Здравствуйте Георгий Васильевич!
Год назад мы с Вами начали переписку на тему Вашей книги: "Бесконечность и
интеллект". За это время я прочитал "Материализм и эмпириокритицизм" Ленина, некоторые работы
Беркли, "Философию природы" и "Философию религии" Гегеля. Начну с описания впечатлений.
Ленин. Мощная логика и ясность мысли,— как никто другой умеет изложить
самую суть вопроса. И это хорошо. Плохо, что логика у него работает только в одном
направлении: опровергнуть и дискредитировать всё, отличное от марксизма. Но какая же
диалектика бывает без сомнения?
Беркли. Человек, на всю жизнь поражённый мыслью о независимости наших идей
от наших восприятий. Но открытия его гениальны. Исключите антропоморфизм,— не будет
места и для солипсизма,— мы просто получим относительность многих самых "абсолютных"
истин. Его учение о пространстве и движении — необходимая база для теории Эйнштейна; его
работы о восприятии,— это ряд ценных открытий в гносеологии и психологии; его работы о
бесконечности — начало современной математики конструктивизма. И это несмотря на
скованность его мышления координатно-бытовой логикой. Это уже можно назвать "пред-
диалектикой".
Гегель. А вот здесь чувствуется истинная диалектика! Он считается сложным
для понимания. Но это на самом деле не сложность, а предельная концентрация "сумасшедших"
идей. Нам просто трудно всё время выворачивать наизнанку свои "евклидовы" мысли, когда мы
пытаемся покрыть ими его мысль, которая всегда единственна, но всегда многомерна и
парадоксальна, как бы свёрнута листом Мёбиуса. Но мне показалось, что он плохой социолог.
Ну, а теперь постараюсь кратко изложить те идеи, на которые всё это может
натолкнуть.
На опыте я имею дело лишь со своими ощущениями, которые между собой коррелируют,
соединяются в комплексы, называемые объектами. Но из того же опыта я убеждаюсь, что эти
комплексы тоже имеют свои ощущения, и что я сам — один из этих комплексов (как в
собственном самовосприятии, так и при восприятии меня извне). Не все мои ощущения обязательно
телесны,— среди них есть эмоциональные, интеллектуальные, и т.д. Не все ощущения мои. И
даже не все принадлежат людям или живым существам. Ощущение — это когда на объект
действует не только другой объект, но и само это действие. Иными словами, это действие
действия. В сущности, ощущение — это синоним отражения (если один объект отражает
другой, то он отражает и его действие на себя; и только при нелинейности воздействия можно
выделить сам действующий объект).
Объект — это комплекс ощущений неких других комплексов. Безотносительный
объект,— такая же фикция, как и безотносительное ощущение. Здесь нет тавтологии.
Координаты каждого вектора определены относительно базиса, состоящего из других векторов. Что
более первично, сам вектор или его координаты? Просто одно определяет другое.
В природе вообще нет линейных воздействий (как и многие простые описания на
формальном языке, линейные зависимости нарушаются уже хотя бы из-за погрешностей измерений,
из-за принципа неопределённости, гёделевой неполноты, самодействия физических систем;
благодаря этим очень кратко изложенным причинам, линейные зависимости могут лишь грубо,
приблизительно описывать ситуацию). Следовательно, способность ощущать присуща всей природе.
В природе нет действий, есть взаимодействия. Поэтому "существовать",— это значит чем-то
восприниматься и что-то воспринимать. Получается, что любое свойство всегда
относительно, налично в некой системе отсчёта. И эти системы отсчёта (комплексы ощущений)
сами определены только в других подобных системах. В целом получается существенно нелинейное
"пространство", с непредикативно определёнными базисами. Думаю, что можно поискать
соответствующую модель. Итак, существовать — это быть и носителем информации
(воспринимать), и самой информацией (восприниматься). Никакая материя не существует вне
ощущения, и наоборот. Вот таким образом отражение занимает конкретное место среди
фундаментальных философских категорий.
Далее. Такие свойства, как "быть материальным" и "быть идеальным",— тоже
относительны. Материя — это то, что существует вне и независимо от сознания (здесь
необходимо добавить: "... воспринимающего сознания"). Т.е. — это то, что является
отражаемым в данной системе отсчёта, но имеет свою причину в другой системе. Поэтому материя
всегда существует вне себя. Здесь мы вплотную подходим к идеям Гегеля. По Марксу —
идеальное определяется как отражение материального в материальном. Но Маркс не учитывает
системы отсчёта. Где оно, это идеальное? Там, где оно и присутствует именно как отражение,
т.е. — в третьем предмете, воспринимающем и отражающее и отражаемое. Но тогда для
существования идеального нужен и 4-й, и т.д. предметы, ибо это мета-отражение само должно
быть идеально. Это ведь формально можно договориться не рассматривать мета-уровни некого
предмета, а в реальности они все существенны. Но вся эта неограниченная "мета-бесконечность"
может стать чем-то целым (составить единую систему отсчёта) только в самоотражении. Вот и
выходит, что идеальное — это то, что в себе и для себя, его суть в авторефлексии, это
то, что воспринимает себя и воспринимается собой. И только в себе идеальное идеально.
Информация, отображаемый образ,— находится не в зеркале и не в отражаемом предмете, а в
самом отражении, взятом со стороны его само-определения. Мы уже говорили о нелинейности
существующих в природе отражений, взаимодействий. Но нелинейность — синоним само-
действия. Материальные объекты существуют только во взаимодействии. Поэтому материя всегда
порождает информацию, идеальное. И наоборот. Идеальное, существующее только в себе, просто не
существует ни для чего иного. Но идеальное, имеющее реальность для чего-то иного (отличного
от него),— уже материализуется. Ведь материя — это то, что существует
(воспринимается и воспринимает) внешне и во внешнем (вне себя). В этом смысле материя
всегда ограничена, конечна.
И именно в смысле авторефлексии идеальное бесконечно. Не случайно Канторовское
определение бесконечности воплощает идеи Гёделя! Ещё больше это заметно в теореме Гёделя
(кодирование свойств индивидной области в самой этой области), в методах нестандартного
анализа. Это первые подходы к парадоксальной концепции бесконечного. Своим парадоксом Рассел
показал, что непредикативные понятия можно изучать только диалектически. Но всякая материя в
себе существует именно непредикативно (авторефлексия), т.е. — идеально. И всякая материя
"предикатизируется" во взаимодействии с другой материей (ибо она ограничивается,
финитизируется внешним восприятием), т.е. — выступает как материальная.
Но в этой диалектике очень важно не абсолютизировать ни одну из сторон.
Абсолютизируя сторону "в себе и для себя", Гегель потерял материю и уже не смог толком
объяснить процессы "творения", не смог объяснить значение эксперимента, и т.д. Абсолютизируя
внешнюю сторону, исключая системы отсчёта,— марксизм кастрировал гегелевскую диалектику,
потерял фундаментальное значение авторефлексии в природе. Между тем, диалектика
относительного и абсолютного должна быть конкретно развитой, а не декларативно-описательной.
И язык нелинейных систем отсчёта здесь будет очень хорош. Собственно, вся современная наука
идёт по пути объективации теорий Гегеля и Беркли, полностью принимая практицизм диамата.
Несколько слов о противоречии между диалектическим методом и философской системой
Гегеля. Диалектика — это больше искусство, чем наука. Точнее, это их конкретный синтез
(логификация нелогичного и обратное приведение к абсурду логичного: противоречия, парадоксы и
их решения, и т.д). Результат применения диалектики логичен. Поэтому диалектический метод
всегда будет противоречить системе-результату. Системы будут меняться соответственно уровню
наших знаний; метод же ещё очень долго будет актуален.
Не знаю, насколько точно я сумел выразить свои мысли словами. Поэтому дам пару
иллюстраций написанному.
1) Математическая иллюстрация проблемы идеального. Мы говорим, что множество B содержит информацию об A,
если имеется некий структурный гомоморфизм: Ĝ: А→B . Но на
самом деле информация — это вся тройка (Ĝ, А, B), и в
B она "содержится" только условно. Фактически информация
содержится в некой теории T(Ĝ, А, B), описывающей эту
структуру. Математическая теория — понятие объективное (как это ни странно звучит).
Именно, наличие T(Ĝ, А, B) означает наличие гомоморфизма
Ĝ1: (Ĝ, А, B) → С, (грубо говоря, С — множество предложений формального языка). Но T(Ĝ, А, B) теряет весь свой смысл без своей метатеории, и т.д.
— бесконечная последовательность Ĝi.
Единственный путь точного определения "местонахождения" информации,— это требование
гёделевой неполноты T(Ĝ, А, B), т.е. — высказывания о
структуре (Ĝ, А, B) должны кодироваться в самой (Ĝ, А, B), и это должно быть неотъемлемой частью структуры, а не
курьёзом, возникающим post factum её построения. В этом направлении мне и видится дальнейшее
развитие теории информации. Тогда идеальное — это всё то, что существует "в себе и для
себя", но его "бытие для иного" (т.е. в той системе отсчёта, где оно материально,—
последовательность Ĝi ), и его "в себе-
бытие",— друг без друга невозможны. Конечно, эта иллюстрация слишком упрощена. Но она
показывает, что гегелевская диалектика имеет реальный смысл. В самом деле, где может
существовать мир в целом именно как мир в целом, а не как собственная часть? Только в себе и
для себя!
2) Иллюстрация поэтическая. Булат Окуджава:
"Я знаю — ты всё умеешь.
Я верую в мудрость твою.
Как верит солдат убитый,
Что он проживает в раю..."
Прослушав эти стихи, я впервые в жизни "попался на крючок религиозной пропаганды".
Уже потом, успокоившись, я задал себе вопрос: почему? Не всегда эти вещи вообще стоит
анализировать. Но тут, оказалось,— стоит. Потому что анализ бессилен. Моё
подсознательное восприятие было построено по следующей схеме. Во что верит солдат? В то, "что
он проживает в раю". Сразу чувствуется, как забитый неграмотный солдат был обманут казёнными
речами какого-то батюшки, обманут религией. И вот, он верит. Но как это он верит, будучи уже
убитым?! Значит, есть бессмертие души? Что-то мелковато бессмертие, если оно заключается в
вере в обман. Но ведь это я верю в мудрость Бога, так же, как верит солдат. Солдат,
которого нет,— верит. Что же это за мудрость такая? Его нет, но он верит. И тут сознание
выбрасывается за пределы того, что есть и того, чего нет, становится над верой и
безверием, над парадоксом. А это и есть вера. На Востоке это называли: "Вращение Света". В
химических реакциях моего организма нет ни капли моего сознания, идеального. Нет его и
вне этих реакций. Материальные реакции идут по кругу, а идеальное находится над
ними. И наоборот. Именно это неощутимое "над",— и разматывает круг в спираль. И в этом
Вращении Света различные системы отсчёта не удерживаются в себе, соскальзывают друг в друга.
Скольжение систем отсчёта лежит в самой их сути.
Многое ещё хотелось затронуть, но я чувствую: надо остановиться. Главное тут уже
сказано. Сейчас я занялся философией настолько, насколько это позволяет время, остающееся
после математики. Здесь я описал суть дела кратко, в ущерб содержанию. А фактически, после
каждой прочитанной книги остаётся пухлый конспект, состоящий из мыслей автора и моих
собственных впечатлений. Очень хотелось бы узнать Ваше мнение по поводу такого направления
философского исследования:
1) Введение в философию систем отсчёта,— нелинейных, взаимодействующих,
"перетекающих" друг в друга. Т.е. — более ясное осмысление того, чем уже пользовался
Гегель в своём типичном обороте: "в этом аспекте дело выглядит так, что требует другого
аспекта, где оно выглядит совершенно иначе".
2) В той системе отсчёта, где объект рассматривается "в себе и для себя",— он
идеален (по Гегелю); в системе "для иного",— он материален. Эти системы равноправны,
никакой первичности. Сохранить при этом то отношение к практике и эксперименту, которое
выработано современными точными науками и прагматической философией (включающей в себя и
диалектический материализм).
3) Введение в философию математического языка,— на особом положении. Для физиков
математика — судья не менее строгий, чем опыт. Здесь же математический формализм с
самого начала должен считаться не совсем адекватной моделью философского содержания. Отсюда:
математический вывод лишь будет поставлять материал для содержательной интерпретации; и если
их результаты не совпадут, то ещё раз проверив нашу содержательную мысль, мы будем искать
более точный формализм (примерно так гегелевская натурфилософия относилась к эксперименту; и
примерно такую роль математика приобретает в науках, не имеющих жёсткой и тривиальной связи с
экспериментом,— в таких, как экономика, социология или психология). Во всяком случае, я
не вижу, как можно научно понять гегелевское "в себе и для себя",— если не
пользоваться Кантором и Гегелем.
Очень прошу Вас не смягчать углы: писать откровенно обо всех возражениях,— мне
это будет полезно. Отвечайте при наличии свободного времени и желания: любой ответ стоит
внимания и труда, поэтому мне бы не хотелось Вас "вежливо отягощать".
Всего наилучшего! Владимир Журавлёв. 6.01.1989г.
|