- Надечка, не рассаживай нас, старух, по стульям. В своей деревне мы за каждым столом знаем свои места. Не впервые поминаем. Ты сразу кашу подавай. Тут собрались поминальщики никудышние, все без зубов. Нина, что ты руками размахалась? Куда ни сядешь, вокруг сплошные черепки. Хоть раз посиди с людЯми по-человечески, не трепи им нервы.
- Ой, не говори, совсем нервы сдали. Как беду пережить - не знаю. Вчера всех кур солью отравила. Соскребала с сала, да не в то ведро. Столько я на них сил и здоровья угробила, а от них ни пера, ни мяса. Одни неприятности с соседями. Романовна, нынче твои гряды разгребать некому. Наконец тебя Бог пожалел. Лежат теперь неживые во дворе рядком. Все восемнадцать. Которая крылья распластала, свои же яйца склевывала, а мои нервы шубой поднимала. Только серую облезлую курицу жалко. Я на нее ведро витаминов извела. Давно надо было в суп, да чугунок поганить не хотелось. Откуда тут может быть здоровье? Помянула я их с утра, выпила, поплакала.... А ты говоришь, руками не размахивай. Ермачиха, дай петуха на расплод!
- Нина, где у меня петухи? На расплод Толю Рыжего возьми. Ему все равно через год-два от старости помирать. Вот с ним и экспериментируйте.
- Что у тебя, Ермачиха, за мысли в семьдесят лет? От бессонницы с печки эротики насмотрелась по телевизору или людям сказать нечего?
- Чевой-то нечего? Спросить хочу, сколько же соли было на сале, если ты с одного куска 18 куриц отравила?!
- Бабы, перестаньте спорить. Тоня, зачем ты конфетами карманы набила? С вами же стыдно на поминки ходить! Вчера, когда Галю Алдонину поминали, полный таз конфет в карманах вынесли. А один мужик, не буду называть его по имени, всю ночь свою собаку копченой колбасой кормил. Райка Семиченкова, ты не обижайся, я про твоего Витю говорю.
- За что обижаться? К ночи еле до крыльца дополз. Собаки колбасу вместе с карманами выгрызли и между собой подрались. Ты же сама сказала, что умные люди конфетами карманы набивали, а не колбасой. Лучше бы детям конфет принес. О глупом и говорить не хочу. Мужик свой да ум чужой.
- А моей Любаше (дочке) муж кресло купил. Руками не обхватить, такое широкое!
- Ой, бедная моя Маша!
- И дубленку ей Леша купил. Дорого стоит, красивая, теплая.
- Ой, бедная моя Маша!
- Нина, да какая же твоя Маша бедная? Сама говорила, что у нее коттеджа.
- Ермачиха, я и говорю: 'Ой, бедная моя Маша!'. У этой коттеджи двадцать восемь окошек. Как она их мыть будет? - горше, чем по дохлым курам, заплакала, переживая за свою дочь Машу, Нина Яковлевна Фильченкова.
- Ой, бабы! Ти слыхали вы, в магазине люди говорили, что Томка-медичка ликвидировалась?
- Как ликвидировалась?! - ахнули пожилые женщины.
- Тонечка, разберись ты с делами, медичка не ликвидировалась, а закодировалась.
- А ей, Тонечке, все равно. Ликвидировалась она или закодировалась, лишь бы какую таблетку дала от давления, - сказала почтальонша Валя Артамонова.
- Бабы, кто пойдет перед Пасхой на родительской убираться?
- Я пойду обязательно. У меня Саня на кладбище два года не подметанный.
- Нина, перестань, наконец, плакать! По своему Сане так не страдала, как по облезлой курице.
- Чего по нему хныкать? Я ему каждое утро наливаю стакан сладкого чаю, какой он при жизни любил и на окно ставлю. Пей, говорю, Сань, сколько влезет. Сейчас сахара вволю, только не облейся. На том свете не дома, рубашку часто не сменишь. Все ему Нина плохая была, за грудки таскал. Лежи теперь молча!
- Убирай, Надя, пустую посуду со столов, а то мужики в углу от смеха умирают - кто-то равновесие потерял и мимо стула сел. Окончательно в деревне народ на поминках спился. Все мрут, как мухи. Поминать не успеваем
- Спасибо, Надечка, что пригласила. Пора скотину дома кормить. Бабы, кого интересно из нас, старух, в следующий раз поминать пойдем?
- Надь, зачем я вернулась? Ты маме свечку не забудь зажечь. Уже сгорела?! Никто не заметил..... не обижайся, Анна Федоровна, на нас. Ты была хорошим человеком, добрым, никому зла не делала, мы тебя не забыли, вот на поминки пришли. Скоро, поди, к себе встречай. Уже хозяйство потихоньку ликвидируется. Восемнадцать куриц - не шутка. Горе невыносимое! Сане моему привет передавай. У вас там вечность, а тут до вечности еще дожить надо, а как на Пасху без единого яйца, не знаю, хоть Толю Рыжего бери...Он уже крашеный, - посокрушалась баба Нина.
Пожилые соседи, скорбно пообщавшись, стали расходиться по домам до следующих поминок в деревне с полной выкладкой свежих новостей. А мы, дети Жихаревой Анны Федоровны, остались благодарны своим дорогим односельчанам за поддержку в горе и что для них все безвозвратно ушедшие остались в памяти, как бы живые.
15 марта 2000г. Поминки по маме на год со дня смерти. Деревня Полднево Смоленской области.