Аннотация: Стрела, которой суждено пронзить твое сердце, может быть послана вовсе не в тебя. Короткая история о герое и мести.
Стрела.
Он долго несся, подгоняя верного коня, навстречу ветру, совсем не уверенный что двигается в нужном направлении. Но все же чутье его не обмануло, за ближайшим холмом он приметил взмывающие ввысь искры большого костра и понял, что нагнал этих тварей.
Всю дорогу он не мог отогнать навязчивых картин: тлеющая после невообразимого пожара родная деревня, вместо собственного дома только горка выгоревшего хлама и пепла, а на главной площади проколотое стрелой тело его матери, залитое светом закатного солнца. Одно тело среди сотни других тел знакомых ему людей - женщин, детей и стариков. Так же он не мог выкинуть из головы страшных воплей и плача своего младшего брата - как и он, вернувшегося из похода с победой, но сломленного увиденным.
Много мужчин вернулось с войны, но будто он один из всех нашел в себе силы вновь вскочить в седло.
За все бои в этом походе он ни разу не был ранен. Товарищи восхищались его навыками и талантом, кто-то завидовал его удаче, а сам он не знал, что думать по этому поводу, ведь никогда не был осторожным и всегда был в гуще битв. И вот теперь он понял, для чего небо берегло его. Он догонит этих сволочей. Догонит и перебьет. Одного за другим. И не остановится, пока не умрет последний из них или пока он сам не падет.
Спешившись и поднявшись на холм, он увидел своих противников. Всего с полсотни тварей, недостойных более ступать по земле.
Укрытый ночной тьмой и жидкой рощицей деревьев он наблюдал за ними. Кто-то уже готовился ко сну, устраиваясь на земле, но большинство еще сидело вокруг костра, отмечая гибель еще одной беззащитной деревни. Были и часовые. Но они были невероятно в себе уверенны, и вряд ли всерьез рассчитывали, что на них кто-либо нападет.
Он определил, с какой стороны он начнет свою месть. Просчитал, как они будут двигаться, пытаясь убить его. И как только он мысленно увидел путь своего меча от первой до последней глотки, он отпустил коня и начал действовать.
Мир вокруг словно замедлился. Его враги падали один за другим, многие, даже не успевая взять в руки оружие. Головы и конечности расставались с владельцами под негодующие возгласы тех, до кого еще не дотянулось лезвие обезумевшего от горя, но от того ставшего сильнее воина. С каждым ударом его врагов становилось меньше, но количество противников росло. И вот он один борется против трех десятков, невероятным, невообразимым образом тесня их, а после краем сознания отмечая, что они начинают обращаться в бегство.
Понимание пришло со звуком копыт и гневных выкриков мужчин его деревни.
Он взревел от досады, что не сможет сам покончить со всеми этими тварями, но не мог винить своих товарищей за желание прикончить хоть одного из них собственными руками.
Его собственная жажда крови еще не прошла. Откинув ногой только, что отрубленную голову он двинулся к следующему обреченному. Тот попятился и споткнувшись о мертвое тело опрокинулся на спину. Занесенный меч застыл на мгновение над шеей мальчишки, не старше шестнадцати. В его лице был ужас и мольба о пощаде, и сердце воина едва не дрогнуло, однако тут заметил он, что сжимал в руке мальчишка - лук и стрелу, такую же точно стрелу, как та, что пронзила сердце его матери, и тут же сострадание развеялось как наваждение. Вновь занеся меч, со звериным рыком, воин вонзил его прямо промеж глаз малолетнего чудовища.
Припав на утопленную в череп и землю рукоять, воин осознал, что и сам смертельно ранен: обнаружив торчащее лезвие из собственного живота. Он выпрямился, краем сознания дивясь, отсутствию каких-либо ощущений. Давно ли этот меч в спине? Но потом прошли и эти чувства, осталась лишь мысль: "Больше не бывать такому в моей деревне!"
Кто-то говорил после, что воин достал меч из собственной спины, вскочил на верного коня и ускакал на восток. Кто-то по секрету рассказывал его брату, будто видел, как воин вместе с конем взмыл ввысь и растаял в рассветном воздухе. Брат не верил и долго искал его или его тело, но так и не найдя вернулся на родную землю.
Деревню возродили. Через десятилетия, попав в нее, никто бы не подумал, что было здесь подобное горе. Но мужчины, бывшие в той битве, порой, будто слышали в предрассветных сумерках ржание призрачного коня. И были уверены они, что доблестный воин сторожит их покой, от того и обходят разбойники их край стороной.