопках холма Телль Гхасуль, в 1929 г. (А. Маллон; Папский библейский ин-т Ватикана) было открыто древнее (со времён VII тыс. до н.э.) поселение (98.с185). Среди останков домов города археологи обнаружили кирпичную кладку; домашний алтарь с жертвенником, очерченным полукругом камней; фрески с изображением птиц, восьмилучевой звезды (эмблем богини Неба Инанны/Иштар); корабля, рыбных плавников, морского "дракона" (символика бога Эа/Энки). Показательно, что предметы материальной культуры и особенности ирригационной системы "убедили археологов" в том, что в этом поселении и его окрестностях обитали "выходцы из Месопотамии" (согласно сакральной символике - племена "Авраам" и "Лот"). Данный город был покинут его жителями ок. 2000 г. до н.э.. Полное отсутствие среди артефактов каких-либо предметов культа указывает на то, что эти поселенцы ("черноголовые") организованно, намеренно, без спешки, покидали свои дома в поисках лучших условий жизни.
  В результате исследований, проведенных Нельсоном Глюком в пустыне Негев, было обнаружено много поселений патриархального типа, относящихся к среднебронзовому веку Ханаана (2300-1550 гг. до н.э.). Н. Глюк отмечает, что многие из этих поселений были разрушены через некоторое время после 1900 г. до н.э., что согласуется с содержанием главы XIV Книги Бытия.
  Вполне естественно, что "когда исследуют бесспорно древнееврейское раннее поселение (в Хана-ане), никаких следов материальной культуры Египта там не находят" (Д.В. Деопик "Библейская археолоќгия и древнейшая история Святой Земли". 1998).
  
  
  26. Евреи и амореи.
  В настоящей работе ("Отцы Авраама") и в книге "Земля Ханаанейская" автором обосновывается гипотеза о том, что ха-ибри (евреи), изначально семитские, аккадские, племена, ассимилировались в Месопотамии с дравидами, "протоевфратцами" и шумерами в народ "черноголовых", который (хаибири, хаабири), будучи вытеснён амореями из прежних мест обитания, мигрировал, в частности, в Ханаан, где почти за две тыс. лет основательно смешался с ханаанеями (хатто-хурритами (яфетидами), растворивќшими в себе "горстку" амореев, захвативших Ханаан). Поскольку лексикон ханаанеев вобрал в себя немало слов и выражений из языка амореев (политическое влияние), то, в основном, по этой причине амореи и ханаанеи объединены лингвистами и историками в т.н. единый "ханаанейско-аморейский культурный круг". Иврит же - один из языков ханаанейской группы.
  По сегодняшний день бытует довольно устойчивое (благодаря авторитету И.М. Дьяконова) мнение, что древние евреи, колена Израилевы, - аморейские, сутийские племена, поскольку эта гипотеза, высказанная семитологом Финкельштейном в 1960 г. (J.J. Finkelstein "The genealogy of the Hammurapi dynasty", J. of cuneiform studies, 1960, v.20), была подхвачена и "узаконена" И.М. Дьяконовым. Данная точка зрения основывается на библейской версии о том, что третий сын Адама Сиф (ивр. Шет,), он же Суту (Сутум, Шуту), - общий предок и евреев, и амореев (4.с319,442;2.с249). Акцентируется также и то, что среди легендарных предков амореев встречается и Адам, как один из царей сутиев, и Арам - родо-начальник-эпоним арамеев, причём, считается, что Сутум - предок-эпоним всех или большинства запад-носемитских степных скотоводчеќско-кочевых племён.
  Безусловно, где-то, когда-то (предположительно на Аравийском полуострове) и был единый очаг зарождения семитического этноса, но если считать ха-ибри сутиями только по тому, что их предком являлся библейский Шет (Суту), а не Каин, первый сын Адама (который ушёл далеко на восток, в землю Нод, и там обзавёлся потомством (Авель убит бездетным), то тогда, помимо семитов, следует называть сутиями, как минимум, половину допотопного человечества. Библия повествует, что после Потопа в живых на земле остались только Ной и его семья, потомки Сифа. Следовательно, все рассы и народы, произошедшие от Сима, Хама и Яфета (после Потопа), - суть сутии. В таком случае, действительно, евреи - сутийские племена. Но тогда сутии - и египтяне, и хурриты, и дравиды, и арии, и все прочие этносы. Следовательно, очевидно, что утверждение о том, что евреи - сутийские племена, основанное исключительно на роли первопредка Шета (Шуту, Суту, Сутум), фактически, не состоятельно.
  Не менее устойчиво (по той же причине) и мнение о том, что после того, как сутии-амореи были полностью изгнаны касситами из Месопотамии (при царе Кадашман-Харбе I; начало (первая четверть) ХIV в. до н.э. (204.с188)), они объявились во второй пол. ХIII в. до н.э. в Заиорданье (что противоречит сообщениям, в частности, египтян), и в качестве Израильских племён вторглись а Палестину, сохранив память о своём Месопотамском прошлом. При этом, наверное, по умолчанию, считается, что одно из девяти аморейских племён, находившихся в Месопотамии (4.с318-319): амнанум, диданум (город Дадану (Дидан(у), совр. Эль-Ула) расположен на северной половине Аравийского полуострова), идамарац, мутиябаль, нумхум, рабабум, ханеи, ямутбала или яхрурум (племя Хаммурапи) должно было сменить своё исконное самоназвание на ха-ибри или в самой Палестине или за 100-200 лет кочёвок в Сирийско-Месопотамской степи (вероятность такого события, несомненно, равна нулю). Заметим, что среди приведённых наименований аморейских племён нет ни одного, даже отдалённо напоминающего назваќние какого-либо колена Израилева.
  Изображения аморейских воинов, сделанные египетскими художниками (Клей "Империя аморитов". 1919), позволяют составить представление об облике этого этноса (и сравнить его с описанием евреев). Итак, амореи обладали высоким ростом (в Ветхом Завете также говорится о высоком росте амореев), широкими плечами, большими, длинными головами, низким, скошенным лбом и орлиными носами. Над темными глазами (Петри нашел в гробнице XVIII династии изображения амореев с красновато-карими глазами) заметно нависали брови, а над впалыми щеками выступали скулы. "Нижняя половина лица, скрытая под густой, завитой и заостренной на конце бородой, казалась угловатой и тяжелой". Губы сравнительно тонкие, усы отсутствовали. На изображениях из Абу-Симбела у амореев желтоватая кожа (у древних египтян кожа была красновато-коричневой).
  В частности, А.А. Немировский (1996) убеждён, что явных воспоминаний, свидетельќствующих о выделении древних евреев из сутийско-аморрейской среды, в мифологемах нет. Поскольку "племенной [и вообще Древний] мир хранил достоверные в своей основе устные предания, касающиеся его истории, веками, если не тысячелетиями" (104.с186), то нужно полагать, что какие-либо сведения о древних евреях как о сутиях, ими же бы и сохранялись. Однако дабы как-то поддержать устоявшуюся (авторитетќную) концепцию о корнях, происхождении древнееврейских племён, А.А. Немировский постулирует маловозможное (противоречаќщее обычаям Древнего Мира): "Очевидно, этногенез древних евреев был связан с какой-то этнической ломкой, реструктуризацией сутийского мира, приведшей к эрозии старой племенной традиции у образоќвавшихся при этом новых общностей". Возникает ощущение, что и сам учёный, отдавая должное авторитету И.М. Дьяконова, тем не менее не слишком уверен в высказанном (сомневается).
  В древности каждый человек хранил в памяти пространные генеалогии своих родичей и предков. Так, например (4.с319), цари Ашшура, аморейского происхождения, числили среди своих предков "ца-рей, живших в шатрах", и даже Диданума - предка-эпонима племени диданум, исчезнувшего в Месопотамии ещё на грани III и II тыс. до н.э.. В более позднюю, нововавилонскую эпоху (после 1235 г. до н.э.), ещё более возрос интерес к своему происхождению (13.с62): человек вместе со своим именем называл (в документах) и имена своих предков (а личные печати во все времена содержали эмблему родового бога).
  В Ветхом Завете, в пророчестве Валаама (Чис. 24.17), племя "сынов Сифовых (Шетовых)" упомянуто в едином контексте с враждебными евреям моавитянами: "Восходит звезда от Иакова и восстает жезл от Израиля, и разит (Цаваот) князей Моава и сокрушает всех сынов Сифовых". В Танахе нет и намёка на родство евреев и амореев, более того, никаких тёплых чувств ха-ибри никогда не питали к амореям (сутиям): сам праотец Авраам воюет с амореями (с Хаммурапи); "царя аморейского... поразил (и) Моисей с сынами Израилевыми, по исшествии их из Египта" (Втор.4,46). Во время войны Иисуса Навина "с аморейскими царями... Господь бросал в них с небес большие камни" (И.Нав.10.5-11). Грешник, "начальќник" колена Симеонова (Чис.25.14), убитый ("с Мадианитянкою") за пренебрежительное отношение к заповедям Господним, назван в Ветхом Завете аморейским именем "Зимри".
  Не исключено, что использование этого имени ("Зимри") связано с воспоминаниями о поре пребываќния ха-ибири в городах Харране и Мари государства Мари при царе Зимрилим (1781-1757 г. до н.э.)). Заметим, что пребывание бениаминитов в городе Мари в ту эпоху (до его захвата царём Хаммурапи), причинявшее автохтонному населению значительные неудобства (конфликты носили кровопролитный характер), документально подтверждено (см. выше).
  Следует подчеркнуть, что отождествление всех колен древних евреев, образовавших Израильский племенной союз (см. "Гиксосы и их потомки"), с группой племён, появившихся в конце ХIII в. до н. э. в Ханаане из Заиорданья, - не правомерно. Очевидно, что такой группой могут являются колена, совер-шившие Исход из Египта (по еврейской традиции в 1312 г. до н.э.) и, возможно, какие-то один-два примкнувших к ним заиорданских рода. В одном из самых ранних египетских упоминаний о древних евреях в Ханаане - в списке ханаанских земель, завоёванных фараоном Тутмосом III (ок. 1479-1425 гг. до н.э., т.е. задолго до изгнания касситами амореев из Вавилонии), фараон, перечисляя данников, называет: Йакуб-ел, Леби-ел и Иосиф-ел (3.с52; 29.с58); которые прибыли и обустроились в Ханаане и того ранее. Упомянуты (х)аперу и в списке пленных, перечисленных на Мемфисской стеле Аменхотепа II (ок.1425-1397 гг. до н.э.), взятых в военных кампаниях в Сирии и Северной Палестине (Giveon,op.cit.,D.3)). Из Амарнского архива известно письмо, повествующее о поражении царя Пеллы, где, в частности, сказано: "Спроси Бениамина, спроси Тадуа, спроси Иисуса Навина", откуда следует, что и колена "Бениамин" и "Ефрем" в XIV в. до н.э. тоже находились в Ханаане. Тот факт, что в библейском повествовании о патриархах фигурирует бог Эл (как верховное божество) и не упоминается Балу (Ваал-Цафон, см. "Земля Ханаанейская"), означает (de Vaux, p. 266), что племена Эбера-Абраама появились в Ханаане ещё до эпохи нашествия гиксосов (когда Ваал-Цафон заместил Эла).
  По данным, которыми располагает современное языкознание (64.с12), классический древнееврей-ский язык, иврит, - язык евреев I тыс. до н.э., восходит не к языкам кочевников Сирийской пустыни (амоќреям), но к языкам оседлого населения Ханаана и является одним из ханаанейских языков. Характерно (2.с253; 40. с17), что сами же ветхозаветные евреи называли свой палестинский язык (литературный язык Танаха) не ивритом, как в последствии, а языком К(е)наана (в литературе встречается термин "кенааќнит"), на различных диалектах которого они говорили (даже в "идиш" есть диалекты!). Об этом, в частќности, свидетельствует пророк Исайя (19,18): "В тот день... в земле Египетской будут говорить на ("שפת כנען") языках (наречиях) К(е)наан(а) и клясться Господом Цеваотом" (подобно еврееям).
  Ещё святой Августин (354-430 гг.), хорошо владевший пуническим языком Карфагена (пуни (фуни)кийский), отмечал сходство иврита и пунического диалекта финикийского (ханаанейского) языка (50.с190): "языки эти немногим между собой различаются", - писал он. Литературные памятники, обна-руќженные в городе Угарите, показывают, что язык Угарита (один из диалектов ханаанейского языка) в особенности близкородственен библейскому ивриту большим числом идентичных фраз и выражений.
  "И жили сыны Израилевы среди ханаанеев" (Кн. Суд.3.5,6). По-видимому, ханаанейский язык "ареа-ла" обитания древнееврейских племён вначале служил для евреев вторым языком, языком общения с местным населением, а затем со временем превратился в основной и вытеснил (заметно дополнил) исконный язык племён Эвера-Авраама - шумеро-аккадский, подобно тому, как и в III в. до н.э. арамей-ский и греческий, совершенно вытеснив обиходный иврит, сделались разговорными языками евреев. Примеры культурной ассимиляции можно было бы умножить (идиш, ладино, язык татов). Ещё в сер. ХIХ века Эрнест Ренан, автор фундаментальной "Истории еврейского народа", писал (92.с49), что гипотеза о смене евреями языка в Ханаане "весьма стара". Заметим, что в настоящей работе отмечено с полсотни акќкадских и не менее десятка шумерских слов, входящих в современный иврит. Как уточняет А. Кобринќский, специалист в области сравнительного языкознания ("Иврит в сфере языкознания" I. Касты и оседлость.), "иврит родственен прежде всего тому языку, на котором говорил патриарх Авраам, выходец из Ура Халдейского - города, имеющего непосредственное отношение к государству Шумер".
   Отметим также и то, что шумеры и аккадцы писали справа налево, как и евреи, но сверху вниз (т.е. от "чистого" к "нечистому" и от "высокого" к "низкому"); в то время как после завоевания Месопотамии амореями, писцы перешли к писанию слева направо.
  
  
  Заключение.
  Очевидно, что аморейско-сутийская гипотеза происхождения предков древних евреев совершенно не отражает ни их генезиса, ни истории; и, следовательно, нет смысла полагать её приемлемой.
  Объём и весомость приведённых доказательств, несомненно, указывают на то, что евреи (ха-ибри) приходятся прямыми потомками "черноголовым", а тысячелетняя история, мифология, религия, а также литература и изобразительное искусство Шумера и Аккада, - весь комплекс взаимосвязанных представлений, является неотъемлемой частью архаичной истории и культуры еврейского народа, "пер-вой (известной) главой" его пребывания на земле. Даже знаменитое еврейское пожелание "шалом" при приветствии восходит к шумерскому "силим (шилим)" - "мир [Вам] и благополучие".
  Уместно отметить, что древние источники (артефакты) нередко носят отрывочный, неуловимый, а подчас и недостаточно достоќверный характер, либо вообще отсутствуют, и посему немало положений в этой работе основано на предположениях и интуиции ("голосе крови" одного из потомков "черноголо-вых"), и могут быть адекватны исторической истине лишь частично. Таким образом, быть может "Я тени истин сплавил в стройный бред" (М. Волошин).
  
  
  
  Список литературы
  в дополнение к работам, прямо указанным в тексте.
  Библия Ветхого и Нового Завета. Канон. М.1990.
  1. Мифологический словарь. Гл. ред. Е.М.Мелетинский. М.1991.
  2. История Древнего мира. ч1. Под ред. И.М.Дьяконова. М.1989.
  3. Никольский Н.М. Избранные произведения по истории религии. М.1974.
  4. История Древнего Востока.ч1.Месопотамия. Под ред. И.М.Дьяконова. М.
   1993.
  5. Бибби Жд. В поисках Дильмуна. М.1984.
  6. Крамер С.Н. История начинается в Шумере. М.1965.
  7. Азимов Айзек. В Начале. М.1989.
  8. Поэзия и проза Древнего Востока. Общ. ред. И. Брагинского. М. 1973.
  9. Крамер Самюэль. Шумеры. М.2002.
  10. История эстетической мысли. Сб. т1. Древний мир. Средние века.
  11. Ллойд Сетон. Археология Месопотамии. М.1984.
  12. Фрезер Д.Д. Фольклёр в Ветхом Завете. М.1989.
  13. Оппенхейм А.Л. Древняя Месопотамия. М.1990.
  14. Церен Э. Библейские холмы. М.1966.
  15. Изакс Я. Наш народ. Бруклин.1976.
  16. Хрестоматия по истории Древнего мира. ч1. Ред. М.А.Коростовцева.
   М.1980.
  17. Рот С. История евреев с древнейших времён по шестидневную войну.
   Ж-л "Век", 3.с41. Рига.1989.
  18. Кандель Ф. Кто мы..Ж-л "Век", 3-4.с33. Рига. 1989.
  19. Мифы народов мира. т1. Под ред. С.А.Токорева. М.1987.
  20. Штайн Лотар. В чёрных шатрах бедуинов. М.1981.
  21. История лингвистических учений. Древний мир. М.1989.
  22. Источниковедение. История Древнего Востока. Под ред. В.И. Кузищева.
   М.1984.
  23. История Древнего Востока. Под ред. В.И. Кузищева. М.1988.
  24. Замаровський Войтех. Спочатку був Шумер. Киев. 1983.
  25. Эсхил. Орестея. Агамемнон. М.1961.
  26. Кленгель-Брант Эвелин. Вавилонская башня. М.1991.
  27. Межгосударственные отношения и дипломатия на Древнем
   Востоке. Отв. ред. И.А.Стучевский. М.1987.
  28. История Древнего Востока. Материалы по историографии. Под ред. В.И. Кузищева. М.1991.
  29. Критика иудейской религии. Отв. ред. М.М.Персиц. М.1962.
  30. Клочков И.С. Духовная культура Вавилонии. М.1983.
  31. Вейнберг И.П. Человек в культуре Древнего Ближнего Востока. М.1986.
  32. Афанасьева В.К. Одна шумерская песня о Гильгамеше и её
   иллюстрации в глиптике. ВДИ. 1. 1961.
  33. Kramer S.N. From the Tablets of Ur. Indianapolis, Colorado. 1965, p290.
  34. Я открою тебе сокровенное слово. Литература Вавилонии и Ассирии. М.
   1981.
  35. Тейлор Э.Б. Первобытная культура. М.1989.
  36. Фрезер Д.Д. Золотая ветвь. М.1983.
  37. Дьяконов И.М. Общественный и государственный строй Древнего Дву-
   речья. М.1959, с206.
  38. Лирическая поэзия Древнего Востока. М.1984, с37-38.
  39. Беленький М.С. О мифологии и философии Библии. М.1990.
  40. Кауфман И. и др. Еврейская история и религия. Израиль. 1990.
  41. Очерки истории еврейского народа. ч1. Под ред. Ш.Эттингера. Израиль. 1990.
  42. Еврейские праздники и даты. Пурим. Под ред. рава Й.Мазора. Израиль.
   1992.
  43. Флавий Иосиф. Иудейские древности. М.1994.
  44. Библиотека Флавиана. Вып.3. М.1994. Иосиф Флавий. Против Апиона.
  45. Библиотека Флавиана. Вып.3.М.1994. С.Лурье. Антисемитизм в Древнем мире.
  46. Шомрей Эмуна. Молитвенник. Израиль. 1990.
  47. Грейвс Р. Мифы Древней Греции. М.1992.
  48. Бругш Г. Всё о Египте. М.2000.
  49. Мифы народов мира. Энциклопедия. М.1998.
  50. Финикийская мифология. Под ред. Ю.С. Довженко. С-П.1999.
  51. От начала начал. Антология. Под ред. В.К. Афанасьевой. С-П.1997.
  52. Ларичев В.Е. Мудрость змеи. Новосибирск. 1989.
  53. Дьяконов И.М. Люди города Ура. М.1990.
  54. История Древнего мира. Древний Восток. Минск.1999.
  55. Грант Майкл. История Древнего Израиля. М.1998.
  56. James E.O. The Free of Life. Leiden.1966.
  57. Голан Ариэль. Миф и символ. Иер.-М.1994.
  58. Falkenstein A.,Festschrift J. Friedrich. Heidelberg. 1959.
  59. Falkenstein A.Sumerische und akkadische Humnen und Gebete. Zurich.1953.
  60. Раввин Менахем Акоэн. Еврейские праздники. Тель-А.1975.
  61. Энциклопедия иудаизма. Меир Натив. Иер.-Тель.1983.
  62. Белицкий М. Шумеры. Забытый мир. М.2000.
  63. Авдиев В.И. История Древнего Востока. Л.1953.
  64. Синило Г.В. Древние литературы Ближнего Востока и мир
   Танаха. Минск.1998.
  65. Мень А. История религии. М.1994.
  66. Ранович А.Б. Очерки истории древнееврейской религии. М.1937.
  67. Gadd G.J. The Fall of Nineveh. London.1923.
  68. Kramer S.N. Sumerian mythology. Ph.1994.
  69. Немировский А.И. Мифы и легенды Древнего Востока. М.1994.
  70. Краткая еврейская энциклопедия. Иерусалим. 1976/1992.
  71. Бадж Уоллис. Легенды о египетских богах. М.1997.
  72. Хенкок Г. Ковчег Завета. М.1999.
  73. Бацалёв В., Варакин А. Тайны археологии. М.1999.
  74. Лихачёв Д.С. Поэтика древнерусской литературы. Л.1971.
  75. Мишна. Трактат Мегила. Иерусалим. 1994.
  76. Герасимов М.М. Палеонтологическая стоянка Мальта. С.Э. 1958, 3.
  77. Султанович Зеев. Живая связь. Еврейская история, традиции и культура.
   Тель-А.1997.
  78. Любимов Лев. Искусство Древнего мира. М.1980.
  79. Пальмов М. Идолопоклонство древних евреев. С-П. 1897.
  80. Монтэ Пьер. Египет Рамсесов. Смоленск.2000.
  81.Новомирова В. Гиксосы. Киев. 1998.
  82. Элиаде Мирче. Священные тексты народов мира. М.1998.
  83. Рак И. Легенды и мифы Древнего Египта. С-П. 1998.
  84. Матье М.Э. Древнеегипетские мифы. М-Л.1956.
  85. Фрейд Зигмунд. Сб. "Я и Оно". Человек по имени Моисей и монотеист-
   ическая религия. М.1999.
  86. Великовский Эммануил. Эдип и Эхнатон. Ростов. 1996.
  87. Войцеховский А.И. Тайны Атлантиды. М. 2000.
  88. Конелис В.Ю. Сошедшие с небес и сотворившие людей. М.2001.
  89. Кьера Э. Они писали на глине. 1994.
  90. Элфорд Алан. Боги нового тысячелетия. М.1999.
  91. Гарднер Лоренс. Цари Грааля и потомки Адама и Евы. М.2001.
  92. Ренан Эрнест. История израильского народа. М.2001.
  93. Валлон. Рабство в Древней Греции и Риме. М-Л. 1949.
  94. Тураев Б.А. История Древнего Востока. Минск. 2002.
  95. Циркин Ю.Б. От Ханаана до Карфагена. М.2001.
  96. Коростовцев М.А. Религия Древнего Египта. М. 1976.
  97. Харден Дональд. Финикийцы. М. 2002.
  98. Ситчин Захария. Война богов и людей. М.2000.
  99. Грейвс Роберт. Иудейские мифы. М.2002.
  100. Тёмкин Э.Н. Мифы Древней Индии. М.1985.
  101. Уайт Елена. Патриархи и пророки. И-во "Источник жизни". 1994.
  102. Зильберман Михаил. Гнев Энлиля. Израиль. 1999.
  103. Зильберман Михаэль. Отцы Авраама (брошюра). Тель-Авив. 1996.
  104. Мерперт Николай. Очерки археологии библейских стран. М.2000.
  105. Зубов А.Б. История религий. Кн.I. М.1997.
  106. Циркин Ю.Б. Мифы Угарита и Финикии. М.2003.
  107. Грей Джон. Ханаанцы. М.2003.
  108. Гумилёв Л. "История Востока". Т I. Восток в древности. 1999. Эл. изд.
  109. Якобсен Торкильд. Сокровища тьмы: История месопотамской религии.
   1976/ М. "ВЛ" РАН, 1995.
  
Оценка: 4.19*13  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"