Как утешительный приз и компенсация за потерю молодости, достался мне в мужья красавец мужчина. Кто указал на него перстом, видимо, решил: пусть она под лавкой сидит, но на красивого глядит. Только имя у него неподходящее, какое-то уж слишком солнечное - Вася. Его бы Скоттом назвать, тем более, что давно перешли на американский образ жизни и их речь. Мужу с манерами домашнего крупнорогатого животного имя Скотт и красиво и многозначно. Многие россиянки с радостью поменяли бы имена своим мужьям на более их достойные.
Звоню мужу на работу, а по телефону вежливый голосок отвечает. Хочется крикнуть: "Люди, позовите моего, который не хочет, чтобы мне жизнь красивой казалась. Я к нему привыкла, на какой ноте разговаривать знаю, а к человеку с ангельским голосом у меня претензий нет. Это не мой Скотт, это чей-то Вася".
Я долго изучала мужские повадки своего Скотта и поняла, что к нему, как к четвероногому другу с костью не подойдешь. Ему бы мясо и покой. И правила специально для него писаны: "Послушай женщину и сделай наоборот". А ему и советовать не надо, у него склад ума такой - наоборот. Особенно ярко проявляется на выставке-распродаже модной одежды: "Смотри, - говорю, - милый, какое дорогое платье, а такое старомодное! Да за него и рубль отдать жалко, не то, что две сотни долларов. Надо мной же моя подруга со смеху умрет. А к чему такие жертвы перед Новым годом?" И тут начинается перетягивание платья-каната: он за платье, я к двери. Побеждает сильнейший и я ухожу с покупкой.
Наконец наступает новогодняя ночь и я выхожу к гостям в ослепительно красивом модном платье, как Вия Артмане с красным шарфом на авансцену. Подруга затмилась, муж покорен, сотрудницы онемели. Полный аншлаг. Но переиграла свою роль счастливой женщины и после очередного тоста за чье-то здоровье упала в обморок. А Скотт понял, кого теряет, склонился надо мной и причитает: "Ты что же умирать надумала? Я ведь тебе недавно денег на кудри дал и на имплантантный зуб обещал". А я уже ничего с собой поделать не могу - не соображаю. Ни одну рюмку не пропустила мимо, да еще штрафные подкосили, поэтому и рассталась душа с телом. И смотрю со стороны на себя, первую леди новогоднего застолья, лежащую под столом в помятом платье. У Тома Клейна надолго бы отпало желание женщин украшать при виде на мне своего выставочного экземпляра.
"Надо же, - думаю, - ничего собой не представляю, серенькая, как суслик, а в такие огромные расходы мужа ввела! Возвращайся назад - приказываю душе - в свое тело под столом. Отрабатывать будем: грязную посуду убирать некому".
А недавно моя подруга, которую платьем затмила, за американца по имени Скотт замуж вышла. По нашим женским меркам, золото, а не человек. Она его там Васей зовет, чтобы мужа случайно плохим словом не обидеть. Думаю, может ее и затмевать не надо было. Лучше бы своего Скотта отдала: для хорошей подруги ничего не жалко.